Зелено-голубая планета неторопливо, как ей и положено, вращалась вокруг своей оси, а заодно и вокруг одинокой звезды посреди вечного мрака. На восточном материке солнце уже заходило за горизонт, и лиственные леса в долинах покрылись предвечерними сумерками. Удлинившиеся тени мягко покрывали изумрудную траву заливных лугов, поверхность рек покрылась мгновенными всплесками - в них играла рыба, охотившаяся на вылетевших сегодня шестикрылых бабочек-однодневок. Зайцы, пугливо озираясь по сторонам, спешили добраться до своих тайных логовищ, пока тьма, населенная страшными чудовищами - волками и совами - не накрыла их, предательски отупляя чувства, обрекая на жестокую расправу голодным хищникам. Подчиняясь своей натуре, дневные охотники, зевая во всю пасть, забивались поглубже в кусты и норы, чтобы забыться неверной дремотой, в то время как ночные, досматривая последние сцены предвечерних снов, чутко подергивали носами и нервно вздрагивали крыльями, предвкушая вкус свежей крови.
Только один хищник не думал оставить хотя бы на время свою непрестанную охоту.
Только человек умеет убивать и днем, и ночью.
Склонившись над картой в легком штабном шатре, генерал сделал резкий жест рукой, отдавая приказ сигнальщику. В воздухе над ставкой засверкали вспышки. Повинуясь приказам офицеров, измученные дневными боями отряды панцирной пехоты отхлынули от стен осаждаемого Зерапона, унося с собой чудом уцелевшие штурмовые лестницы и тяжело толкая последний таран, ошпаренный кипящей смолой. Солдаты брели в сторону недалекого леса, предвкушая ужин и жесткую, но все же постель, а иные - палатку лекаря, чья благодатная Сила давала облегчение от ноющих ран. Боевые маги отступали последними, поддерживая незримые щиты, отклоняющие стрелы. Из леса выдвигались тяжелые катапульты, подталкиваемые огромными шерстистыми животными, которых выходцы с заснеженного севера называли элефантами. Ломовые лошади, прядая ушами и опасливо посматривая в сторону громыхающих катапульт, тащили телеги, доверху наполненные ядрами с колдовским огнем. Командиры ночных диверсантов внимательно оглядывали могучие бастионы твердыни в поисках новых щербин, трещин и прочих лазеек, через которые неслышный и невидимый одиночка мог бы пробраться внутрь. Линзы их биноклей припорашивал слой пыли, чтобы отблеск закатных лучей не приманил ненароком огненный шар, пущенный со стены колдуном-защитником.
Невдалеке от лагеря осаждающих дотлевали последние угли зажженного два дня назад хуторка. Мертвые глаза хозяина и его жены уже не глядели остекленело на остатки могучих, на века сложенных стен усадьбы. В первый же день их расклевали вороны, а ночью лесные крысы довершили дело, обглодав лица и прикушенные в смертной муке языки. Сейчас только пара грифов, полуприкрыв глаза, молча ожидала, пока жизнь окончательно уйдет от подвешенного накануне на дереве за большие пальцы рук тела девушки с вырезанными грудями.
Станция заметила характерную сигнатуру трансграничного перехода уже давно, примерно семьдесят планетарных дней назад. Подчиняясь протоколу, она открыла для новоприбывшего канал трансляции, напомнила о правилах поведения на чужой игровой площадке и уведомила Стратега о появлении зрителя. Реакции не последовало ни с той, ни с другой стороны. До сего момента Станция фиксировала лишь интенсивное использование своих сенсорных массивов вокруг планеты, но полностью игнорировала его: методы изучения оставались пассивными, задействовали только ее разрешенные интерфейсы и правила не нарушали. Однако сейчас канал связи с новоприбывшим вдруг активировался, и по нему пришла команда - одна-единственная, но вполне достаточная для запуска механизма, бездействовавшего от сотворения мира. Станция не удивилась внезапной смене поведения гостя. Ее разум, жестко ограниченный Конструктором стандартной первой категорией, вообще не умел испытывать эмоции. Она отправила Стратегу соответствующее уведомление, создала роль Тактика и активировала Зов.
Специализированный фантом атмосферного класса возник у поверхности планеты. Его управляющее ядро зависло над неторопливым ручьем в случайно выбранной точке стартовой зоны. К югу располагался небольшой торговый город, классифицированный в реестре как одна из оптимальных стартовых позиций. Зов создал поисковый эффектор, накрывающий стокилометровый радиус, и уже начал сканировать местность в поисках кандидатов, но замер: канал связи с новоприбывшим снова активировался, и по нему пришел категорический запрет. Игрок отказывался от стандартной программы. Он сам указывал, кого следует избрать, не оставляя выбор на волю случая и равнодушного искина. Вскоре Зов получил ясно сформулированные критерии поиска. Несколько минут фантом методично прочесывал пространство в поисках подходящих объектов. Затем, выбрав цели и получив подтверждение, он начал создавать точки принуждения. Следуя ускоренному сценарию, он намеревался призвать героев к делу как можно быстрее.
В северном полушарии стояло раннее лето года шестьсот двадцатого по летоисчислению империи Майно.
День первый. Восточные земли Всадников
Телевар, крякнув от натуги, подхватил в руки сразу весь жбан кваса и надолго приложился к нему. Квас отдавал мятой, приятно пощипывая язык и охлаждая горло. Пожилой тысячник, не переводя дух, глотал и глотал холодную влагу, чувствуя, как приятной тяжестью надувается живот, растягивая кожаный ремень с бронзовыми накладками. Наконец он понял, что еще немного - и квас польется из горла наружу, как из переполненного кувшина. С сожалением оторвавшись от напитка, темник бухнул жбан обратно на лед и шумно выдохнул застоявшийся в легких воздух. Затем неспешно, с сознанием собственного достоинства, он выбрался из погреба на двор.
Солнце стояло почти в зените. Его яркие лучи заливали двор с разомлевшими курами, кое-как разгребавшими тяжелую пыль в поисках затерявшегося зернышка, выпавшего из конской торбы. Лохматая собака, валяясь в куцей тени резного крыльца, с тоской поглядывала на них и мечтала о зимних сугробах. Отрок с короткой пикой откровенно маялся на ответственном посту у входа в терем, не обращая никакого внимания на появление высокого, хоть и отставного, начальства. Он старался половчее укрыться от светила под нависающим козырьком кровли, размазывая по лицу воду, текущую из намоченного в поилке подшлемника.
Тысячник с отвращением плюнул при виде такого непотребства.
- Что за молодежь пошла! - мрачно пробормотал он себе под нос. - Вот то ли дело мы в молодости...
Несколько секунд он раздумывал, не вздрючить ли молодца как следует, но томящая жара и возраст быстро взяли верх над возмущением. Безнадежно махнув рукой, Телевар поковылял через двор к конюшне.
Осторожно приоткрыв боковую дверь, он нерешительно заглянул внутрь. В следующий момент с резвостью, которую трудно заподозрить в его дряхлеющем расплывшемся теле, темник выдернул голову из щели, с трудом устояв на ногах. Впрочем, мало кто осудил бы его за такую поспешность, ибо ничто так не бодрит человека, как просвистевшая в двух пальцах от носа стрела. Тот факт, что ее наконечник был старательно затуплен, ничуть не умалял реакцию старого воина. Поди ж ты, разбери в полумраке, чем в тебя стреляют - тупым или острым! Выбьют глаз - поди разбирайся потом.
- Килимер, ешь тебя мухи с комарами! - гаркнул Телевар во всю глотку так, что с плетня взвилась в воздух насмерть перепуганная ворона. - Сколько раз говорить - не ставь мишень рядом с дверью! Вот я руки-то тебе оборву под самый корень, тогда узнаешь!
Дверь конюшни тихо скрипнула, приотворяясь, и солнечный луч упал на показавшееся изнутри конопатое лицо мальчишки. На лице гуляла подобающая ситуации смущенная улыбка, но в глазах играли озорные искорки. В руках мальчишка сжимал небольшой охотничий лук.
- Прости, господин Телевар, - смущенно потупился он, - но Теомир сказал, что так удобнее...
- Ну да, а то он всех лошадей под шумок бы перестрелял, - вышедший из сумрака юноша лет шестнадцати дал пацану шутливого подзатыльника. - Знаешь, господин Телевар, Килик с десяти шагов в мишень попасть не может, чуть Стрелке глаз не вышиб.
На сей раз парнишка смутился по-настоящему, опустил голову и начал ковырять босой ногой утоптанную землю. Теомир насмешливо покосился на него.
- Учишь его, учишь, а все без толку. Лук натягивает, а в глазах прямо-таки речка отражается. Что ты с постреленком сделаешь! - Юноша опять несильно дернул Килимера за вихры. - Хоть розгами его пори, негодника...
- Все бы вам пороть, - сумрачно сказал негодник Килик, засовывая палец в нос. - Справились с маленьким, да? Небось сам сколько учился...
- Ладно, беги передохни, - рассмеялся Теомир, легонько поддав нерадивому ученику коленом под зад. - Жара вечерком спадет, продолжим на свежем воздухе. Завтра начнем с седла стрелять.
Паренек благодарно блеснул в его сторону глазами и дробно простучал босыми пятками по земле, лихо перепрыгнув коновязь. Тысячник кинул в его сторону неодобрительный взгляд, но Килимер уже скрылся в клубах пыли.
- Господин темник, ты хотел меня видеть, да?
- Балуешь ты братца, - хмуро проворчал Телевар, - ох, балуешь. Розгами не грозить надо, а пороть как следует, тогда будет толк. Десять лет стукнуло - и до сих пор толком стрелять не умеет. Хотел я тебя видеть... да не только я. Пошли в терем, разговор есть.
Он сплюнул тягучей слюной на землю, отгоняя вновь вставший перед внутренним взором жбан с квасом, и двинулся к крыльцу дома. Легконогий Теомир обогнал его, прыгая через три ступеньки, и почтительно распахнул перед стариком дверь. Отставной командир, польщенный оказанным уважением, важно прошествовал внутрь, на ходу закручивая поседевший ус. Хорошие дети у Теомены, подумал он с удовольствием. Старший, во всяком случае. Надо наведаться к ней, свежего пива отведать... Он неторопливо прошествовал в горницу и с размаху сел на жалобно заскрипевшую скамью.
- Вот, Петромир, привел тебе парня, - прогудел он в сторону друга, задумчиво глядящего в окно. - Думаю, сойдет для дела. Только с кашей его сразу не ешь, пожалей добра молодца, - он кинул почему-то ехидный взгляд на вошедшего в комнату и в пояс поклонившегося гостю Теомира.
Головной, невысокий сухощавый мужчина с тремя красными нашивками на плече, повернулся к заметно смутившемуся, как минутой раньше Килик, юноше и с минуту внимательно его рассматривал. Лицо Теомира медленно наливалось краской под внимательным взглядом немигающих глаз гостя, кулаки заведенных за спину рук непроизвольно сжались. Однако он упрямо выдерживал подобающую позу. Наконец головной хмыкнул и сказал в пространство:
- Ладно, сойдет. Как зовут? - обратился он к парню.
- Теомир, Всадник третьего десятка седьмой сотни пятой тысячи, господин головной, - дребезжащим от подавленного волнения голосом отрапортовал тот, с трудом сглатывая слюну. Телевар знал, что Теомир впервые стоял перед командиром такого высокого ранга. Судя по лицу, про себя парень на все корки клял троюродного дядюшку, без предупреждения кинувшего его в прорубь, а также мучительно пытался вспомнить, не требуется ли приветствовать гостя такого ранга как-то по-особому и как казнят опростоволосившихся. - Сын Теомены-Искусницы и Ивомира... Готов выполнять приказы господина головного!
- Молодец, что готов, - слегка усмехнулся Петромир. - Да ты садись на лавку, в ногах правды нет. Расслабься, паренек, не на параде, и резать тебя на куски за невежество никто не станет. Да сядь ты, что колом вытянулся у входа! - слегка повысил он голос, заметив, что Теомир не реагирует. Тот, опомнившись, осторожно опустился на скамейку, во все глаза глядя на надтысячника. - Как там отец, здоров?
- Все хорошо, господин головной, - напряженно ответил юноша. - Дом себе рубит, вчера вот в лес на охоту ушел... Не может он более на коне сидеть, - добавил он извиняющимся тоном.
- Охота - это замечательно, - задумчиво покивал головной. - Ты-то сам как, охотишься? Какого зверя бьешь?
- Зимой на закатных кочевьях бил белок, господин Петромир, - осторожно ответил Теомир, бросая на гостя недоуменный взгляд. - Зайцев там на мясо, куропаток... Однажды свинью завалил...
- Ага, а потом от кабана полдня на дереве прятался, - встрял в разговор Телевар. Теомир осекся на полуслове, а тысячник, развалясь на лавке, продолжал:
- Не парень, красна девица прямо. Косуль не бьет - жалко, говорит, я лучше зайцев настреляю побольше. На фазанов, случалось, глаза вылупит, нет, чтобы подстрелить парочку...
- Погодь, Телеша, - негромко бросил головной. Сейчас осекся сам тысячник. - Говоришь, белок бьешь? Значит, из лука так стреляешь, чтобы шкурку не портить?
Приободрившийся Теомир кивнул. Он действительно три сезона подряд учился попадать белке стрелой в глаз, чтобы не портить шкурок, стыдливо забрасывая в густой кустарник жертв своих неудач. Только последней зимой он начал гордо приносить из леса тушки древесных грызунов, убитых по всем правилам.
- Отменно, - резюмировал Петромир. - Что еще понимаешь в воинском ремесле? Конем и копьем владеешь, даже не спрашиваю, иначе какой ты Всадник... Самострел? Меч? Топор? Праща? Аркан? Ножи метательные?
- Копьем орудую неплохо, - осторожно ответил Теомир, с подозрением поглядывая на шумно сопящего на лавке друга семьи. Впрочем, тот, видимо, комментировать больше не собирался, хотя и мог. - Мечом махать пробовал. Аркан метать умею, но не очень хорошо. Звезды кидаю на пятнадцать с лишком саженей...
- Звезды? - удивленно приподнял бровь головной. - Что за звезды такие?
- Обычные звезды, метательные, - торопливо пояснил парень. - Я тут раз помог страннику в лесу от волков отбиться... кажется...
- Что - кажется? - с улыбкой спросил головной. - Что от волков отбился или что помог? Ладно, понял. Показать можешь?
Теомир с готовностью вскочил с лавки. Запустив пальцы в потайной кармашек на поясе, он выхватил оттуда тускло блеснувшую шестиконечную звезду из серого металла и махнул рукой, странно подвернув кисть. Раздался едва слышный свист рассекаемого воздуха, и звезда с тихим звоном вонзилась в бревна противоположной стены. Теомир махнул рукой еще раз, и вторая звезда возникла в стене чуть выше первой.
- Вот так, - с гордостью сказал он. - Я пять штук за три стука сердца швыряю. Показать?
- Не надо, - задумчиво покачал головой Петромир. - Верю. Ладно, думаю, в обиду себя не дашь. Возьми свои звезды и сядь. - Он дождался, пока Теомир выполнит приказ. - Ты в город ездил когда?
- В Столеград? - удивился юноша. - Ездил, раза три или четыре, мы туда коней водили с Теле... господином тысячником. А что?
- Мальчик, пока спрашиваю я. Усек? - взгляд головного на мгновение стал жестким и угрожающим. - Я не про Столеград говорю. Про Купчище. Был?
- Н-нет, - слегка заикнулся снова смущенный мгновенной отповедью Теомир. - Не довелось. Он же неблизко отсюда, верст семьдесят к востоку, а я раньше к западу кочевал...
- Сто с лишком, - уточнил надтысячник. - Ну и хорошо, что не довелось, свежий взгляд нам не помешает. И то, что лошадей водил, тоже хорошо.
Он на мгновение обратил вопросительный взгляд к Телевару, но старый тысячник опять промолчал.
- Ладно, паренек, раз готов служить Войску Конному, то мы от твоей службы не откажемся. Слушай внимательно. Через два дня вы с темником Телеваром...
- Отставным, - проворчал тот. - Ты уж не забывай, друже, будь добр.
- Значит, ненадолго вернешься на службу, - отмахнулся от него Петромир. - Так вот, через два дня вы с темником поедете в Купчище, с обозом. Зачем - всем известно: продавать лошадей, покупать кричное железо для кузен, соль, лён и прочее. Кони уже приготовлены, посмотришь на них сегодня, стати оценишь, чтобы на привозе языком болтал не плоше торговца местного. Оружие оружием, но и торговать уметь тоже надо, неплохая выйдет школа. Телевар к поездкам на торжище привычен, ты у него учись как следует. Смотри, сплавите чужим коней за бесценок - спущу с вас шкуры, ясно? Телевар, к тебе прежде всего относится, с тебя первый спрос.
Тысячник угрюмо качнул головой.
- Четыре-пять дней на дорогу туда, столько же оттуда. Пару осьмиц там. Смотрите, не загуляйте на все лето в кабаках тамошних, а то и к осени не вернетесь, - он широко улыбнулся, но тут же снова посуровел. - Но есть еще одно дело, что вы попутно должны справить. Про Майно слышал, юноша?
Внезапно у Теомира по спине пробежали мурашки. Имя Врага пугало. Пугало так, что даже самые отчаянные храбрецы не осмеливались произносить его после заката, а некоторые - так и при сияющем высоко в небе солнце. Даром что он сам никогда не переплывал море, жуткие слухи про Закатную бухту все равно ходили, непонятно откуда возникая. Может, бабы выдумывали, а может, и мужики...
- Ну-ну-ну, - презрительно усмехнулся головной. - Я думал, ты храбрец, а ты вон как сразу хвост поджал. Ну-ка, спокойнее! Вот так... О чем мы? А, да. Мы пока с ним не схватывались впрямую, но в последнее время до нас доходят нехорошие слухи. Не стану сейчас болтать языком попусту, Телеша тебя в курс дела по дороге введет. Но скажи-ка мне вот что, Всадник, - головной тяжело встал, медленно подошел к Теомиру и склонился над ним, дыша в лицо тяжелым квасным запахом. - Ты не струсишь, а? Смотри, дело опасное. Говорят, лазутчики Майно уже целыми отрядами по степям да лесам шастают. Лучше отказаться сейчас, чем зайцем бегать потом! - Головной неотрывно сверлил Теомира взглядом, его рука клещами сжала плечо. - Ну?!
Как-то совсем неожиданно Теомир взорвался.
Он резко сбросил с плеча руку головного и порывисто встал, так что Петромир вынужденно отступил назад.
- Знаешь что, господин головной, - проговорил парень чужим, осипшим от злости голосом. - Если мне не доверяешь, то лучше сразу из Всадников выгони, а не пугай тут. Я уже не мальчик, чтобы меня на испуг брать!
Он повернулся и бросился в дверь.
- Стой! - негромко скомандовал головной, и Теомир замер на месте, ухватившись за ручку. - Вернись обратно!
Юноша нерешительно повернулся назад. Телевар, сидя на скамье, откровенно ухмылялся, и Теомир почувствовал, как краска заливает его щеки. Головной сурово смотрел на него.
- Ох и наглец же ты, парень, - резюмировал он и внезапно подмигнул. - Значит, отправляетесь послезавтра утречком, по холодку. Готовься. Сейчас свободен!
Вконец замороченный Теомир растерянно посмотрел на Телевара, затем на Петромира, повернулся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
- Чего дите малое пугаешь, Петро? - весело осведомился пузатый тысячник. - Связался, понимаешь, орк с младенцем...
- Тьфу на тебя, Телеша, - фыркнул в ответ головной. - Чувства юмора у тебя ни на грош. И у тебя, и у парня твоего. Интересовало меня, как он удар держит.
- Ну и?.. - полюбопытствовал Телевар, лениво ковыряясь щепочкой в зубах. - Удовлетворен?
- Нормально, - кивнул Петромир. - Далеко пойдет парень... если плетьми не запорют за неуважение к старшим. Я к нему, знаешь, давно присматриваюсь через людей.
- Зачем тебе? - поинтересовался тысячник, раздумчиво разглядывая обломившуюся щепочку. - Ординарцем взять хочешь?
- Да нет, желающих и так невпроворот, - отмахнулся Петромир. - Просто тут у меня девка на примете есть. Родственница вроде, да седьмая вода на киселе. Ольгой кличут...
- Это какая же Ольга? - удивился Телевар. - Моя племянница, что ль? Вот уж не знал, что она тебе родственница.
- Да я ж говорю - седьмая вода... - отмахнулся головной. - В общем, отец ее ко мне приходил недавно, совета спрашивал. Ей уже скоро шестнадцать стукнет. В возраст уже вполне вошла, замуж пора отдавать, пока не перезрела. Вроде неравнодушна она к твоему парню, да и он на нее заглядывается. Вот папаша ейный и спрашивал, не окрутить ли их, раз взаимная склонность имеется. Тем более, что и Ивомир с Теоменой у нас люди небедные, и за Ольгой приданого хватает...
- Мог бы и ко мне прийти, - фыркнул Телевар. - Я бы ему сразу сказал, чтобы не канителился, свах засылал. Хотя ты у нас сейчас большой человек, куда мне. А давно ли у меня безусым десятником бегал? Ох, время-то как летит! - Он грустно покачал головой. - Я уже старик, да и ты не молодеешь... А Купчище-то при чем?
- Ну, девчонка вроде как травница и лекарка способная. Все равно кому-то из них с конями на базар ехать, присматривать. Вот они с пареньком и побудут в одной компании какое-то время, а ты за ними посмотришь да мне расскажешь. А там подумаем, что папаше ответить.
- И только-то? - вздохнул Телевар. - Я-то думал, что ты про Майно со смыслом помянул. А оно оказывается, парня просто пугал... Ну-ну...
- Знаешь, Телеша, - тихо и как-то нерешительно проговорил головной. - Ты там лучше держи ухо востро. Про Врага я не просто так брякнул. Не те разговоры, которые попусту вести можно. Слухи нехорошие и в самом деле ходят.
- Слухи? - насторожился темник. - Что за слухи?
- Да шушукаются люди, и пастухи странные вести приносят, - с неохотой ответил Петромир. - Вроде впустую языком мелют, а думка нехорошая остается. Чужие разведчики в приграничье Купчища шастают, жугличские, а иногда и через их земли проходят вплотную к нашим. И людей в заморских одеждах среди них замечают. Вроде подстрекает Вражина дикарей в нашу сторону двинуться, хотя зачем - непонятно. Мы с жугличами уже лет так полста с лишком, почитай, не воевали, а уж что до нас Врагу - вообще загадка. Какой у него вообще интерес к нашим степям? В общем, ты в городе слушай больше, чем говори, может, что толковое услышишь. Опасности вроде нет, не стал бы я несмышленышей поперед батьки в пекло совать, но кто его знает... В общем, не лезь на рожон, понял? И за детишками следи, чтобы по неопытности не попали куда не след. Лады?
Тот же день. Песчаные горы
Чужаки ехали по дороге в открытую. Отрядом из семерых всадников предводительствовал высокий человек в глухом шлеме и кольчуге, прикрытой черным плащом с золотой заколкой. Мастер придал застежке форму огненной ящерки Мино-Фар - гуланы в далеких южных степях верили, что она может приносить драгоценные камни тем, кто с ней подружится. Глаза ящерки отсвечивали на солнце, пробивающемся сквозь густые кроны деревьев, двумя крошечными светлыми гранатами. Стоила такая заколка больше, чем иная человеческая деревня, вместе взятая. Она явно предназначалась для пускания пыли в глаза, демонстрации собственного превосходства и прочих штук, бессмысленных в местных краях. У пришельцев явно не хватало опыта общения с Народом. Кони под ними шли гнедые, откормленные, мели землю нестрижеными хвостами, косили по сторонам огненными глазами, закусывая удила. Их явно не морили дальней дорогой. Хлаш Дэрэй мысленно перебрал людские поселения в радиусе двух-трех часов неторопливой езды и решил, что гости явно побывали в Быстроречке. Во всяком случае, ни в одном другом месте не нашлось бы сразу столько лошадей на подмену. Он неторопливо выступил из-за дерева и преградил приезжим путь.
- Стойте, уважаемые, - негромко пророкотал он, выставив руку ладонью вперед в древнем жесте миролюбия и опустив палицу. - Вы вступаете в земли клана Песчаных гор. Мы не жалуем непрошеных гостей, а на купцов, что с нами торгуют, вы не похожи. Кто вы и куда едете?
Пока он говорил, конь ведущего остановился на месте, в то время как двое из-за его спины выехали вперед и наставили на Хлаша короткие копья. Остальные слегка рассредоточились вокруг предводителя, из-под плащей показались острые концы арбалетных болтов. Хлаш мысленно одобрил четкость, с которой телохранители взяли под контроль окрестность, но с места не сдвинулся. Его верхняя губа медленно поползла вверх, обнажая двойные ряды острых зубов - пока что просто предостерегающе.
- С дороги! - сквозь зубы процедил один из копейщиков. - Мы едем к твоему господину. Ему все и доложим. Живо, пока шкуру твою зеленую не продырявили!
Верхняя губа Хлаша поползла еще выше. Он издал короткий насмешливый рык.
- Вы хорошие стражи, - ответил он все так же негромко. - Но вы сейчас под прицелом пяти лучников, а стрелы из наших луков на таком расстоянии пробивают даже кованую сталь. Кольчуги вас не спасут. Но даже если вы убьете меня и останетесь живы сами, то клан начнет на вас охоту и не успокоится, пока не украсит вашими черепами изгородь вокруг хижины Совета. Вы действительно намерены сделать нас своими врагами? Я повторно прошу представиться и изложить цель приезда.
- Уважаемый тролль! - голос предводителя отряда оказался неожиданно глубоким и звучным. - Я понимаю твое беспокойство и восхищаюсь твоим бесстрашным поведением. Прошу простить мою охрану.
Повинуясь его короткому знаку, копейщики осадили коней, а остальные спрятали арбалеты. Впрочем, Хлаш подозревал, что самострелы в любой момент готовы метнуть смертельное железо прямо сквозь плащи - могучие пружины такое позволяли. Точность такой стрельбы оставляла желать лучшего, но если из нескольких болтов цель найдет хотя бы один...
- К сожалению, - в голосе предводителя прорезалась легкая грусть, - я не могу ни представиться тебе, ни изложить цель своего приезда. Они подлежат обсуждению исключительно с Малым Советом племени. Я настоятельно прошу не задерживать нас, и вожди наверняка наградят тебя. Возьми плату за беспокойство, - он кинул в сторону Хлаша небольшой кошелек, глухо звякнувший в дорожной пыли, - и дай нам проводника.
И опять Хлаш не пошевелился.
- Любезнейший, - в его голосе прорезалось, наконец, раздражение. - Я являюсь командиром заставы и могу самостоятельно решать вопрос о том, кого стоит пропускать в наши земли, а кого - нет. В третий - и в последний - раз прошу вас представиться и изложить суть дела. В противном случае с вами обойдутся, как с вражескими лазутчиками.
Он оскалился в широкой улыбке, специально рассчитанной на неопытных людей. Передние кони всхрапнули от ужаса при виде его зубастой пасти и попытались податься назад. Решив, что желанный эффект достигнут, Хлаш стер улыбку с лица, с облегчением расслабив его мускулы. Если и сейчас человека не дошло - ну, вряд ли такой неопытный посланник может предложить клану что-то хорошее.
- Так что, судари мои?
На лице предводителя явно отразилась досада. Секунду он колебался, но потом засиял белоснежной улыбкой, явно не походившей на оскал тролля.
- Дорогой тролль...
- Хлаш Дэрэй, - прервал его патрульный. - Мое имя - Хлаш Дэрэй, - добавил он, заметив недоумение на лице предводителя.
- Дорогой Хлаш Дэрэй! - быстро поправился тот. - Я - Дум Вивус, и меня прислал Майно Созидатель, повелитель великой империи Восточного континента.
Лицо тролля не выразило никаких эмоций. Дум Вивус, слегка пожав плечами и закатив глаза - мол, что возьмешь с деревенщины из глухого горного леса! - продолжил:
- Я прибыл, чтобы от имени своего господина предложить вам, троллям Песчаных гор, союз в надвигающейся войне. Мой повелитель считает, что могучие тролли станут достойными союзниками против сил зла...
- Достаточно, - Хлаш взял палицу наперевес. - Я понял тебя. Меньше тридцати дней назад я вернулся из Тхул-Д’зибара. Никто не говорил там про войну. Мы - мирный народ и выгодно торгуем с людьми и орками. Вопреки глупым сказкам мы, как ты наверняка знаешь, не любим войну и деремся лишь в случае крайней нужды - как правило, лишь для самозащиты. Ты пришел сюда, чтобы снова наполнить нас черной ненавистью, о которой мне в детстве рассказывали страшные сказки. Восемьдесят лет назад кланы островов, что вы зовете Тролличьими, нарушили собственные зароки и отправились за море, на Восточный континент, чтобы поучаствовать в чужих ссорах. Они страшно поплатились - лишь каждый третий вернулся домой. Тот урок Народ не забудет еще долго. Нет, тролли стали бы плохими союзниками для Майно Разрушителя, которого многие зовут еще и Вековечным Убийцей. Уходи.
Человеческий предводитель выглядел ошарашенным. Его телохранители, нахмурившись, переглянулись и слегка придвинули коней к Хлашу, снова направив на него копья. Тролль не думал, что они способны напасть без приказа, но на всякий случай слегка повернулся боком, чтобы сподручней уходить от первого удара.
- Ты слышал меня? - спросил он, повысив голос. - Ты нежеланный гость здесь, посланник. Уходи!
- Погоди, уважаемый Хлаш Дэрэй, - следовало отдать ему должное, Дум Вивус умел быстро соображать. - Ты даже не знаешь, что великий Майно может предложить вам...
- Золото, камни, земли и прочую ценную для людей дребедень, - сквозь зубы перечислил Хлаш. - Кланам островов он предлагал именно их, да еще зачем-то людей-рабов. Или он придумал что-то новое?
- Да, уважаемый матха Хлаш Дэрэй, - мягко улыбнулся посланник. - Великий Майно Созидатель глубоко скорбит о непонимании, что возникло тогда между ним и могучими троллями, и в знак дружбы и уважения предлагает Народу помощь в поисках Драконьего Камня.
Хлаш почувствовал, как его глаза начинают сужаться от удивления. Он тряхнул головой, кляня себя за несдержанность, и пристально посмотрел на чужака. Тот с благожелательной улыбкой встретил его взгляд. Несколько секунд они глядели друг на друга, но затем Хлаш вздохнул и опустил дубину.
- Ты не лжешь, к сожалению. Не знаю, насколько правдив с тобой твой повелитель, но ты искренне веришь в то, что говоришь. Я не могу отказать тебе в праве повторить предложение Совету. Сам я не вступлю с Майно в союз, даже если он посулит мне весь мир и полнеба в придачу, но среди моего народа много забывчивых. Я отведу вас к Старейшинам. За мной. Не отставать, не сворачивать в сторону, если жизнь дорога. - Он намеренно произнес ритуальную формулу с самым угрожающим видом, и с удовольствием отметил, как помрачнел посланник. - Если лошади устанут, скажите.
Он повернулся спиной к парламентерам и зашагал по дороге размашистым походным шагом. Краем глаза матха заметил тролля, махнувшего ему из кроны высокого вяза, и слегка улыбнулся. Трэта молод, но уже много раз ходил в патруль, и Хлаш не беспокоился за него.
Один из телохранителей, проезжая мимо лежащего на земле кошелька, подцепил его наконечником копья и ловко спрятал в карман, подозрительно взглянув на посланника. Тот сделал вид, что ничего не заметил.
...солнце уже зашло за кроны деревьев, сгущая вокруг короткие летние сумерки, но рокот голосов из хижины Совета не смолкал. Изредка чуткое ухо Хлаша улавливало глубокий голос посланника Майно, но его тут же перекрывали хриплые тролличьи глотки. Изредка сиплый рык Трома пробивался сквозь общий гвалт - Хлашу казалось, что он разобрал пару крепких ругательств - но и предводителю оказалось не под силу утихомирить разбушевавшиеся страсти.
Тролль зевнул, рывком вскочил на ноги, чуть не сломав молодой дубок, служивший ему опорой, подхватил с земли дубину и начал серию вечерних упражнений. Часовые у входа в Хижину уважительно косились на него: палица матхи славилась далеко за пределами территории клана. Она свистела вокруг владельца, опутывая его петлями, круша черепа и ломая мечи воображаемых врагов. Терновый куст обманным движением попытался проскользнуть низом, чтобы предательски ударить копьем в живот, но Хлаш орком крутнулся вокруг себя и одним мощным ударом поверг врага на землю, ударом ноги сбив на землю бросившийся сзади с кинжалом клен. Терновый куст обиженно хрустнул сломанными ветками и умер в страшных муках. Клен вздрогнул всем телом и поспешно отступил на заранее подготовленные позиции, лишь слегка покосившись набок. Но сбоку уже надвигалась молодая ель, угрожающе занося для удара тяжелый боевой топор...
Когда Хлаш, наконец, остановился, тяжело дыша, гул голосов в хижине Совета уже приутих. Посланник Майно явно завладел инициативой и теперь что-то вещал успокаивающим тоном. Перебивать его уже не пытались. Наконец, он плавно закруглился и спустя несколько мгновений вышел наружу. Он прошел в нескольких шагах от Хлаша, слегка поклонившись ему, и с размаху сел на траву рядом с телохранителями. Ему тут же сунули в руки длинный узкий сосуд из темно-фиолетового стекла, и посланник принялся пить мелкими частыми глотками. Его кадык быстро ходил вверх и вниз по тощей шее. Внезапно на Хлаша накатило непреодолимое желание вырвать когтями этот кадык из соблазнительно беззащитной глотки. Клацнув зубами, он поспешно отошел в сторону, провожаемый подозрительными взглядами охраны.
В Хижине царила напряженная тишина. Что-то угрюмо просипел Тром, кто-то - Хлаш не разобрал, кто - также угрюмо бросил фразу в ответ, и старейшины поодиночке потянулись наружу. Тром вышел последним и остановился, беспомощно озираясь в наступающих сумерках, потирая огромной чешуйчатой лапищей поврежденные в давнем бою глаза. Из-за раны и старости ночная слепота, извечное проклятие Народа, начиналась у него гораздо раньше, чем у других. Хлаш подошел к нему, нарочито громко ступая по земле.
- Как прошел Совет, учитель Тром? - почтительно осведомился он. - Вступаем ли мы в союз с Предателем?
- А, Хлашим, - устало проговорил старик. - Тебя-то я и хотел искать. Пойдем, разговор есть.
Он тяжело пошаркал в сторону своего дома.
В шатре Тром засветил масляную лампу, опустился на плетеную травяную подстилку, махнул Хлашу, чтобы тот устраивался как хочет, и казалось, задремал. Хлаш, сев на пятки и устроив руки на бедрах, терпеливо ждал. Наконец Тром открыл глаза и посмотрел на него.
- Совет колеблется, - сказал он грустно. - Они забыли, как Майно сулил златые горы тогда, в прошлую войну. Они забыли, как сотни лучших сыновей Народа пали вдали от дома на чужой войне, и как Предатель взашей выгнал из армии чудом уцелевших, бросив им жалкие подачки. Они... Да, я много раз рассказывал тебе об истории, ты уж прости старика за болтливость...
Тром снова надолго замолчал. Хлаш почувствовал жалость к предводителю рода, Ведущему по Пути, когда-то страшному бойцу и умелому вождю, а ныне дряхлеющему, теряющего остатки власти и уважения. В клане уже открыто поговаривали, что авторитет авторитетом, но не подобает Предводителю быть старым и больным, когда есть немало достойных занять его место.
- Да, о Совете... - снова заговорил Тром. - Половина Совета против союза с Майно, половина - за, но часть тех, кто против, колеблется. Человек сказал, что объедет все окрестные кланы, чтобы предложить союз и им тоже. Он убедил нас не спешить с ответом. После того, как посетит всех, он вернется, и уже тогда мы примем окончательное решение. Знаешь, я боюсь, что они все-таки согласятся, - Тром тяжело вздохнул. - Слишком много значит для нас Драконий Камень, слишком многие с начала времен уходили на его поиски и не возвращались. И Совет... они как будто... не знаю, как сказать. Не потеряли себя, нет, но многие почему-то не хотят слушать рациональные аргументы. Они поддаются эмоциям почти как малые дети, еще не прошедшие Испытание Воли. А я шкурой чувствую какой-то подвох.
Он повертел в плохо гнущихся пальцах яшмовую фигурку крокодила, стоящего на задних лапах - бесценный дар из-за моря, каким-то чудом попавший в сухопутный клан.
- Что-то посланец не договаривает...
- Немотивированная война? - полуутвердительно спросил Хлаш.
- Да, мой мальчик, да, - опять вздохнул Тром. - Слишком немотивированная. Еще зимой никто и не думал, что Майно начнет вербовать наемников на нашем континенте. Война на юге - в Граше, в Приморской империи? У него по горло проблем у себя за морем. Зачем ему еще и драка на таком расстоянии от дома? Он не может не понимать, что снабжать армию через океан, да еще и вдоль гряды островов, населенных недругами, слишком сложное дело. Ты сам мне рассказывал, что у него серьезные проблемы с поддержкой одного только Замка теней. Но может... Может, ему кто-то угрожает? Кто-то настолько серьезный, что он собирает по крохам все, что только может собрать? Может, у нас впервые появился реальный шанс отомстить... а мы слепо ринемся в бой на стороне врага!
Тром яростно зарычал, его лапа сжалась, кроша статуэтку в пыль. Хлаш с трудом удержался от того, чтобы вздрогнуть. Похоже, проблемы с контролем эмоций возникают не только у верящих Майно глупцов. Учитель, конечно, стар, но чтобы Ведущий по Пути так небрежно поддался порыву?..
- Мы тычемся как слепые щенки, не зная ничего! - продолжил Тром, справившись с собой. - Сколько раз я говорил, что нельзя закрываться от окружающего мира! Мы прервали сношения даже с Серым Князем, который, всегда оставался нашим другом...
- Я понял, учитель, - бесстрастно произнес Хлаш. - Ты хочешь, чтобы кто-то снова пошел разузнать, как изменилась обстановка за последние осьмицы...
Тром промолчал, и Хлаш закончил:
- И ты хочешь, чтобы пошел я.
Минуту Тром молча смотрел в пол, кромсая когтями подстилку. Затем он поднял взгляд.
- Да... пожалуй, ты прав, - грустно сказал он. - Беда в том, что без согласия Совета я не могу официально послать тебя на разведку, а Совет... ты же знаешь, пока он подберет тебе компанию, матха, пройдет не один десяток дней. А у нас не так много времени в запасе. Через две-три осьмицы вернется посланник, и, может статься, еще до того, как опадут последние листья, мы пойдем драться за Майно...
- Я не нуждаюсь в попутчиках, - пожал плечами Хлаш. - Я не раз ходил в одиночку.
- По канонам разведчик не может идти в одиночку, - покачал головой Тром. - Никто не пойдет на нарушение традиций.
- Я могу пойти сам по себе, не по делу, просто погулять. Каноны не запрещают.
- Если Майно по-настоящему заинтересован в нас... и если он действительно в тяжком положении... Его прихлебатели развернут на тебя настоящую охоту. Они не позволят тебе узнать что-то нежелательное.
- Мало на меня охотились? - косо прищурился Хлаш. - Я не слабоумный, чтобы попадать в человеческие ловушки. Кроме того, охоту устроят и на официальных разведчиков. Так выйдет даже хуже - о нас услышат слишком многие, а компании труднее скрыться, чем одиночке. Один я могу выдать себя за наемника...
- Если ты пойдешь один, тебя не станут слушать на Совете...
- Куда они денутся! - Хлаш поднялся на ноги. - Я матха. Моему слову придется поверить в любом случае. Учитель, я давно не глупый ребенок, и меня уважают в землях Восьми племен. Впрочем, учитель Тром, ты прав. Негоже так нарушать традиции. Если хочешь послать разведчиков, созови Малый Совет еще раз.
Он подошел к выходу из шатра, но обернулся.
- Учитель, я собираюсь проводить гостей к границе, а затем навестить мать и сестру. Я уже почти тридцать дней болтаюсь в пограничных патрулях и давно не видел родственников, так что имею право. Вернусь не позже, чем через шестьдесят или семьдесят дней. До свидания, учитель.
Хлаш низко поклонился, прижав руку к сердцу, откинул полог и вышел.
Старый Ведущий по Пути печально глядел ему вслед.
Тот же день. Леса к востоку от Столеграда
Барабан стучал негромко и монотонно. "Бум-бах, бум-бум-бах", выводил невидимый барабанщик, скрытый во тьме за кольцом костров. Изредка к тамтаму присоединялась раковина океанского уч-махарога, оглашая хриплым завыванием лес. Заграт сидел в шатре с выходом, обращенным к площади, и задумчиво перебирал амулеты. Легкий ветерок приносил запахи ночного леса, волков, неспокойно подвывающих в стойлах, вонь чужаков и их коней, но в основном - ощущение разгоряченной стаи, пропитанной яростью, ненавистью и - страхом.
Шаман еще раз втянул воздух чуткими ноздрями и слегка прижал уши. Да, страх. Много лет орочьи войны не выходили за рамки вялотекущей усобицы, и молодежь не привыкла к смертям. Как увлекательно вопить на площади о крови и отрезанных головах, потрясать ятаганами и тыкать волков древками копий, доводя тех до исступления, заставляя яростно грызть жерди загона, обильно смачивая их пеной и кровью рассеченных губ... И как страшно - думать, а не окажется ли поднятой высоко в небо на пике твоя голова. Холодок бежит по коже, колени внезапно становятся слабыми, и ты начинаешь кричать еще громче в надежде заглушить свой ужас, свой - и чужой тоже. Ибо в расширенных зрачках соседа твои чувства отражаются, как в хорошо отшлифованном бронзовом зеркале, тронутом налетом патины за старостью лет. И видно там, как в жаркой сече он - или ты - неловко бросает копье в бегущего навстречу тролля или заносящего меч Всадника и пришпоривает волка, без памяти улепетывая из битвы, обнажая твой беззащитный бок, открывая его злой боли и короткому предсмертному удивлению - почему я? И сейчас ты сипишь, уже сорвав голос, нахлестывая свой страх, обращая его в ярость в смутной надежде, что она не даст его - или твоим - ногам предательски просигналить волку выносить из боя, а руке - дрогнуть во время удара, метящего в чужой, уже пропитанный смертной тоской взгляд, и также смутно понимая, как смешны твои - или его - надежды...
Заграт встряхнулся, пытаясь отогнать древние, ни разу не испытанные на деле чувства. Не удалось. Слишком уж воспоминания из старых преданий перекликались с сегодняшней ночью. И еще с недавних пор чувствовалось в потоке Силы что-то странное, неуловимое, бодрящее и туманящее разум одновременно, заставляющее кончики когтей нервно подрагивать.
Безумие. Просто безумие. Неужели действительно война? Кого, с кем, зачем? Каков в том интерес общины? Что она получит после победы и что с ней станет в случае поражения? Нет ответов. Одни невнятные обещания заморского посланника. Заграт сделал несколько глубоких вдохов и нехотя поднялся на ноги. Статус шамана давал определенные привилегии, и не последняя из них - появляться на сходе позднее остальных, избегая шума и давки, вони мускуса от взбудораженных тел. Тем не менее, злоупотреблять не стоило. Он ощупал потайные карманы пояса, поправил мешочек за пазухой, после секундного колебания надел на шею один из амулетов и вышел, властно откинув далеко в сторону шатровый полог. Гул заметно стих, и несколько сотен глаз повернулись в его сторону. В некоторых светилась надежда, в некоторых - обреченность, но имелись и такие, что пылали неприкрытой ненавистью. Ну как же, разумеется - на войне так удобно сводить старые счеты... Заграт медленно пошел к центру площади, большой утоптанной глиняной площадке, где у возвышения нервно храпели лошади пришельцев: запахи орков наверняка напоминали травоядным об опасных диких кошках - гуарах, леопардах, рысях.
- Приветствую тебя, о могучий Заграт Тргаха, - почтительно склонился в поклоне Каор. В его голосе угадывалась неприкрытая издевка. - Я надеюсь, за сутки ты переменил мнение? Посмотри - большинство не на твоей стороне, - он широким жестом обвел толпу, совсем притихшую, чтобы не пропустить ни одного слова. - Я ценю твою осторожность, о мудрый шаман, но ее надо оставить прошлому. Настоящее не терпит и не прощает нерешительности. Посмотри, твой народ хочет идти со мной и за мной...
- Хватит болтать, - грубо оборвал его Заграт. - Ты околдовал мой народ, пробудил в нем древнюю жажду крови. Полвека мы учились жить в мире с соседями, торговать с ними и не бояться завтрашнего рассвета. Ты снова хочешь все уничтожить. Ты ждешь, чтобы я, вложивший в поддержание мира столько усилий, своими руками его разрушил?
- Мы уже не раз обсуждали твои страхи, - поднял ладонь посланник Майно. - И я уже не раз отвечал, что твой любимый мир - всего лишь страх перед силой соседей, трусость перед лицом отважных предков. - Толпа встретила его слова одобрительным ворчанием. - Подумай, насколько лучше господином проходить по спинам падающих ниц рабов, чем постоянно бояться неловким словом возбудить ненависть затаившегося врага! Подумай, насколько лучше купаться в роскоши, чем прозябать в нынешней нищете! И до скончания веков орки останутся господами жалких рабских племен!
Глухой одобрительный рык прокатился по толпе. Краем глаза Заграт видел, как молодежь потрясает воздетым вверх оружием, как отсветы костров мерцают на вороненых клинках, вытащенных из дедовских сундуков. Глаза горели отраженным светом костров, уши агрессивно прижимались к черепу, у некоторых с оскаленных клыков капала слюна. Даже женщины, обычно спокойные и ласковые продолжательницы рода, умеющие успокоить самых агрессивных котят, поддались общему настроению. Вот так храмовники колесованного Пророка и придумали свою дурацкую преисподнюю, мелькнуло у шамана в голове. Побывали, видать, на нашей ночной сходке... Он невольно хмыкнул, что Каор немедленно принял на свой счет.
- О да, я вижу, ты смеешься над сокровенными мечтами своего племени! - загремел над площадью его голос. - И я вижу, что не ты один заразился благодушием и нерешительностью! Вы! - он широким жестом обвел рукой площадь. - Я думал, что встречу здесь настоящих бойцов, а нашел шайку опустившихся завшивевших собирателей падали!
Выпад толпе явно не понравился. В воздухе повисло громкое шипение, во взглядах появилась ненависть, и посланник поспешил исправить ошибку. Он отвернулся от Заграта и медленным шагом пошел по площади, заглядывая в глаза оркам. Многие опускали взгляд.
- Но я знаю, что вы стали такими не по своей вине. Я вижу, что десятилетия мирной жизни превратили ваших вождей, таких как он, - Каор эффектным жестом ткнул рукой в шамана, - в жалких пособников ваших извечных врагов! Но вы, - голос посланника внезапно преисполнился глубокого уважения, - вы, бойцы клана, вы не потеряли хватки, впитанной с молоком матерей. Я вижу, что перед вами лежит дорога к славе, и никто - слышите, никто! - не может сбить вас с героического пути, пути сражений и побед! Я призываю вас...
Заграт почувствовал, как от ярости встает дыбом шерсть на загривке, а пасть непроизвольно ощеривается в оскале.
- Заткнись, ты, шавка! - взревел он во всю мощь своей грудной клетки. Каор поперхнулся не полуслове и замер, удивленно повернувшись к шаману. Ага, дружок, мысленно позлорадствовал тот, народ ты обрабатывать умеешь, но только если играешь по своим правилам. Поиграй-ка по моим...
- Ты, мразь, назвал меня пособником врагов! - шаман медленно подошел к посланнику и посмотрел на него сузившимися почти в нитки зрачками снизу вверх. Тот отпрянул, судорожно хватаясь за кинжал на поясе. Заграт почти физически почувствовал нацеленные в спину арбалеты его телохранителей, укрывшихся за одним из костров. Ладно, не посмеют убить вот так сразу, знают, что сходу на клочки порвут. - Ты, вонючий голожопый, оскорбил меня при всем честном народе! Ты знаешь, что следует по нашим законам, древним боевым законам, которые так хвалил давеча? Ну, отвечай, слизняк!
Каор начал медленно отступать назад. Его глаза шарили вокруг, не находя поддержки. "Трус!" - уловил он разочарованный возглас где-то в задних рядах - и опомнился.
- Разъясни же мне, уважаемый шаман, что же полагается за правду, - он намеренно подчеркнул последнее слово, - по вашему древнему закону? Может, смерть? Что, настолько глаза колет?
Его рука скользнула в карман плаща и сжала там какой-то небольшой предмет. В незаметной прорези в ткани блеснул металл. Что у тебя там? Маленький арбалет с отравленными иглами? Нет, родной, не посмеешь.
- Ну, можно сказать, что и смерть, - ухмыльнулся Заграт, сплюнув Каору под ноги. - А вообще-то схватка, один на один. Хотя ты чужак. Если испугался, можешь отказаться.
И тогда все поймут цену твоим словам, мысленно добавил он. Или примет вызов? Интересно, что сделает мне Майно за убийство посланника? Впрочем, охрана Каора не даст мне узнать. Сама вся поляжет, а меня пришьет... - Ну, что скажешь?
- Ну как я могу отказаться, любезнейший шаман!
Человек откровенно ухмыльнулся, извлекая руку из кармана. Похоже, он полагал, что дурак-шаман лезет в западню. Многие люди, превосходя среднего орка ростом раза в полтора, недооценивали противника - до тех пор, пока нож или ятаган верткого мохнатого коротышки не отсекал ему яйца. Давай, родной, давай. Прими вызов. Я даже Силу против тебя использовать не стану.
- Разумеется, я не отказываюсь, но, к сожалению, - посланник поднял вверх правую руку, и широкий рукав упал вниз, обнажая грязные бинты, - не могу драться самостоятельно. Неспокойные у вас места, зверье страх потеряло, на странников бросается по ночам... Так что вместо меня на бой выйдет друг. В полном соответствии с вашими законами - не так ли, хранитель традиций?
- Друг? - при виде искр торжества, горящих в глазах посланника, Заграт насторожился. Или я действительно дурак? В чем подвох? - Кто же твой друг? Помни, наемная охрана не в счет...
Мохнатое тело разметало передние ряды, одним могучим рывком выбросившись на пустое место.
- Я - его друг! - голос Гахаша сочился ненавистью. - И ты дерешься со мной!
- Ты? - удивленно повернулся к нему Заграт. - Когда успел? Пока от границы провожал, подружился?
Гахаш вразвалку подошел вплотную.
- Точно, - с удовольствием согласился он. - Прошлой ночью на стоянке я спас его от медведя. Того самого, что разодрал ему руку. Мы с ним не просто друзья - побратимы. Ну так что? Намерен драться? Или откажешься от своих слов?
Заграт чувствовал, как шерсть на спине становится дыбом. Гахаш на голову превосходил его ростом и гораздо лучше владел ятаганом. Рассказывали, что однажды он голыми руками убил дикого волка, и шаман вполне верил легенде.
- Чем тебя купил человек, Гахаш? - медленно произнес он. - Предложил стать вождем, верно? Думаешь, тебе действительно позволят повелевать?
- Ну, если струсил, так и скажи! - разочарованно отвернулся Гахаш. На губах Каора Трэина играла ехидная улыбка. - Эй, ребята, я же говорил, что он струсит! Давно пора гнать его из шаманов в три шеи...
Кучка его прихлебателей, стоящая неподалеку, заржала в полный голос.
- Ты, придурок! С чего ты взял, что я отказался? - удивился шаман. - Просто вспомнил, что идиотом ты родился, идиотом и помрешь. Аз г’рахмм ур-шагграт рака Гахаш!
Гахаш дернулся к нему, но, перехватив взгляд посланника, остановился.
- Я порву тебя на мелкие клочки, людская подстилка! - прошипел он. - Но порву по правилам, а не так, как ты нарываешься! А еще можешь выбрать оружие, чтобы потом не говорили, что я победил нечестно...
- Нужны мне твои подачки! - хмыкнул Заграт, неожиданно успокаиваясь. Надо же, сколько лет в поединках не дрался, удивился он про себя, а тело ничего не забыло. Нет, сосунок, зря ты в своей победе уверен... - Для себя я оружие выберу, а ты хоть камнями швыряйся.
- Хватит! - гаркнул над ухом хриплый голос. - Ну-ка, разошлись по углам, живо! Поединщики нашлись, едрить вашу налево!
Миршаг отвесил тумака подвернувшемуся под ноги котенку, смотревшего на спор снизу вверх, свесив язык набок, и размашистым шагом вышел на середину площади. Видимо, для пущего авторитета вождь сегодня надел ритуальный плащ и рогатый шлем из черепа буйвола, в котором Заграт не видел его много лет.
- Ты! - он презрительно ткнул пальцем в сторону посланника. - Какого хрена вместо себя подставу выпустил? Ты не нашего племени, под нашим законом не ходишь. Дерись сам или катись отсюда. А ты, - он развернулся к Заграту, - куда на рожон прешь? Тебе против Майно воевать нравится больше, чем за него? Или забыл, как община дела решает?
Он повелительно махнул рукой, и Заграт проглотил ответ, невнятно прошипев что-то себе под нос. Вождь сунул руку под плащ и вытащил объемистый мешок, взвесил в руке, потом бросил на землю. Меж рядов проворно протолкались два юнца-помощника, с натугой тащивших увесистые каменные чаши.
Заграт лишь пожал плечами, отступая назад. Ладно, того и следовало ожидать. После вчерашней ругани только и осталось, что голосовать, пока глотки друг другу не порвали. Краем глаза он поймал на себе яростный взгляд Гахаша, но не отреагировал. Не такой он дурак, чтобы против слова старейшины идти.
Миршаг запрокинул лицо к небу и издал хриплый рев. С деревьев сорвались потревоженные птицы, из дальнего стойла тоскливо подвыл ездовой волк.
- Слушай, клан Темного леса! - прорычал вождь, обводя приумолкшую толпу тяжелым взглядом. - Вчера вечером говорили те, кто хотели. Ночью думали все, кто могли. Днем те, у кого подвешен язык, убеждали остальных. А сейчас воины решат, куда лежит наш путь. Вы знаете правила - так делайте выбор!
Ритуальную фразу орки слышали не раз, но сегодня она почему-то легла на плечи тяжким бременем. Даже на лице неукротимого Гахаша отразилась тень сомнения. Толпа заволновалась, загудела, но с места не двинулась. Ага-ага, ребята, злорадно подумал Заграт. Языками трепать куда как легче, чем окончательное решение принимать.
- Ну? - старейшина обвел площадь презрительным взглядом. - Обделались? Перед бабами ятаганом размахивать не так страшно, как перед общиной ответ держать? Ты! - он ткнул пальцем в орка в переднем ряду. - Ко мне, живо!
Орк, поколебавшись секунду, поплелся на середину площади, неуверенно оглядываясь по сторонам.
- Развязывай, - Миршаг непочтительно пихнул ногой мешок. Раздался легкий хруст. Орк нехотя присел на корточки и потянул за туго завязанные тесемки. Те не поддавались, и орк, злобно рыкнув, сильно рванул их в стороны. Мешок жалобно треснул и неожиданно порвался. Поток серых пемзовых шариков хлынул на землю.
- Ну и урод! - покачал головой старейшина, глядя на него сверху вниз. - Узел развязать толком не умеет... Ладно, и так сойдет. Ну, чего уставился, голосуй давай, грымм-ссанг!
Орк кинул на него бешеный взгляд исподлобья, но сдержался. Он молча подцепил когтями один из шариков и повернулся к ритуальным сосудам. Когда-то забытый ныне мастер искусно вырезал на них огненных птиц. На первой чаше птица, задрав к небу клюв и сверкая рубиновыми глазами, изрыгала струи охряного дыма и золотого пламени. На второй же она же сидела со сложенными крыльями над выложенной бирюзой заводью, полуприкрыв глаза-изумруды.
С едва слышным стуком первый шарик упал в Чашу ярости.
Из рядов решительно выступил могучий орк в вороненой кольчуге и с суковатой, утыканной гвоздями палицей. Подойдя к чашам, он небрежным движением подцепил шарик и швырнул в Чашу спокойствия. "У-у-у, баба!" - протянул чей-то голос из толпы. Орк, резко развернувшись, взглядом нашел обидчика и нехорошо оскалился, обнажив мощные клыки.
- Что-то еще сказать хочешь, Снага? - негромко осведомился он. - Давай, я готов.
Ответа не последовало, и орк, ухмыльнувшись, вразвалочку вернулся на свое место. Заграт ощутил, как внутри него слегка колыхнулась надежда.
- Один-один, - прокомментировал Миршаг. - Всё? Остальные думать разучились? Или в коленках заслабли?
И тут толпу прорвало.
Один за другим орки выходили в центр площади, подбирали с утоптанной глины шарики и кидали их в чаши, огрызаясь на насмешливые комментарии из толпы. Груда на земле постепенно таяла. Посланник Майно молча стоял в полумраке, сгустившемся за кострами, скрестив руки на груди, перебегая глазами с одного лица на другое. Каждый раз, когда пемза ударялась о пемзу, его щека болезненно вздрагивала. Казалось, шарики кидают не в чаши, а ему в лицо.
Наконец поток голосующих иссяк. На глине осталось сиротливо лежать с десяток шариков. Заграт подождал, пока последний орк не кинул пемзу в сосуд, и неторопливо подошел к старейшине. Демонстративно-неспешно он подобрал шарик с земли, аккуратно положил в Чашу спокойствия и отступил на шаг, вопросительно взглянув на Миршага.
- Все, кто хотел, сделали выбор, - хрипло сказал тот. - Давай, шаман, делай свое дело.
Заграт молча поклонился, повернулся лицом к чашам и медленно поднял над головой посох. Мрачное предчувствие овладело им.
- О духи предков! - звучно проговорил он. - Явите нам волю племени, откройте наш путь! Заклинаю силой Молнии, придите и ведите нас!
Краем глаза он заметил, как Каор Трэин слегка оскалил зубы. Что-то едва слышно хрустнуло в пальцах человека, и спокойный поток Силы вдруг взметнулся горячей волной. Но реагировать времени уже не оставалось. Кварцевое навершие посоха ярко вспыхнуло. Сетка разрядов затуманила его матово-прозрачную поверхность, маленькая молния с треском ударила в чаши. Казалось, глаза птиц вспыхнули пламенем. Чаши окутались золотым сиянием, послышался легкий треск. Неожиданно Чаша ярости выбросила к небу столб темно-зеленого пламени. Заграт почувствовал, как зашевелилась на голове опаляемая огнем шерсть. И перед тем, как площадь заревела, он успел услышать жалобный плач молодой орки откуда-то из задних рядов.
- Внемлите голосу боевых барабанов! - яростно загремел голос Миршага, перекрывая вой взбудораженной толпы. - Предки указали нам путь! Да обрушится наш гнев на ползучих врагов! Готовься к походу, клан Темного леса! Готовьтесь стать вдовами, жены! Готовьтесь стать сиротами, дети! И да покроет героев слава!
В нескольких концах площади загремели барабаны и завыли рога. Заграт повернулся и поплелся к своему шатру, тяжело опираясь на посох. Краем глаза он увидел посланника Каора Трэина, с ядовито-льстивой улыбкой на лице идущего к Миршагу. Человека сопровождали два телохранителя и Гахаш. Внезапно обессилевший, шаман с трудом доплелся до шатра и пластом рухнул на ковер.
Он проиграл.
День третий. Восточные земли Всадников
Несмотря на ранний час, солнце уже ощутимо припекало. Телевар глянул на выцветшее небо и поморщился. Начало лета выдалось на удивление жарким, а сегодня жара вообще обещалась несусветная. Продажные кони нервно пофыркивали, дергали мордами, зло косили глазами на людей, будто понимая, что навсегда расстаются с родными степями. "Три, пять... семь, одиннадцать... пятнадцать..." - еще раз пересчитал их тысячник. Вроде все на месте. Что же тогда ноет в подреберье, что забыли, что не предвидели? Где-то в глубине души сидело нехорошее предчувствие.
- Господин темник, господин темник! - подбежал к нему запыхавшийся Теомир. - А надо лишнюю попону взять на всякий случай, или ночи теплые, не стоит?
Телевар ухмыльнулся в усы. Парень успел обвешаться оружием с ног до головы. Длинный кинжал за спиной, придавленный небольшим круглым щитом, тяжелая кожаная куртка с медными бляшками достает едва не до коленей, перехваченная поясом мелкими кармашками, наверняка напичканными метательными звездами. В руке небольшой лук с роговыми пластинами, короб со стрелами на бегу колотит по заднице. Похоже, он выгреб все семейные запасы боевого снаряжения. И как отец позволил? Или паренек даже и не спрашивал?
- Ну-ка, стой! - буркнул Телевар, сделав суровое лицо. - Ты чего вырядился?
- А? - удивился паренек. Он с деланным удивлением оглядел себя. - Ты о чем, господин тысячник? Где вырядился?
Краем глаза он поглядывал на Ольгу, присевшую на корточки у ног могучего гнедого жеребца и ощупывающую ему бабки. Поймав ее взгляд, он подбоченился и гордо выпятил грудь. Старый тысячник со вздохом покачал головой.
- Тёмка, себя не жалко, так коня своего пожалей. Ты на себя столько тяжести напялил, будто на войну собрался. С кем ты драться навострился? С орками мир уже полвека, с горными троллями тож, хищное зверье степное да лесное давно уж повывели, а последнего разбойника я еще мальчонкой на столеградской ярмарке в клетке смотрел. Ну как потеряешь что? Дорогие же штуки.
- Так на всякий случай, господин Телевар, - потупился Теомир, украдкой поглядывая на Ольгу. Впрочем, та уже утратила к нему интерес, тщательно исследуя конское сухожилие. - Вдруг да нападет кто... Мы же не просто на торжище едем, а с заданием! А проведает кто?
Телевар не удержался и громко фыркнул.
- Коли проведают, - отечески положил он руку парню на плечо, - так твоя броня не спасет, да и кинжал не много поможет. Коль в лазутчиков играть начал, готовься к отравленной стреле из кустов да волчьей яме посреди дороги. - Теомир невольно сглотнул. - Кольчуга да копье в сече хороши, а тебе без надобности. Разоблачайся давай, ты мне бодрым нужен, а не умаявшимся в доску.
- Но дядя Телевар! - у обиженного Теомира вытянулось лицо. - Как же...
- Тихо! - оборвал его тысячник. - Приказываю: доспех и остальное снять и в обоз. Оставишь себе кинжал... да перевесь его на пояс, по-человечески... остальное в телегу. Смотри, проверю, прежде чем двинемся.
- Сделаю, господин тысячник, - понуро кивнул Теомир и нехотя поплелся в сторону обоза. Несмотря на разочарованный вид, Телевару почудилось, что он даже рад такому исходу. Однако, проходя мимо Ольги, парень снова поймал ее взгляд и тут же выкатил грудь колесом, чуть ли не чеканя шаг. Травница прыснула, глядя ему вслед, но тут же вскочила на ноги и подбежала к Телевару.
- Можно, дядя Телевар? - в мелодичном голосе проскальзывала неуверенность.
- Чего тебе, егоза? - улыбнулся ей тот. - С конем что неладно?
- Да, - потупилась лекарка. - Помнишь, осьмицу назад он копытом себя по ноге стукнул? Он тогда еще хромал сильно...
- Помню, да, - задумчиво согласился тысячник. - И что? Не зажило?
- Да нет, зажило... почти, - голос девушки стал озабоченным. - Но в одном месте на сухожилии болезненное место осталось. Маленькое, не больше ногтя, но как нажмешь - вздрагивает. Может, не стоит его брать? Еще разбередит в дороге.
Нахмурившись, Телевар подошел к коню и, кряхтя, уселся на корточки.
- Где? - коротко спросил он. Девушка молча ткнула пальцем. Воевода осторожно прощупал ногу вокруг больного места, не обращая внимания на всхрапывания животного. - Ну-ка, проведи его по кругу.
С минуту он молча наблюдал за конем, озабоченно покусывая седой ус.
- Да, нехорошо. Как я вчера проглядел - ума не приложу. Придется оставить. Умница ты у нас, Оленька, молодец. - Травница зарделась от похвалы. - Слушай, милая, сбегай за Петромиром, уважь старика...
Когда обоз двинулся с места, солнце уже палило немилосердно. Всадники замотали себе головы импровизированными тюрбанами из запасных рубашек, смоченных водой из ручья. Телеги повизгивали плохо смазанными осями, слепни и прочая мошкара вились столбом. Впрочем, особо кровопийцы не досаждали - Ольга под бдительным руководством матери опрыскала коней и телеги каким-то пахучим настоем. Изредка легкий ветерок на мгновение относил травяной запах в сторону, и тогда мухи со звоном пикировали на людей и животных, но тут же, разочарованно зудя, отлетали в сторону.
Дорога вилась по крутому берегу, вскоре заслонившему стоянку. Справа неспешно текла мелкая здесь Ручейница, дробя на своих волнах мириады солнечных бликов. Ветер слегка теребил бледно-зеленую осоку, кое-где торчащую из воды. Прозрачные перевивающиеся струи бугрили поверхность реки на многочисленных перекатах, разбиваясь о крупный галечник и застрявшие на отмелях еще с весеннего разлива коряги. Впрочем, река быстро отклонилась к югу, и вокруг распростерлась степь. Где-то вдалеке тарахтел коростель. По ковыльному ковру пробегали седые волны, в бледно-голубой небесной бездне жаворонок выводил свою песенку. Одуряюще стрекотали тысячи кузнечиков.
Ольга отказалась от места в телеге и сейчас по-мужски сидела в седле, мерно покачиваясь в такт неспешной трусце. Теомир гарцевал вокруг обоза, то обгоняя его на полсотни шагов, то галопом проносясь в хвост, озабоченно вглядываясь в коней, по двое привязанных к телегам, то привставая в стременах, напряженно рассматривая редкий кустарник вдоль обочины. Он морщил лоб, что-то бормотал себе под нос, чесал в затылке и украдкой бросал взгляды на девушку. Скоро Телевар не выдержал и рявкнул:
- Теомир!
От неожиданности паренек вздрогнул и натянул удила.
- Чего как ошпаренный взад-вперед носишься? Шило в заднице сидит али коня не жалко? Ну-ка, утихомирься. Через десяток верст привал сделаем, там хоть на голове стой, а сейчас - тпру!
- Да, господин Телевар, - потупился Теомир. - Я только думал...
- Мал еще думать! - безапелляционно заявил тысячник. - А ну - геть!
Теомир нехотя повернул коня, пристраиваясь к обозу сбоку и спиной ощущая ехидные ухмылки обозников. Ольга сочувственно посмотрела на него и слегка придержала кобылу, давая ему нагнать себя. Некоторое время они в молчании ехали бок о бок.
- Слушай, Тёмка, а ты был в городе раньше? - наконец поинтересовалась девушка, поправляя ткань на голове. - Я вот впервые еду. Говорят, там народу ужас сколько, пешему не протолкнуться, а на коне и подавно...
- Э, да что там пешему! - важно кивнул Теомир в ответ. - Там даже кошки от давки задыхаются, а коли не задохнутся, так ногами раздавят. Сам видел.
- Что, так прямо и раздавят? - округлила глаза травница. - А как же мыши?
- Что - мыши? - удивился Теомир. - Про мышей не знаю, они же маленькие. Шмыг - и нету.
- Ну как же, - охотно разъяснила Ольга. - Раз кошек ногами давят, то мышам, должно быть, раздолье. Или там мыши не водятся?
- Водятся, водятся, - подал сзади голос Громобой, здоровый детина с пшеничными усами и лицом, покрытым шрамами. - Прямо стаями бегают. Иногда засыпаешь и чувствуешь, как лапами по тебе шелестят. Говорят, даже в рот ночью забираются и гадят там...
Теомир подозрительно обернулся на него, но лицо Громобоя оставалось равнодушно-скучающим. Теомир неуверенно взглянул на Ольгу, с трудом сдерживающую смех, и покраснел.
- Ну ладно, - буркнул он. - Не был я в Купчище. В Столеград дядька меня с собой брал... один раз. Но там народу немного, только рынок большой. Да, - он оживился, - а еще там каменные терема есть.
- Каменные? - удивилась Ольга, на сей раз неподдельно. - Как - каменные? Из песчаного камня али настоящего? Бревна, что ли, из камня тешут? Они же, наверное, неподъемные...
- Да нет, - обстоятельно разъяснил Теомир, в душе радуясь, что удивил девушку. - Камень там, конечно, простой, песчаный, откуда у нас истинному взяться? А бревна из камня там не тешут. Тамошние мастера делают из него такие... ну, куски, со всех сторон прямые... ну, вот если толстый брус коротко обрезать, похоже получится... и из таких кусков дома кладут.
- Ох ты... - потрясенно пробормотала Ольга. - Такой дом, наверное, и оставить на откочевку жалко. Или они на одних выпасах коней держат? Повытопчут ведь...
- Глупая ты, - Теомир пожал плечами с сознанием собственного превосходства. - Зачем же им коней пасти? Там только великий конязь живет со своей охраной, он такими глупостями не занимается. Ему еду и все такое привозят, а он только думает...
- Сам ты глупый, - сердито откликнулась Ольга. - Что, конязь сидит целый день и только думает? Брешешь, небось. Вот скажи лучше, если ты у нас такой умный, откуда они столько камня берут, чтобы терема делать? Оглянись-ка по сторонам! Где ты камни видишь? А до гор, небось, тысяча верст, да все лесом!
- Не знаю, откуда они камень берут, да только дома каменные, красные, сам видел, - буркнул в ответ разобиженный Теомир. - И до гор не тысяча верст. Вон, тролли в Столеград пешком на ярмарки ходят товары торговать. А что великий конязь делает - не знаю, он мне не докладывался. Знаю только, что коней не пасет, а с подсылами иноземными разговаривает, да решает, какие тумены куда на перемену откочуют...
- Не с подсылами, а с послами, - снова прогудел из-за спины Громобой. - Или посланниками. Подсыл тайно пробирается да вред чинит, а послы - они открыто от правителей иноземных приезжают, договоры устраивать да на пирушках брюхо набивать. А насчет домов из красного камня ты, братец, загнул. Где ж ты красный камень видел?
- Ну пусть послы, а не подсылы, - раздраженно дернул плечом Теомир, даже не оглянувшись на всадника. - А только дома краснокаменные сам видел, и на том стою. Может, охрой крашеные. У темника спросите, если не верите.
- И спрошу, - согласилась Ольга. - Дядя Телевар, а дядя Телевар! - ее голос неожиданно громко прозвенел в душном мареве. Все невольно обернулись в ее сторону. - Скажи, а правда, что в Столеграде дома из красного камня делают, как Тёмка говорит?
- Как есть правда, - подтвердил тысячник, неспешно приближаясь к ним. Теомир с торжеством оглянулся на Громобоя. - Только не из камня, а из глины такой, в печи обожженной.
Плечи Теомира поникли, а Ольга украдкой показала ему язык.
- Если особую глину в комок собрать, промесить хорошенько, да в печи прокалить, она как камень будет, - обстоятельно пояснил Телевар. - Неподалеку от Столеграда яма в земле есть, там такую глину и копают. Часть себе оставляем, а вообще-то в Купчище тамошним оркам-гончарам да каменщикам продаем. До трех обозов за лето уходит.
- Чтобы Всадник в земле копался да глину месил... Тьфу! - пробормотал кто-то из тележников. - Дожили!
- Не мели языком, Броша, коли не знаешь, - строго обернулся Телевар. - Всадники этим не занимаются. Купцы иноземные своих людей привезли, балаганов жилых понаставили, да и роются себе потихоньку. Оттуда за пять верст глину к Урочищу возят телегами, там у них печи стоят, рядом с дровами, а когда просто так в Купчище везут. Ну, а великий конязь с них за то мзду берет сей глиной, в камень обращенной, и из нее дома строит.
- Ну и ну! - пробурчал Громобой, ни к кому конкретно не обращаясь. - Еще деды наши чужестранцев к себе не пускали, разве купцов только, да и то - не дальше пограничья, а теперь! То туда, то сюда чужие людишки набегают, скоро табун пустить некуда станет. Эвон сколько выпасов за последние три лета потоптали-повыбили. В следующий раз на закат откочуем, а вернемся - место, глядишь, уже и не нашим окажется.
- На земле уже много народу крепко сидит, - тысячник пожал плечами. - Пока табуны кочуют, есть кому за землями присмотреть. Немалые дружины здесь постоянно околачиваются.
- Вот и я про то же, - Громобой сплюнул. - Всадники - и землю пашут, вольных коней в соху впрягают. Стыдобища... Деды бы их на месте порубили от позора. Всё от иноземцев идет, гниль и пакость всякая. Эх, вздрючить бы чужаков хорошенько, чтобы дорогу к нам забыли...
- Вздрючить, говоришь? - насмешливо прищурился Телевар. - Так еще неизвестно, кто кого вздрючит. Ежели без повода воевать пойдем, против нас все соседи стеной встанут. Тут тебе не с разбойничками на мечах махаться. Полвека назад нас было больше, чем всех соседей вместе взятых, не считая Купчища, да и то - какие еще соседи? Там у орков в лесу охотничье стойбище, здесь малый тролличий клан в горах обживается, да в сотне верст горстка пахарей в земле копается. А сейчас один только Купчище на постоянном коште до трехсот дружинников держит, а с юга Приморская империя приближается...
- Никто еще не побил Всадников в поле! - гордо выпрямился в седле Громобой. - Даже столеградские дружины от нашей конной лавы побегут!
- Ох, вояка! - покачал головой тысячник. - Не дураки в Купчище воеводы, знают, с кем воевать придется. Видывал я там, как новобранцев натаскивают. Супротив нашей лавы они стеной встанут, щитами закроются да копья вперед выставят, в землю уперши. Стрела их щиты не пробьет, клинком их не достанешь, короток меч против копья, а сами в копья их не возьмем, потому как не разгонишься на такую стену-то. И что ты с ними cделаешь, герой?
- Пусть себе стенкой стоят, - уперся Громобой, с досады кусая ус. - Все равно когда-то им строй порушить придется, не смогут же они всю жизнь на месте торчать! Вот тут-то мы их и того...
- Так ведь ты их воевать замыслил, не они тебя, - усмехнулся Телевар. - Они-то как раз на рубежах своих станут да и с места не двинутся. Купчище не войной живет, торговлей, им нападать нужды нет. А коли ты на них наскочишь, они с тобой торговать перестанут, да и все дела.
- Велика беда, - фыркнул Броша, хлестнув коня вожжами, - тысячу лет без них жили и еще тысячу проживем.
- Ага, прожил один такой, - отмахнулся от него тысячник. - Ты на себя посмотри! Одёжа из тканей чужеземных, сапоги из бычьей шкуры, из Купчища привезенной, оружье сплошь железное, иноземцами кованое. Да ты через несколько осьмиц к стреле каменные да костяные навершия прилаживать начнешь, а через год в вонючие шкуры оденешься. Если с голодухи не помрешь до того, конечно. Прапрадеды наши конское мясо ели, водой запивали, хлеб лишь по большим праздникам видели, а было их меньше нашего. Ты-то такой жизни не пробовал, а попробуешь - по-орочьи с тоски замяукаешь. Нет, братец, нам уже без соседей-землепашцев никуда, да и без купцов подвымрем крепко. Потому и у нас на земле народ оседает, что выгодней так.
- Вот я и говорю - дожили! - неожиданно легко согласился Броша. - Раньше как ветер жили, сами по себе, куда хотели, туда табуны и гнали. А теперь! На шею чужестранцы сели, не то что уважать перестали - презирают. Вонючими коневодами обзывают, сам слышал.
- Ну так и ты их не жалуешь, - пожал плечами тысячник. - Странно, если тебя в ответ любить начнут.
Броша лишь сплюнул на землю вместо ответа.
Разговор увял, дальше ехали молча. Небо подернулось белесой дымкой, не смягчавшей палящие лучи солнца. Стрекот кузнечиков слился в сплошной звон, лишь изредка заглушаемый стуком деревянных ведерок, прицепленных сзади к телегам, да редким храпом лошадей. Защитный травяной запах потихоньку выдыхался, и мухи все чаще присаживались на крупы животных, впрочем, пока еще не жаля. Теомира, укачанного мерными движениями коня, начал разбирать сон. Краем глаза он заметил, как Ольга тоже начала поклевывать носом. Тележники уже откровенно храпели, чудом не выпуская из рук вожжи. То один, то другой Всадник тряс головой, отгоняя дремоту и едва не выпадая из седла.
- Не спать, обознички! - неожиданно гаркнул Телевар, привставая на стременах. - Ежели кто на землю свалится - на себя пусть пеняет, подбирать не станем. Вон впереди рощица, там и сделаем привал, а пока - напрягитесь чуток, лентяи!
Теомир зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть.
- Ох, побыстрее бы добраться, - пробормотал он тихо, втайне злясь на старого тысячника, вырвавшего его из сладкой грезы.
- Ага, поскорее бы, - согласилась Ольга, сладко потягиваясь. - Сейчас бы в кустики да на боковую на пару часиков.
- Говорили же тебе - езжай в телеге, - подколол ее Теомир. - Там бы и дрыхла сколько влезет.
Ольга лишь фыркнула в его сторону.
- Эй, Тёмка! - окликнул его Чеготар. - Спать тянет, ажно сил никаких нету. Ну-ка, запевай, разгоняй тоску, а то и в самом деле под копыта коням свалимся. Затопчут ведь и не посмотрят, что холили да лелеяли.
Теомир встрепенулся. Ольга смотрела на него глубокими темными глазами.
- Спой про крокодила, а? - тихо попросила она.
- Для тебя - все что угодно, - подмигнул ей паренек. - Ладно, слушайте.
Он прочистил горло и на мгновение неподвижно застыл. Потом озорно тряхнул головой и затянул чуть хриплым голосом:
Как в далеком государстве злой волшебник жил да был,
Целый день он, бука-бяка, мор да порчу наводил,
Как принцессу ни приметит, сразу хвать ее в полон!
В общем, очень злобным-страшным был уродом жутким он.
Как-то утром на рассвете был не в духе тот колдун –
То ль желудка несваренье, то ль замучил злой бодун.
Быстро он во гневе жутком сел на облако, и вот
Ураган угрюмым вихрем по-над тучами плывет.
Пронеслась гроза над речкой, миновала черный лес,
Облетела сине горы, понаделавши чудес:
Там кустарником терновым вдруг порос проезжий шлях,
Тут болото затопило все расщелины в горах.
Вдруг волшебник заприметил одинокого коня.
Дай-ка, думает, устрою развлеченье для себя:
Превращу сию скотину в чудо-юдо-крокодил,
Чтоб разинюшка-хозяин брагу больше в жисть не пил!
Опустилась туча низко, стал волшебник колдовать –
Заклинанья тараторить да ручонками махать,
Только зря колдун лукавый хмурым утром пил рассол,
Потому как не заметил толстый-длинный-крепкий ствол!
Добрый ясень зла не любит, черной силе страшен он,
Он увидел-возмутился, что берут коня в полон,
Ветер сильный-мощный-чистый он себе наколдовал,
Колдунишке-бедолаге толстой веткой по лбу дал.
От испугу злой волшебник заклинанье позабыл
Да прикушенной губою слово не проговорил,
Что-то хлопнуло-блеснуло, дым белесый воспарил –
Пузом шлепнулся с размаху злой волшебник-крокодил.
Он метался по лужайке, зубы скалил, слёз ручей
По траве катился бодро, медовухи горячей,
Ничего не помогает – нет ни губ, ни рук, ни глаз,
Чтоб заклятье отчебучить, ставши человеком враз.
А коняга одинокий продолженья ждать не стал –
Дал копытом крокодилу между глаз да ускакал.
Так и сгинул чародей наш. Правду говорит народ:
Роет кто другому яму – сам в нее и попадет!
- Роет кто другому яму - сам в нее и попадет! - еще раз громко пропел Теомир, размахивая руками для убедительности.
- Молодец, - улыбнулась ему Ольга. - Здорово поешь.
Неожиданно наклонившись, она поцеловала парня в щеку. Теомир ошарашено уставился на нее, не зная, как реагировать.
- Эй, паря, - ухмыляясь, окликнул его с телеги Перевой. - А крокодил - это кто? У нас такие в степях да лесах водятся? И ежели водятся, то чего с ними делать, коли увидишь? За хвост хватать али меж глаз бить, как тот коняга?
- У нас только один крокодил и есть, - откликнулся Громобой, подмигнув Теомиру. - На себя посмотри, чучело! Зубы все наружу, сам с перепою зеленый, только хвоста и не хватает для полного счастья. Чем не крокодил?
- Я, что ли, зеленый? - удивился Перевой. - Да ты на себя посмотри, наездничек! Еще с позавчерашнего дня синий, как утопленник, от дыхания окосеть можно, а туда же! Или тебе так Элина под глаз поднесла? Чем она, скалкой аль оглоблей?
- Ты мою Элину не трогай! - показал ему кулак Громобой. - Вот вернемся, расскажу, как ты над ней насмехаешься. Тогда уже не мне с фингалом ходить, а тебе патлы косматые заново отращивать придется.
- Люди добрые! - обиженно возопил Перевой. - Да сказал ли я хоть одно хулительное слово про твою кобылицу в образе человеческом? Ежели она своего жеребца копытом под глаз приголубила, я-то при чем? Нет уж, братец, ты ее от меня подальше держи, а то расскажу ей, чем ты на прошлой ярмарке с ребятами в трактире занимался!
Так, перешучиваясь, добрались до рощи. Здесь из-под земли выбивался родник, несколько берез да осин окружали его, едва слышно шелестя листьями и отбрасывая негустую тень. Верховых коней расседлали и, спутав, пустили пастись вместе с прочими. Костра разводить не стали, ограничившись вяленым мясом и пресными лепешками с луком.
Броша вызвался подежурить, все прочие улеглись на раскинутые поверх травы попоны. В кронах чуть шумел ветерок да попискивала невидимая пичуга. Разморенных Всадников потихоньку охватила дремота.
Внезапно солнце словно потемнело, спокойно пасущиеся кони яростно захрапели. Всадники, вырванные изо сна, повскакали на ноги, судорожно хватаясь за ножи. От теплого летнего воздуха по коже побежали мурашки, людей начал бить озноб. Откуда-то издалека волнами накатывал тоскливый вой, изредка прерываемый короткими взлаиваниями.
- Что это? - шепотом спросила Ольга, судорожно хватая Теомира за руку.
- Волколаки, - ответил вместо парня Телевар. Старый тысячник выглядел сильно встревоженным. - Волколаки, руку даю на отсечение. Откуда, Отец-Белоконь, в наших краях волколаки, да еще посреди бела дня? Они даже в Урочище лет пятьдесят как перевелись! Я еще помню, как в детстве мне сказки рассказывали про орков, леса прочесывавших, чтобы эту пакость вывести до последнего щенка. А вам уже и не рассказывали, забыли все...
- Не знаю, откуда они взялись, - сквозь зубы процедил Громобой, - но нам от них хорошего не ждать. В лучшем случае коней распугают, а в худшем... Я даже и не знаю, как их отгонять. В сказках их стрелы не берут, в шерсти вязнут, а мечами да топорами их доставать тяжко, бо верткие. А копья, сказывают, они на раз перекусывают. Телевар, я думаю, что чем быстрее мы до Купчища доберемся, тем лучше. Двинулись-ка дальше, а, командир?
- Ишь ты, умник! - огрызнулся тысячник. - За заморенных коней на торжище никто хорошей цены не даст. Еще полчаса отдыха ничего не решат, а коли решат, так лучше нам назад повернуть, пока не поздно. Да и отобьемся мы от десятка волколаков, не дети. Сказки сказками, да воевали же с ними наши деды, и ничего, выкручивались как-то.
- Может, действительно повернуть? - тихо спросил Любоконь, судорожно сжимая в руках сулицу. - Волколаки сами по себе к нам не захаживают. Не приведи Отец-Белоконь, вдруг опять война какая началась? Сунемся прямо врагу в зубы, он за коней только спасибо скажет. Слухи же разные ходят про Врага, про заморских лазутчиков...
- Нет никакой войны, - просипел тысячник, раскачиваясь с пятки на носок. - Я бы знал, если что намечалось. Наверное, случайная стая забрела откуда-то с дальнего севера. Мелкая стая, судя по голосам, нам не опасная.
Он помолчал еще немного.
- В общем, так. Пережидаем жару и едем дальше. Горячку пороть незачем. Да поверни мы сейчас домой - засмеют, скажут, что первого же волка перепугались. Стражу ночами двойную держим, а там увидим. Завтра тракт развилку делает, на Купчище и на Столеград, там застава всегда дежурит, вот новости и узнаем. Тогда и обмозгуем все заново.
Ольга встревожено смотрела на хмурых мужчин.
- Да уж, ничего себе поездка начинается... - пробормотал Громобой. - Не было печали, и вдруг - волколаки. Что дальше-то? Тролли мир порушат, орки разор устроят, небо на землю рухнет?
Старый воевода исподлобья посмотрел на него.
- Может и так, Гром, - качнул он головой. - Может, и так.
Вечер того же дня. Леса к востоку от Столеграда
Барабаны гремели не переставая. В разных концах деревни перекликались возбужденные предстоящей войной орки, в стойлах им подвывали волки. Мимо шатра Заграта то и дело пробегали галдящие котята, взбудоражено размахивая длинными палками.
- Я самый великий воин Серого Когтя! - пискнул один из них, охаживая бегущих впереди хворостиной. - Вот вам, трусливые зюмзики!
Заграт молча сидел на ковре, уставившись в одну точку перед собой. Его никто не беспокоил - то ли презирали за трусость, то ли просто забыли в суматохе. Мимоходом заглянул Миршаг, открыл было рот, но ничего не сказал и ушел по своим делам, скорчив неодобрительную мину и дернув ушами. Пальцы Заграта машинально перебирали горкой сложенные на подставке боевые и защитные амулеты - когти, нанизанные на оленье сухожилие, мышиные черепа на серебряной цепочке и прочую дребедень, выдохшуюся, почти не источавшую запаха Силы.
- Как же так? - недоуменно пробормотал Заграт себе под нос. - Как же так? Предки... Так просто не могло случиться, г’раттх смехханг! Не понимаю...
Он встрепенулся и прислушался к голосам у входа.
- Где этот трус?! - яростно хрипел кто-то. Заграт с трудом узнал голос Гахаша. Неподалеку переругивались еще два или три голоса. - Покажите мне его, я сделаю мохнатый барабан из его шкуры! Пусти, Трига, кому говорю! Пасть порву!
- Тихо, тихо! - кто-то шипел ему в ответ - наверное, тот самый Трига. - Ты не можешь нарушать традиции! Предки покарают тебя за неуважение...
- Пусти! - гаркнул Гахаш уже во весь голос. - Плевать мне на предков, мне нужен шаман-недоносок!
Голоса рядом немедленно смолкли, воцарилось неодобрительное молчание.
- Вернее, на предков мне не плевать, - поспешил поправиться дюжий орк, весьма сообразительный для своих габаритов, - но его я порежу на клочки с их одобрения или без! Пусти, кому говорю!
Полог шатра рванулся и заколыхался так, что все сооружение заходило ходуном. Гахаш ворвался внутрь и замер, оглядываясь. Его клыки яростно скалились, рука лежала на рукояти ятагана, но янтарные глаза неуверенно помаргивали: духов предков он все-таки боялся. Даже не пошевелившийся Заграт посмотрел на него с любопытством. Интересно, сам он придумал сюда прийти или надоумили? Наверное, надоумили, и я даже знаю кто. Основательный мужик Каор Трэин, не оставляет в тылу поводов для головной боли. И почему я так устал?
- Заходи, Гахаш, гостем будешь, - благожелательно махнул рукой Заграт на циновку в углу. - Присаживайся, поговорим. Что скажешь хорошего?
Он потянулся, зевнул, незаметно перекатив посох поближе. Гахаш не такой дурак, чтобы нападать на шамана в его собственном шатре, но зря рисковать не стоило.
- Я не разговариваю с трусами! - немного нелогично заявил Гахаш. - А еще с такими, как ты, у меня разговор короткий. Из-за таких вот голожопые на лошадях загнали нас в бедные леса, из-за таких на нас поплевывают свысока все соседи! Когда-то мы были великими воинами, нас боялись враги и уважали друзья, а теперь мы сидим по уши в дерьме и гнием здесь заживо! Но теперь мы покажем, чего стоим, и втопчем всех, кто сопротивляется, в грязь и кровь, понял, ты, гуррха’н-трага?!
- Понял, - спокойно кивнул Заграт. - Круче тебя только яйца, да и то не у всех. А я-то при чем?
- А ты, трус, умрешь сегодня! - зарычал окончательно взбесившийся недоумок. - Я, Гахаш Смегга, вызываю тебя на поединок! Там, на площади, тебя спас наш недоделанный вождь, но сейчас тебе не спрятаться за дурацкими ритуалами! Выходи на честный бой, дохляк, или я покрошу тебя прямо здесь!
Гахаш демонстративно потянул за рукоять ятагана, но полностью из-за пояса его не выхватил. Заграт мысленно вздохнул. Если бы у кретина хватило глупости обнажить оружие в шатре шамана, полудурку светила прямая дорога на кладбище. Миршаг - да и другие вожди - не потерпели бы вопиющего нарушения табу в ночь выступления в поход даже от самого могучего воина. Влезшие в шатер за Гахашем дружки отшатнулись от него, неуверенно переглядываясь. Но Гахаш не потерял голову окончательно, так что легкого решения проблемы не предвиделось.
- Я не принимаю вызов, - спокойно откликнулся Заграт. - Племя выступает в поход, я - шаман, ты - лучший воин. Смерть любого из нас окажется невосполнимой для боевого отряда. Ты дурак или предатель, если не понимаешь простых вещей. Сядь, успокойся и объясни внятно, за что хочешь меня вызвать.
- Ты - трус! - немного растерянно прорычал Гахаш. Ему и в голову не приходило, что противник может не принять вызов. Впрочем, еще недавно это не пришло бы в голову и мне, про себя отметил шаман. Старею, норов уже не тот... Возможно, и в самом деле пришло время уступить свое место кому-то другому. Заграт грустно качнул головой в такт своим мыслям. - Ты выступил против похода! Ты боишься принять вызов! Ты предашь в бою, ты побежишь, тебе не место среди нас! Убив тебя, я избавлю железную цепь отряда от слабого звена!
- А от шаров огненных ты своей железякой изогнутой отмашешься? - ехидно поинтересовался шаман. - От ледяного ветра? Или сумеешь отряд от ядовитых болотных мух защитить? Сон на врага напустить? С мышами-разведчиками разговаривать? Ты думай, что несешь! Поход без шамана короток, до первого же колдуна-противника. Или тебе за то и заплатил заморский человек по имени Каор Трэин? А?
Гахаш молча хватал воздух, его зрачки глаза от бешенства превратились даже не в щелки, а в едва заметные на радужке нити.
- Ладно, трус, тебе не отсидеться в своей норе под защитой табу! Рано или поздно ты высунешь нос наружу, и тогда...
Он резко развернулся, не закончив угрозы, и ринулся из шатра. Щуплый орк - наверное, Трига - оказавшийся на пути, мухой вылетел наружу от сильного толчка в грудь. Остальные осторожно выбрались из шатра, пугливо оглядываясь на шамана, и тихо задернули за собой полог. Заграт молча ухмыльнулся, но тут же на его лице появилась страдальческая гримаса. С Гахаша станется ударить в спину. Ладно, есть более неотложные дела, чем продавшийся иноземцу соплеменник. Посидев пару минут неподвижно, Заграт порылся в груде оберегов, выбирая лучше заряженные, встал, взял посох и стремительно вышел наружу.
Солнце уже почти закатилось за вершины деревьев. Где-то тонко провыл рог - до выступления оставалось совсем ничего. В стойбище царила обычная для такого дела суматоха - озабоченно сновали женщины, собирая походные котомки, воины в последний раз правили лезвия оселками, проверяли на прочность древки копий, осматривали доспех, котята визжали и путались под ногами, чуть ли не с головой влезая во вьючные сумы, сваленные в беспорядке тут и там, а оставляемые дома подростки бродили с сумрачным разочарованным видом. Многие уже проверяли сбрую, хотя волки еще оставались в загонах. На хищников тоже действовала предпоходная лихорадка, и они вяло - а иногда и не очень - огрызались на проходящих. Заграт в задумчивости шагал к шатру вождя, привычно раздавая подзатыльники ушлым пострелятам и осторожно перешагивая через вытянутые ноги расположившихся прямо на голой земле мужчин. В воздухе стояла густая ругань.
Миршаг, к счастью, оказался на месте.
- Поговорить надо, - буркнул Заграт, без приглашения усаживаясь на ковер.
- Вали отсюда, времени нет, - сварливо откликнулся тот, водя оселком по лезвию ятагана. - Мне еще снаряжение проверять, и не только у себя. Вчера оказалось, что разрывная смесь в одном мешке подмочена, теперь надо всё подряд смотреть. Сам не проверишь, так и не поправят, уроды! Ну?
- Не нукай, - поморщился Заграт. - Проблемы у нас.
- У нас всегда проблемы, - поскучнев, откликнулся вождь, откладывая кинжал в сторону. - Что, брюхо у тебя заболело али головой ударился?
- Я не понимаю голоса предков, - хмуро отмахнулся от его подначек шаман. - Три дня назад, на площади, они четко высказались - в поход! Сегодня...
- Сегодня они в поход не хотят, - усмехнулся Миршаг. - Слушай, а правду про тебя говорят, что струсил ты воевать идти? Может, ты мне турусы на колесах сейчас разводишь, а сам дома отсидеться хочешь?
- Слушай, заткнись, а? - наконец разозлился Заграт. - Сам знаешь, труса я никогда не праздновал. Не в том дело.
- А ты кончай нервы на кулак мотать! - тоже взъерошился вождь. - Говори толком, не тяни.
- Так я и говорю, - откликнулся шаман. - Предки против похода. Я говорил с ними весь день. Знаешь, тогда, на площади, они очень ясно дали понять - надо идти. Очень ясно - никогда еще так четко не высказывались. Мне прямо по ушам Силой ударило, чуть не оглох. И... как-то не так я их силу почувствовал, как обычно. Какая-то она... чужой казалась, что ли. А сегодня я слышал их голоса как обычно, и все они твердили, что нельзя в поход идти.
- Ничего не понимаю, - признался вождь. - Так за поход предки или против?
- Сам не понимаю, - пожал плечами Заграт. - Меня вот еще что смущает. На голосовании чужаки присутствовали.
- Ну и что? - поморщился вождь. - Не в первый раз.
- Похоже, Каор Трэин - колдун, и не из последних, - проговорил Заграт, доставая из кармана странной формы корень. - Или артефакты мощные имеет. Смотри, как мандрак съежился. Он чувствует чужую силу. И Трэин - посланник Майно, а уж для Майно-то на священные сосуды повлиять - раз плюнуть. Понимаешь, о чем я?
- Понимаю, - пожал плечами вождь. - Да только ты не мне такие вещи объяснять должен - племени. Хочешь снова общий сбор организовать?
Минуту шаман задумчиво смотрел на него.
- Нет, не хочу, - наконец ответил он. - Не сейчас. Голожопый рядом, он отбрехается, а мне уже и так веры нет. Если сейчас начну выступать, мне всё сразу припомнят, начиная от городской жизни двадцать лет назад. Только время зря потеряем. Ладно, до настоящей драки дело еще долго не дойдет, успеем перерешить. Ты мне только вот что скажи - ты меня поддержишь, если что?
Теперь задумался уже вождь.
- Поддержу... наверное, - с неохотой сказал он. - Не обещаю, впрочем. Ты меня знаешь - впустую драться не люблю, но и спину врагу не покажу. Там посмотрим. Правду говоришь - когда до драки еще дело дойдет...
Что-то завозилось в углу. Миршаг подхватил стоящий рядом башмак и с силой метнул его на звук. Жалобно пискнуло, и возня прекратилась.
- Крысы, - пояснил Миршаг в ответ на удивленный взгляд Заграта. - Развелось их, понимаешь, в последнее время. Все хотел тебя позвать, чтобы вывести тварей, да руки не доходили. Ладно, топай отсюда, и без тебя проблем по горло.
Выйдя из шатра, Заграт мысленно застонал. Разумеется, его уже ждали. Гахаш вразвалочку подошел к нему и сплюнул под ноги.
- Ну что, трус, попался? - торжествующе процедил он. - Теперь тебе придется со мной драться. Эй, народ! - рявкнул он во все горло, не отрывая взгляд от шамана. Несколько орков обернулось в их сторону. - Слушайте все! Я вызываю его на поединок! И клянусь Черной звездой, что завалю его или в честной драке, или как труса - ударом в спину, здесь и сейчас! Ты! - снова обратился он к Заграту. - Принимаешь вызов?
- Как ты меня достал, Гахаш! - вздохнул шаман. - Ну что с тобой поделаешь, принимаю...
Огромный орк торжествующе взревел так, что окружающие шарахнулись от него в стороны.
- Жду на Круглой поляне, - небрежно бросил он шаману и, не оглядываясь, ушел. Заграт тяжело оперся о свой посох. Ну почему я так устал, билось у него в голове. Маленькая серая тень прошмыгнула мимо, скрывшись под пологом шатра Миршага. Заграт попытался вспомнить, где лежит крысиный яд, но махнул рукой. Не до того. Он торопливо дошагал до своего шатра и начал рыться в порошках, выбирая нужные.
Противу ожидания, на Круглой поляне не оказалось почти никого. Лишь Гахаш небрежно поигрывал ятаганом да несколько его прихлебателей жались по краям. Остальные то ли по уши закопались в подготовку к походу, то ли побоялись ненароком прилетевшей плюхи от одного из противников. Купол куполом, да кто его знает... Шаман все-таки дерется, не кто-нибудь. На столбах тускло горели четыре факела, сумерки стремительно сгущались. Черные на фоне оранжевого заката, кусты и деревья вокруг поляны угрожающе шумели. Ухнула сова.
- Значит, так, шаман, - деловито сообщил могучий орк, пристально глядя на противника. - Драка до смерти, один на один, простым оружием, колдовство - за Круг. Хочешь что-то сказать перед смертью?
- Дурак ты, Гахаш, - грустно покивал шаман в такт свои мыслям. - Дураком родился, дураком и помрешь. Что я еще сказать могу?
- С чего вдруг дурак? - подозрительно уставился на него Гахаш. - Потому что с тобой сразиться рискнул? Ну, так кукушка еще в лесу не спела. Сейчас и выясним, кто лучше...
- Я уже все сказал, - пожал плечами Заграт. - Еще там, в шатре. Ты меня убьешь - отряд без шамана останется, первый же колдун голыми руками его возьмет. Я тебя убью - отряд без сильного воина оставлю, тоже хорошего мало. Не знаю, с чего тебе моча в голову ударила, да только врагу ты на руку играешь, и все тут.
- Трус ты, - уже без особой уверенности в голосе сказал Гахаш. - Предашь всех в бою, мы на тебя понадеемся да поляжем...
Вдали от зрителей у него явно поубавилось гонору.
- В другое время, - оскалился Заграт, - за такие слова я бы тебя сам на поединок вызвал! Когда я трусил, ты, дебил? Когда голоса предков слушал?
- Но Каор... - Гахаш осекся, но было поздно.
- Ах, Каор! - зловеще прошипел Заграт, подступая вплотную к Гахашу. - Вот, значит, кто тебя науськивает... Впрочем, и слепому видно. Да не видишь ты, что ли, дурак, что эта змея подколодная одним языком своим крепости брать умеет? Что ему могучие армии в полон сдадутся, дай только зубы заговорить? Даром, думаешь, Майно его послал? Я ему на сходке вождей слово поперек сказать осмелился, а он такого не прощает, знаю я его породу. А теперь ты цепной собакой у людей стал, по одному его слову на меня бросаешься! - Гахаш зашипел как змея и занес кулак, но Заграт отпрянул назад. - Хватит! Подумай еще раз, остолоп, к чему приведет драка. По обычаю мы еще можем разойтись миром, так что подумай хорошенько.
Гахаш, тяжело дыша, в упор смотрел на него. Ну давай же, думай, мысленно взмолился шаман. Думай, полено неотесанное, шевели мозгами, выступление на носу, а я еще и не готовился толком...
- Я вызвал тебя при всех, - угрюмо заявил Гахаш, и у Заграта бессильно опустились плечи. - Я не могу отступить. Вызываю тебя на поединок до смерти, обычным оружием и без колдовства, а коль откажешься, зарублю безо всяких правил.
- Принимаю твой вызов, - бесцветно откликнулся шаман. - Мои посох и кинжал против твоего ятагана, так честно. Щиты не брать, колдовство не использовать. Ты готов умереть, враг?
Гахаш молча кивнул, не удостоив положенным ответом. Кажется, он уже и сам жалел, что ввязался в дурную историю, но отступать считал ниже своего достоинства. Он чуть наклонился вперед на напружиненных ногах, выставив перед собой ятаган и держась за рукоять обеими руками. Заграт повернулся к нему спиной и подошел к угловому тотему. Прошептав извинения предкам, он осторожно вытащил из висящего маленького ящичка щепоть зеленоватого порошка и с силой кинул его в воздух. Порошок вспыхнул в полете, огонь растекся во все стороны, как по невидимому стеклу, и Круглую поляну накрыл слабо светящийся купол зеленого света. Шаман с трудом подавил желание закричать во все горло, чтобы заполнить тишину, пришедшую на место журчащему потоку Силы.
Справившись с собой, Заграт неторопливо вытащил из ножен длинный кинжал, взял его в левую руку и повернулся к противнику. Посох в правой указал на противника окованным железом острием. Поединщики медленно закружились друг вокруг друга, не рискуя нападать первыми. Вдруг ятаган взблеснул и вороненой молнией метнулся к Заграту. Тот чуть отступил в сторону, парировав удар скользящим движением посоха. На землю упала тонкая стружка - к многочисленным зарубкам добавилась еще одна - но Заграт даже не попытался ударить в ответ. Враги вновь закружились по поляне, вперив друг в друга ненавидящие взгляды.
В стороне селения возник неясный шум, усиливавшийся, впрочем, с каждой секундой. Заграту послышались истеричные женские выкрики. Он насторожился и едва не пропустил удар. Ятаган рухнул сверху, так что он едва успел подставить кинжал. Отдача болезненно отозвалась во всем теле, но шаман, падая на бок, успел с силой ударить посохом как коротким копьем. Из неудобной позиции острие не смогло пробить плотную куртку на Гахаше, но тот все равно зашипел, отступил на несколько шагов назад и схватился за бок, едва не выронив оружие. Вскакивая на ноги, Заграт попытался понять, не треснуло ли у того ребро, но решил, что вряд ли. Во всяком случае, Гахаш тут же атаковал с удвоенной силой, так что шаман с трудом успевал отбивать сыплющиеся со всех сторон удары. О контратаке и речи не шло, и Заграт снова с горечью подумал, что тридцать два года - слишком много для таких драк. Лет десять, да что там, пять лет назад подобный сопляк, размахивающий клинком мало как не дубиной, уже с трудом стоял бы на ногах, еле двигаясь из-за покрытого синяками тела, а все его мысли сосредоточились бы на порхающем перед носом острие кинжала...
Гул у селения усилился и начал смещаться в сторону Круглой поляны. Неужто толпа мне на выручку валит, вяло удивился Заграт, со всё большим трудом отбиваясь от Гахаша. Неужто молодой прыщ никогда не устанет? Ятаган, чай, не тростинка, чтобы им так размахивать... Грудь Гахаша тяжело вздымалась, но темп он пока не сбавлял. Руки у Заграта начали наливаться свинцом. Он все-таки умудрился еще раз зацепить противника посохом, целя в висок, но промахнулся, и кованое навершие попало противнику в ухо, прикрытое толстым кожаным наушником. Шлем сорвало с головы. Он пролетел сквозь зеленый купол над поляной и, яростно пылая, покатился по земле в кусты. Как бы лесной пожар не устроить для полного комплекта, промелькнуло в голове у Заграта. Гахаш, со свистом выдыхая воздух, оглушенно тряс головой в нескольких шагах. Ятаган он не выронил, но драться, кажется, временно не мог. Впрочем, Заграт тоже не сумел воспользоваться возможностью. Он упал на одно колено, пот заливал лицо, с бессильно ощеренных клыков на землю капала пена. Он обеими руками опирался на посох, кинжал валялся где-то в стороне, тело болело как избитое палками. "Упаду - не встану, упаду - не встану..." - стучала кровь в висках.
- Вот он! - раздался яростный выкрик. - Вот убийца!
На поляну втекала густая, громко гомонящая толпа, плотной стеной окружая купол. Кто-то случайно задел светящуюся стену. Громкий вопль, казалось, заглушил остальных, запахло паленой шерстью и мясом. Внезапно толпа затихла, тишину нарушали только ругательства обожженного. Прямо как в детской сказке, мрачно подумал шаман. В последний момент добро торжествует, свои приходят герою на выручку. Интересно, чем они занимались, когда этот дурак меня на поединок вызывал? А если бы меня до их прихода на фарш покромсали, кто бы от них комаров на привалах отгонял? Ладно, появились - и на том спасибо.
- Сдавайся, предатель, тебе некуда бежать! - седой орк выступил вперед, почти упершись носом в купол. - Обещаю, мы убьем тебя быстро, если не станешь бессмысленно сопротивляться.
- Да брось, Снага, - поморщился Заграт, с трудом вставая на ноги. Противник, кажется, пришел в себя и теперь растерянно озирался по сторонам. - Какой из Гахаша предатель, с его-то мозгами... Заболтали его, ага, ну да не он первый.
Краем глаза он увидел, как Гахаша начала бить крупная дрожь, и злорадно ухмыльнулся. Кажется, до молокососа начало доходить, что не все одобряют его задиристость.
- Чего? - удивился Снага. - При чем здесь Гахаш? Я тебе говорю, предатель, сдавайся по-хорошему, и тогда обещаю, что умрешь быстро и без мучений. Если же хотя бы поцарапаешь кого-нибудь, я лично намотаю твои кишки на бревно!
Шаман уставился на него круглыми от изумления глазами.
- Снага, ты о чем? - тихо спросил он. - Головой неудачно ударился? Кого я предал?
- Не строй из себя идиота, Заграт Тргаха! - разъяренно заорал Снага. - Миршаг мертв, отравлен, и ты последний, кто к нему заходил! Ты - убийца, и ты умрешь! - толпа поддержала его дружным ревом, но тут же стихла опять. - Сними купол и прими смерть, как подобает предателю!
- Как... умер? - ошеломленно спросил Заграт. - Когда? Только что был жив-здоров и даже не кашлял! О чем ты, Снага? Зачем мне его убивать?
Краем глаза он заметил, что Гахаш осторожно приближается к нему.
- Ты хочешь остановить поход вопреки воле предков! - зловеще прошипел Снага. - Ты убил вождя, чтобы добиться своего! Но ты просчитался, шаман - никто в племени, кроме тебя, не умеет использовать яды. Мы отложим поход лишь на день - чтобы Миршаг упокоился с миром. В последний раз предлагаю - сдайся и умри легко, или упорствуй - и тогда мы отложим поход еще на день, чтобы как следует насладиться твоими визгами! Считаю до трех! Раз...
Вместо ответа Заграт резко ударил посохом назад. Гахаш, неосмотрительно подошедший слишком близко, булькнул и сложился пополам, неспешно оседая на землю. Заграт удовлетворенно кивнул головой - не факт, что тот решился бы еще раз испытать судьбу, напав на и так обреченного противника, но лучше перестраховаться. Толпа за зеленым огненным куполом откликнулась тихим рычанием.
- Слушайте меня все! - гаркнул Заграт. - Я не убивал Миршага и скорблю о его смерти вместе с вами. Я не пытался идти против воли предков, и не тебе, старый хрен, говорить мне такое! Я...
- Стреляйте! - не слушая его, скомандовал Снага. - Утыкайте его деревом как ежа! Смерть отравителю!
Прозвенели тетивы. Стрелы из тяжелых, как успел заметить Заграт, осадных луков хищно клюнули воздух - и сгорели, пролетая сквозь зеленый купол. Заграт стремительно отпрыгнул в центр поляны, куда не долетали превратившиеся в капли кипящего металла оголовки.
- Га-ххым террибах! - выругался Снага сквозь зубы. Несколько орков отшатнулись от него в сторону. В другое время старшина огреб бы за кощунство не одну плюху, несмотря даже на свои седины, но сейчас у народа имелась другая цель для злости.
- Снага! - снова воззвал к нему Заграт. - Купол не позволит никому извне вмешаться в ход поединка. Ты сам знаешь, не старайся зря, не трать припасы, они еще понадобятся в походе.
Он лихорадочно думал. Положение хуже некуда. Очень скоро Снага вспомнит старые уроки - недаром старый Тагар до последнего колебался между ним и Загратом. К куполу подтащат камни, и тогда зеленая стена не выдержит. А если и выдержит, то слегка понижающуюся к центру поляну просто зальет раскаленной лавой. Он нащупал в кармане стеганой куртки небольшой мешочек. Эх, сделал бы я купол синим или хотя бы оранжевым... - Успокойся, говорю тебе, не убивал я Миршага!
- Докажи! - оскалился старшина. Видимо, он еще не вспомнил технику взлома защитных куполов и теперь тянул время, соображая, что делать. - Ты заходил к Миршагу последним, ты единственный, кто пользуется ядами, ты не хотел похода. Ты убийца!
- Каменная логика, - оскалился Заграт. - Точнее, башка у тебя каменная. Я докажу, что ты неправ. Мне лишь надо осмотреть тело. Обещай, что я дойду до шатра Миршага живым, и я докажу свою невиновность!
- Ага, а еще тебе жезл вождя заодно отдать... - ухмыльнулся Снага. - Ишь, чего захотел! Доказывай здесь и сейчас, или умрешь.
- Могу я помочь уважаемому старейшине? - осведомился из темноты вкрадчивый голос. Заграт тихо застонал. Каор Трэин вышел из темноты - орки опасливо расступались перед ним - и приблизился к Снаге. - Вы нашли убийцу?
- Нашли, - буркнул тот в ответ. - Да достать не можем... пока. Помоги, если умеешь обереги рушить.
- Миршаг был великим воином и мудрым вождем, - с грустью в голосе заявил Трэин, лицемерно опуская голову. - Слава о нем шла далеко за пределами орочьих лесов. Его убийцу должно наказать. Я умею снимать такую защиту, и если мудрый старшина позволит...
- Действуй, не болтай, - огрызнулся Снага. - Уберешь стенку - дальше наша забота. А я позволю тебе лично срезать шкуру с брюха предателя.
- Как скажет мудрый старейшина! - Трэин поклонился куда ниже, чем следовало - видимо, чтобы скрыть в густой факельной тени отвращение на лице. Он свел руки перед грудью, и откуда-то в них возник небольшой бронзовый нож с позолоченной рукояткой. Кто-то презрительно фыркнул, но Трэин, не обращая на насмешку внимания, коротким движением руки метнул оружие в купол.
Шарахнуло так, что заложило уши. Зеленое свечение вспыхнуло напоследок и начало медленно таять в ночном воздухе. Кинжал невредимо упал к ногам Заграта. Шаман почувствовал, как Сила снова окутала его, и когда торжествующий рев потряс поляну, швырнул в воздух ослепляющий порошок, ничком грохнувшись на землю, накрепко зажмурив глаза, накрепко прижав уши к черепу да еще и зажав их руками для надежности.
От пробившейся даже сквозь веки вспышки в глазах поплыли черные пятна. Чудовищный грохот разбросал орков по сторонам, сорвал с деревьев тучи листьев. По окрестному лесу загомонили внезапно разбуженные птицы, дружно завыли волки в загонах, где-то затрубил олень. Мимоходом подхватив с земли свои посох и кинжал, Заграт бросился бежать, перепрыгивая через слабо ворочающиеся тела. Вообще-то все нападавшие должны были потерять ориентацию надолго, но проверять теорию на практике шаман не собирался. Что-то - возможно, духи предков, - подсказывало, что пора уносить ноги.
В селении не оказалось никого, кроме котят. Видимо, все племя, включая женщин и юнцов, в едином порыве бросилось карать предателя и сейчас отдыхало на Круглой поляне. Заграт мимоходом подивился: бросать все дела перед самым походом не в обычае клана Серого Когтя, и мысль о странном общем безумии снова пришла в голову. Но на раздумья времени не оставалось. Перепуганные котята врассыпную бросались от несущегося во весь опор, насколько позволяли измученное сердце и легкие, шамана, встрепанного, чумазого, в изорванном терновыми кустами - он не выбирал дороги - доспехе из клепаной вареной кожи.
Первым делом Заграт бросился к загону с волками. По его следу пойдет погоня, пешком не оторваться. К счастью, он не утратил бдительность окончательно, а потому успел увернуться от пропевшей над самым ухом стрелы. Видимо, осторожный Трэин перестраховался и оставил свою охрану присматривать за собственными пожитками, а заодно и за волками - чтобы чудом сбежавший шаман не имел даже малейшего шанса. Заграт мысленно восхитился предусмотрительностью мерзавца, но тут же забыл про него: люди неосмотрительно решили поучаствовать в чужой драке и пустились в погоню.
Троих Заграт вырубил так же, как и толпу на Круглой Поляне, с той разницей, что мощности второго - и последнего - ослепляющего порошка на всех не хватило. Еще один преследователь попался на болотную удавку, которую шаман швырнул ему под ноги. Последний благоразумно отстал и исчез, не зная, что теперь обессилевшую жертву можно брать голыми руками: колдовские средства кончились, а отбиваться оружием Заграт уже не мог. Впрочем, вернуться к волчьему загону шаман тоже не рискнул.
Хрипло дыша, он остановился, опершись на чей-то шатер. Через час в селение начнут сползаться временно ослепшие соплеменники, которые уже точно назначили его виноватым в смерти Миршага. Значит, надо уходить - чем быстрее, тем лучше, тогда есть шанс пешком добраться до пограничных лесов прежде, чем настигнет погоня. Вернуться в свой шатер? Там есть очень полезные снадобья, порошки и прочее, способные мгновенно вернуть силы. Но что, если и там оставлена засада?
Позади раздалось тихое рычание. Заграт нехотя обернулся. Прямо на него уставился огромный серый зверь. Его верхняя губа угрожающе подергивалась в такт нарастающему рычанию, обнажая внушительные клыки.
- Слава лесным духам! - прошептал Заграт. - Вот на тебе, Гром, я и поеду. Вот ведь хрен с ушами! Миршаг чуть не погубил меня своей смертью, а теперь я смотаюсь отсюда на его же волке! Интересно, серенький ты наш, как ты из загона выбрался?
Успокоив зверя Словом Подчинения, шаман быстро нацепил на него валяющуюся у входа в чей-то шатер сбрую. Волк, для которого та предназначалась, имел немного меньшие размеры, так что Заграт потратил немало драгоценных секунд на подгонку. Он шкурой ощущал на себе взгляд врага, бродившего неподалеку, ожидая подходящего момента, чтобы нанести неотразимый удар. Наконец, с трудом забравшись в седло - усталое тело уже отказывалось повиноваться - он привалился к волчьей холке и сжал его бока шенкелями.
- Ну, выноси, серый, - еле слышно прошептал он в звериное ухо.
Тяжелая стрела ударила его в спину, пробив кожаный доспех, и вошла под лопатку. Заграт коротко охнул и обмяк в седле. Колючая боль перехватила дыхание, и на шамана обрушилась темнота.
Немного раньше. Обоз Всадников
День опять выдался солнечным, и насекомые по-прежнему вились столбом над небольшим обозом. Вчерашний холодок под сердцем немного отступил, но Ольга все равно беспокойно оглядывалась по сторонам. Одной рукой она нервно сжимала поводья, другую же не снимала с кинжала. О волколаках она слыхала лишь в детстве от бабки, которая наставляла ее травницкому ремеслу. Тогда она по большей части пропускала наставления мимо ушей - игры с ровесницами в бурьяне за шатром привлекали ее куда больше страшных сказок. Из того же, что запомнилось, большую часть Ольга забыла за давностью лет. В голове бродили какие-то невнятные отрывки про гусиную лапку, желтоцвет и чеснок. Впрочем, нет, чеснок - против упырей и вампиров, которых на самом деле не бывает... Кобыла, которой передалось волнение девушки, нервно всхрапывала и грызла удила.
Остальные тоже чувствовали себя не слишком уютно. Телевар угрюмо покачивался в седле, углубившись в мысли и мало обращая внимание на дорогу. Правда, его выученный конь не сбивался с тракта, мирно трусил во главе обоза, изредка умудряясь дотянуться до лопухов на обочине. Прочие ратники тоже супились, окидывая настороженным взглядом ближние рощицы. С утра опытный, а потому осторожный Телевар, подумав, приказал надеть брони и вооружиться луками. Сейчас у всех под тяжелыми стегаными и кожаными куртками чесались спины, по телу текли ручейки пота. Несчастный Теомир, напяливший еще и шлем с подшлемником, просто изнемогал.
Полдня ехали в тяжелом молчании. Волколаки больше не выли, но окрестности дороги оставались подозрительно тихими. В вышине не пели жаворонки, в степи не трещал коростель. Казалось, даже неугомонные кузнечики журчали с какой-то опаской. Впереди тракт таял в знойном мареве, на северном горизонте иногда мелькали чахлые перелески, далеко отбившиеся от большой пущи. Однажды дорогу пересек след табуна. Любоконь, приотстав, спешился и недолго вглядывался в землю.
- Пелеша Белобрысый прошел, - сообщил он, нагнав обоз галопом. - Подкова с трилистником в пыли отпечаталась. Торопился куда-то, видать, коней подгонял - трава почти не объедена, дерн копытами взрыт.
- Видать, тоже вой слыхал, - пожал плечами Телевар. - Думает подальше откочевать, чтобы нечаянного урона не понести, я так понимаю. Втроем от обычных волков отбиться можно, не от волколачьей пакости. Тут и собаки не помогут. - Он покосился на неспешно трусящих за телегами коней. - И ни одной заразы по тракту навстречу, что ты сделаешь! Может, там уже пожрали всех...
Он сердито сплюнул. Казалось, тысячник уже жалел о принятом накануне решении не возвращаться.
Больше не разговаривали до самого распутья. Яркое солнце и свежий ветерок сделали свое дело. Угрюмость потихоньку рассеивалась, хотя петь песни Теомира уже не просили. Чуть слышно позвякивал бубенец на Ольгиной кобыле, погромыхивали ведра под телегами, из надвинувшейся справа купы деревьев донеслось едва слышное кукование.
- Кукушка-кукушка, сколько мне жить? - машинально пробормотал Теомир себе под нос, но кукование оборвалось еще до того, как он договорил. Паренек пожал плечами, затем стащил с головы шлем - его шевелюру насквозь пропитал пот - и со злостью швырнул его в ближайшую телегу. На него даже не оглянулись.
Вскоре обоз добрался до долгожданной развилки.
Здесь тракт раздавался раза в три. На север, к Столеграду, и на восток, к Купчищу, уходили широкие, хорошо укатанные колеи. Сбоку от дороги врос в землю огромный валун истинного камня, невесть откуда появившийся в здешних степях. На камне с незапамятных времен письменами Всадников, орков и троллей остались выбитые путевые знаки и еще какие-то странные картинки и символы. Дождь, дневная жара и ночной холод потрудились над ним так, что письмена кое-где стали совсем неразборчивыми. Впрочем, стрелы, указующие дорогу, сохранились неплохо. Да и не нужны они никому, решила про себя Ольга. И так ясно, что на восход - Купчище, а к северу - Столеград. А в степи наши чужакам без надобности да без конвоя соваться и так не след. Она поерзала в седле, устраиваясь поудобнее и втайне жалея, что не согласилась ехать в телеге, как и подобает скромной воспитанной девушке. Во Всадницу поиграть ей захотелось, видите ли! Терпи теперь...
К камню в тенечке безмятежно привалилось двое дружинников конязя. Кольчуги они небрежно засунули в валяющиеся рядом переметные сумы, рубахи распустили по-домашнему и вообще откровенно дремали. Впрочем, третий патрульный стоял неподалеку в полном вооружении, придерживая коня за повод и из-под ладошки вглядываясь в приближающихся. Остановив обоз, Телевар подъехал к нему.
- День добрый, Всадники, - негромко произнес он. - Какие новости с границ?
- Спасибо Отцу-Белоконю, все спокойно, - пробасил вооруженный. Лежащие на земле приоткрыли глаза, но подняться не соизволили. - Вы кто такие, откуда и куда, с каким поручением?
- А ну, встать! - резко скомандовал Телевар, зло глядя на лежебок. - Встать, остолопы, когда с вами командир разговаривает! Я - Телевар, сын Берегола, тысячник Конного Войска. Почему в разъезде дрыхнете, как в своем шатре? Совсем распустились, мать вашу за ногу!
- Не горячись, темник, - хмуро откликнулся вооруженный. - Третий день с коней не слезаем, по степи мотаемся, только-только отдохнуть остановились. Сегодня обещали замену прислать, да что-то нет ее. Ты сам на вопрос не ответил.
- Мы-то в Купчище едем, коней торговать, - тысячник мотнул головой в сторону обоза. - Железа для кузницы купить надо, соли, льна да еще по мелочам. А что вас третьи сутки не меняют? Людей нет, в разъезды отправлять?
- Что в Купчище - то добре, - откликнулся патрульный, одобрительно кивнув головой. - Конязь тоже собирался обоз послать, да все руки, говорят, не доходили. А патрули у нас уже, чай, лета четыре трехдневные. Трое суток на коне - две седмицы дома на лавке дрыхнешь. Народ к одному месту привыкает, постоянным хозяйством обзаводится, вот и удобнее так. Да где вас носило, что такого не знаете?
- На закат откочевывали, - пожал плечами тысячник. - Только-только назад вернулись, сейчас вокруг Овражья табуны пасем. Ты мне вот что лучше скажи - вой вчера слышали?
- Может, и слышали, - пожал плечами патрульный. Его товарищи, убедившись, что тысячник настроен миролюбиво, прикрыли глаза и откровенно засопели носами. - Всего не упомнишь. Что, волки беспокоят?
- Ха, волки! - усмехнулся Телевар. - С волками мы каждую зиму воюем, не в диковину, да и не страшны они летом. Волколачий тот вой, не волчий.
- Да брось ты, темник, - отмахнулся от него патрульный. - Откуда у нас волколаки? С неба свалились? Спутал ты что-то.
- Значит, не слышали... - брови тысячника недобро сошлись на переносице. - Ладно, вояки, недосуг нам. Смотрите, застанут вас враги без порток...
Он резко повернул коня и потрусил обратно к обозу. Патрульный угрюмо взглянул ему вслед, потом махнул рукой и опустился на землю рядом с товарищами.
- Не Всадники, а сброд какой-то, - буркнул Телевар, вернувшись к своим. - Совсем Войско распустилось. Видно, что давно посвист стрел не слыхали. Ну да ладно, не про то речь. - Он задумчиво поскреб в затылке. - Значит, считаем, что вчерашнее нам послышалось. Эти орлы, во всяком случае, ничего не заметили и не услышали. Едем как ехали. Через несколько дней до Купчища доберемся, там еще послушаем говор по трактирам. Если появились волколаки в окрестностях, наверняка их кто-то еще видел или хотя бы слышал. Вопросы есть?
- В пустыне далеко на юге, говорят, тоже много чего увидеть можно, - проворчал кто-то из тележников. - Деревья, озера, дома, а как поедешь к ним - отступают и отступают, только песок и остается. Морок сей миражем еще называют.
- Ну и? - повернулся к нему тысячник. - Мы-то не в пустыне.
- Вот и я про то же, - кивнул тот. - Не в пустыне, а чудится разное, только не глазу, а уху. Да еще и всем сразу. Не к добру, темник, ох, не к добру...
- Без тебя знаю, - огрызнулся Телевар, поворачивая коня. - Ладно, двинулись.
Два дня прошли без особых приключений. Пару раз из-под копыт выметывались зайцы, пугая лошадей. Где-то вдалеке слышался вой - на сей раз простой, волчий, знакомо-нестрашный. Какая-то нахальная ворона уволокла кусок вяленого мяса прямо из котомки Теомира, неосмотрительно брошенной без присмотра. Красный, как рак, парень, жевал пустой хлеб и запивал его водой под смешки окружающих. Ольга фыркала в воротник рубахи, но потом сочувственно улыбнулась Теомиру, так что тот в конце концов оттаял и даже перестал тайно желать лютой погибели всему вороньему племени. К исходу уже следующего дня отряд благополучно позабыл вчерашние мурашки вдоль хребта.
Потихоньку местность менялась. Все чаще посреди степи показывались березовые и осиновые рощицы, сумрачно поглядывала сквозь густеющие заросли иван-чая пихта, трава стала ниже и не такой густой. На северо-востоке появилась и начала медленно приближаться опушка Орочьей Пущи. Дорога уходила на юг, пытаясь обойти негостеприимный лес по дуге, но тот выплескивался навстречу тракту неумолимо густеющими перелесками и овражками, пока еще мелкими, с весело звенящими по дну ручейками. Некоторые из них переходили вброд, благо вода не доставала и до тележных ступиц. Через иные же, поглубже, неведомо кто перекинул замшелые от времени, но еще крепкие мостки. Ночью где-то вдали ухал филин, да все подвывали невидимые волки.
- Странно, - морщил лоб Громобой. - Случается, едешь этими местами - и ни одного волка, а тут что ни час - то воют. Летом-то, да еще посреди бела дня!
Телевар переглядывался с ним, потом с Брошей, хмурил брови, но язык держал за зубами. Остальные же, не слишком знакомые с волчьими повадками, лишь пожимали плечами - нас не трогают, и ладно. Впрочем, в то, что волки нападут на обоз, не верил никто. Брони да сулицы вновь упокоились на своем месте в телегах, настроение духа снова стало благостным. Теомир с Ольгой все чаще отдалялись от обоза, перешептываясь о чем-то своем. На них поглядывали, посмеивались в усы, но вслух ничего не говорили.
Все переменилось вечером второго дня после развилки.
Ночевку решили устроить на опушке невдалеке от дороги. Деревья - вязы да буки, перемешанные с падубом, полукругом обступали небольшую симпатичную лужайку. Невдалеке из леса вытекал ручеек, поблескивая в последних лучах заходящего солнца. Несмотря на близость воды, ни один комар не прожужжал над ухом, пока путешественники двигались вдоль леса.
Незаметный издали, на лужайке горел небольшой бездымный костерок.
Огромный серый зверь с рычанием метнулся к пришельцам через предвечерние тени. Кони заржали и шарахнулись в разные стороны. Верховые ухватились за кинжалы, горько жалея о своей беспечности: сулицы и копья валялись где-то в телегах. Тележники, побросав вожжи, лихорадочно рылись в скарбе, пытаясь добраться до заваленных разным барахлом луков.
- Громобой, Броша, Любоконь, в клещи его! - скомандовал не потерявший головы Телевар. - Чеготар, Кореш, Перевой, сзади подстрахуйте! Теомир, копье мне, быстро. Луки, луки готовьте! - Он со свистом рассек воздух кнутом с вплетенными металлическими нитями. - К коням не подпускать!
- Не волнуйтесь, уважаемые, он не тронет, - раздался низкий хрипловатый голос. Из быстро сгущающихся сумерек выступила огромная фигура - раза в полтора выше здоровяка Громобоя. - Он всего лишь защищает хозяина. Он не нападет, если нет угрозы.
- Кто ты и от кого тебя защищает волк? - резко спросил Телевар. На зверя, действительно стоявшего как вкопанного и лишь скалившего белые в сумраке зубы, и на странного незнакомца уже нацелились четыре лука, и тысячник почувствовал себя уверенней. - Волк-защитник подобает лишь трусливому орку, на которого ты не слишком похож. Отвечай!
Вместо ответа незнакомец шагнул из тени вперед. Его зеленую чешуйчатую кожу осветил последний пробившийся сквозь кроны луч солнца.
- Тролль! - тихо охнула Ольга, тут же испуганно зажавшая себе рот.
- Да, вы называете нас троллями, - согласился тот, слегка поклонившись. - Свободный наемник Хлаш Дэрэй из Песчаных гор к вашим услугам.
- А волк? - недоверчиво переспросил его Телевар. - Я не слыхал, чтобы северные тролли водили дружбу с волками. Да и про другие кланы, прошу прощения, тоже...
- Все очень просто, уважаемый... - тролль сделал паузу.
- Телевар, отставной тысячник Конного войска, - неохотно буркнул Телевар. - Идем с обозом в Купчище.
- Очень приятно, - тролль снова поклонился. Ольга и Теомир смотрели на него круглыми от изумления глазами. - Так вот, уважаемые Всадники, волк не мой. Его владелец, трусливый орк, как выразился господин темник, лежит около костра в бессознательном состоянии. Два дня назад я нашел его на опушке в луже крови, а зверь лежал рядом и охранял его. Увидев, что я не причиню вреда его хозяину, он любезно позволил мне оказать первую помощь. Я снял с волка сбрую и решил немного пожить в этом замечательном месте. Орки быстро заживляют раны, так что через несколько дней раненый уже сможет перенести путешествие до ближайшей деревни пахарей к югу отсюда.
- Ну, насчет трусливых орков я не подумавши брякнул, - хмуро буркнул потемневший лицом Телевар. - Извини, коли обидел. Что с раненым?
- Неизвестный стрелок попал ему под левую лопатку на палец ниже, чем намеревался, - разъяснил тролль. - Впрочем, темнота сгущается, а вы, я вижу, собирались устраивать ночевку. Если не побрезгуете моей помощью...
- Благодарю, мудрый и могучий Хлаш Дэрэй, - наконец и тысячник решил проявить учтивость, - мы с благодарностью примем от тебя помощь и приглашаем разделить с нами трапезу. Ну, что встали? - повернулся он к телегам. - Дела не знаете?
Часом позже стреноженных коней отпустили пастись, а маленький костерок тролля, превратившийся в большой, весело потрескивал, поглощая натасканный Теомиром хворост. Громобой с Брошей растворились в сумерках, обследуя местность, а Ольга с троллем сидели около раненого. Девушка уже не смотрела на чужаков огромными удивленными глазами, тщательно скрывая свое любопытство за лекарскими хлопотами. Впрочем, тролль, помимо невероятных роста и ширины плеч, отличался от людей разве что зеленой чешуйчатой кожей и лицом (или мордой) - почти безносой, с небольшими глазками под тяжелыми веками, сидящими глубоко под нависающим лбом, с тяжелыми выдающимися челюстями и полной пастью острых зубов. Его раздвоенные босые ступни с длинными острыми когтями успешно скрывала трава. Сидя и в темноте, да еще в зеленой одежде из какой-то плотной ткани, он запросто мог сойти за рослого человека.
Ольга расположилась на корточках рядом с орком, который так и не пришел в сознание, и молча ощупывала шерстистую спину вокруг раны, протирая ее отваром закелицы и болиголова. Она несколько раз видела орков раньше. Шерстистые низкорослые создания часто обходились совсем без одежды, особенно по жаре, имели мускулистые руки и ноги, сильно походящие на когтистые лапы животных, почти кошачьи подвижные морды, торчащие из-под верхней губы клыки и большие подвижные уши. Вплотную, однако, с одним из них она сошлась впервые, так что сейчас, занимаясь лечением, она исподтишка удовлетворяла любопытство, рассматривая его во всех подробностях. От проходящего потока Силы ее руки чуть светились. Волк с любопытством ткнулся в них носом, обнюхал рану, брезгливо чихнул и потрусил в лес, решив, видимо, что хозяину ничего не угрожает.
Неслышным шагом подошел Телевар.
- Ну, что с ним? - безразличным тоном поинтересовался он. В глубине души тысячник досадовал на не вовремя возникшую проблему. Впрочем, рассудил он, место в телеге найдется, а в Купчище они передадут бедолагу на руки соплеменникам. Может, те и одарят чем за бескорыстную помощь... Тролль же, чье суровое племя известно своей выносливостью, вполне может шагать рядом с телегой, не напрягая лишний раз лошадей. - Выживет?
- Наверняка, - пожал плечами тролль. - Все в руках Судьбы, но ему повезло. Болт ударил под углом и засел в броне и ребрах. Легкое не повреждено, главная проблема - кровопотеря. Но орки - народ живучий, если не помер сразу - обязательно оклемается.
- Ладно, - кивнул Телевар. - Я пришлю кого-нибудь на подмогу, перетащите парня к телегам. Хворост там уже навален, чтобы огнем отбиваться, если что.
Он кивнул в сторону составленных в квадрат телег.
- От кого отбиваться, дядя Телевар? - удивленно осведомилась Ольга. - Разве на нас нападет кто?
- Кто-то же его подстрелил, - ответил за тысячника Хлаш. - Кто его знает, налетят еще ночью лихие люди... или не люди. Спасибо, уважаемый Телевар, но я и один справлюсь.
Телевар коротко кивнул в знак согласия и отошел. Ольга с помощью Хлаша закончила промывать рану, туго перебинтовала ее, и тролль осторожно перенес тело к повозкам.
Когда его укладывали на подстилку, раненый пришел в себя. Привстав на локте, несколько секунд он безумными глазами всматривался в освещенные неверным мечущимся светом костра лица склонившихся над ним людей.
- Что... поход... Гахаш... - прохрипел он, с трудом ворочая языком. - Где...
- Спокойно, спокойно, - придержал его на подстилке тролль. - Все хорошо, уважаемый, ты в безопасности. Мы на южной опушке Орочьего леса. Лежи, тебе вредно двигаться.
Раненый откинулся на спину и тяжело задышал. На его губах запузырилась слюна, вывернутые ноздри раздувались.
- Меня зовут Заграт Тргаха... - пробормотал он, прежде чем снова потерять сознание.
Из темноты вынырнули разведчики.
- Все в порядке, - сказал Громобой. - Место чистое, чемерицы и прочей дряни не заметил. Неподалеку следы старых стоянок, видно, не нам одним здесь понравилось. Телевар, кто первым дежурит?
- Теомир на пару с Брошей, - отозвался тысячник. - Потом Любоконь с Чеготаром, Кореш с Перевоем, и мы с тобой напоследок.
- Меня забыл, уважаемый темник, - напомнил о себе Хлаш. Всадники покосились на него, но промолчали. - Мне не впервой ночью дозор нести.
- Да ты разве ночью видишь? - недоверчиво покосился на него Перевой. - Говорят, ночью ваша братия ровно кутенята слепые.
- На то ночное зелье есть, - терпеливо пояснил тролль. - С ним я не хуже орка вижу, только цвета не различаю. Так что, темник? Когда в дозоре стоять?
- Непорядок это, чужих на пост ставить, - неодобрительно отозвался Телевар. - Впрочем, захочешь подсобить нам с Громобоем под утро, не прогоним. А сейчас ужинаем - и на боковую.
После ужина, состоявшего из вяленого мяса с хлебом да горячего малинового отвара, костер затоптали, и народ принялся укладываться на боковую. Ольга устроила себе постель рядом с раненым орком на случай, если тому ночью понадобится помощь. Орочий волк, облизываясь, вышел из темноты, обнюхал хозяина и, молча сопя, улегся между ним и девушкой, видимо, охраняя. К его морде прилипли светлые перья. Ольга негромко засмеялась и потрепала зверя по загривку. Тот в ответ лизнул ее в щеку. Ольга ойкнула от неожиданности, но потом зарылась рукой в жесткую волчью шерсть и безмятежно заснула.
Орки возникли из темноты, когда дежурили Любоконь с Чеготаром. Неслышными тенями они окружили стоянку, и каждый держал на шлее огромного боевого волка. Намордников на зверях не было, и они с едва слышным ворчанием демонстрировали кинжальные клыки под верхней губой, чуть мерцающие в свете костров. Оружие у пришельцев оставалось в ножнах, но чувствовалось, что ночные гости готовы в любой момент пустить его в ход.
К тому моменту, как кольцо вокруг лагеря замкнулось, Всадники, поднятые переливчатым свистом Любоконя, уже укрылись за телегами, похватав оружие. Огненные стрелы воткнулись в заранее сваленные в отдалении груды хвороста, и те начали разгораться, превращая освещенных сзади орков в хорошую мишень. Минуту на поляне царило напряженное молчание.
- Эй, там, за телегами, не бойтесь, - наконец раздался шипящий орочий голос. - Мы не разбойники и не воюем ни с Всадниками, ни с троллями Песчаных гор. Наша война совсем в других краях. Мир.
- Тогда зачем подкрадываетесь в ночи, аки тати? - напряженно осведомился из-за укрытия Телевар. Старый тысячник клял себя за непредусмотрительность. Где один орк - там и вся шайка, не бродят они в одиночку. Ну что стоило колючек набросать, чтобы волки ихние себе лапы раскровянили! - Места много, если хотите заночевать - милости просим, вместе веселее. Только серых своих подальше от наших коней держите...
- Не дергайся, вождь, - откликнулся тот же голос. - Мы не собираемся ночевать. У нас впереди длинная дорога, а наши серые друзья не сделают ничего плохого вашим коням. Мы хотим забрать преступника, чтобы предать его суду предков. Кровавый след приходит сюда и обрывается, значит, он у вас. Выдайте ублюдка, и мы свалим отсюда быстрее, чем вы пернете.
- Не понимаю, - все так же напряженно откликнулся Телевар. - О каком преступнике говоришь, уважаемый орк?
- Парень, что валяется где-то у вас под телегой и нюхает лошадиное дерьмо, - разъяснил орк, - предательски убил вождя, чтобы задержать выступающий в поход клан и избежать сражений. Он трус, и из трусости совершил черное предательство. Он умрет.
- Выдать вам умирающего для суда? - удивился Телевар. - Да он без сознания валяется, с места его дернешь - концы отдаст. Проще его здесь зарезать, чтобы не мучился зря.
- Мы сами знаем, что проще! - на сей раз переговорщик отчетливо скрежетнул зубами. - Слушай, вождь, не осложняй дела дурацкими словами. Мы все равно заберем эту сволочь, как бы ты ни выёживался! А попробуешь помешать - смотри, как бы не поцарапали мы тебя ненароком. Мы не люди, ятаганы в ножнах не носим.
Телевар скривился. Все-таки орочья натура прет наружу через все щели, как ее ни скрывай. И этот вот вроде сначала говорил вежливо, но чуть слово поперек - и на дыбы. Тысячник не собирался защищать безвестного орка, случайно подобранного на обочине проезжего тракта, но сейчас он начал злиться.
- Мы не собирались мешать вашему правосудию, - угрюмо заявил он. - Но и нарушать закон гостеприимства я тоже не стану. Мы приняли подранка к себе в лагерь, и выдать его на явную смерть я не могу. Тем паче он в защиту свою молвить ничего не может.
- Он должен умереть, - говорящий явно начал выходить из себя. Волки, почувствовав его настроение, недобро порыкивали. Впрочем, орки стояли неподвижными силуэтами на фоне разгоревшихся костров и нападать пока не собирались. - Неужто мы должны драться с добрыми соседями, лишь бы исполнить наш закон? Подумай хорошенько, вождь, стоит ли бесславно подыхать здесь ради какого-то грязного орка?
- Ах, бесславно, скотина? - оскорбленно пробормотал кто-то из Всадников, кажется, Громобой. - А вот я тебя сейчас из лука...
- Тихо, - оборвал его Телевар. Дурак-орк со своими идиотскими заявлениями делал мирное разрешение конфликта все менее вероятным, и тысячник лихорадочно искал способ отдать подстреленного бродягу, не потеряв лица. - Слушай, уважаемый орк, так мы никуда не приедем. Давай подождем до рассвета, утро вечера мудренее, а там все обсудим на свежую голову?
- У нас нет времени. Мы не можем потерять еще одну ночь, - откликнулся собеседник. - Серый Коготь и так уже опоздал на сбор племен. Выдайте нам пленника или умрите!
Сейчас недовольно заворчали уже все Всадники. Драться с численно превосходящим, да еще и обладающим ночным зрением противником не хотелось никому. Однако нахальный орк затронул струны души, способные играть лишь музыку битвы. Схватка казалась неминуемой.
Телевара кто-то легонько похлопал по плечу. Тот резко обернулся, с трудом подавив желание ткнуть назад кинжалом, и увидел рядом массивный силуэт тролля. На зеленой чешуе играли отблески костров.
- Можно, я скажу, уважаемый Телевар? - тихо осведомился он. - Мне приходилось ранее вести переговоры...
Секунду тысячник размышлял, потом обреченно махнул рукой.
- Говори, - процедил он сквозь зубы. - Хуже все равно некуда.
Тролль слегка поклонился и выпрямился во весь гигантский рост.
- Слушай меня, Серый Коготь! - раскатился над поляной его звучный бас. - Я, Хлаш Дэрэй, хочу сказать свое слово!
- Клан Серого Когтя слушает, матха, - с неожиданным уважением откликнулся орк. - Мы слышали о тебе и не возражаем против слова мудрости. Говори.
- Спасибо, уважаемый! - склонил голову тролль. - Я всего лишь хотел заметить, что зреющая драка не нужна никому. Я правильно говорю?
- Правильно, - откликнулся орк. - Но мы не можем уйти без предателя. Убийцу должно покарать.
- Да, убийцу должно покарать, - согласился Хлаш. - Но нигде не сказано, что его должны покарать именно вы. Кроме того, по вашему закону, насколько я знаю, обвиняемый имеет право защищаться. Но ваш соплеменник умирает от потери крови, он может не дожить даже до утра. И он точно не вынесет переезда. Даже если вы решите судить его здесь, он не сможет сказать и слова в свою защиту.
- Он сдохнет, как бы ни отпирался! - качнулся вперед ражий орк, чуть не на голову выше остальных. - Кончай трепать языком и тянуть волыну! К ногтю гада!
- Тихо, Гахаш, не рыпайся! - приказал первый орк. - Мы слушаем тебя, матха.
- Я знаю, что в Гхаш-Куруме есть большая орочья община, - как ни в чем не бывало продолжил тролль. - Обоз Всадников направляется туда, для раненого найдется место на телеге. За несколько дней он придет в себя настолько, что сможет защищаться, а если умрет - значит, на то воля ваших предков. Вам же не придется тащить на себе лишний груз. Если же вы перебьете нас - я говорю "нас", потому что не останусь в стороне от схватки - то ярость Всадников обрушится на ваши беззащитные деревни, воины которых сражаются где-то в чужих краях. Не слишком приятно возвращаться к обглоданным зверьем костякам котят, пусть даже с победой, верно? Не лучше ли разойтись миром, предводитель?
- Он сдернет по дороге в город! - яростно прорычал тот, кого назвали Гахашем. - Это трюк! Мы должны замочить его здесь и сейчас!
- Заткнись, Гахаш! - неожиданно зло рявкнул на него орочий главарь. - Тебя не спросили! Просрал поединок - не рыпайся теперь!
- Он победил нечестно! - прошипел Гахаш. - Еще никто не превзошел меня в честном бою! Хочешь - докажу тебе прямо сейчас, Снага, вождь ты наш самозваный! Отскочь в сторону, или я тебе кровь пущу!
- Сейчас они покрошат друг друга, и можно снова на боковую, - глубокомысленно заметил Перевой. - Хорошо бы...
Однако Снага уже овладел собой.
- Не время для поединков, - уже спокойно ответил он. - Скажи, матха, где гарантия, что предатель попадет куда надо, а не слиняет в кусты по дороге?
- Моего слова достаточно? - осведомился Хлаш.
- Не знаю, - пожал плечами орк. - Надо подумать. Ждите, мы недолго.
Он прошипел какую-то команду, и кольцо орков вокруг стоянки рассыпалось. Пришельцы растворились в окружающей тьме.
- Что ты нес? - зло набросился на Хлаша Телевар. - Мы что, тюремщиками для каждого встречного бродяги теперь становиться должны? Дел у нас других нет, кроме как с орками бездомными возиться?
- Но ведь ты же, уважаемый темник, все равно собирался подобрать его, - пожал плечами тролль. - А до Тхул-Д’зибара парень на ноги не встанет. Нам так и так придется искать, кому оставить его в городе - вы вскорости отправитесь по домам, у меня тоже свои заботы. Я не пообещал ничего такого, что не получалось само собой.
- Само собой... - проворчал тысячник, остывая. - Уж больно легко у тебя получилось. И чего они тебе на слово поверили? Хотя... не лежит у меня сердце отдавать бедолагу на верную смерть, как бы оно ни повернулось.
- Ты же не знаешь, что он совершил, - логично возразил тролль. - Подобными обвинениями просто так не бросаются. Виновен он или нет - решать не нам, но суды у орков чаще всего справедливые. По крайней мере, по сравнению с человечьими.
Телевар только махнул рукой.
- Да мне-то, в общем, все равно, - сокрушенно пробормотал он. - Свалились вы на мою голову... Не поездка на торжище получается, а прямо игра в войнушку какая-то. Сначала волколаки, теперь вот орки...
- Волколаки? - встрепенулся Хлаш. - Какие волколаки?
- Вчера. Выли посреди бела дня, понимаешь, - вяло откликнулся Телевар. - На глаза не казались, но выли. Не к добру оно, ох, не к добру...
Хлаш внимательно посмотрел на тысячника, но промолчал.
Несколько томительных минут спустя в свете уже затухающих костров возник одинокий орк.
- Тролль Хлаш Дэрэй и человеческий вождь! - торжественно заявил он. - Даете ли вы слово, что сдадите ублюдка с рук на руки клану Красной Печи в Тхул-Д’зибаре?
- Даю свое слово, - откликнулся тролль.
- И я, темник Телевар, даю, - нехотя заявил тысячник после мгновенного колебания. - Доставим и сдадим в лучшем виде, не сомневайтесь.
- Меня устраивает, - фыркнул орк. - Извиняюсь за наезд. До встречи.
Он слегка поклонился и исчез.
Несколько минут люди лежали в укрытиях, подозревая злую хитрость, но орки, видимо, действительно не собирались нападать. Первым из-за тележного колеса поднялся Громобой. Вопросительно взглянув на тысячника, он махнул рукой Броше и двинулся к лесу.
- Постойте, уважаемые! - окликнул их тролль. - Вместе сходим.
Поколебавшись, Громобой кивнул. Несколько мгновений спустя троица исчезла в ночном лесу. Люди поднимались на ноги, настороженно оглядываясь по сторонам, с трудом разжимая затекшие на рукоятях мечей кулаки.
- Вот счастье привалило! - старый тысячник с зло пнул ни в чем не повинную телегу. - Теперь еще и тюремщиками стать пришлось! Всё один к одному, как бусины на ниточку нанизываются...
Он подхватил откатившуюся в сторону от огня тлеющую ветку и подошел к раненому орку - теперь уже пленнику. Тот хрипло дышал сквозь стиснутые зубы, широкие сплюснутые ноздри раздувались как лодочные паруса под сильным ветром, под полуприкрытыми веками виднелись белки закатившихся под лоб глаз. Неподалеку, привалившись к боку волка, посапывала Ольга. "Сильна же девчонка дрыхнуть!" - поразился Телевар. Волк приоткрыл один глаз, взглянул на Телевара и сладко зевнул. Тому вдруг показалось, что зверюга ухмыльнулась ему. Он ошарашено потряс головой, но волк уже снова дремал, уткнув морду в скрещенные лапы. Пожав плечами, Телевар отошел в сторону.
До возвращения разведчиков никто не сомкнул глаз. Те не показывались довольно долго, и Теомир нервно хватался за рукоять меча, вскакивал и начинал ходить из стороны в сторону, так что на него начинали шикать. В конце концов он привалился спиной к тележному колесу неподалеку от Ольги. Ему чудились тихо ползущие сквозь ночь орки с кинжалами в зубах, со всех сторон целящиеся в него из луков. Он то казался себе маленьким и беззащитным, то вдруг становился могучим воином, без промаха разившим врагов на глазах у восхищенной девушки. Огромный орк с капающей с клыков пеной, горящими во тьме глазами и отблескивающим в смутном отсвете угольев ятаганом выпрыгнул из травы, бросился, замахнулся, ударил. Теомир волчком крутнулся в сторону, уворачиваясь, ударился затылком о что-то твердое и проснулся.
На востоке брезжила заря. Розовый краешек неба понемногу разгонял темноту, обозначая четкие, будто нарисованные верхушки деревьев. На западе еще виднелась Голубая звезда, утренний влажный холодок пробирал до костей. Где-то негромко свистнула ранняя пичуга. Теомир чихнул и с трудом поднялся на ноги. Болела затекшая за ночь спина. Все уже поднялись. Хмурые невыспавшиеся люди бродили по лагерю, на костре ключом кипела вода. Ольга склонилась над орком, осторожно обтирая его морду какой-то тряпкой. Тролль сидел неподалеку, водил оселком по лезвию длинного кинжала или короткого меча, казавшегося миниатюрным в его здоровой лапище. Рядом валялась суковатая дубина в человеческий рост, утыканная железными шипами. С уважением покосившись на нее, Теомир поздоровался с Ольгой, коротко кивнул троллю в знак приветствия - чешуйчатый гигант учтиво привстал, склонив голову в ответ - и отправился в ближайшие кустики. В утреннем полусвете было видно, что трава вокруг лагеря вытоптана тяжелыми орочьими сапогами. Вернувшись назад, Теомир ухватил кусок хлеба, но тут набежал тысячник и погнал его собирать разбредшихся за ночь лошадей.
Когда обоз двинулся дальше, солнце уже наполовину поднялось над горизонтом. Смотреть на огромный красноватый шар почему-то казалось приятно, и Теомир пялился на него, пока в глазах не заплясали темные круги. Тролль легко шагал рядом с телегами, хотя переволновавшиеся за ночь обозники подхлестывали лошадей, и обоз двигался по меньшей мере раза в полтора быстрее обычного пешехода. Его чудовищная дубина, обвязанная веревкой, мирно покачивалась за спиной рядом с небольшой дорожной котомкой. Теомир краем глаза, чтобы не показаться неотесанной деревенщиной, рассмотрел неожиданного спутника. Впрочем, ничего такого, что не увидел накануне вечером, он не заметил. Огромный, едва ли не вдвое выше Теомира и в полтора раза - здоровяка Громобоя, одет в зеленую рубаху из грубой ткани и такие же зеленые, под цвет чешуйчатой шкуры, штаны... Обуви тролль не носил, по всей видимости, принципиально. Во всяком случае, не походило, что его плоские стопы когда-либо знали башмаки. Волк мирно покачивался на телеге рядом с до сих пор бессознательным орком. Видимо, он вознамерился не оставлять хозяина ни на миг. Любоконь, сейчас правивший впряженными лошадьми, иногда подозрительно косился на него через плечо, но серый зверь равнодушно оглядывал окрестности, не обращая на возницу никакого внимания. Теомир глазел на зверя, пока не вспомнил кое-что из прошлой ночи. Он тронул бока коня шенкелями и нагнал Телевара.
- Господин темник, а господин темник! - затеребил он тысячника, угрюмо погруженного в свои мысли.
- Чего тебе, парень? - нехотя откликнулся тот. - Живот прихватило?
- Господин темник, а куда мы сейчас едем? - не обращая внимания на подковырку, спросил парень.
- Как куда? - удивился Телевар. - В Купчище, вестимо, куда и вчера ехали. А что, куда-то свернуть должны?
- Ну, как же... - замялся Теомир. - Ночью вот про какой-то Га... Гах... Гашурум говорили. Ну, орка сородичам доставить... А еще Хлаш, ну, тролль, про Тулибар говорил...
- А, вон оно что... - повел плечами тот. - Не Гашурум, а Гхаш-Курум, Торговый Город, значит, на старом орочьем языке. По-нашему - Купчище, а по-ихнему - Гхаш-Курум. А у троллей он Тхул-Д’зибар зовется, Город Базаров. Сами же горожане его Хамиром кличут, но это уже ничего не означает, просто название. А других городов, кроме Купчища да нашего Столеграда, здесь, почитай, на сотни верст окрест нет. Так, землепашские деревеньки да орки по лесам охотятся...
- А, вон оно как, - разочарованно вздохнул Теомир. - Я-то думал... А когда мы до Купчища доберемся?
- Ну... - задумчиво пощипал бороду Телевар, - ежели ничего особенного более не случится, денька через три, а то и раньше. А что, устал уже в седле бултыхаться?
- Ничего я не устал, - обиженно буркнул Теомир. - Просто не терпится...
Волколаки атаковали, когда обоз почти проехал рощицу, длинным языком выступавшую от опушки Орочьего Леса. Сначала забеспокоился волк. Он вдруг вскочил, обернулся назад и глухо зарычал, напряженно покачиваясь на напружиненных ногах. Перепуганный Любоконь бросил вожжи и кубарем скатился с телеги, хватаясь за топор. Прочие тележники последовали его примеру. Верховые выхватили копья из притороченных к седлам чехлов. Обоз встал, и тут же взбесились кони. Оседланные животные храпели, яростно взрывая копытами землю, так что Всадники с трудом удерживались на них. Тягловые лошади ломали и выворачивали оглобли, прочие же рвали поводья, привязывающие к телегам, роняли на землю кровавую пену с рассеченных губ. И тут же на отряд обрушился вой.
Казалось, посмертная тоска всех ушедших водопадом изливалась на людей. В глазах темнело, руки бессильно опускались, роняя оружие, черный ужас пленил рассудок. Испарина покрывала кожу, становилась трудно дышать. Низкий вибрирующий звук вкручивался во все поры парализованного страхом тела. Лошади уже не храпели, а сдавленно сипели, обессиленно опускаясь на колени, некоторые в корчах бились на земле. Солнце стремительно таяло в чернеющем небе, превращаясь в собственный призрак, исходя промозглым холодом. Деревья превратились в скелеты, обвешанные сгнившими прямо на ветвях листьями. Вой сверлил уши, и казалось, что во всем мире не осталось ничего, кроме жуткого звука да еще предчувствия неминуемой страшной смерти и еще более ужасного посмертия.
Волколаки один за другим выходили из-за деревьев, охватывая обоз кольцом. Чудовищно огромные - раза в два выше, чем совсем не маленький орочий волк, холкой достигая до колена всадника, с кинжальными клыками в багровых пастях, с горящими безумным огнем глазами и клацающими на ходу о землю тупыми когтями, они не торопились. Еще ни один человек не уходил, парализованный их мрачной силой. Полуразумные, изредка они оставляли кого-то в живых - чтобы те разносили по свету страх, изгоняя из сердец слушателей сами помыслы о возможном сопротивлении. И выжившие передавали свой ужас другим, матери пугали непослушных детей безжалостной смертью от волколачьих зубов, и даже специально снаряженные отряды сорвиголов-охотников, случалось, бежали со всех ног, едва заслышав их вой. Орки умели сопротивляться ужасу, на троллей вой не действовал совсем, но тролль здесь присутствовал только один. И сейчас незвери не сомневались в легкой победе. Они могли рвать глотки беззащитным людям и животным, но не торопились, наслаждаясь каждым мгновением, что их жертвы корчились в судорогах ужаса.
Ногу почти потерявшей сознание Ольги, лишь чудом удерживающейся в седле на дрожащей лошади, пронзила острая боль. Непонимающе она взглянула вниз, где на телеге валялся бессознательный орк. Впрочем, нет, уже не бессознательный. Орк смотрел на нее красными глазами из-под набрякших век, судорожно вцепившись когтями девушке в щиколотку. Штанина начала намокать теплой кровью, но Ольга вдруг почувствовала, что ужас потихоньку отступает, воздух понемногу проникает в грудь, а серая пелена перед глазами чуть отодвигается.
- Быстро!.. - прохрипел орк. - Быстро, дура, помогай, пока все не сдохли!.. - Второй рукой он шарил по поясу. - Найди... амулет! Медный лист! - Он бурно закашлялся. - Быстро!
Боль от когтей стала еще нестерпимее. Странно, но чем больше когти драли ее кожу, тем слабее становился наводимый волколаками ужас.
Словно в кошмарном сне, Ольга выдернула ногу из орочьей хватки, сползла с седла на землю, склонилась к раненому и провела свободной рукой по его поясу. В разных местах он топорщился - видно, что-то лежало в потайных карманах - а в одном месте прощупалось что-то твердое, плоско-овальное, с зубцами. Девушка слабо потянула за клапан, но орк отбросил ее руку и сам вытащил предмет наружу. Затем он сжал его в кулаке, обессиленно откинулся на спину и закрыл глаза.
И тут же словно молотом ударило по головам людей. Черепа будто стали пустыми, гулкими, все эмоции растаяли в свете солнца, вдруг засиявшего с удвоенной силой. Всадники судорожно хватали ртами воздух, но уже не отдавая дань надвигающейся смерти, а с жадностью затянутого водоворотом пловца, нежданно выброшенного течением на поверхность. Волколаки все еще выли, но вой отступил куда-то далеко-далеко. Он прокатывался по сознанию, словно могучий прибой по гранитным валунам, не властный над ними.
Ольга почувствовала, как холодеет ее тело, как подкашиваются ноги от неподъемной усталости, словно ее жизнь утекала куда-то по невидимому руслу. Но тут же ее подхватила мощная рука тролля, и тьма накрыла девушку милосердным покровом.
Она уже не видела, как волколаки, почувствовав неладное, оборвали вой и одновременно бросились на людей. Теомир заученным движением всадил звезду в глаз ринувшегося на него незверя, и над дорогой снова раздался вой - но на сей раз обычный, скулящий от боли. Волколак кубарем покатился по земле, охватывая морду лапами, пытаясь вырвать из нее острое железо. А Громобой уже принял на копье второе чудовище, третье же рухнуло на землю с длинным кинжалом Телевара в глотке. Казалось, что вся поглощенная сиюминутным ужасом сила многократно вернулась в тела отчаянно бившихся людей. Волколаки привыкли убивать беспомощных, парализованных жертв, а потому проигрывали бой, несмотря даже на размеры и численное превосходство. Они сталкивались в прыжке, вдвоем-втроем пытаясь напасть на одного человека, катились по земле, исполосованные беспощадной сталью, но не отступали. Вот свалился под тяжестью нападающего Чеготар - он запнулся за корень - но, кошкой извернувшись в падении, приземлился сверху, чудом избежав клыков, и тут же вогнал кинжал в смрадную пасть. Зубы другого волколака рванули левое плечо Кореша, но Всадник, упав на одно колено и мотнув головой, уклоняясь от мощных челюстей, распорол ему брюхо мечом. Массивный тролль ужом крутился между нападающими, демонстрируя чудеса ловкости, и нацеленные клыки щелкали в воздухе, лишь изредка соскальзывая по его чешуйчатой коже, а страшная палица методично вздымалась и опускалась, круша черепа и хребты. Перевой и Броша, чуть в стороне от остальных, встав спина к спине, отбивались сразу от десятка незверей, четыре тела уже валялись вокруг.
Вдруг как-то сразу битва замерла. Тяжело дыша, покрытые своей и чужой кровью, люди настороженно смотрели на чудовищ, кольцом окруживших телеги. Впрочем, нападать вторично те пока не решались - их осталась едва половина, полтора десятка серых тел валялось окрест. Впрочем, люди хоть и не потеряли никого, но почти все с трудом держались на ногах. Кореш кривился от мучительной боли, зажимая прокушенное плечо. Теомир в падении ударился о телегу головой и теперь оглушенно оглядывался по сторонам. Телевар тяжело опирался о телегу, не в силах поднять налившиеся свинцовой тяжестью руки. Даже тролль выглядел не лучшим образом: изорванная одежда болталась на нем, обнажая глубокие, сочащиеся голубоватой кровью царапины. Один из волколаков снова завыл, но тут же разочарованно осекся. Орочий волк, весь исполосованный зубами врагов, повернул к нему морду и насмешливо вывалил язык.
- Вот так съездили на торжище за гостинцами, - просипел тысячник пересохшим горлом. - Ну что, други, хотя бы умрем достойно!
С чавканьем три сероперых стрелы вонзились в изготовившихся к новому броску волколаков. Незвери, подвывая от боли, закружились на месте, щелкая зубами в воздухе, а с другой стороны щелкнули тетивы еще трех луков. Два волколака свалились на землю, остальные, мгновенно приняв решение, прянули в заросли падуба, оставляя на колючках клочья серой шерсти.
Из-за деревьев не спеша выехало семеро всадников в странной одежде. Шестеро носили кованые нагрудники, стальные наручи и поножи; начищенные до блеска серебристые кольчуги спускались почти до колен. Каждый держал длинный черный лук, у пояса висели длинные узкие мечи, у седел - короткие копья, а за спиной - колчаны и небольшие круглые щиты. На головах воины носили полушлемы со стрелкой, спускающейся на нос.
- Мир вам! - поднял руку седьмой, с длинной седой бородой и в долгополом халате колдуна. - Мы рады, что успели вовремя.
Теомир обессиленно опустился на землю. Перед глазами плыли черные пятна, ныла разбитая голова. Из рассеченной на затылке кожи текла струйка крови. Страшно хотелось закрыть глаза и уснуть. Остальные Всадники последовали его примеру, лишь Телевар да Хлаш остались стоять на ногах.
- Благодарю за нежданную помощь, - поклонился Телевар. Только сейчас он почувствовал саднящую боль в боку и левой ноге. Краем глаза он заметил, что от голенища сапога остались одни клочья. Тысячник пошатнулся и вынужденно оперся на тролля, чтобы не упасть. - Мы ваши должники. Я - Телевар, темник Всадников. Мы идем с обозом в Хамир, ведем лошадей на продажу. Кто вы и как оказались в здешних краях?
- Я - Боршугал, боевой маг по найму города Хамира, - приложил руку к сердцу колдун. - Они - мой эскорт из Лютой сотни, - он обвел своих спутников рукой, и те коротко кивнули. - Приезжие рассказали, что здесь объявились варги. Вижу, они не ошиблись. Из вашего Столеграда в Хамир идет большой обоз с кирпичной глиной, и городской совет отрядил нас навстречу, чтобы усилить охрану. Мы услышали охотничий вой варгов и поспешили на помощь нашему, как думали, каравану. Но скажите мне, доблестные Всадники, как вы смогли противостоять воплощенному злу в образе зверей? Я не вижу среди вас ни одного мага. Да и немногие ваши маги, не в обиду будь сказано, вообще способны на такое.
- Нам помог подобранный по дороге раненый орк-шаман, - ответил Хлаш, осторожно поддерживая Телевара под локоть. - В момент нападения он пришел в себя и нашел силы защитить нас от черного колдовства волколаков. Сейчас он, боюсь, снова без сознания, как и помогавшая ему целительница.
- Воистину говорят - делай добро, и оно окупится, - пробормотал Боршугал. - А ты, могучий тролль, как я вижу, наемник? С каких пор гордые Всадники нанимают ваших бойцов для защиты обозов?
- Я - Хлаш Дэрэй, уважаемый Боршугал, - поклонился тролль. - Я продаю свои услуги за деньги, но сейчас просто иду в Хамир со случайно встреченным обозом. Так уж получилось.
- Случай - рука Судьбы, - улыбнулся маг, - и уже тебе ли о том не знать, доблестный Хлаш Дэрэй! Думаю, без тебя им пришлось бы худо, да и ты в одиночку не выстоял бы. Судьба свела вас вместе и тем самым спасла. Еще бы знать - зачем?.. Но нам пора, уважаемые. Я бы порекомендовал провести с убитой нечистью необходимые ритуалы до заката. Впрочем, времени еще много, и вы вполне успеете передохнуть. Чуть к северу отсюда я видел ясеневую рощу. Но прощайте, храбрецы, нам пора. Могу дать бесплатный совет: дождитесь нашего обоза здесь, вместе безопаснее. Он должен подойти еще до ночи.
Маг по найму снова прижал руку к сердцу, повернул коня, и спустя минуту цокот копыт хамирского отряда затих вдали.
Оскальзываясь в волколачьей крови и опираясь на ручищу тролля, тысячник с трудом добрел до ближайшей телеги и несколько секунд неподвижно стоял, ожидая, пока утихомирится бешено стучащее сердце.
- Хлаш, - тихо сказал он. - Взгляни, пожалуйста, что там с девочкой... и с орком. Похоже, мы им по гроб жизни обязаны. Если бы не они...
Следующие несколько часов отряд отходил после битвы. Ольга так и не пришла в сознание. Ее устроили на телеге, завернув в одеяло и влив в рот укрепляющее зелье из голубой глиняной бутылочки в ее мешке. Остальным же пришлось лечиться, полагаясь лишь на собственный опыт да на указания тролля и орочьего шамана Заграта Тргахи. Последний, казалось, чувствовал себя заметно лучше и, очухавшись, снова терять сознание не собирался.
- Не особенно полагайтесь на нас с Загратом, - чуть виновато пояснил тролль. - Я - боец, не лекарь, могу лишь перевязать рану да кости вправить. А вот в травах да настоях не разбираюсь, и колдовством Народ не занимается. Заграт же хоть и шаман, но стихийный, волшба тела не по его части. Придется ждать, пока не очнется ваша целительница.
- Или не подойдет обоз, о котором тот маг-наемник упомянул, - проворчал орк. - Только сдерет тамошний лекарь, если такой есть, с вас три шкуры не хуже волколаков. Купцы мягкосердием не страдают, обдерут как липку. Да и я лажанулся, слишком много сил у девчонки взял. Ну да к завтрашнему утру оклемается...
Левую руку ему крепко прибинтовали к груди, правой же орк осторожно ощупывал шкуру своего драгоценного волка. Тот повизгивал, но даже позы не менял, глядя на хозяина преданными глазами.
Наконец кровь с грехом пополам остановили, раны промыли и перевязали чистым тряпьем. Громобой с Теомиром, как наименее пострадавшие, поковыляли собирать порвавших привязи и разбежавшихся коней. Хлаш отправился к ясеневой роще за кольями. Лошадей пострадало на удивление мало. Лишь Длинногривая валялась на земле с порванным горлом, да Рыжик, тяжеловоз, сломал себе шею, когда бился в оглоблях. Труп коня выпрягли, но оттащить его в сторону сил уже не оставалось. Вскоре вернулись охотники за лошадьми, нескольких они вели в поводу, остальные вышколенно сами трусили следом. Кое-где шкуры животных покрывали царапины, но Телевар, бегло осмотрев их, махнул рукой - мол, заживет до продажи. Учуяв мертвых волколаков, лошади снова начали храпеть и косить глазом, так что пришлось тратить остатки сил на то, чтобы передвинуть обоз вперед на полверсты, под сень небольшой дубовой рощицы. Затем несколько Всадников вернулись на место битвы, где их уже ждал тролль с огромной охапкой ясеневых кольев, и тщательно пригвоздили к земле тела мертвых волколаков.
- Не оживут за ночь-то? - озабоченно осведомился Теомир, пробуя рукой, крепко ли сидит кол. Тело болело, как избитое дубиной, но хотелось сказать что-нибудь умное, взрослое. - Вон какие здоровые...
- Ничего, - сплюнул Телевар кровавую слюну. Кровь из рассеченной губы у него не унималась. Требовалось копаться в котомках, искать нужные травы, а целительница до сих пор лежала без сознания. От трупов, пронзенных добрым деревом, поднимался тонкий дымок, отвратительно воняло паленой плотью. - До завтрашнего полудня точно не оживут, а там вороны о них позаботятся. Надо бы знак рядышком вкопать - теперь место долго нехорошим останется. Ну да конь с ним, со знаком, сил никаких нет, на ногах еле стоим... Место неудобное, на ночевку народ здесь не встанет, а днем неопасно. И вообще, собачьи это сказки про оживающую пакость. Поехали отсюда.
На ночь тысячник хотел выставить двойные посты, но Хлаш отговорил его.
- Не надо, - сказал он. - Волколаки ошиблись, не напав внезапно. Даже днем они могли бы легко разделаться с нами, но понадеялись на легкую победу и проиграли. Во второй раз они нападут внезапно, и тут уже неважно, стоят на часах трое или никого. Нас порвут в клочья прежде, чем мы поймем, что происходит.
- Так что же теперь, не защищаться? - окрысился на него тысячник. - Лапки кверху и ждать, пока нами не поужинают?
- Не придут они больше, - вмешался орк со своей телеги. - Сам-то не чувствуешь, вождь?
- Не чувствую чего? - буркнул Телевар, рассерженный, что ему указывают.
- Птицы. Ветер. Деревья, - нетерпеливо пояснил орк. - Позволь миру войти в себя, сам поймешь.
И в самом деле, тягостная тишина предыдущих дней закончилась. Пичуги весело щебетали в дубовых кронах, где-то стрекотала белка, монотонно бубнила под нос кукушка. Свежий ветерок ерошил волосы, пробираясь под одежду, тихо шелестя листьями и постукивая ветвями. Огненный закат раскинулся на полнеба, окрасив багряно-желтыми цветами редкие перистые облака, огромное красное солнце медленно уходило за горизонт. На западе над деревьями уже мерцала Белая звезда, мирно плывущая навстречу заходящей вслед за солнцем Красной. По травяному ковру степи пробегали легкие волны, и старый тысячник внезапно почувствовал странное умиротворение. Все дурные предчувствия минувших суток растаяли в окружающем великолепии, и Телевар махнул рукой.
- Ладно, уговорили. Обычные посты, по двое. - Он критически окинул взглядом потрепанных обозников. - Да-а... Кореш, освобождаешься от дежурства, от твоей покалеченной руки все равно проку мало. Броша, Чеготар - первая смена, Перевой с Теомиром - вторая, Любоконь с Громобоем - третья, ну, а мы с тобой, брат Хлаш Дэрэй, последние.
- Что значит "проку мало"?! - вскинулся Кореш. - Я и левой рукой саблей машу неплохо!
- Тихо! - оборвал его Телевар. - Хлаш, ты как, согласен? Ты не наемник, не Всадник, я тебе приказать не могу.
- В каждом отряде есть старший, - пожал плечами тролль. - Ты опытный воин, я с удовольствием подчинюсь тебе... до Тхул-Д’зибара.
- Вот и ладушки, - кивнул Телевар. - Еще вот что. Заграт, твой волк может караулить? С его носом да глазами вернее врага обнаружим...
- Громом его зовут, - буркнул орк. - Он боевой волк, не собака цепная, как у людей, брехать попусту не приучен. Меня охранять станет, я на него Слово наложил, а насчет вас сомневаюсь. А Слово лишь к хозяину верность дает, остальных он рядом терпит, не более.
- То есть про волка можно забыть, - подытожил тысячник. - Ладно, переживем...
- Почему - забыть? - забывшись, пожал плечами орк, и тут же скривился от боли. - Тиксё агга’ххаш! И как той скотине в меня ночью на ходу попасть удалось, да еще из арбалета корявого? Не иначе колдовством помогал... Да, о Громе. Он - зверюга умная, сам себе голова. Если попросить его хорошенько, может, и согласится.
- Попросить? Согласится? - удивился тысячник. - Ты о чем, шаман? Он разве человечью речь понимает, чтобы его просить?
- Насчет человечьей не знаю, - скривился Заграт. - Вот меня понимает, зуб даю. Он тебе не простой волчара, в чащобе за хвост пойманный. Мы с нашими зверями столетиями бок о бок рядом живем, чем можем друг другу помогаем.
- Ну да, помогаете... заклятьями верности, - насмешливо отмахнулся тысячник. - Тут хочешь - не хочешь, а поможешь.
- Не рассуждай о вещах, которых не понимаешь! - пришел черед орка обижаться. - Слово указывает, с кем волк в паре ходит, кого на себе повезет да за кого драться следует. Звери они все-таки, не орки и даже не голожопые вроде вас, им все четко растолковывать надо. Для того Слово и служит. А орку такое Слово без надобности, он и сам знает, кто ему в товарищи попался. Не рабы они нам, на такое только люди способны. Друг и раб - разные вещи!
- Ладно, друг так друг, - миролюбиво пожал плечами Телевар. - Не хватало еще из-за волка ругаться. Да и прав ты, я думаю. Не появятся сегодня волколаки. Сейчас ужинаем - и на боковую. Всем досталось, всем передохнуть надо. - Он махнул рукой, завершая разговор. - Тёмка, лежебока, волколак тебя дери, где костер? Полчаса назад сказал огонь разжигать!..
Сумерки уже почти превратились в ночь, когда вдали послышался стук копыт и громыхание деревянных колес.
- Эй, уважаемые! - весело окликнул их знакомый голос. - Как дела? Не съели вас еще злыдни серые?
- Приветствую тебя, Боршугал, - устало откликнулся Телевар, с трудом выдираясь из дремы. - Живы пока твоими заклятьями. Что скажешь хорошего?
- Мой обоз цел. Вы на себя, похоже, всех чудищ в округе стянули, - рассмеялся наемный маг. - Мне хорошо заплатят почти ни за что, спасибо вам. Доберемся до Хамира - с меня угощение да выпивка. Скажи, темник, есть тут где местечко усталым путникам притулиться?
- Ох, да располагайтесь где хотите, - широко зевнул Телевар. - Места невпроворот, тут десять таких обозов поместится. Телеги только закрепите получше, а то за ночь под укос скатятся. Вода неподалеку, наши часовые покажут. А про Хамир завтра поговорим...
День пятый, а заодно и шестой. Степи к северо-западу от Хамира
Волколаки больше не показывались, даже воя не слышалось. Малый обоз Всадников пристроился к большому каравану с кирпичной глиной. Караван охраняли Лютые: глаза раскосые, взгляд бешеный, кони взмылены, гарцуют без нужды, седоки покалывают шпорами, горяча. Всадники неодобрительно поглядывали на них, но помалкивали - не лезли в чужой кабак со своей брагой. Ольга пришла в себя еще ночью, выпила полкорчаги воды, с трудом пожевала какой-то сушеный гриб, подсунутый Загратом, потом откинулась на подложенный под голову сноп сена и снова намертво уснула. Не проснулась она, даже когда ее переносили в телегу. Могучий Хлаш очень осторожно поднял ее на руки, цыкнув на путающегося под ногами и страшно переживающего Теомира. Тот сначала обиделся, но потом, увидев, что вреда подружке не причинят, сунулся к телегам - помогать собираться. Пришел маг Боршугал, пощупал лоб девушки, постоял с закрытыми глазами.
- Много сил она потеряла, - сказал он, неодобрительно поглядев на лежащего в той же телеге орка. - Мог бы и поаккуратнее сработать.
- Ага, нашелся советчик! - ощерился Заграт. Теперь он восстанавливал силы буквально не по дням, а по часам. Толком ходить шаман еще не мог, все время кривился от боли, но ругался уже так, как и положено добропорядочному орку. - Некогда про аккуратность было думать. Не запели бы серые зверюшки хором - вообще бы в себя не пришел, в этом мире, во всяком случае. Тебя мы на мое место - небось вообще досуха девчонку бы высосал! Спасибо вон той орясине, что поддержала, - он невежливо ткнул пальцем в стоящего рядом тролля, ухмыляющегося одной стороной рта. - В крокодилах Силы - что вони в сортире, за всю жизнь не вынюхаешь. Ладно бы пользоваться умели, а то ведь зазря пропадает, ажно обидно...
- Ладно, ладно, не кипятись, - примирительно поднял вверх руки наемный маг. - Я ж так, к слову. Посмотрел я место драки. Защиту ты поставил очень грамотно. Не уверен, что в той ситуации сам бы справился так же хорошо. Прими мои поздравления.
- Нужны они мне, твои поздравления, - голос орка оставался сварливым, но похвала ему заметно польстила. - Ты бы лучше полечил котенка. А то я привык к нашему костоправству, еще искалечу ненароком.
- Не нужно ей лечение, - пожал плечами Боршугал. - Отоспится - и ладно. Поите ее только побольше, раз в пару часов или даже чаще. А я пришел сообщить, что через полчаса трогаемся.
Он задумчиво покопался где-то в глубине необъятного кармана, извлек на свет непонятную серебряную луковицу и почесал кончик носа, внимательно ее разглядывая.
- Да, так. Через полчаса, не позже, - наконец кивнул маг, после чего сунул луковицу обратно в карман и откланялся. Теомир с тоской взглянул ему вслед. Новые впечатления переполняли его. Неведомые Лютые, чужого вида большегрузные телеги и одежда возниц, незнакомой породы битюги, волколаки, тролли, орки, маги и прочие события последних суток смешались в голове в сплошную кашу. Больше всего на свете ему хотелось насесть на дядюшку с расспросами, но тот, занятый по горло, лишь отмахивался. Тяжело вздохнув и мысленно поклявшись не упустить своего в дороге, парень поплелся к лошадям.
Погибшего Рыжика заменить было нечем, разве что верховую впрягать в телегу. Телевар, посовещавшись с Громобоем и Брошей, приказал перегрузить часть поклажи на другие телеги, чтобы облегчить жизнь оставшемуся коню. Второго тяжеловоза в упряжку решили купить в городе. Правда, Громобой заметил, что на потраченные на него деньги недокупят железа и прочей всячины, что телегу дотащит и одно животное, что дома у Бирюка таких вдесятеро дешевле взять можно и что недурно бы просто те гроши в своей мошне сохранить. Телевар пожал плечами и сказал, что на месте разберутся. Громобой хотел что-то ответить, но нарвался на тяжелый взгляд тысячника, пожал плечами и замолчал.
Вскоре двинулись. Местность вокруг тракта продолжала меняться, и сам тракт заметно расширился, а наезженная колея углубилась. Лес снова отступал к северу, но его место занимали уже не степи с их разнотравьем, полевыми мышам и сусликами, а вспаханные и ухоженные поля, на которых уже начинали колоситься рожь и овес. Кое-где на земле возились люди, кто с любопытством, а кто равнодушно провожая вереницу телег взглядами. Тут и там посреди полей торчали одинокие домишки. Изредка мелькали деревеньки, к ним от главного тракта убегали плохо наезженные колеи. На развилках стояли покосившиеся дорожные знаки с полусмытыми дождями непонятными рисунками. Вместо бродов начали появляться мосты из плохо отесанных, но крепких и надежных бревен. Навстречу попадались повозки, груженые пыльными мешками, запряженные по большей части тощими заморенными лошаденками, покорно потряхивающими головами под ленивыми укусами кнутов. Отчетливо изменился вкус воздуха - густой травяной аромат летней степи уходил, взамен доносился запах дыма, а то и свежевыпеченного хлеба. Теомир сглатывал набежавшую слюнку, представлял, как вкусно есть печево с вяленой зайчатиной, и размышлял, что лучше - зайчатина или свежий ноздреватый хлеб с хрустящей корочкой. По всем статьям хлеб выходил лучше, так что Теомиру оставалось только прислушиваться к грустному бурчанию в брюхе.
Впрочем, предавался голодному унынию он недолго. Все вокруг казалось внове, так что он замучил вопросами дядюшку, Громобоя, Брошу, Хлаша, Заграта, а также от скуки примкнувшего ко Всадникам Боршугала. Окружающие посмеивались, но любопытство парня удовлетворяли.
- На дорожных знаках рисуют буквослоги, сиречь звукообразы, не картинки, - объяснил Боршугал, поглаживая седеющую бороду. - Мир велик, сущностей в нем много. Для каждой сущности слово есть, а вот картинку не придумаешь, да если и придумаешь - не запомнишь. Вот и изобрели рисовать картинки не для слова, как наши предки делали, а для звука, а уж слова из тех звуков составить несложно.
- Но ведь звуков тоже много, - удивился парень. - Вот смотри, твое имя - Боршугал, из трех звуков состоит, мое - Теомир - из двух, уже других, Громобой - еще три, а есть телега, конь, степь, дом, стоянка и еще много слов, и все из разных звуков. Получается, что букв немногим меньше надо, чем слов. Чтобы все запомнить, надо такую мудрую голову, как у тебя, иметь. Стоило ради того загон городить?
- И прав ты, и неправ, отрок, - усмехнулся в усы маг. - Мое имя, да и твое тоже, не из трех звуков состоит. То, что ты звуками именуешь, на деле слогами является, из многих звуков составленными. Звуков действительно много - и жужжащих, и шипящих, и кричащих, и глухих, но таких, какие и человеческое, и орочье, и тролличье горло осилит, куда меньше. А удобопроизносимых слогов всего пятьдесят три. Вот для каждого такого слога и придумана своя буквица. Их даже дитя малое запомнить может. А есть еще специальные знаки, чтобы числа записывать да между собой связывать, но и тех лишь полтора десятка. У нас в Каменном Острове - город так называется - всех детей в пять лет предписано в школу отдавать, где сей премудрости невеликой за зиму учат. В пять лет ребенка к серьезной работе еще не приставишь, а учиться у него легко получается. В других городах возраст обучения могут иной назначать, но учат везде. А то, что люди поголовно грамоте да счету разумеют, и самим людям, и всей Приморской империи выгодно, поскольку для торговли полезно.
- Нам, Всадникам, - гордо подбоченился в седле Теомир, не обращая внимания на ухмылки товарищей, - такие игры ни к чему. Конь верный да копье надежное - вот и весь сказ. А ежели что в грамоте передать надо, то и дедовские знаки сойдут.
- Вот потому-то у вас в караване не ты главный, - парировал маг. - Предводитель-то ваш, Телеваром зовущийся, и грамоте нашей, и счету обучен, не сомневайся. А без того на базаре враз без штанов останешься, пусть даже в конях да оружии зело разбираешься.
После таких разговоров Теомир некоторое время ехал молча, переваривая услышанное. Иногда вдруг родной мир степных табунов представлялся ему мелким и убогим, пыльным катышком где-то на краю огромного выгона. Впрочем, долго печалиться он не умел, а новые темы для разговоров находились всегда.
Ближе к полудню проснулась Ольга, видимо, от тряски. Жадно выпив воды, девушка снова прикорнула в уголке, но на сей раз уже не мертвым сном, а легкой перемежающейся дремотой. На коротком привале, слегка пошатываясь, она самостоятельно выбралась из телеги и сходила до кустиков, сердито зыркнув в сторону бросившегося на помощь Теомира.
- Упрямая девка, - одобрительно качнул головой Телевар. - Смотри, парень, женишься на ней - спуску тебе не даст. Чуть что - сразу сковородкой...
- Вот еще, глупости разные, - пробормотал Теомир, покраснев как рак. - И не думал я на ней жениться, делать больше нечего.
- Только люди способны на такое словоблудие, - просипел сквозь зубы разминающий ноги орк. - И ежу все ясно, а он все из себя младенца несмышленого корчит. Тьфу!
Волк, неторопливо утрусивший в степь, вернулся с перемазанной в крови мордой. В зубах он держал жирного суслика. Аккуратно положив добычу к ногам хозяина, он улегся в сторонке и принялся ожесточенно выкусывать блох из шерсти.
- Любит, значит, - ухмыльнулся невежа-Любоконь. - Подкармливает... Ты того... не обмани, значит, надежды, не побрезгуй, а то обидится твой дружок...
- С чего вдруг я должен брезговать? - удивился шаман, неприязненно посмотрев в сторону тележника. - Мне и не такое есть приходилось. Вот погоди, протухнет мясо посильнее да черви заведутся, самый смак выйдет. Эх, не пробовал ты тухлое мясцо с червями! Ты его жуешь, а они этак вот во рту шевелятся, соком на зубах брызжут...
Любоконь неожиданно позеленел и бросился в сторону, зажимая рукой рот. Заграт проводил его откровенным ржанием, к которому присоединились и остальные.
- Не обращай на него внимания, - подошел к нему Телевар. - Он только на вид здоровый, как вол, а на деле - пацан-пацаном.
- Да не о чем говорить, вождь, - пожал плечами орк. - Я не раз сусликов и прочих крыс жрал. В походах, случалось, они чуть не лакомством считались.
- Сейчас тебе голодуха пока не грозит, - мотнул головой тысячник. - На лишний рот мы не рассчитывали, но припаса хватит, да и к Купчищу до завтрашнего вечера доберемся. Ну да я с другим подошел. Мы, понимаешь, вроде как обязались тебя к сородичам в городе доставить, так что ты уж не сбегай по дороге. Нехорошо получится, мы с Хлашем слово давали...
- Какое слово? - удивился Заграт. - Кому?
- В ночь, когда мы тебя с троллем на опушке нашли, - объяснил Телевар. - Нагрянула чуть не орда твоих сородичей, тебя потребовали, все про суд какой-то толковали. Суд судом, да только порешили бы тебя прямо на месте, чтобы не возиться, я так полагаю. Скажи спасибо зеленокожему, он их уболтал. В общем, пообещали мы тебя доставить к сородичам в город да с рук на руки передать, для суда честного да беспристрастного. Готовься, в общем.
- Зашибись какая пьянка! - почесал в затылке орк. - Но что ж с вами делать-то - вы мне все-таки жизнь спасли. И вообще деваться некуда, племя воевать двинулось, к морю а потом далеко на юг, в клане меня за убийцу держат, так что...
- Слышь, шаман, - осторожно спросил его подошедший Громобой. - А за что сородичи на тебя так взъелись? Кого убил-то?
- Никого не убил! - яростно лязгнул клыками орк, в упор уставившись на него бешено горящими глазами. - Миршага, вождя племени, кто-то в собственном шатре порешил, пока я на поединке дрался! А я последний к нему заходил, вот и...
Он безнадежно махнул здоровой рукой.
- Да? А за что ты его? - простодушно удивился Громобой. - Вернее, зачем в шатре-то? Отвел бы в сторонку от деревни, труп валежиной бы привалил...
- Не убивал я его, ты, тетеря глухая! - зашипел ему в лицо Заграт, брызгая слюной. - Мы с Миршагом еще котятами дружили, двадцать лет бок о бок дрались, сколько раз жизнь друг другу спасали! Если бы мне в голову такая мысль пришла, я бы раньше себе глотку перерезал! Подставили меня, и я даже знаю - кто!..
- Помолчи, Громобой, - сурово сказал Телевар, насупив брови. - Не наше дело в чужую драку встревать.
- Точно так, - подтвердил Заграт. - Ладно, пойду полежу, а то голова что-то кружится...
Забытый суслик остался лежать на траве, впрочем, ненадолго. Волк, заметив, что на тушку никто не обращает внимания, подошел и съел зверька, аккуратно похрустывая косточками. Облизнувшись, он запрыгнул на телегу и тщательно обнюхал дремлющую Ольгу. Та что-то пробормотала сквозь сон и повернулась на бок, зарывшись рукой в жесткую шерсть. Волк осторожно, чтобы не потревожить, улегся рядом, положил голову на скрещенные лапы и тоже прикрыл глаза. Заграт и Теомир, не сговариваясь, ревниво взглянули в их сторону.
Ночевка прошла без тревог. Изредка ухала сова да журчала речушка, текущая куда-то на юг, к Хоробрице, притоку уже полноводной в этих краях Ручейницы. Речушка имела саженей пять в ширину, в ней плескалась рыба. Хлаш, доставший откуда-то из глубины мешка леску с грубым крючком, до темноты натаскал на червей с десяток окуней и с полдюжины пескарей. Сварили уху, пригласили Боршугала и Хлопера, главу кирпичного каравана, здорового неразговорчивого дядьку с въевшейся под ногти глиной и шрамом через все лицо. От приглашения те не отказались, но после угощения вежливо откланялись и ушли к своим. Конвойные Лютые расселись вокруг неярких костров - лес остался далеко, а в редких рощицах сушняка нашлось немного - и затянули заунывную песню, подыгрывая на каком-то звенящем инструменте, похожем на губную гармошку. Потом с топких берегов ручья налетели стаи злых комаров, мало обращающих внимание даже на дым костра, в который специально подбросили сырых веток. От дыма и назойливого жужжания стало совсем не до песен. Погода начала портиться, небо постепенно заволакивало тучами.
- Интересно, о чем поют косоглазые? - пробормотал закутавшийся в одеяло по уши Броша. - Воют, словно над покойником...
- Так оно и есть, - согласился Хлаш, задумчиво вороша угли в костре. Могучий тролль стал в обозе почти своим, на него уже давно не косились, когда он вступал в разговор. - Только не над одним покойником, над многими.
- Прибили у них кого, что ли? - равнодушно поинтересовался Телевар. - Эвон как убиваются.
- Нет, они плачут не над недавно погибшими, - терпеливо разъяснил Хлаш. - Они оплакивают давнее поражение, вынудившее их покинуть родину.
- Как - покинуть родину? - аж привстал на локте Теомир, с которого мигом слетел весь сон. - Кто их выгнал? Враги?
- Враги, - согласился Хлаш. - Точнее, Враг. Полтора века назад Майно завоевал степи хазигов далеко на Восточном континенте. Они были надменны и не любили чужаков. Когда соседи предложили им объединиться против Майно, они ответили отказом. Соседи тоже переругались между собой, и Сокрушитель разбил их поодиночке, малыми силами. Хазигов прижали к северным горам и истребили, лишь немногие смогли уйти через ледяные горные перевалы. Мало кто выжил, большинство замерзло, сорвалось в пропасть или нашло еще какую смерть, в изобилии поджидающую в горах. Выжившие перебрались к нам на Западный материк, назвались Лютой сотней - тогда мужчин у них действительно осталось немногим более сотни, хотя против Майно они выставили семитысячную конницу - и поклялись отомстить. Об том и поют.
- Хлаш, а перевести на всеобщий можешь? - даже в темноте было заметно, как светятся любопытством глаза Теомира. - Я ужас как люблю про войну песни слушать! Переведи, а?
- Песни про войну? - усмехнулся тролль. - А кто сказал, что там про войну? Впрочем, ее даже переводить не надо - давно перевели. Не слишком хорошо перевели, надо заметить, много чего потеряли, ну да прижилась она в таком виде, любой трактирный бард ее знает. Потерпи до завтра, доберемся до Тхул-Д’зибара - услышишь, если пожелаешь.
- В трактире уже не то, - неожиданно поддержал Теомира Броша. - Одно дело сейчас послушать, когда они сами там во... поют, когда своей шкурой чувствуешь, и совсем другое - в кабаке, среди пьяных в дым обормотов. Спой сейчас, будь другом!
- Ну, если хотите... - развел руками Хлаш. - Только имейте в виду, петь я не стану. А то до утра перепуганных лошадей по степи собирать придется, даром что стреноженные.
Теомир не удержался и прыснул, представив себе поющего тролля. Остальные Всадники, по-видимому, представили похожую картину, потому что смешки раздались со всех сторон.
- Так что я просто расскажу стихами, договорились? Слушайте.
Тролль минуту помолчал, как бы собираясь с мыслями, а потом глухо заговорил:
Мы идем, как святыню сжимая детей
В безнадежных предсмертных объятьях.
В мерзлом воздухе гор глохнет плач матерей
И мужчин застывают проклятья.
Где-то сзади беснуется яростный враг,
Стрелы смерть призывают напевно,
Осквернен отчий дом и рассыпан очаг,
И лишь пламя вздымается гневно.
Перевал далеко, нет надежды дойти,
Нет надежды спуститься в долину,
Только камни вокруг, только лед на пути,
Да грохочут, срываясь, лавины.
Мрачно скалы вздымаются, рвут облака,
Зябкий сон одолеть невозможно,
Мелкий снег бьет в лицо, и немеет рука,
Что сжимает копье безнадежно.
Мы идем, мы бежим, нас спасает лишь то,
Что мы верим – настанет расплата,
Вражью кровь мы расплещем в траве как вино,
Чтоб алела под ясным закатом.
Пусть стоит перевал, равнодушен как смерть,
Пусть пурга заметает дороги,
Мы дойдем до долины на той стороне,
Хоть не гнутся замерзшие ноги.
Мы бежим не затем, чтобы, выжив, забыть,
Наша память бежит вместе с нами.
Мы останемся жить, чтоб врага умертвить,
Из груди сердце вырвав руками.
Знаем мы, что вернемся – и горе тому,
Кто разжег в нас желание мести.
Мы поклялись вернуться – и быть посему.
Мы вернемся, клянемся в том честью!
Какое-то время все молчали. От костров Лютых по-прежнему доносилась заунывная музыка, но теперь она уже не раздражала.
- И они отомстили? - наконец нарушил тишину Теомир.
- Пока нет, - покачал головой Хлаш. - Их все еще слишком мало, чтобы вернуть свои древние земли, подаренные Майно многочисленным племенам, держащим его руку. Хамир принял их, дал им место для поселения, взял на службу. Но детей они все равно воспитывают в ненависти к Врагу, с пеленок внушая им, что когда-нибудь хазиги вернутся домой и снова станут наводить страх на соседей.
- Так ничему и не научились, - неодобрительно заметил Телевар. - Пойти, что ли, рассказать им притчу про вязанку хвороста...
- Не поможет, - пожал плечами тролль. - Они считают, что боги избрали их повелевать народами, а потом наказали за недостаточное рвение. Сейчас они полны решимости вернуть расположение богов - любыми средствами. Жаль. Неплохие, в общем, ребята, ходил я с ними. Но ведь уплывут рано или поздно волю богов выполнять, и перебьют их до единого...
- Ну и что! - сердито вскинулся Теомир. - Главное, что они умрут с честью! Они покроют себя вечной славой, о их гибели сложат песни, а вот о подлом Враге песен не сложат никогда!
- У Майно хватает придворных поэтов - неплохих поэтов, должен заметить, - улыбнулся Хлаш. - И песен о его победах сложено предостаточно, просто в наших краях они непопулярны. Что же до славной гибели - ты удивишься, если узнаешь, сколько народов уже истреблено в войнах вот так, до последнего человека. А ты о них и не слышал, могу тебя уверить. Вот и вся слава...
Теомир открыл рот, но не нашелся, что ответить. Он откинулся на спину и какое-то время лежал молча. Слабый ветерок гонял над стоянкой дым от костра, тихо ржали кони, настойчиво зудело комарье. Остальные тоже не проявили желания поддержать разговор, и вскоре Теомир погрузился в неспокойный сон. Снилась ему пурга среди огромных скал, каких он не видел никогда в жизни, замерзшие трупы, занесенные снегом и еще почему-то Майно Разрушитель в образе огромного рогатого тролля. Майно ржал и постукивал по камням копытами. Потом он схватил ведро ледяной воды и с размаху выплеснул ее Теомиру в лицо.
Занималось хмурое утро, серый полусвет едва сочился сквозь низкие облака, обложившие небо. Сеял мелкий дождик, с листьев кустарника капали водяные капли. Теомир почувствовал, что продрог до костей.
- Вставай, засоня, - весело потрепала его по плечу Ольга. - Собираемся, засветло надо бы до Купчища добраться. Из каравана к нам уже гонцов посылали, спрашивали, скоро ли мы.
Теомир протер глаза, с омерзением стряхнув с лица капли влаги.
- Как ты? - спросил он, с трудом поднимаясь на ноги. Затекшее тело ломило, одеяло промокло насквозь, хоть выжимай. - Хорошо себя чувствуешь?
- Нормально, - досадливо мотнула головой Ольга. - Даже лучше, чем раньше. Давай, давай, не топчись, я там отвар горячий приготовила, выпей кружку. А то еще простынешь...
Ехали, плотно закутавшись в плащи, накинув на головы толстые капюшоны. Однако морось все равно проникала в непонятно какие прорехи в одежде и неприятно холодила тело. Теомир несколько раз прикладывался к кружке с горячим отваром, котел с которым заботливо укутали на одной из телег рядом с Ольгой. Девушка все-таки не решилась ехать верхом и сейчас сидела на телеге, завернувшись в одеяло вместе с Громом. Из-под одеяла торчал толстый серый хвост, иногда высовывался черный нос, и волк с интересом осматривал окрестности. Несмотря на бодрящее варево, паренек потихоньку начал хлюпать носом. Он с завистью поглядывал на размеренно шагающего рядом тролля, не обращающего никакого внимания на промозглую сырость. Двигались молча. Низкие - казалось, копьем можно достать - серые тучи, стремительно несущиеся по каким-то своим делам, давили на сердце своей угрюмостью, отбивая всякое желание разговаривать.
Правда, ближе к полудню в сплошном облачном одеяле начали появляться прорехи, сквозь которые просвечивало голубое небо с перистыми облаками где-то далеко вверху. Как-то раз по обозу даже скользнул теплый солнечный луч, сразу, впрочем, задушенный тучами. Дождь перестал, откатился куда-то на север, закрывая серебристо-серой пеленой уже далекую и почти невидимую кромку Орочьей Пущи. Несколько раз навстречу попались разъезды со значками вольного города Купчища - вернее, Хамира, поправил себя Теомир - на копьях. Конники внимательно оглядывали коней и телеги Всадников и равнодушно - гончаров. С расспросами, впрочем, не приставали, полагая, видно, что раз идут со своими, то не враги. Не явные враги, во всяком случае. Тайных же подсылов искать - не патруля дело.
Хамир показался на горизонте уже под вечер. На дневку не останавливались. Всадники перекусили лепешками с вяленым мясом прямо в седлах, и голодный Теомир первым из людей почувствовал запах дыма, витающий в воздухе.
- Пожар, что ли, где-то? - недоуменно пробормотал он, оглядывая окрестности. На юге отблескивала постепенно приближающаяся Ручейница, к северу и востоку простиралась сплошная степь, насквозь промоченная недавним дождиком. Гореть в окружающей мокроте казалось решительно нечему.
- Дымом тянет от печей Тхул-Д’зибара, - откликнулся тролль. - Сегодня ветер дует в нашу сторону, так что запах чувствуется дальше обычного. Скоро сам увидишь.
- Гарью с утра несет, а он только почувствовал! - сварливо откликнулся с телеги Заграт. - Удивительно, как люди ничего вокруг себя не замечают! Небось, на лесную вонючку их посади, и то не учуют...
И действительно, вскоре дорога пошла под уклон, спускаясь в речную долину, а впереди замаячило дымное облако - сперва маленькое, но растущее по мере приближения. Гончары в голове каравана загомонили, конвойные хазиги перекликнулись высокими голосами. Пара Лютых ринулась вперед, усиленно нахлестывая лошадей.
- Куда они? - встревожено спросил Любоконь, привставая на облучке телеги и напряженно вглядываясь вдаль. - Никак, случилось что?
- Об обозе предупредить поскакали, - досадливо оглянулся на него Телевар. - Времена нынче неспокойные. Завидят с заставы, что приближается кто-то неизвестный - начнут дежурный отряд дергать, помощь вызывать. Ехали бы мы одни, сейчас бы тож кого-нибудь посылать пришлось. Не то дали бы нам по тычку в зубы да продержали до приезда уполномоченного...
- Я бы им дал по тычку в зубы... - под нос проворчал Громобой. - Они бы у меня сами отдохнули часок на обочине...
- А потом тебя в городе как курицу повязали бы, - расслышал Телевар. - Аль со всей городской стражей драться собрался? Вояка...
Громобой буркнул что-то невнятное и демонстративно поправил под полой плаща меч. Теомир на всякий случай тоже пощупал, ладно ли на поясе висит кинжал, но поймал насмешливый взгляд Ольги, смутился и покраснел.
Вскоре остановились у заставы. Дюжий десятник, выбравшись из будки, в сопровождении двоих пехотинцев в легких кольчугах и с короткими мечами скорым шагом прошел вдоль телег с глиной, окидывая их скучающим взглядом. Около обоза Всадников он, однако, оживился.
- Откуда будете? - поинтересовался он, критически осматривая потрепанный отряд. На несколько секунд его взгляд задержался на тролле, потом скользнул на орка, выбравшегося из телеги и с безразличным видом стоящего у телеги, осторожно баюкая подвешенную к шее руку. - Странная, однако, у вас компания... И вид - словно волки рвали.
- Волколаки, - хмуро поправил его Телевар, подъезжая поближе.
- Чего? - удивился десятник, изумленно воззрившись на Всадника. - Какие еще волколаки?
Солдаты за его спиной озадаченно переглянулись.
- Обычные волколаки, серые, - все так же хмуро пояснил тысячник. - С когтями да клыками вершковыми. Две лошади погибли, сами чудом уцелели, спасибо колдуну, - он мотнул головой в сторону Заграта.
- Ну и ну! - покачал головой караульный, уважительно взглянув на шамана. - Волколаки, надо же! Сколько времени слыхом не слыхивали... Странные, однако, дела творятся подле Хамира в последнее время... - Не договорив, он махнул рукой, но тут же спохватился. - Да, уважаемый, так откуда едете и куда направляетесь?
- Я - отставной тысячник Телевар, из Всадников, - терпеливо пояснил Телевар. - Едем в Хамир, своих лошадей торговать да вашими товарами запасаться. Да ты что, Серет, не узнал? Мы, чай, с тобой не в первый раз видимся. Помнишь, пять лет назад ты моих ребят из трактира повыбрасывал за буйство хмельное? Я тогда тебе еще...
- Помню, помню, - поспешно прервал его десятник, бросив опасливый взгляд на солдат за спиной. - Да только проверить не мешало. Чудные времена настали...
- Что за времена? - вмешался в разговор Хлаш. Десятник Серет бросил на него неодобрительный взгляд, но ответил:
- Ну... Разное случается. Орки вон в Орочьем лесу, говорят, в поход готовятся, шалят. Из людей, кажется, еще никто не пропадал, но в деревнях бабы с ребятишками в лес соваться боятся, даже ягоды на опушке собирать опасаются. Жугличи на востоке да на севере, опять же, балуют, по степи носятся, пахарям на нервы действуют. А давеча восточной заставе морок привиделся: вроде едут по дороге люди, и кони в точности на ваших смахивают, а подъехали поближе - фр-р-р, и стая воронья в стороны разлетелась. Пахом в тот день заставой командовал, так аж заикаться начал, пока в трактире пивом не отпоили.
- Пить меньше надо! - фыркнул в ответ Телевар. - Нахлестались ваши караульщики на посту, вот и чудится разное. Службу - ее блюсти надо, а не воздух пинать.
- Не говори о чем не знаешь! - обиделся десятник. - Пахом в карауле хмельного сам в рот не берет и ребятам заказывает. Чисто девица красная! Если и примерещилось ему что, так не с перепою. Ну да пустяки всё, бабы треплются, у них языки без костей...
- Без костей, говоришь, уважаемый? - ехидно поинтересовалась снова севшая в седло Ольга. Она тряхнула головой, и ее русые волосы, скрученные в узел на затылке, рассыпались по плечам серебристой волной. - А мне почему-то кажется, что иные мужики пуще баб языком молотят, только шелуха по сторонам летит... А вот я тебя пикой, чтобы болтал поменьше!
Караульный ошарашено уставился на нее, судорожно сглотнув. Солдаты, переглянувшись, заухмылялись во весь рот. Несколько мгновений десятник беспомощно переводил взгляд с них на девушку, затем махнул рукой и сам загоготал.
- Ну, подловила ты меня, девка! - отсмеявшись, сказал он. - Совсем забыл, что у Всадников бабы, ровно мужики, на конях ездят да пикой орудуют, да еще и одеваются так, что от парней не отличишь... Ладно, извини за грубое слово, будет мне впредь наука. Так о чем я? Ну да. На восточных границах тоже неспокойно, соседи, жугличи, дозоры тревожат, случается, и стрелы пускают. Кое-кого поцарапали, но до смерти пока никого не убили. А воевода городской отвечать не велел, чтобы не злить их понапрасну. В общем, вроде и ничего особенного, но неспокойно как-то, камень на душе лежит. Совет вот тоже наемников скликает на всякий случай, налоги подняли, лавочники недовольны, но пока помалкивают. Слушай, темник! - внезапно оживился он. - А ваши ребята не хотят деньжат подзаработать? Нам верховых патрулей не хватает, все пешком топаем, а у жугличей кони хоть и плоше ваших, да все лучше своих двоих. Воевода наш от пары-тройки сотен Всадников на службе не отказался бы, точно говорю. Лютые - они хороши, но мало их, только обозы охранять и хватает. А?
- Не знаю, Серет, - качнул головой Телевар. - Не мне такие вещи решать. Да только сдается мне, что наш конязь не согласится. Не любим мы в чужие дела соваться, а деньги ваши нам ни к чему. Сейчас вот железом да мелким товаром затаримся - и нашей общине на год-другой хватит и на одежду, и на подковы, и на оголовки для стрел. А что нам еще нужно? Ладно, недосуг с тобой разговаривать, солнце уже к закату клонится, а до города еще пилить и пилить. Да и на ночлег устроиться - не минутное дело. Бывай, десятник, в городе свидимся, там и поговорим.
Тысячник поворотил коня. Серет поглядел ему вслед, странное выражение мелькнуло у него на лице. Затем он махнул рукой, отступил на обочину, и тут же караван с глиной пришел с движение. Маленький обоз всадников двинулся за ним. На прощение Ольга ехидно подмигнула Серету и высунула язык. Тот широко ухмыльнулся и показал ей большой палец, и Теомир сразу преисполнился к говорливому десятнику неприязнью.
Все еще шестой день. Хамир
Галазир явно пребывал не в лучшем настроении.
- А, явился не запылился... - буркнул он Тилосу вместо приветствия. - Ну, что на сей раз скажешь плохого?
- Грубый ты, воевода. Никакого тебе этикету и обходительности, ниже хотя бы "здравствуй". И как тебя выборные терпят? - пожаловался посланник, без приглашения бухаясь в дубовое кресло. Кресло имело высокую прямую спинку и почти такие же высокие подлокотники, зато почти не обладало мягкостью и комфортом. Неведомый столяр прибил к его сиденью кусок грубого войлока и тем и ограничился, посчитав, видимо, что в доспехе все равно, на чем сидеть, а бездоспешные сюда не ходят. По собственному опыту Галазир знал, что сидеть в нем - сущее мучение. Посланник, однако, развалился в нем, как на пуховой перине.
- А они и не терпят, - объяснил воевода, откладывая в сторону длиннющий свиток с финансовыми записями и втихую радуясь поводу отвлечься. - Они ко мне без особой надобности не суются, а какая у них надобность? Деньги мне казначей платит, а дело я и без них знаю. Ко мне только тот гусь... как его... Дребодан!.. и заглядывает раз в полгода. Морщится, но помалкивает. И то, назвался головой - полезай в шапку. А ты чего явился?
- Пожрать есть чего? - осведомился Тилос, зевая во весь рот. - Четыре дня на ногах, хлебом да водой, да всякой дрянью питался. Воров у вас в тюрьме и то лучше кормят...
Галазир с размаху врезал ладонью по заваленному всякой канцелярской всячиной столу. От могучего удара стол затрещал, часть документов свалилась на пол. Воевода подумал и смел остальные пергаменты туда же. На полу образовалась неопрятная куча, зато стол засиял первозданной, но вусмерть исцарапанной полировкой. В приоткрывшуюся дверь просунулось испуганное лицо мальчишки-прислужника.
- Эй, ты, как тебя... неважно, дуй на кухню и тащи сюда, что от обеда осталось. А ежели все сожрали, пусть приготовят чего на скорую руку.
- Агась! - быстро кивнул мальчишка. Дверь захлопнулась, по коридору раздался дробный перестук босых пяток.
- Сейчас перекусишь по-быстрому, а потом в казармах все равно ужин, - объяснил воевода Тилосу. - Чем-нибудь да накормят. Ну, с чем пожаловал?
- Да все с тем же, - снова зевнул Тилос. - Ох, извини, на ходу засыпаю, а уж в кресле... Серый Князь все еще предлагает договор о дружбе и защите, условия прежние.
- Ну, а ко мне чего явился? - сердито спросил воевода. - Я - лицо наемное, что мне скажут, то и выполню. К... дохлый кот, опять имя забыл! А, к Дребодану тебе и надо, он у нас главный по чужеземным сношениям.
- Кончай дурака валять, - поморщился посланник. - Ломаешься, словно девица красная. Сам знаешь, что поступят по твоему слову. Почешут в затылках и сделают. Ну так что?
Какое-то время Галазир сосредоточенно сопел, уставившись в окно, потом шумно выдохнул воздух и повернулся к посланнику.
- Навязался ты на мою голову, - пробурчал он недовольно. - Слушай, Тилос, ты меня знаешь. Я против тебя лично ничего не имею, да и против хозяина твоего - тоже. Много чего скверного я про него слышал, ну да понятно, кто рассказывает. И условия не самые плохие, и Совет убедить можно, и даже выгоду мы из дружбы извлечь сможем, если твой князь пошлину уменьшит за тракт возле Лесной долины. Но...
Воевода заколебался.
- Но тебе не нравится подчиняться чужому слову, - спокойно закончил Тилос. - Свою волю предпочитаешь, хоть бы и в цирке бродячем, но хозяином. А тут еще всякие-разные воду мутят. Хороший предлог для Совета, хвалю. Но ситуацию это не меняет. Ты что знаешь о...
Дверь распахнулась от пинка ногой, и посланник осекся. В дверь, тяжело пыхтя, просунулся мальчишка, нагруженный огромным подносом с половиной поросенка и двумя жареными гусями. Его сопровождала толстая повариха в почти белом переднике, держащая в одной руке кувшин с легким вином, а в другой - корзинку с хлебом.
- Больше не нашлось, - виновато пропищал слуга, с трудом помещая поднос на стол. - Дядя повар сказал, что вечером можете хоть обожраться, а сейчас - и не просите, нету.
Он шагнул к двери, посмотрев на прощание на гуся голодными глазами.
- Стой, - приказал Тилос. - Есть хочешь?
Мальчишка кивнул, сглотнув слюну. Тилос ухватился за гусиную ногу и дернул, вырывая с корнем, затем протянул мальчугану. Тот схватил мясо и тут же впился в него зубами, мгновенно вылетев из комнаты. За ним, притворив дверь, выплыла повариха, неодобрительно качая головой.
- Не кормите вы слуг, что ли? - пробормотал Тилос, с жадностью поглощая кусок поросенка. - Как в голодный год, честное слово...
- Да таких малолетних оглоедов корми хоть по пять раз на дню, все мало, - отмахнулся воевода. - Что ты говорить начал?
- Жугличи вот-вот перейдут ваши рубежи, - с набитым ртом ответил посланник. - Слушай, дай поесть спокойно, а? Небось не помрешь от любопытства.
- Жугличи? - пожал плечами воевода. - Эка невидаль. Они всегда наши заставы на дорогах да хутора тревожат. Молодежь балуется. Не убили никого - и ладно.
- Оштрелилиы, - пробормотал посланник, почти не жуя проглатывая огромный кусок гусятины. - Тьфу. Говорю, подстрелили бы парочку озорников - сразу утихомирились бы...
- Ну да, утихомирились! - не согласился воевода. - Как раз бы и напали со злости-то.
- Если бы просто со злости напали, вы бы их быстренько потрепали и назад загнали, - мотнул Тилос головой, не отвлекаясь, впрочем, от еды. - А если они нападение готовят, то пусть лучше не до конца подготовленными нападут, вам же проще. Но сейчас я о другом. Они готовы массой в вашу сторону двинуться, целыми даже не стойбищами, а большой ордой. Женщины, дети, стада...
- Что? - удивился воевода, аж привставая в кресле. - Переселение у них, что ли? Ну так пусть себе идут, мы пропустим, лишь бы посевы не топтали.
- Уф, - Тилос откинулся на спинку кресла и сделал солидный глоток прямо из кувшина. - Вроде нажрался. Спасибо за угощение, воевода. Нет, не переселение. Война, Галазир, самая натуральная война.
- Да ты-то откуда знаешь? - возмутился Галазир. - У них основные кочевья в двадцати дневных переходах отсюда. Птицей ты летаешь, что ли?
- Может, и птицей, - пожал плечами Тилос. - Давно не в двадцати, кстати, в семи-восьми. И уж лучше бы тебе мне поверить. Я когда-нибудь обманывал?
- Нет, - нехотя ответил тот. - Но все когда-то случается впервые.
- Но не сегодня, - ласково улыбнулся посланник. - Пошли зеркалами весть, чтобы в селах добро закапывали, а сами в леса уходили, иначе перебьют многих. Прямо сейчас пошли - солнце еще высоко, успеешь. И готовься к осаде. Долго они тут сидеть не станут, не вы им нужны, а западные степи...
- Там же Всадники! - изумился воевода, но тут же спохватился. - Да не верю я тебе! Сколько времени бок о бок жили! Им наши пашни без надобности, а нам своих земель хватает, расширяться не собираемся. Ладно бы мор у них случился или бескормица, а то ведь все тихо-мирно...
- Вот земли Всадников им и нужны, - фыркнул Тилос. - Те перекочевывают с дальних западных пастбищ на восток, растянуты на много переходов. В восточных землях их сейчас мало, голыми руками брать можно. Ближайшие к вам степи уже восстановились, самое время, чтобы на них коней да скот пускать. А вы у них на пути стоите, и в тылу они вас не оставят - и сами не рискнут, и советники Майно подзуживают, добычу обещают.
- Складно врешь, - мрачно буркнул Галазир. - Да только чем докажешь? Ежели я сейчас весть по селам пошлю, как ты велишь, да в тебя пальцем ткну, как в советчика, что, думаешь, со мной сделают? Хорошо, если просто из воевод вышибут! Майно, тоже мне! Ну на кой мы ему сдались, сам подумай? Где он, и где мы?
- Ты воевода, тебе и придумывать, как объяснять, - отмахнулся посланник, поднимаясь из кресла. - А зачем вы Майно... Поверь, есть у него серьезные причины. И вы, и Приморская империя, и жугличи, и гуланы с тарсаками далеко на юге - все ему сгодятся. Ладно, недосуг мне. Действительно, надо еще с Дребоданом поговорить, а то обидится за невнимание и начнет на весь город вонять. Ему я то ж самое повторю, а ты действовать начинай. Где меня искать если что, знаешь. В "Золотой чаше", коли забыл.
- Погоди ты! - рявкнул во весь голос Галазир. - Верю я тебе, верю! Но только как другим-то объяснять? Зачем мы Майно? Всадники?
- Не смогу объяснить, Галазир, прости, слишком сложно. Просто поверь на слово. Одно помни: пойдешь под руку Серого Князя - он тебя от жугличей прикроет, побаиваются они нас. А страха не хватит - оружие у нас есть волшебное, людей тысячами косит. Нет - сметет орда и Хамир, и Всадников. Даже если Хамир и уцелеет за их неумением осаду правильно вести, они выбьют всех, кто на земле сидит. С кем торговать-то станете? Счастливо, воевода, и не забудь: время твое на исходе.
Посланник стремительно вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Воевода сидел за заляпанным жиром столом и невидящим взглядом смотрел на обглоданные кости.
- И все-таки, откуда он знает про Разрушителя-то? - наконец пробормотал Галазир себе под нос.
Все еще день шестой. Хамир
Первым делом Купчище поразил Теомира стенами из настоящего камня.
Стены в нижней их части составляли твердые серые глыбы с вкрапленными блестками. Всезнающий Хлаш Дэрэй пояснил, что он называется гранитом. В свое время валуны за большие деньги привезли с дальнего юга, из каменоломен Сахарных Гор. Но камень поднимался невысоко. Поверху шли толстые деревянные бревна, пропитанные от огня каким-то колдовским составом и утыканные тут и там острыми стеклами.
И стекло, и гранит были Теомиру в новинку. Стеклянная посуда у Всадников стоила безумно дорого - конь за два кубка, так что ее хранили для столеградских пиров с важными иноземными гостями. Что же до гранита, то он не шел ни в какое сравнение с песчаным камнем, из которого тролли возводили легкие аванпосты - на их развалины Теомир изредка натыкался, присматривая за табунами на дальних пастбищах. Несмотря на морось и заметное похолодание, что днем принесли с собой тучи с севера, любопытства юноша не утратил. Он отделился от обоза и отошел к стене поодаль от ворот. Там он с уважением потрогал твердый серый камень, покрытый ледяной влагой дождя. Каменный холод, казалось, обжигал. Украдкой оглянувшись по сторонам, Теомир незаметно вытащил из ножен кинжал и ковырнул один из гранитных блоков. Песчаник от такого крошился и рассыпался, но гранит лишь украсился недлинной белой царапиной, а на железном клинке осталась небольшая зазубрина. Уважительно качнув головой, парень спрятал кинжал и вернулся обратно к обозу, застрявшему на въезде в город.
Караван с кирпичной глиной уже давно втянулся в ворота. Боршугал помахал на прощанье и тоже уехал, на доклад, как объяснил. Телевар же с начальником караула по-прежнему орали друг на друга, багровея лицами и энергично размахивая руками. Стражник, кажется, доказывал, что такой мизерной пошлины не берут больше нигде в мире и торговаться из-за нее значит оскорблять предков, духов, богов и просто хороших людей своей скупостью. Телевар огрызался в том смысле, что городская стража одному духу молится - алчности, каковой дух, действительно, обратившись в жабу, за каждый недополученный грош может и удавить ночью в постели.
Впрочем, оба уже выдыхались. Даже собравшаяся неподалеку кучка зевак начала постепенно рассасываться. Привязанные к телегам кони нервно размахивали длинными неподрезанными хвостами, храпели, дергали поводья, роняли на утоптанную дорогу дымящиеся яблоки, в которых уже копались какие-то мелкие серые птицы (Хлаш назвал их воробьями). Наконец стражник плюнул, сердито махнул рукой и принял от тысячника небольшой звякающий мешочек, после чего, не оглядываясь, ушел в караулку. Сразу успокоившийся Телевар, слегка ухмыляясь, вернулся к обозу.
- Тронулись! - скомандовал он. - А все-таки городские, хоть и купцы через одного, торгуются с каждым разом все хуже и хуже. Чуть не вполовину меньше заплатил, чем рассчитывал. Ну, ну, не спите, вперед!
Последняя реплика относилась к Теомиру с Ольгой, которые таки загляделись на могучие ворота, обитые кованой сталью и чуть не отстали.
От ворот вела довольно широкая улица, от которой время от времени в сторону отходили узенькие - не больше чем для одной телеги - проулки. Вдоль домов шли деревянные мостки для пеших, по крайней мере на вершок возвышающиеся над глубокими лужами проезжей части. Дома стояли сплошь деревянные (каменных, вопреки ожиданиям Теомира, почему-то не оказалось), но высотой в два, три, а иногда и вовсе невиданные четыре этажа. Первые этажи все без исключения занимали лавки. Впрочем, дальше в переулках, как углядел-таки Теомир, дома располагались пониже, а лавок и вовсе не имелось. Вдоль пеших мостков тянулись аккуратные канавки, по которым струились куда-то в сторону стены до невозможности вонючие ручьи. Торговля почему-то не шла, и огромные окна лавок закрывали мощные деревянные ставни.
- Выходной, - пояснил Теомиру Броша. - Есть у них такой день, один в осьмицу, когда всякая работа запрещена. Только постоялые дворы да трактиры и действуют. Вот работнички! Интересно, если бы они коней пасли, тоже на весь день их одних бросали бы?
В остальном город мало чем отличался от Столеграда, разве что коновязи перед входами почти не попадались. Редкие прохожие, угрюмо закутавшись в плащи, спешили по своим делам, обращая мало внимания на приезжих. Раз навстречу попалась странная повозка - большой короб на колесах с завешенными изнутри окнами. На его узенькой дверце красовался какой-то круглый рисунок из колосьев и кинжалов. Короб волокли четыре лошади, запряженные попарно, над кучером торчал небольшой навес, а на ступеньке сзади короба стоял человек в аляповатом красочном одеянии. Он мрачно покосился на обоз, сплюнул и отвернулся.
- Выборный городского совета, - пояснил Теомиру с Ольгой Хлаш, размеренно вышагивающий рядом с телегами. - Не тот, что сзади висит, конечно, а внутри. Повозка его каретой называется. Чем она богаче украшена, тем важнее человек. Ежели увидите, лучше на другую сторону перейдите, а то хлестнет кучер кнутом, просто со скуки. Впрочем, конного не хлестнет, побоится, но конному в городе несподручно, особенно в торговые дни. Сегодня-то все по домам сидят, потому и места много, а так на улице толпа...
Теомир поежился, представив, как его ни за что ни про что охаживают кнутом. С ножом на него тогда, что ли, бросаться? На безоружного, да еще в чужом городе? А если не бросаться, то так и ходить униженным да оплеванным? Действительно, лучше перейти от греха подальше. Ну и порядки здесь! Торговцы, одно слово.
На первом постоялом дворе места не оказалось. Телеги еще удалось бы приткнуть худо-бедно в разных углах, но вот коней разместить оказалось решительно невозможно. Хозяин охал и ахал, горестно всплескивал руками, огорченный, что пожива уходит из рук, но сделать ничего не мог. На прощание он пригласил заглядывать в следующий раз, клялся, что примет как дорогих гостей, но Телевар лишь вежливо кивал, не произнося ни слова. Та же история повторилась и на втором, и на третьем дворе, и лишь на четвертом, с полуразвалившимся забором, приземистым облупленным трактиром и валяющимися в лужах пьяными, место нашлось.
- Заезжай, коли не шутишь, - пожал плечами хозяин, угрюмый детина откровенно бандитской наружности. - За лошадь два медяка в день, за человека - полтора, за телегу - пять. Охрана наша, но один из ваших тоже может дежурить для пущей сохранности.
- Дороговато что-то, - в сомнении проговорил Телевар. - Раньше за человека полмедяка брали, а с лошади - один... Да и место здесь ненадежное, уведут лошадей - что делать станем?
- Не нравится - валите дальше, - сплюнул детина. - А лошадей у нас еще ни разу не сводили, и гостей редко обижают, не чета другим дворам. За то и берем сверху.
- Да у тебя вон и частокол весь развалился, - скроил презрительную мину тысячник. - Через него не то что лошадь - телегу незаметно увести можно. Да и грязно-то как, в луже утонешь - и не заметишь. Медяк за человека, полтора за лошадь, три за телегу.
- Не торгуюсь, - отрезал хозяин. - Не нравится - скатертью дорога. А про лошадей я уже все сказал.
Телевар вопросительно взглянул на тролля. Тот едва заметно кивнул, и темник, вздохнув, скомандовал:
- Заводи коней.
Вопреки ожиданиям, стойла оказались крепкими и сухими, а трактир внутри - довольно чистым и опрятным. Над входной дверью красовалось большое облезшее изображение позолоченного кубка. На глазах у новоприбывших здоровый вышибала подхватил под мышки сползшего под стол пьянчужку и без долгих церемоний вышвырнул его на улицу. В большом камине горел жаркий огонь, без толку раскаляя толстый чугунный вертел. Немногочисленные посетители равнодушно взглянули на новоприбывших и опять угрюмо уставились в свои пивные кружки. Теомир с Ольгой растерянно остановились посреди зала, оглядываясь по сторонам. Бывалые Громобой с Брошей блаженно плюхнулись на лавки у камина, жмурясь от удовольствия в потоке тепла. От их одежды тут же пошел стлаться по комнате тяжелый пар. Ближайшие к ним выпивохи недовольно взглянули в их сторону, но промолчали.
- Ваши комнаты - с восьмой по тринадцатую, по лестнице на второй этаж, - сообщил хозяин Всадникам, входя в зал бок о бок с Телеваром. - Цифры знаешь? Да не зыркай на меня так, много раз я купцов видывал, что письменным знакам не обучены. Ключ от замка только один на комнату, кто потеряет - заплатит стоимость нового замка и двери, то есть тридцать медяков. Кормежка - с поздней зари до полуночи, в другое время на кухню даже и не суйтесь, прибьют. Эй, что пес здесь делает?! - неожиданно рявкнул он, заметив встряхнувшегося у двери Грома. Волк с интересом осматривался, поводя носом. - Выкиньте шавку на улицу, и чтоб нос сюда нее казала!
- Потише, уважаемый, - буркнул Заграт, подходя к нему. - У орков не псы, а боевые волки. Как бы он тебя не погрыз за такие слова. Хотя вряд ли, конечно, не станет зубы марать. И комнаты мне не надо, ухожу я к Красной Печи, как и обещались за меня. Хлаш, проводишь? - полуутвердительно спросил он тролля. Тот молча кивнул.
Хозяин лишь пожал плечами и прошел к своей стойке, зазвенел там железом, похоже, отбирая ключи. Теомир про себя восхитился его невозмутимости. Орк тем временем повернулся к Телевару.
- Спасибо, уважаемый, что в беде не бросил, - тихо сказал он. - Не забуду... если жив останусь. Да не сделают предки нас врагами!
- Да нечего тебе забывать, - так же негромко отозвался тысячник. - Подумаешь, в телеге место нашлось, великое дело. И нам бы без тебя несладко пришлось, так что мы квиты. Пусть Отец-Белоконь хранит тебя, иди с миром.
Он хлопнул орка по плечу - тот дернулся и зашипел от боли в ране - и прошел к стойке, вполголоса заговорив с трактирщиком. Заграт криво усмехнулся, махнул на прощание Ольге с Теомиром и вышел за дверь. Гром с Хлашем последовали за ним. Теомир вздохнул. Он надеялся разузнать у орка побольше о колдовстве, но в дороге как-то не сподобился. А теперь случай оказался упущен окончательно.
Один за другим вошли тележники, пахнущие сыростью, лошадьми и потом. Чеготар волок в охапке копья, Перевоя с Любоконем увешивали мечи, прихваченные из телег. Хозяин неодобрительно глянул на них. Телевар, закончив разговор, подошел к общей компании, побрякивая ключами.
- Пошли наверх устраиваться, - сказал он.
На втором этаже, куда поднялись по крутой скрипучей лестнице, обнаружился длинный мрачный коридор с единственным оконцем в дальнем конце. По обе стороны коридора шли ряды узких дверей, на которых чем-то острым накарябали непонятные знаки. Пахло кошачьей мочой и кислой капустой. Телевар пошел мимо дверей, морща лоб и напряженно вглядываясь в письмена.
- Вот восьмая комната, - наконец с облегчением сказал тысячник. - Себе забираю. Онка - со мной. Следующие пять - тоже наши, располагайтесь как хотите, только ключ взять не забудьте. Последняя комната - Хлашу. Сказал зеленокожий, что тоже здесь жить останется, покуда место себе не найдет. Отдыхайте пока. Как стемнеет совсем - сбор внизу. Поужинаем и завтрашний день обговорим. Мечи и прочую длинную справу с собой зря не таскайте, не принято в городе, стража косится. Да и не от кого тут особо отбиваться. Ножей достаточно, а если что - стражу кликнем.
Теомир выбрал из пригоршни ключей на ладони Телевара один, с двумя вертикальными черточками на головке. Комната с такими же знаками на двери нашлась в дальнем конце коридора. На удивление хорошо смазанный замок открылся с едва слышным хрустом.
Внутри комната оказалась больше похожа на стойло в конюшне: сажень вдоль, столько же поперек. Все убранство - две жестких деревянных кровати с тонкими матрасами, крохотный столик у затянутого грязным бычьим пузырем окна, больше напоминающего бойницу своей узостью, да несколько вбитых в стену железных крючьев. Броша, оттеснив Теомира в сторону, кинул вещевой мешок под одну из кроватей и вышел.
Теомир бросил под вторую кровать свой походный мешок, пнул его подальше вглубь, прямо в сапогах лег на кровать, растянулся и прикрыл глаза. Выходило жестковато, но случалось и хуже. Он мысленно представил себе город, каким его видел сегодня - с лавками и деревянными мостками, могучую крепостную стену, ворота, стражу в кольчугах. Почему-то вспомнился Заграт с его торчащими из-под верхней губы клыками и почти отсутствующим звериным носом на мохнатой морде. Заграта было жалко, злые морды чужих орков и их кривые ятаганы реяли вокруг него, а шаман, связанный и беспомощный, лишь бессильно рычал. Сбоку выпрыгнул Гром с пеной, капающей с оскаленных зубов, и постучал в дверь когтями.
Теомир стряхнул сон и с трудом разлепил глаза. Рядом стояла Ольга и осторожно трясла его за плечо.
- Вставай, засоня, - улыбнулась она. - Солнце давно село. Все уже собрались в зале, тебя ждут.
Компания Всадников расселась вокруг длинного стола, основательно посеченного ножами. На столе располагалось большое деревянное блюдо с наваленными кусками жареного мяса. Рядом лежали караваи хлеба и стояли кувшины с каким-то питьем. Глиняные кружки выпячивали бока с нарисованными зверями и птицами, по большей части неопознаваемыми из-за буйной фантазии художника.
- Явился, засоня... - неодобрительно блеснул на Теомира глазами тысячник. - Значит, так, други. Как сообщил наш гостеприимный хозяин, из трех рынков, где торгуют лошадей, в городе открыт лишь один, Южный. Остальные заперты - торговцы спешно по домам разъезжаются. Странно. Сколько раз сюда приезжал - всегда своей очереди дожидаться приходилось. А вот постоялые дворы все заняты, и оружейные лавки прямо-таки забиты товаром - не похоже, что он залеживается... Ну да не суть важно. Важно, что завтра встаем с рассветом - и на рынок. Чем быстрее расторгуемся, тем быстрее до дому вернемся. Онка!
Телевар повернулся к травнице.
- Понимаю, что денек выдался не из легких, весь день на ногах да в седле. Но надо бы сходить коней проверить, все ли здоровы, чтобы завтра не оконфузиться. Сейчас поужинаем да сходим, ладушки?
Ольга молча кивнула.
- Броша остается здесь, телеги караулить, за оставшимися конями присматривать. Трактирщик уверяет, что сторожа у него - хоть куда, но мне лично домой пешком добираться не хочется. Все ясно? - тысячник засунул в рот здоровый кусок мяса и какое-то время усиленно работал челюстями. - Да, вот еще что. Всем говорю и себе напоминаю - нрав свой в крепкой узде держите. Здесь порядки не те, что дома, да и чужестранцев хватает. Если что - сами и виноваты окажемся. А виру здесь такую наложить могут, что безо всяких конокрадов пешими домой отправимся.
Всадники молча кивнули, не отрываясь от еды. Теомир ощутил бедром ножны кинжала. Уж он-то точно себя в обиду не даст, хоть и чужестранцу, да и Ольгу обидеть не позволит! Он плеснул себе в деревянный кубок из кувшина. Темно-желтая жидкость оказалась слабеньким вином из непонятно чего. Впрочем, на вкус оно казалось не таким уж и скверным, и Теомир, подумав, наполнил кружку до краев.
Хлопнула входная дверь, потянуло сырым холодным воздухом. Все, как по команде, повернули головы. Телевар удивленно приподнял бровь. Удивляться действительно было чему: рядом с Хлашем стоял Заграт, хмуро озираясь по сторонам. Гром, насмешливо зыркнув на трактирщика - тот лишь недовольно поморщился - встряхнулся и неторопливо прошел к столу. Ольга потрепала его по загривку и сунула кость, на которой, как заметил Теомир, оставалось еще порядочно мяса. Волк благодарно лизнул ее руку, осторожно взял кость, отнес в угол возле очага и принялся неторопливо обгладывать, жмурясь от приятного тепла.
- Клан Красной Печи два дня назад в полном составе покинул город, - невозмутимо пояснил тролль. - Так что, боюсь, уважаемый темник, мы не в состоянии выполнить свое обещание по не зависящим от нас причинам.
Телевар лишь пожал плечами и приглашающе повел рукой.
- Присаживайтесь, друзья, еды на всех хватит, - заявил он. - Не судьба так не судьба, что уж поделаешь. А чего вдруг они ушли?
- Загадка, - ответил тролль. - Люди, живущие по соседству с Печной Слободой, утверждают, что стояла тишь да гладь, а потом они за утро снялись и исчезли, даже не предупредили никого. Там, кстати, наш знакомый обоз с печной глиной стоит. Хлопер матерится так, что даже у Заграта уши в трубочку свернулись. Везли им материал, понимаешь, а что теперь делать? Долги глиной отдавать?
- Да, не повезло ребятам, - задумчиво проговорил тысячник, прихлебывая вино. - Да вы садитесь, чего встали?
Кивнув, Хлаш подошел к скамье, чуть ли не силой волоча за собой подавленного орка.
- Интересно... - почти про себя пробормотал Телевар. - Оружейные лавки переполнены, горожане копья да мечи как горячие пирожки хватают - это раз. Конные торжища закрыты, потому как купцы все куда-то подевались - два. Орки гурьбой с насиженного места снимаются, словно все их предки за ними гонятся - три. Интересно, чего я еще узнать не успел?
- Что запасы съестные с начала весны в цене дорожают куда быстрее обычного, - подсказал тролль, целиком засовывая в рот приличную краюху хлеба и работая могучими челюстями. - Что городские выборные свои семьи к родственникам на юг отправляют, а иные и сами по делам неотложным надолго уезжают. Что народ ставни новые, прочные мастачит да двери тяжелые навешивает. Что городской совет гонцов во все стороны рассылает, за войска наемные баснословные деньги сулит, и что постоялые дворы всяким сбродом уже забиты, а вот серьезных бойцов как-то не видать... Продолжить?
- Не стоит, друже, - покачал головой тысячник. - Ох, и попали мы... Надеюсь, успеем расторговаться, прежде чем город в осаду возьмут. Проку, правда, чуть выйдет - оружейное железо, небось, до небес подорожало, хорошо, если за двойную цену укупим. А можем и вообще не расторговаться - в осаде кони ни к чему, корми их только, так что деньги хранить сподручнее. А кто войной на Купчище идет, известно?
- Кто говорит - жугличи, кто - орки, кто - харазги с юга, а кто и вовсе на троллей из Песчаных гор намекает, поди пойми, - пожал плечами Хлаш. - То-то на меня на улицах косились. Ну, Народ точно к делу отношения не имеет, а вот за остальных не поручусь.
- Дела-а... - протянул Телевар. - Ладно, завтра думать станем. Люди говорят, вечер паникер, утро утешитель. Заграт, чего голову повесил? Ешь, а то все слопают, голодным останешься. Что дальше делать собираешься?
Орк лишь пожал плечами.
- Назад в свое стойбище пойду, - грустно сказал он. - Что еще остается? Один - как отрезанный ломоть, пропадешь ни за грош.
- А тебя там не... того? - осторожно поинтересовался тысячник. - Тебя же вроде в убийстве обвиняли?
- Да оправдаюсь я, - отмахнулся Заграт здоровой рукой. - Тогда, ночью, меня на месте порешить могли в горячке, а сейчас разбирательство устроят. Есть в клане дельные старики, рассудят. Не идиоты же они верить, что я на самом деле так глупо подставился. Не первый день на свете живу, знаю, что смерть вождя похода не отменяет. Другое обидно - своих мне уже не догнать, они сейчас далеко. А что такое отряд без шамана? До первого же встречного колдуна, не дальше. Полягут ребята без пользы, вот и все. Добрался бы я до того говенного подсыла - глотку бы порвал!
Его клыки опасно блеснули, орк глухо зашипел. Волк у очага вопросительно взглянул на него, но увидев, что хозяин ни на кого не нападает, вернулся к своей кости.
- Ладно, парень, не расстраивайся, - пожал плечами Телевар. - Мы тебя подбросим на обратном пути, там от развилки до ваших земель пешком два дня ходу, а на волке, верно, еще быстрее. Вины на тебе нет, и дома ты пригодишься не меньше, чем в походе. Если уж волколаки по лесам рыскать начали...
Он покачал головой.
- Вот дожил! - сварливо буркнул под нос орк. - Уже люди утешать начали, скоро сопли вытирать начнут! Ладно, темник, за предложение спасибо, не откажусь. Руки-ноги у меня еще дрожат, так что на телеге лучше, чем на волке. Обузой не стану, не бойся. Котенок у тебя умница, да только знает маловато, подучиться ей не мешает. Вот и займусь...
Теомир, с интересом вслушивающийся в разговор, ревниво взглянул на него. Чтобы какой-то чужак учил Ольгу неизвестно чему!.. Впрочем, почти сразу он забыл про орка. Война! Настоящая война! Наконец-то он сможет поучаствовать в великом сражении наяву, не во сне! Кто знает, вдруг про него, героя, еще и песню сложат? Надо только не забыть надеть завтра пояс, тот, с потайными метательными звездами...
Все еще день шестой. Замок теней, Закатная бухта
Свет факелов метался по черным стенам коридора, сложенным из плохо отесанных глыб песчаника. Откуда-то тянуло сырым сквозняком. У Каора засвербело в носу, и он громко чихнул. Эхо испуганно заметалось по коридорам, накладываясь на тяжелый стук подкованных железом сапог конвоя.
Посланник злился. После трех осьмиц непрестанных путешествий и переговоров с мелкими кланами, родами, племенами и просто шайками разного сброда он чувствовал себя вымотанным. Его раздражали бутафорские факелы в ржавых железных канделябрах, прибитых к влажным стенам, сами стены дурацких коридоров, по которым ползали специально завозимые с болот мокрицы, и вообще весь по-фиглярски мрачный замок, выстроенный - он знал точно - исключительно для внушения благоговейного ужаса окрестным дикарям. Во всяком случае, за последние полтысячи лет ни один враг не осмеливался даже приблизиться к границам Закатной бухты, плацдарма и несокрушимого (за отсутствием желающих попробовать) бастиона империи Майно на Западном континенте. А уж о том, чтобы напасть на Замок теней самого Майно - Созидателя, Несокрушимого, Вечного - и речи не шло. Посланник сам занимался изобретением внушительных эпитетов для своего господина, а потому знал им цену, но конным варварам они нравились. А уж от вида наспех построенного замка, который, положа руку на сердце, не выдержал бы и сезона полноценной осады, они вообще впадали в экстаз, так что декорации, в общем, себя оправдывали.
Но зачем для своих-то ту же самую пьесу разыгрывать? Сколько раз в удобном и уютном гостевом домике общались - сейчас-то что случилось?
Предводитель стражи подошел к могучей двери, ведущей из холла в приемный зал, и трижды размеренно ударил по ней бронированным кулаком. Дверь отозвалась глухим гулом. Каор недовольно поморщился. Возможно, на иных гостей ритуал и действовал подавляюще, но он лишь досадовал о бесцельно потерянном времени. Ведь надо же придумать - срочно выдернуть его с честно заслуженного отдыха и на секретной летучей бочке ночью тащить за две сотни верст! А потом еще и сутки в седле, потому что, видите ли, бочку могут заметить с моря! Чем на сей раз Повелителю не угодило колдовство для дальних разговоров? А ведь в нынешней ситуации заварушка может начаться в любой момент, до того, как подойдут последние таборы. И тогда южные наемники останутся без контроля среди дикарей, и еще неизвестно, кто с кем начнет драться в переполохе первых дней войны. А без наемников-харазгов осада обречена, город так и останется костью в горле, и успех войны окажется под угрозой... И все потому, что Повелителю захотелось лицезреть физиономию своего слуги вживую!
Впрочем, посланник тут же изгнал с лица гримасу: повелитель превосходно умел читать по лицам. А некоторые поговаривали, что мысли собеседника ему доступны.
Выждав приличествующую случаю паузу, двери, тяжело грохоча железом по камню, раздвинулись в стороны, пропуская посланника в зал. Караул остался за порогом, чему Каор тайно порадовался. Если бы солдаты прошли за ним и в зал, его наверняка ждал арест, темница или даже казнь за некие провины. А провинностей, за которые Майно мог бы взять за горло своего верного слугу, хватало. Взять хотя бы взимание мзды с купцов в недавно присоединенных восточных провинциях за назначение поставщиками для новых губернаторов... Повелитель с его армией доносчиков, безо всякого сомнения, про них знал изначально, но в ход знание не пускал, предпочитая, видимо, держать в загашнике до поры до времени. Вот и сейчас разговор предстоял важный, но явно не о взятках, несанкционированных тратах из казны и даже не о любовных похождениях.
Каор сделал несколько шагов вперед, опустился на одно колено и замер, склонив голову. Каменный пол неприятно леденил ногу сквозь штанину.
- Можешь встать, мой верный слуга, - наконец разрешил Майно. Император сидел на тяжелом золотом троне, освещенном сотней холодных факелов. Стража в червленых панцирях застыла вокруг. Ее доспехи отбрасывали сияющие зайчики, режущие глаза. Неугасимое пламя в центре залы отбрасывало багровые отсветы на скрытые в полумраке гобелены. Каор поднялся на ноги и еще раз поклонился.
- Мой господин, - произнес он.
Майно тяжело встал с трона и со вкусом потянулся. Послышался тихий металлический шелест - неужели под богатым камзолом скрывалась кольчуга?
- За мной, - сказал он, сделав приглашающий жест рукой.
Вековечный император осторожно спустился по узким крутым ступеням трона, покрытым ковровой дорожкой, и стремительно прошел в дальний угол зала. По небрежному мановению руки перед ним распахнулась неприметная даже на свету дверца, за которой на сей раз оказалась обычная комната с видом на лес. Впрочем, Каор не удивился бы и горной вершине, обдуваемой всеми ветрами - настроение повелителя никогда нельзя угадать заранее. Потому-то три лучших известных Каору колдуна-иллюзиониста и мотались по миру в свите Великого.
Стены помещения полностью скрывали ковры. В окно, выходящее на закат, били последние лучи уходящего солнца. Вкусно пахло жареным мясом. В золотой амфоре плескалась темная жидкость, судя по едва уловимому терпкому запаху - выдержанное вино Голубого Кайала.
- Есть хочешь? - спросил Майно, с удовольствием опускаясь в мягкое кресло. - Давай, не стесняйся.
Он приглашающе махнул рукой и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Каор присел напротив, из вежливости отрезал кусок жаркого - оказалась кабанятина - прожевал, запил глотком вина. В другое время он бы не отказал себе в удовольствии посмаковать чудесный напиток, покатать его во рту, наслаждаясь ароматом, но сейчас было не до того.
- Докладывай, - сонно пробормотал Майно, не раскрывая глаз. - Как делишки?
- Все идет как и задумано, господин, - осторожно ответил Каор. Повелителя явно интересовал не ход операции, о таких вещах сообщалось и через связного мага. Но какое-то вступление все равно требовалось. - Почти все кланы Орочьего леса поддались на мои уговоры и выступили к месту сбора - первые должны прибыть не позже завтрашнего полудня. Комендант прибрежного лагеря готов к приему постояльцев. Флот подойдет туда точно в срок, я переговорил с капитаном транспортной эскадры через связника. Через двадцать дней всю орду доставят в Сураграш. Только кланы Седого дуба и Меченого клинка остались на месте, но другого я и не ожидал. Они недавно сильно поцапались между собой, так что теперь у них воинов едва половина от прежнего. Пусть зализывают раны, нам не интересны...
- Что интересно, а что нет - сам решу! - резко оборвал его Вечный, приоткрыв один глаз. Впрочем, он тут же смилостивился. - Ладно, продолжай. Все прошло гладко? Проблемы возникали?
- Э-э-э... - прочистил горло слегка обиженный Каор. - С орками, как ты и предполагал, Великий, никаких проблем. Безмозглых кошаков только подтолкни, а дальше как бы не удерживать пришлось. Только в одном племени слишком осторожного шамана на пару с вождем пришлось убрать, чтобы кого-то посговорчивее во главе поставить, а в остальном всё как по маслу. Отряды уже движутся, скоро доберутся сюда.
- Хорошо. Тролли?
- Дум Вивус, разумеется, облажался...
- Оценки оставь при себе, я и сам выводы сделать способен. Только сведения.
- Да, повелитель. Кланы Песчаных гор пока выжидают, только один род дал предварительное согласие. Они рассылают разведчиков, чтобы оценить ситуацию. Впрочем, минимум половина крокодилов не прочь поразмять кости. Молодежь рвется в бой, хотя старики их сдерживают. Дум собирался вернуться к ним через период-другой...
- Ясненько, - едва заметно кивнул Майно. Казалось, он снова почти заснул. - Что-то еще?
- До Всадников я не добрался, не успел, - пожал плечами Каор. - До меня дошли слухи, что в тех краях неспокойно, волколаки откуда-то объявились. Я как раз подыскивал наемного мага, способного их наведенный страх нейтрализовать. Как только вернусь назад, сразу займусь коневодами... если успею, конечно. Жугличи все больше волнуются, вот-вот из-под контроля выйдут. Пока всё, мой господин.
- Насчет жугличей не беспокойся, - Майно встряхнулся, открыл глаза, поерзал, устраиваясь поудобнее. - Как сорвутся, так сорвутся, большой беды нет. Насчет волколаков тоже расслабься, их мастера на своих не натравят. Я их отправил, так что просто забудь.
- Но, мой господин... - поразился Каор. Волколаки? Так они ручные? Тупые зверюги, требующие для выведения массы сил и чудовищных затрат на одну только кормежку - и при том двадцать штук менее эффективны в бою, чем единственный стихийный маг. И где их здесь выводить? Разве что в замке выкопали новое подземелье...
- Не нокай, - поморщился Майно. - Так надо. Скажи лучше, заметил что подозрительное в тех краях?
- Подозрительное? - озадаченно спросил посланник. - В каком смысле - подозрительное?
- Ну, там герой какой объявился, от которого стрелы отскакивают, или девчушка-маг силы неимоверной, или же вор какой знаменитый, доселе неизвестный... - нетерпеливо разъяснил Созидатель. - То, о чем барды в трактирах и у стойбищных костров рассказывают толпе на потеху. Было?
- Нет, повелитель, - развел руками Каор Трэин. - Я, во всяком случае, не слышал. О новых, - он намеренно подчеркнул слово, - героях я ничего не знаю.
- Не знаешь... - задумчиво повторил Майно. - Так... Ладно, слушай сюда.
Он неожиданно легко вскочил на ноги и подошел к Каору вплотную. Тот машинально поднялся, но Созидатель толкнул его обратно в кресло и наклонился над ним, глядя в глаза.
- С сегодняшнего дня ты собираешь все истории и слухи, даже самые дурацкие и невероятные. Слухи о новых героях или же бандитах с большой дороги - неважно. Чудесные спасения, героические битвы, замечательные открытия - все, что попадется. Особое внимание обращай на слухи о малых отрядах от трех до пяти членов. Не задумывайся, что бред пьяного или галлюцинация, а что на самом деле случилось. Всё - повторяю, всё до последнего слова! - сообщай мне. Слушай, что болтают жугличи, но не брезгуй даже случайными бродягами. Понял?
- Жугличи сдвинутся буквально на днях, повелитель, как только соберутся последние отряды. Я иду с ордой, а во время войны такие слухи собирать тяжко. Я могу бросить все и сосредоточиться на сборе...
- Не надо бросать. Ты по-прежнему координируешь операцию. Контролируй дикарей, следи, чтобы нигде по дороге не застряли, бей их по головам, если умничать начнут, и так далее. Тем не менее, внезапные чудеса и слухи теперь имеют не меньший приоритет, чем управление жугличами. Любые слухи, даже самые невероятные, понял? Раз в день выходишь на связь и передаешь все, что наковырял.
- Да, повелитель! - ошарашенный Трэин кивнул, сглотнув слюну. Таким напористым хозяина он еще не видел - обычно тот не удосуживался повторением приказов. - Я сделаю все, что в моих силах, и даже больше!
- Молодец, - удовлетворенно кивнул Майно, неспешно возвращаясь в свое кресло. - Умный мальчуган. И еще раз напоминаю: куда бы тебя ни занесло, не связывайся с Серым Князем и на двадцать верст не приближайся к Лесной долине. Ты уже пару раз получал от него щелчок по носу - не рискуй настоящей оплеухой. И еще одно. Я назначаю Дума твоим первым заместителем...
- Что?! - Каор птицей взвился из своего кресла. - Дума?! Да он...
- Сядь! - врезав ладонью по жалобно треснувшему подлокотнику, гаркнул Майно во всю мощь своих нечеловеческих легких. Посланника сбило с ног, опрокинуло через кресло и даже немного проволокло по полу. В окне - настоящем, скрытом за призрачным мороком - с жалобным стекольным звоном растворилась наружу створка. Холодные факелы, сами собой затеплившиеся в сгущающихся сумерках, чуть потускнели, и с потолка на посланника просыпалось немного пыли. Он зажал ладонями оглохшие уши, но, на его счастье, Майно уже успокоился.
- Много себе позволять стал, - уже спокойно заметил император. - Встань с пола, простудишься. Итак, я перевожу Дума к тебе в подчинение - просто чтобы ты не засыпал от скуки. И я наделяю его правом действовать самостоятельно по своему усмотрению. Все понял?
Каор, поднявшийся на ноги, лишь хмуро кивнул.
- Вот и ладно, - улыбнулся ему Созидатель своей знаменитой чарующей улыбкой. - Свободен. Да, кстати. Я собираюсь покинуть замок и заняться неотложными делами. Не удивляйся, если не сможешь до меня достучаться напрямую. Работай со штабом или с Кацугой, у них есть все нужные указания и планы.
Каор поклонился и двинулся к двери.
- Эй, малыш! - окликнул его Майно, и посланник замер, чувствуя, что по спине внезапно побежали мурашки. Он слишком хорошо знал этот тон. Все-таки ему сейчас прилетит немалая плюха...
- Да, повелитель? - обреченно спросил он, поворачиваясь.
- Тебе всего двадцать два, но ты у меня мальчик амбициозный и способный. Будущее у тебя большое, далеко можешь пойти, если всерьез не оступишься. Про твои делишки с купцами я знаю...
Вековечный сделал паузу, и Каор почувствовал, что на лбу проступает ледяная испарина.
- ...и, в общем, не возражаю - пока меру знаешь и не зарываешься. И работой твоей я доволен. Однако есть у тебя серьезная проблема: ты себя умным считаешь. Сметка у тебя есть, не спорю, да и не дурак ты, иначе я бы тебя не держал. Но соображаешь временами ты туго, и не головой, а мускулами, а иногда и просто селезенкой. Пока с дикарями дело имеешь, выкручиваешься, но если столкнешься с кем-то поумнее... Поберегись, малыш, иначе быстро голову потеряешь не только фигурально, но и буквально. Дума я к тебе приставляю в том числе, чтобы он тебя охлаждал при надобности. Главный ты, но и его слушай внимательно. Вот теперь точно свободен.
- Да, повелитель... - просипел Каор. Он снова поклонился и почти выбежал наружу через услужливо распахнувшуюся перед ним дверь. Дум! Дум Вивус, выскочка, никто, пустое место, посланник без году осьмица - и право самостоятельного действия! И еще и слушать его советы! Да чтоб он сдох, умник-нищеброд! Что он...
Стоп, одернул себя Каор, уже проскочив через пафосный тронный зал. Сырой холодный воздух каменного коридора отрезвил его. Дум, конечно, ублюдок, но ублюдок сообразительный и хладнокровный, надо отдать ему должное. И успешные операции у него случались. А у хозяина не так много преданных людей, чтобы он за здорово живешь посылал в одно место сразу двоих. Да еще и зачем? Слухи ловить! Что-то здесь не так. Слухи про героев... про отряды... про бандитов... про отряды... Ага! Что-то рассказывала матушка в детстве, какую-то сказку про героев, что придут спасать невинно обиженных и мстить за угнетенных. Надо подумать и вспомнить как следует - авось станет понятнее, что именно искать и за какие едва заметные ниточки тянуть со всей силой.
Посланник Каор Трэин, диверсант, шпион и дипломат, быстро шел, почти бежал по коридору мрачного замка, а позади него чеканила свои шаги бдительная стража Закатной бухты. Майно, Великий и Ужасный, сидел за столом и наблюдал за ним через небольшой экран, встроенный в откидывающуюся столешницу. Магические кристаллы, неприметно встроенные в стены через каждые пять саженей, картинку давали хотя и мутноватую и искаженную, но достаточно разборчивую. Парень разъярен, удовлетворенно решил Стратег, задумчиво потирая лоб. Пуп порвет, только чтобы не дать Думу его превзойти. Дум, соответственно, в рвении не уступит. Вот только не вцепятся ли они друг другу в глотки, работая в паре?
Может, имеет смысл все-таки их разделить? Или не стоит? В качестве стартовой территории определен весь север континента, и даже это еще ничего не значит. Тактик может бродить по планете очень долго, подбирая Отряд, временно принимая и отбрасывая претендентов. Двое в такой ситуации площадь покрытия всерьез не увеличат, а вот в стычке с Отрядом, тем более с еще не сработанным, шансы выжить у двоих куда выше. Может, перебросить сюда еще кого? Не вольных стрелков-авантюристов, а умелых сыскарей из Имперской безопасности? Но они привычны к относительно высокой цивилизации - города, дороги, полиция, гончие письма на публичных столбах, законопослушные обыватели. На что они способны посреди дикарей или уже готовой заполыхать войны всех против всех?
А ведь ты нервничаешь, дружок. Заметно нервничаешь. Даже в кольчугу влез и в каменных стенах заперся. Почему? Неизвестно, кто противник на сей раз? Ну и что? Ты снес четырнадцать опытных Тактиков, включая одного на Текире, и проиграл лишь однажды, и то в незапамятные времена. С тобой уже очень давно никто не рискует связываться из-за практически полной гарантии проигрыша. Справишься и с нынешним противником. Да, жаль, что нельзя узнать, с кем именно имеешь дело - зная оппонента, легче продумывать методы борьбы. Но, в конце концов, Тактик ограничен возможностями своего Отряда - а убийц по твою душу в нынешней Игре посылали многократно, и тоже вполне себе мастера. Никто не преуспел. Не преуспеет и Тактик.
Ты все прекрасно знаешь. И все же, почему ты нервничаешь, друг мой Камилл? Неужто потому, что почти решился на свой безумный, безумный, безумный план, в который вдруг вмешалась нежданная помеха? Или потому, что боишься раскрытия своих маленьких шалостей на площадке? Во всей Вселенной заметить их могут не более десятка личностей, и лишь при пристальном взгляде. Да и о прибытии Арбитра ты узнаешь заранее. Вполне останется время, чтобы спустить курок плана или же ликвидировать все его следы. Так что успокойся.
Или... возможно, маска, что ты используешь для общения с полевыми агентами, начала прирастать к лицу? Слишком часто в последнее время тебе приходится изображать авантюриста, родственную им душу. Пожалуй, следует изменить подход к делу. Пора опять переключаться на глобальную политику. И, пожалуй, стоит отбросить колебания. План следует запускать. Ох, как неудачно случилась контригра... Если бы не она, можно было бы спустить курок прямо сейчас. Но никто другой тебе здесь не нужен, верно? Так что сначала придется порвать в клочья самонадеянного Игрока, кем бы он ни оказался, выбросить его с площадки и только потом решиться окончательно... или не решиться.
Майно встал из-за стола и задумчиво прошелся по комнате. Иллюзия леса за окном дрогнула и пропала, обнажив распахнутую раму и треснувшее стекло с выпавшим уголком. Магические шары залили комнату желтым светом. Ладно, пока продолжаем в том же духе. Авантюристов у меня много, но умных, амбициозных и притом верных - невероятно мало, хоть самому на коня садись... Упускать контроль за имеющимися пока не стоит, особенно в такой неустойчивой ситуации, как сейчас. Но вот следует крепко подумать - а не пора ли вернуться на Восточный континент, подальше от Тактика и его свежесобранного отряда? Маги обеспечат связь на любой дистанции. Веселье в Приморской империи орки с южанами устроят и самостоятельно. Доставку орков на юг тоже есть кому координировать, тот же Каор... или все же прихватить многообещающего мальчишку с собой, оставив в местной глуши одного Дума?.. а вот Крестоцин следует проконтролировать лично, слишком деликатный вопрос.
Но напоследок... ох, все-таки как хочется ввязаться в дело лично! Сидеть в замках и вести разговоры уже надоело до смерти, тянет на свежий воздух. Почему бы и не прогуляться по-быстрому? Вероятность столкнуться с Тактиком в финальном поединке сейчас ничтожно мала, так что риска никакого. Нужно лишь дать четкие инструкции звериным мастерам на предмет прочесывания местности волколаками. Авось да повезет им наткнуться на Отряд и спровоцировать его на бойню. Потом посадить соперника на длинный, но прочный поводок окажется проще простого...
Едва слышно звякнул звонок внутренней связи. Вечный Император нажал кнопку, и через несколько секунд в комнату вошел невысокий человек в грязном плаще с глухим капюшоном, из-под которого виднелись только поблескивающие черные глаза. Остальное оставалось в густой тени.
- Сегодняшняя сводка по приморцам, повелитель, - тихо сказал новоприбывший, протягивая бумажный свиток.
- Спасибо, Кацуга, - Майно принял свиток и быстро пробежал его глазами. - Отлично. Все, как намечено. Я вижу, военная разведка не зря ест свой хлеб.
- Я польщен, повелитель.
- Лесть - для слабых. Я констатирую факт. Продолжай в том же духе. Свободен.
- Да, повелитель, - Кацуга поклонился и пошел к двери. Однако уже взявшись за ручку, он остановился и нерешительно замер.
- Я вижу, что ты наконец-то окончательно созрел для вопросов, - в голосе Майно скользнула ирония. - Спрашивай, конечно.
- Повелитель, как всегда, видит меня насквозь, - глава разведки повернулся к хозяину. - Приношу нижайшие извинения...
- Короче.
- Да, повелитель. И я сам, и все без исключения мои аналитики сходятся в том, что война обречена на поражение даже с учетом собираемых нами сил. Приморцы слишком сильны. Мы неоднократно доносили до тебя свое мнение, и ты ни разу не возразил, не опроверг. Складывается впечатление, что тебя вполне устраивает такой исход. Я не спрашиваю, почему. Но если так, зачем вкладывать столько усилий и средств в обреченное вторжение? Зерапон и Крестоцин нужны нам гораздо больше. Не лучше ли сосредоточиться на них?
Майно тихо засмеялся.
- Мои люди делятся на две категории, - наконец сказал он. - Первые - умные, хладнокровные, умеющие собирать и анализировать информацию, понимать людей и тонко ими манипулировать. Такие, как ты, Кацуга. Вторые - горячие, но глуповатые авантюристы вроде мальчика, что только что в ярости выбежал отсюда. Они способны превозмочь более сильного противника, увлечь за собой толпу на площади, выиграть безнадежную битву, проникнуть в защищенную крепость, чтобы выкрасть важный документ. И те, и другие чрезвычайно полезны - каждый в своей области. Однако я никогда не принимаю к себе людей, сочетающие и те, и другие качества.
- Разумеется, повелитель. Они непредсказуемы и опасны. Именно такие возглавляют успешные заговоры и государственные перевороты.
- Именно. Мне не нужны переменные, способные внезапно нарушить стройную систему уравнений. Но, знаешь, такой подход тоже не лишен недостатков. К сожалению, умные люди вроде тебя не понимают, как риск, авантюра, заведомо проигрышная битва могут горячить кровь и чувствовать себя живым.
- Приношу свои извинения, повелитель.
- Не за что. Я авантюрист, ты - нет. Ты никогда меня не поймешь, хотя я понимаю тебя прекрасно. Расслабься. Скажем, так: война на Западном континенте действительно обречена на провал. И жугличей мы контролировать не сможем, и орки с южанами перессорятся и передерутся, и Приморская империя слишком сильна, не в последнюю очередь благодаря поддержке Серого Князя. Но именно благодаря поражению здесь мы получим и Крестоцин, и Зерапон.
- Не понимаю. Приморская империя - их союзник, а весть о победе союзника всегда укрепляет дух...
- Узнаешь со временем. Мир меняется, Кацуга, и меняется быстро. Просто прими к сведению: мне нужно проиграть здесь и сейчас, чтобы выиграть потом, в другом месте.
Мужчина в плаще помолчал некоторое время.
- Да, повелитель. Теперь все встает на свои места, - в его голосе скользнул упрек. - Если бы я знал раньше, я мог бы предложить...
- Не мог бы. Извини, но есть ключевые обстоятельства, которые неизвестны даже тебе. Вскорости я намерен создать орден посвященных, и ты станешь одним из первых его членов. Но пока не время. Просто делай свою работу.
- Да, повелитель. Но я предан тебе душой и телом и не нуждаюсь в таких поощрениях.
- У меня нет сомнений в твоей лояльности - в отличие от Каора. Вот, кстати, хорошо, что тема всплыла. Он амбициозен, и у меня на него большие планы, но он может решить, что на вольных хлебах ему интереснее. А знает он слишком много. Понаблюдай за ним. Отправь двух-трех людей приглядывать издалека. Теперь всё.
- Да, повелитель.
Уловив в голосе хозяина нетерпеливые нотки, глава военной разведки снова поклонился и вышел.
Игрок снова тихо засмеялся, но резко оборвал смех. Да, решено - нужно размяться. Но тогда следует привести дела в порядок прямо сейчас. А потом - потом мелкие, но такие приятные удовольствия бродячего авантюриста: выбор личины, быстрое, как ветер, скольжение по ночной степи, игра роли... Он отошел в угол комнаты, сел за неприметный, но весьма удобный для нынешнего человеческого тела столик, и его чернильная ручка быстро зашелестела по бумаге.
День седьмой, утро. Восточное приграничье Хамира
Хален неслышно крался по леску, почти не глядя на землю. Чужаки шли вдвоем или втроем. Они неумело маскировались, пытаясь ступать след в след. Явно замечалось, что сапоги незваных гостей с мягкой плоской подошвой были более привычны к стременам. Незаметное хождение по густой высокой траве среди кустов красной ягоды с хрупкими ветвями им явно не давалось. Дозорный ухмыльнулся. Жугличи никогда не отличались скрытностью, предпочитая быстрые налеты, хотя те никогда не приносили особенной поживы. Редкие степные вышки успевали предупредить селения густым дымом, и бесшабашная ватага лихих разбойничков обычно заставала безлюдную деревню и добро, упрятанное в потайные схроны, а на обратном пути их зачастую перехватывали отряды легкой конницы.
Надо отдать им должное, кочевники никогда не пускали по крышам красного петуха без веской на то причины. Так что хамирцы относились к ним почти беззлобно, без нужды старались не убивать, раненых перевязывали, а пленников временами отпускали даже и безо всякого выкупа. Со временем набеги превратились почти в развлечение: кто успеет раньше - селяне спрятаться или же жугличи доскакать? В последние годы ватаги кочевников появлялись все реже и реже, так что погранцы стали тяжелы на подъем. Впрочем, к Халену это не относилось.
Бесшумной тенью он скользил от ствола к стволу, пристально оглядывая кроны деревьев. Кто их знает, кочевников! Вдруг да выучили они новые трюки, тем паче, что такие большие компании вдоль границы еще никогда не шлялись... Да и сам дозорный в поле предпочитал осторожничать даже сверх необходимого. Однажды он чуть не погиб, когда на него набросилась невесть как забредшая сюда банда лесных грабителей в южной одежде - орков да людей, заросших клочковатой бородой по уши, грязных, вонючих и полупьяных украденной в недалекой деревне бражкой. Потеряв от винного духа осторожность, они решили, видно, поживиться лошадью да упряжью одинокого разведчика. Однако двое остались валяться с метательными ножами в глотках, а третьего, здоровенного пузатого мужика, запрыгнувшего сзади на круп лошади, Хален утопил в небольшом болотце верстой дальше. Пока разбойник тонул, с его лица так и не сошло изумленное выражение, появившееся, когда легкая с виду жертва сломала ему шею захватом сзади. С тех пор Хален не расслаблялся даже в самой мирной обстановке, решив, что лишняя минута покоя не стоит клинка в печенке.
Сейчас обстановка мирной отнюдь не казалась. Уже вторую осьмицу масса отрядов жугличей слонялась по граничным пустошам. На территорию Хамира они пока не лезли, но конники, тем не менее, спали в кольчугах, а днем ходили помятые, злые, в любой момент готовые запрыгнуть на нерасседлываемых коней и помчаться на зов сигнального костра. Да и в зеленой рощице стояла какая-то подозрительная тишина. Даже обычно наглые сороки помалкивали в тряпочку, предоставив сверчкам да кузнечикам право безраздельно владеть человеческими ушами. То тут, то там встречались следы грубых сапог, а однажды Халену попалась куча конского навоза, неумело спрятанная под лопухами.
До разведчика донеслось тихое ржание. Хален вжался в ствол пожилой березы, стиснув тяжелый дрот с обожженным и отшлифованным концом. Обошлось - конники находились довольно далеко и его не замечали. Немного поколебавшись, он снова двинулся вперед.
Спустя полсотни шагов он заметил первый секрет жугличей. Трое молодых парней с жиденькими юношескими усами и выскобленными до ошпаренной красноты подбородками сидели в кустах, настороженно оглядываясь по сторонам. Хален мысленно посочувствовал им - он мог бы перерезать глотки всем троим даже среди бела дня, не подняв тревоги. Сейчас он просто обошел секрет стороной. Но еще в полусотне шагов оказался второй секрет, замаскированный куда лучше. Хален мысленно одобрил: напавшего на тех юнцов обязательно заметили бы. Он аккуратно обошел и вторую засаду, и через сотню саженей оказался на опушке большой поляны.
Когда он выглянул из кустов, от изумления у него перехватило дух. Разведчик ожидал найти временную стоянку одного-двух отрядов из тех, что действовали пограничникам на нервы, но здесь оказался целый табор. Пестрые шатры колыхались под легким ветерком, у временных коновязей щипали высокую траву лошади, по земле ползали малые дети вперемешку со свиньями и курами. Не замечалось лишь собак - и то верно, они могли выдать лагерь гавканьем. Да петухов, видимо, держали в клетках под платками, чтобы не кукарекали почем зря. Табор? У самой границы? Хален был молод и знал о больших войнах лишь по рассказам своего деда, но ситуация нравилась ему все меньше и меньше. Пересчитав коней и прикинув количество свободных коновязей, он сделал несколько зарубок на извлеченной из-за пазухи палочке и неслышно двинулся обратно.
Однако удача отвернулась от разведчика. Хален уже миновал внешний секрет жугличей, когда земля под ним внезапно провалилась. Когда-то безвестный охотник выкопал ловушку для крупного зверя - духи знают какого. На памяти разведчика в здешних местах не водилось живности крупнее зайца. За многие годы маскировавшие яму ветви скрыл толстый слой сгнившей листвы, и ловушка ничем не выделялась на окружающей земле - и сейчас с громким хрустом проломилась под Халеном. Извернувшись по-кошачьи, он успел ухватиться за тоненькое молодое деревце, рывком выбросил тело за пределы ямы, краем глаза успев заметить внизу полусгнившие, но до сих пор острые колья, и покатился по земле. Разведчик тут же вскочил и, уже не разбирая дороги и не заботясь о скрытности, со всех ног помчался к опушке.
Сзади раздались изумленно-негодующие крики. Высоко над головой свистнула стрела, и Хален мысленно порадовался неумению лучника. Но вторая стрела прянула почти над самой макушкой, так что разведчик пригнулся и постарался оставить между собой и преследователями кусты погуще.
В мягких сапогах бежалось легко, тем более что клепаную кожаную куртку Хален сунул в переметную суму, взяв с собой лишь пару дротов да добрый охотничий нож имперской работы. Разведчик бежал, вдыхая воздух полной грудью и наслаждаясь летними запахами лиственного леса, а крики преследователей затихали вдали. Впереди показался просвет в деревьях, затем другой, и вот уже роща осталась позади, а навстречу вырвалась бескрайняя степь, и жаркий воздух позднего полудня ударил в лицо, и откуда-то свержу раздалась незатейливая песнь жаворонка. Хален, сунув два пальца в рот, оглушительно свистнул. Навстречу вынесся Гамален, держа в поводу второго коня. Не останавливаясь, Хален прыгнул в седло Воронка, и разведчики вихрем понеслись по равнине.
- Что там? - крикнул Гамален сквозь свист встречного ветра. - Упыря повстречал?
- Жугличи! - крикнул в ответ Хален. - Не отряд - табор, минимум две сотни коней и большой обоз! Надо предупредить наших. Если двинутся все разом, нам их не остановить! Быстрее!
Гамален кивнул в ответ, оглянулся назад, и по его лицу разлилась мертвенная бледность. Он не сказал больше ни слова, лишь ткнул большим пальцем через плечо. Хален бросил назад короткий взгляд и почувствовал, как сердце уходит в пятки. Из рощи выносились всадники - пять, десять, двадцать, пятьдесят, а второй отряд уже скакал разведчикам наперерез, жугличи яростно скалили зубы, их мохноногие низкорослые лошаденки бешено перебирали ногами, и расстояние до них все сокращалось.
- Сто камней тебе в глотку! - выругался Хален во весь голос. - Гамален! Глаза!
Товарищ понимающе кивнул и резко натянул поводья, подняв коня на дыбы. Хален сделал то же самое. Слаженным движением они выдернули из чехлов сбоку от седел платки из тяжелой темной ткани и накинули их лошадям на головы. Волна атакующих приблизилась уже на полста шагов, на лицах жугличей уже различались бисеринки пота, когда Хален вырвал шнурок из небольшого тряпичного мячика, швырнул его вверх и крепко зажмурил глаза, прижав к ним руки.
Оглушительно шарахнуло. У Халена заложило уши, а вспышка проникла даже сквозь ладони. Он открыл глаза. На них неслась масса ослепших лошадей с незрячими всадниками. Крики ярости сменились воем ужаса, люди хватались за лица, падали с лошадей под копыта задних рядов, а обезумевшие кони неслись на двух разведчиков плотной массой.
- Пошел! - рявкнул Хален. Их кони рванулись вперед и на расстоянии вытянутой руки пронеслись перед мордами коней ослепших жугличей. Второй отряд все еще оставался далеко, и колдовская вспышка не ослепила их на таком расстоянии. Всадники яростно улюлюкали. Их маленькие лошадки быстро перебирали ногами, не нагоняя, но и почти не отставая от чистокровных, но уже выдыхающихся от бешеной скачки жеребцов хамирских разведчиков. Горячий ветер бил в лицо, и Хален про себя порадовался, что нет среди кочевников умельцев бить из лука верхом. В его собственном притороченном к седлу колчане в специальном отгороженном закутке томилось несколько стрел с наконечниками-шипами, тонкими, но острыми, смоченными смесью лягушачьей лапки и аконита, сподручными, когда надо спешить даже и закованного в бронзу или железо тяжелого латника. Коня-то латами не прикроешь... Находись сам Хален среди преследователей, обоих лазутчиков давно бы волокли за конскими хвостами, повязанных прочными арканами, а их кони в страшной агонии бились бы в траве далеко позади. Но его среди преследователей не было, а впереди уже маячила вышка, и едва слышно трубили рога, и крохотные на таком расстоянии фигурки патрульных заставы суетились около коней.
- Наддай! - просипел, задыхаясь от возбуждения, Хален. - Еще чуть-чуть...
Но кони хрипели, роняли на землю клочья пены, скорость падала, крики жугличей раздавались все ближе.
- Не уйти! - крикнул Гамален, кинув быстрый взгляд через плечо. - Надо драться, авось продержимся до подхода наших!
- Дурак! - рявкнул в ответ Хален. - Стрелами истычут, как ежей! А мы должны рассказать, что видели! Не вздумай...
Страшный удар выбросил его из седла. Передняя нога Воронка попала в сусличью нору. Кость хрустнула, конь с почти человечьим криком рухнул на землю, перекатившись через голову. Не успевшего сгруппироваться Халена протащило по земле с десяток шагов. Несколько мгновений он лежал плашмя, полуоглушенный, через силу хватая ртом воздух, потом с трудом поднялся на ноги. Левая рука висела как плеть, каждое ее движение отдавало нестерпимой болью, перед глазами плыли цветные круги.
От первого сабельного удара жуглича он увернулся, чуть не попав под копыта его коня. Второй удар он парировал ножом, невесть как выхваченным из чехла на поясе, но третий всадник, промахнувшись, задел его крупом лошади. Хален, почти потеряв сознание от боли в руке, мешком свалился на траву. Как во сне он смотрел на скалящего зубы жуглича, вбрасывающего в ножны легкую кривую саблю, вытаскивающего из ременной петли копье, размахивающегося для удара - и медленно валящегося с седла с торчащей из горла стрелой. В ушах визжала кровь... нет, визжали хазиги, Лютые, с налету врезавшиеся в сбившихся в кучу кочевников, кромсающие их тяжелыми кавалерийскими клинками, топчущие сбитых на землю конями. Подкованное копыто ударило рядом с головой Халена. Вот и все, подумал он, проваливаясь в темноту, сейчас меня раздавят как гнилую тыкву. Хорошо бы Гамален ушел от погони, а то обидно погибать ни за так...
На лицо лилось мокрое и холодное. Хален застонал, попытался поймать струйку ртом, и она тотчас же послушно полилась ему меж воспаленных губ. Никогда раньше обычная вода не казалась ему столь вкусной. Он с трудом разлепил глаза и попытался сесть.
- Лежи, вояка, - строго сказал ему девичий голос. - Лекарь сказал - вставать не велено.
Над ним склонилась девка с русыми волосами, собранными на затылке в густой пук. Одежду она носила мужскую - стеганую куртку с нашитыми деревянными бляхами и зеленые штаны с плотными кожаными наколенниками. Над плечом покачивалась резная рукоять дорогого кинжала - пусть не имперского, но кого-то из хороших местных.
- Сотник... Позови сотника, - с трудом произнес Хален. - Срочно... Очень... - Он обессиленно откинулся на подушку. - Здесь...
Он непослушной рукой залез за пазуху и похолодел. Заветная палочка с зарубками пропала.
- Тихо, тихо! - успокоила его девица. - Твой дружок уже рассказал все отцу, деревяшка у него. Сейчас он с колдуном советуется, как побыстрей весть в Хамир передать. А ты лежи, не дергайся, тебе вредно. Меня, между прочим, Менной зовут, а тебя?
- Хален, - пробормотал разведчик. - Твой отец... кто?
- Да он и есть сотник на заставе, - успокоила девица. - На-ко вот, попей еще холодненького отвара...
Сотник стоял на верхней площадке вышки, тяжело опираясь на перила. Он с надрывом втягивал воздух, пытаясь успокоить дыхание. Нет, мрачно думал он, не про меня такие лестницы, годы мои уже не те - по жердочкам лазить. Казалось, он спиной чувствовал насмешливый взгляд караульных.
- Где, говоришь, вы на табор наткнулись? - недовольно спросил он у вытянувшегося по струнке Гамалена. - Да не объясняй, пальцем покажи, - оборвал он открывшего рот разведчика.
- Вон там, командир, - почтительно ответил тот, показав рукой на темневший в отдалении лесок. С высоты степь казалась совсем не такой, как с седла, и он с трудом разбирался в открывающемся виде.
- Там, говоришь... - Сотник протянул руку, и караульный вложил в нее дальнозоркую трубку, одну их тех новых штучек, в которых и маг ногу сломит - то ли колдовская вещичка, то ли опять какой умник намудрил. Через хитрую штуковину, однако, роща выглядела такой же мирной и безобидной, как и без нее, хотя сотник мог разглядеть отдельные деревья и даже место, где из подлеска вырвались жугличи-преследователи, ломая по дороге низкорослый кустарник и молоденькие деревца. В версте от рощи валялось на земле десятка два тел, щипали траву кони без всадников, но больше ничего не свидетельствовало о чужаках. - Что-то не верится. Ни дымка, ни каких других следов. А не выдумал ли твой дружок всю историю на ходу? Табор, табор... Откуда здесь взяться табору? Небось, просто очередной набег.
- Не думаю, господин сотник, - голос Гамалена стал ледяным. - Разведчики не для того жизнью рискуют, чтобы сказки выдумывать.
Крыса ты городская, мысленно добавил он. Думаешь, второй день как произвели, а уже все знаешь?
- По сторонам смотреть надо да в засады не попадать! - огрызнулся сотник. - Небось, спите на ходу, а потом удираете сломя голову. Ладно, колдун весточку в Хамир передал, дальше не наше дело.
Он услышал, как один из караульных неодобрительно хмыкнул, и рывком повернулся к нему.
- Что-то не так, солдат?
Однако тот и не смотрел на командира. Челюсть часового тихо отвисала вниз, из уголка рта поползла нитка слюны. Дрожащим пальцем он показывал куда-то вдаль.
- Что? - рявкнул на него сотник. - Языка лишился?
Он кинул взгляд в ту сторону, куда указывал часовой, и оторопел.
Конный отряд Лютых, рассеявший сбежавших жугличей, трусил по степи. Отсюда, с вышки, он казался кучкой неторопливо ползущих муравьев. Хазиги по дуге огибали лесок, из которого с таким трудом вырвались разведчики и куда скрылись улепетывающие враги. Командир отряда был стар и опытен и вслепую соваться волку в зубы не собирался. Да того и не требовалось. Проверить местность и вернуться - простое дело, хотя и оно могло обернуться неожиданной стычкой. Вот и сейчас наперерез хамирским наемникам вылетел отряд жугличей - в два раза больше, чем хазигов, но вооруженных лишь легкими саблями и небольшими круглыми щитами, заброшенными сейчас за спину. Вообще-то десятник Лютых получил приказ: в стычки не ввязываться, если что - уходить как можно быстрее. Но сбегать от такого противника означало не только запятнать свою честь, но и оскорбить богов трусостью.
Десятник, коротко взвизгнув, выхватил из ножен кривой меч, на котором еще не засохла кровь предыдущего врага, и устремился на противника. Отряд, рассыпавшись лавой, последовал его примеру. Но трусливые жугличи не приняли вызова. Мгновенно повернув коней, они устремились к той же балке, из которой вырвались навстречу наемникам. Кое-кто из преследователей, вбросив в ножны мечи, на скаку посылал стрелы вслед бегущим, но те лишь бессильно отскакивали от закинутых за спины щитов, а по большей части летели мимо. Однако на коротких расстояниях могучие жеребцы хамирских наемников заметно превосходили скоростью жугличских лошадок, и расстояние неуклонно сокращалось. Мечи уже пели в руках, предвкушая горячую кровь. Но тут жугличи неожиданно снова развернулись и устремились на преследователей, а из рощицы позади вырвался еще один отряд.
Опытный командир мгновенно оценил обстановку. Он не впервые попал в засаду и понимал, что здесь уже воинскую гордость следовало проглотить и забыть. Четыре к одному - всегда не лучший вариант, а если из-за деревьев начнут бить лучники, то выйдет не бой, а чистой воды самоубийство. Десятник взвизгнул еще раз, и хазиги, мгновенно сменив мечи на копья, сбились в тесный клин и, не снижая скорости, врезались в первый отряд врагов. Сейчас многочисленность жугличей уже играла против них самих - пытаясь добраться до наемников, они сталкивались, мешая товарищам, их разгоряченные гонкой кони ожесточенно кусали и лягали друг друга. Наемники же на всем скаку поражали врага короткими копьями с гладкими наконечниками, мгновенно выдергивая их из тел, не задерживаясь, чтобы добить, сбивали жугличей крупами лошадей. Вокруг стоял яростный визг Лютых, крики раненых кочевников и истошное ржание покалеченных лошадей, и пыль клубилась из-под копыт, и багрово сияло сквозь мглу яростное солнце.
Хазиги прорвались сквозь ряды врагов малой кровью. Лишь двое из них остались лежать, посеченные, на поле боя, и вот уже снова впереди чистая степь, испятнанная перелесками, и тяжело раздуваются бока уставших коней, но уже недалеко застава... И тут спереди - справа и слева - навстречу наемникам вылетели еще два конных отряда - и уже не жугличи. На новых врагах тускло бликовали железные кольчуги, обшитые на груди стальными пластинками, на полуоткрытых стальных шлемах с шишечками развевались конские хвосты. Длинные мечи без гард пока еще покоились в ножнах, вытянутые овальные щиты мирно висели за спиной. Не сбавляя хода, харазги вскинули длинные роговые луки, и навстречу Лютым рванулись толстые черные стрелы с блестящими железными наконечниками. Одна из них скользнула по краю шлема десятника хазигов, и тот, слегка оглушенный, на мгновение припал к коротко остриженной гриве своего коня, бросив мгновенный взгляд назад.
Кровь застыла в его жилах. Его и без того небольшой отряд сразу уменьшился вдвое. Чудовищные точность и сила длинных луков, помноженные на мастерство лучников, не оставили его людям ни единого шанса. Десятник, высоко вскинув пламенеющий меч, обреченно бросил своего коня в самую гущу нападающих, желая лишь одного - забрать с собой хотя бы двоих, да что там, хотя бы одного! Но черная стрела ударила его прямо в широко разинутый в истошном боевом визге рот, выбив передние зубы, пройдя нёбо и перебив шейные позвонки. Время вдруг пошло очень медленно. Вокруг стало совсем тихо, и, медленно опрокидываясь с коня, десятник еще видел, как последние три воина из его отряда доскакали-таки до врага - только чтобы сгинуть в волне харазгов, успевших сменить луки на мечи. Все вокруг вспыхнуло ослепительным светом, и высокий суровый человек с наголо выбритой макушкой и черными глазами встал навстречу ему с сияющего трона. Потом стало темно.
С дозорной вышки гибель отряда различалась, как на ладони. Однако не жестокая гибель трех десятков хазигов потрясла часового. Тут и там степь усеивали рощицы, рощи и перелески, обычно темно-зеленые на фоне пегой выгоревшей степной травы. Но сейчас трава была почти не видна. Из-за деревьев вырывались конные - на низкорослых рыжих лошадях, сотни и тысячи всадников в сдвинутых на затылок папахах, с легкими саблями, копьями и луками, с бритыми подбородками и свисающими длинными усами, в боевых кафтанах, покрытых медными и костяными бляхами. А вдалеке за ними уже шли обозы, флегматичные волы тянули повозки с женщинами в пестрых халатах, небрежно брошенными шатрами, связанными и возмущенно верещащими свиньями... Степь чернела от отрядов жугличей, высыпающих из рощ, словно тараканы из-под чугунка у печи, и даже на таком расстоянии слышались завывающие рога. Гамален кинул взгляд на злосчастный перелесок, где они с Халеном удирали от преследователей. Он, пожалуй, оставался единственным мирным местом - видимо, в погоню за лазутчиками, а потом и за хазигами ушли все, кто мог. Теперь они лежали в степи, порубленные тоже мертвыми ныне наемниками, или же, ослепленные, блуждали среди разнотравья и не могли откликнуться на призыв чудовищного столба ярко-красного колдовского дыма, поднимающегося из-за восточного горизонта. Холодное отчаяние снизошло на Гамалена, немеющими руками вцепился он в ограду.
- Бей тревогу! - прохрипел побелевший как мел сотник. - Бей тревогу, часовой! Все по коням! Уходим!
Звон набатного колокола разливался над равниной, и сигнальные костры полыхали под жаркими лучами полуденного солнца, посылая дымом отчаянные сигналы - бегите, спасайтесь! На всех заставах по хамирской границе люди спешно подтягивали подпруги, проверяли оружие и перевязочное тряпье в переметных сумах, пробовали ногтем, хорошо ли натянуты тетивы у луков. А земля гремела от топота десятков тысяч копыт, и за полчищами маленьких мохноногих лошадей оставалась голая, выбитая копытами земля. Воздух звенел от воплей из тысяч глоток.
Жугличи двинулись на Хамир.
Все еще день седьмой, хотя и ближе к вечеру. Хамир
На рынок! На рынок!
Предыдущий день прошел на постоялом дворе. Готовясь к торговле, Всадники приводили в порядок продажных лошадей. Вернее, множественное число в "приводили" присутствовало лишь постольку поскольку. Теомир ничего не имел против чистки лошадей, но почему весь день приходилось вкалывать ему одному? Остальные обозники изредка появлялись на конюшне, брались за щетки, делали несколько взмахов, обменивались хмурыми взглядами и снова куда-то уходили. Кажется, они бродили по городу, но зачем, отказывался говорить даже дядька. Скрашивало одиночество парня только общество Ольги, тщательно проверявшей состояние животных. Она разожгла в углу двора небольшой костерок и все время варила какие-то пахучие травные снадобья из запасов, привезенных с собой. После остывания снадобья через воронку вливались в глотки лошадей. Те недовольно фыркали, мотали мордами, иногда даже лягались и пытались укусить. Ольга, однако, умело успокаивала их - где быстрой лаской, где цоканьем языком, а Стрелку она даже слегка усыпила Силой.
Еще знахарка осматривала каждое животное, проводя ладонями невысоко над кожей. У Егозы обнаружилось небольшое болезненное пятнышко на бабке - вероятно, стукнула копытом, когда металась во время нападения волколаков. Ольга сделала компресс из остро пахнущей травки, накрепко примотав его чистой тряпицей, и пообещала, что к торгам все пройдет. Теомир наблюдал за ней со смесью восхищения и острой зависти: он-то ни бельмеса не понимал, что она делает, а настоящий лошадник должен уметь позаботиться о конях и в одиночку. Следовало после возвращения домой все-таки поучиться чему-нибудь такому. Заодно повод появится с Ольгой наедине времени побольше проводить...
День тянулся медленно, но пролетел как-то очень быстро. Чистка лошадей - сначала продажных, потом верховых и ломовых, а потом и бронзовых пряжек недоуздков, бесплатно отдававшихся покупателям, вымотала парня до полного изнеможения. После ужина он еле дотащился до своей комнаты, рухнул на кровать, не раздевшись и едва сумев стащить сапоги, и тут же провалился в сон.
На следующий день, однако, он вскочил еще до рассвета. Усталость предыдущего дня как рукой сняло. Он так и кипел нетерпением. Рынок! Наконец-то рынок! А еще и город можно как следует разглядеть! Он едва дождался, когда остальные закончили завтракать, надели упряжь на продажных лошадей и двинулись со двора. И теперь он смотрел по сторонам, жадно впитывая каждую деталь и с трудом удерживая челюсти стиснутыми, чтобы не выглядеть совсем уж дикарем.
Он никогда раньше не попадал в такой большой город, как Хамир, и его ожидания чудес вполне оправдывались. Сегодня ему, наконец, довелось увидеть каменные дома из давних детских сказок. Правда, каменных жилищ в три или даже четыре этажа они так и не встретили, хотя, по слухам, в Купчище таким было каждое второе здание. Однако по дороге им все-таки попался двухэтажный дом из яркого белого материала (Телевар назвал его "мрамором" и завистливо прицокнул языком). Из-за мощной деревянной изгороди виднелась лишь верхняя часть его коричневой крыши - никак, из обожженной черепицы, целое богатство! - но, по счастью, ворота оказались широко распахнуты. Теомир успел бросить внутрь любопытный взгляд. Дом, казалось, сиял изнутри собственным светом, а желтое утреннее солнце, краешком выглядывающее из-за краснокирпичной печной трубы, выглядело бледно и невзрачно. Виднелись заслоняющие друг друга надворные постройки - почерневшая от времени конюшня со странно плоской крышей, сложенная из доброго деревянного бруса, амбар, несколько клетей, курятник, возле которого бродили сонные куры под бдительным присмотром расфуфыренного петуха, еще какие-то строения - Теомир не успел рассмотреть. Из ворот вытягивалась богато одетая компания, во главе которой на гнедом чистокровном жеребце небрежно развалился толстый дядька. На его кафтане слева виднелся тот же рисунок, что был намалеван и на городских воротах. Дядька окинул Всадников, ведущих в поводу лошадей, неожиданно острым оценивающим взглядом, задержал взгляд на Ольге, потом на сдержанно поклонившемся Телеваре, махнул тысячнику рукой и пустил лошадь рысью. Десяток сопровождающих последовали за ним, не удостоив Всадников ни единым взглядом. Ворота с ужасным скрипом и стуком захлопнулись.
- Воевода местный, - негромко пояснил Телевар, ни к кому в особенности не обращаясь. - Сам я с ним не встречался, но слыхал, что человек он дельный. Но домище у него как бы не половину нашего Столеграда стоит. А коняка-то у него какой, а! - Он восхищенно прицокнул языком. - Эх, нам бы с десяток таких на племя...
- Кого десяток на племя? Воевод? - ехидно переспросил его Громобой. - Аль у нас своих не хватает, доморощенных, что со стороны на развод приглашать?
- Коней, дубина! - беззлобно отмахнулся от него Телевар. - Ты языком-то не больно работай. Сейчас на базаре доберемся, так голову сниму, если хоть одного коня у нас сведут. Народ здесь ушлый, жулья хватает, одно слово - торгаши...
Он сплюнул на землю, старательно растерев плевок носком сапога. Теомир озадаченно уставился на него. Торговцы, добиравшиеся до дальних кочевий, ему, скорее, нравились - веселые ребята, сыплющие прибаутками и предлагающие разные безделушки по баснословным ценам. Мужчины шуточкам посмеивались, но бубенцы на сбрую да изукрашенные маленькими разноцветными камешками кинжалы покупали мало. А вот баб часто и за волосы не удавалось оттащить от ярких разноцветных бус да зеркал. И нередко муж со вздохом вытаскивал из кармана медные, редко серебряные монеты, чтобы угодить дражайшей супруге. Здесь, правда, никого из знакомых торговцев парень не увидел. Но народу на улице оказалось не в пример больше, чем вчера, так что все еще оставалось впереди.
Чем ближе к рынку, тем гуще становилась толчея. Очень быстро Теомиру несколько раз наступили на ноги. Пару раз Громобой с Телеваром громко рявкали на каких-то невзрачного вида парней, и те мгновенно отлеплялись от лошадей и скрывались в толпе.
- Отец-Белоконь его знает, - пояснил тысячник Теомиру. - Может, просто любопытствуют, а может, прикидывают, как покрасть удобнее. Смотри внимательней, паря, да за карманами следи.
Теомир на всякий случай пощупал локтем маленький мешочек с мелочью, сунутый ему матерью накануне отъезда. Если бы он уже не вел в поводу сразу четырех лошадей, то зажал бы его в горсти. Он мимоходом пожалел, что Хлаш с Загратом не с ними: Хлаш второй день отсутствовал по каким-то своим делам, а Заграт, еще не отошедший от раны, остался на постоялом дворе отсыпаться и долечиваться. Узнав о ране, хозяин двора попытался рассказать о прекрасном враче, живущем неподалеку, но Заграт лишь что-то невнятно буркнул. На его лице прекрасно читалось, что ничего хорошего он от местных лекарей не ожидает.
Теомир вздохнул. Уж от здоровяка Хлаша-то воры бы точно шарахались быстрее ветра, да и зверская морда Заграта не предрасполагала к риску быть пойманным за руку.
В конце концов до рынка добрались без особых приключений. Не без труда пробившись через толпу у ворот и заплатив торговую пошлину подозрительному типу в худом грязном тулупе, они заняли свое место. Эту часть рынка специально отвели под торговлю конями, седлами, упряжью, телегами и прочим полезным в конном хозяйстве скарбом, однако вокруг стояла подозрительная тишина. Озабоченные покупатели пробегали мимо, бросая косые равнодушные взгляды на коней. Кроме Всадников, других торговцев лошадьми на рынке не оказалось. Зато неподалеку, где располагались оружейни и кузницы, клубилась большая толпа. Кузни отчаянно дымили, иногда дым порывом ветра относило в лошадиную часть рынка, и тогда кони недовольно фыркали, а у Теомира начинали слезиться глаза. Его приподнятое утреннее настроение быстро испарялось.
Ольга сидела на каком-то чурбане неподалеку, думая о своем. Одетая в верховую одежду, она очень походила на мальчишку. Лишь туго стянутые на затылке волосы выдавали в ней девушку. Теомир подошел к ней и плюхнулся рядом.
- Интересно, и долго нам тут торговать придется? - как бы невзначай поинтересовался он. - Что-то народу немного...
- Ох, Тёмка, какое там торговать! - улыбнулась ему Ольга, отвлекаясь от своих мыслей. - Говорили же вчера - город к осаде готовится. А какие лошади в осаде? Их кормить надо, а стены оборонять не пошлешь. Дядя Телевар сюда только из упрямства пришел, они вчера с Громобоем и Брошей крупно поругались. Ты спать ушел, не слышал. Громобой ворчал, что с утра домой уходить надо, пока не накрыли нас здесь, как крыс в мышеловке. А господин темник огрызался, что не для того мы длинный путь проделали, чтобы, заночевав, восвояси отправиться.
- И что решили? - живо поинтересовался Теомир. - Торговать остаться?
- Ну, - пожала плечами Ольга, - дядя Телевар настоял, что два дня поторгуем, а потом домой отправимся, если дело не пойдет. Он старший, так что остальные согласились. Но уж ругались-то как!..
Она тихо прыснула, видимо, вспомнив вчерашний вечер.
- Слушай, Тёмка, - внезапно оживилась она, - а давай по рынку погуляем? Кони все здоровы, я с утра еще раз посмотрела, а впятером десяток лошадей охранять незачем. Пошли, а?
- Давай, - с готовностью согласился Теомир, которому тоже донельзя наскучило сидеть в пустых торговых рядах. - Я пойду у темника отпрошусь.
Он вскочил на ноги и подбежал к Телевару, раздраженно прохаживающемуся взад и вперед.
- Господин темник! - сказал он просительно. - А можно мы с Онкой по рынку немного погуляем? А то скучно тут сидеть...
- По рынку? - подозрительно осведомился тысячник. - А я что стану делать, если вдруг понадобится что? Не тех же оглоедов посылать!
Он мотнул головой в сторону мирно дремлющих на ласковом утреннем солнцепеке Громобоя с Корешем.
- Ну пожалуйста! - Теомир состроил самую честную мину, на которую был способен. - Мы же далеко не пойдем, и ненадолго! Посмотрим - вернемся, посмотрим - вернемся... Чесслово!
- Засохни! - брюзгливо скомандовал темник. - До обеда не так долго осталось, а потом подменят вас - и гуляй куда хочешь. Поскучаете пока, не дети малые. Брысь, я сказал! - грозно зарычал он, увидев, что Теомир пытается что-то возразить. - Порядку не знаешь? Так я тебя дома плетьми-то поучу!
Понурившись, Теомир вернулся к Ольге и развел руками.
- Только когда подменят, говорит, - грустно сообщил он ей. - А не то плетьми...
- Да уж слышала, солнышко, - ободряюще улыбнулась Ольга. - Ладно, не бери в голову. После обеда так после обеда. Никуда от нас рынок не денется.
Время тянулось мучительно медленно. Покупатели так и не появились. Лишь однажды бедно одетый мужичонка, по виду из земледельцев, остановился, оценивающе глядя на лошадей, пообсуждал с Телеваром их стати и, с сожалением пожав плечами, ушел, часто оглядываясь.
- Хорошие, говорит, лошади! - раздраженно сообщил ребятам Телевар. - Да только пахать на таких несподручно, и вообще они сейчас нажитое добро в землю закапывают, а не новое покупают. Вот кабы шкурами мы торговали, шкуры бы он купил, из них его знакомый скорняк кожаные брони хорошие делает. Не всякий нож, говорит, пробьет! Тьфу, пакость!
Больше никаких развлечений не появилось. Тени медленно укорачивались, потом начали потихоньку удлиняться. Пообедали пресными лепешками с луком и яйцами, запивая водой из фляги. Лошади мерно похрустывали овсом из торбы. Наконец, явились Броша, Чеготар, Перевой и Любоконь, и тысячник отпустил первую смену обратно на постоялый двор.
- Господин темник, мы с Онкой прогуляемся по рынку, - напомнил ему Теомир перед уходом. Телевар лишь досадливо мотнул головой - мол, делайте что хотите, только на нервы не действуйте.
Рынок оказался куда больше, чем выглядел поначалу. После пустынных конных начинались чадные оружейные ряды. У Теомира при виде наваленных на прилавок груд железа разгорелись глаза. Тут имелись короткие прямые обоюдоострые мечи с обмотанными кожей рукоятями, больше похожие на чрезмерно широкие кинжалы; изогнутые черненые орочьи ятаганы, некоторые даже в пятнах плохо отчищенных крови и ржавчины; длинные прямые палаши с изукрашенными тусклыми камешками эфесами, какие любили в Приморской империи; странные конструкции с двойными клинками, выходящими из широкой двуручной рукояти в противоположные стороны... В одной лавке Теомир углядел даже метательные звезды наподобие припрятанных в потайных кармашках его пояса.
По стенам висели брони - неказистые кожаные куртки с деревянными, медными и бронзовыми бляхами, нагрудники из вареной в масле коже с медными заклепками, тускло поблескивающие железные кольчуги грубой вязки, часто небрежно залатанные. Шлемы - открытые, едва защищающие затылок; полуоткрытые, со стрелками, спускающимися вдоль переносицы; незнакомо выглядящие глухие шлемы с шишаками и без. Бесчисленные поножи, наручи, боевые рукавицы, кольчужные сапоги, шипастые запястные кастеты и прочая необходимая для защиты от стрелы и клинка утварь валялись большими неопрятными кучами.
Отдельно рядами стояли щиты. Преобладали почему-то тяжелые гиганты почти в человеческий рост, какие не каждый воин в бой волочь сможет. Но встречались между ними и средних размеров овальные и треугольные щиты пехотинцев. Легкие круглые щиты из дерева, обтянутого кожей, сподручные всадникам, небрежно валялись бесформенными грудами, народ даже и не глядел в их сторону. Несколько оружейников торговали исключительно луками - в основном длинными тяжелыми чудищами черного дерева, к которым прилагались охапки таких же длинных тяжелых стрел. Теомир долго пялился на небольшой посеребренный арбалет, проволочная тетива которого взводилась рычажком маленького сложного механизма. О цене он даже спрашивать не стал - как ни торгуйся, а все равно наверняка больше, чем выручка от продажи целого табуна. В конце концов откровенно скучающая Ольга чуть ли не силой утащила его за рукав в колдовские и травные ряды.
Толпа здесь клубилась поменьше и в основном состояла из тихих людей в плотных серых плащах, объясняющихся друг с другом и с торговцами шепотом и чуть ли не знаками. У Теомира по коже забегали мурашки, когда в глубине одной из лавок он углядел предмет, подозрительно напоминающий человеческий череп. Впрочем, по большей части содержимое прилавков оставалось вполне мирным: охапки каких-то трав, бутыли, пузырьки и склянки с порошками и разноцветными жидкостями, толстые пергаментные фолианты с загадочными письменами на кожаном переплете, разноцветные камешки, мелкие невзрачные жемчужины и тому подобная дребедень. Он не замедлил поделиться разочарованием с Ольгой.
- Глупый! - фыркнула она. - Не знаешь, а судишь. Вот, например, - она ткнула пальцем в серую невзрачную травку на ближайшем прилавке, - камнелом. Отвар хорош против поноса, а ежели его корни правильно обработать, размолоть да смешать с сушеными листьями голубянки, - она показала на другое неказистое растение, - то полученный порошок у тебя любой вор с руками оторвет.
- Почему? - непонимающе спросил Теомир, с любопытством глядя на груду лежащей перед ним травы. От странных запахов у него кружилась голова.
- А потому, молодой человек, - скрипуче ответил ему владелец прилавка, пожилой высохший чародей с седыми волосами под черным колпаком, до того молча сидевший в глубине своих владений, - что одной щепоти такой смеси в чарке вина хватит, чтобы человек всю ночь спал без просыпа. Подсел к купцу в трактире, выпил с ним за знакомство, а потом чисти ему карманы как вздумается. Однако, моя юная госпожа, - обратился он к Ольге, - таким вещам на улице не научишься, ибо по большей части тайное это знание. Немногие в нашем достославном городе им владеют. Тебя же я доселе не видел, и одета ты, как Всадница. Кто же ты? Назовись, уважь старика.
- Мать нарекла меня Ольгой, - слегка заалев, ответила девушка в том же высокопарном стиле. - Я дочь Курулая и Травины-знахарки, Всадница и сама лекарка. Мы здесь коней торгуем, а я за их здоровьем слежу, чтобы не заболели ненароком да порчу кто не навел...
- Травина? - поднял брови домиком чародей. - Нет, боюсь, не слышал про такую. Но, думается мне, она достойная женщина, если ее молодая дочь уже знает такие непростые составы. Я - Газамил, травник и целитель... Извините меня, о достопочтенные Всадники, я сейчас.
Он обменялся несколькими словами с подошедшим покупателем, тщательно отсчитал из тряпицы несколько сухих стебельков с острым пряным запахом, небрежно смахнул крупную серебряную монету в стол и снова повернулся к Ольге.
- Итак, чем могу помочь? Есть в наличии замечательный аконит, бутоны синей купальницы или даже настоящий корень мандрагоры...
- Спасибо, уважаемый Газамил, - быстро ответила ему Ольга. - Боюсь, мы просто смотрим. У нас нет денег на покупки...
- Нет денег? - улыбнулся ей травник. У него оказалась хорошая, располагающая улыбка, собиравшая тонкие добрые морщины в уголках глаз. - Ну, не беда. Возьми в подарок хотя бы несколько мятных шариков. Вообще-то я держу их для детей, но, признаться, и сам с удовольствием посасываю время от времени. Держи, держи, - не обращая внимания на протесты, он сунул ей в руку маленький тряпичный сверток. - Авось не обеднею. С ухажером своим поделись.
Он подмигнул Теомиру, и тот почувствовал, что краснеет.
- Э-э... спасибо, достопочтенный Газамил, - поклонилась ему Ольга. - Извини, нам пора дальше. Солнце уже клонится к закату, а нам еще так много надо осмотреть...
Она дернула Теомира за рукав и поспешила вдоль рядов дальше. Газамил, широко улыбаясь, смотрел им вслед.
- Эх, где моя юность?.. - пробормотал он про себя.
Больше в колдовских рядах не задерживались. Несколько раз Теомир останавливался с открытым ртом, наблюдая, как колдун в красном плаще жонглировал мячиками пламени, или как другой колдун, в голубом плаще и с изуродованным шрамом лицом, удерживал в воздухе огромную, с кулак, каплю воды, придавая ей разнообразные фантастические формы. Однако Ольга как зачарованная тащила его вперед, и остановилась, лишь когда они выбрались в продуктовую часть рынка.
- Держи... ухажер, - фыркнула она, сунув ему в руку несколько твердых белых комочков. - Не лопай все сразу, а то поплохеет с непривычки. Смотри, яблоки!
Молодые люди восхищенно уставились на лоток прилавок. Сложенные аккуратной пирамидкой, в мутном воздухе рынка круглые красно-желтые плоды чуть ли не сияли волшебным светом. Выращиваемые далеко на юге и с трудом переносящие дорогу, как уверяли добиравшиеся к Всадникам торговцы, они стоили немыслимых денег. Но в Столеграде смиренные купцы отдавали их всего лишь за треть цены из уважения к конязю и воеводам. Теомир слыхал, что на больших пирах конязь самолично жаловал ими особо отличившихся ратников. Рядом с яблоками лежали еще какие-то желто-зеленые шары и прочие неведомые фрукты (Теомир с Ольгой никогда не видели мандаринов и персиков, так что не уделили им ровно никакого внимания).
- Ну, чего пялитесь? - раздраженно буркнул торговец, исподлобья зыркнув на них. - Берите или проваливайте, чай, не на выставке.
- С... сколько стоит? Яблоко? - сглотнув слюну, спросил Теомир. - У нас... мало денег.
Мгновение торговец внимательно изучал их, потом махнул рукой.
- Эх, да что там... - вздохнул он. - Себе в убыток, ну да ладно, только ради вас. Два гроша за штуку, так и быть...
Если Теомир и колебался, то только мгновение. Ему вдруг страшно захотелось узнать, чем же конязь награждает отличившихся. Если бы яблоки стоили даже и по три гроша за штуку, он не поколебался бы. Осторожно вытащив из кармана заветную тряпицу, он аккуратно отобрал четыре медяка и нетвердой рукой протянул их купцу.
- Вот! - сказал он решительно. - Два самых лучших!
Щекой он чувствовал восхищенный взгляд Ольги.
- Всё, что пожелает господин, - слегка поклонился купец. Привстав, он пошарил где-то под прилавком и торжественно извлек оттуда два не очень крупных, слегка помятых крапчатых плода. Они выглядели далеко не так красиво, как собратья на прилавке. Но отступать было некуда - если начать привередничать, торговец мог и отказаться продавать по дешевке. Теомир осторожно принял вожделенные плоды из рук торговца, коротко кивнул, пытаясь выглядеть беззаботно, и они с Ольгой отошли немного в сторону. Девушка благоговейно приняла от него одно из яблок и без лишних разговоров впилась в него зубами. Теомир последовал ее примеру.
Знаменитые плоды оказались донельзя кислыми и жесткими, словно деревянными. Теомир почувствовал, как скулы сводит отчаянной гримасой. Ольга выглядела не лучше. Они заставили себя прожевать по глотку, но повторять почему-то не захотелось. Стараясь не глядеть друг на друга, они украдкой выбросили надкушенные фрукты в большую мусорную корзину и бок о бок пошли дальше. Теомир жалел не столько четверти всех своих денег, сколько разрушенные иллюзии. Впрочем, вокруг виднелось столько диковинок, что долго хмуриться ребята не могли.
После недлинных фруктовых прилавков они попали в мясной ряд. Здесь стояла ужасная вонь от протухающих по жаре кишок, костей, копыт и прочих малосъедобных частей туш. Само гниющее мясо на виду не лежало, а со всех сторон продавцы с энтузиазмом зазывали купить всякие диковинки вроде соловьиных язычков или запеченных в тесте грашских колибри. Затем на них волной нахлынули запахи свежевыпеченной сдобы и горячего черного хлеба. Наконец, после мучных рядов они выбрались на открытое место возле рыночной изгороди.
Посреди небольшой площади торчал дощатый помост под поношенным полотняным навесом, когда-то выкрашенным тусклыми красками во все цвета радуги. Вокруг помоста собралась жидкая толпа. Кто-то скверно играл на губной гармошке, и изможденная девица с землистым лицом и в неприличном лиловом трико ходила по сцене на руках, изредка делая сальто под заунывные взвизги инструмента. На небольшом возвышении сбоку стоял ражий детина с румянцем во всю щеку и призывал публику "посмотреть на несравненную акробатку Малефтину и лучших шутов на тысячу верст в округе". Несравненная акробатка Малефтина изредка бросала в его сторону злобные взгляды. Подойдя поближе, Теомир с Ольгой переглянулись и дружно фыркнули.
- Не знаю, смогу ли я так же кувыркаться, но на руках точно хожу не хуже! - вполголоса заявила Ольга. - А где шуты?
- А вот он, видно, и есть главный шут! - кивнул Теомир в сторону детины. - Если уж Малефтина - акробатка...
Они снова переглянулись и затряслись в беззвучном смехе.
- Эй! - кто-то бесцеремонно толкнул его в плечо. - Деньги давай!
Теомир недоуменно уставился на говорящего. Паренек чуть выше его, но уже в плечах, в оборванном трико, похожем на Малефтинино, протягивал ему измызганную шапку, внутри которой болтались несколько мелких монет. Наглые водянистые глаза парня бесцеремонно ощупывали их обоих.
- Ну, долго еще ждать? - сплюнул он Теомиру под ноги. Тот с трудом удержался, чтобы не ударить наглеца.
- Какие деньги? - как можно спокойнее спросил он. - Я тебе ничего не должен.
- Ишь ты, не должен! - нехорошо ухмыльнулся нахал. - Представление смотрел? Смотрел. Вот и раскошеливайся, коневод.
- Я не смотрел представление, - все таким же через силу спокойным голосом ответил Теомир. - Мы только что подошли и сейчас уходим. Отойди с дороги.
- Сначала дашь деньги, потом пойдешь куда хочешь! - цыкнул на него циркач. - Ты что, плохо меня понял? Ты нарываешься, да?
Его голос повысился почти до надрывного визга, на них начали оглядываться.
- Ты деньги зажилить хочешь, у нищих артистов кусок отобрать? Ах ты сука...
Он резко осекся, когда кинжал Теомира, неслышно выскользнув из ножен, уперся ему в живот.
- У нас, коневодов, принято выпускать кишки обидчикам, - хотя глаза парня почти застила ярость, голос его оставался едва ли не мурлыкающим. - Хочешь меня обидеть, да?
Несколько мгновений циркач переводил взгляд с кинжала на бешеное теомирово лицо и обратно, затем попятился.
- Ну погоди, навозник! - просипел он сквозь зубы. - Встретимся еще!
Теомир с Ольгой проводили его взглядами.
- Зря ты так... - неуверенно сказала девушка. - Повернулись бы просто да ушли...
- Ага, и поймали бы нож под лопатку! - мотнул головой Теомир. - Я таких бродяг видел в Столеграде. Если сразу не осадишь, на голову сядут. Как таких только конязь терпит? Пошли лучше отсюда, а то еще вернется с дружками.
Солнце уже почти скрылось за крышами, когда Теомир с Ольгой, по уши нахлебавшиеся новыми впечатлениями, наконец, покинули обезлюдевший рынок. Они вернулись к своему месту, но там оказалось пусто: видимо, так и не проданных коней уже увели обратно на постоялый двор. Молодые люди вышли с рынка одни, неуверенно вглядываясь в незнакомые улицы и пытаясь понять, правильную ли дорогу они выбрали. Длинные тени от домов и заборов протянулись через дорогу, улицы стремительно пустели. Теомир с Ольгой, внезапно почувствовавшие себя неуютно в чужом городе, заторопились побыстрее добраться до постоялого двора. Спешили они тем сильнее, что в животах у обоих довольно громко бурчало. Осторожно перешагивая через лужи помоев, груды конского помета и объедков, они неуверенно вертели головами, пытаясь вспомнить приметы. Вечерний город выглядел совсем не так, как утренний, и сгущающиеся сумерки с трудом разгонялись редкими масляными фонарями, едва тлеющими на столбах.
- А вам недалеко осталось, - откликнулся на вопрос какой-то случайный прохожий дед. - На третьем перекрестке налево, потом опять налево - и в аккурат к "Золотой чаше" и попадете. Только чего вам петлять ровно зайцам? Вот сейчас в переулок вертайте, и тут уж прямо выйдете. Темно там, правда, ну да глаза у вас молодые, шеи не сломаете. Я вот, помнится, пацаном только такими проулками и бегал, и уж как быстро получалось - не поверите! Город из конца в конец как ветер пролетал!
Поблагодарив словоохотливого деда, Теомир вопросительно взглянул на Ольгу. Та кивнула, и они решительно свернули на безлюдную улочку. Там действительно стояла почти полная темнота. По обеим сторонам стояли глухие высокие заборы, из-за которых не доносилось ни звука.
Они шагали в быстро опускающихся сумерках. Высокие заборы закрывали большую часть отсвечивающего оранжевым неба, и небольшие облака то и дело закрывали последние лучи уходящего за горизонт светила, сгущая и без того густые тени. Несколько раз ребята запинались за неразличимые во мраке выбоины, оскальзывались на каких-то отбросах.
- Смотри, - остроглазая Ольга махнула рукой в сторону замаячивших впереди огоньков. - Кажется, скоро доберемся.
Воздух прорезал негромкий свист. Большая темная фигура мягко спрыгнула на землю перед ними, так что молодым Всадникам пришлось резко остановиться. Ольга ойкнула и отступила назад.
- Офигительный вечерок! - хрипло произнесла смутная фигура перед ними. - Ну что, погуляли, сопляки?
Кто-то сзади сильно рванул Теомира за плечо, и он отлетел к забору, больно ударившись плечом. Его тут же схватили за руки, прижали к нетесаным доскам. Рядом сквозь ладонь, зажавшую рот, замычала Ольга.
- Что тебе надо? - бешено крикнул Теомир, пытаясь вырваться, и его тут же с силой ударили в солнечное сплетение. Парень согнулся пополам, судорожно хватая воздух.
- Не рыпайся, - насмешливо посоветовал другой голос. В последних отблесках заката Теомир узнал парня-циркача с базарной площади. - Говорил же я, что еще встретимся!
Коротко, почти без размаха он ударил Теомира в лицо - раз, другой.
- Вот тебе на память, чтобы повежливее разговаривал в другой раз. Слышь, Хорек, на Малефтину этот навозник пялился, а платить не захотел. Ну-ка, пусть заплатит сейчас!
Тот, кого назвали Хорьком, с готовностью размахнулся, но циркач взмахом руки остановил его.
- Обыщи его, дурак, по морде дать всегда успеешь! Деньги ищи! - в голосе вора слышалось раздражение.
- Да, Акробат, сейчас, - тупо откликнулся второй. Теомир почувствовал, как его обшаривают ловкие пальцы, рванулся и снова получил оглушающий удар в лицо. В полуобмороке он повис на удерживающих его руках. - Вот.
Второй вор протянул Акробату тряпицу медяками.
- Медные гроши, - разочарованно протянул циркач. - Что-то небогатый ты, навозник. Или у девки деньги хранишь, а, нищеброд? Может, пощупать ее как следует? Эй, пацаны, что скажете?
Налетчики весело загоготали.
- Ну-ка, Сизый, проверь...
Одна из фигур протянула руку к Ольге. Послышалось яростное проклятие, затем раздался короткий взвизг и звук оплеухи.
- Кусается, - пожаловался Теомиру Сизый. - Во дура... Чо ей, жалко?
- Ты, дебил! - прошипел разъяренный Акробат. - Еще раз тявкнет - голову тебе откручу и скажу, что так и было! Деньги нашел?
- Нет... - разочарованно протянул Сизый. - Ничего нету, только вонючие шарики какие-то.
- Да уж, нищеброды... - процедил Акробат сквозь зубы. - Что же ты, навозник, без денег на базаре делал? Аль своровать что хотел? Так ты даже не думай, там наша территория. Ладно, оставлю-ка тебе еще подарочек на память. С девкой бы твоей позабавиться, да времени нет... - Тихо прошелестело железо, и в руке циркача тускло блеснула бритва. - Не боись, глаз я тебе не выткну, хотя и стоило бы, чтобы уважал старших. Что там у вас говорят про шрамы на морде? Небось признак воина, да? Вот ты у нас сейчас и станешь воином... - Он не спеша поднес бритву к лицу Теомира. - Что, навозник, страшно?
Вместо ответа Теомир пнул его. В голове мутилось, и он попал не по колену, как намеревался, а по лодыжке.
- Ах ты тварь поганая! - охнул циркач в полный голос. - Я к тебе как к человеку, а ты что? Пинаться вздумал? Вот тебе, сука!
Он занес над головой бритву.
- Эй, что тут такое? - мягко спросил новый голос. - Ну-ка, парень, убери железку.
- А то что? Мамочке моей нажалуешься? - дерзко спросил Акробат, разворачиваясь навстречу новой угрозе - смутно различимой во мгле невысокой тени. Чуть приседая, он двинулся навстречу новому противнику. - Так она уже давно померла вместе с папашей. Ну-ка, вали отсюда, не твое здесь дело...
Облако, закрывавшее закатное солнце, уплыло в сторону, и в переулке немного посветлело. Начали различаться лица. Теомира держали двое, а третий, видимо, Хорек, толстяк с недоуменной миной на физиономии, стоял рядом. Сизый, высокий парень с рябым лицом и темным носом записного пьяницы, с трудом удерживал извивающуюся Ольгу, одной рукой зажимая ей рот. Новый человек покачивался на носках в паре саженей от циркача, заложив руки за спину и внимательно наблюдая за ним. Перед глазами Теомира до сих пор плыли темные круги, и он никак не мог рассмотреть, во что же одет незнакомец. Его темная одежда непонятным образом сливалась с освещенной дорогой, четко виднелась только голова.
- Ну так что? - с иронией осведомился новенький. - Сам бритву уберешь, или помочь?
- Дай ему, Хорек! - хрипло распорядился Акробат. Он пытался выглядеть крутым и самоуверенным, но в его голосе явно почувствовалась слабина. - Слышь, дядя, ты сам напросился...
Хорек безразлично кивнул, вразвалку приблизился к незнакомцу и с силой ударил в лицо пудовым кулаком.
Незнакомец не стал парировать удар. Вместо того он чуть развернулся боком, пропуская кулак мимо себя, перехватил Хорька за нижнюю часть кисти и плавным движением завернул его руку за спину, так что бугай неожиданно для себя оказался согнутым в три погибели. Незнакомец ударил его коленом в незащищенный бок, на что Хорек удивленно хрюкнул, и рванул его руку вверх, ударив ребром ладони под ухо. Бугай нелепо кувыркнулся в воздухе и с глухим звуком рухнул на спину. Его глаза закатились под лоб.
- Га-ад! - визгливо крикнул Акробат. - Ты наших бить? Да я тебя порешу!..
Он рванулся вперед и левой рукой схватил незнакомца за рукав, одновременно пытаясь полоснуть его бритвой по глазам. Тот мягко скользнул в сторону, захваченной рукой описал в воздухе полукруг, второй рукой прижав удерживающую рукав кисть, и резко повернулся вокруг своей оси. Коротко хрустнул локтевой сустав. Акробат, с коротким воплем по инерции пробежав вперед, с размаху ударился головой о слегу забора и мешком свалился на землю. В тот же момент Ольга, изловчившись, ударила Сизого каблуком по пальцам ноги и, когда тот, взвыв от боли, ослабил захват, развернулась и с силой ударила коленом в пах. Хватая воздух распахнутым ртом, тот опустился на землю, и Ольга снова ударила его коленом в подбородок. Голова парня, описав короткую дугу, ударилась о забор, и он упал без сознания.
Незнакомец медленно шагнул вперед к двоим, продолжающим удерживать Теомира. Глаза налетчиков растерянно перебегали со странного прохожего на своих поверженных товарищей.
- У-у! - внезапно угрожающе сказал незнакомец.
Переглянувшись, ночные шакалы бросили Теомира и рванули по переулку, не удостоив своих падших дружков даже взглядом.
- У-лю-лю-лю-лю! - подбодрил их спаситель.
Ольга со слезами склонилась над Теомиром, мешком сползающего по забору на землю.
- Тёмка, Тёмка! - затеребила она парня. - Как ты? Сильно больно?
Преодолевая боль под ложечкой, Теомир с трудом уселся на землю, преодолевая настойчивое искушение упасть лицом вниз и закрыть глаза, а еще лучше - помереть навсегда. Его мутило, из носа текла теплая мокрая струйка. Он открыл рот, но из него вырвался лишь негромкий хрип.
- Темочка, миленький, не умирай! - с плачем девушка затрясла его за плечи. - Я во всем виновата, я! Ох, что же я за дура, зачем мы шлялись по дурацкому базару!..
- Очень трогательно, - сухо сказал незнакомец, внимательно рассматривающий сцену. - Любимая прощается с умирающим героем. Прямо хоть балладу пиши.
Ольга метнула на него яростный взгляд.
- Ох, да помоги же мне! - воскликнула она. - Видишь же, что ему плохо!
- От разбитого носа еще никто не умирал, - не согласился спаситель. - Кулаком в брюхо - не слишком приятно, особенно таким кулаком...
Он покосился на лежащего без сознания Хорька. Тут Теомира вырвало.
- Да, вот я и говорю - не слишком приятно, но тоже далеко не смертельно. Ну-ка, разреши мне, красавица...
Мужчина присел на корточки рядом с Теомиром, пальцами приоткрыл ему веко и внимательно уставился на зрачок. Новое облако темным одеялом закрыло закат, и сумерки снова сгустились вокруг них, на сей раз - уже почти полным мраком.
- Небольшой шок, ничего серьезного. Так... - Он пошарил вокруг, оторвал от одежды Хорька тряпицу, вытер Теомиру кровь с лица, обтер губы. - Ты сама-то как, красна девица? В порядке? Ногу об него не отбила?
Ольга утвердительно кивнула, хотя и неосознанно потерла щеку, на которую пришлась оплеуха.
- Вот и ладненько, - рассудительно сказал незнакомец. - Ну-ка, парень, вставай, пойдем до дому. Вы Всадники, судя по одежде? Ваш обоз в "Золотой чаше" стоит?
Он закинул руку Теомира себе за плечо и осторожно поднялся. Теомир повис на нем, ноги подгибались, словно неживые, но голова уже не кружилась. Ольга скользнула сбоку, подхватила его под другую руку.
- Да, мы в "Золотом Кубке", - откликнулась Ольга. - Или "Чаше", не помню. Там!
Она мотнула головой в сторону горящих вдалеке огней.
- Там? - удивился незнакомец. - Там лампы на входе в харчевню "Кошечка", самого что ни на есть воровского притона в городе. Вам и в спокойные-то времена оттуда ноги не унести, а сегодня там поспорили... М-да. В общем, мне тоже в "Чашу". Нам сейчас в противоположную сторону, на большую улицу, по ней пройти, а потом чуть влево. А чего вас сюда-то понесло? Решили все закоулки большого города сразу исследовать?
- Да дед какой-то дорогу показал, - виновато сказала Ольга. - Сказал, что тут короче.
- Дед? - еще сильнее удивился незнакомец. - Ну и странный же дед вам попался. Потолковать бы с ним по душам... Ладно, пошли, я сегодня еще не ужинал. Впрочем, и не обедал толком.
- А... - начала было Ольга, кинув быстрый взгляд в сторону лежащих на земле тел.
- Не волнуйся за них. Оклемаются и сами доползут куда надо. Разве что ты своего до смерти прибила, хотя и не похоже. Ночи теплые, даже не простынут. Локоть я тому придурку, конечно, зря сломал, - он покачал головой. - Погорячился. Ну, давай, давай, двигаемся...
Сначала Теомир почти висел на Ольге и спасителе, едва переставляя ноги, но постепенно коленки перестали подгибаться. К моменту, когда они достигли входа на постоялый двор, он уже шел сам, лишь слегка опираясь на ольгино плечо. Гром, лежащий на крыльце в мерцающем свете масляного фонаря, вскочил на ноги и бросился навстречу. Ткнувшись Теомиру в ладонь холодным мокрым носом, и лизнув Ольгу в руку, он вежливо обнюхал незнакомца - "ну-ну-ну, не балуй!", негромко сказал тот - и метнулся к приоткрытой двери в трактир. Теомир осторожно отцепился от подруги, толкнул неподатливую дверь и, опираясь на косяк, осторожно проковылял внутрь.
В большом очаге уютно потрескивал огонь. В разных частях залы сидели небольшие группы людей. Всадники, как и накануне, заняли отдельный стол в дальнем углу, их лица хмурились. Они мрачно сидели перед пустым кружками, угрюмо помалкивая. Телевар у стойки о чем-то разговаривал с хозяином. Заграт с Хлашем уселись друг напротив друга, задумчиво передвигая разноцветные камешки по разлинованной доске, то снимая их с доски, то добавляя обратно.
- А, явились! - раздраженно сказал через всю комнату Телевар. - Где... Ох ты! Теомир, тебя опять волколаки драли? Что случилось?
Теомир на неверных ногах прошел к столу и с облегчением рухнул на лавку.
- Все в порядке, - пробормотал он. - Так, подрался немного...
- На нас напали! - гордо сообщила Ольга. - Но мы отбились, спасибо... - Она смущенно запнулась, сообразив, что так и не удосужилась выяснить имя неизвестного спасителя. - Спасибо ему!
Она повернулась к незнакомцу, который стоял у входа, с вялым интересом оглядывая Всадников. Тот оказался одетым в зеленый запятнанный грязью плащ, такие же зеленые брюки и куртку и короткие кожаные сапоги. Из-под плаща выглядывала потертая рукоять кинжала.
- Ой, что же я! - спохватилась девушка. - Надо же воды погорячее принести...
Она быстро юркнула в кухонную дверь.
Теперь все Всадники заинтересованно смотрели на незнакомца, даже тролль с орком оставили свои камешки. Телевар пересек комнату и остановился перед мужчиной, разглядывая в упор.
- Ну что ж, - наконец прогудел он. - Спасибо, что позаботился о наших неслухах. Вечно с ними что-то случается. Я - Телевар, темник Всадников, торгуем здесь лошадей.
Он сделал многозначительную паузу.
- Тилос, посланник Серого Князя, - слегка поклонился прохожий. - Разношу сообщения от своего господина по белу свету. Вас я знаю, вчера видел. Что же ты, любезный, на ночь глядя ребятишек на улицу отпускаешь? Неспокойные нынче времена. Опасно после заката по улицам бродить, тем более в незнакомом городе...
- Спасибо за помощь, посланник, - недовольно ответил Телевар. - Да только зря ты так. Я их еще днем пустил по базару пошляться, думал, пробегут быстренько по рядам, да и назад до дому. А они, вишь ты, до темноты загуляли. Эй, герой! - обратился он к Теомиру. - Ну-ка, рассказывай, где пропадали!
Из кухни выскользнула Ольга с глубокой деревянной чашкой горячей воды и полотенцем. Он присела рядом с Теомиром и начала осторожно обтирать с его лица грязь и засохшую кровь. Всадники с нетерпением дожидались конца процедуры. Заграт что-то раздраженно бормотал себе под нос, поглаживая Грома по загривку. Огромный зверь жмурил глаза, изредка облизывая нос длинным красным языком. Хлаш из-под тяжелых век рассматривал Тилоса, прошедшего к стойке и разговаривающего с хозяином.
Наконец Ольга закончила вытирать Теомиру лицо и отставила в сторону побуревшую воду в чашке. Они на пару, перебивая друг друга, оживленно рассказали о происшедшем с того самого момента, как днем отправились исследовать базар. Здесь, в спокойном полумраке обеденной залы, озаренной отсветами мечущегося в очаге пламени, сцена в темном переулке уже не казалась страшной. Теомир даже попытался изобразить, как Тилос вырубил Хорька, но в сидячем положении не сумел, а подняться на ноги все-таки не рискнул. Впрочем, несколько глотков подогретого вина с сахаром окончательно привели его в чувство, хотя в ушах начало слегка шуметь. Его настроение заметно приподнялось, и даже мысль о потерянных деньгах не слишком огорчала его.
- Да я, выходит, герой, - слегка улыбаясь, возник рядом Тилос. - Всегда приятно послушать о себе от других. Мальчик преувеличивает, - тут же посерьезнел он. - Те, на улице - шпана подзаборная. Промышляют кошельками да мелкими кражами, нападать рискуют только вдали от людей, двое-трое на одного. Драться они не умеют. Немного сноровки, и даже оружие не понадобится.
- Ну, я бы их кинжалом полоснул - и вся недолга, - не согласился с ним Громобой. - Еще уворачиваться от них, как баба... Прости, - тут же спохватился он. - Я не про тебя.
- Они с кулаками, а ты с ножом? - приподнял бровь Тилос. - Ты своих детей, надеюсь, не саблей воспитываешь?
- У него был нож! - вскинулся Теомир. - Он сказал, что лицо мне разрежет!
- Наверняка пугал, - поджал губы Тилос. - Кишка у него тонка такое всерьез говорить. Да и не ножом он махал, бритвой. Кстати, о птичках. Мне нужно отлучиться кой-куда. Чуть погодя вернусь, тогда и поговорим, любезные Всадники. Пожалуй, серьезное дело у меня к вам есть.
Он развернулся на каблуках и двинулся к лестнице наверх.
- Постой, почтенный, - неожиданно окликнул его Хлаш. Он неторопливо встал из-за стола, выпрямился во весь свой гигантский рост и не спеша подошел к вопросительно поднявшему бровь посланнику. - Ты, случайно, не тот самый Тилос?
- Тот самый?.. - удивленно начал тот, но Хлаш внезапно ударил его кулаком сверху вниз, целясь в макушку.
Тилос лишь чуть сдвинулся в сторону. Поворачиваясь вокруг себя, он поймал левой рукой предплечье тролля, а правой с силой ударил его по кисти снизу вверх и от себя. Тролль кувыркнулся в воздухе, со страшным грохотом приземлившись на спину со странно отставленной в сторону рукой, но тут же вскочил на ноги и с ревом бросился на Тилоса.
- Эй-эй-эй! - рявкнул из-за стойки хозяин. - Хотите драться...
Он на мгновение замолчал, проследив как тролль кубарем катится по полу, чуть не врезавшись в стену, но тут же вскакивает на ноги с неожиданной для его массивного тела грацией.
- ...идите на улицу! - закончил он тоном ниже, когда Тилос чуть подмигнул ему, на мгновение отвернувшись от противника. - За мебель взыщу! - неуверенно добавил он, когда Хлаш попытался ударить посланника ногой в голову.
Тилос, согласно кивнув трактирщику, присел, пропуская ногу над собой, крутнулся, оказавшись от тролля сбоку, и подцепил его рукой под лодыжку, рванув ее вверх. Хлаш вверх тормашками рухнул на пол, но в последний момент с кошачьей ловкостью оттолкнулся руками и сделал сальто назад, приземлившись на ноги. Он тут же снова бросился на Тилоса, хватая его за правую руку и занося огромный кулак левой руки для удара. Но Тилос прижал его руку своей и, сделав небольшой взмах, ухватился кистью захваченной руки за предплечье тролля, так что локоть того неожиданно закрутился вверх, согнутый под острым углом. Хлаш, коротко рыкнув от боли, рухнул на колено. Тилос, крутнувшись вокруг себя, бросил его на пол лицом вниз, зажал кисть в сгиб локтя левой руки, упав на колени, и слегка повернулся, придерживая локоть тролля ребром правой ладони. Хлаш снова зарычал и хлопнул по деревянной половице свободной рукой.
- Как скажешь, - неожиданно откликнулся Тилос. На его лице появилась озорная ухмылка. Все в зале смотрели на них, открыв рот. - Я только во вкус вошел...
Он аккуратно положил загнутую руку тролля ему на спину и встал на ноги. Мгновением позже к нему присоединился и Хлаш, отряхивая одежду. Его малоподвижное лицо, как ни странно, выглядело довольным.
- Я Хлаш Дэрэй, - он скрестил руки на груди, положив ладони на плечи, и поклонился. - Слышал о тебе краем уха, но вживую увидел впервые. Извини, если что.
- Все нормально, - кивнул Тилос, возвращая поклон в той же манере. Только сейчас, увидев их неподвижно стоящих рядом, Теомир, осознал насколько велика между ними разница в росте, весе... и, наверное, силе. Как Тилосу удалось так легко справиться с гороподобным троллем, выше его едва ли не в два раза? Колдовство, не иначе. - Постой, постой! Матха Хлаш Дэрэй из Песчаных гор? Тот самый Хлаш Дэрэй?
- Что значит... - начал тролль, но тут же мягко отпрыгнул назад, повернувшись к Тилосу боком. Пригнувшийся и напружинившийся посланник выпрямился и широко ухмыльнулся. Тролль тоже расслабился и расхохотался - гулко, словно ухая в бочку. - Очко в твою пользу. Хлаш Дэрэй, матха, зеленая с белым лента. Ты обо мне слышал?
- Разумеется. Посланник я или кто? А силен ты, матха! Я еле успевал поворачиваться...
- Да и я тоже... - проворчал тролль. - Давненько меня так не швыряли, я уж и страховаться-то почти разучился. Мебель-то цела?
Он оценивающе обвел зал взглядом.
- Цела, цела, - успокоил посланник. - Я следил, куда кидаю. Сейчас извини, дела.
Он снова кивнул хозяину и вместе с ним торопливо поднялся по лестнице. Хлаш проводил его взглядом и вернулся к столу, покачивая головой.
- Хлаш, ты цел? - затеребила его Ольга. - Кости не переломаны?
- А? - поднял бровь тролль. - Спасибо, пичуга, все нормально. А что?
- Ну... Ты так громко падал... - смущенно объяснила девушка.
- А, вон что... - равнодушно откликнулся тролль. - Да, выглядит устрашающе. Но на самом деле, если падать правильно, то ничего не случится.
- А ты умеешь падать правильно? - нетерпеливо спросил Теомир. - А где научился? Слушай, научи и меня тоже, а?
Всадники, напряженно смотревшие на тролля, вдруг дружно загоготали.
- Ну, наш пострел везде поспел! - сквозь выступившие на глазах слезы выдавил Броша. - Научи его, а? Прямо сейчас, еще до того, как спать пойдет!
Он захлебнулся в новом приступе смеха.
- Ты от фонаря под глазом избавься, афоня! - хлопнул парня по плечу широко ухмыляющийся Любоконь. - Туда же - научи его!
- А чего я такого сказал? - удивился Теомир, обиженно оглядываясь по сторонам. Ольга выглядела такой же непонимающей, как и он, что немного утешало.
- Не все так просто, - серьезно объяснил тролль. - Мастерству рукопашного боя требуется учиться долгие годы. Путь безмятежного духа - не для торопыг. А вы...
- А мы завтра с утра отправляемся восвояси, - продолжил Телевар. Он опять помрачнел. - Я уже и с хозяином расплатился. Жаль - столько времени впустую потратили, да и денег тоже...
Он прихлебнул из своей кружки и со стуком поставил ее на стол.
- Зла не хватает! Чтоб этим бандитам бесштанным всю ночь икалось! Я про жугличей, - объяснил он удивленному Теомиру. - Поговорил я сегодня с народом, все как один советуют ноги уносить, если в осаду вместе с остальным городом сесть не хотим. Так что завтра... Есть хотите? - внезапно спохватился он. - Весь день прошлялись, желудки, небось, к спине прилипли.
Он махнул половому, и через пару минут на столе возникла тарелка с аппетитно пахнущими пирогами и большая пивная кружка. Ольге вместо пива принесли какой-то ароматно пахнущий травяной настой. Теомир с жалостью покосился на нее. Все-таки плохо женщинам, что ни говори.
Вскоре сверху спустились Тилос, уже без плаща, и хозяин. Оба хмурились, словно река перед бурей. Посланник взял у хозяина копченый свиной бок и здоровый ломоть хлеба и принялся жадно есть, изредка прихлебывая воду из небольшого кувшина. Теомир с завистью взглянул на него - от свиного бока и он сам бы не отказался - и угрюмо уставился в стол. Эйфория от вина постепенно проходила, и парень снова почувствовал себя хуже. В животе что-то невнятно урчало, жалуясь на тяжелую жизнь, и он попытался вспомнить, где здесь отхожее место. Краем глаза он заметил, что Хлаш и Заграт снова вернулись к своей расчерченной доске.
Снова хлопнула дверь. Теомир повернул голову и широко распахнул глаза - вернее, один глаз, поскольку второй, подбитый и заплывший, повиноваться решительно отказывался. В дверях стоял совершенно удивительный человек. Его длинные золотые волосы, обрамляющие смелое красивое лицо с орлиным носом и внимательными черными глазами, в беспорядке рассыпались по складкам ниспадающего с плеч шикарного малинового плаща. По темно-зеленому камзолу бежали тонкие серебряные строчки, широкие штанины уходили в высокие черные ботфорты с отворотами. Из-под плаща выглядывал эфес меча, а из-за спины высовывался гриф непонятного музыкального инструмента - или вещи, которая показалась Теомиру таковой. Человек помахал рукой в воздухе и громко сказал:
- Привет честной компании!
Второй раз за вечер все разговоры смолкли, и люди дружно уставились на новоприбывшего. У некоторых отвисла челюсть. Пришелец, явно довольный произведенным эффектом, скользнул взглядом по залу. На мгновение он задержался на Ольге. Теомир заметил, как девушка неожиданно залилась густой краской и опустила глаза. Красавец подмигнул ей, небрежным движением перекинул вперед свой инструмент - плоский грушеобразный корпус с длинным грифом - и, перебирая струны, запел сильным глубоким голосом:
Иду к любимой в дальний край
Сквозь смерть и страх, и ярость битвы,
Звенит гитара четким ритмом,
И я дойду, ты так и знай!
Пусть ветер злой сойдет с ума
И ливень хлещет водопадом,
Но знаю я, чего мне надо –
Лобзать любимую в уста!
Нас не разлучит человек,
Нас не разлучат все невзгоды,
Пред ликом яростной природы
Соединимся мы навек!
Моя любовь переживет
Врагов моих, врагов любимой,
Проходит ночь пустой и длинной,
И утро снова настает!
На последних словах певец резко оборвал мелодию, склонился вперед, так что длинные волосы упали ему на лицо, и замер в такой позе. Ольга восхищенно зааплодировала, ее поддержали вялые хлопки из-за других столов. Теомир почувствовал болезненный укол ревности.
- Друзья! - воскликнул между тем певец, выпрямляясь и резким движением головы откидывая гриву назад. - В сей хмурый вечер не только жратва и выпивка развлекут вас и согреют вам сердце. Величайший в мире бард Мелиандр Красило к вашим услугам! Любые песни - любовные, героические, мелодии дальних стран и странных народов! Всего четверть гроша за песню! Для прекрасных же дам я спою бесплатно!
Он опять подмигнул Ольге и прошел к стойке.
- Кто он? - громким восхищенным шепотом спросила девушка. Теомир подавил сильное желание швырнуть в пришельца чем-нибудь тяжелым.
- Мелиандр Красило, странствующий бард, - неожиданно ответил Тилос, казалось бы, с головой погруженный в свои мысли. - Слыхал я про него. Известный авантюрист, шпион, герой-любовник и изрядный мерзавец. Но голос у него есть, не отнять. И женщинам нравится, - добавил он насмешливо, покосившись на Ольгу. Та, и без того пунцовая, раскраснелась еще сильнее.
- Шпион? - удивленно поднял брови Телевар. - Это еще что?
- Ну... - замялся Тилос, явно подыскивая нужное слово. - Ходит, высматривает, подслушивает, потом продает сведения тем, кто заплатит...
- Подсыл, - жестко кивнул Телевар. - Понятно. Естественно, что мерзавец - его хозяева приняли, накормили, напоили, а он их потом с потрохами продает. Ну-ну. Видал я таких молодчиков. И чем он здесь занимается?
- А кто его знает, - пожал плечами Тилос. - Но сам подумай - от силы через осьмицу город окажется в осаде. Многим захочется узнать, где какие укрепления и нельзя ли их миновать...
- И его не берут за жабры? - удивился Громобой. - Мы бы его быстро подвесили вверх тормашками на солнышке, чтобы провялился как следует!
- С жабрами не ко мне, а к городской страже, - отмахнулся Тилос. Он сделал последний глоток из кувшина и отставил его в сторону. - Опять же, это всё догадки. Может, ему просто острых ощущений захотелось, знаю я его породу. Он из тех, кто на медведя в одиночку пойдет, просто чтобы нервы себе пощекотать.
- А он ходил? - робко осведомилась Ольга. - На медведя?..
- Так, - припечатал к столу ладонью тысячник. - Завтра с утра встаем раненько, пакуемся и уходим. Спать пора, и лично я - на боковую. Громобой, ты первым лошадей сторожишь, а кого следующим поднять, сам решишь. Тёмку сегодня, ладно уж, не трогай. Ольга, помоги ему до койки добраться, неровен час, с лестницы загремит.
Телевар широко ухмыльнулся при виде негодования на лице Теомира и, кряхтя, полез из-за стола.
- Ладно, ладно, шучу. Так сколько с тебя, говоришь, слупили за яблоки? Два гроша за штуку? Ну купец, ну жук! Красная цена тому баловству - десяток штук за полгроша, а несортовую кислятину вообще без счета мешками отвешивают. Эх вы... покупатели! Слышь, посланник! - негромко сказал он Тилосу. - Дело есть, поговорить надо.
- И у меня к тебе дело, - серьезно кивнул тот. - Не чаял я Всадников в Хамире найти, но вот повезло же... Хлаш, присоединишься? Народа Песчаных гор тоже касается.
Теомир с трудом поднялся с лавки. Почему-то разболелась голова, отсветы от очага и даже от тусклых масляных лампочек вызывали приступы рези в здоровом глазу. Бард Мелиандр Красило снова запел, сейчас что-то разухабисто-веселое, и Теомир почувствовал, как напряглась рука Ольги, на которую он опирался.
- Пошли, болезный ты мой, - фальшиво-весело сказала ему девушка. - Полечу тебя немного, завтра как огурчик проснешься.
Они начали медленно подниматься по лестнице. Ольга часто оглядывалась на певца. Последнее, что увидел Теомир - Телевар, Хлаш, Заграт и Тилос, тесной группой сидящие в углу и что-то тихо обсуждающие. Гром клубком свернулся у очага, прикрыв хвостом нос, и сладко посапывал.
В своей комнате Теомир, не раздеваясь, рухнул на постель. Ольга стащила с него сапоги и присела на краешек кровати.
- Болит? - озабоченно спросила она, осторожно ощупав подбитый глаз Теомира. - Вот так? И так?
Теомир промычал что-то невнятное. От ее холодных пальцев исходило приятное лечебное тепло. Голова кружилась, вдруг страшно захотелось спать. Снизу раздался взрыв хохота, снова забренчал музыкальный инструмент барда - Теомиру вдруг стало интересно, как же та штука все-таки называется? - но он уже падал... падал... падал... и черное сонное болото сомкнулась вокруг него.
Пробуждение оказалось внезапным и странным. За окном стояла непроглядная чернота, но по коридору ходили, топая тяжелыми сапогами. Теомир прислушался, и в тот же момент в дверь сильно постучали.
- Теомир, подъем! - сказал голос дядьки. - Вставай быстро, не время валяться!
Тысячник прошел дальше по коридору и, судя по шагам, спустился вниз по лестнице.
Теомир резко сел на кровати. Живот больше не болел, впрочем, как и голова, даже глаз открывался почти нормально. Он был голым, одежда висела на стенном крючке, и Теомир почувствовал, как его щеки становятся теплыми от стыда. Мало того, что заснул, как ребенок, так Ольга еще и раздевала его! Он быстро натянул штаны, куртку и сапоги и, на ходу застегивая пояс, сбежал вниз по лестнице.
На столе стояли блюдо с черствыми вчерашними лепешками, кувшины с пивом и подносик с каким-то мясом. Любоконь с Брошей торопливо жевали, примостившись на краешке скамьи. Дверь на двор стояла распахнутой настежь, из нее несло сырым сквозняком. Масляная лампа у входа раскачивалась на цепочке, будто ее только что зацепил кто-то высокий, тусклый огонек метался за потемневшей от времени и нагара медной сеткой. Теомир растерянно остановился посреди зала, недоуменно оглядываясь по сторонам. Вывалив язык, в дверь вбежал Гром, помахивая серым поленом хвоста, за ним торопливым шагом вошли Телевар с хозяином.
- Быстро ешь, мы уходим домой, - коротко бросил тысячник юноше.
- Вчера связные маги прислали воеводе весть, что жугличи идут, - пояснил вошедший следом тролль. Его лицо оставалось абсолютно бесстрастным. - Утром большими силами перешли границу и полным ходом идут к городу. Если не хотим сесть в осаду, следует немедленно уходить, не ждать утра. Выборные городского совета уже сбежали в полном составе - еще днем, втихую, чтобы не разводить панику и не забивать дороги. Люди...
Он прислонился к притолоке, наблюдая за возбужденно повизгивающим и мечущимся по комнате волком. Заграт с лавки наблюдал за зверем, и на его обычно подвижной мохнатой морде сейчас не читалось вообще никаких чувств. Он словно дремал в жаркий полдень на берегу ручья.
- Тёмка, что случилось? - на лестнице возникла заспанная Ольга, машинально приглаживающая волосы, живописно рассыпавшиеся по плечам, сбившиеся на лбу в небольшой хохолок. - Пожар где, али что?
- Удираем от жугличей, - машинально ответил Теомир. - Ешь давай, мы чешем отсюда во все лопатки.
- Не хочется, - широко зевнула та. - Ох, ну и рань! Небось, и за полночь-то не перевалило...
- Перевалило, - откликнулся Хлаш. - Рассвет скоро, засони. Давайте-ка, пошевеливайтесь, а то застрянем в воротах...
- А ты с нами? - обрадовано спросил Теомир. - Вот здорово!
- Мне здесь делать больше нечего, - пожал плечами тролль. - Все, что нужно, разузнал, пора дальше. Вот я и подумал - а не двинуться ли мне восвояси? В компании, знаешь ли, веселее. Заодно за Загратом послежу. Негоже ему, раненому, в одиночку по лесам шляться...
- Нечего делать? - удивился Теомир. - Ты же наемник, тебя сейчас за золото в любую дружину примут!
Тролль лишь пожал плечами в ответ. Теомир озадаченно посмотрел на него, но решил пока не переспрашивать.
Хлаш оказался провидцем. Улицы уже запрудил народ. Кровавого оттенка факелы бросали мечущиеся тени на мешанину людей, повозок и коней. В воздухе стояла густая ругань, перебиваемая лошадиным ржанием и возбужденным лаем собак из подворотен. Продажные кони, вновь привязанные к телегам, храпели, дергали мордами, косились вокруг. Несколько раз они начинали кусать и лягать друг друга, и их приходилось разнимать. Казалось, половина города стремилась вырваться на простор, пока еще возможно. Теомир мельком поразился обилию торговых гостей, разнообразно и пестро - насколько позволяло судить освещение - одетых. Некоторые тараторили на совершенно непонятных языках. Кое-где сквозь толпу прокладывали дорогу стражники, выглядящие так же перепуганно, как и купцы. Пытаясь упорядочить движение, они лишь усугубляли сумятицу и переполох.
Телевар в сердцах сплюнул, увидев, как один из стражей поскользнулся на выплеснутых на дорогу помоях и с грохотом рухнул прямо под копыта лошадей, тянущих аляповато раскрашенный трехосный фургон чуть впереди обоза Всадников. Лошади, насколько позволили оглобли, попытались встать на дыбы, что-то громко хрустнуло, и фургон нехотя остановился, полностью перекрыв движение. Вокруг него сразу же возник густой водоворот человеческих тел, гвалт резко усилился. Хлаш, по своему обыкновению шагавший рядом с повозкой, в которой вместе со своим волком устроился Заграт, молча скользнул вперед, с легкостью рассекая толпу. Одним движением выдернув из-под копыт беспомощно барахтавшегося блюстителя порядка, он железной лапищей схватил обеих лошадей под уздцы. Через несколько мгновений движение восстановилось.
До ворот добирались почти до рассвета. Взопревшие, злые, Всадники уже без стеснения хлестали плетками коней и людей, что подворачивались под копыта, не обращая внимания на возмущенные вопли, почти не различимые в общем гвалте. Но когда впереди уже замаячили главные ворота, черные на фоне едва разгорающейся зари, на башне сипло завыли рога, и спереди раздался глухой рокот. Телеги встали на месте.
- Что там у них еще? - раздраженно спросил оказавшийся рядом с Теомиром Громобой. - Опять кто под копыта свалился?
В ответ Телевар длинно и витиевато выругался.
- Чтоб я сдох! - закончил он свою красочную тираду. - Опоздали, едрить твою налево... Ворота закрывают. Видно, шустры жугличи, коли меньше чем за сутки от границы сюда добрались. Но я-то, старый идиот! Ведь говорили мне вчера уходить!..
- Не казнись, темник, - качнул головой Громобой. - Я тоже вчера чушь порол сгоряча. Успели бы уйти - попали бы орде как кур в ощип с обозом на голой дороге. Может, и к лучшему, что задержались.
Телевар лишь досадливо мотнул головой. Он спрыгнул с седла, бросил поводья Громобою и принялся решительно продираться сквозь толпу в сторону ворот. Чуть поколебавшись, Теомир тоже соскользнул с коня, сунул поводья, сопроводив умоляющим взглядом, Ольге, чью гнедую кобылу в толкучке прижало к нему, и бросился за дядькой.
Оскальзываясь на влажной грязи между скучившихся повозок, протискиваясь между разгоряченными телами, воняющими потом не хуже, чем лошади, уворачиваясь от тумаков и пару раз попав сапогом в навоз, вскоре он добрался до ворот. Около могучих задвинутых засовов нашелся Телевар, яростно ругающийся с капитаном городской стражи. Впрочем, капитана окружали и яростно ругались человек, наверное, тридцать. Тот лишь устало отмахивался, медленно отступая назад. Взгляд Теомира упал на лесенку, ведущую на стену. В прошлый раз, когда обоз въезжал в город, ее охраняли двое караульных, но сейчас стражников рядом не оказалось. Поколебавшись, парень единым духом взлетел на дощатую галерею вдоль гребня стены, ухватился за край бойницы и замер.
На фоне бледных рассветных облаков отчетливо выделялись огромные столбы дыма, упирающиеся прямо в высокий небесный купол. Из-за дальнего леса уже показался краешек розового солнца, но долина вокруг города еще оставалась в густой тени - и по ней катились россыпи тусклых желтых точек, полукольцом охватывающие город. Напряженно прислушиваясь, сквозь гвалт у ворот Теомир уловил дальние рога, на высокой ноте снова и снова повторяющие какой-то сигнал. Точки стремительно приближались, часть из них уже скрылась за стенами слева и справа, уйдя из поля зрения, и только тут Теомир осознал, что огни - не что иное, как факелы в руках полчищ верховых. До него долетело протяжное улюлюканье, и вдруг в полуверсте от ворот ярко заполыхали тенты над повозками незадачливых торговцев, успевших на свою голову выбраться из города до закрытия ворот. Несколько десятков точек стремительно катились в сторону Теомира.
- Отец-Белоконь, сколько же их... - потрясенно пробормотал кто-то рядом с ним. - Да они же по нашу душу идут, в наши степи!..
Теомир повернул голову и увидел отдувающегося темника, стоящего рядом и судорожно сжимающего обух плети. Огненные точки на равнине все множились и множились, они заливали равнину, как вода в половодье. Но лишь малая часть двигалась в сторону города. Большинство же безостановочно перемещалось на закат, на закат, на закат... В бледных рассветных лучах старый тысячник выглядел потрясенным, и Теомир почувствовал, как желудок медленно сжимает холодная рука.
Жугличи, за исключением передового отряда, пока не приближались к стенам города, неспешно объезжая его по периметру, размахивая факелами и издевательски улюлюкая. Светлячковый хоровод медленно кружился вокруг городских стен, завораживая против воли, не давая отвести взгляд. Теомир опустился прямо на грязный после ночного дождя настил, чувствуя подлую тяжесть в животе.
Дороги домой больше не существовало - а крохотный отряд Всадников остался в городе. В городе, попавшем в осаду.
День одиннадцатый. Хамир
Дверь протяжно заскрипела.
Теомир кинул через плечо равнодушный взгляд. Постояльцев в "Золотом кубке" поубавилось - за город успели вырваться многие. Кто-то выбрался трактами от Восточных и Северных ворот, которые жугличи поначалу закрыли лишь несколькими трусливыми заставами. Кто-то ушел от южной пристани на немногих уцелевших кораблях, пару дней беспрепятственно ходивших по реке. Только потом жугличи догадались поставить дозоры на излучинах выше и ниже по течению, обстреливая деревянные посудины зажигательными стрелами с каким-то колдовским составом. После того, как три баржи одна за другой ткнулись в крутые берега, полыхая огромными кострами, желающих рисковать не находилось, несмотря на огромные деньги, которые городское управление - или то, что от него осталось после бегства выборных - платило за каждый мешок с мукой, доставленный в город. Теми же стрелами осаждающие пытались обстрелять и городские стены. Но бревна, пропитанные противопожарным зельем, не горели, а большие осадные арбалеты, установленные на галереях и прицельно бьющие на двести шагов, быстро сократили число отчаянных стрелков до минимума.
В дверь, пустив волну жаркого пыльного воздуха, вошли Громобой с Брошей. Судя по кислым минам на их лицах, они в очередной раз вернулись ни с чем.
- Ну? - буркнул Телевар, неласково зыркнув на них. - Нашли что?
Всадники тяжело опустились на скамьи. За четыре дня в осаде, беспрестанно мотаясь по городу, они изменились не в лучшую сторону. Лица осунулись, под глазами набухли синие мешки. Голодных коней берегли, по городу ходили пешком, и непривычные Всадники быстро в кровь стерли себе ноги.
- А то сам не видишь? - зло огрызнулся Броша, уставившись в стол. - Цену ломят такую, что наших сбережений на двухдневный запас хватит, не больше. Везде одна и та же песня - сено кончается, овса не запасли, скоро своих коней под нож пустим. Люди, мол, скоро голодать начнут, а вы - лошади, лошади! Тьфу, зла на них не хватает! Помнишь того толстого купчару? - пихнул он в бок угрюмого Громобоя. Тот безразлично кивнул. - Морда поперек себя ширше, на амбаре пудовые замки висят, запасов, наверное, все лето целый табун кормить можно, а туда же - сами на бобах сидим! Еще и предложил всех на мясо пустить - мол, можно завялить и продать выгодно, и шкуры пригодятся. Скотина!
- Имелись бы деньги, - пробасил Громобой, - так и прокормились бы. А кто в осаде в долг поверит? Скажи спасибо, что хозяин со двора не гонит.
Всадники замолчали, над столом воцарилась тяжелая тишина.
- Ну, братья, что делать станем? - наконец нарушил ее тысячник. - Любоконь, что там с запасами?
- Вечером последний овес по мешкам выскребем, - пожал тот плечами. - Хозяин обещал сена подбросить, но я смотрел - у него на день-два, не больше. Даже если все отдаст, конец ненадолго оттянем.
- И самим жрать скоро нечего окажется, - подвел итог Телевар. - Ну что, есть идеи, как выпутываться?
- Говорю же я - бросить телеги, вплавь с конями по течению, а как минуем заставы - на берег, и ходу. Кони вынесут, не впервой! - поднял голову Чеготар. - Пока они с голодухи совсем не ослабли...
- Истычут с берега стрелами так, что за ежа сойдешь, - отрезал тысячник. - Сколько обсуждать можно? А насчет того, что кони вынесут - помнишь конвойных из Лютых, что нас до города довели? Хазигов заморских? Они сегодня утром взбунтовались. Заявили, что нечего им в городе за стенами делать, не для того они нанимались. Сбились в ватагу всадников в полтораста, вышли из города через Главные ворота, да и поперли напролом...
- Слыхали мы что-то такое краем уха, когда по городу шлялись, - заинтересованно поднял голову Громобой. - Ну и?..
- Навалились на них четыре сотни или около того, - пожал плечами Телевар. - Они почти прорубились, жугличи - никудышные вояки, только числом и берут, да только вот в ловушку угодили. Загнали их на место, колышками заточенными в траве утыканное, а когда они скорость потеряли - положили стрелами издалека. На глаз из жугличей десятка три полегло, не больше, а из Лютых разве что с десяток ушел, да и то вряд ли. Я сам со стены в колдовскую трубку смотрел, спасибо дозорному. А уж хазиги в конной лаве даже нам не уступают, не сомневайся.
Тысячник вздохнул.
- Так что даже и не думай о прорыве, верная смерть. Ну? Еще мысли есть?
- У меня есть, если позволите.
Все дружно повернулись к двери. Хлаш, как всегда, вошел бесшумно. За ним вбежал Гром, постукивая когтями по деревянному полу. Заграта с ними почему-то не оказалось. Тролль неторопливо подошел к столу, и Всадники подвинулись, освобождая место. За прошедшее время он стал почти своим - во всяком случае, к его словам прислушивались точно так же, как и к собственным. Сейчас все с надеждой уставились на зеленого гиганта.
- Да в общем-то простая мысль, - сказал тролль, усаживаясь. - Не понимаю, почему сами не додумались. Город в осаде? В осаде. Что делают горожане?
Он сделал паузу.
- Обороняются, - поднял бровь Телевар. - Ты давай не томи, и так на сердце давит.
- Так помогите им! - усмехнулся Хлаш. - В чем проблема? Вы воины бывалые... почти все, - поправился он, бросив быстрый взгляд на Ольгу с Теомиром. - Помощь от вас хамирцы с удовольствием примут.
- А мы тут при чем? - недовольно глянул Телевар. - Не наша здесь война. Не на нас напали, Купчище нам даже не союзник. С какой радости мы своими шкурами здесь рисковать должны?
- Городские запасы, - пожал плечам тролль. - Они не слишком велики, но вашим животным хватит. Плюс плата...
- Мы не наемники! - прорычал Телевар, медленно поднимаясь из-за стола. - Думай, что говоришь! Чтобы свободные Всадники пошли драться за плату! Да не бывать такому вовеки веков!
- Значит, пустите своих коней под нож, - снова пожал плечами Хлаш. Теомир почувствовал, как вздрогнула рядом Ольга. - Все лучше, чем голодом уморить. Но погоди, темник, я еще не договорил.
- Что еще? - зло сказал Телевар, но на лавку все-таки опустился. Его лицо багровело от негодования.
- Зря думаешь, темник, что не твоя здесь война, - сухо сказал тролль. - Вчера ночью жугличи вторглись в Вольные земли и атаковали ваших. Столеград сожжен.
Общий вздох прокатился над столом. Чеготар сжал глиняную кружку так, что та с хрустом сломалась, а Кореш с Перевоем вскочили на ноги.
- Откуда знаешь? - медленно проговорил тысячник, исподлобья пронзая тролля недобрым взглядом.
- Тилос сказал, - спокойно ответил тот. - Сегодня виделись. Они с воеводой периметр объезжали. Как ты и сам видел с самого начала, жугличи лишь блокировали город, основные силы прошли дальше на закат. Город их не особенно интересует - они люди кочевые, домов не любят. С самого начала их пастбища Всадников интересовали.
- Я знал... Ох, едреный корень... - пробормотал Телевар, судорожно сжимая кулаки. - И ведь как подгадали-то! Большая часть табунов, что три года как на север откочевала, сейчас назад возвращаться должны. Их же в пути перехватят, ничего не подозревающих, разрозненных! Ох, сволочи!
Теомир почувствовал, как по спине пополз липкий холодок. Действительно, сейчас разбить Всадников по частям, пока они не опомнились и не собрали ударный кулак, проще простого. Он переглянулся с Ольгой, в ее глазах стоял ужас.
- И пастбища уже восстановились... - тихо прошептала она.
- И пастбища восстановились, - согласился тролль. - Так что ИХ кони от бескормицы страдать точно не станут.
- Как в ополчение вступить? - хмуро спросил Громобой. - Погибать - так хоть в бою, пусть даже не в поле, а на стене. Я иду.
- Охолони, - рявкнул Телевар. Он как-то преобразился, подтянулся, в глазах загорелся незнакомый доселе Теомиру огонек. - Баста, хватит метаться, как головастики в луже. Хлаш, Тилос точно знает? Ты уверен, что не перепутал?
- Тилос - посланник, - ответил тролль. - Склоняет к союзам, разрушает альянсы, переносит сплетни... Работа у него такая - в политике разбираться, а для того ситуацию нужно хорошо знать. Не удивлюсь, если у него и среди жугличей свои люди найдутся.
- Да кто он такой, ваш Тилос? - не выдержал Громобой. - Руками знатно машет, не спорю, но с какой стати ему верить? Все посланники - воры и вруны, язык отдельно от ума живет! Никогда не знаешь, о чем они на самом деле думают!
- Я слышал о Тилосе раньше, - задумчиво откликнулся Хлаш. - Много слышал. Готов за него поручиться. Он - единственный из живущих людей, почитаемых как Ведущий по Пути. А Ведущий не снисходит до лжи, да и слов на ветер на бросает. Ошибаться может, хотя и редко, недоговаривать - тоже, но если что прямо и уверенно сказал, то так и есть. Да он еще и на Серого Князя работает, тот тоже очень непростая штучка...
- Да ну - слышал! - пренебрежительно отмахнулся Громобой. - Я вот тоже много чего слышал, так если бы в половину верил - со своих пастбищ в жисть бы не выбрался от страху. Сороке, ветру да слухам верить, вот еще...
- Я знаю, чему верить, а чему - нет, - покачал головой Хлаш.
- Я тоже, - ухмыльнулся Громобой. - И сдается мне, что брешет твой Тилос, как сивый кобель. Если они ночью перешли нашу границу, как он узнал уже сегодня утром?
- Не знаю! - досадливо ответил тролль. - Почтовый голубь, связной маг... Да мало ли что!
- То есть мы должны верить неизвестно кому, потому что какой-то подсыл слышал какие-то слухи... - процедил Громобой сквозь зубы. - Да я...
- Уймись! - коротко приказал ему Телевар. Громобой вскинулся, но наткнулся на стальной взгляд и тихо увял. - Хлаш верит Тилосу, а слово матхи что-то да значит.
- Слово кого? - удивленно пробормотал Чеготар.
- Хлаш - матха Большого Совета троллей, - пояснил Телевар. - Ну, как бы...
Он замялся.
- На общий слово переводится как "глаза и уши", - продолжил за него тролль. - Что-то вроде разведчика. Или посланника, если необходимо.
- Да, доверенного разведчика и посланника, - закончил тысячник. - Такого, чье свидетельство стоит слова двух дюжин простых троллей или слова троих членов Совета.
Теомир уважительно посмотрел на Хлаша. Ну и ну! Такая орясина, по виду - тупой громила, и не скажешь, что мозги есть. Впрочем, за прошедшие дни и так стало ясно, что соображалка у крокодила очень даже ничего...
- В общем, более надежных новостей у нас нет. Это раз. Потом, по лицам вижу, что драться хотят все. Даже Громобой, - ехидно добавил Телевар, зыркнув в сторону потупившегося Всадника. - Это два. Наконец, чтобы коней под нож не пустить, их кормить надо, то есть три. В общем, все понятно. Идем на стены. Кто против?
Отставной тысячник поочередно обвел тяжелым взглядом всех сидящих за столом.
- Тогда решено. Теомир, держишься при мне, ординарцем. Поперек батьки в драку полезешь - уши оборву. Онка, тебе придется за лекаря выступать, справишься? - Внезапно смутившаяся Ольга едва заметно кивнула. - Тогда подумай, чего купить надо - трав там разных или еще чего. Денег я дам, хотя и в обрез, да и у дружины какие-то запасы наверняка есть. Хлаш, ты у нас человек... - он слегка запнулся. - Э-э, парень бывалый. Подскажи, с кем здесь поговорить, чтобы на довольствие встать?
Теомиру показалось, что тролль едва заметно улыбнулся.
- Тилос просил передать, что уже говорил с воеводой. По большому счету, город застали врасплох, к войне он не готов. Несмотря на все слухи и его предупреждения, выборные до последнего делали вид, что ничего не происходит. Да еще и много наемников, почуяв, что к чему, по-тихому дезертировали несколько дней назад. На ополчение же надежды мало. Так что на счету каждый бывалый солдат, а тем паче командир. Тебя уже поставили тысячником Третьего участка. Подчиняешься лично воеводе. Тебе приказано явиться к Храбату, тысячнику второго участка, он введет в курс дела. Вот, - Хлаш снял с пояса и положил на стол увесистый мешочек. - Плата за первую осьмицу тебе и твоему отряду. Травы, кстати, покупать не надо - вас пустят к городским запасам, там лечебных снадобий хватает.
- Ничего себе! - ошеломленно проговорил Телевар, недоверчиво переводя взгляд с тролля на кошель и обратно. - Снова тысячником! Я ж думал - советником каким... Я почти пять лет не командовал! Постой-постой! - спохватился он. - Как так получается? Ты заранее знал, что мы решим драться?
- А чего тут знать-то? - удивился тролль. - Неужто вы бы остались в стороне, когда ваш народ сражается? Даже если бы Тилос на вас случайно не натолкнулся, вы бы все равно на стенах рано или поздно оказались.
- Да-а... - протянул тысячник, почесывая в затылке. - Проще пареной репы. Где, кстати, Заграт? - вдруг спросил он. - Нам хороший колдун в отряде не помешал бы. Не знаешь, он согласится али как?
- Заграт уже приписан боевым магом к Третьему участку, - ответил Хлаш. - Просил передать, что до вечера утрясет пару дел и явится в твое полное распоряжение. Кстати, - он пихнул кошель пальцем. - Прибрал бы ты денежки, пока не сперли. Тут, как-никак, и моя доля. Эй, Гром! - свистнул он, и волк немедленно подбежал, выжидающе уставившись в лицо и облизываясь. - Ты лазил когда-нибудь по стенам?
Вопреки ожиданиям радостно-возбужденного предстоящим приключением Теомира, на стены сразу не пошли. Сначала, прихватив заплаченные деньги, впятером отправились к купцам за фуражом для лошадей. Телевар яростно торговался, купец ему не уступал, так что зрелищное представление затянулось надолго. Солнце уже заметно перевалило за полдень, когда усталый, но довольный тысячник торжественно выехал за складские ворота, восседая на телеге с внушительной горой мешков с овсом и тюков сена. Потом пошли к Храбату. Тысячник Второго участка объезжал свои позиции, так что его пришлось дожидаться. Челядинец отказался пустить их во двор без приказа хозяина, и время коротали у ворот. Побагровевший от унижения Телевар сперва порывался развернуться и гордо уйти, но Хлаш, что-то нашептав ему в ухо, удержал.
Дом местного тысячника стоял на холме, так что от ворот хорошо просматривались стены города - каменные понизу, деревянные поверху, кое-где почерневшие от времени и огненного состава зажигательных стрел. На стенах суетились мелкие черные точки защитников, и дома ближе к ним казались покинутыми. Во двор тысячника то и дело вбегали взмыленные ополченцы в грязных стеганых бронях и кожаных шлемах с потускневшими от времени медными заклепками. Они исчезали где-то в доме, потом опрометью выбегали на крыльцо и скрывались в направлении нижнего города. Стража у ворот - двое угрюмых солдат в шлемах с шишаками и тусклых нечищеных кольчугах - недоверчиво поглядывала на Всадников, задерживаясь взглядами на Ольге, но помалкивала. Стражу подчеркнуто игнорировали, повернувшись к ней спиной. Только Теомир украдкой разглядывал необычно широкие наконечники их копий, пытаясь понять, каково бить такими с коня. От основания наконечников два шипа отходили под углом назад. Он попытался понять, для чего может служить такая штука. Неудобно же! Цепляются, верно, за все подряд...цепляются? Ох ты, Белый конь, а ведь если таким крюком конного зацепить, то и с коня сволочь можно! Надо бы пристать к кому-нибудь из местных, чтобы свое оружие получше объяснили, а то мало ли что.
- Вон там наш участок, - показал рукой Хлаш куда-то на юг. - Около версты длиной, если по прямой считать.
- А ежели по гребню стены, то еще саженей с полсотни... - задумчиво потер Телевар подбородок. Его полуседая борода встопорщилась, неухоженные уже несколько дней усы торчали в разные стороны. - Сколько народу в подчинение дают?
- Понятия не имею, - пожал плечами Хлаш. - Года два назад в Хамире насчитывалось триста пятнадцать наемных дружинников и два тысячника. Часть дружины дезертировала, но сколько, неизвестно. В городе объявлен созыв ополчения, но горожане идут неохотно. Все, кто по-настоящему боялся, так или иначе уже сбежали, а остальные не верят, что какие-то кочевники смогут взять город. Мол, сотни лет наши деды отбивались, и сегодня отобьемся. Но несколько десятков бывалых наемников да двести-триста ополченцев должны дать, если мои прикидки верны.
- Негусто, - хмыкнул в усы Телевар. - Хотя и за то спасибо. Впрочем, стены действительно не самые плохие. Даже гранит в основании есть, тараном не возьмешь. Откуда, интересно, возили?
- Чернолесская открытая разработка, - подумав, сообщил тролль. - Там пласты гранита да базальта к поверхности близко подходят, саженей на десять-пятнадцать, не глубже. Кое-где глыбы прямо из земли торчат. Впрочем, то полвека назад было, сейчас на поверхности уже, верно, все выбрали. На истинный камень спрос всегда высок - и дороги мостить, и стены ставить, и даже ступку или жернов сделать...
- Чернолесье? - наморщил лоб тысячник. - Чернолесье. Что-то знакомое. А, ну да! Триста верст к югу отсюда, там еще болото вокруг.
- Триста двадцать верст к юго-юго-востоку, - кивнул Хлаш. - Однако же встали стены городу очень дорого. Их заложили полтора века назад. Тогдашний воевода, Хамбелей, наголову разбил объединенное войско жугличей и черноголовых, которые чуть не добрались до толстой мошны местных купцов. Разбить-то разбил, да только положил почти все войско...
- Ну да, мы тогда им отправляли в помощь двухтысячный полк, по договору, - кивнул Телевар. - Помню ту историю, мне еще дед рассказывал. Едва сотня домой вернулась, да и те чуть живы. И что?
- Так вот, разъяренный потерями воевода на первом же заседании городского Совета - тогда он назывался Сходом, и голосовали там все зажиточные горожане - заявил, что долее защищать их деревню не намерен, и что либо город немедленно приступает к постройке настоящей стены вместо полудохлого тына, либо он, воевода, отправляется восвояси.
Хлаш широко ухмыльнулся своей полной зубов пастью.
- А поскольку воевода был после победы как никогда популярен, да и язык имел подвешенный, то общество помялось-помялось и решило начать настоящий камень с югов возить.
- Ну и что? - с горящими глазами влез в разговор Теомир, когда пауза начала затягиваться. - Что дальше-то?
- Да ничего, - задумчиво ответил ему тролль. - Чернолесье тогда стояло пустое и необихоженное. Болота, комарье, чащобы, а дорог, почитай, никаких, не то что сейчас. В общем, камень едва не золотым выходил. Вот и возили его в час по чайной ложке больше века. Говорят, к первым глыбам горожане толпами ходили, на чудо невиданное посмотреть. И то - на песчаный камень не походит, какой-то серый с искорками, а даже тяжелой кувалдой не взять. Потом пообвыкли, особенно когда первый участок построили. Наконец, лет тридцать назад Совет решил, что хорошего помаленьку, соседи успокоились, нападений не ожидается, да и вообще - стена городское развитие сдерживает, как бы разбирать не пришлось. Так что закупки камня прекратили. Камень успели поднять чуть выше человеческого роста. От тарана он спасает, ну, а остальную часть, от стрел да людей, из дерева сделали. Дерево, правда, тоже не простое, медным дубом прозывается. Горит плохо, не гниет, прочное и тяжелое, да еще перед продажей его в особом колдовском зелье год вымачивают. Лучше материала, кроме камня, для стен не придумаешь. Но оно немногим дешевле настоящего камня обходилось, так что и тут город жаба задушила. Подняли стену на три сажени, да и оставили так. Авось сойдет. Ну что, может, и сойдет...
Хлаш замолчал окончательно.
Жаркое предвечернее солнце припекало уже не так сильно, но Теомир почувствовал, что его клонит в сон. Он устроился в бурьяне у храбатовского тына и закрыл глаза. Приятное тепло охватывало тело, вкрадчиво убаюкивая, и уже не верилось, что идет война, что где-то невдалеке стервятниками кружат загадочные жугличи, и что поселок, откуда они отправились в путь, уже, может, превратился в пепелище. Неужто они вышли чуть больше осьмицы назад? А кажется, что сто лет прошло - путешествие, тролль, орки, волколаки, маги, жугличи, осада... Рядом калачиком свернулся Гром, прикрыв нос серым пушистым хвостом, сладко посапывая и изредка приоткрывая глаз, чтобы взглянуть на Заграта. Орк, угрюмо-молчаливый в последние дни, устроился чуть поодаль - на корточках, опираясь на где-то раздобытый посох, упертый в землю между колен. Повязку он уже не носил, рука действовала гораздо лучше, и вообще он, казалось, выздоравливает от тяжелой раны на удивление быстро. То ли маги-целители здесь хорошо Силой владели, то ли у орков так заведено, то ли еще что...
Неподалеку раздался стук копыт, бряцанье железа, и Теомир вскочил на ноги. По дороге приближалась небольшая кавалькада, возглавляемая плечистым чернобородым мужиком в легкой кольчуге, подбитых железом сапогах и с недобрым взглядом. На его поясе висел легкий кавалерийский меч со скошенной назад крестовиной.
- Храбат собственной персоной, - прокомментировал Хлаш. - Поаккуратнее с ним. Характер у него, по слухам, неуживчивый, а сейчас не время с соратниками ссориться.
- Учту, - буркнул, не оборачиваясь, тысячник и шагнул вперед. - Приветствую тебя, Храбат. Я Телевар. Мне сказали, я должен встретиться с тобой.
- Телевар? - покосившись на него, пробормотал Храбат. - Какой такой Телевар? Не помню. Чего надо?
- Тысячник Телевар должен возглавить оборону Третьего участка, - холодно произнес за спиной у Телевара Хлаш, не дав тому и слова вставить. - Воевода приказал явиться к тебе, чтобы ты объяснил, что к чему, и помог принять дела.
- А-а, вспомнил, - скривился Храбат, словно глотнул чего-то кислого. - Бродяга с запада. Ну да, упомянул воевода что-то такое. Понабежали выскочки на нашу голову... Тысячником, говоришь? Что-то не помню я таких тысячников в городе. Да и в окрестностях, если честно, тоже. Значит, дела принять?
Прежде чем багровеющий Телевар открыл рот, Хлаш опять перебил его.
- Я не помню, чтобы уважаемый воевода просил выяснять твое мнение о Всадниках, - его голос понизился и приобрел порыкивающие нотки, пропитавшись льдом с северных вершин. - Тебе приказано ввести в курс дела нового командира участка, а не оскорблять его. Ты собираешься выполнять поручение, или мне доложить, что ты слишком занят?
- А, тролли, оказывается, говорить умеют? - соизволил обратить на него внимание Храбат. - Ну что ж, можешь и доложить. Только что-то многовато чужаков развелось у нас в городе. Ты уж, друг чешуйчатый, не обессудь, но ежели еще раз со мной так заговоришь, получишь плетей на конюшне. Я и не посмотрю, с кем ты там знаком и от кого с поручениями бегаешь. Кипень!
Он лениво махнул рукой, и к нему тотчас же приблизился один из всадников свиты.
- Отведешь... этого, - он снова скривился, - тысячника на его участок. Да поживее, чтобы глаза мои его больше не видели.
Он тронул лошадь и проехал в открывшиеся ворота. Остальные гуськом последовали за ним, за воротами остался один назначенный провожатый. На его лице мешались презрение и подобострастие - видимо, он еще не решил, можно ли портить отношения с пусть временным, но все же темником.
- Пойдемте, - наконец кивнул он приглашающе, разворачивая коня. - Тут недалече, версты две.
- Погоди, парень, - остановил его кипящий как самовар Телевар. - Шли мы к твоему хозяину в гости поболтать, но раз он с нами знаться не хочет, то и мы без его помощи обойдемся. Скажи, куда идти, да и ступай своей дорогой.
- Да вот, прямо под гору во-он до того столба с вымпелом, - торопливо затараторил вояка, явно обрадованный, что ему не придется болтаться по городу. - А там направо, и скоро аккурат к дому управы и придете. Там участковая управа всегда и стояла. А заблудитесь - у кого хотите спросите, вам всяк покажет.
Не дожидаясь ответа, он снова поворотил коня и быстро юркнул в полуоткрытые ворота, с лязгом захлопнувшиеся за ним.
- Ну и фрукт, - с отвращением процедил Громобой. - Ох, встретиться бы с ним в темном переулке...
- Остынь! - хлопнул его по плечу Броша. - Он человек подневольный, холоп. Против хозяина пойдет - по стенке размажут. Вот с Храбатом я бы встретился, да!
- А я, по-твоему, о ком? - удивился Громобой, презрительно сплевывая на землю. - Ну, ежели тут все командиры такие, недолго нам воевать придется. Перережут горожан жугличи как младенцев, с такими-то защитничками, никакие стены не спасут. Он же только о себе и думает, никак не о деле!
- Вообще-то он не так уж и плох, - извиняющимся тоном произнес Хлаш. - И военное дело, говорят, знает. Вспыльчивый, грубый - оно да, но чтобы так откровенно хамить... Не понимаю, какая муха его укусила.
- Не знаю ничего про мух! - отрезал взбешенный Телевар. Его рука судорожно стискивала рукоять кинжала. - Уши бы ему отрезать за такие речи! Ладно, недосуг нам здесь у ворот торчать, ровно попрошайкам каким. Я так думаю, до темноты надо свой участок объехать да с сотниками пообщаться, так что сперва на постоялый двор вернемся и на коней сядем. Сразу верхами надо было двигать. Пошли отсюда. Кстати, Хлаш, - он повернулся к троллю. - Хотел я с вашим Храбатом об обстановке потолковать, да не вышло. Не знаешь, разведчиков-то хоть мне дадут под начало, или не заслужил еще?
- Насколько я знаю, они в подчинении воеводы. Тебе вроде как по штату не положено.
- Мало ли чего мне не положено, - проворчал Телевар. - Да только вслепую воевать я не привыкший. Значит, так, слушай мою команду. Хлаш Дэрэй, назначаешься командиром разведки нашего тумена. Наберешь себе людей сколько надо, желательно из тех, кто под моим началом, хотя можешь и с улицы брать, если нужно. Человек десять, наверное, хватит...
- Брать только людей? - невозмутимо уточнил ничуть не удивленный внезапным назначением Хлаш.
- Что? - непонимающе посмотрел на него тысячник. - А, да, извини. Все время забываю. Конечно, бери кого хочешь, хоть пугало огородное, лишь бы без перьев, разговаривать умели да ходили на двух ногах. Ну, что встали? Пошли!
- Слышь, Хлаш, ощипанных куриц в разведчики брать не след, пусть даже они без перьев, - ухмыльнулся Громобой. - Они говорить не умеют. Идем, други, разомнем косточки.
Дождавшись, пока Хлаш не окажется в стороне от Телевара, Теомир подобрался к нему сбоку и ухватил за твердую руку.
- Хлаш, а Хлаш! - умоляюще зашептал он. - Возьми меня к себе в разведчики, а? Ну возьми, чего тебе стоит! Я как мышь ползать умею, никто не услышит, только господину Телевару не говори! Ну пожалуйста!..
- Не положено! - строго, но так же приглушенно откликнулся тролль, скроив зверскую мину. - Тебя же ординарцем назначили, а приказы выполнять надо. Не могу, извини.
С высоты своего роста он покосился на едва не плачущего Теомира и изобразил улыбку своей клыкастой пастью.
- Ладно, там посмотрим - но при условии, что командира уговоришь. И отцепись от меня ради вашего Отца-Белоконя!
Вернувшись на постоялый двор, наспех перекусили. Есть еще не хотелось, но Телевар настоял - мол, никто не знает, когда в следующий раз брюхо набить доведется. Изнывающий от нетерпения Теомир ерзал на занозистой скамье, на него недоуменно поглядывали. Черствые лепешки и сухое вяленое мясо не лезли в горло даже в сопровождении огромных глотков воды (вино и брага после начала осады как-то резко кончились). Помаявшись несколько минут, он вылез из-за стола и вышел на двор.
У двери устроился Гром, лениво обгладывая старую кость и блаженно жмурясь в лучах заходящего солнца. Теомир присел рядом, задумчиво потрепал его по холке. Зверь, на секунду отвлекшись от своей кости, фыркнул ему в лицо, осторожно подержался зубами за руку, глухо рыча, затем неожиданно лизнул в лицо и вернулся к прерванному занятию. Кто-то тихо прыснул у парня за спиной. Он подскочил как ужаленный и повернулся. Рядом стояла Ольга. На ее плече висела небольшая полотняная сумка, от которой шел слабый, но отчетливый запах сенокоса. Волк вопросительно взглянул на нее, чихнул, поднялся и демонстративно перетащил свою кость в сторону, подальше от неприятных вонючих трав.
- Лижетесь? - улыбнулась Ольга Теомиру. - Ох ты... разведчик.
Теомир почувствовал, что краснеет. Он решительно выпрямился, отряхивая и без того чистые колени и отвернулся от девушки.
- Тебе завидно? - буркнул он, не оборачиваясь. Ольга снова прыснула.
- А если завидно, что тогда? - спросила она. - Хочешь, поцелую?
- Щас как!.. - огрызнулся Теомир, на секунду задумавшись, что - "щас". Но тут на плечо легли Ольгины руки, и ее теплые мягкие губы на миг приникли к щеке. Теомир ошарашено повернулся, но девушка уже исчезла - только у входа в конюшню мелькнула ее зеленая мужская куртка да прозвучал серебристый смех. Машинально потирая щеку, Теомир взглянул на Грома. Тот с интересом смотрел на него, и Теомир мог бы поклясться, что на мгновение в его глазах светился почти человеческий юмор. Впрочем, волк почти сразу опустил голову и снова начал грызть свою кость. Теомир озадаченно поскреб в затылке, но тут распахнулась дверь, и на двор начали один за другим выходить Всадники.
Оседлав коней, двинулись. Заграт со всеми не пошел, сославшись на разболевшуюся рану, но Гром пристроился рядом, словно большая собака. Сытые повеселевшие кони гарцевали, нетерпеливо покусывая удила, но пустить их галопом по узким и кривым городским улочкам Всадники не рискнули. Да и присутствие пешего тролля не располагало к скачкам. Так что двигались не слишком быстрым шагом.
До управы, где располагалась ставка Третьего участка, добрались уже затемно, с помощью подсказок редких прохожих. Из-за ставен домов, окружавших площадь, тут и там пробивались тусклые лучики света. На крючке над входом в управу чуть мерцала масляная лампа, по крыльцу и коновязи от нее метались призрачные тени. Быстро холодало, в воздухе уже тянуло ночной сыростью.
Телевар, спрыгнув с коня, быстрым шагом взошел на крыльцо, тяжело ударил в дверь и, не дожидаясь отклика, решительно толкнул ее. Дверь не поддалась. Тысячник секунду недоуменно смотрел на нее, затем забарабанил изо всех сил. Хлипкие доски жалобно затрещали под его тяжелым кулаком. Барабанить пришлось долго.
- Иду, иду... - наконец откликнулся изнутри заспанный голос, и через несколько мгновений в окошке замигал свет лучины. Перекошенная дверь со страшным скрипом распахнулась. В дверях показался ражий белобрысый детина в кое-как накинутой рубахе и сползающих портках, которые он придерживал свободной от лучины рукой. В его всклокоченные волосы набились какие-то щепки и мелкая труха. - Ходют тут...
Он осекся - разъяренный тысячник пихнул его в грудь так, что детина отлетел на несколько шагов, с трудом удержавшись на ногах. Чтобы удержать равновесие, ему пришлось широко взмахнуть руками. Обиженная таким бесцеремонным обращением лучина потухла, недовольно треща. В комнате воцарился почти полный мрак, чуть разгоняемый наружным фонарем.
- Свет! - яростно рявкнул Телевар. - Громобой, едрить тебя налево! Обеспечь!
Хлаш вошел в комнату со снятой с наддверного крюка лампой. Та еле горела и нещадно дымила - масло, как видно, было на исходе. Неяркий свет бросал на лица людей резкие колышущиеся тени, заостряя черты лица и делая их похожими на грубые маски.
- Да кто вы... - начал детина.
- Смирно! - во весь голос рявкнул на него Телевар. - Я новый тысячник Третьего участка! Рапорт, быстро!
Его лицо дышало таким гневом, что Теомир, потянув Ольгу за рукав, попятился в угол, чтобы ненароком не попасть под горячую руку. Та бросила на него быстрый взгляд и последовала за ним.
- Какой рапорт! - заорал в ответ детина, нимало не испугавшись грозного вида тысячника. - Сторож я, от воров хибару охраняю! Нет тут ваших вояк, разошлись они по домам. Дрыхнут, небось, без задних ног, да то не моя проблема! Вот их и ставь по струнке, а меня не трожь! Кстати, - добавил он, насторожившись, - не видел я тебя раньше, да и одеты вы, ребята, не по нашему. Тысячник, говоришь? - подозрительно уставился он на Телевара. - Сдается мне, что липовый ты тысячник. Ну-ка, пошли все вон, пока стражу не кликнул! Завтра приходите, там и разбирайтесь, кто у вас тыс... Хап!
Не дослушав, Телевар коротко ударил его в живот. Детина согнулся пополам, судорожно ловя ртов воздух. Броша, скользнув вперед, схватил его за волосы и вздернул голову вверх.
- Ты как с темником разговариваешь, мразь подзаборная! Тебе что, кровь пустить? - прошипел он. Его кинжал с легким шелестом выскользнул из ножен и прижался к подбородку сторожа. - Ну-ка, встать прямо и отвечать на вопросы!
Он сопроводил свои слова ударом кулака по почкам, так что несчастный детина, тяжело охнув, судорожно выпрямился, хватаясь за спину. Его коленки подкосились, но Броша снова ухватил его за волосы железной хваткой, так что незадачливому сторожу волей-неволей пришлось остаться на ногах.
- Не бейте, - с трудом выдохнул он. - Извиняюсь, господин тысячник, не признал! Пусти меня, а то больно волосы!
Повинуясь легкому кивку Телевара, Броша отпустил патлы белобрысого, но кинжал в ножны не убрал, как бы невзначай поигрывая им перед глазами. Сторож испуганно следил за оружием.
- Что прикажете, господин тысячник? - наконец выдохнул он, все еще держась за бок. На его лице блуждала болезненная гримаса - видимо, Броша врезал от души.
- Кто командовал участком до меня? - резко спросил тысячник. - Имя, звание, где живет?
- Стипа, - с готовностью откликнулся парень. - Десятник. Живет здесь, за углом. Только не командовал он, а просто присматривал. Знамо дело, в городе, почитай, из опытных и не осталось никого, два старых тысячника да воевода, у всех дел по горло...
- Стоп! - прервал его Телевар. - Тебя-то как зовут?
- Треп! - с готовностью отрапортовал тот. Видимо, он все-таки признал Телевара за начальство, поскольку перестал боязливо постреливать глазами на кинжал Броши, начав взамен преданно есть глазами темника. - Меня еще с детства так прозвали, потому что...
- Вижу, почему, - мрачно усмехнулся Телевар. - Броша, пойдешь с ним до десятника, потом приведешь обоих сюда. Слышь, дружище, - снова обратился он к сторожу. - Пойдешь туда и обратно кратчайшим путем. Вздумаешь сбежать - он тебе глотку перережет, а не успеет - разыщу и за измену вздерну. Это я тебе обещаю.
Его усмешка стала еще шире. Парень громко сглотнул слюну, в его глазах снова появился страх. Он молча кивнул.
- Тогда одна нога здесь, другая там. Стой! - скомандовал он с готовностью ринувшемуся к двери Трепу. - Свечи или другая справа для света где?
В последних сполохах догорающего масла сторож разыскал в дальнем ящике баклажку с маслом, с десяток сальных свечей и торопливо выскочил в дверь, сопровождаемый угрюмым Брошей. При свете обнаружилось, что управа представляет из себя замусоренную комнату размером две на три сажени, с деревянными лавками вдоль стен, коротким столом в углу и отгороженным железной решеткой закутком в дальнем углу. Под потолком висела закопченная лампа на три свечи с прогоревшим жестяным колпаком, из гнезд высовывались коротенькие огарки.
- Спать ушли, ну надо же! - пробормотал Телевар. - Кабак на колесах! Как жугличи с такими защитничками город еще не взяли - ума не приложу. А у них небогато...
- Районная управа, - пожал плечами тролль, раньше молча стоявший в стороне, опершись на свою шипастую палицу. - Обычно здесь с десяток стражников сидит, в кости играют да пойманных воришек до суда держат. А суд здесь короткий - полсотни плетей, и свободен. Если выдюжишь, конечно. Но обычно насмерть не забивают. Я только об одном случае слышал, но там у палача с вором личные счеты оказались. С женой тот его переспал, что ли.
- А убийц там, насильников или еще кого серьезного куда девают? - поинтересовался Телевар, тяжело опускаясь на лавку. - Маловата клетушка-то.
- Ну, серьезных людей в участке не держат, - ответил тролль. - Их сразу в крепость, в холодную, а то и на виселицу, если с поличным поймали. Но такие дела здесь редкость, городок маленький и на удивление тихий. Кошельки в толпе режут и вытаскивают, избить и обобрать до нитки в темном переулке, как Теомира давеча - тоже милое дело, а убивают и насильничают нечасто.
Теомир удивился про себя. Тихий - еще ладно. Если ему однажды не повезло нарваться, то сам дурак. Но - городок? Три версты вдоль реки да две сотни саженей поперек? Он же в два раза больше Столеграда!
Скрипнула, отворяясь дверь. В дом решительным шагом вошел солдат в короткой кольчуге, накинутой поверх обычной рубахи, и с длинным мечом у пояса. Борода у него топорщилась даже сильнее, чем у ввалившегося следом Трепа. Вошедший последним Броша привалился к косяку и принялся чистить кинжалом ногти.
Телевар поднялся навстречу вошедшим. Теомир невольно сжался, ожидая очередной вспышки гнева, но, на его удивление, Телевар остался спокоен. Вошедший вытянулся перед ним, щелкнув каблуками, и коротко доложил:
- Десятник Стипа явился по вызову господина тысячника. Ожидаю приказаний.
- Вольно! - махнул рукой Телевар. - Доложи обстановку.
- Обстановку? - угрюмо удивился десятник. - Да нет никакой обстановки. Все, кто есть, на стенах, да и то по ночному времени, наверное, по домам разбежались. Я тут несколько дней в потолок плевал по приказу темника Храбата, командира изображая. А зачем тут командир? Свое место на стене всяк и сам знает.
- Сколько народу на участке? - резко спросил Телевар.
- Да сотен пять ополченцев, почитай, наберется, - задумчиво поскреб подбородок десятник. - Только на дежурство от силы половина ходит. Ночью только мои дружинники остаются дежурить, часовыми. Мало их у меня, всего семеро, а участок в версту длиной. Днем я их спать отпускаю. А с ополчения что возьмешь? Приказчики, купцы да ремесленники, копьем себе ногу не проткнут - и то ладно. Днем воевода своих дружинников присылает на обход, я-то один не справляюсь, но на ночь и они по домам расходятся.
- Кабак... - задумчиво произнес Телевар. - Ну, что я говорил? - повернулся он к своим. - Как только их еще с потрохами не слопали?
- Так всем известно, что жугличи ночью не воюют, - сердито откликнулся десятник Стипа. - Как солнце закатится, так и дрыхнут без задних ног. Дикие люди, известное дело, - добавил он, презрительно поведя плечами. - Чего их караулить-то? Вот днем - да, днем другое дело, но там и народу на стене хватает, заметят... Да, вот еще что, - неожиданно замялся он. - Я не то чтобы не верю, что ты - новый тысячник, но мне никто про тебя не говорил. Ты уж не обижайся, - он кинул выразительный взгляд на скромно забившегося в угол Трепа, - но и одет ты не по нашему, и выговор странный, да и вообще...
- Хочешь сказать, что я самозванец? - усмехнулся Телевар. - Да уж, велика цель - над полутысячей охламонов да десятком стражников командование взять. Хотя прав ты, а вот я о таком не подумал. Ох, зря я того прихвостня из Храбатовой свиты с собой не прихватил.
- Тилос обещал, что завтра утром воевода участок навестит да в курс дела введет при надобности, - негромко подсказал из своего угла Хлаш. Стипа, вздрогнув от неожиданности, оглянулся на тролля, уважительно осмотрел его дубину и вздохнул:
- Ну, вот завтра утром и поговорим. Мне что, я человек маленький. Как скажут, так и сделаю. А вы сами-то откуда? - с неожиданным любопытством добавил он. - Вроде Всадники взад еще не кочевали?
- Наши табуны весной вернулись, первыми, остальные на подходе, - буркнул Телевар. - Ну и понесла же нас нелегкая к вам в гости за торговлей! Ну да что уж теперь поделаешь...
- А-а, - разочаровано протянул десятник. - Я-то думал, вы город защищать пришли. Эх, пара тысяч конных против жугличей нам бы совсем не помешала...
Теомир мысленно согласился с ним. Пара тысяч, а еще лучше - два раза по паре тысяч Всадников, и от наглых разбойников бы и пыли не осталось. Да только для такого нужно пол-лета народ по степям да дальним станкам собирать. Да и какое, в конце концов, Всадникам дело до дальнего Купчища? Тут он вспомнил, что жугличи вторглись и в Вольные земли, и в желудке снова стало нехорошо.
- Ладно, утром так утром, - не стал спорить Телевар. - По-хорошему, надо бы по стенам прогуляться, посмотреть что да как, ну да не ломать же в потемках ноги. Значит, так, десятник. Пока топай домой, но завтра чуть свет чтоб появился. Мы пока здесь заночуем. Завтра пожитки с постоялого двора сюда перетащим, только вот коней там придется оставить да хозяину за присмотр платить. Нам самим недосуг будет. Эй, как там тебя... Треп! Найди метлу да подмети пол. Не спать же, в самом деле, в таком свинарнике!
Ночью Теомир спал плохо, ворочаясь на узкой деревянной лавке. В полудреме он с завистью прислушивался к похрапыванию товарищей, которым, казалось, было наплевать, спят они на неудобной скамье или в мягкой кровати. Иногда он проваливался в неглубокий сон, в котором его колотили дубинками по спине и локтям. Но потом он снова выныривал на поверхность, и в глаза ему через узкое, затянутое бычьим пузырем оконце светила плывущая к востоку Белая звезда. В избе стояла духота, и Теомир метался с боку на бок, судорожно хватая ртом воздух.
Наконец за окошком мало-помалу начало сереть. Где-то невдалеке хрипло заорал первый петух, подхватили остальные, и Теомир, почесываясь, сел на лавке. Спина и шея болели, глаза слипались, но спать больше не хотелось. Он сунул ноги в сапоги, как смог разгладил помятую одежду и вышел на крыльцо, аккуратно придерживая скрипучую дверь. Волна сырого холодного воздуха накатила на него. Как следует протерев глаза, Теомир разглядел в предутренних туманных сумерках старый колодец с почерневшим от времени воротом. Около крыльца, свернувшись калачиком, спал Гром. Приоткрыв один глаз, волк сонно взглянул на Теомира, сладко зевнул и снова засопел, прикрыв нос хвостом. С завистью взглянув на него, Теомир вытянул из колодца полное до краев щелястое деревянное ведро. Из того во все стороны били струйки воды. Подумав, парень склонился вперед и решительно опрокинул его на голову, тихо взвыв от ледяного ожога. Холодные струйки потекли за шиворот, неприятно холодя спину. Как мог, он отжал волосы, достал еще одно ведро и плеснул в желоб, тянущийся к корыту перед коновязью. Сонно потряхивая гривами, кони опустили в корыто морды и принялись пить, пофыркивая.
Снова скрипнула дверь, и на крыльцо вышел, со вкусом потягиваясь, голый тролль. Его гладкая чешуйчатая кожа почти сразу покрылась мелкими капельками влаги, осевшими из тумана. Махнув Теомиру рукой, Хлаш неторопливо прошествовал в отхожее место. Теомир махнул ему рукой в ответ и принялся осматривать площадь. Она оказалась куда меньше, чем ему показалось накануне в темноте. Двадцать шагов в ширину да столько же в длину, глухие высокие заборы со всех сторон, грязные улочки с трех углов да покосившийся дом управы, он же - ставка Третьего участка. Теомиру стало тоскливо, но он тут же вспомнил, что сегодня предстоит поход на стены и даже - чем Отец-Белоконь не шутит! - настоящая битва, и повеселел.
Спустя пару минут Хлаш присоединился к Теомиру у колодца. Вытащив очередное ведро воды, он решительно опрокинул его на себя.
- Эй! - протестующе воскликнул Теомир, когда его окатило целой волной брызг. - Поосторожней!
Тролль подмигнул ему и по-собачьи встряхнулся, снова обдав Теомира брызгами. Затем он отошел немного в сторону, подальше от лужиц на утоптанной земле, и принялся делать зарядку. Теомир зачарованно смотрел на него. Такому бы на кузне молотобойцем работать, решил он, наблюдая, как могучие мышцы перекатываются под зеленой чешуей. Тролль размахивал в воздухе руками, наклонялся вперед, назад, вбок, приседал и тут же выпрыгивал высоко в воздух, садился на шпагат и сразу по-кошачьи вспрыгивал на ноги, проходился колесом, кувыркался через голову и стоял на руках. Его массивное тело казалось почти невесомым, сделанным словно из твердых, но гибких тряпок. Оно извивалось, как змеиное, и застывало, словно вырезанное из дерева. Несколько раз тролль, подпрыгнув и кувыркнувшись в воздухе, с глухим шлепком плашмя падал на землю, так что Теомир чувствовал ногами ее дрожь, но тут же как ни в чем не бывало вскакивал на ноги и продолжал упражнения. Увлекшись представлением, парень подошел поближе, и тут Хлаш, мягко извернувшись, бросился на него. Огромное ужасное чудовище нависло над ним, жутко оскалившись набитой острыми зубами пастью. На гладком черепе и в бездонных черных глазах под массивными прочными веками яростно горели отблески первых лучей восходящего солнца. Как во сне, Теомир смотрел на медленно опускающийся на него пудовый кулак, не в силах пошевелиться. Затем, словно его что-то ужалило изнутри, он отчаянно выбросил вперед и вверх обе руки, стараясь если не блокировать, то хотя бы ослабить удар, но схватил пустоту и шатнулся вперед, потеряв равновесие. Что-то легонько шлепнуло его по затылку, и он во весь рост грохнулся на мокрую глинистую землю, сильно ударившись грудью.
- Ты чего, обалдел? - с трудом усаживаясь на землю, он возмущенно обернулся он к троллю, пытаясь восстановить отбитое дыхание. - Чо бросаешься?
- Урок номер один, - ухмыляясь, ответил Хлаш. Его грудь тяжело вздымалась, но он выглядел донельзя довольным. - Никогда не хватайся за нападающего. Даже если он не посвященный Пути безмятежного духа, ты рискуешь промахнуться, потерять равновесие и получить нож в брюхо. Захват ко многому тебя обязывает. Он сковывает движения и отдает тебя во власть противника.
- А как же иначе? - удивился Теомир, потирая грудь. - В морду получать?
- Ну-ка, вставай! - скомандовал Хлаш. - Вставай-вставай, я тебя несильно бросил. Не изображай мне тут калеку. Так, теперь ударь меня.
- Ударить? - Теомир посмотрел на возвышающегося над ним как башня тролля. - Да ты в два раза меня выше, я до твоего лица не дотянусь!
- Во-первых, не в два, дотянешься. - парировал Хлаш. - Я, по меркам Народа, малорослик, меня даже ты обидеть можешь. Во-вторых, не обязательно бить в голову. В общем-то, в голову бить даже вредно - слишком тяжело попасть. Многие, особенно молодежь, любят эффектные приемы вроде такого, - Хлаш резко развернулся вокруг своей оси и лягнул воздух над головой Теомира. Его пятка свистнула у самого уха парня, и тот невольно присел, прикрывая макушку руками. - Так вот, в бою только настоящим мастерам удается попасть в цель таким ударом, и то если повезет. От него очень легко уклониться. Наиболее эффективные удары ногами всегда наносятся в живот и ниже. Иногда достаточно просто хорошо пнуть противника в лодыжку или колено, чтобы вывести его из строя.
- Да уж тебе-то действительно просто, - пробормотал Теомир, с уважением глядя на босые ступни тролля - раздвоенные, с длинными острыми когтями. Такие, наверное, и кольчугу вспороть могли, как гнилую тряпку. - Вон какой бугай...
- Неважно, - отмахнулся Хлаш. - На каждого силача всегда найдется кто посильнее. Да ты не отвлекайся, бей!
Теомир хмыкнул и несильно ударил тролля. Удар пришелся куда-то в живот, но Хлаш даже не пошевелился.
- Не машется кулаками, не жрамши? - сочувственно поинтересовался он. - Или стесняешься? Бей нормально, как в драке.
- А если отобью чего? - опасливо поинтересовался Теомир. Он сильно сомневался, что сможет повредить троллю с его толстенной шкурой даже копьем, но кто знает...
- Я предложил, значит, мои проблемы, - отмахнулся Хлаш. - Ты бей, бей.
Теомир пожал плечами и с размаха ударил Хлаша в грудь. Точнее, попытался ударить - как и раньше, удар пришелся в пустоту. Тролль отодвинулся куда-то в сторону, чуть отведя кулак боковым движением руки, и оказался за спиной Теомира. Его пальцы ухватили парня за шею и чуть подтолкнули. Если бы Хлаш не придержал его другой рукой, Теомир снова покатился бы кубарем.
- А еще можно крутнуться в другую сторону и добавить удар сгибом локтя сверху вниз, - прокомментировал Хлаш, показывая. - Вот так. Перелом шейных позвонков обеспечен. Такой прием сработает с любым врагом, не слишком отличающимся от тебя по росту. С высоким противником вроде меня ты, конечно, так не справишься, но с любым человеком - вполне.
- Ну да, с любым! - проворчал Теомир, потирая поцарапанную когтями шею. - А если он тяжелый и сильный?
- Он наносит удар, - серьезно ответил Хлаш. - Весь его вес собран в кулаке. Сосредотачивая силу в одной точке, противник становится уязвимым, стоит лишь правильно на нее воздействовать. Никогда не отбивай удар, если можешь увернуться. Пропусти кулак мимо себя, подтолкни его, заверти - и противник сразит себя сам, своей тяжестью, своей инерцией.
- Инерцией? - переспросил Теомир.
- Ну... - Хлаш на мгновение задумался. - Сила, несущая тебя вперед при движении, остановиться не позволяющая. Неважно. Чем ты тяжелее, тем сложнее вести схватку с вертким быстрым противником. Зачастую сила и рост больше мешают, чем помогают. Разумеется, если правильно защищаться.
- Да уж, - Теомир задумчиво потер подбородок. - Сам придумал?
- Скажешь тоже - сам! - улыбнулся Хлаш. - Слышал когда-нибудь о Пути безмятежного духа?
- Слышал, конечно, - важно кивнул Теомир. - Ты сам о нем говорил.
- Ох ты жук! - расхохотался Хлаш. - Вывернулся, значит! А до того?
- До того - нет, - отрицательно помотал головой Теомир. - А что такое Путь?
- Путь безмятежного духа, - серьезно и слегка торжественно сказал Хлаш, - учение, распространенное в основном среди Народа... среди троллей, как вы говорите. Основатель Пути, великий Мореход Усимбэй, учил: победить противника можно, лишь превратившись с ним в единое целое, объединив свой дух и его. Слившись с миром в гармонии, ты приобретаешь власть над врагом.
- А кто такой Усимбэй? - заинтересовался Теомир. - Великий герой?
- Ну, можно сказать и так, - ответил тролль. - Когда-то давно Народ жил только на Исконных землях, что вы называете Тролличьими островами. Тогда еще люди не умели плавать между континентами, как сейчас, и Народ не подозревал о существовании других земель и рас. В то время мы сильно походили на диких зверей и жили запертыми в своем тесном мирке - охотились на мелких животных, ловили морскую рыбу голыми руками, воевали друг с другом... Усимбэй первым построил корабль, способный выдержать долгое путешествие - больше плот или грубую лодку по нынешним меркам, но прочный и даже с парусом. Он доплыл до материка и вернулся назад, открыв нам целый мир. За то его и прозвали Мореходом. А еще он открыл для нас Драконий камень. Про Усимбэя сложены целые баллады, но они не слишком популярны среди человеческих бардов. Одна из них...
- Не надо баллад! - воскликнул Теомир, испугавшись, что Хлаш начнет пересказывать их прямо сейчас. - А Путь?
- Вернувшись на родину, он привез с собой Драконий камень и поведал Народу про Просветление духа, - как ни в чем ни бывало продолжил Хлаш. - Долгая история - потом расскажу, если время найдется. С тех пор Народ следует Пути. Большинство - лишь настолько, насколько нужно для подавления нашей яростной безумной природы, но некоторые посвящают поискам настоящего просветления всю жизнь. Люди же и орки редко встают на него и еще реже достигают больших успехов. Из ныне живущих разве что Тилос...
Тролль замолчал, задумавшись.
- Хлаш, а Хлаш! - дернул его за руку Теомир. - А ты меня поучишь? Пусть я не стану мастером, но все же! И в разведке легче, да?
- Кто о чем, а вшивый о бане! - расхохотался Хлаш. - Пойми, парень, командир есть командир. Если Телевар позволит, я, пожалуй, тебя возьму. Но у него, я вижу, свои планы. А поучить можно, отчего ж... Знание не секретное, его позволено передавать кому угодно, кто хочет и может следовать Пути. Если захочешь достичь хоть чего-то, ты не сможешь использовать его во зло. Но сначала нам как следует устроиться надо, распорядок установить, казармы обустроить, все такое.
Снова скрипнула дверь, и на крыльцо вышел тысячник. Он широко зевнул, прикрывая рот ладонью, и покрутил головой.
- Охо-хонюшки!.. Старость не радость, - пожаловался он. - Поспал ночь на лавке - шею ломит. Хоть бы седло подложил, что ли...
За ним один за другим появлялись остальные обозники. Они шумно фыркали, умываясь около колодца, весело гоготали, хлопали друг друга по мокрым спинам так, что из-за заборов им откликались собаки. Солнце уже поднялось довольно высоко, когда Всадники собрались в домике управы, одетые, причесанные и накормленные - Треп сбегал в ближайший трактир и приволок с собой гору еды. Точнее, ее приволокли два заспанных паренька-прислужника, сонно глядящие на окружающий мир.
- Я захожу, а они еще дрыхнут все, - оживленно рассказывал сторож. - Я туда, сюда, а нет никого, двери на клюшке, только собака в конуре брехает. Ну, я давай стучать...
- Тихо! - прервал его Телевар. - Сядь в углу и не отсвечивай. Что тот десятник, Стипа, сказал? - повернулся он к Броше.
- Не застал я его дома, - пожал плечами тот. - Хозяйка кур кормила, сказала, что ушел из дома чуть свет, а куда - не отчитывался.
- Так... - Телевар задумчиво побарабанил пальцами по столу. - Понятно. Значит, такие дела: сейчас мы с Громобоем и Теомиром едем в крепость, Броша с Ольгой остаются здесь дежурными, остальные двигают на постоялый двор. Заберете пожитки, освободите комнаты и расплатитесь за постой с хозяином. Любоконь, вот деньги, ты главный. - Он подтолкнул по столу небольшой полотняный мешочек. - Коней с телегами оставите там. С хозяином я договорился, только деньги заплатить осталось. Отдашь пока за осьмицу вперед, там увидим. Кто как за конями присматривать остается, сами уговоритесь - дежурства по полдня. Вопросы?
- Мне что делать? - осведомился Хлаш.
- А то сам не знаешь! - неодобрительно покосился на него Телевар. - Вчера же обговорили всё. Вот и занимайся. - Тролль молча кивнул головой. - Всё, за дело.
Однако не успели люди встать из-за стола, как за окном послышался топот нескольких лошадей и бряцанье железа.
- Маю, воевода пожаловал, соизволил, - скривившись, пробормотал Телевар. - Ежели у них такие тысячники, то каков же хозяин? Небось, совсем говорить не захочет...
Досадливо хлопнув себя по бедру, он вышел в дверь. Остальные заторопились за ним, нетерпеливо толкаясь в дверях.
Первым Теомир увидел Заграта. Орк стоял у коновязи, критически озирая местность. Он опирался на новый посох, подкованный железом, в тяжелом медном набалдашнике тускло блестел в солнечных лучах небольшой красноватый камень. Косо вверх торчали три угрожающего вида шипа. С посохом шаман казался более высоким, более грозным, каким-то преисполненным значения и скрытой силы. Гром вертелся рядом, возбужденно повизгивая.
Чуть поодаль с поджарого гнедого коня тяжело спрыгнул грузный пожилой дядька с окладистой черной бородой, длинными унылыми усами и неожиданно властным тяжелым взглядом. Теомир вспомнил, что уже видел его раньше, когда вел лошадей на торги. Дядька носил жутко дорогой на вид панцирь из медных чешуек, передняя и задняя части которого соединялись на боках металлическими скрепами. На переносицу спускалась стрелка открытого шлема, на боку висел легкий кавалерийский палаш со скошенным к рукоятке эфесом, какие Теомир уже видел раньше у других местных. К панцирю лип алый плащ, путавшийся у воеводы в ногах. Вокруг высокого начальства застыл конный эскорт в таких же панцирях, но без плащей - с такими же мечами, но и с короткими копьями, сейчас торчавшими из приседельных петель. Десятник Стипа скромно стоял в стороне.
- Здорово, почтенные. Галазир я, - прогудел мужик, останавливаясь перед Всадниками. У него оказался глубокий бас с легкой хрипотцой. Теомир втайне позавидовал: небось, отдавать команды в бою таким голосищем - одно удовольствие. - Воевода я здешний. Так ты, значит, новый тысячник у нас? - обратился он к Телевару, вышедшему вперед. - Ну что, рад познакомиться. Тилос и Хлаш тебя страсть как нахваливали. Мол, герой ты, с десятком от стаи волколаков отбился и все такое. Ну, людей позарез не хватает, так что и без волколаков бы взял.
Тилос, которого Теомир вначале не заметил, легко спрыгнул с лошади. Он доспехов и оружия не носил вовсе, только на поясе висел короткий кинжал почти без эфеса и толстой рукоятью. Юноша обрадовано замахал посланнику рукой, но тот лишь коротко кивнул в ответ.
- Здравствуй, тысячник, - вежливо поклонился Тилос Телевару. - Прости, что вчера Храбат так с тобой обошелся. Он и обычно-то не самый легкий в общении человек, а сейчас все, кто в городе остались, не в лучшем настроении. Воеводе же самому оказалось недосуг с тобой встретиться, да и я замотался. На Шестом участке жугличи прорыв учинить вздумали, еле отбились, даром что те стены штурмовать не умеют. Навалились массой, понимаешь, наставили лестниц, только маги и спасли. Закидали огненными шарами...
- Привет вам, воевода, Тилос, - в свою очередь поклонился Телевар. - На Храбата я зла не держу, мне с ним в одном доме не жить. Только что же у вас люди-то так распущены? Ни дежурных, ни караулов ночных, ровно в мирное время. Так, глядишь, голыми руками всех нас возьмут, мы и пикнуть не успеем.
- Распущены, говоришь? - исподлобья взглянул на него Галазир. - Так ты теперь командир, тебе и карты в руки. Сильно не свирепствуй, люди и так перепуганы, но ежели пару разгильдяев на крепостной стене повесишь - только спасибо скажу. А что делать? Сам видишь, аховое положение, раз первому встречному участок стены даем! Извини, почтенный, как там бишь тебя? - он слегка смутился, сообразив, что "первый встречный" - не самый ласковый эпитет для новоиспеченного командира, но Телевар даже и бровью не повел. - Ах, да, Телевар, совсем запамятовал. Не держи зла, я в ночь не ложился, глаза слипаются, как у последней собаки.
Воевода устало потер шею.
- Вон, парень тебе на подмогу, - он мотнул головой в сторону Стипы. - На первое время знает, что к чему, а потом сам разберешься. И Тилос помочь обещался, но он мне куда нужнее. Да, вот еще что, - он озабоченно хлопнул себя по бокам. - Сбор сегодня командиров участков у меня, как солнце над детинцем подымется. Часов в десять, что ли. Уж появись, не побрезгуй. Не все у нас такие, как Храбат, да и тот не так плох, как на первый взгляд кажется. Не забудь только, а то начнешь хлопотать - закрутишься, и точно из головы вылетит. По себе знаю.
- Десять часов - это когда? - спокойно спросил Телевар. - Не обессудь, воевода, только по солнцу мне понятнее.
- А, ну да! - Галазир хлопнул себя по лбу ладонью. - Запамятовал. Специально же взял у ювелира, чтобы тебе отдать. Сейчас...
Он снова озабоченно захлопал себя по бокам, панцирь отзывался глухим лязгом.
- Да вот же оно! Держи, - лицо воеводы озарилось. Он вытащил из-под рубахи небольшой плотный сверток и сунул его в руку Телевару. - Отличная штука, часы называется, только дважды в день заводить не забывай. Да не роняй, вещь дорогая, казенная. Попортишь - ювелир с меня три шкуры стребует... если раньше от досады не удавится. Ладно, тысячник, бывай, увидимся, а сейчас недосуг мне.
Он хлопнул несколько ошеломленного Телевара по плечу и тяжело взгромоздился на лошадь. Он уже тронул поводья, но, хитро прищурившись, оглянулся.
- А дисциплину на твоем участке сам проверю через три дня. Лично с тебя взыщу, если что!
Он махнул рукой и пустил коня рысью. Конвой с грохотом поскакал за ним, и через несколько мгновений кавалькада скрылась за углом, оставив в воздухе столб пыли и острый запах конского пота.
- Ничего себе дядька, - про себя заметил Чеготар. - Резкий, но не злой. Авось не все так плохо...
- Разговорчики! - рявкнул Телевар. Он осторожно развернул тряпицу воеводы. Внутри оказался небольшой прямоугольный предмет, сделанный из белого металла - наверное, серебра. Одна сторона блестела, словно закрытая пластиной прозрачного льда. Под ней виднелись какие-то черные значки, образующие два круга. От центров кругов к значкам шли две плоские черные палочки. В воздухе раздалось чуть слышное щелканье. - Что за штуковина, задери вас кобыла?!
- Часы называются, - пояснил Тилос, осторожно забирая предмет у Телевара. - Время показывают, как в Приморской империи принято. Каждые сутки на двадцать часов разбиты, а час - на пятьдесят минут. Стрелка в левом круге показывает текущий час, от первого до двадцатого. В правом - минуты, с первой по пятидесятую. Один оборот минутной стрелки смещает часовую на одно деление. Все просто. Только вот эту круглую головку дважды в день подкручивать надо, чтобы пружинку внутри подтянуть. Иначе остановятся, и придется к ювелиру нести, чтобы заново время выставлять. В остальном очень удобно, куда лучше, чем по солнцу прикидывать. Кстати, - прищурился он, возвращая колдовскую вещицу Телевару, - времени уже восьмой час, тысячник, а до крепости минут двадцать ехать надо. Времени у тебя не так уж и много.
- Сам знаю, - буркнул Телевар. - Эй, ты, Стипа!
- Слушаю, командир! - вытянулся десятник.
- Обеги участок, созови всех сотников сюда. Чтобы через... - Он ненадолго задумался, поглядывая то часы, то на небо. - Чтобы через час явились. Понял?
- Нет, командир! - отрапортовал Стипа. - Не можно!
- Что - не можно? - не понял Телевар.
- Сотников собрать не можно, командир! - сообщил солдат. - Нет в городе сотников. Последний полгода назад ушел на вольные хлеба, потому как надобности в нем не имелось, а Совет жалованье урезал. С тремя сотнями дружины и тысячников хватало, а под ними только десятники.
- Ох ты ёшкин свет! - ошеломленно пробормотал Телевар. - Вот так номер! Да дружина у города есть вообще, или одна видимость?
Он грозно повернулся к улыбающемуся краем рта Тилосу.
- Ты куда меня заманил, подсыл бесштанный? Бабами с ухватами командовать?
- Не кипятись, темник, - мирно откликнулся тот. - Неужто думаешь, что тебя участком командовать поставили бы, если бы своих, испытанных произвести могли? Город полвека ни с кем не воевал, городскую дружину за десять лет вдвое урезали, из четверых изначальных тысячников только двое остались, да и те бездельничали. Сотников только в приграничье назначали. Командиры по большей части настоящего боя не знают. Самые опытные только шайки жугличей и черноголовых в восточных землях гоняли да за лесными разбойничками охотились. Ничего, наемных дружинников в сотники временно произведешь, невелика беда.
- Простых дружинников? - взъярился Телевар. - В сотники? Да ты в своем ли уме? Я что, на стенах им буду сопли подтирать, молокососам? Я десятником семь лет проходил, пока в сотники не произвели! Ладно бы в десятники, десятком командовать ума много не надо. А сотней куда тяжелее! Да еще сотней не солдат, а ополченцев толстобрюхих! Да на кой мне ваш цирк сдался? Проще послать все в хлев нечищеный да сдать должность!
- Тогда город долго не протянет, - пожал плечами ничуть не смутившийся Тилос. - И жугличи нашинкуют горожан себе на завтрак. Вот только поймут, что город почти и не защищен, и навалятся всей ордой. Утром только маги и спасли, но их в городе всего пятеро, на всю стену не хватит. Если себя не жалеешь, то хоть людей пожалей.
- Да что мне ваш город? - возмутился Телевар. - У меня своя степь, свои лошади! Да пусть весь Купчище сквозь землю провалится, топчи его конем! Не умели оборону наладить - вот пусть и отдуваются теперь.
- Я вчера весь день провел на стенах, - задумчиво произнес Тилос. - Худо-бедно, а тысячи две жугличей около города держатся. Как только город падет, они двинутся дальше, в ваши земли. В ваши степи и к вашим коням в гости, хочу сказать. Их армия в Вольных землях заметно увеличится. Легче вашим станет?
Телевар открыл рот, потом снова закрыл его. Его лицо побагровело. Он тяжело задышал, несколько раз сжал и разжал кулаки.
- Ну, а тебе-то что за беда? - буркнул он наконец. - Ты-то что о Купчище так беспокоишься? Ты даже не местный.
- Есть причины, - вежливо качнул головой посланник. - Но хватит тратить время впустую. Командуй, тысячник, время не ждет.
Следовало отдать должное Телевару: вернувшийся из отставки старый темник не стал терять времени зря. Стипа на пару с Брошей отправились по городу со строгим наказом собрать всех дружинников не позже чем через час, несмотря даже на ночное дежурство (Телевар сразу оценил удобство часов и теперь обращался с ними так, словно знал всю жизнь). Стипа поначалу отказался садиться на лошадь - мол, и своими ногами не отстану - но Телевар так зыркнул на него, что десятник, нервно сглатывая слюну, с трудом забрался в седло. Там он судорожно вцепился в поводья, и животное, получив хлопок ладонью по крупу, неторопливо затрусило вслед за конем Броши. Теомир хихикнул - фигура десятника сильно напомнила ему мешок с картошкой - но его тут же отправили с остальными в арсенал, так что он моментально забыл про пешеходную крысу.
Арсенал! В мыслях Теомир представлял его как величественную белую башню, уходящую в небеса, с важной вооруженной охраной у входа, оберегающей святую святых обороняющегося города от посягательств извне. Перед зданием ему представлялась широкая площадь, замощенная - чем Отец-Белоконь не шутит! - самым настоящим камнем, вроде того, что лежал в городской стене. Само слово сияло и манило к себе, обдавало волной величия и героизма... но на деле арсенал оказался приземистым, потемневшим от времени лабазом, притулившимся на кривой улочке с глухими заборами, на какие Теомир уже насмотрелся досыта. У входа даже не оказалось коновязи. Теомиру с Чеготаром пришлось остаться охранять лошадей и следить, чтобы те не разбрелись. Смертельно обиженный и разочарованный Теомир надулся как мышь на крупу и пребывал в таком настроении, пока остальные Всадники не вышли из лабаза, нагруженные всевозможным железом.
Когда Теомир увидел, что ему досталось, он тут же забыл про все обиды. До того он привык иметь дело с легкими кавалерийскими клинками, копьями и маленькими щитами, так что ожидал получить нечто похожее. Но ему вручили - совсем даже не торжественно, просто мимоходом сунули в руки - длинный прямой меч почему-то с двумя долами и прямой же крестовиной гарды. Также ему достался тяжелый деревянный, обитый какой-то плотной кожей щит с железным шипом посередине, в половину его роста, сужающийся книзу острым треугольником. Двулезвийный - еще одна непривычность - клинок оказался ощутимо утяжелен в остром, как шило, конце. Не ожидающий подвоха Теомир, попытавшийся изящно описать им в воздухе красивую дугу, глубоко всадил оружие в деревянный тротуар и несколько позорных мгновений не мог выдернуть его под обидный смех окружающих. Наконец он сообразил бросить щит и ухватиться за рукоять обеими руками. Со скрипом лезвие неохотно вылезло из деревянной плахи, и Теомир со злостью вбросил его в ножны. Тролль отечески хлопнул его по плечу.
- Не злись, - посоветовал он. - Хороший палаш, сам выбирал. Если умеючи с ним обращаться, никакая кольчуга не устоит, да и не всякий кованый доспех тож. Не наши тоскалы, конечно, но тоже очень неплохо. Поучу тебя на досуге, а пока бери лук, да и пошли отсюда.
- Я думал, арбалет дадут... - хмуро проворчал Теомир.
- Ишь ты, арбалет! - усмехнулся Хлаш. - Ручной самострел - игрушка дорогая, в арсенале их и нет, почитай. В крепости хранятся десятка три, но они не про нас с тобой. Да тебе он и ни к чему. Особая сноровка надобна, чтобы болты впустую не швырять, а учиться тебе недосуг. Думаешь, ординарцем при тысячнике легко служить? Придется тебе побегать по городу как следует.
Предсказание Хлаша сбылось почти мгновенно. Как только нагруженные оружием всадники вернулись к домику управы, Телевар сунул парню в руку берестяную, свернутую в тугую трубку грамоту и отправил к тысячнику на соседний участок. Когда незнакомый с городом Теомир, изрядно поплутав по улицам, добрался до нужного места, оказалось, что, во-первых, здесь тысячника нет, а командует им темник соседнего участка, и, во-вторых, замещающий его командир буквально только что отправился в крепость на совещание к воеводе. Зло пнув ни в чем не повинную дверь, Теомир вышел, вскочил на коня и отправился восвояси. Зная дорогу, вернулся назад он заметно быстрее, но Телевар уже тоже уехал в крепость вместе с Громобоем. Оставшийся за главного Броша тут же отправил парня в трактир за закуской. Вообще около управы, по совместительству ставки Третьего участка, стало не в пример многолюднее, чем раньше. Храпели у коновязи непоеные кони, взад и вперед ходили незнакомые парню люди, окидывая его подозрительными взглядами. Среди них Теомир заметил Боршугала, но наемный маг, по всей видимости, его не вспомнил.
Ольга с Загратом сидели в полутемном углу избы при слабо мерцающей лучине, склонившись над разбросанными по столу непонятными, терпко пахнущими травами. Когда Теомир попробовал осторожно пристроиться сбоку, они начали нетерпеливо посматривать в его сторону. Впрочем, Теомир все равно ничего не понял в их разговоре, так что, одинокий и несчастный, вышел на двор, отошел в дальний угол площади и достал из ножен новый меч. На пяте лезвия стояло какое-то замысловатое клеймо - что-то свернувшееся в кольцо, как змея, странные знаки внутри, еще один знак рядом. Внимательно рассмотрев клеймо, Теомир сделал несколько пробных взмахов. На сей раз силу он прикладывал осторожнее, так что острие задело землю лишь однажды.
Постепенно он приноровился к палашу и даже осмелился провести несколько осторожных выпадов, предварительно удостоверившись, что никто на него не смотрит. Через какое-то время, поняв, что более-менее чувствует оружие, он сунул меч в ножны и огляделся по сторонам. Народу, кажется, еще прибавилось, но никого из своих поблизости не замечалось. Вздохнув, Теомир присел на крыльцо и задумался.
- Тёмка, что пригорюнился? - тронула его за плечо вышедшая из дома Ольга. - Скучаешь?
Теомир сердито оглянулся на нее, но тут же смягчился, увидев, какое у девушки осунувшееся лицо. За утро она, казалось, повзрослела на несколько лет. Ольга присела рядом на ступеньку и прижалась к нему. Внутри Теомира что-то радостно вспыхнуло, но он сдержал себя и лишь осторожно приобнял травницу за плечи.
- Устала? - негромко спросил он.
- Ох, Тёмка! - вздохнула она, и только тут он почувствовал, что Ольга дрожит мелкой дрожью. - Боюсь я.
- Чего боишься? - не понял Теомир, крепче прижимая к себе девушку. - Осады?
- Да нет, что там осада... - досадливо тряхнула головой Ольга. - Мне же в госпитале работать придется. Знахарей-травников в городе почти не осталось, да и колдунов-целителей - тоже. В мирное время, знаешь ли, двух дюжин на весь город хватало - руку вывихнутую вправить, порез зарастить, насморк вылечить, все по мелочам. А перед осадой многие уехать успели, а раненые потоком пойдут. Я же почти ничего не умею, лошадями ведь занималась раньше, не людьми. Заграт мне что-то рассказывал, но толку-то - он сам по стихийному колдовству, не по телесному. Шары огненные метать у него, наверное, хорошо получается, но вот лечить...
Она покачала головой.
- Плюнь, - легкомысленно ответил Теомир. - Может, еще и не случится штурма. Покружатся жугличи вокруг города, поймут, что не по зубам он, да и отправятся восвояси. Не трави душу заранее.
- Хорошо тебе говорить! - вздохнула девушка. - Да что-то слабо верится. Небось не вслепую они шли, знали, с чем встретятся. Чего-то они ждут, я так думаю.
- Сидят, голубки! - хохотнул за спиной вышедший из избы Броша. - Нет уж, не судьба вам на солнышке понежиться, дело есть. Телевар всех ребят по делам разогнал, так что вам вдвоем топать придется.
- Куда еще топать? - неприязненно воззрился на него Теомир.
- Куда-куда... На кудыкину гору! - широко улыбнулся обозник. - Сейчас возьмете коней для себя и еще пару запасных и поедете в "Золотую чашу". Заберете наши вещички, навьючите на двух лошадей - переметные сумы в телегах, найдете - и приволокете сюда. Остальных лошадей осмотрите на всякий случай. Вечером кого-нибудь сторожить отправим. С хозяином за комнаты окончательно рассчитаетесь, да сказать спасибо не забудьте. Вот деньги, - он бросил Теомиру кошелек. - Тут ровно сколько надо, не потеряй. Начнет говорить, что мало - намекнешь, что тысячник шутить не любит. Все ясно? Тогда вперед и с песней!
Он подмигнул ребятам и снова ушел в избу. Теомир с Ольгой переглянулись.
- Ну и ладно, проветримся немного! - решительно произнесла девушка. - А то я совсем в здесь с ума сойду от тревоги. Отвыкла я от домов за время кочевья. Мне бы в степь сейчас, в шатер, чтобы ветер со всех сторон обдувал... Ну, идем.
- Ага, проветримся! - пробурчал Теомир, нехотя поднимаясь. - Я уже сегодня напроветривался по самые уши. Ладно, поехали.
До постоялого двора добрались без приключений, если не считать таковыми пару поворотов не в те переулки и последующее возвращение. Оба раза ребят выручили редкие прохожие, деловито спешащие по своим делам. Теомир уже в который раз за день удивился, что горожане, похоже, не слишком-то озабочены осадой. Он поделился своим недоумением с Ольгой, однако та лишь нетерпеливо тряхнула волосами.
- А о чем тут заботиться? Здесь же не наши степи, где числом задавить можно. На высокой стене один от пятерых запросто отобьется. Дядя Телевар вообще говорит, что жугличи народ дикий, городов раньше не штурмовали, так что куда им... Да и больше горожан, куда как больше. Думают они, что отсидятся, как медведь в берлоге, что им!
Теомир нахмурился. Он опять успел забыть, что жугличи интересуются не только Купчищем.
- Так-то оно так... - пробормотал он. - Да ведь дикари-то на что-то надеются. Не совсем дураки, небось, и даже не пробовали город штурмовать, а отряды под стенами держат. Правду говоришь, чего-то они ждут...
- Может, надеются, что от голода вымрем, - откликнулась Ольга. - Да только зря стараются. Запасов, я слышала, чуть не до зимы хватит, хоть купцы и прибедняются, чтобы цены задирать. Воды целая река под боком. А еще мастеровые на пристанях вместе с колдунами баржи делают, от огненных стрел заговоренные. Как сделают, так и начнут возить припасы речным путем. Тогда эти горе-вояки могут здесь хоть сто лет сидеть! А ведь им тоже есть что-то надо - охотой они быстро всю дичь выбьют, да и нет ее здесь поблизости, людно слишком. И зерно прошлого урожая уже почти все съели, а до нового далеко... если он вообще будет, на потравленных-то полях. Но ведь наверняка они сами все понимают - и все-таки ждут чего-то. Чего?
Теомир взглянул на нее с сомнением, но развивать тему не стал.
На постоялом дворе оказалось пустынно, только на поленнице у забора дремал шикарный черный кот. Он дернул ухом, лениво приоткрыл глаз, осмотрел молодых Всадников и снова зажмурился. На толстой мохнатой морде читалось такое довольство жизнью, что Теомир невольно позавидовал хвостатому. Нащупав за пазухой мешочек с монетами, он двинулся к двери. Краем глаза парень заметил, что Ольга не следует за ним. Она задержалась у поленницы, чтобы почесать кота за ухом. Тот отвечал ей громким, на весь двор, мурлыканьем. Женщины! - усмехнулся Теомир про себя, входя в прохладный сумрак.
Внутри тоже никого не оказалось, если не считать одиноко сидящего в углу бродячего певца. Теомир мельком попытался вспомнить, как его зовут, но не смог. Певец-красавец задумчиво перебирал струны своего загадочного музыкального инструмента, что-то мелодично мурлыча под нос. Перед ним стоял большой пивной кувшин. Какое-то время Теомир переминался у стойки с ноги на ногу в надежде, что хозяин все-таки появится, потом нерешительно обошел ее и заглянул в кухню. Никого не нашлось и там. В холодном очаге валялись несколько давно погасших головешек, огромный стол загромождали пустые кастрюли и горшки. Пожав плечами, он вышел обратно в зал.
- Эй, паренек! - слегка заплетающимся голосом окликнул его певец. - Чего шляешься тут? Вынюхиваешь али спереть что задумал? Так ты брось мне тут! - в его голосе проскакивали пьяные нотки. - Хозяин беднее, чем портовая крыса, только время зря потратишь. Хотя нет, вру! - Он захохотал. - Пара медных грошей у него найдется, значит, он все-таки на грош богаче крысы!
Теомир неприязненно покосился на него. Он не любил людей, напивающихся допьяна. Резонно рассудив, что можно сначала собрать вещи, а уж потом расплатиться, он быстро взбежал вверх по лестнице, нащупывая в кармане ключи. Бард проводил его мутным взглядом выпуклых глаз, затем припал к кувшину и принялся пить из него большими глотками.
Увлекшись котом, Ольга не сразу заметила, что осталась одна.
- Нет, Тёмка, скажи, правда, он прелесть? - восторженно осведомилась она, когда кот, сладко зевнув и отчаянно потянувшись, перевернулся на бок, схватил ее за руку всеми четырьмя лапами со втянутыми когтями и стал осторожно покусывать за пальцы. - Тёмка? - переспросила девушка, не дождавшись ответа, и оглянулась вокруг. - Ой, какая же я дура! Все забыла. Собираться же надо!
Она досадливо всплеснула руками и побежала в трактир. Кот разочарованно поглядел ей вслед, повозился, прикрыл глаза, поджал лапы под брюхо и снова сладко задремал.
В общей зале Теомира не оказалось.
- Тёмка! Где ты? - осторожно позвала Ольга. Ее голос гулко отдался под балками, поддерживающими потолок. - Тёмка!
- Что, дружка потеряла? - развязно осведомился кто-то сбоку. Стремительно повернувшись, девушка ухватилась за рукоять кинжала, который утром привесила к поясу по настоянию Заграта, но тут же смущенно опустила руку. Голос, как оказалось, принадлежал Мелиандру... Красивому? кажется, его звали именно так... певцу, которого она видела в ночь накануне осады. Тогда ее просто заворожил тягучий высокий голос барда, под аккомпанемент струн напевавшего то любовные баллады, наполовину ей непонятные, поскольку речь шла о каких-то неведанных землях и городах, то забавные песенки про героев, колдунов и каких-то министров. Пару раз он заводил песни о давних битвах, победах и поражениях, о которых Ольга слыхом не слыхивала. В тот вечер она почти влюбилась в певца, но осада и прочие дела заставили девушку почти начисто забыть про него. И вот теперь менестрель сидел перед ней на лавке. Всклокоченные волосы в живописном беспорядке падали на лоб, а прекрасные черные глаза, поблескивающие в полумраке, глядели на знахарку с явным любопытством.
- Плюнь ты на него, - все тем же развязным тоном продолжил Мелиандр. - Обрюхатит и бросит, знаю я его породу! Сам такой!
Он подмигнул. Что-то в его голосе очень не понравилось Ольге, и она бессознательно отступила на полшага назад.
- Иди-ка сюда, красавица, я тебе пива налью... - Бард хозяйским жестом похлопал по скамье рядом с собой. - Слушай, я давно хотел спросить - у вас там все бабы, как мужики, в штанах ходят, или ты одна такая? Или, может, у вас бабы ходят в штанах, а мужики - в юбках? - Он пьяно захохотал. - Да ты иди ко мне, не стесняйся, авось не обижу. Ну?
- Где Теомир? - холодно спросила Ольга, чувствуя, как ее симпатия к певцу исчезает, вытесняемая отвращением. - Он зашел сюда?
Вместо ответа Мелиандр встал из-за стола, тяжело опираясь на него, и неверной походкой двинулся к ней. Ольга отступила еще на полшага, но под колено уперлась другая скамья, и она остановилась. Бард подошел почти вплотную и остановился, слегка покачиваясь. От него сильно несло винным перегаром.
- Ути-пути, какие мы прелестные, - заплетающимся языком произнес он. - Слушай, пошли наверх, ко мне, а? Тебе понравится, вот увидишь! Не, ну кончай ломаться! По глазам же вижу, что хочешь!
Он вытянул руку и потрепал ее по щеке.
Вместо ответа Ольга сильно толкнула мужчину в грудь, так что Мелиандр отлетел на несколько шагов и грузно завалился на стол. Ольга повернулась к нему спиной и двинулась к лестнице.
- Ах ты тварь!.. - удивленно пробормотал за ее спиной певец, поднимаясь на ноги. - Да я ж тебя...
Одним прыжком, удивительным для пьяного, он преодолел расстояние между ними, дернул Ольгу за руку, развернув к себе, и с размаху закатил оплеуху. Не удержавшись на ногах, девушка упала на пол. В падении она задела локтем за скамью и вскрикнула от пронзившей руку острой боли. На ее глазах выступили невольные слезы, во рту появился соленый привкус крови из разбитой щеки.
- Что?.. - растерянно произнес спустившийся в этот момент сверху Теомир. -Убью, скотина! - вдруг заревел он, как раненый медведь, бросая на пол набитые пожитками Всадников сумы и бросаясь на Мелиандра.
Бард удивленно повернулся к парню, и Теомир обрушился на него, ударив кулаком в лицо и тут же попытавшись пнуть в пах. Однако бард успел дернуться назад и вбок, так что оба удара не достигли цели. Зато сам Теомир, не удержавшись на ногах, рухнул на противника, и они кучей-малой повалились на пол. Жалобно хрустнула, рассыпаясь, подвернувшаяся лавка. Теомир вслепую ударил кулаком куда-то по телу врага, откатился в сторону и вскочил на ноги. К его удивлению, бард вскочил одновременно с ним. Хмель улетучился, и певец стоял, сжав кулаки и чуть наклонившись вперед. По его лицу, искаженному гримасой ярости, текла струйка крови из рассеченного виска.
- Ты покойник, парень! - тихо произнес он, и у Теомира неожиданно поползли мурашки по коже. - Еще никто не оскорблял Мелиандра Красило и оставался в живых.
Внезапно в его руке появился длинный кинжал. Бард держал его как-то странно, почти за спиной и клинком вниз. - Молись, если есть кому!
Внезапный взблеск стали перед глазами заставил Теомира отшатнуться.
- Ой, мама! - тихо вскрикнула за спиной Ольга.
- Что, страшно, сопляк? - На губах барда появилась зловещая ухмылка. - Впрочем, я могу и не убить тебя. Встань на колени и попроси прощения, тогда я лишь немного порежу тебя... на память. - Кинжал опять блеснул у самых глаз Теомира. - Не хочешь? Ладно. Досчитаю до трех, а потом начну убивать. Один...
Красная пелена ярости опустилась на Теомира. Выхватив свой кинжал, он очертя голову бросился на Мелиандра. Тот легко вспрыгнул на скамью, пропуская его мимо себя, и небрежно махнул рукой. Теомир запнулся и тут же почувствовал резкую боль в левом плече. Вспоротый рукав начал намокать теплым.
- Что, щенок, нравится? - оскалился бард волчьей улыбкой. - У тебя еще есть шанс - последний! Два...
Как ни странно, боль в руке слегка отрезвила Теомира. Он отступил назад, разжал пальцы, и его оружие лязгнуло о пол.
- Что, уже сдался? - издевательски поднял бровь Мелиандр. - Ну, вставай на ко...
С воплем боли он дернулся назад и рухнул со скамьи на пол, зажимая торчащую из плеча метательную звезду, которую парень отточенным движением фокусника выхватил из поясного кармашка.
- Знаешь что, дядя, - Теомир покачал головой, злорадно имитируя тон барда, - такими звездочками я мух с лошадей сбиваю, на спор. Лошадь, кстати, ни разу даже не поцарапал, - он медленно приблизился к поверженному, корчащемуся от боли противнику. - Что, хочешь еще?
- Тёмка, не надо! - быстро проговорила Ольга. - Он того не стоит.
- Что здесь такое? - рассерженно рявкнул хозяин двора, появляясь на пороге в сопровождении дюжего работника. - Я поножовщины не потерплю! Ну-ка, сейчас стражу кликну!
- Все в порядке, уважаемый! - быстро откликнулась Ольга, разворачиваясь к нему. - Мы уже уходим.
- Уходите? - рассвирепел хозяин, вглядываясь в полумрак залы. - Лавки поломали, столы раскидали... человека порезали, и уже уходите? Да я!..
- Вот деньги за постой, - быстро проговорил струхнувший Теомир. - Э-э-э... тысячник Телевар просил передать спасибо, а вещи мы забрали и комнаты освободили. Он сам пристал, честное слово!
Он прижал кулак к груди, от резкого движения несколько брызг крови сорвались с рукава и оросили лицо хозяина. От резкой боли в плече Теомир охнул и пошатнулся.
- Да и тебя порезали, парень! - изумленно проговорил хозяин, стирая кровь подолом рубахи. Видимо, имя Телевара произвело на него благоприятное впечатление, и он уже не так сердился. - Не слишком ли ты молод, чтобы по кабакам ножами махать?
- Этот гад ко мне приставал! - яростно обернулась к нему проскользнувшая к Теомиру Ольга. - И ударил меня, ажно губы разбил! Пускаешь к себе на двор невесть каких проходимцев, а потом ругаешься! Тёмка, ну-ка дай руку посмотреть!
- Да ты, девка, постой, не горячись, - ошеломленно замахал руками хозяин. - Ежели он на тебя напал, надо стражу позвать да сдать его, пусть разбираются. Я ж ничего не говорю...
- Не надо стражу, - сумрачно откликнулся Теомир. - Недосуг нам, правда, Онка? - Ольга торопливо кивнула, ее ладони приятно грели кожу. - Ох ты, а кровь-то уже не идет!
Кровь и вправду уже не текла, и боль в плече растаяла в исходящем от Ольгиных рук тепле. Неожиданно Теомиру стало хорошо, глаза начали слипаться, а колени - подгибаться. Усилием воли он отогнал нежданную дремоту.
- Ты, что ли, залечила? - уважительно взглянул он на девушку - и увидел, как та бессильно опускается на лавку. - Да тебе, никак, плохо! Онка, как ты?
- Я в порядке, - вяло откликнулась та. - Просто не привыкла еще как следует. Все нормально, только поехали отсюда.
Теомир настороженно взглянул на нее, но потом повернулся к хозяину и решительно сунул ему в руку связку ключей и мешочек с деньгами.
- Господин тысячник передал, что деньги за наш постой, а с лошадьми - как договаривались, - твердо сказал он. - А вещи мы забираем. Извини, уважаемый, но нам пора. Онка, пошли! - Он аккуратно поддержал бледную Ольгу за локоть. - Стой, я сейчас...
Он решительно подошел к со страхом и ненавистью смотрящему на него барду, склонился над ним и резким движением вырвал из раны звезду. Не обращая внимания на вопль, он аккуратно обтер ее об одежду врага и сунул обратно в кармашек на поясе. Бард что-то еле слышно пробормотал.
- Что? - не расслышал его Теомир.
- Я тебя достану, сопляк! - повторил тот более внятно. - Я тебя еще достану!
Он проследил глазами, как Теомир с Ольгой вышли за дверь, сгибаясь под грудой мешков, и кошачьим движением встал на ноги. Рубаха на его груди медленно набухала кровью, но Мелиандр Красило не обращал на нее внимания.
- Очень интересно, - пробормотал бард себе под нос. - Оч-чень интересно. Может, таки они? Ты! - он резко повернулся к испуганно попятившемуся хозяину и бросил на стол несколько монет, извлеченных из поясного кошеля. Раненое плечо, казалось, нисколько его не беспокоило. - Я слыхал, что какие-то Всадники с обозом от волколаков недавно под городом отбились. Эти, что ли?
- Ну, они, - мрачно согласился хозяин. - Тебе-то что?
- Да ничего. Я съезжаю. Плату за комнату и мебель ты получил, теперь помалкивай, понял?
И он через две ступеньки взбежал по лестнице.
Свежий ветерок, обдувший Ольгу на обратном пути, сделал свое дело. К тому моменту, как ребята добрались до управы, молодая целительница уже пришла в себя. Она перестала бессильно клониться в седле, едва с него не падая, а ее глаза заблестели.
- Ой, а здорово мы его! - наконец восторженно заявила она. - Как ты в него звездой попал, а? Небось в другой раз подумает, прежде чем приставать!
- Подумает такой, как же... - хмуро пробормотал Теомир. Окровавленный рукав противно лип к коже, ветерок задувал в ножевую прореху, неприятно холодил тело. - Теперь вот зашивать придется...
- Да зашью я, не бойся, - беспечно отмахнулась девушка. - Знаешь, а сейчас у меня лучше лечить получилось. Помнишь, когда на нас напали и избили? Я тебя, когда ты заснул, тоже полечить попробовала, как бабка мне показывала, так потом даже встать не смогла. Прямо на краешке прикорнула да задремала. Интересно, а почему людей так тяжело лечить? Или только с тобой так? Я коней сколько раз пользовала, и все нормально, правда, ничего серьезней царапин. Жаль, что так только раны лечить можно, а болезни нельзя, тогда и травы бы не нужны были. Раз - и готово! Знаешь, а еще, оказывается, прикасаться не обязательно, я сейчас ладошки даже почти не прикладывала, испачкаться испугалась, я такая дуреха, да? А бабка говорила, что в нескольких саженях так лечить можно, надо попробовать. Слушай, Тёмка, а давай приедем сейчас, ты руку немножко поцарапаешь, а я в сторонку отойду и вылечу, только ты не бойся, на расстоянии не получится, так я снова подойду и все равно вылечу...
Теомир только хмурился в ответ на ее трескотню. У него не шла из головы последняя угроза Мелиандра. Не то, чтобы он так уж испугался, но где-то глубоко внутри живота поселилось маленькое нехорошее предчувствие. Настроение резко понизилось. Да ну их всех, решил в конце концов парень. Что я нервничаю, как баба на сносях? Мало ли всякой заразы по свету шатается... Подумаешь, бродячий певец!
Волк выбежал им навстречу, ловко лавируя меж ног мельтешащих вокруг людей. Некоторые недовольно ворчали ему вслед, но пнуть огромного серого зверя никто не решился. Гром обнюхал сначала Ольгу, потом Теомира и, неожиданно присев на задние лапы, угрожающе зарычал.
- Тихо, тихо, Гром, все нормально, - потрепал парень его по голове. - Уже все, мы победили.
- А, явились - не запылились! - громогласно заявил невесть откуда вынырнувший Телевар. Его сопровождали несколько незнакомых Теомиру людей в разномастной одежде горожан, Хлаш со своей страшной дубиной на плече, Заграт с новым посохом, Громобой, Броша и десятник Стипа. - Тебя что, снова волколаки драли? Опять по дороге с лихими людьми повстречался али в "Золотом Кубке" с хозяином поссорился? И чего все время в драку лезешь? Ну, чего молчишь, ровно бирюк в спячке?
Окружающие откровенно скалили зубы, и Теомир хмуро потупился, глядя в землю.
- Дядя Телевар, он не виноват! - горячо вступилась за него Ольга. - Тот сам полез! Сначала ко мне приставал, куда-то наверх тянул, а потом на Темку с ножом бросился...
- Кто? - помрачнев, резко спросил тысячник. - Кто и где? Опознать сможешь?
- Ой, дядя Телевар, не надо опознавать! - перепугалась Ольга, глядя на его сердитое лицо. - Он меня только раз ударил, и то не сильно, а Тёмка его звездой в плечо подбил...
Телевар перевел тяжелый взгляд на Теомира и вдруг усмехнулся.
- Он хоть жив остался, тот горе-приставала? - весело поинтересовался он. - А кровищи-то, кровищи! Ну-ка, поподробнее, только быстро, недосуг мне.
- Плохо ты свою подопечную учишь, - укоризненно заметил Хлаш Заграту, когда Ольга с Теомиром, перебивая друг друга, закончили описывать схватку. - Что же она у тебя после пустякового лечения млеет?
- На себя посмотри, орясина чешуйчатая! - огрызнулся орк. - Чего ж ваш неумеха с ножом на опытного бойца полез, когда звезды в запасе имел? Швырнул бы одну у того над ухом, и не случилось бы драки! Бард, может, и хам, только до своих лет дожил. Значит, на рожон попусту не лезет. Ты у нас целый мастер Пути, а элементарных вещей растолковать не удосужился.
- Хорош базарить! - оборвал их Телевар, недовольно разглядывая ребят. - А с вами двумя все ясно. Кое-что умеете, а применять в бою еще не научились. Хлаш! - обернулся он к троллю. - Пошлешь своих проверить горлодера. Он мне сразу не понравился, да и Тилос на него с подозрением смотрел. Как бы на самом деле подсылом не оказался. Заграт! Поучишь сегодня-завтра девку, как Силу правильно использовать, а то не ровен час, действительно придется раненых на ноги поднимать. Остальные свободны, пока тень от забора до корыта не достанет...
Он запнулся, вытащил из кармана часы и несколько мгновений задумчиво их изучал, поглядывая то на круги с палочками, то на небо.
- Через три часа соберете всех здесь, окончательно дело обговорить надо. Я пока вдоль стены еще прокачусь да в детинец заскочу. Ольга - с Загратом, а ты, Тёмка, быстро рубаху смени и за мной, ординарец нечесаный!
Теомир с интересом разглядывал стену. Раньше он видел ее только мельком - при въезде в город да в злополучную ночь начала осады - и толком ничего не разобрал. Сейчас же, при свете дня, стена показалась ему не слишком надежной. Ее каменное основание в рост человека выглядело каким-то низким, Теомир прикинул, что с лошади запрыгнуть на него особой проблемы не составит. Венчавшие же стену могучие, в обхват, бревна выглядели старыми, почерневшими, местами выкрошившимися чуть не наполовину. По опасно трещавшей галерее наверху расхаживали редкие ратники - городское ополчение, большей частью вооруженное плохонькими копьями да охотничьими ножами. Кое-где мелькали охотничьи же рогатины, а пару раз Теомир заметил самые настоящие ухваты для печных горшков. Боевых луков почти не замечалось, тоже только охотничьи, и то хорошо если у каждого четвертого. Немного успокаивали лишь огромные, на подставках в половину человеческого роста, осадные самострелы, что возвышались через каждые триста шагов. Однако людей возле них не замечалось, и Теомир, как ни старался, не высмотрел поблизости запаса стрел для этих гигантов.
- Ох, вояки... - покачал головой тысячник. - Одного не понимаю - чего те-то ждут? Подобрались бы ночью, закинули кошки наверх да заполонили стену... Потерь почти никаких, ежели вспомнить, что горе-защитнички на ночь в большинстве по домам расползаются, к бабам своим под бок. Чего они ждут?..
- Так дикари, вестимо! - осторожно откликнулся Теомир. - Стен раньше не видели, вот и не знают, с какого бока подойти.
- Ты-то у нас очень грамотен. Небось, уже десяток городов штурмом взял, э? - ухмыльнулся Телевар. - Сам впервые такие дела видишь, а туда же, знаток... Нет, не в том дело. Не такие уж они дикари. Мы сами, по правде говоря, от них недалеко ушли. Они в кочевье с собой арбы с шатрами таскают, а мы с табунами налегке от села к селу, да суть-то одна. Нет, что-то не то... Ладно, парень, ты мне вот что скажи. Чему ты сегодня научился?
- А? - удивленно спросил Теомир. - Где научился?
- Ты дрался, рисковал жизнью, - нетерпеливо разъяснил Телевар. - Впервые насмерть дрался, если я правильно понимаю. Раз жив остался - должен что-то вынести. Так что?
- Ну... - пробормотал Теомир, его уши заалели. - Наверное... как бы... надо драться лучше...
- Понятно, - вздохнул Телевар. - Ох, молодежь... Растете, войны не зная, бездельник на бездельнике. Первое. Заграт правильно сказал - чего ты на опытного бойца полез, ножом толком пользоваться не умея? Он тебя кубиками покрошить мог да в суп спустить, а ты бы только рот от изумления разевал. Если уж драться начал, так дерись своим оружием. А ты про звезды метательные вспомнил, только когда кровь пустили. Ладно, он тебя убивать не хотел...
- Как не хотел! - возмутился Теомир. - Да он сам сказал...
- Цыть, когда со старшими разговариваешь! - рявкнул Телевар, так что Теомир проглотил конец фразы. - Хотел бы убить - убил бы, да только по военному времени его бы на первом столбе вздернули без разговоров. Я бы о том позаботился, а не я, так стража городская. Он что - дурак из-за какого-то сопляка, которого второй раз в жизни увидел, в петлю лезть? А тебе, убогому, лишь звезду из-за пазухи, или где ты их держишь, достать следовало да показать ему издали - мол, не нарывайся, парень. Он бы и стух. А так ты его при чужих подбил, унизил и тем себе врага на всю жизнь обеспечил.
Тысячник фыркнул, почти рыкнул от неодобрения.
- Кстати, между делом, - добавил он уже спокойнее. - Ты бы поостерегся по темным закоулкам шастать. Сдается мне, многовато ты недругов нажить успел за несколько дней. Сначала тот циркач, теперь какой-то бродяга недорезанный. Поберегись. Второе. Ладно, ввязался ты в драку по чужим правилам, случается. Но смотри: ты - боец, у тебя за спиной - колдунья-лекарка. Вообще-то вам положено легким испугом отделаться, а ему - костьми лечь. Ты отвлекаешь - она кинжалом бьет, или наоборот, а поранил он кого - тут же подлечиваетесь. А вы что? Надо вас поучить в команде работать. Вот вернемся - сдам тебя Хлашу, пусть свой хлеб отрабатывает.
- В разведку? - обрадовался Теомир, сразу забыв про дурное настроение. - Ой, здорово!
- Я те дам - в разведку! - блеснул глазами Телевар, спрятав, впрочем, улыбку в бороду. - В обучение. Успеешь еще, навоюешься в жизни. Не торопи смерть до времени... Ага, вот и приехали. Только помни, Тёмка, ты - ординарец, а там все командиры собираются. Помалкивай-ка в тряпочку, чтобы я тебя даже и не замечал. Понял?
Детинец оказался небольшим одноэтажным домом на холме, обнесенным недлинной - шагов тридцать сторона - оградой из настоящего камня в два человеческих роста. Ворота представляли собой массивные, обитые шипастым железом дубовые створки, в скобах на стене рядом с ними лежали два огромных бревна - засовы. Теомир с завистью посмотрел на стоящую перед воротами охрану. Вот настоящие вояки, не чета заплывшим дряблым жирком горожанам! Солдаты в хотя и залатанных кое-где, но сверкающих на солнце кольчугах, полуоткрытых шлемах с традиционными здесь стрелками, прикрывающими нос, длинными копьями и широкими мечами на поясе проводили тысячника с Теомиром напряженными взглядами, но не остановили. Видимо, Телевара здесь уже запомнили.
За оградой спешились. Набежавший конюх подхватил поводья обоих коней и увел их в конюшню так шустро, что Теомир только разинул рот. Обычно чистка, кормежка и прочий уход возлагались на него как на младшего, и теперь, нежданно оставшись без работы, он несколько опешил. Впрочем, поразмыслив, он решил, что ему такое нравится, и поспешил за тысячником на высокое резное крыльцо. Телевар уже успел пройти внутрь, и стражники у входа скрестили копья перед носом едва успевшего затормозить Теомира. Тысячник оглянулся, недовольно буркнул "Со мной!", и копья нехотя разошлись.
За дверью оказались короткие полутемные сени, где по стенам висели непонятные корыта и палки. Они закончились еще одной тяжелой дубовой дверью. Опередив тысячника, Теомир проскользнул вперед, ухватился за ручку и с трудом потянул на себя. С пронзительным скрипом дверь отворилась, и Всадники прошли в просторную комнату, залитую светом послеполуденного солнца. По лавкам сидело несколько человек, среди которых Теомир с неудовольствием обнаружил Храбата. Он о чем-то негромко разговаривал с Тилосом и с неприязнью взглянул на Телевара. Тилос бросил на вновь вошедших быстрый взгляд, что-то с нажимом сказал Храбату - тот нехотя кивнул - и быстро подошел к ним.
- Добрый день тебе, темник! - сказал посланник, чуть поклонившись. - Привет, Теомир. С кем еще на базаре подрался? - спросил он, едва заметно улыбаясь и сопроводив свои слова дружеским хлопком по плечу. Теомир невольно охнул, хватаясь за рану, но тут же вспомнил, что порез давным-давно даже и не чешется, и закашлялся, пытаясь скрыть неправильное восклицание.
- Что такое? - поднял бровь Тилос. - Действительно подрался? Во что опять влип, юноша?
- Нашему пострелу неймется, - пробасил Телевар, грузно садясь на лавку. - Опять в драку ввязался, не пойми как жив остался. Чует мое сердце, не дожить ему до старости. Когда совет начнется?
- И все-таки, что опять случилось? - быстро переспросил Тилос, игнорируя последний вопрос тысячника и как-то странно взглянув на Теомира. - Опять на улице с кем-то схватился?
- Нет, в трактире, - отмахнулся Телевар. - Отправил я их за пожитками нашими, а они с певцом-пьянчужкой поругались. Рубаху вот нашему недотепе покромсали, теперь зашивать да отстирывать. Хорошо, Ольга порез сразу залечила, пока зараза какая не началась.
Тысячника явно не интересовала тема, но Тилос, неожиданно напрягшись, заставил Теомира рассказать все в подробностях. Когда тот закончил, посланник отошел к окну, повернулся спиной к комнате и какое-то время задумчиво барабанил пальцами по подоконнику.
- Что с ним? - удивленно пробормотал под нос Телевар. - Странный он какой-то сегодня...
Тут распахнулась дверь в соседнюю комнату, и оттуда вышел, важно переваливаясь с ноги на ногу, богато одетый вельможа в мантии, отороченной красивым блестящим мехом. Он окинул помещение острым испытующим взглядом и неторопливо прошествовал к выходу. Присутствующие как по команде привстали, уважительно поклонившись, но вельможа лишь слегка кивнул в ответ и вышел, громко хлопнув дверью. Почти тут же показался сердитый воевода Галазир.
- Ну, чего расселись? - он обвел комнату недружелюбным взглядом. - Заходите, время не терпит.
- Сиди здесь и жди, я ненадолго, - строго сказал Телевар парню. - Никуда не уходи, а то уши оборву. Понял?
Немного обиженный Теомир кивнул головой. Сидящие в приемной люди один за другим потянулись в комнату воеводы, последним прошел Тилос, задумчиво посмотрев на парня. Тот поежился, ему почему-то стало не по себе. Снова хлопнула дверь, и он обнаружил, что остался один на один с незнакомым пареньком своего возраста, в зеленой одежде и с коротким кинжалом у пояса. Его штаны лоснились от конского пота.
- Привет, я Морик, - сказал паренек. - Я у Храбата оруженосец и на посылках. А ты кто? Никак из Всадников? И командир твой тоже? Редко ваш брат в Хамире появляется...
- Угу, - откликнулся Теомир. - Я Теомир, можно просто Тёмка. Я с господином тысячником, тоже вроде как на посылках, а пока просто рядом езжу. Слушай, а кто тот дядька? Ну, который только что вышел?
- Ну, брат! - покровительственно протянул парень. - Он посол Приморской империи в городе, Карил. Богатей, каких мало, и уважают его о-го-го как! Ежели он чего захочет, так обязательно получит. Большой человек! Почитай, чуть не единственный богач, что в городе остался. Скажи, а вы правда в шатрах круглый год живете, даже зимой? А не мерзнете?
- Мы? В шатрах? - удивился Теомир, озадаченно поглядев на Морика. - Да нет вроде. В домах живем, не хуже ваших, в шатрах только дозорные, когда за табунами на выпасах присматривают. А что?
- Ну... - смутился тот. - А как же вы тогда со стадами кочуете? Дома разбираете и на телегах везете?
- Зачем? - изумился Теомир. - Мы же не жугличи какие! Это они, говорят, шатры и вообще все хозяйство за собой таскают. А у нас деревня здесь да деревня на западе, три года здесь коней пасем, потом на запад уходим и там живем, пока здесь выбитые пастбища не оживут. Многие вообще на одном месте сидят, никуда не кочуют, бабы там да детишки. Да и мужчины некоторые остаются, победнее, у кого лошадей мало. Они землю пашут, совсем как у вас в окрестностях. А еще у нас Столеград есть, настоящий город со стеной, там конязь сидит.
- Ух ты! - мальчишка аж приоткрыл рот от удивления. - Здорово! То тут живешь, то там, я бы не отказался! А то всю жизнь на одном месте... - Он погрустнел. - Еще и жугличи гадские привязались... Села и посады окрестные пожгли, город тоже сожгут, как пить дать, а зачем? Им все равно больше, чем в телегу входит, не надо. Тятька говорит, прислали бы они переговорщиков, мы бы и откупились. Да только не присылают...
Морик тяжело вздохнул, но тут же оживился.
- Тёмка, а давай подслушаем, о чем они там толкуют? Представляешь - настоящий военный совет!
Он соскользнул с лавки и на цыпочках подкрался к двери. Теомир в ужасе зажмурился, ожидая очередного скрипа и гнева Телевара, но все оставалось тихо. Он приоткрыл один глаз и увидел Морика, присевшего на корточки возле приоткрытой двери и приглашающе машущего рукой. Мысленно пожав плечами, Теомир осторожно приблизился. Через тонкую щелку отчетливо доносились голоса.
- Что вы мне плешь проедаете! - Галазир яростно трахнул кулаком по столу. - Без вас все знаю. Да только вы городскому Совету расскажите, не мне! Они последние годы мне дружину разваливали! Я здесь такой же наемник, как и вы, мне это последние двадцать лет напоминают не по разу в день! Мне даже о жугличах толком докладывать не позволяли - не поднимай, мол, панику, не пугай людей, для торговли плохо! Ну да, нет нормальной дружины - и что теперь, город сдавать? Может, сразу пойти да утопиться, чтобы жугличам сподручнее горожан резать? Нет уж, не дождетесь! Станем драться пусть даже камнями, пусть даже один против ста. Если кто не согласен - скатертью дорога, я никого не держу, если из города уйти сумеете. Еще вопросы есть?
В комнате воцарилось тягостное молчание. Командиры участков сидели, уставившись в стол, не желая смотреть друг на друга. Тилос пристроился на подоконнике, покачивая ногой и что-то чуть слышно насвистывая сквозь зубы. Казалось, его больше всего интересуют воробьи за окном, ковыряющиеся в конском навозе.
- Не горячись, Галазир, - наконец проговорил Храбат. - Ты меня знаешь, я тебя знаю, не первый год вместе служим. Остальные... Остальные тоже небось не дураки, не первый раз людьми командуют, пусть и не сотнями. Справимся как-нибудь. Жугличи к осаде непривычны, у них ни снасти для того нет, ни умения. Многие и город-то, думаю, в первый раз видят, не знают, с какого бока подступиться...
- Не успокаивай себя, Храбат, - зло ответил ему коренастый воин в клепаном кожаном доспехе. Его лицо обглодала оспа. - Я еще осьмицу назад в десятниках ходил, а год назад - простым дружинником. Десятники у меня - такие же дружинники бывшие, а ополченцы ни дисциплине, ни науке воинской не обучены. Ни хрена я не справлюсь, да и мои люди тоже! Побегут, чуть пятки припечет. И у остальных то же самое. В настоящие переделки разве что вон тот, - он мотнул головой в сторону Телевара, - попадал. Да и то неизвестно - может, сказки рассказывает.
Телевар, побагровев, начал приподниматься со своего места, но Галазир метнул на него грозный взгляд, и тысячник нехотя сел назад.
- Говорю, откупаться надо, пока не вырезали всех подчистую! - закончил рябой. Несколько голосов поддержали его.
- Откупаться? - ехидно взглянул на него Галазир. - Слушай, Келетор, случайно, не твоих людей головы ночью через стену в мешке зашвырнули? Со ртами, медяками набитыми? Дурак ты, паря. Дураком родился, дураком и помрешь. Я к ним дважды гонцов посылал, и дважды им головы отрезали. Решил, что у тебя люди какие-то особенные? Жугличи не собираются с нами разговаривать. Они пришли нас резать, и пусть меня за яйца повесят, если я понимаю, почему! Еще есть умные предложения?
- Обороняться, - пожал плечами уже успокоившийся Телевар. - У вас есть выбор? Мне-то что - возьмут город, так я на коня сяду и ускачу, пока они здесь мародерствуют. Не мой дом, мне не жалко.
Он спокойно выдержал полдюжины испепеляющих взглядов и продолжил:
- Говорил уже и еще раз повторю - не так вы все делаете. Силком людей на стены гоните, а там и те, что уже есть, не слишком нужны, только штаны просиживают. Пока нет штурма, надо ополченцев натаскивать да караулы на стене держать. А то много ли толку от приказчика, который вчера за прилавком торчал, а сегодня на стене ошивается? Да он в драке не с жугличем бороться станет, а с копьем собственным, и еще неизвестно, кто победит!
- А ежели дикари на штурм пойдут, что делать? - устало спросил его Галазир. - Пока они со своих подворий до стены добегут, ее уже десять раз захватить успеют.
- Те, кто рядом живут, успеют вовремя, а большему числу на стене и не разместиться. Галереи у вас гнилые, еще рухнут ненароком, - пожал плечами Телевар. - Все равно меняться надо, вот пусть и стоят первыми те, что живут рядом.
- Принесло умников на мою голову, - проворчал Галазир, откинувшись на спинку жесткого деревянного стула. - Эх, имел бы я нормальную дружину - никакого ополчения не надо. Одного лучника на пять саженей стены, вязанку стрел каждому - и все. Близко бы никто не подошел. - Он провел ладонью по лицу. - Ладно, подумаю. Что еще?
- Телевар дело говорит, - негромко откликнулся Тилос. Все разом повернулись к нему. - Только времени у вас нет. Жугличи не просто так под стенами стоят...
- Вестимо, не просто так, - скривился в его сторону Галазир. - Город пограбить хотят. Спасибо тебе, посланник, открыл ты нам глаза...
- В сторону города идут два отряда харазгов, - как ни в чем не бывало продолжил Тилос. - Что интересно - с осадными машинами. - Он переждал общий вздох. - Появятся под стенами дня через два... если ничего не задержит.
В щель Теомир видел ошеломленные лица командиров.
- Но... - медленно проговорил Келетор. - Но... как же так? Они ведь по жизни с жугличами на ножах! А теперь еще и Приморская империя их разделила. А теперь в помощь идут? Когда они стакнуться успели, как прошли? Ты не брешешь часом, посланник? Откуда ведаешь про то? И давно?
- Есть способы узнавать, - пожал плечами Тилос. - Сам только пару часов назад выяснил. Свой человек послал весточку. Что же до ножей - те харазги наемники. Кто заплатит, с тем и пойдут, а заплатили им очень хорошо. Не веришь - погоди маленько, своими глазами увидишь. Только вот что вы с ними делать намерены? Наемники - люди опытные, города приступом брать умеют. Против них вам точно не выстоять.
- Без тебя знаю, - огрызнулся Галазир. - Ну, небо в пятнах, что ж творится-то! За что нам такая напасть? Ведь в стороне же сидим, никому не мешаем! А как они столковались-то, Тилос? Ладно, жугличи - мы с ними на границах не первый век машемся, но с харазгами никогда даже словом худым не перекинулись! Нельзя ли хоть от них откупиться чем-то? Или на свою сторону переманить?
- Галазир, - жестко сказал Тилос, спрыгивая с подоконника. - Два года назад Серый Князь предлагал городу союз и защиту. Помнишь?
- Ну, помню... - пробурчал воевода, уставившись в стол.
- Год назад я повторил предложение тебе и Совету - тоже помнишь? Не отворачивайся, ты ведь был среди тех, кто против голосовал. Вы предпочли Приморскую империю. Напомнить, о чем я предупреждал? - Тилос остановился перед воеводой и в упор посмотрел на него. Лицо посланника оставалось бесстрастным. - А я предупреждал, что у Майно свои планы на Западном континенте, что с Империей он на ножах, и вы сами много раз слышали, что он от своего не отступается. Если бы Хамир заключил договор с Серым Князем, вы бы сейчас горя не знали. Нашел бы он вам помощь и поддержку на юго-западе, среди независимых городов, и новые торговые пути бы установили. Теперь - поздно. Майно нужно нанести приморцам болезненный удар, что он и делает - чужими руками, почти без затрат сил, но вполне эффективно. Империя не успеет прислать войска на выручку, а Серый Князь не станет ссориться с Майно. Помочь с эвакуацией жителей в Империю, не позволить беженцам умереть с голоду - все, что он может. Но уходить надо сейчас.
- По голым степям да лесам заболоченным, угу, - пробормотал кто-то, сидящий к двери спиной. - С детьми малыми да стариками, а все нажитое имущество бросить жугличам...
- Да при чем здесь Майно, пень обросший! - не выдержав, подскочил Храбат. - Жугличи никогда ничью руку не держали, всегда сами по себе! Брешешь ты все, подсыл проклятый, тебе бы только...
- Сядь! - резко развернулся к нему Тилос. В глазах посланника сверкнула такая ярость, что тысячник осекся на полуслове и, хватая от негодования воздух, опустился на табурет. - Я не закончил. Так вот, Серый Князь не станет оспаривать у Майно город, но он уверен, что может спасти людей. Я могу предложить вот что: соберите дружину и охочих людей и ночью скрытно ударьте по жугличам. Пока те мечутся в панике, вы сможете вывести из города большую часть горожан. Часть можно перевезти по реке, нескольких уцелевших барж хватит. Проведете народ по северному берегу Ручейницы до западных бродов. Посадите женщин и детей на телеги, мужчины пойдут пешком. Там соединитесь с теми, кто ушел на баржах, и пойдете на юг. Возьмите продовольствия на три дня или сколько сможете унести, из Типека и Камуша навстречу пошлют обозы с едой. Вас встретят, выведут в безопасные места, дадут возможность осесть на земле и продержаться до следующего урожая - не бесплатно, но в долг поверят под поручительство императора Грета. Майно не станет преследовать, ему не нужны ваши трупы...
- Зато жугличи не откажутся! - язвительно ухмыльнулся Галазир. - Или ты и их вежливо попросишь в сторонку отойти?
- Когда жугличи придут в себя, они обнаружат покинутый город. Они займутся грабежами, а не удирающими во всю прыть голодранцами! А когда город окончательно разграбят, вы окажетесь далеко. Не забывайте, для них Хамир - только промежуточный этап, кость в горле, а главная их цель - земли Всадников. Туда они и отправятся.
- Значит, бросить все добро, что еще прадеды наживали, и бежать во всю прыть? Не согласный я! - сумрачно откликнулся кто-то, кого Теомир не видел в щель. - Да и неправду ты говоришь, посланник. Жугличей чуть не десять тысяч под стенами, да по округе леший знает сколько шляется, села жгут. Четверти того количества хватит, чтобы беженцев перерезать.
- Под стенами не десять, а чуть больше двух тысяч. И по округе не больше шарят, скорее, меньше. Сёла первая волна разграбила, там уже делать нечего. На деле за вами бросится тысяча-другая, ну да и вы не безоружные пойдете. Ручаюсь, три четверти людей уйдет, а то и больше.
- Три четверти? - медленно проговорил Галазир. - Всего три четверти? Ты что, каждому четвертому предлагаешь голову на плаху положить, посланник? Знаешь, Тилос, я уважаю Серого Князя, но на такое я не пойду. У нас есть шанс отсидеться за стенами, а ты предлагаешь столько людей на смерть обречь да на милость южан их отдать? Не бывать!
Воевода врезал ладонью по столу. Его поддержал одобрительный гул голосов. Телевар, впрочем, как заметил Теомир, остался сидеть молчаливо и неподвижно, о чем-то крепко задумавшись.
- Тогда вас вырежут всех, - вздохнул Тилос. - Ладно, мое дело предложить.
Он помолчал.
- Я должен предоставить своему повелителю полный отчет о падении города, так что остаюсь здесь до последнего. До того - спрашивайте, помогу чем могу. А если все-таки решитесь согласиться, учтите, что встречные обозы с продовольствием еще собрать надо. Чем больше тянете, тем больше людей от голода в дороге помрет.
Посланник коротко поклонился и вышел. Теомир с Мориком еле успели отскочить в сторону от с грохотом распахнувшейся двери. Лицо посланника выглядело мрачнее тучи. Скорым шагом он прошел по прихожей комнате и ушел во двор. Командиры сидели в тягостном молчании.
- Ладно, побездельничали - и хватит, - наконец нарушил его Галазир. - Завтра в восемь утра - обычное собрание. Все свободны. Да, и займитесь дисциплиной на своих участках, народ совсем разболтался. Словно не себя защищают, вояки, честное слово...
Во дворе Телевара нагнал Храбат.
- Ты... того... не сердись на меня за давешнее, - промямлил он, дергая себя за вислый ус. - Стену объезжал, так до того тошно стало, что хоть в петлю... Сомнут нас машинами осадными и даже не поморщатся, правду Тилос сказал.
Тысячник зло сплюнул на землю.
- Неправильно ты мне под горячую руку попался. Вот ежели на твоем месте кто из Совета городского оказался... Так ведь сбежали, сволочи. Ну что, не держишь зла?
Телевар смерил его взглядом с головы до ног и покачал головой.
- Ладно уж, что с тебя взять, - вздохнул он. - Сам то же чувствую. Ладно уж, мир!
Он хлопнул Храбата по плечу в запрыгнул в седло.
- Ну, чего стоишь столбом! - недовольно рыкнул он на Теомира. - Поехали, время не ждет.
Тот же день. Временный лагерь жугличей под Хамиром
Каор Трэин нетерпеливым движением бросил поводья какому-то подвернувшемуся под руку узкоглазому, распахнул полог шатра и поморщился от ударившей в нос вони. Красные отсветы разведенного костра метались по стенам, отчего шатер зловеще светился изнутри в сгустившихся сумерках. Лошади рядом с ним нервно храпели, рыли копытами землю, жугличи из охраны заметно нервничали.
Связной маг в донельзя засаленном халате, сидя на корточках, подкидывал в костер пучки каких-то сушеных трав, что отнюдь не освежало воздух. Он даже не оглянулся на вошедшего. Каор обратил внимание, что руки колдуна заметно тряслись - то ли от старости, то ли от наполовину осушенной бутыли с вином, стоявшей рядом. Посланник поморщился. Он не любил пьяниц и шарлатанов, к каковым сразу отнес сидевшего перед ним старика. Тем не менее, внутри что-то предостерегающе сжалось, почувствовав поток исходящей от колдуна Силы. Он что, уже на связи? Пинком отшвырнув в сторону возмущенно завизжавшую черную кошку, он опустился на циновку рядом.
- Ну? - спросил Каор спустя какое-то время, поняв, что колдун не собирается обращать на него внимания. - Заснул, что ли? Мне тут до завтра сидеть, или тебя подбодрить надо?
Старик медленно поднял дрожащую голову и посмотрел на гостя отсутствующим взглядом.
- Нетерпеливая молодежь... - пробормотал он неожиданно глубоким и сильным голосом. - Мне передали, что Великий скоро закончит разбираться с делами и соизволит спуститься в зал аудиенций. Мы уже протянули нить, все готово к разговору. Хочешь вина?
Он неверным жестом ухватил бутыль и протянул ее Каору. Тот с трудом подавил желание разбить ее о голову колдуна и уставился в потолок.
- Гордый... - покачал головой старик. - Я тоже когда-то был... гордым. Ничего, доживешь до моих лет...
- Заткнись, - не поворачивая головы, ровным голосом ответил Трэин. Маг съежился как от удара и отпрянул.
- Как скажет молодой господин, - склонил он голову.
Медленно ползли минуты. Время от времени колдун подкидывал в костер новые связки травы, с наслаждением вдыхая дым. Каор почти притерпелся к вони, но у него начала потихоньку кружиться голова. Он выругался про себя, и тут связник встрепенулся.
- Приготовься! - торжественно произнес он. - Сам Великий Майно, да пребудет он вечно сытым, зовет тебя! Посмотри мне в глаза!
Посланник еще раз молча выругался, глубоко вдохнул воздух, крепко сжал зубы и медленно поднял взгляд. Встречный взгляд мага ударил его как хлыстом. Его огромные расширенные зрачки вобрали Каора в себя и утопили во тьме.
Впрочем, темнота держалась недолго. Где-то вдали забрезжил слабый свет. Он разрастался, рассеиваясь в окружающем тумане, затем ударил в глаза ослепительной вспышкой. Каор зажмурился. Когда он поднял веки, перед ним стоял Майно. Повелитель носил потрепанный домашний халат, мало чем отличающийся от одежды связного мага. Он слегка улыбался.
- Каор, мальчик мой, - он широко раскрыл объятия, словно намереваясь обнять посланника, но тот молча рухнул на колено и склонил голову.
- Повелитель! - выдохнул он.
- Ну-ну-ну, зачем такие церемонии? - театрально-обиженно воскликнул Майно. - Ну-ка, встань, встань, не смущай старика. Как тебе новый связной маг?
- Спасибо, повелитель, я оценил заботу, - Каор поднялся, с трудом подавив желание отряхнуть колено. - Я понимаю, что за день найти нового связника в гуще жугличей очень непросто. И качество связи с Замком теней он поддерживает великолепное.
- С Замком? Хм. Да-да, разумеется. Ну да хватит пустых разговоров, мой мальчик. Как дела?
- Все идет как нужно, повелитель, - склонил Каор голову, с трудом подавив раздражение. Его собственный сын скоро возьмет в руки учебный меч, а его зовут мальчиком! Любой другой подавился бы за подобное оскорбление своими зубами, но от хозяина приходилось терпеть. Краем глаза он заметил, что Майно ехидно ухмыляется. - Все в порядке. Жугличи сорвались с поводка раньше намеченного, но все идет без особых отклонений от плана.
- Подробнее, - сухо бросил Вечный император, разом избавляясь от маски добродушного старика. Его глаза стали жесткими, словно камень. Он уселся на услужливо возникшее позади кресло и принялся бурить своего посланника взглядом.
- Жугличи вторглись в хамирские земли, шутя смяли пограничные заслоны. Из-за пограничного инцидента - чуть раньше, чем планировали, но никакого ущерба не случилось. Мой господин, хамирские торгаши и пахари давно разучились воевать. Мы могли бы не тратить столько времени на подготовку всякого сброда...
- Без комментариев, - оборвал его Майно. - Дальше.
- Да, повелитель, - снова подавил раздражение посланник. - Две с небольшим тысячи дикарей встали лагерем вокруг города. Пару раз даже пытались штурмовать стены. Сами потеряли до сотни человек, а вот на стенах больших потерь я что-то не заметил, хотя стояли там даже не дружинники, одни толстопузые горожане. С десяток защитников сбили стрелами под шумок - и все. Да-да, хозяин, я продолжаю, - торопливо поправился он, заметив недовольное выражение на лице Майно. - Завтра к утру, самое позднее к вечеру, подойдут харазги с башнями. По крайней мере, вчерашний гонец мне клятвенно пообещал. Ну, а потом город падет не позже, чем через день.
- Хорошо, - задумчиво одобрил Майно. - Хотя ты мог бы заставить наемников выйти на пару дней пораньше. Медлительный ты у меня, даром что молодой. Другие прямо-таки рвутся в бой, а ты...
- Хозяин! - обиженно взвыл Каор. - Ведь ты же сам...
- Ладно, шучу, - повел рукой Майно. - Дальше.
- Да, хозяин, - до боли прикусил губу посланник. В нем опять закипело бешенство. - Основная масса жугличей прошла дальше, в земли Всадников - около восьми тысяч сабель, не считая женщин и детей. Те не ожидали нападения и сходу потеряли столицу, по глупости расположенную на самом краю, хм, якобы своих территорий. Их наспех собранное войско численностью до трех тысяч копий разбито и рассеяно. Сейчас жугличи стремительно растекаются по степям, пытаясь не дать Всадникам собрать силы в кулак...
- И как успехи? - ехидно поинтересовался Майно. - Небось, продвигаются стройными рядами?
Каор прикинул, не стоит ли соврать, но решил не рисковать. Мало ли какие еще источники сведений у Всемогущего...
- Да какое там, хозяин, - безнадежно махнул рукой он. - Мои ребята донесли, что после первой же победы они остановили обозы, поставили шатры и сейчас вовсю празднуют. Говорил я, намучаемся мы со всяким сбродом...
- Что ты говорил, я помню. Склерозом я пока не страдаю, - сухо ответил Майно. - Разумеется, я и не рассчитывал, что они станут сражаться как регулярное войско. Застряли - и ладно.
- Но зачем тогда... - раскрыл рот пораженный Каор. - Я имею в виду, зачем мы так склоняли их на свою сторону?
- Ох и дурак же ты, малыш, хоть и умный, - поморщился Майно. - Мне требовалось убрать из-под бока непредсказуемых кочевников. Вышибут они Всадников с их земель - молодцы, получим еще одно лояльное мне, пусть и ненадолго, племя. Нет - и не надо. Может, еще и Всадникам поможем, с теми дело проще иметь - честные они до идиотизма. Понял теперь?
- Д-да, хозяин! - ошеломленно протянул посланник. - Но я думал...
- Я здесь думаю, - оборвал его Майно, делая ударение на первом слове. - Твое дело - выполнять. Что с селами пахарей?
- Ну... - Каор попытался собраться с неожиданно разбежавшимися куда-то мыслями. - Вроде пожгли большую часть, но я как-то...
- И не подумал разузнать, - ехидно закончил за него Майно. - Молодец. Я же говорю, думаю здесь я, тебе противопоказано. Что же, придется харазгам своих пахарей на выжженные земли сажать. Их проблемы. Земли я им обещал, а деревни... Кстати, а ведь идея. Каор, сделаешь так, что жугличи пожгут все подчистую, вырежут кого смогут, остальных рассеют по лесам. Понял?
- Да, повелитель, - ошарашено взглянул на него посланник. - Но зачем?..
- Не твое дело, - оборвал его Майно. - Сделаешь как сказано, а голову ломай в свободное время в качестве бесплатного развлечения. Что еще?
- Вроде всё, повелитель... - растерянно пожал плечами Каор. Неожиданный приказ выбил его из колеи. Его мало волновали какие-то полудикие землепашцы, но все-таки приказ попахивал тухлятинкой. Теперь посланник желал только одного - чтобы разговор поскорее кончился и он мог обдумать ситуацию.
- Всё? - глаза Майно неожиданно сузились, и он вперил в посланника жесткий немигающий взгляд. - Да ну? Вспомни-ка один маленький разговор у меня в замке. Совсем недавно состоялся, вроде ты забыть еще не должен.
- А-а! - с облегчением воскликнул Каор. - Прости, хозяин, моя вина. Совсем из головы вылетело. О странных случаях, да?
- О, значит, память еще крепкая. Хорошо. Терпеть не могу платить пенсию по умственной инвалидности, малыш. Что там?
- Есть несколько слухов, хозяин! Все - еще до того, как жугличи вторглись, мои люди по хамирским кабакам собирали, - бодро отрапортовал Каор. - Первый - мальчишка с обрыва сорвался. Высокий обрыв, саженей десять, а под ним омут с водоворотами. Бульк - и нету пацана. Думали, что утоп, ан нет - вечером выплывает к дальнему бережку огромный сом, а на спине у него тот самый мальчишка...
- Не то, - махнул рукой Майно. - Потом окажется, что не к вечеру, а через пять минут, и не верхом на соме, а с пескарем за пазухой. Дальше.
- Наши волколаки обоз Всадников неподалеку от Хамира на зуб попробовали. Двойная стая, свежая, обоз малый - меньше десятка человек, но - отбились. В Хамире о том много говорили.
- Да, до меня уже доходило. Что еще?
- Пропал малый отряд харазгов. Конные охотники. Тридцать дней назад ушли в разведку в земли Всадников и сгинули. Как сквозь землю провалились. Я выяснял - Всадники о них ничего не знают. Может, где в чащобе на тех же волколаков наткнулись?
- Вполне возможно... - процедил сквозь зубы Майно. - Еще?
- Два мордоворота, говорят, появлялись в Хамире три или четыре осьмицы назад. Похвалялись, что на пару десяток троллей положили, а сами - без царапины. Могилы какие-то раскапывали, что ли. Даже штуки какие-то показывали диковинные. Но уже давно ушли куда-то на юг, то ли в Граш, то ли еще дальше.
- В Граш, говоришь? Три осьмицы... - Лицо Майно сделалось отрешенным. - Не то ли оно, что... Нет, не то. - Он махнул рукой. - Рано. Камиуру весточку пошлю, чтобы последил за ними в Граше, но не то. Пустышка. Еще?
- Все, хозяин, - поклонился Каор. - Больше ничего. Глухое местечко, скука вселенская... стояла. Я жду твоих дальнейших указаний, о повелитель.
- Указаний, говоришь, - задумчиво пробормотал Майно. - Ладно, малыш, отдыхай пока. Возьмут город - поговорим. Поаккуратней там, неожиданные смерти среди жугличей мне не нужны. Укроти пока свой нрав. Обоз, значит... Слушай, друг сердечный, все-таки не нравится мне тот обоз. Значит, так. Узнаешь о нем все, что сможешь. Кто в нем шел, сколько, куда и зачем направлялись. Если в город - когда закончится осада, перевернешь головешки вверх дном, но найдешь их или кого-то, кто про них знает. Поищи среди хозяев постоялых дворов, что в живых останутся. Найдешь их трупы - не хозяев, обозников - хорошо. Возьмешь в плен - совсем молодец, за то отдельная награда пойдет. Понял?
- Да, повелитель.
- И еще одно. В городе находится мой доверенный агент, бард по имени Мелиандр Красило. Как возьмут город - найдешь его, или он тебя найдет. Расскажешь ему, что вызнал. Жугличи его не тронут, охранная таньга у него есть. Имей в виду, приказывать ему ты не можешь, к его же запросам отнесись с уважением. Деньги там, лошади, снаряжение... Все понял?
- Да, повелитель, - снова поклонился Каор. Ищи теперь вчерашний день, мысленно добавил он. Какая там таньга спасет от орды опьяненных кровью жугличей? Лазутчик все равно что уже мертвый. - Я сделаю все, что в человеческих силах, и даже больше.
- Другого и не жду, - задумчиво откликнулся Вековечный император. - Ладно, недосуг мне с тобой лясы точить, меня уже за рукав дергают. Конец связи!
Великий, кряхтя, поднялся с тотчас же испарившегося кресла и растаял в сгустившемся тумане. Посланника опять резанула по глазам яркая вспышка, и он ничком рухнул на пол в шатре связного мага. Голову разрывала дикая боль, перед глазами плыли огненные круги. Каор зарычал, как пойманный в ловушку зверь, несколько раз перекатился по полу. Голова болела все сильнее, казалось, готовая лопнуть изнутри.
- Выпей, мастер, - голос связного мага раздавался откуда-то издалека. В руку посланника ткнулась округлая глиняная фляжка. Изо всех сил зажмурив глаза, Каор одним движением скрутил, почти сорвал пробку и двумя огромными глотками осушил сосуд. Жутко бесконечное мгновение ничего не происходило, затем боль начала потихоньку успокаиваться. Какое-то время посланник в изнеможении лежал на земле, с наслаждением ощущая, как проясняется голова, а в тело вливаются новые силы. Наконец он отшвырнул флягу и, покачиваясь, встал на ноги. Только теперь он почувствовал, что рубаха пропотела насквозь. Покачиваясь, словно пьяный, он отдернул полог и вышел.
Колдун остался сидеть на корточках, задумчиво вглядываясь в пляшущие языки огня.
День четырнадцатый, а заодно и пятнадцатый. Хамир
Теомир бессильно опустился на пол галереи за потемневшим зубцом, опоясанным разводами древесных колец. Предвечернее солнце обволакивало его мягким успокаивающим теплом, однако противная дрожь в руках не проходила. Напарник нерешительно топтался рядом, не решаясь последовать примеру и сесть прямо на грязные доски.
Теомир с ненавистью взглянул на прицепленные к поясу ножны палаша. Ему казалось, что последние два дня он занимался только двумя вещами: мотался по поручениям Телевара и учился обращаться с новым оружием. Тысячник приставил к нему учителем ополченца - старого отставного дружинника, хмурого неразговорчивого дядьку со смуглой обветренной кожей и седыми короткими усами. Родом тот происходил откуда-то с юга и говорил, странно растягивая слова. Уже после первого часа тренировок у Теомира, привыкшего к легкому кавалерийскому мечу, нещадно заболела рука, но южанин только ухмыльнулся и заставил продолжать занятие.
- Терпи, казак, атаманом станешь, - подмигнул он парню. - Али завтра ты с жугличем сойдешься да так и объяснишь ему - прости, дяденька, я еще маленький, дерусь плохо?
Теомир не знал ни кто такие казаки, ни, тем более, кто такой атаман, но, стиснув зубы, вытянул руку и продолжил рисовать клинком петли, двигая одной кистью. Страшно мешалась прямая крестообразная гарда, уже натершая все запястье. Тем временем учитель присел в тенечке, неторопливо насыпал на сушеный лопушиный лист какой-то тонкой коричневой пыли, свернул в трубочку, поджег с одной стороны и, как фокусник, с удовольствием втянул дым из противоположного конца.
- Хорош табачок, - пояснил он смотрящему на него круглыми глазами Теомиру, выдыхая дым обратно. - До самого нутра продирает. Ну, чего уставился? Смени руку!
Тут порыв ветра донес до Теомира клуб сизого дыма, и он надсадно закашлялся. Бросив на землю оружие, он отчаянно замахал руками перед лицом, разгоняя вонь, потом догадался отскочить в сторону. Южанин с усмешкой наблюдал за ним.
- Ты, пацан, меч-то подбери, - посоветовал он, когда приступ кашля прошел. - Негоже оружие на землю бросать. Оно тебя защищает, а ты его на землю, аки палку какую... Нехорошо. Однако слабоваты вы тут на грудь, на севере-то. Чуть самосадом дохнуло - и сразу нутро выхаркиваете...
Так и продолжилось. Южанин сидел на бревнышке, дымил, делал ехидные замечания и изредка показывал Теомиру новый прием. Удар сверху вниз, снизу вверх, параллельно земле, наискось, с разворотом, парирование удара сверху, снизу, обратного удара, укола, ответный выпад... К вечеру все тело у Теомира болело, словно избитое дубиной. Горела стертая шершавым череном ладонь и невозможно болела поясница.
Изредка из избы выходил почерневший осунувшийся Телевар, кидал ему берестяную грамотку и называл, куда ехать. Словно во сне парень ловил письмо, взгромождался на лошадь, отвозил, возвращался, а южанин все так же сидел на бревнышке, подремывая или пуская дым. К концу первого дня Теомир ненавидел его тихой ненавистью. Несколько раз он замечал Ольгу - часто рядом с Загратом или Боршугалом. На второй день, казалось, без малейшего перерыва начавшегося сразу за закатом первого, Ольга вместе с десятником Стипой занялась изучением ножевого искусства.
- Кто же так нож держит, девка! - слышал Теомир краем уха. - Ну что ты в него вцепилась, точно в ворот колодезный! Возьмись тремя пальцами! Он у тебя порхать должен, вверх смотрит, ан тут же вниз. Ударила из-за спины, полоснула лезвием, тут же перехватываешь клинком вверх - вот так - и снова бьешь...
Несколько раз Теомир бессильно опускал меч - только чтобы не выронить его из разжимающихся пальцев - и зачарованно смотрел, как Стипа орудует недлинным обоюдоострым клинком, иногда меняя его на широкий охотничий нож. Оружие действительно порхало в его руке, взблескивая то из-за спины, то где-то над головой, перескакивая из руки в руку. Однажды десятник продемонстрировал работу сразу с двумя ножами. Теомир посмотрел на вихрь блестящего железа, окруживший учителя, и стыдливо потупился. Только сейчас до него дошло, насколько глупо он выглядел в недавней драке на постоялом дворе. Опытный боец, Мелиандр действительно мог покрошить его мелкими кубиками. Парень покачал головой, поднял весящий, казалось, уже пуда три палаш и начал вяло размахивать оружием перед собой.
- Стоп! - скомандовал учитель, и Теомир обрадовано опустил меч. - А теперь нацепи щит на левую руку... да не большой, а вон тот, малый. Пора учиться работать мечом и щитом одновременно.
Теомир мысленно застонал, и кошмар продолжился.
- Хорошо, - одобрил южанин ближе к вечеру. - Ладно, недосуг мне с тобой прохлаждаться. Жена заждалась, да и детишки тятьку, небось, совсем забыли. Каждый день продолжишь вот так заниматься с утра до полудня, и потом столько же вечером. Через пять или шесть дней рука науку немного запомнит, тогда в паре поработаем. Сегодня - ладно уж, передохни.
Измотанный Теомир отпросился у Телевара дежурить на стену. Вообще-то он полагал сидение на галерее нудным и скучным, но сейчас хотелось только одного - упасть на землю и неподвижно замереть. Дежурство же на стене показалось ему наиболее подходящим способом укрыться от остальных поручений. К некоторому его удивлению Телевар лишь отмахнулся.
- Иди, ежели хошь, - пробурчал он. Тысячник склонился над расстеленной на столе выцветшей картой города, нарисованной на изрядно потрепанной тряпице, поддерживая голову обеими руками. - Я, пожалуй, спать завалюсь, ночью посты объезжать придется. Разгильдяи, мать их женщина! Как не свои животы защищают... Ага, сокол ясный, попался! - повернулся он к вошедшему в избу Любоконю. - Проводи-ка его на стену, да позаботься, чтобы на пост поставили. Только смотри, Тёмка, тут тебе не игрушки. Сейчас на пост заступишь, заполночь сменят. Стану посты проверять да спящим застану - влеплю по первое число. Война - не посиделки с девками. Перехвати кусок, и вперед.
В пару с Теомиром поставили пожилого толстого ополченца, судя по внешнему виду - купца или приказчика. Напарник явно нервничал - то прохаживался взад и вперед по галерее, то присаживался на корточки рядом с Теомиром, то беспокойно выглядывал из-за зубцов, словно пытаясь рассмотреть нежданный вал атакующих. Он был неприятен Теомиру всем - беспокойством, свисающим через поясной ремень колышущимся брюхом, острым запахом пота, заискивающими глазками, которыми постоянно пытался поймать взгляд Теомира. Несколько раз ополченец вздыхал, затем принимался бормотать себе под нос, неуверенно посматривая на парня, словно ожидая от того поддержки разговора. Но тот ничего не мог разобрать, так что равнодушно смотрел на напарника, затем отворачивался и начинал осторожно осматривать окрестности.
На расстоянии двух полетов стрелы перед стеной пространство оставалось пустым, там лишь изредка проносились конные отряды жугличей. Теомир с любопытством разглядывал их - невысокие мохноногие лошадки, узкие глаза, оскаленные зубы и визгливые голоса. Из оружия он рассмотрел короткие копья и кривые сабли, а боевых доспехов, похоже, они не носили... ну, разве что полушубки (по летней-то жаре!) за бронь считать. Дальше начинались островки леса, почти вытесненные пашней: сначала низкорослый подлесок - ежевика, падуб, малина, какие-то незнакомые кусты, низкорослые березки, далее возвышались могучие прямые сосны, высоко возносившие куцые кроны. Злаки на пашнях (овес, что ли?) по большей части выбили копытами, тут и там дымились остовы домов и сараев, бывшие городские посады. Над лесом тоже поднимались бесчисленные дымки - видимо, в стойбищах осаждающих наступила пора ужина. Парень поежился: по хребту пробежал неожиданно холодный ветерок.
Вскоре по полю протянулись длинные вечерние тени. Поблизости от стены сгустился мрак, и лишь вдали, у опушки, землю еще заливали прощальные лучи солнца. Очередной патруль осаждающих проскакал с факелами, тускло-рыжими в лучах заката.
- Эй, на стене! - гаркнули снизу. Теомир лениво скосил глаза вниз и тут же торопливо вскочил на ноги.
- Жду приказаний, господин темник! - отрапортовал он. - Ничего не случилось, все тихо!
Краем глаза он заметил, как подтверждающе закивал напарник.
- Сам вижу, что ничего не случилось, - недовольно пробормотал Телевар. - Слышь, там лестница крепкая?
- Да, господин темник! - кивнул Теомир. - Даже Хлаша выдержит и не скрипнет.
- Ишь ты, обо всем подумал, - оскалил зубы стоящий рядом с лошадями тролль. - Ладно, схожу-ка я к тебе в гости...
Он птицей взлетел по опасно затрещавшей, вопреки утверждению Теомира, лестнице. За ним ловко вскарабкался невысокий человечек самой что ни на есть неприметной наружности. Теомир поймал себя на том, что, как только тот отворачивается, в памяти остаются лишь светлые пшеничные усы. Телевар спрыгнул с лошади, опасливо подергал нижнюю ступеньку и нерешительно остановился.
- Я ... ну... не полезу, пожалуй, - неуверенно сказал он. - Годы мои не те - по жердочкам лазить, как курице. Хлаш, все запомнил?
- Да, Телевар, - кивнул головой тролль. - Постараемся до полуночи управиться. Скажи там, чтобы мой ужин не трогали, а то вернусь - слопаю вора на закуску.
Он сбросил с плеча моток и принялся его распутывать.
Моток оказался толстой веревкой с навязанными по всему протяжению узлами. При помощи неприметного дядьки он аккуратно разложил ее петлями по полу галереи. Сгорающий от любопытства Теомир следил за ними, и вдруг его осенило.
- Хлаш, а ты что, за стену собрался? - восхищенно сказал он. - Ох ты, здорово! Слушай, я тоже хочу!
- Я тебе дам - тоже! - сварливо отозвался снизу Телевар. Сопровождающий его Броша ухмыльнулся, блеснув в темноте зубами. - Ты кто? Часовой! Что за оставление поста положено, знаешь? Знаешь. Вот и стой себе. Вахта твоя до полуночи, жди смены.
- Точно так, - поддержал его скалящийся Броша. - А то зеленому нашему в темноте по башке-то по лысой копытом-то попадет, он дорогу-то назад и забудет, никакие ночные снадобья не помогут. Хорошо, ежели не взбесится да в леса не сбегёт. Слышь, Тёмка, ты ночью-то на него хорошенько посмотри, когда он по веревке назад полезет. Он или не он? И в своем ли уме? Чуть что, ты его по башке дрыном-то приголубь! Есть у тебя дрын под рукой? Вот им и орудуй...
- Теомир, слушай сюда, - не обращая внимание на зубоскальство Всадника, сказал парню Хлаш. - Сейчас мы с Кролом спустимся, и ты веревку сразу наверх затянешь. Сложи так, чтобы не запуталась, не ровен час с погоней на плечах заявимся. Как стемнеет - слушай в оба уха. Услышишь такой свист, - Хлаш тихо свистнул длинно, потом трижды коротко, - швыряй веревку вниз. Повтори!
Теомир добросовестно воспроизвел трель, и Хлаш удовлетворенно кивнул.
- Смотри, не засни, а то тысячник и в самом деле шкуру спустит. Крол, я первый. Если и оборвется веревка, всё не тебе на голову.
Тролль подмигнул и сбросил вниз веревочную бухту. Та размоталась, не достав до земли, как можно было разглядеть в сумерках, с аршин.
- И то хлеб, - согласно кивнул пшеничноусый Крол. - Ладно, командир, не тяни кота за яйца. Пошли, что ли...
Разведчики соскользнули по веревке и беззвучно растворились в тенях. Теомир в очередной раз подивился кошачьей легкости, с которой передвигается огромное мускулистое тело тролля. Наверняка ему позавидовали бы и многие орки. Парень представил себя на его месте и втихомолку вздохнул.
- Ну, ушли? - нетерпеливо замахал снизу руками Телевар. - Ушли?
- Ага, - грустно кивнул Теомир. Ему до слез захотелось оказаться сейчас там, в поле, посреди поджидающих со всех сторон невидимых опасностей. - Как в воду канули.
- Хорошо, что как в воду. Авось и в самом деле вернутся, хоть бы и с пустыми руками. Что бы мы делали без нашего зверюги, а? Если у них хотя бы каждый третий как он, не хотел бы я воевать с троллями. Только бы ночное зелье его не выдохлось раньше времени, а то Кролу придется его за руку водить. Броша, поехали, нам еще посты проверять.
Под глухой стук копыт по деревянной здесь мостовой Всадники удалились.
- Слышь, парень! - толкнул Теомира в плечо напарник. - А что, ты ведь родичем тысячнику приходишься?
- Нет, какое там родичем, - вздохнул тот. - Просто отец с ним раньше табуны гонял. Хороший дядька, когда не злой...
- Эт правильно, - рассудительно ответил напарник. - Какой же воин без злости? Да только без войны злость без надобности. А вот скажи мне, друг ситный, как у твоего хорошего дядьки с талантами полководческими? Видел я как-то одного заезжего тысячника из Империи. Так у того и грудь колесом, и усы торчком, и даже борода колечками. Сам Храбат ему не чета. И свита... А твой, не обессудь, какой-то пузатенький да невысокий. И ноги кривые, - добавил горожанин обличающим тоном, словно кривые ноги являлись невесть каким грехом.
"На себя посмотри, жбан пивной!" - чуть не огрызнулся Теомир, но вовремя сдержался.
- Нормальные у него таланты, - сказал он уже вслух. - Я слыхал, сколько-то лет назад он с одним десятком бандитскую шайку человек на полста в пыль разделал. Те аж в Песчаные горы убегли, а там их тролли повязали.
- Ну, то с десятком... - разочарованно протянул напарник. - А вот с тысячей как? Я вон в молодости один троим ряху начистить мог, да только в командиры не лезу...
- Да тебя и не зовут! - на сей раз не удержался Теомир. - Последняя большая война с полвека как прошла, откуда ему в бою тысячей командовать? За захожими южными разбойниками с парой сотен охотников по пограничным лесам гонялся, с жугличами когда-то давно сталкивался... И вообще, не заговаривай тут мне зубы. Подлезут жугличи под шумок - то-то выйдет потеха!
Горожанин хмыкнул, но ругаться не стал, отошел чуть в сторонку и стал всматриваться в сумерки.
- Ни листа не видно, - наконец сообщил он. - Чего тут болтаемся? Захотят - подползут, мы и не увидим.
Теомир не отреагировал, и горожанин снова принялся нервно прохаживаться взад и вперед.
Сумерки сгущались, пока не превратились в ночь. Теомир чувствовал себя как на иголках. До того, как под стеной тихо засвистели, казалось, прошла целая вечность. Подпрыгнув от неожиданности, парень схватил моток веревки и, путаясь, швырнул его вниз. Почти тут же веревка натянулась и тихо задрожала - кто-то лез по ней вверх. Напрягшись, Теомир выхватил из ножен меч, другой подхватил из стенной петли факел и сунул его вниз через проем между зубцами, пытаясь рассмотреть лицо ползущего.
- Етить твою налево! - рассердились оттуда. - Чего ты мне огонь в рожу тычешь, подпалить хочешь?
Сначала по голосу, а затем и по усам Теомир опознал лазутчика Крола и с облегчением убрал факел в сторону.
- Извини, - облегченно сказал он, - я уж устал ждать. Как там прошло?
- Так все и разэтак, - непонятно откликнулся лазутчик. - Сам все увидишь.
Он перегнулся через край и несколько раз дернул веревку. Веревка дернулась в ответ.
- Ну, парень, хватай, - удовлетворенно сказал Крол. - Не вытянуть мне одному. Надо же - маленький, а такой тяжелый. Знать, хорошо кушал. Ну, чего встал столбом?
- А чего делать-то? - переспросил его парень. - Чего хватать-то?
- И откуда ты такой вылупился непонятливый? - еще сильнее удивился лазутчик. - Веревку хватай. Ну-ка, раз-два, взяли!
Вдвоем, отдуваясь и упираясь ногами в выступ стены, Теомир с Кролом вытянули наверх привязанный к концу веревки большой сверток. Сверток извивался и что-то невнятно мычал.
- Ух ты, языка приволокли! - восхитился Теомир. - А где Хлаш?
- Зеленый-то? - безразлично переспросил Крол. - Под стенкой дожидается. Отвяжи-ка веревку да брось ему, а то умаялся я с тобой.
- Кто умаялся? - спросил Хлаш, появляясь из-за края стены. - Я? На вашей дохлой стене? Ха! То ли дело у нас в горах - иногда на отвесные кручи по полсотни саженей без веревки лазить приходилось. Вот там - да, там я умаивался, а здесь и говорить не о чем.
- Хлаш! - возликовал Теомир. - А я уж волноваться начал! Как прошло?
Ночь огласилась далеким многоголосым воем. За лесом вспыхнуло зарево многих факелов, чуть слышно заржали лошади.
- Во, очухались! - удовлетворенно заметил Крол. - Ох и чурбаны! Голыми руками любого брать можно, и ухом не поведут. Ихнего главного из шатра посреди лагеря вытащили, а только сейчас до них дошло. Эх, вояки! Помнится, щупали мы с ребятами мошну... - Он резко оборвал фразу. - Ладно, недосуг нам болтать, командир ждет. Пошли, Хлаш.
Он поднялся, слетел вниз по лестнице и исчез в темноте. Тролль, подмигнув Теомиру, подхватил дергающийся сверток на плечо и последовал за ним.
Смена появилась еще не скоро. Теомир совсем извелся, ожидая возможности узнать, что выжали из пленника. Когда разводящий отпустил его, он стрелой помчался по темным улочкам, запинаясь и падая, но не снижая темпа. Однако у двери входной двери его перехватил часовой, в котором Теомир узнал Любоконя.
- Не велено, - хмуро сказал Любоконь, отчаянно зевая. - Пленного выспрашивают. Вот закончат - тогда можно.
- Ну Любаш, ну пожалуйста! - слезно попросил его Теомир. - Ну хоть краешком уха послушать!
- Не велено! - повторил Любоконь, отпихивая его от двери. - Топай отсюда, друг ситный, пока по заднице не схлопотал.
Страшно разочарованный Теомир отошел от двери и столкнулся еще с кем-то.
- Что такое? - спросил в темноте девичий голос. - Тёмка, убить меня хочешь? Так убивай сразу, только ноги не оттаптывай!
- Онка! - обрадовался Теомир. - Слушай, там Хлаш из-за стены языка приволок! Я хотел послушать, а Любоконь не пустил...
- Да знаю я, - откликнулась Ольга в темноте. - Меня с лавки согнали и на двор выпихнули. Ладно, ночь теплая, не впервой на охапке соломы дрыхнуть. А тут слышу - ты с кем-то ругаешься...
- Онка, да как ты не понимаешь! - чуть не плача, сказал парень. - Когда еще доведется послушать, как настоящего языка допрашивают! Гад Любоконь, ну что ему стоит!..
- До чего же вы, мужчины, глупые, - вздохнула Ольга. - С другой стороны окно бычьим пузырем затянуто. Подойди да и слушай, сколько влезет, а я дальше спать буду.
Воспрянувший духом Теомир даже не обиделся на "глупого". Стараясь ступать неслышно, он прокрался к заднему окошку, но снова разочаровался. Несколько раз внутри раздавались взвизги, потом высокий бабий голос начинал что-то спешно тараторить на неизвестном языке, его тут же подхватывал другой, басовитый, но тоже неразборчивый - видно, толмач. Изредка кто-то - Теомиру показалось, что он узнал голос Телевара - резко спрашивал на том же тарабарском языке и получал в ответ новую порцию невнятицы. Очень скоро Теомиру надоело, и он вернулся к крыльцу, надеясь выяснить что-нибудь путное, когда допрос закончится. Отчаянно хотелось спать, но парень мужественно крепился.
Наконец, его терпение вознаградилось. Распахнулась дверь, и на крыльцо, потягиваясь, вышел тролль.
- Ох, устал я что-то... - пожаловался он в пространство.
- Хлаш, а Хлаш, - коршуном налетел на него Теомир. - Ну как там? Он сильно упрямился, да? Вы его каленым железом пытали?
- Слушай, парень, не лезь ты не в свои дела! - осадил его тролль. - Мал еще. Успеешь еще нахлебаться. Да не смотри ты на меня так! - вдруг шутливо рассердился он. - Не пытали мы его, я только пару раз зубы показал. Дальше его придерживать пришлось, а то писец не поспевал. И то - жить-то хочется...
Хлаш задумчиво покачал головой.
- Нехорошо получилось. Тысячник ему жизнь пообещал, если врать не станет, да только воевода его все равно вздернет на стене для острастки...
- Ну и что! - отмахнулся Теомир. - Его со всей бандой сюда никто не приглашал, да и без банды - тоже. Сам виноват. А чего он рассказал такого?
- Запомни, Теомир, - медленно произнес тролль. - Если ты что-то пообещал - сдохни, да выполни. Последнее дело - слово нарушать, пусть даже и врагу данное. В нашем мире можно простить многое, но не предательство.
- Ну да, ладно, - растерянно пробормотал Теомир. - Запомню. Я не думал, что для тебя обещания так важны, извини. А все-таки, что он рассказал?
- Да все то же, - пожал плечами тролль. - Говорит, должны прийти высокие люди харазги, грызущие камень, и помочь одолеть стены. Когда - точно не знает, сегодня ночью или завтра к вечеру, не позже. Знал бы заранее - задержался бы у жугличей, авось бы и увидел камнегрызов своими глазами... Ладно, утро вечера мудренее, иди-ка ты спать. И вот еще...
Хлаш замялся.
- Ты только удила не закусывай, послушай, что я скажу... - он снова запнулся. - В общем, если тут, внутри города, заварушка начнется, постарайся ко мне поближе держаться, ладно? И Онку свою при себе держи. Договорились?
- Хлаш, я не могу! - покачал Теомир головой. - Я же при темнике ординарец, я его защищать должен. Слушай, спасибо, что предложил, но я не малый ребенок. А вот Онку точно надо бы под приглядом держать, ты правильно сказал. Я подумаю, как ее к тебе поближе устроить.
- Да ты защищай своего темника, - отмахнулся Хлаш. - Только еще неизвестно, кому кого защищать придется. Извини, но ты еще молодой, настоящего боя не видел. Такие, как ты, целыми отрядами в драке гибнут. Навидался. Выживешь - поймешь, о чем я. Ладно, я-то ведь тоже рядом с темником остаюсь, в бою разведка без надобности. В общем, об одном прошу - держись меня и не делай глупостей.
- Ладно, уговорил, - беспечно тряхнул головой Теомир. - Буду смотреть тебе в рот и читать мысли. А все-таки жаль, что я допрос не видел. Ладно, я пошел дрыхнуть, а ты как хочешь.
Следующий день во всем походил на предыдущий. Теомира точно так же гоняли в разные стороны с поручениями, причем уже не только Телевар, но и все, кому хотелось. А хотелось многим. Сначала Хлаш поручил разыскать в какой-то таверне темную, как выяснилось, личность по имени то ли кличке Раздолбай. Личность обнаружилась сразу, но оставлять теплую компанию не захотела, поскольку была пьяна в хлам. С трудом вытащив Раздолбая из-за стола и отпихивая липнувших дружков пьяницы, Теомир кое-как водрузил полубесчувственное тело на лошадь и довез до управы, окончательно превратившейся в штаб, где и сдал на руки Хлашу. Личность вроде бы потащили к колодцу отливать водой, но Теомир не успел разглядеть толком - незнакомый темнобородый мужик отослал его с грамотами в крепость к воеводе. По возвращении Любоконь, заделавшийся кем-то вроде командира над двумя писарями, снова отправил его в ту же крепость за чернилами и гусиными перьями. Когда Теомир узнал, что ему надо повторно переться в детинец за тем, что мог захватить и в первый раз, он взбеленился и сказал Любоконю много сердитых слов. Но тот даже не обиделся, так что ехать все равно пришлось.
Затем невесть откуда вынырнул Заграт и отправил Теомира на базар, причем купить указал чуть ли не стожок всякого сена и при том забыл дать денег. Теомир ехидно указал ему на такую мелкую проблему и поинтересовался, должен ли он тихо скрасть или сначала дать торговцу в морду. Орк задумчиво поковырял затылок, раздувая приплюснутые кошачьи ноздри, и нехотя согласился, что ошибочка вышла. Отловив участкового казначея Бенекура, шаман выделил Теомиру денег - как выяснилось позже, в обрез.
Оставить коня у платной коновязи Теомир поостерегся и таскал за собой несчастное животное вдоль прилавков с колдовскими растениями, от запаха которых даже у него закружилась голова. Набив травой переметные сумы, Теомир выбрался с рынка, опасливо поглядывая по сторонам - ему совсем не улыбалось снова встретиться с давешним циркачом и его дружками - и галопом домчался до штаба. Дорогой конь косил глазом на сумы и нервно ржал. В душе Теомир соглашался с ним - даже из плотно завязанных сумок несло ужасными запахами. Заграт, правда, остался доволен и даже не потребовал назад остаток денег. Пожав плечами, Теомир засунул последний оставшийся полугрош к своим собственным медякам за пазухой. Тут на него набежал десятник Стипа и попробовал послать в трактир насчет жратвы для караульных, но Теомир взбунтовался. Заявив десятнику, что он не нанимался в мальчики на побегушках и что ординарец не значит прислужник за все, он отошел к забору и опустился на бревнышко. Но тут появился вислоусый южанин и снова начал гонять его с мечом.
К собственному изумлению Теомира, сегодня работа с оружием далась ему гораздо легче, чем накануне. Мышцы уже не гудели как перетянутые струны, и палаш мелькал в воздухе заметно проворнее, чем раньше. Скоро Теомир раздухарился настолько, что подхватил с земли щит и начал проводить комбинации из выпадов и блоков. Южанин сначала порыкивал, указывая на ошибки, но постепенно замолчал. Его глаза заметно округлились.
- Слушай, парень, - задумчиво сказал он. - Вчера я бы поклялся, что ты чуть не впервые в жизни взял меч в руки. Махал ты им ровно дубиной. Сегодня я могу твердо сказать, что ты учишься владеть им не менее четырех осьмиц, и при том ни на чуть-чуть не покривить душой. Ты, часом, не колдун? Некоторым, я слышал, новое смертоубийственное ремесло выучить - раз чихнуть, так у них нутро повернуто. А у тебя что?
- Не знаю, - растерянно пожал плечами Теомир. - Просто как-то легко получается. Когда я звезды метать учился, я только дней через десять их хоть чуть-чуть всаживать стал, и то в пяти шагах от стенки. В столб только через три осьмицы попадать начал. И с луком не лучше выходило... А тут вот на тебе!
- Тогда, знать, полюбил тебя меч, - задумчиво покачал головой южанин. - Сам под тебя подлаживается. Надо же, слышал я о таком, но сам не видал. По-хорошему, взять бы да и проверить тебя с другим клинком, но ведь этот обидится, зараза. Ладно, продолжай. Стой, да куда ты оглобли свои отставляешь! Девку, что ли, обнять хочешь? Дак нет ее рядом. Прикрой щитом пузо-то, прикрой, не стесняйся!..
Тем не менее, к концу занятия Теомир изрядно вымотался. Напоследок учитель показал ему, как правильно затачивать лезвие, сначала наостро правильным камнем, а затем специальными чуть затупляющими фасками, хлопнул на прощание по спине и ушел, задумчиво покачивая головой.
К вечеру Теомир опять отпросился на стену. На сей раз его товарищем оказался неразговорчивый солдат, из настоящих наемников, с покрытым шрамами лицом и в латаной кое-где, но хорошо вычищенной кольчуге. В отличие от вчерашнего напарника, он неподвижно стоял, прислонившись к зубцу, и обшаривал маленькими колючими глазками прилегающую местность. Он сообщил, что его зовут Пиретом, и замолчал. Теомир представился в свою очередь, и разговор заглох: наемник не соизволил его поддержать, а Теомир даже не знал, о чем говорить с незнакомым человеком. Не о лошадях же и выпасах, в самом деле!
Спустя какое-то время Теомира начало мучить нехорошее чувство. Резко похолодало, словно глубокой осенью. Небо стремительно затягивало облаками. Они неслись с севера сплошной пеленой, низкие, хоть рукой доставай, давящие, налитые темной влагой. Склоняющееся к западу солнце несколько раз проглянуло в прорехи, но скоро его окончательно погребли под собой вороха облачных одеял. Потом задул резкий леденящий ветер. Теомир поежился, пожалев, что вышел на пост в одной рубахе, не удосужившись накинуть поверх кафтан. Хотя кто же его знал - еще недавно все предвещало ясный закат и теплую ночь. И тут парень понял, что его тревожит.
- Пирет! - дернул он за рукав напарника. - Пирет, слушай, вчера вечером жугличские разъезды перед стенами так и шастали, а сегодня они где? Смотри, сколько стоим - и хоть бы один проскакал! Слушай, они замышляют чего-то, да?
Пирет неторопливо задрал голову, внимательно посмотрел на несущиеся облака, потом снова уставился вдаль.
- Колдовской ветер, - процедил он сквозь зубы. - Под него лучше не попадаться. Он не разбирает, где враг, а где свой, вот они и отсиживаются по закутам. Вишь ты, и у жугличей боевые маги есть...
- Колдовской ветер? - переспросил Теомир.
- Выматывает душу и холодит тело, - нехотя пояснил Пирет. - Постоишь часок - поймешь. Только непонятно, зачем. Обычно колдовской ветер пускают в чистом поле да перед самым нападением, обычно с вечера или с полуночи, чтобы утром озябших врагов ножиками согреть. А сейчас к чему? Чай, не совсем мы дурные, стена город прикрывает, да и наши должны завесу поставить...
Неподалеку шарахнуло, словно раскатом грома. Конвульсивно дернувшись, Теомир оборотился в ту сторону. Примерно в сотне шагов к северу на маленькой площадке под самой стеной затеплился крохотный костерок. Несмотря на резкие порывы ветра, дымок костра поднимался вертикально вверх тонкой ровной струйкой. Рядом с огнем Теомир разглядел несколько скорчившихся фигур, одна из которых явно принадлежала Заграту. Во всяком случае, других орков в городе Теомир так и не видел. Почти тут же ветер стал слабеть, и через несколько мгновений вокруг установилось полное затишье. Теомир видел, как по не до конца вытоптанной траве перед стеной бежали волны, но ни одно дуновение ветра до него не доносилось.
- Вот и всех делов, - сплюнул за стену Пирет. - Что еще удумают, кочерыжки?
Над дальним леском разлилось колышущееся зарево, яркое в сгустившихся дождевых сумерках. Сияние становилось все сильнее и сильнее, пока не превратилось в медленно поднимающийся в воздух огненный шар.
- Эка их забирает! - удивленно прокомментировал происходящее наемник. - Огнешара не пожалели! Ну ж надо же, какие маги у них собрались! Такой большой деревенскому колдуну не сляпать - в академии обучаться надо, в Приморской империи аль в Граше - там, слышал, тоже есть. Однако что наши супротив него смогут? Как бы не подпалили нас ненароком...
Шар прекратил подниматься ввысь и медленно поплыл в сторону города. Теомир с надеждой посмотрел в сторону площадки магов. Костерок по-прежнему горел там неярким пламенем, но струйка дыма уже не была ровной. Она металась из стороны в сторону, словно змея. Тучи опасливо шарахались от нее, сквозь прореху заголубело небо. Дальний лесок высветили косые солнечные лучи.
На щеку Теомиру упала капля дождя. Он машинально стер ее ладонью и тут же зашипел от внезапного жжения. Пирет удивленно взглянул на него, но тут же сам схватился за глаз и закрутился на месте, ругаясь черными словами.
- Прячься под навес, разэдак его через колено! - рявкнул он сквозь ругань. - Кислый дождь, метелить их сверху донизу! Сожжет нахрен!
Демонстрируя похвальную прыть, Пирет первым юркнул под небольшой деревянный навес.
- Что же тут творится! - бормотал он сквозь зубы, зажимая глаз. - Да нешто сам Разрушитель проклятый к нам в гости пожаловал? Ну на кой мы ему сдались, козлу треклятому?
Не слушая его, Теомир зачарованно смотрел из-под навеса наружу. Дождик усиливался, несколько капель попало под крышу, и он с удивлением увидел, как расползается рукав рубахи. Огненный шар тем временем, не останавливаясь, плыл в сторону города, и Теомир уже чувствовал издалека его жар. Что же наши-то медлят, отчужденно подумал он, и тут снова налетел ветер.
Сейчас он дул со стороны города, и его с чистым сердцем можно было назвать ураганом. Теомир вцепился в столб, телом чувствуя, как трещит и раскачивается галерея. В городе за спиной что-то скрипело и ломалось. Тучи приостановились, как бы от изумления, затем попятились назад. Но не они являлись целью защитников. Мимо проносило всякий мусор, ветер ревел в ушах - и стремительно превращался в какой-то чудовищный воздушный водоворот. Теомир изо всех сил вцепился в столб, чувствуя, что еще немного - и он улетит через стену в степь вместе со своей подпоркой. А ветер тем временем рвал и метал, кружился, от него заболели уши, в глубине черепа что-то поплыло по течению. Обезумевшие тучи скрутились в чудовищную спираль, в воронку, вертящуюся над городом. Теперь темнеющее на глазах небо проглядывало со всех сторон, солнечные блики метались вокруг перепуганными насмерть зайцами. Воронка смерча стягивалась все туже, его хобот опускался ниже и ниже, в него улетали соломенные крыши и всякая хозяйская утварь, и тут ураган рванулся навстречу огню.
Теомир запоздало пожалел, что у него нет пары лишних рук - зажать уши. Он крепко зажмурился, и тут же смерч врезался в огненный шар. На мгновение шар застыл на месте, как бы раздумывая, что делать дальше, и тут же оглушительно взорвался. Ударная волна с силой встряхнула все вокруг, и Теомир почувствовал, что оглох. Языки огня рванулись во все стороны, выжигая в траве черные дорожки, но лишь некоторые из них достали до стены. Пропитанное противопожарным составом дерево выдержало. Теомир, рядом с которым пронесся поток искр, мгновенно вспотел, словно в духовке. Ему опалило лицо, чуб съежился белыми пепельными нитями... и тут все стихло.
Спустя несколько ударов сердца он рискнул осторожно приоткрыть глаза. Опаленное лицо саднило, болела растянутая от чрезмерного напряжения рука. Рядом в неестественной позе лежал Пирет. Его неподвижные глаза широко раскрылись, а по виску текла струйка крови. Рядом валялся раскроивший наемнику голову обломок стропила.
- Пирет! - осторожно потряс его за плечо Теомир. - Пирет, вставай!
Наемник не откликнулся, и парню внезапно стало страшно. Он вскочил на ноги и дико оглянулся вокруг.
Город поблизости выглядел ужасающе. Почти все крыши сорвало ураганом, многие заборы повалило, по улицам в панике носился домашний скот вперемешку с обезумевшими людьми. Домашней птицы не замечалось - видимо, ее унесло смерчем. Местами занимались пожары. В крепости на холме гулко били в гонг, но следовать его призыву и бежать на стены народ не спешил. Теомир глянул в сторону группы магов - и не обнаружил ее. Обломки галереи валялись вокруг, темные фигурки людей лежали на утоптанной земле. Теомир как мог быстро спустился на землю по перекосившейся, грозящей обвалиться лестнице и побежал в ту сторону.
Среди тел он обнаружил живого Заграта. Шаман сидел на земле и очумело оглядывался вокруг. Неподалеку валялся его треснувший вдоль посох. Остальные маги - между ними Теомир распознал Боршугала - оказались мертвы.
- Где Ольга?! - Теомир как клещ вцепился в Заграта. - Где она? С ней все в порядке?
- Отстань, гангрена! - проворчал Заграт, дотягиваясь до посоха и с трудом поднимаясь на ноги. - И так еле жив. Ох, перестарались мы, кажется... Да кто же знал, что там такие мощные стихийные маги собрались! Еще ни разу такого мощного отката не прилетало, ккагахрашш! Одно утешение - этим жопам не слаще, чем нам, пришлось. Да хватит мне руку обрывать, не знаю я про твою девку! Не стояла она с нами в круге, по другой она части. Ну-тко, помоги до стенки доковылять, все никак отдышаться не могу, дери его волки!
Где-то далеко завыли рога, и у Теомира пробежал холодок по коже.
- Заграт! - он вывернулся из-под руки шамана и повернулся к нему лицом. - Слышишь?
- Лезь на стену, живо, глянь, что там! - скомандовал орк, оскалив зубы. - Если жугличи в наступление не пошли, можешь мне глотку перерезать. А ведь умно - сначала магов-защитников убрали, город маленько порушили, а теперь добить хотят. Ох, чует мое сердце...
Остаток фразы Теомир не дослышал. По чудом уцелевшему от лестницы шесту он ловко вскарабкался на остатки галереи и замер. Из рощ и перелесков на равнину высыпали отряды жугличей. Степь, казалось, заливало бушующей вешней водой.
- Ой-ёй... - только и сказал Теомир.
Харазги подошли еще утром, но в драку ввязываться не спешили, давая отдохнуть тягловым зверям. Огромные шерстистые животные с длинными носами, прозываемые элефантами, страдали от холода, тихо трубили, трясли крупными головами. Полуразобранные осадные башни тяжело переваливались по разбитым степным дорогам. Их верхние стропила и перекрытия ехали отдельно на огромных телегах, влекомых теми же элефантами и крупными южными быками. Башни и телеги бороздили сухую землю, застревая в придорожных кустах и выворачивая даже небольшие деревца, попавшиеся на пути.
Не обошлось без недоразумений. Перепуганный элефантами, спешенный патруль жугличей, не опознавший союзников, в панике выпустил по ним рой стрел и со всех ног бросился бежать к овражку, где укрывали коней. Однако им не повезло - элефант, неудачно ужаленный стрелой в чувствительный кончик хобота, рассвирепел, выломал оглобли, догнал и растоптал бедолаг в кровавые лепешки. Попутно погиб погонщик, сорвавшийся с взбесившегося животного и размозживший себе голову о выступающий из земли толстый корень. Раздосадованный командир харазгов приказал выпрячь элефантов, нацепить на них боевые попоны и совсем уже собрался мстить жугличам за смерть погонщика, своего дальнего родственника, но его перехватил и утихомирил Каор Трэин, загодя выехавший навстречу.
После долгих уговоров командир согласился принять виру за смерть своего человека от насмерть перепуганного вождя жугличского клана, элефантов впрягли обратно, и вскоре после рассвета боевые машины дотащили-таки до скрытых позиций в лесах неподалеку от города. Тут же собрали осадные башни - Каор с интересом наблюдал, как прямо на глазах куча бревен и досок превращалась в грозные боевые сооружения. Посланник считал, что неплохо разбирается в машинах, но и тут нашлось, чему поучиться. Хотя деревянные элементы башен и пропитали противопожарным колдовским составом, харазги ловко приспособили поверх них сырые шкуры тут же на месте забитых коров, согнанных жугличами со всей округи. Теперь они стали практически неуязвимыми не только для зажигательных стрел, но и для магического огня и даже горящей смолы.
На сегодняшнем штурме настояло собрание вождей. Нетерпеливые кочевники и слышать не хотели о штурме завтрашним утром, по холодку и свежими силами. Утомившись яростным спором, командир харазгов пожал плечами и скомандовал готовить башни к атаке. Обозленный дурацким упрямством жугличей Каор, скопировав жест харазга, дал знак доставленным из Закатной бухты магам приступать к колдовской подготовке.
По две башни расположили у западного и южного концов вытянувшегося по реке города. В тех местах лес подходил довольно близко к стенам, причем состоял преимущественно из густого и довольно высокого, но хлипкого подлеска. Там лишь изредка росли могучие древесные стволы, и меж них с легкостью могли пройти и по три башни в ряд. Еще одну башню и окованный железом таран на колесах расположили по центру стены, прямо напротив ворот. Последняя машина осталась в резерве немного позади.
Предполагалось, что колдуны жугличей опробуют на защитниках обычный ледяной ветер, после чего маги Каора оглоушат расслабившихся защитников парочкой мощных заклятий: кислотный дождь создаст массу неприятных ощущений и заодно попортит воинский доспех, а огненный шар покорежит, а при определенном везении и вообще порушит центральные ворота. Затем, предполагалось, с помощью тарана и осадных башен спешенные и конные жугличи должны ворваться в город сразу в трех местах, создав неразбериху и в считанные часы завершив уничтожение Хамира.
Однако план с самого начала едва не развалился.
Началось с того, что защищающимся удалось не только отогнать кислотные тучи, но и каким-то хитрым финтом использовать их силу для разрушения огненного шара. Три столкнувшихся стихии - огонь, вода и воздух - перемешались в немыслимом клубке, взорвавшемся с такой силой, что центральную башню опрокинуло на бок, разломав почти напополам и искалечив уже впряженных внутри тягловых элефантов. Вдобавок вихрь разметал ряды изготовившиеся к атаке на размозженные ворота жугличей, многих серьезно изранив и даже убив. Городские же ворота, супротив всех ожиданий, даже не поколебались. Но основной проблемой стала гибель всех без исключения заезжих магов - отдача от собственных разрушенных заклятий оказалась слишком сильна. Колдуны же жугличей сами по себе мало что умели, да и они по большей части валялись без сознания, оглоушенные пусть и чужой, но близкой отдачей. Повторить магическую атаку не представлялось возможным. Кляня себя за то, что не догадался подключить жугличей к магам хотя бы как источник подпитки - авось кто и выжил бы - Каор в ярости приказал повесить подсыла в городскую магическую гильдию. Подсыл визжал и упирался, пытаясь клясться всеми богами мира, что никто из местных магов ни за что не мог организовать такой эффектный и эффективный отпор, но его все равно вздернули.
Выместив злобу на лазутчике, Каор отдал сигнал к атаке. Повинуясь движению его кулака, затрубили рога, и жугличи, вопя во всю глотку, высыпали на равнину. Одновременно, сминая кусты и молодые деревья, вперед тяжело двинулись осадные башни, в том числе резервная, заменившая погибшую. Конники бешеным галопом домчались со стен, сбросили на землю десант - лучников с двойным против обычного запасом стрел и копейщиков с широкими и легкими тростниковыми щитами - и умчались обратно за новой партией. Сброшенные лучники взяли под прицел гребень стены, поливая смертоносным дождем неосторожно высунувшиеся из-за зубцов головы. Защитники огрызались вяло, хорошо если одной стрелой на два десятка, а ближе к центральным воротам отпора почти не было - взрыв то ли оглушил людей, то ли разрушил верхние галереи. Лучники пустили через стену по два залпа стрел с накрученными вместо наконечников мешочками с огненной смесью - на большее запасов колдовского порошка не хватило. Их усилия пропали втуне: соломенные и драночные крыши с домов сорвало ураганом, а срубы вдоль стены, да и в глубине города, зачастую пропитывали тем же противопожарным составом, что и саму стену. Защищенное дерево горело неохотно, и бешеный жар огненных стрел быстро опадал, оставляя за собой лишь небольшие подпалины. Поджечь удалось только два или три дома, но и там огонь быстро сбили уцелевшие после непотребства стихий хозяева и набежавшие соседи.
Тем временем вернулись конники со второй партией лучников, лишь чуть-чуть обогнав пеших. Пешие несли на плечах свернутые веревочные лестницы с кошками на конце. Впрочем, от лестниц проку оказалось мало - сделанные из скверного железа, а то и просто из острых сучьев крючья бессильно скользили по верхним скатам стены, оставляя лишь неглубокие царапины. Там же, где лестницы закрепились, забравшихся наверх нападающих смели мечи (в местах, где еще осталась галерея) или стрелы (около ворот, где ее уже не было) уже слегка оправившихся от шока защитников.
Облепившим подножье стены жугличам пришлось дожидаться подхода боевых башен. Те едва ползли по колдобистой местности, так что к их подходу хамирцы уже полностью оправились от неожиданности. Следуя призыву набата, ополчение и немногочисленные дружинники сломя голову мчались к стене, бросая причитающих жен и ревущих детей у разметанных смерчем хозяйств. Вооружались в спешке кто как, хватая старую рогатину вместо запропастившегося куда-то копья или кухонный нож вместо кинжала, бежали зачастую не на то место, что предписали обходившие дома десятники, но число войска за стеной и на стене быстро росло. Несмотря на отчаянный шквал жугличских стрел, хамирцам с галереи нет-нет, да удавалось всадить стрелу в зазевавшегося лучника или щитоносца. Могучие станковые арбалеты поворачивали вертикально вниз - они не имели мертвой зоны - и вслепую стреляли, дергая за спуск длинной веревочкой. Попадал в цель разве что один болт из двадцати, но осажденные не экономили, щедро растрачивая скудный боезапас. В одном месте ополченцы под руководством многоэтажно матерящегося Храбата даже успели раскочегарить костер и выплеснуть вниз котел кипящей смолы. Урон жугличам, конечно, наносился чисто символический, но нападающие начали заметно нервничать.
И тут к стенам подошли боевые машины.
С тяжким грохотом ударил в ворота могучий таран. Бревна, используемые в качестве засовов, слегка дрогнули в своих скобах и чуть заметно треснули. Над стеной зловеще нависла откинувшаяся на цепях площадка осадной башни. С нее свесились многочисленные канаты, и исступленно вопящие жугличи горохом посыпались на головы защитникам. Та же картина наблюдалась на дальних от ворот окраинах, с той разницей, что там подошло по две башни. Огненные стрелы, в свой черед пускаемые хамирцами, вязли в сырых шкурах или бессильно застревали в пропитанном огнеупорным составом дереве. Жугличи, словно муравьи, потоком стремились вверх по задней, прикрытой дощатыми щитами лестнице, чтобы через мгновение обрушиться на головы осажденным.
Удостоверившись, что хотя бы вторая часть штурма идет по плану, Каор отнял от глаз бинокль и снова махнул рукой. В жарко пылающий костер рядом с ним полетели зеленые ветви. Ввысь поднялся широкий столб бурого дыма. Завидев его, пятьсот жугличей на отборных конях вырвалась из-за холмов на противоположном берегу реки и бросилась в воду, направляясь вплавь в сторону почти пустой городской пристани, прикрытой лишь сотней ополченцев.
Первые десятки спустившихся по канатам жугличей погибли почти полностью. Дозорные на стенах, хоть и прижатые непрестанной стрельбой лучников, заметили приближающиеся башни и передали весть командирам. Несмотря на всеобщую суматоху, Храбат и Телевар успели перегнать всех дружинников и изрядную часть ополчения под их командой к местам, куда направлялись башни, и поначалу защитники изрядно превосходили нападавших численностью. Но так длилось недолго. Необученные ополченцы не могли противостоять яростному натиску кочевников, погибая десятками, а затем и сотнями. Уже через несколько минут во всех точках прорыва шла яростная драка.
Скоро через стену перебралась тысяча, а потом и полторы тысячи жугличей. Свалка начала расползаться в разные стороны, а на пристанях бушевали добравшиеся вплавь враги. Часть пловцов погибла под стрелами и в течении, но оставшихся хватило, чтобы вырезать малый отряд прикрытия и устроить гигантский пожар, забрасывая склады спешно сооруженными факелами. Здесь крыши остались нетронутыми ураганом и охотно занимались веселыми язычками огня. А вслед за ними полыхали собранные внутри горючие товары - разнообразные ткани, лен, конопля, деревянные статуэтки, предназначенные для продажи в Талазену и далее, за море, и прочая дребедень. Воздух начал мутнеть от дыма.
И, наконец, пали разнесенные тараном ворота. В проем хлынули конные.
Уже в самом начале схватки Храбат, фактически командовавший всем западным флангом, увидел, к чему клонится дело, и с десятком отборных дружинников верхом врубился в толпу кочевников. Довольно долго он крутился среди них, раздавая удары направо и налево и подбадривая своих яростными криками. Но один из жугличей ухитрился-таки вскочить на круп коня позади тысячника и ударом зубчатого ножа в затылок между кольчугой и шлемом оставил ополченцев без командира. Горожане дрогнули, и жугличи быстро рассеяли их, превратив неуверенное отступление в беспорядочное бегство.
На восточном фланге несколько Всадников во главе с Телеваром повторили маневр Храбата. Им удалось продержаться дольше. Несколько раз промчавшись сквозь нападающих с короткими копьями, они развернулись для очередного прохода - и тут несколько просочившихся лучников встретили их залпом.
Все Всадники, кроме Телевара, не успели надеть перед боем выданные из арсенала кольчуги. Чеготар, Перевой и Броша погибли сразу. Под Любоконем и Корешем подстрелили коней, и они рухнули под ноги нападающим. Их тут же изрубили на куски. Один из жугличей подхватил с земли неудачно брошенную кем-то из ополченцев сулицу и с силой ударил ей Телевара. Он целил в лицо, но промазал и попал в грудь. Сулица попалась старая и тупая, а потому не смогла пробить не снятую с последнего объезда позиций кольчугу. Однако что-то в глубине груди тысячника хрустнуло, и он, бессознательный, рухнул на луку седла. Чудом уцелевший Громобой подхватил повод командирского коня и попытался выйти из боя, но путь ему преградил сразу десяток врагов. Бросив повод, Громобой выхватил меч и бросился в атаку. Он срубил троих, прежде чем получил удар копья в спину. Какой-то жуглич мимоходом замахнулся на бессознательного Телевара, но тут подоспевший Хлаш, вращая своей страшной дубиной, размозжил череп ему, а заодно и еще нескольким попавшимся под руку кочевникам. От его чешуи отскочило несколько стрел - наконечники из плохого железа не смогли даже оцарапать его толстенную шкуру, прокалывая рубаху и бессильно падая на землю. Тролль казался так страшен, что оставшиеся рядом жугличи обратились в бегство. Хлаш осторожно взвалил на плечо тело тысячника, одним прыжком перемахнул через забор и исчез.
Воевода Галазир с тридцатью наемниками-панцирниками прикрывал главные ворота. Пока не рухнули створки, он успешно отражал натиск, убивая спускающихся по веревкам жугличей, чьи легкие клинки не могли ничего поделать с тяжелыми доспехами пехоты. Однако ворвавшиеся через ворота конные харазги сходу разбили строй ударом длинных копий. Остатки отряда прижали к забору и хладнокровно расстреляли из тяжелых арбалетов, не утруждаясь рукопашной схваткой. Вскоре тот же отряд харазгов с налету взял детинец на холме. На плечах в панике бегущих ополченцев они ворвались в ворота и устроили бойню среди укрывавшихся там женщин и детей.
Во время битвы солнце потихоньку уползло за горизонт, и над погибающим городом сгустились сумерки. Тут и там вспыхивали отчаянные рукопашные схватки, последние одиночки пытались спасти свою жизнь и жизнь своих близких. Но жугличи наваливались впятером на одного, рубили в куски мужчин, насиловали и тут же убивали женщин, выпускали кишки детям. В городе все еще раздавался звон оружия, но чем дальше, тем реже. Вдали от городской стены огнеупорным зельем дома пропитывали заметно реже, и там начали заниматься первые пожары. Постепенно город охватило зарево.
Жугличи хозяйничали в Хамире еще два дня. Они разграбили то немногое, что уцелело после пожаров, добили чудом выживших после штурма жителей, попытались даже, хоть и безуспешно, разрушить стену. Потратив массу времени только на то, чтобы выдернуть несколько верхних бревен, неусидчивые сыны степей бросили бессмысленное занятие. Вскоре орды кочевников снялись с места и ушли на запад догонять своих сражающихся со Всадниками товарищей, оставив позади дымящееся пепелище.
Так перестал существовать город Хамир.
Теомир не участвовал в драке. Увидев со стены наступающих, он кубарем скатился вниз, чтобы сообщить новость Заграту. Однако тот лишь скривился.
- Конечно, штурм, что еще может случиться после такого наезда? Все, трындец городу. Побарахтаемся еще немного, а там и головы нам пооткручивают. Стой! Куда? - рявкнул он, увидев, что Теомир намеревается исчезнуть в неизвестном направлении.
- Как куда? - удивился парень. - На стену, на место. Отбиваться ведь надо...
- Стой, придурок! - прорычал Заграт, поднимаясь на ноги и шипя от боли. - Ну что мне за невезуха такая в последнее время!? Спина еще зажить не успела, как по башке прилетело! За пятнадцать дней шишек собрал больше, чем за предыдущие пятнадцать лет! Нехрен тебе на стенах делать, понял? Сам же про осадные башни говоришь!..
По правде говоря, Теомир только сейчас узнал, что массивные сооружения, медленно двигающиеся к городу, называются осадными башнями, но поправлять шамана не стал.
- ...там, куда они подойдут, и начнется самое крошево. А тебе что Хлаш сказал? Девчонку свою охранять! Знаешь, что жугличи с бабами сделают? Вот и вали к ней. Башкой отвечаешь, понял? Стой! Ну-ка, подсоби, я с тобой, пожалуй. Все равно пуст, как бутыль поутру...
Слегка контуженный взрывом и еще не до конца пришедший в себя Теомир не сопротивлялся. Он дал орку опереться на свое плечо, и они поковыляли в сторону управы, где оставалась Ольга и где планировался лазарет для раненых. Под лазарет специально вкопали несколько столбов, но навес на них натянуть собирались в отсутствие Теомира. Ольга принимала в обустройстве деятельное участие, и Теомир надеялся, что девушка догадается остаться на месте.
- Заграт, а Заграт! - обратился он к шаману. - А где все наши, знаешь? Ну, я имею в виду, темник там, Громобой с Любоконем...
- А шут их знает! - сердито тряхнул головой орк. - Займутся сейчас, наверное, любимым делом - рубить жугличей в капусту. Забудь про них, сами как-нибудь о себе позаботятся. Не котята неразумные, в отличие от тебя. Ну, чего затормозил? Топай давай, ножками, ножками!
Теомир разрывался на части. Ему страшно хотелось сшибиться с врагом лицом к лицу. Но он понимал, что и Ольгу бросать на произвол судьбы не след. Немного поколебавшись, парень со вздохом двинулся в сторону управы. К его облегчению, шаман отцепился от плеча и пошел самостоятельно, причем довольно бодро, даже почти не опираясь на треснувший посох. Теомир с подозрением покосился на него, но вопросов задавать не стал. К Ольге - так к Ольге, в конце концов, все равно драться придется.
До управы они добрались, когда осадные башни оказались около стены. Вкопанные столбы стояли на месте, но полог оказался сорван и грязной кучей валялся у одного из них, чудом удержанный последней веревкой. На подстеленных мешках лежало несколько кое-как перевязанных безжизненных тел. Между ними металась, заламывая руки, Ольга, под ногами у нее путался растерянный Гром.
- Ой, Тёмка, Заграт! - всхлипнула знахарка, со всех ног бросаясь к ним. - Как хорошо, что вы пришли! Дядя Телевар собрал всех, они ускакали куда-то к стене, а бабы все, что к лазарету приставили, разбежались... ну, когда бабахнуло! Я нескольких сюда довела, но они, кажется, ничего не соображают, лежат как колоды. Ой, Тёмка, я боюсь! Что-то будет!
Она кинулась на грудь Теомира и навзрыд заревела. Растерянный парень неловко прижал ее к себе.
- Кончай сопли пускать! - рявкнул, нехорошо ощерившись, Заграт. - Сто раз еще успеешь! Нам теперь о другом думать надо - как из мышеловки выбираться.
- Но... как же они? - всхлипывая и утираясь рукавом, обернулась к нему Ольга, махнув рукой в сторону раненых. - Они же...
- Они попали под удар Силы, дура! - рявкнул на нее шаман. - Сама, что ли, не почувствовала? Им сейчас ничего не нужно, только отлежаться! Ну-ка, оба за мной! Щенки несмышленые, а туда же - "как же они"!
- Заграт, стой! - крикнул Теомир, увидев, что орк направляется к переулку. - Мы же не можем бросить город! Мы должны защищать его!
- Я свою плату сполна отработал! - всем корпусом развернулся к нему орк. - Они мне не родичи и не побратимы, чтобы я с ними за здорово живешь подыхал! Вы как хотите, а я сваливаю. А если захотите остаться, то готовьтесь к тому, что скоро здесь появится орда дикарей, на лошадях и с саблями. Для идиотов напоминаю - баб они насилуют по очереди! Даже если полсотни на одну! Готова твоя костлявая жопа к таким приключениям?
Он свирепо глянул на Ольгу и сплюнул на землю.
- Так что? Остаетесь геройски подыхать, или со мной? Вы меня с того света вытащили, так что и я тем же отплатить попытаюсь. Но силой долги отдавать у меня привычки нет! До трех считаю. Раз!..
- Постой, Заграт! - попытался утихомирить разбушевавшегося шамана Теомир. - Но как же Телевар и прочие? И раненые?
- Они сами себя спасут или сами сдохнут, я им ничем помочь не могу. Вы тоже, кстати, - огрызнулся Заграт. - Или хочешь всех за пазуху положить и с собой таскать? Два!..
- Идем, идем, - нехотя пробормотал Теомир. - Сейчас коней прихвачу...
- Забудь про своих кобыл, кушшах! - гаркнул Заграт во весь голос. - Только себя погубишь! За мной, быстро!
Он повернулся и исчез в закоулке. Волк деловито трусил рядом с ним, только раз вопросительно оглянувшись. Бросив последний взгляд на бессознательных раненых, Теомир бросился вслед, волоча за собой слабо упирающуюся Ольгу.
После долгих петляний по улицам компания добралась до незнакомой Теомиру слободы возле реки. Здесь из-за мрачных закопченных заборов там и сям выглядывали широкие кирпичные трубы. Ни одна струйка дыма не поднималась в воздух, да и вообще на удивление стояла тишина.
- Краснопечье, - на ходу пояснил Заграт, который снова выдохся и едва ковылял. - Здесь один из наших кланов жил, пока не свалили из города. Я-то удивлялся - что случилось, а их, видать, загодя надоумили. Сюда! - мощным ударом ноги он распахнул калитку
И тут в конце улицы показались жугличи.
Кочевников было человек десять, все на приземистых лошадях, с саблями и короткими копьями. Щиты болтались за спиной - серьезного отпора они, как видно, не ждали. У седла предводителя болталась человеческая голова - еще истекающая кровью из раскромсанной шеи и рта, без одного глаза, с застывшим ужасом на лице, с ремнем, продетым сквозь уши. Увидев компанию, дикари завизжали и дружно рванулись вперед, дав шенкеля своим лошадкам. Ольга как зачарованная уставилась на врагов, замерев на месте, но Заграт мощным рывком впихнул ее в калитку, буквально запнул туда же неловко тянущего меч из ножен Теомира, пропустил Грома, прыгнул сам и захлопнул дверь, заложив ее тяжелым засовом. Почти тут же дверь затряслась под градом ударов. Волк повернулся к ней, тихо рыча и обнажая громадные клыки верхней челюсти.
- Где же оно... - пробормотал Заграт сквозь зубы. - Ох, как неудачно... Где же тот дебил мог схрон устроить? Может, он уже вылечиться успел? Обидно выйдет, однако... Ага, наверное, тут. За мной, вы двое!
Заграт нырнул в приземистый амбар. Строение оказалось пустым внутри, только в дальнем конце валялась здоровая куча глины. Заграт бросился к ней и принялся лихорадочно тыкать в землю обитым железом посохом. Вскоре что-то глухо звякнуло, и Заграт, бросив посох, начал бешено отгребать землю в сторону прямо голыми руками. Волк присоединился к нему, отбрасывая грязь всеми четырьмя лапами.
- Ну, чего встали? Помогайте! - рявкнул шаман на Ольгу с Теомиром, увидев, что те остолбенело наблюдают за угрожающе трещащей калиткой. - Жить надоело? Теомир, чтоб тебе о порог запнуться, мне не выдюжить в одиночку!
Он ухватился за какое-то железное кольцо, вставил в него угрожающе затрещавший посох и с усилием потянул. Спохватившийся Теомир подскочил к нему и подхватил другой конец. Вдвоем они с усилием подняли нечто, оказавшееся крышкой глубокого темного погреба.
- Туда, живо! - скомандовал Заграт и первым последовал своему совету. Волк спрыгнул за ним. Секунду поколебавшись, Теомир слез в яму, осторожно нащупывая ногами невидимые ступеньки, и принял в объятия поскользнувшуюся Ольгу.
- Закрываем! - пихнул его в бок шаман. - Да шевелись же, тюфяк, они сейчас здесь появятся, тогда точно кранты!
С трудом удержав массивную крышку погреба, они осторожно опустили ее на землю. Наступила кромешная тьма. Тут же что-то чуть слышно зашипело, и на вершине шаманского посоха засветился тусклый зеленый огонек.
- Успели... - выдохнул Заграт, опускаясь на скамью. - Ах ты, хрен собачий, совсем забыл...
Он подскочил к лестнице наверх, нащупал какую-то веревку и дернул. По крышке погреба забарабанили сухие комья.
- Вот теперь шиш найдут. Тихо! - скомандовал он. Волк снова чуть слышно зарычал, обратив вверх свою морду.
В напряженной тишине прошло несколько минут. Теомир с Ольгой, боясь пошевелиться, напряженно сидели на лавке, прижавшись друг к другу словно перепуганные дети. В погребе стояла сырая духота, шаманский огонек почти не давал света. Казалось, стены так и норовят сомкнуться над головами и потихоньку раздавить. Наконец Гром перестал порыкивать, улегся на пол и принялся вылизывать себе бок.
- Ушли, - констатировал, посмотрев на него, Заграт. - Эт хорошо, эт правильно. Ну что, птенчики, расслабьтесь. Сидеть нам здесь не меньше суток, а скорее, и больше. Мы на подворье моего кореша, Снарры. Побратимы мы с ним. Он-то женился и в другой клан ушел, а я у нас, в Сером Когте, остался. И то - как шаману клан бросить? Хороший парень Снарра, да только бзик у него есть - везде убийц чует. Нахамил как-то проезжему колдуну, а тот возьми да и перепугай его, что недолго он теперь проживет. Ну, недолго прожил не Снага, а сам колдун - кто ж такие вещи бойцу говорит? - да только крыша у парня с тех пор поехала. Больным стал на голову, я имею в виду. В каждом жилище у себя обязательно схрон устраивал, в нем и ночевал частенько. От меня он тайн не держал, но другие не знали. Вот и пригодилось, только не ему. Не хоромы, да и на том спасибо. Так, что здесь у нас?
Заграт встал с лавки и по-хозяйски прошелся по погребу, подсвечивая темные углы посохом. На маленькой полочке нашлась масляная лампа, которую он запалил лежащим рядом огнивом, и в подполе стало немного светлее.
- Свой огонек-то я погашу, - прокомментировал событие орк. - Не тяжело, но все-таки... И так всю Силу из меня выкачало, крохи остались. Ладно, за день-другой восстановлюсь. Ольга, ты как? Осталось в тебе что, не чувствуешь?
Девушка подняла заплаканные глаза и отрицательно покачала головой.
- Не чувствуешь или не осталось? - переспросил шаман.
- Не чувствую, - тихо пролепетала Ольга. - Совсем не чувствую.
- Значит, хорошо тебя зацепило, - пробормотал Заграт. - И, однако же, на ногах осталась, голову не потеряла... не совсем, во всяком случае, а вот остальные бедолаги скопытились. Ох, не нравится мне все...
- Заграт, а что там случилось? - робко поинтересовался Теомир. - Ну, когда тот шар лопнул? И что такое... как его, удар Силы, что ли?
- Нас ударили огнешаром, ледяным ветром и кислым дождем одновременно, - пояснил Заграт. - Огнешар - заклятье сложное, да и кислый дождь - тоже, жугличским придуркам-самоучкам они не под силу. Тут мастер нужен, из тех, что в Академии учился где-нибудь в Граше, есть такой город далеко на юге. Или в Приморской империи знатоки есть. А после Академии маг за гроши не работает, у них такса - серебряная монета в день. Плюс дорога и пропитание, если не на месте работа, а жить и жрать они привыкли мягко да жирно. Да и харазгов с их башнями нанять не в один грош влетело. Кто же, интересно, так Хамир невзлюбил, что такие деньжищи потратил?
- Майно... - предположил Теомир, но Заграт только отмахнулся.
- Нужен ему какой-то зачуханый городишко! - фыркнул он. - Орел мух не ловит, заруби себе на носу. Так вот, кислотный дождь нам удалось ледяным ветром в смерч закрутить, а смерч в огнешар воткнуть. Тут они оплошали, что сразу все на нас вывалили. Если бы по очереди, тогда кисло бы вышло. Н-да... не успели мы от заклятия отцепиться. Если бы вовремя бросили, то чуток по башке получили бы, и все. А так... закоротило нас всех, внутренности выжгло. Одного не пойму - я-то как уцелел? В центре же звезды стоял, основной удар на себя принял - и хоть бы хны, а остальные сдохли. Блин! Ничего не понимаю!
- А удар Силы? - напомнил ему Теомир.
- А... - махнул рукой шаман. - Тут все просто. Каждый колдун свою Силу из окружающего мира черпает. У слабого постоянного резервуара внутри почитай что и нет. Так, фляжка на всякий пожарный. Огонек для света запалить, воздух в комнате остудить в жару или согреть в холод, все такое. Сильный же маг от слабака тем и отличается, что может в любой момент у себя самого Силы целую бадью зачерпнуть да на врага вылить. Однако же за то и пострадать может. Колебания Силы, что от столкновения Стихий происходят, вроде волны от камня по воде расходятся, по сильным и бьют сильнее всего. Могучего мага запросто убить может, а слабенького оглоушит слегка, да и только. Те, что на улице валялись, видно, могли бы колдунами стать при желании. Вон, на подружку свою посмотри... Хотя нет, на нее смотреть не надо. Она-то как раз исключение. Она колдунья сильная, ей хорошо достаться должно было, ан нет...
Теомир отвлекся от бормотания Заграта и взглянул на прижимающуюся к его плечу Ольгу. Та грустно шмыгала носом, ее длинные волосы взлохматились и разметались по плечам. Где-то в глубине груди у Теомира поднялась теплая волна. Ему захотелось стать могучим и сильным, идти по улицам города с пламенеющим копьем и разить врага направо и налево на глазах у восхищенной девушки. Усилием воли он отогнал от себя видение.
- Ну, не плачь, воробышек, все хорошо будет... - неуклюже попытался он успокоить ее, крепче прижимая к себе.
- Ага, хорошо... - жалобно взглянула Ольга на Теомира. - Дядя Телевар пропал, наши все пропали, даже Силу в себе я больше не чувствую. И жугличи Купчище громят, степи наши разоряют. Даже если выберемся отсюда, куда денемся?
- Не причитай, - оборвал ее Заграт. - И без тебя тошно. Вылезем из погреба, найдем Хлаша, если повезет, и уйдете вы к северу, в Песчаные Горы, у троллей отсидитесь. Авось не погонят. А оглоушенность к завтрему пройдет, не проблема.
- Заграт, а ты куда? - осторожно осведомился Теомир. - Ты с нами не пойдешь?
- Мне своих ребят надо попытаться найти, - покачал головой орк. - Без клана мне не жизнь, а клану не жизнь без меня. Нового шамана долго готовить надо, за день не заменишь, а тут война. Попытаюсь в Закатную бухту добраться - может, и успею к общему сбору. А вам у троллей самое место - шкура у них крепкая, но нет-нет, да рвется о камни да колючки всякие. Колдуны же из них аховые, целители нарасхват идут, вот Ольга твоя и займется. Тебя Хлаш драться научит, по горам лазить, пойдешь потом в наемники. Тоже ничего себе жизнь, лучше, чем у многих.
Теомир втайне усомнился в словах шамана, но возражать не решился. Он вытер Ольге рукавом слезы и снова приобнял ее. Девушка доверчиво прижалась к нему.
Сидение в погребе обещалось долгое и скучное... но в чем-то, может, и приятное.
Связной маг, по своему обыкновению, сидел перед костром на корточках. Каор Трэин вошел в шатер и остановился перед ним.
- Ну? - холодно сказал он. - Я жду.
Не поднимая взгляда, колдун медленно покачал головой.
- Не могу. До завтра как минимум я пуст. Слишком сильно по башке шарахнуло.
- Меня не интересует, что с тобой случилось, - зло сказал Каор. - Мне нужна связь с повелителем. Если с перепою башка болит, позови лекаря. Тебе не за то платят, чтобы штаны просиживал. Ну, живо!
- Ты не понимаешь, господин, - снова покачал головой маг. - После того, что случилось сегодня с эфиром, ты на двадцать верст окрест не найдешь ни одного колдуна, способного хотя бы спичку поднять. Я ничего не могу сделать.
С холодным шелестом меч Каора выскользнул из ножен. По губам связного мага скользнула легкая усмешка.
- Глуп тот, кто угрожает попусту. Убей меня - и останешься без связи на полсотни дней, а то и дольше. Хорошего связного найти нелегко, а с твоей репутацией - почти невозможно. - Маг стер с лица усмешку и снова уставился в костер. - Приходи завтра вечером.
- Кто сказал, что я собираюсь тебя убивать? - ненатурально удивился Каор, сжимая рукоять вспотевшей от ярости рукой. - Я всего лишь обрежу тебе уши, собака, чтобы знал, как разговаривать с хозяином. А ну, встать, когда к тебе обращается твой мастер!
Маг неторопливо окинул его ледяным взглядом.
- Знаешь, чем ты отличаешься от Великого... хозяин? - он выделил последнее слово иронией. - Ты не умеешь вовремя остановиться. Сам же чувствуешь, что загнанную лошадь кнутом не поднимешь, и все же упорствуешь. Теперь вот уйдешь взбешенный, затаишь зло и попытаешься отомстить при случае. Я же, испугавшись, покину тебя при первой возможности, а она представится очень скоро. Мой договор кончается через двенадцать дней, и не думаю, что соглашусь продлить его. До завтра, хозяин, и спокойной ночи.
Каор Трэин разъяренным вепрем вылетел из шатра.
Все еще пятнадцатый день, а заодно и шестнадцатый. Пепелище Хамира
Вечер прошел в душном полумраке. В ларе нашлось вяленое, заплесневелое от влажности мясо, волглые лепешки, а в маленьком бочонке рядом обнаружилась хоть и затхлая, но вполне пригодная для питья вода.
- Случается и хуже, - философски пожал плечами Заграт. - По мне, так очень даже нормальная жратва. Вы, люди, излишне чувствительны. Не нравится - не ешьте, день-другой с пустым брюхом протянете, а там выбираться начнем. Воду не жалейте - там в углу скважина, еще добудем. Отхожее ведро вон там, и про крышку не забывайте.
Гром мгновенно проглотил свою долю и просительно взглянул на шамана, умилительно стуча поленом хвоста по полу. Поняв, что продолжения не намечается, он почти с человеческим вздохом свернулся в клубок и задремал.
- Вот и корми такую тушу, - сказал ему шаман. - Ну почему мне не попался щенок? Сунул бы лепешку - от пуза обожрался бы...
Волк приоткрыл один глаз, меланхолично взглянул на орка и снова засопел.
В погребе стояли только две узких лавки, и одну уже заняла задремавшая Ольга. Проворчав что-то про неженок, Заграт решительно улегся прямо на пол, закрыл глаза и почти сразу тихо и прерывисто заурчал - видимо, так у орков выглядел храп. Теомир посмотрел на него, раздумывая, не стоит ли уступить лавку старшему, но махнул рукой и лег на нее сам, предварительно затушив лампу. Пованивало от отхожего места, а также псиной, урчал во сне Заграт, тихо посапывала Ольга, а от духоты болела голова. Теомир долго ворочался с боку на бок, не мог заснуть, и лишь далеко заполночь забылся неверным сном, заполненным кошмарами.
Сколько он проспал, Теомир не знал. Когда он очнулся, снова неярко горела лампа. Сильно пахло дымом.
- Что паленым пахнет? - осведомился он. - Подожгли что?
Затекшая шея болела, и оттого настроение было донельзя паршивым.
- Подожгли, тебя не спросили, - буркнул в ответ Заграт. - Из отдушин тянет. Видно, жугличи город жгут, амбар наверху полыхает. Не чуешь разве? Скажи спасибо, что отдушина далеко в сторону отведена, а то задохнулись бы мы здесь, как крысы в печке.
Действительно, в погребе тянуло жарким воздухом. Теомир почувствовал, что по спине неторопливо ползет теплая струйка пота, впитываясь в и без того влажную рубаху.
- Заграт, долго еще нам здесь сидеть, как думаешь? - осведомился он, растирая загривок. - Свихнуться же можно - зарылись в землю как кроты и ждем незнамо чего.
- Как только, так сразу, - огрызнулся шаман. - Сейчас солнце только встало, самое то по улицам бегать. В гости к жугличам не терпится? После заката выбираться начнем. Заодно и Силы поднакоплю. Онка, ты как?
- Нормально, - подумав, сказала Ольга. - Вчера вроде как пыльным мешком по башке трахнули, а сегодня голова ясная. Кажется, даже Силы немного набралась. Заграт, а как так получается - осьмицу назад я еще от самого легкого лечения час пластом лежала, а ныне несколько раз могу раны закрыть и даже на лавку не присесть? Я думала, много лет тренироваться надо, чтобы Силу внутри накапливать научиться...
- Петух тоже думал, - сердито ответил Заграт. - Откуда я знаю? Еще осьмицу назад сам помыслить не мог, что в центре колдовской звезды встану, да еще и Стихии в клубок спутывать начну. Я же простой шаман - молнию шаровую пустить, от наведенных слабости да страха прикрыть, колдовской град да ледяной ветер отвести, порез залечить, по мелочам, в общем. Ты вон еще пацана своего спроси, как он за два дня мечом махать настропалился, словно год в хорошей школе провел. Да ты радуйся, а не вопросы дурацкие задавай. Есть - и ладно. Авось сбережем свои шкуры целиком, а не кусочками.
- Не скажи, Заграт, - серьезно ответила девушка. - Знаешь, поговорка есть: бесплатными подарками в полон забирают. Сердцем чую - что-то не то...
- Ишь ты, какая умная, - проворчал орк, но из его голоса пропала уверенность. - Чувствует она... Баба, одно слово. Что у людей, что у нас!
- Пусть баба, - не стала спорить Ольга. - Но все равно как-то неправильно.
Время тянулось, как болото. Теомир старался дремать, но получалось плохо. Запах дыма постепенно выветрился, воздух стал чуть свежее, но все равно остался неприятным, как в бане. В желудке поселилась голодная боль, которую не заглушали даже скудная еда и вода. Наконец Заграт с кряхтением поднялся с лавки.
- Ладно, пора отсюда сваливать, - безапелляционно заявил он. - Солнце село, скоро совсем стемнеет. Мне-то ладно, я и в темноте неплохо вижу, а вы ноги переломаете. Ну-ко-ся, парень, помоги!
Крышка люка долго не поддавалась, чуть приподнимаясь, но сразу же во что-то упираясь. Теомира начала охватывать паника, но тут шаман, скрючившись в три погибели, взобрался на самую верхнюю ступеньку, подпер спиной крышку и с рычанием распрямился. Наверху что-то хрустнуло, подалось, Теомир приналег изо всех сил, и крышка нехотя, преодолевая сопротивление, пошла вверх. На голову обильно посыпалась зола и еще горячие угли, так что обоим запорошило глаза.
- Повезло, - удовлетворенно отметил шаман, осторожно высовывая голову на поверхность и оглядываясь по сторонам. - Могло и бревном придавить. Тогда откапывались бы до завтра. Ну, птенчики, чего застряли? Приключения ждут!
Приключения и в самом деле ждали рядом. Дома в большинстве своем сгорели, но у заборов оказались поваленными лишь некоторые участки. Компания осторожно пробиралась вперед от укрытия к укрытию, не рискуя неожиданно напороться на противника.
За первым же углом им попался пьяный жуглич, выписывающий восьмерки посреди улицы.
- Во нахлебался! - прокомментировал Заграт. - Ну-ка, аккуратненько...
Оставив с Ольгой напружинившегося Грома - "Охранять!", коротко приказал шаман - вдвоем с Теомиром они подобрались к пьянчужке сзади, и Заграт аккуратно отключил его ударом набалдашника по голове. Бесчувственное тело подхватили под мышки и отволокли за угол. Теомир вытащил кинжал, но Ольга перехватила его руку.
- Тёмка, ты что? - испуганно прошептала она. - Не надо!
- Они на нас сами напали! - возмутился Теомир. - Никто их силой не тянул. Чего его в живых оставлять?
Он сбросил руку Ольги и примерился половчее ударить жуглича под левую лопатку. Затем поднял руку, выдохнул и растеряно опустил ее.
- Не могу, - виновато признался он. - Вот в драке бы... Заграт, помоги, а?
- Ох ты! - осклабился шаман. - Что вдруг я за тебя руки пачкать должен? Тебе надо - ты и прикончи. В драке бы! Слушай, скажи правду: ты хоть раз кого-нибудь зарезал? В драке там или еще где? Ну, чего молчишь? Ох, навязались котята беззубые на мою голову...
- Мы можем и сами! - резко вздернул подбородок оскорбленный Теомир. - И не навязывались мы! Онка, пошли отсюда, пусть катится...
- Да стой ты, непоседа! - скривился Заграт. - Вот наказание!
Он склонился над жугличем и ловко вытряхнул его из мохнатой куртки. Потом вручил куртку Ольге, а шапку - Теомиру.
- Нацепите, авось и сойдете за своих в потемках. Хорошо, что девка в штанах, а то и их пришлось бы позаимствовать. А жопу, кстати, степняки вытирать еще не научились. И молитесь своим лошадиным предкам, чтобы поменьше с ними сталкиваться. Они сегодня все бухие, по идее, но по закону подлости точно напоремся.
- Заграт, а куда мы сейчас? - полушепотом спросила Ольга. - К воротам, да?
- Уморите вы меня, честное слово! - покачал головой Заграт. - У ворот наверняка самая толкучка, там нас точно на куски порежут. Слобода к реке одним краем выходит, там в городьбе дыра сделана, чтобы из реки воду ведрами черпать. Вот через ту дыру и вышмыгнем. Найти только надо, я сюда давно не заглядывал, забыл все.
- Но... - начал было Теомир и тут же стушевался.
- Ну что еще? - недовольно спросил Заграт. - В сортир захотелось напоследок?
- Я плавать не умею, - неохотно признался Теомир. - Как топор на воде держусь: бульк - и нету.
- Куда ты денешься, когда разденешься, - хмыкнул орк. - Не дрейфь, паря, прорвемся.
Узкими переулками, залитыми непроглядными сумерками, компания пробралась к реке. Волк бежал впереди, нервно потягивая носом воздух, но пока все обходилось. Пару раз мимо проходили, пошатываясь, пьяные ватаги, однажды проскакал конный отряд, но всякий раз компания успевала укрыться в густой подзаборной темноте. Закат уже почти догорел, когда они добрались до частокола. С той стороны доносилось негромкое журчание.
- Здесь, - сообщил Заграт, что-то сноровисто ощупывая руками. - Ага, нашел!
Тихо лязгнул засов, и перед беглецами со скрипом отворилась несмазанная дверца. Орк осторожно просунул через нее голову и огляделся.
- Хорошие новости. Купаться не придется. С тех пор, как я был здесь в последний раз, наши раздолбаи соорудили тропинку вдоль обрыва. Наверное, за город ведет. Как только через нее лазутчики не лазили... Хотя кто его знает, может, и лазили. Короче, держитесь за частокол одной рукой, справа круча. И аккуратней - всё в кочках, запнетесь - ноги переломаете. А сыграете вниз - костей не соберете, не говоря уж, что потеряетесь. За мной!
Закат окончательно прогорел, но тропа под ногами еще смутно виднелась. Постоянно оступаясь и запинаясь, Теомир с Ольгой осторожно плелись за орком, который, казалось, шагал по ровной лужайке. Спустя сотню шагов частокол ушел в сторону, и тропа запетляла вдоль крутой земляной стены, резко забирая вниз. Запахло холодной сыростью, тиной и еще чем-то непонятным, вроде каменного масла. Вскоре под ногами захлюпала вода.
- Вот так. Кажется, выбрались, - удовлетворенно хмыкнул Заграт. - Теперь план на будущее: шлепаем вдоль реки пару верст, а потом свернем к северу и затеряемся в чащобах. Там вроде леса поближе к Ручейнице подходят, рощ много, пойдем перебежками от одной к другой. Топаем до рассвета, потом в кустики - и спать. За осьмицу доберемся до безопасных мест... надеюсь, что безопасных, гребаная война все смешала. Дальше пойдем по широкой дуге, забирая к северо-западу, в Песчаные горы. Там можете у троллей отсиживаться али к своим пробираться, а я до дому рвану, в Орочий Лес. Все ясно?
Ольга и Теомир дружно кивнули. Очевидно, орк видел их в темноте, так что громко фыркнул.
- Все им ясно, аж завидно! А вот мне много чего не ясно. Что жрать? Для травок съедобных сезон только начинается, их мало. Для охоты луки раздобыть надо. Значит, придется как-то патруль подловить. Дальше, кто знает, не ввязались ли зеленые ящерицы в нонешнюю развлекуху, и если ввязались, то с какого боку. Хлаш ведь недаром по окрестностям шастал. Наверняка его ихние мудрецы послали обстановку разведать да понять, к кому приставать и стоит ли приставать вообще. Так что, вполне может, в Песчаных горах вас, мелюзга, с потрохами скушают, да и меня не приголубят. Так что на рожон не лезем. Идем тихо-осторожно, и чуть что, шустро делаем ноги. Поняли?
Ольга с Теомиром опять кивнули.
- Ох, горюшко вы мое, - тяжело вздохнул орк. - Навязались на мою голову, котята слепошарые. Надеюсь, на закорках вас тащить не придется, о большем уж и не прошу. Ладно, двинули.
Подавленные, Ольга с Теомиром двинулись за неясным силуэтом орка. Сзади снова разгорался большой пожар, ярче и ярче освещая местность. Шаман недовольно косился на зарево и бурчал под нос крепкие ругательства, выбирая места потенистей. Вдруг Гром, бегущий впереди, остановился и тихо зарычал. Компания остановилась как вкопанная.
- Теомир, справа от меня, - еле слышным шепотом скомандовал шаман. - Ольга, готовься, если что - лечи. Главное - как можно тише, чтобы всю округу не переполошить...
- Да вы ее уже переполошили, - раздался спереди до боли родной хрипловатый голос. - Топаете, как лошадиный табун, хоть копыта тряпками обматывай!
- Хлаш! - тихонько, помня наставление Заграта, взвизгнула Ольга. Проскользнув вперед и подпрыгнув, она повисла у тролля на шее. - Хлашим, миленький! Как здорово, что мы тебя встретили! Ура!
- Тише ты, егоза! - добродушно одернул ее тролль. - Не на прогулке. Давайте за мной, тут рядом. И побыстрее, у меня ночное зелье почти выдохлось, пока я вас ждал.
Он раздвинул кусты и исчез в сумраке. Заграт двинулся за ним, за орком последовали и Теомир с Ольгой.
Спустя сотню шагов они добрались до маленькой поляны, со всех сторон окруженной колючими кустами падуба. На поляне горел маленький бездымный костерок, а около него...
- Дядя Телевар! - снова взвизгнула Ольга, бросаясь к лежавшему навзничь тысячнику. - Ой, дядя Телевар, что с тобой?
Даже в неверных отблесках костра различалось, что лицо тысячника смертельно бледно.
- Доченька... - слабо пробормотал Телевар, вытягивая руку и поглаживая Ольгу по голове. - Жива... А Тёмка как?
- Я тоже жив, господин темник, - почтительно отозвался Теомир, подходя поближе. - Мы с Загратом в подвале отсиделись, а потом тихохонько утекли...
- Спасибо тебе, Отец-Белоконь, - тихо прошептал Телевар, глядя в черное небо. - Уберег ты их. Я-то казнился - думал, взял ребятишек с собой на прогулку, а они головы сложили. Камень с души. Спасибо тебе, Заграт, что не бросил их, век благодарен. Теперь можно и помереть спокойно, - немного нелогично добавил он.
- Господин темник, а остальные где? - осторожно спросил Теомир, присаживаясь рядом. - Броша... Громобой?
- Все... - внезапно Телевар страшно закашлялся, схватившись за грудь. Хлаш быстро склонился над ним, вытирая выступившую на губах кровь мокрой тряпицей.
- Ой, какая я дура! - воскликнула Ольга. - Сейчас, дядя Телевар, я сейчас... Где болит, здесь?
Она приложила обе руки к груди тысячника, зажмурилась и даже, кажется, зашипела сквозь зубы.
- Ох... сейчас лучше?
- Да, девонька, ты просто чудо, - слабо улыбнулся Телевар, и внезапно Теомиру бросилось в глаза, как тот постарел за прошедший день. - Сейчас куда лучше. Только, Тёмка, какой я темник... Хамира больше нет, Вольные Земли под жугличами, и я снова отставной... Командир без армии. Они все полегли, понимаешь? Броша, Любоконь, Громобой, Чеготар, все! В куски порубили тати проклятые! Спасибо Хлашу, вытащил он мои стариковские кости, уж и не знаю зачем...
Пожилой тысячник судорожно вздохнул и опять закашлялся. Ольга опять приложила руки к его груди, и кашель перешел в сипение, затем в ровное дыхание. Его глаза закрылись.
- Пусть поспит, - всхлипнула Ольга. На ее глазах блестели слезы. - Я не могу ему помочь, я так не умею! У него внутри что-то страшное творится, у меня ажно руки болят! Ой, Тёмка, что же нам делать-то без дяди-то!
Она навзрыд заплакала, и Теомир опять прижал ее к себе.
- Все нормально, Ольга, - из тени выступила еще одна фигура. - Ничего с ним не случится. Отлежится, полечишь его - и пройдет.
- Тилос! - удивленно прошептал Теомир. - Честное слово, Тилос! Ой, здорово!
- Да, я, о бесстрашный победитель трактирных бардов! - улыбнулся посланник. - И тоже рад видеть вас в добром здравии. Не переживайте за Телевара - у него отбито легкое и треснуло ребро, но я уже вколол пару снадобий, так что не помрет. - Он наклонился к старику и заботливо накинул на него какое-то замызганное покрывало. - Присаживайтесь к костру, гости дорогие и жданные, рассказывайте, что и как. Есть хотите?
- Ой, очень! - честно ответил Теомир и тут же поперхнулся, получив кулаком в ребра от уже проплакавшейся Ольги. - То есть, я хотел сказать...
- Что брюхо со спиной целуется, - проворчал Заграт, усаживаясь на землю. - Хлаш, ты не поверишь, таких приверед еще свет не видывал. Прикинь, мясо чуть плесенью тронулось, хлеб почти не раскис, а они уже и нос воротят. А что, конкретно есть что пожрать?
Волк, лежащий рядом с ним, встрепенулся и с надеждой посмотрел на хозяина.
- А ты чо уставился? - искренне возмутился тот. - Кто у нас зверь дикий - ты или те котята? То-то. У них кусок оторвешь - они и ноги протянут, а у тебя все поля да леса вокруг для пропитания. Эй, ушлые да умные, мы, я так понимаю, сегодня на месте сидим?
- Ага, до завтрашней ночи, - отозвался Хлаш. - Тысячнику отлежаться надо. Попало ему здорово, да и я помял малость, пока вытаскивал.
- Слышал? - обратился шаман к Грому. - Вот и топай себе на охоту. А ежели и мне чего принесешь, не обижусь.
Волк фыркнул и укоризненно посмотрел на Заграта. Ольга хихикнула, но тут же пожалела зверя:
- Заграт, ну как же ты не понимаешь? Он же тоже столько времени с нами сидел, у него брюхо пустое, ему охотиться плохо. Не помрем мы с Темкой - правда, Тёмка, да? - а ты дай ему чего-нибудь...
Тут волк нехотя поднялся на ноги, сладко потянулся, лизнул Ольгу в нос, бросил еще один укоризненный взгляд на шамана и бесшумно исчез в кустах.
- И нечего тут клянчить, понимаешь, - проворчал слегка смущенный Заграт. - Сам себе добыть может... Ну, чего у вас тут? Давайте, выкладывайте. Хлаш, ты на нас случайно наткнулся, или?..
- Или, - откликнулся тот, жестом фокусника извлекая на свет туго набитую котомку. - Вот, разгружай, спасибо Тилосу. Тут и думать нечего. Куда бросится орк в чужом городе, если что? К соплеменникам, в Краснокирпичную слободу, значит. Предположим, его не убили, схоронился где-то. Схоронились, да?
Шаман кивнул.
- Ага, а дальше совсем просто, - продолжил Хлаш, отрезая кинжалом по куску вяленого мяса и вручая их Ольге с Теомиром. - В схроне долго не проторчишь, день-два, от силы три. Значит, при любом раскладе из города вы выбираться должны сегодня-завтра, вечером, как сейчас, чтобы люди еще видеть могли. Самый удобный выход из города из Краснокирпичной слободы - по той тропочке, где я вас перехватил. Всё.
- Хлаш убедил меня подождать здесь еще пару дней, - добавил Тилос. - Вообще-то у меня дела. Но мне стало интересно, и я согласился.
- Интересно ему, угу, - проворчал Заграт. - Вы бы еще об заклад побились для пущего веселья. Сами-то как выбрались?
- Да очень просто, - пожал плечами тролль. - Когда я Телевара успел вытащить да от боя оторваться, на Тилоса ненароком наткнулся. Вместе отошли на сотню саженей в сторону, забрались на галерею да по веревке и спустились на ту сторону. Шпана большей частью у башни кучковалась, ей не до нас было. А тем, кто поближе познакомиться хотели, я зубы продемонстрировал пару раз.
Тролль осклабился, острые клыки сверкнули в свете костра. Теомир невольно улыбнулся, представив себе, что чувствовали при виде оскаленной пасти жугличи, когда тот пугал по-настоящему.
- Добрались сюда, стали ждать вас. Вот и всё.
- Надо же, как у них легко получается, - фыркнул шаман. - Отошли, перелезли, забрались в кустики - как погулять вышли! Ладно, замнем для ясности. Что у нас в планах? Я-то собирался кругом обойти, да в Песчаные горы...
- Не получится, - покачал головой Тилос. - Лучше и не пытаться.
- Почему вдруг? - разом спросили Заграт и Хлаш. - Почему не получится?
- Все очень просто, ребята, - вздохнул Тилос, палочкой вороша прогорающие уголья. - Вчера утром орда черноголовых осадила перевалы.
Связной маг все так же сидел на корточках и бессмысленно смотрел в костер. Каору показалось, что старик никогда не меняет позы - сидел так вчера, сидит сегодня, будет сидеть и через тысячу лет. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение.
- Ну? - ехидно спросил он. - Ты готов, о непревзойденный? Или у тебя до сих пор головка трещит?
- Я готов, хозяин, - безразлично согласился колдун. - Мы можем приступать.
- Ну, слава тебе, Неугасимое Пламя! - хлопнул себя по ляжкам Каор. - Ушам своим не верю! Ну, чего ждешь? Поехали!
На сей раз Майно выглядел хмурым и невыспавшимся.
- У тебя все в порядке, о повелитель? - осведомился Каор, опускаясь на колено. - Возрадуйся, я принес тебе вести о победе!
- Почему вчера на связь не вышел? - раздраженно откликнулся Майно. - Проспал, что ли? Или перепил с радости?
- Извини, повелитель! - виновато ответил Каор, опуская взгляд. - Проклятый связной маг заявил, что беспомощен как младенец...
- Ага, значит, старикашка перепил? - осведомился Майно, тяжело опускаясь в призрачное кресло. - Надеюсь, ты его не сильно покалечил? А то у нас с людьми напряженка...
- Маг сказал, что все колдуны округи ни к чему не способны из-за вышедшего из-под контроля заклинания, повелитель. Я не стал его калечить, хотя и хотелось.
- Так-так, мой мальчик, - слегка оживился Майно. - Неконтролируемое заклинание - уже интересно. Давай-ка сначала.
Каор начал пересказывать события предыдущего дня, начиная с первой магической атаки, но Вековечный император остановил его сразу после описания штурма ворот.
- Мощный шок Силы, значит... - медленно протянул Майно. - Говоришь, боевые колдуны все откинули копыта? Н-да. И где я тебе сейчас новых найду, а?
- Моя вина, повелитель, - понурился Каор. - Перебежчик из города сообщил, что в хамирской Колдовской Гильдии нет... не было ни одного шарлатана выше третьей-четвертой ступени. У меня и мысли не возникло, что они могут противостоять нашим могучим магам...
- Удачные мысли у тебя возникают действительно редко, - проворчал Майно. - Досадно. Ладно, подыщу новых, но быстро не выйдет, сам понимаешь. До южных земель далеко и в обход Приморской империи, и с Восточного континента везти немногим быстрее. Итак, обстановка, как я понял, следующая: Хамир разрушен до основания, жугличи собираются утречком топать дальше. Отлично. Земли очищены?
- Повелитель? - не понял Каор.
- Шушеру разную, что на земле сидела, вычистили, я спрашиваю? - рассердился Майно. - Ужас, до чего тебе мозгами шевелить лень! Ну, так что?
- Да, повелитель, - снова понурился Каор, но сейчас лишь для того, чтобы хозяин не смог разглядеть непроизвольную гримасу отвращения на лице. - Прости меня. Как ты и приказал в последний раз, все земледельцы вырезаны, частью бежали в соседние края. Земля готова к заселению.
- Молодец, - буркнул Майно. - Ладно, все по плану. Теперь о главном.
- А? - опять не понял Каор, но тут же вспомнил и заторопился. - Я выяснил, что за обоз отбился от волколаков. Значит, так. Мои люди поймали хамирского десятника с полевой заставы. Он не то чтобы наш человек, но пару раз сведения нам продавал. Десятник сообщил, что обоз состоял из девяти Всадников, из них одна женщина, знахарка. Шел обоз в Хамир по своим торговым надобностям, по пути подобрал раненого орка и какого-то приблудного тролля. Их потом видели в Хамире, один из них, по неточным сведениям, командовал участком обороны. На месте восточного прорыва нашли тела нескольких Всадников. Скольких - непонятно, их разрубили на куски. Более чем вероятно, что все они погибли при штурме. Насчет орка и тролля - дело темное. Куда делся орк, мои подсылы не знают. Я объявил награду за его труп, но никто так его и не нашел. Тролля видели на том же восточном прорыве, но, кажется, он сбежал, не приняв боя, с каким-то тюком на плече - видимо, мародерствовал под шумок. Всё, повелитель.
- Всё, говоришь... - задумчиво протянул Майно, разглядывая свои ногти. - Да нет, не всё, должен тебя огорчить. Первое - там действительно присутствовала молодая женщина. Рост - чуть ниже твоего, волосы русые, ближе к белым, лицо узкое, нос прямой и все такое. Правильно описываю? Что с ней стало?
Каор почувствовал, как перехватывает горло. Что император отправил в город и других шпионов - в порядке вещей. Но вот что они узнали нечто, не известное самому Каору...
- Молчишь, - констатировал Майно. - Женской одежды на поле боя не обнаружилось, иначе ты бы упомянул. Ничего не значит, разумеется - у Всадников в заводе, что бабы часто в мужской одежке ходят, так на коне скакать сподручнее. Далее, находился среди них молодой парень. Оружием махать не обучен, так что в драке у стены вряд ли участвовал, хотя вероятность есть. Но, скорее всего, отсиживался где-то еще. Может, жугличи его порубили, может, ушел. Наконец, тролль сбежал, а про орка вообще ничего не известно. Про последнего-то орка в городе! То есть насчет троих как минимум - из одиннадцати! - ты не знаешь вообще ничего. Дальше, как они от волколаков отбились, выяснил?
- Да, хозяин, - злясь про себя, ответил Каор. - Шаман нейтрализовал их Смертный вой каким-то заклятьем. Потом к ним охрана какого-то другого обоза на выручку подоспела.
Майно медленно поднял голову, и посланник похолодел. В глазах повелителя билось ярко-красное пламя.
- Шаман? - медленно произнес он, неторопливо поднимаясь с кресла. - Орк был шаманом?
- Да, повелитель, - испуганно пробормотал Каор. - Разве...
- Шаман... - пробормотал Майно, не обращая на него внимания. - Шаман... Как же я не... Шаман, четвертая ступень как максимум, и однако же потоки Силы закручены в узел и выходят из повиновения... Он шаман! Как же я сразу не понял, не связал, осел! - Майно запустил пальцы в волосы и тихо зашипел. - Одно к одному, одно к одному! Орк, тролль, и пацан с девчонкой! Хренова Игра, как я подставился! И ведь все сразу мог кончить, одним ударом!.. Ох я идиот...
- Повелитель, я не... - попытался вклиниться Каор.
- Слушай меня внимательно, Каор Трэин! - загремел Майно, вперив в него жуткий взгляд. Каор почувствовал бегущие по спине мурашки - хозяин обращался к человеку по полному имени, только награждая. Или жестоко карая, что случалось куда чаще. - Слушай, и потом не говори, что не понял! За преступную небрежность при расследовании порученного дела заслуживаешь ты смерти! Но приговор пока откладывается. Если хочешь избежать жуткой гибели - ты знаешь, что я могу с тобой сделать! - а тем паче вернуть мою милость, ты должен сделать следующее...
- Хозяин, - простонал Каор, падая на колени и почти лишившись чувств. - За что?
- Ты соберешь сведения о всех, кто шел в обозе, - игнорируя его, продолжал греметь Майно. - О всех! Ты перевернешь город по камешку и найдешь их! Живыми или мертвыми! Предоставишь мне их тела или обрубки, или даже отдельные косточки! И если оплошаешь - лучше бы ты не родился на свет! Найти всех, кто шел в обозе, ты понял меня? Мужчин, женщин, орков, троллей, кошек, собак, лягушек и опарышей - всех до одного! Ты понял меня, ничтожество?
- Да, хозяин, - в полуобмороке простонал Каор. - Я понял тебя. Я найду всех, я обещаю! Я обе...
- Сроку тебе на все - десять дней максимум, - закончил Майно, понемногу успокаиваясь. - Бросишь жугличей, харазгов и остальные дела на Дума, займешься только поиском. Бери кого угодно и сколько угодно, хоть всех подручных жугличей по следу брось. Теперь убирайся с глаз моих, олух!
Майно махнул рукой и растворился в багровой дымке. Тут же Каор почувствовал, что и его самого выносит назад, к ненавистным сполохам ненавистного костерка. Беспощадная боль страшным обручем сдавила голову, но Каор еще нашел в себе силы удивиться. Он мог бы поклясться, что, кроме ярости, в голосе хозяина слышался страх.
День семнадцатый. Окрестности Хамира
Следующие сутки прошли относительно спокойно. Несколько раз неподалеку раздавался топот копыт, но никто из конных не рисковал соваться в гущу колючих кустов. Гром исчезал и появлялся - наверное, охотился, к его морде приставал окровавленный пух. Пару раз он принес добычу - сначала маленькую куропатку, потом кролика. Заграт потрепал его по загривку, а Ольга долго гладила спутанную шерсть, вычесывая из нее репьи. Зверь довольно жмурился, высунув язык и тяжело дыша - страдал от дневной жары.
Ближе к вечеру вдалеке раздался глухой топот, скрип несмазанных осей и странный трубный рев.
- Харазги уходят, - прислушавшись, сообщил Хлаш. - Им здесь делать больше нечего. Трубят их тягловые скоты, прозываемые элефантами. Здоровые такие животины, нос длинный, до земли, и гибкий. Им они срывают траву, набирают воду, чтобы обливать себя, а также могут схватить врага и раздавить или же размозжить о землю. По счастью, они не свирепы по своей природе. Наездникам приходится колоть их крюками, чтобы заставить идти в бой, а это опасно - элефант может разозлиться и прикончить обидчика. Так что их применяют больше как ломовых лошадей или быков - таскать грузы и все такое.
- Я бы сказал, что харазги используют северную разновидность элефантов, - добавил Тилос, пожевывая травинку. - Они более волосатые и лучше переносят местный климат, особенно зимой, чем почти безволосые южные. Кроме того, у них голос немного выше и тоньше.
- Как их убить? - почти безразлично спросил Теомир, лежа на спине и глядя в бездонное синее небо. - Шкура, небось, толстая...
- И шкура толстая, и шерсть длинная, так что стрелы запутываются, - согласился Хлаш. - Глаза уязвимы, но в бою, когда элефант мотает головой и размахивает хоботом, в них сложно попасть. Можно до смерти исколоть пиками, но так долго и опасно - растопчет. Еще огня боятся, как и всякая животина, так что в бою их лучше факелами пугать. А можно стрелы соком горчишки мазать, они тогда от боли взбесятся и сбегут, так проще всего. А зачем тебе их убивать?
- Как - зачем? - удивился Теомир. - Когда с харазгами драться станем, пригодится.
- С харазгами? - переспросил Тилос. - А с чего вдруг ты с ними поцапаться решил? Потому что в штурме участвовали? Так они, парень, наемники. Кто им платит, за того и дерутся. Вот только хотел бы я знать, чем их жугличи купили? Осадные башни ох как дорого стоят... Нет, не жугличи, разумеется. Похоже, размах операций у Майно на Западном материке куда как шире, чем мне казалось...
- Все равно! - упрямо ответил Теомир. - Если бы не их башни, город бы не взяли и наши остались бы живы.
- Не пори горячку, Тёмка, - оборвал его посланник. - Воин может погибнуть в бою - на то он и воин. Но сегодняшний враг может стать союзником завтра, а враждовать с наемниками вообще глупо. Потом ты заплатишь им, и они пойдут драться и умирать за тебя. А ваши... Им просто не повезло.
Телевар весь день то приходил в себя, то снова уплывал в забытье. Ольга лечила его и Заграта руками, а Тилос пару раз воткнул в руку иглу, торчащую из маленького белого комочка.
- Стимуляторы, - пояснил он. - Если сердце выдержит - выживет.
Теомир не знал, что такое стимуляторы, но насчет сердца мысленно согласился. Для воина сердце - самое главное. Пока в нем осталась храбрость и стремление к победе, война не проиграна. Он так и сказал вслух. Тилос как-то странно посмотрел на него и вздохнул.
- Ну при чем здесь храбрость? - сказал он. - Сердце есть сердце, комок мышц, кровь по жилам гонит. Пока работает - человек живет, останавливается - умирает. А храбрость есть свойство ума, расположенного в голове. С головой же у твоего родича все в порядке.
Теперь настал черед Теомира удивленно смотреть на посланника. Не знать, что ум, как и храбрость, располагается в сердце? Впрочем, спорить со старшим, да еще и с чужаком, он не стал.
Когда солнце стало клониться к закату, Тилос снова вернулся к отложенному накануне разговору.
- Очень извиняюсь за назойливость, но надо определяться, куда идем, - заявил он, усаживаясь прямо. - Здесь не лучшее место для отдыха, рано или поздно на нас кто-нибудь наткнется. Кроме того, у меня дела. Вы как хотите, а я собираюсь уйти сегодня в ночь. Вы определились, что намерены делать дальше?
- Не знаю, - буркнул, отворачиваясь, Заграт. - Я весь день думал. Не получится у нас пройти через осажденные перевалы. Знаю я те места - их и раньше тролли крепко стерегли, а сейчас любому чужаку шею свернут без разговоров. Хлаш, что скажешь?
- А чего говорить? - нехотя откликнулся Хлаш. - Ты и так все сказал. Меня там пропустят, я свой, а вот вас - нет. По военному времени перевалы закрывают даже для союзников. Южнее идти не получится, обязательно на жугличей напоретесь, а обходить горы с севера - до зимы проваландаетесь. Да и куда вы сунетесь? Где сейчас Всадники с жугличами режутся - неизвестно, наверняка на врагов напоретесь. Стоит в такую даль топать, чтобы головы сложить? Нет, проще вам отсидеться где-нибудь, как Тилос предлагает.
- А у нас еще дядя Телевар на руках, - тихо заметила Ольга. - Если коней раздобудем, справимся, но кони в горах только ноги переломают.
- В общем, ясно мне, что некуда вам деваться, - подытожил Тилос. - Разве что Хлаш к своим вернуться может. Ладно, вот что. Мне сейчас нужно на восток. Есть там город на побережье, Талазена называется. Крупный порт и все такое. До него сотни две верст дорогами, но напрямик верст тридцать срезать можно. В одиночку мне идти опасно - война все-таки - так что я нуждаюсь в охране. Я делаю предложение всем присутствующим наняться ко мне. Оплата - в конце пути. Золотой каждому, плюс стол и крыша за мой счет.
- Я не могу, - мрачно покачал головой Хлаш. - Мне пора возвращаться.
- Понятно, - вздохнул Тилос. - Матха должен принести своим разведданные любой ценой. Заграт?
- Мне севернее, - мотнул головой орк. - Хочу наших попытаться нагнать в Закатной бухте.
- Так, понятно, - хмыкнул Тилос. - Ребята?
- А? - вскинулся Теомир. - Мы как господин Телевар решит. Он старший. Правда, Онка?
Ольга согласно кивнула головой.
- Понятно, - снова вздохнул Тилос. - Уважаемого тысячника Телевара я даже не спрашиваю - он хочет прорубаться домой любыми средствами, по глазам вижу. Герой, уважаю.
Телевар метнул на него сердитый взгляд, но промолчал.
- Ладно, подведем итоги, - Тилос сорвал травинку, сунул в рот, пожевал, сплюнул горькую слюну. - Вам всем надо домой. Роль наемников без роду и племени вас не привлекает. Странно... - Он замолчал, уставившись в землю. Все терпеливо ожидали продолжения. - Да, странный выбор, очень странный. Или я таки ошибаюсь? Никогда еще в центре Игры сам не оказывался...
- Ты о чем? - вежливо осведомился тролль. - Загадками говоришь, однако...
- Не обращай внимания, любезный Хлаш, - невесело усмехнулся Тилос. - Уж такой я загадочный, аж сам дивлюсь... Ладно, поживем - увидим. В общем, я думаю, сойдемся на следующем. Всадники и Заграт собираются идти по домам, для чего им надо обогнуть занятые жугличами равнины. Самый удобный и безопасный путь - в обход через Песчаные горы, где вам поможет пройти Хлаш. Думаю, тролли смилостивятся и все-таки пропустят вас. Значит, до ближайших лесных чащоб, где лежит безопасный путь к Песчаным горам, ваша компания должна пройти километров... э-э-э, верст пятьдесят к востоку вдоль поречных зарослей. Мне, в общем-то, туда же. Потом вы свернете к северу, а я продолжу свой путь в гордом одиночестве. Впрочем, у меня есть шанс наткнуться на уцелевших хамирцев, несших порубежную службу, и составить из них свою охрану. Есть возражения?
Все дружно помотали головами. Теомир почувствовал, что на душе стало немного спокойнее - еще минимум две ночи Тилос останется с ними. Парень не знал, почему, но присутствие посланника заметно успокаивало его.
- Впрочем, - тут же добавил Тилос, - если я не ошибаюсь, то домой вы попадете еще очень не скоро. На вашем месте я бы готовился к долгому путешествию.
Заграт только презрительно хмыкнул.
Незадолго перед выходом им повезло. Заслышав дальний стук копыт, компания насторожилась. Всадник явно двигался в одиночку, и упускать шанс не стоило. Пробравшись через кустарник, они увидели неподалеку одинокого жуглича, во весь опор гнавшего коня по тропе, проходившей рядом с их укрытием. Хлаш бесшумно растаял в кустах, а Теомир вышел на середину тропы, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Жуглич едва не сбил его конем, но вовремя натянул удила.
- Что нада, а-а? - протяжно спросил он. - Отойди, или моя сабля напьется твоей крови!
Он выдернул из-за пояса длинный узкий клинок, но тут вынырнувший сзади Хлаш сдернул его с коня, зажав рот. Громко заржав, конек ринулся в сторону, но Теомир ловким движением перехватил свободно болтающийся повод.
- Язык есть, - довольно кивнул Хлаш. - Конь для тысячника - тоже. Не стоит животину сквозь заросли попусту таскать. Отойди-ка с ней в сторонку и погоди немного.
И тролль с пленником на плече исчез в кустах.
Время тянулось медленно. Постоянно ожидавший появления новых жугличей Теомир нервно оглядывался по сторонам, но все оставалось тихо. Наконец из зарослей показался тролль, а за ним и остальные члены отряда. Телевара вели под руки Хлаш и Тилос. Жуглича с ними не замечалось.
- Ну, что он рассказал? - рванулся к ним сгорающий от нетерпения Теомир.
- Шустрый ты больно, - огрызнулся Заграт. - Успеешь, узнаешь еще! Вот догонят нас еще до утречка - расскажут все сами.
- А? - спросил Теомир. - Кто догонит?
- Говорил я, глотку ему перерезать надо! - продолжал ворчать Заграт. - Так нет, пожалели. Теперь наведет на наш след всякую пакость!
- Хлаш, что случилось? - вполголоса спросил Теомир у ухмыляющегося тролля. - Кто кого наведет?
- Заграту не понравилось, что мы не убили пленника, - пояснил ему Хлаш. - Вот и бушует. Ольга против, да и Тилос поддержал. А мне что, мне все равно.
Теомир задумался. Конечно, убить пленника правильней, но Ольге такое видеть ни к чему, точно. С другой стороны, и в самом ведь деле наведет... Задумавшись, он чуть не остался в одиночестве на месте, когда маленький отряд двинулся вперед.
- Теомир, не спи, - хлопнул его по плечу Тилос. - Идти далеко, и все лесом. Давай, парень, днем отдохнешь.
По пути Ольга быстро рассказала Теомиру, что пленник - один из многих гонцов на дальние заставы с приказом перехватывать всех беглецов, в особенности орков и троллей. Также он дал описание мужчины и женщины, в которых Ольга с изумлением узнала себя и Теомира.
- Вот-вот, - как бы невзначай бросил Тилос.
- Что "вот-вот"? - окрысился Заграт. - Ты толком сказать можешь? Намекаешь на что-то с надутыми щеками, нет, чтобы нормально сказать! Ну, чего хмыкаешь? Щас вот дам посохом по башке, враз поплохеет, даром что он треснувший!
- Утихомирься, - сказал ему Хлаш. - Он правильно молчит, раз не уверен. Знание влияет на судьбу, особенно знание ложное. Придет время - сам скажет.
- Скажет он, разбежался! - огрызнулся Заграт. - Ух, ненавижу умников! Зуб даю, что описание тот бардишка подзаборный из "Золотой чаши" составил. Не иначе, злобу затаил. А орки да тролли для людей все на одно лицо, но, видать, меня с Хлашем в виду имеют. Но убей меня гром... - он ловко уклонился от щелкнувших над ухом зубов. - Серый, ты чего, охренел?
Волк, почти по-человечески ухмыляясь, отбежал в сторону.
- Ты же сам сказал "убей меня, Гром", - ехидно напомнил ему Хлаш. - Вот ему и почудился приказ.
- Шутник, блин! - сплюнул на землю Заграт, оскалив клыки и яростно прижав уши к мохнатому черепу. - От тролля-приколиста спасу нет, так еще и собственный волк шуточки шутить вздумал. Ну, чего опять уставился?
Тилос и на самом деле во все глаза смотрел на волка. Тот, словно почувствовав его взгляд, повернул голову и тоже какое-то время внимательно смотрел на посланника. Затем хищник развернулся и неспешно скрылся в кустах. Тилос озадаченно покрутил головой.
- Откуда у тебя такая зверюга, Заграт? - тихо спросил посланник. - Не замечал я раньше за орочьими волками большого ума.
- Смотрел бы лучше! - рявкнул Заграт. - И вообще, отцепись от меня, подсыл хренов! Под ноги лучше смотри, а то заведешь в овраг!
Разговор как-то сам по себе стих. Отряд опять спустился почти к самой реке, копыта конька чавкали по влажной грязи. Идти было тяжело, и Теомир начал прикидывать, не стоит ли еще поохотиться на лошадей. Слышалось, как в Ручейнице плещется рыба.
- Надо чуть повыше подняться, - негромко сказал Тилос. - Следим на грязи много.
- Можно, - согласился с ним Хлаш. - Только опасно. Тракт близко, еще наткнемся на кого.
- Тракт трактом, да только как бы по следу не пошли, - вздохнул посланник. - И так, и так плохо. Ладно, идем здесь, а там разберемся.
Спустя пару часов, когда у Теомира начали отваливаться отбитые в темноте о корни ноги, сделали привал.
- Верст семь, а то и восемь по прямой протопали, - отметил Хлаш. - Еще пара таких переходов - и можно устраиваться на дневку. Завтрашней ночью дойдем до заболоченных лесов к северу от Ручейницы, а там посмотрим.
Когда отряд двинулся дальше, берег стал посуше. Древесные корни уже не так лезли под ноги, и идти стало проще. Гром тенью сновал вокруг, вынюхивая и высматривая врага, но пока все оставалось спокойно. Ни один гонец не торопился ночными тропами, ни один отряд не встал на ночевку рядом с проточной водой. Заграт качал головой и что-то неодобрительно бормотал под нос, Хлаш и Тилос временами недоуменно переглядывались. Вконец обессиленный переходом тысячник впал в тяжелое забытье, прильнув к лошадиной холке. Маленькая жугличская лошадка, не привыкшая к такому весу, еле плелась, подгоняемая Теомиром.
- Ничего не понимаю, - наконец со вздохом признался Хлаш. - Я рассчитывал, что придется петлять как зайцам между чужими стоянками, хорониться в кустах и все такое. Но вокруг ни души, зато земля истоптана, будто прошел цепью большой отряд. И ни одного свежего кострища! Как искали чего...
- Ясно, чего искали - нас, - фыркнул Заграт. Шаман явно пребывал в дурном настроении. - Тот придурок, которого вы перехватили, ведь не был единственным, сам сказал. Наверняка на нас уже идет облава по всему краю. Ума не приложу - чего им от нас надо? Ладно бы купеческую казну за пазухой уперли, так нет! Свои пожитки - и те бросили, налегке тащимся, скоро жрать станет нечего! Хреновы жугличи даже дичь вокруг на сто верст распугали. Поубивал бы!
- Так в чем дело, многоуважаемый Заграт? - съехидничал Хлаш. - Пошел бы на большую дорогу да занялся полезным делом.
- Таких советчиков, как ты, я поубивал бы в первую очередь, - огрызнулся орк. - Думаешь, ряху отрастил, теперь умничать можно?
- Кончайте лаяться, - резко оборвал их Тилос. - Не ровен час, услышит кто. Дымом пахнет. Деревня впереди, наверняка кто-нибудь там да есть.
Действительно, через полсотни шагов компания вышла на открытое место с вырубленным кустарником. Из ближайшей рощицы вилась дорога в сторону недалекой деревушки - вернее, того, что от нее осталось.
Мертвая тишина стояла над пепелищем. Нигде не виднелось ни одной тлеющей искры - видимо, поселение сгорело уже довольно давно. И запах - тяжелый трупный запах плыл над землей, накатывая волнами вместе с легким ветерком. Теомир почувствовал, как у него закружилась голова и нехорошо потяжелело в желудке. Рядом слабо охнула Ольга.
В нескольких саженях на земле лежало темное пятно. Всмотревшись, Теомир понял, что перед ним нагой женский труп, раздувшийся от газов. Труп лежал на спине, лицом вверх. В темноте с трудом различались вспоротый живот, отрезанные груди и выколотые глаза. Мутная волна поднялась к самому горлу, и Теомир судорожно рванулся в сторону, чтобы облегчить желудок не под ноги товарищам.
- Сволочи! - тихо простонала Ольга. - Какие же они звери!
- Обычные забавы победителей, - Хлаш успокаивающе положил свою лапищу на плечо девушки. - Она, по крайней мере, умерла быстро.
- Быстро! - возмущенно крикнула Ольга, сбрасывая его руку. - Она мучилась перед смертью! Как земля может носить таких нелюдей? А ведь сейчас они разбойничают в наших землях! А там мама!..
- Их надо истреблять как бешеных псов, - подтвердил Теомир, становясь рядом с ней и стискивая кулаки. - Иного они не заслуживают. Жугличам не место на земле. Клянусь, я сделаю все, чтобы истребить их.
- Не бросайся словами, Теомир, - покачал головой Тилос. - Ты еще молод. Для тебя война - яростная схватка на поле брани, сеча до победного конца и пирушка после боя. Пусть воины врагов до одного полегли в бою, но что делать с побежденными, с женщинами и стариками, слишком старыми, чтобы держать оружие? Нет, дружище, война - вот эта несчастная, чье тело лежит перед тобой. Когда мужья гибнут в сражении, женам тоже остается только умереть. Те, кому повезет, гибнут быстро - в горящей избе или под саблей пьяного от крови врага.
- Ничего себе везение... - прошептала Ольга.
- А невезучие мучаются долго - групповое насилие, на колу, на земле с отсеченными ступнями и кистями рук, на медленном огне... Да мало ли человек придумал способов убивать себе подобных! Ты говоришь - истребить их всех. А ты подумал, что тебе самому придется убивать таких же женщин, чья вина лишь в том, что они родились в чужом племени? А ведь кроме женщин есть еще и дети - их кровью ты тоже обагришь свои руки? Или дашь им вырасти и отомстить?
Теомир судорожно сглотнул. В словах Тилоса чувствовалось что-то неправильное, но возразить юноша не мог.
- Кроме того, - неумолимо продолжал посланник, - если следовать твои словам, ты сам не имеешь право на существование. У ваших детей есть игра в свинку. Помнишь ее?
Разумеется, Теомир помнил. Несколько ребятишек оседлывали своих товарищей, бегающих на четвереньках по земле, и гонялись за "свинкой", которая, также на четвереньках, уворачивалась от наездников, старающихся огреть ее хворостиной. Иногда "свинка", в свою очередь, пыталась протаранить "лошадей" так, чтобы те вместе с наездниками свалились на землю. Парень удивленно кивнул.
- Еще полтора века назад вы, ныне называющие себя Всадниками, мало чем отличались от жугличей, - в голосе Тилоса захрустел щебень. - Вы так же незваными захватчиками пришли на эти земли, и так же вырезали племена, что жили здесь до вас. Любимой забавой ваших воинов тогда было подрезать жертве - женщине или ребенку, мужчины гибли в боях - пяточные сухожилия и пустить ее на четвереньках бегать по двору. Сами же они соревновались, кто быстрее сможет ее подколоть копьем, сидя на стреноженной лошади. Особенно, я слышал, любил игру ваш герой Теомир, чье имя ты носишь. Тебе она ничего не напоминает?
Теомир растерянно оглянулся. Заграт отвернулся, а Хлаш слегка кивнул головой, подтверждая слова посланника. Ольга, сжав на груди руки, огромными от ужаса глазами смотрела на Тилоса.
- Но... - запинаясь, проговорил Теомир, - но ведь полтора века...
- Если жугличи победят, да еще и осядут на земле, то через век-другой их нравы тоже смягчатся, - пожал плечами Тилос, отворачиваясь. - Но хватит об истории. Надо идти дальше. Есть два пути - в обход деревни и открытых мест либо вдоль, по берегу. Первый путь длиннее, второй короче, но опасней. Кто как думает?
- Только не через деревню! - горячо запротестовала Ольга. Мертвая женщина притягивала ее взгляд как магнитом. - Там же... там же...
- Трупы, знаю, - откликнулся Тилос. - Но наша задача - самим не стать такими же мертвецами в ближайшее время.
- Вряд ли деревня опасна, - задумчиво произнес Хлаш. - Жугличей там нет, темно, а приречные откосы наверняка заросли высоким бурьяном, так что издали нас не заметят даже совы. А крюк давать - того и гляди напоремся.
- Да что мы, мертвяков не видели? - недовольно проворчал Заграт. - Котята пусть привыкают, им на пользу пойдет. Я за деревню.
- Я, пожалуй, тоже, - согласился Тилос. - Значит, ребята, придется вам поменьше глядеть по сторонам.
Ольга с Теомиром переглянулись, затем обреченно кивнули головой.
- Мы как вы, - нехотя сообщил Теомир.
- Отлично, - подбадривающе улыбнулся им Тилос. - Значит, идем через деревню. Не пугайтесь так, к трупам быстро привыкаешь. Значит, опять спускаемся к урезу воды и топаем вдоль него. Надо не забыть набрать воды во фляги, ниже по течению вода наверняка отравлена трупными ядами.
Вопреки опасениям Тилоса, выжженное дотла поселение миновали без приключений. Изуродованных трупов попадалось немного, но один особо потряс Ольгу - тело девушки, почти девочки, лишь немного младше ее самой, распятое на плетне. В свете занимающейся зари различалось хотя и смутно, но все равно слишком хорошо, что кисти скрюченных рук, нос и уши обрублены, а на изуродованном лице застыл немой вопль ужаса. Ноги мертвой судорожно поджались, пытаясь избежать маленького костерка, да так и окостенели. По лицу ползали крупные призрачно-синие мухи, они заползали в рот и дыру на месте носа, а в глазницах уже начинали копошиться черви. Ольга попыталась отвернуться, но чудовищная картина поневоле приковывала ее взгляд. Запах гари и разложения и труп девушки - эту картину она запомнила навсегда.
- Будь ты проклята, война! - беззвучно прошептали ее губы. - Ненавижу! Будьте вы все прокляты...
В тяжелом молчании отряд миновал деревню и снова углубился в приречные заросли. Несколько верст спустя устроили очередной привал. Тилос, с сомнением оглядев свой заплечный мешок, раздал мясо и лепешки, однако, сам не взял ничего.
- Тихо! - остановил он запротестовавшего Хлаша. - Знаю, что делаю. Я свободно могу голодать трое суток, а если надо, то и корой питаться. Жуйте тщательнее, еды мало. Похоже, жугличи дичь на сто верст вокруг распугали. Придется подтягивать пояса.
Вскоре снова двинулись дальше. Местность понемногу стала холмистой, река начала петлять и отклоняться к югу. Тилос, изредка советуясь с Хлашем, принял решение уйти от берега и углубиться в степи в надежде, что все более частые рощи дадут им необходимое укрытие. Когда почти совсем рассвело, отряд остановился на дневку на поляне в одном таком березовом леске, достаточно густом, чтобы скрыть от посторонних глаз. Поляна по краям поросла высоким иван-чаем и оказывалась совершенно незаметна уже с нескольких шагов. К несчастью, лесок оказался довольно сырым - одна из речных проток располагалась не далее, чем в ста шагах, и развести бездымный огонь не удалось.
- Ладно, - философски заметил Хлаш. - В конце концов, жил же Народ до того дня, как научился использовать огонь. Ну, и люди тоже, - быстро поправился он. - Вот и сейчас проживем. Ничего, солнышко согреет.
- Это точно, - согласился с ним Заграт. - Ладно уж, дрыхните все. Мы с Громом покараулим.
Во сне Теомира с Ольгой мучили кошмары.
С того момента, как Каор Трэин пришел в себя после разговора с хозяином, он преобразился. Его глаза загорелись лихорадочным блеском, а в движениях появилась порывистость. Телохранители из личной гвардии Майно старались держаться в тени и не попадаться лишний раз ему на глаза, а жугличи вообще шарахались от него как от злого степного духа Краганга. После того, как посланник чуть не убил одного из жугличских вождей, попытавшихся не дать ему своих людей для облавы, остальные выполняли его указания чуть ли не с подобострастием, хотя и бросали вслед злобные взгляды. Даже Дум Вивус, казалось, забыл про свою гордыню и старался поменьше попадаться на глаза, пропадая где-то среди жугличей.
Уже к полуночи Каор разыскал нескольких особо умных и памятливых - редкость для жугличей - участников прорыва на восточном участке, а также двух харазгов, управлявших осадной башней сверху. После долгих допросов все сошлись на том, что конных Всадников было семеро, и один из них, похоже, являлся немалым командиром. На месте боя обнаружили части тел и куски одежды, принадлежащие пятерым или шестерым Всадникам. Головы, по которым можно было бы определить в точности, пропали: вероятно, их растащили на трофеи. Видимо, одному или двоим удалось бежать, причем один явно оказался тем самым большим командиром - остатки его доспеха на месте боя не обнаружили.
Чуть позже лекарь, наконец, привел в сознание Мелиандра Красило. Шпион прятался на одном из постоялых дворов, когда туда ворвалась банда захватчиков. Несмотря на то, что барду сильно попало по голове саблей - к счастью, плашмя - он успел выбросить перед собой руку с охранной таньгой, а потому остался жив. Его кровоточащую голову перевязали какой-то тряпкой. Он с трудом держался на ногах, то и дело осторожно ощупывая темя. Впрочем, стало ясно, что боль являлась не единственной причиной гримасы на его лице - он искренне ненавидел тех Всадников. О причинах он не упомянул, но Каор решил, что бард явно поцапался с кем-то из них. Вскоре нашлась и причина - когда Мелиандр рассказывал про девушку, он зло сплюнул на пол. Каор про себя усмехнулся - девчонка явно его обломала, чего заядлый бабник, разумеется, не простил. Может, и бока ему намяли - бард заметно охранял правую руку. В любом случае, память на лица у шпиона имелась отменная, как и положено, и писец долго записывал подробные приметы девки, тысячника и еще одного парня, ошивавшегося с ними. Упомянул бард и тролля с орком, но как-то неуверенно. По всей видимости, в нелюдях Мелиандр разбирался плохо и так и не понял - шастали здесь одни и те же орк и тролль или же разные. После допроса бард затребовал у Каора коня, денег, прихватил свою чудом уцелевшую гитару и исчез в неизвестном направлении. У Каора возникло сильное желание на всякий случай заковать мерзавца в кандалы и оставить при себе, но, памятуя указания хозяина, он все-таки не решился.
Вскоре после того, как Каор пообещал награду за сведения об орках и троллях, виденных в городе, нашлись свидетели, видевшие тролля с тюком на плече на восточном участке прорыва. Один из жугличей даже утверждал, что тролль тащил на плече человека, но кого - непонятно. Каор решил, что тролль прихватил с собой одного из своих товарищей-Всадников, возможно, и самого командира. То, что человека тащили на плече, говорило за его ранение. Посланник внутренне порадовался - калеку легче искать, чем здорового, да и свободу передвижения тролля он явно ограничит. Даже такие зверюги не могут долго таскать на себе тучное человеческое тело, описанное Мелиандром.
Другой жуглич рассказал, что видел орка, и с ним еще двоих, возможно, людей, в месте, известном как Краснокирпичная слобода. Казалось бы, ничего удивительного - местечко населяли исключительно орки. Однако Каор самолично посылал им гонца с предупреждением от родичей, чтобы позднее не создать сложностей с нанятыми кланами орков. Разумеется, он шел на риск - город мог взбудоражиться раньше времени. С другой стороны, утечка сообщения к людям лишь подкрепила бы давние слухи о надвигающейся войне. А вот гибель сородичей от руки союзников могла внести раскол в ударную южную группировку, направленную против Приморской империи, чего следовало избегать любой ценой.
Орков предупредили, и те заранее покинули город. Разумеется, какой-нибудь отщепенец мог пойти против воли общины и остаться, но Каору не верилось. Кроме того, в руках орка успели разглядеть какую-то длинную палку, возможно, посох. Это сильно поднимало его шансы оказаться шаманом, которого император приказал разыскать любой ценой. Остальных двоих рассмотреть не успели, но, судя по косвенным деталям, его сопровождали недостающие обозники - парень и девка. Все трое успели запереться во дворе и исчезнуть раньше, чем жугличи выломали калитку.
Для очистки совести Трэин послал одного из своих телохранителей вместе со свидетелем на то место для тщательного обыска, и там случилась неожиданная удача. На месте сгоревшего амбара обнаружился распахнутый люк в тайный схрон. Погреб оказался покинут, но на кирпичной глине, наваленной рядом и спекшейся от огня, нашлись совсем свежие царапины и сколы. По всей видимости, орк со спутниками прятался в погребе какое-то время и лишь совсем недавно, очевидно, не ранее сумерек, покинул его. За считанные часы он не мог уйти далеко, так что массовое прочесывание местности могло дать хорошие результаты.
К несчастью, вожди уже практически полностью утратили контроль за своими сородичами. Практически все жугличи, опившись захваченными в городе пивом и вином, вповалку храпели на улицах. На облаву посылать оказалось некого. Приходилось ждать утра, а то и полудня. Посланнику насилу удалось заставить ближайшего вождя отправить нескольких гонцов на дальние заставы, но те, шатаясь от вина и недосыпа, кое-как вскарабкались на лошадей, отъехали на полсотни саженей, свалились на землю и безмятежно задрыхли. От бессильной ярости Каор кусал ногти, но оставалось лишь смириться. В конце концов, менее чем за ночь он выяснил, кого следует искать. Повелитель останется доволен. А утром... утром придет время для убеждения, подкупа и запугивания. От массовой облавы беглецам не уйти.
День восемнадцатый, а заодно и девятнадцатый. К востоку от Хамира
Измученные ночными переходами, Ольга с Теомиром проспали почти до самого вечера. Видимо, остальные решили дать им отдохнуть, потому что на дежурство их не разу не разбудили. Когда до Теомира дошел данный факт, он страшно разозлился.
- Успеешь еще, надежуришься, вся жизнь впереди, - спокойно ответил Хлаш на его возмущенную тираду, помешивая в маленьком котелке аппетитно пахнущее варево. Ему где-то удалось найти сухих сучьев, и тонкая струйка дыма не поднималась выше чем на аршин от земли. Рядом валялась огромная суковатая дубина, свежевыломанная взамен пропавшей в городе. Заграт крепко спал, слегка похрапывая, Тилос и волк отсутствовали. Заспанная Ольга какое-то время ощупывала свои спутанные волосы и почесывала бока, потом обратилась к троллю:
- Хлаш, а ничего, если я до речки сбегаю, причешусь-помоюсь? А то все тело свербит... Я мигом, и тихо, как мышка!
- Давай уж, стрекоза, - улыбнулся ей своей жутковатой зубастой ухмылкой тролль. - Вам, мягкотелым, иначе нельзя. Только не в одиночку. Теомир, пригляди за ней, да и сам рожу помой. А то мятая она у тебя, словно с многодневного перепоя. И не задерживайтесь.
- Мы мигом! - легкомысленно пообещала обрадованная Ольга и, дернув Теомира за рукав, исчезла в кустах. Позевывая, Теомир удостоверился, что кинжал, как ему и полагается, висит на поясе, и поковылял за ней.
Вода оказалась довольно теплой и затхлой, течение почти не чувствовалось. На вкус она сильно отдавала тиной. Теомир сделал пару глотков и решил больше не рисковать. Мало ли какая зараза может здесь таиться, особенно когда выше по течению трупы валяются...
- Тёмка, отвернись и не поворачивайся, пока не разрешу! - сказала ему Ольга. - Я только быстренько окунусь. А обернешься - по башке получишь, вот!
Теомир ухмыльнулся, но качнул головой в знак согласия. За спиной послышалась возня, потом что-то сильно бултыхнулось, и по зеленоватой воде пошли круги.
- Не оборачивайся, понял? - еще раз предупредила его девушка.
Какое-то время Теомир сонно смотрел прямо перед собой на медленное течение, вслушиваясь в всплески и бултыхание за спиной. Вечернее солнце приятно пригревало спину, где-то вдалеке звенел одинокий комар. Потом всплески кончились, на какое-то время стало тихо.
- Можешь повернуться, - наконец разрешила Ольга. Она сидела, поджав ноги к груди и завернувшись в кафтан, по которому рассыпались ее мокрые русые волосы. Штаны, рубаха и сапоги лежали на траве чуть поодаль. - Сейчас вот просохну, и пойдем назад.
Теомир сорвал травинку и принялся ее жевать. Кафтан не полностью укрывал длинные ноги девушки, и он почувствовал какое-то странное волнение. Скрывая смущение, он отвернулся.
- Тёмка, - тихо сказала Ольга. - Как ты думаешь, мы еще вернемся домой? Хоть когда-нибудь?
- А почему нет? - удивился Теомир. - Ты же слышала, что говорили. Обойдем с севера и все такое...
- Слышала, - печально согласилась девушка. - Только почему-то не верю. Наш поселок, наверное, уже захвачен и сожжен, и вообще там война. А вдруг наших победят?
- Нас нельзя победить! - не совсем уверенно произнес Теомир. - Отец-Белоконь не допустит. Мы еще никогда не проигрывали войну, и сейчас справимся. Ты, главное, не плачь, ладно? Хлаш знает, что говорит, и Заграт тоже.
- Ты хороший, Тёмка, - серьезно сказала Ольга. - Утешить вот хочешь... Но я все равно не верю. Знаешь, я все думала о тех, кто жил до нас. Наверное, у них был свой Отец-Белоконь или какие-нибудь духи предков, как у орков, и они тоже думали, что непобедимы. И где они сейчас? Видишь, мы о них даже не слышали! А вдруг и Всадники так же сгинут?
Она уткнула лицо в колени и замолчала. Теомир посмотрел на нее, и вдруг ему стало жалко подругу. Он осторожно придвинулся к ней и приобнял за плечи. Внезапно Ольга напряглась и окаменела.
- Что-то не так? - испуганно спросил ее Теомир. - Онка, что с тобой?
- Ох, Тёмка, все нормально, - поспешно откликнулась она. - Просто... знаешь, я вспомнила ту девчонку. Помнишь, которую на заборе распяли? Я вот... думаю, она ведь была почти такой же, как я, и уже умерла. А вдруг и мы погибнем?
- Мы не погибнем, - твердо сказал Теомир. - Мы не одни, да и сами за себя постоять можем. Обещаю, что с тобой ничего не случится. Я смогу тебя защитить, поняла? От кого угодно, даже от самого Майно.
Внезапно Ольга решительно вскинула голову.
- Знаешь, я не хочу гадать о будущем! - твердо заявила она. - Может, мы не доживем до завтрашнего утра. А я хочу узнать все, прежде... прежде...
Она не закончила. Вместо того она резко повела плечами, и кафтан свалился на землю, оставив ее обнаженной. Она повернулась к изумленному Теомиру, щеки и уши которого заалели как маков цвет.
- Я хочу любить тебя! - твердо заявила девушка. - Прямо сейчас!
Теомир не мог оторвать взгляда от ее небольшой крепкой груди. Его сердце колотилось как бешеное, в ушах бухала кровь. Его тело оцепенело, он не мог даже двинуть рукой.
- Иди ко мне!
Ольга прильнула к нему и неумело поцеловала в губы. Теряя равновесие и опрокидываясь на спину, Теомир увидел Грома. Волк, напружинившись, стоял у кромки кустов. Парень мог бы поклясться, что зверь почти по-человечески подмигнул, прежде чем исчезнуть из виду...
Кусты раздвинулись, и на поляну бесшумно вышел Тилос. Хлаш отложил в сторону палочку, которой помешивал в котелке, взял ложку и осторожно попробовал варево.
- Пальчики оближешь, - сказал он. - Жаль, маловато. Что же ты, друг посланник, за пазухой посуды побольше не припас?
- С детства умом не отличался, - усмехнулся посланник, присаживаясь на траву. - Вообще-то мог бы и сам позаботиться. Нацепил бы себе на голову котелок вместо шлема, она у тебя как раз размерами вышла. Что, будить Заграта?
- Погоди, пусть еще поспит, - мотнул головой тролль. - Ребятишки ушли на реку, вернутся - тогда... Кстати, что-то их долго нет.
- Они утонули друг в друге, как выражается одно дальнее племя, - сообщил Тилос, задумчиво глядя в котелок. - Пусть стресс... напряжение снимут. Гром присмотрит.
- Жаль их, в такую заваруху вляпаться... Наверняка ведь погибнут, - задумчиво сказал тролль. - Конечно, если доберемся до наших, они cмогут отсидеться. Смогут - но ведь не захотят. Знаю я их породу.
- Погибнут? Как знать... - пробормотал посланник. - Как знать. Слушай, Хлаш, давно хотел тебя спросить. Ты в волке Заграта ничего странного не замечал?
- Да нет, - удивленно приподнял бровь тролль. - Я, знаешь ли, по боевым зверям небольшой специалист. Ну, здоровый, почти как ослик, но орки же на них верхом ездят. Выдрессирован, опять же, хорошо, но, наверное, так и должно. А у Заграта ты спросить не хочешь? Ему, думаю, виднее.
- Спрашивал, - откликнулся Тилос. - Заграт ничего странного не видит. А меня что-то сомнение берет...
Тихо хрустнула ветка, и на поляну выбрались Теомир с Ольгой - помятые и смущенные. За ними серой тенью выскользнул Гром. В волосах у девушки запуталась сухая травинка.
- Заграт, лежебока, завтрак проспишь, - пихнул Хлаш орка в бок. - Вставай давай!
- Да я уж давно не сплю, - ворчливо сообщил им шаман, нехотя приводя себя в сидячее положение и сладко потягиваясь. - Галдите как сороки... А где ложки?
- Ишь ты, ложки ему! - удивился Хлаш. - Ложкой по лбу - могу, а вот одолжить - шиш. Свою иметь надо.
- Да у меня их десяток! - возмутился орк. - Только вот гости нынче пошли ушлые, не только ложку - весь мешок к рукам прибрали. Так их вон сколько! Им, небось, нужнее! Давай, делись своей, а то я за себя не отвечаю!
Посмеиваясь, варево из вяленого мяса и травок - Теомир не распознал, каких - выхлебали ложкой Тилоса, зачерпывая ей по очереди. Спящего Телевара решили не поднимать, его долю оставили в котелке. Однако когда ужин - или очень поздний завтрак? - закончился, Теомир почувствовал, что не только не наелся, но даже и проголодался пуще прежнего.
- Увы, - развел рукам Тилос, поймав его взгляд. - Еды в обрез. Даже поохотиться не получится - дичь разбежалась, лука ни у кого нет, а руками ловить несподручно. Разве что Гром что добудет...
Теомир позавидовал Грому. Вот уж кому точно голод не грозит, так это волку летом. Охоться - не хочу, и никакого лука не надо. Он тайком сжал руку сидящей рядом Ольги и с радостью почувствовал ответное пожатие.
- Так, значит, отдыхаем до темноты, - Тилос критически прищурился на небо, затем взглянул на окружающие тени. - Затем выступаем. Стемнеет через час-полтора. Облаков, чтоб им рогаликом завиться, опять не намечается, так что ночь ожидается светлой. Вопросы есть? Вопросов нет. Тогда я, пожалуй, чуть вздремну.
Ольга с Теомиром присели вдвоем на сухой проплешине в отдалении от костерка, где о чем-то тихо переговаривались Хлаш с Загратом. Ольга прижалась к Теомиру, устроила голову у него на плече. Тело девушки дышало ровным теплом даже сквозь рубаху. Говорить ничего не хотелось, но слова и не требовались. Оба ощущали какое-то безотчетное счастье.
Когда сумерки достаточно сгустились, двинулись дальше. Телевар явно чувствовал себя лучше. Он с аппетитом съел похлебку и даже без посторонней помощи сумел взобраться на коня. Шли почти строго на восток, стараясь придерживаться неширокой полосы прибрежных рощ и лесов, хотя река начала сильно петлять. Зачастую приходилось забирать то на север, то снова на юг, чтобы не отходить от русла слишком далеко. Вскоре после полуночи сделали привал. Не разводя костра, полежали немного, глядя в непроглядно черное небо с маленькой искрой Утренней звезды. Гром исчез в темноте и вскоре вернулся с кроликом в пасти.
Тушку прибрали на потом и двинулись дальше. Поднявшись на очередной холм, на фоне чуть светлеющего неба Теомир разглядел далеко на севере плотную полоску леса.
- Да, - ответил на его невысказанный вопрос Хлаш. - Скоро леса станут достаточно густыми, чтобы уйти от реки. Переднюем, потом двинемся в ту сторону. Еще одна ночь - и мы окажемся достаточно далеко от равнин, любимых жугличами. Тогда можно считать, что прорвались - в лесах, да еще и с Загратом в качестве проводника, они нас не найдут.
- Не забывай про осажденные перевалы, - тихо напомнил ему Тилос. - У вас впереди масса проблем.
- У меня - не намечается, - презрительно фыркнул тролль. - Ни один человек не сможет соперничать со мной в знании гор.
- Ну, тебе виднее, - откликнулся Тилос.
И тут из темноты раздался топот копыт.
Первый отряд кочевников маленький отряд пропустил, просто спрятавшись в кустах. Враги шли на рысях плотной большой группой, не обращая внимания на окружающее. Впрочем, в едва сереющей темноте разглядеть они ничего и не могли, даже если бы и хотели. Компания проводила их настороженными взглядами.
- Куда они ночью поперлись? - выразил общее недоумение Заграт. - Вроде не в их обычае в потемках разгуливать. Али новую поживу где почуяли?
- Кто их знает, - раздумчиво отозвался Телевар. - Но мы, Всадники, ночами предпочитаем спать. Поломают лошади ноги на кочках да в кротовых норах - что делать станешь? А жугличи, хоть и дикие люди, все же тож коней держат, должны понятие иметь. Не идет у меня из головы ихний гонец, что нам конягу одолжил. Ищут ведь нас супостаты, а зачем? Не по нашу ли душу они проскакали?
- Они куда-то явно торопились, - поскреб в затылке Хлаш. - Беглецов так не ловят. Странно, однако...
- Ничего странного, - дернул плечом Тилос. - К кому, по-вашему, гонцов отправляли? Таборы ушли воевать Хамир и Всадников. На старых рубежах только старики да больные остались. Если вас всерьез ловить принялись, то их силенок явно не хватит.
- Понятно, - зло сплюнул Заграт. - Обложить хотят, ровно зверье на охоте. Эти вперед пошли, а сзади другие цепью топают. Сдается мне, други, надо побыстрее ногами шевелить, а то неровен час - загонят.
Второй отряд действительно шел цепью, тщательно прочесывая местность. Его услышали задолго до того, как увидели - в основном по хриплому барканью псов. Впрочем, еще раньше Гром начал беспокоиться, оборачиваясь назад и ловя носом едва заметный ветерок, дувший в спину. Заметив это, Заграт тоже принюхался и, видимо, выругался на своем орочьем языке.
- Все, попали, - сообщил он, снова переходя на общий. - И в самом деле нагоняют. Чем мы им так насолили, что даже ночью ищут? Ну что за невезуха, а!
- Ускорились! - скомандовал Тилос, не обращая внимания на бурчание шамана. - Раз с собаками гонят, значит, единственный шанс - до реки добраться. Не успеем - вы покойники! Ну-ка, поднажали!
Холмы здесь стали заметно выше и круче, чем прошлой ночью. Довольно быстро Теомир выбился из сил, пытаясь поддерживать темп среди появившихся известковых осыпей. Ольга едва переступала ногами, шатаясь как пьяная. Рядом тяжело хрипел Заграт. Мохнатый конек Телевара все чаще упирался, не желая карабкаться по кручам, и приходилось искать обходные пути. Лай позади становился все громче. С вершины очередного холма они даже разглядели редкую, быстро приближающуюся цепочку загонщиков с факелами.
И вдруг как-то сразу отряд оказался над высокой кручей. В десятке саженей внизу кипела и рычала Ручейница, сжатая обрывами и невидимая в темноте.
- Пошли бы со мной в Талазену, - проговорил сквозь зубы Тилос, - давно бы на тот берег перешли, чтобы на тракт выйти. Два брода пропустили... Хрен бы нас в тамошних болотах сыскали. Угораздило же меня с вами связаться! Давайте вперед, там обрыв понижается.
Спустя сотню шагов, оступаясь и оскальзываясь, компания почти кубарем скатилась к реке по довольно пологому склону. Известняк крошился под ногами, неприятно покалывая сколами ноги Теомиру сквозь мягкие сапоги. В тусклом свете Белой и Синей звезд вода казалась абсолютно черной и страшно холодной.
- За мной! - скомандовал посланник, решительно вступая на прибрежную отмель. - На тот берег нам не выбраться, придется плыть по течению. Телевар, с коня придется слезть. Придерживайся за него, если можешь, только не утопи ненароком.
- Говорила мне мама, - пробормотал тролль сквозь зубы, - не ходи гулять в чужой лесок, утонешь. Я же горный тролль, не морской, плавать никогда не учился. Ох, пропадай моя головушка!
Он с размаху бросился в воду и с тучей брызг скрылся под водой, но почти тут же вынырнул, держась за свою деревянную палицу. Остальные последовали его примеру.
- Вот и опять я без посоха, - отфыркиваясь, пробормотал Заграт, придерживаясь за луку седла. - Прямо напасть какая-то! За всю жизнь лишь трижды посох менял, а тут за две осьмицы дважды потерял. Тьфу, гадость!
Вопреки ожиданиям, вода оказалась довольно теплой. Отчаянно мешались сапоги, но Теомир не спешил их сбрасывать, поскольку запасных не имелось. Впрочем, течение довольно быстро тащило их вперед, так что от пловцов требовалось лишь держаться на поверхности. Теомир подгребал по-собачьи, пытаясь оставаться поближе к Ольге. Мимо проносились белесые каменные обрывы, о них с шумом билось течение. Волей-неволей приходилось держаться стремнины. Волк громко бултыхал лапами по воде, недовольно отфыркиваясь и стараясь держать нос повыше. Теомир отчаянно вглядывался в темноту, но обрывы, казалось, становились все выше и выше.
- Тилос! - рявкнул Хлаш во всю глотку. Его голос едва слышался за шумом воды. - Тилос, чтоб тебя! Выбираться надо, я уже пузыри пускать начал! Давай к берегу!
- Бес... лез... о! - донесся ответный выкрик посланника. - Бы... ина!.. Ол... ерсты... рекаты! Там!..
Теомир чувствовал, что и ему все сложнее держаться на воде. Намокшая одежда и сапоги тянули вниз, тело наливалось тяжелой немочью, а брызги воды все чаще попадали в нос, отдавая острой болью куда-то вглубь черепа. Он попытался понять, сколько времени понадобится, чтобы оказаться около переката, но прикинуть скорость оказалось сложно. Кажется, течение не уступало бегущему человеку, так что выходило недолго. Но время тянулось страшно медленно, и все сложнее выныривалось из воды за глотком воздуха. Перед глазами пошли яркие пятна.
- Тем... ка! - услышал он полувздох-полухрип Ольги и из последних сил рванулся к девушке как раз вовремя, чтобы вытолкнуть ее, жадно хватающую воздух, на поверхность. - Я... тону!..
И тут что-то задело подошвы. Мгновение спустя их поволокло по каменистому дну, обдирая колени и локти даже сквозь одежду. Мощные руки Хлаша выдернули парня с девушкой из реки и поставили на ноги. Вода поднималась чуть выше колена, и течение явно ослабло, хотя и ощутимо давило на ноги. Тролль хрипло дышал.
- Живы? - спросил он. - Ф-фу, я-то чуть по дну гулять не отправился. Молодцы, ребятишки, теперь осталось до берега добрести.
Волк, которому вода не доходила даже до брюха, от души встряхнулся, и их окатило волной брызг.
- Ну спасибо тебе, друг сердешный! - неодобрительно сказал ему Телевар, бессильно повисший на луке седла. - Из речки выбрались - под водопад попали. Прямо мечта водяного!
Волк громко чихнул и, шумно рассекая воду, потрусил к южному берегу.
- Куда!.. - попытался остановить его Заграт, но Тилос остановил его.
- Он прав, - заявил посланник. - На северном берегу - облава. Там вас возьмут тепленькими еще до утра. Нужно уходить на юг, в леса и болота. Тогда еще побегаем.
- А Песчаные горы? - печально спросил Заграт. - Туда-то как?
- Пока - никак, дружище, - пожал плечами Тилос. - Впрочем, я предупреждал. Хотите жить - придется двигаться на юг.
Он повернулся и побрел вслед за волком. Остальные, поколебавшись, двинулись за ним.
Миновав полосу прибрежной грязи, отряд вповалку повалился на землю. Тилос, однако, остался на ногах.
- Передышка минут на десять, - мягким, но не допускающим возражений тоном заявил он. - Погоня никуда не делась, до переката она доберется максимум через час. Здесь - единственное место, где мы могли выбраться на берег, на северном берегу расположены каждому суслику известные волока для торговых барж. Чуть ниже по течению река глубоко проела известняк. Там снова начинаются обрывы, которые тянутся на десятки верст. Может, там и есть пологие склоны, но я про них не знаю. Так что когда погоня обнаружит, что мы ушли в реку, она со всех ног бросится сюда. При условии, конечно, что жугличи знают местность хотя бы вполовину так же хорошо, как я.
- Я тоже ее знаю! - парировал Хлаш. - Если мы уйдем на юг, то до Песчаных гор как бы не к осени доберемся. Мы уйдем далеко в сторону Талазены, прежде чем сможем снова пересечь реку.
- А у вас есть выбор, любезный Хлаш? - удивленно поднял брови Тилос. Он сложил руки на груди, и Теомир заметил, что его одежда почему-то совсем не выглядит мокрой. - Конечно, можно вернуться вверх по течению в сторону Хамира и попытаться пересечь реку, оказавшись за спиной у погони. Однако опасно, я бы сказал. Ищут-то не абы кого, а вас персонально. Тролль, орк, Ольга, Теомир - компания пестрая, шансов одурачить жугличей у вас нет. Плюс уважаемый Телевар - он вряд ли способен на дальние путешествия...
- Я сам знаю, на что способен! - огрызнулся оскорбленный тысячник. - Ты, небось, еще и не родился, когда я уже в десятниках ходил!
- Именно так, - спокойно парировал Тилос. - Ты уже немолод, Телевар, да еще и ранен. И не забывайте - еды у вас нет и добывать ее нечем. Волк вас не спасет, даже если дичь здесь осталась непуганой. Боюсь, у вас нет выбора.
Молчание стало ему ответом. Теомир отчаянно перебирал варианты, но ничего путного в голову не приходило. Он не знал местности, не знал пути к Песчаным горам, не знал сил врага, не знал, что происходит дома... Он не знал ничего. Теомир почувствовал отчаяние. Он крепко сжал руку Ольги. В ответ девушка придвинулась к нему поближе.
- Умеешь ты убеждать... - наконец нехотя произнес тролль. - Вы, люди, вообще горазды играть словами. Раз - и нет выбора!
- Я здесь ни при чем, - отрицательно качнул головой посланник. - Вас ведут расставленные точки принуждения.
- Что? - переспросил Хлаш.
- А-а... сложно объяснить. Ну, скажем, судьба.
- Судьба! - прорычал Заграт. - Нет никакой судьбы! Не убеждай меня, что ты веришь в такую чушь, посланник!
- Вообще-то не верю, - криво усмехнулся Тилос. - Но ваш случай - особый. Я так понял, что ты тоже согласен. Телевар?
- Не идти же нам в одиночку, - зло махнул рукой тысячник. - Не по душе мне убегать, как зайцу от лис, но что делать?
- Вот и ладно, - кивнул Тилос. - Передохните еще немного, а я расскажу, куда мы двинемся.
Теомира задело, что их с Ольгой мнением даже не поинтересовались, но он заставил себя прислушаться к рассказу посланника. Выходило так, что прямо сейчас отряд должен углубиться в болота, обильные на южном берегу реки, чтобы сбить погоню со следа или хотя бы спешить ее.
- Скорее всего, жугличи не сунутся в трясины, особенно пешими, - пояснил Тилос. - Не любят они ногами ходить. Да и собаки у них к болотам не приучены, поверху след брать не умеют, а понизу болотина все затянет. Далее за болотами начинаются густые леса. В небольших деревушках живут бортники и охотники, и через них проходит большой торговый тракт из Талазены к северным городам вроде Терелона и Каменного Острова. С недавних пор они заключили союзы с Приморской империей, торговля с ними оживилась, и сейчас вдоль тракта довольно густо обитают люди, возникают новые поселения. Часть лесов выжжена и распахана. Выращивают там в основном рожь, овес, репу, морковь да капусту. Еще южнее опять начинается степная равнина с редкими перелесками, а за ней - северные отроги Сахарных гор.
- А они выше Песчаных? - с интересом спросила любопытная Ольга. - Я слышала, у троллей есть крепости на высоте тысячи саженей! Там даже облака иногда ходят...
- Песчаные горы - простые лакколиты, - непонятно объяснил ей Тилос. - Давление лавы прогнуло кору... ну, землю, но наружу выйти ей сил не хватило. Вулкан не получился, но высокие холмы образовались. Раньше здесь все покрывал океан, отсюда отложения известняка и песчаника, из которых состоит местность. А на юге горы, которые называют Сахарными, и сложены они из настоящего камня. Хребет тянется далеко на юг. Встречаются вершины и по пять верст высотой, есть пара давно потухших вулканов. На вершинах лежат вечные снега, отсюда и название.
- А в северных отрогах Сахарных гор - Серое Княжество... - как бы про себя пробормотал Хлаш.
- Да, в Лесной долине, - серьезно кивнул головой Тилос. - Но оно не про нас. Серый Князь - хороший правитель, но не любит чужаков. Так что туда мы не пойдем, а двинемся торговым трактом в Талазену. Если по дороге, то туда верст сто семьдесят осталось или около того, но лесами можно заметно срезать. Вдоль тракта живут свободные люди. Над ними нет правителя, и жугличей они недолюбливают. Да кочевники и не станут соваться в те земли без особой нужды. Там охотиться на вас станет куда сложнее. Одна беда - кто бы знал, как точки принуждения расставлены...
Он замолчал и махнул рукой.
- Опять изображать начал... - досадливо протянул Заграт. - Ну что, двинулись? А то долежимся до жугличей...
- Двинулись, - согласился Тилос. - Ничего я не изображаю, пойми. Если я неправ, то вам и знать-то такие вещи незачем. А если прав - сами рано или поздно поймете. Пока что помните одно: вторжение жугличей - дело рук Майно, и охотятся на вас по его личному приказу. Значит, охота никогда не прекратится. Жугличи отстанут - другие появятся.
- Да не бреши ты! - не выдержал Телевар, устало взгромождаясь на лошадь. - Ох, старею... На кой мы, клопы запечные, Врагу сдались? Ладно бы конязь с нами шел, тогда понятно, а так...
- Надеюсь, ты прав, - хмыкнул Тилос. - Тогда у вас есть шанс дожить до старости. Ну, все готовы?
Вскоре отряд углубился в чахлый лесок, и под ногами снова захлюпала вода.
- Вспомнить бы дорогу, - пробормотал Тилос. - Я тут не раз с проводником из местных хаживал, но давно...
- Я тоже здесь бродил однажды, - неожиданно поддержал его Хлаш. - Авось на пару вспомним.
Тилос кивнул и продолжил рассказывать о тракте на Талазену. Теомир переставлял усталые ноги, машинально выбирая где посуше, но мысли его витали далеко. Горы в две с лишним тысячи саженей - и все из настоящего камня! И снег, который не тает даже летом... Ему вдруг отчаянно захотелось побывать там, пощупать руками твердые кости земли, а может, и унести с собой маленький камешек на память.
- Онка, представляешь, целая гора из настоящего камня! - шепотом поделился он с бредущей рядом Ольгой.
- Ага, и снег на вершинах! - откликнулась она, и Теомир понял, что их мысли идут в одном направлении. - Вот бы повидать...
Как-то незаметно для себя они оказались посреди безбрежной топи. Деревья стали редкими, низкими и чахлыми, кое-где поблескивали маленькие озерца, окруженные моховыми подушками, а ноги погружались в липкую тягучую грязь не меньше, чем по щиколотку. Тилос с Хлашем напряженно осматривались по сторонам, пытаясь разглядеть в темноте малозаметные знаки и полусгнившие вешки, оставленные неведомыми людьми. Иногда они останавливались и принимались яростно спорить напряженным шепотом.
Вперед продвигались медленно. Ночная тьма сгущалась. Уже в полдесятке саженей болото растворялось в окутывающей мгле, и чем дальше, тем хуже становилось видно даже под ногами. По совету Тилоса все нашли или выломали себе длинные палки и осторожно прощупывали почву перед собой. Изредка палки проваливались полностью, и тогда приходилось кропотливо тыкать ими вокруг себя в поисках обходных путей. Появилась мошкара. Тучи мелких мушек облепляли лицо, лезли в нос, глаза и уши. Они раздражали так, что на огромных, в три раза крупнее привычного, комаров, с налету пикировавших на тело и всаживавших хоботок чуть ли не до кости, уже не обращали внимания. Впрочем, Тилоса насекомые почему-то игнорировали, а мохнатая шкура Заграта и чешуйчатая Хлаша прекрасно их защищала (Заграт только непрестанно дергал ушами, совсем как лошадь). В основном страдали Всадники, да еще волк, жалобно поскуливая, отчаянно мотал головой, клацал в воздухе клыками, иногда ложился прямо в грязь и начинал яростно скрести лапами распухший нос.
- Чтоб я еще хоть раз в жизни вышел из дома без накомарника! - просипел сквозь зубы Телевар. Ему пришлось спешиться. Лошадь шла за ним в поводу и, судя по всему, страдала не меньше людей.
- Сейчас еще ничего! - утешил его Хлаш. - Вот днем местные слепни появятся, и тогда начнется самое интересное. Они даже мою шкуру прокусывают.
- Спасибо, утешил! - сообщил ему Телевар, яростно отплевываясь. - Осталось только упырей-кровососов дождаться...
- Дождешься еще, - уверил его тролль самым серьезным тоном. - Я слыхал, они водятся где-то в здешних краях.
Телевар только тихо выругался.
К тому моменту, как небо начало розоветь, Теомир окончательно выбился из сил. Он еле брел, с трудом переступая ногами. Ольга, идущая позади, выглядела бледной, как покойница, под глазами пролегли едва заметные тени. Телевар тяжело, с присвистом дышал, почти повиснув на поводу коня.
- Привал, - наконец скомандовал Тилос, в очередной раз встревожено поглядев на них. - Съедят вас или не съедят - не знаю, только с ног вы точно валитесь. Закутайтесь-ка с головой в одежду. Душновато, зато без гнуса.
- Тилос, долго еще по болотине идти? - чуть слышно спросила Ольга, с изнеможением плюхаясь на сырую землю у корней чахлой болотной сосенки. - Сил никаких нету...
- Ну... - задумчиво протянул Тилос, что-то прикидывая в уме. - По прямой мы осилили верст, наверное семь...
- Семь? - вскинулся Теомир. Ему казалось, что после перекатов они намотали верст двадцать по меньшему счету. - Семь? Да мы сколько времени тащимся!..
- Ну, семь - по прямой, - хладнокровно разъяснил Тилос. - А со всеми петлями - верст десять, а то и одиннадцать.
Теомир лишь застонал.
- Если я правильно помню, - продолжил Тилос, игнорируя его отчаяние, - болото тянется верст на двадцать, дальше вновь начинаются сухие леса. Когда-то давно, помнится, я проходил их за день. Ночевать здесь, как видите, тяжеловато, да и заразу от кровососов подцепить можно...
- От кровососов? - удивился Теомир. - А говорили, что все от дурной воды да от скверных испарений.
- От воды тоже, - нетерпеливо мотнул головой посланник. - Дизентерию, например. Ну, слабость желудка. Но я-то имею в виду малярию, болеет ей здесь народ. Да не о том речь. Беда в том, что ходил я по болотам давно и в других местах, здесь дороги не знаю. Хлаш, к сожалению, тоже. Боюсь, мы заблудились.
- Заблудились? - Телевар недоверчиво взглянул на него. - В топях? Так чего же ты нас сюда тащил? Уж лучше бы жугличи нас порубали - легкая смерть, и за то спасибо. А тут мы в трясине сгинем от комарья аль от голодухи ноги протянем...
- Выберемся, никуда не денемся, - легкомысленно пожал плечами Хлаш, пожевывая какую-то травинку. - Народ всегда направление чувствует, кругами ходить не придется. А двадцать верст даже и по топям не так много. За пару дней выберемся. Вот жрать нечего...
- Жрать - это проблема, - вздохнул Тилос. - Ладно, если что - энзэ распечатаю.
- Энзэ? - недоуменно переспросил Телевар, настороженно глядя на Тилоса.
- Неприкосновенный запас, - нехотя объяснил он. - Надейтесь, что не узнаете о нем больше. Во-первых, его мало - для всех нас на пару дней, не больше. Во-вторых, от него вас будет нести не хуже, чем от дизентерии. Тело мои таблетки поддерживают, но вот желудок с печенкой бунтовать начинают.
- Что не может не радовать, - недовольно констатировал Заграт. - Дристать на ходу - то еще удовольствие...
Теомир почувствовал, что неудержимо засыпает. Сквозь дрему он еще слышал ленивую перебранку, но затем все провалилось в темноту. Проснулся он из-за солнечного луча, немилосердно светившего сквозь зажмуренные веки. Он попробовал перевернуться на другой бок, но в него впился какой-то посторонний корень. Кроме того, парень почувствовал неудержимое желание сбегать в кустики. Он нехотя продрал глаза и оглянулся по сторонам в поисках подходящего места. От комариных укусов лицо нещадно чесалось и, кажется, распухло вдвое против вчерашнего. Отряд спал вповалку, даже Тилос лежал, вытянувшись на спине с закрытыми глазами. Его лицо странно подергивалось, будто посланник беззвучно разговаривал во сне. Невдалеке обнаружилось несколько подходящих деревьев, и Теомир, с трудом передвигая затекшие отлежанные ноги, поплелся в ту сторону. Сделав свои дела, он заправил рубаху в штаны и развернулся, чтобы присоединиться к остальным. Его нога оскользнулась на кочке и, потеряв равновесие, он резко взмахнул рукой и ухватился за сосну.
- В ухо плюну! - сообщил ему тонкий писклявый голосок.
От неожиданности Теомир подпрыгнул на месте, снова оступился и с размаху приземлился на задницу.
- И за нос укушу! - добавил голосок уже не так уверенно. - Я злобный, точно говорю! Лучше не лезь!
- Ты кто?! - Теомир завертел головой, пытаясь разглядеть говорящего, но вокруг не замечалось решительно никого. - Ты где?!
- У тебя над головой, глупый! - снисходительно сообщил ему голосок. - На ветке вишу. Не видишь, что ли? А чего тогда кидаешься?
Теомир задрал голову и обомлел. Прямо над его головой вверх ногами болтался небольшой, с кулак величиной, зверек с острой вытянутой мордочкой. В его чуть приоткрытой пасти поблескивали тонкие острые зубки. Зверек обладал парой больших кожистых крыльев, которыми помахивал в воздухе, пытаясь удержаться на скользкой коре, толстеньким мохнатым брюшком и лопоухими ушами. Уши выглядели до того гигантскими, что, казалось, что он помахивает и ими тоже, как второй парой крыльев.
- Привет! - сказал зверек. - Наконец-то увидел. Вы, двуногие громадины, вообще плохо видите, не то что я! - Он моргнул бусинами глаз и спросил: - А вы кто такие? Я вас раньше не видел!
- Вообще-то я Теомир, - осторожно откликнулся парень, который разглядывал зверька, разинув рот. - А как ты разговариваешь? Ты же упырь!
- Сам ты упырь! - обиделся зверек и возмущенно махнул ушами. - И вовсе я не упырь! Я комаров ем и бабочек! И еще мух, - добавил он чуть подумав. - А кровь я не сосу.
- Все вы так говорите, пока сзади не наброситесь, - рассудительно сказал Теомир, ни разу в жизни не видевший упырей. - Все равно ты упырь, вон зубы какие. Как же иначе?
- Я не упырь! - опять обиделся зверек. - Я - Ых! Злобный Ых, - уточнил он, дернув ушами. - Меня так все называют. А продолжишь обзываться - в ухо плюну и за нос укушу, вот! Мы тут давно живем...
- Здесь? На болоте? - на всякий случай уточнил заинтригованный Теомир. Сон окончательно слетел, и теперь ему стало жутко интересно.
- Сам ты на болоте! - опять обиделся зверек. - Ты точно глупый. Кто же в болоте живет? За болотом, в Тенистом лесу. У нас там здорово, вот увидишь! Я сюда летаю, чтобы на комаров поохотиться, они здесь знаешь какие вкусные! - Злобный Ых даже зажмурился от удовольствия. - Только летать далеко, а то я бы каждый день их ел.
- Слушай, Ых, - Теомиру страшно хотелось рассмеяться, - а как ты разговариваешь? Ну, я хочу сказать, что еще никогда...
- Ха! - мордочка Злобного Ыха растянулась в зубастенькой самодовольной улыбке. - Я со всеми умею разговаривать, даже с вами, двуногими. А остальные не умеют и завидуют. Мне мама так и говорила, пока куда-то не улетела: умный ты, сынок, аж завидно! И другие завидуют, и Волчок, и Хрюша, и все остальные, только не говорят...
- А кто такие Волчок и Хрюша? - любопытство Теомира распалялось все сильнее.
- Ну, Волчок - он такой большой и серый, на четырех ногах, - пояснил зверек. - У него еще зубы как у меня, только побольше. Вон, как тот ваш, - он мотнул головой в сторону спящей компании. - А Хрюша такой толстенький и еще хрюкает, - зверек воспроизвел какой-то странный звук. - Он говорит, что он молочный поросенок. Потом есть кот Алька, он такой черный, хвост трубой задирает и искрами сыпать умеет. И когти у него острые, как цапнет - не обрадуешься! Ага, а белка Ехида наоборот маленькая, но пушистая, и у нее кисточка на хвосте. Она еще в темноте светится, когда она по деревьям скачет, не Ехида, а кисточка. А еще есть бык Сердюк, он все время сердитый и на меня ругается. Он еще и на других ругается, коровами безмозглыми обзывает. Я не знаю, что такое корова, я их никогда не видел, а он все равно ругается. А еще есть полевая мышь Жулька, она под вербой живет, такой большой и развесистой. Она тоже на меня ругается, когда я ей спать не даю. А я разве со зла? И потом, разве можно столько спать? Подумаешь, в ухо плюнул разок... А еще у нас живет лев Делирик, он недавно откуда-то пришел. Он такой большой и тоже на четырех лапах, как Волчок, и еще у него грива. Он раньше далеко жил, где солнце спит, а потом к нам пришел. Он говорит, что царь зверей, и страшно рычит, а ему никто не верит, и все на него ругаются, когда он командовать хочет. А еще...
- Погоди, погоди! - замахал на него руками Теомир, чуть не плача от сдерживаемого смеха. - Ты меня совсем заболтал! Ты вот что скажи - дорогу отсюда знаешь?
- А как же! - раздулся от важности зверек. - Я сюда из нашего Тенистого леса сколько раз летал! Полетели вместе, я тебя с Волчком и Хрюшей познакомлю... - Злобный Ых соскользнул с ветки, распахнул крылья и описал над Теомиром пару кругов. - Ну, ты чего?
- Понимаешь, я не один, - объяснил ему Теомир. - Со мной товарищи, вон они спят. Кроме того, мы летать не умеем, мы ногами ходим.
- Ногами? - недоверчиво переспросил зверек, описывая в воздухе круги. - А, ну да, я совсем забыл. Волчок и Хрюша вот тоже летать не умеют, и Ехида тоже. А они там тебе нужны? Как-то они подозрительно выглядят. Еще укусят за нос ненароком, особенно вон тот, на Волчка похожий, а я маленький, меня за нос кусать нельзя...
- Не укусят, - пообещал ему Теомир. - Слово даю. В крайнем случае за меня цепляйся, я тебя в обиду не дам. Пошли, познакомимся...
Осторожно пробираясь между кочками, он добрался до Телевара и осторожно потряс его за плечо.
- Господин темник! - тихо сказал парень старику на ухо. - Проснись, дело есть.
Телевар мгновенно сел вертикально, судорожно нащупывая на поясе отсутствующий меч. Потом провел рукой по лбу и хрипло вздохнул.
- А, это ты! - качнул он головой. - Перепугал, пострел. Что случилось? Комары заели?
- Господин Телевар, смотри, с кем я познакомился, - Теомир мотнул головой в сторону Злобного Ыха, опять повисшего на ветке вниз головой. Видимо, новое место оказалось удобнее, потому что зверек плотно завернулся в свои крылья и лишь настороженно поводил лопоухими ушами. - Его зовут Злобный Ых!
- Видать, не набегался ты за ночь, - откровенно зевнул Телевар. - С летунами знакомиться вот начал. Отец-Любоконь, да он же упырь! Ну-ка, располовинь погань мечом, а то я без оружия...
- Тс-с-с! - прервал его перепуганный Теомир. - Господин темник, он не упырь. Я же говорю, его зовут Ых...
- Злобный Ых! - решительно поправил зверек со своего насеста. - И вот так всегда - как увидят, так сразу железками махать начинают. Я же говорил - подозрительные они. Теомир, полетели без них, а?
Секунду Телевар ошеломленно смотрел на него, потряхивая головой, как бы пытаясь убедиться, что уже проснулся. Его нижняя челюсть отвисла. Потом он медленно взглянул на Теомира.
- Н-да... - неуверенно произнес он. - Ошибочка вышла. В первый раз говорящего уп... мыша вижу. - Он снова посмотрел на зверька. - Извини меня за нерозумение, малыш, ошибся, с кем не бывает. Так кто ты, говоришь?..
- Злобный Ых! - обиженно повторил зверек, отворачивая мордочку. - А тех, кто обзывается, я за нос укушу! Вот так!
Он воинственно клацнул зубами.
- Не стану обзываться, честное слово! - клятвенно пообещал Телевар. - Ты уж прости старика, ладно? Злобный Ых, говоришь? Ну, а я Телевар. Так, ребята-зверята, я думаю, что остальные с нашим новым другом познакомиться тоже не откажутся.
- Ну так разбуди их, - мудро посоветовал Злобный Ых. - Они проснутся, и мы познакомимся. Только палками кидаться не надо!
- Конечно, малыш! - заверил его Телевар. - Ну-ка, засони, подъем! - рявкнул он во всю мощь своей глотки. - Негоже принимать гостей спящими!
Тилос оказался на ногах еще до того, как тысячник закончил фразу. Секунду его лицо еще подергивалось, но затем стало абсолютно бесстрастным.
- Зачем же так громко? - с упреком сказал он. - Я и так не спал.
- Зато остальные засони дрыхли без задних ног, - Телевар кивнул в сторону Заграта и Хлаша. Те с недоумением смотрели на него, приподнявшись на локтях. Ольга сладко зевала и протирала глаза. Как и у Теомира, ее лицо выглядело слегка припухшим от комариных укусов. - Знакомьтесь, ребята, этого парня зовут Злобный Ых!
Тысячник кивнул головой на вспорхнувшего и летающего вокруг зверька.
- Он болтает не хуже нас с вами, так что представляйтесь сами.
- Упырь - днем? - недоуменно пробормотал Заграт, присаживаясь на корточки. - Чудеса в решете...
- Сам ты упырь! - опять обиделся Злобный Ых. - Щас как плюну в ухо! Теомир, чего они опять обзываются! Сказали же, что не будете!
- Ой, какой миленький! - восхищенно пробормотала Ольга. - Такой ушастенький!
Зверек немедленно спикировал к ней и повис вниз головой, уцепившись за ее одежду на плече.
- Вот! - нравоучительно заявил он, обводя всех упрекающим взглядом. - Он единственный, кто меня сразу понял! А то - упырь, упырь!..
- Не он, а она, - улыбаясь и осторожно поглаживая его пальцем, поправила Ольга. - Меня, между прочим, Ольгой зовут, а тебя?
- А меня - Злобным Ыхом! - гордо пропищал зверек. - Я в Тенистом лесу живу, во-он за той сосной! - Он неопределенно мотнул ухом. - Пошли все к нам, а то я уже комаров наелся, мне бабочек хочется.
Он вспорхнул с ольгиного кафтана и начал носиться над головами.
- Раз летать не умеете, идите за мной. Я медленно!
Откладывать поход не стали. Хотя ночные приключения изрядно вымотали беглецов, а голод глодал желудки, надежда выбраться из гиблого болота придавала сил. Злобный Ых указывал дорогу, порхая над головами и изредка ныряя вниз, чтобы подцепить особо аппетитного слепня из тех, что вылетели на охоту с восходом солнца. В момент нырка он как-то по особенному подгибал задние лапы с натянутой между ними перепонкой, ловя в получившийся мешочек муху, мгновенно обрывая ей крылья и голову и засовывая остальное в пасть. Теомир так загляделся на него, что несколько раз наступил на ногу шагающей рядом Ольге, за что заработал по шее, а потом и неслабый толчок в бок вкупе с испепеляющим взглядом.
Зверек сильно раздражался каждый раз, когда отряду приходилось давать крюк в обход маленьких озер или топей. Он привешивался вниз головой к дереву и что-то сердито пищал себе под нос про глупых бескрылых. Однажды летун вспорхнул в воздух и исчез за деревьями, но, к счастью, вскоре вернулся.
- Недалеко уже, - сообщил он с важным видом. - Только там лужа. Опять обходить станете?
- Несомненно, малыш, - подтвердил Тилос. Он по-прежнему выглядел свежим и ничуть не усталым, а к сухой одежде почти не прилипала грязь. - Вот подучимся летать, тогда начнем ходить напрямую, а пока приходится так. - Он подмигнул едва плетущейся Ольге. - А большая лужа-то?
- Да не, маленькая, - легкомысленно махнул ушами зверек. - Раз-два, и перелетел.
Теомир хмыкнул. Бочажины в десяток саженей шириной зверек не замечал вовсе. Следовало ожидать, что "лужа", на которую он соизволил обратить внимание, окажется немалой.
Все время, когда Ых не сердился на неуклюжих путешественников, он болтал. Он засыпал отряд массой сведений о населении Тенистого леса. Зверек рассказывал о знакомых белках, барсуках, каких-то заглотах и бурках и чуть ли не о лягушках. Из перечисленных обитателей Теомир запомнил только серого Волчка, молочного поросенка Хрюшу, белку Ехиду со светящимся хвостом, искристого дикого кота Альку да еще почему-то непонятного зверя льва Делирика с волосатой гривой. Вскоре он почувствовал, что монотонный щебет Ыха убаюкивает его прямо на ходу. Пару раз клюнув носом, он решительно тряхнул головой, на ходу зачерпнул ладошкой холодной воды из лужицы и плеснул в лицо. Немного полегчало, и Теомир закрутил головой по сторонам, осматривая постепенно менявшуюся местность.
Отдельные озерца потихоньку расползались по сторонам, сливаясь в пока еще мелкие протоки, чахлые болотные деревья исчезали, уступая место осоке и камышу. Меньше стало ям с липкой грязью и полужидким затягивающим дном, исчез мох, сменившись какой-то низкорослой травкой. Кочки стали выше, в глубоких щелях между ними хлюпала вода. Жугличский конек то и дело оскальзывался и оступался, поднимая тучи брызг.
- А вот и лужа! - весело сообщил им Злобный Ых, внезапно спорхнув вниз и опять прицепившись Ольге на кафтан. - А вы через нее поплывете, да? Я еще ни разу не видел, чтобы двуногие через лужи плавали, Волчка видел, Хрюшу видел, а двуногих - нет. Покажите, покажите! - Он снова взлетел в воздух и принялся возбужденно носиться в воздухе, делая петли и кувырки. - Ой, как интересно!
- Ничего себе лужа! - потрясено пробормотал Телевар. - Действительно, курица - и та перейдет, крыльев не замочит!
Перед путниками расстилалась чистая водная гладь, лишь у берега заросшая густым камышом. Легкий ветерок поднимал на воде рябь, утреннее солнце отражалось в ней как в кривом зеркале, то растягиваясь в длинную дорожку, то снова сжимаясь в точку. Теомир углядел, как то тут, то там плещется довольно крупная рыба. Другой берег виднелся где-то вдали, затянутый густым туманом. Ольга поежилась, и Теомир ощутил, что сквозь влажную одежду его пробирает озноб.
- Здешними местами я точно не хаживал, - пробормотал Тилос. - Озеро я бы запомнил. Полверсты в ширину на глаз. Ну что, други, как форсировать?
- Если ты имеешь в виду, как переправляться, - хмуро сказал Хлаш, - то имей в виду, что вплавь мне его точно не осилить. Другим, думаю, тоже мало не покажется. Плот нужен, или в обход идти.
- В обход - еще день-два потерять, - проворчал Заграт. - А у меня ноги отваливаются. Жрать нечего, холодно, да и вообще - пора хороший привал сделать, а на той стороне - добрый лес. И молочный поросенок. Я за плот.
- Интересно, из чего вы его делать собрались? - осведомился Телевар. - Плавника вы еще, может, и насобираете, а чем вязать вздумали? Ведь какую же махину делать придется - шесть человек да конь!
- Эй, вы еще долго на мете топтаться будете? - окликнул их сверху летучий зверек. - А то мне уже надоело с вами плестись. Давайте, плывите, или я полетел.
- Ых, миленький, - взмолилась Ольга. - Не бросай нас, ладно? Мы не можем тут плыть, далеко слишком. Но мы чего-нибудь придумаем, честное слово!
- Не можете плыть? - разочарованно переспросил зверек. - А я-то думал... Летать вы не умеете, плавать - тоже, ходите и то с трудом. Сидели бы дома, раз такие неумелые. Тогда я полетел бабочек ловить, а вы думайте. Не бойтесь, - покровительственно добавил он. - Я только немного их съем - и сразу назад.
Маленький, но очень злобный Ых сделал петлю и стремительно полетел через озеро.
- Вот пострел! - неодобрительно пробормотал Телевар, покачивая головой. - Сразу назад он, видите ли! Завел и бросил, упырь говорящий! Небось, дождется, пока мы ноги протянем, а потом попирует как следует...
- Он не упырь, - покачал головой Тилос. - Он питается насекомыми, на что не один кровосос не способен. Да и не водятся в наших краях кровососы, они только далеко на юге встречаются. Но я раньше ни о чем подобном не слышал. Говорящая летучая мышь, ну надо же! Никогда бы не поверил, если бы сам не увидел.
- Волшба, - не слишком уверенно сказал Теомир. - Колдовство какое-то...
- Безусловно, - согласился Тилос, задумчиво глядя на него. - Естественным путем летучая мышь не может приобрести разум - слишком маленький мозг. Да и говорить - с его-то глоткой и пастью... Конструктор, видимо, решил развлечься в свое время. Но из болота он нас вывел, и ты, почтенный Телевар, неправ. Ребята, вы вышли живыми из осажденного города, ушли от погони, не утонули в реке и болотах, а теперь застряли перед каким-то крохотным озерцом? Смех, да и только! Думайте. Наверняка есть выход.
- Сам-то ты что, думать не собираешься? - сварливо заметил Заграт. - Мы, значит, вкалывай, мозгами шевели или плот там собирай, а ты лежать и поплевывать собрался? Силён!
- Во-первых, - спокойно объяснил Тилос, - есть определенные сомнения, что от меня будет толк. Во-вторых, раз вы сопровождаете меня в Талазену, то автоматически вступает в силу предложение о вашем найме как телохранителей и проводников. Так что я тут главный, и кому, как не мне, лежать и поплевывать?
- Ни хрена я с тобой не договаривался! - возмутился Заграт. - Вон та орясина чешуйчатая, может, и договаривалась, а я - нет. И вообще, ты нас ведешь, а не мы тебя...
- Четверть серебряной монеты в день, - подмигнул ему Тилос. - Каждому.
Возмущенно открывший рот Заграт так и остался сидеть неподвижно. Ольга прыснула и рассмеялась. Телевар с удивлением поглядел на Тилоса.
- Ты предлагаешь втрое против обычной цены, - удивленно сказал он. - Причем за то, что нам и так пришлось бы делать. Я тебя не понимаю, посланник.
- Считайте, что я неожиданно получил наследство и транжирю деньги, - озорно глянул на него Тилос. - Ну так что, согласны?
Воцарилось молчание, которое первым нарушил Хлаш.
- Не знаю, как другие, а я согласен, - усмехнулся он. - Все равно другого выхода нет. С какого, говоришь, момента идет плата?
- С позавчерашнего дня, - пояснил Тилос. - Как от Хамира отправились, так и идет. Ну, бездельники, чего встали? Думайте, как через озеро перебраться!
Он демонстративно выбрал местечко посуше и улегся навзничь, прикрыв глаза, однако Теомир заметил, что его рот кривится в с трудом сдерживаемой улыбке.
- Вот ничего себе! - ошеломленно сказал Телевар. - Глазом моргнуть не успели, как уже захомутали. Далеко пойдешь, парень!
- Недаром же я посланник, - согласился Тилос, не открывая глаз. - А теперь я скажу вам большое спасибо, если вы оставите меня в покое хотя бы на полчаса. Мне пого... подумать надо.
- Раскомандовался... хозяин, - хмыкнул Заграт. - Гром, чего расселся? Топай на охоту, авось и нам чего принесешь. Только головастиков не надо, меня от них тошнит.
Гром громко фыркнул, выразительно оглядел чахлый заболоченный лесок, где не могла бы укрыться и белка, отошел к Тилосу и улегся рядом с ним. Заграт только что-то невнятно пробурчал под нос.
Спустя примерно час удалось соорудить подобие плота. Раньше Теомиру приходилось плавать на чем-то похожем в верхнем течении Ручейницы, но там по берегам в изобилии рос лес, так что материала хватало. Да и мастеров с инструментами - тоже. Здесь же пришлось обшарить берег на расстоянии в полверсты в обе стороны, чтобы набрать тяжелого от воды кривого полусгнившего дерева. На обвязку пожертвовали верхнюю одежду. Всадники раскромсали ножами свои кафтаны на узкие полосы, оставшись лишь в тонких рубахах, еще не просохших после предыдущих приключений, и Теомир с Ольгой сразу задрожали от холода.
Клацая зубами на пронизывающем ветерке и обхватив себя для тепла руками, Теомир ругал себя за изнеженность последними словами. Оставшийся в одних штанах Хлаш ловко ворочал бревна, связывая их импровизированными веревками. По его гладкому бесстрастному лицу совершенно не чувствовалось, холодно ему или нет. Тилос отказался пожертвовать хотя бы кусочком из своего одеяния странного фасона. Только сейчас Теомир обратил внимание, что на его плотной облегающей рубахе коричневого оттенка нет пуговиц и вообще никаких вертикальных разрезов, если не считать двух странных прорезей с липкими краями, в которых посланник держал мелкие вещи. Даже ворот рубахи казался слишком узким, чтобы снимать ее через голову. Теомир не стал ломать голову над загадкой. Не родился же посланник в ней, в самом деле. Значит, как-то снимается...
- Извини, Заграт, но моя одежка стоит больше, чем все вы, вместе взятые, - ухмыльнулся посланник в ответ на прямую просьбу шамана. - На рынках Талазены за нее дали бы десятерых невольников вроде тебя. Вы уж обойдитесь как-нибудь, лады?
- А потом плот расползется посреди озера, и мы вместе с твоей замечательной рубахой пойдем на корм рыбой, - проворчал Заграт. - В ухо бы тебе плюнуть, как выражается тот ушастый недоносок, да ведь не принято с нанимателем так поступать.
- Хорошо, что не принято, - одобрил Тилос. - А то бы мне пришлось за нос тебя укусить, по тому же рецепту. Про весла, кстати, не забудьте.
Он накинул на голову куртку и замер в оцепенении.
Под весла приспособили пару валежин потоньше, расширяющихся на одном конце. Кроме того, по настоянию Хлаша прошлись болоту и сделали из чахлых елочек пару довольно прочных и длинных шестов.
- На мелководье удобнее, - объяснил тролль. - Если повезет, грести вообще не придется. Теперь еще такой вопрос - что с конягой делать? Плот его точно не выдержит. Думаете, доплывет?
- Лошадь придется оставить здесь, - приговорил очнувшийся от неподвижности Тилос. - Хищников на болотах нет, пропитание найдет. Разве что в трясину забредет, но тут уже судьба. Сбрую с него надо снять и здесь оставить, не до нее нам. А от Тенистого леса верст тридцать до тракта, там других коней раздобудем.
- А ты откуда знаешь? - подозрительно осведомился Заграт. - Сам же говорил, что не знаешь место? Может, и не тридцать верст, а триста, и все лесом?
- Сообразил, - туманно ответил Тилос. - Есть приметы.
Вздохнув, Теомир расседлал конька, к которому уже успел привязаться, и хлопнул его по крупу ладошкой. Конь тряхнул гривой, отошел на несколько шагов и продолжил спокойно щипать болотную травку.
- А может его прирезать? - хладнокровно предложил Заграт. - Конина - хорошее мясо. Жрать охота.
- Нельзя его резать! - горячо вступилась Ольга. - Он сколько дядю Телевара на себе нес! Пусть живет.
Теомир мысленно согласился с ней.
- И верно, негоже его на мясо без нужды забивать, - нахмурился Телевар. - Какой-никакой, а конь, почти родич. Дикие жугличи пусть коней едят, а мы все ж понятия имеем. В лесу поохотиться сможем, там и наешься до отвала. А пока потерпишь.
Заграт только пожал плечами.
Вопреки ожиданиям Теомира, через озеро перебрались без особых приключений. Плескала сквозь щели холодная вода, бревна угрожающе поскрипывали, натягивая самодельные веревки до упора, шесты упорно цеплялись за что-то на дне. Несколько раз приходилось грести плоской валежиной, и Теомир вспотел, совсем забыв о недавнем ознобе. Однако вернулся голод, и парень с нетерпением вглядывался в неуклонно приближающийся берег, предвкушая костер и трапезу. Еще утром его рука наткнулась на метательные звезды в потайных кармашках пояса, так что он обозвал себя дураком. Он был уверен, что уж по кролику-то точно не промахнется.
Уже почти у самого берега тряпки, скреплявшие плавник, расползлись и плот все-таки разошелся, так что пришлось идти вброд сквозь камыши. Вода достигала Теомиру с Ольгой до подбородка, а низкорослый Заграт полубрел-полуплыл, опираясь на руку высокого Хлаша, задрав голову и выставив на поверхность нос и уши. Дно было илистым, затруднявшим движение, иногда встречались подводные ямы. К моменту, когда компания добралась до берега, все, кроме Хлаша и Тилоса, изрядно утомились. Теомир с Ольгой в изнеможении рухнули на траву, радуясь, что наконец-то опять оказались на твердой земле. Телевар, хрипло дыша, но сохраняя достоинство, тяжело опустился рядом. Заграт, тихо ругаясь по-орочьи себе под нос, сбросил рубаху и штаны и отжимал шерсть на теле.
- Ну, наконец-то! - воскликнул Злобный Ых, пикируя на них сверху. - А я уже решил, что вы обратно пошли. А правда наш Тенистый лес красивый?
Все еще день девятнадцатый. Окрестности Хамира
Каор чувствовал, что начинает ненавидеть этот шатер. При виде связного мага он испытал что-то похожее на тошноту. Рука непроизвольно опустилась к кинжалу на поясе. Как же просто - одно быстрое движение, и больше никогда он не увидит бесстрастные черные глаза южанина. Потом можно сказать повелителю, что маг помер от болотной лихорадки. Или от слабости сердца. Да мало ли от чего может загнуться старикашка!
Каор подавил вздох. "Потом" пока не просматривается. Повелитель дал десять дней, и треть срока уже прошла. Если он не выйдет на связь, половина наемных убийц, привезенных с Восточного материка и нанятых на Западном, начнут охоту за его головой. Нет, убивать мага пока нельзя. Никак нельзя. Разве что попозже...
Сегодня хозяин выглядел почти веселым. Обычно голубой туман, заволакивающий окружающее, принял какой-то легкомысленный розовый оттенок. Майно уже сидел в роскошном призрачном кресле из переливающихся блесток, задумчиво рассматривая большое аппетитное яблоко в хрустальной вазе на таком же переливающемся столике. Каор уже знал, что иллюзию нельзя попробовать на вкус, но рот непроизвольно наполнился слюной. Проклятье! Уже полгода он болтается по диким нищим землям, забыв про свежие простыни, саргасское вино и мясо по-сигальски! Нельзя же так! Хозяин мог бы и дать ему передохнуть пару периодов...
- Присаживайся, мой мальчик, - промурлыкал Майно, словно прочитав его мысли. - Ты знаешь, что плохо выглядишь? Не жалеешь ты себя, ох, не жалеешь! Ну да молодость, что и говорить... Это нам, старикам, покой каменных палат милее вольных просторов. Знаешь, когда разберешься с нашим маленьким дельцем, возьми-ка ты отпуск. Осьмицу-другую на морских пляжах Гарэна - и сам себя не узнаешь.
- Спасибо, повелитель! - почтительно склонился перед ним Каор. Позади него сгустился из тумана невысокий мягкий стул, и посланник с удовольствием опустился на него. - Ты очень добр ко мне. Но могу ли я перейти к новостям?
- Все так же ревностно предан делу, - словно бы осуждающе покачал головой Майно. - Нет бы поболтать со стариком, развеять его непринужденной беседой... Ну да уж приступай, что с тобой поделаешь.
Старый козел, мысленно сообщил ему Каор. Изображаешь тут из себя! Спишь, небось, на пуховой перине и обедаешь с фарфоровых тарелок. Тебя бы на мое место!
Впрочем, вслух он свои мысли, разумеется, не высказал. Стараясь не слишком вдаваться в подробности, он принялся пересказывать события последних дней. Однако Майно сбить с толку не удалось.
- Итак, говоришь, два человека - парень и девка, орк и тролль... - пробормотал он. - Точные приметы имеются?
Судя по тону, он не спрашивал, а утверждал.
- Да, повелитель, - кивнул Каор. - Точные приметы парня и девки, данные Мелиандром Красило, разосланы по всем стойбищам в округе. Я обещал награду, повелитель - по двадцать золотых за голову. Жугличи носом землю рыть станут за такие деньги!
- Не ценишь ты мою казну, малыш, - вздохнул Майно, горестно покачивая головой. - Знал бы ты, каких трудов стоит добывать маленькие блестящие квадратики! Ну да Свет с тобой, пусть по двадцать золотых. Итак, приметы парня, девки, орка и тролля разосланы. Хорошо. Дашь их связнику, пусть перешлет в мою канцелярию.
- Повелитель... - осторожно начал Каор.
- Что такое? - нахмурился Майно. - Ты же не соврал мне про приметы?
- Нет, хозяин! - горячо воскликнул Каор. По его спине потекла струйка пота. - Ни в коем случае! Просто ты... просто я не совсем ясно выразился! У меня есть приметы только парня и девки. Орка и тролля описать никто не смог, для барда они все на одну морду, а других повыбили! Хозяин, хозяин, все в порядке! - в испуге он вскочил на ноги, увидев, что лицо Майно наливается кровью. - Жугличи захватили пару сотен человек в плен, чтобы продать их торговцам с юга, наверняка кто-нибудь из них да опишет! Хозяин...
- Ладно, - свистящим шепотом произнес Майно, немного овладев собой. - Но не оплошай во второй раз. Точные приметы! Чтобы самый тупой стражник с побережья мог сразу их опознать! Понял?
Каор испуганно закивал. Кажется, гроза миновала, но лучше переиграть...
- Итак, что же у нас дальше? - Майно погладил козлиную седую бородку. - Ты выяснил, куда они делись?
- Да, хозяин, - уверенно кивнул Каор. - Мои люди вместе с жугличами и следопытами из харазгов тщательно обыскали окрестности города. В одном месте нашли скрытую стоянку. Несколько человек сидели в кустах по крайней мере сутки, а то и двое. Следопыты утверждают, что там есть следы, соответствующие двум невысоким людям. Наверное, они - те самые, кого мы ищем. Бард, сказал, что парень с девкой невысокие...
- Чьи еще следы нашлись? - резко спросил Майно, наклоняясь вперед.
- Я как раз о них и говорю, повелитель! - радостно воскликнул Каор. - Еще там есть следы босых ног тролля, а также отпечатки, характерные для грубых орочьих сапог. Хозяин, они все собрались в одном месте! Я вчера уже пустил по следу погоню. Жугличи прочесывают местность частым гребнем, возьмут их не позже завтрашнего вечера.
- Хорошо, Каор, мой мальчик, - одобрил его Майно, расслабленно откидываясь на спинку кресла. - Продолжай в том же духе. Итак, отряд из пацана, девки, орка и громилы тролля. Девка - она кто?
- Говорят, какая-то знахарка, - почесал в затылке Каор. - Но бард не знал точно.
- Девка-знахарка, костолом-тролль, шаман-орк... Кто парень?
- А? - удивился Каор. - Парень - из коневодов, Всадников. Помнишь, повелитель, я рассказывал...
- Помню! - резко оборвал его Майно. - Я имею в виду - магией он владеет? Или только мечом махать горазд?
- Не знаю, повелитель, - озадаченно ответил Каор. - Барда он подшиб в кабацкой ссоре чем-то вроде метательной звезды.
- Так, и мальчишка-боец, - подытожил свой перечень Майно. - Магией если и владеет, то слабо. Четверо. Так... Неплохо, сбалансировано, но я бы подобрал получше. Все? Ничьих больше следов?
- Нашлись и другие, повелитель. Еще двое людей. Один - молодой и здоровый, в странной обуви на жесткой, хорошо очерченной подошве. Второй - пожилой и довольно грузный, в обычных мягких сапогах коневодов. Я бы сказал, что он - городской командир из Всадников, пропавший с поля боя. Разыскал, так сказать, своих родичей...
- Старик-командир... - забормотал Майно, не обращая на него внимания. - Да, имелся такой. Старик... Нет, вряд ли. Невероятно. Скорее, попутчик, чем полноправный участник. Да, так. А что ты там сказал про второго? С твердыми подошвами?
- У нас есть только его следы, - Каор виновато развел руками. - Я не знаю, кто он такой. Может быть, еще один выживший Всадник или кто-то из местных, вроде проводника. Но его следы уходят вместе с прочими. Мы возьмем их всех вместе, а там разберемся, кто есть кто.
- Да уж ты разберись, мой мальчик, - жестко взглянул на него Майно. - Помнится, я давал тебе десять дней...
- Я помню, повелитель! - посланник согнулся в почтительном поклоне, вставая. - Не позже вечера их настигнут, а завтра гонец с их головами прибудет сюда.
- Да уж лучше для тебя, чтобы не позже, - ехидно прищурился Майно. - Смотри, провалишь дело - не прощу. Все у тебя?
- Да, еще одно, хозяин, - вдруг вспомнил Каор. - Не знаю, интересно ли тебе, но в городе незадолго перед осадой видели Тилоса, посланника Се...
- Что? - взревел Майно во весь голос, взвиваясь на ноги. - Что ты сказал, идиот? Повтори!
- В городе видели Тилоса, посланника... - ошарашено забормотал Каор. Его коленки неожиданно подкосились.
- Серого Князя? - заорал Майно, бросаясь к Каору и хватая его за грудки. - Ты, скотина, идиот, дебил, предатель, ты знал про него и не сказал мне с самого начала? Да чтоб твои курячьи мозги сгнили в дерьме в выгребной яме! Да чтоб твои яйца сварились вкрутую в штанах! Ты, головой об стенку в младенчестве ударенный!..
- Хо-хо-хо-зяин... - пробормотал трясущийся как осиновый лист Каор, голова которого моталась из стороны в сторону. - Про-прости хо-хо-зяи-ин...
- Я тебя сейчас так прощу! - вновь заревел разъяренным быком Майно, отшвыривая от себя посланника как пушинку. Он больше не выглядел добродушным стариком - скорее, его козлиная бородка казалась издевательским театральным реквизитом, невесть зачем приклеенным взбесившемуся троллю. - Я тебя так прощу, что родную маму забудешь! Почему ты раньше мне не сказал, идиот?
- Я не знал, что это так важно, хозяин! - запротестовал рухнувший навзничь Каор из положения лежа. - Я думал, посланник захолустного княжества...
- Идиот! - гаркнул Майно, выпрямляясь во весь рост. - Сколько раз тебе говорить - думаю здесь я! Мозги вышибу и свиньям скормлю, если еще раз думать попытаешься! Ну-ка, напряги свою ушибленную головенку и отвечай: могли те последние следы принадлежать вшивому... посланнику или нет? Только подумай хорошенько - если ошибешься, я тебя на медленном огне поджарю! Ну?
Каор медленно поднимался с четверенек, мысли хороводом кружились в его голове. Он ничего не понимал.
- Да, хозяин, - наконец медленно сказал он. - Следы могли принадлежать Тилосу. Рост, комплекция - совпадают. Необычная обувь... Посланники часто странно одеваются. Да, повелитель, возможно, их сопровождал Тилос. Прости меня за неразумение, хозяин!
- Значит, наш пылкий юноша решил-таки поиграть во взрослые игры, - процедил сквозь зубы Майно, глядя сквозь Каора невидящим взглядом. - Хотел бы я знать, откуда про Отряд знает он. Неужто у него тоже есть канал... Ну что же, так даже интереснее.
- Да, хозяин! - преданно кивнул тупо глядящий на него Каор. В его голове не осталось ни единой мысли. - Я заставлю его пожалеть!
- Ты! - кинул на него презрительный взгляд Майно. - Тебе проще Белую звезду с неба достать. Ладно, Каор, слушай меня внимательно. Продолжай действовать в том же духе. Любой ценой уничтожь ту пятерку... или сколько их там?
- Шестеро, хозяин, - услужливо подсказал Каор. - Шестой - старик.
- Пусть шестерых, - мотнул головой Майно. - Если не сможешь убить всех - убей хоть кого-нибудь из четверки. Увеличь награду до сотни золотых за голову.
Каор удивленно сглотнул. Сотня монет! Да за такие деньги можно купить небольшую галеру!
- И действуй, действуй, действуй! - Майно поднял сжатый кулак на уровень глаз. - Время дорого, размышлять некогда. Справишься - озолочу! Не справишься - сам понимаешь... Только еще одно запомни - не приближайся к Серому Княжеству, которое там неподалеку. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. И уж если так получится, что они сумеют добраться до Лесной долины, прекрати преследование до тех пор, пока они ее не покинут. Вопросы?
- Нет, хозяин, - отрицательно качнул головой Каор. - Разве только... могу я спросить, почему они так важны для тебя?
- Нет, не можешь, - процедил сквозь зубы Великий Майно, Разрушитель и Созидатель. - Мои мотивы к делу точно не относятся. Все, отбой.
- Хозяин? - не понял Каор, недоуменно посмотрев на Майно.
- Ну, отбой, конец связи, в общем, вали отсюда! - рявкнул Майно. - Великий Свет, с кем приходится работать!
Он махнул рукой и мгновенно исчез, не утруждаясь трюками с туманом. Каор смотрел ему вслед круглыми глазами. Он окончательно перестал понимать, что происходит, но совершенно определенно чувствовал, что что-то здесь не так. Очень, очень, очень сильно не так.
Все еще день девятнадцатый. Глушь к югу от Ручейницы
- Отдыхаем сегодняшнюю ночь и завтрашний день, - решил Тилос, задумчиво оглядывая компанию.
Костерок слабо потрескивал, пуская яркие тающие искры в чуть светящееся небо. Опустился вечер, и поляну окутывали светлые летние сумерки. Теомир покрепче обнял Ольгу и с наслаждением принюхался к запаху жареной крольчатины, поднимающемуся от угольев. Одного из кроликов Теомир все-таки подбил своей звездой - пусть с четвертой попытки, но все же! - и теперь заслуженно гордился свои мастерством.
- Меньше не стоит - многие из нас слишком устали. Но и дольше задерживаться нельзя. Охота на вас не прекратилась, даже если жугличи заплутали в болоте, и днем идти все еще опасно - глаза есть не только у людей.
- Наверняка Майно умеет смотреть глазами птиц, - меланхолично согласился Заграт. - Я знавал и колдунов помельче, которые похвалялись тем же. Но толку-то идти по ночам, если нас засечет первая же сова.
- Ну, разве что сова... - задумчиво протянул Тилос, вороша палочкой угли. - Сова в здешних краях - птица редкая. Нет, ночью безопасней. Да и наш крылатый друг себя ночью лучше чувствует. Да, Ых?
- Злобный Ых, - недовольно поправил его зверек, висящий у Ольги на плече. - Ыхов много, а я - один. И мне все равно, днем или ночью. Ночью я ушами смотрю, а днем еще и глазами.
- Ушами? - удивилась Ольга, поглаживая его. - Как - ушами?
- Ну, беру и смотрю, - туманно объяснил зверек, довольно жмурясь. - Откуда я знаю - как. Смотрю, и все.
- Ультразвук, - так же непонятно подсказал Тилос. - Пищит он тонко и эхо слушает.
- Эхо - как в пещере? - заинтересованно спросил Теомир. - Я однажды у реки нашел такую, так там тоже эхо жило.
- Или как в лесу, - согласился Тилос. - Только человек не слышит.
- Я не человек, и я слышу, - с видом превосходства заявил Заграт. - Ровно комар пищит, только еще тоньше.
- Я не комар, - сонно откликнулся зверек. - Я комаров ем. А они басом ругаются громко...
- Ладно, не о том речь, - сказал Тилос. - Значит, выходим завтра вечером. Возражения есть?
- Ты у нас теперь главный, ты и думай, - проворчал Заграт, откидываясь на спину. - Наше дело - дрова собирать да зверей диких отгонять, чтобы за палец не покусали...
- Каких таких зверей? - с ухмылкой поинтересовался Хлаш. - Как вон тот?
Все дружно вскочили на ноги, хватаясь за оружие. Гром напружинился, его верхняя губа задрожала, демонстрируя клыки. Под треск сухих веток из кустов неторопливо вышел огромный кабан с внушительными клыками, покрытый клочками длинной неопрятной щетины. Кабан задумчиво похрюкивал, глядя на огонь и не обращая на присутствующих никакого внимания.
- Только без резких движений! - быстро предупредил Тилос. - Порвет...
- Ой, Хрюша в гости пришел! - весело завопил Злобный Ых, взвиваясь в черное небо и выписывая над головой восьмерки. - Ура-ура, я его еще днем пригласил! Он все отнекивался, говорил, что лень, а пришел! Вы его не бойтесь, он хороший!
- Хрюша? - недоверчиво переспросил Теомир, с опаской глядя на могучую серую тушу. - Молочный поросенок?
- Ну да, он сам так говорит, - жизнерадостно подтвердил Злобный Ых сверху. - А разве не поросенок?
- Если в Тенистом лесу такие поросята, то какие же здесь кабаны? - ошарашено пробормотал Телевар. - А мы-то за кроликами гонялись... Может, и кролики здесь величиной с медведя, а мы так, с новорожденными встречались?
Кабан неторопливо подошел почти к самому костру, неспешно повернулся к нему боком и рухнул на землю, прямо на ногу Теомиру.
- Эй! - возмутился тот, поспешно выдергивая отдавленную ступню. - Здесь мое место!
Ольга хихикнула. Хрюша глянул на Теомира круглым веселым глазом, хрюкнул и чуть сдвинулся в сторону, ерзая на боку. Все расхохотались.
- Уступил место, значит! - сквозь смех сказал Хлаш. - Ну и дела! Сознательный гость попался!
- Ага, уступил! - недовольно откликнулся Теомир. - Тут и мышь не поместится! Мне, значит, в холодке сидеть, а ему у костра греться? Не согласен я так, пусть сам себе огонь разведет и греется сколько угодно!
Все снова расхохотались.
- А вот и Волчок! - сообщил порхающий Злобный Ых. - Он тоже в гости!
На границе света и тени стоял огромный серый волк, лишь немного уступающий Грому размерами. Теомир невольно оглянулся на Заграта, но боевого волка рядом с ним уже не было. Он на напружиненных ногах медленно обходил чужака на расстоянии броска, слегка оскалив зубы, шерсть на его загривке стояла дыбом. Волчок смотрел на него с интересом, но нападать и даже просто скалиться не спешил.
- Они так друг к другу присматриваются, - знающе прокомментировал сверху Злобный Ых. - Сейчас присмотрятся и драться начнут. Я однажды видел, как Волчок одного нахала так за нос укусил!..
- Я те дам - драться! - вскочил на ноги Заграт. - Гром, едрить твою налево! Ко мне, зараза!
Гром бросил на него неуверенный взгляд, но тут же снова развернулся к Волчку. Кабан у костра слегка повернул голову, чтобы лучше видеть происходящее.
- Всем сидеть спокойно! - властно скомандовал Тилос. - Ых, можешь сказать Волчку, что Гром здесь только до завтра? Он не посягает на территорию Волчка и не станет драться.
- А Волчок и так драться не хочет, - сообщил зверек после моментальной паузы. - Он говорит, что можете хоть до послезавтра сидеть, он не против. А что такое "посягает"?
- Заграт, а почему ты так испугался, что Гром с Волчком подерутся? - осторожно спросил Теомир у шамана спустя какое-то время, когда удовлетворенные осмотром странные гости удалились восвояси, а Злобный Ых улетел охотиться на ночных мотыльков. - Волки ведь до смерти не дерутся, я знаю. Проигравший сдается победителю, и они расходятся.
- Гром - не обычный волк, - посмотрел на него как на сумасшедшего орк. - Наши волки - боевые звери. Иногда они могут нести на себе хозяина, но недолго, несколько верст, не больше. Основная их задача - сражаться. Такой волк в паре с хозяином - страшная сила, они могут выстоять против троих-четверых Всадников даже в чистом поле, а уж в лесу или пещере их и два десятка людей не возьмут. Их учат сражаться до смерти еще в детстве. А Волчок не обладает выучкой Грома, но почти не уступает ему силой и размерами. К тому же боевой волк должен жить с нами и подчиняться нашим приказам, и он не такой злобный по сравнению с дикарем. Конечно, Волчок все равно бы проиграл, но мог бы здорово покалечить Грома, а у нас каждый боец на счету. Кроме того, Гром - мой друг, а друзей принято защищать. Понял теперь?
- Ага, - сосредоточенно кивнул Теомир. - А с волколаком бы Гром справился?
- С волколаком? - задумчиво взглянул на него Заграт. - Да как сказать... Видишь ли, волколаки - обычные волки или крупные собаки, измененные с помощью магии. Не каждому колдуну такое под силу, тут требуется знание магии Духа и Тела на уровне Великого Мастера. А Великие Мастера обычно не занимаются подобной пакостью, им и без того дел хватает. Но уж если занимаются, то стараются на полную катушку. Ходят слухи, в Закатной бухте есть целая псарня, где над животными измываются. Но я в волколаках плохо разбираюсь, так что ничего толком сказать не могу. Не видел я их до того раза. Наверное, бой по всякому повернуться может. Волколачий вой на волков не действует, точно знаю, не то что на людей или, скажем, орков. Видно, кровь сказывается...
- Да уж... - пробормотал Теомир. - Заграт, постой! Как же так получается: ты говоришь, что волк орка десяток верст тащить на себе может, не больше. А ты сам рассказывал, что Гром тебя той ночью через весь лес пронес, до самой опушки. Там же не десяток верст и даже не два, а три и как бы не четыре!
- Сам не знаю, - удивленно почесал в затылке Заграт. - Как-то даже и не задумывался. А ведь действительно интересно получается...
Шаман замолчал, что-то изредка бормоча себе под нос. Теомир осторожно тронул его за плечо, но орк лишь нетерпеливо отмахнулся от него. Парень пожал плечами и отсел в сторону.
- Тёмка, а Тёмка! - дернула его за руку Ольга. - Иди сюда, разговор есть.
Теомир поднялся на ноги, и они скрылись за кустами. Остальные проводили их задумчивыми взглядами. Только Телевар встрепенулся.
- Куда они? - озадаченно осведомился он. - Как бы не случилось что...
- Не случится, - откликнулся Тилос, сосредоточенно уставившись в костер. - Место безопасно, я чувствую. Боюсь, последнее такое место у вас на пути. Отдыхайте, а лучше отсыпайтесь, я покараулю. Мне, видно, все равно не уснуть.
- Чувствует он... - пробормотал Телевар, но успокоено откинулся на спину. - А все-таки, чем они там занимаются?
- Чем парень с девкой в их возрасте в кустах заниматься могут? - ворчливо вышел из задумчивости Заграт. - Тем же, что и давеча на реке.
- А? - удивленно взглянул на него тысячник. - На реке?
- Ты в отключке валялся, - сообщил ему шаман. - Трахаются они, зуб даю. Запахом от них тянет.
- Случилось все-таки... - устало потер голову тысячник. - Мы их так и пророчили друг другу, но не здесь же... не сейчас!
- Почему не сейчас? - мягко спросил его Тилос. - Ваш народ, скорее всего, проиграет битву. В лучшем случае его рассеют по гигантским территориям, сделают изгоями. В худшем - вырежут подчистую. Чего же ждать?
- Мы... - резко сел Телевар, но осекся. - Да, прав ты, посланник. Я думаю об этом с тех пор, как увидел со стены полчища жугличей. Люди не успеют подтянуться, особенно с дальних пастбищ. Нас разобьют поодиночке!
Он яростно врезал кулаком по земле.
- Тилос, не то обидно, что разобьют - война есть война, всякое случается - а что нам конец. Мы не такие люди, чтобы разбегаться перед врагом, пусть даже перед врагом могучим и превосходящим! Мы продолжим драться до последнего человека. Женщины возьмут копья и сядут на коней, старики подберут луки, а дети будут подносить стрелы. Нас вырежут всех до единого! Всех, понимаете? Всех!
- Прекрасно понимаем, - серьезно ответил Хлаш. - Приношу соболезнования от лица Народа. Мы уважали Всадников и оказали бы им помощь, если бы нас попросили. Но ты не виновен в несчастьях своих соплеменников. Твой долг - спасти хотя бы Ольгу с Теомиром. А там - как знать! Я думаю, что кто-то обязательно выживет на дальних кочевьях. Кто-то не примет бессмысленного боя, кто-то попадет в плен, из которого можно выкупить... Я думаю, твой народ выживет, пусть и сильно изменится. Не терзай себя понапрасну.
- Ты не понимаешь, - покачал головой старик. - Я сужу по себе, а я никогда не считался особенным героем. Все пойдут в бой, и все умрут.
- Иногда героизм состоит в том, чтобы вовремя отступить или бежать вопреки возмущенной гордости, - возразил Хлаш. - Надеюсь, у вас найдутся благоразумные люди.
- Бежавших назовут трусами, Хлаш, - махнул рукой Телевар, вытирая щеки. - А их детей - детьми трусов. И куда они денутся потом? В чужие земли, наемниками, как хазиги в Хамире? Лучше, если мой народ пропадет совсем...
Тролль только покачал головой.
Костерок уже почти прогорел, когда Ольга с Теомиром вернулись назад. Остальные уже спали, только Тилос лежал на спине с открытыми глазами. Он на мгновение обратил на ребят свой взгляд, но даже не пошевелился. Его лицо снова безмолвно подергивалось. Какое-то время молодежь возилась на охапках травы, устраиваясь поудобнее, потом все стихло.
Маленькая серебряная искорка Белой звезды неторопливо ползла по небосводу.
День двадцатый, а за ним и двадцать первый. Все та же глушь, северный берег Ручейницы
Весь следующий день отряд отсыпался, только с утра Теомир с Громом сходили на охоту. Гром добыл трех зайцев и рябчика, да еще чем-то похрустел в кустах. Теомир подшиб звездой длинноухого кролика, а также нашел с десяток грибов - в основном сыроежек и подберезовиков. Синявки оказались сплошь червивыми, зато обабки попались как на подбор - стройные, крепенькие, с длинными белыми ножками в черную крапинку. Сложив добычу в заплечный мешок, позаимствованный у Тилоса, охотники отправились обратно. Теомир мельком позавидовал посланнику - мешок был не просто крепкий, а еще и непромокаемый, так что даже трут в нем оставался сухим после всех перенесенных купаний. В том же мешке нашелся точильный брусок, и Теомир потратил пару часов, чтобы подточить чудом сохранившийся после передряг палаш, а также удалить с клинка появившиеся ржавые пятна.
Остаток дня прошел без приключений. Несколько раз появлялся Злобный Ых, что-то беззаботно щебетал, рассказывал о своих друзьях и о лесе. Всплывая на поверхность сна, Теомир краем уха ловил рассказы о белке Ехиде с подругами, у которых медведь украл запас орехов, о диком коте Алике, который один на один дрался со страшным зверем Бенилом и почти победил, но вспомнил, что еще не обедал, о быке Сердюке, рассердившемся на березу, не уступившую ему дорогу и ободравшем с нее рогами половину коры, и прочий вздор. Один раз его разбудили и сунули в руки ложку. Он, так до конца и не проснувшись, машинально выхлебал несоленое грибное варево и заснул опять. Ему снились осадные башни, Ольга, изуродованные трупы селян, Ольга, жугличи, заполонившие все пространство перед стеной, добрый торговец травами на хамирском рынке, Ольга, воевода Галазир, бард Мелиандр Красило с ножом в руке, опять Ольга, кони, Ольга, Ольга, Ольга... Во сне они с Ольгой ласкали друг друга, что казалось почти так же приятно, как и наяву.
- Ну что, други, отдохнули? - вопросил компанию Тилос после того, как солнце начало клониться к западу. - Телевар, как грудь?
- Не помру, не дождешься, - огрызнулся тот. - Не волнуйся, обузой более не буду.
- Что не может не радовать, поскольку коней у нас нет больше нет, - мягко улыбнулся Тилос. - По моим прикидкам, тракт примерно в тридцати верстах к юго-западу. Дорога довольно оживленная... была до последнего времени, так что трактиры расположены не реже, чем в двадцати верстах друг от друга. Если повезет, к завтрашнему вечеру доберемся до одного из них. Возможно, там достанем лошадей. Если нет - придется топать ногами до ближайшей деревушки, потеряем еще день-другой. Теперь о грустном. Придется форсировать еще пару болот, отделяющих Тенистый лес от тракта. Лучше управиться до темноты и потом спокойно топать по твердой земле.
- Большие болота-то? - угрюмо осведомился Заграт. - Поднадоело мне что-то лягушкой по грязи скакать.
- У тебя есть другие варианты? - поинтересовался посланник. - Лес потому и неизвестен, что трясинами да озерами окружен. Хочешь к людям - придется вымокнуть. Но наш друг Ых...
- Злобный Ых, - поправил с ближайшей ели висящий вниз головой зверек. - Почему ты все время забываешь?
- Извини, Злобный Ых, - кивнул ему Тилос. - Так вот, он говорит, что их ширина - пара верст, не более того.
- Не я, а ты говоришь, - поправил летун. - Откуда я знаю, сколько это - ваша верста?
- Неважно, - поморщился посланник. - Я знаю. Так вот, до темноты должны пройти. А дальше по обстоятельствам. Вопросы?
- Не нравится мне такая затея, - проворчал шаман. - Переться на болота на ночь глядя...
- Я спрашивал о вопросах, а не тривиальных утверждениях, - мило улыбнулся Тилос. - Ну что, вперед?
Болота действительно успели миновать до падения сумерек. По счастью, здесь не встречались предательские бездонные окна, скрытые под покровами грязи и мха. Лишь однажды тяжелый Хлаш провалился по пояс сквозь тонкий травяной покров. Тролля быстро вытащили совместными усилиями. Квакали лягушки, свиристела какая-то мелюзга, похожая на кузнечиков, но немного крупнее и не умеющая летать, где-то вдали заливался дрозд. Местность, в отличие от окрестностей Ручейницы, переполняла жизнь. Теомир заметил краем глаза тень, мелькнувшую за деревьями.
- Волчок нас провожает, - равнодушно сообщил Хлаш, заметив, как он настороженно вертит головой. - Хочет знать, действительно ли мы оставили его территорию. Не столько мы, сколько Гром, - тут же поправился он. - Мне казалось, я еще и кабана заметил, но ошибся, наверное.
Теомир внутренне поежился. Не слишком-то приятно знать, что за тобой скрытно следит гигантский волк, пусть и дружелюбный. Дружелюбный-то он дружелюбный, но кто его знает... Парень невольно поправил палаш на поясе, проверил, хорошо ли он выходит из ножен. Тяжелый меч уже не так раздражал, как поначалу, и не слишком колотился по бедру, мешая идти.
За болотом опять начался лес, но уже с преобладанием вечнозеленых пород. Землю толстым слоем усыпала хвоя, скрадывая звук шагов, и теперь тишину нарушала только беззаботная болтовня летуна. Теомир заметил, что то Тилос, то Хлаш недовольно косятся на него, но пока помалкивают.
- На удивление хорошая погода стоит в последнее время, - тихо сказал рядом Телевар. - Только пару раз и полило хорошенько. Покраплет слегка - и сразу разносит. Не припомню такого ясного лета...
Короткая летняя ночь заканчивалась, начинала брезжить заря. Отряд двигался вперед по залитому туманом лесу, как по огромному торжественному залу, уставленному рядами стройных колонн-деревьев. В воздухе мелькали легкие силуэты - ночные собратья Злобного Ыха вылетели на охоту. Изредка раздавалось уханье совы. Внезапно Тилос резко остановился.
- Ых, помолчи, пожалуйста, - напряженным голосом сказал он.
- ... и тут Ехида кинула в него орехом, - закончил Ых, повисая на сосновом суку. - А чего?
- Ти-хо! - раздельно произнес Тилос. - Дай послушать.
- Ну и ладно, - обиделся зверек. - Могу и не рассказывать. И вообще, мне есть хочется, я ужинать полетел.
Он заложил вираж и растворился в ночи.
Какое-то время все стояли, настороженно вслушиваясь в наступившую тишину.
- Тилос, что там? - шепотом осведомился Телевар.
- Не понимаю... - начал говорить посланник, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. - Где-то рядом...
Едва слышно тренькнула тетива, и тут же ночь разорвал переливчатый свист. Стремительно выбросив руку, Тилос поймал стрелу перед самым лицом, а Теомир, почти не осознавая, что делает, швырнул звезду в неясную тень в развилке дальней березы. Раздался короткий вопль, и на землю рухнуло, ломая по пути ветки, человеческое тело.
- Хлаш, справа от меня! - рявкнул Тилос. - Ольга, Заграт, Телевар - сзади! Теомир, прикрываешь всем спину! Заграт, быстро ставь щит!
- Без сопливых... - огрызнулся Заграт. - Есть! Посоха нет, долго не продержится!
- Понял! - откликнулся Тилос. - Уходим отсюда, живо! Разбойники!
Но было поздно.
Несколько стрел свистнуло высоко над головами, еще одна воткнулась в дерево далеко в стороне. Теомир, стискивающий палаш, мельком подивился неумелости лучников. Десятка два темных фигур выступили со всех сторон из-за деревьев или спрыгнули на землю из крон. Хлаш яростно заревел и бросился на заступивших ему дорогу, вращая над головой своей суковатой палицей. Тилос скользил слева от него, не издавая ни звука. После мгновенного замешательства остальные бросились за ними.
Первые двое нападавших рухнули под ударами дубины тролля, даже не успев поднять свое оружие. Хлаш орудовал палицей с такой скоростью, что она размазывалась в воздухе. Первому из нападавших тролль разнес голову вместе с остроконечным шлемом в мелкие кровавые брызги, и тут же обратным движением попал второму в живот. Тот успел прикрыться небольшим щитом, но удар отшвырнул его на несколько саженей и с силой припечатал о дерево. Незадачливый лесной грабитель со стоном сполз на землю и уже больше не поднялся.
Пользуясь секундной беспомощностью тролля, не успевающего снова поднять дубину, третий бандит прыгнул сбоку, с силой опуская ему на голову двуручный волнистый меч. Тилос, скользнув в сторону, чуть подтолкнул его руку, и фламберг врезался в землю, подняв фонтан хвои. Продолжая свое движение, Тилос оказался у него за спиной, сбив с ног еще одного разбойника ударом локтя в подбородок, небрежным движением прижал голову мечника к своему плечу и резко крутнулся на пятках, зажав шею локтем. Хрустнул позвоночник, и тот рухнул на землю с вывернутой под неестественным углом головой. Тилос подхватил оружие, не дав ему коснуться земли.
Тем временем остальные разбойники бросились на притормозивший отряд сзади. Теомир блокировал своим палашом удар длинного изогнутого ятагана. Удар оказался столь силен, что ему едва не вывернуло кисть, но парень отскочил назад и левой рукой из неудобной позиции метнул вторую звезду. Та лишь оцарапала его противнику щеку, но сбила прицел второго удара. Гром прыгнул разбойнику сзади на шею и с силой стиснул челюсти. Ольга изящно шагнула в сторону, уворачиваясь от удара палицы очередного нападающего, ее длинный кинжал холодно блеснул, резанув противника по глазам. Тот завопил, выронив оружие и зажав руками лицо, и Телевар ударил его своим ножом в шею. Из ладони Заграта в лицо следующему бандиту вылетел сноп обжигающего пламени, и тот кубарем покатился по земле, воя от боли.
Затем Теомир получил сильный удар чем-то тяжелым по плечу, и в его глазах поплыли красные пятна. Откуда-то сзади его коснулось освежающая струйка, и боль ушла, но ярость уже застила ему глаза непроницаемой пеленой. Очертя голову и вопя во весь голос, парень бросился на троих оказавшихся перед ним противников. С легкостью парировав скользящий удар, он нырнул под отлетевший в сторону клинок и с силой ткнул вперед палашом. Тот с хрустом и скрежетом вошел в человеческое тело, пропоров кольчугу как бумажную. Изо рта человека выплеснулся фонтанчик крови, а Теомир уже выдернул меч из его тела и повернулся к следующему.
Затем все смешалось в его голове. Вот Тилос наносит удар фламбергом, и меч его противника разлетается вдребезги, а лезвие как нож сквозь масло проходит сквозь тело противника, разваливая его пополам. Вот Хлаш сносит палицей голову своему противнику, но дубина трескается и ломается пополам. Тролль, швырнув в разбойников обломком, кувыркается вперед через голову, катится по хвое, опирается на руки и наносит назад страшный удар ногами, почти ломая врага надвое. Вот Ольга неловко отшатывается назад, по ее предплечью тянется кровавая полоса, а челюсти Грома смыкаются на бедре бандита. Заграт раскидывает в стороны руки, и из его ладоней на землю катятся искристые комочки, взрываясь под ногами разбойников, а Тилос неторопливо скользит между врагами с пустыми руками, с какой-то змеиной гибкостью уклоняясь от ударов, безжалостно ломая руки и хребты в ответ. Вот сам Теомир обрушивает мощный удар палаша на голову ближайшего бандита, но меч застревает в деревянном щите, а он сам получает сильный пинок в живот и скрючивается от боли, выпуская меч, но тут же падает назад, бросая последнюю звезду в лицо бандита, и тот с ужасным криком опрокидывается навзничь.
И снова переливчатый свист раздался над полем боя. Двое, бросившиеся на Теомира с разных сторон, обменялись мгновенными взглядами, и тут же, развернувшись, бросились прочь. Меч снова оказался у Теомира в руке, струйка крови стекала на глаза из рассеченного лба, а кипящая ярость переполняла до краев. Он бросился за врагами, не обращая внимания на крики за спиной, запнулся за корень, но удержался на ногах и с разгона вылетел на группу из полудюжины разбойников. Истошно завопив, юноша бросился на них, занося меч для удара, но клинок лишь бессильно рассек воздух. И тут же сильный удар по затылку бросил парня на землю. Перекатившись на живот, он еще успел заметить, как огромный серый зверь бросается на ближайшего к нему разбойника, спокойно поднимающего копье, чтобы добить, и катится с ним по земле, а из его бока торчит всаженный по рукоять кинжал, а еще один такой же зверь, перепрыгнув через рогатину, рвет глотку второму бандиту. Злобный Ых, с криком свалившийся с неба, вцепился зубами в нос противника, залепляя ему лицо крыльями, и тот с приглушенным воплем, выпустив кинжал, повалился на землю под ударом огромной щетинистой яростно визжащей туши.
Затем все исчезло, и целую вечность перед глазами стояло улыбающееся лицо Ольги, но затем померкло и оно.
И опустилась тьма.
День двадцать первый, а за ним и двадцать второй. Глушь к югу от Ручейницы
Тяжело шагая, Телевар подошел к безжизненно лежащему на спине Теомиру, смочил из принесенного котелка тряпицу и осторожно отер окровавленный лоб парня. Ольга сидела рядом, ее плечи беззвучно тряслись. Телевар отставил в сторону котелок и присел рядом.
- Ну что ты, девонька, - успокаивающе произнес он. - Жив твой ухажер, жив. Сама, что ли, не чуешь? Полежит немного - оклемается.
Ольга подняла на него блестящие от слез глаза.
- Он же чуть не погиб, - всхлипнула она. - Все из-за меня! Он же меня защищал, дядя Телевар!
- Не дури, - жестко сказал ей тысячник. - При чем здесь ты? По своей дурости он чуть на небесные пастбища не прогулялся. Кто его просил за бегущими увязаться? Встал бы как вкопанный, сейчас сидел бы целехонек. Гром из-за него погиб, вот что плохо.
Ольга кивнула.
- Он был такой... ласковый, - снова всхлипнула она. - Он мне руку лизал, когда я его гладила. А теперь его убили, и нас тоже убьют...
- Хватит каркать, ворона! - гаркнул на нее Заграт. - И без тебя тошно!
Шаман сидел на земле рядом с трупом волка. Он бесстрастно смотрел куда-то вдаль, и лишь дрожащие пальцы, перебирающие шерсть мертвого зверя, выдавали его чувства. Волчок лежал поодаль, равнодушно вывалив язык и тяжело дыша. Кабан копошился под могучим дубом, копаясь в земле и время от времени недовольно всхрюкивая.
- Не кричи на девочку, Заграт, - осуждающе сказал орку Хлаш. Руку ему перевязали оторванной от рубахи тряпкой, и он осторожно обследовал пальцами окрестности раны. - Гром сделал то, для чего существуют боевые волки - пожертвовал собой ради друга. Если бы не он, да не наш летун с приятелями, парня пришлось бы хоронить. Гром был хорошим волком - но всего лишь волком.
- Что ты понимаешь! - окрысился на него Заграт. - Сидел бы да помалкивал в тряпочку!
Из мглы неслышным шагом вынырнул Тилос.
- Вашу ругань за сотню шагов слышно, - спокойно сообщил он. - Успокойтесь. Могло выйти и хуже. Ольга, что с летуном?
Вытирая слезы, Ольга наклонилась над маленькой тряпичной подстилкой.
- Он тоже умер, - качнула она головой. - Сердце не бьется. А я не умею лечить летунов. Они... они совсем другие, не люди и не лошади...
- Жаль, - вздохнул Тилос. - Действительно, жаль, даже больше, чем Грома. Гром все-таки был всего лишь зверем, а летун...
- Что ты выяснил? - сквозь стиснутые зубы спросил его Заграт. - Что с разбойниками?
- Рядом их нет, - сочувственно взглянул на него Тилос. - Прости, Заграт, я знаю, тебе тяжело. Не стоило мне говорить.
- Забудь, - все так же сквозь зубы прорычал Заграт. - Хлаш прав. Гром умер, спасая друга. Он дрался до конца. А малыш с нами только встретился и мог спокойно лететь по своим делам. И все же он вернулся и помог в бою. Он не менее достоин памяти, чем Гром.
Орк задохнулся и на мгновение замолчал.
- Я спросил про бандитов.
- Следы нескольких человек ведут к западу. Там небольшой овраг, в котором укрыты лошади. Уцелевшие, видимо, ускакали, бросив оставшихся коней на произвол судьбы. По крайней мере, нам теперь есть на чем ехать.
- Скольких мы завалили? - осведомился Хлаш.
- Двенадцать трупов, двое искалечены и без сознания, - подумав, сказал Тилос. - По крайней мере один из сбежавших сильно ранен - на земле и деревьях следы крови. Ушло человек пять-семь, как я прикинул, но могу и ошибаться.
- Где те, что без сознания? - поднял на Тилоса ледяной взгляд шаман.
- Там, - коротко мотнул головой посланник. - У раздвоенной березы.
Ни сказав больше ни слова, Заграт не спеша подобрал с земли испятнанный кровью кинжал, поднялся и скрылся за кустами. Сжавшись в комок, Ольга проводила его испуганным взглядом. Прочие даже не посмотрели в ту сторону. Вскоре Заграт вернулся, присел на корточки рядом с мертвым Громом и несколько раз воткнул кинжал в землю, очищая от крови.
- Теперь четырнадцать мертвяков и ни одного раненого, - холодно сообщил он. - Что дальше?
- Долго оставаться здесь нельзя. Мне не нравится место - подлеска нет, звук далеко уходит, за толстыми стволами легко спрятаться. Если сбежавшие вернутся с подмогой... Возьмем лошадей, часть оставим себе, часть продадим в ближайшей деревне. Да, еще надо бы снять с трупов кольчуги и деньги. И то, и другое нам ох как пригодится. А ведь богатые попались нам разбойнички - половина в кольчугах, и оружие, скорее, как у солдат. И чего, спрашивается, на таких нищебродов, как мы, позарились? Как там Теомир?
- Спит, - ответил вместо Ольги Телевар. - Чудо, что череп не треснул. Если к утру не помрет, то жить останется.
- Не помрет, - рассеянно ответил Тилос, поигрывая кинжалом. - Если к утру не оклемается, можете мне в ухо плюнуть. Тьфу ты, вот привязалась фразочка!
Ольга нежно прикрыла трупик летуна ладонью. Слезы уже не текли. Она чувствовала себя как-то иначе, незнакомо. Хотелось не плакать, а убивать. Девушка вспомнила пьянящее чувство боя, лопающуюся под невидимыми пальцами Силы и расходящуюся под клинком плоть врага и вцепилась зубами в рукав. Что же со мной происходит? Я же не такая, я же распоротый бок лошади без тошноты видеть не могла, а уж зашить - и подавно, а тут - люди! Ой, мамочка...
Тельце зверька слегка вздрогнуло. Ольга отдернула руку и в ужасе уставилась на него. Злобный Ых приоткрыл мутные глаза и слабо шевельнул ухом.
- Он жив! - вне себя от счастья воскликнула Ольга. - Смотрите, он жив!
Она осторожно подхватила Ыха на ладони и вытянула их вперед, демонстрируя остальным.
- Конечно, жив, - меланхолично согласился Тилос. - Я же и говорю - к утру... Кто жив? - Он вскочил на ноги и быстро подошел к Ольге. - Надо же... Ну-ка, водички ему!
Он окунул в котелок палец и осторожно капнул водой в рот Ыху. Тот жадно сглотнул и опять приоткрыл пасть.
Вскоре зверек почти пришел в себя. Он сразу же вскарабкался по Ольгиной рубахе до самого плеча, цепляясь коготками на сгибах крыльев, повис вниз головой и снова закрыл глаза.
- Пусть поспит, - облегченно вздохнул Тилос. - Онка, голова твоя садовая, почему ты решила, что он мертв?
- Ну... - замялась Ольга. - Сердце я не почувствовала... и вообще, Сила сквозь него свободно текла, не задерживалась...
- Сама же сказала, что он другой, - покачал головой Заграт. - И сердечко у него такое маленькое, что немудрено промахнуться. Ох ты, паникерша...
Его пальцы по-прежнему бессознательно перебирали шерсть волка.
- Заграт, - мягко сказал ему Хлаш. - Гром мертв. Его надо похоронить.
- Зачем? - поднял на него невидящий взгляд орк. - Какая разница, съедят его могильные черви или вороны? Трупу все равно. Так или иначе он вернется обратно в мир, породивший его. А, делайте как знаете...
Волчок, до того тихо лежащий в стороне, медленно встал, подошел к Грому и ткнулся в него носом. Странно фыркнул и тщательно обнюхал, обойдя со всех сторон. Все настороженно наблюдали за ним. Волчок чихнул, развернулся и равнодушно затрусил прочь. За ним ушел и кабан.
- Странный он какой-то, - почесал в затылке Телевар. - Никогда не видел, чтобы волки себя так вели.
- Действительно, странно, - согласился Тилос. - Он обнюхал Грома как... как... как незнакомую вещь, что ли. Не понимаю.
Теомир застонал и пошевелился. Все, кроме Заграта, бросились к нему. Юноша открыл глаза и слепо смотрел в черное небо, отблеск рассвета играл на белках его глаз.
- Онка... - простонал он. - Он...ка...
Его глаза закрылись.
- Я же говорил, - Тилос взял его запястье, прощупывая пульс. - Снова без сознания, но сердце бьется ровно. Ладно, утро вечера мудренее. Ему надо прийти в себя, так что придется устраиваться на ночлег. И все-таки, откуда здесь разбойники? Тракт уже недалеко, но все-таки и не вплотную, сидеть здесь в засаде в надежде на удачу бессмысленно. Похоже, все-таки специально нас поджидали. И по снаряжению куда больше на охотников за призами походят, чем на обычных бандитов.
- Тогда у нас большие неприятности, - задумчиво сказал Хлаш. - Охота продолжается, не отстала вместе с жугличами. Но как нас нашли? Похоже, нас все-таки можно найти на расстоянии... не знаю, птичьими глазами или как-то еще.
- Или мы идем единственным или одним из немногих удобных путей из болот, которые можно перекрыть несколькими засадами, - добавил посланник. - Но сейчас гадать пользы нет, все равно не догадаемся. Давайте пока похороним Грома.
С трудом орудуя трофейными копьями и клинками, выкопали неглубокую яму для Грома. Над могилой Хлаш воткнул два скрещенных под углом копья. Заграт молча постоял над холмиком, отошел в сторону и улегся на землю, все тем же невидящим взором смотря куда-то в пустоту.
- Пусть полежит, - шепнул Тилос Телевару и Хлашу. - Нам еще кольчуги по росту подобрать надо.
Спустя какое-то время брони и оружие сняли с трупов, кое-как оттерли от крови и аккуратно сложили в кучки. Отряд переместился поближе к оврагу с привязанными разбойничьими лошадьми. В свете костра примерили кольчуги. Тилос и Хлаш от них отказались. Заграт равнодушно принял свою, достающую ему едва не до лодыжек, тут же натянул через голову и снова сел на землю. Кольчугу Теомира положили рядом с юношей, остальные аккуратно свернули и убрали в переметные сумы. Телевар подобрал себе тонкий слегка изогнутый меч, заточенный не только по лезвию, но и на половину длины со стороны обуха, Хлаш выбрал треххвостый кистень на длинной рукояти. Заграт ткнул пальцем в пару длинных кинжалов без гард, которые и прицепил себе на пояс взамен старого. Тилос смерил взглядом волнистый двуручный фламберг, покачал головой, отложил в сторону. Долго приглядывался, презрительно кривя уголок рта, наконец взял короткий, в локоть, меч (скорее даже, длинный кинжал), два пояса и долго возился, пока не закрепил ножны за спиной.
В тех же переметных сумах нашлась еда - лепешки, вяленое мясо, несколько огурцов, вареные вкрутую яйца, соль. Последней особенно обрадовались - есть бессолое до смерти надоело. Развели маленький котелок, бросили туда мясо, часть получившегося бульона осторожно влили в рот Теомиру. Тот с трудом сглатывал, но в сознание полностью не пришел. Ольга взялась пальцами за его виски, чувствуя, как пульсирует сквозь них целебная сейчас Сила, но быстро почувствовала себя опустошенной. Вздохнув, девушка прикрыла парня попоной, осторожно переложила сопящего Ыха в берестяную коробку из разбойничьего багажа, сама улеглась рядом с Теомиром, свернулась калачиком и тут же уснула.
Проснулась она от первых лучей солнца, пробившихся сквозь листву. Сладко зевнув, девушка села и с тревогой посмотрела на Теомира. Тот глубоко и ровно дышал, лежа на боку.
- Пусть пока поспит, - улыбнулся ей Тилос. - Доброе утро, красавица. Как спалось?
- Спасибо, Тилос, - улыбнулась в ответ Ольга. - Нормально. Ой, а где Ых?
Коробка рядом с ней оказалась пуста.
- Твой Ых проснулся ни свет ни заря, сообщил мне, что голодный, и улетел охотиться, - сообщил тролль, выходя из кустов с полным котелком воды. - Даже "здрасьте" не сказал. Такой мелкий, а лопает, как корова, круглые сутки. И куда в него лезет?
- Пусть ест, заслужил! - заступилась за него Ольга. - На тебя бы такая громадина свалилась, как на него!
Зашевелился Теомир. Он сел на землю, откинув попону в сторону, схватился за голову и застонал.
- Тёмка, Темочка! - затормошила его взволнованная Ольга. - Ты еще лежи пока, у тебя шишка на затылке!
- Все лучше, чем дырка в черепе, - проворчал Заграт, сегодня выглядящий уже лучше, чем накануне. - Ты куда вчера ломанулся, дубина стоеросовая? Один всех победить решил?
Теомир обвел всех непонимающим взглядом.
- Я? - недоуменно спросил он. - Ломанулся?
- Во! - удовлетворенно кивнул головой Заграт. - Ему еще и память отшибло.
- Ничего мне не отшибло! - обиделся Теомир, осторожно ощупывая затылок. - Только голова болит. А что случилось? Я помню, как на нас кто-то бросился, а потом - все, мрак.
- Точно, отшибло, - подтвердил Хлаш. - Ты отбивался, как зверь, а потом, герой-штаны-с-дырой, бросился за убегающими, после чего и схлопотал по башке. Скажи спасибо Грому, да еще своему дружку Ыху, что еще жив.
- Да? - озадаченно сказал Теомир. - А я ничегошеньки не помню. А где Гром?
- Гром погиб, - коротко ответил Тилос. - Ольга, пока вода не вскипела, полечи Теомира. Потом в седла - и вперед. Одвуконь мы до Талазены за осьмицу доберемся. Хлаш, Заграт, придется осваивать верховую езду.
- Еще чего! - хмыкнул Заграт. - Чтобы честный орк взгромоздился на лошадь? На волка - еще куда ни шло...
- Да и мне пешочком привычней, - поддержал его Хлаш. - Тилос, я вдвое против человека вешу, только животное замучаю.
- Значит, придется менять лошадей почаще, только и всего, - пожал плечами Тилос. - Заграт, поверь моему слову, на лошади ездить куда удобнее, чем на волке. А вообще-то мои приказы не обсуждаются. До Талазены надо добраться как можно быстрее. Майно так просто от вас не отвяжется. Мало вам ночной встречи?
- Ну да, теперь каждый бандюга в окрестностях на Майно работает, как же, - поморщился Заграт, с тоской глядя на лошадей. - Свихнулся ты на нем, вот что.
- Паранойя вовсе не означает, что за тобой не следят, - ухмыльнулся посланник. - Уже позднее утро, а мы все на месте сидим, словно квочки. Двадцать минут на последние приготовления - и двинулись. Телевар, могу я попросить тебя проверить упряжь?
Все еще день двадцать второй. Окрестности Хамира
Каор чувствовал, что струйка холодного пота течет по спине даже в призрачном мире. Противно дрожали колени. Однако император оставался на удивление спокоен и задумчив.
- Ушли в болота, говоришь? - пробормотал он, барабаня пальцами по столу. - В болота... Н-да. Чего и следовало ожидать. Что же мне с тобой делать, друг сердешный? Согласен, жугличи - не лучшие помощники, но все равно задание ты блестяще завалил. Сколько я тебе давал сроку?
- Десять дней, хозяин, - губы у Каора тряслись.
- А сколько прошло?
- П...пять дней, повелитель, - рухнул на колени Каор. - Хозяин, у меня еще половина сроку! Даю слово, что достану их! Пожалей, повелитель, не губи!
- За четыре-пять дней ты их уже не достанешь, - лениво сообщил Майно. - Если бы сам пошел с облавой, а не сидел, как гусь, на пепелище Хамира, то мог бы и достать. А сейчас тебе до бродов через Ручейницу минимум день скачки, да по болотам день... ах да, местных у тебя всех вырезали, проводников же сберечь не догадались. Ну что же, три дня тропами в обход болот. Итого четыре дня по наименьшему счету - только до тех мест, где они сейчас. Или думаешь, что они на пеньке сидят, тебя поджидая?
Майно взял со столика бокал вина, задумчиво повертел в руках, поставил обратно.
- Скажи-ка, мальчик мой светозарный, на кой ты мне сдался, такой неудачник? Упустить пятерых, имея под рукой десяток тысяч кочевников, надо сильно постараться. Чего молчишь?
- Повелитель... - пробормотал Каор. Он решительно не знал, что сказать. Сейчас он надеялся только на то, что хозяин подарит ему легкую смерть на месте. - Я виноват...
- Сам вижу, что виноват! - рявкнул Майно, ударив кулаком по столу. - Твое счастье, что рядом у меня больше никого под рукой нет, недоумок! Но свою бляху посланника можешь утопить в сортире - она тебе больше не пригодится.
- Хозяин! - пролепетал Каор, падая на колени. От облегчения ноги перестали его держать. - Я отдам жизнь...
- Не перебивай! - заорал Майно, пинком отшвыривая столик с дороги и хватая Каора за грудки. - Слушай меня, дубина! Тракт Талазена-Граш! Деревушка называется Желудёвка! Два дня пути по тропе от ближайшего к востоку брода через Ручейницу, никуда не сворачивая! Послезавтра к утру ты должен добраться туда, и меня не интересует - как! Хоть вороной обернись, но доберись! Понял меня? Послезавтра к утру!
Каор мелко кивал, его била дрожь.
- Там встретишь отряд Карателей в двадцать человек, примешь под свое начало. Потом максимально быстро пойдешь по тракту в сторону Талазены и найдешь следы отряда. Потом садишься им на хвост и незаметно ведешь, пока не получишь подкрепление - еще три десятка Карателей подойдут со стороны моря, больше поблизости нет. Не вздумай атаковать раньше! Я послал их приметы нескольким шайкам вольных стрелков, и одна компания их перехватила. Полтора десятка авантюристов там и остались, пятеро с трудом сбежали. Ты понял? Они куда круче, чем выглядят, в драке с ними даже пятеро на одного - не такой уж и перевес. Не пытайся атаковать малыми силами, или я тебя за ребро подвешу! Если жив останешься, конечно. Получив подкрепление, нападай. Мне нужны их головы. Хотя бы одна или две.
Майно отшвырнул Каора от себя, брезгливо вытер призрачные руки о мантию.
- Повтори.
- Послезавтра к утру взять под начало отряд Карателей в деревушке Желудёвке, - быстро повторил Каор, вскакивая на ноги. - Догнать, дождаться подкреплений, уничтожить. Не атаковать малыми силами.
- Молодец, - оскалился Майно, поворачиваясь к нему спиной. - Смотри, парень, от тебя все зависит. Те ребятишки идут по мою душу. Подумай, что случится с тобой, если они преуспеют. Ну-ка, вспомни, многие ли тебя любят.
- Я понял, хозяин! - воскликнул Каор, ударив кулаком в грудь. - Я принесу тебе их головы или умру, даю слово!
- Если их головы доберутся до меня самостоятельно, вместе с телами, ты и так сдохнешь собачьей смертью, - медленно обернулся к нему Майно. Каор почувствовал, что по его спине ползут мурашки. - Пошел вон.
- Да, хозяин, - преданно поклонился Каор. - А кто они такие? Почему они так опасны?
- Не твое дело, - оборвал его Майно. - Слишком много вопросов задаешь.
- Понял, хозяин, - Каор склонил голову. - И еще одно. Связной - старик, он не выдержит дороги. Как тебе докладывать? Как ты найдешь меня?
- Брось его, - отмахнулся Майно. - У Карателей свои методы связи. Харазги или жугличи о нем позаботятся, а если нет, то и не жалко.
Яркая зеленая вспышка резанула Каора по глазам, и он рухнул навзничь на утоптанную землю в шатре связного мага. Тот, как обычно, сидел на корточках, задумчиво глядя в пламя костра, почти невидимое в пробивающихся сквозь материю шатра солнечных лучах. Преодолевая страшную головную боль, Каор поднялся на ноги.
- Эй! - негромко сказал он, останавливаясь перед колдуном. - Ты мне больше не нужен.
Дождавшись, пока непонимание в глазах связника сменится страхом и он вскочит на ноги, Каор неторопливо вытащил кинжал и ударил его в сердце.
Все еще день двадцать второй. Вольные земли к югу от Ручейницы
Хотя Заграт шипел под нос, старательно приглушая голос, Ольга, ехавшая рядом, прекрасно его слышала. Шаман проклинал лошадей, разбойников, Майно, жугличей, Тилоса и снова лошадей. Потом темы повторялись. Целительница с сочувствием смотрела на орка. Не умея ездить верхом, за полдня он стер себе бедра и седалище и теперь явно мучился от боли. Тяжелая кольчуга его положение явно не облегчала. Его скрюченная фигура вызывала жалость, но вместе с тем выглядела донельзя комично, так что временам Ольга с трудом сдерживала смешок.
Хлаш возвышался на лошади, словно статуя. Он успел трижды поменять своего коня, но и четвертый уже начал хрипло дышать и ронять пену под его весом. Правда, в седле Хлаш держался заметно лучше Заграта. Но налучшим наездником, как ни странно, оказался Тилос. Он сидел на лошади в странной манере, сдвинув едва держащееся седло далеко на круп и устроившись перед ним на голой лошадиной спине, поджав под себя пятки. Поза выглядела страшно неудобной и неустойчивой, но посланник казался вполне довольным жизнью.
Но гораздо больше прочих Ольгу беспокоил Теомир.
Парень выглядел немногим лучше Заграта. Ольга могла бы поклясться, что он, урожденный Всадник, посаженный на лошадь раньше, чем научился ходить, просто разучился ездить верхом. Теомир неловко ерзал в седле, словно ему в задницу втыкалось шило, временами осторожно ощупывая голову. Один раз он даже покачнулся и едва не сверзился на землю, заработав недоуменный взгляд Телевара.
- Что с тобой, парень? - негромко осведомился тысячник, подъехав к Теомиру поближе. - За ночь забыл, как на коне сидеть?
- Голова, - выдавил тот из себя натужную улыбку. - Раскалывается, ровно конь копытом приложился...
Лес из почти чисто соснового становился все более лиственным. Тут и там мелькали клены, дубы, вязы. Береза и осина почти вытеснили сосны. Воздух казался чистым и свежим. Вдали куковала кукушка, ей вторило веселое эхо. Солнце пробивалось сквозь ветви, бросая на землю узорчатые колеблющиеся тени. Компания довольно долго ехала по берегу звонко журчащего ручья с чистым песчаным дном, текущего в небольшом овражке. В воде метались потревоженные рыбы, боком торопился куда-то маленький черный рак, а в тихих заводях по поверхности воды брюхом кверху ползали огромные улитки-прудовики. Ольга почувствовала, как с ее сердца постепенно сваливается огромный камень, лежавший там со времен осады Хамира. Ей почему-то стало казаться, что все еще уладится. Теомир тоже слегка приободрился. Он уже снова уверенно держался в седле, и даже Заграт, проникшись безмятежным окружением, на время перестал ругать все вокруг черными словами.
К полудню отряд добрался, наконец, до тракта. Тот оказался обычной дорогой, хотя и хорошо убитой ногами и колесами повозок. Две широкие параллельные колеи почти сливались в одну. Его края заросли невысоким редким кустарником, который Ольга не опознала, а также высокой малиной напополам с крапивой. Еще зеленые и жесткие ягоды изобильно торчали на длинных стебельках.
- Мы едем в Талазену, на запад и немного к северу. А там - основная территория Приморской империи, - махнул Тилос рукой на юго-запад. - Раньше она состояла только из нескольких городов вдоль побережья, главный из них - Золотая Бухта. Но теперь она активно заключает союзы с городами в глубине материка. Каменный остров, Терелон, Саламир, Тушер - они уже почти часть империи. Вероятно, скоро она поглотит также харазгов и присоединила бы Хамир, если бы не жугличи. Еще дальше к югу, в тысячах верст - Граш. Огромная страна, в которой сходятся торговые пути из дальних южных степей, джунглей в окрестностях хребта Шураллах и, разумеется, из Приморской империи. В саваннах пасутся огромные стада коров, овец и коз, а лошадиные табуны гуланов и тарсаков многократно превосходят табуны Всадников.
Здесь Телевар недоверчиво крякнул, но встревать не стал.
- Столица тех земель - город, который тоже называется Граш. Куча ремесленников, знаменитые клинки, ткани, медные и бронзовые изделия, большие рынки, в том числе невольничьи, и все такое.
- А он большой, твой Граш? - с интересом спросила его Ольга. - Который город? Больше чем Хамир?
- Что? - рассеянно переспросил Тилос. - А, да. Разумеется, много больше. Хамир был относительно маленьким поселением, в основном обслуживал местный сельскохозяйственный рынок, да еще немного снабжал промтоварами Всадников, троллей и орков. Ярмарка там в основном сезонная, летне-осенняя, в прочее время торговля почти не шла.
- Маленький город? - поразилась Ольга. - Хамир? Ничего себе...
- Да, маленький, - подтвердил Тилос. - Население составляло не больше тридцати тысяч даже во время ярмарок. Золотая Бухта - больше трехсот тысяч. Талазена - двести. В городе Граше постоянно живет до девяноста тысяч жителей, плюс торговых гостей тысяч до тридцати наезжает. А всего население Граша и окрестностей - миллионов двадцать. Миллион - тысяча тысяч, - пояснил он.
- Триста тысяч? - поразилась Ольга еще больше. - Миллион... Но ведь...
Она ошеломленно замолчала. В лучшие времена Всадники могли выставить двадцать тысяч конных воинов и при том сильно гордились своей многочисленностью. А Граш, выходило, мог без труда поднять войско в два раза более сильное? Она поделилась своими мыслями с Тилосом, но тот лишь усмехнулся.
- Во-первых, у Всадников воюют все мужчины от тринадцати лет, а часто и женщины. В Граше не так. Теоретически они могут выставить войско тысяч в десять-пятнадцать, не больше. Во-вторых, в городе живут в основном купцы и ремесленники, так что даже такое войско они не поднимут. В-третьих, Граш - вольный город. У него сильные соседи, в основном многочисленные кочевые племена. Хотя Великий Скотовод, правящий Грашем, номинально числится общим повелителем и даже может созывать их на войну, кочевники ему не подчиняются. Однако они недолюбливают друг друга и заинтересованы в нейтральной территории для торгового обмена. Никто из них не позволит другим, тем более чужакам, безнаказанно захватить Граш. Так что в городе нет даже такого плохонького войска, как в Хамире, только стража для поддержания порядка. Зато окрестные племена в любой момент встанут на его защиту. Хотя с прежних времен там осталась крепостная стена с замком, но город давно уже выплеснулся за ее пределы.
- Крепостная стена! - пробормотал Теомир. - Тилос, а она тоже из настоящего камня или из дерева?
- Из камня, но не гранита, как в Хамире - ответил вместо Тилоса Хлаш. - Дерево в тех местах редко, а потому дорого, камень же под ногами валяется. Там даже дома делают из мягких камней, называемых пемзой и туфом. Они похожи на песчаник - такие же пористые, но лучше держат тепло и куда легче, даже в воде плавают. Их возят из южных карьеров подводами, на каждой умещается пирамида в сажень высотой. Кстати, именно потому там почти не знают пожаров. А вот Тхул-Д’зибар в старые времена выгорал не раз. Потому и придумали там огнеупорную пропитку для бревен...
Ольга с открытым ртом смотрела на Хлаша с Тилосом. Внезапно ей захотелось объехать дальние загадочные страны и собственными глазами увидеть дома из песчаника, каменные стены и прочие чудеса чужих мест.
- Но сейчас мы направляемся в Талазену, - сменил тему Тилос. - Это большой портовый город, номинально входящий в Приморскую империю, но пользующийся большими привилегиями. Императора там не слишком уважают, но клясться ему в верности принято по каждому поводу. Если там оформляют какие-то документы, то они обязательно заканчиваются фразой "для выгоды Императора подписались такие-то". Примите к сведению. На самом деле упоминание Императора - просто фигура речи, но в некоторых случаях его отсутствие приведет к проблемам. Всем понятно?
- Я не собираюсь делать ничего для выгоды какого-то Императора, - проворчал Заграт. - В первый раз о нем слышу. А он обо мне вообще ничего не знает, зуб даю.
- Ох, горюшко ты мое, Заграт! - вздохнул Тилос. - Никто тебя и не заставляет. Просто говорят так. Вообще вы там лучше помалкивайте побольше, пока не освоитесь, а то влипнете в неприятности.
Шаман только скривился.
За разговорами прошел день. Ближе к вечеру наткнулись на небольшую деревушку из десятка домиков, прилепившихся с одной стороны к дороге. Здесь нашелся даже трактир, покосившийся от времени и потемневший от дождей, с вывеской, изображавшей погнутую кочергу. Для пущего сходства загогулины с кочергой на заднем плане неизвестный художник попытался изобразить печь. И то, и другое ему удалось крайне скверно, так что Ольга поняла картинку только после пояснений посланника.
Хотя до заката оставалось много времени, Тилос решил остановиться на ночлег.
- Следующая таверна далеко, дотемна не добраться, - объяснил он. - А ночевать под открытым небом надоело.
Хозяин, хромой мужичок с хитрым бегающим взглядом, принял гостей довольно равнодушно. Он окинул компанию долгим взглядом, особенно задержавшись на с трудом ковыляющем Заграте и бесстрастном Хлаше, выделил одну большую комнату на всех и выгнал какого-то паренька-замухрышку позаботиться о лошадях.
- Кроватей нету, звиняйте, - сообщил он, разглядывая потолок. - Тюфяки есть, а одеяла свои ищите. Плата - три медных гроша за ночь, за кормежку - отдельно...
- Три гроша за ночь! - возмутился Телевар, подступая к хозяину вплотную, словно готовясь схватить его за грудки. - Да в Купчище мы за полгроша с человека на таком постоялом дворе жили, которому твой и в подметки не годится! Три гроша за ночь на тюфяках с клопами, набитых старой соломой! Один грош за ночь, больше не дам!
- Не торгуюсь, - так же равнодушно посмотрел на него хозяин. - Времена не те. Три гроша за ночь, или выматывайтесь. Не позже утра доберетесь до следующего трактира.
- Оставь его, Телевар, - положил Тилос руку ему на плечо. - Нет смысла спорить. Я плачу, забыл?
Телевар молча отступил назад, окинув нанимателя сердитым взглядом.
В комнате наспех покидали свои вещи, а Заграт со стоном рухнул на тюфяк и категорически отказался двигаться. Тилос кивнул Хлашу и Теомиру, и все трое вышли во двор. Ольга увязалась за ними. Мужчины сняли с лошадей подсумки, вытряхнули трофейное оружие и брони, взяли их в охапку и отправились к трактирщику. Тот долго разглядывал барахло, затем вытащил из кучи кольчугу, пару кинжалов, наконечник от копья и назвал свою цену. Хлаш возмутился, начал тыкать пальцем в разные места, что-то с жаром объяснять про заточку, плетение, работу. К нему подключился вышедший из комнаты Телевар. Постепенно трактирщик разгорячился сам, хлопал себя по бедрам и тоже тыкал пальцем в разные места, крича про дыры, поношенность и ржавчину. Ольга с Теомиром стояли в стороне и слушали, развесив уши, а Тилос присел на лавку и слегка улыбался. Казалось, он наслаждается сценой. Наконец спорщики последний раз плюнули на пол, постучали себя по голове костяшками пальцев, хлопнули в запале по бедрам, и трактирщик, сходив куда-то в заднюю комнату, отсчитал пару серебряных монет и несколько медяков. Хлаш ссыпал деньги в горсть и протянул Тилосу, но тот лишь покачал головой.
- Пусть у тебя останутся, - сказал он. - Надежнее.
Хлаш пожал плечами и ссыпал деньги в мешочек у пояса. Остальное оружие и брони опять сгребли в охапку, отнесли в конюшню и снова запаковали в переметные сумы.
- Тилос, а с остальным что делать? - осведомилась сгорающая от любопытства Ольга. - Торговать в следующем трактире?
- Нет смысла, - отрицательно качнул головой тот. - Наш нынешний хозяин - парень не дурак, толк в вещах знает, хоть и жулик порядочный. Он отобрал все более-менее стоящее. Осталось либо барахло, которое только как лом кузнецу продать можно, либо дорогие вещи наподобие фламберга, которые трактирщику ни к чему. На них уже в городе покупателя искать надо, здесь мы их даже вытаскивать не стали по большей части. Но каков подлец, а! - Тилос от восхищения поцокал языком. - Ну надо же - почти вдвое дешевле забрал, чем я рассчитывал. Хлаш, Телевар, как же вы так оплошали?
- Кто его знает, что случится завтра? - пожал плечами Хлаш. - Вдруг нам опять придется бежать? А деньги весят куда как меньше вещей, и еду за них покупать гораздо проще.
- Логично, - с уважением покосился на него Тилос.
Какое-то время отдыхали в своей комнате. Присмотревшись к своему тюфяку, Ольга заметила, что тот действительно кишит клопами и вшами. Она с отвращением отпнула его в сторону. Тилос взглянул на свой тюфяк и поступил точно так же. Сходили за попонами, расстелили их на полу, кое-как устроились.
Чуть позже вышли в зал, чтобы поужинать. Вечерело, в железной плошке тускло горело масло. За столами уже сидели несколько угрюмых мужчин, уставившихся в пивные кружки. Все имели при себе кинжалы и охотничьи ножи. Особого интереса у них пришельцы не вызвали. Местные лишь окинули пришельцев ничего не выражающими взглядами и снова уставились в свои кружки.
- Нас слишком много, - тихо прокомментировал Тилос. - На двоих-троих они могли бы и напасть. Народ, боюсь, лошадей ночью придется караулить - сведут. Укроют где-нибудь в лесу, и ищи ветра в поле. Так что Ольга и Теомир - первая смена, Заграт и Телевар - вторая, мы с Хлашем - последняя.
Особой радости приказ Тилоса не вызвал, но его правоту чувствовали все. Даже брюзгливый Заграт лишь молча кивнул.
На ужин подали несколько жареных куропаток, кусок вареной лосятины, пару луковиц, пресные лепешки и пиво. Ольга осторожно попробовала вонючий кислющий напиток, сморщилась и отставила в сторону. Теомир, поколебавшись, хотел последовать ее примеру, но Хлаш остановил его.
- Не выпендривайтесь, ребятишки, пейте что дают, - предупредил он. - Вода здесь скверная, еще начнете животами маяться. Нам поносы сейчас совсем ни к чему.
Когда путники поели и толстая пожилая служанка унесла посуду, местный паренек вытащил откуда-то инструмент, который Ольга опознала как гитару, точь-в-точь похожую на инструмент Мелиандра Красило, и начал его терзать. У парнишки явно не доставало ни музыкального слуха, ни голоса, не говоря уж про умение пользоваться инструментом. Доморощенный певец пытался изобразить военный марш, потом запел про победы в войне и в любви, явно подражая какому-то заезжему барду. Ольга поморщилась. Остальные, включая местных, явно привычные к подобным развлечениям, сидели, уставившись в пол.
- Правильно, - заявил Теомир по окончании песни. - Так и надо! Если всякая пакость хочет тебя убить, надо убить их раньше!
Ольга с изумлением взглянула на него.
- Не проще ли решить дело миром? - с интересом спросил его Тилос. - Мало ли почему он тебя не любит. Вдруг он считает, что ты сам виноват?
- Да? - внезапно в глазах Теомира зажегся яростный огонек. - Майно тоже считает, что Всадники ему чем-то угрожали? Он напал на наши земли...
- На ваши земли напали жугличи, - перебил его Тилос. - Майно лишь подтолкнул их. Без него они атаковали бы через десять лет или через полвека, но все равно атаковали бы. Слишком велико демографическое давление...
- Не знаю, что у них там велико, но Майно во всем виноват! - упрямо заявил Теомир. - И я точно знаю, что не успокоюсь, пока не отомщу ему!
- Тёмка! - посмотрела на него Ольга широко распахнутыми глазами. - Что с тобой? Ты никогда раньше не был таким... таким...
- Агрессивным? Злым? - подсказал Тилос.
- Я... - начал Теомир и замолчал. Он медленно поднял руку и потер лоб. Ярость в его взоре испарилась. - Я... не знаю. Что-то нашло...
Тилос встал, отобрал гитару у мальчишки, не обращая внимания на его протесты, и какое-то время молча подкручивал колки, изредка тренькая для пробы. Потом устроился поудобнее и запел сильным баритоном, аккомпанируя себе:
Сгорел закат, кровавый, как слеза,
Слеза, что застилает взгляд от боли,
Которая слепит тебе глаза,
Когда стоишь один на смертном поле.
Кружится с граем туча воронья,
Вкус предвкушая плоти человечьей.
С плеч голова скатилась не твоя,
В чужих глазах застыла смерть навечно.
Зовет набат нас снова на войну,
И в путь зовет усталая дорога,
Но я сегодня просто отдохну.
Совсем немного. Совсем немного...
Твоя судьба, герой, шагать по свету
И поражать врагов своей рукой,
Принцесса пригласит тебя в карету
И воины склонятся пред тобой.
Но ты не дашься в клетку золотую,
Ты вновь уйдешь, лишь тихо скрипнет дверь.
Ты ступишь на дорогу столбовую,
Лишь чуть утихнет боль былых потерь.
Зовет набат нас снова на войну,
И в путь зовет усталая дорога,
Но нынче я немного отдохну.
Совсем немного. Совсем немного...
Но ты недолго будешь одинок,
Ведь ты – герой с мишурным славы блеском.
И очень скоро новый паренек
С тобою зашагает перелеском.
Героем стать – мальчишки сладкий сон,
И вой фанфары слаще, чем печенье,
Но он не знает, что погибнет он,
Безвестно сгинет в первом же сраженье.
Зовет набат нас снова на войну,
И в путь зовет усталая дорога,
Но я пока немного отдохну.
Совсем немного. Совсем немного...
Ведь ты герой лишь только потому,
Что жив остался там, где остальные
Потухшей искрой канули во тьму –
Безусые, наивные, смешные.
Твоя судьба - врага превозмогать
Любой ценой, в балладах так поется.
Оруженосцам можно умирать,
Герою ж – нет: так издревле ведется.
Набат зовет героя на войну,
И в дальний путь зовет опять дорога.
Но я, пожалуй, больше не пойду.
Вы повоюйте без меня, а? Хотя б немного...
Голос Тилоса упал почти до шепота. Он опустил голову и остался так сидеть. Ольга с трудом расслышала последние слова. Она во все глаза смотрела на посланника, впрочем, как и остальные.
- Я не слышал такого раньше, - проговорил Хлаш. - Кто сочинил?
- Так, один... один мой знакомый, - негромко ответил Тилос. - Песня - все, что от него осталось.
- Он действительно герой, - уважительно сказал Заграт. - Только настоящий герой воюет не ради славы, а ради долга.
- Он был не героем, а человеком, просто человеком - резко вскинул голову Тилос. - Землепашцем из тех, кого среди воинов принято презирать и в упор не видеть. Единственное, чего он хотел - жить. Растить хлеб, любить жену, нянчить детишек... Его деревню сожгли в одной из стычек между двумя местными князьками. Знатные господа решили уничтожить спорную деревеньку, лишь бы она не досталась сопернику... Потом он долго мотался по свету, совершил кучу подвигов, которые вовсе не считал подвигами, пока наконец не осел у меня... у нас в Сером Княжестве. Он так и не завел новую семью, остался бобылем до самой смерти. Его убили в пограничном патруле - какие-то разбойники не из местных решили пощупать нас на прочность. Он оказался единственным, кто погиб из наших. Возможно, он просто устал жить, не знаю.
Ольга почувствовала, что на глаза навертываются слезы. Теомир молчал, уставившись в стол.
- Все, чего он хотел - просто жить, - яростно проговорил Тилос. - Но это единственное, что недоступно человеку в вашем дурацком мире!
Он отложил, почти отшвырнул гитару и ушел в комнату, ни на кого не оглядываясь. Ольга с жалостью посмотрела ему вслед.
- Ребята, вы давайте... того, - пробормотал Телевар. - Идите на конюшню, пора уже. Только не засните. Заполночь меня толкните, лады?
Ночь прошла спокойно. Пару раз в конюшню заглядывали какие-то подозрительные личности, но, увидев сторожей, спешно ретировались. Ольга попробовала приласкаться к Теомиру, но тот не реагировал: к нему снова вернулось смутное утреннее настроение. В полночь, когда Красная звезда стояла высоко в небе, а Утренняя уже начала карабкаться на небосвод, разочарованная Ольга осторожно пробралась в комнату и растолкала Телевара. Зевая, тот поднял Заграта, и они сменили ребят, тут же заснувших мертвым сном.
День двадцать третий и далее. Северный тракт
Тилос растолкал их ранним утром. В окно лился смутный предрассветный полумрак. В комнате стояли потемки, и путешественники то и дело сталкивались друг с другом. Зевающий хозяин выставил на стол остатки вчерашнего мяса с лепешками, молча пересчитал деньги за постой и, кивнув головой, ушел к себе - досыпать.
Выехали с первыми лучами солнца. Вскоре небо начало затягивать тучами, задул холодный северный ветерок, в воздухе ощутимо запахло надвигающейся непогодой. Чуть погодя начался дождь. Мелкая морось падала и падала сверху, пропитывая дрянные плащи, найденные в сумах разбойников, и вскоре путники промокли насквозь. Они кутались во влажные тряпки и хмуро молчали. Только Тилос что-то меланхолично насвистывал сквозь зубы, да Заграт по-прежнему тихо ворчал, проклиная коней и свою судьбу.
Ехали неторопливой рысью. Хлашу приходилось часто менять быстро устающих под ним коней. Ближе к полудню тучи разогнало ветром, в прорехи начало проглядывать небо. Путников оживились, но вскоре облака разошлись совсем, и солнце припекло не на шутку. Мокрые плащи пришлось снять и убрать, но под кольчугами, надетыми поверх одежды, все равно держалась душная жара. У Ольги по спине ползли струйки пота.
- Талазену основали около пятисот лет назад пираты с Северных островов, - рассказывал Тилос, мерно покачиваясь на лошади. - Сначала они поставили простой форпост, скрытый лесами от постороннего взгляда. Там очень удобная бухта, в которой пираты высаживались для набегов вглубь страны. Потом пиратов прижал имперский флот - не нынешней Приморской империи, а давно уже не существующей империи Кантоса. После их окончательного изгнания городок не пропал. Он уже успел основательно разрастись, обустроить гавань, да и дороги к нему протоптали, так что он превратился о основной торговый порт, обслуживающий местных кочевников и землепашцев.
- Пятьсот лет назад? - удивился Телевар.
- А что удивительного? Мир начался не с вас. Например, нынешние Всадники в те времена кочевали неподалеку от побережья и с Талазеной торговали с удовольствием. Потом долгие годы Талазена оставалась вольным городом, пока ее не захватила сначала империя Кантоса. Поскольку город находился на спорных территориях и постоянно бунтовал, его не раз сжигали, но быстро обустраивали вновь. Но в конечном итоге торговать - не только с Империей, но и с заморскими государствами Восточного континента - оказалось выгодно. Империя в конце концов посчитала, что собирать огромные деньги на пошлинах куда выгоднее, чем железной рукой поддерживать лояльность, и вернула городу многие свободы.
- Торгаши... - презрительно фыркнул Заграт.
- Разденься догола, выброси хороший лук и ятаган и охоться на зайцев клыками, силками и луком из древесной ветки, - посоветовал посланник. - Все остальное тебе торгаши привезли. Если так их не любишь, то уже веди себя последовательно. Не покупай у них ничего, чтобы сдохли с голоду, что ли. Так вот, потом династия Кантосов прервалась. Последний император Кантос Восемнадцатый погиб от шальной стрелы, наблюдая за, в общем-то, ничтожным боем с холма. Он не оставил наследников мужского пола. Какое-то время после него правили императоры других фамилий, но они не пользовались прежним авторитетом и влиянием. Не прошло и двадцати лет, как Империя Кантоса развалилась на несколько частей. Южные поглотил Граш. Те, что в умеренном поясе, стали вольными городами, а прибрежные земли превратились в то, что сейчас называется Приморской империей. Талазена и солидный шмат окружающих земель тоже остались в ней, и вот уже лет так двести город находится под ее формальным протекторатом.
- Что такое "формалый прокоторат"? - даже сосредоточившись как следует, Ольга не сумела выговорить слова правильно с первой попытки.
- Ну... скажем, Империя обещает городу защиту, в обмен на что вводит свои торговые законы и получает право собирать налоги. Но все попытки императоров управлять Талазеной напрямую успешно провалились. Каждый раз, когда очередной наместник проявлял рвение, торговля хирела, а сбор пошлин резко падал. То ли наместники попадались тупые, то ли местное купечество потихоньку саботировало, да только в конце концов город оставили в покое. Пошлины и налоги уплачиваются вовремя, императора формально признают, а остальное Империю мало волнует. Наместник там - чисто номинальная должность. Он не пользуется почти никаким влиянием, хотя и подписывает законы, принимаемые Купеческим собранием. Не помню ни одного случая, чтобы он их не подписал. Что же касается вас, то в городе всегда есть спрос на наемных охранников, в том числе магов. Вы почти наверняка сумеете наняться в торговый обоз, идущий через северные земли черноголовых, откуда сможете добраться по домам.
- Ты говорил, что нас ищет Майно, - напомнил Хлаш. - А Талазена ох как близко от Закатной бухты.
- Говорил, - согласился Тилос. - И сейчас не отказываюсь от своих слов. Но в большом городе затеряться куда легче, чем в степи. Там большие орочьи слободы, есть немалая община горных троллей, так что ваша пестрая компания никаких вопросов не вызовет.
- Складно врешь, - проворчал Заграт. - Да только нутром я чую - что-то здесь не так.
- Умное у тебя нутро, мозговитое, - подмигнул ему Тилос. - Доберемся до Талазены - увидим, а пока не время планы строить. Не журись, совсем ничего осталось.
- Тилос, а Серое Княжество - вассал Приморской империи? - поинтересовался Хлаш. - Или союзник? Вроде маленькое, и на самой границе...
- Да нет, мы сами по себе, - мотнул головой посланник. - Серый Князь обычно держит нейтралитет, а зачастую выступает посредником в переговорах между Империей и другими соседями, с западными городами, например, а то и с Грашем. Княжество расположено высоко в горах, в огромной лесистой котловине. Подходов к нему, кроме главной дороги, почитай что и нет, обороняться проще простого, а воевать с нами вроде и незачем. Золота-серебра у нас не водится, земли бедные, хотя себя и кормим, а железных руд и так вокруг навалом.
- Зато броню вы делаете отменную, - покосился на него Телевар. - Слыхал я, что редкая стрела ее возьмет, даже арбалетный болт в упор отскакивает. А легкая - ровно из тростника сделана. Да и клинки ваши самозатачивающиеся тоже ничего себе...
- И ради них с нами воевать? - усмехнулся Тилос. - Секреты металлов Серый Князь да еще пара его оружейников в голове держат. Живыми их не взять, а если и взять, то силком работать не заставишь. Тамошний народ князя любит, но еще больше любит свободу, так что дерется упорно и в плен не сдается. В Лесной долине, в общем-то, и собрались землепашцы да ремесленники, из разных краев от кабалы, налогов да аристократов сбежавшие. Попасть к нам сложно, но если действительно приспичит, пробиться можно.
- Так, может, и нам счастья попытать? - задумчиво пробормотал Теомир. Ольга удивленно взглянула на него. - Скроемся у Серого Князя, пусть Майно ищет...
- Нет, - неожиданно жестко ответил Тилос. - Исключено. Если Майно вас ищет, то рано или поздно найдет. А у нас с ним договор есть негласный - в дела друг дружки не соваться. Серый Князь с ним не ссорится по мере возможности, взамен Майно ему дорогу не переходит. Так что извините, ребята, но вам - никак. Сейчас нам по пути, но в Талазене наши дороги разойдутся.
- Спасибо, обнадежил, - оскалился Заграт. - Заведешь невесть куда да и бросишь, а мы выпутывайся, как знаем.
- Не невесть куда, а в Талазену, - вздохнул Тилос. - Извините, ребята, но я и так нарываюсь на крупные неприятности с вами за компанию.
- Не бурчи, Заграт, - одернул шамана Хлаш. - Мы не малые дети, чтобы за чужую спину прятаться. Без Тилоса нас бы давно жугличи на куски порезали. Хаживал я не раз в Талазену, вполне приличное место. Авось не загнемся там.
Какое-то время ехали в тишине. Потом Ольга дала шенкеля жеребцу и догнала Тилоса.
- Тилос, а расскажи про Серого Князя, - попросила она. - Он какой? Почему его народ любит?
- Спрос, - хмыкнул Тилос. - Кто спросит - тому в нос. Вообще-то про Князя я и сам мало чего знаю. Живет он отшельником, на люди редко выходит, перед послами в маске на все лицо появляется. Но справедлив в своем понимании. Иногда судилище устраивает - любой может прийти и жалобу изложить, он разберется. Налоги низкие, замок вот ремонтировать надо, а не на что... - Тилос задумчиво почесал в затылке. - Сейчас вот в Талазене ссуду у ростовщиков просить придется. Надо, наверное, продать еще десяток броней из арсенала, все равно без дела валяются...
Посланник повесил голову и крепко задумался.
- Тилос... - тихонько напомнила о себе Ольга.
- Что? Ах, да, - спохватился тот. - В общем, все в таком духе. Наказание у нас - пеня да изгнание. Тюрем не держим, но на изгнание мало кто соглашается. Вообще мы абы кого не принимаем. Народ у нас дружный и крепкий, убийств ни разу не случалось, мордобои редки и без крови, да и друг друга у нас обманывать не принято. Кузнецы уже и забыли, как засовы ковать. В общем, живем бедненько, зато чистенько.
Он усмехнулся. Ольга непонимающе посмотрела на него, но переспрашивать не стала.
В полдень перекусили в придорожной харчевне. Небо опять затянуло тучами, но дождь не начинался. С правой стороны тракта все чаще проглядывали обширные луга и поляны, изредка мелькали деревушки на десяток домов, но посевов не замечалось. Далеко на юге облака сливались с верхушками заметно выросших гор. Хлаш слез с лошади, заработав неодобрительный взгляд Тилоса, и зашагал рядом.
- Вконец коней заморю, - объяснил он. - Пусть передохнет скотина. Да и у меня ноги затекли. Не боись, командир, не отстану.
Он и в самом деле не отстал, размашистым шагом меряя дорогу и даже временами слегка обгоняя отряд. Заграт нерешительно посмотрел на него.
- Даже и не думай, - предупредил Тилос, перехватив его взгляд. - Ты не такой скороход, через несколько верст свалишься - поперек через седло перекинем. Знаешь как неудобно?
Три дня путешественники не торопясь ехали по тракту, ночуя в придорожных трактирах. Пару раз навстречу попадались тележные обозы. Охрана настороженно смотрела на путников, не отнимая рук от эфесов мечей и топорищ. Сами они никого так и не обогнали, но довольно свежий лошадиный навоз показывал, что впереди в сторону Талазены движутся и другие. Ольгу успокаивало, что они не одни пробираются через глушь.
- Все-таки следовало срезать, - пробормотал как-то днем Тилос. - Могли бы и по лесу тропами пробираться, полдня бы сэкономили. Ладно, не так много осталось.
Ольга радостно глянула на Теомира, но ее тут же сердце упало. За последние несколько дней парень так и не оправился полностью. Его головные боли вроде бы прошли, но он почти не улыбался и как-то странно избегал остальных, даже саму Ольгу. Его взгляд стал тверже, в нем появилась незнакомая Ольге жесткость. Казалось, даже глаза потемнели, превратившись из светло-серых в почти черные. Ольга пробовала разговорить его, вспоминала дом, родителей, но Теомир лишь угрюмо отмалчивался в ответ. Вот и сейчас он мерно покачивался в седле, устремив взгляд прямо перед собой и не замечая ничего вокруг. Иногда его рука судорожно сжималась на рукояти палаша.
Монотонность путешествия кончилась к вечеру третьего дня, когда заходящее солнце уже бросало длинные тени на дорогу.
- Привет! - пискнуло сверху. - А почему у вас по четыре ноги стало?
- Ой, Злобный Ых! - радостно захлопала в ладоши Ольга, задрав голову. Зверек весело вился над их головами, трепеща крыльями, размахивая огромными ушами и даже, казалось, радостно улыбался. - Ых, Ыхушка, как ты, цел?
- Я-то цел, - важно откликнулся летун. - Нам, кабанам, все нипочем. Хрюша так говорит, - пояснил он. - А вот с вами что-то не то. Вы ведь вроде на двух ногах ходили? И с одной головой, а сейчас вторую отрастили.
- Четыре ноги у лошади, - пояснила Ольга. Ее захлестнуло теплое чувство радости за зверька. - Мы сидим на лошадях, а ног у нас - как и раньше.
- А, тогда ладно, - согласился летун. - А я за вами летел-летел, еле догнал. Мух здесь нету, комары невкусные, бабочек тоже мало, аж брюхо подвело. - Он спикировал вниз и ловко уцепился Ольге за плечо. - Ф-фу, устал.
- Ты как нас нашел, чудо диковинное? - улыбаясь, спросил Телевар. - Мы думали, ты дома, в Тенистом лесу остался.
- Да ну его, лес, - фыркнул Злобный Ых. - Скучно там. Хрюша целый день корни у дуба подрывает, Волчок исчез куда-то, и вообще... А с вами интересно. Я вот и подумал - догоню и поиграю с вами. Летел, летел, а тут вы. Давайте в прятки?
- Договорились, - кивнул Телевар. - Только не сейчас, вечером. Вот на ночлег остановимся...
- Вечером... - разочарованно протянул зверек. - Ну ладно, пусть вечером. А другие двуногие там есть? А то я с ними играть не хочу. Тут меня опять один увидел, так веревкой яркой хлестнул. Он тоже, как и вы, на четырех ногах быстро бегал. И меня хотел догнать, но я все равно улетел. Эй, что с вами?
Тилос резко натянул поводья, и его конь остановился как вкопанный. За ним встали и остальные
- Ых, малыш, где ты видел яркую веревку? - резко спросил он. - Пожалуйста, это очень важно!
От его тона у Ольги поползли мурашки по спине.
- Да там где-то, сзади, - беззаботно пискнул летун. - Там много таких, и все быстро бегут.
- Куда бегут? За нами? - отрывисто кинул Тилос. - Или в другую сторону?
- Я же говорю - за мной бежали, - разъяснил Злобный Ых с Ольгиного плеча, щурясь на солнце. - Скоро сюда прибегут, сами увидите. Только я с ними не играю.
Тилос привстал на стременах и молча уставился назад. Ольга тоже оглянулась, но не увидела ничего, кроме деревьев, за которыми в полусотне шагов позади скрывалась дорога.
- Тилос, что случилось? - осторожно окликнул посланника Телевар. - Что-то не так?
Вместо ответа посланник ловко вскочил на спину лошади, выпрямился во весь рост и начал медленно поворачиваться, осматривая окрестности. Телевар уважительно качнул головой. Несколько минут прошло в молчании.
- Ох ты зараза... - наконец пробормотал Тилос. - Так, все слушайте сюда. Быстро поменять лошадей на запасных. Сбросить все переметные сумы, кроме тех, что с едой. Хлаш, в седло! Живо!
Несмотря на недоумение, путешественники почти мгновенно выполнили его приказы.
- Тилос, лягушка ты пупырчатая! - рявкнул Телевар, зло уставившись на посланника. - Что происходит?
- Двадцать огнеплетей сзади, плотной группой, верстах в пяти, и быстро приближаются, - сквозь зубы пробормотал Тилос. Телевар приглушенно охнул, лица Хлаша и Заграта окаменели. - Еще три десятка короткой цепью идут со стороны Талазены, они кило... верстах в трех... Они по вашу душу.
- Да ты откуда знаешь? - взорвался Телевар. - Видишь ты их, что ли?
- Вижу, - все так же сквозь зубы откликнулся Тилос, перепрыгивая на спину запасного коня и плотно усаживаясь в седло, для разнообразия - по-человечески. - Ну что, ребята, нервы крепкие? Держите своих коней, сейчас начнется потеха...
Посланник как-то необычно растянул губы и загудел.
Панический ужас внезапно резанул Ольгу. Конь под ней рванулся, встал на дыбы, и она едва удержалась в седле. Остальным пришлось не лучше. Свободные кони с диким ржанием рванулись во все стороны, оставляя в кустах широкие проломы. Летун сорвался у Ольги с плеча и с высоким, почти неслышным визгом взвился ввысь.
- Держитесь! - гаркнул посланник во все горло. - Уже все! Осадите коней, мать вашу за ногу! За мной!
Он развернул коня и резким ударом шенкелей послал его прямо через кусты на южной стороне дороги. Ужас прошел так же внезапно, как и наступил. Ольга, с трудом осадив своего жеребца, устремилась за Тилосом. Ее примеру последовали остальные. По пути Телевар подхватил уздечку бешено гарцующей на месте лошади Заграта, увлекая ее за собой.
- Если догонят - нам конец! - прокричал Тилос, его голос едва слышался за налетающим в лицо ветром. - Здесь и сейчас с огнеплетьми могут ходить только Каратели! Отборные диверсанты и убийцы Майно! Не оторвемся - сдохнете! Давай-давай-давай!
Внезапно восторг бешеной скачки захлестнул Ольгу с головой. Где-то недалеко находилась опасность, приближалась с двух сторон, но была она глупой, не знала, что уже ее заметили, и продолжала мчаться старым путем, а отряд тем временем несся по лесу, и ветви хлестали по лицу, и солнце мелькало в прорехах зеленых крон, и поваленные стволы бросались под ноги лошадям, но те, заразившись безумием смертельной гонки, не глядя перепрыгивали их, и ни один корень не подвернулся под копыта, и ни один сук не ударил в грудь, ломая ребра и сбрасывая на землю, и осталась только гонка, гонка, ставкой в которой - жизнь... и внезапно все кончилось.
Лошади перешли с галопа на небыструю рысь, а Хлаш, спрыгнув с коня, побежал рядом, ведя животное в поводу. Откуда-то сверху свалился Злобный Ых, вцепился Ольге в рубаху, повис вниз головой, часто и мелко дыша, высунув крохотный розовый язычок.
- Быстро вы бежали! - задыхаясь сказал он. - Еле догнал! Чем больше ног, тем быстрее, да? О, а у ящерки опять две ноги!
- Мы не бежали, а скакали на лошадях, - улыбнулась Ольга, накрывая его ладонью и мимоходом дивясь, что такой малыш может назвать гигантского Хлаша "ящеркой". - Да, так быстрее, чем пешком.
- Рысью пять минут, потом опять галопом, - скомандовал Тилос. - Только бы лошадей не загнать раньше времени! Первый отряд добрался до того места, где мы свернули, второй ускоренно идет им навстречу. Взбесившиеся кони переломали все кусты вокруг, так что они не знают, куда мы делись. Спасибо Ыху, предупредил, а то бы вляпались по уши. Где он, кстати?
- Здесь, - откликнулась Ольга. - Отдышаться не может.
- Ничего, оклемается, - ухмыльнулся Хлаш на бегу. - Ты его за пазуху сунь, чтобы опять не отстал и не потерялся. Оторвемся - поймаю ему самого жирного жука!
- Жука? - насторожился зверек, поводя огромными ушами. - Жуков я люблю. Только у них крылья обрывать тяжело, а так они вкусные!
- И крылья ему тоже оборвем, - почесала Ольга ему подбородок. Летун зажмурился от удовольствия. - Тилос, а что такое огнеплеть?
- Обычную плетку знаешь? - спросил Тилос. Ольга недоуменно кивнула. - Огнеплеть - то же самое, только вместо веревки магический огонь поверх железных жил течет. В умелых руках человека пополам перерезает с первого удара, никакая кольчуга не защитит. Вот бы мне еще кто объяснил, откуда в здешних местах Каратели? Не помню еще случая, чтобы они на мо... местную территорию забирались. - Он оглянулся и пристально посмотрел назад. - Хлаш, в седло! Галопом марш-марш!
И опять началась гонка по лесу, только сейчас Ольгу она уже не захватывала. Злобный Ых болтался на плече из стороны в сторону, пока не догадался ухватиться за материю зубами. Когда лошадь под троллем захрипела и начала ронять пену на землю, Тилос притормозил отряд и окинул его взглядом.
- Ольга, поменяйся лошадьми с Хлашем, - скомандовал он. - Потом Теомир, потом Заграт. Если хоть одна лошадь не выдержит, нам всем крышка.
Он опять оглянулся.
- Хорошо оторвались, да только ненадолго. По крайней мере половина Карателей на рысях идет за нами, точно не вижу - далеко. В лесу следы не замести, но верстах в десяти начинаются степи, там можно и попетлять.
Вскоре опять пустили коней рысью. Заграт мешком болтался в седле. Сил у него не осталось даже на то, чтобы ругаться. Лошадь под Ольгой, ранее несшая на себе Хлаша, то и дело запиналась и шаталась из стороны в сторону, точно пьяная. Вскоре она начала заметно отставать от остальных. Теомир натянул поводья и пристроился рядом. Тилос, оглянувшись, повторил его маневр, его примеру последовали другие. Скорость отряда заметно понизилась. Зверек, отцепившись от Ольги, взлетел в воздух и порхал вокруг. Вскоре опять пришлось делать передышку для коней, потом Хлаш пересел на лошадь Теомира.
Сумерки сгущались, а лес заканчивался. Отряд медленной рысью - лошади уже не могли идти быстрее - двинулся по склону пологого холма. На его вершине Тилос остановился, осматривая окрестности.
- Ага! - наконец довольно сказал он. - Здешние места я уже знаю. Вот теперь побегаем... Десять минут передышка, потом надо до мрака добраться во-он до тех оврагов, - он ткнул пальцем вперед и влево, где Ольга, как ни старалась, уже не могла ничего разглядеть. - Там сам Майно заблудится, нас разыскивая. Вода есть, травы хватает, так что кони голодными не останутся.
Он подмигнул Ольге, которая, устало спустившись с коня, уселась на землю и закрыла глаза, отдыхая.
- Мне... голод... не грозит... - еле слышно пробормотал трупом свалившийся рядом Заграт. - Я... не доживу...
- Придется, - Тилос спрыгнул с коня, порылся за пазухой и вытащил маленький белый комочек. - Держи. Последняя.
Заграт, не открывая глаз, протянул руку, взял у Тилоса комочек, положил в рот и разжевал. Какое-то время грудь его неровно вздымалась, затем он застонал и перевернулся на живот.
- Ладно, уговорил, - пробормотал он сквозь стиснутые зубы. - Сдохну не сейчас, а попозже, ночью. Далеко эта сволочь?
- Почти не вижу. Верстах в пяти, наверное, - подумав, сообщил Тилос. - Но они вымотаны не меньше нас. Не привычные они к таким гонкам, кучу барахла с собой тащат - оружия, доспехов, одежды, еды. Не удивлюсь, если их кони уже на ногах не держатся.
- В оврагах нас, может, и не найдут, - Хлаш тронул Тилоса за плечо. - Но окружить их наверняка догадаются. Ночью подтянется второй отряд, что по ложному следу пошел, и нас зажмут как в мышеловке.
- Можешь еще что-то предложить? - хмыкнул тот. - Давай. С удовольствием последую совету.
Он подождал, но Хлаш ничего не сказал.
- Окружить овраги не так-то просто. Полусотня человек образует редкую цепочку, сквозь которую мы легко прорвемся. Пока еще они снова в кучу соберутся... Кроме того, многие выходы из оврагов заросли деревьями, иногда настоящими перелесками, там караулить еще труднее. Ну что, отдохнули?
- Нет! - огрызнулся Заграт. - Что-то изменилось?
- Ничего, - ухмыльнулся Тилос. - Давайте, поехали, а то в оврагах в темноте своим коням ноги переломаем. Ох, может, и не стоило заводных коней разгонять...
Овраги оказались гигантской сетью мелких ручьев, где-то с краю собирающихся в небольшую речушку, стремящуюся на север, к Ручейнице. Их песчаные склоны густо поросли травой, но кое-где из земли выступали глыбы настоящего камня. Большая часть ручьев по летнему времени пересохла, и копыта коней почти не оставляли следов на слежавшейся земле. В темноте Ольга вскоре совершенно запуталась среди оврагов, причудливо переплетавшихся друг с другом, образуя петли и тупики, но Тилос уверенно вел их все дальше и дальше вглубь. Когда он остановил лошадь, стоял уже почти полный мрак.
- Приехали, - весело заявил посланник. - Располагайтесь как дома.
Высокий склон, подмытый ручьем, образовал небольшой навес, способный даже защитить от дождя. Коней расседлали, стреножили и пустили пастись на траву. Ольга с Теомиром прошлись вдоль животных, внимательно прислушиваясь к дыханию. Иногда Ольга прикладывала к их бокам ладонь и неподвижно замирала.
- Вроде ни одну не загнали, - наконец облегченно сказала она.
- Здорово, - одобрил неслышно появившийся сзади Тилос. - Ольга, ты бы посмотрела Заграта, он совсем плох. Сидеть не может, не то что стоять.
- Ладно, - кивнула Ольга. - Тёмка, пошли. Поможешь.
Заграт лежал на животе и хрипло дышал. Ольга присела рядом на корточки и сосредоточенно поводила вдоль его спины и ног ладонью. В ее руках отдалось эхо чужой боли. Она крепко зажмурилась, вспоминая, как лечила ожоги, сложила руки перевернутой лодочкой и медленно провела ими вдоль тела шамана, позволяя Силе вытекать через них наружу и растекаться по саднящей шкуре соратника. Орк застонал и заворочался.
- Сейчас, сейчас, - пробормотала девушка, вновь повторяя движение. Она почувствовала, что ее лицо покрыла испарина. Сила медленно текла сквозь руки теплым потоком, боль орка отдавалась чем дальше, тем сильнее. Казалось, что она чувствует его тело, словно приложила руки прямо к коже, но не гладкое и скользкое, как положено (или так только у людей?), а бугристое и липкое. Она опять провела руками, пытаясь убрать неправильность, и постепенно невидимая кожа разгладилась, перестала липнуть к ладоням. Заграт облегченно вздохнул.
- Спасибо, девонька, - невнятно пробормотал он. - Спасла ты меня. Чего хошь проси - все дам, только молока птичьего не требуй, нет его у меня. Спасибо.
Он протянул руку и слабо пожал кисть девушки. Из подушечек пальцев на мгновение высунулись когти, слегка уколов ее, но тут же втянулись обратно.
Только сейчас девушка почувствовала, как колотится ее сердце. Она охнула и беспомощно осела на землю. Теомир подхватил ее под мышки.
- Онка, что с тобой? - тревожно спросил он. - Устала? Пить хочешь?
- Устала, - слабо согласилась девушка. - Мне бы поспать. Принеси попону укрыться, а?
- Нету попоны, - вздохнул Теомир. - Все бросили, когда удирали. Только еда и осталась. Хочешь чего-нибудь пожевать? Для огня топлива тоже нет, придется есть холодное.
Он принес Заграту и девушке по куску жареного мяса в пупырышках застывшего жира. Они вяло пожевали пищу. Заграт свернулся калачиком на голой земле и мгновенно заснул. Спрятав между руками лицо, он удивительно походил на огромного кота. Но сил думать у Ольги уже не осталось, и она почти немедленно провалилась в сон.
Она уже не видела, как подошел Тилос, пощупал лоб сначала лоб у нее, затем нос у орка, покачал головой.
- Теомир, - обратился он к парню. - Ложись, спи. Мы подежурим. Вам передохнуть надо, завтра придется еще тяжелее.
- Я тоже хочу дежурить! - шепотом заупрямился Теомир. - Я что, рыжий?
- Спать! - так же шепотом приказал Тилос. - А то в ухо плюну!
Посланник ткнул Теомира пальцем куда-то в шею, и тот, не успев запротестовать, ничком рухнул на землю. Тилос устроил его поудобнее и отошел.
Посланник разбудил отряд еще до рассвета, когда небо лишь немного начало алеть на востоке. Наскоро перекусив и оправившись, компания вереницей двинулась следом, ведя коней в поводу. Теомир приготовил лук, то и дело поправляя за спиной почти пустой короб со стрелами.
- Метательные звезды почти все посеял, - грустно сообщил он Ольге. - Еще тогда, в драке. Две только и остались. И стрел меньше десятка. Эх, хотел же я новых наделать! Только вот из чего...
Вскоре почва помягчела, смутно темнеющие по сторонам склоны оврагов заметно понизились. Тилос остановился.
- Сейчас пройдем через лесок, - тихо, почти шепотом сказал он. - Затем сядем на коней и быстро скачем на юг. Если повезет, уйдем незамеченными. Не повезет - опять устроим гонки на выживание.
- Почему на юг? - переспросил Хлаш. - Талазена на востоке.
- Туда дорога закрыта. Они ожидают, что мы начнем прорываться к тракту или к Талазене, - пояснил Тилос. - Попытаемся их перехитрить. Имея полсотни Карателей на хвосте, мы никуда не доберемся. Не получится долго в кошки-мышки играть, особенно когда десять на одного. Надо их стряхивать.
- Далеко до твоего Серого Княжества? - задумчиво осведомился Хлаш.
- Верно мыслишь, - одобрил Тилос. - До северных отрогов Сахарных гор - верст пятнадцать, а там рукой подать. Но лучше бы не надо. Ох, прилетит мне по башке за такое нарушение нейтралитета...
- Пусть лучше свои спустят шкуру, чем враги снимут голову, - философски откликнулся Хлаш. - По коням, что ли?
Однако план провалился почти сразу. Не успели путники отъехать от рощицы и на десяток шагов, как тишину прорезал резкий свист, и сразу же вдалеке хрипло затрубил рог.
- Вперед! - яростно рявкнул Тилос, но им наперерез уже летел десяток конных силуэтов. Теомир остановил коня, наложил стрелу на тетиву и тщательно прицелился. Тетива обиженно дзынкнула, и одна из фигур, взмахнув руками, свалилась с седла с торчащим из бока древком. Но стрелять снова времени уже не оставалось. Ольга увидела, как Теомир бросил на землю лук и выхватил из ножен палаш, и тут на нее обрушился первый удар огнехлыста.
Что-то пронзительно засвистело в воздухе, и девушка увидела, как сверху медленно, словно в кошмаре, опускается огненная полоса, слепящая на фоне чуть светлеющего неба. В последний момент она успела отчаянно отмахнуться кинжалом, и страшное оружие прошло стороной. Клинок, коротко прошипев, переломился пополам. Завизжала и встала на дыбы задетая концом хлыста лошадь. Ольга, швырнув в противника рукоятью, судорожно схватилась за поводья, а хлыст уже снова летел в лицо, и Теомир бросил вперед коня, нырнул под плеть, выпрямился и отчаянно швырнул выхваченную из пояса метательную звезду.
Дальше все пошло почему-то медленно-медленно.
Короткий вопль - огнехлыст, медленно тускнея, летит на землю, а враг, скорчившись в седле, бессильно отпускает поводья. Но уже сразу два хлыста падают сверху, загодя обдавая жаром. Лошадь визжит и рвется в сторону, не слушаясь удил. Ольга, не удержавшись в седле, медленно, как сквозь воду, летит на высокую и мягкую здесь траву, едва успевая выдернуть ноги из стремян. Выросший как из-под земли Тилос голыми руками хватает хлысты и рвет их на себя, а дубина Хлаша обрушивается на четвертого, и пятый враг со странным хрипом летит на землю, судорожно хватаясь за лицо, сожженное комком огня из ладоней Заграта. Теомир парирует удар огнехлыста своим хамирским палашом, и клинок ломается под ударом огненной змеи. Телевар, увернувшись от хлыста, протыкает очередного противника трофейным мечом, а Тилос, неуловимым движением перехватив вырванные у Карателей хлысты за рукояти, перехлестывает сразу двоих неудержимо налетающих врагов. Но последний из нападающих с силой вытягивает его огнеплетью по спине, летят во все стороны тлеющие клочья куртки и рубахи, ревет от боли и катится по земле гнедой жеребец, подминая посланника под себя, а Теомир резким движением всаживает во врага последнюю оставшуюся звезду.
- Тилос! - отчаянно закричала Ольга, вспрыгивая на ноги - странно, она почти не ушиблась - и бросаясь к тому месту, где бился на земле располосованный огнеплетью почти напополам конь. Из него на землю обильно текла темная кровь, из брюха вывалились кишки, судороги быстро затихали. - Тилос! Да дайте же кто-нибудь свет!
Заграт махнул рукой. Что-то сухо щелкнуло, и невысоко над полем боя загорелся неяркий огонек. Посланник неподвижно лежал на спине с лицом, запрокинутым к небу.
- Тилос! - бросилась Ольга перед ним на колени. - Скажи что-нибудь! Ну Тилос же!
- Надо уходить, - хрипло прорычал Заграт. - Сейчас сюда подтянутся остальные!
- Но Тилос... - Ольга повернула к нему залитое слезами лицо.
- Мы ничем ему уже не поможем! - рявкнул Телевар, с трудом сдерживая гарцующего жеребца. - Он мертв! Ольга, на коня, быстро!
Тилос слегка застонал, его рука слепо зашарила по земле.
- Он жив! - яростно крикнула Ольга на остальных. - Помогите мне, ну же!
Она лихорадочно ощупывала тело посланника в поисках переломанных костей, но ничего не могла понять. Она не чувствовала даже крови. Неужели враг промазал? Но одежда... Она попыталась направить внутрь его тела поток лечащей Силы, но та уходила, словно сквозь пустое место, не вызывая никакого отклика.
- Его надо поднять в седло! - снова крикнула она.
- Ти...хо... - с трудом двигая разбитыми губами, пробормотал Тилос. - Я... в порядке... Еще минуту... восстановиться...
- Вот так так! - удивленно разинул рот Телевар. - Да он что, из камня вырезан? Жеребец по нему покатался, этим... хлыстом огрели, а он хоть бы хны!
Старый тысячник спрыгнул на землю и подбежал к Ольге. Тилос с трудом сел и потер шею.
- Давненько меня так не цепляли, - пробормотал он. - Старею, видать, хватку теряю. Ольга, Телевар, по коням, уходить надо...
Шатаясь, словно пьяный, он встал на ноги, подобрал с земли погасшую огнеплеть, свернув, сунул за пояс и поймал за повод ближайшего коня, в стремени которого застряла нога предыдущего владельца. Выдернув ее, Тилос со второй попытки взобрался в седло и ненадолго бессильно привалился к гриве. Его странная куртка сзади обуглилась до лохмотьев, и даже в неверной свете разгорающейся зари виднелась широкая бурая полоса на спине.
- Тилос, дай полечу! - дернулась к нему Ольга, но остановилась, увидев его искаженное гневом лицо.
- На коня! - видимо, Тилос хотел рявкнуть, но у него вышло какое-то сипение. - Нет времени! И бессмысленно... - добавил он, слегка смягчая тон. - Онка, Телевар, пожалуйста, садитесь в седло. Надо уходить...
Вдалеке снова хрипло затрубил рог, ему откликнулся еще один, затем третий.
- Они знали, где мы выйдем! - скрипнул зубами Тилос, его лицо стало страшным. - Не понимаю, как, но знали! Откуда у них карта места... ох я идиот! За мной!
Посланник сдавил бока коня ногами, и тот с места прянул в галоп. Ольга взлетела в седло, краем глаза увидела, как ее движение повторил Телевар, и погнала коня вслед за Тилосом.
Их гнали неторопливо, обложив с трех сторон. Издевательски перекликались рога, хрипели лошади, жеребец под Хлашем шатался и ронял на землю пену. Но времени на передышку не оставалось. Несколько раз Тилос пытался уклониться к западу или востоку, но преследователи тут же выносились наперерез, и отряд волей-неволей снова отворачивал к югу. Маячащие на фоне неба громады гор все росли и росли, резко очертились, земля стала сухой и каменистой. Редкие деревья уменьшались в размерах, некоторые словно даже распластывались по земле.
- Нас хотят вымотать и прижать к скалам! - крикнул Тилос, преодолевая шум набегающего ветра. - Не отставайте! Не отставайте!
Посланник уже успел прийти в себя. Он сидел на лошади хотя и в седле, но все равно поджав пятки в своей странной манере. Ольга мельком подивилась тому, что он сам ведет их в западню. На ее взгляд, лучше лоб в лоб столкнуться с одним из преследующих отрядов. В каждом из них - человек по пятнадцать или двадцать, а ведь они уже раз справились с такой же группой! Неожиданно налететь, смять, оставшиеся в живых смогут прорваться. А что потом? Да все лучше, чем бесславно погибнуть в ущельях. Ольга ни разу не видела ущелий, но, судя по легендам, в горах в них не раз погибали и герои, и трусы, зажатые врагами со всех сторон. Интересно, куда делся летун? Хоть бы он улетел, в драку не ввязываясь! Убьют же...
Горы придвинулись еще ближе, под копытами лошадей захрустели мелкие камешки. Тут и там валялись огромные серые глыбы гранита, взблескивающие в лучах восходящего солнца множеством мелких искорок. Некоторые валуны казались почти совсем черными, о них со звонким стуком бился вылетавший из-под копыт щебень. Рога, трубившие все ближе, отдавались эхом, а местность явно начала повышаться. Кони запинались и оступались все чаще.
Внезапно конь под Хлашем кубарем покатился по земле. Сам тролль успел упасть на вытянутые вперед руки и мягко перекатиться через голову. Он тут же вскочил и, подхватив отлетевшую в сторону дубину, бегом бросился за остальными. Конь бился на земле, пытаясь подняться, но, наступая на правую переднюю ногу, отчаянно ржал и снова падал. Все резко затормозили.
- Хлаш, бегом! - крикнул Тилос. - Немного осталось!
Немного чего? Ольга недоуменно глянула вперед. В полуверсте перед ними беспорядочно разбросанные глыбы превращались в настоящий каменный лабиринт. Не походило, что там может пройти конь. Значит, убегать на своих ногах, петляя как зайцы, пытаясь выиграть лишние мгновения жизни? Она хлестнула коня поводьями и подскакала к посланнику.
- Тилос! - отчаянно закричала она. - Мы должны принять бой! Мы все равно не убежим, но в бою у нас есть хоть какой-то шанс!
- Заткнись! - рявкнул на нее тот. - Дура! Соплячка! За мной, если жизнь дорога!
Он поворотил коня и пришпорил его, не обращая на Ольгу больше никакого внимания. Та, разинув рот, смотрела ему вслед, потом, спохватившись, дала коню шенкеля.
Почти сразу рухнула на землю лошадь под Телеваром. Тысячник, взмахнув руками, покатился по земле. Тилос резко рванул поводья, подняв коня на дыбы.
- Всем на землю! - скомандовал он. - Не хватало еще под загнанной лошадью подохнуть! Как ты?
Он спрыгнул на землю и подбежал к медленно поднимающемуся Телевару.
- Ничего, - пробормотал тот и тут же охнул. - Мать честная, руку повредил. Да что же мне за невезуха в последнее время?
- Ноги целы? - отрывисто спросил Тилос. - Идти можешь?
- Ага, - кивнул тысячник, неуверенно вставая на ноги. - Вроде да...
- Смотрите! - резанул по ушам отчаянный вопль Теомира. - Сзади!
Все резко обернулись. В сотне саженей появился конный отряд в два десятка человек. Они отчаянно пришпоривали лошадей, но те еле плелись, мотая головами. Возглавлял их человек в когда-то богатой одежде, его шитый золотом плащ истрепался и покрылся толстым слоем грязи. Человек вытянул руку в сторону беглецов и что-то яростно скомандовал. Отряд тут же четко, как на учениях, спешился и, бросив лошадей на произвол судьбы, бегом бросился к ним. Невдалеке показались еще верховые - их кони казались более свежими и быстро приближались.
- Бегом! - хрипло сказал Тилос. - Бегом, быстрее!
Оступаясь на крупных острых камнях, усыпавших землю, беглецы устремились за Тилосом в сторону каменного лабиринта. Булыжники выворачивались из-под ног, и Ольга с трудом удерживала равновесие. Теомир как мог поддерживал ее под локоть, но толку выходило чуть - он сам еле стоял на ногах. Рядом, изощренно ругаясь, ковылял Заграт. Все выбивались из сил, но расстояние до врагов неуклонно сокращалось. Вскоре Ольга почувствовала, что задыхается. Сердце колотилось о ребра, словно стремясь пробить их изнутри, в ушах шумела кровь, а перед глазами постепенно поднималась огненная слепящая завеса. Она споткнулась и чуть не упала. Сильная рука подхватила ее, и через несколько шагов девушке снова удалось выправиться. Она с благодарностью глянула на Хлаша и попыталась высвободиться, но тот мягко, но непреклонно удержал ее локоть в своей руке. Теперь ее тащили с двух сторон.
И тут все кончилось. Прямо перед ними поднялась высокая каменная плита, гладкая, без единой щели. Ольга в отчаянии уперлась в нее ладонями, почувствовав ледяной холод, и попыталась отдышаться. Потом она оглянулась. Преследователи, все пешие и объединившиеся в единый отряд в четыре десятка голов, приблизились уже на полсотни саженей. Она попыталась нащупать на поясе рукоять кинжала, но пальцы нашли лишь пустоту. Ах, да, он же сломался под огнеплетью... Вот и все. Осталось только принять смерть в бою и постараться не попасть живой в руки врагов. Он вспомнила распятую девушку в сожженной жугличами деревне и внутренне содрогнулась. Нет уж, лучше самой перерезать себе горло... только чем?
Ольга бросила взгляд на Тилоса. Тот наблюдал за врагами, его лицо отчаянно дергалось. Ольга недоуменно смотрела на его губы, и вдруг поняла. "Три... восемь... азимут...", - читала она по безмолвно кривящимся мускулам лица. "Сорок че... плети... олько арбал... быстрее!.." - беззвучно кричало лицо посланника.
Ольге стало страшно. Она вжалась в скалу, почувствовав морозный камень лопатками. Враги приблизились уже на двадцать... нет, пятнадцать саженей. Впереди уже не бежал, но еле плелся, запинаясь о камни, предводитель в шитой золотом одежде - высокий темноволосый мужчина со страшно изможденным лицом и мешками под глубоко утонувшими глазами, пылающими мрачным огнем. В его руке бессильно болтался, высекая искры о камни, длинный обоюдоострый клинок с изукрашенным драгоценными камнями эфесом. Крестовина меча с двух сторон заканчивалась головами каких-то зверей, из пастей вдоль клинка торчали длинные шипы. Остальные преследователи несли ярко горящие огнеплети.
- Каор Треин! Вот так встреча! - яростно прошипел Заграт. - Ну, говноед, сейчас я до тебя доберусь - поквитаемся...
Повинуясь жесту командира, враги рассыпались в недлинную цепь. Хлаш бесстрастно наблюдал за ними, поигрывая дубиной.
- Семеро на одного, - пробормотал он. - Неплохо. Если бы не хлысты, половина бы легла, а остальные покрошили бы нас в капусту. Но они с хлыстами, мы и десяток не положим...
- Ну что, други, умрем с честью, - пробормотал Телевар, расстегивая ворот рубахи и поправляя кольчугу. - Теомир, Ольга, вы уж простите меня, дурака, что втянул вас в эту историю...
- Не ссы в штаны, старик, мы еще поборемся, - оскалился Заграт в страшной гримасе. Между его ладонями набухал багровым светом небольшой огненный комок. - Каратели Майно, небось, с настоящими орками-то в бою и не встречались. Или встречались с... городскими, восточными, - он презрительно сплюнул. - Да и троллей на том берегу не слишком много. А, Тилос?
- Правду говоришь, друг Заграт, - откликнулся тот. Его лицо стало спокойным, лишь играла на нем невеселая улыбка. - Но помирать раньше времени не рекомендую. Нам бы ночь простоять, да день продержатся... Ольга, Заграт, держитесь сзади. Ваше дело - магия, лечите и калечите на расстоянии, в ближний бой не ввязываетесь. Теомир, рядом с ними: сзади скала, но вдруг кто прорвется... Телевар! Справа от меня. Хлаш - слева.
Враги подошли почти вплотную и как бы в нерешительности остановились. Огненные шнуры свисали с рукоятей, камни под их прикосновением шипели и дымились. Предводитель уперся руками в колени, тяжело и хрипло дыша. Казалось, он с трудом удерживается от того, чтобы бессильно не свалиться на землю.
- Здравствуй, Каор, - спокойно, даже с какой-то ехидцей произнес Тилос, неторопливо доставая из-за пояса трофейную огнеплеть и встряхивая ее, чтобы развернуть. Она огнем не светилась, но металлическое плетение угрожающе свистнуло в воздухе неясной тенью и высекло искры из камней под ногами. - Здравствуй, дружище. Давненько не виделись.
- Ты! - с ненавистью выплюнул Каор Трэин. - Сегодня не уйдешь! Мы видимся в последний раз, собака!
- Ну, зачем же такие громкие слова? - насмешливо спросил его посланник. - Ты посланник и я посланник. Мы же вроде бы как... э-э-э... коллеги, что ли. Какие счеты между своими?
- Я своими руками вырежу тебе сердце! - пообещал Каор, выпрямляясь и крепко сжимая меч. - Тогда ты узнаешь, что такое настоящие счеты!
- Да брось, ты, парень, - отмахнулся от него Тилос. - До сих пор не можешь простить Мееры-на-Скале? Так всякое в жизни случается. Уж с твоим-то хозяином пора бы и привыкнуть, что жизнь - игра с не всегда ясным исходом. Не интересно ведь каждый раз выигрывать, верно? Кстати, не обязательно было тащить с собой такую ораву. Мог бы и просто по-дружески на рюмку чая заглянуть...
- Терпение хозяина лопнуло! - торжественно заявил Каор, расправляя плечи. Он уже слегка отдышался, и его голос звучал грозно и громко. - На сей раз ты не просто сунул нос не в свое дело. Ты встал на дороге Великого Майно вместе с этими недоумками, а может, и сам их подбил на такую глупость. Вы все умрете!
- Как интересно, - Тилос прищурился. - То есть Камилл ничего тебе не объяснил и использует втемную? Ну, имеет смысл. Дороговат расходный материал, но если так можно обнаружить Отряд... Может, обсудим все как положено? Заодно и жив останешься.
- Я-то останусь жить в любом случае, - пообещал вражеский предводитель. - А вот твоя песенка спета. В атаку!
Он ринулся вперед, и остальные Каратели с ревом последовали его примеру.
Два десятка сухих щелчков слились в один. Разворачиваясь на пятках, Тилос изящно шагнул в сторону, уходя от со свистом опускающегося меча и оказываясь за спиной Каора. Одной рукой он ухватился за плечо противника, другой ухватил за нижнюю челюсть и небрежным движением дернул ее в сторону и вверх, задирая Каору подбородок. Отчетливо хрустнули шейные позвонки, и враг осел на землю. Половина Карателей уже свалилась на камни. Из их тел, прикрытых тонкими кольчугами, торчали лишь самые оперения коротких тяжелых арбалетных болтов. Огненный комок наконец-то вырвался из ладоней Заграта и с шумом взорвался среди уцелевших, и тут же над головами беглецов снова хлестнул яростный арбалетный дождь. Хлаш скользнул вперед и дубиной снес голову двоим случайно уцелевшим Карателям.
И только тут Ольга поняла, что последнюю минуту не дышала.
Покачав головой, Тилос оглядел валяющиеся в беспорядке трупы.
- Поторопился ты, Хлаш, - задумчиво сказал он. - Последних следовало оставить. Как мы теперь выясним, откуда они здесь взялись?
- Как скажешь, - покорно откликнулся тролль. - В следующий раз подумаю, прежде чем действовать, Серый Князь.
- Как ты догадался? - поинтересовался Тилос, рассеянно ступая по каменистой почве.
Половина арбалетчиков осталась у места сражения, чтобы укрыть тела. Оставшиеся, повинуясь короткому кивку Тилоса, поотстали на полсотни шагов. Ольга исподтишка наблюдала за ним. Он снял лохмотья одежды, уничтоженной огнехлыстом, остатки рубашки бросил на месте схватки, но обуглившиеся клочья куртки аккуратно свернул и сейчас нес под мышкой. Яркая бурая полоса на спине уже сильно потускнела и почти пропала, кожа казалась совершенно неповрежденной. Его обнаженное до пояса тело выглядело совершенно обычным телом горожанина - не толстым, не худым, не жирным, а так, средним и невзрачным. Но ведь огнеплеть! Ольга вспомнила отдачу в руке, когда под ударом огненного хлыста ее кинжал развалился надвое, едва его отклонив, как под его касанием шипел и плавился истинный камень, как один-единственный его удар почти напополам перерубил коня. Что же он, Серый Князь, крепче железа и камня?
Тут на и без того каменистой тропе появились каменные глыбы, через которые приходилось перелезать или перепрыгивать, и Ольга отвлеклась от раздумий. Она сосредоточилась на том, чтобы ненароком не оступиться и не покатиться под ноги пыхтящему сзади Теомиру.
- Видишь ли, князь, я сам в некотором роде посланник, - безмятежно пояснил тролль. - Матха должен уметь разбираться в окружающих. Мне не раз приходилось вести переговоры, и уж кого-кого, а человеческих и орочьих посланников я навидался. Все как на подбор - авантюристы чистой воды, одиночки, любящие запах опасности. Работа у них такая - пробираться пусть даже сквозь сражения, доставляя вести, подглядывать, подслушивать и пускать слухи, иногда даже убивать. Они зачастую хороши в драке и неуловимы в глуши, но шевелить мозгами с детства не приучены. Помогать в обороне города никому из них и в голову бы не пришло. Ты же с воеводой почти не расставался, прямо как главный советник. Опять же, командуешь и даже не оглядываешься, выполняют ли твой приказ, словно по-другому никак. Да оговорочки твои... Но это все догадки.
- А что убедило окончательно? - с интересом спросил Тилос.
- Ты сказал, что в Лесную долину мало кого пускают. Я и сам раньше слышал краем уха. Каким бы ни был замечательным, ценным и незаменимым посланник, не в его власти поперек хозяина идти или даже просто обещания с уверенностью раздавать. Ты же пер домой напролом, без тени сомнения, что тебя примут с распростертыми объятиями, несмотря на полдесятка подозрительных чужаков. И потом, посланник, конечно, фигура ценная, но не настолько, чтобы тайные тропы врагу показывать. И уж арбалетчиков на выручку посылать и подавно никто не стал бы. Так что, князь, ты уж маскируйся получше в следующий раз.
- Ладно, уговорил, - серьезно кивнул Серый Князь. - В следующий раз в присутствии матхи Народа постараюсь выглядеть полным идиотом, авось убедительней выйдет. Только брось ты меня князем звать, не люблю. Звали же вы меня Тилосом - вот и продолжайте. Кстати, метров через пятьдесят ровная площадка, там и привал устроим, передохнете, - добавил он, оглянувшись через плечо на Ольгу.
Та неуверенно улыбнулась ему. Дорога снова стала полегче, и у нее появилось время на размышления. Князь! Тилос - Серый Князь, тот самый, про которого тетки рассказывали загадочные истории на вечерних посиделках. Шел с ними столько времени, голодал, от врагов бегал, а ведь мог бы и дома сидеть на золотом троне... Рассказать кому знакомым - не поверят! Но зачем? Князь в личине посланника не укладывался у нее в голове, да и у остальных, кроме Хлаша, по-видимому, тоже. Интересно, пятьдесят метров - это сколько? Метр... метр... километр... Километр - верста, кажется, или около того. Тилос как-то упоминал. А метр? Сажень?
- Метр - примерно полсажени, - сообщил Тилос, словно прочитав ее мысли. - Ну, чуть-чуть меньше. Полтора аршина. Да вот, собственно, уже и пришли.
В десятке саженей перед ними действительно открылась небольшая площадка, окруженная почти отвесными скалами. В дальнем ее конце виднелась узкая - едва для одного человека - вертикальная щель. Тилос вложил два пальца в рот и замысловато свистнул. Откуда-то донесся ответный свист.
- Вон на тех камешках сидеть удобно, - кивнул Серый Князь в сторону нагромождения валунов. - Передохнем полчасика, нам еще на полторы версты по вертикали подниматься. А потом еще и вниз. Телевар, как грудь?
Тысячник грузно опустился на плоский камень и осторожно пощупал ребра сквозь кольчугу.
- Вроде ничего, - с сомнением ответил он. - Онка хорошо залечила.
- Перевал находится на высоте трех километров... верст, - Тилос опустился на соседнюю глыбу. - Начнутся проблемы с дыханием или головокружением - скажи. Не слишком высоко, но кто вас знает. Я-то привычный...
- Тилос, как спина? - осведомилась Ольга. - Может, полечить? Я уже отдохнула.
- Пустяки, - меланхолично махнул рукой Тилос. - Уже все регенерировало... заросло, я имею в виду, сама видишь. А лечить меня твоими методами бесполезно.
- Почему? - удивилась девушка. - Я уже хорошо умею!
- Ты лечишь магией... Силой. А на меня магия не действует.
- Что? - хором спросили Ольга, Заграт и Хлаш.
- Ага, щас! - саркастически хмыкнул Заграт. - Бред сивой кобылы, как скажут наши птенчики-коневоды. На всех она действует. Навидался я за свою жизнь идиотов, которые вот так же говорили! Говорили - пока я их немного не поджаривал.
- Можешь поджарить меня, разрешаю, - хмыкнул Тилос, роняя на землю остатки своей куртки и разводя руки в сторону. - Только не слишком разочаровывайся неудачей.
- И поджарю! - вскочил на ноги оскорбленный до глубины души Заграт. - Лови!
С его вытянутого пальца слетела маленькая молния, навылет прошла сквозь лениво подставленную ладонь Тилоса и с треском вонзилась в скалу. Из камня брызнули искры. Одна из них долетела до Ольги и ощутимо обожгла запястье. Девушка непроизвольно ойкнула, хватаясь за больное место.
- Заграт, дружище, ты кого испытываешь - меня или ее? - ухмыльнулся лже-посланник, опуская руку, на которой не осталось и малейшего следа. - На нее действует, не сомневайся. На меня - нет. Да ведь сами видели - одежду мне огнеплетью напрочь сожгло, а самому лишь кожу чуть ободрало, да и то металлом, не огнем.
Тилос вытащил из-за пояса погашенную огнеплеть. Только сейчас Ольга разглядела, что оружие представляет собой короткую рукоять с мерцающим зеленым кристаллом, вделанным в нижнюю ее часть. К рукояти крепилась недлинная серая веревка, сплетенная из тончайших железных волосков. Тилос, заметивший, что девушка заинтересовалась плетью, повернул оружие так, чтобы она лучше видела.
- Здесь аккумулятор Силы. Эфирный резервуар, - он ткнул пальцем в кристалл. - В рукоять вмонтирован проводник и контакты выключателя, а плеть из железных волосков подсоединена к трансформатору, преобразующему чистый эфир в текучий колдовской огонь. Железо изменено так, чтобы не плавиться под его влиянием и удерживать его на себе.
- Да, - уважительно сказал Заграт, почтительно разглядывая оружие. - Чего только Майно не придумал...
- Не Майно. Я двадцать лет корпел над теорией, экспериментировал - с моей-то неспособностью к колдовству, убил кучу сил и времени... а потом шпион спер экспериментальный образец. Правда, я-то, дурак, зажигалку изобретал...
- А изобрел мухобойку, - усмехнулся Хлаш. - Силен же ты, брат, мозгами шевелить.
- Голь на выдумки хитра, - пожал плечами лже-посланник. - Говорю же, я с магией - как вода с маслом, ничего общего. А в вашем мире без нее никак, и от других магов зависеть опасно - у всех клятвы верности своему цеху. Вот и придумываю устройства помаленьку.
- В нашем мире? - с интересом спросил Хлаш. - А что, есть и другие?
Тилос молча уставился на него, потом отвел взгляд и вздохнул.
- Ребята, вы терпите мои недомолвки уже много дней. Потерпите уж еще немного. Неохота на ходу такие вещи рассказывать, тем более что они вас напрямую касаются.
- Как скажешь, - кивнул тролль. - Но уж будь добр, не тяни, а то помрем от любопытства. Не затем же ты нас к себе тащил.
- Никуда я вас не тащил, - огрызнулся Тилос. - Помолчал бы уж, коли не знаешь. Вы меня за собой тащили, не я вас.
- Ну да, - хмыкнул Заграт. - Мне что-то так не показалось.
- А орки вообще никогда воображением не отличались, - съехидничал Тилос. - Особенно шаманы. Видать, магия вам все мозги выжигает. Вы что, не обратили внимания, что последнее время шли не туда, куда хотели, а туда, куда позволялось? А позволялось только в одну сторону. Я вам потом карту местности покажу, и если сумеешь другой путь найти в обход погони, можешь мне в ухо плюнуть... тьфу, вот привязалось словечко! Так что я здесь вполне ни при чем.
Заграт только фыркнул. Интересно, а Ых совсем домой улетел или же просто поблизости прячется, ожидая, когда чужих поменьше станет?
Передохнув и подкрепив силы легким вином из фляги, взятой у арбалетчиков, отряд двинулся дальше. Пройдя через щель в скале, они оказались в узком извилистом ущелье. Отвесные стены почти смыкались высоко над головой, а расстояние между ними даже руки в стороны вытянуть не позволяло. Но узость оказалась скорее подмогой, чем препятствием - тропа стала крутой и скользкой, а за стену было можно держаться.
- Ох, хорошо! - вздохнул Хлаш. - Давно я в такие крепкие горы не попадал, аж ноги радуются. Пещеры-то здесь есть?
Его босые двупалые ноги уверенно топтали камни, по лицу блуждало блаженное выражение.
- Кто о чем, а горный Народ о пещерах, - рассмеялся Тилос. - Есть, только на той стороне. С наружной все нашли и засыпали, чтобы шпионов укрытий лишить. Нагуляешься еще, не переживай.
- Вот о чем надо рассказать старейшинам, - мечтательно произнес тролль. - Слушай, князь, тебе охрана для горных троп не требуется? Я бы в Песчаных горах мигом с полсотни семей подобрал.
- Обсудим, - кивнул Тилос.
- Что? - удивился Хлаш. - Ты серьезно?
- Вполне. Людям здесь все-таки плохо. Привыкли, конечно, за столько-то поколений, некоторые уже без гор и жить не могут, а все-таки не то. Подумывал я о Народе, но все руки не доходили. Но потом, ладно?
- Ладно, - с энтузиазмом согласился тролль. - Только я не забуду, не надейся.
До перевала добирались долго. Тропа вывела компанию из ущелья, но забралась на такие осыпи, что всем, кроме Хлаша и Тилоса, приходилось опираться на руки, а местами и просто ползти на четвереньках. Ольга мельком позавидовала Заграту с его внушительными когтями. Сама она до крови ободрала пальцы уже на первых саженях. Вскоре тропа пропала совсем. Тилос, однако, уверенно пробирался по крутому склону, а за спиной Ольга чувствовала успокаивающее дыхание Хлаша. Однажды Телевар оглянулся назад, нервно сглотнул и быстро уставился вверх по склону.
Ольга тоже бросила взгляд за спину.
Оказалось, что путники забрались довольно высоко. Далеко внизу желтела степь, на горизонте чуть темнели купы деревьев - видимо, около ночных оврагов. Чуть в стороне и даже немного ниже описывала круги какая-то крупная птица. Девушка с уважением покосилась на кажущуюся бездонной пропасть позади, но тут же забыла про нее, вновь поглощенная мыслями. Внезапно ей снова вспомнились родные степи, родители, оба дома, ночное у костра... Видения казались далекими, нереальными, словно подернутые густым туманом. Неужели дом для нее навсегда потерян? Машинально она подняла руку, чтобы смахнуть слезинку, но глаза оказались на удивление сухими. Реальным оставался только каменистый склон из диковинного ранее, а сейчас уже почти привычного камня гранита, прозрачная пустота за спиной и пыхтящие рядом товарищи. Остальное казалось постепенно забывающимся сном.
Задумавшись, Ольга промазала ладонью мимо камня. Рука соскользнула, девушка потеряла равновесие и почти покатилась по склону, но могучая лапа тролля уперлась ей сзади в мягкое место и остановила движение. Девушка замерла, почти ударившись лицом о камень.
- Аккуратнее, - пробасил Хлаш. - Загремишь вниз - мокрое место останется.
До перевала поднимались долго. К концу пути у девушки уже болела спина, а заскорузлые еще на болотах сапожки натерли ноги до крови, несмотря на тщательно завернутые утром портянки. Болели отбитые о камни колени, саднили ладони и пальцы. Однако, наконец, выпрямившись в полный рост на гребне, она не смогла сдержать возгласа восхищения.
Далеко внизу простиралась гигантская лесистая чаша, подернутая чуть заметной голубоватой дымкой. В ее центре стоял кажущийся отсюда крошечным каменный трехбашенный замок, окруженный правильными квадратами полей. От замка по долине лучами тянулись нитки на удивление прямых дорог. Тут и там виднелись небольшие деревушки, а внизу, почти под самыми путниками, возвышалось несколько странного вида сооружений, от которых поднимались бледные струйки дыма. Откуда-то с ближних горных склонов струился неширокий водный поток, уходящий прямо под землю неподалеку от перевала.
- Добро пожаловать в Лесную долину, она же Серое Княжество, - с гордостью сказал Тилос, останавливаясь рядом. - Население - восемь тысяч триста двадцать один человек, ожидавшаяся за мое отсутствие прибавка - еще трое. Большинство - пахари, но у нас зона рискованного земледелия, то и дело ранними заморозками хлеба и прочее побивает, так что выезжаем за счет ремесел. Торгуем на внешнем рынке кольчугами и кирасами, иногда - клинками и просто стальными слитками. Живем небогато, зато безопасно и не голодно. Вон там внизу, - он показал на курящиеся постройки, - шахтные печи и кузни. Удобное место - рядом сразу и железные, и никель-марганцевые руды, и лес есть, чтобы древесный уголь делать. Дымят вот только, заразы, никакие фильтры до конца не спасают. Лет через двадцать переносить придется, чтобы место окончательно не загадить.
- Красиво, - уважительно сказал Теомир, кладя руку на плечо Ольге. - И удобно - тут и лес, и река, и вообще. И обороняться удобно, если перевалы закрыть.
- Да, красиво, - согласился Тилос. - Всего-то три сотни лет труда, а каков результат!
- Сколько? - ошеломленно переспросил Теомир. - Триста лет?
- Ну да, - кивнул Серый Князь. - Поначалу здесь деревья почти не росли, и вообще местечко показалось мне довольно унылым. Но уж больно здесь удобно, ты прав - нормальный проход только один, да и тот через узкое ущелье. Его несколько десятков человек против целой армии удержат. Остальное - тайные тропы вроде этой, которые защищать очень просто, а штурмовать почти невозможно. Поставил сторожевые секреты, сигнализацию, снарядил летучие отряды для охраны - и все. Собрал я людей, навозили саженцев, обустроили берега ручья, осушили пару болот, ну, все в таком духе. Сколько нам пота стоила та работа... Зато сейчас не долина, а сказка!
Тилос походил на ребенка, похваляющегося любимой игрушкой. Но Ольга вдруг почувствовала суеверный страх.
- Хочешь сказать, что тебе триста лет? - недоверчиво проворчал Заграт, словно выражая ее мысли.
Тилос нахмурился. Все его довольство сразу куда-то испарилось.
- Пойдемте, - сказал он, не ответив. - За пару часов дошагаем до замка. Смотрите под ноги. Дальше тропа обустроена, но на спуске есть пара опасных мест.
Ольга беспомощно оглянулась. Остальные смотрели на Тилоса с не меньшим страхом, лишь тролль выглядел как всегда бесстрастным.
Спуск занял много времени. Оступившись, Ольга все-таки подвернула ногу и остаток пути по горным тропам хромала, опираясь на плечо Теомира. Однажды им на голову пролился настоящий каменный дождик, но нависающий скальный карниз их прикрыл. Вскоре по сторонам начали появляться мелкие кривые сосны, притулившиеся между валунами и даже на крутых обрывах. Чем дальше, тем выше и гуще становились деревья, и, наконец, путники вошли в настоящий сосновый лес. Тропа под ногами шире не стала, но идти по довольно утоптанной земле оказалось значительно легче, чем по камням. Да и вкопанные в особо крутых местах поручни из деревянных слег, оплетенных веревками, тоже помогали. Ольга мысленно вознесла хвалу Отцу-Белоконю. Она отцепилась от Теомира и решительно захромала самостоятельно.
Вскоре местность стала плоской, лес расступился, и по сторонам тропы потянулись поля, на которых колосились уже почти созревшие рожь и овес. Тропинка влилась в неширокую дорогу, на полях стали попадаться люди. Неторопливо разгибаясь, они махали путникам руками. Тилос, приветливо улыбаясь, махал в ответ.
- Вообще-то холопы должны кланяться князю, - озадаченно пробормотал Телевар. - К нашему конязю вообще не подойти, в три погибели не склонившись. Странный, однако, этот Тилос. Неужто его здешний народ совсем не уважает?
Ольга мысленно согласилась с дядькой, добавив странность в список прочих чудачеств Серого Князя. Впрочем, обижать их тут пока не собирались, и то ладно... Но тут ее глаза расширились от страха.
Навстречу им по дороге катилась странная телега. Прикрытые сверху большим полотняным навесом лавки не шли ни в какое сравнение с тем, как она передвигалась. В повозку не было запряжено ни одной лошади! Тем не менее, загадочное сооружение весело пылило по дороге со скоростью, в два раза превышающей крупную рысь. Спереди на повозке сидела девушка в платье свободного покроя, с узким поясом, без рукавов и с довольно широким вырезом на груди. Обеими руками она держалась за круглое колесо на длинной палке. Ольга в ужасе прижалась к Теомиру, ища у него защиты. Тот успокаивающе приобнял ее. Краем глаза Ольга заметила, что Заграт с Телеваром схватились за рукояти кинжалов. Даже глаза Хлаша превратились в узкие щелки, почти скрывшись под тяжелыми веками, что, как уже знала девушка, служило у троллей признаком сильного удивления.
Повозка подкатила к ним и резко остановилась. Девушка резво спрыгнула с кучерского сиденья и бросилась на шею Тилосу. Платье, как оказалось, даже немного не доставало ей до колен. Шокированная Ольга уставилась на нее, не в силах отвести глаз.
- Тилос, бродяга, ты куда пропал? - счастливо воскликнула приезжая. Ее зеленые глаза сияли. Ольга с ревностью покосилась на во все глаза глядящего на незнакомку Теомира. Ха! Она бы еще догола разделась, небось и не так мужики пялились бы! - Я же соскучилась! Обещал, что скоро вернешься, а сам!..
- Я тебя тоже люблю, - улыбнулся Тилос, по-отечески похлопывая ее по спине. - Но делам, знаешь ли, не скомандуешь подождать в сторонке. Ты как здесь оказалась?
- Ханкер сказал, что ты спускаешься северной тропой, и не один, так что я решила вас подвезти. Кстати, ты нас не представишь?
- Ах да, извиняюсь, - спохватился Тилос, выпуская ее из своих объятий. - Белла, познакомься с нашими новыми друзьями. Парень - Теомир, из Всадников. Не смотри, что молод, за врагами что твой гуар гоняется. Сердито нахмурившаяся девушка, приревновавшая к тебе то ли меня, то ли Теомира, - Ольга почувствовала, что пунцовеет, - Ольга, целительница и воительница. Она тоже Всадница, как и ее родич, тысячник Телевар.
- Отставной, - буркнул Телевар. - Рад встрече.
- Орк - Заграт Тргаха, лучший шаман из тех, кого я видел, - продолжил Тилос, не обращая на него внимания. - А тролль - Хлаш Дэрэй, матха и, пожалуй, один из Ведущих по Пути.
- Во-первых, мне далеко до Ведущего. Во-вторых, мы знакомы, - непринужденно отозвался Хлаш. - Встречались год назад в Талазене. Привет, Белла. Рад видеть тебя в добром здравии.
- Ой, Хлашим! - всплеснула руками зеленоглазая Белла. - Сколько лет!.. Я и не узнала тебя! Ты мне потом обязательно все расскажешь, хорошо?
- Все - нет уж, воздержусь, - добродушно откликнулся тролль. - Но что-нибудь обязательно расскажу.
- Вот и познакомились, - подытожил Тилос, обводя всех смеющимся взглядом. - Хотя, милая ты моя, ты еще расскажешь, где с незнакомыми троллями гуляешь от меня тайком. Ну что, народ, в ногах правды нет. Давайте в автобус. Всё быстрее, чем на своих двоих топать.
- А она с помощью Силы ездит? Телега? - опасливо спросила Ольга, осторожно притрагиваясь к деревянным поручням. Она по-прежнему чувствовала легкую жуть, но позориться перед зеленоглазой ведьмочкой не хотелось. В конце концов, вряд ли здесь имелось опасное колдовство.
- На ней самой, - жизнерадостно подтвердил Серый Князь. На его лице опять появилось выражение счастливого ребенка. - Эфиробус, так сказать. Первый в мире экземпляр, только недавно собрали. Под брюхом у него сменный кристалл, эфир по проводникам передается на автономные моторы на каждом колесе. Жаль, электричество запасать труднее, чем эфир, иначе был бы у нас самый настоящий электробус. Э-э-э... не обращайте на меня внимания. Просто залезайте и садитесь на скамьи. Белла, придется тебе и дальше шофером поработать. Только, очень прошу, не убей нас ненароком о какое-нибудь дерево.
Подавая пример, князь запрыгнул на повозку и уселся на сиденье. Ошметки злосчастной куртки он сунул под скамью и церемонно сложил руки на коленях. Белла воспользовалась короткой лестницей из двух ступенек, чтобы забраться на свое место возницы.
- Ну? - нетерпеливо спросила она. - Мы сегодня поедем или здесь заночуем?
Хлаш ухватился за деревянный поручень и по другой лестничке взобрался на повозку, усевшись на скамью позади Тилоса. Телега заметно накренилась под ним. Дубину он зажал между коленями.
- Вставь в зажим, - посоветовал Тилос, обернувшись. - Вон, прямо перед тобой.
Действительно, на спинках скамей оказались прибиты металлические штуковины - в самый раз, чтобы вставлять копья или... ну да, дубины. Ольга подумала, что колдовская повозка явно использовалась для переброски солдат. Внутренне сжавшись, она осторожно попробовала ногой ступеньку. Та явно не собиралась исчезать прямо сейчас, и девушка, набравшись духу, осторожно поднялась наверх. Плюхнувшись на скамью рядом с Хлашем, она вцепилась ему в руку, отчаянно подавляя желание зажмурить глаза. За ней, недоверчиво осматриваясь, поднялись остальные.
- Ну что, ребятишки, прокатимся с ветерком? - обернулась Белла. На ее губах блуждала озорная полуулыбка.
- Белла... - тихо произнес Тилос. Он смотрел куда-то в сторону, но ведьмочка тут же потухла, ее плечи поникли.
- Ладно уж, на первый раз пусть живут... - Девица разочарованно отвернулась и крепко ухватилась за торчащую из пола палку. - Готовы? Поехали!
Она наклонила палку вперед, и повозка тут же рывком двинулась с места. Ольгу слегка вжало в спинку скамьи. Повозка проехала саженей двадцать в том направлении, откуда явилась компания, свернула на какую-то тропку, отходящую от дороги, затормозила и снова поехала - на сей раз задом наперед. Ольга тихонько застонала от ужаса. Впрочем, повозка проехала задом ровно столько, чтобы выбраться обратно на дорогу. В результате маневра колдовская телега оказалась развернутой в сторону замка и тут же снова поехала как положено, передом, постепенно наращивая ход.
Чувствовала себя Ольга очень странно. Не цокали копыта, не ржали лошади, не слышалось понукающих хлопков вожжей и свиста кнута, только внизу, под днищем телеги, что-то чуть слышно гудело. Белла обеими руками держалась за торчащее перед ней колесо, иногда поворачивая его из стороны в сторону. Ольга заметила, что повозка подчиняется ее движениям, точно следуя извивам дороги. Постепенно странный экипаж разогнался до скорости, раза в два превышающей скорость галопирующей лошади. Ольга еще ни разу не передвигалась так быстро, и сейчас у нее захватило дух. Мимо перепуганно проносились поля и рощицы. Ольга ожидала страшной тряски, но, к ее удивлению, толчки оказались на удивление мягкими и пружинящими. Постепенно страх прошел, и необычайное путешествие захватило ее. Налетающий в лицо ветер казался на удивление свежим, и быстрая езда пьянила ничуть не хуже стремительной скачки. Конечно, в седле удобнее, чем на жесткой деревянной скамье, но от добра добра не ищут...
Ольга оглянулась назад, на сидящих за ней Теомира, Телевара и Заграта, но на их лицах читались только опасение и сосредоточенность. Девушка мельком пожалела товарищей, но тут же снова с восторгом уставилась вперед. Казалось немыслимым, что на такой невообразимой скорости можно уворачиваться от налетающих деревьев и вписываться в повороты, но Белла каким-то образом справлялась. Ольга невольно почувствовала зависть к бесстыжей, но, безусловно, умелой вознице.
Как-то внезапно они добрались до замка. Сначала дорога под колесами стала странно ровной и словно вымощенной бесконечной - и без единого стыка! - лентой гладкого темно-серого камня. Затем навстречу из-за поворота выскочили какие-то деревянные постройки, звонко затрубил рог, и повозка резко - пассажиров мотнуло вперед - затормозила на небольшой площади, вымощенной все тем же странным камнем. На противоположной стороне площади высился замок, а перед ним выстроилась недлинная шеренга воинов в самых настоящих кованых доспехах и глухих шлемах с забралами, полностью закрывавшими лица, начищенных и блестящих на солнце. Воины имели при себе палаши и копья, венчавшиеся топориками. Снова затрубил рог, от шеренги отделился командир и, четко печатая шаг, подошел к спрыгнувшему Тилосу.
- Князь! - сказал он глуховатым голосом, с лязгом коснувшись кулаком груди. - Рад тебя видеть. За твое отсутствие происшествий не случалось.
- Здравствуй, Ханкер, - улыбнулся Тилос и повторил его жест. - Рад тебя видеть. Вольно. Познакомься с нашими гостями. Хлаш, Ольга, Теомир, Заграт, Телевар. Будь добр, пошли кого-нибудь за Телией, а сам подойди минут через пятнадцать ко мне в кабинет.
- Да, князь, - кивнул Ханкер. - Телия хлопочет по хозяйству с того момента, как услышала о твоем прибытии. Наверное, совесть у нее наконец-то проснулась, потому что меня она в черном теле держала.
Он чуть заметно ухмыльнулся, затем повернулся к строю и махнул рукой. Солдаты мгновенно рассыпались. Один, топоча сапогами, подбежал к повозке. Ханкер тихо отдал ему какие-то приказания, и тот бросился к замку. Ханкер, посмотрев на круглую штуку с циферблатом на запястье и кивнув гостям, неспешно ушел за ним. Тилос повернулся к повозке.
- Вылезайте, друзья, приехали, - сообщил он. - Как вы, не растрясло по дороге? В первый раз слегка непривычно...
- А мне понравилось! - храбро заявила Ольга, осторожно ступая на землю. Странный камень слегка пружинил под ногой. - Я бы еще прокатилась!
Краем глаза она заметила, как Белла, оставшаяся сидеть за своим колесом, одобрительно улыбнулась.
- Вот егоза... - хмуро прокомментировал заявление Телевар. - Нет, ваши колдовские штучки точно не для меня. Хотя, конечно, удобная штука - пехоту до места довезет даже быстрее, чем туда доберется кавалерия...
- По лесу она точно не пройдет, как и телега, - возразил Заграт. - Там или ногами, или на лошади. Или на волках, как мы. Про горы вообще молчу.
- Зато на степных дорогах незаменимо, - подытожил дискуссию Хлаш. - Или детишек вроде нашей Онки катать...
Он слегка подмигнул Ольге, и та обиженно надулась. Детишек, ха!
- Тилос, я корыто в сарай загоню и сразу обратно, - сообщила Белла со своей скамьи. Под брюхом телеги снова чуть слышно заурчало.
- Ага, давай, - кивнул ей Тилос. - Только быстро - поможешь Телии гостей устроить.
Белла кивнула головой и укатила куда-то за замок. Серый Князь проводил ее взглядом, в котором снова читалась отцовская гордость.
- Ребята, Ханкер здесь главный по военной части, Телия - по хозяйству, - наконец сообщил он. - Появятся вопросы - обращайтесь к ним или прямо ко мне... если поймаете. Напоминаю, у нас здесь общаются без излишних экивоков. Ханкер иногда любит в формальном стиле пообщаться, но не обращайте на него внимания, он безобиден. Сейчас вас накормят и устроят. Передохнете пока немного, Белла вам сказки про нас порассказывает, а с утречка поговорим. Сейчас, извиняюсь, дела накопились. Ага, вон и Телия!
Кивнув на прощание, Тилос повернулся на пятках и решительно двинулся в сторону замка, из дверей которого выкатилась невысокая полная женщина в высоком чепце. Она бойко затараторила, не дав Тилосу раскрыть и рта. Минуту князь слушал ее, не перебивая, затем что-то негромко сказал - женщина сразу замолчала - кивнул на гостей, зачем-то постучал пальцем по левому запястью и прошел в дверь. Отчаянно всплеснув руками, женщина хлопнула себя по бедрам и ринулась к растерянно стоящей компании.
- Привет, я - Телия! - сходу заявила она. - Значит, вас притащил наш пострел? А чумазые-то какие! Ох, бедняжки, воображаю, что вам пришлось вытерпеть. Ну-ка, ну-ка, давайте за мной! Ох ты, да ведь ты девка! - снова всплеснула руками она, глядя на Ольгу. - Исхудавшая-то какая! Ну что за манера такая пошла - девчонок взад-вперед гонять! Знать, мужчины в мире перевелись, не иначе!
Не переставая кудахтать, она отвела путешественников в один из окружающих площадь небольших домиков с остроконечными двускатными крышами, внахлест покрытыми волнистыми глиняными плитками. В первой комнате, куда открывалась входная дверь, оказался стол и расставленные вокруг маленькие, на одного, квадратные скамьи со спинками - Телия обмолвилась, что они называются стульями - обитые мягкой материей. В углу стояла большая кирпичная печь. От бака над ней отходили и скрывались за обшивкой стен толстые железные трубы. В комнату выходили четыре двери с круглыми ручками, за которыми оказались комнаты с двумя невероятно мягкими кроватями каждая. Впрочем, мягкость испробовать путешественникам не удалось: плюхнувшегося на кровать Теомира Телия обругала хрюшкой и выгнала в центральную комнату.
- Сейчас тряпье свое переоденете, вот в чистом и валяйтесь! - категорично заявила она. - Девочки у меня и так пластаются с утра до вечера как проклятые, чтобы еще и вашу грязюку отстирывать!
Ольга в душе согласилась с домоправительницей. Все правильно! Мужчин бы заставить постирать с мостков у реки, чтобы поняли, каково женщинам дом в чистоте поддерживать! Ей определенно начинала нравиться Лесная долина.
- Отхожее место там, за деревьями, - ткнула Телия пальцем. - У крыльца - рукомойник, вода в колодце за домом, мыло сейчас принесут, когда кончится - скажете.
- Мыло? - удивленно переспросил Телевар.
- Штука такая скользкая, руки мыть, - терпеливо пояснила Телия. - Грязь отчищает. Не хотите животом маяться - мойте им руки после отхожего места и перед едой. Баню вечером истопим, помоетесь как следует. Кормят у нас в замке, в общем зале. Двойной гонг услышите - топайте туда. В девять утра - завтрак, в два часа дня - обед, в семь вечера - ужин. Ежели в промежутке проголодаетесь, заскакивайте на кухню. Получите мокрой тряпкой по физиономии или чего-нибудь перекусить, уж как повезет. - Она ухмыльнулась. - Ага, вот и одежа вам на замену. Ты, деваха, извини - подслеповатая я стала на старости лет, не разглядела тебя издали, так что пока в мужском походи. Потом что-нибудь подходящее подберем.
- Спасибо, мне и так сойдет, - улыбнулась Ольга в ответ. Про себя она ужаснулась - лучше умереть, чем напялить огрызок платья типа того, в каком щеголяла Белла. Нет уж, лучше штаны с рубахой!
Впрочем, служанка, принесшая пять комплектов одежды, казалась одетой более-менее прилично. Во всяком случае, ее платье почти доставало до щиколоток, а вырез на груди выглядел довольно маленьким. Стрельнув глазами на Теомира, служанка небрежно бросила одежду на стол и удалилась, повиливая бедрами. Ольга снова почувствовала, что злится.
Не теряя времени даром, Телия распределила их по комнатам. Ольге одной досталась целая комната, зато Теомира с Телеваром пришлось поместить в одну.
- Вообще-то можно кого одного в другой домик поселить, ежели захотите... - извиняющимся тоном предложила Телия.
- Ничего, не впервой, - равнодушно пожал плечами Телевар. - Дома и впятером в горнице дрыхли, уж здесь как-нибудь переживем.
Теомир явно не испытал восторг от такого расклада, но перечить командиру не решился.
Хлопнула дверь, и в прихожую стрелой влетела Белла. Она сходу раскритиковала Телию за выбор дома, за одежду для гостей и вообще за все вокруг. Сначала ей не понравилось, что на окнах нет цветов, потом - что на подоконниках лежит пыль, что гостей морят голодом из-за какого-то дурацкого расписания... Телия слушала ее не перебивая, чуть улыбаясь, потом заявила, что у ней и так куча дел, вот путь молодая и энергичная бездельница и развлекает гостей. Чуть подмигнув Телевару, она вышла, а тот слегка приосанился и подкрутил седеющий ус. Белла решительно сунула каждому его комплект одежды и загнала в комнаты - переодеваться. Сама она увязалась за Ольгой.
- Тебе мужские тряпки не идут, - заявила она, плюхнувшись на стул и критически осматривая Ольгу в новом наряде. - А старухи наши обязательно какой-нибудь мешок до пяток дадут. Ну, я что-нибудь подходящее подберу. Ножки у тебя ничего, стоит мини попробовать. Слушай, а правда, что за вами целая тысяча Карателей гналась, а вы от всех отбились?
- Нет, всего полсотни, - рассеянно откликнулась Ольга, разглаживая морщины на штанах неизвестного покроя. Штаны оказались немного тесноватыми и сидели в обтяжку. - А мини - это что?
- Ну, мини-юбка, - нетерпеливо отмахнулась от нее Белла. - Вот так. - Она чиркнула ладонью по середине бедра. - Трусики я тебе свои одолжу, у нас размер один. А где вы с Тилосом повстречались? Вы правда кочевники?
- Нет, я твое мини не надену, - решительно сказала Ольга. Она не знала, что такое трусики, но твердо решила с одеждой не экспериментировать во избежание лишнего сраму. - И не кочевники мы, а Всадники.
- Ты чего, стесняешься? - удивилась Белла. - А, ну да, все забываю. Темные вы. У вас бабы, небось, и колено-то на людях показать боятся. Нет, с мужчинами не так надо. Представляешь, идешь ты мимо парней вот так вот, - она вскочила со стула и совершенно неприлично продемонстрировала, как, - а они облизываются. Смех да и только!
Она хихикнула.
- Слушай, а у тебя с... как его, Тиромиром уже было что-нибудь?
- С Теомиром! И не твое дело! - решительно отрезала Ольга. - Слушай, ты чего ко мне привязалась? Меня штаны вполне устраивают, я в них всю жизнь ходила.
- Ну, извини, - пожала плечами Белла. - Не знала, что ты такая чувствительная. А платье я тебе подберу, у меня есть лишнее. Можно на заказ сшить, только портные все заняты, придется долго ждать. Вот увидишь, как здорово выйдет. Ну пошли, пошли, они там уже, наверное, готовы, слюни на стол пускают. Мужика, главное, вовремя покормить, а то он страшен в гневе становится.
Она схватила Ольгу за руку и чуть не силком потащила из комнаты. Ольга вздохнула про себя и поддалась. Сердиться на местную ведьмочку, такую веселую и непосредственную, оказалось решительно невозможно.
Переодевшийся отряд действительно уже собрался у стола. Хлаш негромко разговаривал с Телеваром, Теомир с открытым ртом смотрел в окно, а Заграт задумчиво ковырял стол кинжалом.
- Вот, погляди на мохнатого! - ткнула Белла в него пальцем. - Говорю же: не накормишь - стол грызть начнут. Давайте все за мной. До обеда еще долго, так что придется кормить вас вне очереди. Пошли, пошли!
Неугомонная девчонка провела их в замок. В замке оказалось три этажа. Из на удивление скучной и тесной прихожей вверх вела крутая лестница.
- Там, - ткнула Белла наверх, - жилые комнаты - Тилоса, Ханкера, моя и так далее, а еще пара лабораторий. Плюс казармы для милиции, она посменно работает, осьмицу через три. Хотя главные лаборатории вообще-то в горах и в подвале, но неопасные эксперименты Тилос здесь проводит. А общая столовая тут, на первом этаже.
Путешественники вошли в небольшой полутемный зал, посреди которого располагался длинный деревянный стол с изрезанной столешницей. Вдоль него стояли обычные деревянные скамьи. Стены покрывали сосновые панели, а в дальнем конце виднелся полускрытый тканью вход в другое помещение, видимо, кухню.
- Садитесь пока, - скомандовала Белла. - А я посмотрю, чего для вас найдется.
Она стремительно исчезла за занавеской.
- Не девка, а ураган, - качнул головой Телевар, садясь за стол. - На дороге встанешь - сметет и не заметит. Ну, други, что скажете?
- Насчет чего? - осведомился Хлаш, присаживаясь рядом. - Насчет девки? Или?..
- Или, - досадливо махнул рукой Телевар. - Тилос-то каков фрукт! Серый Князь собственной персоной! У нас про него такие слухи ходят!.. Я все мимо ушей пропускал, думал, сказки, ан нет... Хотя вроде неплохой парень, даром что князь. И смелый - в одиночку по городам и весям шастает.
- Да уж, сказками тут и не пахнет, - качнул головой Хлаш. - Я тоже про Серого Князя слыхал, но что он и Тилос - одно и то же, мне раньше и в голову не приходило. Теперь понятно...
- Понятно что? - насторожился Телевар.
- Да все вокруг, - повел рукой Хлаш. - Как оно получилось и построилось. Вернее...
Он замялся.
- Да плюй уж, раз примерился, - буркнул Заграт. - Чай, не вчера родились, поймем.
- Ну... - в сомнении протянул Хлаш. - Про Тилоса я слышал и раньше. Он меня сегодня Ведущим назвал, но это неправда. Спасибо ему, конечно, за похвалу, но Ведущий, скорее, он сам. Единственный из людей, кстати. Многие люди идут по Пути, но мало кто достигает таких успехов. Тилос - один из лучших бойцов, когда-либо практиковавших искусство Пути. Вы видели меня в бою, так что знаете, что я могу. Но честно признаюсь - я против него и минуты не выстою, хоть с голыми руками, хоть с оружием, даром что в два раза тяжелее и выше. Тогда, в Хамире, при первой встрече, я ему слегка поддался, так он мне чуть руку не сломал. Хорошо, в последний момент удержался.
Хлаш задумчиво побарабанил когтями по столу, сняв с него легкую стружку.
- Никто не мог понять, как ему такое удалось. Но теперь все встает на свои места. Серый Князь, по слухам, бессмертен и уж точно не человек, пусть вас не обманывает его внешность. У него имелась масса времени, чтобы совершенствоваться в Искусстве. Кроме того, парень, обладающий таким упорством, действительно мог обустроить замечательное местечко вроде Серого Княжества. Хотел бы я знать, кто он таков на самом деле.
- Замечательное местечко? - недоуменно переспросил Телевар. - У нас про него рассказывают довольно-таки нехорошие вещи. Что отгоняют или даже убивают чужаков, что скрытны и не любят гостей, что Серый Князь тайно держит руку Майно...
- Как он держит руку Майно, мы за последние дни насмотрелись, особенно сегодня, - фыркнул тролль. - Полсотни Карателей перебил и глазом не моргнул. Остальное, конечно, правда, но... Можно ведь и так посмотреть - живут они здесь не слишком богато, даже сам князь не жирует. Император Приморской империи не принял бы его замок даже как охотничью избушку. Да в Талазене у купцов я видывал личные поместья побогаче! Здесь самый минимум, чтобы принять официальных гостей и не обидеть их, не более того, плюс казармы и прочие необходимые помещения. Так что богатством здесь и не пахнет, но дурацких сказок о нем ходит достаточно, чтобы привлечь массу всякого отребья. Не могу осуждать местных, что они пытаются защищаться. Скрытны? Ну да. Открытость в первую голову означает вражеских подсылов, а большое войско и тайный сыск Серый Князь позволить себе не может, слишком накладно. Вот и не пускает никого, кто тайные тропы через горы отследить сможет.
- Но нас-то ведь он провел тайной тропой! - не выдержал Теомир. - А мы вот уйдем и расскажем про нее кому-нибудь!
- Да ну? - насмешливо ухмыльнулся Хлаш. - Чтобы рассказать, надо ее вспомнить. Я-то разберусь, если что, не сомневайтесь. Но я и болтать не намерен, особенно после его предложения с родичами сюда переселиться. А вот вы, братцы, в горах впервые, так что маму родную здесь вспомнить не сможете. Нет, Серый Князь отнюдь не дурак. А обратили внимание, как к нему люди относятся? "Рад видеть" - как видно, просто местное приветствие, но ведь тот парень, Ханкер, действительно обрадовался, увидев хозяина! А пахари? В другом месте тому, кто князю в землю не поклонится, стража наваляла бы так, что несколько дней подняться не смог бы. А здесь ручкой ему сделали - и все дела. Причем зуб даю, ему машут, потому что искренне здороваются, а могли бы и в упор не заметить - и ничего.
- Да уж, - поддержал Телевар. - Домоправительница местная - она ведь всерьез ругалась за то, что он исчез надолго, прямо как заботливая матушка. Ругалась! Можете себе представить? А посмотрите, как у них все обустроено! Одни дорожки серые чего стоят! Хотел бы я знать, из чего они сделаны...
- Да, дорожки здесь непростые, - согласился тролль. - Рассказывают, что есть на юге места, где нефть из-под земли сочится, такая черная горючая вода. У нас ее каменным маслом называют. Вот в тех местах и находят озера вязкого камня, называемого асфальтом. Рассказывают, в тех озерах элефанты тонут - забредают, как на равнину, увязают и тонут. Но чтобы дороги и площади из него делать - такого я не видел и даже не слышал. А часы на запястье у Ханкера заметили? Чудо ж какая работа!
- Да уж, - припомнил тысячник. - Те, что мне в Хамире давали, по сравнению с местными - прямо сундук рядом с лукошком. А ты уверен, что кругляшок у него на руке - часы? Там вроде один круг с черточками, а не два, как в Хамире.
- Один круг, а по нему две стрелки ходят, - пояснил Хлаш. - И деления разными цветами нарисованы. Про такое я тоже не слышал - чтобы две стрелки на одной оси совместить. Ну, про повозку самоезжую вообще молчу. Нет, далеко не все так просто, как кажется. Меня-то другое волнует - на кой мы ему сдались?
- Для охраны, - неуверенно сказал Заграт. - Он же сам сказал...
- Вот то-то и оно, что сам, - тролль вздернул верхнюю губу, обнажая клыки в страшненькой пародии на ехидную ухмылку. - Вы что, не поняли, что не мы его охраняли, а он нас? Тилос мог бы пойти своим путем после бродов Ручейницы - да что там, мог вообще тихо исчезнуть из Хамира в одиночку, и никто бы его не нашел, не выследил. А он нас повел, из-за нас в болота влез, дороги не зная. Не повезло бы с говорливым летуном - до сих пор бы там блукали. А Каратели? Они ведь за нами явились, не за ним. Однако ведь не бросил, к себе привел, хотя шкурой рисковал и вообще не хотел. Без него мы бы уже десять раз концы отдали. Так что вопрос о его целях остается. Да еще и намеки загадочные...
Рассуждения матхи прервала Белла. В сопровождении толстого дядьки в забавной белой косынке она притащила подносы с едой: салатом из политых маслом тонких зеленых листьев, холодным вареным мясом и странными - Ольга уже стала привыкать, что не-странного здесь не найти - лепешками, нарезанными тонкими ломтями. Вкус у почти совсем белой и пористой мякоти лепешек тоже оказался небывалым, нежным и тающим. На запивку дали неизвестного травяного настоя со сладковато-терпким привкусом. Проголодавшие путешественники на время забыли про все загадки и налегли на еду так, что за ушами трещало. Белла присела напротив, задумчиво окинув их почти материнским взглядом.
- Вы лопайте, не стесняйтесь, - подбодрила она, когда смущенный своей невольной жадностью Теомир попытался отставить в сторону тарелку. - Все равно говядина третий день лежит, пусть и в холодильнике. Не съедите - выбрасывать придется, пока кто-нибудь не отравился. Лучше в вас, чем свиньям в таз, ага?
Ольга чуть не подавилась мясом, но сдержала внутренний позыв, быстро отхлебнув из кубка травяного настоя. В конце концов, еда не пахла порченым, так что какая разница, сколько она лежала? Холодильник - то, что холодит. Что может холодить в середине лета? Погреб. Очень глубокий погреб, с тяжелой деревянной крышкой, хранящий зимний мороз от весны до осени. Как дома в деревнях... Ольга вспомнила, что ее родная деревня, скорее всего, давно дотла сожжена жугличами. Она приказала себе не думать о доме, чтобы не расплакаться на глазах у всех, и в особенности у задаваки Беллы.
После еды нахальная и бесстыжая ведьмочка потащила их осматривать окрестности.
Первым путешественники увидели продуктовый склад, скромно примостившийся за замком. С той стороны асфальтовая площадь кончалась, только разбегались в разные стороны аллеи, обсаженные не то кустом, не то деревом акацией. Растительность почти скрывала невзрачный домик с единственным подслеповатым окошком за мощной решеткой и массивной железной дверью. Дверь, впрочем, стояла настежь распахнутой, рядом никого не замечалось. Белла покачала головой.
- Только тепло внутрь напускают! - осудила она. - Закрыть за собой трудно, что ли?
Ольга попыталась понять, как можно в таком маленьком амбаре хранить достаточно еды, но оказалось, что тот лишь прикрывает собой спуск в глубокий обширный подвал. Там царил непроглядный мрак, но сразу что-то щелкнуло, и помещение залил яркий колдовской свет непривычного оттенка, исходящий из гладких матовых пластин на низком потолке. Заграт недоуменно посмотрел вверх и почесал затылок.
- Не понял... - пробормотал он. Ольга вопросительно взглянула на него, но тут же до нее дошло.
Свет - не колдовской. От пластин не исходил обычный едва уловимый запах Силы, неизбежно выделяемый любыми магическими предметами. Пластины мертвы, мертвы так же, как и любой камень под ногами. Невозможно, невероятно... а что здесь вероятно?
- Электрический свет, - пояснила Белла, заметив их недоуменные лица. - Онка, а ты тоже колдунья, да? Все колдуны прямо в ступор впадают, когда его видят. Вы не бойтесь, электричество - тоже такая сила, только про нее никто не знает. Кроме Тилоса, конечно, - с гордостью добавила она. - Он-то все на свете знает!
- Ничего мы не боимся, - буркнула уязвленная Ольга. - Подумаешь - свет. Вон, Заграт так тоже умеет, пусть и не эл... электически!
- Электрически, - поправила ее Белла. - А здесь холодильники.
Она с усилием распахнула дверцу одного из огромных белых шкафов, которые рядами стояли вдоль стен. Шкаф тихонько гудел, от него отчетливо несло стужей. Внутри виднелись обледеневшие освежеванные тушки.
- Холодильники тоже на электричестве работают. Тилос ругается, что энергию они жрут как лошади, а толку чуть. Кэ-пэ-дэ, - тщательно проговорила она каждый звук, - низкий. Говорит, надо делать новый охладитель, который внутри по трубочкам льется, но все руки не доходят. А по мне, так проще еще один реактор соорудить, чем энергию экономить. Можно подумать, ему сложно!
Покинув прохладный подвал - Белла нажала на какую-то белую штуку на стене, и свет погас, а штука засветилась в темноте едва заметным зеленоватым светом - компания попала в большой сарай, обозванный Беллой гаражом. Внутри рядами стояли самодвижущиеся телеги вроде той, на которой они приехали в замок. На некоторых виднелись скамьи, но большинство телег оказались, по всей видимости, грузовыми - без скамеек, с высокими бортами и откидывающейся задней стенкой. На некоторых стояли непонятные конструкции из коробок и длинных труб, со всех сторон их обтягивала мелкая металлическая сетка.
- Наша кавалерия, - пояснил седоусый дядька в одежде из сшитых вместе штанов и рубахи без рукавов, вылезший из-под повозки. На груди рубахи и по бокам у него имелась масса накладных карманов, из которых торчали какие-то непонятные штуковины и загогулины, а руки масляно блестели. - На платформе - пулемет, шестьсот выстрелов в минуту, безгильзовые трехмиллиметровые патроны. Игрушка - хоть куда, только за пять минут съедает все, что оружейники за пять осьмиц наделать успевают.
- Пулемет - оружие такое, - нетерпеливо пояснила Белла. - За версту людей косит что траву, только пуль мало, особенно не разбежишься. А вот ее зовут "Бабочка", - она гордо ткнула пальцем в небольшую узкую повозку с двумя сиденьями. - По хорошей дороге пятьдесят верст в час делает! Аж голова кружиться начинается. Кроме меня, никто так быстро ездить не умеет, только Тилос, - хвастливо добавила она. - Везешь иногда курьера, а он только что голову под сиденье не прячет от ужаса. А вон та штука кристаллы эфиром заряжает.
"Та штука" оказалась невзрачным деревянным ящиком. Невзрачным он выглядел, впрочем, только на первый взгляд. Сделав несколько шагов поближе, Ольга аж отшатнулась - ничем не сдерживаемый поток Силы почти обжег ей лицо. Рядом дернулся Заграт, но не остановился, подошел к ящику вплотную, закрыл глаза, постоял так и вернулся назад.
- Ну-ну, - сказал он в пространство. - Богато живете.
- Тилос говорит, что глупостями занимаемся, - слегка виновато откликнулась Белла. - Эфир собирать куда сложнее, чем электричество делать, хотя хранить гораздо легче. Коэффициент энтропии ниже. А каждый кристалл целое состояние стоит, его из алмазов делают. Тилос все обещает эффективные аккумуляторы для электричества придумать, но так и не придумал. Наверное, тоже времени не хватает.
- Любой маг отдал бы правую руку за такой ящик, - пробормотал Заграт. - А для вас - глупости. Ну-ну.
Белла только пожала плечами.
Следующим диковинным местом оказалась кузница - длинное приземистое строение без окон и с массивными дверями. Вопреки ожиданиям, над ним не поднималось ни одного дымка, и вокруг царила удивительная тишина. Впрочем, только вокруг. За дверями на путешественников обрушился мощный грохот, от которого у Ольги мгновенно заложило уши. Белла пыталась что-то рассказывать, но даже обладающий удивительным слухом Заграт не мог разобрать ни слова. Ему даже пришлось зажать руками уши, чтобы вынести пытку шумом. Пришлось лишь смотреть по сторонам, пытаясь самостоятельно понять, что к чему. Впрочем, понимать Ольга даже и не пыталась. Странные металлические сооружения размахивали металлическими же стержнями, обрушивая на железные листы могучие удары огромных молотов. По самодвижущейся ленте ехала куда-то штуковина, состоящая из массы переплетенных трубок, а у стены стояли верстаки, за которыми ковырялись в мелких деталях люди в огромных тяжелых наушниках. Горели бездымным пламенем кузнечные горны. Никто не качал меха, не подбрасывал уголь в печи, но их внутренности светились багровым светом плавящегося металла.
- Вот так кузня... - ошарашено пробормотал Телевар, когда путешественники, наконец, покинули шумное место. Он приоткрыл рот и несколько раз сглотнул, прочищая заложенные уши. - Подковы здесь точно не куют.
- Куют, - не согласился Хлаш. - Я видел. Только не куют, а отливают.
- Мы лошадей мало используем, - пояснила Белла. - Только у главных ворот, чтобы посторонним грузовиками глаза не мозолить, да еще пахари. А ковать подковы у нас, наверное, и не умеет никто. Кузнецов нет, а механиков Тилос сам обучает. Еще совсем мелкими берет. Говорит, что взрослых уже ничему толком не научить. Вы не думайте, там не всегда так шумно, а обычно очень даже тихо. Еще вчера тишина стояла, сегодня вот началось.
- Теперь я понимаю, почему Серый Князь считается таким могущественным, хотя и сидит в мелком княжестве и даже армии толком не имеет, - задумчиво сказал Хлаш. - А уж железа я сегодня увидел больше, чем за всю предыдущую жизнь. И не только железа, кажется, но я невеликий знаток металлов. Белла, почему Тилос так редко продает оружие на сторону? Он ведь обогатиться бы мог, на золоте спать и с золота есть.
- А зачем ему? - ведьмочка пожала плечами. - На жизнь нам хватает, а штуки для войны он делать не любит. Продает по мелочам, чтобы покупать то, чего у нас нет, тот же асфальт, лен или медь с оловом, но не больше, чем требуется. Хлашим, сам ведь видишь - мы лучше живем, чем любой на тысячу верст в округе. Даже знать в Приморской империи и то нам завидует. А золото копить только ради золота - да на кой? Еще и от воров охранять надо.
- Мне отдайте, если ненужное завалялось, - буркнул Заграт. - Спасибо скажу.
Белла только засмеялась - звонко, словно зазвенел колокольчик из чистого металла.
Остаток дня гуляли по тенистым паркам, окружавшим замок, сидели на деревянных скамьях с изогнутыми спинками, любовались зеркальными прудами с обложенными камнями берегами. Белла тараторила без умолку, красочно описывая беззаботную жизнь в долине и как хорошо, что Тилос все умеет и все знает. Ольга в изумлении прислушивалась к себе - похоже, она начинала ревновать Беллу не только к Теомиру, но и к самому Серому Князю. Вокруг щебетали птицы. По прудам плавали знакомые утки и незнакомые доселе лебеди - огромные белоснежные и угольно-черные птицы с длинными изогнутыми шеями. Несколько раз дорожку очумело перебегал ошалевший заяц, белки стрекотали в ветвях деревьев, а однажды Ольга заметила вдалеке красавца-оленя.
- Какая охота... - пробормотал про себя Телевар.
- В долине не охотятся, - расслышала его Белла. - На мясо мы скот забиваем, но бойня отсюда далеко. А эти... просто для красоты. Красиво ведь, да?
- Красиво, - хладнокровно согласился Хлаш. - И неплохой резерв на случай блокады.
- Никакой не резерв! - горячо возмутилась Белла, но тут же замолчала и отвернулась. - Не знаю... Но все равно красиво!
Людей вокруг почти не замечалось. Лишь однажды мимо прошел небольшой отряд кольчужников, вооруженных длинными мечами и круглыми щитами. За ними ехала небольшая грузовая телега, ее кузов плотно закрывала темная ткань. Меченосцы не обратили на путешественников никакого внимания, лишь командир окинул внимательным взглядом из-под глубоко надвинутого шлема.
- На тренировку пошли, - сообщила Белла, проводив их взглядом. - Тилос по нескольку раз в сезон заставляет зачеты сдавать. Из арбалета за сто шагов в мишень стрелять, пробежка на пару километров в полном вооружении и все такое. Кто не смог - осьмицу из спортзала не вылазит. Если и потом не сдал - в казармы к новобранцам. Бедняжки.
Вечером Белла снова отвела их в обеденную залу замка. В наступивших сумерках столовую заливал неяркий свет из подвешенных под потолком матовых шаров - такой же, как в давешнем холодильном погребе. Сейчас кроме них за противоположным концом длинного стола сидело несколько человек в зеленовато-пятнистой одежде, среди которых обнаружился и вежливо кивнувший путникам Ханкер. Люди что-то негромко обсуждали между собой, чертили ножами на столешнице, иногда, хлопнув ладонью по дереву, начинали что-то яростно доказывать друг другу. Кормили супом из овощей, крупы и бульона, приправленного белым кисловатым соусом. Белла назвала его сметаной и объяснила, что делают его из коровьего молока. На второе дали кашу и тушеное со специями мясо. Несколько раз по залу быстро просеменила Телия с подносом в руках, сопровождаемая парой служанок.
- Ну вот, опять он у себя в кабинете с кем-то ужинает, - грустно вздохнула Белла. - Тилос, я имею в виду. Вот так всегда - сначала пропадает неизвестно где, а потом из лабораторий да совещаний не вылазит. Одна радость, когда послы от внешних приезжают. Тогда я при нем не то дочь, не то любовницу изображаю, но хотя бы за столом сидим рядом.
Девушка насупилась, уставившись в стол.
- Ну, он же князь, - заметил Телевар, с сожалением отставляя в сторону пустую тарелку. - Целое княжество на себе тащит, по окрестностям бегает, собственного посланника изображая, да еще и в лабораториях корпит, аки колдун какой. Только извини меня, девочка, а ты разве ему не...
- Нет! - неожиданно яростно вскочила на ноги Белла. - Не жена я ему! Не жена, не дочь, не любовница, понял? Никто, кукла разряженная, щенок, чтобы под ногами путаться да настроение поднимать! Никто!
Всхлипнув, она бросилась к выходу из зала, оставив Телевара с открытым ртом.
- А чего я сказал? - беспомощно обвел он всех взглядом. - Я же только спросить хотел...
- За спрос бьют в нос, - хмыкнул Заграт. - Дурак ты, папаша, даром что тысячник. Она же в князя по уши влюблена, не видишь, что ли? Уж на что я плохо в людях разбираюсь, а и то вижу. Что же он девчонку-то мучает? Трахнул бы аль отослал куда - с глаз долой, из сердца вон. Странный он парень, однако.
Ольга сидела, бессмысленно ковыряясь в тарелке. Ей стало жаль ведьмочку, озорную, но, в общем-то, славную. Во время путешествия она не раз ловила себя на том, что с тихим любопытством смотрит на Тилоса - как тот небрежно сидит у костра, опираясь спиной о дерево, вытянув скрещенные длинные ноги и закинув руки за голову, как грациозно и страшно убивает врагов в бою, как улыбается своей еле заметной улыбкой, даже не разжимая губ. А ведь она знает его... сколько? Десять дней, пятнадцать? Что же говорить про Беллу... Ольга поклялась себе, что никогда больше не бросит на девушку косого взгляда. И одежда ее бесстыжая - наверняка ведь для него. В ней вдруг поднялась мощная волна неприязни к князю.
- Странный, точно, - откликнулся Хлаш. - Но сам подумай - куда ее отослать? Долина небольшая, все его княжество пешком за пару часов пересечь можно. Кроме замка да ферм тут и нет ничего. Совсем отослать разве что, в Приморскую империю или еще куда. Ну так она к чужой жизни непривычная, сгинет быстро. Ладно, у нас и без нее проблем хватает. Скажите-ка мне, друзья, как вам наша сегодняшняя прогулка показалась? Что скажете?
- Кузня у них - ух! - восхищенно покачал головой все еще смущенный Телевар. - Молоты, небось, стопудовые, такими только подгорным великанам мечи ковать. А подковы отливают, ишь ты! Колдовство, одно слово.
- Магией там и не пахло, - возразил Заграт. - Скорее, как на складе, в холодильнике. Как его... электричество. А еще пахло как от молнии. Не от колдовской, - с его пальца сорвалась крохотная искра, - а настоящей, в грозу. Хотел бы я знать, как Тилосу ее приручить удалось?
- Если в каждом холодильнике столько мяса, сколько в первом, то на складе запас на сотню человек на пару лет, - задумчиво произнес Телевар. - И наверняка погреб не единственный.
- Гараж, - робко подсказал Теомир. - Столько повозок! Вот бы нам такую. Мигом бы до дома домчались, никакие жугличи бы не догнали.
- По степным кочкам на такой не поездишь, рассыплется от тряски, - хмыкнул Заграт. - По лесу - тоже. Дорога нужна вроде местных. Но амулет, что кристаллы Силой заряжал, это да! Там в кристалл хорошо если сотая часть уходит, остальное в воздух рассеивается. Честно скажу, ребята: если он мне позволит в его лабораториях покопаться - никуда отсюда не уйду. За хлеб и воду работать стану, а не уйду. Самому-то ему с кристаллами возиться без толку, раз магию не чувствует, а вот мне...
- Хотел бы я знать, что за оружие такое - пулемет, - вздохнул Хлаш, аккуратно откладывая ложку. - Пойдемте-ка подышим свежим воздухом на сон грядущий.
- Итак, - продолжил тролль, размеренно шагая по асфальтовой дорожке. - Белла показала нам многое, но далеко не все, что могла. Но и того, что показала, вполне достаточно. Взять хотя бы оружие. Если патрон хоть чем-то походит на стрелу, то пулемет - воплощенная смерть. Один пулемет выкосит целую армию. А таких боевых повозок у них явно больше, чем одна, и наверняка такие же пулеметы установлены у торговых ворот - единственного прохода в долину, которым может воспользоваться армия. Горные тропы же никому, кроме местных, не известны и неприступны, так что взять долину штурмом не удастся никому и никогда. Осада тоже обречена - осаждающие вымрут от недостатка припасов раньше защитников. Местные любят князя, да и он наверняка всех в лицо знает, поэтому врагу не стоит надеяться и на предательство, и на подсыльных убийц. Нет, пока люди не научились летать над горами, как птицы, Серый Князь может сидеть и поплевывать в потолок.
- Скажи-ка, умник, - бросил на него косой взгляд Заграт, - а вот почему нам всё показали? Мы чужаки, сегодня пришли, завтра уйдем и все разболтаем...
- Не знаю, - пожал плечами Хлаш. - Возможно, мы отсюда не уйдем. Так и останемся навсегда. Для вас всех, кстати, наилучший выход. Куда вам идти? К жугличам в гости? Теомир с Ольгой нарожают детишек, Телевар их воспитывать станет... - Ольга с Теомиром одновременно вспыхнули, Телевар хмыкнул в усы. - Тебе, Заграт, дома за вождя свои же башку оторвут, забыл? Впрочем, завтра утром мы с ним говорить должны, вот и спросишь у него самого.
- Да уж спрошу, не сомневайся, - угрожающе пообещал Заграт. - Я не трус и не предатель, чтобы от своих бегать. Пусть даже и башку оторвут, но дома, а не здесь.
- Электричество... - пробормотал тролль, не обращая внимание на браваду орка. - Пахнет молнией... Вот вам, кстати, еще одно. С прирученной молнией он бы кого угодно завоевал, никакие маги бы не спасли. А ведь не хочет. Бессмертен, могуч, но сидит как квочка в малюсенькой долине, только изредка прогуливается поразвлечься. Непрост он, очень непрост. Если бы он против Майно пошел, я бы на того и медного гроша не поставил.
- Почему вдруг? - удивился Телевар. - У Майно - империя на половину того континента, захочет - и оставшуюся половину приберет, да и наш - тоже. А Тилос правит несколькими тысячами землеедов, и то сбегает при первой возможности.
- Фантазии у Разрушителя маловато, - усмехнулся Хлаш. - И подданные его уважают лишь потому, что боятся. Да и потом, ты слышал про пулеметы и молнию у Окаянного? Я - нет. А что сбегает - я и говорю, что непрост он. Только не развлечься он уходит, нет, а переговоры никому не доверяет. Очень правильный подход, кстати. Посланник обязательно что-нибудь да напутает, не так поймет, напортачит, а то и предаст...
- Чего же все князья да императоры сами не ездят? - фыркнул Заграт. - Много бы таких умных нашлось.
- Если император едет собственной персоной, то это уже официальный визит, - терпеливо объяснил Хлаш. - Свита, охрана, протокольные пиры, покушения... Огромные расходы и, в общем, не до переговоров. А простым посланником переодеваться да смиренно лишения в пути терпеть охотников мало. Опять же, посланника могут и казнить сгоряча, а еще кто-нибудь из родственников может озаботиться бандитов нанять, чтобы переодетому императору горло в лесу перерезать. Тилосу же глотку перерезать... хм... затруднительно. Его даже огнехлыст не берет, сами видите. И боевая магия на него не действует, да и вообще... Но вот на кой мы ему сдались, что он нас как нянька оберегал, я не знаю.
- Вот завтра сам у него и спросишь на пару со мной, теоретик хренов! - мстительно откликнулся Заграт. - Кстати, насчет предательства я бы не был так уверен. Спер же у него Майно огнеплеть как-то. Ладно, вы как хотите, а я дрыхнуть пошел. Вдруг нас завтра отсюда выпнут, так хоть отоспаться как следует на дорожку...
Ольга сама почувствовала, что у нее слипаются глаза, хотя даже солнце еще не село. Овраги, горы, огненные плети, самодвижущиеся повозки замелькали у нее перед глазами, голова закружилась, и она, чтобы не упасть, оперлась на плечо Теомира.
- Онка, что с тобой? - словно издалека услышала она его встревоженный голос. - Онка, держись, не падай!
- Сомлела девка, - прогудел голос Телевара. - Да и то - весь день на ногах. В постель ей надо. Хлаш, ну-тко, пособи...
Сильные руки подхватили девушку, и последнее, что она увидела, проваливаясь в сон - встревоженное лицо Теомира.
День двадцать седьмой. Лесная долина
Проснулась Ольга от лучей утреннего солнца, бьющих в лицо сквозь легкую занавеску на окне. Она сладко потянулась, хрустнув закостеневшими за ночь суставами. Одежда аккуратно лежала на табурете возле кровати. Несколько минут девушка нежилась в постели, наслаждаясь сто лет как забытым покоем, блаженно подставляя щеки теплым солнечным зайчикам. За стеной еле слышно раздавались голоса, потом в дверь энергично постучали.
- Подъем, красавица! - донесся до нее веселый голос дядьки. - Ранней пташке - лишний червяк!
Ольга широко зевнула, протерла глаза и выскользнула из-под одеяла. Она недоуменно покрутила в руках небольшую треугольную тряпочку, затем быстро натянула штаны и рубаху и, на ходу приглаживая волосы, вышла в общую комнату.
- Отоспалась? - подмигнул ей Телевар. - Здорова же ты дрыхнуть. Вчера весь вечер, да и сегодня петухи давно уж пропели.
- Не знаю насчет петухов, а у меня брюхо уже давно рулады выводит, - пробурчал Заграт, поднимаясь на ноги. - Пойдем пожрем, что ли, а то еще передумает хозяин задарма кормить. Где те двое?
- На улице руками размахивают, - сообщил Телевар. - Только, по-моему, шашкой рубануть куда надежнее, чем танцы вокруг друг друга вытанцовывать. Ладно, тролль - он бугай еще тот, по макушке кулаком попадет не хуже дубины, но парню надо мечом да пикой владеть учиться как следует. Или вот топором тоже неплохо. Ну, идем.
Все трое вышли на улицу. На залитой серым камнем площадке на полусогнутых в коленях ногах стоял босой Теомир с залитым потом лицом.
- Ниже присядь, говорю тебе! - командовал стоящий рядом Хлаш. - Еще ниже, не стесняйся. Пятки от земли не отрывай, сколько раз говорить! Так, хорошо. Делай раз! Делай два!.. Нога идет полукругом, не по прямой!.. Та-ак... Делай три!
По команде Теомир выносил заднюю ногу вперед по дуге, разворачивался на пятке и так же по дуге убирал переднюю ногу назад. Получалось у него плохо, то и дело парень взмахивал руками, пытаясь сохранить равновесие.
- Сдвинься в сторону! - указывал тролль. - Сдвинься! Враг перед тобой, он тебе кулаком в рожу метит, а ты прешь на него как бык! Обходи по дуге, вот так! - Тролль повторял движение, получавшееся у него так же естественно, как и простой шаг. - Ну-ка, встань передо мной! А теперь делаем одновременно. И-раз!
Теомир шагнул вперед и тут же взвыл, пнув голыми пальцами твердокаменную ногу тролля. Он плюхнулся на землю и принялся растирать ушибленное место.
- Видишь? - спросил его Хлаш. - В сторону надо шагать, уходить с линии атаки. Шагнул вперед - тебе отдавили ногу и дали по башке. Ну-ка, еще раз...
- Кончай котенка мучить! - с размаху пихнул его в брюхо Заграт. - Лучше пошли жрать. Колокол уже давно бренчал.
Хлаш со зверской рожей отчаянно замахал руками, словно пытаясь удержаться на ногах, затем упал на спину, но в полете извернулся кошкой и мягко перекатился через голову, тут же снова оказавшись на ногах, развернулся к орку с угрожающе поднятыми руками и широко ухмыльнулся.
- Этому ты еще научишься, - назидательно сообщил он Теомиру. - Не бойся, все просто. Ладно уж, иди умойся и пойдем поедим. Да и князь ждет. Привет, Онка, как спалось?
- Спасибо, Хлаш, просто здорово! - улыбнулась ему Ольга, провожая сочувственным взглядом красного вспотевшего Теомира. - А чего ты с Тёмкой делаешь?
- Учу базовым техникам Пути, - посерьезнел тролль, глядя на нее. - Имей в виду, тебя тоже поднатаскать надо, чтоб хоть бы от меча увернуться могла. Тебе, правда, как колдунье больше с посохом или кинжалом практиковаться надо, в вашем ремесле они сподручнее. Но и основы рукопашного боя явно не повредят. Ладно, потом посмотрим.
- Какая из меня колдунья... - вздохнула Ольга. - Пару царапин заживляю - и уже на ногах не стою.
- Какие твои годы! - хмыкнул Заграт. - Я в твоем возрасте искру с пальца толком пустить не мог, а я ведь орк, не человек! Учись, настропалишься рано или поздно. Да мы что, так и останемся до полудня тут стоять, лясы точить? А то я лично и один пожрать могу, мне подмога не нужна!
- Сейчас парень умоется - и пойдем, - сказал ему Телевар. - А что, орки такие могучие маги?
- А то! - осклабился Заграт. - Половина людей из тех, что академии заканчивает, мне и в подметки не годится, а ведь я колдун еще тот, неумеха лесной. Жаль только, шаманов, по вашему магов, у нас меньше, чем у людей, а то орки бы вас уделали еще тысячу лет назад.
- Заграт, а ты учился в академии? - с интересом спросила Ольга.
- Как бы не так! - фыркнул орк. - Люди нас к себе не принимают. То ли боятся, то ли завидуют. Да и что я там забыл - десять лет жизни мне девать некуда?
- А чего свои академии не собираете, коли люди не принимают? - удивленно спросил Телевар. - Ученому всегда лучше, чем неучу.
- Да кто же с другими своими секретами делиться захочет! - зло сплюнул Заграт. - Ученику из своего племени, себе на замену, еще можно пару тайн раскрыть, но тут случай особый. А расскажи я другому шаману, как стрелы отвожу - завтра же на нас его клан налетит, защиту нейтрализует да издалека перестреляет. Ха!
Вернулся умытый и немного отдышавшийся Теомир, и вся компания двинулась по дорожке к замку. Обеденная зала уже пустовала, только в углу над тарелками сидели двое солдат в запыленных зеленых накидках поверх кольчуг.
Наскоро перекусив жареной остывшей рыбой и удивительно вкусным ржаным хлебом, путешественники вышли на улицу. У самого выхода их перехватил вестовой, безусый мальчишка в коротких штанах и рубашке не только без рукавов, но и вообще без застежек.
- Князь встретится с вами через пять минут, - почтительно сообщил он. - Мне приказано проводить вас в малый зал.
Посыльный привел их в небольшую комнату без окон на втором этаже замка. В отличие от аскетичной обстановки остальных помещений, здесь стены затягивали пушистые ковры с затейливой вышивкой, ковры чуть поплоше закрывали пол. Поверх ковров висели картины с нарисованными кушаньями, лесами и животными. С пластин на потолке лился мягкий желтый свет - нормальный колдовской, не электрический. Полукругом стояли низкие широкие стулья с высокими подлокотниками и спинками, целиком обтянутые кожей. Полукруг был развернут в сторону одной из стен, покрытой гладким молочно-белым, без каких либо орнаментов, ковром. Перед креслами стоял небольшой овальный стол полированного дерева с железной двурогой бутылью и несколькими кружками. Ольга осторожно опустилась на один из необычных стульев и тут же забарахталась, чуть не утонув в мягкой обивке.
- С ума сойти... - пробормотал Хлаш, со вкусом располагаясь на другом стуле. - Полжизни не сидел в кресле.
- Привет честной компании! - приветствовал их неслышно вошедший в комнату Тилос. - Ну, как вам моя гостевая зала? Три десятка кольчуг за одни только ковры отдал, а уж сколько с меня за кресла в Талазене содрали... Зато теперь иноземные послы чувствуют, что их уважают. Да вы садитесь, ребята, не стесняйтесь.
- Князь... - почтительно склонился в поклоне Телевар.
- Слушай, ты меня столько времени Тилосом звал, а я, как видишь, даже насморком не заболел, - отмахнулся Серый Князь, с размаху бухаясь на стул, называемый креслом. - Наверно, и еще какое-то время переживу, как думаешь?
- Как скажешь... Тилос, - кивнул тысячник, осторожно следуя его примеру. - Но мне случалось видеть куда более обидчивых вельмож, чем ты.
- А! - беззаботно махнул Тилос рукой. - Какой я вельможа! Так, погулять вышел. Ни родословной у меня с великими предками, ни даже холопов тысчонки-другой нет. Ну, как вам у нас? Белла вас, небось, вчера загоняла. Кстати, где она?
На несколько ударов сердца воцарилось неловкое молчание.
- Понятия не имею, - наконец откликнулся Хлаш. - Вчера помогла Онку в постель уложить, а потом как испарилась.
- Да? - озадаченно переспросил Тилос. - Ладно, о ней потом. Княжество на кон ставлю, сейчас вас не она волнует.
- А что же, интересно, нас волнует? - проворчал Заграт. - Поведай, коль знаешь.
- А тут и знать не требуется, - ослепительно улыбнулся Тилос. - У вас все на лбу написано. На кой, скажите на милость, мы понадобились странному и загадочному Серому Князю, про которого столько чудных историй ходит. А?
- Догадливый, - фыркнул Заграт. - Ну и? Может, просветишь убогих?
- Уговорил, - в тон ему откликнулся Тилос. - Просвещу. Только давайте-ка вспомним сначала мелкие фактики из вашей недавней жизни. Первый - арбалетная стрела под лопаткой Заграта... вернее, не так. Первый фактик - подвернувшийся в самый подходящий момент под руку волк. На хвосте погоня, все волки перед походом к палкам накрепко привязаны, чтобы в запале друг друга не погрызли, а Гром взял да и оборвался.
- И не такое случается, - угрюмо откликнулся Заграт.
- Случается, конечно, - легко согласился Тилос. - Пока отметим эту случайность как фактик номер раз. Фактик номер два - арбалетная стрела. Попала почти в сердце. Почти. На пару пальцев в сторону и ровно под таким углом, чтобы в ребрах застрять, а не насквозь пройти, правильно я понимаю? Правильно. Везуха, да и только. Вторая за вечер. Кстати, как рана, не болит?
Шаман слегка повел плечом.
- Саднит немного, - сообщил он. - Но всё путем, скоро совсем пройдет.
- Ничуть не сомневаюсь. Добавим и это к застрявшей стреле: глубокая и довольно тяжелая рана заживает за три осьмицы так, что уже и незаметно почти. Да что там три - ты уже и в Хамире осьмицу спустя шевелился очень даже неплохо, рана почти не беспокоила. Другие от таких полгода двигаться толком не могут, до конца жизни болями страдают, но тебе хоть бы хны. Но идем дальше. Фактик номер три - когда тебя клюнуло, ты, любезный Заграт, уже сидел на волке, и тот вывез тебя, бессознательного, подальше от стойбища. Минутой бы раньше - остался бы на земле тепленьким... или холодненьким своих разгневанных сородичей дожидаться. Далее, волк-то тебе попался не простой, а самого вождя, куда сильнее и выносливее остальных. Обычный волк наездника пару-тройку верст протащить может, от силы десяток, потом выдыхается, отдыха требует. Гром же тебя хрен знает куда утащил, да еще и след запутал.
Ольга заметила, что Теомир вздрогнул и странно посмотрел на орка.
- Гром был лучшим волком племени! - вскинулся Заграт.
- Безусловно, - согласился Тилос. - Попадись тебе любой другой - и ты труп. Поехали дальше. Стрела хоть и не угробила тебя, любезный шаман, но жилы зацепила изрядно. Не подбери тебя опытный Хлаш, истек бы ты кровью прямо на лесной опушке. А каковы шансы на него наткнуться в такой ситуации? Да никаких, почитай. Мир велик, Народ тягой к прогулкам не отличается, из гор выбирается крайне редко, а люди, скорее, от тебя шарахнулись бы или даже просто добили бы для уверенности. Какой у нас фактик по счету выходит? Четвертый? Неважно, не в счете дело. Главное - еще одна счастливая случайность. Итак, подобрал тебя Хлаш, травками лечебными напичкал и перевязал, а тут и обоз Всадников подоспел. Ольга-целительница тебя залатала, а обозники не дали твоим собратьям покрошить тебя на месте.
- Меня бы отвезли в племя на суд, а уж там бы я вывернулся, - процедил Заграт сквозь зубы.
- Ой ли? - прищурился Тилос. - Даже если бы твой дружок - Гахаш, кажется? - не перерезал тебе глотку на месте, судили бы тебя, любезного, полубессознательного, от раны не оправившегося, толком оправдаться не могущего. Подсказать, чем бы дело кончилось? Но мало того. Всадники, скорее всего, отдали бы тебя оркам - какая им корысть тебя защищать?..
- Ни в жизнь! - горячо перебил Телевар.
- ... либо полегли бы в бою, - невозмутимо закончил Тилос, - не суть важно. Но подобрал тебя не простой тролль, а Хлаш Дэрэй - Ведущий по Пути, как бы он ни отрицал свое положение, и опытный матха, умеющий убеждать на переговорах в том числе чужаков из числа людей и орков. Только благодаря ему преследователи согласились отдать тебя на суд соплеменников в Хамире. К счастью, они еще не знали, что родичи покинули город. Вот такая цепочка счастливых случайностей - и выдающийся в своем роде шаман Заграт Тргаха остается жив и сейчас сидит передо мной в кресле.
- Круто, - пробурчал Заграт. - Всё?
- Нет, не всё. Оставим пока тебя в стороне и перейдем к другим. Хлаш!
Тролль напряженно выпрямился в своем кресле.
- Тебе не кажется, что ты очень удачно выступил в поход? Спустя несколько дней ваши перевалы попали в осаду. Тролли Песчаных гор в последнее время закрывались в своих границах, все меньше выходили наружу, и для тебя как для матхи работы оставалось все меньше. Ты в основном патрулировал границы в последний год, да? А знаешь, что практически все патрули перебили во время внезапной атаки? Эй, не порти обивку! Перетягивать ее - невеликое удовольствие.
Хлаш с усилием взял себя в руки и медленно разжал вцепившиеся в подлокотники пальцы.
- Я... не знал, что все погибли, - хрипло прошептал он. - Если бы знал...
- Если бы и знал, то ничего бы не изменил! - жестко оборвал его Тилос. - Или бросишь друзей ради заведомо обреченной попытки отомстить? Опять же, сейчас не о том речь. Итак, мы видим, что Хлаш тоже избежал смерти по счастливой случайности. Теперь Всадники... и опять Хлаш. Встретиться на пути в Хамир они могли уже безо всяких случайностей, дорога неблизкая и долгая. Но если бы им не посчастливилось подобрать выдающегося, как я уже заметил, шамана Заграта, единственного, кто в тех краях владел эквивалентом Ментального щита, обоз погиб бы от клыков волколаков. Лишь счастливая случайность спасла десяток Всадников и тролля, позволив им продержаться до появления хамирского патруля - вот, кстати, еще одна интересная случайность.
- Действительно, многовато случайностей, - пробормотал под нос Телевар. - Похоже, кое-кто здесь в рубашке родился.
- То ли еще будет, - криво усмехнулся Тилос. - Продолжим. Хамир, осада. Хлаш идет брать языка. Я наблюдал со стены...
- Наблюдал? - не удержался Хлаш. - В полной темноте?
- В темноте, - подтвердил Тилос. - Для меня не проблема, как ты наверняка уже и сам убедился. Итак, ты, Хлаш, трижды чудом избежал патрульных жугличей...
- Да их кто угодно избежит, - фыркнул Хлаш. - Как дети, честное слово.
- Они не дети. И их часовые - тем более. Обычно они дежурят верхом, а у их коней неплохое обоняние. Но ты наткнулся только на пеших, да и те, кажется, возвращались из патруля и шатались от недосыпа. В общем, тебе опять невероятно повезло. Здорово, да?
- Неубедительно, - покачал головой тролль. - Я же не первый день на свете живу. И ночное зелье выпил, и сам дорогу выбирал...
- Пусть сам, - опять согласился Тилос. - Дальше. На следующий день горстка магов-защитников вызывает эфирный взрыв огромной мощности, который не только выводит из строя всех колдунов в окрестностях, но и убивает их самих. Единственный, кто выживает, - Заграт, стоящий в центре звезды, то есть в самом фокусе взрыва. Позже тот же Заграт с Ольгой и Теомиром чудом успевают забраться в погреб перед самым носом жугличей. Тот самый взрыв, который чуть не погубил его часом ранее, спас его сейчас - все колдуны округи, кроме Заграта да еще, кстати, Ольги, оказались в отключке. Иначе рано или поздно шамана и колдунью учуяли бы. Кстати, Заграт, чего ты через полгорода в погреб прятаться ломанулся? Рядом ни одного подпола не нашлось?
- Не знаю, не видел, - огрызнулся Заграт. - Времени искать не оставалось.
- Так, - удовлетворенно кивнул Тилос. - Рядом времени искать не оставалось, а под носом у жугличей бегать - вполне нашлось. И правильно: жугличи - известные мастера мародерства, простые подполы вскрыли бы в первую очередь. А вот тайный схрон они не обнаружили. Ну и потом везение по мелочам - нашли калитку, незамеченными выбрались из города, наткнулись на Хлаша именно там, где он ждал...
- Ладно, убедил, - вздохнул тролль, поудобнее устраиваясь в кресле. - Везло нам всю дорогу, аж сам себе завидую. И что? Ты ведь нас явно не затем опекал, чтобы в цирке напоказ выставлять.
Тилос закинул ногу на ногу и какое-то время молча сидел, внимательно оглядывая гостей. Где-то под ложечкой у Ольги внезапно почувствовался тяжелый холодный комок.
- А, какого черта... - наконец пробормотал Серый Князь. - Не нанимался я туман напускать и мозги компостировать. Пусть Игроки сами расхлебывают. Знаете, ребята, расскажу-ка я вам сказку. Устраивайтесь поудобнее, потому что история долгая, и спрашивайте по ходу дела, если совсем непонятно станет.
Он снова оглядел гостей, вздохнул и заговорил размеренным монотонным голосом. И чем дальше, тем туже и холоднее становился комок под ложечкой у Ольги.
Как и в любой сказке, в одном далеком-предалеком мире жили-были люди, рассказывал Тилос мерным бесстрастным голосом. Обычные люди - пахали землю и голодали от неурожаев, выращивали тучные стада и умирали от голода после моров, строили корабли и дома, добывали железо и уголь, ковали лемеха и оружие, торговали, путешествовали - в общем, жили обычной жизнью, прекрасно знакомой всем. Единственное, чем они отличались от вас - полным отсутствием магии. Ветромаги не призывали там дожди на поля и не разгоняли сгустившиеся в страду тучи, огнемаги не укрощали лесные пожары, а камнемаги не укрепляли дома и доспехи своими хитрыми заклятиями. И, разумеется, никакое колдовство не охраняло солдат в бою от огненных шаров и ветвистых молний, насланных магами противника, не отводило стрелы и не сводило с ума наведенным отчаянием - просто потому, что не нашлось там ни боевых волшебников, ни боевой волшбы. Все, что оставалось доступным тем людям - собственные ум и изворотливость. Не колдун помогал ставить дом - плотник укреплял бревна так, что те десятилетиями держались вместе. Не маг заговаривал зимний обоз от волков - от них отбивались огнем да оружием. Не знахари заращивали раны с помощью Силы - их зашивали нитками. А на землях, покрытых пеплом от лесного пожара, что люди же и запалили, они выращивали рожь и пшеницу.
И еще, разумеется, они воевали - разве ж люди умеют жить иначе? Воевали из-за спорного клочка земли, из-за драгоценных копей, женщин для своих вождей, разного цвета кожи и разных богов... Ведь было бы желание, а повод всегда найдется. Иногда некоторым племенам удавалось построить огромные империи, в свой черед уничтоженные варварами, и в веках оставались песни и легенды равно о строителях и разрушителях, защитниках и завоевателях.
Поначалу тот мир казался слишком велик для человека. Огромные пространства миллионы лет не видели ни одного двуногого. Но время шло, люди множились, несмотря на взаимное истребление, и постепенно заполонили все доступное место. А мир на поверку оказался не таким уж и большим - просто каменным шариком без начала и конца, летящим через бескрайнюю стылую пустыню. То тут, то там появлялись на свет умненькие дети, родители которых были достаточно защищены и богаты, чтобы позволить детям не гнуть спину на поле с утра до вечера, а учиться и изобретать. И они учились и изобретали - безлошадные повозки и летающие в воздухе корзины под гигантскими бумажными шарами, большие самоплавающие лодки и удобрения для полей - в общем, всё, что они называли технологиями и машинами. Но больше всего они изобретали способы убивать.
Горючий порошок, поднимавший в воздух красочные фейерверки, они приспособили для швыряния кусочков металла, раскалывавших черепа и крушащих ребра. Из больших самоходных повозок как по волшебству выросли еще большие, метавшие убийственные снаряды гораздо дальше, чем ручное оружие, и гораздо эффективнее убивавшие многих людей сразу. Со сменивших воздушные шары стальных птиц на землю изливался страшный туман, очень похожий по составу на удобрения и краски для тканей - но вдохнувшие его люди умирали в страшных муках. Прочная износостойкая сталь шла на лемеха плугов, но гораздо больше - на облицовку и двигатели боевых механизмов. А чудесные коробочки, далеко передающие человеческий голос, отдавали приказы чудовищных размеров армиям.
Люди гибли десятками тысяч и миллионами, а кровь лилась реками. Так продолжалось тысячелетиями - до тех пор, пока люди не изобрели, наконец, Огненную Смерть, одним ударом выжигающую целые города и делающую земли убийственными для любой жизни. Только тут наконец-то устрашенные собственным могуществом властители начали помаленьку одумываться. Разумеется, войны продолжались еще очень долго, ибо какой же человек без войны? Но с тех пор люди начали учиться жить в мире друг с другом, направив значительную часть усилий не против своих собратьев по крови, а против самой природы.
Ученые мудрецы днями и ночами работали в лабораториях, изучая окружающий мир в надежде вырвать у него тайны. И они добивались успеха. В конце концов человек добрался до окружающей его мир холодной пустоты и научился жить посреди нее - сначала в умных домах, сохраняющих его жизнь, а затем, когда смог изменять свое тело, и сам по себе. Тот мир оказался не одинок в своей Вселенной. Его ночное небо выглядело совсем иначе, чем здесь, на Текире - не черная бездна с несколькими наперечет известными звездами, а мириады искр, как от гигантского лесного пожара. Люди создали дальнозоркие трубы и узнали, что каждая искра - такой же огромный костер в ледяной бесконечности, как и согревающее их мир солнце. Вокруг многих солнц вращались каменистые шарики-планеты - но все они оказались мертвыми, как мертвы обледенелые вершины высоких гор или песок южных пустынь, раскаленный полуденным солнцем.
И люди снова стали несчастны. Утратив человеческие тела, они сохранили человеческую природу - а она настойчиво требовала соперничества. Но соперничать оказалось не с кем - мертвый мир безразлично покорился им, а других противников не находилось. Они не могли даже вернуться к прежним путям и сражаться друг с другом - орудия для покорения мира, что они изобрели, являлись одновременно и могучим оружием, от которого нет защиты. Междоусобица немедленно привела бы к их полному истреблению. Да они и не хотели ее. Они пережили чудовищную катастрофу, почти полностью уничтожившую их род, а выжившие, став бессмертными и испытав все, что только возможно, утратили вкус к жизни и начали уходить по собственной воле. Их осталось слишком мало, чтобы тешить свои звериные инстинкты за счет собратьев.
Конечно, люди пытались выкручиваться. Они создавали бездушных призраков и стравливали их друг с другом или же сами воевали против них. Другие, сравнявшись по силе с богами, намеренно отказывались от своих способностей, низводя себя на уровень почти зверей и сражаясь с природой - карабкаясь в горы, пересекая убийственные пустыни на самодвижущихся повозках, голыми руками убивая лесных чудовищ... Но ничто не приносило им удовлетворения. Природа равнодушна и не осознает, что ее победили. Призраки же, даже очень походящие на людей, так что вы не отличили бы их от живых, все равно оставались ложью, подделками, детскими куклами. Фальшь насквозь пропитывала их, убивая все удовольствие от развлечений.
Время шло. Люди научились зажигать новые звезды и гасить старые, и каждый мог построить себе мир по вкусу, даже не вспотев по ходу дела. Они докопались до таких тайн мироздания, о которых их древние предки, походящие на вас, не могли даже помыслить. Покорная Вселенная лежала у них под ногами, и старые боги скончались от черной зависти. В своей гордыне они даже отринули прежнее имя и назвали себя Демиургами, что на одном из древних языков означало "Творцы". Но они все равно оставались несчастны - ибо даже избавившись от старых несовершенных тел, они не могли, да и не хотели переделать несовершенные души. И хотя они могли всё, осталась в мире загадка, не поддававшаяся лучшим умам - зачем им жить?
Нет, конечно, никто не признавался в бессилии вслух. Люди, ставшие Демиургами, жили и исследовали Вселенную, ибо велика она и никогда не исчерпать всех ее тайн даже богам. Они любили друг друга и ссорились, поддерживали друг друга и соперничали, развлекались как могли и на тысячелетия уходили в темный сон без сновидений, чтобы, проснувшись, обнаружить мир все тем же скучным и неизменным. И то один, то другой Демиург неожиданно исчезал. Исчезал навсегда. В разговорах его друзья отводили взор и прятали глаза, случайно упомянув его имя. Всемогущая, но одряхлевшая раса медленно умирала, и ледяное отражение смерти то и дело мелькало в зеркалах их душ.
Но однажды Демиург по имени Джао совершил то, что никто до него не делал. Экспериментируя с законами природы, он создал новую вселенную, совершенно новый мир, время внутри которого шло гораздо быстрее, чем во внешнем мире. А новая вселенная совершенно случайно создала звезду, похожую на древнее солнце Демиургов. Джао так никогда и не рассказал никому, чего он хотел поначалу - но мы знаем, что из остатков раскаленной материи он слепил планету, похожую на давно мертвый родной дом Демиургов. Неумелой в то время, но все равно божественной рукой он направлял его развитие в течение невообразимо долгих лет локального времени. Поначалу он наведывался туда лишь изредка, но потом стал появляться все чаще и чаще, создавая растения и животных по образу и подобию тех, что сохранила его память. И однажды он направил естественное развитие природы таким образом, что на тамошних просторах вновь зазвучала человеческая речь, позаимствованная из древних, давно забытых книг.
Новые люди не подозревали о существовании бога. Однако они быстро размножились, изобрели дубину и лук, огонь и парус и с энтузиазмом новообращенных принялись убивать друг друга в бесконечных войнах. И тогда Демиург перепугался. Он, в сущности, являлся неплохим парнем и меньше всего на свете желал зла своим созданиям, придуманных для жизни, а не для смерти. Обнаружив во время очередного визита, что в гигантской по тем меркам войне гибнут тысячи и тысячи людей, он поначалу потерял голову и бросился наводить порядок, создавая новые государства.
Но у него все шло наперекосяк. Создаваемые им для мирной жизни царства и республики шли войной на окружающих. Те оборонялись, совершенствуя оружие и придумывая новые способы противостоять организованному врагу. Сами по себе возникали новые империи, противостоящие старым. Война кипела, словно масло в железном котле. Армии вытаптывали посевы и сжигали амбары с запасами пищи, голодоморы стали такими же обычными, как и смена времен года, и эпидемии волнами прокатывались по разоренным землям, добивая чудом уцелевших. Мир все больше и больше скатывался к хаосу и гибели.
Тогда Демиург решил сменить тактику. Он бросил создавать могучие государства и разрушил уже созданные. Многие, очень многие погибли во время окончательно вырвавшегося на свободу хаоса - по крайней мере половина населения, а то и три четверти, никто не считал. Взамен Джао создал массу мелких царств, не способных по-отдельности победить друг друга. А чтобы они снова не слились в крупные воинственные империи, Демиург создал сеть тайных товариществ, названных Хранителями. По его замыслу, Хранители, являясь людьми и обладая великими знаниями и артефактами, могли сочетать естественную человеческую мудрость и силу Демиургов, предотвращая войну и поддерживая мир. Он рассчитывал, что при его ненавязчивом руководстве Хранители сумеют направить человечество к сияющим вершинам безмятежного процветания.
Но и здесь бог потерпел неудачу. Раз за разом Хранители перерождались, превращаясь в собственную противоположность. Стремясь к миру и процветанию, они не могли не применять силу для подавления стремлений королей и генералов, для уничтожения и сокрытия опасных изобретений. Привыкая править невидимой, но железной рукой, они сами становились деспотами, причем деспотами наихудшего пошиба - истово верящими в правоту своего дела. Стремясь защитить своих собратьев, они несли несвободу, застывшую стабильность, неизбежно ведущую к деградации и распаду. Из-за ограниченных возможностей полиции и армии множились разбойники и воры, которых никто не мог поймать и с которыми не могли справиться даже сами Хранители. Из-за отсутствия новых - "опасных" - изобретений не развивались умения, не появлялись новые вещи, и экономика все время балансировала на стадии стагнации, часто в нее сваливаясь. А стагнация все так же неизбежно вела к голоду, деградации, распаду городов, эпидемиям и тому подобным вещам. Такой мир оказывался ничуть не лучше войны. Тогда Демиургу приходилось вмешиваться снова - уничтожая старых Хранителей и создавая новых, перестраивая царства, подталкивая развитие и тем самым снова приводя общество на грань войны.
После полутора десятков циклов Демиург устал. Он понял, что его попытки найти идеальный баланс между развитием, миром и стабильностью обречены на провал. Человек - слишком хаотичное существо, чтобы заранее предугадать его порывы и отделить полезные от вредных. И тогда он в отчаянии уничтожил последнюю организацию Хранителей, тоже переродившуюся к тому времени, и навсегда бежал из созданного его усилиями мира, бросив его на произвол судьбы.
Но великое, казалось бы, поражение, обернулось неожиданной победой совсем в другом месте. Ведь Демиурги наконец-то обрели то, что потеряли, казалось бы, навсегда - возможность воевать.
Вскоре после того Джао разослал другим Демиургам рассказ об эксперименте, беспощадно обрисовав собственную беспомощность. Отчет завершился рекомендацией никогда больше не пытаться создавать разумную жизнь. Но призыв прозвучал гласом вопиющего в пустыне. Вскоре после публикации истосковавшиеся по новым ощущениям Демиурги бросились творить собственные миры, населенные людьми, а также другими существами, существовавшими ранее только в детских сказках. Сначала Демиурги просто забавлялись, наблюдая, как их детища живут и сражаются друг с другом. Но вскоре они обнаружили, что их созданиями очень легко управлять. Новая наука, созданная Джао и получившая название "социомоделирование", подсказывала простые рецепты. Укради жену одного царька и отдай ее другому такому же - вот и война. Раскрой ему секрет хорошей стали - вот и победа. Проще простого, да еще и весело. Но еще веселее оказалось самому стать таким царьком, управляя подданными с высоты тайного знания. Конечно, богоподобному Демиургу нет никакого интереса сходить к людям во всем блеске своего могущества, но если временно упростить себя... Вот так родилась Большая Игра.
- ...в которой мы рождены и живем, - спокойно заметил Хлаш. - Верно?
Ольга вздрогнула. До сего момента она слушала, как-то даже не очень понимая, что к чему и зачем Тилос вообще рассказывает странную и страшную сказку. И только тут до нее дошло. Неужели Хлаш прав?
- К сожалению, верно, матха, - медленно кивнул Тилос. - Но я уже почти закончил.
Вскоре Демиурги даже создали свод законов, обязательных для каждого Игрока. Конечно, никто никого не мог заставить, но в мизерном обществе Демиургов самым ценным оказались условности и признание других. Все добровольно согласились следовать правилам и участвовать в Рейтинге, определявшем лучших. Очень скоро личный рейтинг превратился в манию, и подавляющее большинство Демиургов погрузилось в Игру, чтобы увеличить свой счет.
К счастью, создание населенных разумными существами миров оказалось не наукой, а искусством. Мало у кого из богов хватило сил и терпения, чтобы стать признанным мастером, а играть с грубыми поделками неинтересно. Постепенно среди Демиургов выделились умелые Конструкторы, создававшие миры для своих соплеменников. Желающих играть оказалось гораздо больше, чем Конструкторов, и для простоты и скорости во многих мирах создавали только одно солнце с полудюжиной сопровождающих планет и единственной стандартной расой. Многие Конструкторы черпали облик разумных биоформ из старинных, давно забытых, но спешно восстановленных преданий. Обычные люди, эльфы, орки, дварфы, гномы, тролли - вот, пожалуй, девять из десяти разумных двуногих, населяющих Игровые миры. Расы же, значительно отличающиеся от людей внешним видом, не пользовались популярностью и создавались крайне редко...
- То есть мы сделаны по образу и подобию сказок старых маразматиков, - зло фыркнул здесь Заграт. - Вот не было печали... На жабу походить и то не так обидно!
- Как я уже упомянул, основной страстью Демиургов оставалась война, - не обращая на него внимания, продолжил Тилос. - Так что Игра чаще всего и является войной. Игрок приходит на планету после того, как разумные биоформы на ней развиваются до определенной степени, и должен достичь определенных целей - развить науки и искусство, завоевать мир и построить империю, все такое. Некоторые Игроки предпочитают начинать с дикарями, другие дожидаются, пока управляющие... м-м, магические артефакты не поднимут местную цивилизацию до относительно высокого уровня. Но суть одна: спустя оговоренное время главный артефакт, называемый Станцией, оценивает ситуацию в игровом мире и выносит вердикт - победа или поражение. После окончания Игры ее следы тщательно уничтожаются, а история подделывается. Затем пуповина, связывающая игровой мир с материнским, обрывается, и брошенная на произвол судьбы вселенная навсегда исчезает в пене окружающего мира.
Тилос замолчал, нервно барабаня пальцами по краю стола. Постепенно тишина стала гнетущей, только жужжала где-то в коридоре заблудившаяся муха. Наконец Ольга не выдержала.
- Тилос, - отчаянно сказала она. - Ну а мы-то тут при чем? Я имею в виду - я, Тёмка, Заграт с Хлашем... Мы же ни с кем не воюем!
- Что? - удивился Тилос. - Ах, да... Извиняюсь, отвлекся. Итак, как я уже упомянул, Игра - как правило, война. Но Демиургам неинтересно воевать только с людьми и им подобными, слишком уж неравны силы. Полноценная война с соплеменником, управляющим такими же армиями, тоже не проходит. Сразу же выяснилось, что она вырождается в массовые побоища, заливающие кровью целый мир. Демиурги не звери, долгое развитие все-таки немного вытравило из них кровожадность. Горы трупов им претят... к счастью, так что Стратег всегда одинок в своем мире. Но есть и другие Демиурги - Тактики, любители приключений, мало интересующиеся городами и армиями, дворцами и пирамидами. Их удел - дальняя дорога, в одиночку или в компании нескольких друзей. Если Стратеги побеждают и рассеивают целые вражеские армии с помощью своих генералов, то Тактики предпочитают убить лишь нескольких, но зато своими руками. В Игре они не полководцы и правители, но лазутчики и солдаты, маги и воры, герои и злодеи. Они приходят в роскошные залы, только чтобы под звуки золотых фанфар получить награду за подвиг - или же просто украсть сами фанфары из озорства и любви к приключениям.
Обычно Игрокам-Тактикам не создают отдельного мира. Вместо того они внедряются в уже занятый чужой Игрой мир. Как правило, их цель - свергнуть Стратега, но не грубой армейской силой, а с помощью тщательно рассчитанного плана, одного верного удара под покровом темноты или же посреди людного собрания. Стратега уведомляют о начале контригры, но не сообщают, где начинает Тактик, какую команду он собирает, какие заговоры готовит. Малому отряду сложно прорваться сквозь грамотно построенную защиту, и шансы на успех у Тактика обычно невелики - один из десяти или ниже. Но сама такая возможность портит Стратегу немало крови и придает Игре особую остроту. Вот, теперь, кажется, все. Пить хотите, кстати?
Тилос взял со стола стакан, подставил его под один из рогов стоящей на столе бутылки и нажал второй рог. В стакан с шумом и брызгами ударила струя пенящейся воды, мгновенно вскипающей мелкими пузырьками.
- Угощайтесь, - радушно предложил он остальным. - Здесь просто чуть кислая вода. Нажимаете вот сюда, отсюда бьет струя, и пьете. Замечательно утоляет жажду. Кто первым рискнет попробовать?
Никто не пошевелился. Тилос обвел гостей взглядом, вздохнул и осторожно поставил стакан на столешницу.
- Ну что вы на меня смотрите, словно на ожившего покойника? - устало осведомился он. - Не понравилась сказка? Ну уж не обессудьте, какая есть. Вчера весь вечер думал, как вам историю получше преподнести, да так ничего и не придумал, выложил как сумел. Так что, никто ничего спросить не хочет? Всем все понятно?
Ольга, у которой голова шла кругом и от самой сказки, и от обилия странных слов, понимала только одно: они оказались между жерновов, вращаемыми неведомыми чужими богами. Однако она не осмелилась произнести ни слова.
- Ладно уж, - проворчал Телевар, окинув соседей внимательным взглядом. - Я тут самый старик, соображаю уже скверно, дураком себя выставить не стыдно. Давай, поспрошаю.
- Ты соображаешь скверно, достопочтенный Телевар? - слегка усмехнулся Тилос. - Ну-ну. Так что?
- Я, в общем, прожил длинную жизнь. Мне уже за пятьдесят, и умереть мне не страшно. Соображаю я уже туго, но одно понял: используют нас втемную все, кому не лень. Извини, князь, ежели обидел, но я так понимаю, что Игрок... как его? Стратег? В общем, это ты. Так?
- Вижу, ты меня намеренно провоцируешь, - необидно усмехнулся Тилос. - Нет, разумеется. Вы - Отряд Тактика. Любой Стратег на моем месте давно бы вас в распыл пустил - если бы только вы сами меня уже не прирезали. Говорю же: такие Отряды вроде вас для Стратега - главный геморрой. Беда даже не в том, что Тактик - такой же Демиург, как и Стратег. Помните, с чего разговор начался? С везухи вашей невероятной. Здесь и есть главная проблема. Вы - Отряд, а один из главных законов Игры таков: Отряду везет. Вы можете встать под стеной, а я сверху начну прицельно кидать камни. Как выражается наш общий друг Злобный Ых... да, кстати, совсем про него забыл - еще один фактик в нашу копилку... так вот, можете плюнуть мне в ухо, если в вас попадет хотя бы один камень из тысячи. Лучник промажет по вам в упор, мечник в момент замаха запнется за корень, опытный маг перепутает слоги в заклятье и спалит сам себя... Лучшие бойцы Игрового мира с трудом выстоят против неумелых бойцов Отряда. Любой из вас за осьмицу может научиться большему, чем иной за десять лет. Теомир, - Ольга заметила, как дернулся юноша, будто его ударили палкой. - Ты сколько мечом махать учился? День? Два?
- Д-два... - пробормотал Теомир. - Почти...
- Думаю, любой подтвердит, что тому, что ты сейчас умеешь, сложно научиться и за два периода упорных тренировок, - удовлетворенно кивнул Серый Князь. - Ольга!
- А? - против своей воли Ольга вздрогнула не слабее Теомира.
- Я видел, как ты раны затягиваешь. Минимум полгода тренировок под руководством умелого наставника, плюс даже самые лучшие маги не имеют столько запаса Силы, чтобы затянуть сразу пять-шесть рубленых ран. Ты - можешь. Заграт!
- Да знаю, знаю, - нехотя пробормотал шаман. - Убедил уже. Сам себе последнее время удивляюсь.
- Именно. Наконец, Хлаш. Матха, когда нас вчера прижали к скалам, ты дрался лучше меня.
Хлаш удивленно сощурил глаза.
- Я? Хоть и лестно, но не могу принять.
- Не спорь, мне виднее. Ты дрался лучше - при том, что я в пять раз старше тебя, и большую часть жизни, начиная с юности в совсем другом мире, совершенствовался в искусстве рукопашного боя в самых разных стилях. Ну, ребята-зверята, понимаете, что я имею в виду?
- Нет, уважаемый князь, - нахмурился Телевар. - Я-то за собой ничего такого не замечал. И ежели твой... как его, Стратег не ты, то кто же он? И кто... э-э-э... Тактик?
- Кто у нас Стратег - и ежу понятно, - хмыкнул Тилос.
- Майно... - полуутвердительно произнес тролль.
- Точно, кто же еще. Насчет же остального... Обычно Тактик - один из Отряда, но ваш случай, видно, особый. У вас просто некому. Уважаемый Телевар в Отряд не входит, что очевидно. Мне, во всяком случае.
Он вскинул руку ладонью вперед, упреждая гневный ответ тысячника.
- Погоди, не горячись, всему свое время. Телевар не в Отряде, остальные не подходят по причине легко прослеживаемого прошлого. Да и психологические типы... э-э, характеры у вас не те. Одно время у меня имелись подозрения насчет Заграта, но я уже уверен, что ошибался. Значит, в нашем случае имеет место более редкая и сложная ситуация: Тактик руководит Отрядом на расстоянии. У такого метода имеются свои преимущества, но Тактик лишен возможности напрямую влиять на события. Тем не менее, вживую его вы вряд ли увидите...
- Скажи мне, друг Тилос, - задумчиво произнес тролль, и Тилос, замолчав, повернулся к нему. - Кто же тогда ты сам, если не Игрок? Старше меня в пять раз - однако, куда больше трехсот лет. Ближе даже к четырем сотням. Извини меня, но ни люди, ни даже Народ столько не живут. И откуда ты столько знаешь? Кто ты?
- Я-то? - горько усмехнулся Тилос. - Такая же игрушка, как и вы. Я не зря рассказал вам о Демиурге Джао, о его первом мире - моей родной Малии. Там я был Хранителем, одним из его инструментов. Когда Джао уходил, он не решился оставить нас там. Он испугался, что мы оправимся и снова начнем управлять судьбами нашего мира, но уже не обладая его мудростью. Или что нас вычислят и убьют или запытают до смерти, вытягивая крупицы знаний. Ну, тут отдельная история, на ходу не рассказать. В общем, он забрал Хранителей с собой, впоследствии разбросав их по Игровым мирам и сделав наблюдателями...
- Так ты... - медленно произнесла Ольга, чувствуя, как у нее захватывает дух.
- Бывший Хранитель первого Игрового мира, - поджал губы Тилос. - Последний, завербованный перед полным уничтожением последней организации. Семен Франкович Даллас к вашим услугам - такое имя я носил после рождения. Камилл возражал против фантомного тела, и Джао нашел документы в старых, давным-давно забытых архивах и дал мне самое совершенное синтетическое... почти человеческое тело из тех, что изобрели Демиурги, когда еще пользовались таковыми. Но чтобы оно могло существовать здесь, его пришлось... хм. Грубо говоря, я не взаимодействую с эфиром, по-вашему магией. Зато тело долговечно, хотя насколько - не знает даже Джао, а заодно и малоуязвимо.
- Ох ты, здорово... - Ольга с восхищением посмотрела на Тилоса, краем глаза заметив, как Теомир бросил на нее ревнивый взгляд. Вот так тебе, мстительно подумала она. Не все же тебе одному на окружающих девиц засматриваться!
- Онка, погоди, - отмахнулся от нее Телевар. - Князь, а все-таки, есть у тебя настоящие доказательства? Чтобы руками пощупать? А то разводим тут болтовню, чисто бабы на завалинке!
- Ага, а то окажусь я просто любителем лапшу на уши вешать... - улыбнулся Тилос. - И электричество, холодильники и поточная линия в кузне вас не убедили? Ладно, пойдемте, разомнемся. Пойдемте-пойдемте, а то ведь действительно не поверите. Заодно окончательно проверим кое-что.
Он порывисто вскочил на ноги. Остальные переглянулись и принялись нехотя выкарабкиваться из таких мягких и уютных сидушек.
К удивлению гостей, хозяин повел их не широкой лестницей, которой они поднимались наверх. Выйдя из комнаты, Тилос небрежно пихнул рукой каменную стенку, и приличный ее кусок бесшумно уехал чуть назад и в сторону. Через мгновение в темном провале арки зажегся свет, и перед Отрядом предстала узкая винтовая лестница. Тилос приглашающе махнул рукой и первым начал спуск.
Ольга вошла под арку последней. Она неуверенно потрогала прохладные железные перила, и тут же за спиной раздался мягкий хлопок. Почему-то слегка заложило уши. Ольга стремительно обернулась назад, но на месте арки уже возникла сплошная серая стена. Лишь два узких поперечных бруса выдавали расположение скрытого прохода. Девушка слегка охнула, но тут же взяла себя в руки и, героически подавив приступ паники, решительно встала на лестницу.
Спуск оказался недолгим. Саженей через пять узкая шахта кончилась в небольшой овальной комнате, освещенной все тем же мягким желтоватым светом. Других выходов из комнаты не замечалось, но Тилос пристально уставился в противоположную стену. Что-то негромко щелкнуло, откуда-то прозвучало несколько музыкальных нот, и перед ними распахнулась еще одна потайная дверь.
- Сюда, - пригласил Тилос. Его взгляд стал оценивающим. - Ольга, Заграт, предупреждаю: вы почувствуете себя немного... э-э-э... необычно. Не паникуйте, ладно? Вам ничего не угрожает, многократно проверено.
- Да уж как-нибудь... - пробурчал орк себе под нос, однако явно насторожившись. - Не первый день на свете живем.
Первыми порог перешагнули Теомир с Телеваром, за ними последовали остальные. Оказавшись в длинном светлом коридоре, Заграт внезапно пошатнулся и чуть не рухнул на колено. Не успевшая притормозить Ольга чуть не споткнулась о него, с трудом устояла на ногах и встревожено склонилась к шаману.
- Заграт, миленький, что с тобой? - спросила... вернее, хотела спросить она, но тут же окружающий мир поплыл у нее перед глазами.
Очнулась она в мягком кресле - похожем на те, что наверху, но с палками вместо подлокотников. Голова кружилась, во рту стояла сухость и чувствовался какой-то медный привкус. Белая комната без окон вертелась вокруг как сумасшедшая. С трудом сфокусировав взгляд, она обнаружила склонившихся к ней Теомира и Телевара.
- Онка, Онка, очнись! - легонько тряс ее за плечо парень. - Давай, просыпайся...
Ольга почувствовала прикосновение к губам гладкого прохладного стекла и с трудом глотнула терпкой сладковатой жидкости. Стало лучше, хотя и ненамного. Она с трудом подняла ослабевшую руку и попыталась отобрать стакан у Тилоса, но тот осторожно отвел ее.
- Моя вина, - виновато произнес Тилос. - Не подумал, что вы еще и Игрой повязаны.
Его пальцы отогнули ворот рубахи девушки, к ее шее прижалось что-то холодное. Слегка прошипело.
- Вот так. Через несколько минут будет как огурчик...
- Ага, как огурчик! - проворчал откуда-то из-за спины голос Заграта. - Как хорошо просоленный огурчик. Такая же зеленая и в пупырышек.
- Очень остроумно! - как сквозь сон фыркнула Ольга. - На себя посмотри, кошак бесхвостый!
Только сказав, она осознала свои слова и внутренне ойкнула. Что со мной? Почему я вдруг так невежливо разговариваю? Какие-то мелкие веселящие пузырьки быстро вскипали внутри нее, делая голову легкой и звонкой. Ей страшно хотелось говорить еще и еще, словно после стакана браги, но она заставила себя удержаться.
- Сама обезьяна безволосая, - добродушно отпарировал Заграт, ничуть не обидевшись. - Смотри-ка ты, и впрямь оживает. Тилос, что ты ей дал? Вино?
- Легкое тонизирующее. Витамины разные. Даже для младенца безопасно.
Ольга почувствовала, что наконец-то может подтянуться в кресле и сесть прямо. Кресло, правда, почему-то вращалось вокруг нее, да еще и не стояло на месте, медленно путешествуя по комнате, но кто-то аккуратно придержал его.
- Что... случилось? - проговорила она, с трудом удерживаясь от глупого хихиканья. - Что-то не так? Я чувствую... я как пьяная...
- Прости меня, дурака, - покаянно сказал Тилос, появляясь перед глазами. Его сильные пальцы взяли ее за запястье, что-то нащупали и замерли в неподвижности. Ольге было приятно его прикосновение. - Обычно маги, впервые попадающие сюда, впадают в шок, но уже через несколько минут приходят в себя. Постоянный поток Силы много значит для колдуна, но и без него он вполне способен существовать. Но вы - участники Игры, и эфир должен действовать на вас куда сильнее... Оленька, милая, ты уже в порядке. Кончай симулировать.
Ольга неуверенно поднялась на ноги. Слабость и двоение в глазах, пузырьки в голове пропали как по волшебству, и она снова чувствовала себя сильной. По волшебству... По волшебству... Она тихонько охнула, внезапно осознав, в чем дело.
- Я не чувствую... - тихо произнесла она. - Как же так...
- Я тоже не чувствую! - ободряюще хлопнул ее по плечу Заграт. - И остальные олухи не почувствовали бы, если бы умели. Нет здесь Силы, и точка.
- Именно, - согласился Тилос. Он скрестил руки на груди и принялся раскачиваться, перекатываясь с каблука на пятку. - То, что я и хотел вам показать. Здесь мои секретные лаборатории. Они полностью изолированы от внешнего мира, и от эфира - в частности. Не работает иначе сложная техника, хоть ты тресни...
В голове у Ольги звенела пустота. То, что раньше воспринималось как тихий шелест, всегда присутствующий на грани сознания, бесследно ушло. Глухая тишина давила на уши, будто вода в глубоком омуте. Внезапно захотелось завыть тонким голосом, царапать уши и щеки, сдирая кожу и обнажая барабанные перепонки, лишь бы заглушить настолько мучительную тишину. С трудом подавив позыв, целительница попыталась вызвать в ладонях теплое покалывание, возникающее во время лечения, но руки оставались холодными и бесчувственными. Девушке стало не по себе.
- Все в порядке, - через силу улыбнулась она. - Я выдержу.
Она нащупала рукой ускользающее кресло и осторожно опустилась в него.
- Вот и здорово, - улыбнулся ей Серый Князь, но в его бесцветных глазах пряталась тревога. - Еще раз извиняюсь за дурацкую экскурсию. Как я уже сказал, моя техническая лаборатория полностью экранирована от магии, если можно так выразиться. Там за стенкой стоит... м-м-м... ну, скажем, артефакт, изгоняющий отсюда любые проявления эфира. Электроника... вещи, которыми я балуюсь, не действуют в эфирном поле из-за наводок... м-м, неважно, так что приходится крутиться. Плюс здесь же источник энергии, с эфирным взаимодействием несовместимый.
- Здорово, - пробормотал Хлаш. - Ты сам все здесь придумал? Или...
- Или, - Тилос нетерпеливо ткнул большим пальцем в ровно светящийся потолок. - Джао выдал минимальный комплект для создания Цитадели. Да не про то разговор. Не думаю, что вам полезно долго здесь находиться, так что давайте быстренько посмотрим сюда.
Он махнул рукой, и свет в комнате притух, а часть противоположной стены покрылась разноцветными пятнами.
- Перед вами Лесная долина, вид сверху. Так ее видят перелетные гуси. Все увидели?
- Где Лесная долина? - непонимающе спросил Телевар, напряженно оглядываясь вокруг.
- На стене прямо перед тобой, - терпеливо пояснил Тилос. - Вглядись как следует.
Ольга недоуменно уставилась на стену. Пятна оставались пятнами, зелеными и синими, желтыми и красно-коричневыми, но ничего похожего на долину, какой она виделась с гор, там не замечалось. От напряжения у девушки заслезились глаза, и она отвела взгляд, несколько раз быстро моргнув, чтобы прогнать туманящую взгляд влагу. Моргнула - и замерла, боясь потерять чудесное видение.
Разноцветные пятна сливались друг с другом, и дивные краски рисовали невиданную никем из людей картину. Зеленые массивы хвойных и лиственных лесов, ниточка реки и пятно озера, горы, покрытые снегом, и посреди всего - маленький, словно игрушечный замок Серого Князя.
- Ой, мамочки! - тихонько взвизгнула Ольга, с трудом подавив несолидное желание вскочить и запрыгать на одном месте, звонко хлопая в ладоши от восторга. Пузырьки снова заиграли в ее голове. - Вижу, вижу! Смотрите не на пятна, смотрите сквозь! Ой, как здорово!
- Сквозь? - удивленно взглянул на нее Телевар. - Как? Ох ты ёшкин кот...
- Двое, - удовлетворенно кивнул головой Тилос. - Что остальные?
- Ага, вижу, - довольно качнул головой Хлаш. - Онка молодец. Действительно, надо не на пятна смотреть, а мимо.
- И я вижу, и я! - вылез вперед дрожащий от нетерпения Теомир. - А что там такое? Замок, да? А почему такой маленький?
- А я так с самого начала все видел, - ехидно ухмыльнулся орк. - Видал я как-то в городе заезжий балаган. Люди там какие-то фокусы показывали, колдунов из себя корчили. Клоуны, чесслово. Там и показывали такие вот картинки. Не так красиво, правда, но один хрен. Там тоже зеваки пялились, а один даже у меня кошель с пояса срезать попытался.
- И что? - резко повернулся к нему Тилос. - Что дальше?
- Ну, сломать ему руку я не сломал, - словоохотливо пояснил Заграт. - Но вывихнул точно, и шкуру когтями располосовал. Как он верещал, м-м-м!
Орк слегка зажмурился от удовольствия.
- Да нет же! - нетерпеливо оборвал его Тилос. - Что с цирком?
- Да ничего с цирком, - удивился шаман. - Закидали их тухлыми яйцами, так он и поехал себе дальше. Слыхал я потом вроде, что их разбойнички в лесу порешили, ну да дело давнее...
- Когда? - в голосе Тилоса проскользнула стальная нотка. - И где? Нет, опять стоп. Что-то мы все время в сторону уходим. Заграт, дружище, попытайся на досуге вспомнить поточнее, ладно? А сейчас взгляните-ка на карту.
Ольга на мгновение оторвала восхищенный взгляд от картины на стене, кинула быстрый взгляд на нахмурившегося шамана и снова уставилась на маленькую долину. Неужели именно так видят мир птицы? Неожиданно изображение смазалось и поплыло в... сторону? Нет. Его края быстро поползли к центру, но из-за невидимой рамки выплывали все новые и новые пейзажи. Вот сверху от долины... овраги? Ну да, там они ночевали. Тогда здесь они бросили запасных коней, спасаясь от Карателей, а вот здесь... Тенистый Лес? Или нет. Вот река, наверняка Ручейница, но какое же все стало маленькое! Ольга попыталась нащупать взглядом Хамир, но все новые и новые земли стремительно набегали в центр, вот уже Лесная долина превратилась в точку и исчезла, а справа появилась широкая синяя полоса.
- Сверху север, справа океан, - пояснил Тилос. - Вон та мигающая точка - Серое Княжество, другая, к северо-востоку - Талазена. Оранжевая нитка - торговый тракт из Приморской империи в Талазену, зеленая нить чуть выше Серого Княжества - другой тракт, мы по нему гуляли пару дней назад. Они сливаются верстах в тридцати к северо-востоку. Синяя ленточка - Ручейница, между ее устьем и Талазеной три десятка верст почти непроходимых болот. Слева от болот - прерывистая линия - торговый тракт на север, в десятке верст от устья через Ручейницу есть броды. Хлаш, забредал туда?
- Угу, - сосредоточенно кивнул тролль. - Не тараторь, я пытаюсь ухватить картинку. Однако мне бы такую карту в карман...
- Ага, а в другой карман - с десяток алмазов покрупнее! - ухмыльнулся Тилос. - Если бы я мог эту штуку вынести из подвала, мы бы тут давно в золоте купались. За бродами от главного тракта отходит дорога поуже, но она ведет... вела на Хамир, а там сейчас жугличи. С нее придется сворачивать к северу и топать стороной, лесами, но когда начнутся степи... Ладно, сами сообразите. Теперь смотрите сюда: из Талазены в Зерапон и Крестоцин - города на Восточном континенте - от случая к случаю ходят три дюжины капитанов. Плюс имперские каботажные караваны вдоль побережья, разумеется, в Золотую Бухту прежде всего. Расстояние между материками здесь всего полтысячи километров... верст, курьерский корабль при попутном ветре проходит их за три-четыре дня. Тролличьи острова совсем рядом, там можно укрываться от бурь. Народ в убежище никому не отказывает, хотя стоянка в их гаванях дороговата. Зерапон...
- Стоп! - резко оборвал Тилоса Телевар. - Погодь, мил человек, не гони лошадей. Зераполь, говоришь, в Восточной земле?
- Да, конечно, - кивнул Тилос, слегка нахмурившись. - А что?
- Зачем нам туда? - в упор спросил его Телевар, подбочениваясь. - Талазена - ладно, крюка дадим, зато с севера жугличей обойдем. Но на Восточном-то берегу что мы потеряли? Мне лично и здесь хорошо.
- Телевар, - терпеливо ответил Тилос. На его лице появилось выражение, будто он уговаривал непослушного ребенка. - Я не сомневаюсь, что тебе хорошо и здесь. Но Игра есть Игра. Отряд или подчиняется ее правилам, или гибнет. Я не знаю, куда вас занесет, но Цитадель Майно располагается на Восточном материке, а именно за Майно и пришел сюда ваш Тактик. Кроме того, Крестоцин и Зерапон - едва ли не последние крупные города на том континенте, пытающиеся сопротивляться экспансии Стратега. Там вы можете получить хоть какую-нибудь помощь. Но, остановившись, рано или поздно Отряд неизбежно станет добычей наемных убийц Майно. Нет, дорога Отряда лежит в сторону Цитадели. К тебе, Телевар, разумеется, не относится.
Телевар аж потемнел лицом.
- Я же ясно сказал... - начал он.
- Тихо!
Ольга вздрогнула как от удара плетью. Она еще ни разу не слышала в голосе Тилоса таких интонаций. Теперь перед ними появился настоящий Серый Князь - властный и высокий. Даже великан-тролль казался ниже его на голову. У девушки побежали по коже мурашки. Внезапно ей вспомнились старые-старые сказки про дальние земли и неведомые страны, властители которых заставляли врагов падать ниц одним своим взглядом. Сейчас перед Отрядом стоял самый настоящий король из сказочной страны, чей взгляд скрывал отточенную сталь копья, а голос потрясал стены древних твердынь, наводя ужас на врагов. Казалось, на его плечах невидимо развевается пурпурная императорская мантия. Телевар стоял перед ним, как нашкодивший мальчишка, руки бессильно повисли вдоль тела, а пальцы предательски дрожали. Рот старика беззвучно открывался и закрывался, лицо приобрело землистый оттенок, словно отсвечивая царственным гневом Серого Князя.
Ольга сморгнула, и наваждение пропало. Тилос досадливо дернул уголком рта и дружески хлопнул тысячника по плечу.
- Извини, Телевар, сорвался. Погоди - закончу, тогда скажешь мне все, что думаешь.
Он подмигнул сидящей с отвалившейся челюстью Ольге, и у той в груди потеплело. Она сглотнула комок в горле и поудобнее устроилась в кресле, украдкой оглянувшись по сторонам. На лице Теомира читались удивление и страх. Физиономии Хлаша и, что удивительно, Заграта, оставались абсолютно непроницаемы.
- Итак, - как ни в чем не бывало продолжил Тилос. - Тебе, Телевар, нет абсолютно никакой необходимости следовать за Отрядом. Более того, я бы предпочел, чтобы ты отправился в родные степи или остался здесь. По ряду причин мне бы хотелось, чтобы Всадников не разбили наголову. Что сделано - не воротишь, и полностью изгнать жугличей из ваших земель уже не удастся, - Телевар вновь открыл рот, но на сей раз перебить не осмелился, - но оказать вам какую-то поддержку я могу. Мне нужен среди Всадников проверенный человек, и лучшего, чем ты, я не вижу. А вот для Отряда ты обуза. Игра поддержит Отряд, даст ему силы сражаться с вдесятеро сильным противником на равных, но ты - не в Отряде, просто попутчик. А против попутчиков действуют специальные законы: там, где Отряду везет, попутчикам - ровно наоборот. Да даже и без них ты всегда останешься слабым звеном, гирей на ногах. В конце концов ты просто бесславно погибнешь - от случайной стрелы или просто от загноившегося пореза. Телевар, ты сам опытный воин. Скажешь - я неправ?
Телевар какое-то время сверлил Тилоса напряженным взглядом, потом как-то сразу потух и угрюмо уставился в пол.
- Почему ты не веришь, что я в Отряде? - буркнул он. - Ты же сказал, что сам не Игрок. Откуда знаешь?
- Нет, - покачал головой Тилос. В его взгляде явственно читалось сочувствие. - Я не Игрок. Но лаборатория стала последним испытанием. Игра на Текире - набор явлений, тесно связанных с эфиром. Ваши эффекторы... э-э, Отряд буквально пропитан магией, дышит ей и питается ей, даже если в нем нет ни одного мага. Уберите магию - и вы потеряете большую часть того, что получили на время Игры. Теомир! - он повернулся к юноше, и в его руке блеснул неизвестно откуда взявшийся недлинный клинок. - Защищайся!
Мягким неспешным движением Тилос скользнул в сторону Теомира, угрожающе занося кинжал - или короткий меч? - для удара. От неожиданности тот дернулся в сторону, но тут же неловко выдернул из ножен свой собственный кинжал. Он размахнулся, пытаясь парировать выпад Тилоса, но промахнулся, запнулся на ровном месте и чуть не упал. С трудом удержав равновесие, он яростно повернулся к оказавшемуся у него за спиной Серому Князю и снова замахнулся. Даже на взгляд Ольги, двигался он так, словно впервые взял оружие в руки. Тилос - клинок из его руки исчез также неожиданно, как и появился - почти лениво отступил чуть в сторону и аккуратно вынул кинжал из кулака юноши, деликатно его поддержав. Ольге стало неловко, и она поспешила отвести взгляд в сторону.
- Нормальный уровень юноши твоего возраста и с твоей историей, - как ни в чем не бывало заметил Тилос, возвращая кинжал покрасневшему как рак Теомиру. - Магия сюда не проникает, и ваши эффекторы не работают... я хочу сказать, что Игра больше не имеет над вами силы. Здесь вы больше не Отряд и полностью невидимы для всех, включая Станцию. Но - лишь до тех пор, пока вы остаетесь здесь. А вы вряд ли согласитесь провести остаток жизни в подземной тюрьме, пусть и сытной и удобной. - Он обвел всех взглядом и едва заметно кивнул. - Ну, и еще кое-что в качестве доказательства. Как я уже сказал, я, хоть и смахиваю внешне на человека, на деле заметно от него отличаюсь.
- Не у всякого железные ребра, - понимающе ухмыльнулся Заграт. - Я бы от таких тоже не отказался.
- Не железные, там другой материал, - поправил его Тилос. - Я про другое. Мне не хочется объяснять вам сейчас азы биологии, но вашим телом управляют мозги. Всем в курсе?
- Слыхал я, - пожал плечами Хлаш. - Не упомню, правда, где. В какой-то таверне старик сказки рассказывал на ночь глядя.
- Интересные старики вам встречались, - задумчиво сказал Тилос. - Так вот, мысли рождаются в голове, и руку вы поднимаете потому, что в башке появилось соответствующее желание. Но желание - вещь неосязаемая, его одного маловато. Надо, чтобы что-то донесло его от головы до руки или ноги.
- Магия, что ли? - недоверчиво поскреб затылок шаман. На его лице блуждало неопределенно-недоверчивое выражение.
- Нет. Магия сиречь эфир - лишь один из видов энергии, Силы в вашем мире. Кроме нее есть и другие, но нас сейчас интересует лишь одна Сила - электромагнитная.
- Я видел как-то в Талазене магнитный камень, - припомнил Заграт. - Купец объявил его редчайшим чудом из чудес, пропитанным древней загадочной магией. Врал, поди. Я лично в камне никакой магии не учуял. Хотя иголки он здорово притягивал.
- Вот-вот, - согласно качнул головой Тилос. - На деле сила магнитного камня, притягивающего железо - близкий родственник электрической Силы: молнии в небе и искр, сыплющихся от твоей шерсти в темноте. Конечно, магнитная Сила действует и на другие вещества, но из них вы знаете лишь железо и некоторые другие металлы. А электрическая Сила - вы ее уже видели в действии - передает повеления мозга остальному телу. Пока понятно?
- Большего бреда в жизни не слышал, - проворчал шаман. - Младенцу известно, что при жизни телом управляет дух, который после смерти уносится прочь, но может быть задержан и призван опытным шаманом. Но на чокнутого ты не похож... во всяком случае, не слишком, - добавил он, окинув Тилоса внимательным взглядом. Ольга внутренне сжалась, ожидая новой вспышки царственного гнева, но Тилос лишь широко ухмыльнулся. - Ты давай того... ближе к делу. Ты про последнюю проверку рассказать хотел.
- А я про что? - удивился тот. - Я, в отличие от остальных, умею видеть эманации электричества. С моей точки зрения, у вас головы сияют не хуже фонариков, а тело светящимися прожилкам пронизано. Очень удобно, кстати - видишь, куда противник начнет двигаться, еще до того, как тот сам сообразит. Опять же, в темноте от меня не спрячешься, разве что с ног до головы в железный панцирь закутаешься.
- То есть при помощи электрической Силы ты читаешь наши мысли? - осведомился Хлаш.
- Нет. Читать мысли невозможно. Но есть кое-что еще. Электричество у вас в голове пульсирует определенным образом, называемым альфа-ритмами. Когда вы сюда зашли, у вас ритмы сбились, словно вас дубиной по башке огрели. Так со всеми случается, когда магия неожиданно исчезает, но у вас куда сильнее случилось. Особенно магам досталось, - он извиняющеся улыбнулся Ольге. - Да вы и сами почувствовали.
- Ага, поплохело мне, когда сюда зашел, - согласился Заграт, задумчиво пожевывая верхнюю губу. - Правда, тут Ольга сомлела, не до того стало.
Хлаш согласно качнул головой.
- Ага, у меня так же, - поддержал орка Теомир. - Я уж и не знал, от чего больше перепугался...
- А я так ничегошеньки не... - начал Телевар - и резко осекся. Тилос кивнул в ответ.
- Вот тебе и последняя проверка, тысячник, - развел он руками. - До того я еще сомневался, но сейчас сомнений нет. Что теперь скажешь?
Телевар тихо зарычал и с силой ударил кулаком по ближайшей стене. Та чуть заметно вздрогнула, и кулак отбросило назад, чуть не вывихнув Телевару руку.
- Аккуратнее, - спокойно заметил Тилос. - Потерпи немного, выйдем на свежий воздух - дам тебе куклу, что в спортзале для спарринга используют. Только сейчас не кипятись. Твоя судьба в другом, и... Может, и к лучшему.
- К лучшему? - заревел Телевар, от избытка чувств потрясая в воздухе кулаками. - Детишек к Майно в зубы отправить, а самому по кустам скрываться? Да я лучше пойду да первому жугличу в горло зубами вцеплюсь, все не так обидно помереть! Да я!..
- Уймись, - оборвал его Тилос, в чьем голосе снова зазвучали властные нотки Серого Князя. - Шанс геройски подохнуть у тебя всегда останется. Умереть просто, а вот ты попробуй-ка пожить как следует!
- Слушай, князь, - задумчиво сказал Хлаш. - А может, ну его всё в глубокую пропасть? Мне лично совсем не улыбается ярмарочную марионетку изображать. Если твои Демиурги в детстве в куклы не наигрались, мы-то тут при чем? Как-то не тянет им подыгрывать.
- Я знаю людей, которые, не задумываясь, бросились бы исполнять волю Создателя, - хмыкнул Тилос. Хлаш молча взглянул на него, иронически приподняв бровь. - Вот молодежь пошла, а! Творцов ни в грош не ставят...
- Ага, старших не уважают и сами ни хрена не умеют, - фыркнул Заграт. - И куда только мир катится? Помнится, в детстве мне папаша этой песней плешь проел.
Тилос захохотал. Ольга с Теомиром удивленно уставились на него, а Хлаш с Загратом подхватили смех, сначала неуверенно, а потом все громче и громче.
- Ох, деятели! - в последний раз всхлипнул, протянул Тилос. - Ну что мне с вами делать, с котятами бездомными?
Он резко посерьезнел.
- Я ведь из чистого любопытства с вами связался. В Хамире я находился, чтобы попытаться жителей спасти, вывести в имперские или союзные города. Но по ходу дела я получил сигнал о начале Игры Тактика, потом столкнулся с вами - чудом спасшимися героями, начал наблюдать - и ведь гляди, как повернулось! Ребята, поймите меня правильно. У меня своя игра, но с Камиллом... таково настоящее имя Майно, я стараюсь не связываться. Когда Джао договаривался с ним насчет меня, Камилл никаких условий не выдвигал, кроме как моего тела и ограничений на технологии, но за века у нас сложилось нечто вроде вооруженного нейтралитета. Конечно, я против Игрока-Стратега не выстою, но и крови ему попорчу, если что, прилично, и без веской причины он меня не тронет. Да и нечего нам делить, в общем-то, у него основная площадка - Восточный континент. Но Камилл - Игрок с очень высоким положением в Рейтинге - во втором десятке, если не в первом из почти тысячи. Он не привык проигрывать, да и оставлять угрозу такого калибра без внимания он не станет. Так что ваше присутствие здесь для меня - очередная головная боль сверх уже имеющихся, и я бы не возражал против вашего скорейшего отбытия. Но!
Он поднял вверх палец, останавливая ехидный комментарий Заграта.
- Но я вовсе не собираюсь выбрасывать вас отсюда силой. Если захотите остаться - оставайтесь. С Майно я как-нибудь дела да улажу. Он хоть и сукин сын, но не дурак и не сволочь. Попусту злобствовать он не станет, и прекращение Игры из-за дезертирства Отряда вполне может его устроить. Правда...
Он резко замолчал, задумчиво потирая подбородок.
- Договаривай, - настороженно откликнулся Хлаш. - Что "правда"?
- Чего я все на ногах да на ногах? - вместо ответа пробормотал Тилос. Он плюхнулся в одно из кресел, и то вдруг задвигалось под ним. Только сейчас Ольга осознала, что ее предыдущие ощущения движения сидя вызвало не только головокружение. Кресло и в самом деле стояло на крошечных колесиках. Серый Князь оттолкнулся от пола и прокатился на нем через всю комнату с выражением неописуемого блаженства на лице. Он так напомнил Ольге мальчишку, плещущегося в жару на мелководье, что она тихонько прыснула в кулак.
- Правда, имеется в вашей истории кое-что, мне непонятное, - задумчиво продолжил Серый Князь, откинувшись у дальней стены на спинку и заложив за голову руки. - Как-то все неправильно у вас получается, суетливо, я бы сказал. Ведь как обычно Игра происходит? Бойцам отряда дается время притереться друг к другу, привыкнуть к мысли, что геройствовать придется, личные мотивы заиметь. Опять же, в Отряд попадают не по умениям, а по способностям, Хлаш здесь редкое исключение. Игра должна дать вам время на обучение воинскому и магическому ремеслу.
- Мы и сами ученые, - буркнул Заграт.
- Да как бы не так! Извини меня, дружище, но даже с учетом последних дней твой уровень от земли еле видать. Учитесь вы, конечно, быстро, но все же не мгновенно. По-хорошему, так вам бы еще сезон-другой, а то и пару лет побродить по лесам да долам, детишек из чащобы да красавиц от средней руки чудовищ повыручать, с гигантскими крысами на мельницах повоевать, с королями да аристократами познакомиться, загадки поразгадывать, что в свитках из затерянных городов описаны. В общем, жизнь у героев Отряда хоть и недлинная, да полная приключений. А у вас что? Давеча вот говорили, сколько раз вы чудом от смерти спасались. Раз-другой - в порядке вещей, насколько я себе представляю, но не каждый же день! Но самое главное - только полный неумеха в роли Тактика влез бы с Отрядом на начальной стадии в самое сердце операций Стратега. Именно в таких местах у Тактика есть огромная вероятность засветиться раньше времени и стать из охотника легкой дичью. Но полные балбесы в роли Тактика никогда не играют. Вами управляет кто-то опытный... а значит, у него есть свой мотив. Какой?
- Ты нас спрашиваешь? - зло спросил Теомир. Набычившись, он смотрел в пол. На его скулах гуляли желваки. - Мы-то откуда знаем?
- Вообще-то не вас, а Тактика. Он видит вашими глазами, слышит вашими ушами. В конце концов, он здесь на тех же основаниях, что и вы, как гость. Мог бы и ответить просто из вежливости.
- Ты сам сказал, что здесь Силы нет, - напомнил Хлаш. - Разве Игрок может командовать нами без нее?
- Возможно, и нет. Но кто его знает... Я ведь об Игре только понаслышке знаю, сам никогда не участвовал. М-да. Сейчас ответа, как я понимаю, ждать не стоит. Ладно, еще одно меня волнует, самое главное, пожалуй. Майно явно сел вам на хвост с самого падения Хамира. А ведь первое заметное событие в вашей жизни случилось за... - Тилос сделал паузу. - За двенадцать дней до того. Нападение волколаков на обоз не забыли еще? Другими словами, Майно практически с самого начала знал, где Тактик собирает отряд. Откуда? Станция не сообщает ему вообще ничего, кроме самого факта начала контригры. А Текира - не самая крупная планета из мне известных, но все-таки планета... я имею в виду, что она просто огромна. Мелкий Отряд, да еще на начальной стадии, обнаружить на ней не легче, чем песчинку в горах. А Майно охотится за вами с самого начала, ровно за глухарями на токовище. Если бы не везение ваше, давно бы лесные зверюшки кости ваши обглодали.
- Кстати, князь, а сам-то ты как про начало Игры узнал? - поинтересовался Хлаш. - Тот артефакт, что ты называешь Станцией - он и с тобой разговаривает?
- Елки зеленые, Хлаш, теперь и ты туда же! - недовольно поморщился Серый Князь. - Сколько раз спрашивать - чем вам имя мое не понравилось? Не зовите князем, не люблю. Нет, Станция со мной не общается, но уведомление о начале Игры широковещательное... его слышат все, кто умеет. Я умею. И другое есть. Я вот вам про электрическую Силу рассказал. Дело в том, что я и сам ее использовать умею. Если сделать специальную... м-м-м... ну, пусть артефакт, что ли, то можно ее эманации принимать за тысячи верст. И наоборот - я могу электромагнитные волны... эманации сам передавать. Вот как связные маги клиентов друг с другом связывают, так же и здесь, только не эфирные волны, а электромагнитные. Удобно, кстати: дал отряду такую радиостанцию - и общайся на расстоянии.
- Как вчера, у скал? - полуутвердительно произнесла Ольга. - Ты тогда что-то губами говорил...
- А ты по губам читать умеешь? - покосился на нее Тилос. - Да, например вчера. Когда нас к скалам прижимать стали, я приказал арбалетчикам занять позицию у ближайшей тропы и провел вас туда. Ох, нехорошо вышло...
- Чего нехорошего? - вскинулся Теомир. - Они нас убить хотели!
- Тропу демаскировал, - объяснил Тилос. - Полсотни трупов - не лучшее прикрытие для тайного пути. Их уже убрали, конечно, но запах крови на камнях держится стойко. Но не о том речь. Станция - не просто артефакт. Ребята, извините, мне очень сложно объяснять такие вещи. Вы даже о простейших вещах понятия не имеете, и мне приходится знакомые вам слова использовать. Станция... она нечто вроде магического существа. Она умеет думать, но не слишком сложно из-за наложенных ограничений. Она может управлять миром, сделать с ним что угодно - например, если она захочет, то камни начнут падать не вниз, а вбок или вообще вверх, а рыбы заговорят. Но она не имеет для того желания. Она подчиняется жестко заданному набору императивов... вложенных в нее законов.
- Голем, - констатировал Хлаш. - Слыхал я о таких штуках. Делаются из глины, дерева, иногда из металла и управляются волшебником с помощью специальных письмен.
- Голем? - Серый Князь задумчиво почесал нос. - Пожалуй, да. Хорошая аналогия.
- Значит, у нас есть еще один выход. Мы можем уничтожить голема.
- Ого! - Тилос широко ухмыльнулся. - Хлаш, мне жутко нравится твой подход к жизни. Судьбе не обязательно подчиняться, кто бы ее ни направлял, полностью согласен. Но увы, вам Станцию не достать. Мне, кстати, тоже. Она летает там.
Он небрежно ткнул пальцем в потолок.
- И вы видите ее каждую ночь. Биоформы... население Текиры называет ее Белой звездой.
- Белая Звезда? Управляет Игрой? - удивился Заграт. - Никогда бы не подумал. Красная там или Голубая, что Огнем и Водой заведуют - куда бы ни шло, а белый пустоцвет...
- И тем не менее. Белая звезда - не планета, как остальные семь звезд вашего неба. Она - искусственный артефакт. Голем. Станция. Она иногда отправляет к нам, вниз, свои порождения для управления миром - вот они точно походят на духов, как минимум своей невидимостью. Но невидимы они только для вас. А вот я могу видеть исходящие о них эманации электрической силы. Именно так я и заметил странную активность в районе Хамира, потому и начал присматриваться к окружающим.
- Почему ты можешь, а Майно - нет? - поинтересовался Хлаш.
- Потому что не положено, - хмыкнул Тилос. - Я и сам-то не должен в Игру вмешиваться, но напрямую мне никто не запрещал. Я вне ее рамок, меня Станции приказано игнорировать. А вот Майно прямо заповедано на Станцию носа не совать и вообще про ее существование забыть, кроме как в случае угрозы застрять здесь навсегда из-за технического сбоя. И даже тогда ему придется срочно развивать космонавтику... м-м, искусство летать высоко и быстро, на что потребуется лет пятьдесят как минимум. Он же, судя по вашей истории, запрет как-то нарушил, хотя против жуликов в Игре своя защита есть. Если его собратья о том узнают - штрафами ниже некуда его Рейтинг опустят. А ведь для Игрока Рейтинг - смысл жизни. Он сильно рискует - и ради чего? Он ведь один из сильнейших Игроков в мире, и его партия и без того почти выиграна. По моим прикидкам, самое большее через полвека все закончится его блистательной победой и двенадцатым местом в Рейтинге.
- С-схачш... - прошипел Заграт. - И что теперь? Он нас с небес как на ладони видит?
- Если он действительно контролирует Станцию - боюсь, что так, - нахмурился Тилос. - Теоретически она может отследить кого угодно и где угодно. Понятия не имею, до чего там докопался Майно. Сам-то я только фантомов... духов Станции могу замечать, и то лишь случайно. Так что выбор у вас прост: либо вы достанете Камилла, либо Камилл достанет вас. Спрятаться и отсидеться, сами понимаете, не выйдет. Разумеется, если только у меня в гостях навечно не останетесь под мои гарантии.
- Я точно не останусь! - угрюмо заявил Теомир. - Он всех наших перебил.
- И я! - поддержала его Ольга. При мысли о сожженном доме где-то в глубине груди у нее толкалась неясная боль, не поддающаяся лечению Силой. - Даже если у нас один шанс из тысячи, все равно пойду!
- Двое, - сухо констатировал Тилос. - Что скажут остальные?
- Не нравится мне твоя история! - оскалился Заграт. - Что мне до впавшего в детство бога, да еще и не местного, а чужого? Мне бы до своих добраться да за Миршага, старого кореша, поквитаться...
- Извини, Заграт, - Тилос отвел глаза. - Не получится. Понимаешь... Клана Серого Когтя больше нет.
- Что? - заревел Заграт, вскакивая с места и одним прыжком оказавшись около даже не шелохнувшегося Тилоса. - Что ты сказал, обезьяна голожопая? Что с ними стало?
Его скрюченные пальцы с выпущенными когтями вцепились в плечи Серого Князя.
- Орков-наемников перевозили на юг для соединения с южными племенами, чтобы нанести объединенный удар по Приморской империи. Вчера вечером караван, идущий вдоль берега, был перехвачен флотом Приморской империи. Три четверти транспортных кораблей потоплены, в том числе - все, везшие орков. И твой клан - тоже. Выживших нет. Прости. Не хотел говорить, но...
Заграт медленно опустился на пол и скорчился калачиком. Царапая пол, он застонал-заплакал жалобным высоким голосом, почти кошачьим мяуканьем, так отличающимся от обычной шипящей хрипловатой речи. Все с сочувствием смотрели на него. Ольга почувствовала, как разрывается ее сердце.
- Но почему, почему? - выдавил он наконец. - Ведь Майно же... Сволочь, погань, мразь, но ведь Вечный Император! Как он мог проколоться...
- Он не прокололся, - Тилос присел рядом с ним на корточки и положил руку на плечо. - Караван шел скрытно и наверняка прошел бы имперские воды без приключений.
- Но?.. - Заграт повернул голову и посмотрел на него снизу вверх. Его вертикальные зрачки сократились до черных штрихов, почти неразличимых на ярко-желтой радужке.
- Но мои агенты сообщили о караване мне, а я передал сообщение Грету. Императору Приморской империи. В конце концов, я тоже ее союзник.
На мгновение в комнате воцарилась мертвая тишина. Потом ее разорвало низкое горловое рычание. Заград медленно поднялся на ноги.
- Ты... - выдохнул он.
- Это случилось, еще когда я находился в Хамире и не собирался путешествовать с вами. Однако... прости еще раз, но я в любом случае поступил бы так же. Удар с юга пришелся бы на наиболее плодородные имперские земли. Армия способна сдержать гуланов и тарсаков - они привычные враги, и конные, с ними воевать умеют. Но орки способны очень быстро передвигаться по густым лесам и буеракам и наносить внезапные удары там, где их никто не ждет. Если бы они соединились с южанами... тысячи жертв среди мирных земледельцев были бы обеспечены. А потом Империя бы потеряла значительную часть осеннего урожая, уже зимой начался бы голод... я не мог позволить Камиллу осуществить такой план.
- Я убью тебя... - прохрипел орк.
- Сам знаешь, что не можешь. Заграт, я не извиняюсь. Майно переносит Игру на Западный континент, и мы все неизбежно в нее втянемся - даже я, как бы ни старался удержаться в стороне. Твой клан встал на сторону Игрока. Я - его противник. Рано или поздно мы бы все равно столкнулись. И даже если бы меня не существовало, ничего не изменилось бы. Игра построена так, что каждый член Отряда получает персональный мотив для мести Стратегу. Для орка главное - клан, община, и именно по ней оказался бы нанесен удар. Если бы твой клан не погиб в море, его вырезали бы соседи. Или уничтожили волколаки. Или истребила бы магическая чума... Теперь ты понимаешь, во что нас втянуло?
Заграт уставился в пол. Тилос, все так же сидя на корточках, наблюдал за ним.
- Что нужно сделать, чтобы остановить Игру? - наконец спросил шаман, не поднимая взгляда.
- Проще всего дождаться ее естественного окончания. Но есть альтернатива - победить Стратега. Та цель, к которой толкает сама Игра. И, как я уже сказал, единственный способ для вас от нее уклониться - остаться здесь под моим наблюдением.
Тилос выпрямился, отошел к стоящему у стены шкафчику, плеснул в кружку из высокой синей бутыли и молча протянул орку. После короткой паузы тот протянул руку, принял кружку и начал пить. Прозрачная жидкость стекала по клыкам, выплескивалась на грудь, но он, казалось, ничего не замечал. Его руки судорожно сжали сосуд, а глаза невидяще смотрели куда-то сквозь стену. Орка колотила мелкая дрожь.
- Клянусь... клянусь, что не оставлю Майно в покое до тех пор, пока не увижу его кишки намотанными на сучья Орочьего леса! - наконец выдавил он из себя. - Клянусь, что он умрет самой страшной смертью, которую я только смогу выдумать! Я клянусь...
- Не надо, - мягко остановил его Тилос. - Клятвами делу не поможешь. Пойдешь с Отрядом - получишь шанс отомстить. Но если начнешь пороть горячку, бессмысленно погибнешь, только и всего. Посиди пока, успокойся. Жизнь все еще продолжается.
- На кой мне жизнь без клана? - хрипло пробормотал Заграт, но Тилос уже отвернулся от него.
- Хлаш? - вопросительно произнес он.
- Ну, а для меня ты что припас? - как-то отстраненно проговорил тролль. - Детям - месть за родичей. Заграту - месть за родичей. Мне?..
- Твоим родичам, насколько я понимаю, ничего не грозит, - пожал плечами Тилос. - Да ты и не из тех, кто помчится мстить, сломя голову. Тебе я просто расскажу кое-что еще.
- А я хочу услышать твой рассказ? - почти зло спросил Хлаш. - Может, мне лучше так и остаться дураком на веки вечные?
- Дураком следовало оставаться с юности, - вздохнул Тилос. - Теперь уже поздно. Как я уже сказал, Игра изначально рассчитана на то, что воин Отряда не может повернуть назад. Не может не по принуждению, а по собственному желанию.
- И какой же мотив у меня? - лицо тролля по-прежнему оставалось бесстрастным, но когти судорожно впились в подлокотники.
- Не эмоциональный, разумеется. Народ слишком хорошо умеет контролировать свои чувства, вами нельзя управлять таким образом. Твой мотив - логика и чувство долга.
- Вот как? Кому же я должен?
- Игра может происходить лишь в определенных условиях, - жестко сказал Тилос. - Не допускается развитие техники. Не допускаются вредные для войны идеи. Ты думаешь, люди действительно настолько глупы, что тысячелетиями воевали друг с другом, с Народом, с орками лишь из-за внешнего несходства? Нет, Хлаш, это Игра! Где Игрок возьмет войска, сражающиеся не за деньги, но за идею, если люди мирно существуют бок о бок с нелюдями?
- Было бы желание, а дураков всегда хватает, - отозвался Хлаш. Он заметно расслабился. - Впрочем, я тебя понял. А с чего ты взял, что меня можно пронять мировой несправедливостью? Что мне, простаку из дальнего захолустья, до судеб мира? Тем более до судеб людей, которые называют нас крокодилами и стараются держаться подальше? Тысячи лет все дрались друг с другом - и ничего, мир по-прежнему на месте. Или после Игры войны навсегда прекратятся?
- Ты уж выбери что-то одно, - криво ухмыльнулся Тилос. - Или тебе без разницы, или прекратятся ли войны. Не прекратятся, конечно. Демиурги создавали вас по своему образу и подобию, так что соперничество за ресурсы у вас в крови.
- Так чем же тебе не нравится Игра, Хранитель?
- Бывший Хранитель, - отрезал Тилос.
- Бывший? Не думаю, - настал черед Хлаша улыбаться кривой страшной ухмылкой. - Детям сказки можешь рассказывать, они поверят. Но я-то не мальчик, я тебя насквозь вижу. Уж больно название у вас говорящее. Все о судьбах мира печешься, так? Хранитель однажды - Хранитель навсегда?
Тилос заметно вздрогнул.
- А тебе-то что? - угрюмо спросил он. - Завидно?
- Да нет, в общем-то. Просто урок тебе впрок не пошел. Хранителями чего вас назначили - мира? Тайных знаний? Значит, отдельные люди - чушь, мелочь. Видел я таких, как ты, убежденных... Вот и сейчас ты готов сунуть детишек волку в зубы, лишь бы малюсенький шанс свернуть Игру не упустить. Погибнут, конечно, но вдруг?..
- Ах, вон ты о чем. - Тилос прошелся по комнате, задумчиво почесывая подбородок. Ольге неожиданно бросилась в глаза его гладкая смуглая кожа лица, словно бы никогда не знавшая бритвы. А может, и не "словно" - Телевар за время путешествия не раз подравнивал бороду и усы ножом, а Тилос - ни разу. - Может, ты и прав, не знаю. Но мои мотивы значения не имеют. Как я уже сказал, обычно Отряду не оставляет выбора сама Игра. Если воин не выкладывается на всю катушку, толку от него мало, и Игра всегда идет так, что выбора у героев нет. Просто такой закон природы в вашем мире, понимаешь? Солнце встает и светит каждый день, из туч идет дождь, а Отряд сражается. Я лишь пытаюсь сразу объяснить вам ситуацию. Мое предложение убежища до сих пор в силе, но, боюсь, вы бы возненавидели меня, не скажи я вам всей правды.
- Стой, парень, - сдавленным - от удерживаемых рыданий? - голосом произнес Заграт. - Значит, клан Серого Когтя утоплен в море только потому, что какой-то полоумный сукин сын назначил меня своей игрушкой? Если бы не я, они остались бы живы?
- Не знаю, - Тилос с жалостью посмотрел на него. - Возможно, и нет. Война есть война, бойцы всегда гибнут.
- Не ври мне, князь, - голос Заграта стал угрожающим. - Ответь просто: гибель клана - моя вина? Да или нет?
- Нет, - твердо ответил Тилос. - Ты здесь ни при чем. Просто невезение, вот и все. Игра есть Игра, и уж не тебе обвинять себя в ее последствиях.
- Если бы я мог, - Заграт вытянул перед собой дрожащие руки со скрюченными пальцами и когтями, выпущенными на всю длину, - я бы порвал сраному кукловоду глотку! Но до него я добраться не могу... пока. Значит, у меня появился еще один повод порвать глотку Майно, только и всего. Я пойду в его логово даже в одиночку...
- Я с тобой! - твердо заявил Теомир. Тилос грустно взглянул на него, вздохнул, но промолчал.
Ольга почувствовала странное щемящее чувство в груди. Где-то в горле застрял тугой комок.
- Я... я с вами, я уже сказала, - к ее глазам подступили слезы. - Значит, мама... папа... они мертвы или бегут с нашей земли только из-за какой-то Игры? Клянусь жугличи пожалеют, что на свет родились!
- Ольга, жугличи такие же марионетки из бродячего цирка, как и вы, - мягко произнес Тилос. - Их жалеть надо. В один прекрасный день у Майно пропадет в них нужда, и их постигнет та же участь, что и Всадников.
- Пусть! - упрямо заявила Ольга. - Они все равно напали не потому, что нож к глотке приставили, а по собственной подлости! Пусть отвечают за самих себя, за остальное другие ответят!
- Значит, Хлаш никуда не идет, - с каким-то непонятным облегчением вдруг заявил Телевар. Он вцепился себе в бороду и ожесточенно дернул. На секунду Ольга испугалась, что тысячник от расстройства начнет вырывать себе бороду клочьями, как страдающие деды из сказок. - Вот и ладушки. Одних детей я в пекло не отпущу. Значит, мне все-таки судьба идти против супостата.
- Да кто же тебе сказал, что я никуда не иду? - приподнял бровь Хлаш. Тилос бросил на него быстрый косой взгляд.
- Ну... - растерялся Телевар. - Ты же сам...
- Наш многомудрый хозяин, - язвительно взглянул на Тилоса Хлаш, - прекрасно знает, как манипулировать другими. Другое дело, что меня на крючок подцепить куда сложнее, чем вас, ну да у него опыт богатый. Князь, почему ты решил, что на меня подействуют твои россказни?
- А я тебя насквозь вижу, - подмигнул ему Тилос. - И потом, если не мои сейчас, так чужие потом. Я всего лишь хочу, чтобы ты с открытыми глазами по жизни шел.
Хлаш весело оскалил свои внушительные зубы.
- Вернул, значит, плюху. Ладно. Идущие по Пути должны следовать по нему, куда бы он ни привел. Свернуть же с Пути значит потерять себя. - Он резко встал на ноги. - Давайте-ка выберемся на свежий воздух, а то у меня голова разболелась...
По лестнице поднимались молча. Когда компания покинула подземелье, Ольге показалось, что она наконец-то вынырнула к солнцу и свету из ледяного темного омута. Поток Силы нахлынул на нее, и тело внезапно стало легким-легким. Казалось, еще шаг - и она полетит как птица. Угрюмо уставившийся перед собой Заграт тоже как-то распрямился, словно сбросив с себя невидимый груз, несколько раз глубоко вздохнул и потряс головой.
- Чтобы я еще раз сунулся в твой погреб... - еле слышно пробормотал он.
В зале наверху Тилос в своей неподражаемой манере с размаху плюхнулся в кресло и жестом пригласил садиться остальных.
- Ну что, герои вы мои? - задумчиво осведомился он. - Что делать собираетесь?
- Думаю, еще денек передохнем, а завтра или послезавтра утречком, по холодку двинемся, - поскреб затылок Хлаш. - Народ, как вы?
Тилос изумленно уставился на него.
- Хлаш, - на его лице заиграла странная улыбка. - Я, конечно, сволочь и мерзавец, но не настолько, чтобы выгонять вас за порог на следующий же день. Тебе, орясине саженной, может, и ничего, да вот другие-то на ногах еле держатся. Куда вы пойдете завтра с утра? Карателям в зубы? Думаешь, у Майно вчера вечером последний резерв на нашем континенте кончился?
- Ну... - пробормотал Хлаш, явно озадачившись. - Я думал - чем быстрее мы отсюда исчезнем...
- Да толку то! Не сомневайся, соглядатаев Майно вокруг Лесной долины хватает. Новые появляются быстрее, чем старых отслеживаем. Я уж и рукой махнул. Вас перехватят если не на следующий же день, то уж точно задолго до Талазены. Я думаю...
Он замолчал, заложив руки за голову и уставившись в потолок.
- Ну? - подбодрил его Заграт. - Думай быстрее, а то мне что-то жрать хочется!
Орк, казалось, уже полностью отошел от потрясения, на его лицо вернулась обычная брюзгливая мина.
- Жрать? - Тилос будто бы к чему-то прислушался. - Ох ты елки-палки! Ничего себе мы с вами потолковали! Уже и полдень минул! Значит, так. Думаю, период-другой вы у меня задержитесь. Теомиру с Ольгой стоит с оружием поупражняться, да и тебе, Заграт, есть чему в колдовстве поучится. Что до тебя, Хлаш, то ученого учить - только портить, но я бы с удовольствием с тобой поработал. Не возражаешь против нескольких спаррингов?
- А то! - острозубо ухмыльнулся тролль. - С Хамира мечтаю!
- Вот и ладушки, - довольно кивнул Тилос. - Телевар, к тебе отдельный разговор имеется. Я тебя еще найду сегодня, не отходи от замка далеко.
Тысячник неопределенно дернул головой в знак согласия.
- А я тем временем попытаюсь с Камиллом поговорить. Может, он что предложит, хотя и вряд ли - здесь уже дело не от него, а от Тактика зависит. Ну что, ребята-зверята, есть возражения против моего гостеприимства?
Путешественники молча переглянулись. Ольга вопросительно взглянула на дядьку, но тот лишь пожал плечами, упорно избегая ее глаз. Он хмурился мрачнее тучи.
- Значит, так, - князь хлопнул ладонью по столу. - Решено. Начнете занятия завтра же. Теомир - кинжал и меч. Ольга - кинжал и лечебная магия. Заграт - природная магия, огонь и воздух, я полагаю, потом скорректируем по необходимости.
- Не хочешь их искусству Пути подучить? - тихо спросил Хлаш. - Пригодится, я думаю...
- Пути... - Тилос задумчиво пожевал губами. - За такой срок... Впрочем, Игра есть Игра, почему бы и не попробовать? Если и не поможет, то и не повредит. Ладно, утро вечера мудренее. Сегодня еще отдыхайте, а с завтрашнего дня начнете подготовку.
Он стремительно поднялся на ноги.
- Ладно, топайте в столовую, а я пошел завалы дел разгребать. Увидимся.
На сей раз обеденная зала оказалась переполнена местными дружинниками в странного окраса пятнисто-зеленой одежде - усталыми, запыленными, пахнущими потом, но веселыми и перешучивающимися. Вынырнувшая неизвестно откуда Белла мягко, но решительно расчистила для компании часть стола в дальнем углу. Поулыбавшись Белле и бросив на чужаков несколько не слишком дружелюбных, но любопытных взглядов, местные сдвинулись поплотнее, и путешественники осторожно устроились на лавках, чувствуя себя неуютно посреди такой толпы.
На глаз в зале присутствовало человек пятьдесят, большинство в такой же пятнистой одежде. Тут и там виднелись орки. Некоторые оживленно болтали с соседями, другие жевали, сосредоточенно уставившись в тарелки. Оружия, если не считать охотничьих ножей и недлинных кинжалов, поначалу не замечалось, но вскоре Ольга перехватила оценивающий взгляд Хлаша на оружейную стойку около дверей, увешанную и уставленную мечами и топорами. Рядом стояли составленные в козлы копья и пики, а также совершенно непонятные штуки - что-то вроде деревяшки с торчащей трубкой с приделанным спереди широким плоским ножом. Почему-то нож сидел не на конце трубки, а сбоку. Несколько девушек сновали по залу, разнося тарелки с едой и забирая грязную посуду.
- Тёмка, - осторожно спросила Ольга, разрезая на куски мясо в непонятного происхождения коричневатой, остро пахнущей подливке, - а чего они одеты так странно? Словно в грязи валялись?
Погруженный в какие-то свои мысли Теомир удивленно посмотрел по сторонам, словно только что заметив, где они находятся, и пожал плечами.
- Кто его знает, - почесал он в затылке. - Может, просто из горного патруля вернулись, извозюкались, а постираться не успели. Или здесь так принято.
Он макнул хлеб в подливку и принялся сосредоточенно жевать, глядя куда-то сквозь стену.
- А ты представь их среди травы, - шепотом подсказал с другой стороны Телевар. - Или в лесу, в зарослях. Чисто зеленых пятен на земле не найдешь, а вот зеленых и запятнанных - сколько угодно. Слушай, а ведь Серый Князь совсем не дурак. Попробуй-ка этакого пятнистого с расстояния углядеть! Вернусь домой - наряжу наших пластунов в такое же...
Старый тысячник скривился словно от зубной боли.
- Если вернусь, конечно, - горько добавил он.
После обеда компания выбралась на площадь перед замком. Хлаш переглянулся с Телеваром, затем с Загратом, и потряс блестящей лысой башкой.
- Так, други мои закадычные, вы как хотите, а я пошел ухо давить. До завтрашнего утра отсыпаюсь, как суслик. Когда еще такой случай выпадет...
Он махнул рукой и неторопливо пошел к гостевому домику.
- Хоть и орясина саженная, а иногда умные вещи говорит, - пробурчал Заграт. - Составлю-ка я ему компанию.
- А я по округе поброжу, - не согласился Телевар. - Обмозговать кое-что надобно. Вы, ребятишки, погуляйте-ка пока где-нибудь, а то тоже пойдите да отоспитесь как следует. У Онки, вон, после подвала до сих пор ноги подгибаются.
- Ну и дрыхните, сони! - насмешливо заявила Белла. - А мы с Онкой и Тёмкой еще погуляем. Солнце в зените стоит, а они дрыхнуть удумали! Ха! Покедова, дед!
Она ухватила Ольгу с Теомиром под руки и решительно потащила куда-то по заросшей липой аллее.
Через полсотни шагов аллея сошла на нет. Белла выпустила гостей, плюхнулась на скамью с высокой спинкой и уставилась на них, скрестив на груди руки.
- Ну? - нетерпеливо спросила она. - Что там случилось? Рассказывайте.
- Где - там? - не понял Теомир. После обеда его странно-отрешенное состояние лишь усугубилось. Он, казалось, совсем не замечал окружающее.
- Ясно, - фыркнула девушка. - Тебе тоже бы поспать стоит как следует, ага? О чем вы с Тилосом полдня трепались? Я после завтрака вас где только ни искала! Ладно, шепнули мне добрые люди, что он вас в пытошный подвал увел и с пристрастием допрашивает, даже беспокоить не велел. Дверь изнутри запер, конспиратор недоделанный!
Она снова фыркнула.
- Белла, зачем ты так? - с упреком сказала Ольга, усаживаясь рядом. - Он нам с тобой не чета, а ты на него ругаешься...
- Влюбилась, что ли? - зыркнула на нее Белла. - Так и скажи. Ха! Чего вдруг он мне не чета? От того, что надувается, как лягушка?
- Он... - начала Ольга - и осеклась, запунцовев, словно рак в кипятке. - Слушай, зачем ты нас сюда приволокла? Чтобы князя обругать? Так мне, знаешь ли, на полном серьезе сейчас лучше бы поспать. У меня после подвала коленки подгибаются. Я аж сомлела там, когда порог перешагнула, потом откачивали...
- Ты? Сомлела? - удивленно посмотрела на нее Белла. - Ого! Мне там тоже слегка плохеет, там вообще только Тилос себя нормально чувствует, но такого не случалось. Ладно, извини, не стану больше ругаться.
Зеленоглазая ведьмочка глубоко вздохнула.
- Обидно только! - пожаловалась она. - Как появился - только пару раз кивнул да "привет" сказал. А я, между прочим, огонь зажигать научилась!
- А? - удивилась Ольга. - Как - зажигать?
- Ну, очень просто, - нетерпеливо пояснила Белла. - Заклятьем. Вот, смотри!
Она вскочила на ноги и чуть не врезалась во все еще стоящего перед ней отрешенного Теомира.
- Слушай, тебе точно в кроватку надо! - со злостью заявила она. - Ну что ты стоишь, как истукан на постаменте? Знаешь что, шел бы ты к себе, а? Вон туда по дорожке, в аккурат к домику выйдешь!
Теомир молча кивнул и понуро побрел по указанному Беллой пути, уставившись себе под ноги.
- Странный он у тебя какой-то, - Белла проводила его недоуменным взглядом. - Заторможенный. Он всегда такой или просто головой ударился?
- Ударился, - кивнул Ольга. - Вернее, его ударили. Нас тут бандиты в лесу прихватили, так ему чуть мозги дубиной не вышибли...
- А-а, - протянула Белла, мгновенно утратив к Теомиру всякий интерес. - Не повезло... Вот, смотри! Оп-ля!
Она подхватила с земли сухую ветку, сосредоточенно нахмурила брови и ткнула в нее пальцем. На кончике ветки вспыхнул крошечный огонек. Мгновение - и язычки пламени охватили ее сверху донизу. Ойкнув, Белла выронила горящую хворостину и затрясла обожженной рукой.
- Опять не рассчитала, - огорченно сказала она. - Должно же чуть-чуть загореться...
- Здорово! - искренне сказала Ольга, с уважением глядя на Беллу. - А вот у меня так никогда не получалось. Лечить я еще умею, а вот огнем управлять... Сильно обожглась? Давай помогу.
Она взяла руку девушки. Кожа на пальцах покраснела, тут и там вздулись маленькое волдырики. Ольга накрыла их ладонью и попыталась вызвать в ней знакомое теплое покалывание. Почему-то вышло не сразу, потом закружилась голова, в глазах слегка потемнело. Ольга стиснула зубы и откинулась на спинку скамьи.
- Ой, совсем не болит! - удивленно воскликнула Белла, разглядывая уже нормальную кожу. - Эй, что с тобой? На тебе же лица нет! Ох я дура... После подвала же сутки колдовать нельзя, мне Тилос говорил. Онка, ты как?
- Нормально... - пробормотала Ольга. - Отдышусь только. А почему нельзя колдовать?
- Тилос говорит, что там какие-то рез... рус... резеруверы пустеют, в которых колдовство в человеке накапливается. Если в этих самых рез... в общем, в подвале колдовства нет, и ревузевуры пустеют. Простому человеку еще ничего, а вот колдунам вроде нас совсем плохо. Пока они не заполнятся хотя бы на четверть, от колдовства и помереть можно. Слушай, ты точно в обморок падать не собираешься? Врача позвать?
Белла выглядела не на шутку встревоженной.
- Да все нормально... - прошептала Ольга. Сердце билось как сумасшедшее, но дышать стало легче, и спазмы в животе почти прошли. Она с трудом сглотнула отдающий рвотой комок в горле. - А ты что, тоже в тот подвал ходила?
- Я? Ха! - гордо вскинула голову Белла. - Да я там иногда даже ночую. Тилос вам показывал лаборатории?
- Лаборатории? - Муть в глазах почти рассеялась. - Там какая-то комната, вся белая и с рисунком мира на стене...
- А, кинозал, - разочарованно протянула Белла. - Тилос иногда туда послов иноземных водит, на мозги им капать. Они оттуда с круглыми глазами выходят, потом домой уезжают и своим хозяевам сказки про могучее колдовство рассказывают, что землю как ни на есть с птичьего полета кажет. А больше он никуда вас не водил?
- Да нам, в общем-то, не до того было... - неуверенно пробормотала Ольга. - Сначала меня откачивали, потом... А что там еще есть?
- Ну! - всплеснула руками Белла. - Так вы, почитай, и не видели ничего. Там еще оружейная, потом химическая лаборатория, потом еще какая-то физическая, а еще генераторная и реакторный зал. Я вообще-то и сама там мало куда хожу. В основном в химическую. В других местах другие работают, а Тилос, тот вообще там днюет и ночует, когда дома. Но ты не думай, меня везде пускают, кроме реакторной, - быстро добавила она. - Я тебе все покажу, если хочешь, только в реакторный зал Тилос вообще никому ходить не позволяет.
- А что такое "реакторный зал"?
- Место, где реактор стоит - здоровая такая штука, с ваш домик величиной, лампочками мигает. Он электричество как-то делает, только не знаю, как. Тилос его еще умным словом называет...
Она наморщила лоб, вспоминая.
- Ка-ви-тон-ный реактор, да. Он говорит, что с разрывающим полем шутки плохи: если что - так бабахнет, от всей долины пустое место останется, - девушка поежилась. - Я как-то туда забралась тайком, до него дотронулась, а он гудит, знаешь, тихо так, но чувствуется, что внутри силища... Зато по ночам у нас красиво. Жаль, ты последнюю ночь дрыхла, а то бы я тебе показала. Тут пруд рядом есть, а его подводными электрическими фонарями подсвечивают, красотища! Ну ладно, еще увидишь. Вы ведь у нас задержитесь, да?
- Ага. Тилос сказал, что период-другой мы у него погостим. Период - это сколько?
- Двадцать четыре дня. Три осьмицы. На Восточном континенте так время считают, в Приморской империи уже тоже переняли.
- А-а. А как ты до домика дотронулась, если Тилос туда никого не пускает?
- А там рядом с дверью такая дощечка есть с циферками, - скромно потупилась Белла. - Я подсмотрела, в каком порядке нажимать надо, чтобы открыть. Только ты ему не проболтайся, поняла? - Ее голос стал жестким, но тут же смягчился. - А еще там есть рет-ранс-лят-ор, - последнее слово она тоже выговорила по слогам.
- Что? - удивилась Ольга. Глаза у нее слипались, но она мужественно не подавала виду.
- Такая штука, которая далеко говорить помогает, - с таинственным видом пояснила Белла. - Берешь такую маленькую коробочку и говоришь в нее, а другая коробочка, где-нибудь далеко, то же самое твоим голосом повторяет. Рет-ранс-лятор тут главный, без него ничего не получится - он голоса между коробочками передает. Хорошо Тилосу, - добавила она с ноткой зависти в голосе. - Ему никаких коробочек не надо. Он просто думает - а коробочки говорят, даже если он в Талазене или в Золотой Бухте ошивается. Говорит, мозги у него так устроены, что электрическую силу воспринимают, вроде как связные маги - эфирную. Только лицо у него дергается, словно он в самом деле говорить пытается. Вот умора! - Белла прыснула. - Мне такую коробочку не дают, а вот у командиров отрядов она есть...
- Ага, он рассказывал. А еще говорит, что не маг... - пробормотала Ольга. - По мне, так самое колдовство и есть.
- А Тилос его наукой называет! - гордо сказала Белла. - А еще он говорит: есть многое на свете, моя милая, что неизвестно нашим мудрецам. Вроде бы как какой-то циркач фразу придумал, а ему понравилось. Слушай, да ты совсем спишь!
Ольга и в самом деле против своей воли проваливалась куда-то в густой плотный туман, населенный странными формами. Мелькнул малыш-летун, смешно топорщащий уши, рядом свистнула огнеплеть, невнятные фигуры устроили вокруг настоящий хоровод, угрожающе размахивая оружием. Затмевая все, надвинулось разгневанное мужское лицо, в его глазах билось яростное оранжевое пламя. Ольга точно знала, что сам Майно, Враг, Разрушитель, Неназываемый, пришел за ней, и что ей конец.
Когда утром солнечный луч ударил в глаза, ее простыни намокли от пота.
Все еще день двадцать седьмой. Безымянный хутор к северу от Сахарных гор
Свистит меч, и его собственная голова, вращаясь в воздухе, отлетает в сторону, катится по земле. Гаснущим взглядом Каор успевает поймать торжествующе потрясающего оружием огромного зеленого тролля, испускающего победный рев. Затем страшная резь в шее затмевает все вокруг, и мир заливает тьма, перемежаемая лишь вспышками боли.
Каор стоит в кольце хохочущих и свистящих мальчишек, а к нему боком подбирается противник, сжимающий кулаки. Глаз заплыл, из рассеченного лба капают теплые капли, оставляя на губах солоноватый привкус. У врага из носа висит бахрома кровавых соплей, он прихрамывает на правую ногу, но в глазах уже желание не поиздеваться над одиноким пареньком из чужой шайки, а убивать. Где-то вдалеке стоит мать, повернувшись спиной к схватке, и что-то оживленно обсуждает с торговкой зеленью. Каор отчаянно бросается на врага, но тот уворачивается, бьет его кулаком в поддых и ставит подножку. Каор кубарем летит на землю, судорожно хватает ртом воздух, но все равно задыхается, в глазах темно, и зачем-то торчащий из земли гвоздь глубоко втыкается ему в шею.
Раскаленный воздух пустыни обжигает горло, не дает дышать, в глазах плавают огненные круги. Кажется, лучи яростного солнца давят на голову, спину, пригибая к земле. Ужасно хочется пить, кадык с трудом ходит в пересохшем горле, царапая его словно наждаком. Мерно бьют барабаны, голова резонирует в такт натянутой на них человеческой коже. Невысокий смуглый палач еще раз деловито проверяет петлю и, поймав кивок сидящей на высоком помосте напротив темнокожей женщины в золотой короне, украшенной кроваво-красными рубинами, резко выбивает из-под ног подставку. Петля охватывает шею, страшный рывок ломает позвонки. Дикая боль в раздавленном кадыке растворяется в накатившейся темноте.
Влажная жара облегает тело, словно мокрое шерстяное одеяло. Кожа покрыта слоем влаги - то ли испарины, то ли осевшей из воздуха. Руки и ноги прочно прикованы к столу железными браслетами, металлические обручи охватывают поясницу, грудь и горло. Обруч на горле покрыт изнутри мелкими острыми шипами - они рвут кожу при малейшем движении, однако недостаточно велики, чтобы вскрыть сонную артерию и навсегда избавить от мучений. В углу подвала сумрачно светится большая жаровня с углями. Рядом разложен пыточный инструмент - клещи, шипы, клейма, какие-то буравчики и тиски. Но безумный взгляд скошенных глаз направлен не на них, а на черный закопченный сосуд над огнем. Дюжий подручный разжимает ножом стиснутые в судороге зубы, другой ловко вставляет в рот широкую воронку. Палач с явным трудом снимает горшок с огня короткими щипцами и с опаской подносит его к лицу Каора. Жар опаляет лицо, из глубины истерзанного тела рвется животный вопль, но свинец раскаленной струей уже течет по горлу, вливается в легкие, и страшная боль в шее окружает его, кривляется, показывает язык, сверкает маленькими красными глазками, не забывая вонзать в него тысячи отравленных кинжалов. И только потом приходит благословенная тьма.
Нет, не тьма. Багровая полутьма лишь кое-где подернута клочьями черного тумана. Майно сидит за маленьким столиком и задумчиво потягивает из высокого хрустального бокала красное вино Западного Граша. Каор Трэин плавает в блаженной невесомости, но страшная боль в шее туманит разум, заставляет бороться за каждый глоток воздуха. Взгляд Майно, направленный на Каора, спокоен и даже немного сочувственен.
- Так-так, мой мальчик, - неспешно произносит Вековечный Император. - Ты все-таки облажался.
Каор не знает, что такое "облажался", но чувствует горячую благодарность судьбе за то, что вокруг - не очередной кошмар. Пожалуй, одной вечности подобного удовольствия с него хватит.
- А я ведь тебя предупреждал!
- Хозяин... - хрипит Каор, пытаясь встать на колени. Но проклятое тело не слушается его, все так же плавая в расслабленном блаженстве колдовского облака. - Хозяин...
- Не дергайся, - приказывает Майно, делая успокаивающий жест рукой. - Если бы я был на тебя зол так же, как вначале, то не стал бы даже и тратиться на лекаря, чтобы реанимировать. Пожалуй, так и оставил бы на веки вечные посреди приятных снов. Говорил ведь я тебе - не вздумай приближаться к Серому Княжеству? Говорил. А что ты? Увлекся погоней, как сопливый мальчишка, и не сумел вовремя остановиться. Но, по здравому размышлению, твоей вины здесь я не нашел. Выходит, что просчитался все-таки я.
У Трэина лезут глаза на лоб. Чтобы Великий оказался в чем-то неправ? Да еще и сам признался?
- Н-да. Полсотни Карателей - не велика потеря, но у меня поблизости больше нет резервов. Обидно, обидно. Придется кого-то перебрасывать из других мест...
Горячий стыд захлестнул Каора с головой. За ним отступает даже боль в шее. Пятьдесят против шести, из которых трое - мальчишка, девчонка и старик. Скажи ему кто, что они смогут ускользнуть - Каор даже смеяться бы не стал. Что толку смеяться над умалишенными? Но он не поймал. Упустил. Провалился. И виной всему Тилос, вшивый посланник Серого Князя. Однажды он уже унизил Каора в Приморской империи, можно сказать, на глазах у всех. Теперь он унизил его повторно. Мысленно Каор поклялся, что его жизнь не будет иметь другого смысла, пока Тилос жив.
- Даже и думать забудь, - насмешливо посоветовал ему Майно, словно (а может, и не словно) читая мысли. - Серый Князь тебе не по зубам. Он может на завтрак десятерых таких как ты съесть и даже не заморить червячка. Нет, паренек, ты уж оставь его лично мне. Остальных, впрочем, можешь забирать, я не возражаю.
Глаза Вечного Императора сверкнули. Он отставил бокал и наклонился вперед.
- Однако ты облажался, мой мальчик, и не думай, что я забуду.
Он снова откинулся на спинку мягкого стула, его глаза потухли.
- Ладно, о плохом мы поговорим позже. Недосуг мне с тобой болтать, да и ты не в состоянии. Слушай меня, и слушай внимательно. Даю тебе период на то, чтобы отлежаться. Мне плевать, как ты будешь себя чувствовать после того. Вероятно, все еще паршиво, но мне не интересно. Затем тайно проберешься в Талазену и явишься к Кантуру-мяснику по известному тебе адресу. Там ждешь дальнейших указаний. Готовься, что придется поучаствовать в необычной операции. Усек?
- Да, хозяин, - прохрипел Каор.
- Вот и молодец. Помни - период, не больше. Впрочем, раньше вскакивать особого смысла тоже нет. Смотри, Каор, я умею награждать - но умею и карать. А ты в последнее время все больше меня разочаровываешь. И если подведешь меня еще раз... - Майно вытянул вперед руки со скрюченными, словно когти, пальцами. - Я сверну тебе шею своими руками! И даже и не надейся, что выживешь еще раз. Свободен.
Словно порыв горячего ветра ударил Каора в лицо. Все вокруг заволокло туманом. Тело снова отяжелело, отказалось повиноваться, резкая боль, зародившаяся где-то внутри затылка, хлестнула по глазам. Он рванулся изо всех сил, и туман рассеялся. Посланник лежал на мягкой постели, привязанный к ней шелковистыми, но прочными веревками так, что не мог двинуть ни одним членом. Его лба коснулось что-то холодное и влажное. Сквозь выступившие слезы он ухватил образ высохшей старушки, осторожно обтиравшей ему испарину с лица. В ее глазах медленно гасли характерные для связного мага искры.
- Какой же ты, милок, резкий, - осуждающе прокудахтала бабка. - С переломанной-то выей - и так дергаться! Нет уж, касатик, пару дней ты у меня без движения полежишь, пока заклятье как следует не примется, а потом уж гуляй, коли хошь...
Каор глубоко вздохнул - шея страшно болела, но ощущение не шло ни в какое сравнение с болью из кошмаров - и потерял сознание.
А Игрок, холодно наблюдая за ним глазами полевой мыши, молча думал, и легкая усмешка кривила его губы. Нет, решил он наконец, несмотря ни на что, исход идеальный. Отряд подтвержден - и заперт в ловушке, которую не может покинуть. Потери на обнаружение минимальные. Даже Каор Треин умудрился выжить - спасибо людям Кацуги, присматривавшим за погоней издали. Протеже Джао решил-таки выбрать свою сторону в Игре? Замечательно! Он забыл главный принцип того самого Пути безмятежного духа, в котором силен: ты неуязвим лишь до тех пор, пока не начал действовать. А действуя, ты позволяешь противнику использовать свою силу против тебя же. Именно то, что мне сейчас от тебя и требуется...
Ты умен, бывший Хранитель. Но, как и каждый юнец, ты полагаешь, что мир начался с тебя, и что никто раньше не имел тех же проблем. Твой статус в нашем дряхлом крошечном обществе пока что непонятен, но, как бы ни сложились дела, у тебя впереди долгая жизнь. Ты еще наберешься опыта и знаний. Однажды, возможно, ты даже сможешь потягаться со мной на равных. Однажды - но не сейчас. А сейчас тебе еще только предстоит узнать, что такое настоящий Стратег и как он может использовать к своей выгоде противника, неуязвимого для законов Игры. Особенно - когда противник позволил себе непростительную слабость привязанности к биоформам.
И даже не надейся, малыш, что я отвечу на твои сообщения. Нам еще предстоит о многом поговорить - но не сейчас, чуть позже, когда ты полностью осознаешь свое - наше - новое положение. И от ненужных слабостей я, так и быть, тебя избавлю, иначе из тебя не выйдет ни полезного союзника, ни хорошего соперника. А сейчас считай, что я на тебя жутко обижен, а потому игнорирую. И наслаждайся приключениями. Уж чем-чем, а ими я тебя обеспечу по самое не могу.
День двадцать восьмой. Серое Княжество
На следующее же утро, еще до завтрака, в гостевой дом заявился Ханкер. Глава стражи критически оглядел гостей, задержал взгляд на Ольге и чуть заметно пожал плечами.
- Я - Ханкер, ежели забыли, - сообщил он гостям, слегка поклонившись. - Командую здешними вояками. Князь приказал обучать вас волшбе и военному делу. Орку - Заграту, если не ошибаюсь, - велено явиться к Жекару, он у нас главный по колдовской части. Молодым Всадникам - Темиру...
- Теомиру! - обидчиво поправил юноша.
- Теомиру, - согласно кивнул Ханкер. - Прости, оговорился. Теомиру и Ольге положили заниматься рукопашным боем с утра, оружием ввечеру. Насчет матхи Хлаша указаний не дано, но князь просил его помочь в обучении Теомира и Ольги, если матха захочет. Вопросы есть?
- Почему не помочь? - задумчиво проговорил Хлаш. - А чему учить-то намереваешься, вой? По какому Пути идешь?
- По тому же, что и ты, уважаемый Ведущий, - улыбнулся Ханкер. По обветренному лицу разбежались тонкие морщины, и сразу стало видно, что он куда старше, чем кажется на первый взгляд. - Я и сам почту за честь выучиться у тебя чему-нибудь новенькому.
- Эй! - обиженно возник Телевар. - А я что? Болтаться без дела должен?
- Чтоб меня! - пробормотал Ханкер. - Прости, уважаемый, ты ведь тысячник Телевар, верно? Князь просил тебя явиться к Танзиле. Она у нас главная в канцелярии и иностранном приказе. В смысле, замещает Тилоса при общении с иноземцами, когда тому погулять захочется. Танзила аж загорелась вся, когда о вашем появлении узнала. У нее тайного человека в ваших краях недавно убили, и она ругается так, что у меня аж уши жухнут...
- Старость не радость, - вздохнул тысячник. - Кому мечом махать, а мне, видно, пришла пора на завалинке сидеть да с бабами сплетничать. Ладно. Где ваша красна девица?
- Наша красна девица тебя в тонкий блин раскатает, если захочет, - усмехнулся Ханкер. - Она полусотку быстрее иного мужика бегает, а однажды на тренировке чуть из меня дух не вышибла сгоряча. Да, та еще девица. Впрочем, Тилос тюфяков не держит. Потопали, что ли, к замку. Все равно в каптерку заглянуть придется.
Ольга не знала, что такое "каптерка" и "полусотка". Со все возрастающим любопытством она вместе с остальной компанией последовала за Ханкером. Впрочем, все оказалось разочаровательно скучным. Каптеркой назывался маленький неприметный домик, по местному обычаю прикрывавший вход в подземный амбар, на сей раз со всяческой одеждой и доспехом. Ханкер щелкнул чем-то в полумраке, и под потолком загорелся уже знакомый осветительный шар.
Покопавшись в огромном шкафу, начальник стражи вытащил на поверхность несколько простых полотняных штанов и рубах с широким запахом, но без пуговиц. Вместо них предлагался длинный пояс.
- Тренировочная одежда, для занятий, - объяснил Ханкер. - Чтобы в обычной по земле не валяться. Без пуговиц, как вы привыкли, но иначе нельзя - оторвутся с мясом на первом же занятии. Так, малый размер на тебя, - они кинул Ольге штаны с рубахой. - Вот тебе... - еще один комплект полетел в Теомира, - а тебе... - Он с сомнением окинул взглядом Хлаша. - Н-да. Где же я на тебя одежу-то возьму?
- Не ломай голову, уважаемый Ханкер, - ответил ему тролль. - Я прекрасно обойдусь без одежды. Народ использует ее только по нужде, а не чтобы скрывать тело от чужих взглядов.
- Обдерешься весь... - неуверенно произнес Ханкер. - Хотя с твоей-то шкурой...
- Уважаемый Ханкер, - Хлаш расплылся в широкой зубастой ухмылке, - ты меня сам Ведущим назвал. А ежели Ведущий на обучении обдерется, поделом ему.
После каптерки подошли к замку. Возле главного входа стояли, лениво переговариваясь, высокая плотная женщина в платье и седобородый старик в синей, расшитой серебряными звездами мантии. Гостей они заметили одновременно и, оборвав разговор на полуслове, поспешили навстречу. Ольге казалось, что она уже привыкла к иноземным одеждам, но платье женщины ее поразило. Оно состояло из двух частей: верхней - наподобие кафтана или теплой кофты, но сшитой из легкой белой ткани, и нижней - с коротким и волнистым, словно обкорнанным неумелым портным, подолом, не доходящим даже до колен. Выходило, что здесь и старшие женщины не стесняются никого, не только девчонки вроде Беллы. Мысленно она плюнула и хотела отвернуться от сраму, но заметила, что Теомир смотрит на голые ноги женщины с отвисшей челюстью, и не стала, сердито уставившись на бесстыжую бабу. Тут ей вспомнилось, что Белла говорила ей про мини-юбку, и она отчаянно сконфузилась, невольно представив себя в такой же.
- Танзила.
- Жекар, - в унисон представились они.
- Мы уж думали, что вы не придете...
- Это она думала, еще со вчерашнего вечера...
- ...а вы тут не спеша гуляете! Ханкер! Ты...
- ...не обращай на нее внимания, - закончил Жекар и ухмыльнулся. - Танзила, ша! Не сбивай гостей с толку. Приветствую, уважаемые! Пусть Сила течет сквозь вас бурным потоком! Я вижу вокруг вас эманации эфира и предсказываю, что вам суждено великое будущее!
- Ну ровно гадалка базарная, - вздохнула Танзила. Где-то в уголках ее губ притаилась задорная улыбка. - Да ты, кажется, предсказаниями и зарабатывал, пока к нам не попал, все время забываю.
- Я был великим предсказателем! - с пафосом потряс пальцем в воздухе Жекар. - Люди мне платили бешеные деньги, чтобы узнать свою судьбу! К моему шатру на ярмарках всегда стояла очередь! Ах, молодость, молодость...
- Ладно, хорош паясничать, - ткнула его в бок Танзила. - Ты, как я понимаю, Телевар? Добро пожаловать к нам на пироги. Поскольку Тилос настоятельно не рекомендовал мне приставать к остальным, тебе придется отдуваться за всех.
- О свет моих очей! - поклонился ей тысячник. Ольга ошеломленно взглянула на него. Телевар почти изящно опустился на одно колено, осторожно взял руку главной тетки по иностранным делам и поцеловал ей запястье. - Я весь в твоем распоряжении. Даже моя старческая кровь кипит при виде такой красавицы, и я готов ублажать... хм, твой слух хоть до скончания веков.
Женщина закинула голову назад и звонко расхохоталась.
- Спасибо тебе, о благородный рыцарь, за достойные великого мужа слова! - проговорила она сквозь смех. - Встань и не пачкай колени, плац не слишком чист. Только не наговаривай на себя - видала я и мужиков постарше тебя, и при том порезвей молоденьких. Пойдем же, достойный муж, покалякаем на разные темы.
Она почти силой подняла Телевара на ноги, взяла под руку и тесно прижавшись, повела прочь. На ходу тысячник обернулся и едва заметно подмигнул остальной компании. Ханкер с Жекаром расхохотались.
- Ну и ухажер же ваш старшой! - хлопнул Теомира по плечу Жекар. - Такой не пропадет. А я уж начал бояться, что привел князь ей очередного ягненка на заклание. Ну что, парень, пошли и мы, поработаем с утра пораньше.
- Эй-эй-эй! - возмутился Ханкер. - Парня мне отдали. Я его муштрую, не ты. Заграт, не обращай внимания, наш шарлатан колдуна от жулика отличить не сможет. Уж и не знаю, чему он тебя научит...
- Извиняюсь, - Жекар казался заметно смущенным. - Я почему-то подумал, что Заграт - это ты. Уж больно от тебя Силой веет...
- От него? - удивился Заграт. - Да он... - Орк неожиданно осекся. - Действительно, веет. Как я раньше не замечал?
- Ну да, - растерянно развел руками чародей. - От девушки, парня и тебя прямо таки несет эфиром. Из вас только уважаемый...
Он с опаской глянул на Хлаша.
- Хлаш Дэрэй к твоим услугам, - вежливо откликнулся Хлаш. - Да, такова натура Народа. Великих воинов у нас хватает, а вот с магами весьма плохо. Впрочем, нельзя иметь сразу все. Заграт, не обидишься, если мы пойдем немного покувыркаемся на голодный желудок? Сытым как-то несподручно.
- Валите, вояки, - ухмыльнулся Заграт. - Сколько лет без вас прекрасно обходился, и сегодня, думаю, не помру. Пошли, Жекар, научишь меня паре фокусов.
- Теомир, - негромко сказал тролль, глядя в спину удаляющимся колдунам. - Думаю, сразу два мага ошибиться не могут. Прежде чем мы отсюда уйдем - совсем уйдем, я имею в виду, - ты должен подучиться колдовству.
- Вот еще, - возмутился Теомир, сердито насупившись. - Я честный боец, не какой-то там колдунишка! Ой, прости, Онка...
- Ничего, - ледяным тоном сказала Ольга. - Я привыкла. Не ты первый такой остроумный.
- Теомир, - лицо Хлаша стало жестким. - Я потерял многих друзей только потому, что никто не мог остановить внутреннее кровотечение при травме. Из Ольги со временем выйдет целительница, каких поискать, но если с ней что-то случится... Нужен запасной вариант. Не упрямься, пожалуйста.
Теомир растерянно взглянул на него.
- Ну... если только как запасной, - наконец сказал он. - Но не сейчас же?
- Не сейчас, - кивнул Хлаш. - После обеда, когда брюхо набьешь.
"Тренировка", как называл упражнения в воинском искусстве Ханкер, проходила на большой, вымощенной все тем же серым асфальтом площади. С одного края стоял длинный навес, под которым располагались скамьи и рукомойники. Отдельно притулился крошечный домик без окон, около которого переминалась с ноги на ногу Белла.
- Ну наконец-то! - сердито сказала она. - Засони! Я уже полчаса здесь ошиваюсь.
- Не кипятись, егоза, - спокойно ответил ей Ханкер. - Сейчас начнем. Чего до сих пор не переоделась?
- Онку ждала, - фыркнула девушка. - Кто ее балахон одевать научит? Вы, что ли?
- Может, и мы, - все так же спокойно ответил начальник стражи. - У меня выходной, времени много. Могу и не такому научить.
- Да уж ты научишь! - хмыкнула Белла. - Онка, пошли в раздевалку. Специально для меня сделали.
Внутри домика на крючке висели какие-то странные вещи.
- Вот это называется "трусики", - встряхнула одной тряпицей Белла. - Одеваются вот так.
Она быстро показала, как.
- Да ты не красней, а одевайся. Без них так себе штанами все натрешь, что ходить не сможешь. Вот лифчик, надевается на грудь, чтобы титьки из куртки не выскакивали. Вообще-то женщинам полагается грудь туго-туго полотняной лентой обтягивать, чтобы не травмировать ненароком. Но я пробовала - жутко мешает, дышать тяжко, ну ее. Давай, давай, не стой...
Ольга не знала, как там с нагрудной повязкой, но в трусиках и лифчике ей показалось страшно неудобно. В промежности давило и натирало, грудь непривычно сдавливало и, опять же, лямки натирали плечи и под мышками. Ольга натянула штаны, накинула и тщательно застегнула куртку, обвязавшись узким поясом. Куртка была плотной, немногим легче боевого кафтана. Она обратила внимание, что левый рукав у Беллы охватывает синяя ленточка.
- Слушай, а нельзя мне тоже синюю ленточку? - робко спросила Ольга. - А то у меня какая-то белая, некрасивая...
Белла прыснула.
- Глупая ты, - сообщила она. - Цвет повязки означает мастерство. Белый - значит, самый что ни на есть ученик, а зеленый с белыми полосками - мастер. Другие цвета - промежуточные ступени.
- А что значит синий цвет?
- Третья ступень, - пояснила Белла. - Готова? Пошли.
- А обувь? - удивилась Ольга. - Или опять сапоги натягивать?
- Не положено, - объяснила Белла. - Занимаются босиком, чтобы землю чувствовать и устойчивость из нее черпать. Так Ханкер говорит. Спроси у него сама, если хочешь.
Снаружи их уже ждали переодевшиеся мужчины. Рукав Ханкера охватывала зеленая лента с поперечными белыми полосками, о которой только что упоминала ведьмочка. Высокий тролль стоял обнаженным, и только простая белая ленточка охватывала его левый бицепс. Его зеленый чешуйчатый торс поблескивал в лучах восходящего солнца, под кожей ходили могучие мышцы. Ольга невольно залюбовалась им. Она невольно скользнула взглядом к паху, но тот выглядел абсолютно гладким, как у деревянной куклы. Она вспомнила, что, по слухам, мужской уд у троллей втягивается глубоко под шкуру, так что ни мечом, ни копьем не достать. В бою, наверное, очень удобно... Вот только почему у него лента такая же белая? Он что, тоже неопытным учеником считается? Почему-то шепотом она переспросила у Беллы.
- Белая лента означает еще и Ведущего по Пути, - так же шепотом откликнулась та. - Ведущий - не просто мастер, он... ну, как бы большой авторитет в философии. Ну и крутая же у вас компания!
Тролль весело подмигнул девушкам.
- Ну что, пигалицы, готовы? Тогда вперед и с песней! Ханкер, не убей их по-первости.
- Постараюсь, Ведущий, не впервой, - невозмутимо откликнулся тот. - Эй, новобранцы! За мной бегом марш!
Не дожидаясь ответа, он развернулся и неторопливой трусцой двинулся вдоль кромки асфальтированного поля. Хлаш пристроился ему в затылок, за ним побежала Белла. После мгновенного замешательства Ольга с Теомиром присоединились к процессии.
Поначалу бежалось легко. Твердый и почти гладкий асфальт приятно холодил превшие последние осьмицы в сапогах ноги. Сперва бежали довольно медленно, и Ольга озиралась вокруг, оглядывая непонятные решетчатые сооружения и стены, разбросанные по полю там и сям. Но спустя сотню шагов Ханкер ускорил бег, и вскоре Ольге стало не до оглядок. На третьем круге сердце билось, словно загнанный зверек в ловушке. Воздуха не хватало, в правом боку остро кололо при каждом вздохе. Когда, наконец. Ханкер снова перешел на медленную трусцу, девушка едва удерживалась на ногах. Теомир выглядел не лучше. Самым обидным казалось то, что ни Ханкер, ни Хлаш, ни даже Белла словно бы и не запыхались.
Дальше упражнения посыпались, как помет из козы. Махи руками - вверх-вниз, в стороны, по кругу в одну сторону, по кругу в противоположные стороны (что у Ольги получилось только с десятой попытки, не раньше). Разворот туловища - влево, вправо, влево, вправо...
- Не останавливаться! - командовал Ханкер. - Бегом марш, правым боком вперед! Левым! Правая нога идет перед левой! Наоборот! Попеременно! Спиной вперед! Обычный бег, менять направление по моему хлопку в ладоши! И-и-и... Хлоп! Внимательнее! Внимательнее, я сказал! Хлопок! Хлоп! Хлоп! Нормальный бег! Онка, не торопись, не к теще на блины! Держись в строю! Руки вперед, ладошки к земле на уровне пояса, доставать бедрами! Теомир, выше ноги, выше, представь - корни в два аршина толщиной под ногами! Все пальцы себе уже отбил! Бегом! Пятками доставать до ягодиц! Белла, активнее, активнее! Что?.. Мне не интересна твоя лодыжка, в следующий раз не надо запинаться. Стоп! Гусиным шагом в полуприседе марш! Полный присед! Ниже! Еще ниже! Макушку из-за плетня высунешь - стрелу словишь! Теомир, плохо слышишь? Еще ниже! Стоп! На пятки сели, пальцы под себя подогнули, ходом безногого марш! Смотрите за Хлашем, если не понимаете как! Бедра под прямым углом! Переживет твоя нога, Белла, ничего ей не сделается, а сделается - попросишь Онку, она поправит. Развернулись спиной вперед, двигаемся в той же манере! Вы двое, стоп, смотрите за остальными. Поняли? Вперед! Вперед! Вперед!..
Тени уже укоротились на добрый аршин, когда Ханкер милостиво позволил им передохнуть. Ольга с Теомиром со стоном повалились прямо на землю. Ноги, особенно колени, страшно болели, тело ныло как избитое палками. Белла ходила взад-вперед, тяжело дыша, ее лицо блестело от пота, но падать на землю она вроде не собиралась. Сквозь застилающую все усталость Ольга почувствовала что-то вроде зависти. Ханкер с Хлашем, казалось, ничуть не уставшие, отошли в сторону и о чем-то тихо переговаривались.
- Мало?.. - донеслось до Ольги удивленное восклицание Ханкера. - Ха!.. Пять минут на то, чтобы в себя прийти, потом продолжаем.
Теомир застонал. Белла взглянула на него с видом превосходства, но ничего не сказала.
Вскоре занятие возобновилось - и вот тогда оказалось, что предыдущий кошмар - так, разминка перед настоящим.
Ханкер и Хлаш оказались безжалостными учителями. Они показывали боевые стойки и движения - и тут же заставляли повторять их до бесконечности. Двигать ногами следовало не так, как нормальным людям: скользить подошвами по земле, описывая круговые движения, и при том низко-низко приседать. От таких упражнений бедра быстро начали болеть. Но сверх того учителя требовали отжиматься от земли, качать пресс, перекатываться взад-вперед по асфальту (чем дальше, тем более твердому), махать руками и ногами, наносить удары в воздух, правильно выворачивая локти и колени... Боевые движения - "техники", как их называл Хлаш - выглядящие простыми и естественными в исполнении учителей, оказалось совершенно невозможно повторить. Тренировочные захваты и броски причиняли сильную боль в суставах, и один раз, падая, Ольга едва не вывихнула себе руку. Белла тоже сильно растянула запястье, и Ольге пришлось лечить и себя, и ее, что еще сильнее ее вымотало.
Потом начались занятия с "кинжалами" - точнее, изображающими его деревяшками, тупыми, но такими же тяжелыми, как и железные клинки. Когда Теомир попробовал устало хихикнуть, Ханкер пригрозил, что сейчас даст настоящие, чтобы кто-то тут набрался мудрости, ненароком отрезав себе уши. Удары снизу. Удары сверху. Удары сбоку. Клинок вверх, клинок вниз. Отклонять. Парировать. Уклоняться. Ускользать, подталкивая противника так, чтобы тот упал от собственного движения или же поранился своим оружием... Мир превратился в сплошную боль и усталость, и Ольга с трудом удерживалась от того, чтобы грохнуться на землю и напрочь отказаться двигаться. Если учителя считают, что ей надо освоить драку врукопашную... наверное, им виднее. Ее дело - усваивать науку. Слегка утешало лишь, что Белла, да и Теомир выглядели немногим лучше ее - даром что Белла занималась два года, а Теомир парень.
Солнце уже стояло почти в зените, когда Ханкер, смилостившись, прекратил занятие. Ольга с трудом доковыляла до травянистой кромки поля и пластом рухнула на землю. Бросок с выворачиванием кисти... Бросок с кувырком через голову... Бросок с противоходом... Бросок "небо-земля"... Первый контроль - икла. Второй контроль - никата. Третий контроль - пеккье, или салазки. Четвертый контроль - йокла. Пятый контроль - гакка... Она потрясла головой, пытаясь избавиться от карусели перед глазами. Рядом с шумом рухнул Теомир.
- Тёмка, я не выдержу... - простонала Ольга. - Я так не договаривалась. Я травница, зачем мне драться?
- Я бы тоже звезду метнуть предпочел, чем через голову падать... - еле слышно ответил Теомир. - Слушай, давай откажемся, а?
Ольга только охнула в ответ.
- Подъем, лентяи! - склонилась над ними Белла. Ее белая полотняная куртка потемнела от пота. - Скоро обед. Вы как хотите, конечно, но я еще не завтракала. Тёмка, бадья с водой - там, а у нас с Онкой отдельная умывальня. Онка, пошли мыться! Или тебе нравится вонючей ходить?
После обеда Белла убежала, махнув рукой, а Ханкер куда-то ушел вместе с Хлашем, перепоручив Теомира с Ольгой хмурому седоусому воину, назвавшемуся Виваканом. Кожа на лице старика выглядела смуглой, без малого черной, но морщины почти не замечались. Говорил он с каким-то странным щелкающим акцентом, иногда запинаясь и задумываясь, словно пытаясь вспомнить слово. Он молча провел молодых Всадников в оружейную и ткнул пальцем в ряд клинков, зажатых у стенки во что-то, напоминающее деревянные вертикальные козлы.
- Выбирайте, - хмуро сказал он. - У тебя, парень, оружие какое есть?
- Меч... был, - нахмурился Теомир. - Только его Каратели огнеплетью сломали. Теперь ничего нет.
- Ага. Тогда бери саблю, какая приглянется, а ты, девка - два кинжала.
Он отошел в сторону и прислонился к стене, скрестив руки на груди.
- Что такое сабля? - неуверенно спросил Теомир, озадаченно оглядывая оружие.
- Сабля... - Седоусый запнулся, потом ткнул пальцем: - Вот. Сабля - меч по-вашему.
- А зачем второй кинжал? - недоуменно спросила Ольга. - Запасной?
- Зачем запасной? - удивился Вивакан. - Оба боевых, один в правой руке, другой в левой.
Склизнул металл, и в его руках неведомо откуда возникли два клинка. Он оторвался от стены и двинулся к Ольге. Ножи в его руках неуловимо замелькали, вспарывая воздух перед лицом ошеломленных ребят.
- Понятно? - Ножи исчезли также неожиданно, как и появились. - Выбирайте, не стойте с открытыми ртами.
Уважительно косясь на вновь замершего у стены Вивакана, Ольга вытащила из стойки первый попавшийся кинжал. Он оказался недлинным, короче локтя, без гарды, с какой-то хитрой вязью на клинке у рукояти. Конец у него загибался на манер багра, с острым обратным крюком. Она вопросительно взглянула на учителя, но тот отрицательно покачал головой.
- Тяжеловат для начала, - пояснил он. - Да и не в пару твоему. Возьми чего-нибудь попроще.
Пожав плечами, Ольга воткнула клинок на место и вытащила простой кинжал с узкой крестовиной. Она покачала его на пальце, оценила баланс, пару раз рассекла воздух и снова взглянула на Вивакана. Тот коротко кивнул, и Ольга взяла в пару второй такой же.
Тем временем Теомир с горящими глазами ходил вдоль ряда стоек. Изредка он проводил пальцем по рукояти то одного, то другого клинка, но тут же отдергивал руку, будто испугавшись. Его взгляд метался между диковинными ножами и мечами самой разнообразной формы. Одни больше походили на трезубец. Другие имели форму выщербленого круга, направленного крайними остриями вперед и чуть вбок. У третьих из рукояти в разные стороны отходили два, а то и три клинка. Парень долго присматривался к удивительному двухклинковому кинжалу с волнистыми обоюдоострыми лезвиями и небольшим щитом, закрывающим рукоять, но потом, вздохнув, шагнул в сторону. Подумав, он вытащил из стойки простой на первый взгляд кинжал чуть длиннее локтя, но тот, сухо лязгнув, неожиданно раскрылся в трилистник. Испуганно ойкнув, Теомир уронил оружие на пол и отскочил назад, спрятав руки за спину. Вивакан, слегка усмехнувшись, шагнул к нему, подобрал с пола кинжал и поднял его повыше.
- Называется тройной пружинный нож, чануга по-нашему, - пояснил он. - Делаешь вот так, - Вивакан повернул шишечку на рукояти, - и он складывается. Не балуй, парень, сначала что попроще возьми, ага. Дай-ка я тебе подберу, а то застрянешь тут до завтра.
Подумав, оружейный учитель вытащил из стойки меч длиной примерно в полсажени. Его слегка изогнутое заостренное лезвие имело два дола, овальный плоский эфес и длинную рукоять. Взвесив его на руке, он взмахнул клинком сверху вниз. Лезвие с едва слышным шипением рассекло воздух.
- Тоскала - хорошая сабля, - одобрительно сказал Вивакан. - Тролли ее любят. Ханкер просил, чтобы тебе дали полутораручную саблю... меч. Держи. Пошли, да?
Вивакан привел их на давешнюю площадь, где с утра Ханкер обучал их рукопашному бою.
- Нож, - приказал он Ольге, протягивая руку. Та поспешно вытащила клинок из ножен и вложила в руку учителю. - Сейчас делаешь так...
И утренний кошмар начался снова. Верхняя позиция! Нижняя позиция! Удар! Блок! Разворот! Не стискивай рукоять, словно весло! Укрой нож за спиной! Вторая рука перед собой, пустая или с клинком! Замах как следует! Веерная защита!..
Мышцы, еще не отошедшие после первой тренировки, очень быстро снова налились усталостью и болью. Однако на сей раз желания бросить занятие Ольга не испытывала. Где-то внутри нее начал зарождаться тихий восторг. Кинжалы постепенно превращались из мертвых кусков железа в нечто родное и давно знакомое. Откуда-то появилась твердая уверенность, что она выстоит в любом бою, что убивать и есть ее предназначение.
Кинжалы казалось, тихо напевали, рассекая воздух, и ее душа пела вместе с клинками. Она поймала странное выражение на лице Вивакана, и неожиданная бурлящая ярость поднялась откуда-то из подсердечья. Она мягко повернулась в сторону учителя, ее кинжалы метнулись к пожилому воину. Чуть отступив, тот парировал ее удар своими ножами, сталь лязгнула о сталь, и Ольга резко остановилась. Кинжалы выскользнули из рук и зазвенели по асфальту, сердце забилось словно подстегнутое плетью, а клинок учителя взблеснул перед глазами. Девушка безвольно опустила руки вдоль тела и с ужасом уставилась на Вивакана. Весь ее восторг куда-то испарился. Теомир пораженно смотрел на них, застыв с поднятым над головой мечом.
- Ты чего, девка, сдурела? - с удивлением спросил Вивакан. - Я же тебя ненароком порезать мог! Князь бы с меня голову снял. Не торопись, успеешь еще со мной поработать, только научись сначала.
- Я... я не хотела... - язык с трудом повиновался Ольге. - На меня что-то нашло... Прости, учитель...
- Не хотела? - удивился Вивакан. - Ну-ну. Значит, от тебя в драке подальше держаться надо. Видывал я таких, они в бою всех подряд крушили, что своих, что чужих...
- Я не знаю... - Ольга виновато опустила голову. - Раньше такого никогда не случалось. Сначала я... сначала мне... в общем, стало радостно, а потом...
Вивакан внимательно посмотрел на нее.
- Подбери ножи, да, - сухо сказал он. - Продолжим.
Тилос, по своему обыкновению, боком сидел на подоконнике, болтая в воздухе свободной ногой. Качнув головой, он прервал созерцание плаца и повернулся к закинувшей руки за голову Танзиле.
- Думаю, осьмицы две, максимум три, не больше, - задумчиво произнес он. - Знаю, что два периода обещал, но все же... Не рискну дольше нарываться, у Майно терпение не безгранично. Он, конечно, не такая уж сволочь, но мне на его месте я точно не понравился бы. Ха!
- Интересно, что такого сделали дети, что стали личными врагами Разрушителя? - пробормотала Танзила, поудобнее устраиваясь в кресле. - Так и не скажешь?
- Много будешь знать...
- ...скоро состарят. Знаю-знаю, - отмахнулась от него министр иностранных дел. - Твоими устами мне бы уже лет двести исполнилось.
- А ты хорошо сохранилась, для двухсотлетней-то, - ухмыльнулся Тилос. - Может, отдать тебя в цирк? Публика бы валом валила...
- Тилос, прекрати заговаривать зубы, - немного резко откликнулась Танзила. - Я пашу как проклятая, чтобы обеспечить тебя информацией, а ты ключевые данные скрываешь! В Талазене опять прикончили нашего осведомителя, резидент в Хамире, скорее всего, погиб, с ребятами у жугличей уже два пять осьмиц как связи нет, в Граше нашим посланникам вежливо намекают, чтобы не нагличали, и открытую слежку пускают, а ты в угадайку со мной играешь! Знаешь, вот плюну на все, и расхлебывай сам. Чесслово!
- Не кипятись, Танечка, - устало сказал Тилос. - Я тоже вымотан как собака. За последнюю вылазку на меня трижды покушались, причем в третий раз весьма профессионально. Хорошие в Граше кистени... Череп у меня каменный, а то гнил бы сейчас в канаве.
- А кто тебя просит шляться куда не просят? - удивилась Танзила. - Сидел бы дома, как все порядочные князья...
- Я, значит, непорядочный? - хмыкнул Серый Князь. - Ладно, пусть так. А насчет наших гостей - честное слово, незачем тебе знать. Пользы ну абсолютно никакой, поверь, а радости в жизни не прибавится. Для нас одно сейчас важно - Майно пустит по их следу всех, кого сможет. У нас появился шанс даром вычислить всю его резидентуру. Вот и занимайся. А кто они... Тебе-то что?
- Дурак ты, Тилос, и не лечишься, - обиженно заявила глава иностранного приказа. - Они ему чем-то насолили, факт. Может, и мы ему также насолить сможем, только поумнее? Чтобы самим не попасться.
- Насолила одна такая... - Тилос спрыгнул с подоконника. - Не сможем мы, и точка. Забудь. И потом, мы с Майно не воюем, забыла? И он с нами - тоже. Нейтралитет у нас... более-менее.
- Мы с ним - нет, - охотно согласилась его собеседница. - А вот насчет его с нами... Интересно, он сам знает?
- Что ты имеешь в виду?
- Известно, что в Талазене моего человека завалил орк, судя по одежде - явно не местный, откуда-то издалека. Где на Западном континенте живут орки? Ясно где - только в Орочьем лесу, в Хамире да в Талазене, но работал явно не горожанин. А где в последнее время шлялись комиссары нашего Великого дерьма? Продолжать?
- Совпадение, - пожал Тилос плечами. - Доказательства есть? По глазам вижу, что нет. А интуицию к делу не подошьешь. Обычное дело - отбился орк от своих, когда Майно их на бойню послал, попал в чужой город, повздорил... Кстати, о комиссарах. Что с теми жмуриками?
- Ханкер говорит, что у скал подобрали тридцать восемь мужиков, по оружию - Каратели, но одежда местная. Наши ребята поработали с ними, а скелеты аккуратно разложили там и сям. Огнеплети переданы в арсенал.
- Труп командира?
- Не нашли, - Танзила неуверенно заерзала в кресле. - Ты уверен, что он там был?
- Я лично свернул ему шею, - нахмурился Тилос. - Кажется, еще ни один, кого угораздило попасть мне в лапы, не выжил. Не понимаю...
- Значит, кто-то успел утащить его до нас, - Танзила побарабанила пальцами по подбородку. - Возможно, за Карателями кто-то приглядывал издалека. Зачем им, интересно, понадобился труп?
- Вот и я про то же... Ладно, свободна. Мне тут поработать немного надо.
Женщина встала, но задержалась в дверях.
- И все же, кто они такие, наши гости? - задумчиво произнесла она. - Знаешь, у Ханкера от изумления глаза на лоб лезут. Говорит, они за полдня научились тому, на что ему, еще пацану, понадобился период. Период тренировок с утра до ночи! Ты уверен, что не можешь найти нам в гвардию еще пару сотен таких же?
- То ли еще будет, милая! - подмигнул ей Серый Князь. - Скоро они Ханкера на завтрак кушать начнут, просто для разминки. Но других таких, боюсь, нам не найти.
Тихо щелкнул замок на двери. Тилос вернулся к окну и снова задумчиво стал смотреть на плац.
- То ли еще будет, ё-моё... - тихо пробормотал он.
Колдовскому ремеслу обучал маг по имени Шиссак - нестарый на вид орк (впрочем, кто их разберет, орков - все мохнатые, и оттенок шерсти ничего не значит), с исполосованным шрамами лицом, не расстававшийся с увесистым посохом в полтора своих роста. После ужина он бесцеремонно вошел в гостевой домик, ухмыльнулся и приветственно дернул ушами Заграту, вежливо кивнул остальным и ткнул в Ольгу пальцем.
- Ты - колдунья. Я - Шиссак. Пошли, учиться пора. Тилос сказал.
- Я? - растерялась девушка. - А... ага, иду.
Она с трудом поднялась со стула - все тело болело от усталости - и заковыляла к двери.
- Погоди, уважаемый Шиссак, - вежливо попросил его тролль. - Не возьмешь ли с собой еще и паренька? Похоже, ему тоже есть чему поучиться.
Он кивнул на удивленно распахнувшего глаза Теомира.
Шиссак критически окинул Теомира взглядом щелочек-глаз и меланхолично поднял бровь.
- Чего же не взять, - безразлично сказал он. - Может, и вколочу в него чуток науки. Пошли, парень, и ты с нами.
- Эй! - слабо запротестовал Теомир. - Я... я не готов! Я устал! Хлаш, давай я потом колдовству поучусь...
- Цыть! - прикрикнул на него угрюмый Телевар, после встречи с Танзилой ходивший как в воду опущенный. - Хлаш дело говорит. Лишнее умение только на пользу пойдет. И устал ты не больше Онки. Давай, топай, топай!
Теомир перевел растерянный взгляд с тысячника на Хлаша и обратно. Заграт, любовно оглаживающий новый посох, подмигнул ему.
- Давай, паря, - прохрипел он. - Потом еще спасибо скажешь. Оттягиваться - так на полную катушку!
Тяжело вздохнув, Теомир поплелся за уже вышедшими из домика Ольгой с Шиссаком. Когда за ним захлопнулась дверь, Хлаш повернулся к Телевару.
- Чего-то ты какой-то смурной, - полувопросительно произнес он. - Узнал что скверное?
Телевар угрюмо мотнул головой.
- Да уж дождешься в наше время хорошего, - пробормотал он. - Баба, что по иностранным делам здесь главная...
- Танзила, - подсказал Хлаш.
- Точно. Полдня мы с ней сидели сегодня. Эту... карту разглядывали. Ну, такая штука, на которой вроде как наши края нарисованы. Смахивает на картину, что давеча в подвале видали, только на какой-то шкуре-не шкуре нарисована, плоская и пятнистая.
- Видал я карты, - кивнул Хлаш. - Обычно в мелочах плохо местности соответствуют, но полезны, если хочется общую картину понять. Надо посидеть в местном книгохранилище, посмотреть, что из карт здесь есть. Никогда не знаешь заранее, куда занесет.
- Ты еще молодой, - скривился Телевар. - А я стар уже новые штучки-дрючки осваивать. Всю жизнь по памяти да приметам табуны-обозы водил, и сейчас карты с собой таскать не собираюсь. Ладно, не суть. Наши восточные земли почти полностью под жугличей ушли, а хамирские - каким-то харазгам...
- Харазги - те, кто осадные башни под Хамир приволок, - пояснил Хлаш. - Народ такой, обитает к востоку от земель Приморской империи. И что?
- Как - что? - возмутился тысячник. - Я, сколько себя помню, по тем землям коней гонял! Уж и не пересчитать, сколько раз на закат откочевывал да назад возвращался! А сейчас какие-то грязные жугличи наши исконные пастбища своими мохноногими ублюдками травят... Если я правильно ее понял, нас сейчас на закатные земли загнали, кто в живых остался! Там же трава вся повыбита, мы тем степям как раз отдых даем... давали!
Телевар скрипнул зубами.
- Как подумаю, что вы без меня за Майно пойдете, аж скулы от злости сводит. Я бы ему в глотку зубами вцепился! Да прав, видно, князь - только на шее у вас камнем повисну. А все же - Онка с Теомиром совсем ведь детишки еще! И их - одних?
Он помолчал.
- И Танзила тоже мне - все кишки вымотает, а толком ничего не скажет. Только и добился от нее, что к своим меня отправить хотят, а с чем да как - помалкивает.
- А она сама знает, как? - встрял Заграт. - Сколько сотен верст до вас ныне сквозь жугличей продираться надо? Погодь, придумают - скажут. Может, опять посадит тебя Тилос на закорки да и приволочет к своим.
Телевар волком посмотрел на него и уставился в окно.
Вопреки ожиданию, Шиссак не пошел далеко. Он бухнулся на траву в десятке шагов от гостевого домика и приглашающе похлопал ладонью около себя.
- Присаживайтесь, котята, - заявил он. - Травка зеленеет, солнышко теплое, мухи жужжат - чего еще для полного счастья надо? Да садитесь же, не стойте столбом!
Ольга с Теомиром, переглянувшись, опустились на землю. Заходящее солнце зеленоватыми пятнышками пробивалось сквозь мельтешащую листву, легкий теплый ветерок обдувал кожу.
Орк неспешно извлек из-за пазухи зазубренный нож и повертел его перед собой.
- Смотрите, - спокойно сказал он. - Вот ваш враг. Он умеет вредить даже после того, как драка закончилась. Если вас полоснут по крупной жиле, истечете кровью. Если клинок отравлен или просто грязен - умрете от яда или черной гнили. Если перерезать связки, до конца жизни не сможете владеть рукой или ногой, а уж конец себя ждать не заставит. Нож - то, что вы должны ненавидеть так сильно, как только можете.
- Но меня... нас учат драться на ножах... - растерянно пролепетала Ольга.
- Одно другому не мешает, - скривился орк. - Я тоже могу глотку перерезать не хуже иного другого. Я о другом. Некоторым нож или меч - что брат родной. Они едят с мечом у пояса, спят с клинком под подушкой, даже в сортире присядут - и то кинжал надрачивают вместо члена. Такие, к счастью, долго не живут. В бою они не о своей жизни думают, а том, как бы железу дать крови напиться.
Ольга поежилась. Она вспомнила свое сегодняшнее нападение на Вивакана, и по ее коже пробежали мурашки.
- Если хотите стать целителями - помните, что я сказал. Острое железо - враг, враг смертельный, вековечный. Если полюбите убивать, вам не исцелить даже себя. Если равнодушны к смерти - сможете лечить по мелочам. Но мастером можно стать, только если ненавидеть клинок и то, что он воплощает - смерть, боль, страдание. Понятно? - Шиссак пристально взглянул на Теомира. - Раньше исцелять приходилось?
- Нет... - пробормотал тот. - Я вообще не знал, что могу...
- А кто сказал, что можешь? - удивился орк. - Каждому орку и человеку дано управлять Силой, но не все хотят, а уж исцелять и вовсе получается у немногих. Ты, девка, целитель, по глазам вижу, а вот с парнем мы сейчас разберемся. Ну-ка, как тебя, дай руку!
- Теомир я, - нехотя пробормотал тот, но руку протянул.
Шиссак властно повернул ее ладонью вниз, задрал рукав рубахи и мгновение поизучал предплечье.
- Так, - крякнул он. - Ну что, Теомир, исцеляй!
Его нож рыбкой скользнул в воздухе, и на коже парня взбухла кровавая полоса. Теомир непонимающе взглянул на нее, потом охнул и попытался зажать рану второй рукой, но Шиссак отбросил ее в сторону. Ольга прижала руки к губам.
- Нет уж, парень, так дело не пойдет, - угрожающе сказал Шиссак. В глубине его сузившихся до щелок зрачков загорелись кровожадные оранжевые огоньки. Нож недвусмысленно уперся в грудь Теомиру. - Попробуешь хвататься руками - всю шкуру на ремни располосую! Ну-ка, лечись, живо!
- Как!? - почти взвизгнул Теомир, с ужасом глядя на струйку крови, стекающую на траву. - Я не умею!
- А ты научись, - язвительно посоветовал учитель. - Смотри, продолжишь дурацкие вопросы задавать - кровищей истечешь!
Ольга сделала движение в сторону Теомира, но нарвалась на бешеный взгляд орка и тихонько опустилась обратно.
- Почувствуй в себе Силу, парень! - тихо посоветовал шаман. - Давай же!
Теомир зажмурился так, что из его глаз потекли слезы. Его скулы свело от страшного напряжения, вытянутая окровавленная рука задрожала.
- Почувствуй тепло у раны, - подсказал Шиссак. - Возненавидь мой нож! Он попробовал твоей крови и хочет еще. - Неспешным движением он снова полоснул по коже Теомира. Тот отчаянно вздрогнул. - Ну!
Теомир глубоко, но прерывисто вздохнул и распахнул веки. Нож угрожающе блестел у него перед глазами. Парень уставился на него немигающим взглядом, в котором начал разгораться гнев.
- Никогда... - пробормотал он. - Никакое железо... Не позволю...
На кончиках пальцев раненой руки взбухли маленькое огненные капли, кисть окутало сеточкой молний. Шиссак вскочил на ноги и быстро отступил назад на пару шагов.
- Не я, парень! - предупреждающе произнес он. - Не я твой враг. Думай о ноже, не обо мне! О ране!
Теомира затрясло. Огненные капли слились в один небольшой комочек пламени, тот сорвался и косо ушел в землю. Запахло паленой землей. Внезапно, словно сломавшись, парень бессильно откинулся на траву.
- Не могу... - пробормотал он. - Шиссак, я не могу...
- Чего не можешь? - удивился тот, скаля клыки в ехидной ухмылке. - Взгляни на руку, олух!
Ольга с Теомиром уставились на рану. Вернее, на два покрытых кровавой пленкой тонких шрама. Последняя капля крови соскользнула с кожи и укатилась в траву.
- Вот и все, - ухмыльнулся Шиссак. - Только ты уж решай заранее, что хочешь делать: лечить али калечить. Ежели калечить, то не ко мне обращайся, к Жекару, он у нас умелец. Ну-ка, дай руку. Да не бойся, кромсать больше не стану.
Он задумчиво прищурился на шрамы, легонько дунул на них и куском травы стер кровь. Шрамы исчезли, как и не бывало.
- Вот и все, птенчики. Первый урок окончен. Теперь урок номер два.
Он не спеша провел лезвием ножа по собственному предплечью. Шерсть вокруг разреза сразу окрасилась темной кровью.
- Ты! - он кивнул Ольге. - Лечи, пташка. Без рук! - грозно рыкнул он. Ольга поспешно отдернула руку и спрятала ее за спину.
- Я не умею... - растерянно сказала она.
- Теперь ты мне сказки рассказываешь, - вздохнул Шиссак. - Сначала парень, теперь девка... У вас что, племя трубадуров? Лечи, я сказал!
Тяжело вздохнув, Ольга сосредоточила взгляд на ране и закусила губу. Какое-то время он молча таращилась, потом ее плечи поникли. Сила кипела внутри, просилась наружу, но упорно отказывалась течь в нужную сторону.
- Не получается, - печально сказала она. - Я привыкла руками.
- А ты представь, что твоя рука лежит на моей, - терпеливо подсказал орк. - Представь тепло в своей ладони, только ладонь невидимая, призрачная. Нетрудно, точно тебе говорю. Да не думай ты о том, что не умеешь! - внезапно рассердился он. - Мне что, кровью истекать, пока ты глупостями занимаешься?
Ольга снова сосредоточилась на ране, но спустя какое-то время молча покачала головой.
- Ох ты, кулема... - разочарованно протянул маг. - Ладно, давай как умеешь...
Ольга радостно кивнула и с готовностью провела рукой над порезом. Знакомое тепло толкнулось в ладонь, мгновенное жжение от чужой боли - и кровь перестала течь.
- Деревенщина, - поморщился Шиссак, и Ольгу кольнула мгновенная обида. - Ладно, само придет со временем. Или...
Его задумчивый взгляд остановился на Теомире. Тот проворно отполз назад, не спуская с Шиссака настороженного взгляда.
- Неплохо бы, но ты и так перетрухал. На мне, конечно, не стоило первый урок проводить...
- Почему? - удивилась Ольга. - У меня же получилось...
- Не так, как надо, - отмахнулся Шиссак. - Но я таки орк, а ты человек.
- Ну и что?
- Не знаешь? - брови мага изумленно полезли на лоб. - Да кто же тебя учил, коли самых простых вещей не рассказал?
- Ну... - смутилась Ольга. - Бабка Золашиха, мать немного, еще другие...
- Понятно. Бабка Золашиха с дальнего хутора, оно и видно. Ладно, слушай, и ты, парень, тоже.
Он помолчал и вдруг заговорил слегка нараспев, в весьма странной для орка манере:
- Четыре расы есть в мире - орки, люди, тролли и животные бессловесные. Некоторые по глупости еще одну расу, растительную, называют, но их слушать не след. Каждая раса Силой по-своему владеет, по-своему управляет. Орки мускулами слабы да ростом не вышли - пять орков с одним троллем не всегда справятся. Ушли бы мы с матери-земли к предкам уже давно, кабы не шаманы наши, маги по-вашему. Стрелы они отводят, проклятья на врагов бросают и волков-соратников призывают. Нет других колдунов в мире, нашим равных, потому и живы мы до сих пор.
Тролли, нам в противоположность, ростом высоки и мышцами могучи, в воинских искусствах равных себе не имеют. Лучшие бойцы они, князья да императоры из них гвардию себе набирают, да не каждый тролль еще согласится в услужение пойти. Но уж те, что пошли, на вес золота ценятся. Одна беда - Силу колдовскую себе подчинять не умеют, и плохонький маг с немалым тролличьим отрядом шутя справится.
Вы же, люди, ни то ни се, серединка на половинку. Силой мускульной и Силой эфирной одинаково владеете, хотя бойцы не лучшие и маги средненькие. Но поскольку все в себе сочетаете, лучше всего воевать умеете. Отряд, из одних людей составленный, лучше дерется, чем чисто орочий или чисто тролличий, хотя лучший боец-человек против тролля-середнячка не выстоит, и лучший маг-человек с простым лесным шаманом не всегда сравняется.
Для ремесла же нашего целительского то важно, что чем лучше Силой владеешь, тем хуже на тебя чужая магия действует, даже лечебная и иная полезная. Здесь как и с мышцами накачанными - чем более могуч ты, тем тяжелее тебя на землю сбить, даже в потасовке дружеской.
- С животными проще, - Шиссак неожиданно отбросил высокопарный напев. - Они Силой своей не владеют, хотя и пропускают через себя, как и все живое. Ну, словно плывут по течению. Их лечить легче всего. Завтра вечерком на конюшни прогуляемся, там пара коней приболели. Ты ведь лошадница? Вот и покажешь, что умеешь. Потом до лазарета доберемся - сегодня по говорилке сообщили, что один кривоногий патрульный в горах в расселину сорвался, надо ему ребра чинить. Там и попрактикуетесь. А на сегодня все. Знакомство закончено. Вопросы есть?
Ольга с Теомиром поднялись с травы, разминая ноги.
- Шиссак, скажи, пожалуйста... - неуверенно начала Ольга.
- Пожалуйста, - немедленно отреагировал орк. - Что-то еще?
Ольга недоуменно посмотрела на него, затем смущенно хихикнула.
- Да нет... - Она замялась. - Скажи, а почему ты шрамы у себя на лице не уберешь? Тебе же, наверное, легко...
- Шрамы? - страшно удивился орк. - Шрамы украшают мужчину. С чего я их убирать должен?
- А-а... - протянула девушка. - Понятно.
- Шиссак, скажи, а тебя так же учили, как ты меня сегодня? - Теомир старательно избегал орочьего взгляда. - Я... спасибо тебе, конечно, но как-то не хочется повторять...
- Меня? - фыркнул Шиссак. - Я вас, котят мокроухих, пожалел. Нас с того учить начинали, что вену ножом вскрывали. Не управишься шустро - к предкам отправишься. Потом учителя себе вены резали. Не успеешь кровь остановить - помрет учитель, а тебя на медленном огне поджарят. А последняя проверка такая: меня с подружкой в лесу вроде бы как бандиты из чужого клана прихватили да глотки перерезали. Как хочешь, так и выкарабкивайся. Начнешь трепыхаться - или сам к праотцам отправишься, или подружку свою туда отправишь. Я-то справился, а вот друган мой - нет. Так-то вот. А сегодня что, сегодня меня Тилос попросил особо не увлекаться...
На том длинный и тяжелый день и завершился.
От дня двадцать девятого и далее. Лесная долина, оно же Серое Княжество
Потянулись длинные, до отказа заполненные дни. Перекусив с утра чем-нибудь вроде сухих лепешек с водой или донельзя жидким пивом, Ольга с Теомиром шагали на плац, как его называли местные, и до самого обеда выматывались в упражнениях. Часто Ханкер только начинал тренировку, потом кивал Хлашу и уходил куда-то по своим делам. Манера тролля вести занятия отличалась от манеры начальника стражи, но доставалось молодежи не меньше. Белла, сначала посматривавшая на Ольгу с Теомиром свысока, уже через несколько дней приобрела тот же замотанный вид, что и молодые Всадники. Обе девушки заметно осунулись, Теомир стал совсем угрюмым и неразговорчивым, но у молодых Всадников дело продвигалось вперед с пугающей скоростью.
Через осьмицу они уже с уверенностью проделывали то, что называлось "высокой страховкой". Со стороны она выглядела так: нападающий вдруг хватался за партнера, затем взлетал в воздух, переворачивался через голову и с грохотом падал на твердый асфальт. Хотя казалось, что он должен переломать себе все кости, Хлаш с Ханкером каждый раз вставали на ноги с невозмутимыми лицами, не проявляя ни малейших признаков мучительной боли от повреждений. Поначалу перепуганная Ольга наотрез отказалась обучаться страшному трюку. Однако Хлаш, незаметно подмигнув Вивакану, неслышно зашел ей за спину и, когда Ханкер демонстрировал бросок с выкручиванием кисти, неожиданно ухватил за шиворот куртки и штаны и рывком поднял в воздух. С истошным визгом Ольга сделала в воздухе переднее сальто и плашмя рухнула на землю. В последний момент Хлаш пинком вышиб в сторону отчаянно вытянутую к земле руку, и девушка приземлилась в показанном ранее Ханкером положении - ноги скрещены, нижняя рука вытянута вдоль туловища, голова зависла в вершке над подставленной на всякий случай ступней тролля. Ольга хватала ртом воздух, отстраненно раздумывая, заплакать горючими слезами или просто потерять сознание, когда до нее дошло, что она цела и невредима. Нет, отбитые ягодица и ладошка заметно саднили, но кости вроде остались целы, ничто не вывихнулось и даже дыхание не отшибло. Она расслабилась и безвольно распростерлась на земле, с упреком взглянув на склонившиеся над ней ухмыляющиеся рожи учителей. Ей вдруг вспомнилось мгновенное ощущение полета.
- Подъем, красавица, - ткнул ее ногой Ханкер. - Не изображай мертвого лебедя. По глазам вижу, что понравилось.
- Видишь? - спокойно добавил Хлаш. - Я же говорил - выглядит страшно, а на деле не больно.
- Ничего себе - не больно! - проворчала Ольга, нехотя поднимаясь на ноги и потирая бедро. - Небось синяк посадила...
- Не сопротивлялась бы - не посадила бы даже и синяка! - назидательно сообщил Ханкер. - Лечи пока. Теомир, твоя очередь!
Несмотря на весь предыдущий опыт, Белла так и не смогла научиться высокой страховке. Она нервно вздрагивала, когда кто-нибудь из учителей оказывался у нее за спиной, и старалась повернуться так, чтобы держать его в поле зрения. Когда потерявший терпение Ханкер подступился к ней с целью проделать то же, что и с Ольгой (Теомир в конце концов научился кувыркаться сам), она истошно завизжала и грохнулась задницей на землю с несказанным ужасом в глазах. Ханкер только рукой махнул.
- Год назад я уже пробовал, - проворчал он Хлашу. - Тот же фокус выкинула. Ну ее...
После обеда Ольгу с Теомиром уводил Вивакан. После памятного - во всяком случае, Ольге - нападения он начал относиться к ученикам с некоторой настороженностью, хотя гонял их в хвост и в гриву. Ольга, в свою очередь, изо всех сил старалась держать себя в руках, хотя тот же безумный вихрь подхватывал ее еще несколько раз. В такие мгновения она вызывала перед внутренним взором скуластые раскосые лица жугличей, образы сожженных деревень и разоренных стоянок. Вивакан старался держаться в стороне, но, когда приступ ярости проходил, с ухмылочкой сообщал, сколько раз она умудрилась погибнуть, напоровшись на чужой нож. Затем муштра возобновлялась.
Ольга не знала, происходило ли то же самое с Теомиром, но с каждым днем у него все лучше и лучше получались задаваемые Виваканом уроки. Вскоре после того, как они освоили высокую страховку, Вивакан присоединился к Хлашу и Ханкером, после чего все трое уже не отставали от учеников с утра до самого ужина. Ольга с Теомиром учились кувыркаться с кинжалами (а Теомир и с мечом), не выпуская из рук сначала один клинок, а потом и два. Сначала они занимались акробатикой на ровном месте, потом в прыжке через присевшего на корточки Хлаша, затем - через летящую на уровне пояса палку, вскоре сменившуюся деревянным, а потом и боевым мечом. Оказалось, что многие приемы безоружного боя можно, почти не изменяя, использовать и против вооруженного соперника.
- Помните - враг хочет вас убить, - наставлял их Ханкер. - Здесь, на тренировке, вы можете придержать удар, а в бою вас распластают от плеча до пояса, оглянуться не успеете. Но здесь же кроется и ваше преимущество - сдержать мощный удар ох как нелегко!.. Двигайтесь - и тяжелый противник в броне вас никогда не достанет. Вон, Хлаш - здоровяк, каких поискать, но ведь не всякая кошка за ним угонится...
Наблюдая, как Хлаш с Ханкером текуче уклоняются от яростных ударов Вивакана, Ольга казалась себе слабой и никчемной. Мастера неизменно оказывались у него сбоку или за спиной, намечая смертельные броски и удары, а тот, покрытый испариной, скалил острые белые зубы почти в непритворном боевом бешенстве. Впрочем, случалось и мастерам Пути застывать, опасно балансируя перед замершим у горла или живота клинком мечника.
- Высокий рост - преимущество, которым еще надо уметь распорядиться, - пояснял Хлаш, в очередной раз обрушившись на землю от броска Ханкера. - Малый рост - тоже преимущество. Сила не всегда важна для победы, но и слабость свою надо уметь использовать. И помните - мастеру проигрывают не потому, что напали неудачно или из неудобной позиции, потому что ниже ростом или слабее. Ему проигрывают лишь потому, что напали. Путь - не только воинское искусство, но прежде всего умение жить в гармонии с окружающим миром. Если противник хочет вас испугать, он испугается сам. Если хочет убить или искалечить - сам окажется убит или искалечен. Относитесь к нему так, как он относится к вам...
После ужина, а иногда и раньше, наступала пора Шиссака. Маг-целитель больше не заставлял их резать себя. Вместо того Ольга с Теомиром лечили захворавшую скотину или редких больных. Тем не менее, благодаря тихим подсказкам орка Ольга научилась гораздо лучше ощущать, как сквозь руки и голову струится теплый поток Силы. Чужая боль уже почти не отдавалась внутри, вызывая слабость и потерю концентрации, Сила смывала ее куда-то далека-далеко. Теперь, вызвав в себе ненависть к оружию, девушка могла зарастить страшную рубленую рану и даже не вспотеть.
Вскоре ей пришлось применить новые умения на практике. Ночные тати нагнали затемно подошедший к вратам долины обоз, и четверо обозных стражей рубилась с ними долгие минуты, пока сухой дождь арбалетных стрел Серого Княжества не вымел грабителей. Трое стражей, однако, погибли, а четвертого с тяжкими ранами привезли в лазарет. Шиссака срочно вызвали по говорящей коробочке, называемой "рацией", и Ольга во второй раз в жизни оказалась на самоходной телеге, бешено мчащейся по лесной дороге. Сейчас повозкой управлял самолично Тилос. Спустя минуту он, тихо выругавшись сквозь зубы, погасил мечущийся по стволам деревьев тусклый фонарный свет, и дальше повозка неслась в полной темноте, лишь тускло мерцали глаза Серого Князя. Ольга сжалась в комок, каждый миг ожидая страшного удара, но все обошлось.
Раненого спасли - Ольга затянула рубец, протянувшийся через всю грудь воина, а Теомир под пристальным взглядом учителя залечил несколько мелких царапин и синяков, после чего обессиленно сел прямо на пол. Шиссак ухмыльнулся ему, а Тилос окинул Ольгу пристальным взглядом и наградил коротким одобрительным кивком.
А еще Шиссак учил их разбираться в травах. До того Ольга считала, что понимает в них не хуже прочих. Но когда выяснилось, что невзрачный серый цвет поребрицы быстро излечивает расстройство желудка, а порошок из сорного синего желудя снимает нагноение на ранах и даже иногда излечивает антонов огонь, она начала стараться не упускать ни единого слова шамана.
Отряд собирался целиком лишь поздно вечером, перед самым сном. Телевар или пропадал с Танзилой, делая таинственное лицо при расспросах, или в одиночестве гулял по аллеям, погруженный в тягостные мысли. Впрочем, иногда он присоединялся к занимающимся на плацу. По приказу Тилоса его допустили в оружейную, откуда он вышел с парой коротких копий и одним длинным. Поначалу Вивакан пытался поправлять его, но вскоре раздраженный Телевар отбросил короткое копье и напал на Вивакана с длинным. Тот выхватил меч и кинжал. Спустя полчаса противники, взмокшие и в изорванной одежде, чуть не в обнимку ушли с поля, уселись под раскидистым деревом - кажется, кленом - и долго обсуждали что-то яростным шепотом. На следующий день Вивакан приволок с собой пару полукруглых топоров, насаженных на длинные пики, и они с Телеваром долго рубились на них, начисто забыв про своих подопечных. Хлаш хмыкнул и до самого вечера гонял Ольгу с Теомиром в одиночестве - Ханкер отлучился куда-то по делам.
Спустя две осьмицы после начала занятий Ханкеру с Виваканом отдали в обучение нескольких новичков. Среди них преобладали смуглокожие соплеменники Вивакана - их племя называлось сапсапами и жило далеко на юге, в Караграше, занимаясь овцеводством. На общем они говорили плохо, а их собственный язык, фаттах, не походил вообще ни на что, и общаться с ними Всадники не могли. Теперь Ольга с Теомиром и Беллой чаще занимались самостоятельно, поскольку обучение у новичков шло туго, и внимание учителей почти полностью отдавалось им.
Новая неприятность пришла, откуда не ждали.
Однажды хмурым дождливым утром Белла спустилась в подвал замка. Хмуро пнув нехотя открывающуюся дверь и привычно вздрогнув от ощущения сосущей пустоты глубоко внутри, она прошла в одну из лабораторий, из-под двери которой выбивалась тонкая полоска света. Тилос, задумчиво разглядывавший в лупу тонкую проволочку, повернулся к ней. От тонкого жала паяльника на столе поднималась струйка канифольного дыма.
- С Ольгой нехорошо, - без обиняков заявила Белла, плюхаясь на вытащенный из-за ширмы стул.
- Что именно? - поднял бровь Тилос. - Живот болит?
- Вот именно, живот, - буркнула Белла, отводя взгляд. - У нее... ну... цикл нарушен.
- Цикл? - удивился Тилос. - Когда в последний раз случилась менструация?
- Она не помнит точно, - смущенно ответила Белла. - Говорит, еще дома, но уже давно. Периода полтора или два назад, не раньше.
- Так... - Тилос побарабанил пальцами по столу. - А она сама где?
- Забилась в угол и тихо плачет, - Белла старательно отводила взгляд. - Она... она не пошла на тренировку, а Ханкер послал меня выяснить... Она просила никому не говорить!
- Идем! - Тилос стремительно поднялся со стула. - Шиссак в курсе?
- Нет, наверное. Она сказала, что никому не говорила, но сейчас ей страшно...
- Найди его, будь так добра, - Тилос уже через две ступеньки взбегал по лестнице. - Он собирался к Жекару.
Ольга и в самом деле сидела, сжавшись в комочек, в углу своей постели и хлюпала носом. Она подняла на Тилоса затуманенный взгляд.
- На, высморкайся, - Тилос протянул носовой платок и опустился рядом на кровать. - А теперь рассказывай. Только не пудри мне мозги.
- У меня... - Ольга бросила на него затравленный взгляд. - У меня...
- Нарушение менструального цикла, - мягко продолжил Тилос. - Кровь давно не шла, иными словами. Белла мне рассказала. Не вздумай ее ругать, она все сделала правильно. И что же?
В дверь вразвалочку вошел Шиссак. Из-за его спины выглядывала встревоженная мордочка Беллы.
- Раньше нарушения случались? - Орк склонился к девушке, взял ее руку и принялся считать пульс. - Или в первый раз?
- Не... не помню, - придушенным голосом призналась Ольга. - Я в самом деле не помню! Оставьте меня в покое!
- Не нервничай, - Шиссак дотронулся до ее лба прохладной подушечкой пальца. - И так уже себе лихорадку устроила. Если не помнишь, чего разволновалась? Подумаешь, нарушение...
- Меня... подташнивает по утрам, - призналась Ольга, спрятав лицо в ладони. - Мама рассказывала...
- Понятно, - вздохнул Шиссак, обменявшись с Тилосом мгновенными взглядами. - Думаешь, понесла? И от кого же?
- Не твое дело! - яростно зыркнула на него Ольга. - Я же сказала, оставьте меня в покое!
- Онка, родная, - мягко произнес Тилос, положив ей руку на плечо и пристально посмотрев в глаза. - Успокойся. Все хорошо. Твой ребенок - лишь твое дело. Только помни, что от тебя зависит не только твоя жизнь.
Его глаза, как показалось Ольге, замерцали призрачным голубоватым светом, и она почувствовала, что сжатый в комок желудок начал постепенно расслабляться. Ее начала бить крупная дрожь.
- Но разговоры о будущем - потом... потом... сейчас расслабься... Спи!
Ольга хотела запротестовать, но голова помимо ее воли запрокинулась назад, глаза закрылись, и она широко зевнула.
- Кто? - быстро спросил Тилос до того, как голова девушки коснулась подушки.
- Тёмка... - прошептала она. И тут же заснула.
- Теомир... Ну а чего еще я ожидал? - пробормотал Тилос, устраивая ее на кровати поудобнее. - Шиссак, она действительно беременна? Или просто перетренировалась? Я на такой ранней стадии эмбрион не чувствую.
Орк молча положил ладонь на живот девушки и замер.
- Не могу сказать твердо, - нехотя ответил он. - Если и есть беременность, то все еще короткая. Какие-то возмущения Силы в детородном органе есть, но они могут означать что угодно. Раньше чем через две-три осьмицы уверенно сказать не смогу.
Снаружи послышались шаги и возбужденные голоса. Тилос прислушался, затем резко повернулся к затаившейся в углу Белле.
- Останови их, пусть не входят в комнату, - приказал он. - Мы сейчас выйдем. Не след ее будить. Путь поспит, успокоится.
Белла кивнула и шмыгнула в прихожую. Тилос опять посмотрел на Шиссака.
- Что делать, брат-колдун?
- Ты о чем, Тилос?
- Ты видел, как их гоняют, - терпеливо разъяснил Серый Князь. - А также швыряют, шпыняют и вообще издеваются. Если она беременна, можно ли ей продолжать в том же духе? Или сначала нужно вытравить ребенка?
Шиссак аж вскочил от возмущения.
- Вытравить ребенка? Князь, окстись! Да как ты о таком говорить можешь?
Его уши мелко подрагивали. Лицо Тилоса сделалось непроницаемым.
- Пусть рожает заведенным порядком, что мы, лишний рот не потянем? А убить дитя!..
- Спокойно, Шиссак, - Тилос тоже поднялся на ноги. - У нее нет тринадцати периодов, чтобы родить спокойно. Через осьмицу-другую они уйдут отсюда, и враги постараются ее убить. Ее и всех остальных. Каждый день здесь повышает их шансы выжить, но для того они - она! - должны работать как проклятые. Ты меня понимаешь?
- Да что же у них за спешка такая? - озадаченно воззрился на него орк. - Духи предков, что ли, за ними гонятся? Или Майно на любимую мозоль наступили?
- И то, и другое, - усмехнулся Тилос. - Если она беременна, то не проживет достаточно долго, чтобы родить. В покое не проживет, я имею в виду. Я не могу оставить их здесь надолго. Ответь на вопрос, пожалуйста.
- Какой... А. Не знаю. - Шиссак принялся расхаживать взад и вперед на узком пространстве возле койки, постукивая посохом по полу. - Ко мне редко приходят раньше чем на четвертом периоде, когда брюхо выпирать начинает. И уж точно ни одна баба в здравом уме такие вот кренделя на плацу выкидывать не захочет, с ребенком или без...
- Хорошо, я задам вопрос по другому. Может ли от интенсивных занятий произойти выкидыш на первом-втором периоде беременности?
- Может. - Шиссак уставился в потолок, что-то прикидывая. - Все может. Но на первых осьмицах ее-то саму мы точно спасем. А дальше... не знаю. Вообще ты не по адресу обратился. Я никогда выкидышами у людей не занимался, только понаслышке о них знаю. Акушерство - сколько угодно, а вот что-то посложнее... Да ты сам роды постоянно принимаешь, больше меня знать должен.
- Понятно, - лицо Тилоса осталось непроницаемым. - Последний вопрос. Если это беременность, можешь избавить ее от симптомов? Тошнота по утрам и все такое?
- Нет проблем, - Шиссак прекратил бегать взад и вперед и положил Ольге ладонь на лоб. - Вот так. Ей в любом случае не повредит. Хотя чувствительность матки блокировать нельзя. Мало ли что там произойдет!
- Шиссак, сейчас главное - чтобы она себе голову не морочила, - вздохнул Тилос. - Видишь ведь, до чего девочка себя довела. Потерю кровотечений чем угодно объяснить можно - потрудись, кстати, придумать хорошее, - он выделил голосом последнее слово, - объяснение. Выдашь ей, когда очнется. Остальным скажешь... Ох. Ладно, сам скажу. Идем.
Остальные уже ждали их в общей комнате. Повинуясь властному взмаху княжьей руки, они гуськом потянулись к выходу. Телевар бросил неодобрительный взгляд на запнувшегося за стул Теомира.
- Она спит, - без предисловий заявил Тилос, когда вся компания оказалась снаружи. - Пусть передохнет пару часиков, ей на пользу. Ханкер, устрой ей сегодня передышку, замотал ты ее до полусмерти.
- Еще вопрос, кто кого замотал, - пожал плечами тот. - Впрочем, как скажешь. Что с девочкой?
- Она уверена, что беременна, - пожал плечами Тилос, бросив многозначительный взгляд на Теомира. Тот вздрогнул и втянул голову в плечи. - Мы с Шиссаком не нашли никаких подтверждений.
- А... почему? - осторожно поинтересовался Телевар, в свою очередь бросив взгляд на Теомира. - Что случилось?
- Задержка цикла, - ответил Шиссак. - Обычное дело, когда человеческая женщина перенапрягается. Ну, я так думаю. У наших таких циклов нет, течка дважды в году, с ними куда проще. В общем, девчонка вбила себе в голову, что понесла, вот и страдает.
- Почему? - удивленно спросил Хлаш.
- Ну, тошнило ее пару раз - съела чего-нибудь не то, вот и готово, - объяснил Шиссак. - В ее возрасте задурить себе голову не проблема, дай только повод. Помню, одна девчонка здесь неподалеку решила, что слишком толстая и жрать почти перестала. Так у ней не только кровотечения прекратились - такой запор начался, что несколько осьмиц пришлось травами отпаивать, чтобы заворот кишок не случился. Хорошо, родители вовремя неладное почуяли...
- Да нет, я не про то, - нетерпеливо отмахнулся Хлаш. - Почему она страдает от того, что понесла? У людей ведь беременность одобряется. Или нет?
- Ну уж и одобряется! - неодобрительно прогудел Телевар. - Девка, беременная до замужества - стыдоба, да и только. Да уж, племянница, устроила ты мне позор на старости лет...
- Позор? - еще сильнее удивился Хлаш. - Извини меня, тысячник, но я не понимаю. Я столько раз видел матерей-одиночек, и никогда их никто не стыдил...
- В Талазене - возможно, - пояснил ему Тилос. - В Граше. В Песчаных горах. В общем, где ребенок без отца - нормальное явление. А у Всадников мать-одиночка считается позором. Не знал? А еще матха... Только не спрашивай меня, почему так, - замахал он обеими руками перед сузившихся до незаметных щелей глазами тролля. - Вон стоит поборник морали, - он кивнул на медленно багровеющего Телевара, - у него и выясняй.
- У всех свои бзики, - усмехнулся Шиссак. - Но я не про то. Задержки цикла могут быть вызваны тысячей разных причин. Вы бы успокоили девочку, а то у нее аж глаза запали. Не сейчас! - жестом остановил он двинувшегося к двери Хлаша. - Потом.
- Заграт появится - ему расскажите, в чем дело, - посоветовал Тилос. - Ладно, ребята, недосуг мне с вами. Ханкер, Хлаш, берите оставшуюся парочку, - он кивнул на Беллу с Теомиром, - и продолжайте. Парень-то точно не беременный, - он подмигнул надувшемся Теомиру. - Шиссак, подожди меня немного, я сейчас. Телевар, на пару слов...
Уставившись в землю, точно нашкодивший мальчишка, Телевар отошел в сторону вслед за Тилосом. Оказавшись за пределам слышимости остальных, Серый Князь повернулся на каблуках и уставился на него немигающим взглядом.
- Телевар, - ровным голосом произнес он. - Я уважаю тебя и твой народ, но не позволю устанавливать здесь свои порядки. Даже если Ольга беременна, ты не скажешь ей ни одного худого слова. Понял?
Телевар в ответ уставился на него.
- Я сам решу, как вести себя с сестриной дочерью, - хмуро огрызнулся он. - До седых волос без твоей указки дожил, и дальше как-нибудь проживу.
- Нет, не проживешь, - голос Тилоса стал угрожающе-жестким. - Если потребуется, я своими руками вышибу из тебя дух. Твой народ может относиться к безмужним матерям как ему заблагорассудится, но здесь - не Вольные земли. От Ольги сейчас зависит судьба Отряда... и если начнешь действовать ей на нервы хотя бы укоризненными взглядами, мне придется отделить тебя от нее. Навсегда.
- Да ты... ты... - Телевар почти задыхался. - Она же мне как дочь! Она одна мне осталась! Я для нее всё... А ты указываешь мне...
- Указываю, - подтвердил Тилос, буравя Телевара взглядом. - И продолжу указывать, пока вы на моей земле. Только сомневаюсь, что ты ей добра хочешь. Она и так изводит себя, а уж если и ты начнешь... Можешь не сомневаться, руки на себя наложит. - Он помолчал. - Я не собираюсь тебя перевоспитывать. Просто помни, что я сказал.
Тилос резко развернулся и стремительно зашагал к замку, махнув рукой Шиссаку. Телевар остался стоять на месте, играя желваками, и по его щекам ползли багровые пятна.
Ольга проснулась к обеду. Где-то в груди засел маленький холодный комочек то ли стыда, то ли страха. Она нехотя откинула покрывало и встала, расправляя складки помявшейся ночной рубахи. Какое-то время порасчесывала волосы деревянным гребнем, отогнув краешек занавески, повыглядывала в окно, бесцельно поковыряла бревенчатую стену, переоделась. Наконец, глубоко вздохнув, она толкнула дверь и вышла в общую комнату.
За столом сидел Теомир. Точнее, не столько сидел, сколько дремал, положив голову на лежащие на столе руки. Однако тихий скрип двери мгновенно разбудил его.
- Онка... - Он вскочил на ноги, смущенно моргая заспанными глазами. - Я тут вздремнул немного... А ты как?
- Нормально... - ответила девушка, избегая смотреть на него. - Просто... не знаю. Устала, наверное. А как там остальные?
- Хлаш с Ханкером выгнали меня. Сказали, чтобы к тебе шел, - с готовностью откликнулся Теомир. - А еще сказали, что до обеда, ладно уж, передышка, а потом продолжим. Слушай, я... В общем, я хочу сказать... Ты не... - Он запнулся и жгуче покраснел. Несмотря на подавленное состояние, Ольга чуть не хихикнула, так растерянно он выглядел. - В общем, если что... ты выйдешь за меня, а?
От неожиданности Ольга подавилась слюной и бурно закашлялась, что оказалось очень кстати. Пока она откашливалась, упав на стул, пока Теомир растерянно хлопал ее по спине, ей удалось справиться с бурным потоком мыслей.
- Ох, Тёмка... - она взяла его руку и удержала в своей. - Глупый ты мой... У нас впереди Отец-Белоконь знает что, а ты - выйдешь за меня! - Она тепло улыбнулась, чувствуя, как комок внутри медленно растворяется в незнакомом доселе чувстве. - Знаешь, я подумаю.
Она встала на ноги и, обняв, крепко поцеловала его в губы. Тот с готовностью ответил на поцелуй, а его рука украдкой начала совершать неприличные поползновения пониже талии. Ольга осторожно отстранилась.
- Не сейчас, - решила она. - Давай потом как-нибудь, а? Заявится еще кто...
Как бы в подтверждение ее слов, распахнулась входная дверь, и в комнату вошел Телевар. Старый тысячник выглядел еще более смущенным, чем Теомир перед тем. Он оглядел молодежь и тихонько прочистил горло.
- Теомир, погуляй, будь так добр, - попросил он. - Нам с Онкой парой слов перекинуться нужно.
Теомир с готовностью кивнул, подмигнул Ольге и выскользнул наружу. Впрочем, сторонний наблюдатель мог бы заметить, что, приложившись ухом к неплотно прикрытой двери, не расслышать разговор сложно.
- Онка, - произнес Телевар, сходу взяв быка за рога. - Я долго думал, как бы начать разговор, но так ничего и не придумал. Ну, тут говорят что ты вроде бы... ну, на сносях. Правда, э?
Холодный комок внезапно вернулся в живот Ольге. Ей захотелось отлучиться в отхожее место, но она усилием воли подавила ощущение. Не стоит рубить хвост кошке по частям. Разговора с дядюшкой не избежать, так что пусть уж все сразу... Она гордо вздернула подбородок:
- А если и так, то что? Я уже давно не маленькая, дядя Телевар. Когда-то со всеми женщинами случается.
Телевар в явном затруднении поскреб подбородок, пару раз дернул себя за бороду.
- Онка, я... я ругаться не стану, даже не думай. Я только хотел сказать, что, кроме тебя, у меня мало кто остался. Пожалуй, что и никого больше. Одна ты у меня родная кровиночка... Ты не обращай внимания на старика. Если родишь ребенка, пусть так, пусть даже ты и останешься безмужняя. Не пропадем. Знаю, много таких найдется, кто тебе в спину хихикать станет да пальцами показывать, но от меня ты слова худого не услышишь, обещаю. А до остальных мне дела нету, вот так!
Он решительно кивнул, как бы подтверждая свои слова, и заткнул большие пальцы за пояс.
- Ой, дядя Телевар... - тихонько пробормотала Ольга. Она подошла к нему и крепко обняла, уткнувшись носом в широкую грудь. Из глаз против воли снова потекли слезы, и она хлюпнула носом. - А я так боялась, что... Спасибо.
- Ну-ну, - тот успокаивающе похлопал ее по спине. - Ладно тебе воду пускать. Все хорошо. Онка, ты простишь меня, если я спрошу, как...
Он запнулся.
- Дядя, Теомир предложил мне выйти за него замуж, - Ольга, отстранившись, робко взглянула ему в глаза, пытаясь кулаком вытереть слезы.
- Ого! - удивился Телевар. - Тогда мне все ясно. Ну, пострел... Знаешь, мы его тебе в мужья и прочили. Рад, что вы друг с другом сошлись.
- Я заметила, - Ольга слабо фыркнула. - Нас еще дома друг с другом сводили. Только, дядя, я...
- Ну? - насторожился тысячник. - Договаривай.
- Дядя, Теомир - хороший парень, - Ольга потупилась. - Он мне нравится, он храбрый и вообще... Но... но я ведь его не люблю! Он... ну, друг. С ним приятно. Но ведь замуж...
- Ах, вон оно что! - понимающе качнул головой Телевар. - Ну и что? Любовь вовсе не обязательна.
- Как? - Ольга непонимающе уставилась на него. - Не давай поцелуя без любви и всякое такое, что Отец-Белоконь заповедовал...
- Эх, девочка моя... - вздохнул Телевар. - Не надо все понимать, как говорится. Блудить направо и налево нельзя, вот что нам Отец-Белоконь заповедовал. Ежели начнешь, духи на тебя разные болячки напустят, до смерти маяться станешь. А любовь - она разная случается. Ты материну сестру уже, наверное, и не помнишь. Она родами померла, когда ты еще совсем малой была, из люльки не вылезала. Красивая баба, многие парни в ней до замужества души не чаяли. Однако за меня вышла, хотя я и не вился за ней хвостом, как некоторые. Тоже родители наши свадьбу устроили. И ведь, знаешь, десять лет с ней душа в душу жили, мир ей на небесных пастбищах. И многих других знаю, что через силу по договору поженились и потом горя не знали. И других видел, которые по любви замуж выскочили, а потом до старости судьбину горькую кляли.
- Дядя Телевар, я не понимаю, - нахмурила лоб Ольга. - А как же песни, в которых про любовь неземную говорится? Что, потом они тоже... друг друга проклинали?
- А ты внимания не обращала, что про свадьбу в тех песнях почти никогда не говорится? - ухмыльнулся Телевар. - То ли гибнут любовники, то ли судьба их разлучает. Зря, думаешь? Нет, я не хочу сказать, что брак по любви всегда плохо заканчивается, а по расчету - счастье на всю жизнь. Конечно, и по любви прочные семьи создают, и по сговору бабе может такой муженек попасться, что хоть в петлю лезь. Просто помни - любовь не главное. Она птица ветреная: сегодня на ветке под окном поет, а завтра глядь, и нет ее, улетела незнамо куда. А Теомир парень хороший. В бою, правда, горяч излишне, ну да молод он еще... Н-да.
- Да, дядя, - тихо ответила Ольга. - Я поняла. Спасибо. Я подумаю.
- Вот и ладушки! - обрадовался тысячник. - И еще. Шиссак с Тилосом насчет твоего ребенка не уверены. Может, и нет ничего у тебя, мало ли что внутрях с перенапрягу да волнения случается. Так что выше нос, а после обеда - на тренировку шагом марш!
Он широким жестом хлопнул Ольгу по плечу и гаркнул во всю мочь:
- Теомир! Подь сюды!
Спустя мгновение парень оказался рядом.
- Да, господин тысячник? - неуверенно спросил он.
- Обед скоро, - раздумчиво сообщил ему Телевар. - После обеда чтобы оба явились к Ханкеру. Ишь ты, нюни распустили и думаете, что от упражнений отвертеться сможете? Смотрите, самолично шкуру спущу!
Он погрозил пальцем оторопевшему Теомиру и вразвалочку вышел из дома, что-то насвистывая под нос. Ольга тихонько прыснула.
- Тёмка, а что, до обеда нам ничего не обломится? - озадаченно спросила она. - У меня от переживаний в брюхе бурчит. Как думаешь, без Беллы нас из столовой не выгонят?
Если остальные что-то и думали про себя, то виду не подавали. Только Ханкер больше не заставлял Ольгу отрабатывать жесткие страховки с высоким падением. Вместо того многие часы ребята проводили, катаясь по плацу - кувырки вперед, кувырки назад, в падении, в прыжке через стоящего сначала на четвереньках, а потом и просто полусогнутого, но все равно жутко высокого Хлаша. Кувырки с кинжалами в руках - с выходом в боевую стойку, с блоком, с ударом, двойные и тройные. Враг сзади, два врага, трое врагов берут в кольцо. Враги в простой одежде - пинок в пах или в голень, бросок на четыре стороны с перерезанием горла, бросок с выкручиванием кисти и кинжалом в брюхо... Теомиру доставалось больше: вскоре Вивакан сунул ему в руки кинжал в дополнение к мечу, и с тех пор Теомир не расставался с ними, кажется, даже во сне. По его признанию, украдкой сделанному Ольге как-то вечером, в первые дни руки у него почти отваливались. Потом, когда Шиссак поднатаскал его в лечении, он самостоятельно научился снимать боль, и его обучение пошло настолько быстро, что Вивакан только качал головой.
Хлаш тоже не терял времени даром. Когда Ханкер отвлекался от своих новобранцев, они отходили в сторонку и отрабатывали друг на друге костоломно выглядящие приемы. Правда, все более наметанный глаз Ольги постепенно различал знакомые элементы базовых техник, так что вскоре она уже перестала нервно вздрагивать каждый раз, когда огромная туша тролля с грохотом приземлялась на асфальт плаца. Ханкер обычно падал не столь эффектно, но все же пару раз Ольге приходилось отвлекаться от собственных упражнений и лечить синяки и растяжения, а один раз так даже и вывих. Впрочем, когда Шиссак однажды застал ее за этим занятием, то отвесил легкий подзатыльник.
- Тебя кто просит лезть? - грозно спросил он. - Сама не знаешь, что с царапиной справишься? Вот ему, - он ткнул узловатым пальцем в Теомира, - еще учиться и учиться, а ты у него такую возможность отнимаешь!
С тех пор ушибы лечил исключительно Теомир.
Иногда на плац захаживал Тилос. Чаще всего он просто наблюдал за занятиями, негромко обсуждая с учителями успехи подопечных, но иногда скидывал куртку и рубаху и присоединялся к Хлашу с Ханкером. В такие моменты Ольга с Теомиром бросали свои занятия и заворожено наблюдали за чем-то вроде быстрого, но плавного танца, в котором кружились двое, а иногда и трое. Тилос передвигался просто с невероятной скоростью, иногда словно размазываясь в воздухе, а яростно нападающие на него Ханкер с Хлашем неизменно оказывались на земле. Что удивительно, здесь никто ни разу не пострадал. После ухода Серого Князя Хлаш только уважительно покачивал головой, причмокивая губами.
Как-то раз Хлаш плюнул и встал на месте как вкопанный.
- Ладно, ты меня вот так свали, - ухмыляясь, заявил он Тилосу. - Нападающего каждый дурак уделает, а ты вот попробуй, когда я не двигаюсь.
- Ладно, - подмигнул ему Тилос. - Как скажешь.
Хлаш немедленно принял стойку и выжидающе уставился на Тилоса. Обнаженные торсы обоих тускло поблескивали, покрытые потом и моросящим с утра дождиком. Тилос расслабленно встал перед гигантом-троллем. Тот осадной башней возвышался над невысоким Серым Князем, превосходя его ростом едва ли не вдвое. Напавший на мастера проигрывает лишь потому, что напал, вспомнилось ей. Хлаш - мастер. Но и Тилос - мастер. Ой, что будет...
Тилос истошно заорал. Ольга аж подпрыгнула на месте от неожиданности, но успела заметить, как вздрогнул Хлаш. Тилос же мячиком прямо с места прыгнул на противника. Хлаш начал разворачиваться, уклоняясь, но Тилос уже ухватил непроизвольно поднявшуюся ему навстречу руку тролля и, приземляясь позади него, мягко дернул противника на себя. Потерявший равновесие Хлаш, сгруппировавшись, упал на спину, перекатился через плечо и, вставая, развернулся к Тилосу. Но тот уже скользнул к нему вплотную и ткнул пальцем в живот.
Сухо треснула сорвавшаяся с пальца голубая искра. Теперь во всю мощь легких заревел уже тролль. Хлаш рухнул на землю, и даже Ольга заметила, что подстраховаться он не успел. Лицо зеленого гиганта исказилось от боли. Замолчав, он начал хватать ртом воздух. На лице Тилоса появилось озадаченное выражение, почти сразу сменившееся неподдельной тревогой.
- Хлаш! - он опустился на колени над телом тролля, осторожно высвобождая вывернутую под спиной руку. - Хлаш, что с тобой? Ну я и осёл...
Преодолев оцепенение, Ольга бросилась к троллю, лишь немного опередив Ханкера. Бессмысленные от боли глаза тролля уставились в небо, ноги слабо подергивались, грудь беспорядочно вздымалась. Из уголков рта текла слюна.
- Чтоб я сдох... - пробормотал Тилос. - Ну надо же...
Его глаза стали пустыми, лицо задергалось в немых спазмах беззвучной речи.
- Хлаш, держись, Шиссак появится через пару минут.
Ольга осторожно взяла руку тролля и осторожно ощупала ее. Ничего страшного, просто потянуты связки... Возможно, потянуты сильно, но от чего он так страдает? Целительница мысленно потянулась вглубь гигантского тролличьего тела - и чуть не отпрыгнула в сторону. Страшная боль в животе, терзавшая Хлаша, хлестнула ее, словно плетью. Стиснув зубы, Ольга охватила ощущение своим внутренним теплом, вытягивая и переливая в себя. В глазах потемнело, поплыли разноцветные пятна. Она почувствовала руку Теомира поверх своей, и чужая боль немного отступила. Теомир чуть слышно застонал... и тут все кончилось. Ольга преодолела страшное искушение в изнеможении упасть на бок и с трудом поднялась на ноги. Склонившийся над Хлашем Шиссак делал медленные пассы в районе солнечного сплетения, а Тилос стоял неподалеку, неподвижный, словно каменная статуя.
Хлаш сморгнул и с трудом сел, ошарашено покрутив головой.
- Что случилось? - с явным трудом спросил он. - Словно бревном в брюхо врезали...
- Да я дурак! - со злостью сказал Тилос. - Руки бы мне пооткручивать, экспериментатору! Хлаш, дружище, как ты?
- Не помрет, - сухо откликнулся Шиссак, вставая. Он цеплялся за свой посох и еле удерживался на ногах. - Тебе что, прошлого раза мало?
- Да знаю я, - отмахнулся Тилос. - Просто нашло что-то. Блин...
- Кто-нибудь хочет рассказать мне, в чем дело? - осведомился тролль, поднимаясь на ноги. Его колени едва заметно дрожали. - Кажется, все всё понимают, но только не я.
- Да ничего особенного, - Тилос вытянул палец, и с него сорвалась и ушла в асфальт, оставив черное пятнышко, крохотная голубая молния. Запахло горячим каменным маслом. - Помните, я вам про электрическую Силу рассказывал? Она самая и случилась. Понимаешь, Хлаш, я на троллях никогда раньше ее не пробовал. Человек от разряда в нервный узел просто отрубился бы на какое-то время. А у тебя то ли узел в другом месте расположен, то ли энергетика другая. В общем, чуть не угробил я тебя...
- То есть ты сжульничал? - уточнил Хлаш, уголок его рта слегка дернулся. - Так-так. Разочаровал ты меня, братец. Знаете, пойду-ка я полежу на травке, что-то в глазах двоится...
Он повернулся и поковылял к краю поля.
Тилос посмотрел ему вслед, потом взглянул на остальных, виновато пожал плечами, вздохнул, подобрал рубаху и неторопливо побрел к замку, почесывая затылок. Шиссак, глядя ему вслед, неодобрительно покачал головой.
- Ровно котенок несмышленый, - заявил он. - Ну надо же - за столько лет ума не нажить!
- Шиссак, - с любопытством спросила его Ольга, - а что случилось в прошлый раз?
- В прошлый раз он на мне попробовал, - нехотя ответил орк. - Я тоже... чуть концы не отдал. А вы - молодцы. Без вас крокодил чешуйчатый точно помер бы. Так что с него по меньшей мере бутылка темного грашского, - Шиссак мечтательно причмокнул. - Не забудьте напомнить в первом же трактире. В хорошем трактире, я имею в виду.
Тайные надежды Ольги на хотя бы временное прекращение тренировок не оправдались. Хлаш оправился очень быстро, почти мгновенно, и все пошло по уже накатанной колее: тренировка утром, тренировка днем, прогулки с Шиссаком вечером. Но кое-что все-таки изменилось. Так, к ним присоединился Заграт. Последнее время Ольга почти не видела его. Орк вставал еще до рассвета и уходил к Жекару куда-то в дальние колдовские лаборатории. Дальние - потому что, как объяснил однажды Заграт, скрытые в подвалах Тилоса странные машины искажали потоки Силы, из-за чего учиться колдовству рядом с ними - сущее мучение. Возвращался орк поздно, часто заполночь, так что остальным гостям Тилоса редко удавалось перекинуться с ним хотя бы парой слов. И без того не слишком веселый орк после памятного разговора в подвале замка вообще ходил черный как ночь. Он заметно спал с лица, глаза горели лихорадочными багровыми огоньками, а еще от него заметно несло паленой шерстью. В ответ на робкие намеки Ольги он только зло улыбался, трепал ее по плечу и уходил спать.
Теперь Заграт присоединился к ним, чему Ольга в глубине души немало обрадовалась. Она успела привыкнуть к ворчливому желчному шаману, а еще при его появлении внутри заполнялась какая-то непонятная, но весьма неприятная пустота.
Немного изменились и сами тренировки. Теперь Ханкер с Виваканом заставляли их не просто отрабатывать приемы. В первый раз, немного посовещавшись между собой, они построили Отряд квадратом - Хлаш с Теомиром впереди, Ольга с Загратом сзади. Затем полукругом перед ними построили десяток уже довольно уверенно размахивающих деревянными мечами новобранцев. Ольге с Теомиром взамен боевых дали такие же учебные меч и кинжалы. Вивакан с сомнением покосился на обитый металлом посох Заграта, но отбирать не стал. Затем всем, кроме Хлаша, нахлобучили на головы тяжелые кожаные шлемы.
- Ну что, зайцы, - нехорошо ухмыляясь, промурлыкал Вивакан. - Первый отряд... эй, Теомир, сюда слушай, к тебе тоже относится! Во-он там шест в землю воткнут, видите? Ваша задача - добраться туда, сохранив хотя бы половину зубов и ребер, да! Второй отряд!
Он обернулся к новобранцам, напряженно сжимавшим учебное оружие.
- Вы шест охраняете. Будете плохо охранять - десять кругов вокруг поля как миленькие побежите. Все понятно, а? Не бойтесь ссадин и царапин, лекарей у нас хватает, залечим. Вперед!
В первый раз Ольга до шеста так и не добралась. Точь-в-точь по предсказанию Вивакана она почти сразу же получила твердой деревяшкой по ребрам и, охнув, упала на землю, пытаясь восстановить дыхание. Так же и Теомир: запнувшись о сунутую в ноги палку, он свалился на землю и с досадой отбросил свое оружие в сторону. После того Хлаш с Загратом просто встали спина к спине, отгоняя наседающих противников.
- Так-так! - протянул весьма довольный Вивакан. - Не умеете командой работать. Теомир, запомни: твое дело - свой сектор держать. Какого... на кой ляд ты у Хлаша врагов отбираешь? Он и без тебя справится, зуб даю. А Ольга отвлеклась на того, которого ты пропустил, и от своего противника плюху словила. Ну-ка, еще раз!
После нескольких провалов Ольга, наконец, уловила, что от нее требуется. Она уже почти не обращала внимания на наседающих спереди врагов, отбиваясь только от тех, кто пытался подобраться сзади. Иногда она осторожно пускала в нападавших струйку колдовской боли, а Заграт стрелял в них ярко-красными искрами, изображая шаровые молнии и ледяной ветер. Новобранцы, впечатленные несколькими деревянными болванами, разнесенными шаманом в горелую пыль, с уважением относились к намекам и изображали героическую смерть: падали на землю, хватались за горло и от души дрыгали ногами в воздухе.
После "коробочки" испробовали и другие схемы: крест, когда Теомир или Хлаш прикрывали тыл; клин, когда маги шли впереди, а бойцы прикрывали их сбоку, спина к спине (в лесу, когда враги неожиданно набрасывались из засады)... Ольга лечила пострадавших - в основном себя с Теомиром да новобранцев, неосторожно подставившихся под удар орочьим посохом. Противники, потирая кто ребра, кто голени, переговаривались на своем языке, преданно смотря на Ольгу влюбленными глазами, громко вздыхая и строя ей глазки. Поначалу Ольга краснела и неловко отворачивалась, но вскоре раздраженный Вивакан пригрозил заменить деревянное оружие боевым, и шутки прекратились.
Впрочем, новобранцы быстро выдыхались и, взмокшие, уходили восвояси, кидая на Отряд завистливые взгляды. Тогда в дело вступали Ханкер с Виваканом. Иногда к ним присоединялся и сам Тилос. Впрочем, князь появлялся редко, с Хлашем один на один больше не дрался, а поначалу вообще держался скованно. Сперва Хлаш только раздраженно скалил зубы, когда Тилос подчеркнуто осторожно укладывал его на асфальт, но вскоре не выдержал.
- Ты что тут изображаешь? - раздраженно спросил он, с силой отбросив в сторону сук, заменявший ему палицу. Сук проломил щит, в который метали ножи, и застрял в нем, но Хлаш даже не заметил урона. - Мы с тобой не на посиделках на завалинке! Кончай дурака валять, работай нормально.
- Извини, - откликнулся Тилос. - Я постараюсь.
После отповеди Серый Князь действительно стал куда менее аккуратным. Однажды он чуть не вывихнул Ольге локоть, но лишь подмигнул ей.
- Терпи, солдат, до конязя дослужишься, - сказал он в утешение. - Если на деле так попадешься, не только руку, голову открутят. Дальше, дальше, не стойте!
Иногда забегала Белла. В последнее время она редко приходила на тренировки, отделываясь шуточками на недоуменные вопросы Вивакана. Да и в редкие свои появления она в основном сидела на траве, грустно глядя на разворачивающееся на плацу представление. Вечерами она, случалось, утаскивала Ольгу с собой побродить по парку. Иногда, когда за ними увязывался Теомир, ведьмочка брала самоезжую телегу и гоняла по ухабистым окрестным дорогам. Сначала Ольга лишь судорожно хваталась руками за скамью, крепко зажмуривая глаза, но потом постепенно освоилась и даже начала получать от езды заметное удовольствие. Теомир, впрочем, так и не привык к развлечению, слезая с повозки бледно-зеленым и пошатывающимся.
Несколько раз Ольга с Теомиром сбегали от остальных и уединялись в густых парковых зарослях. По возвращении домой они нервно одергивали одежду, стряхивая с нее несуществующие травинки, а остальные старательно отводили взгляд, делая вид, что ничего не замечают. Беда в том, что Ольга никак не могла разобраться в своем отношении к Теомиру. В кустах с ним ей нравилось, но... она не чувствовала никакой радости при мысли, что остаток жизни придется провести при нем в качестве мужней жены. Она гнала от себя дурные мысли, но те упорно возвращались. В конце концов девушка решила, что разберется когда-нибудь потом, и с головой отдалась нехитрым любовным утехам. Впрочем, травяные настои от зачатия, о которых наедине рассказала Телия, она применять не забывала.
Однажды вечером Тилос пришел на плац и какое-то время молча наблюдал за тренировкой. Новобранцы сосредоточенно сопели, неторопливо приближаясь к замершему на месте Отряду с трех сторон. Ольга, слегка пригнувшись и спрятав один из кинжалов за спиной, настороженно наблюдала за ними. Жидкая красная краска потихоньку капала на землю с острия второй деревяшки. Одежду трех подкрадывавшихся к ней сапсапов испещряли красные полосы и пятна - как, впрочем, и ее собственную - и Ольга совершенно определенно намеревалась добавить к ним еще несколько штрихов.
- Достаточно, - голос Тилоса был необычно напряжен. - Ханкер, Вивакан, заканчивайте занятие. Они мне нужны.
Ольга удивленно взглянула на него, и тут один из нападавших шустро нырнул вперед, пытаясь уколоть Ольгу пикой. Девушка чуть отступила в сторону, крутнулась вокруг себя и в развороте полоснула того "лезвием" кинжала по глазам, в последний момент подняв его чуть выше, на уровень лба. Выбитые глаза залечивать она еще не умела. Парень в сердцах плюнул, подобрал с земли выроненную пику и отошел в сторону, ожесточенно рукавом оттирая краску с лица.
- Хорошо, Ольга, - раздался голос Вивакана. - Разойдись! Тренировка окончена. Тилос, что такое?
- Дела что сажа бела, - вздохнул Тилос. - Ольга, Теомир, Заграт, Хлаш, переоденьтесь и ко мне. Разговор есть. Телевар уже там.
Он резко развернулся на пятках и ушел в сторону замка. Все озадаченно посмотрели ему вслед.
- Что же такое случилось, что он сам вас звать пришел? - вслух поинтересовался Ханкер. - Али послать некого?
- Вот сейчас мы и выясним, - откликнулся Хлаш. - Народ, переодевайтесь, не стойте на месте.
В замке стояла тихая прохлада. Гости гуськом поднялись на второй этаж, в уже знакомую им приемную залу. На диване сидел растерянный Телевар. Хлаш лишь пожал плечами в ответ на его недоуменный взгляд.
Почти сразу вошел Тилос, сопровождаемый Танзилой.
- Плохо дело, - заявил он, сходу опускаясь в свое кресло. Министр иностранных дел скромно пристроилась на краю одного из диванов. - Даже и не знаю, с чего начать...
- Например, со вчерашнего, - подсказала Танзила, сосредоточенно разглядывая ногти и избегая встречаться взглядом с остальными.
- Например, со вчерашнего, - вздохнул Тилос. - В последнее время мои связные маги беспокоились из-за возросшей активности в окрестностях Серого Княжества. Знаете, связная магия вообще-то предназначена для людей и вообще разумных существ, но искусный колдун может захватить сознание и животного, чтобы смотреть его глазами. Маги из департамента Танзилы частенько проделывают такие трюки. Есть, конечно, и недостатки. Например, местоположение животного можно определить лишь приблизительно и им нельзя управлять, что приходится компенсировать количеством захваченных животных. Такая активность, как и любая связная магия, оставляет заметные следы в эфирном поле, и ее можно заметить...
- И мои ребята в последние дни засекают массу подсыльных животных в окрестностях Лесной долины, - закончила Танзила. - Сама долина защищена, но...
- Но это безобразие настораживает, - продолжил Тилос. - И началось оно вскоре после вашего появления.
- Кто шпионит? - поинтересовался Заграт, кинжалом выковыривая грязь из когтей.
- Не поддается определению, - пожал плечами Тилос. - Но, если учесть, сколько магов требуется для такого шпионажа, можете сами догадаться.
- Опять Майно, г’харам ар-бугххум! - пробормотал Заграт. - И что?
- Более чем вероятно, - пожал плечами Тилос. - А вчера мы засекли шпиона-человека, и даже смогли захватить его. Рассказать он ничего не рассказал...
- Меня позвали бы! - сплюнул шаман. - У меня он бы выложил даже то, что и не знал никогда.
- Он ничего не рассказал, поскольку на нем лежали чары молчания, - усмехнулся Тилос. - Поверь, Заграт, мы тоже умеем спрашивать. Но они убивают человека еще до того, как он начинает говорить. Однако Жекар заявил, что узнал почерк одного знакомого колдуна, и что тот давно уже работает на Майно. Тоже хиленькое доказательство, но хоть что-то.
- Ну, значит, Игра... - Хлаш запнулся, поймав предупреждающий взгляд Тилоса в сторону Танзилы. - Игра в кошки-мышки продолжается, и Майно про нас не забыл. Я польщен. И что?
- Опорный пункт Майно на нашем материке, как вы знаете - Замок теней в Закатной бухте, расположенный на побережье к северу от Талазены, по ту сторону устья Ручейницы. Там ничейные заболоченные земли. Болота он почти осушил, оставив только по периметру, для защиты от чужаков, и сейчас активно обустраивает опорный плацдарм. В последние три осьмицы в бухту заходили несколько больших кораблей с Восточного материка. По крайней мере три из них под завязку заполоняли Каратели и регулярные войска, минимум тысяча человек в совокупности.
- По крайней мере три? - поднял брови Телевар. - Минимум тысяча? А точнее посчитать нельзя?
- Не знаю, - голос Тилоса стал злым. - Двое моих лучших людей поплатились жизнью и за то, что я вам рассказываю. Отслеживать связную магию умеем не только мы, и разведчиков заметили. За ними пустили погоню, они долго отлеживались в приграничных болотах, а потом связались со мной, когда решили, что в безопасности. Связь оборвалась на полуслове. Дальше, в Талазену и Золотую Бухту прибыли послы Майно. Что они хотели в Золотой Бухте - неизвестно, поскольку нынешний император ненавидит Майно, в коем справедливо видит угрозу своей власти. Он казнил послов, как только те сошли с корабля. Но послов в Талазене не казнили. Напротив, их поселили в почетных хоромах. Мои люди пытаются выяснить, чего те хотят, но пока тщетно. Однако несколько купцов, приближенных к выборным Совета, безо всякого повода уже разорвали с нами два довольно ценных контракта.
- Как проблема касается нас, уважаемый князь? - голос тролля неожиданно стал вкрадчивым. - Ты полагаешь, что мы - источник неприятностей?
- Брось, Хлаш, - вздохнул Тилос. - Ты все прекрасно понял. Ничего определенного, но я просто шкурой чувствую, что неспроста оно. А я, знаешь ли, привык доверять своей шкуре - она у меня хоть и прочная сверх меры, но все равно одна. И еще. Майно ни разу не ответил на мои вызовы по радио. Раньше мы хотя и редко, но общались, а сейчас...
Он замолчал.
- Значит, нам пора валить, пока вся кодла не приперлась сюда и не обложила Лесную долину осадой, - проворчал Заграт. - Мог бы и сразу сказать, а не мотать паклю на деревья.
- Ну, - Тилос явно смутился. - В общем - да. Я действительно боюсь, что Майно обложит княжество со всех сторон, и тогда у вас не останется ни одного шанса ускользнуть.
- Думаю, не за нас ты боишься... - пробурчал Заграт себе под нос
- Помолчи, - оборвал его Хлаш. - Тилос, вы засекли кого-то типа Карателей в окрестностях? Я имею в виду, кого нам бояться, когда отсюда уйдем? Конников с огнехлыстами? Кавалерии с пиками? Или просто бандитской засады в темном лесу?
- Пока ничего определенного, - задумчиво ответил Тилос. Он бросил вопросительный взгляд на Танзилу, и та согласно кивнула в ответ. - Но, боюсь, уже скоро сами все выясните. Помните, я говорил, что... м-м-м... что отсидеться вам не удастся, разве что здесь? Не думаю, что Майно решится меня штурмовать - я способен в одиночку справиться с любой армией, вопрос лишь во времени. Но вот полноценную изоляцию мне он устроить вполне может. А у меня здесь три тысячи человек, и многолетней осады я не выдержу.
- Ладно, - Хлаш по очереди обвел присутствующих тяжелым взглядом, и Ольга почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Вот и все. Спокойная жизнь снова кончилась... - Думаю, князь, ты прав. Задерживаться нам не след. Мне и самому давно нехорошо от того, что на месте сидим. Столько времени как чучела на насесте! Я так думаю, завтра с утречка и двинем. Как думаешь, Тилос, куда нам дальше идти?
- Ваша дорога - в зубы к Майно, - вздохнул Тилос. - Кто знает, куда она вас занесет? Точки принуждения расставляет Тактик, и мои советы мало чего стоят. Но Майно - на Восточном материке, а добраться туда можно либо из Талазены, либо из Золотой Бухты, если только вы не хотите прогуляться в саму Закатную бухту и угнать оттуда корабль. На вашем месте я бы направился в Талазену - она ближе, там можно узнать свежие новости и на время затеряться. И найти судно контрабандиста, идущее на Восточный континент, куда как легче. С другой стороны, она и к Замку теней ближе. Там шпионы Майно наверняка кишмя кишат, и не всякому контрабандисту стоит доверять. Я кину своим словечко, чтобы подсобили, но многого не ждите.
Серый Князь помолчал.
- Завтра, разумеется, вы никуда не пойдете. Два дня на отдых, день на снаряжение, там я что-нибудь еще придумаю. Ах ты, гнойный слизень, нехорошо как получается, - он яростно потер ладонью шею. - Словно выгоняю я вас...
- Не казни себя, Тилос, - буркнул Заграт. - Ты и так для нас много сделал. Наши котята, - он бросил неожиданно повеселевший взгляд на Ольгу с Теомиром, - хоть до гуаров еще не доросли, но за ногу тяпнуть уже могут будь здоров.
- Н-да, - неопределенно откликнулся Тилос. - Там увидим. Сейчас Танзила вас к бронникам проводит - мерки с вас снимут, чтобы кольчуги подогнать. Оружием вас уже снабдили, но если что еще надо, не стесняйтесь. Арсеналы у нас богатые. И еще. Понимаю, что в подвале вы себя не слишком хорошо чувствуете, но советую посидеть там, карту мира поизучать. Попросите Беллу, она покажет, как с ней управляться.
- А я? - вдруг спросил Телевар. - Тилос, мне так и оставаться здесь?
На его лице появилось умоляющее выражение, почти как у мальчишки, просящегося посмотреть заезжий цирк.
- Может, все же можно с ними, а? Хотя бы до Талазены?
- Не стану тебя силой держать, сам знаешь. Но я тебе уже все сказал. Повторяю - твой путь лежит в другую сторону. Им ты обуза, а вот мне понадобишься, и очень скоро.
Вид у Телевара сделался словно у побитой собаки. До Ольги вдруг дошло, что вскоре им предстоит расстаться, возможно - навсегда. Она незаметно швыркнула носом. Нет, решила она, негоже пускать слезу сейчас. Потом разве что. Не хватало еще, чтобы Тилос решил, что глупая девчонка испугалась.
- Давайте, ребята, - мягко произнес Серый Князь. - Отдохните как следует. И... - Он помялся. - Постарайтесь выжить, ладно?
Каор Трэин откинул маскировочный полог и вышел на каменистый обрыв. Горы возвышались над лагерем серыми громадами. С севера начали наползать дождевые тучи. Дождь обещал зарядить надолго, и погодный маг лишь подтверждал, что говорили приметы. Главный механик - Каор потолковал с ним еще утром - клялся, что машины сработают как надо даже в ливень, но посланник не слишком-то доверял ему. Впрочем, выбора все равно не оставалось. Хозяин ясно дал понять, что даже самая малая ошибка может стать последней в жизни - и посланник твердо намеревался их не допускать. Жаль, что ему не придется поучаствовать в главном действии, но даже и вспомогательная роль загонщика требовала полной концентрации.
Впрочем, особых проблем не предвиделось. Скоро, уже совсем скоро за его унижения отомстят. Совсем скоро. Он помассировал до сих пор ноющую неподвижную шею под жестким воротником, подпирающим шею, полной грудью вдохнул влажный горный воздух и нырнул обратно под маскировочную сеть. На мгновение его взгляд задержался на огромном эластичном блине, сейчас аккуратно свернутом в рулон. Да, уже совсем скоро. Так хозяину твердо пообещали боги, властвующие над миром - а хозяин никогда не ошибается.
День шестьдесят четвертый. Лесная долина
Моросящий дождь тонкой пленкой обволакивал лицо. Горный перевал поднимался выше низких туч, изнутри казавшихся не плотными стегаными одеялами, а клубами обычного серого тумана, и при том не слишком плотного. Основные хлопоты здесь доставляли скользкие от осевшей влаги камни. Ольга с опаской покосилась на качающуюся перед носом длинную шипастую булаву Хлаша. Ту целиком отлили из какого-то серого металла, с ушком для петли на конце рукояти и острым, на манер пики, навершием. Из другого оружия у него имелся даже не кинжал, а обычный охотничий нож с зазубренной спинкой. Идущий позади всех Заграт опирался на окончательно подаренный ему посох, дополнительно обитый внизу металлом и украшенный красивым желтым камнем на конце. Даже спиной Ольга ощущала веющий от посоха слабый ветерок Силы. Впрочем, орк остается орком всегда: на поясе у шамана висело сразу три ножа, два простых, а один - иссиня-черный, замысловато изогнутый и зловеще зазубренный. У Теомира на левом боку болталась тоскала, рукоять которой он то и дело нервно ощупывал, словно боясь потерять, а за спиной торчали короткий, но на удивление тугой и точный лук и короб длинных тонких стрел с узкими бронебойными наконечниками. Метательных звезд в арсеналах Серого Княжества не оказалось, но кузнецы за ночь отлили десяток из того же серого металла, что и палица Хлаша. Теомир обрадовался как ребенок и полдня занимался их метанием в деревянный щит.
Заплечную котомку Ольги оттягивали тщательно уложенные пакетики трав - легкие поодиночке, вместе они превратились в увесистую ношу. На пояс она нацепила два длинных кинжала. Маленькие петли на концах ножен позволяли пристегивать их дополнительными ремешками к бедрам, так что оружие не путалось в ногах при каждом прыжке. Ольга сильно радовалась такому улучшению - все ее внимание уходило на то, чтобы удержаться на ногах, и лишние помехи оказались бы совсем некстати. Хоть и легкой, но все-таки ощутимо давящей на плечи кольчуги в дополнение к котомке ей хватало за глаза.
- Вы пойдете не через главные ворота, - сообщил им Тилос накануне вечером. - Если я в чем и уверен, так в том, что тамошний тракт кишмя кишит шпионами. Уйдете по нему вы недалеко. Если начнете специально подставляться, Игра не спасет вас от стрел лазутчиков Майно и прочих опасностей - тоже такое правило. Мы вас выведем юго-восточным проходом, через горы. Тропа заброшена за ненадобностью, пользуемся мы ей крайне редко, так что, надеюсь, вы успешно уйдете от соглядатаев. От подножия гор пойдете на ближайшую рощу, от нее двинетесь на восток, оставляя Железную гору за спиной.
Серый Князь ткнул пальцем в уходящую в низкие тучи вершину.
- Верстах в двадцати от рощи начинается лес, а там уже и тракт недалеко. Вы должны выйти на него немного к западу от деревушки - недостаточно большой, чтобы Майно потратился на постоянных шпионов, но достаточно крупной, чтобы трактирщик держал лошадей на подмену. К вечеру туда доберетесь, переночуете, а там конным ходом до Талазены дня три-четыре. Проводника я вам не дам, уж не обессудьте. Для него вас сопровождать - почти верная смерть.
Он задумчиво почесал нос.
- Н-да. По-хорошему, следовало бы вас и лошадьми снабдить, но у нас с ними туго. В долине они не нужны, так что верховых только для курьеров и держим, когда им за границу отправиться надо. Да и не провести лошадей через горы.
Ольга ощупала висящий на поясе кошель с деньгами. Как и у остальных, в основном там лежала медь с редкими вкраплениями серебряных монет. Впрочем, Хлашу, как самому внушительному, Тилос вручил второй кошель, с золотом.
- Тут немного, - пояснил он. - Извиняюсь, но с финансами у нас сейчас напряг. Давно ничего не продавали, внешние деньги на исходе. Телия меня и так убьет за непредвиденные расходы. - Он ухмыльнулся. - Скупердяйка, каких свет не видывал. Но дела вести умеет, не отымешь.
Ольге казалось, что они шли целую вечность. От бесконечного подъема по булыжникам ноги начали болеть. Они петляли-петляли-петляли в бесконечном лабиринте высоких каменных глыб и ущелий между скалами, где без провожатых Отряд заблудился бы в два счета. Но в конце концов тропа начала постепенно спускаться и вывела на более-менее ровную площадку. Тилос остановился. Повинуясь его знаку, пара арбалетчиков потрусила вперед и скрылась из вида.
- Все, перевал миновали, дальше дорога легче и безопаснее, - сообщил Тилос, стряхивая осевшую на плащ влагу. - Здесь мы расстаемся. Ребята помогут вам спуститься, а потом вы уж сами.
Ольга присела на камень. По ее прикидкам, солнце давно перевалило за полдень. Каменистые тропы заметно вымотали ее, и она тихо радовалась, что вскоре снова ступит на глинистую почву равнин. Она слабо улыбнулась, вспомнив, в какое восхищение изначально ее приводили стены и горы из настоящего камня. А сейчас - глаза бы его больше не видели! Почему-то ей вспомнился дядя Телевар, его глаза побитой собаки, когда на рассвете он поцеловал ее в лоб на прощание. Все время, пока самобеглая повозка не свернула за поворот лесной дороги, Ольга неотрывно смотрела на его мокнущую под дождем фигуру у входа в замок, тяжело опирающуюся на плечо Беллы. За последнюю ночь он резко постарел и осунулся. Гладкий до того лоб пробороздила глубокая морщина, в бороде, казалось, прибавилось седины. Сердце Ольги разрывалось от жалости к нему, но в то же время она чувствовала облегчение от мысли, что старый дядька остается в безопасности. На какое-то время, во всяком случае, до тех пор, пока они с Тилосом не отправятся назад, в родные земли, искать уцелевших родичей. Но хоть на время, и за то спасибо.
Из расщелины появился разведчик, коротко кивнул князю. Тот вздохнул и выпрямился во весь рост.
- Ну что, друзья, пора прощаться, - грустно сказал он. - Не поминайте лихом, если что не так. Если останетесь в живых по окончании Игры, здесь для вас всегда найдется местечко. Хлаш, помни о нашем уговоре.
Тролль коротко кивнул.
- Ну, вот и все, кажется. Говорил уже, но еще раз повторю: желаю выжить.
Серый Князь слегка поклонился им, плотно завернулся в плащ и махнул рукой арбалетчикам:
- Давайте, ребята. Вам надо до темноты вернуться на ту сторону.
- Вижу что-то в воздухе, - неожиданно откликнулся один из стрелков, настороженно озиравший окрестности. - Вон там, в тучах. Тилос?
Ольга растерянно заозиралась вокруг. Теомир схватил ее за плечо и ткнул пальцем в небо. Девушка взглянула наверх и ошеломленно замерла.
Высоко-высоко, лишь изредка выныривая из низких облаков, летел сильно вытянутый круглый предмет, напоминавший обрубок чудовищного ствола. В задней части крутились какие-то крестообразные штуки, а под брюхом висела темная плоская нашлепка. Предмет быстро набирал высоту, и через несколько мгновений растаял в плотной пелене туч.
- Дирижабль... - ошарашено пробормотал Тилос. - Чтоб я сдох... Откуда здесь может взяться дирижабль? - Он произнес еще несколько незнакомых Ольге слов, ругательств, судя по выражению лица и интонации. - Невозможно! Неужто Камилл...
Его взгляд стал пустым, лицо задергалось в конвульсиях неслышной речи.
- Что происходит? - негромко поинтересовался Хлаш у одного из арбалетчиков. - Что такое "дирижабль"?
- Не знаю, - процедил тот в ответ сквозь зубы. - Никогда не видел. Одно могу сказать - мы, похоже, в глубоком дерьме. Видно, Вражина придумал-таки, как летать по воздуху. Конец спокойной жизни за горами...
Ольга почувствовала холодок под ложечкой. Взгляд Тилоса снова стал осмысленным и жестким.
- Здесь связь очень плохая, но я пробился к посту на гребне. Хлаш, уходите немедленно! - скомандовал он. - Я не знаю, что происходит, но со всех сторон в долину летят дирижабли. Наблюдатели на перевалах насчитали их по крайней мере восемнадцать. Если они такие же, как и тот, что видели мы, в совокупности имеем по крайней мере шесть сотен человек десанта. Не знаю, есть ли еще войска Майно в окрестностях гор, но чем быстрее вы исчезнете отсюда, тем лучше.
- Тилос, погоди! - Хлаш напрягся. - Что происходит?
- Видимо, Майно решил-таки прихлопнуть меня, - лицо Серого Князя сделалось страшным. - Никто, кроме него, не мог создать технологию постройки воздушных судов, работающую в вашем мире. И только он мог решиться на такое. Хотел бы я только знать, откуда он узнал, что именно сейчас меня нет в долине? Уходите!
Он махнул рукой и бросился к тропе наверх, но резко остановился и повернулся к Отряду.
- Да, имейте в виду - дирижабли укрывали на склонах гор под маскировочными сетями - один из наблюдателей видел, как эта хрень взлетала. Смотрите, не напоритесь на укрытую такой же сетью засаду. Прощайте!
Серый Князь бегом бросился вверх за уже скрывшимися за камнями стрелками.
- Тилос, погоди! - отчаянно закричала Ольга. - Мы с тобой! Там... Там...
Тилос, не останавливаясь, махнул рукой и скрылся за скалами.
- С глузду съехала девка, - пробормотал Заграт. - Сваливаем отсюда, да побыстрее.
- Она права, - твердо ответил Хлаш. - Мы виноваты в том, что Майно напал на Тилоса. Мы должны помочь!
- Да что мы можем сделать! - заорал Заграт, подскакивая вплотную к Хлашу и потрясая кулаком у того перед носом. - Ты же слышал - шесть сотен по наименьшему счету!
- У Тилоса во всем княжестве вполовину меньше, - пожал плечами тролль. - Так что каждый клинок на счету. Ты ведь хотел отомстить, забыл? А учитывая нашу везуху, мы там совсем нелишни окажемся.
Он развернулся и, не обращая внимание на орка, резво побежал вверх по тропе.
- И там дядя Телевар! - отчаянно вскрикнула Ольга, наконец справившаяся со своим голосом. - Мы должны помочь ему!
Она бросилась вслед за троллем. За ней поспешил Теомир, бросив на Заграта презрительный взгляд. Секунду поколебавшись, шаман пожал плечами и полез вслед за остальными.
- В конце концов, какая разница, где умирать? - пробормотал он себе под нос.
Дирижабль перевалил через горы, почти царапая брюхом верхушки скал. Пилот бросил назад презрительный взгляд и ухмыльнулся. Большая часть Карателей блевала, высунувшись в окна, а у ног лишенной такой возможности педальной команды разливались целые моря вонючей жидкости. Удивительно, как только они еще винт вращают! Щенки, неба не нюхавшие... Каким гоголем они ходили там, внизу, как свысока поглядывали на него до полета! Как же, они у нас белая кость, а я так, прислуга. Ну что же, господа хорошие, проблюйтесь хорошенько, вам полезно.
Он протянул руку, стравливая летучий газ из баллонов. Дирижабль заметно тряхнуло, и он резко пошел вниз. Пожалуй, куда резче, чем следовало бы, но мудакам позади полезно лишний раз наложить в штаны. Авось полюбезней станут. Внизу проглянула земля - распаханные поля, темные рощи, нитки дорог... Знакомая картина. Иногда пилот жалел тех, кто никогда не поднимался в небо, никогда не видел того, что выпало счастье видеть ему. Да что там, большинство полагало, что летать могут лишь особо умные маги. Маги, ха! Такие же задаваки, что и полуобморочная солдатня в кабине. Наступают новые времена, и всякой шибко умной сволочи придется потесниться. Великий шутить не любит.
Далеко впереди в прорехах облачной пелены показался маленький, словно игрушечный замок. Пора. Пилот повернул маленький блестящий ключик и плавно потянул за красный рычаг. Где-то внизу другой рычаг сдвинул вентили огромных черных баллонов, и из их горловин с шипением потек газ. Тяжелый и бесцветный, он тонкой пеленой опускался на ничего - пока - не подозревающую долину. Второй пилот, поймав сухой кивок первого, отстегнул ремни, встал и вышел в трюм.
- Эй, сухопутные крысы! - гаркнул он во всю глотку. - Таблетки в рот, и жевать, пока язык не отвалится! А если кому-то захочется еще проблеваться, подумайте, что с вами станет там, внизу!
- Разжевать таблетки, обезьяны! - гаркнул вслед за ним командир отделения. - Вы что, не слышали? Или с кого-то шкуру спустить надо?
Он угрожающе потряс еще не активированной огнеплетью. Ругаясь черными словами, Каратели нехотя потянули из карманов пакетики с маленькими зелеными горошинами. Несмотря на гримасы отвращения, никто из них противоядие не выплюнул - они слишком хорошо знали, что делает газ с незащищенным человеком. Второй пилот удовлетворенно оглядел искаженные от горечи лица, небрежно кинул в рот пару горошин из своего пакетика и вернулся на место.
- Садимся, - сообщил ему первый пилот. - Похоже, мы успели первыми. Ох, кто-то проставляется в первой же таверне...
Хватая ртом разреженный воздух, Ольга выскочила на ровную площадку, с которой открывался изумительный вид на окружающие горное кольцо Серого Княжества степи. Колотящееся сердце пыталось выскочить прямо через горло, в боку жгло огнем. Тилос неподвижно стоял в окружении арбалетчиков, его лицо дергалось. Ольга со стоном рухнула на четвереньки, пытаясь восстановить дыхание, но Серый Князь не обратил на нее никакого внимания.
- Они пустили газ, - сказал он ничего не выражающим голосом. - Три четверти наших мертвы. Фрабар, остаешься здесь с ребятами, ждешь сигнала.
- Но... - пробормотал командир взвода.
- Молчать! - оборвал его Тилос. - На меня газ не подействует. Вы - сгниете заживо. В любом случае, проку от вас нет - люди Майно наверняка запаслись противоядием. В одиночку я доберусь до замка за пятнадцать минут, не более. А там...
Ольгу ужаснул его бесстрастный голос. Казалось, Серый Князь был далеко отсюда, прочие же были ему лишь помехой.
- Тилос, а Телевар?.. - ее голос захлебнулся, когда ледяной взгляд Тилоса обратился на нее.
- Фрабар, новое задание, - безразлично сказал он. - Охраняй гостей. Головой отвечаешь, чтобы они за мной не сунулись, но и силу не применяй без необходимости. Понял?
- Да, - четко кивнул командир. - Будет исполнено.
- В замке стоят воздушные фильтры, - сказал Тилос Хлашу. - Если Ханкер успел забаррикадироваться внутри... Если только он догадался... Майно еще обломает о нас зубы. Еще раз повторяю - ждать здесь. За нарушение приказа откручу голову.
Он сделал шаг вперед и застыл на месте. Его лицо снова задергалось.
- Нет! - внезапно крикнул он. - Ханкер, Белла! Кто-нибудь!
Трюм мягко толкнулся о землю. Сухо треснули, ломаясь, лопасти воздушных винтов, зашипел утекающий гелий. Оболочка дирижабля начала сморщиваться и опадать, словно гора грязного снега под неожиданными лучами солнца. Гелий и винты было жалко, но иначе предохранить воздушный корабль от ветра в отсутствие причальной команды не удавалось.
Несмотря на презрение к сухопутным крысам, пилот вынужденно признал, что те знают свое дело. Все еще зеленые от тошноты, Каратели одновременно соскользнули на землю по десантным веревкам длиной в десять саженей еще до того, как аппарат коснулся почвы. Нескольких качающихся на ходу местных солдат - замок стоял на небольшой возвышенности, и газ еще не в полной мере добрался сюда - они смели, словно тряпичных кукол. Построившись широким клином, нападающие неторопливо двинулись к цитадели по странному серому камню, без единого шва покрывавшему предзамковую площадь. Вокруг приземлялись еще три корабля, по веревкам горохом сыпался десант.
- Мы на земле, господин, - отстегнув ремни, почтительно обратился пилот к командиру операции. - Могу я помочь тебе?..
Он протянул руку к замку.
Сухо треснув, выдранные с мясом ремни отлетели в сторону, едва не хлестнув пилота по лицу. Отшатнувшись, тот непонимающе взглянул на пассажира. Не удостоив пилота даже взглядом, тот легко поднялся из кресла, открыл - едва не выбив - наружную дверь и спрыгнул на землю, не воспользовавшись веревочной лестницей. Пилот с неприязнью посмотрел ему вслед, с содроганием кинул взгляд на разбросанные тут и там паленые ошметки мяса, только что бывшие людьми, и повернулся в напарнику.
- Во фрукт, а? - пробормотал он. - Ну, чего расселся? Пошли причальные клинья вбивать, пока машину ветром не утащило.
Сжав кулаки в бессильной ярости, Ханкер смотрел в окно, закрытое мутным толстым стеклом. Снаружи отскочил арбалетный болт, и Белла, тихонько вскрикнув, попыталась оттянуть начальника стражи в сторону. Тот отбросил ее руку.
- Тилос, Тилос... - прошептал он сквозь сжатые зубы. - Сколько не прячь голову под подушку, жизнь никуда не денется. Я был прав. Интересно, почему я не радуюсь?
Он повернулся и угрюмо оглядел столпившихся в комнате солдат. Все молодые, многие еще безусые. Десяток здесь и еще два раза по столько в коридоре. Все новобранцы. Все, у кого хватило ума подчиниться его - нет, не приказу, а истошному крику о немедленном бегстве. Несколько служанок оставались снаружи - наверняка уже мертвы. И все кузнецы и ремесленники во внешних лабораториях... И все остальные в долине. Начальник стражи несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь отогнать подымающуюся внутри панику. Двери замка не вышибить даже могучему магу, ни даже бочкой трах-порошка, из которого прессуют патроны к пулемету. Пулемет... Такой мощный - и такой бесполезный. Все, что нужно - добраться до него. Полсотни саженей до сарая и полторы - нет, уже две сотни Карателей. И газ, от которого кожа идет волдырями, а грудь раздирает яростный кашель. Почему он не действует на атакующих? Я готовился ко всему, но только не к атаке с неба. Кто знал, что они на такое способны? А кто - они? Майно? Тогда Тилос наверняка знал... Выдержат ли воздушные фильтры? В последний раз их использовали, по рассказам Тилоса, сорок лет назад - когда от лесного пожара долину заволокло дымом. Похоже, они все еще действуют - но сколько продержатся?
Внизу глухо ударило, стены слегка дрогнули. Ханкер ухмыльнулся краем рта.
- Чего дрожите? - рявкнул он. - Кишка у них тонка - с нами сладить. Ты! - он ткнул пальцем в первого попавшегося. - Быстро вниз. Останешься наблюдателем, чуть что - сразу сюда. Скажешь остальным убраться из холла на второй этаж. Если они вышибут двери, внутрь пойдет отравленный воздух, но он не может подняться вверх! Пошел!
Вздрогнувший от командирского рыка, паренек неловко кивнул и выскочил за дверь, забарабанив подошвами вниз по лестнице и цепляя пикой за перила. Ханкер проводил его свирепым взглядом и глянул в сторону окну. Испуганный стрелой одинокий воробей снова вернулся в кормушку и сосредоточенно выковыривал из щелей одному ему видные крошки. Несколько его собратьев, до того прыгавшие по асфальту перед замком, темными комочками неподвижно лежали на земле. Мысленно Ханкер вознес хвалу Белле с ее дурацкими птичьими забавами.
- А вы чего встали? - рявкнул он, оборачиваясь к солдатам. - По периметру восемь комнат. Чтобы в каждой не меньше одного человека, сейчас снизу остальные подойдут. Наблюдать за окрестностями и не киснуть! Тилос нас выручит! Белла, за мной!
Не обращая больше на них внимания, он схватил девушку за руку и вытащил ее из комнаты.
Дверь в кабинет Тилоса мягко щелкнула и открылась. Ханкер ухватился за настенную занавесь и рванул ее, тут же обругав себя за глупость. К счастью занавесь выдержала, хоть и затрещала. Ханкер снова потянул ее, на сей раз аккуратно, и нажал на три точки на открывшейся стене. Потайная дверь неслышно отъехала в сторону. Ханкер схватил упирающуюся Беллу за плечо и толкнул ее внутрь.
- Спустись в подвал и жди! - хрипло приказал он. - Даже если они ворвутся внутрь, подвал им не найти. Отрава внутрь тоже не проникнет, так говорил Тилос. Жратвы и питья я принесу чуток погодя. Ну, что ты упираешься?
- Ханкер, а ты... вы? - жалобно спросила его девушка. - Вас же убьют...
- Мы все солдаты, - из-за пересохшего от волнения горла Ханкер уже мог только скрежетать. - Мы все знали, на что идем, когда нанимались. А еще эти подлюги видели, что мы успели укрыться в замке. Если они ворвутся и никого не найдут, то начнут искать тайники. В любом случае, три десятка человек в наглухо заткнутом подвале долго не протянут.
Он с силой пихнул Беллу внутрь и захлопнул дверь, аккуратно задернув занавесь и искренне надеясь, что девчонке не захочется проявлять героизм. Не забыть бы потом прихватить из подвала запасной передатчик, если он там есть. Только бы Тилос выжил! Он выбежал из кабинета и заорал на солдат, отдавая приказы.
Дум Вивас остановился в десятке шагов от суетящихся возле дверей Карателей и какое-то время иронично взирал на них. Тяжелый стальной таран валялся в стороне, отброшенный за непригодностью. Повинуясь взмаху руки посланника, солдаты с облегчением отхлынули назад. Они явно чувствовали себя неуютно, вторгнувшись на запретную ранее территорию, и проявлять инициативу явно не собирались. Ну что же, именно потому над солдафонами всегда ставят кого-то поумнее. Например, его, Дума.
Тряхнув головой, посланник отогнал несвоевременные мысли. Следовало сосредоточиться, чтобы не облажаться ненароком. Замок выстроен на совесть - ни таран, ни огненная магия против него не сработали. Значит, пришло время для решающего испытания. И лучше не думать, что случится, если оно закончится неудачей. Серый Князь наверняка мчится сюда во весь опор, и без заложников или хотя бы без руки на пульте реактора он быстро истребит всех, до кого дотянется. Дороги назад нет.
Посланник подошел к дверям и, достав из внутреннего кармана плаща пакет, осторожно развернул его. Несколько тонких и гибких колбасок он укрепил вдоль щели между створками, а еще одну, потолще, - там, где, по его расчетам, располагался замок.
- Всем назад, - сухо сказал он.
Дум с силой сжал пальцами небольшую серую трубочку, воткнул ее острым концом в толстую колбаску и, развернувшись на каблуках, размеренно зашагал прочь. Внутри неслышно тикал секундомер: пять секунд... десять... Солдаты разбегались в разные стороны. Пятнадцать...
Когда секундомер дотикал до тридцати, Дум Вивас уже удобно устроился за высоким толстым деревом на краю площади, саженях в пятнадцати от двери. На открытом воздухе взрыв получился на удивление тихим, больше похожим на хлопок от открытой бутыли игристого вина. Однако свое дело он сделал. Створки широко распахнулись, отчаянно болтаясь на почти выдранных из стены петлях. Почти сразу же с радостным ревом внутрь ринулись Каратели.
Посланник удовлетворенно кивнул. Все идет как надо. Мелочь, конечно, но вытирать сопли крутым парням с огнеплетьми все-таки послали его, а не очень вовремя покалеченного Каора. О да, самонадеянный ты наш Каор Трэин, пришел конец твоему фавору у повелителя. Пора бы дать дорогу и другим. Широко зевнув, Дум Вивас оттолкнулся от дерева и пошел внутрь.
Ну разумеется, без проблем не обошлось и тут. Пятеро Карателей в неестественных позах валялись у подножия лестницы на второй этаж, а наверху, чуть пошатываясь, стоял свирепого вида мужчина в оплавленной в нескольких местах кольчуге (великолепные же здесь делают кольчуги, если они удар огнеплетью выдержать могут!) В руках противника с гудением покачивалась огнеплеть. Ханкер, вспомнил Дум Вивас одну из картинок в досье. Местный генерал. Ну что же, не все коню пастбище. Посланник с силой втянул ноздрями воздух. Ну да, газ почти не чувствуется. Проклятый ветер, проклятая возвышенность. Впрочем, чепуха.
Не торопясь, посланник прошел вперед. Глаза Ханкера яростно уставились на него, плеть описала в воздухе яркий круг.
- А, еще один... - пробормотал он. - Что, парень, тоже хочешь выслужиться? Иди сюда, потолкуем.
- Ты ведь Ханкер, да? - тонко улыбнулся ему Дум Вивас. - Наслышан, как же. Верный пес Серого Князя и все такое?
Ему показалось, или в глубине темных глаз стражника действительно мелькнула искра?
- Полагаю, предлагать сдаться и перейти на службу к Великому смысла нет?
- Догадлив, - покривил лицо Ханкер. - Все равно соврешь. Однако, значит, я так известен у его жополизов? Польщен... Когда мы выпустим тебе кишки, я найду вашего шпиона и повешу его за яйца - если он еще жив, конечно. Наверняка же вы его предупредить не удосужились, ага? Отлично вы к своим людям относитесь. Слышь, парень, ты не задумывался, что если даже победите сегодня, однажды и тебя вот так в расход пустят?
- Для сторожевого пса ты слишком много говоришь. Но еще раз предлагаю сдаться. Если не ради себя, то ради них.
Посланник презрительно кивнул в сторону мальчишек (по виду - грашских южан), что столпились за спиной начальника стражи, судорожно сжимая копейные древки вспотевшим руками. - Или что ты собираешься делать? Хочешь умереть вместе с ними прямо сейчас?
- Прямо сейчас сдохнешь ты!
- Нет, спасибо, я еще поживу, - снова улыбнулся Вивас. - А вот твое время пришло.
Он осторожно спустил курок, и тонкая игла карманного арбалета, пробив ткань плаща, вонзилась в ногу Ханкера. Тот слегка вздрогнул.
- До встречи среди мертвых - лет так через сто.
Расширившиеся от удивления глаза Ханкера остекленели. Он попытался что-то сказать, но не смог. Не выпуская из рук огнеплети, он, словно деревянная статуя, рухнул с лестницы. Падая, начальник стражи рассек кожу на лбу, но из раны не вытекло ни единой капли крови. Вивус удовлетворенно кивнул. Три секунды, на секунду быстрее, чем старый яд. Определенно, того колдуна надо поощрить.
- Ну, чего встали? - повернулся он к застывшим вокруг Карателям. - Там еще два этажа. Ты, - он мотнул головой в сторону одного из лейтенантов. - Со своим взводом - за мной. Пощупаем местечко на предмет тайных ходов...
Белла, всхлипывая, беспорядочно нажимала на кнопки. Пульт связи помигивал огоньками - в основном красными. Где-то здесь находился и огонек рации, что взял с собой ушедший в горы отряд, но какой именно - девушка не знала.
- Тилос... - отчаянно говорила она в черный сук микрофона. - Где же ты, Тилос!.. Все погибли, Ханкер наверху, с ним почти никого... Тилос, спаси нас, ну пожалуйста!.. Тилос, ну где же ты, Тилос...
Пульт равнодушно помигивал огоньками в ответ. Отчаявшись, Белла шмыгнула носом и опустилась на стул. Прошло не более десяти минут с момента, как она спустилась вниз, но ей казалось - десять лет. Сверху не доносилось ни звука, лишь за стеной успокаивающе гудел генератор. Плафон безмятежно лил с потолка рассеянный желтый свет.
Взрыв в замкнутом пространстве ударил девушку наотмашь. Взвизгнув, она упала на пол, зажимая руками оглохшие уши. Из носа тонким ручейком струилась кровь. Дверь в лабораторию вылетела от сильного пинка ноги, и внутрь вошел высокий черноволосый мужчина в пятнистой полевой форме. За ним вбежало еще несколько человек с огнехлыстами в руках, сейчас безжизненно погасшими и болтающимися, как обычные веревки. Белла подняла на них бессмысленный взгляд и слабо застонала. Предводитель ухватил ее за волосы и резко вздернул ее голову вверх, к свету.
- То, да опять не то, - пробормотал он себе под нос. - Ты, дура, где реактор? Показывай, живо!
Он пнул ее носком окованного железом сапога под ребра. Белла слабо охнула, перед ее глазами все поплыло.
- Где реактор, я тебя спрашиваю?
- Тилос... - прошептала Белла себе под нос. - Помоги...
Чувствительный пульт связи, сейчас включенный на передачу, уловил ее слова, а ретранслятор равнодушно передал их на общей волне. Далеко в горах поймавший передачу Тилос застыл в смертельном отчаянии.
Дум отбросил ее назад, в руки Карателям. Девушка отчаянно взвизгнула и укусила одного из них за палец. Выругавшись, тот бросил ее на пол и с силой пнул сапогом, попав в висок. Голова Беллы мотнулась и с глухим стуком ударилась о стену. Ее тело выгнулось в страшной судороге, потом замерло. Открытые глаза остекленело уставились в потолок.
Дум Вивас резко обернулся к Карателю.
- Идиот... - прошипел он. - Я же ясно сказал - не убивать мелочь без нужды!
Посланник не спеша вытащил из ножен кинжал, с удовольствием наблюдая, как расширяются от страха глаза незадачливого солдата, и ударил его в горло, отдернув руку от брызг крови. Тело Карателя в конвульсиях рухнуло на пол. Несколько секунд посланник с яростным удовольствием наблюдал за ним, но потом заставил себя отвлечься. Что сделано, не воротишь, придется разбираться самому. Реактор, где проклятый реактор? Он окинул комнату взглядом. Перемигивающаяся огнями панель выглядела странно и опасно, но описанию не соответствовала. Переступив через труп солдата, он вышел в коридор и знаком подозвал лейтенанта.
- Нашли кого-то в заложники?
- Нет, господин, - доложил тот. - Пока никого больше. Наверху никто не сдался, а здесь пусто.
- Кс-со. Ладно. Твои люди не видели такого большого квадратного ящика в два человеческих роста, тихо гудящего и покрытого магическими светлячками?
- Нет, не видели, господин. Но через две двери дальше по коридору есть еще одна, запертая, одна из всех. Мы пока не рискнули ее трогать.
- Ну, вот и оно, - пробормотал Вивас. - Отведи людей, я взорву дверь.
За пазухой хрустнул свиток с инструкцией. Заблокировать реактор. Да, надо заблокировать реактор, что бы это ни значило. А потом можно передохнуть. Или нет, нужно все-таки найти хотя бы одного заложника, чтобы Серый Князь не бросился убивать прямо сходу. Хорошо простым солдатам - ни о чем беспокоиться не надо...
- Нет! - внезапно крикнул Тилос. - Ханкер, Белла! Кто-нибудь!
Его глаза невидяще уставились в затянутое тучами небо. Все непонимающе уставились на него.
- Тилос... - осторожно сказал командир арбалетчиков. - Что...
Вместо ответа Серый Князь вскинул руку. На какое-то время наступила тяжелая тишина.
- Большого квадратного ящика, да? - мертвенно-тихо произнес он. - Ну что же, ты его получишь. Заграт!
- Да? - угрюмо откликнулся тяжело опирающийся на посох шаман.
- Ставь защиту. Быстро.
- Какую еще... - недовольно протянул Заграт.
- Любую! - грубо оборвал его Серый Князь. - Все, какие знаешь. Внимание! - гаркнул он во все горло. - Всем в укрытие. За скалы, за валуны, ничком на землю! И держитесь, если хотите жить!
Ольга непонимающе взглянула на него, но тяжелая рука Хлаша подхватила ее за талию и швырнула к ближайшей каменной глыбе. Падая, Ольга успела сгруппироваться, но все же отбила колени и локти. Она возмущенно повернулась к свалившемуся рядом троллю.
- Что... - начала она.
- Заткнись и не двигайся, - прорычал Хлаш, прижимая ее к земле.
Если бы центральный контроллер кавитонного реактора умел думать, он бы сильно удивился. Вообще-то команды, начавшие поступать на вход удаленного управления, входили в перечень тех, которые полагается подтверждать не по одному разу. Но нынешний его владелец знал, что меры безопасности, изобретенные в давно не существующем, но тихом и безопасном обществе, способны стать тяжкой обузой в жестоком мире средневековья. А еще он знал, что неприступных крепостей не существует. Да и подключиться удаленно на всей планете мог только он один. Так что его приказы подтверждения не требовали.
Перевести реактор в режим технического обслуживания. Отключить все пороговые блокировки внутренних контуров. Установить максимальную напряженность разрывающего поля в рабочем объеме. Отключить внешние энергетические интерфейсы. Начало цикла. Выдать максимальную мощность на основной батарейный блок. Аварийный разряд резервного батарейного блока. Запереть затворы обоих блоков. Обменять местами основной и резервный блок. Открыть затворы обоих блоков. Продолжать цикл, пока истина.
Разгоняя руками едкий дым, оставшийся от взрыва, Дум Вивас переступил через порог и обломки двери. В открывшемся большом зале имелся лишь один предмет - тот самый, в деталях описанный Повелителем: громадный ящик размером с небольшой дом, сделанный из непонятного материала. От него исходила тихая дрожь пространства, вызывавшая неприятный зуд в зубах. Еще один звук раздавался все громче и пронзительнее - злое пульсирующее верещание. Наверное, могучий артефакт сердился на вторжение. Перед ящиком стоял еще один пульт управления, по его передней панели - точнее, в воздухе над ней - весело бегали разноцветные огоньки, мерцали загадочные рисунки. Несколько секунд посланник в благоговении рассматривал установку, но потом спохватился. Он извлек из-за пазухи инструкцию и принялся сопоставлять символы на ней с теми, что горели над пультом.
Что-то казалось неправильным, сильно неправильным. Верещание все усиливалось, и вдруг гулкий железный голос начал четко выговаривать непонятные слова: "Тревога! Красный код! Угроза каскадного резонанса! Красный код! Угроза каскадного резонанса!" Картинки над пультом наливались зловещим багровым цветом, перетекающим слева направо и обратно, словно вода в качающейся бутылке. На других картинках все быстрее мерцали, крутились и прыгали символы и линии. Над пультом вспыхнул и принялся размеренно мерцать огромный красный прямоугольник с неизвестными белыми символами, под которыми слева направо быстро ползла синяя линяя. Видимо, реактор сердился все сильнее.
Дум пожал плечами и скривил губы. Странная штуковина Серого Князя - не первый строптивый артефакт, укрощаемый Повелителем. Маги любят защищать свои игрушки от посторонних, но еще ни один не сумел создать абсолютную защиту. Скоро все секреты Серого Княжества станут собственностью Вечного Императора. Посланник нашел взглядом на панели первый символ, указанный в инструкции, и протянул к нему руку.
Синяя линия на красном фоне почти достигла правой границы - и все огни по-над панелью внезапно потухли. "Черный код!", сказал железный голос. "Каскадный резонанс! Черный ко..."
Земля заревела разъяренным медведем-шатуном. Вернее, заревел весь окружающий мир. Тяжкий удар сотряс скалы, а в небе, ясно видимом сквозь стремительно разлетающиеся тучи, забушевал багровый ураган. Сверху градом посыпались камни, сначала мелкие, затем все крупнее и крупнее, отталкиваемые защитным куполом Заграта. Ольга почувствовала, как, дрожа, поползла в сторону глыба, к которой ее прижимала твердая рука Хлаша.
Тилос закричал. Его тело покрылось сеткой голубых молний, с подушечек растопыренных в муке пальцев в землю забили толстые оранжевые разряды. Он кричал и кричал, не падая на землю, словно распяленный на невидимых крюках, и тряслись скалы, и багровый ураган в небе грозил затянуть в себя весь мир. Ольга тоже кричала, не помня себя от ужаса, и рядом ревел Хлаш, а неподалеку кричали перепуганные солдаты и почти без голоса хрипел Заграт, но все голоса перекрывались оглушительным ревом, исходившим со всех сторон сразу. Неистовый шторм Силы налетел на девушку, перемешивая чувства в какую-то непотребную кашу. В глазах потемнело, голова вибрировала, словно шаманский бубен под ударами могучей руки.
А потом высоко над Серым Княжеством и вершинами окружающих гор поднялся чудовищный гриб. Его шарообразная вершина пронзила остатки облаков, тающих, словно лед в кипятке, и над миром воцарился кромешный ужас. Гнилой красный свет слепил глаза, камни барабанили по спине и плечам, по телу закрывавшего ее собой Хлаша, уже не удерживаемые сметенным защитным куполом Заграта. Сверкнуло, земля затряслась еще сильней, и приступ рвоты вывернул Ольгу наизнанку.
Она плохо помнила, что происходило дальше. Краткие периоды просветления сменялись слепым забытьем. Кажется, часть пути ее тащил Хлаш, грубо перекинув через плечо, словно мешок с мукой. Потом она вроде бы шла сама, поддерживаемая Теомиром, а двое дюжих арбалетчиков волокли на себе Тилоса с безвольно болтающейся головой, и сверху на них падал отвратительный дождь из пепла и камней. Потом звон мечей и арбалетных тетив, перекошенные лица, кровь на скалах, на одежде, на зажатом в руке клинке, а потом опять забытье.
- Почему мы их отпустили? - хрипло поинтересовался один из солдат. - Мы могли взять их голыми руками! Тролль, орк, девчонка и пацан. Да еще тот, полуживой... Почему?
Лейтенант Карателей, аккуратно сворачивающий выключенную огнеплеть, с неприязнью покосился на него. Арбалетный болт лишь скользнул по шлему и отскочил, но от тяжкого удара голова все равно страшно болела и кружилась, к горлу подступала тошнота. Вступать в разговоры не хотелось вообще, а хотелось орать, ругаться и бить по морде.
- Тебе не нравятся приказы Великого? - язвительно поинтересовался он, закрепляя плеть стяжкой и цепляя ее к заспинному крюку. - Может, ты лучше Его знаешь, что делать?
- Нет, господин, - опустил взгляд солдат. - Я преклоняюсь перед Его мудростью. Но все-таки... Ведь в руках же их держали!
- Мы - лишь меч в руке Повелителя, - сухо ответил лейтенант. - Нам не дано знать его замыслы. Но приказ он отдал четкий: они должны уйти, причем своими ногами. И запомни - в следующий раз, когда не подчинишься приказу, я не стану оттаскивать тебя за волосы. Я просто тебя прикончу.
- Да, господин, - низко поклонился Каратель. - Больше не повторится.
Он выпрямился и отошел к раненым. Другие Каратели уже обшаривали тела арбалетчиков. Лейтенант проводил его неприязненным взглядом, уселся на землю, стараясь устроиться на камнях поудобнее, и закрыл глаза, вызывая знакомое чувство концентрации. Перед глазами замигали зеленые вспышки точечного кода. Головная боль, возможное сотрясение мозга и все прочее не имели значения. Доклад следовало отправить немедленно.
День шестьдесят пятый. К востоку от Лесной долины
Проклятая тропинка наконец-то допетляла до вершины холма и пошла под уклон. Тяжело опираясь на посох, Заграт остановился и перевел дух. Рука уже почти не болела, но шерсть вокруг раны еще изредка намокала кровью, сочившейся из-под туго охватывающей рану повязки. На перевязки пришлось пожертвовать рукавами рубахи, но по летнему времени собственного меха вполне хватало для тепла даже ночью. Он даже радовался продувающему ветерку и раздумывал, не раздеться ли совсем. Останавливало только то, что снятую одежду в заплечном мешке тащить куда тяжелее, чем на себе. Да ее туда еще и запихать надо...
Голова раскалывалась второй день. Она начала трещать еще до того страшного момента, когда из него чуть не вынуло душу под багровыми небесами у Лесной долины, а уж после того... Он до сих пор удивлялся, как не сошел с ума. Поскорей бы девчонка пришла в себя, авось сможет как-то помочь. Шаман покосился назад. Ольга остановилась шагах в двадцати позади, поддерживаемая угрюмым Теомиром. За ней стоял тролль с как всегда непроницаемой мордой, аккуратно придерживая за плечо Тилоса. Серый Князь двигался легко, но в его стеклянных глазах не замечалось ни единого проблеска мысли. Да он ведь и приходил в себя толком только раз после боя, когда направление показал. Странно, что же с ним? Никаких видимых повреждений, кроме обуглившихся подушечек пальцев, да и те уже покрылись плотной коростой, обещающей отвалиться через день-другой. Заграт вздохнул. Вот бы ему так раны на себе заживлять! Но Силы внутри совсем не осталось, и накапливаться она упорно не желала. Мог ли как-то взрыв подействовать? Не просто ведь взрыв - матерь всех взрывов с незапамятных времен и навсегда. Или просто головой хорошо приложился о камень?
Чуткие ноздри орка уловили далекий запах дыма. Хоть что-то. Хорошо бы хозяин оказался гостеприимен, а то вытряхивать его из собственного дома сил никаких нет. Впрочем, нашему двуногому крокодилу достаточно лишь ухмыльнуться своей зубастой улыбкой, а уж там ни один человек не устоит. Либо проникнется положением, либо в штаны наложит, но переночевать пустит. По принципу: тетенька, дай попить...
Он вздохнул, попутно уловив еще и запах коровьего навоза, и поплелся дальше, слушая возобновившиеся шаги товарищей позади.
Хижина - назвать такую хибару домом Заграт не смог бы и по пьяни - стояла на холме, окруженная сбегающим вниз по склонам большим огородом. Было видно, что значительная его часть не обрабатывалась по крайней мере с прошлого года. Кое-как вспаханные клочки успели изрядно зарасти сорняками. Ветви нескольких неподпертых яблонь трещали под тяжестью почти спелых плодов, на земле там и сям валялась лиловая опавшая слива. Из зарослей бурьяна сквозь обвалившийся частокол порскнул заяц. Соломенную крышу хижины заметно разметало ветром. Гнилые выщербленные ставни перекосились на чудом держащихся деревянных петлях. От хижины и огорода несло тоскливым запахом запустения и одинокой старости.
- Эй, хозяева! - снова поморщившись от головной боли, гаркнул Заграт. - Есть тут кто?
Ответом была тишина, прерываемая лишь поскрипыванием мотаемой ветерком двери. Из-за хижины вышел теленок с болтающимся на шее обрывком веревки. Он задумчиво пережевывал пучок травы и смотрел на пришельцев круглыми изумленными глазами.
- Никого нет, - заметил подошедший Хлаш. - Но печь, судя по запаху дыма, топили не далее, чем позавчера, у дверей недавние следы. Может, хозяева по делам куда отлучились?
- Ага, и дверь нараспашку бросили, - фыркнул шаман. - Что-то не так. Как он?
Заграт мотнул головой в сторону Тилоса.
- Как и прежде. Все понимает, но говорить отказывается.
- Ага, как волк, - усмехнулся Заграт. - Ну, остановимся здесь, авось отлежится. Если хозяева возражать не станут, конечно. Мы вообще туда пришли, куда шли?
- Туда, - неожиданно ответил Тилос. Он глубоко вздохнул и вежливо освободился от лапы Хлаша на своем плече. - Расслабьтесь, я уже в порядке. Более или менее, - добавил он после паузы. - Надеюсь, ничего важного не пропустил?
- Он еще шутит! - изумился Заграт. - После того, как мы от толпы засранцев с трудом отбились да еще и сутки от погони бежали!
- А где Фрабат? - поинтересовался Тилос, направляясь к двери хижины. - И остальные мои люди? Эй, Танна, где ты? Тут я, Тилос!
- Ты не помнишь? - удивился Заграт, ковыляя за ним. - А, ну да. Ты же как во сне бродил. Нас накрыли, как только мы с гор спустились. Десятка два Карателей. Половину твоих ребят залпом из засады сняли, остальных в драке порешили. Ума не приложу, как нам вырваться удалось.
- Игра, - равнодушно бросил Тилос. - Она все еще идет, не забывай. Танна!
- Забудешь, как же... - буркнул Заграт. - Кто такая Танна?
- Хозяйка, - нетерпеливо отмахнулся Тилос. - Куда же она запропастилась?
Он толкнул протестующе завизжавшую дверь и вошел в хижину. Заграт, поколебавшись, двинулся за ним, краем глаза заметив, как опускается на завалинку изнемогшая от усталости Ольга и с каким отчаянием в глазах склоняется к ней Теомир.
Внутри стоял полумрак. Единственную комнату аккуратно разделяла занавеска, отделяющая то, что походило на кухню, от спальной части. В ноздри шибануло человеческим дерьмом и холодной паленой картошкой - на давно остывшей печи стоял обугленный чугунок.
- Эй, есть кто? - громко спросил Тилос. В ответ из-за занавески раздался тихий стон. Тилос решительно шагнул вперед, но покачнулся и ухватился за Заграта, которому, в свою очередь, пришлось из последних сил упереться посохом в пол.
- Извини. Регенерация... выжженных внутренностей еще не завершилась.
Тилос отпустил Заграта и снова шагнул вперед, осторожно отдернув занавеску. Поперек старого деревянного топчана на грязном матрасе лежала древняя старуха. Ее ноги свешивались к полу, а лицо отчетливо перекашивало. Вонь исходила от нее.
- Танна?
- Ти... лос... - Голос женщины еле разбирался - она с трудом ворочала языком, левая щека обвисла и почти не двигалась. - Ты... пришел... не вижу... туман в глазах...
Тилос бросился вперед и с размаху опустился на колени перед топчаном - то ли от слабости, то ли в знак уважения, Заграт не понял. Он заботливо приподнял женщину и уложил ее тело вдоль заплатанного матраса.
- Танна! - сказал он ровным голосом. - Что с тобой? Тебе плохо? Где болит?
- Все... хорошо... - пробормотала женщина. - Просто... наконец, пришло время. Как... Белла?
- С ней тоже все хорошо, - ласково произнес Тилос. - Сейчас, потерпи немного.
Он с силой распахнул хрустнувшую раму, затянутую бычьим пузырем, и в лачугу ворвался поток влажного свежего воздуха. Женщина на постели судорожно вздохнула и закашлялась.
- Спасибо... - еле слышно сказала она. - Думала, уж так и помру, как собака в канаве. Ноги не действуют... ничего не чувствую ниже пояса... Левая рука почти не шевелится...
- Слушай, Тилос, тебе точно по голове сильно досталось, - недовольно заметил Заграт. - Застудишь бабку - что делать станешь? Мы с Онкой почитай что и колдовать разучились...
Он не закончил. Тилос стремительно, как он умел, возник около него и ухватил за горло железной рукой.
- Не называй ее бабкой, ты... - процедил он сквозь зубы. - Не называй, понял?!
Заграт только что-то прохрипел в ответ - сложно отвечать, когда почти задохнулся. Тилос отпустил его, приступ ярости прошел так же неожиданно, как и начался.
- Извини, перенервничал, - провел он ладонью по глазам. - Сорвался. Ты не мог бы позвать Ольгу? Надо Танне помочь немного, если она в состоянии...
- Она сама на ходу качается, вот-вот сомлеет, - проворчал орк, потирая саднящее горло. - Обойдись-ка уж без нее, вояка. Звездануть бы тебя посохом, чтобы очухался и на своих бросаться перестал!
- Извини, - покаянно кивнул Тилос, снова поворачиваясь к женщине на постели. - Танна?
В ответ до них донеслось только ровное дыхание.
- Задрыхла, - резюмировал Заграт. - Чего там с ней? Прикрой-ка окошко, да пошли на остальных посмотрим.
Тилос склонился над женщиной и осторожно накинул на нее валяющееся рядом засаленное одеяло.
- Все будет хорошо, - прошептал он.
- Нам нужен отдых, - заявил Хлаш, когда Тилос с Загратом показались из дома. - Ольга на ногах не стоит, да и Теомир немногим бодрее. Что за место?
- Дом моей... старой знакомой, - Заграт отчетливо уловил запинку Тилоса. - В двух верстах отсюда деревня. Думаю, вам стоит снять комнату в трактире и передохнуть пару дней. Деньги при вас? Вот и ладно. Только не говорите, откуда вы, скажите - разбойники напали.
- А ты? - вскинулась Ольга. - Ты куда?
- Танне... хозяйке плохо, - бесстрастно ответил Тилос. - Я пока останусь здесь, пригляжу за ней.
- А что с ней? - поинтересовался Хлаш. - Мы можем чем-то помочь?
- Диагноз неясен. Я еще не полностью восстановил широкополосное зрение. Я хочу сказать, еще не так хорошо вижу... невидимый свет. Нервы наведенным импульсом... Э-э... неважно. Я бы сказал, у нее геморрагический инсульт... удар. Лопнувший сосуд в голове, я даже в таком состоянии вижу гематому. Низ и левая половина тела парализованы.
- Попробую полечить... - Ольга сделала слабую попытку приподняться, но бессильно опустилась назад.
- Не стоит. Удар случился вчера. Видимо, эфирная волна от взрыва достала ее даже здесь. Она не проживет и до вечера. Гематома слишком близка к стволу. Удивительно, что она еще в сознании. Нужна срочная трепанация... но я не смогу провести ее в таких условиях. Ни инструментов, ни антисептиков, ни даже шовного материала... Даже если бы ты была в полной силе, девочка, то ничем бы не помогла.
Лицо Тилоса исказилось, он со свистом рубанул ладонью воздух.
- Ненавижу ваш варварский мир! Все, все идет прахом!..
Серый Князь резко осекся и отвернулся. По его телу прошла волна мелкой дрожи. Он опять качнулся и с трудом устоял на ногах.
- Я посмотрю, - Хлаш хлопнул его по плечу и скрылся в доме. Ольга беспомощно посмотрела ему вслед, затем обвела взглядом окружающих.
- Тилос, - жалобно попросила она. - Не убивайся так, не надо. Она поправится...
Заграт поморщился, постаравшись, чтобы никто не видел его лица. От женщины, кроме мочи и дерьма, отчетливо несло запахом смерти. Сутки в таком состоянии? По всему выходило, что так. Им еще повезло, что они не застали лишь холодный труп старухи. Самое милосердное - прикончить ее прямо сейчас. Но люди любят продлевать мучения даже безнадежно больных. Хуже всего, что где-то позади болтается погоня. Чудо, что их еще не нагнали и не взяли голыми руками. Не исключено, что майнеры сбились со следа, но лучше попусту предполагать плохое, чем получить стрелу в глотку. Здесь, во всяком случае, хуже чем в пустыне - там хоть в песок зарыться можно, а на печной дым даже слепой выйдет. Слепой орк, во всяком случае. Есть у них орки в отряде?.. Не замечал.
- Тилос, где деревня? - вслух спросил он. Серый Князь в ответ молча махнул рукой в сторону просвета на подветренной стороне холма. - Ладно, понял. Онка, идти можешь? Или передохнешь еще?
- Заграт, как ты можешь? - с упреком спросила его целительница. - Я не брошу Тилоса.
- Тогда нас вырежут как куропаток! - рыкнул шаман. - Там, - он ткнул пальцем через плечо, - хрен знает сколько молодчиков с огнеплетьми. Ты снова с ними повстречаться хочешь? Тилос, если твоя баб... тетка так тебе дорога, пусть Хлаш ее через плечо перекинет! Мы должны идти.
- Ее нельзя трогать, - тихо сказал Тилос. - Она умирает. Я остаюсь.
- А погоня? - взъярился Заграт, ощущая свое полное бессилие. На лице Ольги читалось то же упрямство, что и у Тилоса, а хренов ящер отсиживался где-то в лачуге. - Тебя же убьют! Даже твоя железная шкура не спасет!
- Мне без разницы, - равнодушно ответил Тилос. - Все уже не имеет ни малейшего значения.
- Для тебя! - рявкнул Заграт, с силой пихая его в грудь. - А для меня - имеет! И для дуры этой - тоже! Посмотри на нее! Тебе не терпится увидеть, как всякая мразь ее трахает во все дыры? Так увидишь, помяни мое слово! С ума вы все посходили, что ли?
- Охолони, Заграт, - оборвал его появившийся из хижины Хлаш. - Если нагонят, знать, судьба наша такая. В Игре ничего зря не происходит.
- Да ты-то откуда знаешь! - от возмущения орк начал брызгать слюной. - Она сама тебе сказала? Да вы все...
Тролль молча поднял его в воздух за плечи и несильно встряхнул. Клыки шамана лязгнули, и он изумленно замолчал.
- Ти-хо! - раздельно сказал Хлаш. - Даже я вижу, что женщину нельзя трогать, и она скоро умрет. Ничего с нами не случится за день. Мы остаемся.
Он аккуратно поставил Заграта на землю.
- Кахх’та карташ! - зло выругался тот, ощущая во рту вкус крови из прикушенного языка. - Крокодил двуногий! И что я теперь делать должен? В одиночку переться?
Он с досадой швырнул посох на землю и сердито сел рядом. А, пропади оно все пропадом...
К полудню развиднелось настолько, что в редкие пока облачные прорехи начало выглядывать солнце. Хлаш нашел под дровяным навесом старый ржавый топор и совместно с Тилосом приволок из леса пару небольших стволов. Затем, меняясь у пилы, наделали чурбачков, которые Хлаш тут же колол и аккуратно складывал в поленницу. Вскоре та доросла Теомиру до пояса, и лишь тогда тролль, смилостившись, разрешил сделать перерыв.
- Надсмотрщик, - проворчал Заграт, устраиваясь на завалинке рядом с Теомиром и потирая поясницу. - Погонщик ослов. Кому мы запас делаем?
- Себе, дурак! - тихо огрызнулся тролль. - Я не знаю, сколько мы здесь еще задержимся. Ты посмотри на Тилоса. Он ведь, кажется, твердо решил помереть здесь вместе со своей Танной. Другому бы я дал по башке да утащил на закорках, но с ним не пройдет. Неизвестно, кто кому даст, даже когда он такой. Да и не факт, что его можно вырубить ударом по башке. Нет, не рискну.
- Так, значит, оставим его здесь, - так же тихо предложил Заграт, осторожно косясь на неподвижно сидевшего на склоне холма саженях в десяти Тилоса. - У нас своя дорога, он сам говорил.
- Ты так думаешь? - усмехнулся Хлаш. - Ну-ну.
Покопавшись в пахнущем застарелой гнилью подполе, Ольга нашла картошку, кадушку с солеными огурцами и заплесневелый пованивающий окорок. Последний она попыталась выбросить, но Заграт вовремя перехватил ее.
- С ума сошла - еду переводить, - отчитал он ее. - Сама не хочешь - не ешь, а за других не решай.
Он оторвал зубами здоровый кусок мяса и начал жевать. Запашок чувствовался, но ему приходилось едать и похуже. Ольга нервно сглотнула и убежала к плите.
После скудного обеда местными запасами, дополненными плоским твердым хлебом из вещмешков - Заграт подивился про себя, чем же питалась старуха, особенно зимой - компания выбралась на свежий воздух. Тилос, во время обеда сидевший рядом с кроватью и осторожно поглаживавший руку бессознательной Танны, присоединился к ним.
- Уже скоро, - резким надорванным голосом сказал он. - Потерпите, друзья, недолго осталось.
- Ага, - буркнул Заграт. - Нагонят нас по-быстрому - и все.
- Не шебутись, - с досадой оборвал его тролль. - Шла бы за нами погоня, давно бы на нас насела. Мы от гор еле плелись, улитка бы догнала.
- Так и те ребята выглядели как-то квело, - парировал шаман. - Их, видать, тоже каким-то боком зацепило. Только они давно очухались, зуб даю.
- Заграт прав, - неожиданно поддержал его Тилос. - Всех Карателей тренируют в связной магии. Не так, как настоящих магов, для полноценной связи талант нужен. Но точки-тире вспышками передавать могут. Так что зацепило их наверняка неслабо. Но вы бы топали в деревню, а? Здесь-то точно ничем мне не поможете.
- Да мы подождем, - лениво откликнулся Хлаш. - Мы, крокодилы чешуйчатые, всякого там эфира не знаем, не видели, а подраться у меня руки чешутся. Пусть нагоняют, если хотят.
Он нащупал свою могучую шипастую палицу и подтянул ее поближе, любовно оглаживая рукоять. Заграт только покачал головой.
- А кто тебе она? - наконец спросил он. - Жена, что ли, бывшая? Али любовница?
- Она мать Беллы, - нехотя ответил Тилос.
- А ты отец, что ли? - удивился Заграт. - Хрена ж себе...
- Я не отец Беллы, не муж и не любовник Танны, - безразлично сказал Серый князь. - Но Танна - замечательная женщина. Если бы я мог, с радостью поменялся бы сейчас с ней местами.
- Тилос, - с любопытством, пробивающимся даже сквозь оглоушенность, поинтересовалась Ольга, - а все же - кто она? Расскажи, а?
- Рассказать? - Тилос откинулся на спину и посмотрел в небо, задумчиво жуя травинку. - А зачем? Ничего особенного. Ни великих подвигов, ни неземной любви... Вам неинтересно.
- Тилос... - умоляюще поглядела на него Ольга. Она сложила руки перед грудью, будто собиралась разговаривать с предками или духами.
Серый Князь вздохнул и приподнял бровь. Заграт усмехнулся краем рта. Похоже, девчонка начинает вить из него веревки. Ох, далеко пойдет, егоза...
- Ладно, слушайте, - пожал Тилос плечами.
Родителей своих Танна не помнила. С малых лет она жила на попечении общества - тут пол подмести, там гусей попасти, а став постарше - воды натаскать да свиньям корму задать. В небольшой деревушке по имени Сагра насчитывалось не больше полусотни дворов, но народ в ней жил добродушный и незлой. Впроголодь девочка спать не ложилась, хотя и не знала, на каком дворе заночует следующим вечером.
Красотой ее духи не обделили уже в детстве - той красой, которая не уходит со взрослением. Знакомые мальчишки не упускали случая щипнуть ее или дернуть за волосы, и она с удовольствием отвечала им тем же. Вообще уличная жизнь воспитала из нее скорее мальчишку-сорванца, чем порядочную девушку. Серьезных стычек с ней сверстники старались избегать: маленькие костлявые кулачки быстро выбивали дурь из их голов, зачастую вместе с юшкой из носа.
Когда ей исполнилось двенадцать, у ней впервые пошла кровь. В панике она бросилась к местной ведьме, знахарке и травнице Келле, и та долго утешала ее, вытирая грязным полотенцем текущие слезы. Вскоре она начала ловить на себе странные оценивающие взгляды матерей тех мальчишек, с кем бегала ловить рыбу и разорять перепелиные гнезда. Она не понимала этих взглядов до тех пор, пока Теревена, одна из немногочисленных подружек, не поделилась жуткой тайной: родители Керубена, пятнадцатилетнего оболтуса из богатой - по местным меркам - семьи, говорили со старостой, что пора бы девке - то есть Танне - и за ум браться, о замужестве думать. От подобных разговоров до свадьбы проходило, бывало, лет до трех-четырех, но, раз определенная, судьба детей обычно оставалась неизменной. Уговоры в тех краях чтили. По молодости лет Танна не задумывалась о том, что сирота на попечении общества не обладает ни малейшим правом голоса. Если родное дитя у родителей слезами и истериками редко, но могло добиться от ворот поворота нелюбимому парню, то у нее имелось лишь два выбора: пойти за кого укажут либо подвергнуться всеобщему остракизму или даже изгнанию из деревни. Впрочем, вряд ли у нее возникла бы сама мысль о протесте: старшим ее научили подчиняться беспрекословно.
Вероятно, так бы и прошла ее жизнь - бесприданной женой среди родственников постылого мужа, не упускающих случая попрекнуть куском хлеба, - если бы не обнаружившийся у нее еще в раннем детстве Дар, весьма неприятный для многих. Одного взгляда на человека ей хватало для того, чтобы определить - говорит он правду или же лжет. До поры до времени, пока она пасла гусей да бегала с прочими детьми по пыльной улице, никто особо не беспокоился. Разве что пацанва в ее присутствии остерегалась рассказывать совсем уж откровенные небылицы про лесных да банных чудищ, чтобы не нарваться на презрительное фырканье. Но однажды, когда ей исполнилось лет, наверное, тринадцать, она стала свидетелем спора между Келлой и местным толстосумом Качером. Толстосум, жадный, как барсук, нещадно моривший своих работников и дрожавший над каждым медяком (а между тем, как все доподлинно знали, державший в подвале огромные сундуки, набитые золотом), пользовался дружной деревенской нелюбовью. Хитроватый и всегда себе на уме, сейчас он попытался заплатить Келле за лечение заболевшей маститом коровы вместо пяти оговоренных грошей три, утверждая, что дал вперед задаток. Ведьма, целую ночь проведшая рядом с больным животным и качающаяся от недосыпа, пыталась слабо протестовать. Однако большой и шумный Качер просто не давал сказать ей ни слова, громко и обильно возмущаясь по поводу падения нравов и нечестности людей в целом и ведьмы в частности. На шум собрались соседи. Все прекрасно понимали, что Качер в очередной раз пытается надуть Келлу, но вступаться за нее не спешили: портить отношения с владельцем едва ли не четверти всех пахотных земель в округе не хотелось никому.
Качер уже почти вытолкал за ворота едва не плачущую Келлу, когда Танна, гнавшая стаю гусей на пруд, бросила хворостину и решительно протолкалась через небольшую толпу.
- Ты врешь! - звонким голоском заявила она. Ее губы тряслись от возмущения. - Ты обещал ей пять монет и ничего не дал заранее! Ты врешь еще хуже, чем Ведел вчера на речке! - Ведел был ее другом и еще одним кандидатом в женихи, о чем она не знала. - Все же видят, что ты врешь!
- Да? - ухмыльнулся неприятно пораженный, но не подавший виду Качер. - Ты-то откуда знаешь? Подслушивала под забором, что ли?
- Нет! - уже тише ответила Танна. Внезапно она осознала, что сказать ей, в сущности, нечего. Желтые пятна лжи в глазах и голове Качера видела только она. Она уже не раз с изумлением убеждалась, что другие не замечают таких очевидных вещей. Но отступить она не могла. - Я тебя насквозь вижу!
- Да что ты говоришь! - ухмылка на лице Качера стала похожей на гримасу ненависти. - И что же ты видишь? Может, как тебя дерут за уши за неуважение к старшим, ты, побирушка подзаборная?
Люди недовольно заворчали. Сироту в деревне если и не любили, то жалели, и прямое оскорбление не понравилось многим. Качер, поняв, что допустил ошибку, одним сильным движением вытолкнул Келлу со двора и со стуком захлопнул калитку. Кто-то помог ведьме подняться с земли, и люди, покачивая головами, принялись расходиться. Кто-то еще дал Танне шутливый подзатыльник. Сердито швыркнув носом и подобрав свою хворостину, она побежала собирать разбредшихся по всей улице гусей, бросив напоследок сочувственный взгляд на Келлу.
История, как обычно, сплетнями разнеслась по деревне, но забылась бы так же быстро, как и всегда, если бы буквально через два дня девочку не угораздило уличить в жульничестве заезжего игрока в трактире. Когда тот попытался незаметно вытащить из кармана лишнего туза, она скребла пол у стойки и никак не могла его видеть. Тем не менее проигравшийся в пух крестьянин с радостью откликнулся на ее возмущенный крик и выгреб из кармана незадачливого шулера аж с десяток тузов разных мастей. Изрядно помятого гостя с позором выбросили из трактира, заботливо, чтобы не ушибся, швырнув на изрядную кучу еще не убранного навоза в дальнем углу двора. Но на Танну с тех пор начали опасливо коситься. Чего греха таить, у каждого имелись мелкие делишки, тщательно скрывавшиеся от окружающих, и никому не хотелось, чтобы какая-то ничейная девчонка вытащила их на свет.
Очень быстро Танна осознала охлаждение со стороны деревенских. Вскоре она с удивлением заметила, как матери сердито звали домой своих отпрысков, замечая их в компании с девочкой. Ей стало все сложнее находить себе ночлег, хотя кормили ее по-прежнему сытно: портить отношения с потенциальной ведьмой людям хотелось еще меньше, чем с богатым Качером. Чем дальше, тем больше она ощущала растущую вокруг пустоту. Наконец, в один прекрасный день Келла решительно взяла ее за руку и привела к себе в дом.
- В общем, так: теперь живешь здесь, - решительно заявила старуха после непродолжительных расспросов. - Грех перед духами - Дар в землю зарывать, не для того он дан. С завтрашнего дня начинаешь учиться.
Танна немного удивилась такой перемене в жизни, но ей, в общем, было все равно, а может, даже немного интересно. Всю свою коротенькую жизнь она выполняла, что приказывают, безразлично, кто именно. Келла так Келла, тем более что ведьма всегда по-доброму относилась к ней. На следующий день она без возражений начала старательно зубрить лечебные травы. Общество не возражало против такой перемены: Келла потихоньку дряхлела, а деревне негоже оставаться без колдуньи. Танна как ученица ведьмы - почему бы и нет, тем более когда можно поймать двух куриц одной рукой? Так что пару лет после того девочка усваивала новые обязанности. К концу срока она уже неплохо разбиралась в травах и снадобьях и даже могла самостоятельно вылечить одну из семи разновидностей острого живота у человека или хромоту у лошади. Вероятно, ее жизнь так бы и пошла по проторенной дорожке деревенской колдуньи - одиночество, много уважения и немного затаенного страха со стороны окружающих, если бы не Чума.
Времена стояли неспокойные. Приморская империя активно расширялась, заключая альянсы с западными свободными городами и, в знак дружбы, посылая войска в воровские леса. Преследуемые бандиты бежали кто куда, по большей части к северу, в Талазену, где не составляло труда затеряться и укрыться. Землепашские деревни вдоль трактов страдали, не способные оборонить себя от больших банд. Однако Сагра стояла неподалеку от малопроходимых лесных болот, и в нее приходила лишь одна более-менее торная дорога. Ненадежные тропинки через топи разбойникам не нравились, так что они сюда почти и не являлись. От отдельных же групп мародеров сельчане с успехом отбивались при помощи отряда наемников в пять человек - пожилых, но опытных и еще крепких имперских солдат, вышедших в отставку.
Но смута постепенно сходила на нет. Постепенно на новых имперских землях установилась тишина. Наемники обзавелись собственными хозяйствами, женились, огрузнели и теперь вечерами рассказывали детишкам сказки о своих героических подвигах. Но расширение Империи не прошло ей даром. Воспользовавшись тем, что армия по большей части ушла в западные и северные земли, с юга насели объединенные орды врагов - свирепых гуланов и тарсачьих отрядов, ведомых страшными женщинами-воительницами, в бою обнажавшихся до пояса, чтобы смущать северных солдат нагой грудью. Они принялись опустошать южные плодородные земли в окрестностях Саламира и Тушера, временами доходя едва ли не до самой Золотой Бухты. Армия снимала гарнизоны в городах и селах и форсированными маршами двигалась к югу. Отряды отрывались от обозов и именем Императора выгребали зерно из амбаров и скот из коровников, отставляя взамен лишь расписки с обещанием компенсации. Стояла поздняя осень, и до следующего урожая оставалось еще долго. Цены на продовольствие взлетели. Настоящий голод еще не начался, но люди слабели от недоедания и ели все, что могли достать - включая протухшее мясо.
А вместе с недоеданием пришла эпидемия.
Чума началась где-то в районе Каменного Острова и быстро распространилась и по старым, и по новым имперским землям. Ей сопутствовали холера и дизентерия. Вымирали целые местности, а немногие уцелевшие бежали куда глаза глядят. Сам Император спасался тем, что ел и пил исключительно из серебряной посуды - серебро, как известно, отпугивает злых духов болезней. От многих его приближенных, впрочем, духов не отпугнуло ни серебро, ни даже чистое золото, так что они умирали в страшных муках. В массе своей размножились мыши и крысы, стаями обгладывающие трупы домашних животных, а то и людей, иногда валяющиеся прямо на улицах. Все имевшиеся целители жили в полусне, вымотанные до крайнего предела, и многие умирали от тех самых болезней, что пытались лечить.
До Сагры чума добралась нескоро. К тому времени по Империи широко прошла весть, пущенная лекарями из Серого Княжества, что болезнь разносят блохастые крысы. Торговцы крысиным ядом уже делали состояния, продавая его местным властям целыми телегами. Но полуграмотная Келла, разумеется, ничего не знала о новейших достижениях эпидемиологии и не обратила внимания на идущие по деревне пересуды о дохлых грызунах в погребах. Первый случай чумы стал для всех полной неожиданностью. Заболела трактирщица, в подвале которой спряталась крыса, приехавшая за несколько дней до того в телеге из-под зерна. Вскоре слегло еще несколько человек, и общество в панике снарядило экспедицию в Талазену с просьбой о помощи.
Первым местом, куда сунулась экспедиция, оказался храм Колесованной Звезды. Храмовники были не единственными, кто умел бороться с чумой, но свежеотстроенный храм стоял неподалеку от въезда в Золотую Бухту. Сунувшаяся туда горстка провинциалов, доселе общавшихся лишь с оптовыми торговцами зерном и ошалевших от ласкового приема, с радостью согласилась на все условия храмовников, не слишком даже и разобрав, какие именно. Вскоре после того в деревню явился отряд монахов в количестве пяти человек под руководством молодого, но страстного брата Селима, таскавшего на груди массивный золотой символ Пророка - круг с пятиконечной звездой внутри. Новоприбывшие поразили сельчан своим энтузиазмом. Всего за день они соорудили за околицей что-то вроде святилища и две временные хижины, в которых и поселились. Все приглашения крестьян, в том числе и самого Качера, они отклонили вежливо, но твердо, благо лето стояло теплое. Впрочем, последнему от ворот поворот они не дали и часто проводили у него целые дни. От разбросанных по округе ядовитых приманок сдохли все крысы и половина местных собак, сельчане поголовно кашляли, задыхаясь от едкого запаха дыма, которым окуривали жилища, но эпидемия прекратилась. Из трех десятков заболевших половина скончалась в судорогах, но, благодаря лекарствам монахов, вторая половина выжила. Новых случаев чумы не случилось, если не считать Келлы. Никто не видел, как брат Селим как-то вечером, когда Келла с Танной отсутствовали дома, вытряхнул на порог их стоящего на отшибе дома с дюжину блох из пакетика и тут же дал деру, сверкая сандалиями из-под длиннополой рясы.
Через осьмицу Келла свалилась в лихорадке. К тому времени уже почти вся деревня перебывала в святилище, с глубоким изумлением слушая рассказы монахов о мученической смерти Пророка на колесе, о пагубности для души как языческой веры в духов, так и полного безверия, о необходимости покаяния. Побывала там и Келла, но не выдержала и до середины проповеди. Демонстративно отплевываясь, она гордо покинула помещение. Когда ведьма заболела, к ней пожаловал сам брат Селим и долго увещевал ее покаяться и принять истинную веру, дабы всеблагой Пророк мог смилостивиться над ее бессмертной душой и, возможно, даже бренным телом. Все, на что хватило обессиленной Кенны - молча показать ему пальцем на дверь и потерять сознание. Брат Селим с оскорбленным видом покинул дом и тут же, под пораженными взглядами крутившихся неподалеку мальчишек, демонстративно проклял и само строение, и закоснелых язычников, в нем проживавших.
На следующий день в моче и испражнениях Келлы появилась кровь. Ее начало рвать коричневой кашицей, язык обложило толстым белым налетом. Вскоре на теле начали появляться темные пятна, под кожей образовались плотные бугорки. Многие из них лопались, наружу вытекал омерзительный экссудат. Почему Танна, ухаживающая за больной, сама не подхватила болезнь, ведали лишь добрые духи - или же мать-природа, наделившая ее врожденным иммунитетом.
Тело Келлы пылало, черты лица заострились. От страшных мучений она постоянно впадала в бред, заговаривалась, не узнавала Танну. Брат Селим еще раз посетил больную, но проповедовал уже не столько ей (колдунья почти не приходила в сознание), сколько девушке. Она молча дослушала речь до конца и дала ему оглушительную оплеуху. Дом Келлы односельчане по возможности избегали и до ее болезни, а уж сейчас матери запретили приходить сюда даже мальчишкам. В отсутствие посторонней аудитории брат Селим воздержался от театральных жестов, а просто плюнул на порог и ушел, держась за щеку и затаив в сердце черную злобу.
Келла умерла через день после его прихода. Танна кое-как похоронила ее тело на дальнем краю огорода - дотащить тело грузной старухи до кладбища тщедушной пятнадцатилетней девочке оказалось не под силу. Поразмыслив, она сожгла на костре зараженный тюфяк и кое-какую одежду. Больше о своей первой учительнице она не вспоминала. Не то, чтобы юная ведьма была такой уж черствой и неблагодарной - просто ей предстояло понять, как в одиночестве жить дальше. В наследство ей достался давно не ремонтированный дом с щелястой печью и забитым сажей дымоходом, а также несколько чересчур больших платьев, требующих капитальной ушивки, нехитрая домашняя утварь, десяток кур и свинья. Лето заканчивалось, и вряд ли она могла заработать себе на хлеб ремеслом целительницы: коликами в животе человеческие болезни не исчерпываются, а скотина болеет далеко не так часто, чтобы прокормить лекаря. К тому же два монаха сами оказались целителями не из последних, отлично управлявшимися и с Силой, и с травами, и люди стали ходить за лечением к ним, явно избегая Танну. Та снова, как и два года назад, ощутила вокруг себя круг отчуждения. Когда наступила осенняя сырость и из щелей потянуло сквозняками, Танна всерьез задумалась о том, чтобы попытать счастья в другом месте. Где - она не знала, ведь даже расположенная лишь в семидесяти верстах от деревни Талазена казалась ей немыслимо далеким краем света. Решиться на такое путешествие она никак не могла. Ее колебания продолжались до середины осени.
Возможно, она так и не рискнула бы никуда уйти и так и загнулась бы зимой одна в холодном доме. Но тут произошли события, которые все решили за нее.
После памятного случая с пятью грошами за корову Качера Келла категорически отказалась иметь с ним какие-либо дела. Мастит оказался заразным, и вскоре у скупердяя сдохли две лучших коровы, за которых он отдал по три серебряных монеты и на приплод от которых очень надеялся в плане улучшения своего стада. Все, кроме самого Качера, втихомолку посмеивались в усы, вспоминая поговорку про скупого, платящего дважды. Качер же просто возненавидел Келлу. Кроме того, он не забыл дерзкую девчонку, так что его ненависть перешла и на Танну. Здесь он удивительным образом стакнулся с братом Селимом, которому необращенная ведьма-язычница оказалась что бревно в глазу. Близилась зима, а с ней и отчет перед настоятелем Храма о потраченных средствах. В принципе, результатов он и так достиг неплохих. Значительная часть деревни посещала проповеди, а многие, включая Качера, с радостью обратились в истинную веру и жертвовали понемногу, но уже заметно. Однако полное искоренение оплота язычества оказалось бы весьма полезным для карьеры. К тому же Селим не забыл оплеуху.
В один прекрасный день, а, точнее, вечер, толпа селян с вилами и решительными выражениями на лицах появилась перед домом колдуньи. Незадолго до того в деревне началась новая эпидемия - на сей раз простуды. Обычно она считалась нормальным явлением: что ни осень, то полдеревни хлюпало носами и надрывно кашляло. Но на сей раз брат Селим ловко воспользовался случаем и убедил новообращенных в том, что причина болезни - Танна. Если и не сама, то, во всяком случае, ее языческое присутствие, противное Пророку. Молодой, но уже искушенный в борьбе с ведьмами монах собрал небольшую толпу из наиболее восторженных неофитов и повел ее на штурм языческого бастиона.
Поначалу все шло по обычному плану - дом полыхал как охапка сена, часть погромщиков потихоньку смылась, зажимая под мышками бесхозных отныне кур, куда-то на удивление тихо пропала и свинья, а саму Танну привязали к столбу возле ворот. Оставалась одна малость - навалить возле нее хвороста да поджечь, чтобы раз и навсегда устрашить человеческие сердца неотвратимым гневом Пророка. Но тут случилось непредвиденное. Если бы у столба стояла старая Келла с ее крючковатым носом и большой бородавкой под глазом, толпа с удовольствием вспомнила бы старые страшные сказки о заживо выпитой прямо из жил младенческой крови (даром что последний раз дети здесь пропадали еще до рождения старухи). Но здесь на месте ведьмы оказался именно что младенец - зареванная девчушка с перепачканным соплями и грязью лицом, в лохмотьях, оставшихся от ее поношенной одежды. Не помогало церковнику и то, что в деревне ее знали с детства. Поднять на нее руку, а тем более приговорить к мучительной огненной смерти не смог бы никто. Многие стыдливо отворачивались, чтобы не видеть сквозь прорехи в платье костлявое, совсем еще детское тело.
Чувствуя, что теряет инициативу, брат Селим сам притащил охапку соломы к ногам ведьмы, но увидел обращенные на него угрюмые взгляды и замер на месте. Ситуация неожиданно стала патовой. Поняв, что рискует результатами долгого труда, монах стал лихорадочно искать решение. Как назло, в голову ничего не приходило. Тогда Селим, рассудив, что лучше выполнить плохую задумку, чем метаться совсем без плана, принялся таскать к ногам Танны солому и хворост. Вскоре куча дошла ей до пояса. Брат Селим потянулся за факелом.
- Что здесь такое? - раздался из-за спин крестьян ледяной голос. Толпа отхлынула в стороны, и монах оказался нос к носу с лошадью, на которой восседал закутанный в теплый черный плащ человек. На его лице блуждала брезгливая мина аристократа, случайно вляпавшегося сапогом в кучу навоза. - Групповое изнасилование? И никак не можете решить, кто первый?
Селим нервно сглотнул. Что-то в голосе и манере держаться пришельца заставляло вспомнить главный зал Высокого храма в Золотой Бухте, мрачный, полуосвещенный багровыми факелами, и низкий вибрирующий голос Предстоятеля, принимающего клятву верности. Колени монаха неприятно ослабли, а толпа его сторонников начала быстро рассасываться. Государственную власть в селе уважали, поскольку видели крайне редко, а чужак явно имел к ней отношение.
Однако деваться монаху было некуда. Селим решительно, как ему показалось, шагнул вперед и громким и уверенным (на деле - визгливым и дрожащим) голосом заявил:
- Кто ты и что тебе здесь нужно? По какому праву прерываешь ты суд праведный над нечистой ведьмой, что порчу на людей наводит и чуму пробуждает? Изыди, грешный дух, или проклянет тебя церковь Колесованной Звезды на веки вечные!
- Церковь? - удивился человек. - Все интересней и интересней. Значит, ты, братец, первый в очереди? Понятно, с женщинами у монахов плохо, так что и ребенок по случаю сойдет. Слушай, а ты не пробовал с ней по-хорошему? Может, она бы и так дала?
- Да как ты смеешь... - дрожащим от страха пополам с яростью голосом начал Селим, но незнакомец оборвал его:
- Заткнись, идиот! Я задал вопрос, но так и не услышал ответа. Спрашиваю еще раз: что здесь такое?
- Знай же, нечестивец, что ведьма сия повинна в грехах тяжких! - неуверенно заявил брат Селим. Рядом с ним уже осталась лишь кучка самых стойких приспешников, включая имевшего личный зуб на Танну Качера. Остальные хоронились в темноте по кустам, с любопытством ожидая развязки действа. Цирк в деревню не приезжал никогда, о нем рассказывали только те, что выбирались на городские ярмарки, но это зрелище его вполне заменяло. - Насылает она на людей тяжкие болести, чуму да мор простудный, и гневит Пророка своими мерзкими пакостями...
- Сегодня я проехал еще через две деревни, - задумчиво произнес незнакомец. - В одной из них есть ведьма, но нет гриппа. В другой нет ведьмы, но эпидемия есть. У вас в селе есть и храмовники, и ведьма, и есть эпидемия. Что-то у тебя не ладится с логикой, родной мой.
Брат Селим не знал, что такое логика. Он видел лишь, что стремительно теряет с таким трудом нажитый авторитет. И он решил пойти ва-банк.
- Что вы его слушаете! - завопил он поселянам, потрясая кулаками в воздухе. - Темный дух морских пучин пришел на выручку своей проклятой служанке! Сожжем их на одном костре, чтобы Колесованный Пророк возрадовался своим верным чадам!..
Стремительное движение вокруг него - и храмовник остался стоять в полном одиночестве. Выражение лица чужака давало понять, что его идея отнюдь не вдохновила, так что даже самые ретивые новообращенные не рискнули остаться с пастырем. Чужак же неторопливо спрыгнул с лошади и вразвалку подошел к Селиму.
- Как зовут? - процедил он, дружески положив руку тому на плечо. Внезапно левую половину тела монаха пронзила острая боль, и он с воплем рухнул на колени.
- "А-а-а" - не имя, - почти ласково сообщил ему страшный чужак. - Или я не расслышал?
- Брат Селим! - торопливо выкрикнул храмовник, почувствовав приближение нового приступа боли. - Брат Селим из Талазены! Ты пожалеешь...
Носок сапога врезался ему в солнечное сплетение, надолго лишив способности не только говорить, но и даже нормально дышать. Брезгливо перешагнув через корчащееся в грязи тело, чужак подошел к обмякшей на столбе полуобморочной Танне и резким движением разорвал привязывающие ее веревки.
- Все будет хорошо, милая моя, - успокаивающе сказал он девочке, бессильно рухнувшей ему на руки. - Всё всегда заканчивается хорошо.
Он сбросил плащ, закутал Танну и перенес ее к лошади, осторожно усадив в седло.
- Держись крепче, ладно?
Он взялся за повод и неторопливо повел лошадь прочь. На краю пятна света от догорающего пожара он остановился и негромко, но отчетливо спросил:
- Интересно, а умеют ли городские храмовники лечить деревенскую скотину?
И растаял во тьме.
Очень скоро тот же вопрос стал интересен всему селу. Вскоре после исчезновения Танны корова не смогла разродиться неправильно лежащим теленком, загубила плод и сдохла сама. Потом началась эпидемия парши у коз. Животные громко блеяли днем и ночью и давали заметно меньше молока. Необычно рано лег снег, дороги занесло, так что охромевшая лошадь кузнеца в общем-то ему и не требовалась - какое-то время, во всяком случае. И так далее. Соседская ведьма, и без того обслуживающая две деревни, узнав о судьбе Танны, наотрез отказалась даже появляться в проклятом духами месте. По деревне пошел ропот. Монахи с растерянными лицами тенями скользили по улицам, спиной чувствуя недобрые взгляды. Брат Селим совсем перестал появляться в селе, отсиживаясь в часовне, в которой почти не показывался народ. До отчета перед Предстоятелем оставалось совсем ничего, и он с ужасом представлял себе встречу.
Впрочем, Танна о том не знала. Много дней она находилась в каком-то забытье-полубреду. Когда она окончательно пришла в себя, оказалось, что избавитель присоединился к какому-то обозу и довез ее до Золотой Бухты, где и оставил у Тамиры, знакомой владелицы белошвейного дома. На оставленные им деньги сердобольная дама наняла сиделку - древнюю старуху, уже почти забывшую ремесло ведуньи, но на уровне рефлексов помнящую, как обихаживать тяжелых больных.
- Здоровая девка, - заявила она, шамкая морщинистыми губами. - Горячка только нервная, ну да пройдет помаленьку. Один серебряк в осьмицу, и точка.
- Вот и Тилос так сказал, - вздохнула белошвейка, отсчитывая плату за две осьмицы вперед. - Говорит, какое-то время ее в постели подержать надо, а там сама отойдет.
Танна оправилась довольно быстро. Уже через десять дней она встала с постели и, слегка пошатываясь, прогулялась по комнате под бдительным присмотром няньки. Молодость взяла свое, и вечер в рваной в клочья одежде на ледяном ветру закончился легким насморком, а не воспалением легких. Лет десять спустя, конечно, и воспаление бы ее не сгубило, но тогда в Золотой Бухте жила лишь одна целительница, умеющая его лечить. И та, разумеется, работала на императора.
Вскоре, рассчитав сиделку, белошвейка Тамира пришла к девушке с серьезным разговором.
- Знаешь, милая, - без предисловий начала она, поудобнее усаживаясь на единственный стул в комнате, - ты уже вполне здорова, как мне кажется. Не знаю, что Тилос в тебе нашел, - добавила она, критически оглядывая худую фигурку девушки. - Любит он подбирать бездомных котят, хотя и не раз зарекался, как сам говорит. В общем, денег на твое содержание он оставил не так уж и много, и, боюсь, они на исходе. Так что, дорогая, пора бы тебе задуматься о хлебе насущном. Ты что умеешь делать?
- Ну, - пробормотала Танна, смущенная, что за нее, оказывается, платили деньги. - Я в травах разбираюсь... Лечить скотину немного могу...
- Шить значит, не умеешь, - резюмировала белошвейка. - Ладно, все равно заказов сейчас негусто. У меня в заведении тебе места не нашлось бы. Людей пользовать умеешь, или только скотину?
- Ну... людей... немного... - Танна не стала объяснять, что весь ее опыт ограничивался лечением расстройства желудка, заваркой трав от простуды да наложением компрессов на ушибы.
- Плохо, - вздохнула Тамира. - Впрочем, пристроим мы тебя в ученицы к... кому-нибудь. Колдунов-то повыбили, да и Храм одно время свирепствовал, пока сам император его не придержал. Ну да найдем кого. Слушай, а ты не хочешь в церковь в ученицы пойти? Они, думаю, тебя примут, даже если монашкой не станешь.
- Нет, - отрезала Танна, не глядя на Тамиру. - Лучше в гроб, чем в храм.
- Ну, тебе виднее, - вздохнула белошвейка. - Только тяжело тебе у нас придется с таким-то настроением. Колесованная Звезда, она нынче в силе.
Церковь в то время и в самом деле процветала. До того, как Предстоятелю Себегусу по указу императора прилюдно размозжили голову литой серебряной кувалдой, оставалось еще семь лет. Сейчас же церковь, лишь недавно принявшая императора в свое лоно, почти заменила городской совет. Храмовники устанавливали торговые пошлины и подушную подать по империи и организовывали бесплатные лечебницы и приюты для бездомных. Последние больше напоминали работные дома, но силой там никого не держали: хочешь - иди и подыхай от голода под забором. Еще церковники содержали городскую стражу, сборщиков податей и даже часть военных патрулей на торговых дорогах. И, хуже всего, церковь сильно не любила конкурентов. Не принимающие веру в Пророка маги прозябали, задавленные налогами и яростными филиппиками с амвона, со многими происходили странные происшествия - вплоть до необъяснимых смертельных случаев. Впрочем, как только мятежный колдун винился перед Пророком и со смиренной головой возвращался из ближайшего храма с посеребренной нательной Колесованной Звездой, его дела начинали идти на лад. Всех-то делов - трижды в день прилюдно отбить десяток поклонов жизнедарителю-Солнцу да скромно надеяться на лучшую долю в очередном перевоплощении. Ну, и жертвовать храму по мере возможности, куда ж иначе... И упрямцев становилось все меньше и меньше. Гуланов с тарсаками вышибли из южных земель империи (или, как поговаривали злые языки, они ушли сами с богатой добычей, устав от грабежей и разбоя). Однако с каждой осьмицей в народе усиливались слухи о наклевывающейся очередной войне с Грашем - на сей раз священной, под сенью Колесованной Звезды. Именно они, кстати, и стали причиной нынешнего визита Тилоса в столицу Приморской империи, о чем, впрочем, не знала ни белошвейка, ни, тем более, Танна.
После относительно коротких поисков белошвейка, наконец, нашла пожилого травника, согласившегося взять девчонку в ученики - точнее, прислугой за все. Она готовила еду, скребла полы, кормила кур, а с наступлением весны стала ходить за город собирать травы. В обмен знахарь милостиво обучал ее кое-каким секретам своего ремесла. Разумеется, учил он далеко не так быстро, как хотелось бы Танне - его вполне устраивала ученица-прислуга. Кроме того, до дряхлой старости ему оставалось еще долго, и окрепшая и слегка отъевшаяся девушка начала пробуждать в нем забытые, казалось бы, инстинкты. Да и учитель, в общем-то, нравился ученице... И ближе к лету молодая ведьма перестала быть девственницей.
Примерно тогда же знахарь обнаружил ее талант Видящей правду, который она привыкла тщательно скрывать. Обнаружил, в общем-то, случайно - один из клиентов в лавке чуть ли не на коленях вымаливал скидку на особо дорогое зелье, ссылаясь на свою отчаянную бедность. Танна драила прилавок. Не выдержав, она со злостью бросила тряпку в ведро и, презрительно фыркнув, ушла в заднюю комнату. С трудом отвязавшись от настырного покупателя, хозяин мимоходом поинтересовался у девушки, с чего она вдруг раскипятилась.
- Да врал же он напропалую! - не выдержала Танна. - Скотина! Сам, небось, от жира лопается, а туда же - бедный...
- Ты его знаешь? - поинтересовался учитель.
- Н... нет, - призналась Танна. - Но его же насквозь видно...
Травник не стал настаивать, но на следующий день разузнал о давешнем клиенте все, что смог. Оказалось, что Танна права. От жира тот не лопался, но и зелье по высокой цене вполне мог себе позволить. Тем же вечером травник что-то невинно соврал девушке про боль в спине, как делал, когда ленился самостоятельно растирать сухие травы в порошок. Он зорко наблюдал за девушкой из-под ресниц и поймал-таки отблеск понимающей усмешки в глазах, когда она смиренно предложила заменить его на такой тяжелой - для больной спины - работе.
Отвечать на прямой вопрос ложью Танна не стала. Она презирала тех, кто врет ради выгоды, так что честно призналась, что видит неправду в словах и головах примерно так же, как другие слышат мартовских котов у себя под окнами. Признаваясь, она мысленно прощалась с мирным житьем в доме у травника, полагая, что тот выставит ее за дверь без лишних разговоров. Однако немолодой любовник лишь тяжело вздохнул и больше никогда не заводил разговор об ее способностях. Впрочем, на больную спину ссылаться он не перестал.
Спустя два года травник умер. Он перебрал в кабаке дешевого вина, неосторожно высказался вслух по поводу Церкви, и несколько пьяных матросов забили его до смерти. Танна, взглянув на кровавое месиво на месте его лица, тихо вздрогнула и потеряла сознание. На следующий день, потратив половину скудных сбережений бывшего хозяина, она похоронила тело на маленьком заросшем бурьяном кладбище, куда еще не дотянулась рука монахов. Впрочем, она была рада и такому: на прочих кладбищах, более дешевых и куда лучше ухоженных, с язычницей-колдуньей даже разговаривать не стали. Церковь Колесованного Пророка почти прибрала к рукам Приморскую империю, и неверные не поощрялись уже по всему побережью. Даже в Талазене, представляющей собой столпотворение народов и, соответственно, мешанину верований с обоих континентов, Истинная вера царила над всеми прочими. В нее даже перешел кое-кто из наиболее оборотистых орков-гончаров - серебряная пятилучевая звезда в круге, пришпиленная к двери, заметно увеличивала оборот по сравнению с держащимися за духов предков соседями. А уж в столице империи инакомыслие истребили почти полностью.
Погоревав положенный срок, Танна вступила во владение наследством - старой травяной лавкой и слегка покосившимся набок домиком. Никто не возражал: соседи к девушке привыкли, а родственников у ведуна после мора не осталось. За прошедший срок Танна научилась пользовать самые распространенные болезни, включая детское ночное недержание, а также усовершенствовала умение врачевать домашнюю скотину. Конечно, коров в городе никто не держал, но куры и свиньи бродили повсеместно, у многих на конюшнях стояли лошади, во дворах гавкали цепные собаки, а за мышами и крысами гонялись домашние любимицы-кошки. Благодаря врожденному таланту целительницей Танна стала неплохой, брала дешево, а Церковь никак не могла выбить у императора указ, разрешающий заниматься ремеслом только правоверным. В общем, конкуренцию с расплодившимися соперниками-лекарями она худо-бедно выдерживала.
Вскоре она познакомилась с парнем по имени Хариз. Его отец держал маленькую кожевенную фабрику, и Танну иногда звали освидетельствовать подозрительные шкуры на предмет легочной гнили или чего еще. В один прекрасный день, выходя из ворот, девушка нос к носу столкнулась с Харизом, ойкнула от неловкости и... Дальше все пошло по накатанной колее. Не успело кончиться лето, как Танна обнаружила у себя непонятные признаки. Соседка, с которой она, после долгих колебаний, поделилась своими проблемами, вдумчиво расспросила ее и огорченно покачала головой.
- Да уж, милочка, что я могу сказать... Похоже, что ребенка ты под сердцем много осьмиц носишь. Уж и не знаю, поздравлять тебя али осуждать. Понятно, что мужиков мало, но безмужняя мать - не лучшая сейчас репутация. Кто он, знаешь хоть?
Тем же вечером Танна опрометью бросилась к Харизу. Противу ожидания, тот вовсе даже не обрадовался, как наивно полагала девушка, а очень даже испугался. Парень представил, как отец проклинает его за излишне продуктивную связь с безродной нищенкой, и решил рвать отношения немедленно.
- А мне-то что? - высокомерно удивился он. - Ты мне жена али кто? Что мне твой ублюдок? Залетела, небось, от кого еще, а на меня свалить хочешь? Шлюха!
Лучше бы он ее ударил кулаком в зубы. Она ясно видела страх Хариза, что он лишь старается ее оскорбить, но слово... Шлюха. Да, шлюха. Именно так ее и воспримет большинство правоверных, в том числе и папаша молодого негодяя. Наворачивающиеся слезы враз высохли, а чувство, что она до недавнего времени принимала за любовь, куда-то испарилось.
- Ах, шлюха? - процедила она, окинув задрожавшего парня взглядом с ног до головы. - Что ж, ладно. Пусть шлюха. Только вот я еще и ведьма, забыл? Чем же наградить тебя за слова твои ласковые?.. Ага, знаю. Никогда больше не обругаешь ты ту, кому ребеночка заделал. Не получится он больше у тебя никогда, ребеночек, понял?
Она вышла из дома кожевенника, с треском хлопнув за собой дверью. Ничего не видя по сторонам, она дошла до дома, упала на кровать и лишь затем разрыдалась.
- Ничего страшного, милая, - утешала ее на следующее утро та же сердобольная соседка. - Знаю я адресок верный, вытравят тебе там ребенка, словно и не было. Мужчины, они все скоты. Ежели от каждой грубости в слезы ударяться, так и помереть недолго. Вон, меня возьми. Что ни праздник - с заплывшим глазом то ли с рассаженной губой хожу. И что, бежать теперь от моего идола окаянного? Молодая ты еще, найдешь себе жениха справного, на чужих парней заглядываться перестанешь, а там, гляди, и привыкнешь. Вон, аспид мой гоголем только по праздникам и ходит. А на другой день в ножках у меня валяется, прощения просит, с каждой ярмарки калач али пирожок приносит, даром что вусмерть пьяный... А адресок ты все-таки запомни. Чем раньше придешь, тем легче.
Танна молча кивала, утирая слезы. От утешений на душе стало немногим легче, но про себя она поклялась, что плод вытравливать не станет. Поделом ей за неразумие, а ребенок за отца не виноват. Пусть будет что будет.
Возможно, она еще изменила бы решение, но через день ее дом окружила ревущая толпа с дрекольем.
Накануне забывший уже давешнюю ссору Хариз попытался завалить на сеновале дворовую девку. Проделывал он подобное частенько, хотя и нерегулярно, и девка, в общем-то, не возражала. Особой красотой она не отличалась, напротив, выглядела довольно толстой и уродливой, да и каждодневная работа возле кожевенных чанов ее явно не красила. Однако Хариз в недолгие периоды одиночества, случалось, пользовал служанку или ее товарок. Поскольку от него изредка перепадали монетки, а найти мужа удавалось не каждой, девки радовались и такому короткому счастью. Однако на сей раз обычного перепихона не вышло. Противу чаяния, парень просто оказался ни на что не способным. Ссора с беременной подружкой мгновенно всплыла в его памяти, и он с воплем "Околдовала, окаянная!", на ходу натягивая портки, вылетел во двор.
После нескольких отцовских затрещин и долгой ругани в адрес дебила-сына пострадавшего доставили в ближайшую лечебницу при храме. Тамошний лекарь не нашел никаких следов сглаза - такими способностями Танна просто не обладала. Брезгливо пощупав придатки Хариза, он тщательно вымыл руки и посоветовал посадить недоросля на пять-шесть осьмиц в келью, да чтобы ни одна баба даже близко не подходила. Тогда, мол, и леченья никакого не понадобится, гирей уд не опустишь. Однако зашедший на рев и всхлипывания распорядитель храма посчитал иначе.
Дело в том, что распорядителем оказался брат Селим. Вопреки его ожиданиям, за фиаско той достопамятной осенью его не загнали монахом-чернецом в дальний монастырь на южной границе. Церковное начальство в Золотой Бухте, изучив обстоятельства дела, признало его неистовый прозелитизм достойным похвалы. Сам Предстоятель Себегус снизошел до выслушивания отчета и благосклонно кивал, слушая сначала подрагивающий, но потом все более и более уверенный голос проповедника. Правда, вся его благосклонность куда-то испарилась, когда он услышал подробное описание незнакомца. Тут Селиму - и не только ему - показалось, что Настоятель с трудом борется с искушением посадить его на кол. В результате в розыск за оскорбление Церкви и веры незнакомца объявить даже не попытались, а Селима из главы миссионерского отряда перевели в распорядители захудалого храма на окраине столицы. Формально - вроде бы даже повышение, а на практике все понимали, что его церковная карьера завершена. Проповедник так и не понял, что за страшный человек ему встретился: в результате осторожных расспросов братьев ему только однажды удалось найти кого-то, среагировавшего на описание. Да и тот, услышав его, вздрогнул, резко оборвал разговор и тихо исчез.
Поскольку брат Селим все-таки не являлся полным идиотом, он понял ситуацию правильно. Могущественных аристократов, с которыми Церковь не рисковала связываться даже сейчас, хватало в избытке, и ему всего лишь не повезло столкнуться с одним из них. Смущало, правда, что аристократ путешествовал один, без свиты, да еще и болотными тропами, но мало ли у кого какие причуды? Искать его и дальше означало нарываться на крупные неприятности. Тех, кто имел несчастье рассердить знать, запросто могли найти в темном переулке с проломленным черепом, а уж мстить им... И Селим смирился.
Беда в том, что он не забыл юную ведьму, ставшей, как он полагал, виной всех несчастий. Услышав знакомое имя, он насторожился, словно голодная собака при запахе мяса. После описания же внешности мнимой виновницы мужского бессилия его сердце радостно затрепетало. Пророк всегда найдет способ наказать грешницу!
Чтобы собрать три десятка прихожан, брату Селиму потребовалось не более получаса. Короткий решительный марш, возглавляемый хоругвью с Колесованной Звездой, - и словно и не прошло трех лет: разгромленный дом (жечь поопасались - в городе с огнем не шутят), украдкой растаскиваемое нехитрое добро и связанная избитая ведьма, брошенная перед ним на колени. О да, она была уже не той плаксивой девчонкой! Взгляд исполнен ненависти - видно, что и она его не забыла, - а из разбитого носа течет струйка крови, не слезливых соплей. Тем слаще месть: сломать и убить сильного куда приятнее, чем просто раздавить слабого! Ах, если бы он имел право казнить своей властью! Но столичная инквизиция Церкви ревностно охраняла свои прерогативы, и за несанкционированный костер и прочее самоуправство виновник рисковал схлопотать собственный трибунал. Учитывая прошлые грехи, дело вполне могло кончиться пожизненным захолустным скитом где-нибудь в далеких северных болотах. Впрочем, какая разница, кто приговорит ведьму к казни! Костер менее мучительным все равно не станет. Так что, скрепя сердце, брат Селим отдал приказ тащить бесовку в темницу.
Ближайший Святой трибунал намечался через три дня. Уже прошли времена, когда ему приходилось собираться почти ежедневно, чтобы вразумить того или иного еретика или же колдуна. Теперь Судьи собирались лишь раз в осьмицу, да и то лишь если имелся повод. Впрочем, в тот же день по городу пополз слух, что поймали страшную черную ведьму, портившую мужчин и ночами сворачивающую шеи кошкам, так что повод появился. Кое-что из тех слухов дошло и до белошвейки Тамиры. Встревоженная, она сбегала к разоренной хибаре травника, постояла возле нее, держась за голову, потом опрометью бросилась по улице: заветный дом находился на другом конце города. Тилос говорил - только в случае самой крайней нужды, только поздним вечером или ночью, и чтобы видело как можно меньше народу. Стоял солнечный полдень, по улицам шаталось довольно много людей, но костер - не крайний ли случай? Вопрос только в том, захочет ли он еще раз что-то сделать для брошенного котенка...
В ночь перед судом Предстоятель Себегус имел очень странную беседу. Странность состояла в том, что разговаривал он не с человеком и даже не с орком или троллем, а с черным, на вид железным ящиком на столе в крохотной потайной комнатушке, примыкающей к его спальне.
- Я понимаю, что Храм нуждается не только в прянике, но и в кнуте, - холодным тоном говорил ящик с чуть слышным дребезжанием. - Но вы перегибаете палку. Ты знаешь, я всегда сочувствовал вашей борьбе с Разрушителем, воистину являющимся выходцем из самых глубин преисподней. Видит Пророк, по моему слову вы отправили на очистительный костер не один десяток злобных ведьм и колдунов, ревностно служивших Врагу. Но я никогда не забывал, в чем смысл борьбы. А ты, Настоятель, еще помнишь?
- По какому праву ты допрашиваешь меня? - в голосе Себегуса лязгнула сталь. - Мы принимаем твою помощь, но это помощь демона из той же преисподней, пусть и раскаявшегося. И ты не можешь диктовать нам свою волю, нечестивец! Мы поступаем в соответствии с заветами Колесованного Пророка, и я не позволю какому-то...
- Интересные слова говоришь, первосвященник! - с издевкой протянул ящик. - Интересно, что скажет император, когда узнает про наш разговор? Ты уже трижды назвал меня, друга и доверенное лицо императора, "каким-то" и "нечестивым". Надо ли понимать, что и сам император тоже нечестивец? Или же ты хочешь упрекнуть его в глупости? Недальновидности?
- Нет... - сразу севшим голосом ответил Себегус. По лбу побежала струйка холодного пота. - Прости, я все еще в запале дневного спора. Не обращай внимания на заговаривающегося старика.
- Ну-ну-ну! - рассмеялся сразу потеплевший голос. - Как угодно тебя можно назвать, только не заговаривающимся стариком. Лучше уж ты прости меня за резкие слова, у меня тоже выдался не слишком приятный день.
Себегус еле слышно вздохнул и откинулся на спинку кресла. Погоди, змея подколодная, я до тебя еще доберусь, пообещал он про себя. Сегодня Лесная долина неприступна, а завтра... посмотрим. Но пока - вежливо, осторожно, скрыть оскал улыбкой...
- Ладно, сойдемся на том, что оба погорячились, - Настоятель постарался как можно обаятельнее улыбнуться бесовскому ящику. Кто его знает, вдруг он и видеть может? - Забудем. Так что, говоришь, тебе нужно сегодня?..
- Мой человек, Тилос, ты его знаешь, - голос из ящика сразу стал скучающим, - положил глаз на ведьму, которую, я слышал, вы утром судить собираетесь. Уж и не знаю, на кой ляд она ему сдалась, но я парня ценю. Буду весьма обязан, если сдадите девку ему на руки. За мной не пропадет, ты меня знаешь.
- Увы, - притворно вздохнул Настоятель. - Слухи слишком широко разошлись. Я не могу отпустить ее без суда, а уж что решит суд...
- Твои проблемы, - лениво процедил голос. - Только не рассказывай мне про беспристрастных судей, у самого такие есть.
Он коротко хохотнул.
- В общем, уважь моего человека, а я уважу твоего... когда-нибудь. Отбой.
Сухо щелкнуло, и в комнате стало тихо. Настоятель в бессильной злобе сжал кулаки. Нет, с Серым Князем надо что-то делать. Больше его выносить нельзя. Единственная проблема - император. Интересно, что его связывает с этим мерзавцем? И как порвать ниточку?
Тяжело поднявшись из кресла, Настоятель Себегус вышел в спальню, плотно прикрыв за собой потайную дверь. На освещаемом догорающей свечой столе валялось несколько бумаг. Протоколы допросов, протокол освидетельствования парня... ага, а вот - ведьмы... Понятно, что ничего девка не умеет, куда ей там сложное заклятье сглаза наложить! Он ее обрюхатил, она ему сказала сгоряча, идиотка... Стоп! Видящая правду? Ого... Как я сразу пропустил? Предсмертная блевотина Пророка, чтоб я сдох! Действительно, грех такую на костер отправлять. Да и зачем она Серому Князю потребовалась - тоже ясно. Ну что мне повнимательнее прочитать стоило? Совсем бы по-другому с ним разговаривал. Во всяком случае, услуга куда дороже обошлась бы. Теперь поздно, н-да. Хотя... Если она сама согласится остаться... После двух суток допросов с пристрастием? Годик-другой в дальнем монастыре, заботливая настоятельница, пара-тройка искренних подруг - и все забудется, но ведь нет годика! Даже и дня нет! Еще раз проклятье! Селим... Брат Селим... Что-то знакомое...
Настоятель позвонил в колокольчик и бросил несколько слов вошедшему слуге. Спустя несколько минут тот вернулся с новой свечой, запыленной папкой, оставил их на столе и с поклоном вышел.
Так, ага. Действительно. Два с половиной года назад, тот же идиот Селим, та же девка-ведьма. Все правильно. Кретин в своем рвении умудрился убить одну и почти прикончить другую знахарку. Кто станет лечить скот в деревне, он даже и не подумал. Правильно, эпидемия коровьей оспы, куча весенних маститов, несколько случаев сапа - и полностью заброшенный деревенский храм. Помнится, я его в послушники хотел разжаловать, но ведь проклятая политика... Послал же Пророк мне помощничков! Явно ведь старые счеты свести захотел. Ну, попытаемся на том и сыграть. Главное - не врать!..
Большой зал Святого трибунала в пасмурное утро заполняла серая хмурь. Вообще-то в ясный день солнце било в высокие стрельчатые витражи с утра до вечера, бросая радостные радужные блики на образа святых и скамьи для зрителей, осеняя своей святостью выносимые решения. Но нынче с ночи небо затянуло низкой пеленой облаков, в саване ледяного морского ветра спешащих куда-то на юг. Танну била дрожь. Вместо превращенного в отрепья платья ей сунули что-то грубо-дерюжное, смахивающее на мешок с прорезями для рук и головы. Временами накатывал жар, перед глазами плыли темные пятна, а низ живота отдавал болью. После внезапно прекращенного ночью допроса ей удалось немного выспаться, а силой влитый в рот настой вывел из полуобморочного состояния. Раздавленные в тисках пальцы рук распухли и не двигались, тупо ныли высверленные до корней зубы, а ожоги на животе, хоть и смазанные умягчающим маслом и перевязанные чистой тряпицей, саднили, словно свежие порезы.
Огромный зал пустовал, если не считать ее самой и странно вежливой сегодня стражи. Ей даже позволили сесть на скамью возле колонны. Она бессильно привалилась к ледяному камню и закрыла глаза. Однажды Танна видела, как сжигали уличенную в злом колдовстве ведьму. Та выла и корчилась в цепях, отчаянно стараясь убрать от разгорающегося огня босые ноги, а заполненная правоверными площадь колыхалась словно засеянное поле: руки к солнцу - упасть ниц, руки к солнцу - упасть ниц... Теперь пришел ее черед. Она призналась во всех злодеяниях почти сразу, не прошло и двух часов, но бесконечный изматывающий допрос длился и длился. Теперь они знают про нее все. Ей конец. Осталось лишь просить духов о быстрой смерти - но духи редко выполняют просьбы.
Жесткая рука в кольчужной перчатке неласково дернула ее вверх. Пошатываясь и приоткрыв глаза, Танна с трудом встала на ноги. Через огромную резную дверь в зал гуськом входили судьи в алых мантиях. За ними семенил прокурор в простой черной рясе. Судьи молча, соблюдая старшинство, расселись за длинным столом, а прокурор торопливо, словно боясь опоздать, взбежал на свою кафедру. Председатель махнул рукой, и та же жесткая рука с силой нажала на плечо девушки. Она не сопротивлялась - стоять на изуродованных ногах было настоящей пыткой. Ни слезинки моей не увидят, гады, ни слезинки, молча пообещала себе Танна. Пусть сдохну, но удовольствия от меня они не получат.
Грохнула входная дверь, и до Танны донеслись возмущенные вопли. Она с трудом повернула голову. Сквозь слипшиеся от гноя ресницы она увидела знакомую фигуру, громко протестующую против произвола. Стражник небрежно швырнул Хариза на скамью подсудимых, молча вытащил кинжал и легонько ткнул острием парня в шею. Тот моментально заткнулся и сник, лишь отодвинулся от Танны как можно дальше, буровя ее ненавидяще-боязливым взглядом. Еще одна фигура проскользнула в закрывающуюся дверь, но сразу же скрылась в полумраке за колонной. Стража не обратила на нового визитера никакого внимания. Видимо, какой-то любитель судебных развлечений...
- Ведьма! - воскликнул прокурор, вперяя в Танну острый взгляд. Голос у него оказался неожиданно густым и сильным. Такой без усилий способен перекрыть и гул большой толпы. Почему никого нет? Где зрители? Процессы над ведьмами открыты для публики, многие любят на них ходить... - Ведьма по имени Танна, занимавшаяся ремеслом травницы! Тебя обвиняют в черном колдовстве, в порче мужской силы неосторожно сошедшегося с тобой Хариза, сына Кумитара-кожевенника. Ты также обвиняешься в злостном противодействии святой Церкви, нежелании принять завет Пророка, в разжигании эпидемии Чумы три года назад...
Хариз вздрогнул и попытался отодвинуться еще дальше, но стражник встряхнул его так, что лязгнули зубы, и он снова замер.
- ...в наведении простудной порчи на односельчан, в распространении болезней скота, воровстве младенцев для злодейских ритуалов и других, менее тяжких грехах, которые здесь не перечисляются, дабы не заслонять суть дела. Признаешь ли ты себя виновной в вышеозначенных преступлениях?
- Нет, - покачала головой девушка. - Не признаю...
- Что? - аж взвился прокурор. - В лежащих перед высоким судом протоколах все преступления перечислены и скреплены твоим собственноручным крестом! Ты сама призналась в них! Ты ползала по полу и целовала пятки дознавателям, только чтобы они снизошли выслушать твою грязную исповедь! И теперь ты отказываешься!?.
- Я... не... ползала... - с трудом качнула головой девушка. - Да, я... признала. Ты, святой отец... ты был под пыткой? Ты бы подписал и не такое...
- Поклеп на допросчиков и святого обвинителя! - взвыл прокурор. - Требую секретаря суда занести в протокол! Оскорбление и ложное обвинение слуг Церкви при исполнении ими должностных обязанностей! Не ухудшай свое положение, ведьма!
- Ухудшать? - усмехнулась Танна распухшими губами. - Что... хуже костра?
- Молчать! - заорал прокурор. - Стража! Утихомирьте ее!
На плечо Танны опустилась ладонь стражника, но не встряхнула, а - с изумлением ощутила она - дружески похлопала. Впрочем, сил на удивление уже не осталось. Она прикрыла глаза и погрузилась в забытье. Травница не слышала, как витийствовал прокурор в ее адрес, как он обрушился на несчастного Хариза за мерзкий Солнцу блуд со многими гулящими девками, не видела, как хмурятся обращенные на нее лица судей. Не видела она и того, как давал показания сначала брат Селим, скрывающий торжествующую усмешку, затем отец Хариза, дворовая девка, ее соседи... Пришла в себя она, только когда стражник осторожно потряс ее за плечо.
Председатель неторопливо возвысился над каменным столом.
- Святой трибунал выслушал обвинение. Имеют ли обвиняемые что-либо сказать?
- Я не виноват! Она меня соблазнила! - почти заскулил Хариз. На него было страшно смотреть, такой ужас читался на его лице. - Пощадите!
Он рухнул на колени. Танна лишь молча мотнула головой.
- Святой трибунал удаляется на совещание, - торжественно провозгласил председатель. - Уведите подсудимых в комнату ожидания!
Он с достоинством повернулся и вышел в неприметную маленькую дверь. Остальные судьи последовали за ним. Стражник презрительно толкнул ногой все еще стоящего на коленях Хариза, по лицу которого текли крупные слезы, и тот, словно очнувшись, суетливо вскочил на ноги и чуть не бегом бросился по проходу. Стражники, стоящие за Танной, бережно помогли ей встать и, поддерживая за локти, осторожно повели туда же.
Однако в комнате, куда ее привели, Хариза не оказалось. Выглядела она удивительно. Темно-бордовые занавеси на стенах, мягкие кресла того же оттенка, маленький столик с фруктами и кувшином темной жидкости с терпким запахом - все до того не походило на грубую обстановку комнаты ожидания, что травница растерянно остановилась. Она ждала, что стража спохватится и исправит свою ошибку, но ее лишь бережно подвели к креслу.
- Садись, ведьма, - сказал один из сопровождающих. - Эк ведь тебе досталось! Давай, давай, в ногах правды нет.
- Я грязная... - пробормотала Танна. Ей отчаянно захотелось, чтобы внезапный сон продолжался подольше. - Испачкаю...
- Ничего, уберут, - ворчливо ответил тот. - Ты, главное, ничего не бойся, но веди себя повежливее. Тобой сам, - он ткнул пальцем вверх, - заинтересовался. Ты с ним поласковей, глядишь, и облегчение тебе выйдет. Он, говорят, старик добрый, только обманывают его всякие...
Не дав ей и рта открыть, стражники удалились.
В комнате оказалось куда теплее, чем в зале, но Танну по-прежнему знобило. Боль внизу живота накатывала все чаще, во рту появился солоновато-горький привкус. Она попыталась почувствовать Силу, пропустить ее поток через себя, чтобы хотя бы снять боль, но ничего не получилось. Скрипнула дверь, и в комнату вошел невысокий полный монах с золотой Колесованной Звездой на шее и вышитым на рясе маленьким серебряным молоточком. Он выглядел пожилым - с почти полностью седой бородой и жидкими волосами с просвечивающей лысиной. Покряхтывая, монах опустился в кресло напротив Танны и с интересом уставился на нее.
- Ну, здравствуй, красавица, - сказал он. - Вот ты какая... С верхотуры-то разве разглядишь? Смелая, ничего не скажешь - от собственных показаний отречься...
Танна невидяще смотрела на него.
- Ах, да, - спохватился он. - Извини, редко на людях появляюсь, все больше со знакомыми. Меня зовут брат Себегус. Я тут вроде хозяина. Пить хочешь? - Он ловко плеснул жидкость в небольшой кубок. - Держи. Да пей, пей, не стесняйся!
Он почти силой заставил ее выпить содержимое кубка. В нем оказалось крепкое вино с приятным терпко-сладким вкусом. Оно огненным комком ухнуло в пустой желудок и тут же принялось растекаться по жилам. Боль в истерзанном теле отступила, голова слегка прояснилась.
- Так, а теперь закуси-ка, красавица, вино крепкое, а ты голодная... - брат Себегус ловко сунул между безвольных губ ломтик чего-то хрустящего и сладкого. - Вот так-то лучше. - Он наклонился вперед и взял руку девушки в свои ладони. Его пальцы словно случайно накрыли ее пульс. - Ты меня понимаешь? Голова не плывет?
Танна слабо кивнула. Она слегка пришла в себя, и ее начал охватывать страх. Что здесь происходит? Здесь не комната ожидания, не церковная тюрьма...
- Вот и ладно, - брат Себегус выпустил ее руку и поудобнее устроился в кресле. - Ты ешь, не стесняйся.
Он подтолкнул по столу в ее сторону тарелку с фруктами. Танна не пошевелилась.
- Думаешь, кто я такой и что я здесь делаю? Не стану томить. Я брат Себегус, Предстоятель церкви Колесованной Звезды. Заведую всем ее хозяйством с благословения императора. А ты действительно смелая - половина народа в городе сейчас бы передо мной ниц рухнула...
Танна слабо усмехнулась.
- Я не... принадлежу к последователям Пророка... Я уже говорила... допросчикам.
- Ну а кто спорит? - удивился Настоятель. - Но, видишь ли, храмы по просьбе императора еще и за порядком среди магов следят. У нас опыт богатый, - он усмехнулся неожиданно волчьей усмешкой, - так что справляемся, хвала Пророку. Да ты и сама видишь. С тобой вот, правда, незадача вышла.
Он в раздражении хлопнул ладонью по столу.
- Знаешь, в чем моя самая большая нужда? - Он подождал реакции Танны, но не дождался и продолжил: - Самая большая моя нужда - в толковых людях. Посмотрел я твое дело. Конечно, белыми нитками шито. Только сильные колдуньи на мужчину порчу навести способны, а ты даже себя вылечить не можешь. Уж извини, травница ты захудалая, куда тебе...
Он замолчал.
- Ты хочешь сказать, - наконец с удивлением произнесла Танна, - что я невиновна?
- Ну да. Почти невиновна, так скажем. Вот язык у тебя без костей, да. Ну да половину баб в городе перевешать пришлось бы, коли грехом то считать.
- И... меня отпустят?
- А вот здесь, деточка, не все так просто, - вздохнул Настоятель. - Я бы с удовольствием, но... Понимаешь, народ ведь как думает? Раз взяли, да еще и дом разнесли, значит, есть за что. Невинных не хватают. И тут вдруг тебя отпускают. Нехорошо получится, сама понимаешь. Слухи пойдут, шепотки разные. Опять же, исполнительные идиоты, что с тобой общались, обидятся - мол, вся их работа насмарку. Есть такой зверь, внутренняя политика называется. Страшнее любого волка и даже волколака - любого сожрет и не поперхнется, если ошибешься. В общем, я бы с радостью, но...
Он развел руками.
Танна с удивлением смотрела на него. Настоятель не лгал, во всяком случае, явно. В его глазах не всплывали желтые прожилки кривомыслия. И голос вроде искренний...
- Но ты же Настоятель! - удивленно прошептала она. - Ты же можешь просто приказать...
- Я! - горько рассмеялся брат Себегус, и Танна вдруг поняла, что сейчас он говорит чистейшую правду. - Приказать? Деточка, ты еще очень юна. Храм - не просто толпа людей, верящих в Отца-Солнце и его колесованного Пророка. Храм - могучая организация. Вышние опираются на нижних, и поддержка со стороны ведомых - одновременно сила и слабость ведущих. Да, я силен. Я могу отдать любой приказ - ну, почти любой - и его выполнят. Но если он не понравится рядовым братьям, в их рядах возникнет волнение. Чем больше таких приказов, тем выше волны гов... э-э, волны в море. А с разбушевавшимся морем справиться, знаешь ли, непросто. Я уж не говорю, что старшие братья могут решить избавиться от меня задолго до того, как волны разгуляются всерьез. Нет, девочка моя, я не более волен приказать отпустить тебя, чем ты сама.
Он резко наклонился вперед.
- Но есть и другой путь, Видящая правду.
Танна вздрогнула. Ах, да, она же призналась. Что ж, хуже не станет.
- Не скрою, за тебя заступились могущественные люди. Очень могущественные, - Предстоятель упер в нее потяжелевший взгляд. - Много бы я дал, чтобы узнать - почему. Но сейчас они не важны. Я уже сказал - мне отчаянно не хватает толковых людей. Танна, Видящая правду вроде тебя очень бы мне пригодилась. Погоди отказываться, просто послушай. Ты просто не представляешь, сколько в мире зла! Тебя пытали, и я хорошо вижу, как изуродовано твое тело. Да что там, я сам в свое время прошел через допросы по ложному навету. Но не принимай подвальные истязания за сущность Храма. Это просто необходимая грязная работа. Тебя угораздило сделать своим врагом одного из младших братьев, не стану называть его имя. Именно он убедил судей, что ты настоящая ведьма. Он настаивал на следствии и суде, хотя и знал о возведенной напраслине. И он поплатится за грязные дела и мысли независимо от твоего решения. Но создавалась мясорубка не про тебя, не для таких простушек. Ты слышала о Вековечном Враге?
Танна неуверенно кивнула. Страшные сказки о Майно, Вечном Императоре, гуляли по рынкам и улицам, шепотками перелетали из уст в уши.
- Именно он повинен в Великой войне между империей, Грашем и прочими племенами. Именно он мутил воду, засылал черных магов дурманить людские умы и заставлять порядочных граждан совершать безумства. Он виноват в разрухе и чуме. Он виноват, что погосты в иных местах тянутся на многие версты. Мы боремся с посланцами исчадия преисподней, вылавливаем грашских подсылов, даже пытаемся подружиться с дикарями. И нам очень нужны Видящие правду! Смотри, ты случайно попала в ржавые зубья наших пыточных станков, и они почти перемололи тебя. Если останешься с нами, сможешь облегчить участь невинных людей, случайно попавших в мышеловку. Одним своим словом ты сможешь отпустить их на свободу. Прошу, не дай случайной обиде затуманить свой ум! В твоих силах сделать мир лучше!
- И что от меня нужно? - медленно спросила Танна. Голова шла кругом. Она почти не понимала, что ей говорил Настоятель, но главное уяснила: костер - не обязательная участь. Оттянуть его хотя бы на один день, хотя бы на день!..
- Я знал, что ты умница, - с облегчением откинулся на спинку брат Себегус. - От тебя не нужно почти ничего. Сейчас ты вернешься в зал и скажешь судьям, что признаешь вину, что поступила так по недомыслию, что осознала всю глубину падения... Что-нибудь такое, в общем. Не обязательно вдаваться в подробности, они поймут. Скажи, что раскаиваешься и желаешь принять Истинную веру, дабы искупить грех трудом на благо империи и Храма. Тебя отправят в дальний монастырь. Поживешь в глуши какое-то время, передохнешь, тебя полечат, потом вернешься сюда, в столицу. А там... Друзей я тебе не обещаю, но власть - о да! Уже через год ты достигнешь достаточно высокого положения, чтобы самостоятельно закатать брата Селима в самый дальний скит до конца его жизни. Передохни еще немного - время есть - и вперед. Тебя надо побыстрее отправить к лекарям.
- Скажи, господин Настоятель, - медленно спросила Танна, - мне придется на самом деле принять Истинную веру?
- Ну... да, - пожал плечами тот. - Просто формальность. Церковь иногда нанимает язычников, но никто из них не пользуется доверием и не может занять высокий пост. Но тебя никто не заставляет искренне верить. По моим прикидкам, половина иерархов верит в существование Пророка и его вознесение не больше, чем ты сейчас. И что? Какая разница, какой амулет таскать на шее? Короткая церемония обращения - и от тебя не потребуется даже посещать службы.
- Брат... Господин Предстоятель, - у Танны возникло чувство, что она своими руками подписывает свой приговор. - Ты добр... и ты не лгал, почти не лгал мне. Я просто деревенская колдунья, мало что знаю и понимаю. Наверное, ты прав во всем. Но я не могу принять твою веру. Не то, чтобы я страстно верила в духов, я их и не видела никогда. И не то, чтобы я не любила Солнце - оно согревает меня, дает жизнь зверям и птицам. Но... я всю жизнь жила свободной. А ты предлагаешь мне ярмо. Пусть легкое, едва заметное, но ярмо. Я не хочу унижаться перед Пророком, пусть и для вида. Извини. Думаю, я действительно могла бы сделать что-то хорошее Храму... но просто отпусти меня, если сможешь. Не сможешь - об одном прошу: пусть меня не сожгут, пусть повесят, отрубят голову, посадят на кол, даже четвертуют. Только не костер. Пожалуйста...
Ее вдруг накрыла волна черного отчаяния. Она спрятала лицо в ладони и зарыдала, размазывая грязь по лицу. Ее плечи тряслись.
А ведь она почти еще девочка, вдруг понял Предстоятель. Просто забитый несчастный ребенок, запуганный до смерти, не понимающий, что говорит. Заменить костер четвертованием - ну надо же! Ну почему проклятый Серый Князь вызвал меня только нынешней ночью? Почему не на сутки раньше? Минус день в пыточной камере, плюс день в компании ласковых сестер... К бесам год, один день, всего один день! Если бы я действительно мог отменить суд просто по своему желанию!..
- Ну-ну, деточка, - он тяжело поднялся из кресла, обошел столик и успокаивающе потрепал Танну по руке. - Успокойся. Тебя не сожгут, обещаю.
Рыдания постепенно смолкли. Внезапно девушка бросилась на колени и страстно поцеловала его руку.
- Спасибо, - прошептала она. - Спасибо...
- Встань, - немного суетливо поднял ее на ноги Себегус. - Войдут стражи - невесть что подумают. Может, все-таки передумаешь?
Он вытащил из кармана рясы надушенный платок и осторожно вытер травнице перепачканное лицо. Та снова съежилась и отрицательно покачала головой. Настоятель лишь вздохнул, взял со стола колокольчик и позвонил. Входная дверь немедленно открылась, и в комнату вступила стража. Брат Себегус поспешил выйти в дверь, ведущую во внутренние покои.
После тепла комнаты ледяной воздух зала ударил Танну словно доской. Ноги опять начали подкашиваться, и ей пришлось опереться на стражника, чтобы выслушать приговор стоя.
- Именем всеблагого породителя-Солнца и его мученика-Пророка! - голос судьи гудел в пустом зале словно заблудившийся шмель. - Обсудив все обстоятельства дела и свидетельства добрых граждан Приморской империи, сим приговариваем обвиняемых к следующему. Недоросль Хариз, сын Кумитара-кожевенника, за блуд и прелюбодейство, противное оку Солнца, Отца нашего, прилюдно получит десять плетей на площади, а также внесет пеню в три золотых в городскую казну в течение десяти дней. Ведьма Танна, державшая травную лавку, за негодную попытку наложения черных чар и за противодействие святому Храму приговаривается к лишению всех своих прав, всего имущества и к немедленной пожизненной высылке в дикие земли за пределами империи под страхом смерти при возвращении. Святой трибунал завершил рассмотрение дела и постановляет огласить его на всех площадях города для назидания добрым жителям города.
Председатель со стуком захлопнул деревянную обложку.
- Не-ет! - завопил, срываясь, Хариз. - Я не виноват!.. Это она... Это они... - Крик перешел в захлебнувшийся визг, когда он пробкой вылетел за дверь.
- Ничего, девка, все лучше, чем костер, - сочувственно сказал ей стражник. - И в диких землях люди, говорят, живут... Пошли, что ли.
Танна без сил опустилась на скамью. Жизнь! Какая разница, где? Главное - она останется жива. А лекари, наверное, нужны даже собакоголовым жителям заграничья...
- Пошли, что ли? - стражник осторожно потормошил ее за плечо.
- Я принимаю ее, - из полумрака за колонной выступила фигура. - Екер, Ясил, спасибо, вы свободны.
- Так ведь... - почесал в затылке старший. - Ее ведь... как там... этапировать положено. Телега с арестантами в полдень отправляется...
- Я сам отвезу ее за пределы империи. Вот знак, - фигура продемонстрировала стражникам тусклый медный жетон. - Скажете начальнику караула, что передали ее Тилосу, тот не станет переспрашивать.
- Хозяин - барин, - пробормотал старший. - Нам же меньше по городу таскаться. Ясил, пошли, что ли?
Гулко топая по полу, стражники вышли. Мужчина обошел скамью и присел на корточки перед Танной.
- Ну, здравствуй, котенок, - улыбнулся он. - Видно, судьба мне подбирать тебя на дороге.
Танна глядела на полузабытое лицо сквозь застилавший глаза полумрак. Откуда-то из глубины выплыло имя, откликнулось произнесенным словам.
- Тилос... - прошептала она.
- Я самый, - улыбнулся посланник. - Скажи спасибо Тамире. Благодаря ей я вовремя успел. А то, глядишь, и в самом деле плохо вышло бы.
Он вытащил из-под мышки сверток, встряхнул его, и тот развернулся в большой теплый плащ с глубоким капюшоном, укутавший девушку с головы до пят.
- Скажи, почему ты Себегусу отказала? Он же замечательное предложение сделал. Власть, положение, богатство...
- Не хочу... ярмо... - помотала головой девушка. Боль в животе, временно отступившая, вдруг принялась разматываться, словно сжатая пружина. Танна застонала, из прокушенной губы выползла капелька крови.
- Танна? - словно сквозь вату услышала она. - Что с тобой? Где болит?
- Живот... - выдавила она, прежде чем потерять сознание.
- И что дальше? - спросил Заграт, когда пауза затянулась. Ольга с Теомиром глядели на Серого Князя широко раскрытыми глазами, боясь упустить хоть слово. Хлаш сидел на пятках с закрытыми глазами, положив руки на бедра, и то ли слушал, то ли дремал.
- Ничего, - равнодушно сказал Тилос. - Она потеряла ребенка, но без особых последствий. Сильно на допросе не калечили, не того ранга преступница, так что оправилась. Вывез я ее из империи, но ко мне в Лесную долину она ехать наотрез отказалась, хотя я и уговаривал. Не хотела оказаться мне обязанной еще больше. Знаешь, есть люди, которым ничего не надо, кроме свободы.
Он посмотрел вверх, на догорающий в тучах закат.
- Удивительно. Вроде всю жизнь в захолустье прожила, где чего набралась?.. Ну, довез я ее сюда. До меня недалеко, и место тихое. Прижилась она здесь травницей. Потом даже мужа нашла, только тот умер давно. После его смерти Беллу она мне отдала - девочка любознательной уродилась, очень вопросы задавать любила, на которые Танна ответить не могла. Вот она и решила, что у меня дочь ума наберется. А я не уберег...
- Да брось ты! - нетерпеливо сказал Заграт. - Ты лучше мне скажи, за что вашего Себегуса расплющили? Слыхал какие-то сказки, только вот никто толком не объяснил. Говорят, за заговор какой-то...
- Я создал Церковь как цементирующее средство, - все также равнодушно ответил Тилос. - Давным-давно я построил империю Кантоса, но она развалилась по династическим причинам. Последний император не оставил формальных наследников - он очень не хотел жениться, даже формально, тоже... хм, ценил свободу и независимость. Все оттягивал и оттягивал до тех пор, пока его не убили в сражении с южанами. Бастардов он наплодил достаточно, между ними завязалась междоусобица, в нее включились аристократы из наиболее влиятельных... Мне пришлось ликвидировать немало претендентов на трон, чтобы погасить смуту и не допустить гражданской войны. Я сделал выводы... и решил создать для новой империи вторую опору в виде могущественной организованной религии. Изобразил из себя пророка-еретика и позволил колесовать себя культу Курата - бога солнца в Граше. Палачи не знали, что мои кости кувалда не берет, ну, а боль я отключать могу по желанию. Ну, а дальше все просто. Был бы мученик, а неофиты обязательно найдутся.
- Значит, ты не только Серый Князь, но еще и Колесованный Пророк? - Хлаш открыл глаза и глянул на Тилоса. - И создатель человеческих империй?
- Кем я только не поработал за три сотни лет на вашей планете...
- Хшшаркхх... - прошипел Заграт, оскаливая клыки. - Ну, я вам скажу! Слушай, Тилос, в чем, ты говорил, суть Игры? Чем Стратег побеждает?
- Строительство и развитие государств, наук, медицины. Изобретение всяких штук. Повышение уровня жизни. А что ты вдруг вспомнил?
- Майно - Игрок. Он строит свою империю на Восточном континенте. Развивает науки, как ты выражаешься. Лекарей привечает. А ты строишь империи на Западном континенте. Учишь, как лечить. Церковь вот изобрел. Караван с моим кланом помог потопить... Слушай, родной ты наш, чем ты-то от Игрока отличаешься? По мне, так все едино.
Серый Князь откинулся на спину и уставился в закатное небо.
- Слушай, Заграт, ты-то сам, случайно, никакую академию не кончал? - спросил он с вялым интересом. - Как-то нехарактерно для лесного орка ты умозаключения делаешь.
- В человеческих городах мне пожить довелось, много чего повидал, - отмахнулся шаман. - От вопроса уйти хочешь?
- Нет. Некуда уходить. Прав ты, дружище - ничем не отличаюсь. Я сидел на Западном континенте, хотя Камилл не раз предлагал мне перебраться на Восточный, в качестве доверенного лица, наместника, первого заместителя, кем угодно. Я знал, что если останусь с ним, не смогу сопротивляться. Его много как называют, и чаще всего клички несправедливы - он очень искусный правитель, и при том не самый жестокий. Действует больше дипломатией, в битвах побеждает всегда малой кровью, ассимилирует побежденных молниеносно... Но он не просто один из лучших Игроков среди всех Демиургов - он выдающийся манипулятор. Оставшись с ним, я неизбежно потерял бы себя, стал бы продолжением его личности, утратил бы любые сомнения. Поначалу я ушел, фактически бежал от него на полудикий Западный континент, чтобы осмотреться и понять, как и зачем жить дальше. Но...
Тилос пожал плечами.
- Мой родной мир тоже и жесток, и несправедлив. Там убивают и мучают ни в чем не повинных людей, бросают их в тюрьмы, подавляют личную и общественную свободу. Но по сравнению с вашим варварством он - почти рай. А я - его порождение. Я просто не мог смотреть, как люди вокруг меня прозябают в ужасных условиях - надрываются, добывая хлеб насущный, голодают, гибнут от эпидемий, от рук бандитов и дружин мелких князьков, мало чем отличающихся от бандитов. А помочь каждому по отдельности я не мог. Вот и пошел по пути Джао - начал создавать государства. А какое государство лучше всех может насадить мир и порядок железной рукой в кратчайшие сроки? Только империя. Потом, с повышением уровня жизни, я планировал медленное преобразование в что-то более приличное, типа республики, с введением гражданских прав для простолюдинов и тому подобного. Ну, а Игра строится ровно по тем же самым шаблонам. В конце концов, она направлена на развитие общества, а здесь пространства для маневра и фантазии не так много. Так что, Заграт, дружище, ты совершенно прав. Я мало чем отличаюсь от Игрока.
- Ну так почему же у тебя все так хреново? - сварливо поинтересовался орк. - Даже династию людишкам обеспечить не можешь.
- Потому что я все-таки не Игрок. Я ценю свободу - не только свою, но и чужую, и не хочу никого принуждать. Я создаю заготовки, даю хорошего пинка - а дальше все должно катиться само собой, но так, как хотят люди, не я.
- Ну и?
- Перерождение. Все то же проклятие - сначала Джао, а потом и мое. Ты спросил насчет Себегуса. Его судьба - лишь отражение истории Церкви. Я создал ее в качестве цемента для новой Приморской империи, установленной на месте империи Кантоса, где заправляли сильные эгоистичные маги. Предполагалось, что Церковь принесет людям знание, уверенность в будущем, защиту от мрази, обожающей использовать Силу в своих интересах - ну, сам все понимаешь. Но раз за разом я повторяю ошибки и неудачи своего учителя и создателя моего мира. Я даю людям свободу, и они используют ее во зло. Я создавал Церковь из самых лучших людей, кого только мог найти. Многие из них знали истинную историю Колесованного Пророка, но согласились изображать веру в легенду на публике. Они лечили, защищали, несли знания - но они оставались просто людьми. А люди смертны. На их место приходили другие - молодежь, знающая только легенду и искренне верящая в нее. И еще они истово верили, что сам Отец-Солнце дает им право повелевать и управлять. Дальше - стандартное развитие ситуации: защитники превратились в стражей, забота - в душную суровую опеку, учение о добре и справедливости - в средство расправы с неугодными. Пытки, поначалу признаваемые крайним средством, превратились в привычный метод допроса, сомнения начали трактоваться не в пользу несогласных и обвиняемых, а потом пропали вовсе. Деградация зашла так далеко, что я решил своими руками убить свое же детище. Я подкинул церковной верхушке идею военного переворота и введения теократии - и позаботился, чтобы император узнал все заранее. Все прошло по плану, только вот уничтожить Церковь я не смог. Слишком много оказалось истинно верующих, в том числе и среди аристократов. Удар оказался тяжелым, но Церковь выжила и потихоньку набирает силу снова...
Серый Князь закрыл глаза и замолчал.
- Тилос, - осведомился Хлаш после паузы, - а почему, в самом деле, ты связался с Предстоятелем в последнюю ночь, не раньше? Мог ведь и облегчить Танне жизнь...
- Сам подумай! - хмыкнул тот. - Я знал, что Себегус тщательно изучит досье, чтобы понять, на кой она мне. У него появлялся реальный шанс уболтать неопытную девушку, храмовники мастера на уговоры. А мне Церковь уже тогда сильно не нравилась, и я предполагал, что с ней придется что-то делать. Мог я ему Видящую правду подарить? Особенно когда имелся шанс, что всю верхушку придется ликвидировать?
- Ну ты и сукин сын! - в восхищении сказал Заграт. - Да чтоб меня перевернуло да шлепнуло! А о тебе нынешний император что знает? Он в курсе, кто ты на самом деле? Мы сейчас вроде в Талазену направляемся, а она в империи, пусть и не до конца. Если он посчитает, что Серый Князь сдох в своей Лесной долине, он может захотеть тебя к ногтю взять. Мало ли чего полезного знает бывший посланник Серого Княжества!
- Император знает то, что нужно... - Тилос стремительно вскочил на ноги. - Она пришла в себя.
Он невидимой в сгущающихся сумерках тенью скользнул к двери хижины.
- Сиди, - удержал Заграт встрепенувшуюся Ольгу. - Сам справится.
Однако девушка стряхнула его руку и, вскочив, тихо приблизилась к дому, прислушиваясь и вглядываясь в щель оставшейся приоткрытой двери. Шаман тоже навострил уши.
- Тилос... - полупарализованный рот Танны с трудом выговаривал слова. - Ты здесь?
- Я здесь, Танна, милая. Как ты себя чувствуешь? Болит что?
- Мое время... пришло, - прошептала колдунья. - Как там Белла?
- Она хорошая девушка. Выросла в настоящую красавицу. Я уже приглядываю ей жениха. - Судя по голосу, невидимый в сумерках Тилос ласково улыбался. - Ты можешь ею гордиться, котенок.
- Я чувствовала... удар... крики... смерть, - голос старухи стал совсем тихим. - Гром пришел с неба. Случилось что-то страшное...
- Говорят, где-то неподалеку объявился сумасшедший маг. Я и пришел его искать. Найду - расскажу, вместе посмеемся.
- Я никогда... не могла распознать... твою ложь. Тем более сейчас. Тилос... поклянись, что... с ней все хорошо... Поклянись своей душой, если... если она у тебя есть...
- Я клянусь всем, что у меня есть, милая Танна. Белла в порядке. Не волнуйся, тебе надо просто лежать и спать. Утром я схожу в деревню и приведу лекаря. Ты выздоровеешь, и все снова станет хорошо, обещаю.
- Мое время... пришло. Я знаю, - голос старухи совсем угас. - И правильно... Никто... не живет вечно. Жаль, нет... Беллы. Хотела попрощаться...
Какое-то время в хижине стояла тишина. Глаза Ольги привыкли к темноте, и она видела, как Тилос, стоящий у кровати на коленях, молча прислушивался к хриплым вздохам знахарки. Потом как-то сразу дыхание женщины прервалось. Тилос выпустил руку Танны и, натыкаясь на лавки, побрел к выходу.
- Она мертва, - сказал он, ни к кому не обращаясь, и побрел куда-то в пустоту. Хлаш перехватил его, опусти руку ему на плечо.
- Тилос, все умирают, - негромко сказал он. - Такова жизнь. Ты ничего не можешь поделать. Неужели она - первый человек, чью смерть ты пережил?
- Я тысячи раз говорил себе то же самое, - горько рассмеялся Тилос, поневоле останавливаясь. - А что толку? Все уходит, рассыпается в прах. Я отчаянно старался никогда не заводить близких друзей. Я зарекся связывать себя с тем, что уходит - и все равно нарушаю зарок. Один я среди праха, словно скала над долиной - такой же гордый, вечный и бессмысленный. Джао, зачем ты дал мне бессмертное тело! Зачем ты вмешался в мою жизнь, будь ты проклят! Я не просил делать меня Хранителем, слышишь?
Последние слова он выкрикнул в темное небо, словно надеясь на ответ.
- Тилос, - чуть не плача, ткнулась ему в бок Ольга. - Не надо так, не убивайся. Ты нужен нам! Ты нужен... мне.
Она затряслась в беззвучных рыданиях.
- Ох, девочка... - ласково погладил Тилос ее по голове, осторожно отстраняясь. - Спасибо на добром слове. Только слова ничего не меняют. У меня все крутится в голове один стишок. Часть я забыл, но начиналось так:
Жизнь прошла, словно день. На закате с холма
Смотришь в небо, горящее ясно.
Где-то в небе висит облаков кутерьма –
Как последний привет посылает судьба
Знак, что жизнь пролетела напрасно.
Дом сгорел от грозы, и засох тополек,
Что растил ты за домом в малине,
И в отчаянный миг друг тебе не помог –
Не узнал, опоздал, задремал, занемог
Или просто пропал на чужбине.
Не вернувшись назад, в бой ушли сыновья
За какое-то правое дело,
Пережил ты жену, пережил ты себя,
Тихо плачет душа, в лихорадке горя,
Страшно старость уродует тело.
Прогорает закат, жизнь прошла – не вернуть,
Подбирается сон самозваный,
Что любил, что достиг – зачеркни и забудь,
Так оставишь от жизни лишь самую суть
И уйдешь на покой нежеланный...
Тилос отстранил Ольгу, небрежно выскользнул из лапищи Хлаша и шагнул в сторону. Его пустые глаза слепо глядели на догорающий закат. Заграт почувствовал, как его пробирает озноб. Только не сейчас! Если Тилос окончательно сорвется с нарезки... Там, в мертвом подвале, лишенном Силы, он был готов убить Серого Князя за гибель своего клана - а сейчас согласился бы сдохнуть сам, лишь бы привести его в чувство. Ведь он единственный, кто реально может отомстить Майно!
- Хреновые стишки, - яростно сказал он, выпущенными когтями вцепляясь Тилосу в руку. - Кончай пороть чушь. Ты просто хочешь уйти от ответственности! Самое простое - захандрить и перерезать себе глотку! От тебя сейчас зависим все мы! Ты сам говорил, что Майно нарушает правила, что Игру надо заканчивать, а теперь? Лесная долина погибла из-за того, что ты сам ввязался в Игру! Ты подыгрывал ему на свой лад. И не тебе теперь скулить, что противник оказался умнее! Все проигрывают, не бывает такого никогда, что всегда выигрываешь...
Тилос освободился от захвата одним легким движением, и Заграт внезапно обнаружил, что сидит на траве. Он снова вскочил на ноги и загородил Тилосу дорогу.
- Стишки, значит, любишь? Ладно. Послушай тогда вот что!
Он напрягся, вспоминая песню, услышанную давным-давно в Гхаш-Куруме. Петь он не стал - орочья глотка общий даже разговорный не слишком хорошо принимает, а уж петь на нем... хватит с него одного тогдашнего опыта. Но должны же подействовать стихи! Хотя кто его знает, пришельца из другого мира. Ну, не попробуешь - не узнаешь. Шаман вздохнул и медленно заговорил:
Слаб, беззащитен человек -
Он лишь пылинка пред бездною,
Под ветром Мира лист дрожащий,
Которого недолог век
На Древе Жизни над рекою,
Потоком Времени журчащей.
Что его жизнь? Лишь краткий миг,
Жужжащая на солнце муха,
Что сгинет тихо до заката:
Мальчишка, зрелый муж, старик,
Девчонка, женщина, старуха...
И смерть – всеобщая расплата.
Но пусть лишь вспышка жизнь его,
Лишь искра света среди ночи
Иль отблеск на алмазных гранях:
Ведь даже искра для того,
Кто мир познать в единстве хочет,
Ценна не менее, чем пламя -
Так солнца свет играет ярко
На сонмах капель водопада,
Так луч горит на ожерелье,
Что девы грудь ласкает жарко,
Так птицы песнь, что утру рада
Из звуков сложена отдельных.
Так пусть вихрится буря Смерти,
Потоки Жизни разбивая
И в пыль разбрызгивая яро -
Проглянет солнце в круговерти
Злых облаков и засияет
Стоцветной радуги пожаром.
Заграт замолчал, свирепо отдуваясь, чтобы дать отдых непривычному горлу, затем продолжил уже тише:
- Пойми ты, дурак, что жизнь не кончилась! Вот если ты сейчас поднимешь лапки кверху и сдашься, тогда да, конец. Тогда все напрасно. Да только я тебе в рожу бесстыжую плюну, понял?
Тилос печально улыбнулся в последних лучах заката.
- Я не собираюсь устраивать здесь поэтический турнир, - заявил он. - Я...
Подошедший вплотную Хлаш с силой, не размахиваясь, ударил его в висок. В последний момент Серый Князь уловил движение и попытался уклоняться, но не успел. Его тело пролетело в воздухе несколько саженей, рухнуло на землю, дернулось и замерло. Хлаш не спеша подошел к нему.
- Надеюсь, не убил, - задумчиво сказал он. - Хорошие стихи, Заграт. Как раз в духе Пути, но я раньше не слышал. Откуда взял?
- Какой-то человек-менестрель спел. Давным-давно, когда старый шаман взял меня в Хамир, я его в трактире услышал, - ухмыльнулся орк. - У наших котят отличная память, не чета взрослым, вот я и запомнил. Не с первого раза, конечно, но тот бард всего-то штук пять знал, все время повторялся. Не знаю, может и не он придумал, но пел вполне душевно.
Шаман нагнулся и пощупал пульс на шее Тилоса.
- Не бьется, - озадаченно пробормотал он. - Эй, крокодил, ты его насмерть, что ли?
- Его даже огнеплеть не берет, - равнодушно сказал тролль. - Сомневаюсь, что могу его убить, даже если сильно постараюсь.
Он приблизился и привычным движением закинул безвольное тело на плечо.
- Давай, Заграт, веди. Деревня, как я понял, недалеко, твой нюх укажет. Надо сюда людей прислать, чтобы похоронили ее, как у людей положено. Ольга, Теомир, не стойте, рты раззявив. Пошли, что ли.
Деревню Заграт нашел бы даже c выколотыми глазами. Воняло так, как могло вонять лишь от места, населенного полностью лишенными нюха существами. Несло потом и дерьмом, человеческим и звериным, гниющими в компостных ямах травой и объедками, шибал в нос запах горелых дров. Заграт поморщился. По сравнению с Гхаш-Курумом здесь еще ничего. Там нос хоть пробками затыкай, а здесь он принюхается, тем более что всего-то на одну ночь. Шаман с тоской вспомнил Лесную долину - там-то все выглядело более-менее прилично. Настолько прилично, насколько вообще возможно в человечьем поселении. Даже от плавильных печей в горах почти не пахло серой. Ему страшно захотелось домой, в родной лес, но тут же сердце пронзила острая, хотя уже привычная боль. Нет стойбища, нет клана, и возвращаться некуда. Есть только тропа мести, и куда-то она заведет...
Он встряхнулся и покрепче сжал посох, ощутив глубоко внутри привычную вибрацию восстанавливающейся Силы. Если Майно не имеет привычки складывать все яйца в одну корзину, где-то впереди наверняка засада. Уже ночь, и скоро опять засияет проклятая Белая звезда, орудие неведомых Демиургов, а ныне еще и глаз Майно.
- Хлаш, - окликнул он тролля. - Мысль мне покоя не дает. Может, вместе что смекнем?
- Что за мысль? - Хлаш поправил на плече мерно покачивающееся в такт шагам тело Серого Князя.
- Как думаешь, налет на Лесную долину случайно с нашим уходом совпал? Или Майно пронюхал что?
- Не знаю, - тролль рассудительно колупнул когтем чешуйку на носу. - Странно, конечно, за полдень атаку начинать. С утра, по рассветному холодку, когда часовые носом клюют - я бы понял. Может, и пронюхал.
- Ну, кто его знает, сколько времени надо, чтобы их бревна летучие в воздух поднять, - отмахнулся Заграт. - Может, и полдня. Я не про то. Почти четыре осьмицы мы там ошивались - и все тихо, а как ушли - бац, и каюк княжеству. Как думаешь, мог там предатель найтись? Или с Белой звезды вражина за нами подсматривает?
- Не ко мне такие вопросы. Тилос в себя придет - спросишь. Откуда я знаю - предатель, не предатель... Если предатель, то как он с Майно связывался? Ежели кто связной магией и владел, то розыски по твоей части, я Силу немногим лучше князя чувствую.
- Боюсь я деревни, - пожаловался орк. Приближающиеся запахи будили в нем неясные тревоги. - Знать бы, что и почему, а то тыкаешься вслепую, как куренок с оторванной башкой. Вот сидит там в трактире банда... как их, Карателей - и что делать?
- Драться. Все равно вам без лошадей далеко не уйти. Ты лучше скажи, умник, зачем им дожидаться нашего ухода? Отравили бы вместе со всеми - и хорош.
- Да уж, - Заграт даже остановился от неожиданности. - Действительно... Слушай, и все же! Тебе не показалось, что в последней драке нас намеренно отпустили? Уж больно легко мы оторвались.
- Может, они действительно не очухались после взрыва, - пожал плечами Хлаш. - Сам же говорил - тебе по мозгам досталось куда сильнее, чем в Хамире. А Каратели, как Тилос сказал, сплошь связной магией владеют. Вот им и поплохело. Какой смысл им за нами сначала охотиться, а потом отпускать?
- Действительно, какой смысл? - Заграт поплелся дальше, почесывая в затылке. - Хрень какая-то. А что делать, если Тилос в себя придет и снова нюнить примется? Второй раз его так не поймаешь.
- Утешать придется, - Хлаш пожал одним плечом. - Сопли вытирать. Авось и образумится. Ты действительно думаешь, что у нас есть выбор? Мы делаем и будем делать то, что велят Игра и наш неведомый хозяин. Расслабься и поменьше думай, меньше расстройств.
- Собаки... - робко подал голос плетущийся позади Теомир.
- Слышу, не глухой, - огрызнулся Заграт. Запах собачей мочи от деревьев давно шибал в нос, а далекие ленивые взлаивания он слышал аж от самого домика Танны. - Полверсты до деревни, не больше, или я лысый зюмзик.
- Зюмзик? - удивился Теомир.
- Ну, такие... - Заграт поколебался и решил, что не стоит срывать на парне скверное настроение. - Мелочь, на деревьях в нашем лесу живет. Предки позволят - покажу, когда вернемся.
В просветах между деревьями мелькнули огоньки. Сбоку выскочила утоптанная тропа и, виляя, побежала к поселку. Вскоре по сторонам обозначились высокие плетеные изгороди. Через два десятка саженей Отряд вышел на узкую улицу с глубокой колеей посередине.
- Вот и тракт, - удовлетворенно заметил Хлаш. - Заграт, что твой нос говорит, в какой стороне постоялый двор?
- Там, - махнул рукой орк. - Мог бы и сам почуять. Конским навозом воняет, как из выгребной ямы.
На постоялом дворе оказалось тихо и пусто, хотя из стойл доносилось тихое ржание и похрапывание. Заграт довольно хмыкнул. Лошади, во всяком случае, есть. Даже если и не продажные, все равно хозяину придется поделиться. Пешком они отсюда не уйдут. В окнах первого этажа виднелся тусклый свет. Путешественники поднялись на низкое крыльцо, и орк, внутренне напрягшись и вызвав в пальцах тепло для метания молний, толкнул дверь.
Несколько лиц обернулись в их сторону. Обычные селяне, не Каратели. На столах стояли кружки пива и лежала нехитрая закуска: сухари, лук, сушеная рыба. Похоже, Отряд здесь не ждали.
- Глянь-ка, чучело волосатое с палкой... - пробормотал кто-то - и тут же заткнулся, когда рядом с Загратом появился огромный силуэт тролля, эффектно подсвеченный сзади надкрылечным фонарем. Шаман демонстративно сплюнул и прошел к стойке, за которой скучал толстый хозяин. Теперь уже все посетители с изумлением рассматривали пеструю компанию.
- Нам нужна комната на пятерых, - нарочито просипел орк хозяину. - Еда. Лошади к завтрашнему утру. Сколько?
Он выразительно тряхнул кошелем, и звон монет моментально вывел хозяина из ступора.
- А... Э... Ну да, конечно, комната, еда и лошади, - он вскочил со своей табуретки и расплылся в широкой улыбке. - Все найдем, господин хороший, все найдем. А... - Он осторожно покосился на безжизненное тело Тилоса. - С товарищем вашим все в порядке? Помощь не требуется? Тут неподалеку ведьма наша проживает, могу мальчишку послать. И берет недорого...
- Все в порядке с товарищем, - презрительно процедил Заграт сквозь зубы. - Запнулся в темноте да головой о ствол приложился. Сам очухается. Комната?
- Да-да, разумеется, о ствол, - трактирщик часто закивал. - Случается, очень даже случается. Вот только нет у меня пятиместной комнаты, на троих - самые большие. Угодно нанять две?
- Нет, не угодно, - все так же презрительно процедил Заграт. - Поместимся в одну. Еду, любезный, подашь в номер, а подсунешь тухлую дрянь - самого на завтрак поджарю.
- Как прикажет господин. Вот ключ от комнаты, наверху дальняя дверь.
В маленькой душной комнате с узенькими окошками висела тусклая масляная лампа, стояли три голых деревянных кровати и узкий шкаф. Хлаш небрежным движением сбросил мешок на пол и осторожно пристроил Тилоса на одну из лежанок.
- Н-да, не слишком просторно для пятерых, - пробормотал он. - Заграт, чего ты от второй комнаты отказался?
- Не по себе мне, - признался шаман. - Ровно следит за нами кто. Не хочу, чтобы поодиночке нас похватали в случае чего. Уж лучше в тесноте, да всем вместе. Теомир, Ольга, устроитесь на одной койке?
Даже в полумраке он заметил, как вспыхнула девушка.
- Да, - тихо сказала она. - Устроимся.
- Я могу на полу спать, - кинув на нее быстрый взгляд, вызвался Теомир. - Не впервой.
- Не надо, - поморщился Заграт. - Поспите в обнимку, завтра тяжелый день. По полу сквозняком тянет, начнешь потом носом хлюпать. Эх, не посеял бы ты свой мешок, спали бы под одеялами...
- Так ведь и ты свой посеял, - хмыкнул Теомир. - Хорошо хоть ноги унесли, что уж там одеяла...
- Я-то свои одеяла сохранил, - напомнил Хлаш. - Мне и спать на полу. В общем, я и без одеял могу, дело привычное.
- Ах, какие все благородные, - скривился Заграт. - Одному все равно дежурить придется, вот он постоит у дверей, чтобы не задрых. А для остальных кроватей хватит...
Раздался осторожный стук, и в дверь просунулся хозяин с подносом и сальной свечой на подставке. Свеча трещала и воняла похлеще, чем скотобойня летом.
- Не помешал благородным господам? - скороговоркой поинтересовался он, размещая поднос и свечу на подоконнике. От тарелок вкусно тянуло жареным мясом. - Не тесновато? Может, все-таки возьмете вторую комнату?
Он вопросительно уставился на Заграта, которого признал за главного, но так и не дождался ответа и продолжил:
- Постой - медный грош с чел... с каждого за ночь, еда - полгроша за трапезу, лошади - по две серебряных. Устраивает господина?
- Господину интересно, почему лошади в два раза подорожали? - оскаленно ухмыльнулся Хлаш. - Не так давно за серебряную монету продавались не самые плохие кобылы.
- Времена нынче неспокойные, - пожал плечами хозяин. - Земля трясется, зарево средь бела дня над горами пляшет, люди странные ходят, выспрашивают... Кто знает, что завтра случится?
- Выспрашивают? - насторожился Заграт, вплотную подступая к хозяину. - Кто выспрашивает? О чем?
- Ну... - неопределенно пожал тот плечами. - Так, ходят разные...
Тихо склизнула сталь, и в руке орка появился нож. Он аккуратно взял хозяина за ворот и приставил нож ему к горлу. Человек возвышался над ним на две головы, но от испуга съежился так, что оказался едва ли не ниже.
- Я задал вопрос и не услышал ответа, - прохрипел Заграт, сближая свое лицо с трактирщицким. - Кто и о чем спрашивает?
- Эй-эй-эй, благородный господин! - безуспешно попытался отпрянуть тот. - У нас так себя не ведут. У нас не какой-нибудь там притон, а уважаемое заведение...
- Погоди, Заграт, - положил орку на плечо ладонь Хлаш. - Не горячись. Достаточно тех двоих, что ты прирезал вчера. Уверен, что мы сможем освежить память нашего уважаемого хозяина и без смертоубийства. - В его руке блеснула медная монета. - Так кто и о чем спрашивает, любезный?
- Да так, ни о чем особенном, - заторопился трактирщик, поглядывая то на нож, то на монету. - Утром проезжали мимо какие-то чужаки, каких раньше не видел, не торговцы и не солдаты, а непонятно кто. Спрашивали, не видел ли кто компанию, - он закатил глаза, вспоминая, - облезлого орка, тролля-орясину и пацана с девкой... Эй, я только повторяю, что они говорили! - испугано воскликнул он, почувствовав, что острие ножа втыкается в шею. - Я не хотел никого обидеть! Я только говорю, что очень уж на вас по описанию смахивает - орк, тролль и...
- Интересно, - процедил Заграт, выпуская ворот трактирщика. - Что дальше?
- Ничего, - жадно поглядывая на монету, развел руками трактирщик. - Сказал, завтра-послезавтра они обратно поедут, снова спросят. Коли увижу что - заплатят золотом.
Он на лету поймал брошенную Хлашем денежку и ловко спрятал за пазуху.
- И сколько тебе надо, чтобы про нас забыть? - поинтересовался Хлаш.
- Да нешто я тать лесной? - внезапно обиделся трактирщик. - Я постояльцев разбойникам разным не сдаю, не какой-нибудь там... Себе дороже. Сегодня вас заложу, а завтра у меня и остановиться-то никто не захочет. И потом, - он кинул взгляд на неподвижно лежащего на кровати Тилоса. - Я от него ничего, кроме хорошего, не видал, а вы вон как о нем заботитесь. Пусть и сгорел его хозяин в пламени преисподней, что Пророк разгневанный на него выпустил, а все-таки негоже добро забывать. Другое дело, что шантрапы у нас хватает, а чужак не только со мною говорил. Так что узнают о вас те ребята, как пить дать узнают...
- Да, попали мы... - пробормотал Заграт, вопросительно глядя на Хлаша. - Что делать, а, тролль-орясина? Валить отсюда надо, пока не поздно.
- Не торопитесь, - заявил хозяин. - Вы, ежели не секрет, куда направиться хотите? Нет, я не то, чтобы вынюхиваю, все равно ведь завтра увижу, просто...
- В Талазену, - спокойно сказал Хлаш, опередив возмущенное ворчание Заграта. - А что, есть предложения?
- В общем-то, да, - хозяин поскреб щетинистый подбородок. - Те, что спрашивали, по Северному тракту к югу уехали, в сторону Каменного Острова. А на Талазену сегодня днем оттуда большой обоз прошел. Далеко уйти он не должен, на ночлег встанет в распадке неподалеку, рядом с водой, поутру верхами вы его быстро нагоните. А там и охрана сильная, да и не нападут на вас прилюдно, не те у них повадки. А сейчас уходить резона нету, на ночной дороге только ноги лошадям переломаете. Поутру я вас разбужу до рассвета, с солнышком и отправитесь. Только... - он помялся. - Я ничего такого в виду не имею, но не могли бы благородные господа вперед расплатиться? Утром в суматохе и позабыть можно...
- Как скажешь, - пожал плечами Хлаш. Он отцепил от пояса кошель и аккуратно отсчитал деньги. - Две монеты за лошадь, а?
- Да я бы и рад сбросить, но никак, - виновато пожал плечам хозяин. - Времена и впрямь неспокойные, лошадей на замену я не скоро отыщу. А как проезжим лошадей менять? Вы ведь всех, кроме одной, уведете.
- Ладно, не скули, - буркнул орк, подталкивая его в спину. - Утром разбудишь, как обещал, а пока спокойной ночи.
На пороге трактирщик задержался и озабоченно взглянул на Тилоса.
- А не стоит-таки позвать ведьму? - спросил он. - Как-то нехорошо он выглядит, а вам завтра в путь. Она хорошо лечит, тут компресс, там пошепчет...
- Если ты имеешь в виду Танну, то она мертва, - ответил Хлаш. - Мы шли мимо ее дома. Жила в мозгу лопнула.
- Ох ты, беда-то какая! - сокрушенно хлопнул себя руками по бедрам трактирщик. - А я-то думал ее позвать на поросей моих поглядеть, прихварывают они. Надо утром послать кого, чтобы похоронили по-человечески...
- Продаст он нас, - с сомнением сказал орк, когда за хозяином захлопнулась дверь. - Слышали ведь, он из тех, кто в Пророка верят. А Тилос Церкви здорово насолил, когда императору сдал...
- Серый Князь насолил, - поправил его Хлаш. - Да и трактирщик вряд ли о том подозревает. А Тилос - одно, Серый Князь - другое. Только мы такие умные, что знаем. Всем напоминаю, кстати, про князя - забыть. Тилос, и точка. Но ведь прав хозяин - не уйти нам далеко впотьмах. Тебе, дружище Заграт, хорошо, у тебя зрение ночное, но на меня ночное зелье действует недолго, на всю ночь не хватит. А без него в потьмах я все равно что слепой. Да и нельзя его часто пить. И лошади ноги переломают. А на своих двоих уходить бессмысленно, верховые все равно догонят. Так что давайте-ка ужинаем, и спать. Утро вечера мудренее.
Тролль широко зевнул.
- Мое дежурство последнее, предрассветное. Теомир, ты первый - не заснешь? Смотри, если не можешь, лучше так и скажи. Затем Заграт, потом я. Ольга отдыхает, ей надо быстрее силы восстанавливать. Чувствует мое сердце, потребуется нам еще собственный целитель.
В кромешной полуночной тьме - шорох у стены.
- Тилос? - Заграт высветил маленький огонек на конце посоха. - Очухался, поди. Жив?
- Да что мне сделается, раз голова каменная? - проворчал Тилос, усаживаясь на лежанке. - Меня нельзя вырубить ударом, как человека. Просто шевелиться не хотелось. Раз Хлаш любезно решил поднести, я сам отключился на время, чтобы накал эмоций сбросить. Однако тяжела же рука у нашего друга. Надо его поздравить - он первый, кто меня за последние полтора века достал, пусть даже врасплох. Или я старею? Где мы?
- Деревня в паре верст от дома Танны. Трактир. Комната. Ночь.
- Улица. Фонарь. Аптека, - загадочно продолжил Тилос, слегка улыбнувшись. - Бессмысленный и тусклый свет. Все было так с начала века и будет так. Исхода нет... Что новенького? Я имею в виду, какие планы на утро?
- Купили у трактирщика лошадей. Говорит, бродят тут какие-то по нашу душу, выспрашивают, золото сулят. В сторону Талазены недавно прошел обоз, по утреннему холодку отправимся догонять. Авось в компании не тронут. - Заграт прокашлялся. - Ты... ну... что делать собираешься? Если бы не очухался, мы бы тебя с собой увезли, а сейчас... В общем, ты здесь остаешься или с нами? Розыски-то тебя не касаются.
- Ты имеешь в виду, не захочется ли мне идти своей дорогой? - удивился Тилос. - Давеча вы себя такими раздумьям не утруждали. По башке - и в мешок, мол, не рыпайся лишний раз.
- Видок у тебя был такой, словно ты себе глотку резать собрался, - объяснил Заграт. - Вот Хлаш тебя и приложил, чтобы с горя не сотворил с собой невесть что. Шкура у тебя, конечно, железная, но кто тебя знает... Да нельзя же тебя вечно по маковке лупить, проще сразу кончить.
- Чтобы не видеть, как птичка мучается, - задумчиво подсказал Тилос. - Гуманист ты у нас, однако. Нет уж, спасибо, я как-нибудь сам с собой справлюсь. Просто... слишком много всего сразу на меня свалилось.
- Ты не ответил, что делать собираешься, - напомнил Заграт. - Куда дальше?
- Видно, судьба мне такая выпала - с вами в Талазену идти. Раз на вас охота началась, не бросать же. По крайней мере, в себя приду и о будущем подумаю.
- Что не может не радовать, - буркнул Заграт, туша огонек. - Ладно, хорош болтать, других разбудим. Спи, отходи, завтра еще тот денек ожидается.
- Спи... - печально усмехнулся Тилос в наступившей темноте. - Я не умею спать. Нет у меня такой способности. Рекреационный сон раз в полгода на пару часов, больше незачем. Давай-ка лучше ты сам спи. Я подежурю до утра.
- Нет... - чуть слышно простонал во сне Теомир. - Не надо... Майно... я не...
- Кошмары у парня, - сочувственно прокомментировал Заграт. - Пихнуть его в бок, что ли?
Чуть слышно всхлипнув, Теомир затих. Шаман покачал головой.
- Спать, говоришь? - задумчиво переспросил он. - Ну, если сам предлагаешь...
- Предлагаю. Вам отдохнуть надо, так что пользуйтесь каждой минутой.
- Уговорил.
Заграт прислонил посох к стене, проверил, что нож надежно висит на поясе, свернулся калачиком на освобожденной лежанке и тут же уснул.
День шестьдесят шестой. Тракт к востоку от Лесной долины
Когда небо на восходе чуть посерело, раздался осторожный стук в дверь. Хлаш осторожно приоткрыл створку. В щель просунулось заспанное лицо отчаянно зевающего трактирщика.
- Пора вставать, что ли, - сообщил тот хриплым утренним голосом. - Сейчас соберу чего в дорогу пожевать, да и Пророк с вами. Потише только, народ без задних ног дрыхнет. Многие не любят, когда их ни свет ни заря будят.
Он снова широко зевнул, едва не заглотив огонек свечи. Хлаш коротко кивнул ему и обошел комнату, осторожно встряхивая спящих за плечо. Ольга, уютно устроившаяся в объятиях Теомира, приоткрыла один слипающийся глаз и сонно улыбнулась ему.
- Хлашим, уже вставать? - пробормотала она. - Еще бы чуть-чуть...
- Подъем, красавица, - дернул ее за ухо подошедший Серый Князь. - Ранней пташке - первый червяк.
- Ой, Тилос! - тихо обрадовалась девушка. - Тёмка, да проснись же ты, засоня, я встать не могу!
Теомир распахнул безумные глаза и рывком сел на кровати, сжимая рукоять кинжала. Несколько мгновений он непонимающе разглядывал комнату, затем тяжело задышал и расслабился. Скатившаяся на пол Ольга непонимающе смотрела на него.
- Прости, - слабо сказал ей Теомир. - Снилось непонятно что... Какие-то рожи, драки... Сам Майно привиделся, с гору величиной.
Хлаш сочувственно похлопал его по плечу.
- Неприятный кошмар, парень, - сказал он. - Но всего лишь кошмар. Все на ногах, что ли? Тогда идем вниз, коней седлать надо... или что там с ними делают? Только тихо. Если есть здесь подсылы, пусть лучше сны смотрят, чем нас выслеживают.
Наскоро перекусив сухарями с вяленым мясом и запив жидким кисловатым пивом, путники оседлали лошадей. Хлаш с безразличным видом закинул в седло тихо ругающегося сквозь зубы Заграта, судорожно вцепившегося в поводья.
- Двинулись, что ли? - спросил он, осторожно взбираясь на свою лошадь. - Ничего не забыли?
- Разве что парочку соглядатаев, - откликнулся Тилос. - Хороший парень трактирщик оказался, даже удивительно. Раньше-то он меня не раз обсчитывал, хотя никогда по-крупному. Ну, двинулись!
Когда над горизонтом показался краешек огромного, словно монета, багрового солнца, Отряд оказался далеко от деревни. Как только дорога стала различима в утренних сумерках, лошадей пустили рысью. Несколько раз Хлаш спрыгивал с лошади и бежал рядом, давая животному передохнуть. Изредка на дороге попадались кучи навоза.
- Не сильно мы от них отстаем, - сообщил Заграт, принюхиваясь и стараясь не слишком дергать физиономией. Он успел снова стереть себе промежность, но предпочел бы умереть, чем признаться. Он искоса поглядывал на Тилоса, сидящего на лошади в своей странной манере - без седла и с поджатыми под задницу пятками - и прикидывал, не стоит ли самому усесться в такой манере. - Если те ребята любят поспать, то мы их быстренько нагоним. В любом случае, до полудня их увидим.
- Если охотники нас не увидят раньше, - согласился Хлаш. - Тилос, что ты говорил про свои кольчуги?
- Арбалетный болт с десяти саженей выдержат, - откликнулся погруженный в свои мысли Тилос. - Но кости ударом все равно переломает, это вам не кованая броня. Да и против огнеплети она не выстоит - у вас экспортные... разновидность для продажи на сторону, они слабее тех, что у моих солдат... были. Так что лучше бы нам в деле их не проверять. Тихо!
- Что такое? - Хлаш настороженно огляделся по сторонам. - Проблемы?
- Да нет, показалось, наверное, - покачал головой Тилос. - Вроде бы ультразвук, как у нашего друга-летуна... Злобного Ыха, да?
- Привет! - над головами путешественников мелькнула серая молния. - Ого! Вы опять куда-то бежите?
- Ой, Ыхушка! - счастливо воскликнула Ольга. - Здравствуй, милый! Ты как нас нашел?
- А вы опять тогда убежали, - пожаловался зверек, с налету цепляясь за ее куртку и повисая вниз головой. - Я вас искал-искал, а потом стало так громко, что аж ничего не видно, и я полетел подальше. О дерево головой стукнулся. А потом еще раз стукнулся, а тут вы. А там такие вкусные жуки! А те с огненными штуками, они где? Они мне не нравятся, я их боюсь.
- Ну, теперь не пропадем, - подытожил улыбающийся Хлаш. - Ых, хочешь стать главным разведчиком? Игра такая.
- Игра? - заинтересовался летун. - А что за игра? Я люблю играть, только чтобы не больно. А то Ехида как начнет швырять шишками, тоже говорит - уворачивайся, потому что игра.
- Нет, не больно, - успокоил Злобного Ыха тролль. - Все очень просто. Кто раньше заметит других, ты или я? Вот таких же, как мы, на лошадях. Понял?
- На лошадях? - нахмурился зверек. - А, знаю. Такие большие дуры на четырех ногах, как вы сейчас. Я вот так не умею, у меня ног всегда две. И крыльев два, и уха - тоже два. А у вас ног то две, то четыре.
- Ых, малыш, - вмешалась Ольга. - Тогда ищи тех, кто на четырех ногах, как мы. И тех, что на двух ногах - тоже. Спорим, я первая их увижу?
- Ха! - возмутился зверек. - Я первый увижу, а не ты!
Он вспорхнул в воздух, сделал пару кругов над головами и упорхнул.
- Полевые мыши тоже под определение четвероногих подходят, - пробурчал под нос Заграт. - Надеюсь, у него хватит мозгов про них не рассказывать. А почему он под нами лошадей не видит?
- Он не глазами смотрит, - пояснил Тилос. - То есть, не только глазами. Зрение у него, безусловно, куда лучше, чем у обычного летуна, но в основном он смотрит звуком. Знаете, как эхо в лесу?
- Эхом? Смотрит? - поразилась Ольга. - Здорово! Мне бы так уметь...
- Неплохой способ видеть, - согласился Тилос. - Но вот понять, что человек на лошади - это человек плюс лошадь, он не может. Да, ребята-зверята, - его голос вдруг стал жестким. - Боюсь, у меня неприятные новости.
- Ну? - от тона Тилоса Заграт даже забыл про боль в заднице. Только бы он не начал по-новой нюни распускать! - Не томи, выкладывай.
- Боюсь, вам не стоит на меня сильно рассчитывать. Меня потрепало куда сильнее, чем я думал. - Тилос скрипнул зубами. - Оказывается, я сильно оглох. Слышу обычную речь, но нашего летуна - почти нет, хотя раньше летучих мышей за версту воспринимал. Я куда хуже вижу в инфракрасном и ультра... В общем, стал хуже видеть там, где видел до того. Мои эффекторы, - он продемонстрировал покрытые ожоговой коростой кончики пальцев, - почти полностью сожжены. Реакции замедлены. В общем, я развалина, инвалид. Со временем тело восстановится, но сколько потребуется, не знаю. Никогда меня еще так не доставало. Боюсь, сейчас от меня мало толку в драке.
- Тогда, у скал, сразу после большого бабаха, ты дрался очень даже ничего, хоть и падал на землю, - с облегчением фыркнул Заграт. - Продолжай в том же духе, никто твоей инвалидности и не заметит. А что ты там еще видел, я и не знал. Мне и так твоих способностей хватало. Так что кончай прибедняться.
- Он прав, - поддержал Хлаш. - Пусть раньше ты мог в одиночку справиться с армией, а теперь лишь с десятком. Мы-то ведь с армией драться не собираемся. Да ты быстро выздоровеешь, думаю. На твои руки еще позавчера страшно смотреть было, а сегодня уже выглядит, как старый ожог, не более того.
- Там увидим. Но Каратели по нашу душу уже сейчас рядом бродят. Да и неизвестных факторов слишком много. Когда Демиурги такими телами пользовались, кавитонные реакторы еще не придумали, да и не взрывались они никогда в планетарных условиях, тем более рядом с киборгами вроде меня. Как разные интересные флуктуации метрики на меня подействовали, один только Пророк знает.
- Ты и есть Пророк, - ехидно напомнил Заграт.
- Значит, никто...
- А вот я и увидел первым! - ликующе заявил Злобный Ых, пикируя на Отряд сверху. - Там две белки, орехи грызут, а там лиса бегает, на меня ругается. Я же говорил!
- Ладно, ты победил, - согласилась Ольга. - А теперь спорим, что таких больших, как мы, и на четырех ногах я первая увижу!
- Ага, спорим! - азартно согласился зверек и снова упорхнул.
Обоз они нагнали менее чем через час. Как выяснилось позже, ночью на стоянку напала стая волков ("Напали на обоз? Стаей? Летом?" - поразился Заграт), и, хотя и не зарезали никого, часть лошадей в панике разбежалась. Пока их собирали, пока чинили порванную упряжь, время ушло, и сегодня купцы едва успели двинуться в путь.
- Повезло нам. Хорошая вещь - Игра, - меланхолично заметил Хлаш.
Поначалу Отряд встретили враждебно. Пятеро всадников в тяжелых кольчугах с капюшонами, закрывающих даже голову и почти все лицо, с длинными копьями и кривыми ятаганами вроде орочьих у пояса, отделились от арьергарда и цепью двинулись навстречу. Заграт поежился и чуть нагрел посох - несильно, так, чтобы кинуть слепящий шар в случае чего.
- Кто такие? - спросил надменный гортанный голос. - Куда идете и не замышляете ли недоброго?
- Мы мирные путники, - откликнулся Тилос, разводя пустые руки, чтобы показать мирные намерения. - Мы никому не угрожаем, а путь держим в Талазену, куда и вы. Трактирщик рассказал, что ваш обоз прошел через деревню накануне, и мы решили догнать вас. Времена нынче неспокойные, вместе веселее. Не дозволите ли присоединиться?
- Мирные путники? - фыркнул голос. Утреннее солнце слепило глаза, и Заграт никак не мог разглядеть лицо говорившего. - Великовата дубина у тролля для мирности-то. Да и остальные железом увешаны. Не бандитские ли вы подсылы, в засаду заманивать да в спину бить?
- Обоз уходит, почтенный воин, - напомнил Тилос. - Ты и так уже его хвост без прикрытия оставил. Может, по дороге все обсудим?
- Ладно, - после некоторой заминки согласился воин. - Только помните: вытащите оружие без спросу - истыкаем пиками, что твое решето. Держитесь сзади, я пока караванщика приведу.
Он резко развернул коня и ускакал аллюром. Остальные пристроились по бокам и сзади от Отряда, бросая на них настороженные взгляды. Только теперь Заграт разглядел, что лица в прорезях кольчужных капюшонов казались смугло-черными и скуластыми. И пахло от людей чем-то странным и резким, вроде незнакомых пряных трав. Он попытался вспомнить, что знает о южных племенах, плюнул и решил не ломать себе голову попусту. Потом можно спросить у всеведущего Тилоса.
Спустя насколько томительных минут ускакавший вернулся неспешной трусцой в сопровождении чернокожего же богато одетого человека на гарцующем вороном жеребце. Заграт невольно залюбовался животным, уловив, как рядом прицокнул языком Теомир.
- Ух ты! - пробормотал парень. - Не конь, а сказка.
- Хороший конь, - согласился Тилос. - Гуланы славятся своими табунами. Но этот - из лучших.
- Я - Кархат из Твердых Песков, хозяин каравана, - представился новоприбывший. - Кто вы и куда направляетесь?
- Пусть вода не кончается в твоих бурдюках, благородный Кархат, - поклонился ему Тилос. - Мы - путники, сведенные вместе судьбой. Я - купец Тамил из Хамира, со мной дочь Ольга и наш провожатый колдун Заграт из жителей Орочьего леса. Нам удалось бежать из осажденного жугличами города незадолго перед тем, как он пал, но, к сожалению, мы потеряли почти все. Кошель на поясе - последнее, что осталось, но и он почти пуст. Нам нечем заплатить за охрану сейчас, но в Талазене у меня есть друзья...
- Печальная история, - погладил бороду караванщик. - Я слыхал о зареве над Хамиром. Хороший был рынок. Ну, а кто юноша и могучий тролль?
- Юношу зовут Теомиром. Он сын известного военачальника из земель Всадников, - вздохнул Тилос. - Отец послал его с наемным охранником - троллем Хлашем - в город, чтобы разузнать последние новости. Там мы и встретились. Его провожатый зело искусен в боевом ремесле, да сам Теомир драться обучен. Так случилось, что мы бежали из города вместе и не раз спасали друг другу жизнь. Ему некуда возвращаться, но я обещал, что мои друзья помогут ему устроиться в императорскую гвардию или же еще на какую военную службу.
- Мне же заплатили вперед, и срок моего договора еще не кончился, - меланхолично сообщил Хлаш.
- Так-так, - взгляд караванщика стал задумчивым. - И вы хотите идти вместе с нами, чтобы мои ребята охраняли от бандитов еще и вас? Защита стоит дорого...
- У нас нечем заплатить, - потупился Тилос, в его голосе зазвучала явная печаль. Заграт исподтишка бросил на него восхищенный взгляд. Вот ведь врет, что дышит! Интересно, заранее он придумал историю или прямо на ходу сочиняет? - Все, что у нас осталось - немного меди и пара серебряных монет. Но я и сам неплохой боец, и могу предложить свои услуги в обмен на разрешение присоединиться к обозу. Ну, и кормежка ваша, - быстро добавил он.
- Ага! - расхохотался караванщик. - Вас еще и кормить бесплатно! Ну и жук же ты, парень! Про тролля не спрашиваю, сам все вижу, и орк явно колдун. А ты-то сам что умеешь? И парнишка?
- Ну... - почесал в затылке Тилос. - Когда-то я неплохо владел мечом, да и на кулаках одолел многих. А вот дочь моя - целительница, каких поискать. Служба орка-колдуна, опять же, многого стоит, и юный Всадник тоже в бою немало стоит. Оружие при нас не для красоты, точно говорю.
- Ладно, - махнул рукой Кархат. - Шут с вами, присоединяйтесь. Не похожи вы на бандитских подсылов, зря Кургаш на вас наговаривает. Денег с вас не возьму, но и кормить даром не стану. Держитесь середины каравана, там безопаснее, но смотрите - если нападет на нас кто, в кустах не отсиживайтесь.
Он тронул бока коня шенкелями.
- Погоди, уважаемый Кархат, - окликнул его Заграт. - Еще одна просьба есть.
- Ну? - недовольно повернулся к нему караванщик.
- Э-э-э... могу я пересесть в телегу? Хотя бы ненадолго? А то непривычный я верхами ездить...
Караванщик окинул взглядом скрючившуюся в седле фигуру орка, заметил болезненную гримасу на его физиономии и кивнул.
- Ладно, езжай. А то что ты за боец, если нападут, со стертой задницей-то! - Он громко захохотал и повернул коня. - Ладно, некогда мне тут с вами.
- Наш хозяин доверчив, - негромко сказал ездивший за ним стражник - видимо, названный Кургаш. - Но я - нет. Помните, я за вами присматриваю. Попытаетесь что спереть - руки обрублю, и не посмотрю, что вы там умеете. А тут еще что? - Он изумленно уставился на спорхнувшего Ольге на кафтан Злобного Ыха. - Ручной нетопырь?
- Нет, просто летун, - качнул головой Тилос. - Любимец дочери. Знаешь, не могу порицать тебя за бдительность. И еще надеюсь, что нам не придется доказывать верность на деле.
- Я тоже, купец Тамил, - пробурчал стражник. - Я тоже.
День прошел без приключений, если не считать попавшейся навстречу обозу небольшой группы Карателей. Они ехали, пристально вглядываясь в лица, и их взгляды заставляли охранников невольно сжимать рукояти мечей и древки копий. Но обошлось. Заграт, ехавший в телеге с высокими деревянными ящиками, пряно пахнувшими чем-то фруктовым, успел закрыться с головой ветошью и изобразить нечто вроде храпа, чем заслужил неодобрительный взгляд возницы. Но Каратели не обратили на него внимания - во всяком случае, вида не подали. Хлаш же, идущий пешком рядом с телегой, в ответ на изучающий взгляд оскалил зубы и выдал такое гортанное шипение, что лошадь под солдатом Майно шарахнулась в сторону, чуть не сбросив седока. Усмирив животное, тот снова взглянул на тролля, на сей раз неприязненно, но задираться не стал и проехал дальше. Остальные Каратели не удостоили Хлаша и взглядом.
- Да уж, - задумчиво сказал Тилос, когда охотники отдалились на порядочное расстояние. - Троллей часто нанимают в охрану, да и орки-проводники не редкость, но вот тролля в компании с орком нечасто встретишь. Прав ты, Заграт, что спрятался. Чем меньше тебя рядом с Хлашем видят, тем лучше.
- И как ты это себе представляешь, умник? - сплюнул шаман на дорогу. - Тогда Отряд разделить надо. Ты же сам говорил, что нельзя.
- Может, и нельзя, - не обращая внимания на подначку, пробормотал Тилос. - Но всякие есть варианты...
Караванщик торопился наверстать упущенное утром время, так что на ночлег встали поздно. Лагерь обустраивали в почти полной темноте. Отошедший в телеге и слегка подлеченный оживающей Ольгой Заграт, пользуясь ночным зрением, наслаждался царящим бардаком. Он сновал повсюду, ругаясь черными словами и пихая бестолково тычущихся людей.
- Правее тащи, ты, слепошарый! - командовал он. - Да еще правее! А ты куда прешь? Вот же старое кострище, сюда хворост и вали! Вот же косорукий! Да вон твой кремень валяется, в двух шагах! Не умеешь в руках держать - дай кому еще, может, тот половчее окажется. Да кто ж так колья-то вбивает! Вырвет же веревкой, тебе же ночью шатер на башку и свалится!
- Ну, раскомандовался! - с непонятной интонацией сказал стоящий рядом с Тилосом караванщик. В его голосе звучала ирония пополам с одобрением. - Слушай, как тебя там... Тамил, а не отпустишь ли ты его? Я оплачу расходы. Мне давно требовался толковый лагерный, да все как-то не везло.
- В Талазене большая орочья община, - ответил Тилос. - У нас с ним договор только до туда. Доберемся - уговаривай его как хочешь. Может, и согласится. Хотя у меня на него свои планы. Я в Золотую Бухту собирался, свояк там у меня дичь во дворец поставляет. А кто лучше орка в лесных делах разбирается?
- Вот так всегда, - вздохнул караванщик. - Все лучшие уже на контрактах да с предложениями. Конечно, он с тобой пойдет. Где же видано, чтобы орки по степи да пустыне с караванами ходили? Я уж так спросил, в шутку. А он правда колдун?
- Ну да. Шаман, как у них называется. Что-то не так?
- Да все так, друг Тамил. А он у тебя, случаем, охранную завесу ставить не умеет? Все спокойнее ночью. Тебе ведь уже рассказали, что сумасшедшие волки на нас утром налетели? А орку-шаману сам Курат заповедал от них оборону знать.
- Вроде умеет, - почесал Тилос в затылке. - Нас пятерых прикрывал. Но чтобы весь обоз разом закрыть... Спроси сам.
- Пять монет серебра, - отрезал Заграт, поймав краем глаза подмигивание Тилоса. - Работа большая, да и устал я.
- Без ножа режешь! - взвыл караванщик. - Да я тысячу магов знаю, кому я по стольку за две осьмицы пути платил! Имей совесть, коротышка! Половину монеты, от сердца отрываю!..
- От коротышки слышу! - возмутился Заграт. - Те маги, небось, год не ели, вот и согласились, чтобы ноги не протянуть окончательно. Слыхал я, как вы у себя в Граше колдунов голодом морите! А какова твоим коням цена, коли волки их порежут? Мало тебе прошлой ночи? Четыре монеты, и ни медяком меньше!
После десятиминутного торга сошлись на двух серебряных и кормежке для всего Отряда за еженощную охрану. Когда караванщик отошел, Хлаш, ухмыляясь, показал Заграту большой палец. Ольга с Теомиром тихонько прыскали в кулаки.
- Учитесь, мелюзга, пока я жив! - гордо сказал им орк. - Всей работы - раз плюнуть, а каков навар!
- До Талазены доберемся не раньше, чем через трое суток, - подсчитал Тилос. - Глядишь, и коней почти окупим. Молодец, Заграт, умеешь торговаться.
- Да подумаешь! - скромно потупился тот. - Вот, помнится, нанимали нас три года назад...
Он резко осекся, вспомнив, с кем он ходил три года назад и где сейчас гниют их кости. Все настроение разом пропало. Он стиснул посох и отвернулся.
- Ох... - тихо сказала за спиной Ольга. - Да что же ты так мучаешься, Загратик, а? Неужто так и станешь каждый раз умирать, когда про своих вспомнишь?
- Наверное, да, - откликнулся Хлаш. - Для орка клан - всё. Для них единственный смысл в жизни - процветание клана или общины, и если нет родичей, то орк - никто. Хуже, чем пустое место. Ладно, если его другие примут, но и там он изгоем останется до конца жизни. Бедолага... Впрочем, все мы здесь такие. Он, Тилос, вы с Теомиром...
- Пойди трахни себя в жопу! - буркнул орк. - Да и я пошел. Деньги отрабатывать надо.
И он нырнул в лесную темноту. Далеко, впрочем, не пошел, остановился в десятке шагов за толстым стволом, куда не доставали отблески костров, и начал принюхиваться и прислушиваться, разбирая запахи и звуки местной жизни. Волков не чувствовалось, орки проходили здесь минимум сотню дней назад, и вообще живность разбежалась на тысячу шагов в округе, перепуганная гвалтом и шумом. Да и какие еще волчьи стаи летом? Волколачьи бы еще ладно, но утренние волки обозу явно примерещились. Морок кто навел? Нападения следовало ожидать только со стороны людей. Но насесть на такой крупный обоз с сильной охраной могла либо очень большая и наглая банда, либо... либо подсылы Майно. Ни от тех, ни от других простая отпугивающая защита не спасет, так что и силы тратить на нее не стоило. Вот тревожные колокольчики повесить вполне можно.
- Пойду поищу его, - решительно сказала неподалеку Ольга. - Еще сотворит с собой что от тоски...
- С тобой только хуже выйдет, - остановил ее Хлаш. - И не найдешь ты его. Орка - в темноте? Ну-ну. Погуляет и вернется. Да и в самом деле защиту ставить пора.
- А вдруг случится что? - встрял Теомир. - Вдруг нападет кто на него?
- Обозные вокруг, крикнет - помогут, - пожал тролль плечами. - Ты лучше топай за хворостом, а то скоро совсем ничего станет не разглядеть.
- А все-таки я пойду осмотрюсь, - упрямо заявила девушка. - Я только вдоль обоза и назад. Не ходите за мной, я быстро.
Ее шаги прошелестели по лесной почве и пропали в общем шуме. Заграт усмехнулся. Храбрые у людей котята, хотя и не все. Ольга вот из смелых. Если найдет себе мужа по человеческому обычаю, сразу понятно, кто в семье верховодить станет. Теомир уже и сейчас ей в рот смотрит. Вот только выживут ли...
Орк встряхнулся. И в самом деле пора делом заняться. Он перехватил посох обеими руками, расположил его параллельно земле и начал медленно пропускать сквозь себя поток Силы, направляя его тонкой упругой стройкой вдоль обоза. Он уже успел пустить предупреждающую струну в обе стороны, когда неподалеку раздалось возмущенное восклицание и дружный хохот обозников. Потом в воздухе разнеслись звонкий шлепок и приглушенное ругательство, закончившееся криком боли. Спустя мгновения крик повторился. Заграт среагировал раньше, чем даже успел сообразить. Он тенью метнулся в сторону происходящего, выскочил, полуослепленный, на освещенное пространство - и замер, чувствуя, как пасть растягивается в довольной ухмылке.
Около костра стояла изумленная тишина, нарушаемая лишь тихими поскуливаниями лежащего лицом в землю здорового темнокожего парня. Одна его рука беспомощно карябала траву, другую же зажала в захвате спокойно сидящая у него на спине Ольга. Рядом стоял невозмутимый Тилос, заложивший большие пальцы за пояс.
- Так точно запомнил? - ласково спрашивала девица у парня. - Как к девушкам относиться надо?
- С ув... ва... жением! - страдальчески стонал тот. - Пусти, больно!
- Так и станешь относиться? - недоверчиво переспрашивала она. - Чтой-то я тебе не верю.
- Стану! - выкрикивал тот. Его гортанный акцент стал настолько сильным, что слова плохо разбирались. - Честное слово!
- Вот и молодец, - удовлетворенно сказала Ольга, аккуратно пристраивая руку страдальца ему на лопатки и гибким движением поднимаясь на ноги. - Между прочим, ко всем относится.
Она обвела грозным взглядом сидящих с открытыми ртами обозников. Те поспешно закивали.
- Он же пошутил только, - недовольно сказал один из охранников.
- Ничего не знаю! - отрезала девушка. - Может, я шуток не понимаю!
Он фыркнула и отвернулась - и только сейчас заметила Тилоса.
- Так-так, - строго сказал тот. - Ну, дочурка, что опять натворила?
- Так он сам полез... папочка, - смутилась Ольга. - Я мимо шла, а он меня хвать за руку, мол, садись с нами, красавица. Ну, я ему и сделала простую нику, чтобы отвязался. А он вскочил и ка-ак на меня!..
- Сколько раз тебе повторять, - деланно вздохнул Тилос. - Если начнешь калечить каждого встречного дурака, никто тебя замуж не возьмет. Не стыдно тебе? Сильная, да? Справилась с маленьким? Ну-ка, извинись перед ним, и пошли. Нам еще кашу варить...
- Извини меня, пожалуйста, - повернувшись к неловко отряхивающемуся парню, Ольга изобразила на лице раскаяние, изо всех сил стараясь не расхохотаться. - Я не хотела.
И она со всех ног бросилась от костра, зажимая руками рот.
- Не за что, - растерянно сказал тот. - Я...
Вокруг громко заржали. Заграт хлопнул его по плечу.
- Ты, паря, не каждую девку за руку хватай, - посоветовал он. - Иная сама тебе руку отломит да и скажет: так и было!
Позже, у костра, когда вся компания черпала ложкой из пожертвованного Кархатом котелка невкусную пресную кашу, а проспавший весь день на ольгином кафтане Злобный Ых порхал где-то в поисках жуков, Тилос повернулся к девушке.
- Совет на будущее, Онка, - негромко сказал он. - Никогда не лезь в драку, даже если другой сам нарывается. Подумай, нельзя ли ее избежать.
- Да он же меня схватил! - чуть не подавилась та лепешкой. - Что мне делать, визжать и на помощь звать?
- Хотя бы, - жестко ответил Тилос. - Не убыло бы от тебя, если бы повела себя, как простая деревенская девчонка. А вот рукопашным искусством владеть для купеческой дочери - очень нехарактерно. Теперь пойдут разговоры, в Талазене о тебе обязательно разболтают по кабакам, и скоро каждая собака узнает, что в городе появилась странная компания из трех человек, орка и тролля. Думаешь, в городе прихвостни Майно не осмелятся на нас напасть?
- Я не подумала, - Ольга помрачнела и уставилась в котелок.
- Я заметил, - усмехнулся Тилос. - В следующий раз веди себя осторожней. Помни, чему учит Путь: хороший боец побеждает в драке, но настоящее мастерство - в том, чтобы ее избежать. И ко всем просьба - легенда у нас никудышная, белыми нитками шитая, но лучше ее придерживаться. Еще раз: я - купец Тамил, и не вздумайте упомнить на людях мое настоящее имя. Оно слишком хорошо известно. Лучше всего так меня и называйте даже в нашей компании. Ольга - моя дочь, Заграт - провожатый. Заграт, напоминаю, у нас с тобой контракт только до Талазены, но я оговаривался, что предложу что-то еще. Теомир - сын военачальника Всадников, посланный в Хамир на разведку, Хлаш - его наемный охранник. Наши две группы случайно сошлись, спасаясь от жугличей.
- Точно, дурацкая сказка, - проворчал Заграт. Ему жутко хотелось спать. Снова заболели стертые на лошади ноги. - Я с бодуна сообразил бы лучше. Ладно, раз состряпал, придется ее держаться. Ты мне, умник, лучше скажи, что в Талазене делать станем?
- Не знаю, - настала очередь Тилоса угрюмо уставиться в котелок. - Есть кое-какие мысли, но пока ничего конкретного. Ваш путь ведет к Майно. Рано или поздно вы должны встретиться с ним лицом к лицу, если доживете, конечно. Игра позаботится. Только вот Майно играет нечестно, и я сильно сомневаюсь, что вам настолько повезет.
- Вся ясно, - усмехнулся Заграт. - Значит, придется сидеть и ждать, пока он нас сам не найдет. Ну, а ты чем заниматься собираешься?
- Спроси чего полегче, - отмахнулся Тилос. - Осточертело мне все. Пока существовала Лесная долина, приходилось изображать Серого Князя, периодически сбегая куда подальше. Снова князем становиться - увольте, политические игры надоели хуже горькой редьки. А что еще делать - не знаю. Да и Майно меня так просто не забудет. В общем, не решил пока.
- Тогда давайте дрыхнуть, - подвел итог Хлаш. - Утро вечера мудренее, тем более что караулить не надо, спасибо Кархату. Вы как хотите, а я на боковую. Что-то подустал я за последние дни.
Закончив работу, Заграт долго не мог заснуть. Он лежал на земле, уставившись в черное небо. Красная и Зеленая звезды сильно сблизились - значит, скоро наступит осень - холодная и дождливая в отместку за теплое и сухое лето. Заграт всей шкурой чувствовал промозглое сырое дыхание скапливающихся где-то там, на севере, осенних ветров. Но они придут еще не скоро - через период или полтора, как любят... любили считать в Сером княжестве. Вряд ли мы доживем до холодов. Значит, мы игрушки, деревянные солдатики, какие люди вырезают своим детям? Хрена лысого. Даже хорошо оструганная деревяшка способна воткнуть занозу глубоко под кожу. Надо только понять, где у нашего долбаного Игрока пальцы и как их побольнее уколоть...
Однако долго терзать себя Заграт не умел. Глухая тоска почти сразу сменилась меланхолией, быстро перешедшей в сон.
День семидесятый. Талазена
Остаток пути до Талазены прошел без приключений. Вечерами Кархат почти со слезами на глазах смотрел на отдаваемые серебряные монеты - Заграт настоял, чтобы плата шла по факту - но отказаться от услуг шамана мешали верность слову и выработанная многими годами осторожность. Только еще раз караван обогнали Каратели, провожаемые враждебными взглядами обнажившей оружие охраны. Заграт и сейчас скрылся под тряпьем, а Хлаш изобразил из себя тролля-дуболома. Тилос ехал с накинутым на голову капюшоном плаща, скрывающим лицо, и в ответ на изучающий взгляд недвусмысленно продемонстрировал рукоять дрянного кинжала, купленного накануне у бродяги в каком-то трактире. Каратель презрительно ухмыльнулся, но нарываться на драку не захотел и пришпорил коня.
На четвертый день обоз доплелся до придорожного знака. На небольшом деревянном щите, выкрашенном давно облупившейся голубой краской, виднелся квадрат с изогнутыми сторонами, перечеркнутый чем-то вроде креста с длинной нижней частью.
- Ага, - удовлетворенно заметил Хлаш. - Меч и парус, символ Приморской империи. Добрались-таки. Ольга, держи летучего зверя при себе и не позволяй ему разговаривать. Храм всегда сильно не любил летунов, считал их прислужниками зла и вообще нечистью. Хотя он пока что не в силе, но на летунов народ все равно косится. Да сама все знаешь.
- Раз уж дело дошло до советов, вот еще один, - присоединился Тилос. - Теомир, Ольга, имейте в виду, что здесь, когда обращаетесь к старшим или к власть имущим, принято говорить "вы" вместо "ты". На "ты" они, конечно, откликнутся, но поморщатся от грубости. А нам лучше не обращать на себя внимание лишний раз.
- Говорить "вы"? - удивился Теомир. - Зачем? То есть, я хочу сказать, я не против, но почему говорить с одним как со многими - лучше?
- Когда-то на "вы" обращались лишь к императору, - пояснил Хлаш. - Считалось, что он представляет собой весь народ империи, и ты разговариваешь не с ним лично, а со всем народом. Он, соответственно, говорил "мы" вместо "я". Никто другой не имел права говорить "мы" и отзываться на "вы", за такое могли и башку оттяпать, как за попытку бунта. Так поступали во времена юной и сильной империи, в которой правили воины. Сейчас она изрядно одряхлела, власть постепенно забирают в руки купцы, а тем сильно льстит императорское величание. Правда, я слыхал, в Золотой Бухте за такое все еще можно поплатиться головой.
- Устарели твои сведения, - хмыкнул Тилос. - Уже и там каждый кабатчик в трактире к тебе на "вы" норовит - вроде как жутко уважает и все такое. Обсчитывать, правда, стали еще больше. Тоже, видно, в знак страшного уважения.
- Да? - озадаченно похлопал себя по макушке тролль. - А ведь всего три... или четыре?.. года тому назад я туда забирался. Ну и ну.
Заграт хмыкнул, но сделал в голове зарубку на память. Наверное, все же не стоит так общаться с каждым, с некоторыми можно и по-простому. Знать бы еще, к кому как...
Высокие дымы Талазены показались на следующий день. Впрочем, запахи золы и навоза ветер донес задолго до того. Заграт сморщил нос, заранее готовясь к какофонии запахов, которая обрушится на него в самом городе.
- Ага, Талазена, - довольно кивнул Тилос. - Задолго до темноты доберемся. Двести тысяч жителей, пятнадцать верст вдоль океана да три версты от него, семь десятков причалов, немереное количество складов, рынков и постоялых дворов. Годовой оборот примерно в пятнадцать тысяч раз больше, чем у Серого Княжества... был, - он слегка поморщился, но пауза перед последним словом осталась почти незаметной. - Что-то еще, а, Хлаш?
- Ничего особенного. Вот только населен город в основном моряками, купцами и ворами. Держитесь-ка за кошели, ребятишки, а лучше спрячьте их за пазуху от греха подальше, - ухмыльнутся тролль. - Иначе сразу срежут.
- Орков забыл, - проворчал Заграт. - Самая крупная община за пределами Орочьего леса. С полтысячи наших здесь отирается, кузнецами там, плотниками или гончарами... Сам сюда никогда не добирался, но наслышан. Орки-кузнецы Талазены славятся своими клинками, - с гордостью добавил он.
- Да уж, - почти неслышно пробормотал Тилос. - Если чем люди и славятся, то в первую голову оружием.
- Мы не люди! - обиделся чуткий Заграт. - Не ровняй нас с какими-то...
Он осекся, вспомнив, в чьей компании путешествует.
- Какая разница... - махнул рукой Тилос. - Все по одному образу и подобию леплены, разве что исходный материал чуть разный.
Заграт тихо выругался под нос, но продолжать спор не стал. С товарищами по оружию не цапаются по пустякам.
- Кстати, где наш Злобный Ых? - вдруг поинтересовался Тилос. - Что-то его давно не видно.
- Не знаю, - встревожилась Ольга, растерянно оглядываясь по сторонам. - Ой... Только у меня на плече висел!
- И к лучшему, - удовлетворенно кивнул Серый Князь. - Все-таки в городе ему не место. Прибьют.
- Прибьют? Ночного летуна? - фыркнул Заграт. - Ха!
- Не его прибьют, - объяснил Тилос. - Ольгу. Или всех нас.
- А где стена? - спросил Теомир, привставая на стременах и вглядываясь вдаль. - Город я вижу, а стену - нет...
- И не увидишь, - согласился Хлаш. - Насколько я в курсе, за последние двести лет ее начинали строили пять раз, последний раз полвека назад. И каждый раз приходилось разбирать, город-то растет. В конце концов плюнули да так и оставили, без стены. Мешает только.
- А нападет кто? - удивился Теомир. - Как же без стены-то?
- А кто нападет? - насмешливо спросил незаметно подъехавший сзади Кархат. - У дикарей северных кишка тонка с империей связаться, да и перебираться через Ручейницу к северу от Талазены - то еще приключение: бродов нет, река широкая, течение сильное. Пиратов давно повыбили - к югу империя, к северу - патрули Майно, прикрывающие Закатную бухту. А из Граша сюда веселым компаниям добраться сложно. Кроме того, племенам выгоднее покупать здесь оружие, а воевать с Империей на юге.
- Но... но ведь Талазена - часть империи? - от удивления Теомир даже начал заикаться. - Как... как же покупать... и воевать?..
- Да местные купцы маму свою продадут, если двести процентов навару получат, - презрительно сплюнул караванщик.
- Я ведь уже рассказывал. Талазена - почти независимый город, - напомнил Тилос. - Подати она платит исправно, но если император слишком сильно станет на нее давить, она, пожалуй, и отделится. И денег у нее хватит, чтобы сильную дружину наемников собрать. Империя, конечно, ее завоевать обратно сможет, да только получит она пепелище на месте города - а что толку от пепелища? На нем торговля не идет.
- Точно, - согласился Кархат. - Говорили же тебе, посланник, что трухлява ваша империя. Нам даже и побеждать-то ее не придется, сама скоро рассыплется. А уж там мы подберем, что останется.
- Откуда ты знаешь, что я посланник? - тихо спросил Тилос, полуприкрыв глаза. Заграт нутром почувствовал его напряжение. Он осторожно подтянул к себе лежащий рядом посох и поудобнее перехватил его. Ох, многовато охранников рядом. Разве что вспышкой оглушить да надеяться, что защиты от нее не припасли...
- Да брось ты, Тилос, - отмахнулся от него Кархат. - Видел я тебя в Граше у палат Великого Скотовода. Брат у меня частенько по государственным делам ездит, многих в лицо знает, вот и тебя мне указал. Я, правда, сразу не припомнил, давеча вот только всплыло...
- Так, - грустно произнес Тилос. - Я-то думал, что хитер и скрытен. А меня, оказывается, каждая собака знает.
- Надеюсь, собакой ты не меня назвал, - помрачнел караванщик. - Да ты не бойся, я не трепливый. Знаешь что, посланник, теперь, когда у тебя хозяина нет... Да что ты так дергаешься, новое солнце над Серым Княжеством наверное, и в Граше видели! Ну вот, с мысли сбил. В общем, что делать-то собираешься?
- Не знаю, - бесстрастно ответил Тилос, закаменев лицом.
- Да ты не подумай, что я тебе невесть что предлагаю, - заторопился караванщик. - Брат просто мне сказал, что толковых людей не хватает, и посылать-то с заданиями некого. Мускулистых парней у наших Повелителей Ветра полно, да толку от них чуть. Если что, я через осьмицу назад пойду, так давай со мной, а? И тебе непыльную работенку найдем, и ты про меня потом не забудешь...
- Хитришь ты, брат Кархат, - в упор посмотрел на него Тилос. - Сдается мне, что нет у тебя никакого брата. Думаю, и сам ты не просто купец, а с заковыринкой.
- Ну и что, если так? - отмахнулся караванщик. - Точно тебе говорю, не последним человеком станешь. Я ведь знаю, что ты слово держишь, и перекупить тебя невозможно, тебя в Канцелярии сильно за то уважают. Не любят, да, но уважают. И переговоры вести умеешь. А теперь старому хозяину верность хранить не надо, все равно нового искать придется. Не в Талазене же ты останешься, - он снова сплюнул. - Не город, а сплошной гадюшник. В других местах так дышать не умеют, как здесь обсчитывают. Да не торопись с ответом. Если надумаешь - всегда рад пособить.
- Не могу... - начал было Тилос, но Кархат перебил его:
- Не знаю, что тебе проку с попутчиков, но и их не бросим. Мне ребята рассказали, как девчонка тогда у костра Буталака на землю уронила. - Он повернулся к Ольге и подмигнул ей. - Эй, девушка, хочешь, к себе возьму? Любимой женой станешь, и телохранитель мне не понадобится. Соглашайся, честное слово, как сыр в масле кататься будешь! Худая ты не в меру, но ничего, быстро поправим...
Ольга презрительно фыркнула и уставилась в лошадиную гриву. Караванщик, весело захохотав и не обращая внимания на почерневшего от ярости Теомира, снова повернулся к Тилосу:
- В общем, и твоей компании применение найдем, никто в обиде не останется. Если уж Серому Князю они зачем-то потребовались, нам и подавно сгодятся. Ты подумай, да, хорошо подумай! А пока прощайте, гости дорогие. Скоро город, там пошлины платить надо, так что не до вас. Надеюсь, свидимся еще!
Он прощально махнул рукой и поскакал к голове обоза.
- Вот сукин сын... - восхищенно пробормотал Хлаш. - Сгодимся мы ему, значит. Ну-ну.
- Да уж, - задумчиво согласился Тилос. - И ведь предложение заманчивое мне сделал, да и вам тоже. Канцелярия Великого Скотовода о своих людях заботится, пропасть не дает. Я, пожалуй, действительно задумаюсь.
- А кто такая канцелярия? - робко спросила Ольга. - И великий скотовод?
- Память девичья? - слабо улыбнулся Тилос. - Рассказывал ведь уже. Столетия назад Граш основали кочевники-скотоводы. Овечьи отары - давно уже не главная составляющая их экономики, но формально овцеводы все еще пользуются особыми почестями. У них на гербе даже ножницы для стрижки овец изображены. А повелитель Граша считается владельцем всех отар в стране, всех овец любого племени, пусть и самого независимого. Отсюда и официальный титул - Великий Скотовод. А Канцелярия - вроде совета при нем. Такие люди, которые в основном шпионажем занимаются, внешним и внутренним, да планы разные составляют. Ну, и дипломатией заодно, у них все едино.
- Думаешь, она хоть что-то поняла из того, что ты сказал? - проворчал Заграт. - Ох, только жопа немного зажила, как снова верхом садиться...
Он легко выпрыгнул из телеги и сладко потянулся. Неблизкое путешествие, как ни странно, помогло ему ожить. Тело переполняло упругое нетерпение, и Сила внутри разве что не бурлила и кипела, просясь наружу.
- Ничего, родной, недолго осталось, - ласково сказал ему Хлаш. - Вот прирежут нас в Талазене майновы подсылы - полегче станет.
- Умеешь утешить, крокодил ты наш переросток! - огрызнулся Заграт. - Лучше бы на коня подсадил, что ли...
Талазена, знакомая Заграту лишь по слухам да рассказам немногих побывавших в ней отъявленных путешественников из соседних кланов, началась с одиноких слобод. Домики стояли небольшими группами, иногда обнесенные невысоким частоколом. Большая часть жилищ носила на себе отпечаток временности - хлипкие дощатые стены с узкими прорезями окон, а иногда и без оных, кое-как набросанная солома крыш, на скорую руку собранные из всякой дряни загончики и клетки для домашней живности - уток, кур и мелких черных свиней. Кое-где из окон и приоткрытых дверей валил дым: топили здесь по-черному. Немногочисленные обитатели, испитые, с землистым цветом лица и просвечивающим сквозь драную одежду грязным костлявым телом, равнодушно взирали на проезжающих мимо путников. От слобод к тракту тянулись редкие колеи, изрытые глубокими выбоинами с застоявшейся в них грязью. На всем лежала печать неизбывной нищеты, а вонью даже на расстоянии несло такой, что Заграту приходилось дышать через рот.
Чуть погодя пошли другие дома - не то чтобы побогаче, но в них уже проглядывала честная бедность: за подворьем ухаживал женщины, немногочисленные по дневному времени мужчины сосредоточенно возились по хозяйству, тут и там из крыш выглядывали печные трубы. Чем дальше, тем добротнее становились жилища, тем больше бегало по двору кур и валялось в грязи свиней, тем меньше пахло навозом и гниющими отбросами. Тут и там на плетнях грелись в лучах клонящегося к закату солнца мелкие домашние хищники, называвшиеся, всплыло хамирское воспоминание, кошками. Кошки смахивали на мелких рысей. Заграт подивился, какая от них польза, но тут же вспомнил про бурундуков и крыс. Он облегченно вздохнул про себя. Видимо, беспросветная голытьба, готовая продать родную мать за медный грош, ютилась преимущественно на дальних окраинах. Скрываться в городе наверняка проще, чем показалось с первого взгляда.
Ненадолго задержались на заставе, чтобы заплатить въездную пошлину. Заграт презрительно хмыкнул - достаточно съехать с дороги на полсотни саженей и поплутать огородами, чтобы без проблем обойти любой дорожный пост. Может, раньше, когда вокруг тянулась голая степь - лес заканчивался верстах в двадцати от города - таких хитрецов и удавалось отследить, но сейчас, когда город давно выплеснулся за старые границы... Впрочем, настроение орка слегка изменилось, когда стражник предупредил о страшных карах за утрату въездных жетонов.
- Без жетона любой трактирщик на вас в управу донесет, - хмуро сообщил он. - А не вернете, когда из города поедете - такую пеню заплатите, что без штанов останетесь.
- А ну как потеряем али покрадут? - удивился Заграт. - За воров местных мы тоже отвечать должны?
- Ваши проблемы, - огрызнулся тот. - Не будьте лопухами, тогда не покрадут. А мое дело предупредить.
- Интересно, а что если его подделать? - вслух удивился Заграт, разглядывая невзрачную деревянную бляху с выжженным на ней непонятным значком. - Раз плюнуть ведь...
- Они зачарованы, - сообщил ему Хлаш. - Сам, что ли, не чувствуешь? Каждый колдун из тех, что на городскую управу работает, свой почерк имеет, а на заставах такие сидят, кто сам не колдует, но магию чует. Подделаешь - наверняка поймают, а уж тогда скажи спасибо, коли живым отпустят. Так что не советую.
Действительно, теперь шаман обратил внимание на исходящий от бляхи легкий запашок незнакомой Силы. Он разочаровано сплюнул на землю и спрятал бляху поглубже. Может, и без нее обойтись можно, но лучше не рисковать лишний раз.
Оставив обоз Кархата на заставе, Отряд двинулся по улице, в которую плавно перешел тракт. Как и в Хамире, она шла в окружении высоких плотных заборов. Видимо, здешняя публика не доверяла приезжим и старалась отграничиваться от них получше. Впрочем, улицы оказались заметно шире хамирских, даже на боковых ответвлениях могли свободно разъехаться три телеги.
Вскоре Тилос свернул с главной дороги в какой-то проулок.
- Сейчас доберемся к верному человеку, - пояснил он, не оглядываясь. - В трактирах нам появляться не с руки, мало ли на кого нарвемся. Передохнем день-другой и дальше двинемся.
- Куда - дальше? - поинтересовался Заграт. - На север к Замку теней? На юг в Золотую Бухту? Или через море двинем? Ногами по воде пойдем или плот свяжем?
- Там увидим, - не среагировал на сарказм Тилос. - Да, вот еще что. Не в тюрьму едем, но за забор выходить не советую. Работники у того человека надежные, но даже за соседей не поручусь. Смотреть здесь нечего, весь город такой: амбары да глухие стены. В иных местах и собак могут спустить, если шляться вокруг начнете. Ясно?
- Слушай, что ты раскомандовался? - возмутился Заграт. - Не маленькие, сами все понимаем. Но к родичам мне смотаться надо, обстановку разведать.
- Не кипятись, - оборвал его Тилос. - Надо - иди, но осторожно. Только не думаю, что ты больше моего выяснишь. Ага, приехали.
Путники остановились у больших ворот в особенно высоком заборе с торчащими поверху острыми кольями. Поодаль стояли две пустых телеги, пахнущие зерном, еще две сцепились осями на выезде. Вокруг бестолково суетились люди. Тилос спрыгнул с коня и повел его в поводу, обходя затор. Остальные последовали его примеру.
Один из суетящихся оступился, взмахнул руками и почти упал, но в последний момент ухватился на проходящего мимо Теомира и удержался на ногах. Что-то неразборчиво пробормотав, он повернулся обратно к телегам, но впившиеся в плечо когти орка остановили его.
- Куда собрался, парень? - ехидно спросил шаман, наслаждаясь внезапным запахом страха. - Далеко или не очень?
- Чего надо?! - закричал человек, но как-то не слишком убедительно. Его глаза забегали по сторонам. - Чего хватаешься! Ну, запнулся, с кем не бывает!
Еще двое или трое тележников повернулись в их сторону и начали приближаться.
- Да бывает, бывает, - угрожающе сказал Заграт. - Только кошель-то верни, а то нехорошо получается...
- Какой еще кошель? - ненатурально удивился тот. Теомир судорожно схватился за пояс с обрезком ремешка, побледнел и шагнул к вору, хватаясь за рукоять меча. Видимо, мужичок воспринял его всерьез, поскольку дернулся особенно сильно. - Не знаю я никакого кошеля! Пусти, говорят тебе, лесовик неумытый!
Заграт хищно зашипел сквозь зубы.
- А вот про лесовика ты зря, - медленно протянул он, оскаливая зубы. - Может, местным такие слова и нравятся, не знаю. Но только я не местный. Не хочется мне в первый день в городе когти кровью марать, а то бы лежать тебе с порванной глоткой! - Он приблизил лицо вплотную к лицу вора и вздернул верхнюю губу, демонстрируя клыки. - Ну как, договоримся мирно или...
- Эй! - окликнул его один из товарищей вора. - Ты...
Рядом с шаманом возникла внушительная фигура тролля, и защитник осекся, нервно сглотнув. Переборов страх, он продолжил куда более неуверенным тоном:
- Ты бы его того... отпустил, а? Мы ведь зла никому не желаем, точно! Да он сболтнул, не подумав...
- Не с тобой разговор! - прошипел ему Заграт. - Вернет кошель - ладно уж, прощу.
- Да не брал я... - завопил мужичок, но тут же взвизгнул от боли, когда когти орка еще глубже впились ему в плечо. Сквозь нечистую рубашку проступили пятнышки крови. - Да на, подавись ты! - отчаянно крикнул он, бросая на землю холщовый мешочек.
Заграт позволил ему вывернуться из захвата и пронаблюдал, как тот бросился бежать по улице. Затем он нагнулся, подобрал кошелек, неспешно отряхнул его и вручил Теомиру.
- Держи, разиня, - насмешливо сказал он. - Не зевай по сторонам, а то на ходу без подметок останешься.
Хлаш вразвалку подошел к сцепившимся телегам, ухватился за одну и резко дернул. Протестующе скрипя, та отцепилась от второй колымаги.
- Вы отсюда ехали? - безразлично спросил он. - Вот и езжайте своей дорогой.
Огорошенным обозникам хватило нескольких секунд, чтобы поспешно рассесться по телегам и, нахлестывая ни в чем не повинных лошадей, убраться подальше, испуганно оглядываясь через плечо.
- Умеете вы впутываться в истории, - хмыкнул подошедший сзади Тилос. - Знакомьтесь - Перетук, владелец складов.
Грузный пожилой мужик, до глаз заросший седеющей черной бородой, коротко кивнул.
- Пятерых, да еще с конями, сложно укрыть, - сумрачно пробасил он. - Все равно пересуды пойдут. Я ж вам не трактирщик. Одного-двоих, как всегда, пожалуйста, но пятеро - перебор.
- Да не надо скрывать, - терпеливо ответил ему Тилос. - Можешь сам соседям рассказывать. Я - купец из Хамира, она моя дочь... - Он пересказал Перетуку легенду. - Вот снабдишь нас деньгами да снарядишь как следует, мы дальше отправимся.
- Нет у меня сейчас денег, - еще угрюмее откликнулся тот. - Все в дело вложено.
- Да говорю же тебе, что не надо нам денег, - в голосе Тилоса послышалось раздражение. - Ты так соседям говори, а о себе мы сами позаботимся.
- Ладно, посмотрим, - буркнул Перетук. - Сейчас работника пришлю, о конях позаботиться, да девку дворовую, чтобы комнаты приготовила.
Он повернулся и вразвалку ушел вглубь двора.
- Странный он какой-то, - посмотрел ему вслед Заграт. - Ты в нем точно уверен?
- Я уже ни в чем не уверен. Больше десяти лет у него останавливаюсь, когда на основных явках светиться не стоит. Как-то раз помог ему от разбойничков в лесу отбиться, вот и пользуюсь. Плачу, конечно, как следует. Туповат он, но авось не выдаст.
- Авось да небось - хоть брось, - пробормотал про себя Заграт. - Мы так и собираемся на дворе до завтра торчать?
Вскоре пришел работник, здоровенный парень с сонным выражением лица. Он отчаянно зевал, в волосах запуталась солома, на мятом лице отпечаталась какая-то сетка. Запинаясь, он добрел до запертой конюшни, отодвинул засов и принялся по одному заводить коней в стойла.
- Надеюсь, расседлать не забудет, - пробормотал Тилос. - Пойдемте в дом, что ли.
Дворовая девка отвела гостей в две смежные горницы. Их окна выходили все на те же унылые амбары. Заграт, подумав, сунул ей мелкую монету, и она удалилась, поигрывая боками. Отряд расселся по лавкам, и все ожидающе уставились на Тилоса.
- Ну и что вы на меня смотрите? - угрюмо поинтересовался тот. - Фокусы фокусничать я не умею, а на голове стоять настроения нет. Хотите цирка - пусть кто другой показывает.
Ольга тихонько хихикнула. Заграт бросил на нее неодобрительный взгляд.
- Ты, друг милый, дурака тут из себя не строй, - решительно заявил он. - Кто нас сюда приволок? Ты. Вот и колись, что у тебя на уме.
- Нет у меня ничего на уме, - буркнул Серый Князь. - Мне последние дни одного хочется - свернуться калачиком, накрыться с головой одеялом и поспать лет так двести. Здесь вы более-менее в безопасности. Прочесать постоялые дворы майновские подсылы еще могут, и то пуп порвут, а вот каждый дом - точно нет. Но они знают - или догадываются - что вы в городе. Покоя вам не дадут. Боюсь, что...
Он потер глаза рукой и замолчал.
- Договаривай, жизнерадостный ты наш, - подбодрил его Заграт. - Чего спужался? Может, и успокоим, петушка на палочке дадим...
- Кончай юродствовать! - неожиданно взвился с лавки Тилос. - И без тебя тошно! Навязались на мою голову...
Он резко замолчал и сел обратно. Заграт осторожно вернул на место отвисшую челюсть и незаметно качнул головой.
- Извини, - лицо Тилоса сделалось смертельно усталым. - Нервы на пределе. Вымотался я как-то, и не припомню такого...
- Тилос, - заговорил молчавший до того тролль. - Тебе за последнее время досталось, и все тебе сочувствуют. Но Заграт прав. Ты обещал довести нас до Талазены - и довел. Но уж больно ты игру втемную любишь. Понимаешь, не тот сейчас случай. У тебя своя дорога, у нас - своя, и опекать нас до конца жизни ты не сможешь. Мы не малые дети, рано или поздно придется решать за себя самим. И чем больше мы знаем, тем лучше. В общем, ты уж не сочти за грубость, но лучше сразу выкладывай, что на уме держишь.
- Ребята, - лицо у Тилоса стало почти умоляющим. - Я понимаю ваше волнение, но, очень прошу, подождите с вопросами. До вечера, не дольше. Поймите, я сейчас знаю не больше вашего. У меня давно нет связи с моими людьми в Талазене, я не знаю, что происходит вокруг. Я собираюсь прогуляться по городу, выяснить обстановку, а там уже и думать, что вам делать. Да и мне тоже...
- До вечера... - хмыкнул Заграт. - Не так долго до вечера осталось. Ну что, други, потерпим?
Он обвел всех взглядом. Хлаш чуть наклонил голову, Ольга яростно закивала. Да, девчонка в него влюблена, мелькнуло у Заграта в голове. А что с мальчишкой? Только драки за бабу нам и не хватало для комплекта... Он перевел взгляд на Теомира. Тот сидел, потупившись, но взгляд Заграта заметил и чуть пожал плечами.
- Ладно, - подвел итог шаман. - До вечера ждем и не рыпаемся.
- Деньги возьми, - Хлаш отцепил кошель от пояса и протянул Тилосу. - Знаю я таких верных людей. Не заплатишь - с потрохами продадут. Да держи ты, - он чуть не силой сунул ему деньги, заметив сомнение на лице. - Сам знаешь, не последнее.
Тилос задумчиво взвесил мешочек в руке, затем осторожно положил его на занозистый деревянный стол.
- Спасибо, друг Хлаш, но не нужно. Вы что, на самом деле думаете, что я голым остался? - Он усмехнулся. - Знали бы вы, сколько раз мне с нуля начинать приходилось! Как раз для таких случаев немного золота у менял храню, да пара потайных схронов в разных местах Талазены устроена. Плюс еще несколько в окрестностях. Неприкосновенный запас, так сказать. Немного, конечно, но от голода точно не помру. А за предложение спасибо.
Тилос кивнул и вышел из комнаты, шурша полами плаща.
- Гордый, - подвел итог Заграт. - Даром что сам деньги дал. Ну, товарищи вы мои дорогие, что сами-то думаете? Не вечно же нам чужим умом жить.
- Кривая выведет, - махнул рукой тролль. - Сам же знаешь - Игра. Мы сейчас вроде кукол на веревочках в уличном театре: как потянут, так и задергаемся. Думаю, само все сложится. А наше дело маленькое - делать что должно.
Заграт с удивление посмотрел на него.
- Ну и ну, - он неодобрительно клацнул клыками. - От тебя я в последнюю очередь ожидал. Ты сказку про лягушку в кувшине с молоком слыхал?
- Слыхал, - согласился Хлаш. - Но мы-то если и лягушки, то на рыбацком крючке. Барахтайся - не барахтайся, а подсечет рыбак леску - и вылетим на берег. Если сом раньше не заглотит.
- Не узнаю я тебя, - с осуждением сказал Заграт. - Какой-то ты странный сегодня.
- Наоборот, ты слишком нервный, - парировал тролль. - Что толку дергаться, ровно щенкам слепым? Вот Тилос вернется, расскажет, что выяснил, там и станем думать. А сейчас я лично дрыхнуть собираюсь. Мало ли что ночью случится.
Он порылся в своем мешке, вытащил одеяло, расстелил его на полу и улегся, вытянувшись во весь свой огромный рост.
- Толкните, если что, - сказал он и закрыл глаза.
Заграт растерянно посмотрел на Всадников. Ольга с Теомиром сидели, прижавшись друг к другу, и во все глаза смотрели на шамана.
- Чего уставились? - раздраженно буркнул он. - Дело бугай говорит, даром что зеленый. Я лично тоже дрыхнуть намерен. Да и вам советую. В соседней комнате лавки широкие, вот и пользуйтесь. А то, действительно, опять ночью топать куда придется.
От кадильницы в углу тянуло сладковатым дымком. Каор поморщился. Он не любил такие покои, больше смахивающие на бабские спальни, чем на мужское жилье. Впрочем, развалившегося в мягком кресле купца мужчиной и называть-то не хотелось. Жирное, наголо бритое лицо, толстенное брюхо, маленькие бегающие глазки и длинные волосы, связанные сзади конским хвостом - он походил на какого-то огромного неопрятного слизняка. Каор мысленно одернул себя: такие мысли рано или поздно проступают на лице, а дураком сидящего перед ним человека назвать нельзя.
- Ну так как? Мы договорились? - посланник напряженно вглядывался в лицо главы городского Совета, пытаясь понять, что творится за низким морщинистым лбом. - Я могу передать Повелителю, что вы сделаете все, что можно?
- Сложно, однако... - уклончиво пробасил тот. - Тролль - еще ладно, их в городе недолюбливают и вступиться не захотят. Но вот орка может себе их община затребовать, своим судом судить. Негоже с ними ссориться, себе дороже. Да и Тилос многим известен. Серый Князь...
- Да нет больше Серого Князя, сколько раз повторять! - рявкнул Каор, вскакивая со стула. От неловкого движения боль ударила из шеи в голову, и он окончательно взбеленился. Больше всего на свете ему хотелось вцепиться в жирную шею и давить, давить, давить упрямую скотину, пока посиневший язык не вывалится изо рта. - Нету! Спекся! Пеплом по горам разлетелся! Забудьте про него, уважаемый! Не посланник больше Тилос, простой бродяга, каких тысячи, как вы не понимаете! Пять бродяг - орк, тролль да три человека! Неужто настолько сложно их за глотку взять?
- Талазена - город свободный, - купца ничуть не смутил приступ ярости, уже третий за нынешнюю беседу. На своем веку ему приходилось видеть немало прытких юнцов, и потрясание кулаками и даже оружием его не впечатляли. И он, и гость прекрасно знали, что охрана не выпустит живым покусившегося на хозяина. - У нас просто так народ не хватают, не то что в других местах. Говоришь - бандиты и воры? Ладно, поверю. Но я не городская управа, она мне не подчиняется. От меня свидетельств потребуют, пострадавшего попросят предъявить. А пострадавший, по вашим словам, сам Майно? И как я его предъявлю, особливо учитывая, что империя с ним все еще воюет? Как бы меня самого за такие фокусы на кол не усадили.
- Да о чем вы... - взвыл Каор, но глава Совета лишь покачал головой:
- Сложно, однако. Ох, сложно.
- Ах, сложно? - свистящим от ярости шепотом спросил его посланник, подходя вплотную. - Ах ты жаба перекормленная! Как деньги брать - так просто, а как отработать - сразу сложно? Ты кому весной две баржи зерна продал, забыл? Кому твои углежоги лесные уголь отправляют? Кому из городского арсенала новые брони да оружие списываешь да за гроши спускаешь? Думаешь, мы просто так твое барахло берем, кланяемся да утираемся? У каждой сделки минимум три свидетеля! Хочешь, завтра ты заночуешь не на своей перине, а в собственной блевотине в городских казематах? Хочешь, а?
- Да я ж не отказываюсь, - губы купца мелко задрожали, и Каор довольно ухмыльнулся. Такой же червяк, как и прочие. - Я ж просто говорю, что...
- Меня не волнует что ты... что вы говорите, уважаемый, - посланник отвернулся и отошел к своему стулу. - Повторяю еще раз. К завтрашнему дню вся компания должна оказаться в кутузке. За что их возьмут - мне без разницы, но чем дольше они там просидят, тем лучше. Если законопатите их пожизненно, получите дополнительную премию. Но упаси вас Пророк, если хоть один из них сдохнет!
- Да-да, я понял, - мелко закивал купец. По его щекам струился пот. - Я... я сделаю все, что смогу! Можете передать нашему господину мои уверения в чрезвычайной преданности! Я не подведу, обещаю!
- Так-то лучше, - Каор презрительно швырнул на стол увесистый глухо звякнувший мешочек. - Вот награда, пятьдесят золотых. Великий не забывает добрых дел. Но, - его голос опять сделался злым, - предательств он тоже не забывает. В ваших же интересах, чтобы все прошло как по маслу.
Он вышел из комнаты, яростно хлопнув дверью.
Глава Совета долго смотрел ему вслед. Его руки все еще мелко дрожали, но во взгляде полыхала лишь черная ненависть.
- Ах ты, сопляк... - наконец пробормотал он. - Как по маслу, говоришь? Ну, я тебе устрою "как по маслу"!..
Заграт вздрогнул и проснулся. Со двора доносились невнятные приглушенные звуки - похоже, опять разгружали телеги. Или, наоборот, нагружали. В углах комнаты скапливались густые сумерки, в окно еле виднелся темно-серый от надвинувшихся дождевых туч краешек неба. Хлаш все так же неподвижно лежал на полу, но его открытые глаза смотрели в потолок. Почувствовав движение Заграта, тролль беззвучно приложил палец ко рту.
Заграт сел на лавке, стараясь производить как можно меньше шума. Какое-то непонятное предчувствие поднимало дыбом шерсть у него на хребте. Он осторожно выглянул в соседнюю комнату. Ольга с Теомиром спали, сладко посапывая, голова девушки уютно устроилась на груди парня. Шаман чуть слышно фыркнул и, крадучись, подошел к окну. Глаза тролля неотрывно следили за ним.
Вот оно. Чуть слышный лязг железа о железо где-то совсем рядом. Легкий приглушенный кашель. Осторожные шаги за углом дома. Заграт пожалел, что нельзя открыть окно, невозможность принюхаться угнетала. Он вопросительно взглянул на Хлаша.
- Двое или трое караулят окно, - прошептал тот. - Еще несколько в доме. Ходили крадучись, но половицы выдали. Всего слышал семерых или восьмерых. Чего-то ждут, что ли, не пойму.
- По наши души? - Заграт осторожно присел на лавку и попытался расслабиться. - Как нашли так быстро? Тилос не появлялся?
Тролль сделал отрицательный знак и неслышно встал на ноги.
- Вопрос в том, сдал ли нас хозяин или сами нашли, - шепотом пробормотал Заграт. - Если хозяин, то мы в мышеловке. Я через заборы с шипами лазить не умею. Если сами, то остается шанс, что он вызовет городскую стражу... Дернули же нечистые предки сунуться в этот муравейник!
- Я бужу детей, - сообщил ему Хлаш, проскальзывая в соседнюю комнату. Заграт последовал за ним. - Видимо, придется прорываться. Плохо, что Тилоса нет... хотя, может, и к лучшему. Все равно когда-то расставаться пришлось бы. Ольга, Теомир, - он осторожно потряс молодых Всадников за плечо. - Проснитесь.
- Ой, Хлашим... - сонно улыбнулась ему девушка. - Мне такой сон снился...
Теомир широко зевнул.
- Тихо, - тролль прикрыл им рты ладонями. - Враги.
Теомир дернулся, судорожно нащупывая оружие. Заграт усмехнулся - тоскала небрежно валялась в другом углу комнаты. Он подобрал меч и передал его парню. Тот смутился, но быстро приладил клинок к поясу, заодно освободив застежки метательных звезд. Несколько минут ушло на сборы.
- Я первый, - шепотом инструктировал Хлаш. - Теомир сразу за мной. Потом Заграт, последняя Ольга. Я к воротам, остальные - к конюшне.
- Кони расседланы, - дрожащим от возбуждения голосом напомнил ему Теомир. - Если их много - оседлать не успеем...
- Ты без седла ездить не учен?
- Я-то учен, а вот Онка...
- Я тоже не дура, - задрала нос девушка. - Не хуже тебя управлюсь. Тоже мне, умелец нашелся!
- Кончайте базар! - оборвал их Заграт. - За себя не уверен, но там разберемся. Хлаш, а ты как? Мы без узды тебе коня не прихватим.
- Я и пеший не отстану, - отмахнулся Хлаш. - Все готовы. И - раз...
За стенкой раздался короткий всхлип, за ним еще один, потом два мягких удара о пол. Чуть погодя в дверь легонько поскреблись. Хлаш рывком распахнул створку, и его кулак со свистом рассек воздух.
- Шустрый ты, братец, спасу нет, - укоризненно сказал ему Тилос. - Давайте-ка вон тех двоих внутрь, пообщаемся немного.
Он кивком показал на безжизненно валяющиеся тела.
- Одного я надолго вырубил, второй - так, в легком обмороке.
- Остальные? - коротко спросил Хлаш.
- Трое отдыхают в овине, еще двое - на конюшне. Видимо, караулили и ждали подкреплений.
- Тогда уходить надо, не тратить время.
- Куда? Майно в зубы? Я их не знаю, надо бы прояснить дело. Ты же не хочешь от всякой тени шарахаться?
Тилос ухватил одно из тел подмышки и втащил в комнату. Следом Хлаш втянул второго, а Заграт тихо прикрыл дверь.
Двое мужчин носили все черное - рубахи под грубыми куртками, штаны и мягкие сапоги, плащи с глубокими капюшонами. Тилос раздвинул одному губы - зубы тоже оказались начернены. В нагрудных карманах нашлись черные же глухие маски с прорезями для глаз, и даже зазубренные кинжалы оказались воронеными.
- Ночные твари, - констатировал Заграт. - Воры? Убийцы?
- Воры, - согласился Тилос. - А по нужде и убийцы. Но высокого полета птицы, мелочь по карманам не тырят. Помните парня, что кошель у Теомира срезал? Он, наверное, нас и сдал. Думаю, Майно им заплатил за ваши головы. А может, и за мою. Сейчас выясним.
Он несколько раз с силой хлопнул одного из черных по щекам. Тот слабо застонал, и Тилос кольнул его острием кинжала, попутно бросив грустный взгляд на свои покрытые ожоговой коростой пальцы.
- Не сгорели бы эффекторы... - пробормотал он под нос. - Ладно, и так справимся.
Он кольнул еще раз. Вор дернулся и распахнул безумные глаза, уставившись на кинжал. Заграт проворно заткнул ему рот ладонью.
- Слушай, гнида, - он нагнулся к пленнику, обдав его зловонным дыханием и порадовавшись, что давно не жевал кору. Почему-то смрад из пасти всегда действует на пленников похуже клинка. - Жизни тебе осталось ровно столько, сколько правды скажешь. Начнешь мозги парить - глотку зубами порву. Соскучился я по свежей крови, знаешь ли...
Он плотоядно улыбнулся. Пленник дернулся и замычал.
- Тихо, недоумок! Слово лишнее вякнешь - яйца отрежу и тебя же сожрать заставлю. Веришь? Лучше поверь, а то я сегодня не в настроении. Кивни, если понял.
Пленник усиленно закивал головой, переводя широко открытые глаза с кинжала на оскаленные клыки Заграта и обратно.
- Вот и молодец, - ласково сказал ему шаман. - Понятливый попался. Глядишь, и поживешь еще. Давай, - он убрал ладонь и кивнул Тилосу. - Ты лучше спросишь. А ежели что не так, только мигни.
- Спасибо, - нехорошо осклабился тот, не отводя от вора ледяного взгляда. - А ты, парень, зря на орка смотришь. Он хоть и крутой парень, но до меня ему далеко. Меня Тилосом кличут, да ты, наверное, сам знаешь, раз на охоту вышел. А слыхал, что про меня рассказывают?
Вор тихонько заскулил, не раскрывая рта, и зажмурился.
- Вижу, слыхал, - удовлетворенно ухмыльнулся Тилос. - Да только не все. Я, знаешь ли, человек скрытный, делишки на людях редко обделываю. Молись Пророку, чтобы на своей шкуре не испытать, что обо мне не рассказывали. Вот тебе для начала.
Серый Князь зажал пленнику рот, а другой рукой ткнул куда-то в шею. Тело вора выгнулось в страшной судороге, из-под ладони вырвался приглушенный вопль. Хлаш с силой придавил его к полу. Ольга вздрогнула и отвернулась к стене.
- Это только предупреждение, - посулил Тилос. - Поймаю на лжи - получишь куда похлеще. Теперь отвечай. Где хозяин дома?
Несколько мгновений пленник судорожно разевал рот, пытаясь заговорить.
- В амбаре... зерном присыпан... - наконец выдавил он из себя. - Помощь... звал...
- Ах ты пакость подзаборная... - Тилос потемнел лицом. - Кто вас послал и как вы нас нашли? И не торопись, дружок, поподробнее.
Выяснилось, что накануне вечером в Воровскую гильдию прилетел почтовый голубь. Откуда - неизвестно, пленный о нем знал только по слухам. Птица принесла записку с приметами всех пятерых и обещанием хорошего вознаграждения за каждую голову. Там также значилось, что компания чрезвычайно опасна. Описание довели до сведения уличной шушеры и стали ждать, не попадется ли рыбешка в сети.
Первый сигнал поступил от своего человека в городской страже, из тех, кто нес вахту на въездах в Талазену. К несчастью, оставить свой пост он не мог, так что разыскиваемые растворились в городе. На всякий случай оповестили людей на постоялых дворах, но там компания не появилась. Но вскоре на хазу прибежал запыхавшийся карманник из тех, кто довольствуется медной мелочью и обычно не привлекается к серьезным операциям. Он опознал в гостях торговца зерном искомую группу. В тот час на хазе было немноголюдно, так что карманника отправили за подмогой дальше, а сами ввосьмером отправились приглядывать за дичью. Памятуя о грозных предупреждениях, напасть не решились, ждали подкрепления. Потом появился Тилос.
- Голубь неизвестно откуда - мыслю, из Золотой Бухты, - задумчиво сказал Хлаш. - Иди где у них глава гильдии обитает? Не иначе, на нас по всей империи охоту развернули. Да, скольких ты, говоришь, вырубил? Семерых вместе с этим гавриком?
- Твою мать... - Тилос ударил кулаком по скамье. - Восьмой ушел. Значит, и нам пора удочки сматывать. - Он прижал сонные артерии на горле пленника и подождал, пока тот не перестал дергаться. - Пусть передохнет парень, тяжелый денек у него выдался. А нам - в гавань.
- В гавань? - Заграт удивленно взглянул на него. - Зачем вдруг?
- По дороге объясню, - Тилос подошел к двери и прислушался. Стояла почти гробовая тишина. - В любую минуту здесь новые гости появятся. Если вдруг ввяжемся в драку, помните, что они очень любят отравленные клинки и стрелы. Даже мелкая царапина может плохо кончиться. А теперь - быстро!
На дворе стояла одинокая телега с запряженной лошадью, но никого из работников рядом не замечалось. Крадучись вдоль стен, добрались до конюшни. Заграт незаметно пнул торчащий из-под охапки соломы сапожный носок, так что он полностью скрылся под снопом. Девчонка и так бледная, ровно смерть, не хватало еще, чтобы в обморок грохнулась. Чем меньше станет задумываться о пропаже работников, тем лучше.
Все обошлось. Быстро оседлав лошадей, компания выбралась за ворота, аккуратно прикрыв их за собой.
- Едем спокойно, - предупредил Тилос. - Все тихо-мирно, мы усталые путники, ни о чем не знаем, только что явились в город. Жетоны не забыли? Вот и ладушки. Теперь - о ситуации.
- Первое. Судя по всему, еще недавно Майно находился в Замке теней, что к северу отсюда. Однако на днях имперский крейсер заметил странный корабль с большим эскортом, уходящий в океан на восток. Это согласуется с чрезвычайными мерами предосторожности в районе Замка, снятыми вскоре после отплытия конвоя. Похоже, на Западном материке Майно больше нет, и ваш путь лежит через море.
- Второе. Попасть за море вы можете лишь из Золотой Бухты. Недавно император запретил торговлю с Восточным континентом. Майно захватил его почти полностью, так что, по мнению императора, торговля лишь играет на руку Врагу. В Зерапон и Крестоцин еще ходят корабли, но в основном военные. Готовится последний торговый караван во исполнение старых обязательств, который отходит из Золотой Бухты через несколько дней. Из Талазены и других городов туда больше никто не поплывет под страхом конфискации судна.
- Наконец, третье. В городе находится наш старый знакомый, Каор Трэин. Помните парня, что за вами по всему миру бегает и кому я шею свернул возле Лесной долины? Он как-то выжил и снова охотится за нами. Сегодня он встречался с главой городского Совета, требуя нашего ареста. К счастью, он умудрился смертельно оскорбить лучшие чувства уважаемого главы, сунув ему взятку не почтительно, а с презрением. Тот предупредил меня через своих шпионов, чтобы мы исчезли из города как можно быстрее. Завтра утром листки с нашими приметами развешают на всех углах. Понятно, почему нам нужно в гавань?
- Я, наверное, тупой, как коряга, - проворчал Заграт. - Я не понял. Про заморские страны мы еще поговорим, но зачем нам гавань? Проще лесами да рощицами.
- Заграт, - вздохнул Тилос. - Каору сообщили, что мы в городе. Ставлю грош против золотого, что уже Талазена обложена так, что и мышь не выскользнет. Мы и версты не проедем, как вас утыкают арбалетными болтами по самое не могу. А вот кораблей у Майно здесь наверняка нет. К счастью, нынешний император, в отличие от многих своих подданных, по-настоящему ненавидит Майно, считая его угрозой своему правлению - и он прав. Так что официально империя с ним воюет, его корабли топят, а у нас появляется шанс.
- Убедительный ты наш, - проворчал Заграт, в поисках поддержки оглядываясь на Хлаша. Но тот ехал, глядя прямо перед собой. - Да где же мы найдем корабль на ночь глядя? Вон, уже ни зги не видно.
- В Золотую Бухту должны уйти одна торговая и одна военная галера. Военная - посыльная, она уходит ночью, уж и не знаю за какой надобностью. Они берут пассажиров, хотя и дерут три шкуры. Торговая уходит завтра с рассветом.
- И какой же отправимся?
- Обеими.
Ольга с Теомиром удивленно охнули, Хлаш приподнял одну бровь и вопросительно посмотрел на Тилоса. Заграт сплюнул.
- Чего я и боялся, - со вздохом сказал он. - Даже спрашивать не хочу, почему.
- И правильно, - одобрительно глянул на него Тилос. - Все то же. Слишком пестрая мы компания, чтобы всем вместе путешествовать. Не забывайте, нас скоро еще и за убийство искать начнут.
- За какое убийство? - удивился Теомир. - Мы никого не убивали. Ты же их только... ну, оглушил, что ли. Да и потом, они ведь воры. Они к нам сами залезли, не мы к ним.
- За убийство купца Перетука, его домочадцев и работников, с целью ограбления, - терпеливо пояснил Тилос. - Неужто вы думаете, что майновы подсылы здесь, в Талазене, упустят такой случай? Воры-то очухаются и исчезнут, а трупы останутся. А воров никто, кроме нас, не видел.
- Трупы? - широко раскрыла глаза Ольга. - Ты хочешь сказать, что их... их всех... из-за нас...
- Следовало бы им глотки порвать, - проворчал Заграт. - Ты, Тилос, словно ребенок малый, крови боишься.
- Не боюсь, - сумрачно пояснил тот. - Тошнит. Ее на моих руках столько, что небольшой пруд наполнить можно, и все во имя мира и спокойствия. Слушай, давай мировоззренческие дискуссии на потом оставим, ладно? Не в настроении я. Да и гавань близко.
В лицо пахнуло сырым ветерком, пробирающимся между высокими заборами.
- Солененький... - пробормотала Ольга, отворачиваясь. Ее глаза подозрительно поблескивали, но даже ночное зрение не помогло Заграту разглядеть, от слез или от возбуждения. Н-да, нервы у девчонки гнилые, даром что Всадница. Если уж от десятка жмуриков разнюнилась, то как же Майно-то убивать станет, пусть и в компании? Пригляд за ней нужен. Какого хрена она вообще в Отряде оказалась? Неужто дебильный Тактик не мог толкового мужика вместо нее присобачить?
- Да весь город солью провонял, - проворчал он вслух. - И птицы-дуры вопят, как железом по камню скребут. Поубивал бы...
- Эх, парень! - ухмыльнулся ему Хлаш. - Ни на медный грош в тебе романтики. Это же чайки.
- Где чайки? - хором воскликнули молодые Всадники.
- Да вон вопят, слышите? - поморщился орк. - Чтоб им сдохнуть, пакости белой. Ровно пилой по ушам водят. Вам хорошо, вы половину их визга не слышите. Тилос, колись до конца. Как делимся? Кто на каком корыте поплывет?
- А? - удивился тот. - Я думал, и так все понятно. Теомир с Хлашем на военной галере, я с тобой и Ольгой дожидаюсь утреннего корабля...
- Я ее не оставлю! - вскинулся Теомир. - Мы вместе!
- Теомир, - Тилос подъехал вплотную к его коню и положил парню руку на плечо. - Я тебя понимаю, но...
- Какое "но"?! - возмущенно воскликнул тот, сбрасывая его руку. - Мы с ней вместе столько верст проехали! Мы все время рядом! Мы...
- Если не разделитесь, в любом случае недолго останетесь вместе, - холодно парировал Тилос. - Смерть - она всех разделяет, что бы там ни пели менестрели в дешевых кабаках. Делить вас четверых можно лишь пополам, Игра не позволит никому из вас гулять поодиночке. У двоих еще есть шансы, у одного - никаких. Когда Отряд сможет соединится, я не знаю, и отпускать тебя с ней без пригляда не собираюсь. Вдвоем вы в империи, даже в столице, долго не протянете. Так что Заграт идет с Ольгой, я присматриваю за ними. Ты идешь с Хлашем.
- Ты бы мог и за нами обоими присмотреть! - яростно крикнул Теомир. - Ты хочешь меня... хочешь ее...
- Уймись! - положил ему руку на другое плечо Хлаш. - Тилос дело говорит. Нам с Загратом нельзя - не случалось еще такого, чтобы орк с троллем вдвоем по свету шатались. На нас все пялиться начнут, а мы вроде как скрыться хотим. А Тилос с Загратом вдвоем за Ольгой надежней присмотрят, чем я один.
- Он прав, Тёмка, - тихо сказала Ольга. - Нельзя Заграту с Хлашем вместе на люди показываться.
Теомир раскрыл рот для очередной отповеди, бросил растерянный взгляд на товарищей и замолчал, обиженно надувшись. Заграт бросил на него косой взгляд. Только не говорите мне, что мальчишка начал открыто ревновать Ольгу к Тилосу!
- Легенда прежняя, - Тилос ободряюще хлопнул Теомира по спине. - Ты - сын полководца, Хлаш твой телохранитель. Я купец, Онка - моя дочь, Заграт - проводник. Да не расстраивайся ты так, послезавтра к вечеру все в Золотой Бухте встретимся... надеюсь.
Теомир, не поворачиваясь, раздраженно мотнул головой.
- Хлаш, возьми, - Тилос протянул свернутый трубкой пергамент. - В столичной гавани спросишь, как пройти к Сабельной улице. Там найдешь лавку бронника Олента, отдашь ему грамоту. Он укроет, пока мы не появимся.
- А если не появитесь?
- Куда мы денемся, - невесело ухмыльнулся Тилос. - Денег у вас хватит до конца лета, да и бронник - человек надежный, на улицу не выгонит. Ты, кстати, нового молотобойца перед соседями изобразить можешь, чтобы лишних вопросов не возникало. А Теомир - подмастерье, Олент как раз в последнее время искал такого. Авось не нашел еще. Ладно, сами сообразите. Больше чем на день разминуться мы не должны.
- Как скажешь, - хмыкнул Хлаш, засовывая грамоту за пазуху. - Далеко до нужного причала?
- Вон огни горят, - махнул рукой Тилос. - Ну что, прощаемся? Незачем нам всем вместе там показываться.
По голове постучали - раз, другой, третий. Судя по ощущениям - чем-то вроде деревянного молотка. Клотис вздрогнул и распахнул глаза, судорожно нащупывая под подушкой рукоять кинжала. В дверь постучали еще раз.
- Кто? - хрипло спросил он, отчаянно пытаясь выпутаться из-под одеяла. Впрочем, первый приступ паники уже прошел. Он дома, за высоченным забором, дубовыми ставнями и дверью, заложенной могучим железным засовом, в окружении десятка сторожей и дважды по стольку слуг. Во всяком случае, убийца не станет стучаться в дверь спальни, прежде чем войти.
- Здесь я, Пристен, - приглушенно донеслось до него. - Разбой злодейский в городе.
- Какой такой разбой? - проворчал глава Совета, нащупывая мягкие тапки ногами. - До утра погодить не мог? Сейчас открою...
Начальник городской стражи выглядел весьма потрепанным. Видимо, его оторвали от хорошей дружеской попойки, и сейчас он едва стоял на ногах, мужественно придерживаясь за косяк. Вином несло так, что торговец невольно отступил назад. Впрочем, Пристен славился тем, что вино не туманило ему голову, почему с ним и пили только те, кому абсолютно нечего скрывать - портовые бродяги да собственные подчиненные.
- Выр... вырезали дом купца Перетука, - заплетающимся языком заявил он. - Всех, вм... вместе с работ... ик... ами.
- Ну и что? - поморщился Клотис, помахивая рукой перед лицом. - Я что, должен сам убийц искать? Твоя работа, вот и займись. Во имя Пророка, ко мне-то зачем среди ночи приперся?
- Так... ик... говорят, что их... тот, которого... ик... вы, хоз-зяин, искать приказали... не поспешая. Ты...лос... и еще с ним тролль и... ырк!.. орк, и прочие.
- Вот как? - насторожился купец. - Вот так прямо взяли и всех вырезали? Кто видел?
- Соседи! - уверенно заявил стражник. - Говорят, что... ик!.. днем заявились, а вечером... того... смылись. А там остались... сам Перетук... жена... работников штук пять... Кроме них некому, точно говорю...
Брезгливо сморщившись, купец отошел подальше. Ай да Каор, ай да поросячий сын! Нашел, как прижучить недруга, да еще как быстро! Жаль. Теперь Тилоса придется сажать на кол, а ведь у него, Клотиса, имелись на того свои планы. Ну, может и к лучшему. Слишком много знает бывший посланник, чтобы позволить ему разгуливать свободно. Честность честностью, но когда его хозяин спекся - во всех смыслах - вдруг да начнет торговать знанием...
- Так чего же ты ждешь? - заорал он, поворачиваясь к Пристену. - Воры, понимаешь, на свободе разгуливают, а ты со мной лясы точишь? Скоро о каждом карманнике докладывать начнешь, так, что ли? Пошел отсюда, и чтобы не возвращался, пока всю компанию тепленькими не возьмешь!
- Но... хозяин... вы же сказали... не тор... ик!.. питься?
- Мало ли что я сказал, болван! - прошипел глава Совета. - Я же не знал, что они глотки резать начнут, как тати с большой дороги! Взять, и быстро. Перекрыть выезды, прямо сейчас! Плевать мне, в каких кабаках ты своих бездельников откопаешь, из-под каких юбок вытащишь, но если уйдут - голову сыму. Пошел!
- Да... ик!.. хозяин! - преданно вытянулся Пристен. - Мышь... не пролетит! Сделаем... ик!.. в лучшем виде!..
Покачиваясь и придерживаясь за стены, стражник удалился. Клотис отчаянно замахал руками, пытаясь разогнать могучий запах перегара, но, спохватившись, торопливо прикрыл дверь и заложил ее засовом. Надо приказать глазок прорезать, а то мало ли кто чужими голосами разговаривать может.
Он на ощупь добрался до кровати, скинул тапки и забрался под теплое одеяло. Внезапно по его спине поползли ледяные мурашки. Что же получается? Если Каор способен в большом городе найти человека быстрее, чем его собственная стража, да еще и зарезать кучу народа, только чтобы подставить недруга... Не слишком ли большую власть, хоть и тайную, приобрел в городе Майно? И не захочет ли он в один прекрасный день зарезать его, Клотиса? Ох, дернули же нечистые духи связаться тогда с посланцем Разрушителя... Надо что-то предпринять.
Прежде чем уснуть, глава городского совета Талазены долго лежал в темноте с открытыми глазами, чутко вслушиваясь в каждый шорох ночного дома.
По улице ехали в полном молчании. Две свободные лошади постукивали копытами по булыжникам. Гнедая, носившая Хлаша, явно радовалась избавлению от непосильной ноши и сейчас весело топала рядом с кобылой Ольги, потряхивая гривой и пофыркивая. Ольга сердито пнула ее ногой в бок, и лошадь посмотрела на нее почти с человеческой укоризной. По сторонам улицы по-прежнему тянулись глухие высокие заборы с редкими могучими воротами.
- Куда сейчас? - осведомился Заграт. В глубине живота нехорошо екало, дурные предчувствия болотными пиявками присосались к душе. Оказалось, он успел привыкнуть к Хлашу, к его гранитной надежности, к уверенности, что никто не ударит в спину. Да и Теомир... Нет, отсутствие человеческого котенка чувствовалось меньше, но шаману не хватало постоянного удивления на его лице, его жадного интереса к окружающему новому миру. Девочке же, наверное, совсем тяжело - парень оставался для нее последней ниточкой к дому. Будь проклята эта Игра, выжившие из ума Демиурги, уродливый страшный мир - забава для впавших в детство богов!..
- Надо перекантоваться часов шесть, - задумчиво сказал Тилос. В отблесках дальнего фонаря над дверью трактира под его глазами залегли глубокие тени, белки глаз отблескивали голубым. - На корабль загодя не пустят, погрузка идет. Даже и не знаю, что делать. В трактиры идти опасно - наверняка по ним уже разослали наши приметы. По улицам тоже не поболтаешься, обязательно на ночных сторожей наткнемся. Оптимальный вариант - превратиться на время в призраков и повитать где-нибудь в эфирных потоках, но такого я, к сожалению, не умею.
- А других верных людей здесь не осталось? - поинтересовался Заграт.
- Остались, - согласился Серый Князь. - Но немного. Накладно, знаешь ли, шпионскую сеть содержать. В любом случае я к ним уже и соваться-то боюсь. Хватит нам одного раза.
- Ночь же...
- Если нас оттуда, - Тилос ткнул пальцем в небо, - отслеживают, то темнота им не помеха. Да и кто его знает - вдруг кто за нами сейчас тихохонько крадется... Как мне неудачно рецепторы выжгло, а! Будто ослеп наполовину.
- Не крадутся, - фыркнул Заграт. - Я бы почуял. Как, кстати, надвигающийся дождь чую. Еще до полуночи польет ровно из ведра. Насморк девке устроить хочешь?
- Никакого насморка! - обидчиво заявила Ольга, шмыгая носом. - Не сахарная. В первый раз в ночном, что ли? Да и Шиссак лечить его научил. Раз - и нету.
- Кто его знает... - туманно сказал Заграт. - Всякое случается. Только если нас сверху отслеживают, нам без разницы - на улице мокнуть али в трактире пиво хлестать.
- Логично, - согласился Тилос. - Хотя со Станции данные снять - не слишком быстрое занятие, наверняка не рассчитана она на слежку в реальном времени. Для другого делалась, не для уличного филерства. Ладно, до утра долго. Есть, небось, хотите.
- Не хочу, - решительно заявила Ольга. - А если некоторые с голодухи с коня падают, то пусть... пусть...
- Понятно, - вздохнул Тилос. - Помрем от голода, но не признаемся. Есть здесь рядом один трактир. Не совсем притон, но и с властями хозяин не дружит. Есть шанс, что до утра нас ни стража, ни уличные подонки не застукают. - Он надвинул на лицо глубокий капюшон, потом невесело рассмеялся и откинул его на спину. - Все равно не спасет. Ох, засветил я свою физиономию за столько лет-то... Жаль, что у меня тело морфировать не умеет. Ладно, давайте за мной. Заодно и лошадей сплавим.
- Ну да, - проворчал Заграт. - Пять лошадей, трое из тех, кого полгорода ищет. Младенец поймет, в чем его выгода.
Тилос резко натянул поводья, так что конь под ним даже привстал на дыбы.
- Слушай, брат Заграт, - тихо сказал он. - Просьба у меня к тебе. Если увидишь, что я очередную глупость совершаю, дай мне посохом по башке, ладно? Может, снова думать начну.
- Сейчас врезать? - деловито осведомился орк. - Или со следующего раза начнем?
- Со следующего, - улыбнулся Тилос. - Сейчас обойдемся. Слишком часто по голове получать тоже размышлениям не способствует.
Ольга прыснула. Заграт с облегчением покосился на нее. Отходит девчонка помаленьку, и хорошо.
Тилос отвязал от луки седла поводья второй лошади. Ольга, вопросительно взглянув на него, сделала то же самое.
- Жаль, хорошие кони для подменных, аж удивительно, - Тилос наклонился и звонко шлепнул одного из них по крупу. Тот возмущенно всхрапнул и отпрянул в сторону. - Ничего, еще до утра кто-нибудь подберет. Поехали, что ли.
Тучи надвинулись куда быстрее, чем ожидал Заграт, и до трактира уменьшившаяся компания добралась слегка промокшей. Зевающий слуга принял поводья лошадей, а путешественники прошли в неширокую длинную залу, тускло освещенную масляными светильниками. Тут и там за столами сидели маленькие группки людей, не обративших никакого внимания на вновь прибывших. Пахло прокисшим пивом, потом, с кухни несло застарелой кровью и прогорклым жиром. Толстый хозяин сидел за прилавком, флегматично протирая кружки. Тилос сбросил свой заплечный мешок на лавку, повелительно указал туда же Заграту и Ольге и подошел к хозяину. Склонившись к нему, он завел негромкий разговор.
Заграт устало пристроился на лавку, привычно поморщившись от боли в стертой седлом заднице. Не время для ковыляния. Придется забыть про дурацкую гордость да попросить Ольгу подлечить. Вот доберемся до комнаты...
Каор, бесшумно ступая по подмокшему деревянному настилу, подошел к конюшне и заглянул внутрь, на мгновение взблеснув лучом потайного фонаря. Лошади стояли здесь. Те самые, что описали разведчики, но лишь три. Значит, двое таки уплыли. Совсем немного не успели, ну что за невезуха... И бард безголосый под ногами путается. Если бы не однозначный приказ хозяина, Каор с удовольствием попортил бы подсылу наглую смазливую рожу. Но барда почему-то назначили главным, так что приходилось подчиняться и терпеть нахальную усмешку. Ничего, мы еще встретимся в чистом поле... Он прислушался. Связанный сторож уже даже не мычал - видимо, понял, что лучше не испытывать судьбу. Хорошо. Перерезать ему глотку - пара мгновений, но трупов на сегодня, пожалуй, хватит. Свалить на беглецов еще и сторожа окажется сложновато, а лишние подозрения у городских властей ни к чему.
Коротко мигнули огоньки у забора, в одном месте неслышная тень на мгновение попала в луч света надкрылечного фонаря и тут же снова растаяла во мгле. Мелиандр Красило откинул на спину плащ капюшона, быстро оглянулся по сторонам и вошел внутрь. Каор нажал на кнопку секундомера, и светящаяся стрелка медленно поползла по циферблату. Если через пять минут бард не выйдет обратно, Каор плюнет на приказ и прикажет брать харчевню штурмом. И объяснение найдется подходящее - не дождался, занервничал и все такое.
Посланник криво усмехнулся. Наконец-то он отомстит! На сей раз выпускать Тилоса живым, несмотря на все приказы, он не собирался.
Скрипнула дверь, и на Заграта снова обрушилось предчувствие беды. Он медленно повернулся ко входу, стискивая посох. Сердце отчаянно забилось.
В дверном проеме стоял чем-то смутно знакомый человек. Заграт смотрел на него, стараясь вспомнить, где же он мог его видеть. Огонь... отчаяние... удар... Гхаш-Курум! Волна наружного воздуха донесла до него запах пришельца.
- Гар’лаххар ушш гваритул... - с отчаянием прошептал шаман. Ольга с удивлением взглянуло на него. - Чтоб я сдох... Ну разве может так не везти?
Мелиандр Красило, бродячий менестрель, стоял у входа, бережно обтирая рукавом свою лютню. Ольга проследила взгляд орка и побледнела, прижав руки ко рту.
- Ой, мама... - прошептала она. - Он же меня узнает!
- Отвернись к стене, живо, - прошипел шаман. - Сиди и не дергайся.
Он встал из-за стола и боком вдоль стены двинулся в строну Тилоса, увлеченно обсуждавшего что-то с хозяином. Ольга сжалась в комок на лавке, стараясь сделаться как можно менее заметной.
- ... не везет, - говорил Тилос хозяину со скорбной миной. - Представляешь, уважаемый, ведь двадцать лет непосильным трудом наживал, и все жугличи разграбили. Хорошо хоть сами с дочерью ноги унесли, да и то в болотах бы заплутали, ежели не проводник. Ну скажи, как теперь жить, а? Все, что есть - в кошеле на поясе, а друзья - они ведь только пока тебе хорошо друзья, а в беде сразу знать не знают. - Тилос тяжело вздохнул. Хозяин флегматично кивал головой. Похоже, он почти не слушает, что несет очередной посетитель. - Пойду вот завтра с утра пороги обивать...
- Тилос, - Заграт легонько постучал Серого Князя по плечу. - Слышь...
- Чего тебе? - обернулся тот с высокомерной миной на лице. - Сказал же - заплачу завтра, не обману.
Заграт молча ткнул рукой в сторону входа - и обомлел. Странствующий бард направлялся прямиком к с ужасом смотрящей на него Ольге.
- Твою мать... - тихо выругался Тилос. - Погоди, уважаемый, сейчас мы со старым знакомым разберемся, потом договоримся насчет комнаты.
Он повернулся и двинулся к Мелиандру, но было уже поздно.
- Думала, сучка, я тебя не узнаю? - громко, на всю залу произнес бард. - Уж и не знаю, как ты от жугличей смоталась, но от Мелиандра Красило не уйдешь. Мелиандр Красило обид не забывает!..
Менестрель, очевидно, был пьян почти в стельку. Он схватил Ольгу за рукав, и та, взвизгнув, вскочила на ноги, пытаясь вырваться.
Тилос рванулся вперед в тот же момент, когда Мелиандр, уронив на пол лютню, взмахнул ножом. Ольга, отступив чуть в сторону, блокировала руку нападающего, так что та лишь скользнула по ее предплечью, слегка зацепив острием ножа одежду. В тот же момент кулак другой ее руки с силой ударил барда в лицо, разбив нос. Тот взвыл, а девушка, продолжая движение, поймала руку с ножом в скрещенные запястья, резко перебросила ее на другую сторону, так что Мелиандр оказался согнутым в три погибели, вытянув вооруженную руку назад и вбок, перехватила его за кисть и обрушила ребро другой ладони на локтевой сустав. В тот же момент колено подоспевшего Тилоса с силой врезалось в лицо незадачливого подсыла.
Все действо заняло не больше двух ударов сердца. Тело барда с согнутой в локте в неправильную сторону рукой мешком рухнуло на пол. Секунду Ольга тупо смотрела на него, а потом, в голос разрыдавшись, бросилась к Тилосу и прижалась к нему, скрыв лицо у него на груди.
- Ну что ты, доча... - растерянно бормотал тот, похлопывая ее по спине и с глупым видом оглядываясь по сторонам на глазеющих людей. - Все хорошо, не бойся...
Заграт в очередной раз про себя восхитился Серым Князем. Ну надо же - даже сейчас не выйти из роли! Но рвать когти отсюда все равно придется, и чем быстрее, тем лучше.
- Сильна девка... - пробасил кто-то из сидящих рядом. - А тот с лютней откуда взялся? Его сегодня, кажись, уже выкидывали.
- Точно, - поддержал другой. - Я сейчас до ветру выходил, так он под забором валялся, в дупель пьяный. Протрезвел, видать. Ну, теперь он не скоро на людей бросаться начнет.
- Хей, - удивился третий. - А ведь я тех троих знаю. Их приметы сегодня днем по кабакам читали. Мол, найти и задержать. Вознаграждение, типа, такое, что мало не покажется.
- Ты не прав, уважаемый, - холодно сказал ему Тилос. Заграт покрепче взялся за посох и начал осторожно его пробуждать. С местными пьянчугами справиться не проблема, но не приведи предки они стражу кликнуть успеют... - Мы только сегодня в город приехали. Потом, нас трое, а на площади про пятерых читали. Я - купец...
- Купец из темного леса! - прервал его наблюдательный. - Вяжи их, ребята, потом разберемся!
С дружным ревом человек десять разом бросились на Отряд. С треском лопнула колдовская вспышка, слетевшая с посоха Заграта, и поимщики с обиженным криками посыпались на пол, сшибая скамьи и зажимая опаленные глаза руками.
- Бежим! - рявкнул орк, подхватывая мешки и бросаясь к выходу, по пути с удовольствием отдавив каблуком руку не в меру бдительному выпивохе. Краем глаза он заметил, что Тилос движется за ним, почти волоча по полу ничего не соображающую и тоже, кажется, ослепленную Ольгу. Надо бы сигнал перед вспышкой придумать, запоздало подумал он. Чего же своих-то лупить...
Холодный ветер и дождь ударили в лицо, заставив Заграта захлебнуться собственным дыханием. На мгновение, пока глаза привыкали к темноте, он замер на пороге, и тут же полетел кувырком, сбитый с ног выскочившим следом Тилосом.
- Прикрой Ольгу! - рявкнул тот. - Я в конюшню!
Вскоре троица во весь опор неслась по темной улице под моросящим дождиком. По счастью, нерадивый конюх успел расседлать лишь одного коня, а Тилос все равно сидел в своей любимой манере прямо на спине коня, поджав под себя пятки. Полуобморочная девушка болталась в седле похуже шамана, лишь чудом не падая на землю. Сзади раздавались крики, били в железный гонг, вызывая стражу.
- Куда сейчас? - задыхаясь от встречного ветра, крикнул Заграт. - Прятаться надо, пока на хвост не сели!
- Уходим из города! - гаркнул в ответ Тилос. - К утру его оцепят стражей, мышь не проскользнет! Мы не можем прятаться вечно!
- А корабль?
- Забудь! Гавани взбудоражат в первую голову! Всем капитанам еще до утра доставят наши приметы! А до Золотой Бухты всего несколько дней верхами! За мной!
Грязно выругавшись, Каор вышел на середину дороги и тщательно прицелился. До того несколько мучительных секунд посланник растерянно смотрел, как троица, вскарабкавшись на коней, выбирается за ворота. В последний момент он заметил выскользнувшую из трактира фигуру барда с неестественно торчащей в сторону рукой и проглотил почти сорвавшуюся с языка команду стрелять. Бард четко просигналил: не трогать! - и тут же исчез в темноте. Но нет, Тилос не уйдет в любом случае. Насчет него строгих приказов не давали.
Сглотнув горькую от ночного зелья слюну, он затаил дыхание и плавно потянул за спуск арбалета. В тот же миг руку сильно ударило снизу, и отравленный болт ушел в черное небо навстречу дождю. Яростно захрипев, Каор повернулся к обидчику и еле сдержал нацеленный тому в лицо приклад. Окаянный Мелиандр Красило, хрипло дыша, вцепился посланнику в одежду левой рукой. Правая безжизненно болталась вдоль тела.
- Придурок... - невнятно сказал бард сквозь расквашенные губы. - Тебе же ясно сказали - не стрелять без сигнала. Забыл?
Каор Трэин с силой толкнул его в грудь, переступил через барахтающееся в грязи тело и пару раз мигнул фонарем. Страшно хотелось убивать, и посланник надеялся, что кто-нибудь подходящий попадет ему под руку еще до рассвета.
Он не видел, как подсыльный бард встал на колени, и его только что сломанная в локте рука отдала беглецам издевательский салют.
День семьдесят первый и далее. Леса на восточном побережье
Мокрый ветер хлестал в лицо Серого Князя и его спутников, когда они, с налету смяв вялую по ночному времени заставу, вырвались из Талазены. Сзади били гонги, зажигались сонные огни в домах ничего не понимающих обывателей, а они неслись по мокрой глинистой дороге, и лишь Белая Звезда следила за ними во тьме сквозь рваные прорехи в тучах. И лес уже несся по сторонам дороги, и лишь однажды над ухом свистнуло что-то вроде стрелы...
Утро застало их на поляне в трех десятках верст к югу от города. За ночь тучи рассеялись. Первые лучи солнца коснулись стоящего на четвереньках Заграта, старавшегося не думать, как выглядит со стороны. Теплые ладони Ольги скользили по внутренней стороне его ляжек, и страшная, на пределе терпения, боль постепенно уходила.
- Вы же на волках ездите, - удивленно сказала Ольга, вставая, наконец, на ноги и отряхивая колени. - Ты же привычный. Как ты умудрился седлом-то кожу до мяса содрать?
Морщась от жгучего унижения, орк натянул штаны и тоже встал на ноги.
- У волка спина мне по размеру, - угрюмо сказал он. - Не то что у коняки. Стол, а не спина... Не по-орочьи на такой тупой скотине ездить.
- И вовсе они не тупые! - возмутилась девушка. - Они все понимают... в отличие от некоторых!
- Закончили? - осведомился Тилос, появляясь из кустов, брезгливо держа на отлете тушку зайца. Из размозженной в кашу головы зверька капала кровь вперемешку с мозгом. - Плохо, однако, без Теомира с его луком. Пока камнем попадешь... Пуганое здесь зверье, да оно и понятно - охотников пруд пруди.
Он бросил тушку на большой лист лопуха рядом с разгорающимся костерком и принялся ее разделывать.
- Не след долго здесь болтаться, еще наткнется на нас кто, - пробормотал он.
- Лошади очень устали, - возразили Ольга, копаясь в мешке в поисках приправы. - Если загоним окончательно - падут. И на чем тогда поедем? И у меня все травки кончились. Пособирать надо бы...
- Лошади переживут как-нибудь. Мы тихонько поедем, да я и пешком не отстану, - Тилос вытер нож о траву и задумчиво уставился на лезвие, сидя на корточках. - Ну ладно, раз уж так сложилось, обернем ситуацию к своей выгоде. Заграт, ты у нас знатный колдун. Скажи, есть способ отыскать человека в большом лесу?
- А то! - фыркнул шаман, разминая ноги. Боль прошла, но конечности все равно оставались какими-то деревянными. - Берешь два десятка волков, объясняешь, что сделать надо, и пускаешь. Если за полдня не управятся, навсегда выгоняешь в лес за непригодностью и других ищешь.
- Нет у нас волков, Заграт, - вздохнул Серый Князь. - И полдня - тоже. Я серьезно спрашиваю.
- Да брось ты! Кто нас в лесу искать станет? - Орк несколько раз присел и подпрыгнул в воздух. Да, определенно лучше. - В Талазене народу, небось, не хватит, чтобы на таком расстоянии местность прочесать.
- Хватит, - раздраженно ответил Тилос. - И прочешут, если заставят. Да я не о нас. Нам надо обязательно найти одного человека. Точнее, не одного. Она наверняка с сопровождающими. Можешь?
- "Она"? - удивился Заграт, прекратив свои упражнения. - Баба? Слушай, тебе Онки мало? Или заняться больше нечем? Там Хлаш с Теомиром нас ждут, а ты по бабам бегать собрался?
- Язва ты, - печально сообщил ему Тилос. - Если мы эту... хм... бабу не найдем, плохо будет. Не нам плохо, но очень многим.
- А тебе-то что за дело? - еще пуще удивился орк. - А, я и забыл - ты у нас к каждой дырке затычка. Но тут уж, извини, ничем помочь не могу. Поисковым заклятьям меня не обучали, слишком тонкая штука. Дома нужды не случалось, а у тебя в гостях времени не нашлось. В любом случае я должен в лицо знать, кого искать. А я ее знаю?
- Вряд ли, - откликнулся Тилос, водя палочкой по земле. - Ладно, тогда по-другому. Вы же, в конце концов, Отряд, вам везти должно. Она должна двигаться в Талазену по одной из трех известных мне дорог, а мы сейчас в месте, где они сильнее всего сближаются. Просто захотите ее найти, а дальше кривая сама вывезет, а?
- Да зачем нам оно надо? - возмутился шаман. - За нашими головами толпы народа охотятся, а мы какую-то бабу искать должны? Да кто она такая, ты скажешь толком?
- Принцесса, Заграт, - вздохнул Тилос. - Наследная принцесса Приморской империи.
Ольга тихонько охнула. Заграт замер с раскрытым ртом.
- Принцесса? - наконец недоверчиво переспросил он. - И зачем она тебе? В ножки поклониться хочешь?
- Вчера днем я зашел к своим людям в Талазене, - терпеливо пояснил Серый Князь. - Из Золотой Бухты прислали весть, что пять дней назад пропала принцесса. Народ не знает до сих пор, но все, кому надо, осведомлены. По тем же сведениям она наверняка отправилась - или ее отправили - в Талазену. Сейчас она должна находиться где-то неподалеку.
- Ну а нам-то что? - недовольно пробурчал Заграт.
- Скорее всего, она похищена. Так что у нас есть шанс ее спасти. А если принцесса обязана тебе жизнью, то ее признательность дорогого стоит. Или ее отца-императора. Заграт, мне всегда казалось, что ты умнее трехлетнего ребенка. Или я ошибся?
- И ты меня язвой называл? - не пожелал признать поражение Заграт. - На себя посмотри! Ну как ты ее в лесу искать собрался? Да и охрана у нее наверняка немалая, не воруют принцесс в одиночку. А нас трое, даже Хлаша нет...
- Мы должны ее найти, - почти умоляюще сказал Тилос. Он взглянул на Ольгу жалобными глазами.
- Ну... - нерешительно сказала та. - Если принцесса... Заграт, может, поищем немного, а?
Заграт зло плюнул. Тилос уже вьет из нее веревки. Ох, не кончится дело добром...
- Хрен с вами, - устало махнул он рукой. - Вода вскипела. Может, пожрем сначала?
- Само собой, - легко согласился Тилос. - Спасибо, ребята, я знал, что вы поможете.
- Привет! - звонко сказали сверху. - Куда вы все время убегаете? Я уже устал за вами летать.
- Ой, Ыхушка! - счастливо взвизгнула Ольга, поглаживая спорхнувшего ей на плечо летуна. - Как здорово, что ты нас нашел! Я так соскучилась!
- Не Ыхушка, а Злобный Ых! - гордо заявил летун, жмуря глазки от удовольствия. - Щас как укушу за нос, чтоб не обзывалась! А где Тёмка? И тот, большой и звонкий?
- Ладно, не стану больше обзываться, - пообещала девушка. - Ты только за нос меня не кусай. И не улетай больше.
- Бабы, одно слово, - поморщился Заграт. - Мало нам одной, ты еще и вторую подцепить хочешь...
Он повернулся к Серому Князю и осекся. В глазах того горел озорной огонек, он ухмылялся во весь рот.
- Теперь понял, как мы собираемся принцессу искать? - хлопнул Тилос Заграта по спине. - Игра - она и есть игра. Говорил же я, стоит вам только захотеть...
Шаман со стоном взялся за голову.
Солнце еще не успело подняться над деревьями, а летун уже вернулся с вестями.
- Там, - мотнул он крохотной лопоухой головкой. - Они друг вокруг друга прыгают.
- Прыгают? - удивился Тилос, поворачивая коня в указанном направлении. - Как так?
- Ну, так, - неопределенно пояснил Ых. - Друг вокруг друга. Я и раньше видел. Вставляют в рот палку и визжат ей, а остальные прыгают. Или другую палку крыльями скребут, а она тоже скрипит и визжит.
- Танцуют, что ли? - поразился Заграт. - В лесу?
- Ага, танцуют, - удовлетворенно согласился Ых, порхая над головами. - Точно, так и называли. Только они палками не визжат, а стучат друг по другу.
- ... твою мать! - тихо пробормотал Тилос, пуская коня аллюром. - Не танец, бой. Злобный Ых, веди! Все за мной, быстро!
Заграт только плюнул.
В глубокой колее, покосившись, стояла неказистая закрытая карета вроде тех, на которые орк насмотрелся в Гхаш-Куруме. Ее дверцы стояли распахнутыми настежь. Здоровый мужчина удерживал бьющуюся и визжащую девушку с растрепавшимися длинными волосами и в изорванных богатых одеждах. Еще несколько человек, в черных и зеленых дорожных плащах, под которыми поблескивали кольчуги, яростно рубились вокруг на топорах и мечах. Кое-кто сидел верхом на лошади, но большинство бились пешими. Дорогу преграждало огромное поваленное дерево, вокруг валялись посеченные трупы.
- За королеву! - яростно заорал один из рубак в зеленом плаще, заметив вырвавшихся на полном скаку из подлеска путешественников. - Кто бы вы ни были, именем законной императрицы приказываю помочь!
- Предатель! - гаркнул его черноплащный противник, яростно наступая, так что первый кричавший едва успевал парировать град ударов. - У империи один импе...
Тилос, не останавливая лошади, нырнул с нее головой вперед. Мягко перекатившись через голову, он оказался на ногах и ударил черноплащного в горло скользнувшим из рукава кинжалом, так что конец фразы захлебнулся в кровавом бульканье. Не останавливаясь, Тилос снова кувыркнулся по земле и, не вставая, с силой пнул еще одного человека в черном плаще под ребра сразу обеими ногами. Согнувшись пополам, уже бесчувственное тело отлетело на пару саженей. Тилос, снова оказавшись на ногах, скользнул в сторону, уходя от рубящего удара, перехватил кисть нападающего и бросил его на землю, по пути заколов собственным палашом. Воодушевленные зеленоплащники с ревом бросились вперед. Троих оставшихся людей в черных плащах смяли в мгновение ока.
Последний из черноплащников схватил отбивающуюся девушку за талию и прижал к себе, приставив к горлу лезвие кинжала. Та затихла, глядя прямо перед собой наполненным слезами взглядом.
- Вы не получите ее, - сумрачно сказал черноплащный четверым стоящим перед ним с обнаженными клинками врагам. - Пусть я умру, но беззаконного наследования не допущу.
- Что ты хочешь? - презрительно спросил один из зеленоплащных, видимо, предводитель. - Жизнь? Обещаю, мы не тронем тебя. Иди. Деньги? Бери золото, которое вам заплатили, оно нам не нужно. Что еще?
- Ничего, - с угрюмой обреченностью сказал черноплащный. - Я не выполнил свой долг перед властителем и за то отвечу перед Пророком. Но и вы не победите, пусть даже мне придется взять тяжкий грех на душу. Впрочем, чернее, чем у девки, моей совести все равно не стать. Надеюсь, вы сгорите в адском пламени за свое предательство. А теперь мы вместе с ней отправимся на суд Пророка!..
Маленький пронзительно визжащий комочек свалился на него сверху и впился в нос острыми зубами, залепив лицо крыльями. Черноплащный, издав приглушенный вопль, на мгновение отвел лезвие от горла пленной принцессы, и Тилос, проскользнув мимо мечников, выкрутил ему кисть с оружием и ударил кинжалом в бок, пропоров кольчугу. Тело черноплащного дернулось и грузно осело на землю, а принцесса, коротко всхлипнула и отпрянула в сторону, в объятия зеленоплащного налетчика. Злобный Ых взмыл в воздух и принялся описывать круги, явно очень довольный собой.
- А говорил - не укушу! - ехидно сказал он сверху. - А я укусил, вот!
- Ну, извини, - Тилос развел руками. - Я глупый. Беру свои слова обратно.
Он наклонился и тщательно вытер кинжал о плащ мертвого врага. Потом Серый Князь повернулся и склонился в глубоком поклоне.
- Ваше Высочество, - почтительно произнес он.
- Кто ты? - не слишком дружелюбно произнес предводитель, заботливо укутывая в свой плащ дрожащую принцессу. Свежая прореха на его плече медленно набухала кровью, но он, казалось, не замечал раны. - Как зовут и откуда ты здесь взялся?
- Погоди, Талемил, - остановила его принцесса. Голос ее срывался, но в нем проскальзывали железные интонации. - Негоже так говорить с человеком, спасшим мне жизнь. - Она высвободилась из рук воина и выпрямилась. Во всем ее облике сквозила спокойная властность. - Я, Аилелла, наследная принцесса Приморской империи, благодарю тебя за спасение, о храбрый незнакомец! Обещаю, что не забуду твои заслуги. Как зовут тебя, храбрец?
- Ваше Высочество, я простой купец Тамил, родом из Хамира, - Тилос встал на одно колено и склонил голову. - Моя жизнь и жизнь моей дочери, равно как и нашего проводника, всецело принадлежит вам!
- Купец? - еле слышно фыркнул Талемил. - Боевые же в Хамире купцы...
Принцесса метнула на него короткий взгляд, и воин осекся на полуслове.
- Благодарю тебя, купец Тамил, - надменно произнесла она. - Ты получишь щедрую награду, когда я верну себе то, что мое по праву. Ты можешь встать. Однако же Талемил прав. Ты дерешься как опытный воин, да еще и невиданным раньше способом.
- Я неудачливый купец, Ваше Высочество, - вздохнул Тилос, поднимаясь на ноги, но по-прежнему со склоненной головой. - Долгие годы я служил простым солдатом. Но однажды я встретил женщину, которую когда-то любил, и девушку, которая оказалась моей дочерью, и решил оставить военное ремесло. Но не прошло и трех лет, как Хамир, в котором я пытался вернуться к мирной жизни, оказался осажден и захвачен дикими племенами, а моя жена убита во время бегства. Все, что у меня осталось - дочь и несколько старых друзей в империи, на чью помощь я надеялся. Но друзья в Талазене оказались не такими уж и друзьями, и... В общем, я ехал в Золотую Бухту, чтобы встретиться с осевшими там товарищами. А если и они от меня отвернутся - предложу свои услуги солдата императору.
- Печально слышать, - судя по голосу, принцессу расстроили невзгоды лже-купца не более, чем валяющееся возле дороги дерево. - Но воистину судьба привела тебя ко мне. Она - твоя дочь? - Она взглянула на все еще остолбенело сидящих верхом Ольгу с Загратом. - Ты выглядишь моложе, чем на самом деле.
- Да, моя госпожа, - вновь почтительно поклонился Тилос. - Мне говорили. Хотя я не так уж и стар - мне лишь недавно стукнуло тридцать пять, и еще лет пять или десять моя воинская сноровка меня не оставит.
- Ваше Высочество, - почтительно обратился к Аилелле Талемил. - Мы теряем время. К бандитам в любой момент может нагрянуть подмога. Нужно спешить...
- Я сама знаю, что мне нужно, - ледяным тоном ответила принцесса, одарив того взглядом, от которого воин съежился чуть ли не вдвое. - Чужестранец, как ты видишь, я оказалась в немного затруднительном положении. Черное предательство висит надо мной, а путь домой долог и опасен. Ты не подданный империи, и я не могу приказывать тебе, но если поможешь мне, твои неверные друзья вырвут на голове все волосы от зависти. Ты поможешь мне добраться до Золотой Бухты?
- Я наемный солдат, и мне все равно, за кого сражаться, - снова поклонился Тилос. - Но для меня большая честь отдать свою ничтожную жизнь за такую красавицу, как вы, Ваше Высочество, неважно - за принцессу или простую мещанку. - Заграт услышал, как рядом презрительно фыркнула Ольга. - Если только мне позволят задать вопрос...
- Вопрос? - искренне удивилась принцесса. - Какой вопрос? Впрочем, спрашивай. И кончай кланяться, в глазах рябит.
- Спасибо, Ваше Высочество. Мне всего лишь хотелось узнать, как вы оказались в глуши и кто ваши похитители? Нет-нет, поймите меня правильно, - заторопился он, - мне всего лишь хочется знать, насколько опасно предстоящее путешествие. Может, мне стоит отослать дочь обратно в Талазену? Я не так богат деньгами, как хотелось бы, но на несколько дней на постоялом дворе наскребу...
- Ты же не отошлешь ее в одиночку, - задумчиво сказала принцесса. - А орк-проводник нам пригодится. И из своих людей я никого не отпущу. Не бойся, купец, разбойники нам не страшны, а солдаты империи с женщинами не воюют. Я - исключение, - добавила она, заметив недоверчивый взгляд, брошенный Тилосом на разбросанные вокруг трупы. - Что же до того, как я здесь оказалась...
- Принцесса... - предостерегающе сказал Талемил.
- Что - принцесса? - яростно обернулась к нему Аилелла. От резкого движения плащ слетел с ее плеч и перепачканные, но все равно пышные волосы волной хлынули по спине. Заграт исподтишка оглядел ее. Действительно, эффектная по людским меркам девица. Очень даже эффектная... - Я почти семнадцать лет принцесса, а что с того? Каждый дурак считает себя вправе указывать мне, что делать, а что - не надо! Я не имею в виду тебя, - добавила она уже тише, заметив выражение обиды на лице Талемила. - Но он станет рисковать своей жизнью наравне с нами и имеет право знать, ради чего. А если струсит, пусть лучше уйдет сейчас, чем сбежит в самый важный момент.
- Да, принцесса, - вздохнул воин. - В любом случае, я никогда не умел тебя переубеждать. Ты моя повелительница, тебе и решать.
- Не обижайся, старый друг, - уже мягче сказала девушка, поворачиваясь к Тилосу. - Но я и в самом деле решу сама. Ты уверен, что хочешь знать, купец Тамил из Хамира?
Тилос молча кивнул, не отрывая от нее восхищенного взгляда.
- Ладно, тогда слушай. Меня предали, и знаешь, кто? Мой собственный отец!
Против своей воли Заграт почувствовал, что его лицо вытягивается от изумления. Ай да Тилос, ай да сукин сын... В династические распри, значит, влез! Да утони оно в трясине, нам-то они зачем?
- Не стану морочить тебе голову тонкостями имперской политики, - продолжала принцесса. - Но мой отец стар, ему недолго осталось любоваться восходами с Третьей сторожевой башни. Я - его наследница. К несчастью, я молода и смотрю на мир открытыми глазами. Я вижу, как страдает мой народ под гнетом неумелого правления, как разоряются крестьяне, как забирают силу торгаши, как слабеющая аристократия все хуже охраняет наши рубежи, отступая под натиском дикарей из Граша. Империя одряхлела вместе с моим отцом и, возможно, умрет вместе с ним. Умрет, если я - мы - не предпримем что-нибудь прямо сейчас. Я должна взять власть в свои руки, чтобы не допустить катастрофы. Нужно вернуть знати подобающие права - только древние роды способны дать отпор дикарям и восстановить величие империи!
Тилос выглядел ошеломленным.
- Но, Ваше... - пробормотал он.
- Только не надо мне говорить про уважение к родителям, - взмахом руки оборвала его девушка. - Я не могу терять время, Талемил прав. Ты узнаешь все необходимое по дороге. Я не имею ничего против отца... он мог бы убить меня, в истории случалось и такое. Но он лишь отправил меня в изгнание, да и то не в тюрьму на дальних болотах, а под замок в Талазену. Но он не имеет права и далее оставаться на престоле. Речь о судьбе страны, а не оскорбленном честолюбии. Так ты мне поможешь, купец Тамил?
- Я не политик, - вздохнул Тилос. - Мне платили не за разговоры. Но я не могу противиться воле такой прекрасной девушки, как вы, Ваше Высочество... нет, Ваше Величество!
Он осторожно взял руку принцессы и поцеловал, опустившись на одно колено. Заграт заметил, как вздрогнула Аилелла, как тихо зарычал зеленоплащный Талемил и как насупилась рядом Ольга.
- Нахал... - неуверенно произнесла принцесса. - Я... впрочем, я тебя прощаю. Но только сейчас!
Она грозно сверкнула глазами и выдернула руку.
- Да, Ваше Величество, - Тилос встал и ослепительно улыбнулся снова вздрогнувшей Аилелле. - Я сохраню нашу встречу в сердце до конца своей жизни. Я ваш, распоряжайтесь мной как хотите. Но как мы пробьемся сквозь императорскую охрану?
- Нам не потребуется сквозь нее пробиваться, - терпеливо объяснила девушка. - Трижды в сезон император устраивает общий прием, на который может прийти каждый. Или почти каждый, - задумчиво поправила она себя. - Ну, меня-то точно пропустят. Посмотрим, что он скажет, когда я публично обвиню его в похищении. Единственная загвоздка - прием состоится через четыре дня.
- Мы не успеем, Ваше Величество, - устало сказал Талемил. - Туда даже конному курьеру отсюда двое суток ходу - верхом, налегке и со сменой коней каждые пятнадцать верст. Сюда вас везли пять дней полным ходом, и возвращение...
- Должны успеть, - отрезала принцесса. Она сделала шаг, остановилась и критически оглядела себя. - Да, в платье на коня не сядешь. Почему меня украли с бала, а не с верховой прогулки? Ладно. Талемил, сними штаны с кого-нибудь из них, - он брезгливо повела плечом вокруг. - И рубаху с плащом - тоже.
- Не нужно, Ваше Величество, - качнул головой Тилос. - У моей дочери есть запасная одежда. Думаю, вам она окажется впору.
Следующие дни запечатлелись в памяти Заграта сплошным кошмаром. Ехали одвуконь, благо лошадей хватало. Коней гнали галопом, под уклон срывавшимся в карьер. Когда с губ животных начинала срываться пена, пересаживались на подменных. Седалище Заграта снова начало болеть, хотя и не так сильно, как до того - то ли задница начала превращаться в одну большую мозоль, то ли Ольга наложила какое-то постоянное заклятье. Однако легкого орка мотало в большом, не по размеру, седле, словно зюмзика на ветке, так что очень быстро заболели пальцы, судорожно цепляющиеся за поводья и луку седла. Штаны и мех на ногах заскорузли от лошадиного пота. Шаман проклинал бесконечно вылетающие навстречу все новые и новые деревья, разбитые колеи, ветки, норовящие хлестнуть по лицу, Игру, Тилоса, втянувшего их в очередную дурацкую историю, принцессу, ее воинов, бросающих на него сочувственно-насмешливые взгляды, и вообще все, что попадалось на глаза.
Ближе к закату отряд вынужденно остановился. Кони шатались, на подъемах плелись неспешным шагом, не помогали даже плети. Наконец Талемил приблизился к принцессе.
- Загоним лошадей! - гаркнул он, перекрывая шумящий в ушах теплый встречный ветер. - Привал нужен!
- Никаких привалов! - крикнула принцесса в ответ. - Скоро пойдут жилые места, я видела в окно кареты. Там их подменим!
- Мы не можем соваться на почтовые посты! - прокричал Талемил. - О вас сразу сообщат в столицу, и тогда нас перехватят еще по дороге! Нужен привал!
Несколько секунд принцесса продолжала ехать, упрямо сжав губы. Потом резко осадила лошадь.
- Привал! - сказала она усталым голосом. - Недолго. Пока кони не отдохнут. Ночью быстро не поскачешь, а день на исходе. - Она с трудом сползла с коня, отошла на обочину и обессиленно рухнула в траву. - Пить!
Один из воинов спрыгнул с коня, отстегнул от седла небольшую флягу и подал ее Аилелле.
- Тут вода, Ваше Величество, - извиняющимся тоном сказал он.
- Спасибо, что не вино, - отмахнулась принцесса, жадно припадая к фляге. -Возблагодарим Пророка за мое спасение!
Отложив флягу, она с трудом перевернулась на живот, встала на четвереньки, потом на колени, сложила руки на груди и начала что-то шептать, периодически падая ниц. Остальные, бросив коней, присоединились к ней. Тилос покачал головой, помог слезть Заграту и принялся расседлывать лошадей. Ольга присоединилась к нему.
- Что ты делаешь? - хлестнул их резкий оклик. - Кто тебе позволил?
- Ваше Величество, - растерянно пробормотал Тилос. - Я думал, что нужно дать им отдых...
- Отдохнут под седлами, - безапелляционно заявила Аилелла. - У нас нет времени седлать их повторно. Передышка минут на двадцать - и дальше.
- Но лошадям не хватит такого отдыха! - возмутилась Ольга. - Ваше э-э-э... Величество, они устали! Им нужно несколько часов!
- Мне тоже нужно несколько часов! - огрызнулась та в ответ. - А может, и несколько дней! И вашему орку, я вижу, тоже. Можно подумать, нам кто-то выбор предлагает! Оставьте коней как есть. Двадцать минут - и дальше. Авось не загоним. Часы кто-нибудь прихватил?
Талемил вопросительно посмотрел на своих людей и пожал плечами.
- Нет, Ваше Величество, - ровно ответил он.
- Дерьмо Пророка! - выругалась принцесса. - И мой браслет куда-то запропастился. Ладно, на слух отсчитаем...
- Ваше Величество, - Тилос подошел к ней и встал, глядя на девушку сверху вниз. - Уставший человек способен драться, но павшая лошадь не способна бежать. А кони падут, если их загнать. Талемил прав, вам нельзя показываться на людях, если хотите добраться до Золотой Бухты живой. Нам нужен ночной отдых, а не короткая передышка.
- Осмеливаешься противоречить мне? - принцесса, покачиваясь от усталости, встала на ноги, выпрямившись во весь свой невысокий рост и сжав кулачки. - Да как ты смеешь? - Воины позади нее тоже встали и положили руки на эфесы мечей, угрожающе поглядывая на Тилоса. - Ты, торгаш из выморочной деревушки...
- Вы императрица, Ваше Величество, - Тилос смотрел на нее в упор, не отводя взгляда. Воины недовольно забормотали. Заграт мысленно зарычал и заковылял обратно к своему коню, вернее, к притороченному к седлу посоху. С четверыми Тилос, наверное, и сам справится, но уж лучше поберечься лишний раз... - Да, вы настоящая королева - сильная и упорная. Вы можете повелевать солдатами, и они с радостью подчинятся вам. Но мой совет на будущее - всегда держите рядом человека, который не боится говорить правду. Она может спасти вам жизнь.
- Что... - растерянно начала принцесса, но Тилос перебил ее:
- Вы можете приказывать людям, но не животным. Кони вымотаны полностью, а без них мы не доберемся никуда. Вот это - правда. Нужно дать животным отдых.
- Но ночь...
- Ночью мы с генералом подумаем, как нам двигаться дальше, - голос Тилоса смягчился. - Дорога впереди дальняя, и постоянно скакать во весь опор мы не можем. Сейчас, после погони, сражения и скачки все вымотаны. Нужен долгий привал.
Несколько мгновений королева смотрела на него, кусая губы, потом беспомощно оглянулась на Талемила. Здоровяк пожал плечами и утвердительно кивнул.
Аилелла махнула рукой и побрела в сторону кустов.
- Делайте как хотите, - сказала она. - Куда уж мне, дуре, до умников вроде вас...
- Королева! - Талемил сделал движение в ее сторону.
- Стой где стоишь! - огрызнулась та. - Могу я до ветру в одиночку сходить? Или ты и в кустах собрался за мной шпионить? Помоги лучше ему, - она мотнула головой в сторону Тилоса, - коней расседлать, коли так хочется.
Снова в путь двинулись, когда первая робкая заря нарисовала черные силуэты макушек деревьев на фоне неба. Для ночного зрения Заграта даже самая глухая тьма не создавала особых препятствий, разве что цвета переставали различаться, но люди постоянно наталкивались друг на друга, спотыкались и ругались сквозь зубы. В конце концов шаман подсветил им неярким колдовским огнем, чтобы они ненароком не нацепили упряжь друг на друга вместо коней. Злобного Ыха темнота не смущала. Он мелькал взад и вперед, беззаботно тараторя, временами громко чавкая чем-то хрустящим, и шипящий от боли Заграт, забираясь в седло, всерьез прикинул, не стоит ли приложить болтуна чем-нибудь оглушающим. Походило, что впереди его ожидают несколько дней чудовищной пытки. Он широко зевнул и чуть не выпал из седла.
- Держись, парень, в могиле отоспимся, - посоветовал ему один из воинов.
- Иди ты... - огрызнулся Заграт. - Какого хрена я вообще с вами тащусь? Не нанимался я людских принцесс спасать!
- Держись нас - карманы золотом набьют, - хмыкнул тот. - Императрица своих не забывает. Сколько раз с нами против воли отца в леса сбегала - и ни разу не выдала. Саму пороли, но про нас - ни-ни.
- Она еще не императрица, - проворчал орк. - Как бы не посадили ее на кол заместо трона.
- Ну-ну! - осадил его собеседник. - Думай, что говоришь, мохнатый. Услышит - обидеться может. Обид она тоже не забывает.
- Какие мы чувствительные! - фыркнул Заграт, но заткнулся.
Следующие три дня гонки они избегали деревень и небольших городов. Спутники принцессы отлично знали местность. Хотя ветер то и дело доносил до отряда запахи человеческого, а однажды и орочьего жилья, на глухих лесных тропах им ни разу никто не попался. Дважды отряду пришлось бросать загнанных лошадей, уже не способных перемещаться даже налегке, и буквально совершать налеты на почтовые станции в крупных селениях. Заграт и Ольга ни разу не участвовали в них, Талемил ни на шаг не отходил от принцессы, но Тилос и солдаты под покровом ночи исчезали, а потом возвращались со свежими лошадьми и скудным пополнением съестных запасов. Свежей кровью от них не пахло ни разу, так что они никого не убивали. Но уже после первого раза люди Талемила начали демонстрировать такое уважение Тилосу, что даже и дохлый крот мог понять: от кровопролития спасало только его страшное искусство рукопашного боя - искусство Пути безмятежного духа, отточенное веками практики. В горячке первой схватки его умения мало кто разглядел, но во время вылазок он наверняка шел первым.
Монотонность, скудная еда - жесткое вяленое мясо и пресные черствые лепешки - и выматывающая скачка на пределе сил людей и животных лежали на плечах невыносимой тяжестью. Заграт чувствовал, как под покровом шерсти все сильнее проступают ребра и тазовые кости. К вечеру четвертого дня обе девушки спали с лица, под глазами лежали глубокие тени, но ни Ольга, ни Аилелла не жаловались. Солдаты тоже заметно осунулись, но - видимо, благодаря привычке - других признаков усталости не демонстрировали. Злобный Ых, в первый день безмятежно порхавший по окрестностям, уже на второй прицепился к плечу Ольги, закутался крыльями и повис вниз головой, отказываясь даже говорить. Ночью, в самые глухие часы, когда отряд останавливался на короткий привал, он улетал охотиться, но неизменно возвращался к очередному отправлению. Поначалу на него косились, но потом перестали обращать внимание.
Сейчас запахами жилья уже несло беспрестанно, леса заметно поредели, постоянно попадались свежие пни. Постоянно приходилось скакать по открытой местности - скошенным лугам со стогами сена и уже убранным пашням. Запах моря, ослабевший после бегства из Талазены, снова усилился. Все чаще на лесных тропинках отряд проносился мимо грибников и охотников.
На четвертый ночлег устроились, не разжигая огня. Глухой ночью отряд наскоро перекусил и принялся устраиваться на ночлег. К Заграту сон не шел. Все тело ныло, словно избитое дубиной. Ночной ветерок пробирал дрожью. Глаза, в седле упрямо слипавшиеся, сейчас так же упрямо не желали закрываться. Он изо всех сил зажмурил их, но тут до него донеслось слабое всхлипывание.
- Аилелла! - донесся до него встревоженный шепот Ольги. - Принцесса! Что с тобой? Что-то болит?
Всадница подползла к принцессе поближе. Будущая королева, как разглядел Заграт, лежала на голой земле, свернувшись в комочек. Ее тело тряслось от сдерживаемых рыданий.
- Аилелла! - осторожно потрясла ее за плечо Ольга. - Не плачь! Все уладится!
- Отстань! - дернулась та. - Тебе хорошо говорить! Не получится - забьетесь с папашей в какую-нибудь дыру вроде Хамира, вас и искать никто не станет. А я? Думаешь, я не слышу, что твой проводник болтает? На кол посадят вместо трона! Дурак! Он папашу моего не знает! Он мне такую смерть выдумает, что я о коле взмолюсь как о великой милости!
Она снова зарыдала, теперь уже не сдерживаясь. Ольга растерянно сидела рядом, поглаживая принцессу по плечу.
- Ну, Т... отец же с нами, - утешающе произнесла она. - Он не позволит тебя казнить! Он... он знаешь какой!
- Какой? - горько спросила принцесса. - Он всю дворцовую гвардию перебьет? Всю имперскую армию? От каждой стрелы меня прикроет, в каждой чаше с вином яд найдет? Тебя бы на мое место...
- Ну... - Ольга явно подыскивала, что сказать. - Может, не надо во дворец, а? Плюнь. Не обязательно же становиться королевой. Назовешься по-другому...
- Я - императорской крови! - в голосе Аилеллы неожиданно зазвенели железные нотки. - Я не хочу бегать от судьбы! От меня зависит будущее империи! Неужто думаешь, что я могу бросить своих подданных? Пусть даже я умру - но умру как императрица!
- А зачем обязательно умирать? - тихо спросила Ольга. - Почему нельзя просто жить?
- Дикая ты, - вздохнула принцесса. - Сразу видно - из глухомани. Не дуйся, правда ведь. Кто бы из моих служанок мне "ты" сказал - по меньшей мере выпорола бы. Но ты не наша, порядков не знаешь, так что прощаю. Только на людях мне "вы" говори, а то на самом деле выпороть прикажу. - Она шмыгнула носом. - Ха, просто жить! Королям с королевами просто жить нельзя. Съедят. Сама власть не возьмешь - другие отберут, а тебя марионеткой сделают. Выдадут замуж за какого-нибудь старика-жирдяя и заставят наследников рожать... Ладно, спи давай. Я уже в порядке. Только не рассказывай никому.
- А то выпорешь, - вздохнула Ольга. - Поняла уж. Не скажу, не бойся. Спи.
Наступила тишина. Судя по дыханию, юная принцесса была далеко не в порядке, но мужественно изображала из себя спящую. Заграту стало жалко девчонку. Вот уже вторая такая, связанная судьбой по рукам и ногам. Ольгу тащит вперед дурацкая Игра Демиургов, Аилеллу - игра в императрицу, и ни та, ни другая не вольны избавиться от узды. Действительно, куда принцессе деваться? Скрываться по лесам да подвалам? Ей, привыкшей, небось, на серебре есть и из золота пить? Ха!.. Да и найдут обязательно, у людей происхождение слишком важно. Интересно, куда опять подевался летун? Снова охотится?
Шаман устроился поудобнее и впал в оцепенение. Спать, пожалуй, не стоило - мало ли, заклюет часовой носом, а кругом опасность... Болело, словно избитое, тело. Он прикрыл глаза и начал потихоньку растворяться в окружающем мире.
Деревья. В темноте - слабый шелест начинающих желтеть и сохнуть листьев. Быстрыми тенями мелькают летучие мыши, сглатывая на лету редких здесь комаров. Где-то среди них мелькает тень покрупнее и... поярче. От Злобного Ыха исходит темно-золотое сияние, сородичи тянутся к нему, кружатся вокруг призрачной стаей. Пусть забавляется малыш, авось еще пригодится. Прыгает с ветки на ветку странный маленький зверек. Белка - не белка, но с большим пушистым хвостом. В зубах крупный орех, отвалилась и плавно опускается на землю, кружась, небольшая чешуйка. Несколько мелких птиц сидят на ветках в оцепенении, мало отличающемся от его собственного. Где-то ухает сова, и их маленькие тела дергаются в унисон, слегка напрягаются мышцы, но тут же расслабляются - опасность далеко.
Жук-древоточец прокладывает путь в мертвом дереве. Слишком близко к рассыпающейся коре - завтра прилетит дятел и достанет насекомое твердым клювом. Но до завтра - целая вечность, а кто задумывается о ней? По проложенному ходу текут капли воды, сливаются в тончайшую струйку, пленкой растекающуюся по древесине, дрожащую в унисон с биением сердец водяных духов в дальнем ручье. Ручей неспешно струится по камням. Давно прошла весенняя пора его бурного разлива, а впереди - новый разлив от осенних дождей. Но последние вялые потуги не спасут его от зимнего оцепенения.
Могучая пульсация Силы проходит сквозь тело, восстанавливая утраченную энергию. Тело впитывает ее каждой клеточкой, восприятие обостряется, отражает в себе мельчайшие ее ручейки, сочащиеся сквозь каждое живое существо в окрестности нескольких верст. Тело становится невесомым, растворяется в живительном потоке, тебя несет вверх, вверх... Нельзя. Духи предков коварны в своем дружелюбии, час у них в гостях может обернуться осьмицей в своем мире, а солнце все ближе к горизонту, и небо на востоке начинает окрашиваться в слабые розовые тона. Скоро вставать. Скоро двигаться дальше. Лошади, пофыркивая, неспешно жуют редкую и сухую здесь траву, люди забылись тяжелым сном. Судя по тревожным пульсациям душ, снятся им отнюдь не райские наслаждения. Битвы, кровь, предчувствие смерти. Интересно, верят ли они в Пророка, или им не обязательно? Вздрагивает, но не просыпается от комариного укуса Ольга, водоворот Силы над ее телом качается, но воронка не разрушается, продолжает мерно пульсировать. Скоро она полностью восстановится. Она молода, сильна, когда-нибудь станет великой целительницей. Если выживет, конечно. Рядом стонет в полудреме молодая принцесса. Страх заполняет ее душу, страх, смешанный с желаниями юного тела и духа, и что-то еще, непонятное. Пойти против собственного отца, против могучего императора... Но воля сковывает страх стальными обручами, железная решимость обволакивает его непроницаемой оболочкой. Тоже далеко пойдет девчонка, если не прикончат.
Странная пустота рядом. Она движется к нему. Струйки Силы обтекают ее стороной, нервно колеблясь. Еле слышно хрустит под сапогом опавший лист.
- Заграт, подъем, - Тилос осторожно тронул шамана за плечо. - Пора двигаться дальше. Светает.
- Чтоб тебе на ровном месте запнуться, - проворчал шаман, нехотя выходя из транса. - Только устроился поудобнее...
- Встретишься с предками - отоспишься, - ухмыльнулся Тилос. - Разминайся давай, больше до самой Золотой Бухты остановок не ожидается.
Заграт широко зевнул, потянулся и сел. Вокруг уже осторожно ходили люди, пытаясь не налететь на дерево в полусвете едва брезжащих сумерек. Ольга с принцессой о чем-то еле слышно шушукались, но Заграт не стал прислушиваться. А хорошо бы девчата подружились! Учитывая, что возвращаться Ольге некуда, судьба королевской наперсницы не так уж и плоха. Правда, если вечером принцессу казнят, то и Ольгу могут прихватить за компанию. И меня самого... Ладно, о смерти думать - лишь смерть кликать. До вечера еще дожить надо, как тому древоточцу, да и зачем папаше казнить глупую дочурку? Раньше не казнил, и сейчас обойдется. Всыпать розгами по первое число, чтобы несколько дней сидеть не могла - оно да.
Наскоро перекусили последними лепешками и мясом. Принцесса распростерлась на земле, молясь наступающему рассвету. Воины последовали ее примеру, затем быстро и сноровисто оседлали коней. Люди казались свежими, словно не осталась за плечами долгая бешеная скачка или же отдых длился не пару часов, а полновесную ночь от заката до рассвета. Орк ощутил легкую зависть.
- Заграт, где Ых? - тихо спросила у него Ольга. - Пропал куда-то.
- Летает неподалеку с приятелями, - пожал плечами шаман. - Я его чувствовал. Тебе-то что? Город впереди, ему там совсем не место.
- Знаю, - вздохнула девушка. - Только жалко. Привыкла я к нему, и Аилелла спрашивает, что у меня за зверек такой смешной.
- Да вот он, легок на помине, - сморщился шаман.
- Привет! - летун спикировал сверху, ловко ухватившись за ольгин кафтан и повиснув вниз головой. - Я такого жука поймал! Ух! Большой и твердый, даже разгрызть нельзя. Я его выплюнул, он вниз упал. А вы дальше бежать хотите? Я устал жутко. Спать хочу.
- Так и спи, - предложила Ольга. - Виси и спи. Я тебя за пазуху суну, там тепло и темно...
- Интересный у тебя летун, - Аилелла тихо подошла поближе, с любопытством разглядывая зверька. - Откуда, говоришь, взяла?
- Он сам по себе, - улыбнулась Ольга. - Сам взялся, сам и исчезает, когда захочет. Ых, это королева. Ее зовут Аилелла.
- Я Злобный Ых, - пробурчал летун. - А что такое королева? Она не кусается?
Аилелла тихонько прыснула в кулак.
- Нет, я не кусаюсь, - сказала она, осторожно поглаживая зверька пальцем по крохотной головке. Тот зажмурился от удовольствия. - Я хорошая. А почему ты Злобный?
- Потому что в ухо плюну и за нос укушу, - объяснил тот. - Но если ты хорошая, то не укушу. А вот быка Сердюка я однажды ка-ак...
- Моя королева, - Талемил смущенно кашлянул за ее плечом. - Нам пора. Уже достаточно светло для скачки.
Аилелла бросила на него недовольный косой взгляд, но сдержалась.
- Ладно, когда все закончится, поговорим, - бросила она Ольге. На ее лице снова проступило надменное выражение. - Все готовы? По коням.
Когда солнце уже поднялось довольно высоко над кронами деревьев и начало ощутимо пригревать левую щеку, Талемил натянул поводья и вскинул руку. Маленький отряд остановился.
- В чем дело, Талемил? - недовольно спросила принцесса.
- Моя королева, - бесстрастно сказал тот. - Через полверсты дорога раздваивается. Один путь ведет глухими лесными тропами к заброшенным хуторам, второй выводит на большой торговый тракт.
- И что? - недоуменно спросила Аилелла. - Ты же сам говорил, что нельзя нам на людях показываться.
- Мы не успеем лесными тропами, - виновато сказал воин. - Они петляют что твоя змея по склону. Там болота и непроходимые чащи.
- Значит, выходим на большой тракт, - пожала плечами принцесса. - Я накину капюшон на голову, меня не узнают.
- Остановит стража и потребует подорожную. У нас ее нет.
- Значит, обойдемся без подорожной. Или думаешь, что они осмелятся арестовать меня, свою принцессу?
- Арестовать - не осмелятся. Но вот предупредить о вашем появлении - вполне.
- Не все так плохо, доблестный Талемил, - вмешался Тилос. - Тракт неподалеку от столицы, здесь вряд ли держат связных магов. Их место на границе. Значит, связываются с городом они через голубей или даже просто посылают гонцов.
- Хрен редьки не слаще, купец, - огрызнулся Талемил. - Нам-то какая разница, как предупредят?
- Большая, - досадливо глянул на него Серый Князь. - Гонец нас не обгонит, а на почтового голубя в сегодняшней дворцовой суматохе внимания могут и не обратить.
- Что-то не пойму я тебя, купец Тамил, - нахмурился тот. - То ты говоришь, что на люди нам показываться нельзя, то сам заявляешь, что нужно сунуться прямо в лапы дорожной стражи. Да и порядки наши знаешь что-то очень уж хорошо для деревенщины, которую из себя корчишь. Ты, часом, не подсыл ли майновский? Может, хочешь принцессу снова в полон отдать, а?
- Не валяй дурака, Талемил. Я не подсыл и не хочу, чтобы принцессу пленили. Но время на исходе. Если мы собираемся сегодня добраться до Золотой Бухты, придется гнать коней по столбовому тракту во весь опор. Другого выхода просто нет. Королева, я сказал. Выбор за вами.
- Он прав, Талемил, - ровным голосом сказала принцесса. - Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Я не верю, что меня сможет остановить какая-то дорожная стража. Кроме того, мы сможем менять лошадей в трактирах и на почтовых станциях.
- Да, моя королева, - поклонился воин. - Мое дело - умереть за вас, если потребуется, но решаете вы. Мы едем по тракту.
- Тебе не придется умирать, я надеюсь, - кивнула ему Аилелла. - И я надеюсь, что умирать не придется даже моему отцу. Я хочу не крови, а правды и справедливости. И еще - я не забуду твою верную службу, Талемил. Я не забуду никого из вас, обещаю. Но хватит препирательств. Вперед, мои верные!
Она пришпорила коня и рванулась вперед. Остальные устремились за ней.
Если бы Заграт заранее не знал о развилке, то точно бы ее пропустил. Остатки сгнившего указателя поросли чагой и почти скрылись под вьюном. Здесь лесная тропа представляла собой поросший высоким бурьяном проход между двумя шипастыми кустами падуба. Слева отчетливо тянуло застарелой лесной прелью, к которой примешивался запах отдаленной топи. Заграт порадовался про себя - болот он нахлебался на всю жизнь еще во время памятного бегства из Хамира.
Впрочем, детали он заметил лишь мельком - кавалькада вихрем пролетела развилку, ни на мгновение не задержавшись. Вскоре по сторонам дороги снова стали заметны следы человеческой деятельности: вытоптанная трава, тропинки, уходящие в лес, обломанные ветки и срубленные деревья... Вдали застучали топоры дровосеков. Дорога постепенно расширялась, колея становилась все глубже. Запахами человечьего жилья тянуло все сильнее. Потом как-то неожиданно лес кончился, и всадники оказались на опушке.
Вдоль нее струной тянулся широкий тракт. Вдаль уходила необъятная степь, поросшая высокой травой, и лишь где-то на горизонте угадывались купы деревьев - или облака? Теплый ветер налетал в лицо, ласково ерошил море ковыля, невдалеке пасся табун лошадей. Ольга от восторга привстала в стременах и испустила протяжный клич, от которого у шамана заложило уши. Впрочем, на лицах остальных появились снисходительные улыбки, а принцесса даже попыталась повторить вопль, но голос сорвался, и она конфузливо замолкла. Впрочем, радостное выражение с ее лица так и не сошло. Добрые предки, с ужасом подумал Заграт, какая же она еще девчонка! И за ней мы идем против империи, поставив на кон свои жизни?
Невдалеке угадывалось что-то, похожее на наблюдательную вышку. Заграт пожалел, что рядом нет зоркого днем Хлаша, который рассказал бы не только о количестве людей на ней, но и об оружии, доспехах и жратве, которую они лопают из домашних горшочков. При мысли о еде в брюхе протестующе заурчало. Ничего, успокоил его орк, вот доберемся до столицы - набью тебя до отвала...
На вышке никого не оказалось. Талемил ткнул вверх пальцем и что-то негодующе прокричал, описав кулаком петлю и резко дернув его вверх. Принцесса скривила лицо и, видимо, фыркнула.
Сменили лошадей на запасных. Те, впрочем, выглядели немногим лучше прежних. Талемил ругался себе под нос, осматривая их, а Ольга с сосредоточенным видом поводила руками у некоторых под грудной клеткой. Видно, лечила на свой всадницкий манер. Заграт не заметил, чтобы коням стало лучше, но не они падали на ходу - и то хлеб.
На полной скорости, доступной коням, промчались первую деревню. Копающиеся на огородах люди с удивлением смотрели на процессию, но стражник у выхода, которому Талемил издали махнул каким-то блестящим значком, засуетился и поспешно потянул вверх палку, перегораживающую дорогу. Поспешно, но все же недостаточно быстро - Заграт лишь в последний момент успел пригнуть голову и нырнуть под нее, и все равно кончики ушей хлестнули по занозистому дереву. Шаман выругался про себя - чтоб он еще хоть раз подошел к несуразным четвероногим, нимало не заботящимся о своих наездниках! Дайте только добраться до Золотой Бухты!..
Следующая деревня оказалась не в пример больше первой. На сторожевых вышках поблизости стояли люди, с первой же из них куда-то засигналили зеркальцем - орк поймал случайный яркий отблеск. У въезда в деревню их ждали. Пятеро воинов в такой же броне и одежде, что и у эскорта принцессы, с хмурым видом стояли у перегораживающей дорогу палки. На значок Талемила они никак не отреагировали. Принцесса поспешно накинула на голову капюшон, скрыв лицо густой тенью.
- Подорожную! - раздраженно сказал высокий седоусый солдат с длинным двуручным мечом на боку. - Кто такие и куда едете?
- По делам государевой службы, - надменно ответил ему Талемил. - Пропусти, у нас нет времени.
- Предъявишь подорожную - пущу, - все также сердито огрызнулся седоусый. - Много вас тут таких ездит. По делам государевой службы, ишь ты! Принцессу украли тоже, небось, не лесные разбойники. Подорожную, я сказал!
Он угрожающе положил руку на эфес меча. За спиной Заграта прошло шевеление - свита Аилеллы готовилась к драке.
- У нас. Нет. Подорожной, - четко выговаривая слова, произнес Талемил. - Мы спешим. По срочному. Делу. У нас. Не было. Времени. На подорожную.
- Не мое дело, - с еле слышным лязгом седоусый вытащил меч из ножен. Из-за его спины опустились копья. Обнажили оружие и сопровождающие принцессы. - В последний раз прошу по-хорошему - подорожную!
- Я генерал Талемил! Тебе что, значка мало? Или думаешь, дурак, что я не мог бы сам себе подорожную выписать?
- Генерал Талемил зарублен заговорщиками два дня назад, - ощерился седоусый. - Вчера вечером про то депешу прислали. Дерефар, труби тревогу!
Он выставил вперед клинок и мягким боевым шагом двинулся вперед.
- Стойте! - во весь голос крикнула Аилелла, отбрасывая капюшон на спину. - Я принцесса! Или ты, доблестный вой, и мне в этом откажешь?
Седоусый пораженно взглянул на нее, потом выпустил меч, с лязгом упавший на каменистую землю, и рухнул на колени.
- Принцесса! - глухо сказал он. - Велите казнить меня, грешного! Не признал, каюсь!
Он упал ниц. Местные, поколебавшись, последовали его примеру. Талемил досадливо вбросил меч в ножны и вопросительно взглянул на Аилеллу.
- Встаньте, мои доблестные слуги! - властно сказала она. - Нет здесь вашей вины. Вы честно исполнили свой долг, готовые принять смерть от превосходящего врага. Будь остальные солдаты Приморской империи столь же доблестными, мы давно покорили бы мир! Встаньте же, не к лицу могучим воям целовать пыль, пусть даже и перед самой императрицей!
Не веря своим ушам, стражники неуверенно поднялись на ноги, ошеломленно переглядываясь. Принцесса, гордо выпрямившись, сидела в седле с непроницаемым выражением лица. Из-за ближайших тынов на нее, разинув рты, пялились поселяне.
- Простите меня, Ваше Высочество! - наконец с трудом произнес седоусый. - Я Сахен, десятник и ваш покорнейший слуга. Я благодарю вас за чересчур лестные слова. Приказывайте, я готов умереть!
- Тебе не потребуется умирать, доблестный Сахен, - принцесса снова накинула капюшон на голову. - Всего лишь пропусти нас. Нам нужно к вечеру добраться до Золотой Бухты, и у нас нет времени на глупые задержки.
- Да, Ваше Высочество, - почтительно поклонился десятник и, обернувшись, гаркнул: - Поднять шлагбаум, вы, олухи!
Он снова повернулся к принцессе и, поколебавшись, сказал:
- Но Золотая Бухта далеко. Вы не успеете до вечера.
- Не твое дело, - холодно ответила Аилелла.
- Ваше Высочество, - испуганно замахал руками Сахен. - У меня и в мыслях нет!.. Я только имел в виду, что ваши кони устали! Они не выдержат такой скачки! Но я... Но у нас...
- Неплохая мысль, - тихо сказал Талемил, склоняясь к принцессе. - Раз уж мы все равно засветились, надо поменять лошадей на свежих. И, кстати, десятник имеет право выписать нам подорожную.
Спустя некоторое время принцесса со свитой во весь опор вылетела из деревни на свежих конях. Шестерых из них позаимствовали из гарнизонной конюшни, еще двоих Сахен забрал с почтового поста. Восьмерых запасных лошадей конфисковали на постоялом дворе, на котором на свою голову задержались несколько купцов.
- Ничего, - успокоил безутешных торговцев десятник. - Возьмете тех, что оставили. Они хоть и заморенными выглядят, однако ж передохнут и как новенькие станут.
- Если до того не передохнут... - мрачно процедил один из купцов, но тут же отпрянул, съежившись, от угрожающего движения Талемила.
Больше до самой столицы неприятностей не случалось. Оживший Ых то порхал где-то в небесах, без труда обгоняя лошадей, то висел на одежде у Ольги, а потом и принцессы, весело тараторя ни о чем. Постовые равнодушно бросали взгляд на подорожную и махали рукой - проезжайте, мол. Только на одном посту проверяющий потребовал, чтобы принцесса откинула капюшон, но тут же стушевался под взглядом Талемила. Если бы у шамана оставались силы, он бы презрительно плюнул. Но к тому моменту он уже опять мог лишь изо всех сил держаться за холку коня, по возможности стараясь не упасть. Бросив на него очередной досадливый взгляд, Талемил придержал отряд и сунул Заграту в руку маленький черный комочек, извлеченный из потайного кармана на поясе.
- Сунь в рот и соси, - коротко сказал он. - Если затошнит - выплюнь.
- Что за хрень? - прохрипел орк. Перед глазами плыли огненные круги.
- Саматуй, - нетерпеливо пояснил воин.
- Сильное тонизирующее, - в своей лучшей туманной манере пояснил Тилос. - Человек от такого комочка сутки не знает усталости, правда, потом трое суток дрыхнет без просыпу. Но вот как действует на орков - не знаю.
- Хорошо он действует на орков, - буркнул Талемил. - Проверено. Кошакам даже отсыпаться не приходится. Суй в рот, и двинули дальше.
Действительно, почти сразу шамана охватил небывалый прилив сил. Чувства обострились, тело стало крепким и могучим, и даже седло перестало казаться таким широким и неудобным. Почему-то захотелось петь. Или хорошенько подраться.
- Держи себя в руках, - предупредил его Тилос. - Поначалу всегда так. Через сутки станет куда хуже.
Золотая Бухта показалась, когда солнце уже клонилось к горизонту. К тому моменту из сил выбились не только лошади, но и сами люди. Ольга пошатывалась в седле, принцесса почти упала на холку лошади. Признаков усталости не выказывали лишь Талемил с Тилосом, да Заграт под действием колдовского саматуя чувствовал себя вполне сносно.
Густые леса по левую руку давно уже превратились сначала в жидкие рощи, потом в отдельные купы деревьев и, наконец, сошли на нет. Потянуло сильным запахом моря, в небе опять заверещали чайки, вспыхивая в солнечных лучах белыми искрами. С одного из холмов, по которым петляла дорога, Заграт увидел недалекую темно-зеленую гладь воды, глубокой дугой врезающуюся в берег. На горизонте виднелись паруса, а прямо впереди поднялись огромные каменные стены самого величественного города из всех, что шаман видел за свою жизнь.
Золотая Бухта стояла на невысоком холме над морем. Ее протянувшиеся на версты грозные каменные стены расположились на обрывах, искусственно подрытых для пущей крутизны и обведенных понизу рвом с морской водой. Тут и там над стеной возвышались могучие боевые башни, испещренные точками бойниц, изукрашенные яркими флагами и вымпелами. Кровавыми искрами взблескивали полированные доспехи стражи, ветер доносил звуки рогов и горнов. Огромные тяжелые металлические ворота перегораживали единственную сухопутную дорогу внутрь твердыни, проходящую по хлипкому деревянному мосту над глубоким на вид прудом раз в пять шире остальной части рва. Приморский город казался отнюдь не подвыпившим купцом, распоясавшимся в своей беспечности, как Талазена, и даже не одетым в кольчугу настороженным караванщиком, как Хамир. Золотая Бухта, столица могущественной и все еще растущей Приморской империи, выглядела суровым воином, готовым в своей бдительности дать отпор любому врагу, с суши или же с моря. Заграт невольно залюбовался величавыми бастионами.
- Успели, - хрипло выдохнула принцесса, сбрасывая капюшон и с трудом выпрямляясь. - Успели... Прием уже начался, но мы успели. Вперед, мои верные, остались последние версты!
Вихрем, насколько позволяли загнанные кони, отряд слетел с холма. Подъем-спуск, подъем-спуск... Постепенно неровная местность сглаживалась: чем ближе к городу, тем ровнее становилась степь. Обогнав по пути несколько телег, они наконец-то вылетели на последний холм около моста.
Так вернулась в свой город наследная принцесса Аилелла. С развевающимися на ветру золотистыми волосами, подсвеченными прячущимся в закатных тучах солнцем, прекрасная в своей цветущей юности и грозная в своей решительности, сопровождаемая верными воями, вздыбила она огромного, не по росту, коня перед опешившими стражниками, неуверенно поднимающими длинные копья. Заграт заметил, как Тилос накинул на голову капюшон.
- Ваше Высочество... - потрясенно пробормотал начальник караула с большим белым султаном на шлеме. - Ваше Высочество! Говорили, что вы пропали...
- А теперь я здесь. Поднять шлагбаум! - ледяным голосом приказала Аилелла. - Остальные со мной, их тоже пропустить! Живее!
- Да, моя принцесса! - согнулся в глубоком почтительном поклоне караульный. Огромное полосатое бревно, не чета тощим жердям на деревенских заставах, медленно поползло вверх, повинуясь усилиям двоих стражников. Остальные попадали на колени, глядя на принцессу влюбленными глазами.
- Я горю нетерпением узнать новости о вашем чудесном избавлении, Ваше Высочество, - снова глубоко поклонился начальник караула. - В городе объявили, что...
- Ты скоро узнаешь новости, - резко оборвала его принцесса. - Ошеломительные новости, можешь мне поверить. Талемил, за мной!
Едва не сбив с ног зазевавшихся стражников, кавалькада пробарабанила копытами по мосту. Сразу за воротами началась широкая улица, полого подымающаяся в гору. Заграт изумленно смотрел по сторонам. Здесь не нашлось места высоким заборам, скрывающим личные подворья с клочком огорода и курятником. Отсутствовали подслеповатые окошки в покосившихся деревянных избах и вкривь и вкось размалеванные вывески над лавчонками торговцев всякой всячиной. По сторонам мощеной гранитным булыжником мостовой тянулись могучие каменные плиты пешеходных дорожек. Невысокие каменные и решетчатые ограды не скрывали великолепных богатых домов в два-три, а иногда и в четыре этажа, окруженных приятными глазу ухоженными лужайками и тенистыми деревьями - рябинами, березами, осинами. Кое-где мелькали невысокие ели странной голубоватой расцветки. Иногда встречались совсем незнакомые орку деревья и кусты, подстриженные в виде шаров, кубов, диковинных животных. Высокая крепостная стена уже скрыла последний солнечный свет в этой части города, и на резных каменных столбах светились колдовским светом вычурные железные фонари. Немногочисленные, хорошо одетые прохожие удивленно смотрели вслед несущемуся отряду. Некоторые, позорче, падали на колени и протягивали руки вслед. То тут, то там раздавались радостные крики, гуще становилась уличная толпа, немногочисленные всадники поспешно отъезжали к обочине. Некоторые прохожие бросались на колени загодя - похоже, новости в городе путешествовали куда быстрее лошадей. Ольга с восторженным видом озиралась по сторонам.
Впереди на самом высоком городском холме вознеслись к небу башни могучей цитадели, обнесенной стеной, не уступающей по высоте городской. Высокие шпили пестрели разноцветными стягами, слабо колышущимися на вечернем ветерке. Верхняя часть крепости еще светилась в солнечных лучах, в то время как нижняя уже терялась в густой предвечерней тени. Казалось, замок парит в воздухе, легкий, невесомый и в то же время угрожающий.
На огромной площади у подножия стены скопились разукрашенные коляски, по сравнению с которыми даже лучшие кареты Гхаш-Курума выглядели деревенскими телегами. Кони нервно били копытами, великолепная блестящая сбруя побрякивала звонкими колокольчиками. Лакеи и кучера праздно шатались рядом, глазея по сторонам. Отряд подлетел к самым вратам цитадели и встал как вкопанный. Удила коней покрывала пена, животные тяжело поводили боками. Принцесса спрыгнула с коня, бросила поводья и, не обращая внимания на окружающих, решительно направилась ко входу. Эскорт последовал за ней. Заграт, ковыляя и тяжело опираясь на посох, настороженно оглядывался по сторонам. Принцессу узнавали и почтительно кланялись, но без той восторженности, что на городских улицах. Талемила и трех других воинов окидывали удивленными, а Заграта с Ольгой - любопытными взглядами. Тилос, закутанный в плащ и глубоко надвинувший капюшон, широко шагал рядом, не реагируя на удивленно перешептывающихся придворных.
Широкий коридор замка ярко освещали колдовские фонари. Кое-где по углам в медных чашах дымились пахучие благовония, от которых мутило голову. Заскорузлая от собственного и конского пота, перепачканная грязью от сна на голой земле, домотканая одежда принцессы резко контрастировала с прекрасными камзолами и платьями окружающих, сделанными из многих сортов неизвестных Заграту тканей - то гладких и блестящих, то бархатисто-матовых. У всех без исключения мужчин штаны в обтяжку демонстрировали окружающему миру неестественно огромное хозяйство - видимо, тщеславные придворные что-то туда подкладывали. Многие женщины казались скорее раздетыми - так мало скрывали их платья. На их фоне Аилелла смотрелась серым воробышком рядом с заморской птицей кудзякой, растопырившей цветастый хвост. Но принцесса, не обращая на придворных внимания, целеустремленно шла вперед.
Впрочем, далеко пройти им не дали. В одном из коридоров как-то сразу расфуфыренные гости исчезли, а вокруг возникло два десятка стражников, закованных в кованую броню. Аилелла остановилась. Ее немногочисленная охрана заключила принцессу в кольцо, положив руки на эфесы.
- Его Величество император просит дочь удалиться в свои покои, - сумрачно сказал предводитель стражников. - После окончания приема он пройдет туда и совместно с принцессой возблагодарит Пророка за чудесное спасение. Он просит передать, что сейчас присутствие Вашего Высочества в тронной зале нежелательно.
- Я иду именно в тронную залу, - ледяным тоном заявила принцесса. - И я больше не собираюсь подчиняться его приказам. Он повинен в государственной измене. Уйди с дороги, Олент, или умри как предатель.
Лязгнули, покидая ножны, мечи. Тот, кого принцесса назвала Олентом, заколебался, но потом покачал головой.
- У меня приказ, принцесса. Я должен отвести вас в покои. Я не знаю, о чем вы говорите, и у меня нет никакого желания драться с вашей свитой. Но я должен выполнить приказ.
- Убрать! - коротко приказала Талемилу принцесса.
- Заграт, держи задних! - расплывшейся тенью сбросивший плащ Тилос скользнул вперед, и сразу двое стражников, с лязгом ударившись друг о друга, рухнули на пол. Резко развернувшись и припав на одно колено, шаман ударил по бросившимся с тыла ледяным ветром, с удовлетворением услышав сдавленное оханье. Первый из нападавших, которому досталось больше всех, бессознательным мешком свалился на пол, на его заиндевевшем лице застыло удивление. Остальные отступили под яростным натиском троих воинов принцессы, орудовавших мечами не хуже, чем ветряные мельницы - лопастями. Впрочем, императорские солдаты мало уступали им по части владения оружием, так что в другой ситуации мизерный отряд Талемила смяли бы в мгновение ока. Но, улучшив момент, Заграт, прикрывшись спинами защитников, ударил в глаза врагам слепящим конусом, выключив из драки еще троих. Малое заклятье сработало далеко не так эффективно, как могла бы большая вспышка, но ослеплять еще и своих орку совсем не хотелось.
Тем временем впереди Тилос с Талемилом пробивались сквозь фронт нападавших. Закованные в металл воины не могли противостоять невысокому быстрому Серому Князю. Их рубящие удары проваливались в пустоту, а за ударом проваливались и они сами. Стражники отлетали к стенам, сбивали с ног друг друга, мечи беспомощно звенели по каменным плитам коридора, а Талемил хладнокровно добивал упавших. Впрочем, судя по звукам, он лупил мечом плашмя, лишь оглушая. Видимо, не желал убивать товарищей - или кто они ему? Принцесса бесстрастно стояла посреди коридора, сложив руки на груди и глядя прямо перед собой. Ольга прижалась к стене, с ужасом оглядываясь по сторонам, левая рука лодочкой прикрывала грудь. Что у нее там? Неужто писклявый летун не остался за городом по своему обыкновению? Только его нам не хватало... Заграт блокировал посохом скользящий удар меча - с оружия Лесной долины слетела лишь крохотная стружка, - нырнул вперед и с разворота ударил тяжелым набалдашником по шлему. Воин всхрипнул, всплеснул руками и осел на пол.
Спустя минуту все закончилось. Тилос с Талемилом разбросали нападавших спереди, трое воинов принцессы - сзади. Впрочем, все трое легли тут же, порубленные бывшими товарищами. Последний из уцелевших стражников, уложив защитника принцессы, бросился вперед, занося меч для удара по Заграту. Тот отпрянул назад, нацеливая в лицо врагу огненный болт, но поскользнулся на окровавленном полу и упал навзничь, больно ударившись головой. Извернувшись, спустя мгновение он снова стоял на ногах, но сверху уже опускался огромный сверкающий меч, он заслонил собой весь мир, и не оставалось времени увернуться, парировать, ни на что, кроме как на последний предсмертный полувздох... но тут пинок под колено снова бросил его на пол. Ольга, аккуратно, словно на тренировке, скользнула вбок от солдата, поворачиваясь, перехватывая своей тонкой ладошкой рукоять двуручного меча, уводя в сторону смертоносный удар, ускоряя... С удивленным возгласом мечник перекувыркнулся в воздухе и плашмя обрушился на место, с которого мгновение назад откатился шаман, а подоспевший Талемил ударил его ногой в голову.
- Вставай плотнее к нападающему, - спокойно заметил Ольге подбирающий плащ с пола Тилос. - Мало тебя Ханкер учил? Скажи спасибо, что парень не ожидал атаки, а то бы пополам тебя распластал.
- В добрый час свела нас вместе воля Пророка, - сказала принцесса. Только теперь Заграт заметил, как у нее мелко дрожат стиснутые руки. - Ты не только сам великий воин, купец Тамил, но и дочь свою воспитываешь надлежаще. Думаю, твой генерал сгрыз от досады бороду, узнав о твоей отставке. Кстати, когда все закончится, так же выучишь и меня. Но нет времени на пустые разговоры, прием вот-вот закончится. Пойдемте, - она решительно двинулась дальше, бросив равнодушный взгляд на усеивающие пол мертвые и бессознательные тела.
- Да, моя принцесса, - Талемил шагнул за ней, бросив на Тилоса странный взгляд. - Смею напомнить о страже у тронной залы.
- Ваша проблема, - отмахнулась принцесса. - Ты на пару с Тамилом справился с десятком, так неужто не справитесь еще с четверыми? Да и не станут они нападать на глазах у всех.
Еще с четверыми? Заграт неслышно охнул и заковылял за остальными, тяжело опираясь не только на посох, но и на плечо Ольги. Голова раскалывалась от боли, колени подгибались. Ольга, заметив его состояние, быстро провела ладошкой по затылку, и боль отступила куда-то за грань сознания.
Тронная зала нашлась за вторым поворотом. Стража у входа проводила принцессу удивленными взглядами, но и в самом деле даже не пошевелилась. Большие дверные створки оказались распахнуты. За ними виднелся огромный зал с блестящими полами и высокими каменными колоннами. Пол постепенно повышался к дальнему концу помещения, четырьмя высокими ступенями восходя к сияющему золотому трону. В зале толпился народ, в воздухе стояло тихое жужжание голосов, словно в дупле лесных пчел. Впрочем, те, кто заметил принцессу в сопровождении странной компании, ошеломленно замолкали, склоняясь в почтительном поклоне. Тишина волной разошлась по залу, а принцесса решительно шла к трону, и люди поспешно расступались перед ней и ее спутниками.
- Здравствуй, отец, - ледяным голосом произнесла Аилелла, когда до трона остался с десяток шагов. - Как видишь, я вернулась.
- Здравствуй, дочь, - высокий седой мужчина в алом плаще тяжело встал ей навстречу. На его лице застыла угрюмая гримаса, лоб избороздили глубокие морщины. - Рад, что ты избежала неведомых опасностей и вернулась домой. Ты должна рассказать мне, что случилось. На тебе кровь... Ты не ранена?
- Кровь не моя, - отчетливо произнесла принцесса посреди мертвой тишину. - Она - твоих людей, посланных навстречу, чтобы остановить меня. Кровь тех, кому я верила, как твоим верным слугам. Кровь моей души, скорбящей от того, что мой собственный отец предал меня. Я расскажу, что со мной случилось, но не тебе и не наедине. Я расскажу всем, кто здесь находится, чтобы они знали, кто ими правит. Я...
- Аилелла! - предостерегающе произнес император, поднимая ладонь. - Ты не в себе. Тебе нужен отдых и врач. Ты должна восстановить свои силы...
- Нет! - яростно крикнула девушка. По ее щекам потекли слезы. Заграт с испугом заметил, что она с трудом стоит на ногах, а ее лицо приобрело землистый оттенок. - Я не позволю тебе снова... снова... аххх.....
Принцесса задохнулась и схватилась за сердце. Внезапно ярость и ненависть стерлись с ее лица, взгляд стал пустым. Ее колени медленно подогнулись, и она плавно опустилась на пол.
- Я-а... - сказала она и неловко упала на бок. Ее остекленелые глаза уставились в потолок. Ольга рванулась к ней - и чуть не упала от резкого рывка. Железная рука Тилоса сомкнулась у нее на плече. Ничего не понимающая целительница попыталась вырваться, но второй рывок бросил ее на колени. Маленькая черная тень вырвалась из складок одежды целительницы и с пронзительным, режущим душу визгом заметалась по залу. Заграт неверяще взглянул на Серого Князя. Тот, неподвижный и молчаливый, стоял, глядя на мертвое тело принцессы, и в его глазах медленно угасало пурпурное пламя.
- Ты... - прошептал Заграт.
- Я, - грустно согласился тот, не глядя на шамана.
- Врача! - грянул в гнетущей тишине зала голос императора. - Врача, быстро! Головы сниму! В мои покои ее, живее! Очистить зал!
Несколько стражников, растолкав замершую в оцепенении толпу, окружили тело принцессы, бережно подняли ее и унесли в неприметную дверь за троном. Оглушенный Талемил неподвижно стоял, тупо глядя на место, где лежал труп. Толпа придворных заволновалась, послышались истеричные женские вопли. Возле дверей началась давка.
- Вот и все, - вздохнул Тилос, помогая Ольге подняться. - Я не сильно? Извини. Пойдемте, пока еще можно.
- Именем императора! - четверку, лязгая доспехами, окружили стражники. - Следуйте за нами.
Заграт привычно напрягся. Сейчас шансов пробиться точно нет. Тилос, может, и крут, но завалить всю дворцовую стражу ему вряд ли под силу.
- Почему бы и нет? - просто сказал Тилос. - От такого приглашения сложно отказаться. Пойдем, Талемил, - он проводил взглядом Злобного Ыха, юркнувшего в какую-то отдушину под потолком, положил руку на плечо пребывающего в остолбенении воина и легонько потряс. - Талемил!
- Да, - покорно согласился тот. - Пойдем. Теперь уже все равно.
Солдаты провели их в тот же неприметный проход за троном. Несколько узких коридоров, мощная железная дверь, потом еще одна. Окон не наблюдалось, и даже колдовские светильники горели как-то угрожающе тускло. Вниз ушла винтовая лестница, пахнуло человеческими болью, кровью и дерьмом - пытошный подвал, сообразил шаман. К счастью, повели их не туда, а мимо, мимо, по крутой лестнице наверх и в глухой тупик, лишь смутно освещенный отблеском светильника за поворотом. Несколько камней в кладке заметно истерлись - видимо, их часто касались руками. Впрочем, сообразил Заграт, человек, наверное, и не разглядит, а орки с их ночным зрением здесь гости нечастые.
Стражник осторожно постучал в стену. Потом еще раз. Перегородка оставалась неподвижной. Страж недоуменно оглянулся на своих товарищей - те растерянно пожали плечами - и постучал снова.
- Позволь мне, - Тилос мягко отодвинул в сторону одного из конвоиров и шагнул к стене. Те схватились за мечи.
- Ты не... - начал тот, что командовал, но Тилос уже выстукивал сложную дробь по истертым камням. С легким скрежетом каменная стена - совсем не в том месте, где ожидал Заграт, - сдвинулась с места и поехала назад и в сторону. Стража ошеломленно уставилась на Серого Князя. Тилос приглашающе мотнул головой и шагнул в проем. Заграт дернул за руку застывшую в каком-то ступоре Ольгу и прошел следом.
За стеной оказалась небольшая комната, освещенная горящим камином и обычными свечами. У дальней стены стоял массивный стол со множеством ящиков, заваленный массой пергаментных и еще каких-то свитков. Из маленькой квадратной бутылки торчало гусиное перо. Рядом - у Заграта глаза полезли на лоб - из-под расшитой тряпки выглядывал угол небольшого железного ящика, что использовались в Сером Княжестве для дальних переговоров. У противоположной стены располагалась широкая кровать, окруженная тяжелыми шторами. Одна из штор была отдернута, открывая неподвижно лежащее на покрывале тело принцессы. С лица сошло вечное недовольное высокомерие, его черты разгладились. Император сидел рядом на низкой табуретке, глядя прямо перед собой, руки безвольно свисали с колен. Рядом суетился какой-то сухой старик, от которого явно пахло лечебной магией.
Тилос откинул капюшон с лица и вышел на середину комнаты, скрестив руки на груди. Император не обратил на него никакого внимания, все так же глядя перед собой. Главный из стражников нерешительно кашлянул.
- Ваше Величество... - нерешительно начал он.
Император медленно поднял тяжелый взгляд и в упор уставился на Тилоса.
- Конечно же, - тускло сказал он. - Следовало догадаться сразу. - Несколько мгновений он изучал Серого Князя, потом как бы нехотя махнул рукой страже. - Все вон.
- Но, мой император... - запротестовал страж, но тут же осекся.
- Он мог бы остановить мое сердце еще в зале, если бы захотел, - безразлично сказал император, не отрывая взгляда от Тилоса. - Но почему-то он выбрал другую жертву. Видно, у него иные планы. Зачем-то я ему еще нужен. Так?
Его глаза, казалось, хотели пробурить в Тилосе дырку.
- Я оставлю двоих... - робко предположил страж.
- Вон! - заревел император, вскакивая на ноги. - Все вон! И ты тоже! - рявкнул он остолбеневшему старику-целителю.
Стражники молча исчезли в проходе, и кусок стены с легким скрежетом закрылся за ними. С внутренней стороны она оказалась шкафом, заваленным, как и стол, разнообразными свитками. Старик, мелко кланяясь, спиной попятился к обычной двери на противоположной стороны комнаты и неуклюже выскочил в нее. Талемил с ужасом смотрел на Тилоса. Рука воина шарила по пустому поясу, пытаясь нащупать рукоять меча.
- Ты - не купец Тамил, - хрипло сказал он. - Ты обманул меня... и моих людей... и принцессу. Теперь они мертвы, а я жив. Кто ты?
- А, мой верный генерал Талемил, - проскрежетал император, подходя к нему вплотную. - Славно же ты отплатил мне за милость, в которой пребывал последние годы...
Талемил словно съежился, уменьшился в размерах, однако его лицо стало бесстрастным.
- Мне пришлось выбирать между принцессой и вами, император, - невыразительно сказал он. - Я выбрал, и выбрал неверно. Я готов принять смерть.
- Уже не "мой император", а просто император, а? - страшно усмехнулся тот. - Ты - убийца моей дочери. Не беспокойся, ты умрешь, как и многие другие.
- Я защищал вашу дочь до последнего, - в голосе воина зазвучала плохо скрытая ярость. - Я был готов пожертвовать своей жизнью ради нее, как и остальные мои люди...
- А вместо того привел ее сюда, на смерть, - император словно потух. - Ты дурак, Талемил. Ты никогда не отличался особенным умом, но сейчас ты просто дурак, которого вот тот, - он кивнул на Тилоса, - поимел как хотел.
- А у меня оставался выбор, Грет? - с горечью спросил Тилос. - Я предупреждал, что дальний монастырь - выбор, худший из возможных. Видишь - не успел ты вывезти ее из столицы, а тебя уже предал один из вернейших генералов...
- Не читай мне нотации в тысячный раз, - досадливо оборвал его Император. - Но неужто я, отец, не мог попытаться спасти свою дочь? Над твоими горами поднялся огненный гриб, радио не отвечало, а до выступления заговорщиков - считаные дни! Что мне оставалось делать, что!? - Неожиданно он рухнул на стул и закрыл лицо руками. - Почему ты не убил меня вместо нее?
Его плечи беззвучно затряслись.
- Убил? Принцессу? - с ужасом прошептала Ольга. Талемил побелел, хватая ртом воздух. Его рука все еще судорожно шарила по поясу. - Тилос... за что? Зачем?..
- Оленька, милая, - вздохнул Тилос. Неожиданно он словно постарел и осунулся. - Ты хоть представляешь себе, что такое гражданская война в империи с населением в семь миллионов человек?
Ольга непонимающе смотрела на него, бессознательно пятясь назад, пока не уперлась спиной в богатый ковер на стене.
- Какая война? - выдавила она через силу. - Зачем ты убил ее? Она... она... так несправедливо! Нечестно!
- За последние два года Аилелла превратилась в игрушку в руках Майно, - терпеливо пояснил Тилос. - Девочка действительно хотела как лучше - бороться со злом, вернуть старые права аристократии и Церкви, но при том защищать простых людей, и так далее. А еще она была, знаешь ли, очень верующей. А Майно хорошо умеет запудривать мозги религиозным фанатикам. В ее глазах он выглядел новым Пророком. Он внушил, что Приморская империя нуждается в новом, более мудром и справедливом правителе. Он организовал заговор, чтобы свергнуть императора и посадить ее на трон. Принцесса усилила бы войско и пошла войной на Граш. А для того ей пришлось бы резко поднять налоги и начать принудительный набор рекрутов. И тогда империи пришел бы конец - она давно неспособна на такую войну.
- Зачем тогда ты тащил ее сюда на смерть? - проворчал потрясенный Заграт. Принцесса? Послушная кукла Майно? У него не укладывалось в голове. - Почему же ты не убил ее там, в лесу?
- Принцессе следовало умереть публично, - скрипнул зубами Тилос. - Иначе рано или поздно Майно нашел бы дуру-самозванку на ее роль. Только десятки свидетелей ее смерти могли предотвратить такой вариант. Я спрашиваю на сей раз тебя, Заграт - представляешь себе, что такое гражданская война в стране с семимиллионным населением? Только недавно удалось задавить эпидемию чумы - но она лишь одна из болезней. Ты знаешь, что такое эпидемии оспы? Холеры? Синего риккетсиоза? Брюшного тифа? Сотни тысяч погибших от меча и огня и куда больше - от голода и болезней, миллионы озлобившихся беженцев, потерявших последнее, банды детей-беспризорников и умирающие под заборами старики, налеты грашской конницы и работорговцев, всеобщий хаос и многолетняя разруха...
- Но ты убил ее, - механически, как заведенная повторила Ольга. - Убил!
- Чтобы спасти миллионы людей, - твердо сказал Тилос.
- А чему ты удивляешься, девочка? - хриплым от слез голосом спросил император, поднимая из ладоней мокрое лицо. - А, вижу. Судя по одежде, ты из северных кочевников. Ты просто не знаешь, что самые страшные преступления совершаются не из корысти, но из любви к людям. Ты не представляешь, скольких он отправил к Пророку ради всеобщего мира. Не знаю, кто ты, но могу тебя уверить - он использует тебя для своих целей, как и остальных. Как и меня. Как и Аилеллу...
- Ты несправедлив, Грет, - мягко сказал Тилос. - Сам понимаешь, что другого выбора не осталось.
- Она - моя дочь!
- Да. И потому я убил ее. Иначе то же самое пришлось бы сделать тебе. Но ты потерял ее не сегодня, а уже давно.
- Я проклинаю день, когда впервые увидел тебя! - Император со стоном снова опустил голову в ладони. - Почему я не умер десять лет назад? Почему сам не освободил ей дорогу?
Воцарилась тишина. Заграт снова почувствовал, как устал. Он покрепче оперся на посох, который, к счастью, не отобрала стража.
- Да кто ты такой? - непонимающе спросил Талемил. - Откуда ты взялся?
- Я - Серый Князь, - Тилос даже не повернулся к нему. - Правда, ныне князь без княжества.
Талемил схватился за голову. Его ноги подкосились, и он рухнул на колени.
- Ох я старый болван, - прошептал он. - Да, я действительно дурак. И я привел мою принцессу, мою малышку сюда, на смерть. Я, своими руками...
Его рука скользнула к голенищу сапога. Блеснуло лезвие короткого кинжала. Мгновение воин смотрел на него пустыми глазами, потом повернул острие и с силой ударил себя в горло.
Неслышной тенью Тилос скользнул к нему. Он ударил Талемила коленом в живот, одновременно выворачивая лезвие из закаменевших пальцев. Генерал согнулся пополам и беззвучно рухнул на пол, широко разевая рот. На шее алела короткая царапина, медленно набухающая кровавыми капельками. Тилос присел рядом на корточки.
- Думаешь, что можешь бежать в смерть от ответственности? - безжалостно спросил Серый Князь. - Сейчас, как никогда нужный своему императору? Трус! Нет, ты не умрешь. Сейчас ты единственный, кому поверят люди. Ты расскажешь, что принцессу похитили люди Майно, и что ты героически отбил ее. Лекарь объяснит, что принцесса умерла от долгодействующего яда похитителей, и ты подтвердишь его слова. Сегодня ночью ты самолично арестуешь предателей, а завтра публично объявишь, что принцесса стремилась предупредить отца о заговоре. Только так ты сможешь спасти честь Аилеллы, только так сможешь обелить память о ней. Иначе... иначе люди узнают, что вместо души внутри у девочки сидел черный нетопырь, которого многие видели своими глазами!
- Нет... - прошептал генерал.
- Да. Ты сделаешь это. А потом, если ты действительно трус, можешь пустить себе кровь. Но на твоем месте я бы подумал о повелителе, оставшемуся на пепелище. Завтра закатятся звезды многих генералов, а императору надо на кого-то опираться. Если верен своему долгу, ты останешься жить и верно служить империи.
- А спросил ли ты меня, нужна ли мне служба предателя? - император тяжело опустился на табурет и совсем по-мальчишечьи шмыгнул носом. Его лицо исказила гримаса глубокой скорби, но глаза снова горели жестким угрюмым огнем. - Или я уже не волен распоряжаться своими слугами?
- Грет, а у тебя есть выбор? - тихо сказал Тилос. - Есть ли выбор у тебя, у меня, у него? - он кивнул на скорчившегося Талемила. - Я давно забыл, что такое "хочу". Я убийца, ты прав. Немного в мире таких палачей, как я. Полагаешь, я убиваю потому, что мне нравится? Так ты ошибаешься. Я делаю лишь то, что должно.
- А потом? - так же тихо спросил его император. - Что потом? Все, что я ни создавал, рассыпалось в прах. Ты помнишь, как я, еще совсем сопляк, увлеченно спорил с тобой о судьбах мира, о государственном устройстве? Помнишь, как мы радовались, когда все получалось? Как огорчались от неудач?.. Но жизнь рано или поздно берет свое. Вот и Аилелла... - Он замолчал и махнул рукой. - Зачем что-то делать, если конец один - прах и смерть?
- Делай, что должно, Грет, - вздохнул Тилос. - Другого ответа у меня нет. Делай что должно, и будь что будет.
День семьдесят девятый. Срединный океан
- А если бы вас не засекли в том трактире? - с интересом осведомился Хлаш. Солнце поднялось уже высоко и ощутимо припекало. От выскобленных досок палубы тянуло влажным теплом. Где-то невидимо всхлипнула чайка.
- Нас не могли не засечь, - спокойно объяснил Тилос. - Я специально выбрал место, где частенько болтаются шпионы Городского совета. Барда я, конечно, не ожидал. Живучий он, даже в Хамире уцелел. Хотел бы я знать, как. Впрочем, если он работал подсылом от Майно или жугличей...
- Прав твой Грет, - проворчал Заграт. - Ты действительно используешь для своих нужд всех, кто под руку подвернется. Зачем ты Теомира с Хлашем морем отправил, а нас с собой потащил? Не мог всех морем отправить? Или хотя бы наоборот разделить? Зачем вообще мы тебе понадобились?
Он снова крутнул головой в сторону наваленных вокруг бухт каната и сморщил нос. Запах чувствительному на нос орку явно не нравился. Именно в такие моменты Хлаш радовался, что природа - или Демиург-Конструктор в свете новых знаний - не наделила Народ чувствительным обонянием.
- Заграт, я вам ни словом не соврал там, в Талазене, - терпеливо ответил Тилос. - Отряд следовало разделить на время, так что я мог выбирать только, с кем отправлюсь искать принцессу. Кроме того, одинокий мужчина вызывает подозрение - не разбойный ли он подсыл, не шпион ли? А уж двое мужчин в сопровождении тролля-воина - тем более. В лучшем случае меня послали бы подальше. Но кто в здравом уме заподозрит в недобром папашу, таскающего за собой дочь? Извини, Заграт, по-другому не получалось.
- Жук же ты, - печально сказал шаман. - Знал бы, что ты так меня... нас с Онкой используешь - ни в жисть бы с тобой не пошел. Пусть бы меня лучше в Талазене в холодную сунули. Всю жопу до кости стер...
- Заграт, - вздохнул Тилос. - Ты так и не понял, что у тебя нет особого выбора? Ни у тебя, ни у меня, вообще ни у кого. Вся жизнь - лишь поиск лучшего варианта из множества скверных. Майно, если он и присутствовал на Западном материке, вернулся к себе. На Восточный материк можно добраться кораблями либо империи, либо Граша. Но в Граше ваш Отряд сделали бы рабами, да и то если бы повезло - они очень не любят чужаков. Скорее, зарезали бы вас на всякий случай. Да и рискованно на их галерах море пересекать - Игра Игрой, но ее законы не спасают, если подставляться намеренно. Да и не отходят галеры далеко от берега, так или иначе в опасной близости от имперских вод проходят, а имперские крейсеры торговлю с Востоком сейчас блокируют. Нет, оставалась единственная возможность - имперский торговый флот. Тот самый последний конвой, на котором мы устроились. Так что в любом случае наша дорога лежала в столицу.
- Все-то ты рассчитал, - фыркнул шаман и, нахохлившись, отвернулся, поплотнее закутавшись в плащ. Судя по виду, его мутило от морской болезни, но признаваться он не считал нужным. - Одного я не понял - если ты такой умный, то почему в лесу не тем помог? Пособил бы похитителям девчонки, спрятал бы ее... или что ты там себе думал? А вместо того приволок ее обратно и прикончил на глазах у папаши...
- У меня были планы другие, - Тилос отвернулся и уставился в открытый океан. - Но после гибели Лесной долины все пошло псу под хвост. Сам посуди: куда я бы с ней сунулся? В Талазену? Там на меня полгорода охотилось. Мимо дворов двоих своих людей прошел - разорены. У третьего подозрительные ребята возле ворот отираются. У четвертого на воротах тайный знак висит - не суйся... Насилу разыскал незасвеченного парня из третьестепенных. Он и объяснил, что дело труба, что городская стража на корню скуплена и вмешиваться не станет. То есть в Талазену возвращаться нельзя, по дорогам Каратели шастают как у себя дома, Серое Княжество стерто с лица земли. Ближайший мой безопасный анклав - далеко на юге, пробираться туда нужно через земли Приморской империи либо союзных ей княжеств, да и не готов он к обороне. Переворот уже подготовлен и может случиться в любой момент, Грет не получил от меня список заговорщиков, ни одного дальнего передатчика под рукой нет, а сам на связь выйти не могу - внутренности взрывом выжгло, когда еще восстановятся... По лесам девчонку прятать? Я уже в Золотой Бухте разузнал, что как в воду глядел: нашли заговорщики девку на подмену, от принцессы неотличимую. Может, с самого начала ее и планировали вместо Аилеллы. Не успел бы я вовремя - короновали бы на престол новую императрицу взамен императора, безвременно усопшего или убитого южными подсылами. И что мне оставалось делать там, в лесу? Ну?..
Заграт промолчал. Хлаш устроился поудобнее. Манера людей обсасывать до бесконечности неизбежность да еще и терзаться из-за нее перестала удивлять его уже полвека назад. Тилос - не человек, но его поведение мало отличается от человеческого. Пожалуй, если бы не крепкая шкура и удивительная скорость движений, он бы сгубил себя давным-давно. Но сейчас ничего не поделаешь, уж каков есть... Палуба умиротворяюще покачивалась, клонило в сон. Массивная туша корабля дышала успокоением. Боль в коленях ушла куда-то далеко-далеко, лишь изредка напоминая о себе словно бы намеками. Настанет еще ее час, и она вернется, размалывая ноги безжалостными жерновами, но сейчас можно расслабиться, слушая крики чаек, прилетевших с невидимых отсюда островов.
Чайки и морской ветер будили внутри странные, неведомые ранее чувства. В Песчаных горах издавна любили рассуждать, остались ли сухопутные кланы одним целым с живущими на островах или же радикально изменились и стали отдельным Народом. В качестве отличий сторонники изменений любили приводить в пример увлеченность островных кланов мореходством - опасным и скучным занятием. Разумеется, и сухопутные и морские представители Народа умели плавать и в соленой, и в пресной воде, но сто верст проплыть не смог бы никто. И специально сезонами болтаться на хлипких деревянных постройках вдали от берега, рискуя, что они рассыплются и ты утонешь? Да еще и постоянно сталкиваться с людьми в их портах?.. Но сейчас, сам оказавшись среди моря, Хлаш начал понимать приморских соплеменников. Действительно, бескрайние водные просторы манили чем дальше, тем сильнее. Все больше хотелось плыть, плыть, плыть в дальнюю даль, чтобы заглянуть за горизонт и узнать, что он скрывает.
Корабль сильно напоминал известный Хлашу когг, но обладал двумя мачтами. Задняя несла сейчас большой прямой парус, жадно ухватившийся за попутный ветер. Косой парус передней мачты до времени спустили и свернули. Громко орал боцман, гоняя взад и вперед несчастных матросов. Смысла в суматохе, на взгляд Хлаша, не имелось ровно никакого, но не лезть же в чужую пещеру со своим фонарем! Ольга с Теомиром сидели, тесно прижавшись друг к другу и уставившись прямо перед собой на бухту каната, избегая смотреть по сторонам. В их глазах все еще плескался страх перед морем. Ничего, скоро привыкнут. Морская болезнь их не мучает, и то неплохо.
- Тилос, - позвал он лениво. Серый Князь повернул к нему лицо и вопросительно поднял бровь. - А все-таки, зачем ты поплыл с нами? Не твоя Игра, не твоя головная боль. У тебя сейчас и там, - он мотнул головой на запад, - проблем хватает.
- Много будешь знать, родной, скоро состарят, - подмигнул Тилос. - Но все просто. Не стоит мне светиться в империи в ближайшие годы. Император никогда не простит мне смерти дочери, но со временем хоть успокоится немного. А сейчас он начнет устраивать мне неприятности просто из желания отомстить. Без моей сети влияния мне придется очень тяжко, а сыскари в империи хорошие, вскроют ее на раз. Сам натаскивал, знаю. Да и не хочется мне сейчас ничем там заниматься. Настроения нет. Так что лучше мне погулять немного в чужих краях.
- Свистишь, как сказал бы Заграт, - лениво отмахнулся Хлаш, - и свистишь неубедительно. Скажешь, княжество свое возродить не хочешь? Или твои другие... как ты их назвал, анклавы?.. внимания не требуют?
- Знаешь, не хочу, - вздохнул Тилос. - Достало меня князя из себя корчить. Мои поселения несколько лет превосходно без меня обойдутся, как и Серое Княжество обходилось. И потом, строить заново что-то похожее - нужно искать место, защищать его, подбирать людей, выполнять нулевой цикл... я имею в виду, строить самые необходимые производства и жилье... А зачем? В свое время я решил создать хотя бы клочок земли, где бы людям хорошо жилось. Ну, умеренные налоги, мирная жизнь, высокие технологии и все такое. Глядишь, остальные потянулись бы у себя жизнь налаживать по образу и подобию...
- И чего же не потянулись? - хмуро спросил Заграт.
- Так тем, кто у власти, и так хорошо живется. А те, кому живется плохо, власти не имеют и поменять ничего не могут. Так, по мелочам реформы проводили...
- Тех, кому плохо, в сто раз больше тех, кому хорошо, - хмыкнул шаман. - Поотрывали бы нежелающим бошки да и построили, что надо.
- Шустрый ты, - усмехнулся Тилос. - Во-первых, во времена революций толпы народу погибают, у остальных честно нажитое огнем по ветру пускают. Голод, эпидемии, резня - а в результате еще хуже становится, чем раньше. Во-вторых, вожаки, до власти дорвавшиеся, все как есть оставляют. Не представляют они другой жизни и подсказок не слушают, сами, мол, умные, а раз победили, то еще и сильные. И всё назад возвращается. И Джао мне рассказывал о своих попытках, и сам я пару раз пытался в стародавние времена... Нет, Заграт, пока люди не поймут, что залог их благополучия не нож за голенищем, а сытый сосед, толку в переворотах никакого.
- Ну, не знаю, - с сомнением протянул орк. - По мне так нож куда вернее. Сосед сегодня сытый, а завтра оголодает и в твоем погребе придет шариться.
- Вот видишь, и ты туда же. Грет - один из лучших императоров на моей памяти, я его, можно сказать, с пеленок растил. Но и он считает, что крестьянин должен землю пахать, купец - товары возить, ремесленник - молотком стучать, а о размере подати да городском благоустройстве не их забота рассуждать. Аристократии и императору, мол, виднее. На Аилеллу я надежды возлагал, но с ней Камилл меня вчистую переиграл...
Тилос махнул рукой.
- В общем, никто по образу и подобию себя переделывать не захотел. А мне пришлось научиться вышвыривать за порог беженцев. Думаете, я столько пограничников держал от врагов обороняться? Да кому Серое Княжество нужно по большому счету? Пятачок, поросший лесом поверх камней. Даже поле поднять - морока, поначалу плодородную землю вообще телегами завозили. Золота нет, руды без технологии переработки бесполезны... Нет уж, хватит с меня княжения, самому по себе куда легче.
- Кстати, о птичках, - Хлаш устроился поудобнее и прищуренно взглянул на Тилоса. - Так и не понял я историю с принцессой. В городе вроде толковали, что ее прихвостни Майно утащили. Да зачем ее тогда лесом в Талазену волочь? Отъехали бы верст на тридцать в сторону, ночью на побережье на корабль - и вези куда хочешь. В Закатный замок, например.
- Бухта Закатная, дубина, - поправил его Заграт. - Замок - он теней.
- Неважно. В Закатную бухту или хоть сразу за море. Чего ради ее посуху лесами да болотами тащить?
- Майно ее не похищал, - Тилос отвернулся и стал смотреть на море, на поднимающиеся на горизонте из воды темные вершины островов. - Принцесса пыталась организовать заговор против отца. Не без участия Майно, кстати. Период назад мои люди перехватили дальний разговор через связных магов...
- Что сделали? - поразился Заграт. - Разговор перехватили? Не слышал я о колдунах, на такое способных. Нет, ты точно свистишь...
- Честное слово, - печально улыбнулся Тилос. - Мои ребята в Лесной долине научились. Надо только оказаться неподалеку от одного из собеседников, в радиусе примерно одной тысячной от расстояния разговора. Так вот, переворот назначили как раз на день приема. Я известил Грета, параллельно начав выявлять заговорщиков. Надо сказать, это стало для него ударом. Он страшно любил дочь, души в ней не чаял. Я... ладно, неважно. В общем, оставалось два выхода - казнить принцессу или попытаться перевоспитать. В конце концов мы решили, что она отправится в путешествие... ну, там целый план разработали. Но в результате она у меня очутилась бы. Пожила бы годик-другой, глядишь, и посмотрела бы на мир другими глазами. Способной девчонкой росла, и о других пеклась. На том ее Майно и подловил. Так вот, в аккурат перед тем, как ее в дорогу отправили, Майно меня и...
Тилос замолчал.
- Дальше, - спокойно сказал Хлаш.
- А что дальше? - нехотя сказал Тилос. - Император, как узнал, что Серого княжества больше нет, а я на связь не выхожу, голову потерял. Список заговорщиков я ему передать не успел, потому что еще не всех вычислил, а день покушения все ближе. Вот Грет и решил, что пропажа принцессы заставит приостановить заговор. Лучший выход - казнь или тюремный каземат поглубже, но он не смог. Рука не поднялась на родное дитя. Вот он и послал самых верных людей инсценировать похищение. К сожалению, люди были хоть и верные, но в тайных операциях ничего не смыслящие. Их отследили шпионы Майно. Генерала Талемила, который не меньше отца любил принцессу, но в заговоре не состоял, использовали втемную - навели на след похитителей и сказали, что император завидует популярности своей дочери. Император приказал скрыть дочь в своей резиденции в Талазене, так что единственное, что оставалось - отследить ее в лесу. Спасибо нашему Ыху...
- Пожалуйста, - сладко зевнув, сонно отозвался зверек, прицепившийся вниз головой к какой-то планке на фальшборте. - А за что? А когда мы снова до леса добежим? А то все озеро и озеро...
Он расправил крылья и несколько раз взмахнул ими для пробы.
- Спи, - усмехнулся Тилос. - Ночуем сегодня в одном из гостевых портов Тролличьих островов. Там леса густые, комары вкусные.
- Комаров я люблю, - пробормотал летун. - Скажите большому, на котором сидим, чтобы комаров искал. А я спать хочу. Добежим до леса - разбудите...
Он снова зевнул и завернулся в крылья.
- Вот, кстати, - задумчиво сказал Хлаш. - Неспроста он нас все время находит. Одним везением не объяснишь. Случайно влететь в окно именно нашего дома в таком городе, как Золотая Бухта... Что бы оно значило, а?
- Игра, - философски пожал плечами Тилос. - Видимо, он к ней каким-то боком относится. Чудес в мире - тьма-тьмущая, но недаром же никто про таких говорливых летунов в жизни не слышал. Пусть его. Забавная пташка. Закончим нашу историю - займусь им вплотную. Обладать разумом пятилетнего ребенка при таких размерах головного мозга, говорить с такой глоткой, слышать обычную речь и при том сохранить сонар... Н-да.
- И все-таки что-то ты недоговариваешь. Все время в сторону уходишь. Империя империей, но мир ей не исчерпывается. Есть еще Всадники, жугличи и харазги - недаром же ты Телевара в те края вернуть хотел. С Грашем у тебя какие-то завязки. На севере, за горами да по побережьям - черноголовые, в Сураграше, Караграше, на северо-западе еще какие-то племена есть, совсем дикие, и не убеждай меня, что они тебе неинтересны. А ты с нами плывешь. С чего бы вдруг? Извини за вопросы, но... ты сам не раз демонстрировал, что у тебя странные интересы, и твои скрытые мотивы могут оказаться весьма неожиданными. Другими словами, можем ли мы тебе доверять и дальше?
- Настырный же ты, Хлаш, - неожиданно широко ухмыльнулся Тилос. - Недаром ты матха, ох, недаром. Ты полностью прав, разумеется. И скрытые мотивы у меня есть, и слепо доверять мне на вашем месте я бы поостерегся. И весь Западный континент не пропал вместе с моей Лесной долиной, пространство для фантазии огромно. Беда в том, что всё, тобой описанное - детская возня на пляже. Знаешь, приходят летним днем семьи к морю и пускают детишек в песке возиться. Те фигурки лепят, замки строят, ходы подземные роют, в общем, счастья - до небес. Только придут родители, уведут детишек домой, дождик или прибой разыграется - и нет больше ни замков, ни фигурок...
Он откинулся на канатную бухту и уставился в небо. На его лицо легла печать смертельной тоски.
- Я вам только что сказал про сытого соседа - мол, когда люди поймут... Да никогда они не поймут! Даже вы, ребята, повидавшие за последнее время больше, чем иные за всю жизнь, не понимаете. И не можете понять. Игра строится на точках принуждения - искусственно создаваемых событиях, убеждениях в обществе, социальных отношениях специального типа. Все они направлены только на одно - на создание конфликта. Без конфликта нет Игры, нет системы подсчета очков. Сам по себе конфликт не обязательно плох - столкновение идей ведет к соперничеству, развитию, изобретениям и улучшениям. Беда в том, что в вашем мире он обычно выливается в войну. А война и устойчивое развитие несовместимы. Что бы я ни строил, какое бы прекрасное общество ни создавал, оно обречено. Анархия хорошо работает в малых общинах, но они не способны обеспечить развитие. Для него нужно большое общество, способное защититься от чужих. Следовательно - армия, полиция, бюрократия и суды с толстенными сводами законов и неизбежной несправедливостью. И тогда прекрасное месте быстро превратится в обычное царство наподобие окружающих и втянется в Игру на общих основаниях.
- Говоришь много, аж башка лопается, - проворчал Заграт. - Можешь покороче и попонятнее?
- Могу, - согласился Тилос. - Игра не позволит мне - и вообще никому - построить нормальный мир. А я устал от того, что при всем своем могуществе не могу никому толком помочь.
- То есть ты хочешь сказать, что мы никогда не поумнеем? - уточнил Хлаш. - Да уж, великие Демиурги, нечего сказать, нашли развлечение - вечными младенцами нас держать. Ну, может, оно и к лучшему, что нам развиваться не дают - по крайней мере, такой сволочью не станем.
- Вот здесь и кроется проблема, - повел плечами Тилос. - Демиурги не такие уж и сволочи. Насколько я знаю, Игра всегда планируется так, что заканчивается за несколько сот лет, максимум за тысячу-полторы. Никто специально не следит за сроками, но обычно за это время Игрок либо побеждает, либо проигрывает. А потом мир отпускают на свободу, и дальше он сам по себе. Если смотреть со стороны, то на месте, где раньше находилась лишь мертвая пустота, возникает живая планета с разумными расами. Вполне себе достойный итог, какие бы мотивы ни вели Демиургов изначально. Плюс к тому законы Игры запрещают излишнюю жестокость, так что лишних жертв нет.
- Тогда что тебе не нравится?
- Камилл. В смысле, Майно. У меня складывается устойчивое ощущение, что он нарушает правила. Он... слишком хорошо осведомлен о происходящем в мире. Скоординированное по времени нападение на Лесную долину - лишь один пример, пусть и самый яркий. У меня складывается впечатление, что он подчинил себе Станцию и активно использует ее если не для полного контроля за площадкой, то для слежки. Не могу доказать строго, но так подсказывает интуиция. Станция же должна оставаться неприкосновенной - в конце концов, она является главным судьей в Игре. А там, где нарушено основное правило, можно ожидать чего угодно. Я даже подумать боюсь, к чему может привести бесконтрольное господство Игрока на площадке.
- Ну и? - буркнул Заграт. - Доказать не можешь, свернуть Майно шею -тоже, как сам говорил, а что можешь?
- Я знаю, кто может дать точный ответ - Джао. Тот Демиург, что изобрел Игру и отправил меня сюда, помните? Он не только Конструктор, но еще и Арбитр и Корректор. Он знает об Игре всё. Мне нужно с ним связаться. Если здесь что-то не так, он заметит и разберется.
- Как? - осведомился Хлаш. - Связаться как, я имею в виду?
- Передатчик. Специальный... хм, артефакт типа моих радиостанций, только для разговоров между мирами. У меня имелся такой в княжестве, но сейчас...
- Так что ж ты раньше-то его не использовал, дубина? - судя по тону, дурное настроение Заграта не только не улучшалось, но даже и наоборот. - Чего дожидался? Сообщил бы ему, что до тебя здесь Майно докапывается, жить не дает, он бы и навешал всем по ушам. Глядишь, и нам бы никуда тащиться не пришлось.
- Я использовал, - терпеливым тоном разъяснил Серый Князь. - Но оно не позволяет говорить в реальном времени... хм, как мы с вами сейчас. Там отправляешь сообщение и ждешь ответа. На мой последний отчет вместе с вопросом тридцать лет назад ответ не пришел. Вполне возможно, что Джао сейчас занят где-то в другом месте - для Демиургов три планетарных десятилетия значат не больше, чем для нас с вами три минуты. А еще он может сейчас новую площадку строить и вообще отсутствовать в... месте, где его может найти мой обычный вызов. Как бы то ни было, сейчас я его ответ получить не смогу. Нужно отправить запрос еще раз, форсированным вызовом. Тогда он ответит сразу, если только еще жив.
- И ты идешь с нами к Майно, - задумчиво констатировал Хлаш. - Поправь, если я ошибаюсь - ты хочешь воспользоваться его собственным артефактом, чтобы отправить сообщение. Так? И ты уверен, что сможешь?
- Хлаш, кто тебя обучал? - Тилос перевел на него взгляд с неба. - От твоей логики иногда страшно становится. Народ, конечно, известен рациональным складом ума, но ты - нечто выдающееся на общем фоне.
- Меня с детства готовили в матхи. В числе прочего очень много заставляли читать - в основном человеческие книги и свитки об истории и путешествиях. Я знаю мир лучше очень и очень многих - но я не самый умный в Народе. И избавь меня от комплиментов. Еще раз: ты уверен, что сможешь воспользоваться артефактом Майно?
- Не знаю. Я никогда его не видел. Игра требует от Игрока серьезного ограничения своих возможностей, и я полагаю, что передатчик Камилла доступен и мне. Но точно смогу сказать, только когда доберусь и увижу своими глазами.
- А нас ты намерен использовать как таран, чтобы сокрушить защиту?
- Нет, Хлаш. Не так. Передатчик - второстепенная цель. Если смогу, я им воспользуюсь, да. Но я решил, что Игру пора заканчивать. Возможно, я самоуверенный идиот, слишком много на себя берущий - в конце концов, рядом с Камиллом я все равно что ребенок - но я намерен приложить все старания. Не факт, что Джао найдет нарушения и вообще захочет остановить Игру, так что единственный гарантированный способ ее закончить - снести Стратега. Я иду с вами, чтобы расчищать дорогу. Я доставлю вас к нему и дам возможность нанести смертельный удар. Ну, не совсем смертельный, конечно, но ведущий к победе Тактика и, соответственно, поражению Стратега.
- Лучше бы ты своему Джао пожаловался пораньше, - сумрачно заявил Заграт. - Пока нам шеи не посворачивали. А наш хозяин - его ты попросить не можешь с Джао связаться? Если Майно правила нарушает, Тактику точно выигрыш не светит.
- Я неоднократно пытался с ним связаться, и он тоже молчит, хотя и здравый смысл, и вежливость требуют хоть какого-то ответа. Возможно, он пытается использовать меня втемную, и его пока что вполне устраивает, что я делаю. В случае чего он ни при чем - он меня ни о чем не просил, а что я ему помогаю выиграть, так то моя личная инициатива. Но он слышит все, что слышат члены Отряда, меня в том числе. Захочет - передаст. А может и не захотеть: вообще-то Игрокам запрещено связываться с внешним миром без серьезных причин, чтобы жульничества избегать. Так что про него можно забыть для ясности.
- А ты вообще уверен, что у Майно такая штуковина есть? Может, сам ее сделать сумеешь? Ты ж до хрена всяких штук напридумывал!
- Нет. Ваш мир... он... извиняюсь, но рассказать, что такое пленочная черная дыра и моделируемый континуум, я не смогу. Сам плохо представляю. В общем, требуется установить гиперканал... э-э... ну, такой...
Тилос сделал несколько неопределенных жестов руками.
- Не мучайся, - посоветовал Хлаш. - Действительно, все равно не поймем. Сделать сам ты не можешь, ладно. Но Заграт прав. Почему считаешь, что у Майно нужный артефакт вообще есть?
- Я не считаю, я знаю точно. Джао меня предупредил, что если мой передатчик сломается, я могу обратиться к Камиллу.
- Так обратись! - ехидно посоветовал Заграт. - Может, он тебе с радостью позволит.
- Я пытался, - судя по тону, Тилос шутку не принял. - Он не отвечает на мои вызовы с тех пор, как я привел вас в Долину. Не понимаю, почему... Видимо, обиделся на мое вмешательство, решил проучить, поставить на место. Если так, то у меня больше нет никаких моральных преград против помощи вам. Ну, Хлаш, я ответил, почему иду с вами. Раз нам по пути, грех не объединить силы.
- А нас ты спросил? - негромко, но зло спросила его Ольга. - Нам оно нужно, такое объединение?
Тилос удивленно посмотрел на нее.
- Понятно, - медленно сказал он. - Ты мне так и не простишь Аилеллу?
- А что мне тебе прощать? - все так же зло спросила Ольга. - Ты волочешь нас за собой, как кобыла телегу, и не спрашиваешь, хотим ли мы идти твоим путем. Ты используешь нас... как ты там говорил? Втемную? Тебе плевать на наши чувства! Я потребовалась тебе, чтобы втереться в доверие к принцессе, больше ни для чего. Ты говоришь, что сейчас идет Игра - а откуда мы знаем, что ты не лжешь нам так же, как Аилелле? Откуда нам знать, что ты просто не выдумал свои сказки? Подумаешь, повезло пару раз!..
Наступило молчание, прерываемое только руганью неутомимого боцмана, гоняющего матросов. Наконец Тилос вздохнул:
- Знаешь, у меня очень мало друзей. Не потому, что мне они не нужны или потому, что меня сторонятся. Просто с друзьями следует быть искренним, а в моем случае искренность влечет ненависть. Вот и ты тоже... Я не оправдываюсь, Онка. Но я уже давно делаю лишь то, что должно. Я не мог рисковать гражданской войной Империи, только чтобы пощадить твои чувства. Может, попозже ты поймешь...
- Понять - не значит простить, - сквозь зубы заявила девушка. - Я не желаю иметь с тобой ничего общего. У тебя свои заботы, у нас свои.
- Тогда все мои труды насмарку, - вздохнул Тилос. - Если мы не остановим Игру, война продолжится вечно. Тебе жалко принцессу? А других девушек, как Танну, которым не посчастливилось родиться во дворце, тебе не жалко? Девушек, которых убивают и насилуют на войне? Или женщин, у которых убивают детей? Детей, у который убивают родителей?.. Да и взрослым мужчинам умирать ничуть не слаще, чем детям. Их миллионы. Почему я должен предпочесть им одну-единственную принцессу?
- Ты опять пытаешься запутать меня словами! - уже чуть менее уверенно заявила Ольга.
- Оставим пока, ладно? - попросил ее Серый Князь. - Давай отложим выяснение отношений до Крестоцина.
- Да вот, кстати, - Хлаш поспешил вклиниться в клонящийся не в ту сторону разговор. - Я почти ничего не знаю о Восточном континенте. Что за Крестоцин такой? В каком он государстве, с кем воюет, как там к Майно относятся, чьи корабли нас сейчас ведут вместо имперских... Тилос, ты бы ввел нас в курс дела заранее.
- Да уж придется, - кивнул тот. - Ну, слушайте.
...Крестоцин представлял собой один из самых крупных свободных прибрежных городов. Он, как и Зерапон и несколько северных городов, традиционно противостоял попыткам Майно построить на Восточном материке одно большое государство под своим управлением. Некогда основанные пиратами, вольные города до последнего сопротивлялись захватчикам, оценивая свою свободу куда выше торговых выгод. С незапамятных времен Федерация свободных купцов, куда входил и Крестоцин, оставалась на ножах с завоевателем. С течением времени менее стойкие отваливались от Федерации, предпочитая отдаться на милость Майно. Остальные прозябали в постоянной вялотекущей войне, выживая лишь благодаря могучему флоту, успешно соперничающему с морскими силами Завоевателя. Последние десятилетия Федерацию поддерживала через океан и Приморская империя. Император Грет полагал, что у Разрушителя, занятого войной у себя под боком, да еще на ближайшем к Западному материку побережье, придется тратить ресурсы дома, а не для войны на Западе. Поэтому за море непрерывным потоком шли военные товары, продовольствие, а иногда даже и золото.
Недовольный поддержкой, Майно пытался перерезать морские коммуникации Федерации. Но торговые караваны до половины пути охранялись имперскими конвоями, а во второй половине - флотом Федерации. До сих пор попытки перерезать торговые пути заканчивались у Майно провалом. Впрочем, понимая сложности затяжной морской войны с далеким противником, Игрок не слишком усердствовал, больше для порядка прощупывая охрану и не давая Федерации отвлечь конвойный флот для выполнения других задач.
- Вон, видите, - Тилос кивнул на юг, где на самом горизонте белел одинокий парус, - один из следящих крейсеров. Трехмачтовая каракка из новых, с острым килем. Запасов несет достаточно, чтобы болтаться в открытом море сорок-пятьдесят дней, а по скорости с ней мало кто соперничать может. На каждом таком корабле два связных мага. Нашу охрану уже посчитали и расписали майновским адмиралам вплоть до последнего матроса. Но сегодня вряд ли нападут, слишком сильна охрана.
- Ну и дурни же в твоей Федерации, - проворчал Заграт. - Догнать бы да навешать пендюлей, чтоб не вынюхивал тут!
- Догнал один такой! - усмехнулся Тилос. - Я же говорю, имперские ганзы караккам по скорости не соперники.
- Что? - переспросил Заграт. - Что такое ганза?
- Военный корабль такой. Два прямых, один косой парус, водоизмещение малое, пятнадцать матросов и десять солдат экипажа, крейсерская скорость пятнадцать узлов. По сторонам посмотри, увидишь, - сказал Хлаш, приглядываясь к далекому суденышку. Яркое солнце и безмятежная погода позволяли разобрать даже самые мелкие детали. - По крайней мере, в Приморской империи именно так. Относительно недавно вместо старых коггов вроде нашего корабля использовать начали. Так вот, значит, какой у Майно флаг... Запомним.
- Зоркий ты у нас, - хмыкнул Заграт. - Только выеживаешься много. Думаешь, я знаю, что такое водоизмещение? Нормально объяснить не можешь?
- Он имеет в виду, что ганза - кораблик не слишком большой, но довольно шустрый. Однако каракку все равно не догонит, у нее на два-три узла выше скорость при прочих равных, - объяснил Тилос. - Только в засаду попадешь. Пусть его, не мешает.
- Ладно, - не стал спорить шаман. - Так что там с вашей педерацией?
- Федерацией. Да ничего, в общем-то. Важно, что Майно они зубами грызть готовы. Нам их разлад на руку - подсылов майновских в Крестоцине, скорее всего, нет, или же они в открытую не действуют, не то что в Талазене. По ходу дела разбираться, что к чему, куда проще будет.
Солнце пригревало все сильнее, хотя в воздухе уже чувствовалась резкость приближающейся осени. Небо постепенно затягивало мутной дымкой. Волны мерно плескались о борта, орал боцман - как глотки хватает? - перекликались рога на кораблях. Дальняя цепочка островов по левому борту постепенно приближалась.
- Странное ощущение, - задумчиво сказал Хлаш. - Словно прежняя жизнь навсегда закончилась. До того дня, как мы на опушке Орочьего леса встретились, всё как в тумане. Вроде и совсем недавно, а будто много лет минуло.
- У меня такое же чувство, - согласился Заграт. - Только, думаю, не прежняя жизнь закончилась, а вообще вся. Опять волкам в зубы лезем, раз - и перекусят пополам.
- Не загадывай вперед, - серьезно сказал ему Хлаш. - Жизнь штука странная, никогда не знаешь, что случится. Может, и поживем еще.
- Да куда вы денетесь, - улыбнулся им Тилос. - Эй, ребята, чего такие грустные? Солнышко светит, мухи не кусают. Смотрите, какое море!
Ольга с Теомиром сумрачно взглянули на него.
- Я домой хочу, - угрюмо сказала девушка.
- Я тоже, - поддержал ее Теомир. - Надоело все. Бегаем, ровно зайцы от охотника...
- Бегаем, - согласился Тилос. - Только не от охотника, а за ним. Точнее, к нему в логово. Крупные мы такие зайцы, зубастые, на лис да волков охотимся. Вон Ых какой ушастый - настоящий летучий заяц.
Ых приоткрыл один глаз и сонно взглянул на него. "Я не заяц, я Злобный", - пробормотал он и снова заснул. Ольга с Теомиром невольно улыбнулись.
- Вот так лучше, - одобрил Тилос. - А охотник-то нас боится. Большие силы на нас бросает...
- Вроде тех? - поинтересовался Хлаш, указывая на юг.
- Чтоб я сдох... - только и выговорил Серый Князь, вскакивая на ноги.
Вместо одинокого паруса на горизонте их виднелось уже два десятка. Вот над морской гладью показался еще один... еще...
- Что означает черный флаг? - отрывисто спросил Хлаш, из-под руки вглядываясь вдаль.
- Пираты, - бросил Тилос. - Морские разбойники.
- Семь черных вымпелов, четыре флага Майно, - сообщил Хлаш, приглядевшись. - А вон и их друзья, - он ткнул пальцем на северо-восток. - Еще шесть вымпелов и четыре флага. Видимо, за островом скрывались.
- Ах ты сукин сын, - выругался Заграт. - Двое на одного...
- Трое, - Хлаш бесстрастно указал в тыл каравана, на запад. - Еще восемь ганз и три корабля неизвестного мне типа. На всех флаг Майно.
- Вот, значит, как... Похоже, Майно решил то ли, наконец, обрезать врагам морские коммуникации, то ли раз и навсегда расправиться с нами персонально, - задумчиво подытожил Тилос. - Во втором варианте он как-то узнал, что мы в караване. Хорошие у него шпионы, ничего не скажешь. Или все же Станция?.. И ведь сбежать сейчас не удастся, море кругом. Ох, не нравится мне ситуация...
- Не только тебе не нравится, - огрызнулся Заграт, вскакивая на ноги и крепко сжимая посох. - Ты-то опять вывернешься, а нам что?
- Чушь не молоти, - посоветовал ему Серый Князь. - Все вывернемся, если как следует постараемся. Дайте сообразить...
Приближающихся врагов заметил не только Отряд. Рога на судах завыли тревогу. По команде все суда повернули к островам, сбиваясь в тесную кучу.
- Что они делают? - нервно спросил Заграт.
- Пытаются уйти в шхеры, - подумав, сообщил Тилос. - Там фарватер такой, что не всякий капитан проберется. Есть шанс, что наши приближающиеся друзья часть кораблей на скалы посадят. Впрочем, у нас есть точно такой же шанс.
Теомир вскочил на ноги и, крепко ухватив рукоять своей тоскалы, растерянно озирался по сторонам. Его взгляд перебегал с одной группы преследователей на другую.
- Почему одни идут против ветра, а другие - вместе с ветром? - наконец хриплым от волнения голосом спросил он.
- По ветру, - поправил его Хлаш. - Видишь, у нас подняты прямые паруса, они для попутного ветра, а косые - чтобы боковой ветер использовать.
- А что быстрее?
- Как - что? - удивился Хлаш. - Конечно, с попутным быстрее.
- Заграт, - Теомир вцепился в руку шамана. - Сделай нам попутный ветер! Сильный ветер! Ты сумеешь, ты колдун!
- Голова, однако! - хлопнул Тилос парня по плечу. - Заграт, действительно, сваргань-ка нам попутный ветерок пошибче. Только не говори, что не знаешь, как!
- Зачем? - удивился Хлаш. - У тех, что сзади, преимущество в ходе. Они нас просто догонят быстрее, только и всего.
- Зато те, что наперерез идут, перехватить не успеют, перед ними преимущество в ходе уже у нас, - нетерпеливо пояснил Тилос. - Тогда выйдет драка равными силами. Заграт, что застыл, как статуй!
- Да не умею я! - рявкнул Заграт. - Здесь море, здесь вода с воздухом мешаются, не учили меня так работать! И вообще, я шаман, а не погодный маг!..
- Тихо! - оборвал его Тилос. - Не мандражи. Охранный ветер призывать умеешь?
- Чего? - поразился шаман. - Какой ветер?
- Охранный. От стрел.
- А, защитный смерч, - понял Заграт. - Умею. Но...
- Так и вызывай! Только воздух не волчком закручивай, а прямо, и на как можно большей площади. Давай же! - рявкнул Тилос, сильно встряхивая орка.
Тот мгновение очумело смотрел вокруг, потом кивнул:
- Попробую. Только если утоплю нас ненароком, не обессудьте...
- Если не ты, то вон те ребята нас утопят, - успокоил его Хлаш. - Хуже точно не станет.
Заграт с силой втянул воздух сквозь зубы. Потом покрепче взялся за посох и упер его в палубу, встав лицом к корме. Прикрыл глаза, широко раздул ноздри, словно вынюхивая что-то.
- Онка, - сказал он, не оборачиваясь. - Подпитывай меня Силой. Возьми меня за плечо... да не так!
Он сбросил стеганую куртку, обнажившись до пояса. Ветерок лениво гонял волны по его коричневатой шерсти.
- Давай, хватайся! Ага, так. Ну, ребята, держитесь. Авось на дне встретимся...
Хлаш вытащил из кучи барахла свою палицу - ту, что подарили в Лесной долине. Он осторожно размотал тряпку, прикрывающую металлические шипы, и взвесил оружие в руке. Ему так и не довелось ее опробовать на твердой земле. В тот раз, у скал Серого Княжества, под сыплющимся на голову пеплом, он не успел ее достать, прокладывая дорогу голыми руками и зубами. Ну, вот шанс и представился, а земля, доски - все едино. И на сей раз убийств не избежать. Остро заныли изуродованные колени, как случалось к перемене погоды. Чужие паруса спереди-сбоку выросли до угрожающих размеров. Что там Заграт не шевелится?..
Ударил неожиданно могучий порыв ветра, парус надулся пузырем, корабль угрожающе заскрипел. Второй порыв оказался не таким сильным, зато длился дольше. Тилос легко перепрыгнул канатную бухту, подбежал к бледному как смерть капитану и принялся ему что-то втолковывать, тыча рукой то назад, то вперед. Тот растерянно слушал, покорно переводя взгляд вслед за рукой Тилоса. Порывы ветра становились все дольше, все устойчивее, судно раскачивалось из стороны в сторону, зарывалось носом, но заметно набирало ход. Заграт стоял, широко расставив ноги и крепко зажмурив глаза. Сейчас за его плечо держался еще и Теомир. Капитан наконец-то очнулся от спячки, крепко ударил себя ладонью по лбу, сказал что-то энергичное и бросился к рогу. Тилос удовлетворенно кивнул и вернулся к компании.
- Придержи Заграта, чтобы не снесло! - крикнул он Хлашу, перекрывая ветер. - В караване есть погодные маги, они помогут!
Присев на корточки, он начал копаться в своем мешке, вытаскивая из него и аккуратно засовывая в кармашки на поясе маленькие темные шарики. Хлаш, удерживая палицу одной рукой за центр тяжести, подобрался к Заграту, чуть раздвинув в стороны Ольгу с Теомиром, и осторожно, но крепко ухватил орка за загривок, стараясь не упираться в его кожу когтями. Вот ведь хорошо мохнатым - у них когти втягиваются, когда не нужны...
Завыл корабельный рог. Он звучал долго, часто меняя высоту. Хлаш прислушался. Пару раз ему показалось, что он уловил команду, но в целом код заметно отличался от известного ему. То ли люди изобрели что-то свое, то ли Народ просто отказался передавать свои секреты людям. Скорее, второе - чтобы не облегчать жизнь конкурентам.
Еле слышно откликнулись рога на остальных кораблях. Капитан бросил рог и замахал руками, что-то неслышно крича. Корабль снова повернул, ложась на прежний курс. Остальные корабли каравана проделали тот же маневр. Ветер из порывистого стал более ровным и сильным, волны увеличились, покрылись барашками. Паруса сзади росли с угрожающей быстротой. Теперь человеческие фигурки на их палубах могли различить, наверное, даже подслеповатые люди. Зато те суда, что брали караван в клещи спереди, почти не продвигались вперед.
- Проскочим! - крикнул Тилос. - Теперь точно проскочим.
Каор сделал по палубе несколько осторожных шагов, не отпуская леер. Уже несколько дней он ловил на себе насмешливые взгляды команды. Пусть. Кубарем кататься по занозистым доскам он не собирался. Хватит ему однажды сломанной шеи.
Идея с пиратами казалась хорошей. Очень хорошей. Великий Майно воистину заслуживал свои неофициальные титулы, в том числе и Хитроумного. С одной стороны, появлялся шанс окончательно поссорить Федерацию с морскими разбойниками и отвлечь часть ее флота на рейды по пиратским островам и мелким материковым портам, служившим им базами. С другой стороны, известие о договоре между Майно и пиратами могло вселить еще больший страх в сердца корабелов-торговцев, а перепуганный враг - слабый враг. Наконец, можно было не отвлекать основные силы от более важных операций, где на счету находился каждый корабль.
В общем, все бы здорово, вот только пираты оказались чересчур жадными. Дружба с Великим Майно и богатый караван не оказались для них достаточной компенсацией. Может, они просто сами испугались гнева Федерации? Но теперь их мотивы уже никому интересны - рыбам все равно, почему к ним попал такой богатый обед. Одна беда - солдат у самого Каора после драки не прибавилось. Впрочем, их все равно оставалось больше, чем в охране каравана. Если он не справится, имея такую армию, он действительно не заслуживает милости Великого. Но Великий останется доволен. Не забыть только про главное - то суденышко с синей полосой на борту. И еще - откуда взялся такой внезапный проклятый попутный ветер?..
Благодаря совместным усилиям погодных магов каравана, обычно тихоходные когги показывали чудеса скорости, чему сильно способствовала недавняя модернизация в виде второй мачты. Идущие наперерез перехватчики безнадежно отставали, вынужденные лавировать против сильного встречного ветра. Несмотря на эффект внезапности, позволивший заметно выиграть время, охотникам оставалось пройти слишком большое расстояние. Если бы торговцы шли поближе к островам, расстояние по крайней мере для одной группы существенно бы уменьшилось. Но осторожный пилот каравана днем держался подальше от скалистых прибрежных вод. Тем не менее, быстрые пиратские суда все равно успевали перехватить торговцев, если бы не неожиданный мощный ветер, играющий на руку жертвам.
Каор Трэин не имел опыта в морских делах и не позаботился о собственных погодных магах, умеющих нейтрализовать колдовство противника. Опытные же морские офицеры презрительно относились к сухопутным крысам в целом и к надутому индюку в частности, имевшему наглость ими командовать. Они даже и не подумали напомнить о такой незначительной детали. И сейчас цель нагоняли лишь быстроходные, но, увы, слабовооруженные ганзы с малым числом солдат на борту. Впрочем, на ганзах, как и вообще во флоте Великого, команда тоже дралась, так что по количеству воинов даже этот десяток кораблей не уступал всему каравану.
Опять же, никакие погодные маги не могли долго поддерживать ветер: силы при таком занятии истощались очень быстро. Максимум, что могли выиграть жертвы - десяток морских верст. Дальше ганзы неизбежно настигали их, даже если бы маги еще не выдохлись. Навязав каравану бой, флот Великого вынуждал его сбавить ход, после чего оставалось лишь дождаться подхода двух других групп.
Положение каравана было абсолютно безнадежным.
Хлаш стоял на ахтеркастле и сосредоточенно рассматривал преследователей сквозь одну из бойниц. Шесть ганз и шнеков охранения брали паруса в рифы и понемногу отставали, готовясь принять неравный бой и дать торговым судам шанс уйти.
- Нас достанут задолго до заката, - сообщил он. - Надо бы убрать Заграта в трюм, чтобы шальной стрелой не зацепило. Да и ребят неплохо туда же...
- Я не пойду, - слабо возразил Теомир, бессильно распластавшийся на палубе рядом с Ольгой. Лица у обоих приняли землисто-серый оттенок. Бесчувственный Заграт, заботливо прикрытый какой-то мешковиной, лежал рядом, но его сведенные судорогой руки так и не выпустили посоха.
- Я тоже, - поддержала Теомира Ольга. - Я... мы в порядке. Только отдышимся немного.
Все десять солдат когга собрались здесь же. Некоторые из них хмуро вглядывались в задние бойницы, другие сосредоточенно осматривали оружие.
- Кто-нибудь умеет хорошо камни бросать? - осведомился у них Тилос. Ответом стало недоуменное молчание.
- Мы не мальчишки - на ворон с камнями охотиться, - наконец проворчал десятник. - Да на тех ворон, - он кивнул назад, - камешки покрупнее нужны. Только катапульты на конвойные суда не ставят.
- Вот это, - Тилос поднял руку, демонстрируя черный комочек, - называется "белый огонь". Срабатывает от удара. Горит даже под водой, а жар такой, что металл плавится. Если такая штука попадет на палубу корабля, то прожжет его насквозь быстрее, чем за десяток ударов сердца. Мне нужны люди, которые смогут добросить их до ганзы Майно, когда та подойдет вплотную.
- Толку от такой фитюльки, - наконец ответил воин. - Пока через дырку вода наберется, нас всех рыбам скормят...
- Их у меня два десятка. Конечно, не совсем то, что надо - они против абордажных лодок рассчитаны, не против кораблей, не ожидал я морской баталии. Но если все попадут на палубу, то дыр получится достаточно, чтобы быстро утопить корабль. Есть, правда, одна проблема: вряд ли нам дадут спокойно кидать бомбочки. Скорее, изрешетят стрелами. Так что бросать надо быстро и сразу многим, чтобы долго под стрелы не подставляться.
- Ну, я на десяток саженей кину, - вызвался один из солдат. Остальные хмуро отворачивались, пряча глаза: лишний раз подставляться стрелам не хотелось никому.
- Я доброшу, - согласился Хлаш.
- И я, - слабо поддержал его Теомир.
- Ну, и я тоже, - удовлетворенно кивнул Тилос. - Итого четверо, по пять штук каждому. Тёмка, уверен, что сил хватит?
- Да что я, пацан сопливый, что ли? - обиженно спросил Теомир, поднимаясь на ноги. Он слегка пошатывался, но в остальном стоял более-менее крепко, несмотря даже на неслабую качку. Руки у него слегка дрожали, и вряд ли он мог бросать уверенно - как бы на собственную палубу не уронил. Но Хлаш решил оставить свое мнение при себе. В конце концов, есть еще время до драки, передохнет. Да и Игра должна помочь.
Снова завыли рога. Боевые корабли Федерации начали слаженный разворот навстречу преследователям, резко отставая от торговых судов.
- Что они делают? - удивленно спросил Хлаш. - Самоубийцы...
- Все правильно, - сказал ему солдат. - У шнеков форштевни железом окованы, а ганза хоть и шустрая, но хлипкая. Если ей удачно в борт воткнуться - пополам переломится. А Федерация на форекастлях еще и осадные самострелы ставит. Их корабли для нападения делают, не для бегства.
- Я не вижу таранов, - отрывисто сказал Хлаш.
- Дура! - снисходительно объяснил ему солдат. - Таран в чужой обшивке завязнет, значит, обязательно придется драться. А то еще и продырявленный корабль самого на дно утянет. А так стукнул в борт и дальше пошел, они же пусть воду хлебают.
Боковой таран являлся излюбленной тактикой федеративных судов. Их тяжеловатые, но все равно быстрые шнеки обычно не утруждали себя рукопашной стычкой с врагом, проламывая ему борта окованными железом носами. Но сейчас им приходилось идти против ветра, что лишало их позарез необходимой скорости. К тому же они имели дело не с пиратами, а с опытными капитанами Майно. Шесть преследующих ганз положили руль чуть набок, чтобы разойтись с федеративными судами борт о борт, а остальные шесть взяли резко в сторону, уклоняясь от столкновения и явно нацеливаясь на почти беззащитные когги торговцев.
С глухим стуком полетели абордажные крючья, и на намертво сцепившихся шнеках и ганзах закипела свалка. Сошедшиеся встречными курсами суда кружились вокруг общей оси, паруса опасно полоскали, такелажи кораблей переплелись чудовищной путаницей веревок и канатов. На одной паре вспыхнул пожар, внезапный и сильный. Пламя мгновенно охватило оба корабля, разгоняя сумерки далеко окрест.
- Вот и приплыли, - безразлично заметил один из солдат. - Сейчас нас догонят - и кранты.
- Да, у них огнеплети, - согласился Хлаш. - Не слишком хорошо. Ну да не впервой...
- Ишь ты, не впервой ему, - проворчал десятник, окидывая тролля раздраженным взглядом. - Может, тебе и по дну гулять не впервой?
С глухим стуком в борт воткнулась первая стрела. Двое молодых солдат вздрогнули, вжимаясь в щиты между бойницами.
- Скоро догонят, - Тилос осторожно выглянул наружу. - Готовимся. И поаккуратнее с бомбочками. Упаси вас Пророк уронить их на свою палубу...
- Интересно, - десятник тоже приник к щели. - За нами идут сразу двое, и оба под флагами Майно. Ох, и кисло же нам придется...
- Значит, одного мы должны утопить сразу, - пожал Тилос плечами. - А со вторым как-нибудь сладим. Главное, чтобы нас не успели потопить. Готовьтесь.
Из шести вражеских ганз, проскочивших боевое охранение каравана, четыре и в самом деле устремились за остальными коггами Приморской империи. Оставшиеся две начали брать в клещи судно, на котором оказался Отряд. Они отличались от остальных большими размерами и обитыми медью носовыми щитами, прикрывающими абордажную команду от стрел. Их носы быстро оказались вровень с кормой когга. Свистнули стрелы, на сей раз нашедшие себе цель среди матросов. Двое рухнули на доски, обливаясь кровью, остальные в панике бросились к трюмным люкам, расталкивая друг друга. Паруса заполоскали, и когг начал забирать вправо, несмотря на усилия матерно ругающегося капитана, отчаянно налегшего на рукоять брошенной рулевой лопасти.
- Ну, братцы, пора! - По знаку Тилоса четверка, вооруженная "белым огнем", спрыгнула с архекастля на среднюю палубу, открытую всем ветрам и стрелам. Лучники, укрывшиеся на носах ганз, дали залп, но темные комочки уже летели в сторону левого корабля.
Ударившись о большие осадные щиты, до времени прикрывавшие абордажную команду, комки вспыхнули ослепительным белым светом. Пройдя сквозь дерево, оставив в нем лишь небольшие дырки с обугленными краями, "белый огонь" поразил стоящих в первой шеренге щитоносцев. По счастью для них, щиты замедлили полет комьев огня, и никого не прожгло насквозь. Однако, не в силах терпеть страшные ожоги, люди в корчах падали на палубу, разрывая тишину истошными криками, а над ними поднимались в небо небольшие султаны дыма от мгновенно прошедших сквозь палубу сгустков пламени, прожигавших себе дорогу сквозь содержимое трюма. Воспользовавшись шансом, лучники Федерации успели всадить несколько стрел в открывшиеся бреши. Но стрелы большей частью бессильно отскочили от блестящих тяжелых кольчуг, а перепрыгнувшие через корчащихся товарищей солдаты Майно мгновенно подхватили не слишком пострадавшие щиты, снова закрывая задние шеренги.
B тот же момент вражеская бронебойная стрела поразила немного замешкавшегося солдата-метальщика в бок, пробив кольчугу. Его занесенная для броска рука замерла в воздухе, пальцы медленно разжались, и последние два комочка, вывалившись из расслабленной ладони, полетели к палубе. Все вокруг словно замерло. Хлаш, по-змеиному извернувшись, бросился вперед и вниз, пытаясь поймать их. Но воздух стал густым и вязким, а два маленьких черных пятнышка летели и летели к палубе, опережая и его руки, и капли срывающейся с солдатского бока крови, его пальцы уже протянулись к "белому огню" - и тут же отдернулись. Хлаш с перекатом упал на палубу, вдохнув отвратительно вонючий дым от уже ушедших под доски бомбочек, а с ганзы снова били лучники, пытаясь поразить наглецов, и незадачливого парня - Хлаш сообразил, что даже не знает его имени - проткнули еще две стрелы. "Хлаш, в укрытие!" - рявкнул Тилос, и тут вражеский корабль сильно тряхнуло, из-под ближайшего борта вырвались огромные клубы раскаленного пара. Нескольких человек стряхнуло в воду. Нападающий корабль, стремительно кренясь на правый борт, резко отстал. Хлаш подхватил незадачливого метальщика за подмышки и втянул под укрытие защитных стен архекастля - и тут вторая ганза уже подошла почти на расстояние выстрела с правого борта. Вслед за Хлашем вскарабкались и Тилос с Теомиром. Когг тоже тряхнуло, хотя и не так сильно, как быстро погибающего позади противника: "белый огонь" достиг днища и прожег его. Клуб пара вырвался из воды, обдав всех, кто находился на палубе, горячим болотным дыханием.
- Мертв, - с огорчением сказал десятник, пощупав пульс на шее солдата. - Совсем пацан ведь, вторая ходка. А вы, ребята, словно заговоренные. Думал, из вас решето сделают. А что с теми гавриками приключилось? Набирают в трюм воду, словно тараном проткнуло.
- Мы тоже набираем, - процедил сквозь зубы Тилос. - У нас две дырки. А тем просто не повезло - "белый огонь" лег кучно, сильно ослабил борт, а потом их тряхнуло взрывом пара. Наверное, они просто здорового куска обшивки лишились. Но сейчас к нам пожалуют еще гости...
- Две дырки? - поскреб в затылке десятник. - Ну, авось не потонем. За загривок нас возьмут раньше.
Заграт со стоном пошевелился и попытался сесть. Солдаты помогли ему.
- Оторвались? - хрипло поинтересовался орк. - Где мы?
- Не оторвались, - Теомир устало присел на корточки рядом с ним. - Сейчас догонят. Онка, ты как?
Девушка слабо сжала ему запястье.
- Нормально, - улыбнулась она. - Только сил нет.
- Сила - не проблема, - Тилос снова стремительно рылся в своем мешке. - Так, нас пятеро плюс четверо, мне не надо, матросы... только под ногами мешаются пусть в укрытии остаются. Вот. - Он вытащил на поверхность горсть маленьких белых шариков. - А то совсем из головы вылетело...
- Что такое? - подозрительно посмотрел на него десятник. - Опять "белый огонь"?
- Стимулятор, - нетерпеливо пояснил Тилос. - Тонизирующее... а, не берите в головы. Просто берите в рот по одной штуке и жуйте. Они горькие, но бодрости получите на десятерых. Да быстрее же!
Хлаш отстранил в сторону заколебавшегося командира и взял из пригоршни Серого Князя несколько шариков. Сунув один в рот, протянул остальные Заграту, Ольге и Теомиру. Те тоже взяли по штуке и начали жевать. Махнув рукой, десятник последовал их примеру.
- Чего встали? - прикрикнул он на троих солдат, неуверенно переглядывавшихся поодаль. - Быстро взяли по штуке!
Хлаш прожевал шарик, сглотнул едкую горечь и прислушался к себе. Все осталось по-прежнему, прилива сил не наблюдалось. Впрочем, он и до того не чувствовал особой усталости. Тролль посмотрел на Тилоса и вопросительно поднял брови.
- Не действует? - удивился тот. - Заграт, ты как?
- Словно шило в задницу загнали, - буркнул тот, неожиданно легко поднимаясь на ноги. - Не хуже настоявшейся браги пробирает. Что у тебя там намешано?
- Да так, ничего, что не росло бы по лесам и лугам, - отмахнулся Тилос. - Но интересно, что на Хлаша не действует. Видимо, орочья физиология к человеческой куда ближе, чем Народа. Что, на всех подействовало?
Остальные вразнобой кивнули. Десятник вытащил меч и сделал несколько сложных финтов, словно прислушиваясь к себе.
- Ну штука! - восхищенно сказал он. - Слушай, парень, я сейчас действительно могу шатуна забороть, или только кажется так?
- Можешь, - кивнул Тилос. - Только не перенапрягайся. Сердце посадишь. Да, и через пару часов ох как худо вам придется. Пластом ляжете и мамочку звать начнете. Если бы не безнадежный бой на носу, ни за что бы не дал.
- Пару часов еще прожить надо, - не согласился десятник. - И здоровое сердце мертвякам ни к чему. Ну, где там шакалы?
- Сейчас явятся, - Тилос мельком взглянул в бойницу. - Эй! - Он кивнул капитану, перепугано обвисшему на рулевом рычаге. - Дуй в трюм и не высовывайся. Смотри, чтобы дыры заткнули.
Капитан обрадованно кивнул, набросил на рычаг фиксирующую веревочную петлю, спрыгнул с ахтеркастля и юркнул в палубный люк, тщательно прикрыв за собой крышку.
- Заграт!
- Чего надо? - отозвался шаман, поигрывая посохом. В его глазах горели недобрые багровые огоньки, с оскаленных клыков начала капать пена. - Только не говори, что и мне тоже в подпол лезть!
- Стал бы я на тебя стимулятор тратить! - усмехнулся Тилос. - Выгляни в бойницу, только осторожно. Видишь бодрых ребят в пяти саженях? Устрой-ка им какой-нибудь сюрприз перед самым боем, чтобы не так весело в гости ломились. Сможешь?
- А то! - усмехнулся шаман. - Эх, говорила мне подружка - сиди дома!..
Каор стоял на носу ганзы, нетерпеливо вглядываясь в горизонт через дальнозоркую трубку. Четыре когга плавно покачивались на спокойной волне, сцепленные с захватившими их ганзами. От обгорелых остовов - экипажи сторожевых шнеков, погибая, поджигали корабли - несло дымом, его клубы красиво подсвечивало закатное солнце. Далеко позади виднелись паруса безнадежно отставших тяжелых кораблей. Каор хмыкнул. Оказывается, у страха глаза велики. Хватило одних легких ганз с удвоенным экипажем. Всё, конец караванам Приморской империи. Великому давно следовало позаботиться о создании ударной группировки, барражирующей вдоль Тролличьих островов. Осталось лишь провести переговоры с зеленокожими, чтобы успокоить их, заверить, что флот оперирует только против врага с Западного континента - а заодно попытаться добиться разрешения на его базирование в одном из многочисленных местных портов. Ну, или хотя бы на одном из мелких необитаемых островков в окрестностях. Разумеется, получить местную базу - задача катастрофически сложная, практически невыполнимая, не решенная еще никем с начала времен из-за ксенофобии островных кланов. Но почему бы одному молодому многообещающему посланнику не справиться с ней по ходу дела? Возможно, не сегодня и даже не в нынешнем году, но справиться?..
- Ну и? - ехидно спросил он стоящего неподалеку адмиралу, на лице которого держалась заметно кислая мина. - Почему их до сих пор не взяли? Помнится, кто-то здесь обещал мне, что его люди сделают их одной левой.
- Они утопили "Кровожада", - буркнул тот. - Оттуда успели передать только, что сумасшедшие идиоты кидают в них камнями. "Дракон" атакует их через минуту-другую. Связной сообщил, что на открытой палубе никого - видно, камни кончились.
- Камни? - усмехнулся Каор. - Догадываюсь я, что у них за камни. Твоим собственным придуркам следовало палубу стрелами как метлой мести, чтобы те и носа высунуть не могли. Смотри, моряк, ты меня уверял, что там лучшие из лучших собраны.
- Так и есть! - огрызнулся адмирал. - Только с такими камнями мы еще не сталкивались. Если бы нас предупредили...
Весь его вид дышал укоризной. Если бы тебя предупредили, дебил! Ты-то меня не удосужился предупредить ни о вражеских погодных магах, ни о том, что галсами против сильного ветра ходить несподручно. Да сказали же тебе явно - может случиться что угодно. Разумеется, все идет так, как предупредил Повелитель и как сам Каор уже не раз прочувствовал на собственной шкуре: у беглецов - невероятное везение и фальшивые игральные кости в рукаве. И что они снова вывернутся, тоже ожидалось. Но все-таки обидно, что их не удается взять даже тогда, когда любого другого давно выпотрошили бы. Кто же они такие, к-ссо?
- Головой думать надо! - коротко ответил Каор и снова приник глазом к трубке. Так, мусор на поверхности прямо по курсу, надо полагать, остатки "Кровожада". Значит, скоро покажется и вцепившийся зубами в добычу "Дракон". В добычу? Ох, что-то сомнительно...
Над горизонтом полыхнула вспышка, затем еще одна.
- Что такое? - резко спросил Каор адмирал. Тот стоял, полуприкрыв глаза - прислушивался к передаче с невидимого корабля. - Ну?
- Колдун с когга в момент атаки ударил ослепляющим заклятьем, - неохотно сообщил тот. - Потом добавил огненное кольцо и морозный ветер.
- Одновременно? - изумился Каор. Впрочем, глубоко внутри удивления он не чувствовал.
- Не знаю. Передача прекратилась. Передавать некому, все дерутся.
- С кем? - с нехорошей ухмылочкой спросил его посланник. - Там пять солдат, пять пассажиров, из которых одна баба и один занюханный колдун-лесовик, да полтора десятка матросов, в жизни меч в руки не бравших. А на "Драконе", как до того на "Кровожаде", толпа морской пехоты - тридцать мечников, полтора десятка лучников плюс вооруженная команда. Однако, сильны же вы драться, братцы морские волки!
Адмирал кинул на него бешеный взгляд исподлобья, но промолчал. Отвечать ему действительно было нечего. Вдвое меньшие экипажи других ганз захватили остальные торговые когги за считанные минуты, порубив в капусту горстки отчаянно сопротивляющихся врагов. А здесь уже ушел под воду один корабль со всеми людьми, не успев даже спустить шлюпки, и второй не подает признаков жизни. Впрочем, Каор почти видел, как все случилось. Ослепляющее заклятье в мгновение ока вывело из строя половину солдат - напряженно вглядывающихся лучников уж точно. Прочие боевые заклятья если и не разметали ударный кулак, то оглушили его и сильно сбили самоуверенность. А потом в дело вступили те двое - костолом-тролль с гигантской дубиной, против которого не устоит ни одна стена щитов, и проклятый посланник Серого Князя, Тилос...
Из-за горизонта поднялся столб дыма. Каор повернулся и насмешливо оглядел адмирала с ног до головы.
- Ну и кто же там горит, господин адмирал, скажи на милость? Уж не балуются ли твои ребята с огнем от нечего делать? Может, они так победу празднуют?
Адмирал побурел от злости.
- Передачи с "Дракона" нет, - прошипел он. - Я не могу сказать ничего нового. Подойдем вплотную - узнаем.
- Хорошо, - легко согласился Каор. - Подойдем - узнаем. Немного осталось.
На попутном ветре каракка, специально доработанная на верфях Масарии, давала верных двадцать узлов. Однако сумрак стремительно сгущался. Если бы не полыхающий пожар, найти место схватки до рассвета не удалось бы. Впрочем, адмирал, судя по его роже, дорого бы дал, чтобы его не удалось найти вообще.
Полыхала ганза флота Великого Майно. Огонь уже съел паруса и мачты и теперь неотвратимо пожирал палубу. Уцелевшие ее клочки густо заливала кровь. Там и сям лежали тела солдат - с размозженными страшными ударами черепами, посеченные, с неестественно вывернутыми головами... Тела тех самых ребят, которых адмирал самолично представлял Каору не далее как вчера, как лихих неустрашимых рубак, прошедших под корсарским парусом не один десяток тысяч верст. И, как бы напряженно посланник Майно ни вглядывался в освещенные мечущимся светом пожара доски, он не видел ни одного вражеского трупа. Ни одного.
- Лучшие из лучших, э? - с нехорошей улыбкой он потрепал адмирала по плечу . - Знаешь, я начинаю побаиваться за свою жизнь. Вдруг ночью стая воробьев налетит, не отобьемся ведь...
Он хрипло расхохотался и сбежал с форекастля.
- Разворачивай корабль, адмирал! - крикнул он снизу. - Идем на соединение с главными силами. Да, и пришли ко мне связного мага.
Каор снова расхохотался и прошел в капитанскую каюту, фальшиво насвистывая какую-то мелодию. Адмирал растерянно смотрел на медленно уходящий под воду "Дракон", и холод медленно пропитывал его внутренности. Такой провал ему могут и не простить. Но почему, почему? Два корабля, больше шестидесяти человек опытной абордажной команды плюс экипажи - и такая катастрофа! Но странно. Кажется, залетная столичная штучка совсем не расстроилась...
День восьмидесятый. Срединный океан. Тролличьи острова
Вскоре после того, как утренняя заря окрасила небо в розовые цвета, три узких полотняных свертка соскользнули в черную воду. Команда, собравшаяся вокруг, застыла в неподвижном молчании. Некоторые молились стоя, повернувшись на восток. Одинокий корабль тихо дрейфовал посреди безмятежного океана, и тишину нарушали только взвизги и чавканье помпы под палубой.
- Разойдись! И по местам, - наконец скомандовал капитан. Потом он повернулся к Тилосу. - Куда сейчас? Плохи дела, воду брюхом черпаем...
- Насколько сильна течь? - спросил тот, задумчиво глядя на краешек показавшегося над горизонтом солнца. - Можно заплаты поставить? До Крестоцина переход выдержим?
- Какое там! - капитан безнадежно махнул рукой. - До второй дыры мы так и не добрались. Ящики и тюки без погрузочных талей не разгребешь, а где их взять в открытом море? Очень быстро воду набираем, люди уже вымотаны. Помпа пока работает неплохо, но старая она у нас, того и гляди развалится. Да сам ведь всю ночь качал, и без меня знаешь. Сотню-другую верст, может, и продержимся, если погода не поменяется, но если помпа откажет...
- Пластырь снаружи не завести? - спросил Хлаш. Порезы все еще саднили, и лезть в соленую воду ему страсть как не хотелось.
- Нет. После нынешней ходки мы в сухой док собирались встать, от ракушек чиститься. Там так все заросло... Да и нет у нас ныряльщиков.
- Я нырну, если потребуется, - пожал плечами Хлаш. - А ракушки вокруг дырки долотом сбить можно.
- На ходу? Или в дрейф лечь хочешь? - фыркнул капитан. - Нет уж, лучше на помпе идти, чем ждать новых гостей, которые за старых посчитаться хотят. А вы, ребята, круты, - с невольной завистью добавил он. - В жизни не видел, чтобы так дрались. Как хорьки в курятнике, будто сам Пророк помогал. Потерять двоих против пяти десятков!..
- Уж какие есть, - подмигнул ему Хлаш. - Тилос, что там с остальными? Скоро очухаются?
- Часов через пять-шесть, я думаю. Вкатил им тройную дозу глюкозы пополам с атээф...
- Чего? - удивился Хлаш.
- Э-э-э... снадобья, силы восстанавливающего, - пояснил Тилос. - Все, по части боевой химии я пуст. Стимуляторов - три таблетки, восстанавливающего силы зелья - одна доза, вот елки зеленые! Не рассчитывал я на морские сражения...
- Очень извиняюсь, - неловко кашлянул капитан, - но куда идем-то? В Крестоцин таки?
Тилос вопросительно посмотрел на Хлаша:
- Ты в морских делах лучше меня разбираться должен. Что скажешь?
- Морское знание - не умение плавать, оно не врожденное, - хмыкнул тролль. - Ты уж прости, но я - крыса сухопутная. А что, бухты какой не найдется поблизости? Встать на ночь, спокойно залататься...
- Ну... - капитан явно колебался. - Тролли пускают к себе ремонтироваться, хотя и дерут три шкуры. Но они пускают далеко не во все порты. Ближайший, открытый для гостей - верст триста отсюда к западу, мы его миновали позавчера. Следующий... хм, верст двести пятьдесят к востоку. Может, и доберемся, но вряд ли...
- Альтернативы? - осведомился Тилос. - Куда обычно не пускают?
- Ну, есть еще Змеиные Отмели, в полусотне верст отсюда. Вон, облако над горизонтом стоит - там, под ним.
Хлаш встрепенулся. Он повернулся к борту и принялся вглядываться вдаль. Разумеется, сейчас они находились далеко за пределами видимости островов, но...
- Так в чем же дело? - спросил он, старательно скрывая волнение. - Обычно не позволяют, могу понять, но мы терпим бедствие.
- Тролли, э-э-э... - капитан замялся. - В общем, уже пять лет Народ Змеиных отмелей не позволяет вообще никаким чужакам заходить в их гавани. Даже если бедствие терпишь. Однажды туда несколько наших кораблей прибило штормом, они еле на плаву держались - паруса в клочья, мачты сломаны, течи по всему корпусу. Их просто вышвырнули. Два корабля под воду ушло, команду другие подобрали, до открытого порта им доковылять как-то удалось. Но с тех пор никто туда даже не пытается приблизиться.
- Интересно... - Хлаш постучал пальцем по макушке. - И что говорят?
- Ну, я не знаю, - капитан снова замялся. - Слышал что-то про святые места...
Хлаш невольно прищурил глаза. Кажется, мир основательно сходил с ума. Святые места у Народа? Змеиные отмели для любого клана, конечно, место легендарное, но такого он не ожидал. Да, ему точно найдется, что рассказать на Совете - если вернется, конечно...
- Очень интересно, - сказал Тилос. - Святое место, значит? То есть корабли Майно туда точно не пустят.
Он криво ухмыльнулся и переглянулся с Хлашем. Тот молча кивнул.
- Ну что же, видно, настало время и нам совершить паломничество, тем более что и подходящая персона на борту есть. Курс на Змеиные отмели, капитан. Хлаш, постой пока на страже, а я пойду еще немного покачаю.
Раньше всех пришла в себя Ольга. Заметив, что она протирает сонные глаза, Злобный Ых взвился в воздух и запорхал у нее над головой, повизгивая от счастья.
- Уже светло-светло, а вы все спите! - жаловался он. - А тут ни одного жука рядом, и мух тоже нет, и даже комаров! Я есть хочу! Просыпайся, полетели в лес охотиться!
- Тихо! - строго сказал ему Хлаш. - Не видишь - не проснулась она еще до конца. Не зуди над ухом. Скоро уже доплывем до берега, найдутся там тебе и жуки, и мухи с тараканами...
- Ой, Хлашим... - пробормотала Ольга, сонно улыбаясь. - А мне такой сон снился... Где мы?
- На траверзе Змеиных отмелей, - пояснил тролль. - В смысле - рядом с ними. Подымайся побыстрее, там есть на что посмотреть.
Посмотреть и в самом деле имелось на что. Подсвеченная полуденным солнцем, высокая гора с белой от снега срезанной вершиной царила над океаном. Тонкие нитки горных потоков бежали от верхних ледников и пропадали в густых зеленых чащах на склонах. Тут и там в кристально чистом воздухе поднимались легкие дымки от печных труб, едва слышно доносились звуки рогов и горнов. Причудливая игра природных сил и века упорной работы сделали свое дело - на ближайшем горном склоне отчетливо выделялся силуэт исполинского зеленого крокодила. Его зубы у самой вершины льдисто поблескивали белым, в пещерах-глазах неустанно поддерживалось неугасимое пламя. Судя по легендам, ночью для знающих фарватер костры служили хорошими маяками. Но для чужаков, рискнувших идти прямо на них, дело могло закончиться внеплановым купанием и самостоятельным, без корабля, заплывом до берега: дно усеивал лабиринт острых скал.
Несколько драккаров с угрожающе ощерившимися крокодильими пастями на форштевнях неторопливо шли на веслах к замершему на месте коггу. Команда неуверенно жалась по углам, поглядывая то на боевые тролличьи корабли, то на вставшего у борта Хлаша, с интересом их разглядывающего.
- Любопытно, - сказал он Тилосу. - Очень любопытно. Взгляни-ка на переднее корыто. Я, конечно, не специалист, но разве рулевое весло не должно располагаться по правому борту?
- По правому борту оно тоже есть, - ответил тот. - Просто отсюда не заметно. Но вообще-то я думал, что оно с незапамятных времен рулевой лопастью заменено.
- Не похоже, что тот разукрашенный гроб триста лет по морям плавает, - Хлаш задумчиво почесал в затылке. - Скорее, он из новых. Да вон же, видишь, у прочих нормальный руль. Вообще он какой-то странный...
Передний драккар и в самом деле резко отличался от остальных. Выкрашенный в красно-коричневый цвет, с намалеванными по бортам глазами, зрачками которых служили отверстия передних рулевых весел, с дополнительной невысокой мачтой на носу, несущей малый косой парус, он мало походил на классический драккар, во множестве изображаемый на коврах и кувшинах с островов. Из бортов косо вверх торчали небольшие флагштоки, на них развевались непонятные вымпелы.
Хрипло затрубил рог, и драккары одновременно затабанили веслами. Две дюжины зеленых фигур без брызг скользнули с кораблей в воду и призрачными тенями заскользили под поверхностью воды в сторону когга.
- Здорово плывут! - восхищенно сказал Хлаш. - Куда мне до них...
Достигнув когга, тени вцепились в борта чем-то вроде кованых железных когтей и в мгновение ока выметнулись на палубу, оказавшись огромными обнаженными троллями куда выше Хлаша. Скользя, словно по маслу, они рассыпались по палубе и замерли, уставившись прямо перед собой. Хлаш невольно поежился - уж он-то знал цену подобной расслабленной неподвижности. Интересно, что же здесь случилось такого, что гостей встречают чуть ли не Ведущие по Пути?
Один из троллей поднес к губам висящую на груди морскую раковину и сильно дунул в нее. Раздался хриплый рев.
- С вами хочет говорить матха-ома Периш аз-Герэй, - безо всякого выражения сообщил сигнальщик.
Чудно разукрашенный драккар пришел в движение. Несколько мощных гребков - и весла по левому борту слаженным движением взметнулись вверх, ложась на крючья, а драккар, поворачиваясь и по инерции скользя вперед, прошелестел своей обшивкой по боку когга. Абордажные доски со стуком обрушились на фальшборт, впиваясь в дерево железными клиньями, и через мгновение два корабля, сцепленные друг с другом, мерно покачивались на морской волне. Полная тишина нарушалась лишь монотонным скрипом помпы, откачивающей из трюма воду.
На драккаре взметнулись полотнища ярко-красного цвета. Взметнулись - и опали, открывая неподвижно стоящего тролля с большим золотым кругом на груди и неожиданно острыми проницательными глазами.
- Кто вы, чужеземцы, и почему оказались здесь? - тролль подошел к бору и остановился. Он говорил на общем со странным акцентом, никогда не слыханным Хлашем ранее. - Объясните, какое дело привело вас в священные воды Змеиных отмелей.
- У нас пробоина, уважаемый, - низко поклонился ему наконец-то вышедший из ступора капитан. - Наша помпа плохо справляется с потоком воды. Мы вряд ли сможем дойти куда-то в другое место. Мы просим помощи и готовы платить за нее.
- Священные воды Змеиных отмелей не принимают никого, не принадлежащего к Народу, - качнул головой Периш аз-Герэй. - Ищите себе укрытия в другом месте.
- Но мы не дойдем! - возмутился капитан. - Уважаемый матха... как там его... ола, мы пойдем ко дну задолго до того, как попадем в Крестоцин.
- Не наши проблемы. Представь, что в храм вашего Пророка начнет ломиться бродяга, утверждая, что ему больше негде заштопать штаны. Как ты с ним поступишь?
- Мне все равно, - пожал плечами капитан. - Я не последователь Колесованной Звезды.
- Неважно, - тролль прикрыл глаза. - Аналогию ты понял. Уходите. Мы вас не примем. Таково мое последнее слово.
- Постой, матха-ома Периш аз-Герэй, - негромко сказал Хлаш. - Не торопись. Я, матха Хлаш Дэрэй из Песчаных гор, прошу гостеприимства у своей родни, гостеприимства для себя и своих спутников. У меня есть что рассказать вашему Совету, а у вас есть что рассказать мне. Во имя древнего Единства Пути умоляю услышать мою просьбу.
- Ты говоришь правильные слова, - взгляд Периша обратился на него. - Но я никогда не слышал о матхе по имени Хлаш Дэрэй.
- Не сомневаюсь, что мое захолустье неизвестно в древней обители Народа, - слегка поклонился Хлаш. - Я и мои друзья спаслись от тысячи опасностей и пережили множество приключений, имеющих прямое касательство ко всему Народу. Я родом из Песчаных гор, что на севере Восточного континента, и мой край опален пламенем войны.
- Я слышал про родню в Песчаных горах, - кивнул тролль, - но никогда не видел живущих в тех краях. Любой из Народа, тем более - матха, является желанным гостем в наших пещерах и гротах, и для тебя наши земли открыты. Но наше гостеприимство не относится к твоим спутникам. Мы рады привести к свету истины еще одного сородича, но людей и орков Путь Превосходящих не касается. Мы не убиваем их, как настаивают некоторые наши сородичи, но корабль во всем экипажем должен покинуть наши воды немедленно - или умереть.
- Умереть в бою - честь для воина.
Хлаш с удивлением уставился на Тилоса. Тот произнес фразу на древнем ритуальном диалекте, который с трудом понимал даже сам Хлаш. Судя по тому, как сощурились глаза предводителя, тот оказался изумленным не меньше.
- Но вместе с нами умрут и лучшие твои воины, матха-ома, - невозмутимо продолжал Серый Князь на том же языке. - Мы друзья тебе и Народу, а драка лишь потешит наших врагов. Я заявляю о чистых помыслах и требую Испытания Безмятежного Духа.
Несколько ближайших троллей утратили свою невозмутимую неподвижности и с не меньшим удивлением воззрились на Серого Князя. Глаза аз-Герея превратились в почти неразличимые узкие щелки.
- Ты первый из хилых безволосых обезьян, что обратился ко мне на святом языке Прародителей, - медленно сказал он на общем. Вежливость требовала, чтобы ответы давались на том же языке, но предводитель, очевидно, не умел говорить на древнем, хотя и понимал его. - Ты осознаешь, что говоришь, или же просто повторяешь услышанные где-то слова, словно яркая птица попугай? Знаешь ли ты, что только что попросил своей смерти? Подумай перед тем, как ответить - я готов забыть случайные звуки твоего рта.
- Я осознаю смысл своих слов, - ответил на все том же древнем диалекте Тилос. Его речь лилась свободно и непринужденно, словно он говорил на родном языке. - Я не просил у тебя смерти, и не в твоей власти дать ее мне. Я требую Испытания и выкупом назначаю ваше гостеприимство.
- Только Ведущий по Пути способен так уверенно требовать Великого испытания. Кто ты, человек?
- Вы могли слышать обо мне как о Хол-аз-Гуштыме, - Тилос снова переключился на общий. - Готов подтвердить свои слова в любой момент.
Хлаш почувствовал, что глаза суживаются помимо его воли. Он повернулся к товарищу и изумленно уставился на него, будто увидел в первый раз. Нет, невозможно! Он блефует. Но ведь такое самозванство - верная смерть! С другой стороны, Колесованную Звезду он из себя тоже изображал сотни лет назад...
Дружный вздох пронесся по рядам троллей, а матха-ома сделал несколько шагов вперед и возвысился над Тилосом огромной зеленой башней. Невероятно, но Серый Князь ухитрялся смотреть на тролля, превосходящего его ростом раза в два, сверху вниз.
Неуловимым движением матха-ома ударил Тилоса в поддых - вернее, попытался ударить. Хлаш едва не зажмурился, ожидая грохота, с которым тело Периша рухнет на палубу, но Тилос, ни на йоту не сдвинувшийся с места, лишь поймал запястье тролля двумя пальцами и замер в таком положении.
На лице тролля промелькнуло удивление. Он попытался двинуть вперед свой кулак, застывший в вершке от живота Серого Князя, потом отдернуть назад, но тщетно. Рука оказалась словно зажатой в могучие тиски, намертво вбитые в гранитную глыбу. Он шевельнул кистью еще раз, и на его лице мелькнула внезапная гримаса - большим пальцем Тилос нажал на болевую точку на запястье, с легкостью продавив толстую чешуйчатую шкуру.
- Я не могу поверить, что великий, но смертный Хол-аз-Гуштым почтил нас визитом спустя полтора века после гибели, - наконец сказал матха-ома все тем же спокойным тоном. - Но ты явно не обычный человек. Ты пройдешь Испытание. Настоящий Хол-аз-Гуштым с легкостью справится с ним, самозванец же не заслуживает иной участи, кроме смерти.
- Но вы почините мой корабль и окажете помощь моим друзьям в любом случае, - ответил Тилос, освобождая захват. - И начнете ремонт сразу, как мы пристанем к берегу, иначе корабль попросту затонет еще до конца Испытания. Если я самозванец, то моя смерть ради них заслуживает награды. Если я тот, за кого себя выдаю, я должен отплыть как можно быстрее.
- Твои слова справедливы, - кивнул тролль. - Самопожертвование ради товарищей - в духе Пути и заслуживает награды. Командир человеческой лодки, тебе требуется помощь прямо сейчас?
Какое-то время капитан ошарашено переводил взгляд с Тилоса на Хлаша, а с того - на матха-ому. Тилосу потребовалось чувствительно ткнуть его локтем в бок, чтобы привести в себя.
- А? Что? А, да... то есть нет... В общем, до берега мы и сами как-нибудь... - пробормотал он.
- Хорошо, - кивнул Периш. - Мы идем к берегу. Готовься, человек. Испытание состоится на закате.
Повинуясь его знаку, тролли неслышно соскользнули в воду и поплыли к своим кораблям. С треском вырвав из палубы железные зубы абордажных досок, странный драккар толчком отошел чуть в сторону, опустил на воду весла и резким рывком двинулся к берегу. Драккары сопровождения повернули за ним.
- Ну что, капитан! - Тилос хлопнул того по плечу. - Давай следом.
- Тилос, - тихо спросил Хлаш. - Скажи, ты действительно Хол-аз-Гуштым? Я...
- Забудь, - фыркнул Серый Князь. - Хол-аз-Гуштыма никогда не существовало. Я и несколько моих учеников, несколько правильно обставленных цирковых представлений, вот и все. Народу люди, в общем-то, все на одно лицо, как и Народ людям. Но легенда получилась красивая, не отымешь.
- А как ты собираешься проходить Испытание?
- Да уж как-нибудь! - снова фыркнул Тилос. - Я его и придумал лет двести назад. Только Народ успешно о том забыл и сейчас считает его древней традицией.
- Тилос, а Тилос! - дернула его за рукав всеми забытая, но сгорающая от нетерпения Ольга. - А что такое Испытание? И кто такой кол-аз-кто-то-там? А что они нам сделают? Почему они нас пускать не хотели?..
- Погоди, егоза, - улыбнулся Тилос, взъерошивая ей волосы. - Все в свое время узнаешь. Главное - нас починят и даже вкусно накормят, после чего отправят восвояси. А вот если нас кто преследовать захочет в здешних водах...
Страшный нечеловеческий крик донесся из капитанской каюты. Одним прыжком Тилос преодолел расстояние до нее и вломился внутрь, чуть не сорвав дверь с петель. Хлаш ринулся за ним. В гамаке с пеной на губах бился Теомир, с трудом удерживаемый Загратом и десятником. Второй солдат с трудом ворочался в углу, видимо, с силой туда отброшенный. В глазах парня не замечалось ни малейшего проблеска мысли.
- Пустите! - словно загнанный зверь выл Теомир. - Пустите! Я не хочу!..
- Теомир! - гаркнул ему в лицо Тилос. - Теомир! Это я, Тилос! Очнись!
Он встряхнул парня за плечи, потом с размаху отвесил парню оглушительную пощечину, еще одну...
Неожиданно тот расслабился и тряпкой обмяк в тихо покачивающемся гамаке. Взгляд его стал осмысленным, хотя и насмерть перепуганным.
- Что... я... - он по очереди перевел взгляд на столпившийся в каюте народ - Ольгу, Тилоса, Хлаша, капитана с матросами. - Ох, Отец-Белоконь...
- Что случилось? - быстро спросил Тилос.
- Не знаю, - попытался улыбнуться молодой Всадник. - Просто... просто кошмар... я не знаю...
- Ты уж не пугай нас так больше своими кошмарами, - ободряюще улыбнулся Тилос. - Поднимайтесь, ребята, хватит бока отлеживать. Нас ждут в гости.
Новость о возродившемся Хол-аз-Гуштыме оказалась настолько удивительной, что Испытание сильно задержалось. Зато перед ним собрался большой совет общины, куда вызвали и Тилоса, и Хлаша. Длинная тень от горной вершины уже накрыла селение Рокотэй и часть бухты, когда Хлаш вышел на середину поляны, окруженной сидящими на пятках троллями. Серый Князь остался стоять у ствола высокой пальмы, с интересом оглядываясь по сторонам.
Хлаш мягко опустился на пятки, упер ладони в траву и поклонился главам совета, коснувшись лбом кистей. Затем он выпрямился, положил руки на бедра и застыл статуей, неподвижно уставившись прямо перед собой. Краем уха он слышал перешептывания среди окружающих, почти чешуей чувствовал взгляды, ощупывающие зелено-белую повязку на левом плече, но, как и подобает матхе, оставался бесстрастным. Мир окружил его, поглотил, завертел в водовороте красок и стал с ним одним целым. Мысли обострились и потекли плавным потоком, словно равнинная река, могучая, но неторопливая. Даже древняя боевая ярость, с детства контролируемая и подавляемая, но всегда блуждающая где-то неподалеку, готовая к внезапному прыжку, превратилась в далекое зудение комара.
Главы Совета также бесстрастно смотрели на него.
- Я - матха-ома Карим аз-Рокотэй, Говорящий от имени клана, - наконец нарушил молчание один из них. - Также я Ведущий по Пути Превосходящих. Сегодня на Совете мое слово начинает и останавливает речи. Приветствую родича из далеких краев, и вдвойне приветствую матху, способного поведать о неведомых нам событиях...
Один из троллей поднял сжатый кулак.
- Говори, Хорот, - кивнул ему Карим.
- Я тоже рад видеть матху далекого племени, - в его голосе явно проскальзывали нехорошие интонации. Хлаш внутренне насторожился. - Но только если он действительно матха. Пусть не обижается наш гость, но нравы в наше время уже не столь высоки, как при жизни предков. Уже случалось, что гости произносили пустые слова и ничем не подтверждали их...
- Твои слова резки, - то ли осуждая, то ли одобряя, качнул головой Говорящий, - но сомненья обоснованы. Я не хочу обидеть гостя, но жду от него подтверждения.
Хлаш внутренне хмыкнул. Конечно, невежливо сходу брать крокодила за лапы, но рано или поздно все равно потребовалось бы подтвердить статус. Пусть уж лучше раньше, чем позже. Однако Хорот груб, гораздо грубее, чем должно. Интересно...
- Устроят ли Совет в качестве доказательства мои слова о том, что встречавший нас Периш аз-Герэй не тот, кем хотел казаться?
Хлаш позволил себе выйти из ритуального оцепенения и бросить едва заметный взгляд на встречавшего их парня, сидящего чуть поодаль от Говорящего. Тот едва заметно вздрогнул, и Хлаш усмехнулся про себя.
- Продолжай, - кивнул Говорящий. - Мы слушаем тебя.
- Воины, поднявшиеся на наш корабль, подчинялись не его приказам. Среди них находился один, явный Мастер Пути, командовавший всеми, в том числе и Перишем. В моих краях нет тех, кто мог бы отдавать приказы матха-ома, и, если вы следуете тем же обычаям, что и мы, почтенный Периш аз-Герэй им не является.
Судя по едва заметному одобрительному кивку, слова Хлаша оказались верны. По кольцу троллей пронеслось приглушенное бормотание, но Говорящий оборвал его движением руки.
- Расскажи нам о том, кого ты называешь Мастером Пути, - сказал он.
- Высокий, выше меня на две пяди, длинный тонкий шрам на правом предплечье, похожий на след клинка, зеленые глаза с серым оттенком, судя по ухваткам - Ведущий по Пути. Судя по мозолям на ладонях и пальцах - мастер булавы и клинка. Почтенный Периш держался хорошо, но когда мой друг предложил Испытание, невольно выдал себя, взглядом испросив у Ведущего совета.
- Да, матха Периш уже поведал нам о своем изумлении, - нахмурился Говорящий. Ага, значит таки просто матха! - Но об Испытании пойдет отдельный разговор. Однако ты прав, Периш не был главным. Командовал матха-ома Тулш аз-Герэй.
Он кивком показал Хлашу что-то за спиной. Хлаш медленно повернул голову и столкнулся взглядом со стоящим рядом троллем - тем самым, что чуть не пробуравил ему на корабле взглядом спину. По спине пробежали мурашки - до сих пор еще никому не удавалось подойти к нему незамеченным. Разве что Тилосу.
- Он - настоящий матха, - хриплым низким голосом сказал Тулш. - Только настоящий матха мог заметить шрам на плече, когда видел меня лишь мгновения, и то против солнца. Я принимаю его слово как свое собственное.
Хлаш слегка кивнул ему. Только теперь он понял, какой камень лежал у него на сердце. Не то, чтобы он боялся обвинений в самозванстве, но... уж больно неприятно за него казнят.
- Я верю тебе, матха-ома Тулш аз-Герэй, - Говорящий подчеркнул титул Тулша сильнее, чем нужно, бросив на Хорота многозначительный взгляд. Тот слегка оскалился, но промолчал. А ведь с Хоротом что-то не то. Не благодаря ли ему стражи у корабля держались так напряженно? - Я также принимаю слово гостя Хлаша Дэрэя как свое собственное. Если кто-то еще подвергает его статус сомнению, пусть говорит сейчас.
Ненадолго воцарилась тишина. Хлаш полной грудью вдохнул соленый морской воздух. Мир вокруг казался огромным и ласковым. Крики чаек пробуждали неведомые ранее чувства, звали остаться тут навеки, вместе с родичами, среди которых ему самое место. Древний дом звал его к себе мягко, но властно, и Хлаш с трудом стряхнул наваждение. Чуть вздрогнув, он вышел из транса и легко поднялся на ноги.
- Благодарю новых братьев за оказанную мне честь доверия, - он накрыл левой ладонью правый кулак в жесте тазана и поклонился Говорящему. - Отныне мой дом и ваш дом - одно. Я с радостью расскажу о том, что видел в своих странствиях, о истории моего племени, которая хранится в моей памяти, и с удовольствием выслушаю вашу историю. Хвала вам, новые братья!
- Хвала тебе, новый брат, - отозвались окружающие. Сейчас в их голосах чувствовалось куда больше тепла и меньше напряжения, чем раньше. Его явно приняли как своего.
- Но мы еще не закончили разговор, - продолжил Говорящий, и его голос снова стал жестким, словно щебень. - Человек, называющий себя Тилосом, утверждает, что является Ведущим по Пути. В доказательство он требует Испытания Безмятежного Духа.
По рядам слушателей пронесся слитный вздох. Очевидно, о разговоре на корабле знали далеко не все, и теперь десятки пар сузившихся до неразличимых щелок глаз уставились на неторопливо отвалившегося от ствола пальмы и вышедшего на середину Тилоса. Хорот отчетливо хмыкнул, на его лице появилась презрительная мина. Тулш, стоя рядом с Хлашем, бесстрастно обозревал Серого Князя.
- Он не похож на Ведущего по Пути, - тихо пробормотал матха-ома сквозь зубы. - Что скажешь, новый брат?
- Скажу, что он способен убить меня голыми руками быстрее, чем щука глотает пескаря, - так же тихо откликнулся Хлаш. - Не надо его недооценивать.
- Спасибо за предупреждение, брат, ибо я назначен одним из проводящих Испытание, - кивнул матха-ома. - Он друг?
- Он великий учитель. Он тот, кто может приказать мне умереть. И да, он друг.
Тулш уважительно посмотрел на Хлаша.
- Я запомню, - сказал он.
Дождавшись, пока гул голосов немного стихнет, Карим аз-Рокотэй снова заговорил:
- Немногие в наше время отваживаются на Испытание Безмятежного Духа, и моя память не хранит воспоминаний ни об одном человеке среди храбрецов. Среди людей встречались достойные Идущие по Пути, но ни один из них не мог продвинуться так далеко. Но наш гость также утверждает, что он - Хол-Аз-Гуштым...
Сейчас его слова прервал общий гвалт. Многие из присутствующих заговорили в полный голос, и в их голосах звучали удивление, недоверие и насмешка.
Медленно Тилос поднял сжатую в кулак руку.
- Я прошу слова, мои забытые и снова найденные братья, - сказал он неожиданно сильным голосом, снова переключившись на древний ритуальный диалект. Внезапная мертвая тишина стала ему ответом. Все так же медленно Тилос оглядел поляну, и тролли при встрече с ним опускали взгляд. Хлашу показалось, что что-то невообразимо тяжелое навалилось ему на плечи. Но вот Тилос улыбнулся, и наваждение прошло.
- Я должен разочаровать здесь присутствующих, - продолжил он нормальным голосом на общем. - Хол-аз-Гуштым никогда не существовал. Многие так называли себя, не только на Текире, но и в дальних мирах, о которых вы никогда не слышали. Я среди них далеко не самый лучший. Однако пусть вас не обманывает мой вид - я не человек, хотя и похож внешне. Я стар, куда старше ваших старейшин. Но я не нуждаюсь в громких титулах. Если бы нам позволили войти в гавань для ремонта, я бы даже не стал пробуждать легенду. К сожалению, имя названо, и я вынужден доказывать свою правоту. Я умоляю своих вновь найденных братьев простить меня за недоверие, вынужденно оказанное мне. Чтобы избавить вас от тяжкого груза подозрений, я требую Испытания Безмятежного Духа.
Последняя фраза вновь прозвучала на ритуальном диалекте.
- Странны твои слова. Народ никогда не видел существо, выглядящее как человек, но человеком не являющееся, - после короткой паузы ответил Говорящий. - Но мне кажется, что твой дух чист, а намерения благородны. Я, Карим аз-Рокотэй, верю тебе и, в свою очередь, с легким сердцем разрешаю пройти Испытание. Мои родичи, - он обвел сидящих рядом с ним взглядом, - также не возражают. Слово сказано!
Он склонился вперед и приложился лбом к траве. Остальные, включая быстро опустившегося на колени Тилоса, последовали его примеру.
- Тебе требуется время на подготовку? - спросил Говорящий, поднимаясь, уже обычным тоном. - Мы можем дать тебе день-другой.
- Нет, Карим, - отрицательно качнул головой Тилос. - Я хочу закончить с доказательствами побыстрее. Пока корабль ремонтируют, нас ожидают долгие ночи и долгие дни, и нам есть о чем поговорить - в том числе и о заблуждениях Пути Превосходящих. Так что не станем тянуть. Проводящие Испытание уже назначены?
- Да, - кивнул тролль. - Но ты воистину великий мастер, если отказываешься от медитации.
- Есть и получше, - вздохнул Тилос. - Где развлекаемся?
Все время, пока Тилос шел по бревну, Ольга изо всех сил держалась за руку Хлаша, похоже, даже не осознавая этого. Изредка она приоткрывала крепко зажмуренные глаза - только для того, чтобы, тихонько взвизгнув, вновь закрыть их. Хлаш вполне понимал человеческую девушку. Даже он с трудом усматривал систему в хаотическом полете тяжелых деревянных колод-маятников с заостренными концами. Да и колья на дне глубокой ямы выглядели весьма угрожающе. Хлаш знал, что они, скорее всего, даже не поцарапают непробиваемую шкуру пришельца из другого мира, но инстинкты заставляли его напрягаться. Кроме того, падение означало провал Испытания - с непредсказуемыми последствиями для всего Отряда.
Тилос шаг за шагом продвигался вперед, и на его лице застыло отсутствующее выражение. Испачканные сырой охрой деревянные клинки в его руках легко порхали в воздухе, оставляя на дереве отчетливые красные следы. Лишь раз колода слегка чиркнула его по обнаженной спине, оставив узкую синюю полосу. Тилос на мгновение застыл, отчаянно балансируя над смертельной ямой - еще одна колода прошла впритирку к его груди - потом легко присел, почти распластавшись по бревну, уходя от другого груза, выпрямился, уклонившись от третьего, и все так же неторопливо пошел дальше. Хлаш с шипением втянул воздух сквозь зубы - мгновение назад, увидев, как три колоды сразу сходятся в одной точке, он уверился, что Тилосу не избежать ямы.
Теомир сидел, с горящими глазами вглядываясь в происходящее. Он непроизвольно дергался всем телом, словно стараясь помочь Серому Князю выполнить его задачу. Заграт же, похоже, воспринимал происходящее как бесплатный цирк. Он растянулся на траве на брюхе, хладнокровно ковыряясь в зубах соломинкой, изредка издавая одобрительные возгласы - впрочем, не слишком громко. Хлаш кидал на него недовольные взгляды, на что тот отвечал не менее выразительным взглядом своих наглых желтых глаз. Неотесанный лесной орк, что с него взять...
- Ольга, открой глаза, - наконец Хлаш взъерошил девушке волосы. - Он прошел. Первая часть окончена. Начинается бой, на него стоит посмотреть.
Ольга робко приоткрыла один глаз. Тилос стоял в середине поляны. Испачканные краской деревянные мечи аккуратно лежали в траве на ее краю, а с разных сторон к нему медленно сходились три тролля-гиганта. Двоих Хлаш узнал - Тулш аз-Герэй и Хорот... как его? Дамбарэй. Третий оказался ему незнаком. Тоскалы пока оставались в ножнах, но матха понимал, что ненадолго.
- Первая часть Испытания закончена, - пояснил Хлаш вслух, не отрывая взгляда от поляны. - Он доказал, что способен в гармонии слиться с окружающим миром, пусть даже с таким безумным, как мир беспорядочно мотающихся колод. Вторая часть испытания - доказать, что он способен так же слиться с врагом, причем не с одним, а с тремя сразу. Он находится в заведомо неравном положении - они вооружены и приложат все старания, чтобы убить его, он же безоружен и не имеет права серьезно их травмировать.
- Нечестно же! - воскликнула Ольга.
- Таково Испытание, - серьезно ответил Хлаш. - Не всякий вызвавшийся пройти его выживает, хотя всякого отважившегося чествуют как слившегося с Мировым Духом.
- Ага, трупам очень важны почести! - фыркнул Заграт.
- Смотрите, смотрите, ребята, там есть чему поучиться, - Хлаш проигнорировал его. - На самом деле троим противникам не легче, чем Тилосу - им еще надо следить, чтобы друг друга не зацепить. Такое - крупный позор для мастера.
На площадке между тем уже крутилась стальная карусель, и клинки тускло отблескивали красным в лучах заката. Тилос оставался вне досягаемости противников и даже находил время на контратаки. Изредка неудачливый нападающий кубарем вылетал из круга, но тут же вскакивал на ноги и снова ввязывался в схватку. Впрочем, вскоре все трое остались без оружия, которое Тилос картинными бросками всадил в редкие пальмы вокруг поляны, и нападали уже с голыми руками. Хлаш фыркнул. Слишком рисуется парень, не кончается такое добром. Он попытался приглядеться к бою, анализируя.
Ай хомо ника таро. Санки топо мин оро. Ти йонка мин оро. Простейшая сихонага, однако отбросившая потерявшего равновесие Тулша сажени на три, не меньше. Риминага против незнакомого тролля с одновременным ударом локтем поддых Хороту, так что тот несколько секунд сидел на траве, беспомощно хватая ртом воздух. Хлаш аж проглотил травинку-зубочистку от удивления - пробить прикрытое костяной пластиной солнечное сплетение тролля задача непростая даже для тролличьего кулака. А тут - локоть скользом! На что же на самом деле способен Серый Князь, только выглядящий, как человек?.. Уклонение рота кема от страшного удара ногой в спину с одновременной подсечкой опорной ноги Тулша - и тут же перекат в сторону с пинком под колено Хорота, неловко обрушившегося на третьего тролля и сбившего его с ног. Тилос уже на ногах. Вращается неразличимый танец-вихрь техник, Тулш и незнакомый тролль летят в разные стороны, а Хорот снова на земле, попавшись, кажется, на катенага дакхами, и кулак Тилоса глубоко входит в землю рядом с его головой. Прекрасно видно, как лежащий на спине Хорот с досадой бьет пяткой по земле и демонстративно складывает на груди руки, изображая убитого. А Тилос уже ныряет между Тулшем и третьим троллем, и карусель крутится снова.
Все сломалось в один момент. Внезапно вместо того, чтобы просто уклониться, Тилос вдруг остановил ногу Тулша жестким блоком, для чего ему пришлось резко замедлиться. Кулак незнакомого тролля тут же вскользь ударил его по голове. Тяжело перевернувшись в воздухе, Тилос плашмя рухнул на траву, а тролль, оттолкнув застывшего на месте Тулша, с силой пнул Серого Князя пяткой в солнечное сплетение. Вернее, хотел пнуть - маленькая серая тень, с пронзительным визгом свалившаяся на голову и залепившая крыльями лицо, заставила его пошатнуться и промазать. Тилосу хватило секундного замешательства, чтобы вновь перейти в прежний неуловимый режим. В следующее мгновение тень с торжествующим воплем взмыла в воздух, а тролль, потерявший Тилоса из вида, получил пинок в бедро, покачнулся и оказался на земле, с глубокой ямой возле правого уха, выбитой пяткой Тилоса.
Хлаш вскочил на ноги и до боли сжал кулаки. Все кончено. Посторонняя помощь во время схватки приравнивалась к поражению, и никто не примет во внимание, что маленький серый летун, приплывший на их корабле, действовал по собственному усмотрению. Ых, Ых, что же ты наделал...
Однако на поле происходило что-то странное. Тулш стоял, безвольно опустив руки вдоль тела. Его неподвижный взгляд устремлялся куда-то в стремительно темнеющее восточное небо. Хорот и третий нападавший вскочили на ноги и что-то яростно объясняли выбежавшим на поле судьям, среди которых Хлаш разглядел Карима. Зрители, сидящие близко к поляне, тоже повскакивали на ноги и оживленно переговаривались между собой. Тилос стоял немного в стороне и задумчиво ощупывал голову. Он коротко кивнул в ответ на какой-то обращенный к нему вопрос, потом запрокинул лицо к небу, раскрыл рот и издал звук за гранью слышимости (у Хлаша слегка заложило уши). Спустя какое-то время Ых камнем свалился ему на вытянутую руку и повис вниз головой на вытянутом пальце. На лицах судей отразилось явное замешательство. Однако Карим, быстро справившись с собой и присев так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с летуном, что-то спросил у зверька. Хлаш не слышал ответа, но на лицах окружающих появились невольные улыбки, даже у обреченно глядящего в небо Тулша дернулся уголок рта.
После нескольких вопросов Карим выпрямился и оглядел судей. Те согласно кивнул головами. Карим взял Тилоса за свободную руку и поднял ее настолько высоко, насколько позволял рост Серого Князя, в два раза меньшего старейшины. Зрители разразились восторженными выкриками, Тулш и третий тролль осторожно ткнули Тилоса кулаками в грудь, а Злобный Ых взмыл в воздух и растворился в сумерках. Тилос широко улыбнулся и повернулся в Тулшу. Карим тоже подошел к матха-ома и сказал ему что-то резкое, но Серый Князь повернулся к нему и принялся в чем-то убеждать. Несколько раз Карим пытался вставить слово, но Тилос не позволил ему и рта открыть. В конце концов Карим плюнул, воздел руки к небу, стукнул себя по бедрам, повернулся и ушел. Остальные громко захохотали и стали медленно расходиться, оживленно обсуждая происшедшее. Тилос хлопнул недоуменно глядящего на него Тулша по спине и чуть ли не силой увлек за собой.
- Хлаш, а Хлашим! - затеребила тролля Ольга. - А что там такое, а? Тилос победил, да? А что они там ругались?
Хлаш, наконец, подобрал отвалившуюся челюсть и сверху вниз взглянул на девушку.
- А чтоб я знал... - развел он руками. - Сейчас сама у него спросишь.
- Познакомьтесь, кто еще не знаком, - весело сказал Тилос, приближаясь. - Встречайте Тулша аз-Герэя, матха-ому, Ведущего по Пути и, в данный момент, весьма огорченную личность. Тулш, если ты еще что-то видишь, то человеческая девочка, уставившаяся на тебя круглыми глазами - Ольга. Молодой человек-мужчина, тот, что с открытым ртом - Теомир, а личность, неуважительно валяющаяся на пузе - Заграт Тргаха, самый известный из всех шаманов Орочьего леса.
- ...я ж и говорю - ошибся я, - Тилос явно пребывал в хорошем расположении духа. - Я предположил, что Тулш ударит, промахнется по мне и попадет в Соллаша, но в последний момент остановит удар, потеряет равновесие и... В общем, я заваливал его минимум тремя способами, после чего оставался с Соллашем один на один. Я только в последний момент сообразил, что наступают сумерки, и острота зрения Народа падает. Тулш мог просто не успеть разглядеть, что к чему, и остановить удар. Пришлось блокировать самому. Хорошо, судьи решили, что я и так достаточно поработал, так что попытку мне засчитали. Да еще наш Ых не вовремя вмешался...
- Без него Шаллан тебе брюхо насквозь продырявил бы! - обиделась за своего любимца Ольга. Ых висел на стволе у нее над головой и сладко посапывал. "Я Злобный!" - пробормотал он, не раскрывая глаз, и засопел дальше.
- Авось не продырявил бы, - легкомысленно отмахнулся Тилос. - А вот вмешательство Ыха могло мне дорого обойтись. Ладно хоть, Карим решил, что с малолетних детей да с глупых зверей спросу никакого.
- Почтенный Тилос преуменьшает свои заслуги, - тяжело сказал Тулш, сидящий на пятках за пределами освещенного костром круга. - Меня за такую ошибку вполне могли лишить права называться Ведущим. И поделом бы, кстати. Испытание нередко устраивают в сумерках, чтобы проверять достоинства не тела, но духа. Я понимаю твое отношение к товарищу, - добавил он Хлашу на ритуальном. - Он действительно настоящий друг и Ведущий.
- Как бы не так, - отмахнулся Тилос, не переключаясь, однако, на тот же язык. - Победить таким образом означало нажить себе недругов, недовольных нечистой победой. А так я сразу стал всеобщим любимцем, даже Хорот растаял. Чистый расчет, никаких сантиментов.
- Скромный ты наш, - глянул на него Хлаш. - Тулш, не знаешь, что там с нашим кораблем?
- Скромнее некуда, - подтвердил Тулш. - Но все равно спасибо Тилосу, что прикрыл. А с кораблем все в порядке. Временную заплату снаружи подвели, насколько я знаю. Завтра его ребята с верфей посмотрят. Думаю, за день залатают. Все равно в вашу честь пирушку устроят, раньше не отпустят.
- Пир - хорошо, просто замечательно, - согласился Заграт. - Давно брюхо не набивал как следует. Нажремся, а там можно и дальше воевать.
- Орку да крокодилу только и мыслей, что о брюхе, - усмехнулся Тулш. - Поговорка, - поспешно добавил он, услышав, как Заграт зарычал, обнажая клыки. - Я, пожалуй, пойду. Завтра увидимся.
Он поднялся на ноги, обмахивая колени
- Не нравится мне здесь, - хмуро сказал Заграт. - Побыстрей бы свалить отсюда...
Хлаш загоготал и врезал ему по спине.
День восемьдесят первый. Все еще Змеиные отмели
На следующий день действительно устроили пир, но только для узкого круга. За низкими столиками на горной поляне сидели всего с десяток троллей, среди которых находились Карим, Тулш, Хорот, третий тролль из испытания - Соллаш аз-Турэй - и еще несколько незнакомых. Впрочем, по властности, с которой они держались, Хлаш заподозрил, что и они являлись не последними в местной иерархии. В целом сборище больше смахивало на малый совет, чем на пир, однако яства оказались вполне на уровне. Хлаш так и не смог ничего опознать, но большая часть блюд отчетливо отдавала рыбой и морем. Стараясь удерживаться в рамках приличия, он попробовал из всех тарелок и пришел к выводу, что вот то, красное с зеленым, что-то типа сырой бескостной рыбы с приправами, нравится ему больше всего. Заграт, первоначально подозрительно принюхивавшийся к незнакомой еде, теперь наворачивал за обе щеки. Тролли с иронией косились на него, но помалкивали. Тилос почти не ел, думая о чем-то своем, а Ольга с Теомиром сидели, тесно прижавшись друг к другу и испуганно оглядываясь по сторонам. Ых охотился на мух среди окружающих деревьев, изредка молнией мелькая над головой.
Отдав должное пище, тролли аккуратно отставили столики в сторону и пересели так, что Хлаш оказался в полукольце. Тот неторопливо вытер губы, отставил свой столик и слегка повернулся, оказавшись лицом к ним. Вот теперь уже точно начинался малый совет. Интересно, одного племени или... общий?
На протяжении следующих двух часов он последовательно рассказывал о всех событиях с момента встречи делегации Дума Вивуса, посланника Майно, на границе Песчаных гор. Тилос, о чем-то тихо болтавший поодаль с остальными, только раз бросил на него предупреждающий взгляд - когда речь зашла о пребывании в Сером Княжестве. Впрочем, Хлаш и так не собирался особо распространяться ни о чудесах, виденных там, ни, тем более, об Игре. Умолчания не ускользнули от внимания Совета, и Хлашу пришлось пережить несколько неприятных минут, с трудом уклоняясь от прямых вопросов. Впрочем, особо настаивать на них местные не стали, вполне удовлетворившись отчетом о последующих событиях. Узнав, отчего умерла принцесса Приморской империи, некоторые, Тулш в том числе, метнули на Тилоса странные взгляды. Морская битва вызвала легкое оживление и даже что-то вроде небольшой дискуссии, прерванной взмахом руки Карима.
- Вижу, не все ты рассказал, ох, не все... - наконец сказал ему Говорящий. - Но ты матха не наших племен, и я не виню тебя за немногословность. Я так и не понял, зачем вы плывете на Восточный континент, ну да неважно. Давай вернемся к самому началу. Дум Вивус - он и в самом деле предлагал вернуть Драконий Камень?
- Не знаю. Я простой матха, не старейшина, меня не пригласили на малый совет. Он лишь один раз упомянул об этом при мне. Все остальное я узнал от учителя Трома. Он не матха, не обучен различать детали, и не мог узнать, говорит ли человек правду.
- А ты можешь? - удивился Тулш. - Силен ты, новый брат. Многие у нас искушены в распознавании лжи, но никто - лжи человека.
- Мы рядом с людьми, - пожал Хлаш плечами. - У нас нет иного выбора, кроме как уметь понимать их.
- Да, да, - покивал Карим. - Воистину так велит Путь: не можешь победить врага - слейся с ним и приведи его к поражению от собственной силы. Трудно вам, братья.
- Но мы не собираемся их побеждать, - удивленно взглянул на Говорящего Хлаш. - Зачем? Мы и так неплохо уживаемся.
Хорот фыркнул, его зрачки сузились.
- Жизнь среди низших портит Народ, - тихо, почти про себя пробормотал он. - А вы обитали на материке слишком долго.
- Мы не считаем людей низшими, - проговорил Хлаш, чувствуя, как против воли напрягается тело. Что еще за фокусы? Путь Превосходящих... да, его уже упоминали. Неужто он пустил здесь такие корни? Ведь его поставили вне закона уже много столетий назад!
- Мы тоже, - кивнул Говорящий. - Некоторые братья, - он кинул на Хорота многозначительный взгляд, - принимают мир слишком близко к сердцу. Но природа людей такова, что они победят нас, или мы победим их - третьего пути нет. Мы можем ужиться с орками - нам не нужны их леса, им не нужны наши острова и горы. Но людям нужно все сразу. Мое сердце плачет, но рано или поздно людям придется преподать урок.
- Но...
- Довольно! - Говорящий поднял ладонь вверх. - Мы не собираемся идти войной на людей прямо сегодня. Возможно, конфликта удастся избегать еще много поколений. Потом, если захочешь, мы обсудим планы на будущее, но сейчас снова вернемся к настоящему. Можешь ли ты, матха, сказать - являлось ли предложение посланника Странного Творца истинным или же лишь приманкой? Знает ли он на самом деле, где находится Драконий Камень?
- Не могу. Не знаю, - Хлаш расслабился и прикрыл глаза, пытаясь вызвать в памяти тот вечер у шатра совета. Голос Ратхата... голоса старейшин... слов не слышно, только интонации... Почему он не прислушивался как следует? - Нет, не могу. Но многие в малом совете племени поверили ему.
- Были ли среди них те, кто мог, как и ты, распознавать человеческую ложь?
- Нет.
- Плохо, - взгляд Говорящего затуманился. - Немало храбрецов на моей памяти уходило на поиски Камня, но еще никто не преуспел. Места, где он пропал, давно заселены людьми, которые плохо встречают искателей. Многие давно уже считают, что Камень исчез навеки, а иные даже говорят, что его никогда не существовало, что он - лишь красивая сказка. Однако немало и таких, кто чтит традиции и для кого лишь обещание Драконьего Камня стало бы достаточной платой за войну. Хлаш аз-Дэрэй, властью Первого говорящего Совета приказываю тебе не рассказывать о предложении Майно никому, кроме как здесь присутствующим. Услышал ли ты меня?
- Услышал, Говорящий, - поклонился Хлаш. - Относится ли приказ только к Народу, или я могу обсуждать тему со своими товарищами, - он показал глазами на Ольгу с Теомиром, с любопытством посматривающих в их сторону.
- Можешь говорить с ними, но ни с кем больше, - согласился Карим. - Только и они не должны обсуждать ее ни с кем на наших островах. Однако странные у тебя спутники. Насмешка судьбы в том, что изо всех людей тебе попались такие юные даже по человеческим меркам.
- Судьба, в отличие от Народа, любит смеяться, - пожал плечами Хлаш. - Но кто знает, что ждет нас в будущем? По крайней мере, они хорошо обучаются. Они твердо стоят на Пути и, если не свернут с него, достигнут величия среди людей.
- Я бы хотел позаниматься с ними, - подал голос Тулш. - Интересно, каковы они в драке? Хорот, не хочешь со мной?
- С людьми? - презрительно оскалился тот. - Извини, но не рискну. Неприлично ломать гостям кости, так что уволь.
- Можно считать, что совет окончен? - сухо поинтересовался Говорящий, неодобрительно покосившись на обоих. - Если да, то на закате - сбор у меня дома. Подумайте хорошенько над словами матхи Хлаша. А тебе, новый брат, - он снова взглянул на Хлаша, - нужно хорошо отдохнуть. Перед тобой долгая и непонятная мне дорога, а когда еще ты окажешься среди друзей?
- Спасибо тебе, Карим, - поклонился Хлаш. - А что там с нашим кораблем?
- Шаллан со своими ребятами с ним возятся, - недовольно поморщился Карим. - Им впервые такая посудина в руки попалась, вот и обнюхивают ее со всех сторон, аж светятся от любопытства. Кажется, собрались в сухой док ставить, чтобы получше разглядеть. Починят, если только на кусочки не разломают. Ох, молодежь...
Он неодобрительно покачал головой и с трудом встал, разминая затекшие ноги. Хлаш почти услышал, как скрипят его суставы. Бледные, почти сизые чешуйки кожи, замедленность движений, плохо поднимающиеся веки - насколько стар Говорящий? Долгожитель, лет сто семьдесят, не меньше...
Вслед за Каримом на ноги поднялись и остальные. Тулш на прощание обернулся и махнул рукой Отряду, широко улыбнувшись. Хлаш заметил, как невольно вздрогнула Ольга. Вообще-то могла бы уже и привыкнуть к моим зубам и не шарахаться от других...
Хлаш неторопливо подошел к своим. Про себя он снова и снова прокручивал свои рассказы, соображая, не сболтнул ли чего лишнего. Впрочем, Ольга сразу вывела его из этого состояния.
- Хлашим, а Хлашим! - затормошила она его. - А что такое Драконий Камень? Почему вы его так назад хотите? Зачем он вам?
- Тихо! - Хлаш прикрыл ей рот ладонью, кивнув в сторону молодежи, неслышно появившейся на поляне, чтобы убрать столы. - Отойдем в сторонку.
Волны с шипением набегали на пляжную гальку. Хлаш задумчиво перекатывал в ладони несколько гладких камешков, прислушиваясь к прибою.
- Легенда о Драконьем Камне очень стара, - задумчиво сказал он, устраиваясь поудобнее. Ольга глядела на него широко открытыми глазами. - Пожалуй, пора вам кое-что узнать о истории Народа.
Когда-то давным-давно, настолько давно, что даже и сказки о том времени почти забылись, на гористых островах, которые люди еще не называли Тролличьми, и отмелях, которые еще не были Змеиными - они вообще никак не назывались - жили странные зеленые чешуйчатые создания, дальние родственники морских крокодилов и пустынных варанов. Они не строили жилищ, находя убежище среди корней горных елей и глыб, скатившихся с гор. Впрочем, в убежищах они нуждались редко - прочная шкура и холодная кровь позволяли им не бояться непогоды и камнепадов. Если холодало, они засыпали прямо на месте, а при потеплении просыпались снова.
Существа те обладали могучими челюстями, острыми зубами в два ряда и длинными крепкими когтями. Подобно своим дальним родственникам, они прекрасно плавали, подолгу оставаясь под водой, ловили рыбу голыми руками, не гнушаясь, впрочем, и длинными водорослями, в изобилии произраставшими на отмелях. Но главным их занятием являлась постоянная междоусобная война, к которой их подталкивал кровожадный нрав. Поскольку людей в те края заносило редко, а про орков тогда и слыхом не слыхивали, воевали они между собой. Периодически одно племя нападало на другое, и самым распространенным поводом являлся злобный взгляд, брошенный чужаком.
Но появился среди Народа один, откликавшийся на имя Усимбэй, не любивший убивать. Нет, он не был мягкотелым размазней, с визгом убегающим от сильного врага. Со временем он стал одним из лучших воинов, и его племя редко проигрывало в драке. Но когда его соплеменники с торжествующим ревом плясали среди вражеских трупов, пожирая их сердца, он уходил на берег моря и с тоской смотрел в его бушующую даль, и кровь капала с его когтей в бурлящий прибой. Он мечтал узнать, что же там, за горизонтом, и нет ли где в мире страны, где можно не убивать, не опасаясь, что убьют тебя.
Долго мечты оставались мечтами - предки Народа хорошо плавали, но вплавь преодолеть более двухсот верст до Западного материка не могли даже они. Впрочем, те полузвери даже и не знали, что такое материк, полагая весь мир состоящим из таких же островов. И вот однажды буря занесла к ним корабль. По нынешним меркам он сошел бы лишь за утлую спасательную шлюпку, рассчитанную на трех-четырех человек и совершенно не предназначенную для морских путешествий. Но для Народа, который не умел даже толком вязать плоты, она являла собой недосягаемый шедевр мастерства. Впрочем, судно их не заботило - люди интересовали чешуйчатых забияк исключительно с кулинарной точки зрения. Редкое, надо сказать, было лакомство, ибо хлипкие рыбацкие лодчонки не выносили даже просто крупной зыби и, случалось, переворачивались от простого ветра. Обычно до островов доносило лишь обломки, за которые иногда цеплялись чудом выжившие. Впрочем, и на островах они жили ровно столько, сколько требовалось, чтобы попасться на глаза зеленым чудищам.
На той шлюпке также оказался выживший человек. Буря оборвала парус, смыла весла и весь такелаж, оставив лишь обломок мачты да рукоять сломавшегося рулевого весла. Почему лодка не затонула, почему за много дней, что ее носило по океану, человек не умер от жажды, осталось загадкой. Но имело значение лишь, что первым на нее наткнулся Усимбэй. Он отпоил человека пресной водой, свернул шеи паре особо нетерпеливых собратьев, жаждущих попробовать чужака на вкус, и долго держал человека взаперти в специально построенной клетке. Тот не возражал против плена, прекрасно понимая, что в случае побега его скоро разыщут голодные соплеменники тюремщика. Через какое-то время Усимбэй выучил несколько десятков слов на человечьем языке и научил пленника полусотне фраз на диалекте Народа. Через полгода тот уже смог через пень-колоду рассказывать зубастому хозяину о жизни за морем, о бескрайних степях, о рыбацких поселках, о лесах, полных дичи, и о могучих горах, по сравнению с которыми островные пики казались не такими уж и высокими. Тогда же, кстати, Народ узнал и свое человеческое имя: тролли, что значило - дикие звери-людоеды.
Пламенная жажда новых ощущений вспыхнула в Усимбэе с новой силой. Удостоверившись, что лодка пленника сгнила окончательно, он затеял строить новую. Без инструментов, без умения, с негодными материалами затея окончилась бы неминуемым провалом. Но, к счастью, неудачливый рыбак оказался заодно и мастером-корабелом, работавшим некогда на верфях в небольшом купеческом городе на Восточном континенте. Мореходных кораблей не строили и там, их суда являлись предшественниками галер и не отходили от берега дальше, чем на две сотни саженей. Но опыт пленника позволил Усимбэю сделать нечто, способное выдержать морское путешествие. Гвозди вытащили из старой лодки - часть их проржавела не до конца, а кое-где как замену использовали длинные крепкие колючки кустарника желтоцвета. Дерево из ближайшего леса натаскали получившие затрещин соплеменники, а для обработки материала использовалась невиданная доселе драгоценность - плотницкий топор, который рыбак по старой привычке постоянно таскал с собой. Поначалу Усимбэй оценил лишь его удобство для проламывания черепов, но впоследствии неплохо научился использовать орудие и по прямому назначению.
Долго ли, коротко ли, но лодку построили. Судя по дошедшим до современности описаниям и неумелым рисункам на глиняных табличках, она являла собой страшненькое зрелище - корявое угробище, непонятно как держащееся на воде. Однако она не тонула, по крайней мере, в спокойную погоду. В один такой прекрасный тихий полдень, когда очередного урагана не ожидалось как минимум два дня, Усимбэй вместе с рыбаком погрузился в свое суденышко и отчалил от берега. Сопровождали их лишь выразительные взгляды соплеменников, окончательно удостоверившихся в сумасшествии предводителя.
Следующие несколько дней лодка медленно продвигалась к материку. Усимбэй проявил нехарактерную для тролля тягу к знаниям и вскоре уже умел сносно управляться с веслом и парусом. Потом кончилась пресная вода. Для Усимбэя, прекрасно обходящегося и соленой, особой проблемы не возникло, но рыбак загрустил и начал быстро слабеть. Потом налетел ураганный шквал, сначала оборвавший парус, а затем вообще разваливший хрупкое сооружение. Не растерявшийся Усимбэй сумел продержаться на плаву сам и даже не дать утонуть бесчувственному товарищу, а после связал из уцелевших остатков судна небольшой плот и поплыл туда, где, по его расчетам, находился берег. Он не сбивался с направления даже ночью - тролли известны своим чувством пространства. По дороге несколько небольших акул поплатились жизнью за чрезмерное любопытство - гастрономическими комплексами Народ не страдал (и не страдает по сей день), а прочная акулья шкура не спасала рыб от могучих острых когтей. Акулье же пресное мясо помогло выжить и человеку.
Через какое-то неизвестное время Усимбэй сумел-таки достичь земли - не материка, но первого из небольшой группы островов, расположенных в каких-то десяти верстах от большой земли. Какое-то время Усимбэй бездельничал там, отъедаясь диковинной, но непуганой дичью и откармливая своего отощавшего в плену друга. Непонятно, почему он так поступил - предки Народа обычно обедали ослабевшим или умирающим собратом, не говоря уж про какого-то человека. Многие усматривают в том еще одно доказательство, что уже тогда Усимбэя вел Путь. Другие заявляют, что это всего лишь слепая судьба или просто случайность. Но фактом остается то, что вскоре тролль с рыбаком достигли материка.
Поблуждав немного по побережью, они набрели на какую-то рыбацкую деревню. Одинокого тролля, скорее всего, убили бы, несмотря на его рост, силу и свирепость, но спасенный рыбак сумел остановить перепуганную толпу с дрекольем. Тролль же для разнообразия не стал очертя голову кидаться в схватку, а попытался улыбнуться. Улыбке он научился у своего нового друга и в последнее время много тренировался. Эффект, как выяснилось, оказался прямо противоположным задуманному. Устрашенные внушительным набором зубов, поселяне не рискнули броситься на странную парочку, и рыбак сумел воспользоваться замешательством. Он долго и красочно описывал свои приключения, не забывая упомянуть, какую роль сыграл в них его дважды спаситель. Так неожиданно для себя тролль выяснил, что поклонение - это приятно. Особенно когда тебе тащат много вкусной свежей рыбы.
Следующие несколько лет Усимбэй провел в скитаниях по материку между людьми. Он осознал, насколько проще налаживать отношения, когда носишь одежду, отличающую тебя от дикого зверя. Попутно он оценил преимущества теплой одежды - теперь понижение температуры уже не заставляло его сонно забиваться в ближайшую щель. Он в совершенстве научился управляться с рыбацкими лодками. Попробовал себя в качестве наемного купеческого стража (не понравилось - никакая броня, никакое человеческое оружие не могли противостоять его огромной суковатой палице, так что упоения от боя он ни разу не почувствовал). Какое-то время работал на верфях, где проявил недюжинную сообразительность и даже усовершенствовал кое-какие инструменты (молоток и долото в его руках оказались слишком хрупкими). Пробовал ремесло молотобойца в кузне (хозяин сделал ему специальную кувалду с железной рукоятью), но его выгнали после того, как он ненароком расколол наковальню. Какое-то время он работал приказчиком в разнообразных лавках на ярмарках. Денег он так и не нажил - ему хватало кормежки и новых впечатлений. Но поскольку толпы посетителей валили к его нанимателям, лишь бы взглянуть на диковинного разумного зверя, а грабители и воры обходили лавки стороной, хозяева с радостью кормили его от пуза. Собственно, его бы кормили и за так - считать толком он все равно не научился, а торговые обороты поднимались как минимум вдвое - но он не желал бездельничать. Какая-то неведомая внутренняя тоска гнала его все дальше и дальше, не давая оставаться на старом месте дольше нескольких осьмиц.
Все закончилось в день, когда он с несколькими рыбаками вышел в море на баркасе, чтобы обследовать поставленные накануне переметы. Неожиданный шквал, гораздо сильнее того, давнего, в щепы разметал суденышко и выбросил его в море. Падающей мачтой ему крепко досталось по голове, и не утонул он лишь благодаря своим водным инстинктам. Когда Усимбэй пришел в себя, он в одиночку дрейфовал посреди океана, мертвой хваткой цепляясь за какую-то доску. Его несло от берега мощное течение, каковых не встречалось в тех краях ни до, ни после. Оценив ситуацию, Усимбэй смирился с невозможностью возвращения на берег и отдался на волю стихии. В глубине души ему стало даже интересно, куда его выбросит и что там ожидает. А в том, что его куда-нибудь да выбросит, он не сомневался.
Предчувствие оказалось верным. Спустя пару дней его вынесло почти в те же края, где он потерпел первое в своей жизни кораблекрушение. Тут течение неожиданно пропало, и на горизонте, подсвеченные восходящим солнцем, обозначились контуры небольшого песчаного островка с тремя кокосовыми пальмами. Обессиленный долгим плаванием, тролль кое-как выбрался на берег и, привалившись к первому попавшемуся (и единственному на весь островок, как выяснилось позже) камню, намертво заснул.
То, что он проспал несколько дней кряду, не так уж и необычно. Тролли, случается, не просыпаются десятки дней, особенно в холодную погоду. Но вот то, что он видел сны, не лезло ни в какие ворота. Тролли вообще почти не видят снов, а уж таких красочных и запоминающихся - тем более.
Проснулся Усимбэй совершенно изменившимся. Удивительно, что его глаза не начали светиться от переполняющей тело энергии. Следующие два сезона он в гордом одиночестве жил на острове, питаясь рыбой и придонной мелюзгой вроде мидий и морских белок. И все время он отрабатывал то, что позднее назвали Искусством Пути, или просто Искусством.
Дикий Народ, в общем-то, являлся не слишком опасным противником для умелого воина. В бою ярость затмевала разум, и тролли бросались вперед, круша все вокруг и не обращая ровно никакого внимания на обстановку. Подловить их ложным финтом и ударом в спину труда не составляло. Только невероятным везением можно объяснить тот факт, что Усимбэй не наткнулся на такого воина во время своей карьеры охранника. Сейчас же все стало по-другому. Разумеется, Искусство являло собой убийственную боевую технику, используя как невероятную реакцию и пластичность Народа, так и его необоримую силу. Но сверх того оно дисциплинировало ум, превращая буйство берсеркера в холодную боевую ярость, не туманящую рассудок. Путем упорных тренировок и долгих медитаций Усимбэй научился воспринимать мир вокруг себя в его целостности, не упуская ни малейших деталей, вбирая в себя и запоминая целиком, до последней песчинки на пляже. Позднее тех, кто достигал особых успехов в таком просветлении, начали называть матхами.
Спустя примерно полгода на остров выбросило куски дерева - обломки какого-то кораблекрушения. Усимбэй воспринял событие как знак, изобразил из материала нечто вроде плота и спокойно отплыл в сторону родных островов, вычисленную по восходам и закатам. Погода ему благоприятствовала, помогало снова невесть откуда взявшееся течение, и через трое суток он ступил на родную землю.
К его изумлению, смешанному с непонятным облегчением, здесь ничего не изменилось. Он сходу попал в засаду. Пять троллей из родного племени, успевшего напрочь его забыть, бросились из кустов, твердо намереваясь обеспечить себе как минимум плотный обед. Однако им не удалось не то что пообедать Усимбэем, но даже и полюбоваться видом его крови в качестве моральной компенсации. Замахи когтистых лап проваливались в пустоту, зубы впустую клацали в воздухе, а земля и деревья не упускали случая как следует приложиться к хребтам и головам нападавших. Усимбэй не хотел их убивать, и то, что двое таки сломали себе шеи, стало, разумеется, чистой случайностью, чем-то вроде несчастного случая. Трое же выживших настолько изумились непривычному поведению намеченного к обеду собрата, что, обессилев, позволили заговорить себе зубы. Наскоро перекусив одним из неудачников, Усимбэй и трое его сопровождающих, известных позднее как Три Брата, явились в ближайшую деревню.
Следующие годы Усимбэй провел попеременно в войне и мирном строительстве. Тролли неплохо обучались Искусству, но просветляться духом упорно отказывались. Хотя Усимбэй и стал номинальным вождем всех островов, его приказам прекратить войны подчинялись ровно столько времени, сколько он оставался в пределах видимости. Едва он с дюжиной наиболее продвинувшихся в Искусстве телохранителей бросался в теплую морскую воду и уплывал дальше, племена возвращались к любимому делу - междоусобицам. Искусство Пути подняло военное ремесло на недосягаемую высоту, и число жертв сражений иногда исчислялось сотнями. Поскольку Народ размножался и рос весьма медленно, население островов начало стремительно сокращаться.
Отчаявшись, Усимбэй снова сварганил из подручных материалов лодку и отплыл куда глаза глядят. С ним отправились и Три Брата, хотя и не просветлевшие духом, но достигшие высот в Искусстве и отчего-то проникнувшиеся огромным уважением к Учителю. К тому времени Усимбэй нашел на островах самородную медь, и новую лодку уже скрепили медными гвоздями. У Народа в массе, однако, находка особого энтузиазма не вызвала - медные топоры были мягкими и куда менее сподручными в драке, чем обычные дубины. О запасах олова на островах, равно как и о способах делать твердую бронзу, Усимбэй в то время, к счастью, не знал.
В первый же день пути поднялся ветер и медленно, но настойчиво погнал лодку в сторону песчаного островка, на котором Усимбэй провел лучшее время своей жизни. Тролль не удивился - он уже воспринимал мир с присущим ему в последние годы фатализмом. На островке тролли-изгнанники первым делом крепко заснули, а когда проснулись, двое из Троих Братьев достигли Просветления. Как заметил Усимбэй, они, в отличие от третьего, спали под боком того самого единственного на островке камня. Третий же, спавший поодаль, остался темным, как и раньше. Подивившись странному событию, Усимбэй придумал эксперимент. Весь день он гонял учеников по острову, обучая их новым, привидевшимся во сне, приемам Искусства, а ночью устроил последнего отсталого собрата под самым камнем.
Утром тот тоже достиг Просветления.
Чуть позже, погрузив драгоценный Камень в свою лодку, товарищи вплавь - лодка не выдерживала веса Камня и мореплавателей одновременно - вернулись на Тролличьи острова. Прямо в день возвращения они изловили нескольких соплеменников и привязали их к Камню, предварительно запихав им в глотки раздавленные сонные ягоды. Чем кончилось дело, вы уже поняли и сами.
Так зародился Путь. Один за другим тролли, оставленные на ночь возле камня, достигали Просветления. Вскоре Усимбэй уже имел сотню единомышленников и эффективно контролировал пять из семи островов. Оставшиеся два острова, располагаясь несколько на отшибе, представляли слабый интерес по причине труднодоступности и малого населения. Не прошло и года, как почти все тролли, включая младенцев, прошли обработку и встали на Путь Безмятежного Духа. Усимбэй запретил войны и каннибализм, и на сей раз его приказы выполнялись неукоснительно.
Наступили долгие годы мира, за которые население островов заметно выросло. Усимбэй научил Народ строить корабли и неоднократно совершал дальние морские рейсы к берегам материка, за что и заслужил свое прозвище "Мореход". Благодаря своему непревзойденному умению ориентироваться в пространстве безо всяких компасов и солнца, тролли могли много осьмиц идти в океане на судах, на каких люди не отваживались выходить из зоны прямой видимости берега. Их не пугали даже подводные камни и рифы: в случае катастрофы команда горохом сыпалась за борт и в мгновение ока латала пробоину подручными средствами. Одно время тролли даже монополизировали межконтинентальную морскую торговлю - люди-купцы не могли соперничать с ними в скорости и дальности морских переходов, а грабители-пираты безжалостно истреблялись целыми флотилиями. Вскоре черный флаг в панике бежал при одном виде белого тролличьего с зубастой крокодильей пастью в красном круге. Однако морская экспансия продолжалась недолго - к деньгам и вообще материальным ценностям неприхотливые от природы тролли оставались равнодушны. Когда торговля утратила для них налет новизны и необычности, Народ просто бросил ее. Это, кстати, привело к нескольким голодоморам среди людей, паре больших войн и прочим прелестям нарушенных коммуникаций.
Несколько десятилетий тролли потихоньку множились и распространялись по свету, не забывая, однако, привозить младенцев на острова к Драконьему Камню для Просветления. Дети, по недосмотру или по какой другой причине процедуре не подвергнутые, вырастали такими же злобными невменяемыми зверями, как и раньше. Их ловили и везли к Камню либо же убивали - в зависимости от ситуации. На материке тролли обычно нанимались в солдаты. В силу своей малочисленности и мощи обычно они оплачивались золотом, которое копили, усвоив его ценность в человеческих глазах, и аккуратно отправляли на острова. Там его на всякий случай складывали в специальных пещерах и благополучно забывали.
По прошествии некоторого времени легенды о несметных богатствах Народа широко распространились по свету. Немало искателей приключений и денег сложили свои головы на каменистых островных кручах. В открытую с троллями воевать осмелились лишь однажды - король одного из небольших царств на том месте, где спустя столетия появилась империя Кантоса, владеющий могучим флотом, попытался штурмом взять сокровища, накопленные на островах. Памятуя о ночной тролличьей слепоте, он решил подойти к островам в темноте, но тролли решили проблему просто: диверсионные команды, ориентируясь по мерцающим корабельным следам, проплыли под водой до барж с войсками и подожгли их, после чего спокойно взобрались на борт и при свете пожаров вырезали две трети солдат, в том числе самого короля. Тех, кто выжил, милостиво отпустили по домам, заставив, однако, самостоятельно построить на верфях потребные суда взамен сгоревших. Известие о сокрушительном фиаско широко разошлось по миру и, вкупе со слухами о богатстве, превратило бесплодные каменистые осыпи, поросшие чахлым лесом, в чудные места, где дорожки между шикарными дворцами мостят чистым золотом, а злые духи ночами пьют кровь заблудившихся моряков.
Больше на Тролличьи острова не нападали.
Беда, как водится, подкралась с неожиданной стороны. Два острова из семи, самые маленькие и плохо пригодные даже для неприхотливого Народа, куда в свое время бежали недовольные принудительным просветлением, так и остались сами по себе. Их пытались взять штурмом, но неприступные крутые берега, поднимающиеся прямо из воды на десятки саженей, привели лишь к многочисленным жертвам среди нападавших. В конце концов, задумчиво похлопав себя по макушке, Усимбэй постановил оставить изгоев в покое. Пусть живут как знают. И они жили. На Запретных островах, как их стали называть, процветал каннибализм, шли постоянные сражения, однако в совокупности там всегда проживало не менее нескольких сот троллей.
Неизвестно, как они вошли в контакт с корсарами, но однажды вечером несколько десятков изгоев овладели патрульным кораблем. Приняв на борт большой отряд отчаянных людей, ночью с необычной для них осторожностью захватчики пробрались в Каменный Круг, где находился Драконий Камень. Камень не охранялся - от кого? - а несколько спящих рядом младенцев с родителями в мгновение ока разорвала толпа нападавших. Затем изгои с пиратами без труда перенесли Камень на корабль, который и отплыл в сторону материка в сопровождении пяти бандитских кораблей. Запоздало поднятая вторым патрульным кораблем тревога ни к чему не привела. Преследовать врага ночью тролли тогда не могли - ночное зелье изобрели лишь столетия спустя.
Тот день стал черным для Народа. С первыми проблесками зари боевой флот из почти пяти десятков кораблей вышел в море. Эскадра разделилась на три части - первая отправилась в сторону, куда ушли грабители, вторая направилась к пиратскому поселению Тромбой, а третья рассыпалась редкой цепью между первыми двумя, прочесывая пустынный океан. Вскоре у пустынного побережья Восточного материка обнаружили три из пяти пиратских кораблей - заваленные разорванными в клочья человеческими трупами с характерными следами тролличьих когтей и зубов. Оставшиеся два корабля нашлись стоящими на якоре немного позже, почти у самого берега, точно также заваленные трупами корсаров. Захваченный корабль Народа сидел на камнях в полосе прибоя, и сейчас его методично разносили волны. Драконьего Камня на корабле не оказалось, равно как не нашлось и ни одного тролля-изгоя. Следы вели вглубь материка, в страшные Черные топи, тянущиеся на десятки верст. Немало охотников погибло в тот день, затянутые в бездонные предательские трясины, но найти беглецов так и не удалось. Их след затерялся в болотах, и с тех пор ни о них, ни о Драконьем Камне никто ничего не слышал. Считалось, что святыня сгинула глубоко под поверхностью Топей вместе с ворами. Хотя, возможно, ее просто скинули за борт посреди океана.
Наступил хаос. До того Народ как-то не понимал, чем для него стал Драконий Камень. Ведь он учил не только Искусству. Он подсказывал, как строить и улучшать корабли, как судить провинившихся и воспитывать детей, как жить в мире и как воевать. Представителям общины он указывал, кого стоит выбрать Голосом в Совете, а Совету - как разрешать конфликты Народа внутри себя, с людьми и новой незнакомой расой - агрессивными мохнатыми орками, выбравшимися из глухих материковых лесов и быстро распространяющимися по миру. Но главное - он приводил детей к Просветлению. Исчезновение Камня обрекало Народ на постепенное скатывание обратно в первозданную дикость, превращение обратно в диких зверей-людоедов, оправдывающих свое человеческое название. В отчаянии Народ взял-таки штурмом Запретные острова и вырезал всех изгоев, там укрывавшихся, что положения, конечно, не исправило.
Перспектива одичания или же вымирания отнюдь не обрадовала ни Народ в целом, ни Морехода Усимбэя в частности. Пять дней уже пожилой Учитель сидел в хижине, закрывшись от всех и, наконец, вышел исхудавший, но с решительным блеском в глазах. Он взял нескольких годовалых детей, привезенных на остров к Камню в день после кражи, и с того момента держал их при себе днем и ночью, воспитывая по изобретенной им самим системе. Спустя пару лет стало очевидно, что система работает - дети хоть и не демонстрировали такого интеллекта, как Просветленные, но и не вели себя как дикие звери. Они неплохо продвинулись в Искусстве, научились медитировать - насколько возможно для двух-трехлетнего ребенка - и вообще выглядели прилично. Былой авторитет Усимбэя, несколько померкший после катастрофы, вновь укрепился. Новую систему воспитания быстро распространили среди всех племен и поселений. Она в какой-то мере сняла проблему, однако не до конца. Выяснилось, что воспитывать детей более позднего возраста уже бесполезно - они так и оставались зверями. И через несколько лет после пропажи Драконьего Камня тролли, рациональные и лишенные сантиментов, устроили то, что люди назвали Избиением пятилеток. Всех детей в возрасте от трех до пяти лет, не воспитывавшихся от рождения по системе Усимбэя, просто истребили.
Никуда не исчезли и другие проблемы. Если раньше жизнью Народа бесстрастно и мудро управлял Драконий Камень, то теперь все проблемы приходилось решать самостоятельно. Неожиданно тяжело оказалось находить общий язык с людьми и орками, что привело к череде войн. Сконфуженные такой неправильностью, тролли пытались держать себя в рамках, но погасить длинную цепочку пограничных стычек удалось лишь много позже, уже при Фаратулше Мудром. Вина за те войны лежала на всех участниках, но люди, тем не менее, позже приняли как само собой разумеющееся исключительную вину троллей. С тех пор Народ старался держаться от людей подальше по принципу "с глаз долой - из сердца вон". Кланы, сформировавшиеся в крупных городах, по большей части ушли в окружающие леса и горы, многие вернулись обратно на острова.
Кроме того, монолитный доселе Народ начал медленно распадаться на отдельные группы с разными языками и разной культурой, с разными принципами воспитания детей. Некоторые из них отличались повышенной воинственностью (видимо в силу неверных модификаций воспитательной системы). Какое-то время спустя даже случилось несколько междоусобных войн. Впрочем, их быстро затушили - Большой совет Народа, потрясенный таким нарушением заветов Усимбэя, тщательно рассмотрел конфликты. Виноватых объединенными усилиями кланов методично вырезали под корень.
Больше междоусобных войн среди Народа не случалось.
- Усимбэй умер от какой-то редкой болезни спустя десять лет после Катастрофы, - Хлаш ткнул себя пальцем в район печени. - Что-то здесь. Мы очень редко болеем, и врачей у нас нет. Но его смерть мало что значила. Он сделал все, что должно, и благодаря ему мы превратились в то, что мы есть сейчас. Память Морехода Усимбэя чтят во всех племенах независимо от места проживания, но еще больше мы чтим Драконий Камень. Мы до сих пор тоскуем по его мудрости и его знаниям и отдадим все, что у нас есть, лишь бы вернуть его. Теперь понимаете, что обещал нам посланник Майно?
Ольга сидела на камне, обхватив руками коленки, и широко раскрытыми глазами смотрела на слегка светящиеся волны, набегающие на берег. Она медленно повернула голову и посмотрела на Хлаша.
- Хлашим, - тихо спросила она, и в ее голосе звучал ужас. - Неужели вы убили всех пятилетних детей? Ужасно...
- Почему? - удивился Хлаш. - Они росли зверями. Еще немного, и они начали бы убивать других. Их все равно пришлось бы уничтожать. Сейчас каждый ребенок в пять лет проходит проверку, называемую Испытанием Воли. Если он оказывается зверем, не может контролировать свою ярость и впадает в боевое безумие, его убивают.
- Но ведь они дети...
- Жизнь есть жизнь, - пожал плечами тролль. - Жизнь ребенка ничем не отличается от жизни взрослого. А убить его куда проще и безопаснее, чем взрослого зверя.
- Но как можно убить ребенка! - от возмущения Ольга даже вскочила на ноги. - Ведь же... это же...
- Но вы и сами убиваете детей, - мягко сказал Хлаш. - Я видел не раз. Помнишь сожженные селения под Хамиром?
- Их жугличи убивали! - твердо заявила девушка. - Они чудовища, мне бабушка про них такое рассказывала...
- На своем веку я повидал и деревни, разрушенные Всадниками. Поверь мне, они ничем не отличались.
- Как... - Ольга осеклась и беспомощно открыла рот. В поисках поддержки она взглянула на Тилоса. Тот грустно качнул головой.
- Помнишь про игру в "свинку"? Да и в более близкие к нам времена тоже не все гладко шло. Тридцать лет назад Всадники не поделили с Хамиром богатые пастбища, - сказал он. - Дело кончилось тем, что вы вырезали всех поселенцев на спорных землях, включая и детей. У Хамира то ли хватило ума не раздувать войну, то ли не нашлось сил отбить земли назад. Твоя родная Рябиновка расположена на тех самых землях, на месте уничтоженной деревни земледельцев, что хотели превратить пастбища в поля.
- Да и с нами Всадники изрядно поцапались лет пятьдесят назад, когда мы попытались охотничьи угодья расширить на равнины, - фыркнул Заграт. - У нас до сих пор котятам страшные сказки о тех временах рассказывают. Тогда в ваших краях водились стада крапчатых антилоп - отличная дичь, вкусная, ну, мы и попытались на них охотиться. А вашим предкам не понравилось. Нас они покоцали знатно, а антилоп истребили под корень, чтобы пастбища для ваших коней не выбивали. Только не рассказывай мне, что у вас не поют песни про героические сражения и славные победы над орками. Так что не надо себя чистенькими числить. Все мы в дерьме по уши.
Теомир осторожно посадил онемевшую Ольгу рядом с собой.
- Онка, - виновато сказал он. - Я тоже помню старые песни. Только мы... ну, правы были. Они ведь на нас напали, не мы на них.
- Вот как? - откровенно заржал Заграт. - У нас старики рассказывают точно наоборот.
Теомир бросил на него мрачный взгляд, но промолчал.
- Да, Оленька, - грустно сказал Тилос. - Тролли отличаются от людей тем, что убивают хладнокровно, просчитывая последствия. Люди же убивают в ярости, о последствиях не думая. В остальном же...
- Ну почему, почему мир так жесток? - Ольга уткнула лицо в колени, ее плечи затряслись. Теомир приобнял ее за плечи и стал нашептывать на ухо что-то успокаивающее. Хлаш пожал плечами, встал и пошел по берегу вдоль мерно накатывающего прибоя. Рассказ о Мореходе Усимбэе разбередил старые мечты. Ему хотелось остаться одному.
Уходя, он спиной чувствовал странный взгляд Теомира.
День восемьдесят четвертый и далее. Тролличьи острова и Срединный океан
Выйти в море удалось лишь через три дня. Как выяснилось, когг пострадал куда больше, чем казалось поначалу. Во время абордажа правый борт, не выдержав удара о корабль корсаров, пошел мелкими трещинами, через которые сочилась вода. Тролли на верфях с удивлением рассматривали повреждения, качая головами. Такого им видеть еще не приходилось. Тилос поковырял дерево пальцем и сказал, что, по всей видимости, ганзу Майно прикрывало разрушающее заклятье - чтобы жертва, даже отбившись, не могла уйти далеко. Капитан, всплескивая руками, в голос причитал о неустойке, тролли-корабелы виновато разводили руками - в ближайшее время коггу в море не плавать. Требовалось целиком менять кусок борта, что заняло бы на местной верфи не одну осьмицу.
Капитан поинтересовался, нельзя ли арендовать на время один из драккаров, но управляющий верфью Шаллан с безразличным видом заломил такую цену, что стало ясно - человека просто не хотят обижать прямым отказом. Ошарашенный капитан сел там, где стоял, ухватился за волосы и начал раскачиваться, явно стараясь оторвать себе голову. Тут вмешался Тилос, поинтересовавшийся, нельзя ли снизить цену. Нельзя, объяснил ему тролль, поскольку такими вещами ведает Совет. Вот отремонтировать когг они могут бесплатно. Верфь в их распоряжении, а такой нелепой конструкции они еще не встречали, и кое-кто даже утверждает, что плавать она не может - обязательно перевернется вверх килем при первой же качке из-за высокого центра тяжести. Здесь они помогут из чистого интереса. А вот аренда драккара... Однако же если Совет решит, что драккары Змеиных отмелей должны доставить великого Хол-аз-Гуштыма и его спутников, куда ему нужно, то прихватить их вещи, пусть даже несколько тюков и ящиков, в пустые трюмы не составит труда.
Тилос подмигнул капитану и пошел искать Карима аз-Рокотэя. Спустя какое-то время он вернулся с Говорящим и что-то тихо объяснил ему и Шаллану, отведя их в сторону. Хлаш не слышал, о чем речь, но заметил, как подрагивают кончики ушей чуткого Заграта, и поставил себе зарубку расспросить того попозже. В конце концов Карим махнул рукой, и Шаллан, подойдя к капитану, сообщил, что им выделят драккар и даже дадут еще два корабля сопровождения. Цена - десять пудов меди в слитках из корабельного груза. Мигом оживший капитан вскочил на ноги и попытался торговаться, но тролль лишь широко улыбнулся ему, продемонстрировав великолепный оскал.
На том и порешили. Груз перемещали два дня. За время отдыха Хлаш вдоволь накувыркался на траве в компании Тилоса, Тулша, Хорота и двух десятков других мастеров Пути. Под конец у него болели все кости, колено ломило страшной болью, но такого удовольствия он не испытывал уже давно. Ольга с Теомиром занимались в компании подростков, превосходивших их ростом не более чем на голову. Досталось им на полную катушку, однако молодежь явно зауважала людей. Уважение достигло пика после того, как Ольга, исполняя простую риминагу, чуть не свернула шею вожаку компании. Тот, расслабившись, снебрежничал или же решил проверить, как человек среагирует на сопротивление. Во всяком случае, вместо положенного подшага вперед он просто встал столбом. Разозлившаяся от такой грубости Ольга при развороте даже не толкнула, а мощно ударила его сгибом локтя в лицо. Нахал с выпученными глазами перелетел через заботливо подставленное колено и даже не смог правильно подстраховаться, приземлившись чуть ли не макушкой вниз. К счастью, девушка придержала его руку у своего бедра, слегка развернув его тело в воздухе и дав возможность хоть и с огромным запозданием, но таки произвести отбивку другой рукой. Иначе пришлось бы устраивать внеочередные похороны и разгребать неизбежные осложнения с родственниками. Учителя переглядывались и качали головами, пытаясь понять, как хрупкая человеческая девушка умудрилась провести такой бросок против соперника, в полтора раза превосходящего ее по весу, но так ни к чему и не пришли. Свои же соображения об Игре Хлаш предпочел оставить при себе.
В последний вечер для отплывающих устроили прощальный пир, на сей раз настоящий. Большая его часть прошла вполне обыденно - присутствующие лакомились морскими деликатесами и наливались хмельными травяными настойками со своеобразным привкусом, производимыми на островах. Однако один эпизод запомнился Хлашу навсегда.
Уже почти стемнело, и берег освещали лишь редкие костры. Где-то во мгле неподалеку тихо зарокотали гулкие барабаны. На небольшой деревянный помост с разных сторон медленно поднялись двое - мужчина и женщина, одетые в белые одежды, расшитые мерцающими колдовским светом жемчужинами. На лицах мутно светились слепые рогатые маски, а в руках отблескивали пары обнаженных боевых клинков. Барабаны гремели все настойчивей, рваный ритм волновал, задевая в душе древние таинственные струны. Широко расставив ноги и низко присев, танцоры в масках на мгновение замерли, затем вздрогнули всем телом и начали медленно отбивать пятками ритм, вращая тоскалами в воздухе. Темп все ускорялся. Неожиданно, яростно вскрикнув, танцоры бросились друг на друга. Смертельная круговерть металла окружала их, они кувыркались, подпрыгивали, распластывались на помосте и, кажется, даже зависали в воздухе, издавали яростный рев и имитировали атаки. Тоскалы рассекали воздух в опасной близости от тел, барабаны гремели все яростнее, и вот уже вторая пара присоединилась к первой. В сумерках мерцающий жемчуг сливался в сплошную круговерть. Вот на сцене появилась третья пара, четвертая... Цуругимай вслепую крутился таким слаженным и гармоничным вихрем, словно составляющие его тела принадлежали единому живому существу.
Хлаш поймал себя на невольном желании присоединиться к ритуальному танцу. Его ноги подрагивали в такт барабанам, когти впились в столик, сдирая с него крупную щепу. Краем глаза он заметил, что Тилос, сидящий в позе лотоса, склонился вперед и завороженно смотрит на представление.
И неожиданно все кончилось. Барабаны стихли, танцоры замерли в неестественных позах, словно подвешенные на невидимых нитях. Зрители медленно поднялись на ноги. "Ха! Ха! Ха!" - доносилось отовсюду. Тролли в знак восхищения били ладонями по кулакам, вскидывали руки вверх. Хлаш опустил голову. Магия танца захватила его. Внезапно пришло осознание, что он вот-вот покинет место, к которому стремился всю жизнь. Черное отчаяние захлестнуло матху. Нас ведет Путь, пришлось напомнить себе Хлашу. Он может пролегать сквозь пустыни и горы, сквозь половодье рек и снежные ураганы, может и привести на солнечную лужайку рядом с мирно журчащим ручьем. Но не на лужайке суждено ему завершиться. Свернувший с Пути ради покоя в конечном итоге предает сам себя...
Хлаш поднялся на ноги и поймал на себе изучающий взгляд Тилоса. Не сказав ни слова, матха повернулся и ушел прочь от толпы. Ночное зелье еще действовало, и ему хотелось напоследок побродить по побережью теплого моря. Но в глубине его сердца стучали и стучали барабаны.
На следующий день драккар с грузом вышел в море, сопровождаемый двумя судами конвоя. Об отплытии заранее не сообщалось, да и состоялось оно по утреннему холодку, традиционно нелюбимому Народом, однако возле пирсов собралась небольшая толпа. Когда Тилос с Каримом и Тулшем, тихо переговариваясь, подошли к причалу, тролли молча расступились. Кое-кто делал традиционный тазан. Тилос, не прекращая беседы, вежливо отвечал тем же, добавляя небольшой поклон.
У сходен Карим остановился и прощально махнул рукой. К удивлению Хлаша, Тулш вслед за Тилосом легко взбежал по сходням.
- Засиделся я на островах, - объяснил он всей компании. - А Тилос о Восточном материке та-акие интересные вещи рассказывает... Совет решил, что стоит своими глазами посмотреть.
- Мало нам одного крокодила в компании... - буркнул орк.
- Заграт! - укоризненно воскликнула Ольга, накрывая мирно дрыхнувшего у нее на плече Ыха ладошкой. - Как тебе не стыдно!
Шаман блеснул на нее ехидным глазом и промолчал. Не обративший никакого внимания на шпильку Тулш прошел на нос и что-то сказал Шаллану. Тот кивнул, рупором приложил ладони к губам и издал протяжный переливающийся клич. Капитаны на драккарах ответили тем же, корабли шестами оттолкнули от пирсов, и десятки весел вспенили соленую воду, серую в лучах рассвета.
До материка шли осьмицу. Люди откровенно скучали - тролличья команда вежливо, но решительно не допустила их до управления кораблем, грузовым драккаром "Живоглот" с раздутым трюмом. На веслах, правда, им посидеть разрешили, но тут уж отказались сами люди: ворочать тяжеленные, под тролличьи рост и силу, бревна не хотелось никому. Впрочем, ветер держался попутным, погода - спокойной, так что весла почти все время лежали на крюках вдоль бортов.
Первые дни пользовалась популярностью такая забава: мелко нарезанное вяленое мясо подбрасывали высоко в воздух, а Злобный Ых, стрелой проносясь сквозь такелаж, ловил его, словно насекомых. Он в знакомой Хлаше манере хитро подгибал широкую перепонку между ногами, превращая ее в небольшую корзинку, и уже ей подцеплял лакомство. Люди восхищенно чесали в затылке, особенно когда ему удавалось поймать сразу с полдюжины кусочков. Тилос сообщил, что летуны видят не только глазами, во что никто не поверил.
- Как же можно не глазами видеть? - удивлялся один из людей-матросов. - Глаза - оно понятно, а ушами... Не верю, и все тут.
После долгих уговоров Ыху завязали глаза крошечной черной повязкой. Временно ослепший летун взмыл в воздух, сделал несколько пробных кругов и приглашающе пискнул. В воздух взлетело сразу два десятка мясных кубиков. Штук пять летун заглотал сходу, а еще два поймал в сложенную черпаком перепонку и съел уже оттуда. Глядя на то, как зверек ловко лавирует между канатами, парусом и мачтой, даже Хлаш испытал легкую зависть. Умение работать вслепую ему бы не помешало. Тилос, кажется, так же умеет? Надо бы спросить, как научился. Но у него, наверное, способность врожденная. Встроенная, как говорит он сам...
Впрочем, забава быстро надоела. Уже на третий день люди по большей части дрыхли в части трюма, отгороженной специально для них. Наверное, они занимались и еще чем-то (нельзя же дрыхнуть круглые сутки, в самом деле?), но Хлаш был не в курсе: он учился мореплаванию. Лично Шаллан взял его к себе в ученики, и вскоре ему уже доверили стоять вахту на руле.
Корсары больше не показывались на глаза, лишь однажды на горизонте мелькнул одинокий парус. Толком судно разглядеть не удалось, так что навестила ли их пиратская ганза, разведчик Майно или другой корабль, осталось неясным.
Патруль береговой охраны Крестоцина приблизился к ним, когда на горизонте показался берег, заросший лесом. Три когга, неспешно разойдясь широким треугольником, окружили тролличьи драккары, и по вантам головного поползли разноцветные флажки. Шаллан вгляделся в них и пожал плечами.
- Требуют остановиться и предъявить груз для досмотра, - сообщил он подошедшим Хлашу с Тилосом. - У вас всегда так принято - нос в чужой карман совать?
- Есть такое дело, - вздохнул Тилос. - Без пошлины - никуда. Теомир! - махнул он рукой, подзывая парня. - Сбегай до капитана, будь другом. Его груз, он пусть и платит.
- Ну, на грузовой драккар я их, может, и пущу, - вслух рассудил Шаллан. - А вот на боевые - перебьются.
- Или мы перебьем, - весело согласился подошедший Тулш. - Только не задирайся раньше времени. Нам разведать сказано, не войну затевать.
- Без тебя знаю, - буркнул Шаллан. Он поднес к губам рог и хрипло протрубил несколько сигналов. Драккары сопровождения взяли паруса в рифы и резко затабанили веслами, отставая. К головному коггу подошел только "Живоглот".
С когга спустили утлую лодчонку, в которой сидели, крепко держась за борта, пять человек. Сбросив тали, лодка довольно ловко прошмыгнула к борту драккара, гребцы ухватили поданный конец, привязали к носу шлюпки. Спустили веревочный трап. Вскоре по нему, пыхтя и отдуваясь, вскарабкался пухлый человек в богатом кафтане, шароварах и красных гутулах с острыми загнутыми носками. Хлаш пожалел его - в такой одежде по бульварам разгуливать, не по трапам лазить. За пухлым ловко поднялся другой человек, в зеленой полевой одежде, но с повадками бывалого моряка.
- Жекар, таможня Крестоцина, - хмуро представился пухлый. Его умные глазки сердито буравили окружающих, но за напускной строгостью виднелись явные недоумение и страх. Еще бы - идешь в обычный патруль и ни с того ни с сего оказываешься посреди толпы не слишком дружелюбных троллей. - Кто такие и откуда? С какой целью пришли в Крестоцин?
Второй молча встал у него за спиной, разглядывая драккар с откровенным интересом. Он не боялся - или, во всяком случае, на лице страх не читался.
- Я корабел Шаллан, - не менее хмуро сказал пухлому Шаллан. - Пилот корабля и всей флотилии. Мой драккар арендован человеком взамен разбитого в сражении, те два - охрана, на борту груз не несут. Что тебе нужно, Жекар Таможня Крестоцина?
Пухлый воззрился на него с откровенным недоумением.
- Таможня - не имя, - раздраженно сказал он. - Таможня - городское учреждение, взимающее пошлину за ввозимый и вывозимый товар. Ты что, тролль Шаллан, совсем дикий?
- Возможно, - согласился Шаллан. - Во всяком случае, я не знаю, что такое пошлина. Уж извини меня, человек, я больше привык черепа крушить, чем грузы возить.
- Пошлина - деньги, которые надлежит отдать за позволение ввезти товары в город! - пухлый Жекар явно начинал злиться. - Предъявите трюмы для осмотра, на всех трех кораблях!
- Я думаю, что я совсем дикий, - задумчиво покивал Шаллан. - Я не понимаю, почему должен отдавать деньги тебе, когда товар - мой? А еще мне интересно, что получится, если я тебе не заплачу и в трюм не пущу.
- Да как!.. - от негодования захлебнулся чиновник. - Да ты!.. Я - официальный городской представитель! Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне, дикарь!
Хлаш поймал легкую, тут же исчезнувшую ухмылку на лице молчаливого и его косой нехороший взгляд, брошенный на Жекара.
- Вот что, парень, - ласково сказал пухлому Шаллан. - Если думаешь, что твой город что-то для меня значит, то ошибаешься. А вот я думаю, что именно мы много что значим для вашего города. Вам нужны торговые заморские пути. И еще сейчас, когда Приморская империя от вас отказалась, вам нужна охрана караванов. Но мне вот кажется сомнительным, что Народ захочет иметь дело с такими невежливыми людьми, как ты. Так что уж веди себя поласковее, или мы просто развернемся и уйдем назад. Я доступно объяснил? Не слишком по-дикарски?
- Не горячись, друг, - негромко сказал молчаливый, положив руку на плечо Жекару. Судя по скривившейся физиономии, хватка была железная, так что чиновник прикусил язык. - Мой товарищ немного несдержан, но он не хотел тебя обидеть. Я Дерефар, сотник городской гвардии. Давай забудем сказанные слова и начнем сначала. Итак, Шаллан, я рад приветствовать твою эскадру в водах вольного города Крестоцина. Нечасто приходят к нам гости из ваших краев, и еще реже на их кораблях находятся люди, - он выразительно посмотрел на Тилоса и любопытно выглядывающую из-за спин Ольгу. - Я думаю, что мы оставим на другой случай разговор о пошлинах. Но скажи мне, мореход, какое дело привело Народ к нам?
- Приветливы твои слова, человек Дерефар, - кивнул ему Шаллан. - Почему бы тебе не говорить вперед твоего несдержанного на язык друга? А дело у нас простое. Мы...
- Иду, уже иду! - к разговаривающим подбежал капитан с помятым от сна лицом, на ходу застегивая пуговицы морской куртки. За ним маячил Теомир. - Господа, разрешите представиться - Ясил, капитан когга "Чайка". Груз на корабле...
- Ясил? - удивленно сказал молчаливый. - Ясил? Ты-то откуда здесь взялся? Где караван?
- Дерефар? - так же удивленно охнул капитан. - А ты-то что здесь делаешь? С каких пор гвардия на таможенных кораблях ошивается?
- Потом объясню, - нетерпеливо отмахнулся сотник. - Так где караван? Два дня как ждали. Почему ты с троллями?
- Нет больше каравана, - понурился Ясил. - Майно...
- Что?! - гаркнул Дерефар так, что перепуганный Ых взмыл в воздух и с отчаянным писком заметался вокруг мачты. - А конвой? Суда охранения?..
- Они напали большими силами, сотник, - тихо сказал Тилос. Дерефар осекся и напряженно уставился на него. - Слишком большими. Мы единственные пробились и ушли. Остальные мертвы, их груз захвачен или ушел под воду.
- Это правда? - угрожающе спросил Дерефар, снова поворачиваясь к капитану. Тот лишь кивнул.
Сотник как-то разом обмяк. Он тяжело оперся на борт и уставился в серые волны.
- Не переживай, Дерефар, - робко тронул его Жекар. - Может, они ошибаются. Вдруг выжил кто-то еще?
- Последним связные маги передали сообщение о начале боя, - дернул плечом Дерефар. - А он плыл на корабле с магом. Если бы они выжили, я бы знал.
- Кто - он? - осторожно спросил Ясил. - Неужели...
- Да, - коротко ответил Дерефар. - Терек. Сын.
Его лицо резко постарело и осунулось, посерев в тон волнам.
Воцарилось гнетущее молчание. Первым его нарушил бестактный Шаллан.
- Тилос рассказал, как погибали ваши, - сказал он. - Он умирали в бою, как и пристало настоящим воинам. Твой сын ушел с честью, гордись им. Но время не терпит...
- Что мне ваша честь! - устало махнул сотник. - Мне нужен сын, а не честь. Я отговаривал его... Я говорил ублюдкам из купеческих гильдий, что конвой слишком мал! - внезапно заорал он, с размаху ударив кулаком по талю. Натянутая веревка загудела словно струна. - Я говорил им, что он не выдержит серьезной атаки! Что мне ответили? Что я паникер! Что я трус!..
Сотник задохнулся и замолчал.
- Кто-то поплатится, - добавил он тихо после паузы. - Клянусь, кто-то поплатится. - Бешеное выражение мелькнуло и ушло из его глаз. - Прошу прощения уважаемых гостей. Горькую, но ожидаемую весть принесли вы мне. Но вы не виновны в случившемся. Жекар, заканчивай формальности. Только... могу ли я узнать, кто такой Тилос?
- Я Тилос, достойный Дерефар, - Серый Князь сделал шаг вперед. - Пойдем, поговорим. Возможно, я облегчу твое горе.
- Не думаю, - вздохнул сотник. - Но как спасся ты... и Ясил, когда все остальные погибли?
- Повезло, - отвел взгляд Серый Князь. - Отойдем в сторонку, и ты все узнаешь.
Он подхватил шатнувшегося на покачивающейся палубе Дерефара и повел его в сторону наваленных на корме канатных бухт. Ольга с Теомиром увязались за ними.
Жекар тяжело вздохнул.
- Он противился тому, чтобы сын пошел в моряки. Едва не лишил его наследства, но потом одумался. Терек остался единственным его сыном, пережившим эпидемию оспы. - Чиновник машинально потер еле заметные рябинки на щеке. - Как-то его мать переживет горе... Ладно, и в самом деле пора заканчивать.
Он побарабанил себя пальцами по подбородку.
- Шаллан, ты и вправду не знаешь, что такое пошлина?
- Народ не лжет, - с достоинством ответил тот. Хлаш приметил веселые искорки в его глазах.
- Ладно, - махнул рукой чиновник. - Не стану я брать с твоих кораблей налог, еще и вправду обидишься. Потом поговоришь с магистратом, как они скажут, так и порешим. Трюмы пусты?
- С грузом, - Шаллан бросил ехидный взгляд на капитана. - Вон его спрашивайте.
- Ты еще и груз умудрился сохранить? - изумился чиновник, разворачиваясь к Ясилу. - Ну, жук! Ну, оглоед! Да ты в сторонку-то не отступай, стой на месте, да в глаза, в глаза гляди! Сам расскажешь, что в трюмах, аль полезем пересчитывать?
- Да уж сам скажу, - досадливо сплюнул тот. - Ровно клещ ты, вцепишься - не отстанешь. Пошли, готовь свою чернильницу.
Спустя полчаса "Живоглот", сопровождаемый боевыми драккарами, вошел в гавань. Дерефар остался на борту. Однако немного освоившийся Жекар с достоинством поклонился Шаллану, бросил последний любопытный взгляд вокруг и, сопя сквозь зубы, с трудом спустился в лодку, тут же устремившуюся к патрульному коггу. Ясил проводил его досадливым взглядом, сплюнул за борт и, скомкав, засунул за пазуху таможенную грамоту. По ней, как разглядел Хлаш, заметная часть содержимого трюмов при разгрузке переходила в собственность города.
- Военное время! - процедил капитан сквозь зубы. - Знаем мы их военное время! Когда в рейс идти уговаривали, песни пели, что половинную пошлину возьмут, а на деле взяли двойную! Жулики...
- Не скажи, дружище, - Тилос похлопал его по плечу. - Слышал ведь, что Дерефар рассказал. Пришли бы на пару дней позже - вообще бы в гавань не попали.
- Ничего я не слышал, - проворчал Ясил. - С какой такой радости не попали бы?
- А? - удивленно посмотрел на него Тилос. - Ах, да. Ты в другом увяз. В общем, со дня на день ожидают морскую блокаду. Разведчики передали, что до полусотни кораблей вышло из разных гаваней, контролируемых Майно. А у вас здесь и двух десятков не наберется.
- Ох ты, беда-то какая! - вполне искренне всплеснул руками Ясил. - А я-то что, не у дел останусь?
- Скажи спасибо, если шкуру сохранишь, - криво ухмыльнулся Дерефар. - Проблемы ожидаются не только на море. Армии Майно на подходе. Боюсь, на днях мы сядем в глухую осаду.
Ясил только взялся за голову.
- Да ведь еще недавно тишина стояла... - простонал он. - Ну зачем, зачем я сюда вернулся! Остался бы с троллями...
- Да зачем ты нам? - удивился Шаллан. - Тут такая драка намечается, а ты стонешь, ровно чайка. Эх, сюда бы наших побольше...
- Да, кстати, - Тилос внимательно посмотрел на него. - Ты-то как отсюда выбираться собираешься? Сквозь блокаду?
В ответ Шаллан облизнул зубы тонким длинным языком.
- А кто сказал, что я отсюда собираюсь выбираться? - удивился он. - Давненько я не развлекался, да и ребята засиделись. В последний раз лет пять назад пираты мой одинокий драккар впятером взять решили, а с тех пор - никакой потехи. Ты, как я понял, за город драться намерен? Против Майно? Ну так и мы с тобой за компанию.
Лицо у Тилоса стало каменным.
- Шаллан, - тихо сказал он. - Ты весьма меня обяжешь, если тихо отойдешь в сторонку и не станешь вмешиваться.
От изумления у Шаллана глаза стали тонкими, почти неразличимыми щелками под нависающим лбом.
- Не вмешиваться? - непонимающе спросил он. - Как - не вмешиваться? Почему?
- Просто не вмешиваться, - ледяным голосом повторил Тилос. - Сейчас мы подойдем к пирсу. Ты быстро освободишь трюм и уйдешь со своими ребятами в море ДО того, как флот Майно установит морскую осаду города. Ты меня услышал?
- Я тебя услышал... Хол-аз-Гуштым, я услышал, но не понял тебя. Ты не собираешься драться с Майно? Но почему запрещаешь мне?
Слаженным движением весла по левому борту взметнулись в воздух и улеглись на крючья. Драккар мягко прошелестел боком по деревянной пристани, увешанной пеньковыми матами. С корабля полетели швартовы, их быстро привязывали к причальным тумбам, надежно фиксируя судно. Береговая команда заученным движением выметнула на борт широкие сходни, над палубными люками нависли разгрузочные тали. Однако на борт люди подниматься не спешили, опасливо держась подальше от странного корабля. Впрочем, команда драккара, не обращая внимания на перетрусивших людей, сама взяла быка за рога. Часть моряков исчезла в люках, другие начали подтягивать тали, а еще несколько спрыгнули на пирс и взялись за грузовые журавли. На пирсе начала быстро расти груда тюков.
- Шаллан, - Тилос легким движением спрыгнул в люк на баке и тут же появился оттуда, держа в руках мешки Отряда. - Я не хочу, чтобы Народ оказался втянутым в войну с Майно лишь потому, что вы случайно оказались не в том месте и не в то время. Крови и без вас льется достаточно. Если у вас осталась ко мне хоть капля уважения, вы уйдете немедленно после разгрузки. Я сказал. Где Тулш?
- Да, брат, - серьезно ответил Шаллан. - Я не понимаю тебя, но я и другие мои братья верят в твою мудрость. Мы уйдем сразу, как только сможем. Лишь надеюсь, что мы еще увидимся до того, как Тьма проглотит меня или тебя. Приходи, когда захочешь или когда сможешь, Народ умеет ждать. А Тулш - вон он, глаза на людей сощурил. Дите малое, честное слово!
Действительно, Тулш бродил по пристани, с интересом разглядывая людей, деревянный настил, тюки с товарами, разгрузочные механизмы и снова людей. Люди отвечали ему не меньшим любопытством - очевидно, Народ не баловал Крестоцин своим вниманием. Дерефар следовал за Тулшем по пятам, временами коротко отвечая на вопросы, но было видно, что его мысли витали страшно далеко. На лбу сотника собрались тонкие горестные морщины.
Запыхавшись, подбежал паренек, разинул рот на чужаков, потом, оправившись от удивления, что-то спросил у Дерефара. Тот мотнул головой в сторону корабля. Паренек, кивнув, подбежал к капитану Ясилу, озабоченно наблюдавшему за разгрузкой, но не рисковавшему вмешиваться в процесс, и Ясил сунул ему таможенную грамоту. Бросив последний изумленный взгляд на драккар, паренек убежал.
- Пойдем, пожалуй, - Хлаш подобрал с палубы свой мешок, брошенный Тилосом. - Ольга, Теомир, Заграт где? Опять дрыхнет? Проспит наш засоня собственную смерть, честное слово! Найдите его, ладно?
Теомир кивнул и нырнул в трюмный люк.
- Шаллан, - Хлаш повернулся к молча стоящему рядом мореходу. - Спасибо за дорогу. Жаль, что она вышла такой короткой. У тебя хорошее судно. Может, мы еще выйдем вместе в море.
- Можем выйти прямо сейчас! - Шаллан хлопнул его по плечу. - Что ты забыл на суше, да еще в человеческом городе? Пойдем с нами, я сделаю из тебя настоящего моряка. Твой друг не хочет, чтобы Народ дрался с Майно. Тебе здесь все равно делать нечего.
- Мой Путь ведет меня, - серьезно ответил Хлаш. - Я не могу оставить друзей. Извини, Шаллан. Если выпутаюсь живым из нашей истории, найду тебя. Надеюсь, к тому времени не передумаешь.
- А что за история? - заинтересованно спросил мореход. - Я как-то все забываю спросить. Ты - и люди, и орк, и в компании с самим Хол-аз-Гуштымом - о таком пестром отряде даже в легендах не говорится...
- Потом, все потом. Не время для разговоров, - Хлаш повернулся к зевающему Заграту, вразвалку подошедшему к нему. - Самое интересное проспал. Бери свой мешок, на берег пора.
- Слава предкам, - проворчал шаман, протирая глаза. - Терпеть не могу, когда под ногами все ходуном ходит. Хуже чем на лошади. Вам, крокодилам, вода в охотку, а мне что остается? Только дрыхнуть, чтобы время убить.
Он с хрустом потянулся, чуть не заехав Хлашу посохом в глаз. Шаллан оскалился в усмешке.
- От кошки блохастой слышу, - заявил он. - Ладно, ребята, приятно было познакомиться. Хлаш, место за тобой в экипаже всегда останется. А сейчас прощайте.
Он повернулся и вразвалку ушел к грузовым люкам. Разгрузка почти закончилась - моряки работали талями и журавлями так, что веревки и деревянные шесты угрожающе трещали. Груда тюков на пирсе росла с потрясающей скоростью. Ольга глазами искала что-то в небе. Видимо, летун снова исчез в поисках новых приключений, и девушка беспокоилась. Удивительно, как люди могут привязываться к бесполезным зверям! Впрочем, Ых иногда оказывался полезен, а как разведчик - так и просто незаменим.
Вся компания по сходням перебралась на пристань. Хлашу показалось, что та слегка покачивается под ногами. На мгновение замерев, он понял, что пошатывается сам, видимо, успев привыкнуть к постоянной качке палубы. Ощущение быстро прошло.
Быстрым шагом подошел Тилос, прощально махнув рукой Тулшу. Тот, в свою очередь, поклонился всем, сделал тазан и легко перемахнул на борт драккара.
- Его убедить оказалось куда труднее, - Тилос тряхнул головой. - Вот уж точно говорят - упрям, как тролль. Пришлось пригрозить, что до смерти обижусь, если останется. Парень расстроился, как младенец, у которого игрушку отобрали. Он так хотел посмотреть человечий город!
- Путь играет нами, - философски пожал плечами Хлаш. - Никому не дано знать свое будущее.
- Путь играет нами, а мы играем на трубе, - вздохнул Тилос. - Пойдемте. Они сейчас уходят в море, разгрузка почти завершилась.
- А как же Ясил? - удивился Хлаш. - Ему же с ними надо, корабль свой забрать, а он еще с грузом не разобрался.
- Тулш пообещал ему корабль самостоятельно пригнать, как только возможность появится. Пойдемте, я хочу удостовериться, что они спокойно ушли. Дерефар пообещал, что меня пустят на смотровую вышку.
Он поправил на плече лямку мешка и пошагал по пирсу в сторону берега. Остальные потянулись за ним.
На ходу Хлаш еще раз оглянулся на "Живоглота". Последний тюк раскачивался на талях над пристанью, а на драккаре уже выбирали отвязанные концы. Два моряка сноровисто вытянули на пирс сходни и перепрыгнули на борт уже отваливающего корабля. Затрепетал, распускаясь и ловя ветер, малый косой парус. Еще мгновение - и весла дружно опустились в воду. На мгновение Хлаш встретился глазами со стоящим на руле Шалланом, и его сердце странно защемило. Ему вдруг захотелось бросить все на свете и оказаться на борту корабля, налечь как следует на весло, полной грудью вдохнуть соленый морской воздух... Он тряхнул головой, и наваждение ушло. Только где-то внутри осталось воспоминание о извечной тоске о по морю, когда-то породившему Народ. Он повернулся и зашагал вслед за друзьями.
Дерефар привел их к решетчатой вышке саженей двадцать в высоту. Наверху маячила фигура наблюдателя. Сотник подошел к укрепленному у основания лестницы раструбу и что-то прокричал в него. Другим концом раструб прикреплялся к деревянной трубе, уходящей к наблюдателю. Склонившись, сотник выслушал не менее неразборчивый ответ, удовлетворенно кивнул и ткнул пальцем вверх. Затем, коротко поклонившись всей компании, он развернулся и исчез меж приземистых складов.
Тилос, склонившись, внимательно изучил устройство.
- Ничего не понимаю, - пробормотал он. - Не та акустика. Заграт, взгляни, будь добр. Ничего странного не чувствуешь?
Заграт нехотя обследовал конструкцию.
- Чувствуется колдовство, - согласился он. - Мне оно незнакомо. Что-то от Воздуха...
Хлаш заинтересованно подошел поближе.
- Ну, вы собираетесь подниматься или нет? - раздраженно гаркнуло из трубки. Звук голоса казался на удивление четким, словно возле самого уха. Хлаш с трудом удержался от того, чтобы не отпрянуть в сторону от неожиданности.
- Я иду, - поспешно ответил Тилос. Он подошел к вертикальной лестнице и оглянулся на остальных. - Подождите здесь, ладно? Я недолго. Прослежу, чтобы ушли с рейда, и назад.
- Жить тебе надоело - по жердочкам лазишь, - проворчал орк, усаживаясь на землю у подножия вышки. - Подождем, чего уж там.
- Я с тобой, - неожиданно для самого себя сказал Хлаш. - Хочу взглянуть на корабли еще раз.
Тилос с сомнением посмотрел на массивного тролля, подергал ступеньку и махнул рукой.
- Давай, только аккуратно, - сказал он. - Уговаривались, правда, насчет одного меня. Надеюсь, наверху не обидятся.
Наверху не обиделись. Два караульных с привычным уже изумлением оглядели Хлаша, но ничего плохого не сказали. Площадка башни ощутимо раскачивалась, и Хлаш вцепился в поручни, стараясь преодолеть головокружение. Стоять на решетчатой вышке оказалось совсем иным, чем на скале той же высоты. Казалось, что плывешь по воздуху, еще немного - и площадка оторвется от основания и медленно полетит ввысь, к облакам.
"Живоглот" в сопровождении двух боевых драккаров уже миновал горловину бухты и почти достиг внешнего рейда, на котором покачивались несколько военных коггов города. На драккарах развернули все косые паруса, они шли короткими галсами против встречного ветра, помогая себе веслами. На передней мачте "Живоглота" поднялся и распустился черно-зеленый вымпел.
- Поздно... - пробормотал Тилос. - Будь ты все проклято, поздно...
Море уже усеивали чужие корабли. Сначала немного - три или четыре ганзы, еще несколько малых одномачтовых судов с косым парусным вооружением. Разведчики настороженно шли к берегу со взятыми в рифы парусами, в любой момент готовые к немедленному бегству. Но в некотором отдалении за ними двигались двухмачтовые и трехмачтовые корабли - достаточно большие, чтобы иметь на палубе одну, а то и две катапульты. Два... пять... восемь судов, размерами превосходящие тролличьи драккары. Еще и еще паруса показывались из-за горизонта и почти смыкающихся в кольцо гористых берегов бухты, но пока они оставались слишком далеко. На некоторых кораблях развевались черные пиратские флаги, остальные шли без вымпелов. Охранные когги города начали поспешно втягиваться на внутренний рейд, опасно разминувшись с драккарами. На берегу закрутились могучие барабаны, перегораживая вход в бухту поднимающейся из глубины толстой шипастой цепью.
Хлаш почувствовал озноб. Драккары, до того шедшие почти борт о борт, начали медленно расходиться в стороны, не снижая, однако, скорости. Тяжелые корабли противника повернули им наперерез. С расстояния в двести саженей ударили катапульты. Два камня, оставляя за собой светящиеся колдовские следы, обрушились в воду совсем рядом с драккарами.
- Им не уйти, - пробормотал Тилос. - Их расстреляют на расстоянии. Зачем я, идиот, выгнал их из безопасной бухты?..
Неожиданно драккары резко сбросили ход. Весла одновременно поднялись из воды, и в море посыпались маленькие, почти неразличимые темные фигурки. Несколько камней рухнули в воду перед самыми носами тролличьих кораблей, но новых выстрелов не последовало. Очевидно, враг решил взять драккары на абордаж.
- Что они делают? - Тилос непонимающе оглянулся на Хлаша.
- Не тушуйся, парень, - Хлаш постарался растянуть губы в как можно более подбадривающую улыбку. - То ли еще будет! Плохо те ребята знают Народ...
Пять тяжелых кораблей осторожно подходили к кажущимся покинутыми драккарам. Хлаш разглядел, как там берут в рифы паруса. Палубы потемнели от готовящейся к абордажу морской пехоты. Внезапно головной корабль рыскнул в сторону, едва не протаранив соседа. Вслед за ним также резко с курса сошел второй корабль, затем третий. Два оставшихся отвернули в сторону, чтобы не столкнуться с ними.
- Во дают! - восхищенно выдохнул дозорный, приникший глазом к массивной конструкции, смахивающей на толстую медную трубу на треноге. - Ну ничего себе!..
Драка шла вдали от берега, и Хлаш почти не различал, что происходит на кораблях. Впрочем, он все знал и так - по старым историям, хранившимся сухопутными кланами, и по обрывкам, услышанным во время путешествия. Люди по большей части и не подозревают, насколько хорошо живущий у воды Народ плавает и насколько долго может оставаться под водой без воздуха. Во всяком случае, на эскадре вторжения знатоков Народа не нашлось. Привычные воевать с такими же людьми, как они сами, нападающие сосредоточили внимание на кораблях, оставив водную гладь без внимания. Сейчас скрытно, под водой подобравшиеся к врагам тролли в мгновение ока выметывались на палубу, используя железные когти в дополнение к своим собственным, чтобы вскарабкаться прямо по крутым бортам. В мгновение ока палуба оказывалась заполненной зелеными морскими демонами с оскаленными клыками, страшно ревущими и буквально рвущими на части всех, кто попадался на пути. Жалкие попытки сопротивления не приносили успеха - далеко не всякий клинок способен пробить тролличью шкуру, да и подходящее оружие еще нужно правильно использовать. Не ожидающие атаки люди в панике метались, сталкиваясь друг с другом, в суматохе поражая товарищей вместо нападавших. Тут и там вспыхивали и стремительно разгорались чадные пожары - очевидно, моряки Народа использовали какие-то зажигательные средства. За десяток удара сердца корабль превращался в пылающий костер, на котором, скорчившись, обугливались трупы. Тролли же, не задерживаясь, чтобы добить уцелевших, прыгали в воду и стремительно плыли под водой к следующему судну.
Не прошло и десяти минут, как все пять атакующих кораблей, пылая, беспорядочно дрейфовали по волнам. Легкие ганзы брызнули в стороны, уходя от страшной и непонятной смерти. Вскоре на драккарах вновь ударили весла, и "Живоглот" с товарищами устремился в образовавшуюся брешь.
- Пять-ноль... - пробормотал Тилос. - Ну и ну. Я уже и забыть успел, насколько выдающихся солдат может порождать Народ...
- Да, на море мы хороши, - задумчиво согласился Хлаш. - Ладно хоть на Майно Народ не работает. Достали бы нас тогда в море не те горе-моряки, а островные драккары - хлебать бы нам морскую водичку ведрами.
- Вот и я про то же, - непонятно ответил Тилос. - Ладно, пошли вниз, надо срочно из города уходить. Второй раз подряд в осаде сидеть меня не тянет.
- Поздно, - неожиданно откликнулся дозорный, ткнув пальцем на восток. - Смотрите!
Местность вокруг сильно понижалась к морю, так что гавань находилась в глубокой котловине, со всех сторон окруженной застроенными домами склонами. И вот сейчас с вершин окружающих город холмов, где, очевидно, располагались наблюдательные посты, в воздух неторопливо поднимались столбы сизого и красного дыма, казалось, подпирающие серое, затянутое тучами небо невиданными колоннами.
- Что там такое? - отрывисто спросил Тилос, поворачиваясь к дозорному.
- Сигнал, - удивленно посмотрел на него тот. - Армия Майно на подходе. Вы что, с неба свалились?
- Из-за моря, - процедил Тилос сквозь зубы. - На подходе - как близко? Верста? Пять? Пятьдесят?
- Ну, верст десять, наверное, - подумав, сообщил дозорный. - Дальше с тех вышек не видно. Хотя им могли с дальних секретов весточку кинуть, там связные маги дежурят. В общем, красный с синим значит - драпай кто может, городские ворота закрываются. Кто не успел, тот опоздал, и все такое. А вы, никак, на тех лоханках пришли? Чьи они? Одежда у моряков какая-то серо-зеленая, как чешуйчатые кольчуги. Я три года тут дежурю, но такой одежды и таких кораблей еще не видал. Странные они какие-то, хотя ход приличный.
- Может, и еще три года не увидишь, - обрадовал парня Тилос, напряженно раздумывая. Хлаш взглянул на дозорного повнимательнее. Нет, пожалуй, еще и пятнадцати нет. Все пока в новинку. Даже завидно немного...
- Если с дальних постов сообщили, то шанс уйти есть, - вслух сказал он.
- Нет, - покачал головой Тилос. - Знаю я немного местность. Тут между холмами всего три дороги уходят через единственную ложбину, в остальном город окружен кручами, осыпями да буреломом... Бутылочное горлышко. Если, конечно, не поправили за последние полвека, - быстро добавил он, выжидающе глядя на дозорного.
- Ага, - согласно кивнул тот. - Там, дальше, только тремя дорогами и пройдешь. Возле города, сказывают, расчищают помаленьку, только я сам не видел. Буряки вроде сажали, только они у нас и растут. А репа нашу землю не любит, ее не сажают. Ух ты, сколько кораблей пришло...
Хлаш поворотился в сторону моря. Действительно, не меньше дюжины тяжелых трехмачтовых кораблей с обитыми блестящей медью носами покачивались неподалеку от берега. Чуть позади болталось десятка три легких ганз, коггов и еще чего-то, Хлашу незнакомого. На пяти горящих кораблях пожар уже почти потушили - видимо, тролли лишь выводили корабль из строя, не затапливая его - и сейчас они медленно дрейфовали по ветру далеко позади. К каждому пришвартовались по одному или два легких судна. С окружающих горловину бухты скал редко били катапульты - то ли пристреливались, то ли остерегали. Камни не долетали до ближайших кораблей добрых полсотни саженей. Но вот с одной из скал прянула в воздух огромная, размером с бревно, стрела. С ее острия срывалось бледное, почти невидимое в свете дня пламя. По крутой дуге она ушла в небо, едва не зацепив тучи, и спикировала на ближайший корабль.
- Неужто попадут? - вслух удивился Хлаш.
- А то! - с гордостью сказал паренек-дозорный. - Там дядька Хрум при катапульте служит, у него не глаз - дальномер! В шлюпку стрелой на спор попадает...
Однако не долетев до палубы корабля несколько саженей, снаряд внезапно вильнул в сторону, кувыркнулся и плашмя свалился в воду, подняв большой фонтан брызг и дыма. Дозорный с досадой стукнул кулаком по перилам.
- Видать, они колдовством охранным прикрыты, - грустно сказал он. - Не пробить с такого расстояния...
- Хлаш, пошли, некогда, - Тилос легко скользнул в люк башни.
- Ничего, может, еще и пробьют, - на прощание ободрил Хлаш паренька и скользнул вслед за товарищем.
Ольга с Теомиром аж приплясывали на месте - снизу корабли видно не было, и они сгорали от нетерпения.
- Ну что, что там? - затеребили они Тилоса с двух сторон. - Ушли наши? Успели?
- Успели, - улыбнулся им Тилос. - Устроили небольшой переполох и ушли.
- Руками да ногами зелененькие махать горазды, - согласился Заграт, удобно устроившийся на какой-то бочке. - Да и плавать тож. Мозгов бы им немного - цены бы зверюшкам не было.
- У тебя самого ума палата, - усмехнулся Хлаш. - Слезай давай, самое интересное пропустишь.
- Что именно, хотел бы я знать? - поинтересовался орк, спрыгивая на землю. - Цирк приехал?
- Ну да, - согласился Хлаш, подхватывая свой мешок и палицу. - Веселый такой цирк. Тилос, большая армия, не знаешь?
- Очень серьезная. Дерефар сказал, что, по донесениям разведки, тысяч пятнадцать пехоты, из них тысячи три - тяжелые панцирники. Три десятка катапульт, по два элефанта на каждую, несчитанно больших таранов, две осадных башни. Веселый в общем, цирк, местным скучать точно не придется. Одна надежда - что у страха глаза велики и дозорные ошиблись в прикидках. Да и не дотащат машины до города по местным дорогам. Всё, вперед! - Тилос подхватил мешок и приглашающе махнул рукой. - Давайте к воротам, может еще и успеем выскочить. Вдруг заранее сигнал дали...
- Что-то неинтересно с тобой путешествовать, - хмыкнул Заграт. - В какой город ни сунешься - сразу в осаду либо в бега. А чего башен-то мало?
- Это с тобой путешествовать опасно! - парировал Тилос. - Отряд к себе неприятности притягивает, а я так, сбоку припека. А башен не мало. Если доволокут - и их хватит...
На улицах, вымощенных бревнами, царила суматоха. Люди беспорядочно метались взад и вперед, кто-то пытался вывести из ворот повозку со скарбом (куда они собрались бежать из мышеловки?), кто-то в голос причитал. Дома, окруженные невысокими, не в пример Талазене, изгородями, были по большей части каменными, окруженными многочисленными надворными постройками. Улицы карабкались вверх и вниз, зачастую дворы лепились на краю небольших обрывов. В некоторых местах дорога шла настолько круто в гору, что Хлаш не понимал, как ее осиливают лошади. Впрочем, загадка вскоре разъяснилась - в конце одного такого подъема стоял большой деревянный ворот, толстый канат от которого цеплялся к ползущей вверх повозке. Наверху здоровый мужик меланхолично подгонял пару крупных ослов, крутивших ворот, хозяин же повозки то подстегивал лошадь кнутом, то принимался сам подталкивать свою телегу. На телеге сидела толстая баба с орущим младенцем на руках и что-то брала губами из кулака, временами сплевывая на землю шелуху. Телега шла в гору медленно, и ее хозяин, похоже, уже выбивался из сил.
- Эй, мамаша! - крикнул бабе Заграт, трусцой обгоняя телегу. - Слезь с возу, али кобылу не жалко?
- Без мохнатых... - огрызнулась баба, лениво поворачивая голову в сторону непрошеного советчика. Но тут ей на глаза попался Хлаш, улыбающийся во всю пасть, и фраза осталась незавершенной. С отвисшей челюстью, не отрывая взгляд от тролля, тетка осторожно, на ощупь, сползла с телеги, чуть не уронив младенца под колеса. Повозка дернулась и пошла ощутимо быстрее. Хозяин взглянул на компанию с видимой признательностью и быстро отвел взгляд.
Вскоре улочка вывела их на ровное место. За несколькими рядами домов впереди выросла высокая каменная стена с могучими боевыми башнями через каждые два-три десятка саженей. На их островерхих крышах трепетали синие флаги с черным кругом посередине. Улица повернула вправо и, миновав пару пустых постоялых дворов, запетляла к могучим воротам, от которых доносился громкий гам.
- Флаг Крестоцина? - с интересом поинтересовался Хлаш.
- Угу, - откликнулся Серый Князь. Его дыхание оставалось таким же ровным, как и внизу, перед подъемом. Хлаш ощутил, как ускоренно бьется сердце, и позавидовал Тилосу. - Синий цвет - море, черный - земля.
- Типа... плавают вокруг всего света... что ли? - задыхаясь, поинтересовался Заграт.
- Примерно так, - Тилос взглянул вперед и резко остановился. - Все, опоздали. Видимо, из города уже не выпускают.
Впереди виднелись наглухо закрытые городские ворота. Возле них клубилась небольшая толпа, перемешанная с разнокалиберными повозками. Впрочем, толпа на глазах редела - люди и телеги потихоньку разбредались в разные стороны. Возле самых ворот человек в начищенной кольчуге, при мече, но простоволосый, энергично жестикулируя, что-то доказывал нескольким недовольным. На настенной галерее стояли, посмеиваясь, несколько солдат в полном вооружении и поглядывали вниз. Двое, как и давешняя женщина, что-то ели из кулаков, сплевывая через перила.
Тилос протолкался сквозь толпу поближе. Хлаш последовал за ним, стараясь поаккуратнее раздвигать людей, чтобы не придавить ненароком или не зацепить палицей. То ли у него получалось, то ли мало у кого возникало желание обсуждать хорошие манеры с громилой-троллем, но никто не возмущался. За Хлашем оставалось свободное пространство, в котором, как в кильватере, свободно шли Ольга с Теомиром. Заграт замыкал шествие, недовольно ворча что-то сквозь зубы.
- Да сколько же раз вам повторять! - устало говорил окольчуженный. - Они уже Вторые холмы миновали! Они раньше перекрестки минуют, чем вы до них доберетесь. Да даже если и успеете, наверняка по всем дорогам патрули пустят. Куда вы денетесь?
- Не твое дело, Филиус, - наскакивал на него коротышка в длинном халате. - Если бы ты нас тут не мурыжил столько времени, мы бы точно проскочили! Знаешь, сколько с меня возьмут неустойки?
- Голову, скорее всего, оставят, - хлопнул его по плечу Тилос, подошедший сзади. - А вот те, что в гости идут, и ей не побрезгают. Давай-ка, парень, кончай горячиться да топай домой.
Коротышка возмущенно открыл рот для достойного ответа, но заметил Хлаша и скис. Зло плюнув, он повернулся и побрел к своему фургону, расталкивая окружающих. Остальные, почесав в затылке, потянулись за ним. Вскоре возле ворот остались только путешественники да взмокший под своей кольчугой Филиус.
- Ф-фу, - вытер он со лба пот. - До чего же они все нотные! Можно подумать, мне удовольствие доставляет их назад заворачивать!.. Спасибо, что подсобил. Да, вы-то, надеюсь, за ворота не рветесь? - вдруг спохватился он.
- Вообще-то рвемся, - вздохнул Серый Князь. - Да не судьба, видать. Мы только что пришли в город, и вот незадача...
- Не повезло, - посочувствовал окольчуженный, с интересом оглядывая пеструю компанию. - Извините, ребята, но майнеры уже, наверное, к Первым холмам подходят. Оттуда до города только три дороги вокруг Ближних холмов, и все рядом, так что попадете как кур в ощип. Вы не бойтесь, запасов в городе хватает, да и осада не первая. Выдюжим. Торговля вот только пострадает... Меня Филиусом зовут, я десятник над теми оболтусами, - он мотнул головой в сторону ближайшей башни. - Вертайте назад, там по дороге третий по счету постоялый двор, "Пивная кружка" прозывается, очень приличный и довольно чистый. Мой приятель содержит. Скажете ему, что я прислал, он вам пару монет сбросит. Ну, недосуг мне.
Он повернулся и вразвалку пошел к башенной лестнице.
- Постой, любезный, - остановил его Тилос. - Скажи, солдаты вам не нужны?
- Солдаты? - удивился Филиус. Он повернулся и еще раз осмотрел Отряд, на сей раз критически. - Пожалуй что и нужны. Особенно такие, - он уважительно глянул на Хлаша. - Чем работаете? Клинок, копье, дубина? С самострелами осадными дело имели?
- Всего понемногу, - коротко ответил Тилос.
- Хорошо, - одобрил Филиус. - Во-он там сарай с флагом, видишь? - он ткнул пальцем в сторону высокого каменного дома со шпилем. - Окружная управа. Спросите Мариса, он вербовкой занимается.
- Спасибо, уважаемый Филиус, - кивнул Тилос. - Не возражаешь, если мешки где-нибудь здесь кинем? Все равно возвращаться.
- Вы сюда, к воротам хотите? - удивился десятник. - Отчаянные вы ребята. Здесь самая жара ожидается. Вы двое особо не поможете. Лучше бы вас куда поспокойнее поставили, а наших ребят оттуда - сюда. С ними мы друг друга знаем как облупленных, а вы пока к нам притретесь...
- Нас не двое, нас пятеро, - Тилос скинул мешок с плеч. - Так где вещи оставить?
- Вон туда занесите, - махнул рукой Филиус. - Я пригляжу, да и ребята у нас честные. Зря упрямишься, ну да не за уши же вас оттаскивать. Ладно, паренек пусть стрелы подносит да на посылках бегает, а девчонку раненых поставим перевязывать, лазарет за углом. Крови не боишься? - испытующе взглянул он на Ольгу. - А орк что умеет?
- Вернемся - разберемся, - нетерпеливо дернул плечом Тилос. - Ребята-зверята, заносите мешки, прогуляемся немного.
- Слушай, ты сдурел? - спросил Заграт, как только они оказались за пределами слышимости десятника. - На хрена нам на стену карабкаться? Сам же слышал - справятся они и без нас. Видно же, что ребята умелые и бывалые. В Хамире выхода не оставалось - не мы их, так они нас, а здесь? И чего волку в зубы, к самим воротам? Самому жить надоело, так нас пожалей!
- Вас, дураков, и жалею, - усмехнулся Тилос. - Насколько я знаю Игру, именно в самой гуще боя вы в наибольшей безопасности. В драке, хоть групповой, хоть один на один, у вас всегда преимущество, а вот если прятаться начнете - или стрела шальная прилетит, или из катапульты огненный горшок... Кроме того, нам здесь задерживаться совершенно незачем. Оставаясь у ворот, можем поймать шанс на прорыв, а вот в других местах не выйдет. И со стены наружу вам не спуститься, и окажемся непонятно в какой чащобе. Где Ых? Вечно исчезает, когда нужен!
- Летун-то тебе зачем? - удивился шаман. - Заскучал, родимый?
- Послали бы местность разведать, да и вообще по сторонам посмотреть. Ладно, сейчас главное, чтобы Ольгу с Теомиром по углам не распихали. Помните - вам везет, только когда вы вместе, а вот когда по отдельности - совсем наоборот.
- Спасибо, успокоил, - проворчал орк. - Какого зюмзика ты нас сюда притащил? Сидели бы себе на островах спокойно... Там кормили хоть и гадостью всякой, зато от пуза, а здесь что?
Тилос только криво улыбнулся в ответ.
У Мариса, оказавшегося сотником, при виде пестрой компании, желающей всем скопом поступить на службу, от удивления пропал дар речи. Впрочем, он не был бы вербовщиком, если бы не владел собой. Пренебрежительно глянув на невысоких и худеньких Ольгу с Теомиром, он окинул одобрительным взглядом Хлаша с Тилосом и подозрительным - Заграта.
- Детишек сопливых мы в бой не посылаем, - буркнул он, спускаясь к ним с крыльца. - В лазарет обоих, на перевязки да на посылки. Орк что умеет?
Ольга, не удостоив его и словом, резко взмахнула рукой у него перед лицом. Сотник инстинктивно отшатнулся и тут же полетел вверх тормашками. Оказавшись прижатым лицом к грязной земле, он попытался ругаться, но обнаружил перед глазами собственный кинжал и моментально заткнулся.
- За сопливых детишек тебе, уважаемый, еще не так надо бы врезать, - с мрачной ухмылкой сказал Теомир, незаметно подмигивая Ольге и присаживаясь перед неподвижно замершим Марисом. - Небось не хуже тебя руками махать умеем. Хочешь, голову открутим? Или так поверишь?
Вместо ответа сотник коротко сообщил парню, как ему следует использовать свои умелые ручки. Ольга слегка нажала ему на локоть, и он, поперхнувшись, снова замолчал.
- Ну-ну, кончайте баловаться, - строго сказал Тилос. - На службе человек, да и вам добра желал. Ольга, выпорю в следующий раз! Отпусти его сейчас же.
Было видно, что он с трудом сдерживает смех. Заграт откровенно ухмылялся. Стражники, бросившиеся на выручку командиру, застыли вокруг с алебардами наперевес и изумленными лицами.
Ольга нехотя слезла со спины сотника и вместе с Теомиром помогла ему подняться, заботливо отряхнув штаны и кольчугу от пыли. Тот сердито посмотрел на них, затем подозрительно - на подчиненных, но те пялились на странных пришельцев и не проявляли желания смеяться над вербовщиком. Марис в сердцах плюнул, отряхнул рукав и сказал:
- Во народ пошел, а! Слова сказать нельзя. Нешто по-человечески объяснить трудно?
- Не поверил бы ты, дяденька, - Ольга виновато потупилась, так же, после мгновенного замешательства, сделал и Теомир. - Вечно меня полы мыть посылают...
- Всыпать бы тебе как следует, разбойница, - уже мягче сказал вербовщик. - Ладно, головы ваши, хотите геройствовать - не мои проблемы. До штурма еще далеко - пока все силы подтянут, пока осаду по всем правилам установят, то да сё, несколько дней пройдет. Еще успеете передумать. И на рожон не лезьте. Не первый раз отбиваемся, справимся. Так что главное - живыми остаться. Орк что, колдует?
- Колдую, - оскалился Заграт. - Не веришь? Доказать?
Он чуть двинул посохом, и в лицо вербовщику ударил порыв холодного ветра.
- Не надо, - поспешно сказал тот, отступая на шаг назад. - Верю. Ладно, все наняты. Плата обычная - солдатам три медяка в день, магу два серебряка в осьмицу. - Он вытащил из кошеля на поясе восковую табличку и стило. - Имена?
- Слушайте все сюда, - сказал Тилос негромко, когда они возвращались обратно к воротам. - Мне не нравится, что город попал в осаду именно в тот день, когда здесь оказались мы. И мне не нравится плотная осада, с суши и моря одновременно. Непохоже на Камилла. Насколько я знаю его тактику, обычно он не загоняет противника в угол, оставляет лазейку, чтобы желающие могли разбежаться и избавить его от лишних хлопот. У меня нехорошее ощущение, что все представление организовано специально по нашу душу. Возможно, солдаты осаждающей армии получили наши приметы и обещание награды, и на нас сейчас охотится даже последняя маркитантка.
- Радостно ты на жизнь смотришь, - огрызнулся Заграт, сердито стукнув посохом по подвернувшемуся под ноги булыжнику. - И что предлагаешь? Можешь изменить мою морду? Или перекрасить шкуру нашего амбала? - он кивнул в сторону Хлаша.
- Нет, - пожал плечами Тилос. - Объясняю на тот случай, если город падет и придется маскироваться под местных. Не думайте, что нам легко удастся скрыться. Здесь вам не Приморская империя, у меня агентуры нет. Ольга, тебе придется остричь волосы.
- Что?! - ахнула та. - Зачем?
Хлаш окинул девушку критическим взглядом. Действительно, длинная светло-русая коса Ольги, свернутая в тугой узел на затылке, резко выделялась на фоне смоляно-черных волос местных жительниц.
- Тилос дело говорит, - поддержал он Серого Князя. - Копну волос шлемом не скрыть, а без него на тебя каждая собака пялиться будет. Да и в драке помеха.
Девушка надулась и ничего не ответила.
- Онка, да не переживай ты так, - тихо сказал ей Теомир. - Ты все равно... красивая.
- Правда? - жалобно сказал Ольга. - Ты сейчас так говоришь...
- И потом скажу, - убежденно ответил парень. - Честное слово!
Десятник Филиус встретил их прохладно. Показав их места на галерее, он повернулся и скрылся в башне. Наверху сквозил промозглый ветерок - начинала сказываться стремительно наступающая осень. Солнце, пробивающееся сквозь облака, клонилось к закату, от стены и сопок протягивались длинные глубокие тени. Хлаш прищурился, вглядываясь в подлесок, но разочарованно вздохнул и отвернулся. Сгущающиеся внизу сумерки не давали толком что-либо разглядеть.
- Что-то не так? - спросил стоящий рядом чуткий Тилос.
- Глаза, - объяснил Хлаш. - Темнеет, вижу уже плохо.
- Как - плохо? - удивился Заграт. - Ты же спокойно ночами шастал! В Хамире ночью на вылазку ходил, как сейчас помню. Тогда видел, что ли, а сейчас ослеп? Или ночная настойка действовать перестала?
- Запас кончился. Не рассчитывал я на войну, когда из дома уходил, а то бы взял побольше.
- А сделать по-быстрому? - осведомился шаман.
- Нет, - качнул головой Хлаш. - Три травы надо час варить, а потом сутки настаивать.
- Что за травы?
- Сизая полынь, звездоцвет и щавель.
- Так, - Тилос побарабанил пальцами по парапету. - Моя вина. Мог бы и заранее сообразить. В Лесной долине... Ох. Ольга, ты у нас знаток растений. Будь другом, спустись в Филиусу и выясни, нет ли здесь поблизости травника. Хорошо, если лавка рядом окажется. Если не сложно, сбегай и купи то, что нужно. Кошель не потеряла? Давай!
Ольга, похожая на недокормленного подростка в большой, не по росту, кожаной броне с медными заклепками и сползающем на глаза шлеме, выданных десятником, кивнула и скрылась в башне. Теомир, нерешительно глянув на остальных, последовал за ней.
- Что же ты на островах своими травками не запасся? - с досадой спросил Заграт. - Чем на песочке кувыркаться...
- Там не растет звездоцвет, - качнул головой Хлаш. - Зелье издалека завозят. Да они и не дерутся ночью, так что почти его не используют. Здесь надеялся запастись...
- Подождем - увидим, - философски сказал Тилос. - Не повезет Ольге - значит, не судьба тебе ночью дозором стоять. Ничего, Заграт вон от безделья совсем обленился, ряха поперек себя шире стала...
- На себя посмотри, чучело, - обиделся орк. - Сам за двоих дежурь, если шило в заднице, а я посплю лучше лишний часок. Ты про Хлаша лучше Филину сразу скажи, а то потом начнутся разговорчики про симуляцию.
Однако им повезло. Вскоре молодежь вернулась с победой: в ближайшей лавке травника нашлись все три нужных настоя. Теомир торжественно нес в руке надежно закупоренную склянку толстого темного стекла. Хлаш вытащил пробку, осторожно понюхал, сделал глоток и кивнул:
- То, что надо. Еще немного - и я снова смогу нормально видеть. Ольга, у них запас остался?
- Остался, - кивнула девушка. - Травник - славный дед, он как узнал, зачем нужно, аж загорелся весь. Обещал завтра хоть целую баклагу наварить.
- А сколько взял? - поинтересовался тролль.
- Три медяка, - вздохнула Ольга.
- Ни-че-го себе славный дед! - охнул Заграт. - Жулик он, барыга! Такие деньги за полкружки взял! Да у нас в лесах по опушкам такого сена растет - стогами заготавливай и лопай...
- Спокойно, - остановил его Тилос. - Завтра сам схожу, если удастся. Сегодня и за то спасибо.
- Привет! - летун камнем свалился с неба и попытался уцепиться за бронь Ольги. Сорвался, вспорхнул и прицепился, на сей раз удачно, к рубахе Хлаша, от доспеха отказавшегося. - А чего вы на скалу забрались? Здесь ветер. Я в пещеру хочу, там тепло. А жуки здесь невкусные, сухие какие-то.
- Явился! - усмехнулся Тилос. - Где тебя носило, Ых, скажи на милость? Я уж думал, ты про нас забыл.
- Я Злобный Ых! - заявил летун. - Сейчас как укушу за нос, чтобы не дразнился!
- Ладно, не буду. Скажи мне, Злобный Ых, ты над городом летал?
- А что такое город? - поинтересовался зверек.
- Ну, вон... - Тилос неопределенно повел рукой вокруг. - Вон те дома видишь?
- А, пещеры, что ли? - догадался Ых. - Ага, летал я над пещерами. Там комары, только их мало, и они тоже невкусные. И горьким дымом все время пахнет.
- А над лесом вон там летал? - Тилос махнул в сторону дороги, идущей от города.
- И там летал, - согласился зверек. - Там жуки. А еще там другие ыхи, как я, только глупые. Они разговаривать не умеют, только смотрят громко. И от меня убегают. Зачем они от меня убегают, я же только поиграть хочу!
- Они, наверное, глупые, - терпеливо ответил Тилос. - А людей там ты не видел? Вроде нас?
- Видел, - зверек зевнул. - Много-много. И еще два дерева, больших и толстых, а внутри пустых. И никаких жуков.
Он зевнул снова.
- Ых, погоди, не засыпай, - торопливо сказал Тилос. - А деревья стояли или двигались?
- Конечно, стояли! - удивился зверек. - Ты сам глупый. Как деревья могут ходить? У них же ног нету, и крыльев тоже. Я спать хочу!
Он еще раз зевнул, завернулся в кокон крыльев и закрыл глаза.
- Видимо, осадные башни все-таки застряли, - подвел итог Тилос. - Надеюсь, прочая машинерия - тоже. Вот вам и причина, почему армии нет до сих пор под стенами. Интересно, бросят их или дотащат?
- Утром увидим, - зевнул на сей раз Заграт. - Что-то мне тоже дрыхнуть захотелось. Придет мой черед дежурить - толкните, хотя, если забудете, не обижусь.
День девяносто второй. Крестоцин и окрестности
Штурм начался ночью, в сонном предутреннем мраке, когда часовые клевали носом, с трудом удерживая глаза открытыми. Тихо, без факелов чужая армия подошла под самые стены. Видимо, осадные башни застряли так капитально, что командиры Майно приняли решение не тратить на них время. Когда большая часть солдат скопилась во мраке под стенами, тьму разорвала короткая белая вспышка. По сигналу ослепительным магическим огнем загорелись осветительные заряды - пращники метали их на стену и через стену. После растерянной паузы наверху хрипло затрубили рога. Осажденные бестолково суетились на галереях, пытаясь рассмотреть противника в густой черноте за зубцами, а арбалетчики били и били короткими толстыми стрелами в их подсвеченные сзади силуэты. От болтов не спасала кольчуга, не выдерживали даже кованые нагрудные доспехи - разве что стрела, под углом скользнув по гладкой бронзовой или железной пластине, рикошетом уходила в сторону. Через стену летели небольшие комки-вопилки, от удара о землю начинающие издавать пронзительный визг, могущий свести с ума оказавшегося рядом человека. Растерянные защитники, сонные, ошеломленные внезапной атакой, беспорядочно метались взад и вперед. Они мало обращали внимания на немногих пришедших в себя командиров, пытающихся яростным матом и зуботычинами навести хоть какой-то порядок. Прежде чем им удалось навести хоть какой-то порядок, один человек из каждых десяти лежал бездыханным или, зажимая арбалетный болт в ране, как мог сползал вниз по крутым лестницам в надежде найти лекаря до того, как яд с отравленного наконечника доконает его.
К моменту, когда защитники стены пришли в себя, тут и там на стене уже вспыхивали яростные рукопашные схватки. Десятки и сотни трехзубых кошек с прицепленными к ним железными цепочками и зачарованными веревками взметнулись снизу, впиваясь в крошащийся от времени камень. Первые атакующие в легких кольчугах и с короткими кривыми мечами, ловкие, словно рыси, взлетели по ним, протиснулись между зубцами и ввязались в рубку. Позади них уже цеплялись металлическими зубьями толстые укрепленные лестницы, пропитанные огнеупорными составами, выдерживающие на себе одновременно не меньше двух десятков бойцов в тяжелом вооружении. По лестницам грузно, но быстро взбирались панцирная пехота с небольшими треугольными щитами и длинными полутораручными клинками.
Вскоре стену захватили по крайней мере в полусотне мест. Солдаты Майно, словно муравьи, карабкались и карабкались по лестницам, и немногие стойкие бойцы просто тонули в их черном море. Большинство защитников отступало. Некоторые, обезумев от страха, прыгали вниз прямо с галереи, ломая ноги и руки, а некоторые - и шеи. Многие, здраво рассудив, что кольчуги, короткие мечи и длинные багры, сподручные для отпихивания лестниц от стены, здесь не подмога, торопливо, но не бегом отступали к башням. Там они надеялись удержаться за стенами до прихода подкреплений, расквартированных в больших казармах неподалеку. Однако такие попытки, как правило, оканчивались крахом - майнеры просто сминали нестройные порядки оборонявшихся грудью, умело пользуясь щитами и полагаясь на превосходство доспехов. На плечах защитников атакующие врывались в башни, вниз летели трупы. Тут и там располосованные на ленты тряпки, некогда гордые вымпелы Крестоцина, втаптывались в пыль подкованными железом сапогами. Не прошло и десяти минут после начала штурма, как большая часть стены оказалась в руках нападавших. Лишь в двух или трех башнях защитники успели укрепиться и теперь успешно отбивали атаки.
Впрочем, очень быстро атаки прекратились. Командиры Майно не стали тратить силы на никому не нужные укрепления, оставив рядом для прикрытия лишь небольшие отряды - несколько панцирников и арбалетчиков. Захваченных башен вполне хватало для спуска солдат со стены в город. Плюс к тому десятки лестниц вытянули с наружной стороны и спустили внутрь. Умело, как на учениях, пехота Майно карабкалась по толстым дубовым перекладинам сначала вверх, а потом вниз, растекаясь по пристенным улочкам и спешно строясь в боевые порядки. Захваченные ворота распахнули настежь, и теперь через них маршировали свежие колонны солдат, еще не утомленные скоротечным боем. Перебравшиеся через стену быстро, но четко перемешивались с ними, так что на одного запыхавшегося бойца вскоре приходилось по два-три свежих.
Однако несмотря на первый успех, битва за Крестоцин еще не окончилась. Не ожидавшее внезапной ночной атаки командование гарнизона оставило на ночь на стенах лишь небольшую часть солдат - скорее, усиленный караул, чем настоящую охрану. И уже из казарм и собственных домов тянулись защитники, даже во тьме прекрасно ориентирующиеся на извилистых крутых улочках, знающие каждую пядь и могущие драться здесь с закрытыми глазами. Разбуженные трубящими по всему городу рогами и гремящим набатом на городской ратуше, горожане хватали дреколье, вилы, рогатины, охотничьи луки и бежали к стене, полные неистового желания дать отпор вторгшемуся врагу. И темнота, под покровом которой нападавшим удалось сходу взять стену, превратилась для них из спасительной в убийственную. Колдовские шарики не столько освещали местность, сколько слепили глаза, тяжелые доспехи не позволяли двигаться быстро, и вскоре армия Майно безнадежно завязла в массе уличных драк. Из темноты свистели стрелы, нет-нет, да находившие щель в доспехах. Каждый забор, каждый амбар превратился в маленькую крепость, и тяжелые панцирники лишь бессильно махали мечами, пытаясь достать бивших сверху копьями защитников. Зажигательные шары действовали плохо - как и Хамир, в прошлом Крестоцин не раз выгорал от случайной искры, и теперь большую часть строительного дерева в городе пропитывали колдовскими огнеупорными составами. Противопожарная защита заметно пополнила карманы многочисленных магов-травников, но сейчас оправдала себя. Да и не дикие жугличи, не знавшие цену имуществу, штурмовали Крестоцин. Город, по возможности, требовалось захватить целым - таков был категорический приказ, и командиры знали, что с ними сделают за небрежение.
Стремительная ночная атака захлебнулась. Через ворота вливались все новые и новые солдаты Майно, неспешно переваливались огромные элефанты с боевыми платформами на спине. Однако со всего города к стене бежали солдаты и простые горожане, намеренные защищать свои семьи и добро. Силы оказались примерно равными. Но на стороне защитников оставалось знание местности, а также понимание, что отступать некуда. Нападавшие же, измотанные дневным и ночным маршами, не могли долго драться с прежним напором. Через пару часов после начала штурма их ряды дрогнули и начали медленно пятиться обратно к стене, тут и там оставляя на земле трупы своих солдат. Обрадованные защитники с яростным ревом бросились вперед. Еще немного - и коварный враг будет разбит, уничтожен, обращен в бегство, и лишь особо везучие сумеют уйти живыми...
И тут Майно нанес удар с тыла.
Располагаясь в ставке в десятке верст от города, он внимательно отслеживал на карте все перемещения своих и крестоцинских сил. Тут и там мелькали летучие мыши, гораздо крупнее и сильнее Злобного Ыха. От их зачарованных глаз тянулись невидимые нити к связным магам, а сознание тех, в свою очередь, замкнулось на Демиурга. Ни один человек, ни даже орк не смог бы выдержать такого напряжения, но даже в упрощенной форме, сконцентрировавший сознание в одной точке Стратег не являлся человеком.
Дождавшись, пока все силы защитников стянутся к стене и воротам, он подал сигнал капитанам судов, под покровом ночи подошедшим почти вплотную к берегу. Не только Народ Тролличьих островов умел использовать пловцов-диверсантов. В темноте несколько десятков человек под водой, лишь изредка всплывая на поверхность для дыхания, добрались до берега. Их вооружение составляли лишь длинные кинжалы, чьи ножны с отвинчивающимися наконечниками служили дыхательными трубками. Некоторые также несли карманные арбалеты с отравленными стрелками, их острия до времени заботливо прикрывали плотные колпачки. Впрочем, даже легкого оружия им хватило с избытком. Практически все солдаты из порта, даже команды кораблей и расчеты катапульт, сейчас дрались у стены, и оказывать сопротивление морскому десанту оказалось попросту некому. Немногие часовые умерли, не успев даже разглядеть нападавших. Заскрежетали вращающиеся барабаны. Тяжелая цепь, перекрывающая вход в горловину бухты, величаво опустилась в глубину, и большие десантные корабли один за одним начали втягиваться на внутренний рейд города. Вскоре сапоги тяжелой панцирной пехоты загрохотали по дереву пирсов.
Когда над горизонтом показался пока еще невидимый в городе краешек солнца, Майно снова подал сигнал. В небе над городом вспыхнуло несколько клубов красного дыма. Измученные солдаты у стены мгновенно перестроились. Находящиеся в передних рядах из последних сил насели на защитников. Остальные, на мгновение получив передышку, сорвали с поясов маленькие кожаные фляги и одним глотком опорожнили их содержимое. Спустя мгновение маневр повторился. Во флагах содержалась настойка из нескольких трав, в число которых входила невзрачная полынь алкан, что росла на болотах на севере материка, а также болиголов, коровняк и еще несколько не слишком красивых, но весьма интересных по химическому составу растений. Глоток чудовищного зелья чудесным образом восстанавливал силы даже умирающего от истощения и жажды человека. Выпивший на время получал силу двоих, бесстрашие кабана-секача и почти полную нечувствительность к боли. Среди побочных эффектов числились примерно полупроцентная вероятность мгновенной остановки сердца, разрушенная печень (при частом употреблении), а также полная вымотанность и страшная депрессия спустя пару часов. Впрочем, в массовом порядке снадобье, называемое в узких кругах мертвой водой, применялось впервые, так что солдаты Майно о последствиях не знали. Зато они почувствовали невиданный прилив сил. Почти мгновенно роли в очередной раз поменялись: защитники города, измотанные немногим меньше атакующих, снова начали отступать.
И тут с бухты раздался вой тревожных сирен. Горожане растерянно оглядывались, и оружие выпадало у них из рук. Рассветные сумерки уже позволяли видеть море. Бухта кишела силуэтами чужих кораблей, черными на темно-сером. Тонкие ручейки вражеских отрядов, отмечаемые цепочками факелов, с пристани разливались по городским улицам. Над складами поднимались густые клубы дыма: с кораблей Майно выгрузили и подожгли тюки специально собранных палых листьев, веток, травы и прочего сора, политые для пущего дымления специальным составом. Ряды защитников заколебались. Многие бросали оружие и в страхе бежали, надеясь найти хотя бы временное убежище в пока еще своих домах. Многие падали на колени и просили пощады - и действительно ее получали. Солдаты Майно не обращали внимание на сдавшихся. Они, одурманенные зельем, искали настоящего врага, несущего угрозу, которого можно смять, растоптать, раскатать в тонкий блин. Даже профессиональные наемники ужасались и отступали, увидев бешеное пламя в глазах такого противника. Защищающиеся уже осознали, что битва за город проиграна. Умирать резона не оставалось. Один за другим горожане бросали оружие на землю и сами бросались ничком, прикрывая головы руками в знак прекращения сопротивления. Не прошло и часа, как сражение почти закончилось. В город неспешным шагом входили легковооруженные оккупационные части. Их задачей являлось сменить штурмовиков к тому времени, как те начнут без сил падать на землю.
К полудню город полностью принадлежал Майно. Взятых в плен защитников разоружили. Однако вместо того, чтобы перерезать их или хотя бы держать в плену, всех, даже наемников, неожиданно отправили восвояси, приказав сидеть по домам и трактирам и не высовывать носа до дальнейших указаний. Городские казармы и площади заполонила чужая армия. Жители сквозь щели в ставнях рассматривали чужие патрули и с ужасом ожидали своей судьбы.
Так в году шестьсот двадцатом по летоисчислению империи Майно пал Крестоцин.
Когда на стену полетели железные кошки, Хлаш напряженно вглядывался в темноту, пытаясь понять, мерещатся ли ему легкие быстрые тени и подозрительные шорохи, когда ветер играл травой и редким кустарником. По чистой случайности один из первых осветительных зарядов, пущенных из пращи, просвистел у тролля прямо над макушкой. Попади он в голову - и повествование можно было бы, пожалуй, заканчивать. Но законы Игры отклонили заряд, и он ударился в балку галереи позади тролля, ярко вспыхнув. Густая горящая жидкость неторопливо поползла вниз по дереву, медленно обугливая его, а Хлаш уже лежал ничком на занозистом полу, сощурив глаза и пытаясь приспособиться ко внезапной смене освещения.
Еще несколько зарядов разбились на галерее или перелетели через стену и упали на огороды и подворья за ней. Яростно залаяли собаки. Начали раздаваться крики, вскоре тут и там рога начали трубить тревогу. Тилос выскочил из башни, на мгновение замер, оглядываясь, аккуратно перехватил из воздуха арбалетную стрелу перед лицом незнакомого солдата и подножкой сбил на землю выбежавшего вслед за ним Теомира.
- Руби канаты! - гаркнул Тилос во всю глотку. - Руби канаты, говорю!
Пригнувшись, он выхватил из ножен выданный накануне меч и с силой рубанул по веревке чуть ниже уцепившейся за гребень стены кошки. Клинок спружинил и отскочил: канат явно защищала магия.
Хлаш низким шагом добрался до ближайшего снаряда. Два его острия глубоко впились в швы между камнями, и веревка слегка подрагивала - по ней взбирались. Хлаш ухватился за изгибы крючьев и изо всех сил напрягся. Судя по весу, по канату карабкались как минимум трое. На миг у него потемнело в глазах, но в следующий момент трезубец уже скользнул по камню и со свистом ушел вниз. Но маленькая победа не имела никакого значения. Тут и там лежали трупы подстреленных защитников, а несколько нападающих первой волны уже появились на галерее и завязали ожесточенные схватки с уцелевшими. Многие из солдат на стене дрались даже без доспеха, в одних рубашках, а то и полуголые. Их ослепленные спросонья глаза разбирали лишь хаотично мечущие силуэты, и даже легкие сабли творили среди них настоящее опустошение.
Первого бросившегося на него врага Хлаш просто пропустил мимо себя, лишь чуть-чуть подтолкнув его. Мелькнули оскаленные в яростном хрипе зубы, раскрашенное черными полосами лицо, и с коротким воплем враг рухнул со стены. Второй попытался достать его саблей со спины, но Хлаш, увернувшись в последний момент, сильно пнул его в живот. Сложившегося пополам майнера отбросило на сажень, его тело врезалось в очередного протискивающегося между зубцами противника, и они вместе свалились вниз. Хлаш на мгновение задержался возле кошки, но сбросить ее времени не осталось - на него бросились сразу трое. Уклонившись от секущих ударов, он подхватил свою шипастую палицу, стоявшую у стены, и одним могучим ударом смел сразу двоих. Третий, уклоняясь, запнулся за труп и упал навзничь, крепко приложившись головой к настилу. Хлаш выключил его пинком в висок. Первая ярость прошла, рассудок матхи взял контроль над чувствами, и теперь остался лишь холодный расчет.
Тилос с Теомиром плечом к плечу стояли поперек галереи у входа в башню. Мечи в их руках вращались словно лопасти детской ветряной вертушки. Несколько нападающих с рассеченными кольчугами валялись на настиле, истекая кровью. Еще с полдюжины нерешительно скучились в нескольких шагах, не рискуя нападать. Заграт стоял позади мечников, вцепившись в свой упертый в доски посох и крепко зажмурившись. Его клыки взблескивали - не то колдовал, не то ругался. Ольга с закушенной от напряжения губой склонилась над бессознательным солдатом с торчащим из груди болтом, ее рука сжимала длинный кинжал. На мгновение поймав взгляд тролля, Тилос коротко мотнул головой - "Сюда!"
В два прыжка преодолев расстояние до вновь бросившихся в атаку майнеров, Хлаш разбросал их словно кукол. Мимоходом, ударив локтем в лицо, он сбросил со стены еще одного. Рядом с Теомиром тролль плавно развернулся - лишь для того, чтобы увидеть, как падает проткнутый тоскалой парня еще один штурмовик. Теперь они стояли втроем, но уже десяток противников сгрудился в трех шагах перед ними, оскальзываясь на крови неудачливых предшественников. Что там Заграт? Сейчас их подтянется в два раза больше, и нас сомнут - или массой, или расстреляют из луков... Скрежетнуло, и сверху, с зубцов спрыгнул пехотинец в массивной кованой броне. Доски галереи жалобно скрипнули под ним. Голову панцирника прикрывал шлем с глухим забралом, а длинный, в полсажени с лишним, меч угрожающе нацелился Хлашу в грудь. На мгновение троллю почудились крылья за спиной мечника. Но он тут же сообразил, что в такой броне через узкие щели-бойницы между зубцами не протиснуться, так что штурмовые лестницы оперли на их вершины.
За первым панцирником спрыгнул второй, третий... Легкая пехота первой волны отпрянула назад, освобождая место для более приспособленных к опасному врагу товарищей. Впрочем, следующую по счету башню уже захватили, и спрыгивающие с зубцов тяжелые пехотинцы вместе с уцелевшими кольчужниками один за другим исчезали в ее дверном проеме, скатываясь по внутренней лестнице вниз. Против Отряда остался заслон из полудюжины меченосцев. На взгляд Хлаша, даже их хватало с лихвой: длинные обоюдоострые клинки без труда пропороли бы его шкуру, прикрытую лишь полотняной рубахой для сохранения тепла ночью. Впрочем, и кольчуга тут вряд ли бы спасла. У него все еще сохранялось преимущество в росте, длине рук и палицы, но искусство Пути, к сожалению, создавалось не в расчете на такого противника. Заграт все также глухо и безрезультатно бормотал за спиной. Оставалось надеяться на оружие... и Тилоса. Интересно, есть ли у Серого Князя что-нибудь в загашнике на такой случай?
Ширина галереи не позволяла идти в ряд более чем троим. Выстроившись в две шеренги, панцирники неторопливо двинулись на странного разношерстного противника.
- В башню! - гаркнул рядом Тилос. - Ольга, Заграт! В башню, мать вашу так!
Сзади тяжело всхрипнул, замолчав, Заграт, и Хлаш почувствовал, как на плечи навалилась странная тяжесть. Теомир охнул и опустился на колено. Чуть слышно простонала Ольга. В свете догорающей осветительной жидкости блеснули мечи панцирников - два передних нападающих избрали мишенью тролля как наиболее опасного противника, еще один нацелился на Тилоса. Полубессознательного Теомира проигнорировали - и, как выяснилось, зря: в тот же момент резким ударом снизу вверх, нырнув под кольчужную юбку одного из нападающих, тоскала перерезала ему подколенные жилы и бедренную артерию. Хлынула кровь. Меч, опускающийся сверху, косо ушел в сторону, и Хлаш, увернувшись от клинка второго нападающего, с силой опустил палицу на его голову. Тилос бросил на землю свой короткий меч из скверного железа, бесполезный против такого врага, шагнул вперед и вбок, уклоняясь от удара и несильно толкнул нападающего ладонью в лоб. Голова солдата Майно запрокинулась, открывая прикрытую кольчужной рубахой шею, и Тилос ударом кулака разбил ему кадык. Хватаясь рукой за горло, враг рухнул навзничь, а Тилос мягко шагнул назад и снова замер в боевой стойке - вес на правой выставленной вперед ноге, руки угрожающе вытянуты перед собой, пальцы напряжены, на их концах подрагивают синие искры.
Трое уцелевших врагов замерли в нерешительности. Сзади к ним уже бежало подкрепление, с зубцов спрыгивали первые арбалетчики, но узость галереи пока играла на руку обороняющимся.
- В башню! - снова рявкнул Тилос. - Хлаш, возьми Теомира!
Хлаш перебросил палицу в левую руку, а правой нащупал рядом с собой снова клонящегося к земле парня. Цепко ухватившись когтями за кольчужное переплетение, он попятился назад. Быстрый взгляд за спину показал, что Заграт с Ольгой уже стоят в глубине проема, их посох и кинжал угрожающе подняты, готовые встретить врагов. Хлаш повернулся и прыгнул, надеясь, что не разобьет Теомиру голову о косяк. У входа он споткнулся о безжизненное тело и чуть не упал, что снова спасло ему жизнь: арбалетный болт свистнул над головой и разбился о каменную стену. Вслед за Хлашем в башню запрыгнул Тилос, с лязгом захлопывая за собой обитую железом дверь. Послышалось несколько тяжелых ударов - то ли стрел, то ли ног, но Тилос уже заложил створку толстым засовом.
- Все целы? - спросил он напряженным голосом. - Хлаш? Теомир?
- Я цел, - ответил Хлаш. - Только Теомир...
- Я в порядке... - пробормотал парень, с трудом становясь на четвереньки, а затем присаживаясь на корточки. Он рассадил костяшки руки о порог, но тоскалу так и не выпустил. Молодчина, одобрительно подумал Хлаш. - Только тяжело...
- Эти червивые жопы давят нас какой-то гадостью, - зло прохрипел Заграт. В темноте его глаза мерцали желтым пламенем, с оскаленных клыков капала пена. - Я не могу боевые заклятия... Волчий хрен, я сам словно мешком ударенный! Прикрывал вас, пока мог...
- Я ничего не чувствую, - удивился Хлаш. - Почему...
- По кочану! - рявкнул Заграт. - Скажи спасибо, что вас, крокодилов, магия почти не берет!
- Тихо! - приказал Тилос. - Ольга, ты как?
- Тяжело, - вымученно улыбнулась девушка. - Но я выдержу. Лечить вот только почти не могу, Сила как в песок уходит...
- То есть маги из игры выведены, - резюмировал Тилос. - Надеюсь, что не только у нас, но и у Майно. Ольга, Теомир, Заграт - пока давление не снято, держитесь вместе. В драку не лезьте, поддерживайте друг друга как можете. Мы с Хлашем прикроем. Хлаш, следи за лестницей - внизу двери нет, в любой момент полезут.
Протяжный удар и глухой скрип заполнили башню. Снаружи донесся приглушенный крик из десятков глоток.
- Ворота захвачены и открыты, - пробормотал Тилос. - Конец Крестоцину. В первую же ночь! Впрочем, чего и следовало ожидать от Камилла... - Он осторожно приоткрыл смотровую заслонку в двери и одним глазом заглянул на галерею. - Зато у нас появился шанс.
- Какой шанс - в самой гуще войска оказаться? - сварливо спросил Заграт. - Чтобы сдохнуть побыстрее и без мучений? Говорил я, на кой на стену лезем? Спрятались бы в погреб, пересидели бы... Чай, не станут они всех подряд резать.
- Заграт, - вздохнул Тилос. - Я ведь уже объяснил - Майно известны наши приметы, известно, что мы здесь. Когда город полностью приберут к рукам, из него и муха не вылетит. Мы не сможем прятаться в погребе вечно, даже если кто-нибудь согласится пустить - их все обыщут, один за другим. Выход один - бежать, причем прямо сейчас, пока суматоха не улеглась. Наверняка армия оставила позади цепь патрулей, чтобы отлавливать собственных дезертиров, но они - куда меньшая проблема, чем методичные обыски в городе. Так, галерея пуста, давайте за мной.
- Куда? - простонал Заграт. - И так башка раскалывается...
- Почему галерея пуста? - осторожно осведомился Хлаш.
- Рядом ворота настежь распахнуты, зачем по лестницам карабкаться? - терпеливо пояснил Тилос, отбрасывая засов и выскальзывая обратно на галерею. - Хлаш, помоги раздевать.
- Что ты задумал?
- Ничего особенного, простая маскировка - только чтобы выиграть время и сблизиться с патрулем вплотную. Мы с тобой натянем панцири и шлемы этих двоих. Ольгу обрядим в кольчугу, они с Теомиром как раз за худых солдат сойдут. С Загратом хуже, его за человека даже ночью не выдашь... Но я сильно удивлюсь, если у них нет магов-орков.
- Вот почему ты меня волосы обрезать заставил, да? - тихо спросила Ольга. - Ты заранее знал?
- Да, - Тилос выпрямился. - Онка, у Крестоцина не оставалось никаких шансов. Если бы я командовал обороной, большая часть местных командиров давно пошла бы под трибунал за халатность и саботаж. Оборона не продумана, секреты на дальних подступах сняты, в преддверии штурма войска дрыхнут в казармах, освещение пристенного пространства вообще не предусмотрено!.. А у Камилла за плечами десятки тысяч лет непрерывных войн и военная наука Демиургов и их предков. Неожиданная ночная атака - один из его излюбленных приемов. Я, возможно, смог бы отстоять город - если бы взял под командование гарнизон хотя бы пару лет назад. А вот у местного командования шансов не оставалось. Город был обречен - если не сегодня, то уж завтра пал бы обязательно. Я вообще не понимаю, почему Камилл не прибрал его к рукам давным-давно. Не стой просто так, поищи себе покойника по размеру, не теряй времени.
Девушка судорожно сглотнула и побелела. Только нервного припадка нам еще не хватало, мелькнуло в голове у Хлаша.
- Онка, пойди в башню, приди в себя, - негромко сказал он. - Тилос, не грузи девочку, сами справимся.
Тилос недовольно взглянул на него, но проглотил фразу и коротко кивнул.
- Хлаш прав, Онка. Извини. Пойди передохни, мы сами разберемся. Не ровен час, заметит кто снизу.
Панцири Хлашу по размеру не подходили. В конце концов на высокого тролля натянули броню с самого рослого из нападающих, но завязки, соединяющие переднюю и заднюю части доспеха, угрожающе потрескивали. Хлаш попытался наклониться, но тут же отказался от идеи.
- Н-да, - скептически сказал Тилос, рассматривая результат. - В темноте еще сойдет, но при свете на глаза майнерам лучше не попадаться.
Пока Тилос, неловкий в тяжелом панцире, стягивал с трупа кольчугу для Ольги, Хлаш сделал несколько шагов взад и вперед. Кираса, едва прикрывавшая ему грудь, давила на шею и клонила к земле. Привычная легкость движений ушла. Нет, драться в таком наряде нельзя, решил он. Тролль подобрал с помоста обороненный кем-то нож и аккуратно разрезал все боковые завязки, кроме крайних. Теперь одного резкого движения ему хватило бы, чтобы освободиться от железа.
Спускались вниз по штурмовым веревкам, в изобилии свисающим вниз со стены. Дольше всех возился Заграт, из-за строения кистей к веревкам приспособленный плохо. В конце концов он с руганью свалился на землю с высоты в добрую сажень. К счастью, обошлось - орк отделался лишь легким растяжением лодыжки. Вскоре вся компания, озираясь по сторонам, осторожно двинулась в неизвестность. В десятке саженей справа по дороге текла, вливаясь в настежь распахнутые ворота, тускло освещенная факелами колонна солдат.
Далеко они не ушли. Тилос и Заграт одновременно застыли как вкопанные. Хлаш, мгновенно последовав их примеру, ухватил за плечи Ольгу и Теомира.
- Что? - тихим шепотом поинтересовался он.
- Ветер воняет. Там и там, - Заграт махнул рукой, - секреты. По двое как минимум, хотя видно плохо - намазались чем-то. Хорошо хоть люди, а не орки, иначе нас бы уже стрелами утыкали. Как лазутчиков.
- Но мы же в их одежде! - шепотом возмутилась Ольга. - Зачем мы тогда переодевались?
- Значит, утыкали бы как дезертиров, - огрызнулся орк. - Ну, что делать намерены, большие да сильные? На рожон попрем, авось не заметят?
- Заметят, - с досадой сказал Тилос. - Не только для троллей настойки ночного зрения существуют. Ну что, есть идеи?
- Могилу себе копать, - фыркнул орк. - Умнее ничего спросить не мог?
- Мог, - согласился Серый Князь. - Например, является ли фазовый оператор преобразования Шкловского симметричным относительно правого тензора?
- Чего? - ошеломленно переспросил шаман.
- Я много чего могу, - усмехнулся Тилос. - Но меня сейчас волнует одно - как без шума через посты пробраться. Так есть идеи, или что?
- Копать себе могилу, я же сказал, - фыркнул Заграт. - С такой соображалкой тебе больше ничего не остается. Надо прикинуться ранеными, которых свои с поля боя вытаскивают.
- Нет бы сразу по-человечески сказать, ехидец ты наш, - фыркнул Тилос. - Ладно, сойдет. - Он сдернул с головы шлем и бросил его на землю. - Я потащу Ольгу, Хлаш - Теомира. Заграт, держись позади. Не слишком естественно выглядит, особенно Хлаш с его ростом. Ну да нам бы до секрета без шума добраться, а там разберемся.
Тащить парня было неудобно. Висящая за спиной палица мешала не меньше, чем тяжелая броня, и под совокупным весом Хлаша пошатывало из стороны в сторону. Впрочем, рассудил он, так даже лучше. Натуральнее получается... Он вспомнил, как в Бездонных Ущельях вот так же тащил на себе Кроха. За многие годы вода подмыла хрупкий песчаник, и кажущийся твердым пол пещеры неожиданно ушел из-под ног. Глубокая, в десяток саженей, промоина проглотила бы обоих, а вода - занесла тела песком и илом, и никто не узнал бы, где сгинули два разведчика. Но Крох в падении умудрился извернуться не хуже орка и оказаться под товарищем. Благодаря ему Хлаш отделался ушибами и потом долго блуждал по карстовым лабиринтам с умирающим товарищем на закорках. Все, что осталось в памяти от страшного похода - боль в поврежденных коленях, черное отчаяние, хрип в груди умирающего друга и мерцающий перед глазами Путь, делающийся тем ярче, чем слабее становилось чувство голода и легче - голова. Тогда он выбрался, сумев проломить тонкую песчаную стену и, теряя сознание, выкарабкаться в какой-то овраг, где его и нашел патруль. Крох умер - как сказали потом Хлашу, не менее чем за день до того. С тех пор ему начали сниться кошмары, в которых он успевал выпрыгнуть с опасного участка, но Крох проваливался вниз и медленно-медленно исчезал в черном провале в облаке серой пыли. Утром от сна оставались лишь его глаза - укоряющие, обвиняющие...
Хлаш встряхнулся, отгоняя видение.
- Ночной сокол кружит в небе, - сказал впереди негромкий голос. Очевидно, от них ждали какого-то отзыва.
- Друг... - прохрипел Тилос, с трудом шагнув вперед. - Лазарет... далеко?
Он пошатнулся и опустился на одно колено. Ольга застонала и сползла на землю, изображая раненого. Хлаш, подумав, тяжело сел на землю и медленно завалился на бок. Он напряженно вглядывался в зеленоватый плоский мир, пытаясь различить говорящего, но вражеский секрет замаскировался очень хорошо, не сделав скидку даже на ночную темень.
- Ночной сокол кружит в небе! - нервно повторил голос в темноте. - Отзыв! Живо!
- Не помню... - Тилос со стоном поднялся на ноги и снова шагнул вперед. Судя по звукам, он уже находился в нескольких шагах от секрета. - Голова... Где лазарет?.. Спроси Фурэту... Он знает... О-ох!..
- Стой! - неуверенно сказал голос. - Кому говорю...
Тилос прыгнул. Раздался негромкий хруст ломающейся шеи. Резко щелкнуло, над ухом свистнул арбалетный болт. Хрип, звук падающего тела, лязг стали и едва слышный стон. Хлаш вскочил на ноги.
- Ходу! - скомандовал Тилос, возникая перед ним из черной тени. - Если они как-то контролируют посты, на нас начнется охота. Нужно уйти как можно дальше. Ходу, ребята, ходу!..
Едва заметно розовеющее небо на востоке Хлаш воспринял как благословение судьбы. Зеленая дымка ночного зелья в глазах потихоньку таяла, и различать даже крупные древесные стволы становилось все труднее. Он уже несколько раз крепко запнулся за торчащие из земли камни и корни, с трудом сохранив равновесие. Всегда можно, конечно, глотнуть еще настоя из бутылочки, но... даже если оставить в стороне риск внезапной смерти, кто знает, когда удастся пополнить запас?
За прошедшие ночные часы они ушли от города верст, наверное, на десять или двенадцать: путь сквозь бурелом на каменистых склонах давался тяжело даже лесному жителю Заграту. Чем дальше, тем круче становились холмы, а ложбины загромождали поваленные полусгнившие стволы, увешанные какой-то бородатой гадостью. Душный и влажный воздух не давал облегчения легким, под ногами хлюпала вода, в темноте иногда хрипло вскрикивала какая-то неведомая птица. Иногда к ее крикам присоединялись другие, очень похожие, но издаваемые явно человеческим горлом. Чувство взгляда в спину не ослабевало. Впрочем, Тилос с Загратом только пожали плечами, когда Хлаш поделился с ними, так что он решил списать свои ощущения на общее возбуждение.
Ольга с Теомиром мужественно пыхтели рядом. Заграт, предположительно, тащился где-то сзади. Перемещался орк абсолютно бесшумно, а оглядываться назад не оставалось ни сил, ни желания. Тилос двигался в десятке шагов впереди, высматривая дорогу. Вот он встал на месте, серая тень на черном фоне, и предупреждающе поднял руку.
Хлаш осторожно подобрался к нему.
- Что такое? - спросил он свистящим шепотом. Сердце пульсировало в груди голодным комком, грудь тяжело вздымалась. Старею, грустно всплыла мысль где-то на краю сознания. Ох, старею...
- Обрыв, - прошептал Тилос в ответ. - Высокий. Вам не спуститься в темноте.
- И влево он выше, - хрипло подтвердил Заграт. - И лес буреломом завален по самое не могу...
- А вправо лес чище и обрыв ниже, но там и дорога, - задумчиво подвел итог Серый Князь. - Что делать станем, други?
- Вешаться, - огрызнулся орк. - Говорил я - с самого начала вдоль дороги шлепать надо. Лишних бы десять верст уже прошли! А то топчемся на одном месте...
- Вдоль дороги опасно, - по голосу слышалось, что Тилос раздражен и с трудом сдерживается. - Мы бы сейчас были не "где", а "чем". Трупами, например. Или почетной дичью на большой охоте.
- Ну и что же предложит наш многомудрый вождь? - с издевкой спросил шаман. - Отрастить крылья и спорхнуть вниз?
- Для начала многомудрый вождь предложит заткнуться, - сквозь зубы огрызнулся Тилос. - Не можешь сказать ничего умного - помолчи.
- Интересно, а чего ты вдруг раскомандовался? - нехорошо удивился Заграт. - Кто тебя главным выбрал? Я что-то такого не помню...
- Может, ты главным стать хочешь? Пожалуйста, я не возражаю. Только если заплутаешь - не обессудь: моя очередь наступит говорить "я же предупреждал...".
- Ша! - вполголоса заявил Хлаш. - Кончайте ругаться, не до того. Летать мы не умеем, так что вперед - не вариант. Влево уходить - ноги окончательно переломаем. Я, во всяком случае, переломаю, а они у меня и так ломаные. Возвращаться меня как-то не тянет. Что остается? Вправо? Ну и пошли вправо, к дороге. Мы в Игре. Должно же нам повезти, в конце-то концов.
- Извини, - махнул рукой Тилос. - Что-то с нервами у меня в последнее время не то. Вправо так вправо. Все равно больше некуда.
Им действительно повезло. Возле дороги они наткнулись лишь на один патруль. Тилос заметил их первым, так что Отряд благополучно разжился отзывом на пароль.
- Серая кукушка плачет на солнце, надо же! - фыркнул Заграт, когда шаги патруля затихли позади. - Что за кретины фразочку придумали?
Дорога, слабо освещенная утренней зарей, пустовала. Слева и справа ее сжимали высокие лесистые утесы. Действие ночного отвара закончилось полностью, но в светлых сумерках Хлаш уже неплохо видел и так. Кое-как закрепленный панцирь болтался на плечах. Обманет ли он кого при свете? Подумав, он повел плечами, порвав завязки, и аккуратно, чтобы не звякнула, уложил броню на землю. Тилос покосился на него, но ничего не сказал. Ольга немедленно остановилась и тоже выпуталась из кольчуги, с явным облегчением оставив ее вместе со шлемом.
Не далее чем через версту утесы по бокам дороги ушли в стороны, и компания снова свернула в лес. К моменту, когда над горизонтом показался краешек солнца, Отряд оказался далеко от опасного места.
Вскоре лесистые холмы стали гораздо более пологими. Исчез бурелом, там и тут виднелись аккуратные пеньки и гнилая щепа, отмечавшая места расчистки. Хлаш удивился, почему лес чистили вдали от города, но потом решил, что непроходимая чащоба рядом с городом - еще один рубеж защиты. Оставалось непонятным, почему защитники Крестоцина не воспользовались бутылочным горлышком между холмов, чтобы пощипать стиснутую в походную колонну армию Майно. Впрочем, здесь он соглашался с Тилосом: кого-то из городских воевод стоило бы вздернуть повыше за явный саботаж или некомпетентность.
С солнечным светом к троллю вернулась способность видеть не только черные силуэты. Деревья вокруг оказались незнакомыми - не хвойными, как сосна или ель, но и не лиственными вроде березы. Их ветви усеивали широкие плоские и мягкие иглы, издающие терпкий запах - Хлаш на ходу сорвал кисточку и растер ее в пальцах. Тут и там торчали высокие кусты, словно вырезанные из жестких роговых пластин. Их негнущиеся сучья причудливо ветвились, напоминая странных животных или сказочных призраков. Тут и там торчали купы гладких коленчатых палок в кулак в обхвате и в десять, а то и пятнадцать саженей высотой. Из их сочленений росли узкие зеленые листья. Иногда в гуще деревьев попадались и знакомые - клены и осины с заметно пожелтевшими листьями. При взгляде на них Хлаш остро ощутил незаметно наступившую осень. Наверное, дома, в Песчаных горах, земля уже усеяна толстым слоем опавшей листвы. Но тут, заметно к югу, грядущая зима пока скрывалась за горизонтом, лишь робко посылая вперед осторожных вестников - едва заметно желтеющее древо, редкий порыв острого холодного ветра...
- Дерево называется лиственник, - сообщил Тилос, заметив любопытство, с которым тролль оглядывался вокруг. - Опадает очень поздно, почти под самый снег. Высокие стебли без сучьев - тикурин. Дальше к югу его куда больше, а здесь для него холодно, он растет плохо и редко. Он легко режется, но весьма прочен на изгиб, так что шесты из него выходят отличные. Но ведь заметно холодает, однако. Скоро здесь начнутся осенние дожди, плавно переходящие в зимние. Пренеприятнейшая штука, особенно в глуши. Я слышал, что зимой местные леса превращаются в сплошное болото.
- Нам не впервой, - ухмыльнулся Заграт. - Сядем на кочку рядом с лягушками и заквакаем. Заколебало у меня взад-вперед мотаться, хоть передохнём немного.
- Не столько передохнём, сколько передохнем, - мрачно скаламбурил Тилос. - Нездоровые тут места, подхватите какую-нибудь болезнь - и поминай как звали.
- Куда вы опять убежали? - обиженно спросил голосок с неба. - Я уже устал за вами летать. Только вкусных мух найду, как вы опять убегаете. Я так не играю!
Злобный Ых камнем свалился с неба и привычно устроился на плече у Ольги.
- Ой, Ышик! - радостно воскликнула та. - Как хорошо, что ты нас нашел! А я по тебе уже соскучилась.
Она накрыла летуна ладонью, потом непонимающе поднесла ее к глазам и охнула:
- Кровь! Ышенька, кто тебя так?
- Ха! - фыркнул летун, гордо прикрыв глаза. - Они сами первые начали. Я с ними поздороваться хотел, поиграть, а они как набросятся!.. Знаете, как я одного за нос укусил? Ого! Он аж на землю свалился...
- Погоди, Ых, - вклинился Тилос. - Кто на тебя набросился?
- Ну те большие ыхи, - пояснил летучий мыш. - Которые ночью вокруг летали. Думают, они большие и сильные, им все можно, да? В ухо плюну!
- Не водится здесь крупных летунов, - задумчиво сказал Тилос. - Так, мелочь одна, и та должна людей бояться и городов избегать. Наверняка какие-то твари Майно. Ну-ка, малыш, давай на тебя поближе взглянем...
Не обращая внимание на недовольное ворчание летуна, он снял его с плеча Ольги, осторожно растянул окровавленную перепонку и покачал головой.
- Ничего серьезного, но надо промыть, чтобы не загноилось. Онка, у тебя отвара не припасено?
Ольга быстро скинула с плеча котомку и порылась в ней.
- Вот, - сказала она. - Для людей годится. Может, и для него сойдет?
После промывания крохотной ранки, сопровождаемого жалобным повизгиванием зверька, и лечения ее Силой компания двинулась дальше. Поначалу Злобный Ых висел у Ольги на плече, надувшись и не желая разговаривать (чему Хлаш даже немного радовался). Но потом девушка пообещала ему поймать самого большого и вкусного жука, и летун сменил гнев на милость. Вскоре он снова взлетел в воздух и принялся носиться взад и вперед, беззаботно болтая всякую чепуху.
На засаду они напоролись версту спустя, в распадке между двумя невысокими холмами. Голос, шедший словно ниоткуда, приказал остановиться и назвать пароль.
- Ночной сокол кружит в небе, - устало сказал Тилос. - Ребята, не подскажете, куда идти? Заплутали мы в проклятых лесах, направление потеряли...
- Ага, дезертиры, - удовлетворенно сказал голос. - К вашему сведенью, вояки, ваш пароль действовал только до восхода. А сейчас он другой. Спеклись вы, ребята. Ну-ка, оружие на землю, да подальше, самим лечь на брюхо и не шевелиться. Не дергайтесь, и получите только по полсотни батогов и десяток внеочередных нарядов, выгребные ямы чистить. А попытаетесь бежать - стрелами утыкаем. Вы у нас как на ладони. Ну, что встали, коровы? На землю!
Хлаш обвел взглядом лес, но засады не заметил. Благодаря какой-то хитрости даже направление на нее по звуку обнаружить не удавалось. Он вопросительно взглянул на Тилоса.
- Ложимся, ребята, ну их, - громко сказал тот. - Не знаю, как вам, а мне помирать неохота. Грама нам всыплет да простит, он парень отходчивый, а они, глядишь, и в самом деле пристрелят.
Он обреченно опустился на одно колено, на мгновение метнув взгляд на Хлаша, быстро прикрыл глаза ладонью и ткнул пальцем куда-то вбок.
- Ты же сказал, что верную дорогу знаешь, козел! - визгливо завопил Заграт. - Хлебало чуть не до земли раззявил, когда похвалялся - я тут лучший следопыт на сто верст с гаком! Да таких следопытов, как ты, за яйца подвешивать надо!
Орк плюхнулся животом на землю, крепко сжимая посох.
- Да откуда же я знал, что тут эти гады засядут! - рявкнул Тилос. - Мне ребята точно сказали, что всех на штурм погонят!..
- Ан не всех, - насмешливо сказал голос. - Великий Майно не дурак. Он про таких растяп, как вы, все загодя знает. Много вас таких хитрых - деньги взять да на следующий же день и сбежать. В последний раз говорю - на землю! Вы, двое коротышек, не вам, что ли, сказано?
Оправившийся от удивления, Теомир как подкошенный упал на сырой мох, потянув за собой Ольгу. Хлаш начал нехотя опускаться на одно колено.
- Вот так-то лучше, - ехидно сказал голос. - Сурина, поди, руки им свяжи. Во избежание.
С недовольным ворчанием из-за куста выступил здоровый парень в зеленой пятнистой одежде и направился к ним. В руках он держал большой моток веревки.
- Хай! - во всю глотку рявкнул Тилос и неуловимым движением швырнул перед собой что-то маленькое, одновременно прикрыв ладонью глаза. Хлаш крепко зажмурился, но даже сквозь веки почувствовал ослепительную вспышку. Раздалось несколько вскриков, среди которых он разобрал стон Ольги, но тролль уже проломился сквозь кусты в стороне, указанной Серым Князем, и ударом в поддых свалил зажимающего глаза руками детину в такой же пятнистой одежде, что и у вязальщика. На земле валялся тяжелый взведенный арбалет с металлическим болтом на стальной тетиве. Серьезные ребята, мелькнуло у него в голове, но тут чувство опасности заставило его кувыркнуться в сторону, мягко перекатившись по руке. В дерево, возле которого он только что стоял, с глухим стуком вонзилась длинная, почти в сажень, деревянная стрела. Не вставая, Хлаш снова перекатился в сторону, затем длинным нырком проскочил под опускающийся меч бросившего лук стрелка и ногами зажал его шею, резко повернувшись вбок. Резкий хруст сломавшегося позвоночника, захлебнувшийся стон человека... и все.
Хлаш перевернулся, вскочил на ноги и замер в боевой стойке. С полянки доносились жалобные всхлипывания чужака. Других звуков не слышалось. По всей видимости, засады больше не существовало. Тролль осторожно вышел на поляну. Ольга с отрешенным видом сидела на пятках, прижимая ладони к глазам. Рядом, напружинившись, стоял Заграт, посох наизготовку. Шаман держался настороженно, его уши поворачивались в разные стороны. Теомир растерянно озирался по сторонам - видимо, тоже сообразил прикрыть глаза или же смотрел в другую сторону в момент вспышки. Чужак корчился на земле, растирая слепые глаза кулаками, из-под которых катились крупные слезы.
Из кустов на противоположной стороне поляны бесшумно выскользнул Тилос. Серый Князь подхватил с земли свой мешок и коротко бросил:
- Уходим. Живо!
- Онка, ты как? - спросил девушку Заграт. - Видеть можешь?
- Да, - она отняла от глаз ладони и обвела всех напряженным взглядом. - Я их уже почти вылечила. Только пятна черные плавают...
- К вечеру само пройдет, - нетерпеливо сказал Тилос. - С ними связной маг. Я его вырубил, но отсутствие сигнала - само по себе сигнал. Нужно уходить. Сейчас на нас начнут охоту. Ставка Майно где-то неподалеку...
- Ах ты, дерьмо на палочке! - зло выругался Заграт. - Угораздило же нас в засаду вляпаться...
- Не угораздило, - Тилос осторожно поднял девушку на ноги. - Нас заметили, видимо, с вершины холма, и заметили давно, раз успели спуститься и основательно подготовиться. Боюсь, что за нами уже вышли настоящие охотники. Придется бежать.
- Вы опять с кем-то играете? - поинтересовался Злобный Ых, ловко проскальзывая между деревьями. - А ночь сегодня быстро наступила!..
Каор миновал внутреннее кольцо оцепления, поежился, поймав на себе недружелюбные взгляды двух троллей, гигантов даже среди их великанской расы, и робко вошел в шатер. Колени неприятно ослабели, на лбу выступила испарина.
- А, Каор, мой мальчик, - вяло махнул ему рукой Великий, небрежно развалившийся в кресле. Его кряжистая фигура в боевом панцире небрежно развалилась в кресле. Седая бородка растрепалась, волосы спутались, словно только что из-под шлема, а двуручный меч стоял рядом рукоятью вверх, опираясь на подлокотник. - Заходи, заходи. Садись, не стесняйся.
Он кивнул в сторону второго кресла.
Посланник опешил. Он готовился к разносу, к ругани, к выбитым зубам (Великий собственноручно бил морду нечасто, зато основательно), но отнюдь не к такому безразлично-радушному приему. Он осторожно сел на краешек мягкого сиденья и, судорожно сцепив руки на коленях, принялся ждать продолжения.
- Да расслабься ты, - с досадой сказал ему Майно. - Сядь нормально. Вино вон стоит, хорошее вино. Пей, не отравленное, небось. И давай, выкладывай по порядку, не томи. Кого, говоришь, твои ребята опять упустили?
- Великий... - запинаясь, начал Каор.
- Да Великий, Великий! - во весь голос рявкнул Майно. - Испокон веков Великий! Ты можешь толком сказать? Задолбал своим меканьем!
Каор вздохнул и попытался собраться. Ладно. Что бы ни случилось, он намерен вести себя как мужчина. Он сглотнул комок в горле и сказал на удивление твердым и четким голосом:
- Великий, я боюсь, что мы опять упустили их. Тех пятерых, за которыми охотимся, начиная с Западного континента. Третий патруль из внешнего оцепления истреблен...
- Стоп! - прервал его Майно. - Понятно. Давай еще раз, только с самого начала. Откуда они вообще взялись у внешнего оцепления? Как я понимаю, предполагалось, что они должны тихо сидеть в городе, в каком-нибудь подвале, и ждать, пока мы их найдем. Так?
- Нет, повелитель, - вздохнул Каор. - Не так. Вчера днем разведчики действительно видели их в порту. Компания весьма заметная, пропустить их невозможно. Но, видимо, ночью они как-то умудрились проскочить сквозь штурмовые отряды и патрули. Мы нашли двоих убитых из внутреннего оцепления в лесу в двух верстах от города...
- Проскочили сквозь отряды... - задумчиво повторил Майно. - Интересно. Впрочем, вполне возможно. Потом они умудрились незаметно пройти бутылочное горлышко между холмов...
- Нет, Великий, - снова Каор с трудом заставил себя говорить. Вот оно. То, что разгильдяи-патрульные уже поплатились за свою халатность, ничего не меняет. Задачу поставили ему, и он ее провалил. - Их встретил еще один патруль.
- Тоже мертвы? - казалось, Майно совсем не интересовался разговором. Он явно думал о чем-то своем.
- Нет, Великий. Наши... подопечные сказали им правильный ночной пароль, получили отзыв и пошли дальше.
- Пароль они узнали от первого патруля, от второго получили отзыв. Ну-ну. Хороша у нас патрульная служба, ничего не скажешь. - Улыбка Майно до колик в желудке походила на оскал черепа - если, конечно, черепа бывают задумчивыми. - Дальше.
- Дальше они двинули прочь от города. Их заметил патруль из внешнего оцепления и пошел на перехват. Их посчитали обычными дезертирами, решили повязать и отправить в лагерь. Так говорилось в последнем сообщении. Спустя полчаса тех, кто выжил, обнаружили соседи.
- И много осталось? - поинтересовался Великий.
- Нет, повелитель. Видимо, беглецы использовали магию или что-то еще. Ослепляющая вспышка. Двое временно ослепли, к вечеру должны оправиться. Но у одного из них сломано два ребра, обломок проткнул легкое. Лекари говорят, что он не выживет...
- Остальные мертвы, - задумчиво продолжил Майно. - Итого из шестерых бойцов и одного связника из Карателей лишь один отделался легким испугом. Патрули у нас сейчас шесть плюс один, я правильно помню?
- Да, Великий, - кивнул Каор. Все сказано, осталось лишь дождаться приговора. Одно дело, когда всякая мелкая шушера уходила на чужой территории или в незнакомом море, и совсем другое - когда ускользают прямо из-под носа огромной армии. На месте Великого я бы себя точно не пощадил. За вопиющую некомпетентность. - Я готов понести любое наказание.
- Вот и молодец, что готов, - рассеянно сказал Майно. - Разрешаю побиться головой о стену, когда сочтешь нужным. Ладно, свободен пока. Далеко не уходи, скоро понадобишься. Я отбываю через пару часов, а мне нужно доставить срочные письма по разным адресам и сопроводить их грозным тоном и выразительной мимикой. У тебя лучше всех получается, так что готовься побегать по материку. Да, и пока ждешь, сделай хороший втык Туремору и Синигану от моего имени. Объясни им, что в следующий раз за такую организацию патрулей голову сниму. По частям - сначала скальп, потом уши, ну и так далее. Ты в курсе. Все, иди.
- А... - Каор чуть не выпал из кресла от неожиданности. - Что... просто идти?..
Майно, наконец, отвлекся от своих мыслей и с интересом посмотрел на него.
- А, понял, - ухмыльнулся он. - Ты-то ждал, что я с тебя голову сниму. Не расстраивайся, дружок. Ты разве так и не понял? Я и сегодня вовсе не намеревался их ловить. Мне они нужны на свободе, но под контролем, так что загонная охота продолжается. Просто великолепно, что они ушли восвояси сами. Иначе тебе же и пришлось бы придумывать, как естественно выгнать их из города в дальнейшее путешествие, да еще и дорогу расчистить, не вызывая подозрений. Главное, что ставку они кругом обошли - здесь их пришлось бы прибить без раздумий. Да, пришлось бы... А так пусть пока погуляют. Куда они на моей территории денутся? Здесь тебе не Западный континент с его необъятными необитаемыми территориями, все равно рано или поздно к людям выйдут. Да ты иди, иди, не до тебя сейчас.
- Э-э-э... - протянул Каор Трэин, пытаясь собраться с мыслями. - Так мне что, отозвать погоню?
- А ты кого-то за ними отправил? - удивился Майно. - Ах да, все забываю про твою основательность. Молодец, парень, хвалю. Отозвать, говоришь?
Он побарабанил пальцами по столу.
- Пожалуй что да. Не полностью - оставь пару хороших следопытов, так, на всякий случай. Прикажи их вести, но близко не подходить. Связного мага отзови, у нас с ними напряг. И...
Он осекся и замолчал, к чему-то прислушиваясь.
- Ага, - удовлетворенно сказал он. - Рапотуна нашли. Главного воеводу городишки, - пояснил он, заметив удивление на лице Каора. - Слушай, ты вообще интересуешься чем-нибудь, кроме своей прямой задачи? Интересуйся иногда, полезно. Мне ведь только Рапотун и нужен был. Из-за него, скотины, пришлось город штурмом брать, так бы по-хорошему договорились... Жаль только, не живым нашли, кто-то из своих счеты свести успел. Да, - спохватился он. - Я к тому, что патрульное оцепление снимать можно. И внутреннее, и внешнее. Всех, кого надо, уже взяли. Передашь заодно Туремору, когда закончишь фитиль вставлять. Давай, топай, не действуй мне на нервы. Или тебя ноги не держат? Могу охрану позвать, чтобы на руках вынесли.
Майно ободряюще улыбнулся и подмигнул Каору.
Посланник встал и нетвердой походкой направился к выходу. Он уже откинул полог шатра, когда Майно окликнул его:
- Шея-то у тебя как?
- Спасибо, повелитель, - Каор осторожно поворочал головой, стараясь не задевать потертостями подбородка за жесткий деревянный воротник. - Лекари утверждают, что через осьмицу-другую всё полностью залечат.
- Ага, ага, - рассеянно покивал Майно. - Ну ладно, иди себе.
На свежем воздухе Каор Трэин почувствовал, как здорово ему скрутило живот. Он взглянул на чистое голубое небо, на все еще жаркое полуденное солнце и глубоко вздохнул. Пожалуй, он и не надеялся увидеть мир еще раз. Да и сейчас он понимал только одно: Великий внезапно потерял интерес к странной компании. Интересно, что произошло? Дома и стены помогают, что ли? Непонятно. Совсем непонятно.
День девяносто пятый и далее. Свободные земли между Крестоцином и империей Майно
Преследователей они обнаружили три дня спустя. Вымотанные долгими переходами, Ольга и Теомир заснули сразу, как только повалились на землю около наспех разведенного костра. Злобный Ых по своему обыкновению упорхнул в темноту, охотиться.
- И когда он спит? - Заграт проводил его взглядом и сплюнул на землю. - Вот пострел, а? Странный он какой-то в последнее время.
- Странный? - Тилос вытащил кинжал и начал свежевать тушку зайца, подбитого Теомиром звездой накануне. - Что значит странный? Хлаш, принеси воды, если не сложно. Тьфу, извини, все забываю, что в сумерки... Заграт, сходи ты, а? Вон там, под горкой, ручей.
- Сейчас, - буркнул шаман, с неохотой вставая на ноги. - Странный - значит, вялый какой-то. Сонный, неразговорчивый. Обычно от его трепа уши закладывает, а тут помалкивает по большей части.
- Ну, может глаза не до конца еще отошли, - пожал плечами Тилос. - Или в ранку зараза попала. Надо взглянуть еще раз.
Заграт взял котелок и ушел в темноту. Хлаш достал второго зайца и, по примеру Тилоса, начал свежевать. Его не оставляло ощущение слежки, взгляда в спину. В который раз он попытался успокоить себя, но без толку. Несмотря на несколько петель и засад, он так никого и не обнаружил в окрестностях. Видимо, все-таки нервы. Нужно выбрать время и хорошенько помедитировать...
Заграт вернулся с полным котелком и начал пристраивать его на угли.
- Что-то не так, - задумчиво пробурчал он под нос. - Шкурой чувствую - что-то...
С резким захлебнувшимся криком Теомир вскочил на ноги. Его широко распахнутые глаза безумно блуждали вокруг, рука сжимала метательную звезду. Несколько мгновений он шарил взглядом по окрестностям, затем глубоко, со всхлипом, вздохнул и сел на землю.
- Тёмка, - проснувшаяся Ольга осторожно погладила его по плечу. - Бедный, опять кошмары?
Теомир молча потряс головой. Его рука пыталась засунуть звезду в потайной карман на поясе - и не попадала. Даже в мерцающем свете костерка Хлаш видел, как трясутся его пальцы.
- Кош... мары, - пробормотал он. - Уже которую ночь... Я не могу так больше. Только засыпаю - и сразу...
- Так и не помнишь, что тебе снится? - осторожно поинтересовался Тилос. Он уже освежевал кролика, сунул его в воду и теперь копался в мешке в поисках соли. - Или хоть что-то задержалось?
- Сейчас - да... Задержалось, - снова кивнул Теомир. - Мне кажется, то же самое, что и всегда. Лица. Незнакомые, злые или добрые, люди, тролли, орки - но всегда мертвые. Еще я видел того... которого на стене ударил мечом. Тогда я как в тумане был, ничего толком не соображал, а сейчас все как наяву. Как я его мечом по ноге... Как у него кровь хлестнула из жилы, как он на настил упал, отползти пытался, как на него второй... которого Тилос... упал, придавил... Потом мы на настил вышли, а он там лежит, мертвый, лицо бледное, губа прокушена, а из нее - кровь, тонкой струйкой. И другие. И которых я... убил, и которых не видел, только знаю, что все они мертвые... И...
Он задрожал и осекся.
- И что еще? - Тилос бросил в котелок несколько щепоток соли, придвинулся к Теомиру и посмотрел ему в глаза. - Говори. Нельзя вечно бежать от своих страхов. Поделишься - легче станет.
- И вы все... - еле слышно проговорил Теомир. - Ольга...
- Тоже мертвы? - быстро спросил Тилос. Теомир ничего не сказал, только отвел глаза в сторону. - Ну, тогда все понятно.
- И что же тебе понятно? - ехидно спросил Заграт. - Поделись, голуба, авось и мы что-нибудь поймем.
- Остроумный ты наш... - рассеянно откликнулся Тилос. - Мог бы и сам допереть. Шок новобранца, вот что.
- Ах, какие умные слова мы знаем! - фыркнул орк. - А вот мне, убогому, непонятно. Может, пояснишь?
- Тилос имеет в виду, что Теомир наконец-то осознал, что люди, убитые им, умирают, - пояснил Хлаш.
- Тонкое наблюдение, - Заграт фыркнул еще громче. - Ни в жисть бы не догадался.
- Когда молодой парень идет в солдаты, ему мерещатся фанфары, победоносные сражения, медали и все такое, - невозмутимо продолжил Тилос. - Он готов совершать подвиги и даже умирать в процессе. То, что ему придется еще и убивать, он как-то не думает. А потом, когда он впервые протыкает противника пикой или, скажем, саблей... В общем, у некоторых наступает реакция. Шок. Кошмары. Желание бежать куда глаза глядят. Особенно характерно для романтичных мальчиков из обеспеченных семей. От Теомира я такого не ждал - все-таки Всадники... хм, Всадники - воинственный народ, детей чуть не с колыбели приучают держать пику, махать саблей. Да и поздно все-таки, не первый день он от врагов отмахивается. Хотя... В первой серьезной драке с бандитами ему сильно по голове попало, да и потом обстоятельства...
- Чисто человеческий прибабах, - заявил Заграт. - У нас о таком и не слыхивали. Враг должен сдохнуть, и все тут. Сдох - хорошо, не сдох - ты сам копыта отбросил. Все просто. Городов у нас нет, о романтике только в сказках котятам рассказывают. Хлаш, а вы что, тоже... как его, шок испытываете?
- Нет, - Хлаш задумчиво смотрел в костер. - Народ давно не убивает сам себя. Раньше и в других краях было по-другому, но сегодня тролль, убивший собрата, подлежит клеймению и вечному изгнанию. У нас, знаешь ли, после Испытания воли выживает слишком мало детей, и их слишком трудно воспитывать, чтобы позволять усобицы.
- Во закрутили! - поразился Заграт. - Однако я что-то не заметил, чтобы у тебя рука на убийство не подымалась. Черепа подряд крушишь и даже не вздрагиваешь.
- Люди не являются частью Народа, - холодно пожал плечами Хлаш. - И орки, кстати, тоже. Насчет других рас Путь не запрещает ничего. Война, убийство - такой же метод, как и переговоры. У разных способов вести дела - разные последствия, только и всего.
- Как я понимаю, многие кланы Народа считают другие расы ниже себя, - сказал Тилос. - Путь Превосходящих не на пустом месте возник. Хлаш, и все-таки я не могу понять - почему ты идешь с Отрядом? Тогда, в Лесной долине, ты меня не убедил. Ты не изгой, не наемник. Дружба? Я знал многих твоих сородичей, даже имел успех среди Народа. Но никто из троллей никогда не испытывал теплых чувств к случайным попутчикам другой расы, даже ко мне. Долг? Путь ничего не говорит о долге по отношению к людям. Однако ты идешь с нами от самого Хамира, рискуешь жизнью, участвуешь в дурацкой Игре...
- Мой ответ прежний. Я - матха, - пожал плечами тролль. - Моя задача - разведка, переговоры. А от нашего похода может зависеть судьба всего Народа. Я должен хорошо знать людей и орков, чтобы вести с ними дела. И, - он усмехнулся, - кое-кто из случайных попутчиков мне нравится. Вы, например. Да и мое прозвище среди своих звучит примерно как Людолюб. Хотя, не спорю, мало кто на моем месте согласился бы путешествовать в такой странной компании. Я ответил на твой вопрос?
- Не знаю... Людолюб, - широко ухмыльнулся Тилос. - Тёмка, как ты? Отошел немного.
Теомир поднял на него грустные глаза и кивнул:
- Сейчас легче. Только, наверное, уснуть я пока не смогу.
- Не дрейфь, парень, - хлопнул его по плечу Заграт. - Пройдет. Вы, люди, только поначалу такие вялые. Пообвыкнешься - начнешь резать глотки и даже не вздрагивать, не хуже любого орка.
Шаман откинулся на спину, широко зевнул и прикрыл глаза.
- Не хочу, - еле слышно сказал Теомир. - Не хочу...
Заграт вздрогнул и напряженно вытянулся на земле. Он издал тонкое сипение сквозь зубы, потом вскинул руку и резко сжал кулак. Теомир осекся на полуслове. Остальные замерли, напряженно прислушиваясь.
- Что? - наконец тихо спросил Хлаш.
- Не пойму... что за беда... - напряженно прошептал Заграт. - Я вижу... чьими-то глазами. Оно движется сюда...
Над костром мелькнула маленькая черная тень, развернулась и порскнула в сторону.
- Что только что пролетело? - спросил орк, не открывая глаз.
- Летучая мышь, - ответил ему удивленный Тилос. - Наверное, Ых охотится, я не разглядел.
- Ага, Ых, - подтвердила Ольга. - Он до сих пор на крыло прихрамывает.
- Что? - от удивления Заграт открыл глаза и посмотрел на девушку. - На крыло?
- Ну... - смутилась та. - Ну видно же, когда он летит. Словно прихрамывает, только не идет, а летит.
- Прихрамывает... - процедил Заграт. - А ведь точно, прихрамывает. Скотский агррахан! Потерял... Интересно. Слыхал я, как другие шаманы чужими глазами смотрят, но у самого никогда не получалось.
- Ты смотришь глазами нашего Ыха? - удивился Тилос. - Здорово... действительно здорово. Жаль, что я не могу. Ты и управлять им можешь?
- Кажется, да. Ага, есть! Ну-ка, если так...
Стремительная тень ворвалась в круг света и описала два круга, прежде чем с лету прицепилась на плечо Ольге.
- Нет тут жуков, - пожаловался Злобный Ых, закутываясь в крылья, как в плащ. - Одни комары, и те невкусные, тощие. У вас жуков нет?
- Нет, Ых, у нас жуков нет, - Ольга осторожно погладила летуна пальцем. - Хочешь вареного кролика?
- Не хочу я кролика, - капризно ответил летун. - Хочу жука. Полечу еще искать.
Он легко вспорхнул в воздух и вновь умчался куда-то в лес.
- Похоже, он не знает, что я им управлял, - задумчиво сказал Заграт. - Вот так номер...
- Я слышал про магов, обращающихся в летучих мышей и по ночам подглядывающих за людьми с неба, - Тилос подобрал травинку и принялся ее жевать. - Про Майно то же рассказывали. Я думал - бабушкины сказки. Даже если забыть про разницу в строении мозга и сигнальных систем, масса слишком отличается. А ведь вот оно - просто смотришь глазами летуна, и превращаться ни во что не надо. Заграт, как оно - глазами Ыха смотреть?
- Странно. Непривычно. Хотя привыкнуть можно. Все серое, по бокам и вдали - смазанное какое-то, хотя чем ближе ко мне и к центру, тем четче. Иногда какие-то большие штуки появляются и тут же исчезают, твердые на вид. Но Ых на них внимания не обращает, насквозь летит, если надо. Точки... ох ты, дрянь болотная, комары же! Мать честная, сколько же их по всему лесу... А костра он, кстати, не видит. Так, яркое пятно на ровном месте.
- Понятно, - Тилос выплюнул полностью изжеванную травинку и сунул в рот следующую. - Он сейчас не глазами видит, а ушами. Ты видишь не его глазами, а уже сформированную картинку из его головы. Помните, я говорил про эхо? Большие штуки - видимо, посторонние шумы. Интересно, на каком этапе звуковая информация преобразуется в образную? У него в мозгу? При ее съеме? Или у Заграта в голове... Слушай, Заграт, раз уж ты занялся удаленным контролем, не сочти за труд поводить нашего ушастого друга кругами. Посмотри вокруг, нет ли чего подозрительного.
- Легко сказать - поводи... - проворчал Заграт. - Башка болит от такого удовольствия. Ладно, попробую.
Он расслабленно вытянулся на земле и прикрыл глаза.
- Интересно, а я так могу? - тихо поинтересовалась Ольга. - Вот бы с Ыхом полетать! Я давно мечтала... Тилос, а что такое "информация"?
- Ну... знания, что ли, - откликнулся тот, явно витая где-то в облаках. - Вот ты что-то видишь - это информация. Слышишь - тоже. Думаешь - и это информация. Просто слово такое. Из другой жизни...
- Мастер ты запутывать своими объяснениями, - сказал ему Хлаш. - Ну-ка, расскажи, что такое сигнальная система и при чем здесь мозги. И не зыркай на меня так. Проговорился - объясняй, будь добр.
- Въедливые вы, словно клопы, - вздохнул Тилос. - Сигнальная система - органы чувств, которые окружающий мир воспринимать позволяют. Глаза там, уши и прочее. Их обычно несколько. У человека одни, у летучей мыши - другие. Летун кричит, его крик от предметов отражается и возвращается назад. Для него эхо - что для вас солнечный свет. Но человеку форму летуна принимать бессмысленно - нет у него в мозгах места, которое бы эхом видеть позволяло, а глаза у летучей мыши куда хуже, чем у человека.
- А как же я тогда глазами этой мелюзги смотрю? - не открывая глаз, спросил Заграт. Оказывается, он прислушивался к разговору. - Смотрю ведь, не слышу...
- Не знаю, - пожал Тилос плечами. - На какой-то стадии происходит преобразование в понятный твоему мозгу формат. На какой - не знаю. Эх, мне бы лабораторию...
Он скрипнул зубами и замолчал.
- Нет у нас лаборатории, - рассудительно сказал Хлаш. - Зато Ых есть. Интересно, на ходу Заграт его глазами смотреть сможет? Мог бы впереди путь проверять. Заграт, ты как далеко видишь?
- Достаточно далеко, чтобы понять, где те гады сидят, - Заграт резко сел и открыл глаза. - Хвост за нами. Там, - он махнул рукой на юго-запад. - Двое. Толком не разглядел, но, кажется, наши. Орки, я имею в виду. Я как чувствовал последние дни, что нас пасут...
- Место запомнил? - Тилос весь подобрался.
- Не вчера на свет родился, - огрызнулся шаман. - За мной.
Бой вышел коротким. Одному из подсылов Хлаш сходу свернул шею, на второго навалились Тилос с Загратом. Тот отчаянно кусался и царапался, но кинжалы потерял сразу, так что шаман отделался лишь длинной кровавой царапиной на щеке. Коготь чудом не задел глаз, и Заграт, ругаясь сквозь зубы, отвесил крепко связанному собственной рубахой пленнику хороший пинок.
Допрос пленного орка оказался, против ожидания, достаточно легким. Он не пытался запираться, отвечая на вопросы с каким-то даже безразличием. Впрочем, один раз Тилос уверенно заявил: "Врет", и орк, получив от Заграта чувствительный укол собственным кинжалом, покорно сказал правду. Вопрос был про других следопытов. Если верить пленнику, другие охотники по следу не шли.
- Что с ним сделаем? - осведомился Тилос, глядя на пленного.
- Кровь пустить, - равнодушно сказал Заграт. - Или можно к дереву привязать и так и оставить. Авось выручит кто.
Пленник только яростно сверкнул на него глазами.
- Не надо... - еле слышно сказал Теомир.
- Вот заладил! - рассердился Заграт. - Он-то тебе ночью глотку перерезать не погнушается, даром что ты за него заступился.
- Не перережет, - задумчиво сказал Тилос. - Ему за нами следить приказано, не убивать. Ладно, до утра к дереву привяжем, а там увидим.
Чуть позже, у почти потухшего за время охоты костра, Хлаш заявил:
- Не нравится мне ситуация.
- Что именно? - не понял Тилос. - Слежка?
- В том числе. Сами подумайте. Раньше за нами гнались как могли. То Каратели целыми отрядами, то морские флотилии, то города в осаду брали, а тут - бац, и всего двое задохликов. Причем на территории самого Майно! Рядом с огромной армией! Да они могли за нами тысячу солдат отрядить, погоню кольцом стянуть и загнать нас, как оленей, а что на деле? Если бы совсем не оказалось слежки - понятно: махнули рукой, как на обычных дезертиров, или просто потеряли. Большая охота - тоже все ясно. Но они отправили ровно двоих присматривать за нами. Значит, не дезертиры, но уже и не опасные враги. Почему?
- Ну, может нас за других принимают, - не слишком уверенно откликнулся Заграт. - За каких-нибудь горожан. Можно подумать, у сволочного Майно других проблем, кроме нас, нету.
- Проблемы-то есть, - Тилос задумчиво почесал подбородок. - Но он уже точно знает, что мы приплыли в город перед самой осадой, а теперь исчезли. И не отправили бы слежку за горожанами - кому они нужны? Действительно, странно...
- Ну, может хотели они нас вести до ближайшей заставы, а там своим сдать, - отмахнулся орк. - Давайте дрыхнуть. Все равно в темноте мы никуда не пойдем, да и жрать хочется, а нечего. Завтра придется шарить по лесу в поисках дичи. Тянем на дежурство жребий, или что?
- Я подежурю, - сказал Тилос. - Спите пока. Все равно подумать надо. Пора определяться, куда сворачивать.
Следующим утром Серый Князь разбудил всех спозаранку. Накануне вечером Хлаш думал, что уснуть не сможет, да и нельзя, однако неожиданно вырубился и проспал всю ночь, как чурбан. Сейчас он чувствовал себя на удивление свежим и отдохнувшим. На маленьком бездымном костерке жарился новый заяц, непонятно откуда взявшийся. Наверное, Серый Князь нашел ночью время и для того, чтобы поохотиться - только вот как, без лука и силков? Неужели загнал и придушил голыми руками? Или у Теомира звезды позаимствовал? После вчерашнего бегства и скудного ужина Хлаш мог бы сожрать трех таких зайцев вместе с костями и кишками, но он сдержал себя.
Когда еда кончилась, Тилос тщательно затоптал костер и прикрыл его дерном вместе с отбросами.
- Ну что, други, - задумчиво сказал он, - подумал я ночью и понял, что ничего не понимаю. Действительно не сходятся у нас концы с концами.
- Ты насчет погони? - осведомился Заграт.
- Да. И всего остального тоже. Я не вижу ни одного рационального объяснения, почему нас вдруг перестали преследовать. Наблюдатели, которых мы ликвидировали - они единственные в округе. Я пробежался ночью по широкой дуге - никого, ни одной живой души.
- Кстати, где тот, кого мы к дереву привязывали? - Заграт оглянулся.
- Я отнес его на десяток верст в сторону... тихо, не возбухай! Я его вырубил. Он до вечера в себя не придет, да и потом ему не до погони будет.
- Прирезать бы его, и вся недолга... - проворчал орк.
- Я и так слишком много убиваю в последнее время, - холодно сказал Тилос. - Сделай одолжение, попытайся почувствовать себя цивилизованным существом. Но о другом речь. Игра продолжается. Я сначала подумал, что вчерашней победой Камилл последнюю точку поставил и Игра окончена, но потом сообразил, что обязательно бы получил извещение. Так что и Стратег, и Тактик на месте, и ваше положение не изменилось. Но все выглядит так, словно Камилл внезапно потерял к вам интерес. Я не понимаю, что происходит - и, честно признаюсь, не имею ни малейшего представления о том, что делать дальше.
- Найти его и пришить, - фыркнул Заграт.
- И где искать намерен?
- Ну... - шаман задумчиво поскреб щеку, выдернул несколько волосков из шкуры, посмотрел на них, выбросил и снова уставился на Тилоса. - В столице. Где у него столица? Дворец, тронный зал и так далее?
- Нет такого.
- Что? - одновременно спросили Заграт, Ольга и Теомир.
- У Майно нет официальной столицы, - терпеливо пояснил Тилос. - Он в ней не нуждается. Всю канцелярию он ведет у себя в голове. Центрального правительства у него тоже нет - он сам неплохо справляется с ролями всех министров сразу, остальные у него на побегушках и самостоятельно мало что решают. Ядро его империи - страна под названием Катония, занимающая примерно три четверти материка - скорее, конфедерация полунезависимых городов, чем классическая централизованная структура. Связь с наместниками и прочими должностными лицами на местах он ведет через связных магов, а по местности перемещается в зависимости от необходимости и настроения и никогда не сидит долго на одном месте. Большие съезды, если зачем-то требуются личные встречи, проходят в городе под названием Оканака, но они редки - раз в несколько лет и только по серьезному поводу. Да и город очень далеко отсюда, ногами полгода придется топать. Еще варианты? Хоть какие-то? Ребята, поймите, я не издеваюсь. Вас ведет Игра, и ваши догадки имеют куда больший вес, чем мои умозаключения.
- Как Майно управлял штурмом Крестоцина? - осведомился Хлаш. - Если он лично командовал армией, то мы могли бы вернуться назад и попытаться достать его там.
- Вариант, но самоубийственный. Даже если он присутствовал там лично, в армии его наверняка охраняет отборная гвардия. И регулярные части в любой момент придут на помощь. Никакое везение Тактика не поможет вам сквозь них пробиться или проскользнуть незамеченными. Да он наверняка уже и оттуда исчез. Еще?
После нескольких минут тяжелой тишины Тилос кашлянул.
- Ладно. Придется мне свои мысли озвучивать. Сразу предупреждаю - мои знания о Восточном континенте крайне скудны и отрывочны. Я мало что знаю о текущей политической обстановке и прочих вещах. Так, общие сведения в голове, не более. Смотрите сюда, вот примерная карта.
Он набросал на большом пласту мха несложный рисунок из кривых линий, точек и загогулин.
- Вот Восточный материк. Мы - здесь, - ткнул он прутом в одну из точек у левого края. - Здесь - Крестоцин. Я не слишком хорошо представляю себе местность, но как-то так должны идти три больших тракта. Первый - к северу, огибая прибрежные болота, примерно через шестьсот верст доходит до Зерапона - довольно большого торгового города. В последний раз я слышал, что у него усилились трения с Майно, и он набирает армию. Новость примерно полугодовой давности, но не думаю, что с тех пор ситуация улучшилась.
- Ну, может, Майно его уже завоевал, и там снова все спокойно, - фыркнул Заграт. - Что еще у нас плохого?
- К югу - обширные хлопковые плантации и посевы льна. Там нет крупных поселений и даже хороших дорог, но народу довольно много и укрываться трудно. Далее, с юга и востока ту местность окружают непроходимые болота, так что выбраться оттуда можно либо случайным кораблем с побережья, либо пешком. По нынешним временам корабль с большой вероятностью окажется пиратским, пешком нам придется возвращаться сюда же, а на плантациях практикуется рабство.
- Что? - не понял Теомир. - Что такое рабство?
- В нашем случае рабы - люди, не имеющие права покинуть плантацию и получающие за труд только еду. Хозяин может продать их в другое место, но самим уходить не позволено. За побег - порка или повешенье. Еще там широко распространены рабские ошейники - они могут убить носителя даже на большом расстоянии, если встроенный кристалл получит сигнал.
- Ужасно! - возмутилась Ольга. - Почему они не перебьют... хозяев?
- Интересный вопрос, - с прищуром взглянул на нее Тилос. - Можешь сходить и спросить рабовладельцев. Поговорим на досуге, если хочешь, сейчас не до того. Важно, что вы сами с успехом можете стать там рабами. Или же трупами, когда вас попытаются сделать рабами, а вы откажетесь. Думаю, вас такое не устроит, так что южное направление вычеркиваем.
- И третий? - чем дальше, тем меньше Хлашу нравился Восточный материк. Из огня да в полымя, что называется.
- Третий... Ну, я только что сказал, что у Майно нет столицы. Я слегка соврал. Столицы у него действительно нет, но есть Цитадель - его основная точка присутствия на планете, с которой началась Игра. Место называется Ледяной замок - опорная крепость в горах, где он практически непобедим и очень хорошо защищен. Его невозможно взять даже большой армией.
- Позволь догадаться - ты хочешь, чтобы мы сунулись туда. И наверняка у тебя для того веские основания, особенно после того, как ты только что рассказал нам про личную охрану Майно...
- Да, Хлаш. Именно так. Повторюсь, я не эксперт в вопросах Игры. Но у меня есть впечатление, что непобедимость и защищенность Цитадели работают только против обычных противников. У Отряда должны иметься хорошие шансы найти дырку в защите и проникнуть внутрь. Плюс к тому никакая защита не рассчитана на мои способности.
- Если бы да кабы... - Заграт сплюнул. - Ну хорошо, предположим мы туда влезли. А дальше что?
- А дальше Майно не может не среагировать. Цитадель крайне важна для него - там автономная аппаратура аварийной связи... извиняюсь, артефакты для прямой связи со спасателями на случай, если что-то пойдет очень не так и Станция перестанет справляться со своими задачами. Там реактор типа моего в Лесной долине, только помощнее - он способен обеспечить энергией среднего размера индустриальную страну... не суть, главное, что он важен. Там наверняка его основная казна, основные оружейные и прочие лаборатории и так далее. Если мы вторгнемся в Цитадель и устроим там достаточно шума, Майно придется срочно явиться, чтобы навести порядок. И вот тогда у вас появляется реальная возможность его достать.
- Хрень полная, уж извини, - Заграт недовольно прижал уши к черепу. Хлаш промолчал, только приподнял одну бровь в недоуменно-вопросительной манере, перенятой у людей. - А если не явится? В осаду в подвале сядем и год просидим, тараканами питаясь? Чем от тюряги отличается, даже если тараканы там жирные и сытные?
- Согласен, - не стал спорить Серый Князь. - Но других идей у меня нет вообще.
- Тилос, а что насчет Игрока? - робко спросила Ольга. - Того, который нами играет? Тактик, да?
- Понятия не имею. Вообще-то именно он должен вас незаметно вести. Но я как-то не замечаю его активности - вообще никакой, словно ему, как и Камиллу, совершенно все равно, чем дело закончится. И на мои вызовы через Станцию он так и не отвечает.
- У меня предложение, - сказал Хлаш. Невнятные мысли, варившиеся внутри в течение долгих дней, внезапно, как обычно с ним случалось, оформились в холодную ясность. Сложившийся план действий не отличался сложностью, но на нем, как на древесном стволе по весне, позже обязательно нарастут ветки и листья.
- Мне заранее страшно, - проворчал шаман. - Ну, не томи, родной.
- Тилос, ты упоминал, что Игра - или Игрок, не суть - управляет нами с помощью неких точек принуждения. Мы их не видим и не чувствуем, но они все равно подталкивают нас в нужном направлении.
- Примерно так, - согласился Тилос.
- Тогда нам просто нужно двинуться вперед и наблюдать за окружением. Заранее считаем, что все, нас к чему-то вынуждающее, является частью Игры. А дальше смотрим, поддаваться или нет. Возможно, найдем какие-то варианты, которые ни один из Игроков не предусмотрел. Ну, а попутно держим глаза и уши открытыми, наблюдаем, сопоставляем и делаем выводы. Через какое-то время узнаем достаточно, чтобы строить детальные планы. А для начала - просто чтобы выбрать хоть какое-то направление - движемся к Цитадели Майно, как ты предлагаешь. Не факт, что дойдем, а не свернем по дороге, но будущее покажет. Э?
Тилос переглянулся с Загратом, потом посмотрел на молодежь. Теомир сидел у древесного ствола унылый и нахохлившийся и, кажется, вообще не воспринимал мир и не слышал разговор. Ольга прижалась к нему, встревоженно переводя взгляд между старшими.
- В общем, примерно то же самое, что я имел в виду, - согласился Тилос. - Заграт?
- Да пофиг, - сообщил шаман, оглаживая посох. - Жрать только хочется, а в остальном как скажете. Далеко до Цитадели?
- Порядочно. Она расположена на берегу большого Южного залива. По прямой, как птица летит, не пройти из-за Небесных гор в южной части континента. Придется изрядный крюк с севера и востока сделать, если только не хотим обратно в Крестоцин возвращаться и попутный корабль искать. Примерно так, - Тилос склонился к своему чертежу и принялся добавлять к нему штрихи. - По пути пройдем через несколько больших городов на крупных реках. В случае чего там можно сесть на корабль и отправиться куда-нибудь по воде, хотя я бы не стал: чужой корабль посреди крупной реки - та еще ловушка. Вот тут, на южном морском побережье, нам придется определяться окончательно. Там средних размеров торговый порт под названием Масария. Он не очень популярен, поскольку берег гористый, по тамошним дорогам грузы таскать тяжело. С другой стороны, он расположен довольно удачно, так что оживленные торговые пути через него все-таки проходят. Плюс там верфи. Его размеры оптимальны - слишком мал, чтобы держать там полноценное сыскное управление, но достаточно велик, чтобы нам там затеряться. Надеюсь, нам удастся найти корабль, который провезет вдоль побережья пару сотен верст к юго-западу, до Небесной бухты или ее окрестностей. Ну, а там опять пешком до Ледяного замка. Если же планы изменятся, то из Масарии мы сможем уплыть в противоположном направлении - северная часть континента, так называемый Северный пояс, по большей части независима от Камилла. Вот только...
Тилос замолчал и с сомнением посмотрел на Ольгу с Теомиром.
- Что еще? - буркнул Заграт. Девушка заметно напряглась.
- Вот только есть небольшая проблема. Видите ли, мы пойдем через сердце Империи Майно, ее исконные земли. Ну, цвет кожи не проблема - мало ли кто почему не загорел. Но вот в тамошних субтропиках народ любит ходить нагишом.
- Ну и? - не понял орк. - В чем проблема? Я тоже люблю, когда не холодно. Да и крокодилы... а, понял.
Он тоже уставился на Ольгу. Та начала медленно заливаться краской.
- Нагишом... голыми, да? - почему-то шепотом спросила она. - Совсем-совсем голыми?
- Совсем-совсем голыми, если погода позволяет, - безжалостно подтвердил Тилос. - И мужчины, и женщины, и старые, и молодые. И привычка уже прочно распространилась по всему континенту. В Крестоцине вы просто ее заметить не успели, потому что похолодало по осеннему времени. В жаркой Катонии, Онка, вам с Теомиром придется раздеваться, если только не хотите к себе внимание привлекать. И бани там смешанные.
Ольга запунцовела так, словно кровь готовилась вот-вот проступить сквозь кожу. Хлаш хмыкнул про себя. Да, людям с их странными табу придется тяжко. Вот чего я никогда не пойму, так почему зрелище голой кожи считается у них позорным и постыдным. На островах она в ручье мылась и то в самом глухом и неудобном месте, кустами заросшем. А уж смешанная публичная баня...
- Я... я не знаю, - еще тише прошептала Ольга. - Я... попробую, если надо.
- Попробуешь, - согласился Тилос. - Но пока расслабься. Погода прохладная, наготе совсем не способствует, а до жарких краев еще не один период добираться. Кстати, запомните - в здешних местах помимо осьмиц и сезонов дни считают периодами по двадцать четыре дня. Так что меньше чем за четыре периода мы до Катонии не доберемся, и они придутся на зиму. А зима там бесснежная, но дождливая и довольно прохладная, так что голышом гулять, возможно, и не придется. Ну что, молодежь, другие вопросы есть? Предложения? Комментарии, кроме ругательных? Хлаш?
- Я разве молодежь? - удивился Хлаш, поднимаясь и разминая мышцы.
- По сравнению со мной - просто молокосос, - усмехнулся Тилос. - Точнее, беззубый жевун, с учетом вашей физиологии. Для нас, старичков, полусотней лет больше, полусотней меньше - особой роли нет.
- Жрать охота, - пожаловался Заграт. - Кишка кишке марш играет. Ни у кого еще одного зайца не завалялось?
- Добуду я зайца, - пообещал Серый Князь. - Или барсука, они здесь должны водиться. А там доберемся до какой-нибудь деревни и парой охотничьих луков разживемся. Да и Теомир у нас звезды неплохо бросает. Ну, нам в том направлении. Если карта у меня в голове не устарела, там есть торные дороги и человеческие поселения. Эй, Тёмка! Подъем!
Теомир вздрогнул и обратил на него невидящий взгляд. Несколько ударов сердца он молча сидел без движения, потом нехотя поднялся, тяжело опираясь на руку Ольги. Хлаш наблюдал за ним со все усиливающейся тревогой. В последние дни с парнем явно творится что-то не то. Возможно, сказывается постоянное напряжение. И еще и ночные кошмары... Надо поговорить с ним по душам, как только возможность выпадет, помочь расслабиться или хотя бы страх снять.
- Ых! - негромко крикнула Ольга, оглядываясь по сторонам. - Эй, Злобный Ых! Ты где? Мы уходим!
С сука над головами спорхнула маленькая тень, уцепилась за ее рубаху.
- Я тут, - недовольно сказал летун. - Спать хочу, а вы кричите громко и не даете. И комары тут невкусные...
Он завернулся в крылья и затих. Девушка осторожно погладила его пальцем и обеими руками попыталась пригладить взъерошенные волосы.
Хлаш пристроил на плечо свою палицу и первым шагнул в подлесок. Дорога впереди обещалась долгая - но даже она начиналась с первого шага.
День девяносто пятый и далее. Западные границы империи Майно
До города под названием Турасу (или Турас, как произносили местные, сглатывая последний звук), они добрались ровно две осьмицы спустя.
Несмотря на то, что окрестности Крестоцина разорили проходящие войска, на заросшем высокой травой тракте нашелся постоялый двор - ветшающий, пустой, но все еще живой. Кроме самого хозяина и его толстой жены с распухшими суставами на руках, здесь присутствовал лишь один работник, в данный момент пьяный в стельку и валяющийся под забором в компании пары тощих свиней и облезлой собаки. Угрюмый хозяин долго жаловался на жизнь, на отсутствие путешественников, на разорительную для округи войну, на работников, сбежавших, когда платить стало нечем, но несколько заморенных лошадей у него на конюшне нашлось.
- Последние запасы подъедаем, - пожаловался он, уныло перебирая серебряные монеты, скупо отсчитанные Хлашем. - Пора, пожалуй, бросать место да перебираться куда еще. Стар я уже в работники идти или на пустом месте новое дело поднимать... - Он тяжело вздохнул и сгреб монеты со стола. - Купцы никуда не ездят, а армия берет все, что хочет, за квитанции, по которым денег хрен получишь. Вон, стоит на конюшне то, что вчера оставили взамен моих, а какая компенсация? Бумажка, которой даже толком не подтереться...
Лошадей нашлось всего четыре, но Хлаш, пожав плечами, отдал Тилосу свой заплечный мешок и размашистым походным шагом пошел рядом. Втайне он радовался, что не придется снова лезть на коня верхом, беспокоясь о том, как бы ненароком не сломать хребет животине. В первые дни ему даже не пришлось особо напрягаться - загнанные неведомым посольством животные едва шли шагом. Но и попозже, когда кони немного отдохнули, отъелись и пошли трусцой, тролль ни разу даже не запыхался. То ли Тилос придерживал лошадей ради него, то ли еще что.
Первые села начали попадаться в нескольких днях езды от Тураса. Невысокие бедные дома из неошкуренных бревен, подслеповатые окна, затянутые бычьими пузырями, а то и просто забитые плахами... В некоторых хибарах отсутствовали даже дымоходы - там топили по-черному, из дверей тянуло дымком. Оборванные дети, раскрыв рты, провожали путешественников долгими любопытными взглядами, особенно рассматривая висящего у Ольги на плече Злобного Ыха, который в последние дни почти все время спал.
- Ну и нищета... - с отвращением сказал Заграт. - Голь перекатная. У нас на временных стоянках дома и то лучше.
- Война, - ответил Тилос. - Постоянная война, здесь или неподалеку. Окрестности Крестоцина - спорная территория, войска здесь часто проходят. Откуда богатству взяться?
- Забор-то им кто мешает поправить? - орк кивнул на покосившийся, почти упавший частокол вокруг заросшего огорода. - Небось, сам Майно?
- А смысл? Завтра придут мародеры и начнут крушить все подряд для развлечения...
- Вилы у них есть? Топоры? Мародеров надо учить, - Заграт зашипел и вздернул верхнюю губу, продемонстрировав желтые клыки в гримасе отвращения. - А то последнее заберут и глотки перережут.
- А как ты мародеров от регулярной армии отличишь? - усмехнулся Тилос. - Они, в общем-то, мало чем различаются. И во всеми шутки плохи - сожгут деревню и не поморщатся. Нет, братец, тебе легко говорить. Пока в окрестностях мира не установится, изгородь никто чинить не станет.
Изредка проезжали сжатые поля, с трудом отвоеванные у леса. Как-то ночью зарядила унылая осенняя морось. На открытом месте плащи быстро промокали и уже не спасали от промозглого холода. Но и в лесу, под деревьями, ехалось не лучше: крупные капли срывались с желтеющих листьев и хвои, били в лицо или тяжело шлепали по плащам.
Турас показался на исходе очередного дня, ничем не отличавшегося от прежних. Леса расступились, отступая перед широкой рекой, и в сумерках впереди замерцали тусклые огни большого поселения, огороженного невысоким частоколом. Поутихший днем дождь начал накрапывать снова, и путешественники понукали усталых коней, чтобы побыстрей очутиться под крышей. Размеренно топающий по грязи Хлаш вдруг обратил внимание на непринужденность, с которой держался в седле Заграт. Орк-всадник, хмыкнул он про себя. Ишь, навострился. А ведь как в первые дни ругался и причитал! Надо спустить его с седла до постоялого двора, чтобы лишние толки не пошли. Не приведи Путь сейчас с его соплеменниками столкнуться, лишних вопросов не оберешься...
Отправив разбуженного Ыха на охоту (зверек уже привык, что в города ему лучше не соваться), Отряд подошел к воротам. Опасения Хлаша оправдались. Привратник бросал на Заграта удивленно-подозрительные взгляды все время, пока Тилос вытаскивал из кошеля медяки для уплаты въездной пошлины. В конце концов Заграт недовольно ощерился, продемонстрировав клыки, и привратник, испуганно выхватив из рук Тилоса монеты, отскочил в сторону и торопливо поднял вверх барьер, преграждающий въезд. Обернувшись назад, Хлаш увидел, что он по-прежнему смотрит вслед Отряду с настороженно-удивленным выражением.
- Слез бы ты с коня, друже, - негромко посоветовал тролль шаману. - В глаза бросаешься.
- И по грязище шлепать? - пробурчал шаман. - Погоди, за сотню шагов до постоялого двора слезу.
- Ишь как запел, - усмехнулся Хлаш. - А помнишь, что вначале было? "Орк на лошади!.. Не спина, а стол!.." Давай, слазь. Нужно из твоего мерина вьючного изобразить, что ли.
Недовольно ворча себе под нос, Заграт нехотя сполз на землю. Несколько минут ушло на то, чтобы перекинуть через луку седла вещевые мешки компании и на расспросы редких прохожих о местных трактирах, так что до крова Отряд добрался после темноты.
Разместив коней и наспех перекусив, поднялись в снятые на ночь две крохотные комнатушки на втором этаже заведения. В городе только что кончилась осенняя ярмарка, в трактире все еще оставалось много постояльцев, и лучших комнат не нашлось. Ольга решительно потянула Теомира в одну из них и как бы невзначай прикрыла дверь перед носом идущего следом Заграта. Тот недоуменно остановился, потом хмыкнул и повернул в другую комнату.
- Поместимся втроем? - осведомился Хлаш, критически оглядывая маленькую комнаты с затянутыми слюдой оконцами.
- Вдвоем, - поправил Тилос, сунув ему в руки свои пожитки. - Вполне поместитесь. Мне надо по городу поболтаться, разведать, что к чему, обменять крестоцинские деньги на имперские маеры и все такое.
- У тебя и тут свои люди есть? - понизив голос, удивился Хлаш. - Ну ты даешь!
- Нет, конечно. Но ты поразишься, друже, сколько всего можно узнать, просто шатаясь по кабакам и внимательно прислушиваясь. Менее эффективно, чем с информаторами, но тоже работает.
- Помощь не нужна? - осведомился Хлаш. - У меня сохранилось немного ночного зелья.
- Тогда можно еще трубить в горн и размахивать факелами на перекрестках, - улыбнулся Тилос. - Народ сюда крайне редко заглядывает, и всегда - как охрана важных особ. Заметил, как на тебя в зале пялились? Больше, чем привратник - на конного Заграта. И потом, я-то могу говорить, как местный, а вот в вас акцент сразу выдаст пришельцев из дальних краев. Оно нам надо?
- На все-то у тебя ответ найдется, - сморщился Хлаш. - Ладно, гуляй, только не загуляйся.
Аккуратно прикрыв за собой дверь, тролль с наслаждением растянулся на жесткой койке.
- Наконец-то под крышей, - сладко зевнул Заграт. - Скажи мне, крокодилище, дежурить ночью надо, али как? Вроде город, а все как-то подозрительно мне...
- Я вполуха подремлю, - согласился Хлаш. - Если кто вломиться попробует - услышу. Надеюсь, молодежь не забыла дверь запереть? Надо проверить...
- Не забыла, - ухмыльнулся Заграт. - Я слышал. Кстати, всезнайка, скажи вот что. У людей вроде принято раз и навсегда пару себе искать, так? Жениться называется, кажется. А наши птенчики вроде не женаты, однако перепихнуться случая не упускают. Как же так, а?
Хлаш напряг память.
- Не помню точно, - в конце концов признался он. - Мало я в тех краях бывал. Кажется, у Всадников до женитьбы сношаться запрещено, но люди же! У них круглый год течка. Поди им запрети, особенно подросткам, только что в пору вошедшим. Вот они и делают вид, что ничего не случается. Лишь бы девка не залетела, замуж идти нерожавшая должна. Или у жугличей так? Не помню. Да кому сейчас какое дело? Они двое как бы не последние от своего племени остались.
- А-ахм! - снова зевнул орк. - А что, у них бабы сами мужиков выбирают, или как?
- Ну, когда как, - Хлаш почесал скулу. - Онка, кажется, себе пару сама подобрала и никого не спросила. Мне другое непонятно. Помнишь, в Лесной долине она вроде как беременной оказалась? Телевар еще мрачный ходил, как туча. Шестьдесят дней прошло, а все еще незаметно.
- Да, брюха не видать, - согласился орк. - Да кто их, людей, разберет. Может, в их племени вообще до родов незаметно. Тилос вернется - спроси у него, а я спать хочу.
Он закрыл глаза, отвернулся к стене и вскоре громко засопел носом.
Каор видел Турас не в первый раз. Правда, раньше духи как-то миловали его, и наблюдал он за городишком только с борта судна, неспешно проплывавшего мимо, а в худшем случае пристававшем на пару часов, чтобы высадить и принять пассажиров или груз. Но сегодня ему пришлось добираться конному по глухим лесным дорогам. Вызванный еще из Турапы курьерский корабль мог прибыть не ранее середины следующего дня, и выбора не оставалось: следовало искать ночлег на одном из блохастых постоялых дворов. Конечно, личный посланник Майно мог остановиться и в гарнизоне. Хотя Турас формально и не входил в империю, он все же располагался почти на самой границе, и Великий держал здесь небольшой отряд - просто на всякий случай, чтобы подстраховаться от неожиданностей в средней важности речном порту. Однако перспектива провести ночь в гамаке в общей казарме, посреди громкого храпа солдатни и сапожной вони, ему совсем не улыбалась. Особенно - после всех неприятностей, задержавших в дороге и курьера, и самого Каора. Внезапные ураганные ливни в эту пору года - ну надо же! И лошади словно загнанные тащатся, еле ноги переставляют. И вообще, лишние двое суток в дороге сверх запланированного как-то необычно его вымотали, поселили в теле тяжелую усталость. Нужно поспать на предположительно нормальной кровати и в тишине, раз есть возможность.
Въездную пошлину Каор платить не стал, небрежно махнув в воздухе бляхой посланника. Стражник нерешительно оглянулся на начальника караула, посмотрел на пятерых телохранителей Каора, сидевших в седлах с абсолютно бесстрастными физиономиями, скользнул взглядом по выключенным и свернутым сейчас огнеплетям и нехотя поднял шлагбаум. Начальник сделал вид, что смотрит в другую сторону - формально приезжим следовало заплатить наравне с остальными, но нарываться на скандал, а то и драку с высокопоставленным чиновником Империи ему явно не хотелось. Каор внутренне ухмыльнулся. Конечно, недостойно торжествовать над такими насекомыми, но все-таки хоть какая-то компенсация за долгий и унылый день в седле. Впереди еще оставались долгие крюки и петли по всей стране, но, по крайней мере, хотя бы по цивилизованным местам.
- Эй, любезный, - холодно спросил он у неприязненно глядящего сборщика подати, - какой в городе лучший постоялый двор? И как добраться?
- "Нацумикан", - буркнул тот. - Туда, недалеко по главной улице. Сам увидишь.
Каор прикинул, как бы половчее ткнуть грубияна носком сапога в морду, но потом решил, что не стоит. Тяжелая усталость заполняла тело, и хотелось только одного: вымыться в бочке с горячей водой, если здесь можно найти такую роскошь, завалиться спать и проснуться уже на борту корабля (нет, ну можно же помечтать, пусть и о несбыточном?) Не произнеся больше не слова, он тронул коня с места и неспешно двинулся по грязной, с глубокими лужами канаве с покосившимися халупами по сторонам, гордо называвшейся здесь "главной улицей".
"Нацумикан" оказался длинным трехэтажным зданием с конюшней и сеновалом обок. Над входом красовался криво намалеванный круг, должный, по-видимому, изображать плод, давший заведению название. Правда, оранжевой краски у художника не нашлось, и он, ничтоже сумняшеся, использовал ту, что попалась под руку - темно-красный сурик, в сумерках и мерцании фонаря казавшийся почти черным. Буквослоги под пятном выцвели, облупились и, вероятно, с трудом разбирались даже при хорошем свете. Но вывеска не имела никакого значения, а имело то, что внутри трактира шла всеобщая драка.
Каор, разумеется, не мог знать, что несколько минут назад большая пивная кружка, стоявшая на краю стола, совершенно самостоятельно сместилась на две пяди вбок и упала на пол как раз в тот момент, когда рядом протискивался здоровый, как бык, ломовик. На следующее утро его обоз отправлялся в долгий и унылый путь в родной город, и сегодня возчик от души наливался скверным вином и брагой. Он уже изрядно окосел, и когда владелец кружки, такой же могучий ломовик из другого обоза, молча ухватил его за грудки, даже и задумываться не стал, что делать. Трактирные стычки он полагал такой же неотъемлемой частью развлечения, что и вино, а потому поводов особо не искал. Он тут же размахнулся и влепил противнику могучую затрещину, на которую тот ответил такой же. Поток вина из кружек в свободной руке отправился в полет по слегка неестественной, если бы кто наблюдал, траектории и щедро оросил физиономию третьего обозника за соседним столом. Через минуту драка охватила весь зал - большая часть местного контингента была отнюдь не дураками подраться.
Если бы Каор подождал минут десять или пятнадцать, драчуны угомонились бы самостоятельно, и тогда история, возможно, могла бы пойти другим путем. Но он, утомленный и раздраженный долгой дорогой верхами, ждать не стал. Да и Белая звезда, хотя и проходившая сейчас над другим полушарием, бесстрастно наблюдала за ним сенсорами фантома, висящего невысоко над городом. Она не задумывалась, зачем Тактику потребовались именно такие точки принуждения. Его запрос вполне укладывался в рамки стандартных параметров Игры, а потому Станция выполняла его в точности. Точно так же, как и неподалеку от Лесной долины, у Каора имелось не больше возможностей отклониться от заданной Тактиком траектории, чем у бабочки - выпутаться из клейкой паутины.
Заслышав звуки драки - вопли и треск ломаемой мебели - посланник зло сплюнул и огляделся. Какой-то невнятный мужичок, чье лицо украшал огромный синяк, понуро сидел на нижней ступеньке крыльца и изредка потягивал жидкость из большой деревянной кружки.
- Эй, ты! - с презрением окликнул его Каор. - Где поблизости другой постоялый двор?
Мужичок поднял на него мутный взгляд и какое-то время пытался понять, что у него спрашивают.
- Там! - ткнул он пальцем вдаль в тот момент, когда терпение посланника почти лопнуло. - Пр-ррямо!... и влево!.. на площади!.. "Пивная бочка" называ...
Не договорив, он выронил пустую кружку, упал на четвереньки и медленно пополз вдоль трактира. Каор от души выругался, повернул коня и поехал в указанном направлении. Через десяток саженей что-то толкнуло его оглянуться - и в животе нехорошо екнуло. В тусклом свете наддверной лампы и огоньков в окнах пространство перед трактиром различалось довольно неплохо. Однако там не наблюдалось ни одной живой души - в том числе и указавшего дорогу пьяницы. Куда он делся? Уползти за угол с такой скоростью он бы не успел. Вернулся обратно в трактир? Или забился в какую-то щель? А, ладно. Делать больше нечего, о всякой швали задумываться! Дорогу спросить и у других можно.
Несмотря на не слишком поздний час, темные улицы словно вымерли. Каор не мог знать, что, заслышав стук копыт небольшого отряда, редкие по вечернему времени прохожие вдруг начинали испытывать необъяснимый страх и спешили укрыться с глаз долой. Однако полученные от пьянчужки инструкции оказались на удивление правильными, несмотря на свою лаконичность, в уточнении не нуждались, и "Пивная бочка" нашлась на удивление быстро. Действительно, на небольшой грязной площади влево - и спустя саженей сто обнаружилась вывеска с рисунком большой бочки рядом с маленьким человечком и соответствующей подписью. Обнесенный высоким забором постоялый двор заставляли бесчисленные телеги. Из конюшни доносилось всхрапывание и тихое ржание. На стук в ворота вышел сторож, потом прибежал хозяин, последовал короткий торг, и Каор, мысленно пожав плечами, спешился и первым ввел коня на двор. Местечко казалось средней паршивости, но ему приходилось спать и не в таких. Одну ночь он переживет. А вот что охрана здесь неплохая и бдительная - большой плюс. Коней ночью не сведут, по крайней мере, бесшумно, а если и сведут, найдется кому ответить. На корабль их с собой не возьмешь, но завтра командир гарнизона позаботится о продаже и вернет деньги в казну - если только не пропьет ненароком, конечно...
Как ни гудело от усталости тело, пустой желудок гудел гораздо сильнее. Каор с телохранителями устроился в зале, заполненном ужинающими и выпивающими купцами, обозниками и наемными охранниками. В ожидании обещанного хозяином жаркого он потягивал из кружки кислое пиво и прикидывал, когда завтра придет курьер. Корабль поднимался вверх по реке. Близился, а в верховьях уже и начался дождливый осенне-зимний сезон, и река уже начала разбухать и ускорять течение, что могло дать лишнюю задержку в полдня-день. И потом тоже плыть вверх по реке... Несколько дней задержки особой роли не играли, поскольку брать к ногтю разленившихся мэров и бургомистров, забывших, кому служат, можно в любой момент. Но все-таки беготня с мелкими поручениями раздражала, и от нее хотелось побыстрее отделаться. Каор прикинул, не стоит ли приказать одному из спутников связаться с курьером - как и все Каратели, они владели зачатками связной магии - но отказался от мысли. Что толку в лишней нервозности? Где бы курьер сейчас ни шел, ускорить его нельзя. Завтра с утра можно все выяснить...
Отхлебнув из кружки в очередной раз, Каор почувствовал, что клюет носом. Глаза слипались, окружающее казалось гулким и ненастоящим. Куда запропастился хозяин с жратвой? Частично чтобы отвлечься, частично из профессиональной привычки, посланник принялся прислушиваться к нудным и неинтересным разговорам соседей - о выручке во время ярмарки, спросе, ходе торговли, изменениях цен и тому подобному.
- ...орк на лошади! - вдруг выхватило его ухо из монотонного гула. - Не, ну ты прикинь - натурально орк в седле!
Каор насторожился. Одного орка на лошади он уже видел - на Восточном континенте, как раз перед тем, как ему свернули шею (при воспоминании он невольно дотронулся до жесткого воротника, все еще подпирающего голову). И тот же орк, сбежав из Крестоцина, как раз сейчас бродит где-то по Западному континенту. Может ли статься?..
- Ага, еще и тролль с ним, - согласился другой голос. - Здоровая такая орясина, меня раза в полтора выше, даром что я сам не мелкий. И дубинища у него в мой рост!.. Чего только в мире не навидаешься, когда с обозами ходишь. Да завтра утром сам увидишь, коль повезет, они оба здесь.
Сонливость Каора словно рукой сняло. Он обернулся. Компания из пяти возчиков как раз расплачивалась со слугой. Он сделал движение, чтобы выбраться из-за стола - и замер. Толку выспрашивать случайных свидетелей нет никакого. Зато есть вариант и получше.
Хозяин как раз выскочил из кухни с подносом, заставленным парящими глиняными горшочками, и пробирался к ним между лавками. Он, видно, распознал в Каоре важную птицу, а потому решил услужить сам. Ну что же, отлично. Дождавшись, когда тот расставит горшочки на столе и аккуратно положит сверху по комплекту палочек, посланник взял его двумя пальцами за рубаху на груди и притянул к себе, заставив склониться.
- У тебя остановилась компания, - тихим угрожающим голосом сказал он, заметив, как напряглись телохранители. - Орк с посохом колдуна, тролль с большой палицей и три человека. В каких комнатах?
- Нижайше прошу прощения у блистательного господина, - пробормотал хозяин. Его глаза забегали, оценивая глубину неприятности, в которую он вляпался. - У нас не принято рассказывать про постояль...
Свободной рукой Каор выдернул кинжал из ножен и демонстративно положил его на стол. Потом он достал из кошеля посеребренный маер и положил рядом.
- Выбирай, - холодно предложил он. - Считаю до пяти.
Хозяин не стал ломаться дальше даже для виду. Неуловимым движением, сделавшим бы честь любому карманнику, он смахнул монету со стола.
- В компании точно пятеро, - тихой скороговоркой сообщил он. - Тролль с дубиной, орк с посохом, три человека - один взрослый мужчина, юнец и девчонка. У взрослого - среднеимперский выговор, остальные помалкивали. Ни с кем, кроме меня и конюшего, не говорили, в общем зале не обедали, сняли на ночь две комнаты на втором этаже - в конце правого крыла. Старший человек ушел в город, остальные наверху. Их лошади на конюшне. Нижайше умоляю блистательного господина не ломать двери - слуги знают, как тихо открыть замки снаружи.
- Исчезни пока, - приказал Каор. - Понадобишься - позовут. И никому ни звука.
Хозяин поклонился, почти ударившись лбом о столешницу, и испарился. Мысль Каора лихорадочно работала. С одной стороны - неслыханное везение. Компания, за которой он гонялся столько времени, многократно ускользавшая из рук, доставившая столько неприятностей (от рефлекторного движения жесткий воротник снова врезался в подбородок, шея отдалась болью) - и совсем рядом, ничего не подозревающая. У него под рукой пять опытных Карателей, не раз имевших дело и со страшными бойцами Народа, и с могучими шаманами орков - плюс он сам, хотя и не способный пока драться в полную силу. Можно накрыть одним ударом хотя бы тех, кто в доме... но он уже пытался достать их с вдесятеро большим отрядом. Разумеется, тогда они напоролись на арбалетчиков Серого Князя, но кто знает, какие еще фальшивые кости у них в кармане!
Кроме того, Великий приказал оставить их в покое. Но он не объяснил причины. Возможно, просто решил, что слишком много сил и ресурсов тратится на какую-то мелочь. Полицейский розыск на них в империи объявлен - и хватит. Но если выпал такой шанс, почему бы не прихватить их на месте? Связаться с Повелителем? В гарнизоне наверняка есть связной маг. Но пока за ним бегаешь, пока пробиваешься через секретарей Великого, объясняя, в чем дело, пока его найдут - если у него сейчас есть время... Чтобы боги с потрохами сожрали имперскую бюрократию! Беглецы же вполне могут исчезнуть отсюда уже через час, и тогда, может статься, хозяин снимет с него голову за очередную неудачу. Он ведь так и не объяснил, чем важна эта компания.
Оставить их в покое или атаковать - любой вариант чреват скверными последствиями. Но когда чаши весов замирают в неустойчивом равновесии, когда нет однозначных приказов, в качестве гирек вполне сгодятся и личные мотивы. Он не поднялся бы так высоко в глазах Повелителя, если бы не отдавался делу со всей полнотой чувств. А чувства сейчас однозначно диктуют, что делать.
- Кацура! - он глянул на командира телохранителей. - Ты слышал описание. Поставь своих людей наблюдать за трактиром снаружи. Если описанные личности попытаются сбежать, ни в коем случае не трогать, не мешать, только незаметно вести. Я в гарнизон за поддержкой. Манисита со мной. Сообщай ему о любых изменениях ситуации.
Каратель молча кивнул. Каор резко встал из-за стола и, ухватив со стола один из горячих горшочков, в сопровождении телохранителя быстро зашагал к выходу. Охота охотой, но брюхо пустое, а по-быстрому сожрать содержимое можно и верхом.
Хотя Хлаш не намеревался спать до возвращения Тилоса, что-то почти ощутимо давило ему на плечи. Душный воздух маленькой комнаты застревал в легких, голоса снизу, из общего зала, сливались в монотонный гул, глаза закрывались сами собой. Кто-то погнался за ним, норовя прыгнуть на спину со скалы, преследуя с отчетливо слышным злобным хихиканьем. Он силился разглядеть врага - и не мог, потому что горы погрузились в ночную мглу, и даже Белая звезда зашла за тучу, а ночное зелье уже выдохлось, и не оставалось запаса, и он мог только бежать, бежать, бежать, стараясь не запнуться и не оступиться на крутых осыпях... Внутри поднимался страх - такой же черный, как и окружающая ночь. Страх пройдет, и останусь только я, повторял он, но старая детская мантра не помогала. Кто-то кричал. Прежде чем понять, что слышит Теомира, Хлаш уже стоял на захрустевшей лежанке в боевой стойке, спиной к стене, взглядом пытаясь нащупать врага в густом сумеречном тумане.
- Опять ему кошмары снятся, - недовольно ругнулся Заграт, расслабленно отставляя в сторону свой посох и усаживаясь на постель. - Пойти, проверить, что ли... Сиди здесь, не высовывайся лишний раз.
Хлаш мягко шагнул на пол и на всякий случай нащупал свою палицу.
- Давай, - сказал он. - Где мой мешок?
- Под кроватью позади тебя, - махнул рукой Заграт, выходя из комнаты.
Хлаш нащупал глиняную бутылочку с ночным зельем и задумался. Жидкость побулькивала на самом дне. В городе наверняка можно достать нужные травы, а то и готовые настои и отвары, но все-таки лучше приберечь последние капли до того, как он сможет сделать новый запас. Кто его знает, вдруг опять удирать придется... Сон как рукой сняло, но его все еще не оставляло ощущение слежки, взгляда в спину, возникшее, когда Отряд миновал городские ворота. Конечно, каждый считал своим долгом как следует рассмотреть редкого гостя вроде него, а потом основательно обсудить событие с приятелями за кружкой пива. Все-таки... Внезапно решившись, Хлаш откупорил бутылку и залпом проглотил остатки горького содержимого. Мрак немедленно начал упрощаться и проясняться в зеленых тонах. Сунув мешок обратно под кровать, матха приоткрыл дверь и осторожно выглянул в коридор. Стояла тишина, даже голоса в общем зале смолкли. Он осторожно вышел из комнаты и подергал ручку соседней двери. Заперто изнутри. Неужто дурной на голову орк решил сходить куда-то еще? Он поднял руку, чтобы постучать.
- Куда лезешь, парень? - спросил его кто-то хриплым голосом. Хлаш резко обернулся. Ночное зелье начинало действовать, и огромная фигура позади него приобретала резкие очертания. Тролль. Большой тролль, даже выше его самого. Народ в здешних краях - нечастый гость. Собрат ночью... Не успев додумать, Хлаш нырнул в сторону, уходя от поднятой руки, но недостаточно резко. В лицо ударило вонючее облако, и он задохнулся в кашле. В нырке он перекатился через левую руку, очутился на ногах, поворачиваясь в сторону нападающего, и тут его колени подкосились. Странная слабость охватила все тело, руки отказались повиноваться, и он неловко, боком, рухнул на пол. Ловушка, ловушка, билось у него в голове. Незнакомый тролль наклонился к нему, и Хлаш увидел, что его лицо замотано какой-то тряпкой. Что там Тилос? - мелькнуло в голове перед тем, как опустилась темнота.
В себя он пришел, окруженный сырыми заплесневелыми деревянными стенами. Пахло влажной землей. Тускло горящая масляная лампа освещала облупившиеся стены без окон. Подвал? Хлаш был полностью обнажен. Он лежал на тонком соломенном матрасе, руки и ноги сковывали тяжелые металлические кандалы, приклепанные к полу, и от холодного воздуха тело сковывало тяжелое зимнее оцепенение. Зрение постепенно прояснялось. У стены напротив лежали нагие тела Ольги и Теомира. Краем глаза матха поймал силуэт приближающегося человека, и в лицо вновь ударило вонючее облако. Уплывая в темноту, он чувствовал лишь острый стыд. Попасться на покой постоялого двора, как бродячей собаке на кусок мяса...
День сто двенадцатый. Турас и другие местности Восточного континента
Небо на востоке, куда быстро плыла Белая звезда, уже начало светлеть, предвещая скорый рассвет, когда медитирующий связной маг встрепенулся.
- Повелитель извещает, что готов тебя выслушать, господин, - сказал он, выходя из транса. - Пожалуйста, сядь передо мной.
Каор рухнул на колени, уселся на пятки, глубоко вздохнул и спокойно взглянул в глаза колдуна:
- Я готов.
Колдун кивнул, и в его зрачках вспыхнули яркие красные искры. Мгновением позже Каор провалился в знакомую несуществующую комнату. Повелитель, по своему обыкновению, восседал за низким столиком и крутил в пальцах бокал с вином.
- Что? - нетерпеливо спросил он. - Неожиданности? Давай быстрее, у меня дел по горло.
- Я их взял, повелитель, - посланник низко поклонился. - Тех четверых.
За прошедшие часы он много раз пытался представить, какой окажется реакция хозяина. Похвалит? Выпорет словами за непрошенную инициативу? Пожмет плечами и прикажет отпустить пленников? Или перерезать им глотки? Однако реальность превзошла его ожидания.
Великий вскочил со своего иллюзорного кресла, опрокинув призрачный столик с бокалом вина. Тот медленно растворился в подножном тумане, но Майно не удостоил его даже взглядом.
- Что? Ты? Сделал? - хрипло спросил он, четко отделяя одно слово от другого. - Повтори.
- Я все-таки взял тех четверых, - бесстрастно сказал Каор. - Я пытался связаться с тобой сразу, как только их обнаружил, но не смог. Мне приказали ожидать. Я побоялся, что они уйдут, и...
- Идиот! - простонал Майно, падая в кресло и хватаясь за голову обеими руками. - Заставь дурака колодец копать, так он дом подроет! Где ты их найти умудрился?
- В Турасе. Я вызвал туда курьера и намеревался сегодня подняться на борт. Но случайно вышло так, что на постоялом дворе, где я намеревался переночевать, остановились и они тоже. Тролль, орк, мальчишка и девчонка захвачены, посланник Серого Князя так и не появился. Я... прости, повелитель. Я не знал, что делать, не имел инструкций и... поступил так, как сообразил сам. Приношу свои нижайшие извинения.
Он опустился на одно колено, опустил голову и замер. Он чувствовал, как желудок проваливается глубоко вниз, а голова кружится от напряжения. Если он облажался всерьез, хозяин может прикончить его прямо сейчас...
Майно посмотрел на него долгим, ничего не выражающим взглядом.
- Ты помнишь, что я намеренно их отпустил у Серого Княжества? - осведомился он тихим вкрадчивым голосом - Что сдерживал твою прыть в Талазене? Что приказал особо не усердствовать у Тролличьих островов? Что под Крестоцином отозвал охоту, пущенную по их следу? По глазам вижу, что помнишь. Так какого же хрена ты взял их в гребаном Турасе? - заорал он, вновь вскакивая на ноги. - Кретин! Раздолбай! Безматерний дерьмоед! Не мог сначала со мной связаться?
Некоторое время Майно сверлил его взглядом, свирепо раздувая ноздри. Его кулаки сжимались и разжимались. Наконец он глубоко вздохнул и махнул рукой.
- Ладно, - сказал он спокойным голосом. - Я сам виноват. Следовало сообразить, что тебя всерьез втянуло в Игру и теперь толкает в одном и том же направлении. Все, проехали. Не выпускать же их теперь! Давай еще раз, сначала. С САМОГО начала, включая все случайности. Особенно подробно - как на такой немаленькой территории умудрился с ними пересечься.
Все еще напряженный и тщательно подбирающий слова Каор подробно описал всё - неприятности в пути, драку на первом постоялом дворе, пропавшего советчика-пьяницу, разговор компании возчиков, гарнизон, где нашлись умелые лазутчики, не раз бравшие языка...
- Больше всех хлопот доставил тролль, - закончил он. - Но люди из моей охраны знали состав сонного газа, способного вырубить даже такую орясину за несколько секунд. Местные меньше чем за полчаса вытряхнули из постелей пару аптекарей и получили зелье. Капитан гарнизона, - добавил он, поднимая глаза и твердо встречая взгляд повелителя, - проявил высокий профессионализм и заслуживает поощрения.
- Даже сейчас демонстрируешь свое благородство? - усмехнулся Майно. - В надежде, что если выживешь, то получишь очередного должника? Ну-ну, ценю. В целом как прошло задержание? Проблемы с кем-то, кроме тролля?
- В последний момент операцию чуть не испоганил ночной кошмар мальчишки. Он завопил во сне, еле успели глотку заткнуть.
- Ночной кошмар, говоришь... - хмыкнул Майно. - Ну-ну. Значит, взяли тролля, орка, пацана и девчонку. Самого крупного волка, значит, упустили. Ну, Тилоса, который тебе шею свернул.
- Да, повелитель. Я виноват. Но он не появлялся, а я побоялся ждать - слишком много случайностей в их пользу играет. В свое время ты приказал мне убить хотя бы одного. Я решил, что четверо из пяти гораздо лучше одного.
- Неважно, - махнул рукой Вечный Император. - В такой ситуации четверых вполне хватит. Ладно, парень, не переживай. Ты все сделал правильно. Мои планы ты псу под хвост пустил, да, но твоей вины нет. Инициативу одобряю, молодец.
Каор внутренне расслабился. В игре "победа или смерть" он в очередной раз выбросил рисунок развевающегося знамени. Скалящийся череп остался на нижней стороне кости, прижатый ее весом к столу. Повезло. Однако же хозяин на удивление рассудителен и незлобив сегодня...
- Рад служить Повелителю! - ответил он. - Инструкции?
- Можешь встать, - задумчиво сказал Майно. - И, видимо, придется-таки тебя в курс дела вводить. Иначе ты со своим юношеским энтузиазмом, действительно, такой колодец выкопаешь, что не только дом, целую крепость обрушишь... Но не сейчас, не сейчас. Хм. Что же делать, вот вопрос? Не рассчитывал я на такой поворот.
Он принялся задумчиво расхаживать взад и вперед. Посланник выпрямился и замер по стойке смирно.
- Ладно, - Вечный Император наконец остановился. - Все равно идея вышла дурацкая с самого начала. Даже я не смог бы процесс под контролем держать, как надо. Пора заканчивать глупую историю. Вот тебе новые инструкции. Все текущие задания отменяются. Письма оставишь капитану гарнизона, который тебе так понравился. Пусть озаботится доставкой обычной почтой, не настолько они важны. Когда, говоришь, твой курьер прибывает?
- Вот-вот, повелитель. Капитан сообщил, что несмотря даже на встречный ветер, он появится часа через три-четыре самое позднее.
- Отлично. Постоянно держи всех четверых в бессознательном состоянии и обмотанных цепями, как младенцев пеленками. Вытряхни сонные зелья из всех аптекарей города, если понадобится, в обмен на квитанции, пусть гарнизон потом разбирается. Держать по трое часовых у каждого пленника, менять караул раз в три часа. Прямо сейчас надеть на всех четверых рабские ошейники и замкнуть их на кристалл, который положишь в свой карман и больше не выпустишь ни на секунду. Свяжи кристалл с собой "мертвой рукой". Если кто-нибудь - сам понимаешь, кто - попытается отбить пленников, убьешь всех немедленно, а "мертвая рука" убьет их в случае твоей внезапной смерти. Неоднократно повтори это вслух при самых разных людях и в самых разных обстоятельствах, чтобы он наверняка услышал, если подслушивает. Потом спускаешься на курьере до океана, пересаживаешься на самый быстрый морской корабль, какой найдешь. В устье дежурит связная ганза - "Стремительный", кажется, но если она куда-то отлучилась, конфискуй что угодно у кого угодно моим именем. Дальше везешь пленников в Небесную бухту, тебе навстречу выйдет корабль поддержки. Ожидаю тебя там не позднее, чем через две осьмицы. Там у тебя их заберут, а ты узнаешь много интересных вещей и получишь новые распоряжения. Вопросы? Повтори, если все ясно.
- Да, повелитель, - Каор четко кивнул. - Без сознания, спеленатые, в цепях, под тройной охраной, в ошейниках. Спуститься до устья. Довести до Ледяного замка и передать тамошней охране.
- Молодец, - усмехнулся Майно. - Давай, выполняй.
Преодолевая уже привычную головную боль, Каор открыл глаза и с подозрением посмотрел на связного мага. Тот спокойно сидел с полуприкрытыми глазами и вдыхал густой и донельзя гадостный дым из курильницы, стоящей рядом. Теоретически тот во время разговора должен входить в транс, ничего не видеть и не слышать. Но кто его знает? Ну да не до него сейчас. Нужно усилить охрану ценных пленников.
Посланник резко поднялся на ноги и быстро вышел из комнаты.
Легкое курьерское судно, подгоняемое попутным ветром и стремниной узкой здесь реки, быстро шло вниз по течению. В трюмном помещении лежали бесчувственные тела пленников, скованные тяжелыми цепями. Двенадцать стражей неподвижно стояли у стен и угрюмо молчали, мучаясь духотой и скукой. Играть в карты или кости Каор Трэин, наведывавшийся сюда каждые двадцать минут, запретил категорически и уже чуть не убил двух охранников, нарушивших приказ. Караул желал только одного: скорейшей подмены. Но и она не обещала особого облегчения: кораблик с экипажем из десяти человек, включая капитана, просто не имел места для сорока солдат, которых посланник именем самого императора забрал из гарнизона, практически опустошив его. Две пассажирские каюты имели по четыре подвесных койки, и спали в них по очереди. Остальные ютились прямо на палубе и в других отделениях совершенно неприспособленного для людей тесного трюма. Душу караульным грело только одно: утроенная плата за срок такой каторги.
Тилос вытянулся вдоль днища корабля, вонзив ногти глубоко в дерево. Вода обтекала его ледяными струйками, но он не ощущал холода - все внешние чувства, кроме слуха и зрения, он заблокировал. Сейчас его беспокоило только одно: уровень энергии. Синтетические легкие извлекали кислород из воды до последней молекулы, и невидимая глазу фрактальная паутина аккумуляторов Бойского раскинулась на десятки саженей вокруг, собирая энергию из окружающего пространства. Но активный радиолокатор, наблюдающий за местностью, насколько позволял рельеф, в радиусе тридцати верст, пожирал весь ресурс. Если приблизится Камилл, локатор предупредит. Разумеется, Камилл сам немедленно обнаружит источник сигнала, но он наверняка и так догадывается, что бывший Хранитель находится где-то поблизости от Отряда. Есть только одно "но" - если Камилл жульничает со Станцией, что мешает ему нарушить и другие правила? Например, использовать в качестве носителя психоматрицы не стандартное игровое тело, а полноценный фантом, радиоволны не отражающий?
Из-за локаторов аккумуляторы Бойского не справлялись, и уровень заряда в центральных конденсаторах неуклонно понижался. Усугублялось ситуация тем, что периферийные энергомагистрали еще не до конца восстановились после выжегшего их почти полностью импульса. Энергия расходовалась неэффективно, около четверти ее утекало в никуда. Если так пойдет и дальше, еще до исхода следующего дня ему придется снова задействовать резервный химический реактор. На сколько его хватит при интенсивном использовании, особенно с учетом непредсказуемого будущего? Ответа Тилос не знал.
Кроме того, кислород сам по себе не давал энергию, ему требовалось что-то для окисления. К счастью, подходящий материал пока что имелся. Иногда любопытная и беспечная плотва подплывала достаточно близко, чтобы Тилос мог ухватить ее одной рукой и отправить в рот, а иногда судно проходило сквозь клубы незнакомой бурой водоросли. Однако проглотить пищу удавалось лишь с хорошим глотком воды. Органический реактор не справлялся с таким объемом жидкости, и выход энергии оставлял желать лучшего. Кроме того, ногти не были приспособлены к цеплянию за мокрое скользкое дерево, и, пытаясь ловить рыбу, он уже дважды срывался. К счастью, оба раза он успевал ухватиться за днище снова. Сейчас он висел уже почти у самой кормы - но в следующий раз может и не успеть. Догонит ли он быстрый корабль вплавь, Тилос не знал и предпочитал не выяснять без острой необходимости.
Там, внутри корабля, лежали его спутники. Раз, забывшись, он назвал их про себя товарищами. Тугой комок в животе привычно екнул. Товарищи! Он знал, что они идут на смерть, что нельзя к ним привязываться - и в тысячный раз эмоции взяли верх над рассудком. Джао предупреждал в свое время, что бессмертному лучше не прикипать к смертным сердцем - несколько лет счастья и удовольствия неизбежно оборачиваются десятилетиями тоски и мучений. Однако в очередной раз он совершил все ту же ошибку. Интересно, в который раз всплыла в голове осточертевшая тема, а действительно ли он бессмертен? Даже если искусственное тело проживет еще тысячу или миллион лет, что станет с заключенным в него разумом? Ведь уже случалось, что лишь чудовищное напряжение воли не позволяло ему сойти с ума. А у дома Танны он едва не покончил жизнь самоубийством - лишь своевременный удар Хлаша отвлек его от отключения центральной энергомагистрали и стирания психоматрицы. Как долго он сможет держаться?..
Тилос мог разобрать, что его спутники более-менее в порядке. Видимо, их оглушили какими-то наркотиками и держали без сознания, но излучение мозга показывало, что серьезных травм они не получили. В нужное время он приведет их в чувство в считанные секунды. Да, рабские ошейники, замкнутые на управляющий кристалл "мертвой рукой" - серьезная проблема. Серьезная - но не нерешаемая. Никакой ошейник не способен убить носителя мгновенно, и секунд задержки вполне хватит, чтобы успеть сорвать смертоносные устройства. Да и "мертвая рука" тоже допускает варианты - бессознательный не означает мертвый, и заклятье не активирует ошейники. Нужно лишь дождаться удобного момента, когда охрана отвлечется на какие-то посторонние проблемы, чтобы нанести внезапный удар. Сейчас она настороже, но через несколько дней постоянная бдительность неизбежно сменится безразличием и усталостью. Рано или поздно шанс представится. Кроме того, зачем противодействовать судьбе? Отряд собирался идти в Ледяной замок, а судно, судя по направлению, движется в том же самом направлении, пусть и огибая Небесные горы с запада, а не востока, как планировалось. Пусть противник сам сделает за тебя всю работу - в точном соответствии с философией Пути. Нужно лишь слегка подтолкнуть его руку в подходящий момент...
Разумеется, его спутники умрут. Умрут, как умирали тысячи и миллионы до них, умирали на его глазах и где-то за горизонтом, на Текире и других Игровых мирах, куда ему позволили заглянуть Джао и Игроки в далеком прошлом. Возможно, он сам тоже погибнет. И даже если его план связаться с Джао сработает, совсем не факт, что учитель прислушается к его аргументам... что он вообще отреагирует на его крик отчаяния, а не спишет апелляции к правилам на фрустрацию неудачника. И, даже если отреагирует, кто сказал, что Джао сможет хоть что-то сделать? В конце концов, он просто Демиург. Один из многих. Даже если захочет, у него не так много возможностей вмешаться в чужую Игру, тем более - в судьбы каких-то четырех никому не известных биоформ, ставших персональными игрушками другого Демиурга.
Но это уже неважно. Столетиями он зажимал в кулаке свое чувство долга. Столетиями бесстрастно наблюдал за жестокой бессмысленной Игрой, методично уничтожающей ростки цивилизации, пробивавшиеся самостоятельно или с его собственной помощью. Но взрыв кавитонного реактора сжег не только Лесную долину. Он уничтожил также и узы, сдерживающие его истинную натуру. Хоть и случайно, но Хлаш уловил самую суть: Хранитель однажды - Хранитель навсегда. Игра должна прекратиться, и неважно, что там хочется Игроку.
Смешно. Он без особых эмоцией пережил крах нескольких царств, которые создал на голом месте потом и кровью - но сорвала ему крышу гибель маленького анклава, островка, не играющего сколь-нибудь значительной роли в сложной системе веревочек, управляющих окружающим миром. Конечно, гибель основной исследовательской и производственной базы - тяжкий удар, но ему приходилось переживать потрясения и похлеще. Наверное, она просто оказалось последней каплей.
Я не знаю, зачем Джао поместил меня именно сюда, горько сказал он себе. Возможно, для Конструктора, как он, я - такая же забава, как и потешные вселенные Демиургов. Или очередной психологический эксперимент. Или просто попытка отвязаться от меня и забыть. Может, он лишь рассмеется, когда услышит мой очередной призыв о помощи - в конце концов, я не верю, что мои предыдущие сообщения до него не дошли, а ни них он так ничего толком и не ответил. Но мне все равно. По крайней мере, когда разъяренный уничтожением своей Цитадели Камилл наконец прикончит меня, я умру с чистой совестью.
Делай что должно, Хранитель.
И будь что будет.
Хлаш пришел в себя, когда его бесцеремонно тащили за плечи и за ноги. В голове стоял густой туман, предметы вокруг расплывались, но внутри сидела одна четкая мысль: не шевелиться. Не открывать глаза широко. Не выдавать, что проснулся. Зачем нужно маскироваться, он не знал, но ощущение загнанного в ловушку зверя сжимало внутренности в комок.
В лицо пахнуло свежим солоноватым воздухом, уши уловили кричи чаек. Море. Голова немного прояснилась, и теперь он помнил кто он и где он. Отряд переносили с одного корабля на другой, судя по оснастке - с речного на морской, заметно больший размерами. Тролль попробовал на вкус мысль о том, чтобы извернуться, выскользнуть из рук носильщиков и рухнуть в море. Нет, не стоит. Слишком много нацеплено железа - он буквально завернут в саван из цепей. С таким грузом он мгновенно пойдет ко дну, и никакие врожденные навыки не помогут выплыть. Подождем более удобного момента...
Его грубо стащили в трюм нового корабля по узкому вертикальному трапу, едва не уронив головой вниз, и тут же пристегнули кандалы к большим железным кольцам, торчащим из переборки. То ли он чем-то выдал себя, то ли просто на всякий случай, но один из стражей - человек, тролли благоразумно отошли в сторонку - плеснул на тряпицу вонючего зелья из флакона и прижал к лицу Хлаша.
Уплывая во тьму, тролль вновь ощутил острый стыд. Ну надо же так глупо было попасться!..
Заграт чуть приоткрыл глаза и едва сдержал стон. Голова в месте, где на треклятом постоялом дворе приложился кулаком чужой тролль, страшно болела. Тусклый свет масляных ламп резал глаза не хуже прямого солнечного света. Наверное, решил он, дело не только в ударе. В конце концов, мало ли их он словил за свою жизнь? Видно, так действует одурманивающая гадость.
Он повел зрачками из стороны в сторону. Духи предков, сколько же здесь охранников! Не меньше десятка. Хлаш... спит как убитый. Заграт не знал - как, но он чувствовал его сознание, безмятежно-спокойное, с темной зверино-яростной, стиснутой могучей волей сердцевиной. Звериную натуру могучие цепи опутывали не хуже, чем тело тролля. Заграт скосил глаза вниз. Его самого связали далеко не так тщательно. Видимо, тщедушный орк не слишком пугал охрану. Краем глаза он заметил обнаженную человеческую руку. Теомир или Ольга, повернуть голову он не осмелился. Ольга тоже спала, ее сознание металось словно птица в клетке. От нее шел слабый поток Силы - видимо, даже бессознательная, она пыталась лечить себя или других. Сон Теомира полыхал иссиня-багровыми и черными вспышками - ему опять снились кошмары. Возможно, его взяли во сне, просто одурманили зельем, и кошмар так и не прерывался.
Сбоку показалась фигура еще одного охранника. Он склонился рядом с Хлашем и что-то делал. Потом выпрямился, шагнул вбок и оказался рядом с шаманом. К лицу орка прилепилась мокрая, отвратительно воняющая тряпка, и мгновением позже он снова провалился вдаль, во тьму.
Ольга вынырнула на поверхность внезапно, как пловец из глубокого омута, на исходе дыхания стремящегося сквозь черную воду вверх, к воздуху и свету. Тусклый свет настенных светильников резал глаза, она задыхалась, словно действительно плыла под водой. Девушка дернулась раз, другой, но тьма не хотела отпускать ее, крепко связывала ее по рукам и ногам, тянула назад... Ольга громко закричала, вернее, хотела закричать, но изо рта вырвался лишь невнятный стон.
- Ишь ты, очнулась! - пробормотал рядом кто-то невидимый, и только тогда она осознала, что вокруг не стены крохотной комнатки постоялого двора, а мерно покачивающиеся деревянные стены - корабля? - а она, нагая, сверху донизу связана чем-то жестким и холодным. - Сурага, ты ей что, в срок тряпку не приложил?
- Приложил, - буркнул тот, которого звали Сурагой. - Как и положено. Дык колдунья она, сам понимаешь, а на таких колдовское зелье плохо действует. И больше не плеснешь - копыта отбросит, вон какая худющая. Бабка мне говорила...
- Разговорчики! - резко окрикнул их кто-то еще. - Захлопните пасти и делайте свое дело. Живо!
Ольга застонала, замотала головой, но к ее лицу прижалась пропитанная каким-то зельем тряпка, и она снова потеряла сознание.
Теомир блуждал в дебрях кошмара. Огромное пылающее лицо нездешнего бога, может, и самого Пророка, витало над ним в багровом небе, и земля под ногами полыхала странным синим огнем. Пламя вгрызалось ему в тело, опаляло волосы, жадно выпивало текущую из лопнувших жил кровь. Тело билось в страшной агонии, а над ним раздавался хохот, сумасшедший хохот давно спятившего палача и убийцы. Огромные летучие мыши, чем-то похожие на Злобного Ыха, но со сполохами того же пламени в глазах, метались по небу, иногда стремительно падая вниз, чтобы вырвать из него кусок корчащейся от боли плоти.
- Покоришься? Сдашься? - спрашивал его безумный нечеловеческий голос. - Покоришься?
- Нет!.. Нет.. - стонал Теомир. - Ты - Майно!.. Я не...
- Покоришься? Сдашься? - продолжал вкрадчиво вопрошать его голос. - Зачем страдать? Не сопротивляйся, и все станет хорошо...
- Нет!.. - теперь он почти кричал. - Нет!..
Блаженная прохлада охватила его вмиг исцелившееся тело. Он лежал на мягкой траве под изумительно голубым небом, тело ласкали теплые солнечные лучи. Под едва заметным ветром шелестела березовая рощица, вдалеке ржали кони. Но страшный испепеляющий огонь тлел где-то рядом, совсем недалеко, готовый по мановению руки мучителя снова вспыхнуть в полную силу и глодать его в вечной неостановимой пытке.
- Покоришься? Сдашься? - теперь уже почти умоляюще спросил его голос.
- Нет! - беззвучно ответил он, и зеленая поляна исчезла, растворилась, а вокруг снова раскинулось огненное поле. Однако сейчас пламя не трогало его, жадно вгрызаясь в тела товарищей. Обугливалась зеленая кожа Хлаша, крохотные чешуйки с треском отлетали в разные стороны. В немом крике боли тролль разевал пасть с двумя рядами потемневших от жара клыков. Бился в пламени костра Заграт. Его бритвенно-острые когти бессильно рассекали огонь, а шерсть на теле курчавилась колечками и бессильно опадала белыми нитками пепла. Ольга сжалась в комок, оплела себя руками, пытаясь закрыться от обжигающей боли. Но ее кожа чернела и лопалась, потоки крови мгновенно вскипали и испарялись, и лишь следы слез от невыносимого страдания блестели на умоляюще повернутом к Теомиру лице.
- Так случится! - вкрадчиво сказал голос. - Так неизбежно случится. Покорись, и они спасутся.
С ударом грома на Ольгу набросилась стая огромных пятнистых созданий, чем-то напоминающих собак, с большими горбами перекатывающихся мускулов на спинах, с кинжальными клыками. Они рвали на части тело девушки, ее грудь, бедра, вырывали из живота ошметки кишок. Ее глаза закатились под лоб, но девушка продолжала беззвучно кричать в мучительной пытке.
- Покорись! - властно приказал голос. - Покорись, и я пощажу их!
- Нет!.. - простонал Теомир. - Не... Да!.. Да!.. Да!
И тут же мир снова заполонил чудовищный безумный смех. Пропал огонь, пропали терзаемые огнем и чудовищами тела товарищей. Осталось только невыносимое блаженство и темнота.
На лице бессознательного Теомира проступила безмятежная улыбка.
Теперь он точно знал, как кончится Игра.
День сто двадцать шестой. Небесная бухта и Ледяной замок
Ресурс аварийного химического реактора - примерно сорок процентов. Или меньше? Ведь так просто вызвать перед глазами детальную диагностику... но вдруг ошибся? Вдруг не сорок, а тридцать? Двадцать? Пять? Ноль? Во второй и последний раз он задействовал реактор... Когда же? В первый - когда его по глупости завалило каменной лавиной в ущелье в Сахарных горах, а второй? Ну да, тридцать семь лет назад, когда пришлось в одиночку защищать Лесную долину от орды отпетых бандитов. С тех пор как-то не приходилось, и слава Пророку и всем прочим местным богам. Так просто вызвать диагностику... и так страшно. Что, если тело подведет в самый решительный момент? Резервов нет никаких, а противник - Демиург, пусть и в сильно упрощенном теле. Усмехнувшись над мгновенной слабостью - скоро он начнет оглядываться на черных кошек! - Тилос сверился с датчиком резерва (тридцать девять и восемь десятых процента), включил подкачку и с наслаждением ощутил, как вливается в пустые конденсаторы поток энергии. Пора начинать.
Снеговые вершины Небесных гор, подступавших почти вплотную к кромке воды, сияли в полуденных лучах. Во всяком случае, он отчаянно надеялся, что курсовые инерционные датчики работают верно и прямо по носу расположены именно они, а не иной горный массив из тех, что в изобилии водились в южной части материка. Еще час, от силы два ходу. Текущая смена караула - последняя, больше в трюм до самой швартовки никто не сунется. Тилос осторожно выставил голову из воды. Густая тень от борта полностью скрывала его от взгляда часовых, если такие имелись, а конвойный корабль, присоединившийся к ганзе на полдороге, шел с другой стороны. Глубоко вонзая ногти в сырое дерево, он осторожно пополз вверх по скользкому борту, стараясь не сорваться. Вскоре Серый Князь достиг фальшборта, остановился, пережидая, пока мимо пройдет группа из трех матросов, и неслышно выметнулся на палубу. Скользящей тенью он преодолел две сажени до нужного люка, приоткрыл его - к счастью, петли даже не скрипнули - и нырнул внутрь.
Все закончилось меньше чем через три секунды - ценой полутора процентов ресурса реактора. Первый стражник, ближний ко входу, умер от разряда в затылок. Несколько мгновений мертвое тело неподвижно стояло на месте. К моменту, когда оно рухнуло на пол, его кинжал в руке Тилоса уже располосовал глотки еще двоим, затем поразил броском четвертого. Одновременно Серый Князь выхватил изогнутый ятаган из ножен третьего. Стражи умирали один за другим. Тилос перерезал им горло, разбивал вдребезги головы и всаживал смертельные разряды в нервные узлы. Два тролля умерли в безмолвных судорогах от разряда в нервные узлы, в Лесной долине едва не погубившего Хлаша - вот когда нежданно пригодилось черное знание. Пару раз он мог бы усыпить охранников вместо того, чтобы убить, но на карте стояло слишком многое. Обездвиживающий разряд оставляет жертве возможность вскрикнуть и иногда не срабатывает вовсе, а Серый Князь не мог позволить им поднять тревогу.
У Камилла нет обязательного военного призыва. Все солдаты - добровольцы, и все знали, на что подписываются. Можешь ненавидеть себя, сколько угодно, но в то же время делай что должно. А там будь что будет.
Три секунды спустя Тилос стоял над залитыми кровью телами. Некоторые еще ворочались на полу, силясь вскрикнуть - и не могли. Он не обращал внимания - умирающие уже ничем не могли помешать. Неясные пятна излучений от мозга ходящих по палубе матросов показывали, что тревогу никто не поднял - пока. Стоило сосредоточиться на основной задаче: аккуратно снять рабские ошейники и пробудить Отряд к жизни. Главное, напомнил он себе, не сжечь им спинной мозг. Главное - не сжечь...
Каор задумчиво стоял на мостике и барабанил пальцами по перилам. Капитан ганзы неотлучно торчал рядом уже которые сутки - видимо, с перепугу. Вероятно, нечасто ему приказывали именем Великого. Вообще-то идиот уже начинал раздражать посланника, но стоило потерпеть - не следовало без нужды нервировать подчиненных. Кто знает, что может случиться...
- Через полчаса прибываем, - сообщил капитан, кинув взгляд на закрытую герметичной крышкой приборную панель. Лаг, хронометр, компас, уровни продольного и поперечного крена и глубины осадки, расположенные полукругом, впечатляли Каора, но его мысли находились далеко.
- Вижу, - недовольно буркнул он, снова подавив желание послать капитана к духам предков. Небесные горы давно превратились из далеких пятнышек на горизонте в огромные острые скалы с кипящим у подножия страшным прибоем. - Поаккуратней с навигацией. Если ошибешься, наши кишки намотает вон на те каменные зубы.
- Так точно! - хмуро кивнул шкипер. Он явно ходил в Небесную бухту не впервые, и его штурман сейчас лично стоял у руля чуть поодаль, но перечить посланнику он явно не хотел. Напряжение кипело внутри Каора, стремясь выплеснуться, но повода никто не давал. Резко оттолкнувшись от перил юта, он пробарабанил сапогами по трапу, спускаясь на палубу. Увернувшись от нескольких матросов, тащивших бухту каната, он прислонился к мачте и задумался. Вроде бы всё в полном порядке. Пленники усыплены, связаны, менее чем через час окажутся в надежнейших казематах Ледяного замка, из которых за последние сто лет не удалось бежать ни одному живому существу - даже служащим там тюремщикам. Что же так гложет сердце? Что-то не так. Стоит, наверное, проверить пленников еще раз. Не так давно он уже проверял их, но на всякий случай...
Он подошел к люку и с усилием потянул вверх тяжелую крышку. Один из оказавшихся рядом матросов услужливо помог ему и осторожно придержал ее, пока посланник спускался в трюм. Затем, опустив крышку на место, матрос отправился по своим делам.
Спускаться приходилось спиной к отсеку, держась за перекладины, и почему-то у Каора нехорошо зачесалась спина. Спрыгнув на пол с середины трапа - в шее отдалась ноющая боль - он резко развернулся, выхватывая кинжал, и остолбенел. В подбородок над верхним краем жесткого воротника уперлось острие длинного палаша.
- Пикнешь - умрешь, - сказал ему Тилос. - На сей раз окончательно и без вариантов. Веди себя умно и не дергайся, и останешься в живых. Понял?
Каор Трэин судорожно сглотнул. Только теперь он осознал, что беспокоило его всю долгую дорогу. Упустил волка, стучало в висках, упустил волка... Он кивнул, и его кинжал звякнул по полу. Его руки судорожно, на первый взгляд, сжались, но пальцы уже нащупали в рукаве рукоять тайного стилета. Серый Князь опустил палаш и насмешливо посмотрел на него.
- А ты крут, да? - с интересом спросил он. - Ну, попробуй... В этот раз шею тебе ломать не стану, обещаю. Но только в этот.
Туман ярости заслонил все, кроме нагло ухмыляющегося лица недоноска. В ЭТОТ раз? Ах ты, скотина! Изящным, почти незаметным движением он выдернул стилет из ножен... и его сердце екнуло. Ужасная боль в груди сорвала кровавую пелену ярости с глаз и заменила ее своей собственной. Сквозь яркие пятна он видел все так же ухмыляющееся лицо ненавистного врага. Он раскрыл рот, пытаясь крикнуть, но воздух не проходил в парализованное горло.
- Я порву твое сердце усилием мысли раньше, чем успеешь моргнуть, - спокойно сказал Серый Князь. - Если хочешь дышать, брось оружие. Попытаешься крикнуть - умрешь. К кристаллу в кармане тоже не тянись, я уже снял ошейники. Ну?
Пальцы посланника разжались, и стилет глухо звякнул о доски рядом с кинжалом. Машинально Каор Трэин проводил его взглядом и только сейчас увидел разбросанные по полу тела и залившие все вокруг лужи крови. В желудке сразу собралась тяжесть. Двенадцать охранников. Двенадцать опытных солдат убиты и даже не успели поднять тревогу. Наверное, стоит последовать умному совету и не дергаться, решил он, жадно хватая ртом затхлый и вонючий, но такой вкусный трюмный воздух. Не дергаться - пока.
Хлаш с трудом приходил в себя. Голова раскалывалась, все тело горело каким-то странным огнем. Глаза слипались, но в целом он чувствовал себя на удивление бодро. Напротив шевельнулся Заграт, и тролль осознал, что цепи на теле орка больше не скреплены замками. Хлаш шевельнулся, и его собственные кандалы с легким звяканьем сползли на пол.
- Выпутывайтесь побыстрее, - нетерпеливо посоветовал знакомый голос. - Прибываем минут через пятнадцать. Снимайте с охранников подходящую одежду и надевайте, да поживее.
- Тилос! Ты пришел. Я знала... - простонала рядом Ольга. Она села и ухватилась обеими руками за голову. Какое-то время она сидела неподвижно, потом встрепенулась. - Ой, Тёмка, отвернись! - взвизгнула она, по счастью шепотом. - Не смотри на меня. Тилос, ты тоже!
- Как скажешь, красавица. Я на тебя уже насмотрелся, - с улыбкой откликнулся Серый Князь. - Ребята, времени нет. Сначала одевайтесь, потом Ольга полечит, кому надо. Теомир, ты сам умеешь. Оденешься - займешься собственным самочувствием. Отсюда мы должны выйти в полной боевой готовности. И у нас почти нет времени - минут десять-пятнадцать как максимум. Осторожно, не поскользнитесь.
Только теперь Хлаш заметил, что вокруг разбросаны окровавленные тела. Он медленно повернул голову, обводя трюм взглядом, и наткнулся на ненавидящий взгляд человека, которого уже видел мертвым у подножия окружавших Лесную долину гор. Человека, возглавлявшего охоту на них. На его поясе висели пустые ножны от кинжала, но меч оставался на месте.
- Кстати, познакомьтесь, - сказал Тилос, кивая в его сторону. - Каор Трэин, личный посланник и конфидент Майно, наш отчаянный доброжелатель и экскурсовод по Небесной бухте и окрестностям. Прошу любить и жаловать.
Капитан "Стремительного" нервничал. Он не знал, почему вздрагивает от каждого шороха и стука, но нехорошее предчувствие не оставляло. Каким-то боком оно относилось к важным пленникам в трюме и к наглому парню, командиру, именем императора узурпировавшего власть на судне. Пленники, да... Их перенесли на борт с какого-то речного суденышка закованными в цепи. С тех пор они оставались в трюме вместе с как минимум третьей частью охраны. Их не выводили наружу, а в трюм не пускали никого, даже его, капитана, полновластного хозяина на своей ганзе. Когда он попытался настаивать, двое угрюмых троллей выступили вперед, аккуратно взяли его под руки и переставили подальше от люка. Один из них ухватил его за горло огромной когтистой лапищей и слегка сжал. Капитан решил, что настал его конец, но лапа разжалась, и он свалился на пол, судорожно глотая воздух. С тех пор он старался держаться от злополучного люка подальше. Ничего, они вот-вот пришвартуются к пирсу, и головорезы покинут его корабль вместе со своим драгоценным грузом. Но что же его так терзает?..
- Господин капитан! - вытянулся перед ним один из матросов. - Тот, важная шишка, требует тебя к трюму. Говорит, срочно.
Капитан подавил острое желание послать матроса и Каора Трэина ко всем бесам и коротко кивнул. Вышвырнуть бы их всех за борт прямо сейчас, в отрытом море... Ну, они вот-вот исчезнут и так, надо лишь потерпеть немного.
- Понял. Свободен, - сухо сказал он.
Посланник высовывался из люка по грудь и настороженно оглядывался по сторонам. Заметив капитана, он уставился на него.
- Скажи всей страже, - хрипло сказал он, - чтобы спускались в трюм. Все до одного. Да, и тормозни свою посудину не доходя до берега, не швартуйся. Приготовь лодку, я с несколькими парнями отправлюсь на берег за дополнительной охраной. На весла никого не надо, сами догребем. Усек?
Капитан кивнул, чувствуя, как нарастает тоска. Значит, не вот-вот. Как бы не полдня, а то больше. Ну что за невезуха! Он коротко кивнул и пошагал к кубрику на баке, где безмятежно дрыхли полтора десятка солдат. Если бы он не отвернулся так резко, то увидел бы, что посланник внезапно исчез в люке, будто его сдернули с трапа.
- Отставить швартовку к пирсу! - приказал он подбежавшему по его знаку помощнику. - Встаем на внутреннем рейде. Убрать паруса, отдать якорь. Шлюпку на воду, живо.
Спящая в кубрике солдатня явно не обрадовалась изменению планов. Однако понимая, что капитан лишь передает приказ, они с неохотой начали выбираться из гамаков и поодиночке потянулись к выходу, широко зевая и волоча за собой оружие, словно палки. Капитан встал в сторонке, молча наблюдая, как последний из них скрылся в трюме. Затем он резко захлопнул дверь в каюту и поднялся на мостик, уставившись в свинцово-серое море, покрытое барашками. В конце концов, ему сразу заявили, что вся история - не его ума дело. Ну и ладно. Пусть хоть трахают друг друга в задницы, его больше ничего не касается.
Ольга прижалась к стене, зажмурив глаза, и только вздрагивала, когда слышала едва слышный предсмертный хрип. Четырнадцать людей спустились по узкому трапу в трюм, ставшему братской могилой. Самой страшной оказалась тишина, в которой живые существа уходили из жизни.
- Оставайтесь настороже, - сказал Тилос, обводя всех взглядом, в котором не осталось и намека на иронию или жалость. Сейчас на них смотрели ледяные глаза убийцы, не знающего пощады. - Помните, ни один не должен прожить достаточно долго, чтобы вскрикнуть. Все должны умереть. На кону стоит слишком многое. Наш шанс на прорыв, единственный из миллиона, зависит от внезапности.
Ольга вздрогнула, когда промораживающий взгляд Серого Князя остановился на ней, потом переместился на Теомира.
- Оленька, отойди, пожалуйста, в сторону, - тоном ниже сказал Тилос. - Ты только помешаешь. Теомир, встань рядом с ней. И держи свои метательные звезды наготове. Пускай в ход без колебания, но нам под руку не лезь.
Теперь она стояла, чувствуя спиной доски, а плечом - руку Теомира, и считала хрипы. Четырнадцать смертей. Четырнадцать ушли к своим прародителям на заоблачные пастбища, как и двенадцать до них.
- Все, - сказал Тилос. - Последний.
Он наклонился к неподвижно лежащему у переборки Каору и прижал пальцы к его вискам. Тело посланника дернулось, и он медленно открыл глаза, в которых плескался откровенный ужас.
- Вставай, родной, пора сходить на берег. Идешь первым. И помни - умрешь в тот же момент, когда задумаешь предательство.
Он резким рывком поднял посланника на ноги. У того подкосились колени, и Хлаш придержал его за шиворот в вертикальном положении.
- Стой нормально, - просипел тролль ему в самое ухо. - Или я вырву тебе язык, а потом медленно повыдергаю руки и ноги.
Посланник глубоко вздохнул и с усилием выпрямился. Его взгляд шарил по разбросанным в полутьме телам солдат.
- Еще раз, - сказал ему Тилос, стискивая плечо. - Выйдешь. Скажешь что положено. Спустишься в шлюпку. Дождешься нас. Все спокойно и без лишних движений. Попытаешься поднять тревогу - умрешь. Пошел, - он легко подтолкнул посланника к трапу.
Ольга стиснула зубы и поправила на голове чужой непривычный шлем. Он давил на макушку и виски какими-то внутренними узостями. В висках пульсировала кровь. Зачем, зачем, зачем? - билась мысль. Зачем убивать людей, вся вина которых - в служении не тому господину? Я не хочу...
Тогда убьют тебя, мелькнула новая мысль. И не только тебя, но и Тёмку тоже. Хлаша, Заграта, Тилоса, но в особенности - Тёмку. Ты никогда не видела себя воительницей, лошадиной грудью и пикой прокладывающей путь через гущу врагов, но ты знаешь, что тебе дорого. Ты так и не понимаешь толком, что такое Игра, что от тебя хотят и чем всё должно кончиться. Но ты знаешь, что ты не можешь потерять. Твое дело в бою - лечить. Вот и приготовься. А остальное... остальное оставь на потом.
Делай что должно, милая моя, и не думай о постороннем.
- Онка, - Тилос тронул ее за плечо, и она с трудом удержалась, чтобы не отпрянуть. - Лезь наверх. Садись в лодку вслед за Хлашем и жди нас. Ничего не бойся. Все закончится хорошо, обещаю.
Стоя на юте, капитан ганзы наблюдал за приближающимся конвойным кораблем. Его конструкция казалась странной, необычной - видимо, из тех, что начали спускать со стапелей совсем недавно. Назывался такой тип "каракка", и выглядел он совершенно неприспособленным к бою. Острый деревянный нос из хрупкого на вид дерева непригоден для тарана, надстройка бака вынесена далеко вперед, причем обе надстройки - и на баке, и на юте - трехярусные, одна мачта торчит прямо из баковой надстройки, одна из ютовой и еще одна расположена вплотную к юту, оставляя широкое пустое пространство между собой и баком.
Размеры каракка имела просто гигантские, но казалась больше торговым, чем военным судном. Во время перехода от ганзы она не отставала, но, судя по осадке, шла без груза в трюме. Мореходные качества с полной загрузкой пока оставались под вопросом. Но имелось в ней нечто, вызывающее настороженность: ряд небольших квадратных люков в бортах, сейчас открытых, заполненных мраком. Замечалось там какое-то движение, но какое? Капитан слышал, что некогда шли эксперименты с размещением под палубой больших осадных арбалетов, способных стрелять заточенными бревнами, но их признали неудачными: огромная дуга занимала все свободное место и не позволяла толком ворочать оружие, чтобы его нацеливать через маленькое отверстие. Кроме того, люки в бортах каракки располагались слишком близко друг к другу - разместить так арбалеты невозможно в принципе. Стрелки с луками или ручными арбалетами? Кто знает... Разворачиваясь, сторожевой корабль поймал проглянувшее солнце левым бортом, и лучи на несколько мгновений осветили через люки срезы непонятных толстых труб. Капитан ганзы попытался приглядеться к ним, но мрак уже снова заполонил проемы.
Грохнула, открываясь, крышка центрального трюма - та, где держали пленников. Посланник Майно неловко выбрался на палубу и замер. Вслед за ним одним прыжком выметнулось тело огромного тролля из тех, что дневали и ночевали при пленниках. Тролль остановился рядом и принялся озираться, поигрывая огромной шипастой палицей, которую капитан раньше у него не замечал. Его кожаные штаны и куртка выглядели потрепанными и запачканными чем-то темным.
- Эй, ты! - громко сказал посланник, заметив капитана. - Я на берег, остальные остаются здесь стеречь пленников до моего возвращения. Нос в трюм не совать, понял?
Капитан зашипел сквозь зубы.
- Понял, блистательный господин посланник, - проскрежетал капитан, с трудом сдерживая ярость. - Шлюпка уже на воде, ожидает тебя.
Спокойно, приказал он себя, только спокойно. Еще немного - и чужие ублюдки уберутся с борта его корабля, и он снова останется полновластным здесь хозяином. Еще немного - несколько часов самое больше. Главное - не сорваться.
- Гребцы на весла точно не нужны? - спросил он. Чем быстрее проклятый чинуша обернется взад и вперед, тем лучше, а если его костоломы намерены грести сами, они и за день не обернутся.
Посланник ответил не сразу. Он смотрел на следующего солдата, выбирающегося из трюма - неуклюжего в своей большой, не по размеру кольчуге. Его лицо казалось совсем детским и перепуганным. Тролль легко задел его локтем, и посланник, взглянув на него, повернулся к капитану.
- Никого не надо, - раздраженно сказал он. - Сами грести станем.
Из трюма выбрался еще один солдат - тоже молодой, но выглядящий куда увереннее. Встав на ноги, он тут же положил руку на меч у пояса и принялся оглядываться, словно видел корабль в первый раз. За ним выбрался следующий - с головой, полностью закутанной тряпкой, в кольчужных перчатках, сильно хромающий, с длинным свертком под мышкой. Капитан с удивлением наблюдал за ним - такого персонажа он в охранной команде не помнил. Ну, может, мордой во время качки о шпангоут ударился...
Последний выбравшийся солдат выглядел вполне обычно. Он немедленно захлопнул за собой люк. Итого пятеро плюс посланник, прикинул капитан. Не похожи они на бывалых моряков - как грести станут? Глядишь, еще и шлюпку ненароком перевернут. Впрочем, их проблемы. Он перевел взгляд на сторожевой корабль. Тот ложился в дрейф в двух десятках саженей, паруса быстро брали в рифы. Загрохотали якорные цепи, по линю вверх заскользил сигнальный флаг: запрашиваю статус.
- Что ответить, капитан? - осведомился снизу боцман, искоса наблюдающий, как сухопутные крысы неловко сползают в шлюпку по веревочному трапу.
- Поднять флаги: текущий статус, ожидание приказов.
- Есть! - боцман свистнул в дудку, подзывая матросов, и отправился выполнять приказание. Капитан стиснул зубы. Несколько часов. Вытерпеть еще несколько часов. А потом - долгожданная свобода...
Тилос молча стоял у фальшборта, наблюдая, как Ольга вслед за Теомиром неловко спускается по веревочной лестнице. Лодка мирно покачивалась на воде под бортом корабля, и Каор под пристальным наблюдением Заграта и Хлаша уже устроился у руля. И то, не барское это дело - веслами орудовать. Грести придется мне и Хлашу: только мы сумеем управиться с парой весел каждый. От молодежи, которая в жизни не гребла, на веслах выйдет одна морока, да и не справится девочка с таким бревном в одиночку. Пусть лучше Теомир помогает Заграту следить за посланником Майно. Тот парень ушлый, мало ли что в голову придет, а Заграт весь закутан, изображая раненого, внимание рассеянно...
Капитан, штурман, боцман - да и вообще все на борту - бросали на компанию странные взгляды. Но вопросов они не задавали - судя по всему, Каор неплохо их вышколил за время путешествия. Тилоса больше волновала конвойная каракка боевой модификации, встающая на якорь неподалеку. Какие инструкции у его капитана? Почему оружейные портики открыты, почему пушки наведены на ганзу - и, самое главное, ОТКУДА на нем пушки? Технология для нынешнего уровня развития цивилизации слишком высокая, даже если они заряжаются ядрами с дула. Неужто Камилл решился пустить ее в ход? Впрочем, мотивы Игрока сейчас неважны. Куда важнее, что капитану конвоя может взбрести в голову внезапно открыть огонь, заподозрив неладное. И тогда всё, конец. Отряд не переживет обстрела в открытом море, а в одиночку с Камиллом можно даже не мечтать справиться. Хватит даже одной пушки - а на каракке их минимум десять с каждого борта. А у причалов стоит еще пять таких же, и еще флот из двенадцати каракк и галеонов дежурит на рейде, и три корабля маневрируют на удалении, но так, чтобы в любой момент оказаться поблизости... Казалось бы, какая угроза от одинокой курьерской ганзы? Но адмирал местной эскадры явно получил строгие инструкции и не собирался полагаться на удачу.
Тилос дождался, когда молодежь осторожно устроилась на банках, и соскользнул по веревочной лестнице на одних ладонях, не опираясь на ступеньки. Там он сбросил носовой конец. Хлаш, не дожидаясь команды, отвязал кормовой, сильно оттолкнулся рукой от обшивки и тут же уселся на предпоследней банке, ухватив два весла. Тилос повторил его действия, и через несколько секунд шлюпка сначала неуклюже, пока тролль приспосабливался к веслам, но потом все увереннее двинулась вперед.
Вопреки тайным страхам Тилоса, ни на одном корабле не подняли тревогу за те пятнадцать минут, что лодка шла к берегу. Однако на пирсе их уже ждали.
- Кто такие? - одетый в расшитый серебром мундир командир-человек в сопровождении четырех огромных, выше Хлаша, троллей строго смотрел на них - Тилос на мгновение разуверился в своих глазах - через очки. - По какому делу явились?
- Я Каор Трэин, посланник, - агент Майно заметно нервничал. - Я связывался с тобой с корабля.
- Да, я знаю, - подтвердил тот. - Я Тури Самадзата, адмирал гавани. Где пленники? Тюремные кареты и конвой подготовлены.
- Пленники... еще на корабле, - Каор заколебался, облизнул губы и нерешительно оглянулся на Хлаша. Тилос мысленно выругался, заметив, как насторожился адмирал. - Возникли... неожиданные обстоятельства. Я должен... сначала поговорить с Повелителем.
- У тебя же связной маг на корабле, господин посланник! - удивился адмирал гавани.
- Я его слишком часто использовал. Он вымотан и не может установить связь.
- Хорошо, разрешаю использовать моего. Можете подняться на берег. Кината, трап.
Один из троллей кивнул, щелкнул невидимым снизу рычажком и начал вращать небольшой деревянный маховик. Заскрипел канат, к воде начали медленно опускаться деревянные сходни. Тилос молча наблюдал за ними. Что трап не опустили сразу - плохо. Очень плохо. Едва ли не хуже, чем лично встречающий адмирал. В конце концов, личный посланник Майно - птица важная, и встретить его не зазорно даже командиру такого ранга. Но вот что трап не опустили сразу, означает, что адмирал что-то заподозрил. Вероятно, у него тоже есть инструкции, в которые явление посланника на лодке в сопровождении крохотной свиты никак не вписывается.
И еще хуже, что у всех четырех троллей отстегнуты предохранительные ремешки тоскал.
Берег кажется на удивлении пустынным. Поблизости - только несколько маленьких зданий, явно не рассчитанных ни на хранение припасов для такой большой эскадры, ни на проживание охраны. Гавань производит впечатление заброшенной и плохо укрепленной - что наверняка неправда. Если приглядеться, тут и там виднеются маленькие деревянные навесы, под которым вполне могут скрываться тщательно замаскированные входы в подземные помещения... а рядом - невысокие холмики-капониры с горизонтальными щелевидными бойницами. Что там? Осадные арбалеты? Пулеметы? Гатлинг-лазеры? В начинающихся в версте скалах - замаскированные форты, практически незаметные на местности, если бы не инфракрасное излучение от вентиляционных отдушин. Они прикрывают несколько уходящих с побережья на удивление прямых и ровных дорог. Вероятно, где-то за укреплениями располагаются и традиционные дальнобойные катапульты, но вся продвинутая защитная машинерия надежно укрыта от глаз редких гостей-дипломатов, шпионов по совместительству.
Если адмирал успеет поднять тревогу... а какая разница? Наверняка за причалом сейчас наблюдают десятки пар глаз. Всполошится сам адмирал или же наблюдатель при виде его смерти, не суть важно. Главное, что все надежды проскользнуть тихо и незаметно пошли прахом. Впрочем, их никто особенно и не питал. Камилл - один из лучших Стратегов среди Демиургов, и детские ошибки в обороне он наверняка не допускает. Пора начинать, пока тролли-телохранители еще морально не готовы к бою.
- Хлаш, Заграт, - спокойно сказал Тилос. - Действуем. Теомир, следи за посланником, он нам еще пригодится.
Пока удивление в глазах адмирала еще не успело смениться пониманием, он перепрыгнул на наконец-то опустившийся трап - и мир вокруг привычно замедлился.
- Повелитель, срочный вызов из гавани, - прошелестел от двери тихий голос. - Там проблемы.
- Много трупов? - безразлично поинтересовался Вечный Император, поднимаясь из кресла, откуда наблюдал за горным пейзажем последние минут пятнадцать.
- Потери еще подсчитывают. Что ответить?
- Я сам.
Майно вышел в приемную, где возле пульта связи стоял почтительно склонивший голову секретарь, и нажал кнопку передачи.
- Я слушаю, - сухо сказал он. - Кто говорит?
- Самария Кавага. Повелитель, у нас проблема. Мы атакованы...
- Группа из трех человек, тролля и орка. Так?
- Да, повелитель. Но от...
- Опиши в трех фразах, что произошло.
- Эм-м... - вайс-адмирал на мгновение замялся, но тут же взял себя в руки. - Да, повелитель. Они добрались до причала на шлюпке и немедленно напали на адмирала, после чего взломали дверь в доте первой линии и по подземному ходу добрались до форта номер три. Там они пробились к ангару с самоходами через поднятый по тревоге гарнизон. Один самоход ими угнан, остальные выведены из строя серией взрывов, предположительно вызванных сильным колдуном. Форты два и четыре...
- Стоп. Лимит исчерпан. Что с адмиралом?
- Проломлен череп, переломаны ребра. Им занимается медицинская бригада. Пока жив, но состояние...
- Преследование организовано?
- Форты два и четыре отправляют самоходы с солдатами, но у атакующих преимущество во времени. Их не успеют перехватить до Ледяного замка. Повелитель, охране Цитадели нужно...
- Спасибо, господин Самария. Твое дело - порт и эскадра, с остальным я разберусь сам. Останови погоню, она не требуется.
Майно щелкнул выключателем, превратив начало ответной фразы в неприличное хрюканье, и взглянул на секретаря.
- Все полностью готово, - тихо сказал тот.
Игрок кивнул и вышел из кабинета. Идя по вырубленному в скале коридору, выложенному идеально пригнанным паркетом, он в последний раз оценивал обстановку. Да, все идет по плану. В нормальных условиях пускать в Цитадель даже Отряд сам по себе стало бы невероятной глупостью, а уж в сопровождении киборга, создававшегося для исследования планет с агрессивной средой, и подавно. Особенно - если куклой управляет такая личность, как бывший Хранитель и ученик Джао. Потом, кстати, нужно посмотреть сводку разрушений и потерь в порту. Интересно, как предварительные оценки потерь согласуются с реальностью? Но сейчас - сейчас время для финального акта трагикомедии. Как бы одеться для торжественной встречи? Помимо достижения далеко идущих целей, развлечься тоже нужно от души. Ведь когда еще выпадет такая возможность!
Ухватившись за поручни самоходной повозки, мотающейся из стороны в сторону, Хлаш отчаянно пытался не вылететь на проносящуюся мимо дорогу. Саднящий порез на боку и другой на плече потихоньку затягивались: Ольга умудрялась лечить даже сейчас. Машину встряхнуло особенно сильно, и Хлаш услышал, как лязгнул зубами Теомир. Если парень не побережется, он рискует откусить себе язык.
Заграт сидел рядом с вцепившимся в рычаги Тилосом и хриплым голосом орал что-то на своем племенном языке, какую-то боевую песню. Судя по интонациям, он радовался жизни, а может, и победе. Пусть не ахти какой, но победе. Вся крепостная рать не смогла остановить их на пути к месту, которое Тилос называл гаражом. Последние десятки саженей Хлашу пришлось еще и тащить на себе окончательно сомлевшего Каора Трэина. Человек еще зачем-то требовался Тилосу, и его нужда стоила Хлашу двух неглубоких, но болезненных ран. Ладно, все позади. Интересно, здесь дороги всегда такие неровные, или мы слишком быстро едем? Но, в любом случае, самобеглые повозки - очень хорошее изобретение. Можно даже не бояться, что она сдохнет от усталости под кем-то вроде самого Хлаша, как лошадь. Жаль только, остальному миру они неизвестны.
Подскочив на последней кочке, повозка резко затормозила посреди огромного ровного плаца перед чем-то, похожим на вырубленные в скале огромные ворота, над которыми на полсотни саженей возвышался десяток рядов бойниц. Хлаш едва успел подхватить Ольгу, чуть не вылетевшую из повозки головой вперед. Спрыгнув на землю и выдернув девушку из телеги, словно стрелу из колчана, он осторожно поставил ее на землю. Потом он перегнулся через борт, пошарил под сиденьями, вытащил оттуда закатившееся тело пленного посланника и осведомился:
- Его куда?
- Сюда, - отозвался Тилос, подхватывая бессознательного Каора. - Сейчас...
Уложив пленника на гладко отшлифованные плиты белого мрамора, покрывающие плац, Серый Князь прижал пальцы к его вискам. Мгновением позже тело вздрогнуло. Со стоном Каор открыл мутные глаза (под одним расплывался огромный фингал) и попытался сесть. Тилос не слишком аккуратно вздернул его на ноги.
- Где... мы? - путающимся языком пробормотал Каор.
- У Ледяного замка, если ты правильно указал направление. Нам нужно попасть внутрь.
- И... как я помогу?
- Придумай. Нам нужно, чтобы открыли ворота. Потом мы двинемся дальше, а тебя оставим как есть. Я обещал, что отпущу тебя живым, если станешь сотрудничать. Я намерен сдержать слово. Ты меня понимаешь?
Несколько секунд Каор молча оглядывался по сторонам, и его взор постепенно прояснялся.
- Я впечатлен, - наконец сказал он. Его язык слегка заплетался, но взгляд уже стал острым и прикидывающим. - Вам все-таки удалось прорваться через линию фортов. Но вы все равно глупцы. Вы понимаете, что вас ждет? В Ледяном замке дежурят отборные солдаты, а за ними - сам повелитель, который в бою стоит целой армии. У вас нет шансов. Сдавайтесь!
- Разберемся без советчиков! - оборвал его Заграт. - Что с нами станет, не твое дело. Но если попробуешь предать в последний момент, познакомишься с моим ножом. Близко познакомишься!
- Если бы я боялся за жизнь Великого, хрен я бы вам помог! - Каор сплюнул шаману под ноги. Хлаш невольно восхитился его мужеством. - Но ему сотня таких, как вы, на одну руку. Я постараюсь открыть вам ворота. Потом наша сделка закончена. Ты! - он ткнул пальцем Тилоса в грудь. - Ты обещал мне жизнь. Если обманешь, боги и духи покарают тебя не только при жизни, но и в посмертии.
- Я уже давно мертв, - Серый Князь пожал плечами. - А с богами и духами у меня свои сложные отношения. Но я не нарушаю данного слова и не позволю нарушить его своим товарищам. Иди.
Дождавшись, когда посланник Майно отдалится на несколько шагов, вся компания двинулась за ним.
- Вот и всё, ребята, - тихо сказал Тилос. - Чтобы ни случилось дальше, наши пути расходятся.
- Как расходятся? - встревоженно спросил Теомир. - А как мы без тебя?
- Наш любезный проводник прав как минимум в одном: Майно неуязвим даже для меня. Мое тело - стандартная кукла-разведчик, древняя по меркам Демиургов штука, почти забытая. Я выдающийся боец по сравнению с биоформами Текиры, но тело Майно - фантом. Я не смог бы вам объяснить, что это такое, даже в спокойной обстановке, но главное - шанс его достать есть только у отряда Тактика. Да и то вам победу засчитают по очкам... за следование определенным правилам, а не за настоящее убийство. Я не часть Отряда, и мои атаки пользы не принесут. Дорогу к замку я вам проложил, дальше у меня другая цель - артефакты. Мне нужно активировать передатчик и послать сообщение. Если повезет, сюда явится... Джао или иной проверяющий и начнет разбираться, какие правила и как Камилл нарушил. Если не повезет... Все, последний спектакль начинается.
Хлаш искоса посмотрел на спутника, но промолчал. В общем, как и ожидалось, у Серого Князя свои интересы, а Отряд - сам по себе. Ну, неважно. Он поудобнее перехватил палицу и остановился в нескольких шагах от большой каменной двери, возле которой как раз заговорил Каор.
- Откройте! - властно приказал посланник, несколько раз ударив в железную дверь медным кольцом, висящим на петле. - Откройте же!
- Кто ты такой? - после короткой паузы раздался скрипучий голос - не из-за двери, а откуда-то сверху.
- Я Каор Треин, посланник. Мне нужно увидеться с Повелителем, чтобы рассказать ему о важных вещах.
- Я знаю тебя, Каор, - ответил голос. - И знаю, о чем ты хочешь рассказать. Но я вижу рядом с тобой лишь горстку нерадивых солдат, бежавших из битвы. Почему ты здесь, если поручение не выполнено?
- Пленники освободились! Я пытался их остановить... но почти все мои люди мертвы. Врагов не смог остановить и весь гарнизон в гавани. Они идут за нами по пятам и скоро появятся здесь. Пусти меня, я должен доложить...
- Что доложить? - насмешливо спросил голос. - Что пять пленников перебили половину гарнизона? Что ты, посланник, с треском провалил даже такое простое задание, как привезти их в тюрьму, связанных по рукам и ногам? Что несколько периодов ты гоняешься за бандой разномастного сброда и никак не можешь с ней справиться?.. Нужен ли Великому такой доклад?
- По какому праву ты говоришь со мной таким тоном? - судя по тону, посланник оскорбился по-настоящему. - За свои провины я отвечу, но не перед каким-то привратником, а перед самим Повелителем. Открой дверь и пусти меня внутрь, или я...
- Что? - все так же насмешливо спросил его голос. - Начнешь биться головой в ворота в надежде их поцарапать?
Раздался глухой раскат грома, и высоко вверху распахнулось огромное окно, ранее закрытое каменными створками, сливавшимися с окружающей поверхностью. Прямо из скалы со скрежетом величаво выдвинулась площадка с перилами, а на площадке...
- Повелитель! - ахнул посланник, падая на колени. - Прости меня, я не узнал тебя!.. Не казни меня на месте, позволь сказать в свое оправдание...
Тилос с силой нажал на плечи Ольги и Теомира.
- На колени! - прошипел он, следуя примеру Каора. - Живо!
Хлаш быстро опустился на холодный камень, попутно заставив склониться Заграта, уперся руками в землю и опустил голову. Палицу он аккуратно пристроил так, чтобы мог ухватить ее и уйти в перекат в любом направлении, когда потребуется.
- Не казнить тебя на месте? - ехидно спросил все тот же, хотя и немного изменившийся голос. - Ладно, как скажешь. Казним, где положено - в мрачном сыром подвале. Ты провалил дело по всем статьям, парень. Я не вижу, с какой стати оставлять тебя в живых. Впрочем, в память о старых заслугах дам тебе шанс. Если сейчас развернешься и вместе с сопровождающим отребьем навсегда исчезнешь с глаз моих, ладно уж, проявлю милосердие и забуду о вашем существовании. Но если войдешь внутрь - не обессудь. Либо приведешь очень веские оправдания, либо подземелья Ледяного замка примут тебя на постоянное жительство. Не слишком надолго, правда, - Майно засмеялся мерзким скрипучим смехом. - Ну, что выберешь?
- Я выберу честь! - гордо сказал Каор Трэин, выпрямляясь. - Прикажи впустить меня, Повелитель, и я докажу, что не заслуживаю наказания - или умру.
- Ишь ты, гордый... - удивился Майно. - Ну ладно, быть посему. Входи, сынок, послушаем тебя. С нетерпением жду в приемном зале. Тебя проводят.
Со звучным ударом гонга площадка поехала назад в скалу. Что-то музыкально тренькнуло, и дверь распахнулась перед Отрядом.
- Вот, значит, как выглядит сам Враг, - задумчиво сказал Хлаш, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. - Старикашка в белом с бегающими глазами, мерзким смехом и жидкой бородкой... Никогда бы не подумал.
- Тихо! - оборвал его Тилос. - Внутрь.
В последний раз оглянувшись на окружающий мир, Хлаш вслед за Серым Князем вошел в Цитадель Майно. Дверь сама гулко захлопнулась за спинами Отряда. Последний путь к отступлению закрылся.
За дверью обнаружился небольшой, но ярко освещенный колдовским (или опять электрическим?) светом холл. Пол устилали толстые пушистые ковры, у стен стояли удобные на вид мягкие кресла. Еле слышно лязгнули хорошо смазанные решетки в дальнем конце помещения, и к компании приблизился закованный в полный стальной доспех человек. В руке он держал короткий меч - красивый, но абсолютно бесполезный на вид, с золотой отделкой и драгоценными камнями, вероятно, церемониальный. Человек отсалютовал компании.
- Каор Трэин, следуй за мной, - проговорил он сквозь опущенное забрало. - Солдаты, отправляйтесь в казарму пять третьего блока, вас проводят.
Тилос пальцами обхватил шею Каора Треина сзади, и посланник вдруг рухнул на пол и остался лежать там недвижимо с закатившимися глазами. Серый Князь змеиным движением скользнул вперед и с силой ударил закованного основанием ладони. С жалобным скрипом железо вмялось в грудь, и встречающий, со страшным грохотом ударившись о стену, свалился на стоящее рядом кресло и слабо закопошился там, пытаясь встать. Его бесполезный меч упал на ковер.
- Время пришло, - глухо сказал Тилос. - Я вам больше не помощник, ребята. Спасибо за все, но наши дороги расходятся. Вам - туда, - он ткнул пальцем вверх. - Мне - туда.
Он указал вниз.
- Есть конкретная задумка? - сдержанно поинтересовался Хлаш.
- Нет. У меня нет плана замка. Придется ориентироваться по интуиции.
- А может, ну его нахрен? - пробормотал Заграт. - Что-то дело нравится мне все меньше и меньше. Может, лучше свалить отсюда, пока не поздно?
- Не говори глупости, Заграт, - остановил его Хлаш. - Куда свалить? Даже если вышибем дверь, уйдем живыми с площади и снова прорвемся сквозь гарнизон гавани, на чем уплывем? Как пробьемся через эскадру на рейде? Или ты умеешь лазить по горам? По крутым незнакомым скалам, покрытым снегом и усыпанным секретными наблюдательными постами и засадами?
- Точно так, Хлаш, - кивнул Тилос. - Простите, друзья, но выбора у вас нет. Либо вы умираете, либо идете вперед. Да и в последнем варианте шансов у вас - разве что один на тысячу. Не знаю, утешит ли вас, что у меня их нет вообще. Удачи.
Глаза Серого Князя поочередно остановились на каждом, чуть задержавшись на Ольге.
- Прощайте, - сказал он. Видимо, Тилос хотел сказать еще что-то, но лишь открыл и закрыл рот. Потом махнул рукой и беззвучно исчез в проходе.
- Приехали, - проворчал шаман. - Вот так взял и бросил нас на самом интересном месте. Никогда он мне не нравился...
- Зря ты так, - печально сказала Ольга. - Он... он хороший.
- Ага, хороший-пригожий, - фыркнул орк. - Только не в моем вкусе. Пошли, что ли? Или станем ждать, пока за нами не придут? Куда топать, есть идеи?
Хлаш шагнул к лежащему на кресле человеку, сорвал с него шлем и одной рукой поднял на уровень своих глаз, держа за горло и демонстрируя свои зубы в полуоткрытой пасти.
- Веди нас туда, куда собирался вести его, - он мотнул головой в сторону неподвижного Каора. - А попробуешь дернуться - оторву голову раньше, чем хоть слово сказать успеешь.
Тилос неслышной тенью скользил по пустынным коридорам и винтовым лестницам, ведущим вниз. По дороге он внимательно наблюдал за стенами. Потайной проход обнаружился быстро. В одном месте из щели тянет тонкая струйка теплого воздуха, панель слегка излучает в инфракрасном диапазоне, да и сервоприводы под напряжением не может полностью скрыть даже толстый слой камня. Быстрое обследование - и истертый за многие годы камешек легко уходит вниз, негромкий щелчок возвещает, что дверь открыта. Опять коридор, опять винтовая лестница, магические светильники дублируют электрические. Вниз, вниз. Еще одна потайная панель, на сей раз не запертая. Длинный широкий коридор. По сторонам - множество дверей, из-за некоторых пробиваются лучики света, доносится смех, какое-то шипение, иногда лязг металла, ярко сияют множественные источники электромагнитного излучения.
Все не то. Нейтрализующее поле вибрирует, манит откуда-то снизу, до него еще далеко. Быстро, неслышно по коридору. За дверями - люди и орки, у некоторых характерные для колдунов учащенные альфа-ритмы. По коридору идут какие-то трубы, некоторые теплые. Центральное отопление? Горячий водопровод? Хорошо устроились. Судя по всему, здесь все же есть кавитонный или иной реактор, а может, и не один. Над замком нет смога, воздух по составу почти не отличается от прибрежного, уголь или нефть они точно не жгут. Интересно, есть у них здесь плавильные печи или иная металлургия? Воздух чист, нет характерных примесей. Хорошие фильтры? Возможно. Или нет печей? Вряд ли - наверняка такой параноик, как Майно, держит все свое при себе. Хотя не факт. Что ты вообще узнал про него за три века? Почти ничего. Молчаливые договоренности, ничего не значащая болтовня, неявные сферы влияния, дурацкая беспечность - полный набор самоуверенного идиота. Неважно, важен только источник энергии. Гиперканал связи может финишировать только внутри нейтрализующего поля. Кавитонный реактор вне его работать тоже не может. Как хорошо, что Демиургам лень изобретать что-то новое даже для своей любимой Игры - куда проще пристроить пару костылей для поддержки старого и хорошо известного...
Нейтрализующее поле чувствуется снизу, что вполне логично. Вниз, вниз, к сердцу Цитадели. Глубокий подвал - лишняя защита. А если система аварийной связи все-таки не в Ледяном замке, а в другом месте? Вряд ли, самое ценное требуется прятать подальше и укрывать понадежнее. Но Камилл отнюдь не дурак. Что, если основная база - не здесь, и у него больше одной Цитадели? А если ты не сможешь справиться с передатчиком? Достаточно слегка модифицировать интерфейс, чтобы он стал несовместимым с твоим эффектором. Но нет смысла отвлекаться на "если". Все поставлено на кон. В случае ошибки второй попытки все равно никто не даст.
Развилка, глухая дверь в конце тупика. Красная черта поперек пола. Предупреждение. Что оно значит? Непонятно. Дверь не поддается. Никаких замочных скважин, никаких ручек. Что внутри? Запорный механизм. Электрический, не эфирный - хоть здесь повезло. На электрические запоры можно напрямую воздействовать, возбуждая индукционные токи в проводах. Открываем... нет, стоп! Что тут рядом? Странная схема, сигнально завязанная на неизвестное устройство. Токи... только наведенные - от чего? Я не чувствую эфир, но других вариантов нет. Сплошной металлический контур вокруг двери, наведенные токи пульсируют на той же частоте. Ловушка? Не похоже, не чувствуется конденсаторов со смертельным зарядом эфира. Скорее, замок. В мире, где каждое живое существо имеет индивидуальный эффектор и потенциально способно управляться с эфиром, нет смысла штамповать ключи, идентификационные карты и прочую дребедень. Усилие воли - эфирный импульс - выделение индивидуальных особенностей - определение "свой-чужой". Заграт на моем месте сразу бы разобрался. Или Ольга. Или даже Теомир с его зачаточными способностями. Мне с моей нечувствительностью к магии замок недоступен. Во что я еще вляпаюсь, слепой в стране зрячих? Неважно. Вопрос - если сдвину засовы в обход ключевого контура, сработает защита? Сигнализация? Ловушки?
Голоса в дальнем конце коридора. Двое. Идут сюда. Увидят через несколько секунд. А, кривая вывезет! Импульс в отпирающей цепи. Тихое жужжание моторов, щелчки засовов - и тишина. Ловушки не сработали - или их тут нет? Не до размышлений. Проскользнуть в приоткрывшуюся дверь, прикрыть ее за собой. Щелчки запоров - дверь заперта, словно и не открывалась.
Вниз по винтовой лестнице. Здесь светлее. Ступени из странного материала - искусственного? Вниз, вниз. Обшивка коридора глушит электромагнитные волны - невозможно разобрать, есть ли кто внизу. Столкнусь мордой к морде - вот смеху то будет... Не для меня, правда. Еще одна запертая дверь, лестница уходит вниз. К черту дверь, открываем засовы тем же способом. Судя по перепаду давлений, один виток - две с половиной метрических сажени, пять метров. Этаж - два витка, десять метров. Вниз. Еще этаж, еще. Тридцать метров под землю. Как же глубоко он закопался?.. Так, пять витков, площадка, окруженная гладкими стенами, три горизонтальных коридора уходят в разных направлениях. Какой коридор?.. Нет, не так. Одна из стен - еще одна потайная дверь. Потайная во всех смыслах - замок полностью электрический. Никакого эфира - ее прятали уже и от своих. Ого - полметра камня, восемь толстенных, сантиметров по десять, засовов со всех четырех сторон. Судя по резонансу - какая-то разновидность стали. Очень хорошей стали с легирующими добавками. Не зная, не найдешь: ни простукиванием, ни сканированием в эфирном диапазоне. И граница нейтрализующего поля где-то совсем рядом. Десять метров или пятнадцать, не больше.
Провода моторов - глубоко в камне, генерируемое электромагнитным эффектором поле с трудом достает до него - но все же достает. Замыкаем цепь... ну, вот и приехали: сирена вдалеке. Дверь не двигается, моторы мертвы, засовы даже не шевелятся. Что я пропустил? Еще одна открывающая замок линия? Пробуем ее... Ага. Засовы пошли внутрь двери, но сирена не стихает. Сколько у меня времени до того, как сам Майно явится выяснять, что случилось? Час? Минута? Пять секунд? Только бы они его задержали. Есть надежда, что он сглупит и сначала дожмет их. Девчачья надежда здешнего мира - вдруг да само рассосется? Если Камилл умен, то пошлет Отряд подальше, и они будут бродить по замку в поисках фальшивого чучела с балкона, пока океаны не замерзнут. А он умен. Есть у меня выбор? Хрен, а не выбор. Делай что должно, поскольку все остальное еще глупее.
Наконец-то. Засовы втянулись в дверь, каменная плита начинает двигаться... Нет, ребята, прозрачен я для эфира, а подпаленную куртку я переживу, так что могли бы и воздержаться от молний. Куртку жаль, ну да не на большой бал направляемся. Нырок вперед, под вторую вспышку... Вот это уже серьезней. Что-то вроде разрядника с моей родной Малии. Если бы он сработал первым, меня прожарило бы током еще похлеще, чем в Лесной долине, а так только стенка и пострадала. Елки зеленые, ну что же вы лупите как из лейки? Все равно ведь не попадете, а внимание охраны привлекаете... Что управляет защитой? Человек? Машина? Использует ли Камилл искинов? Если у него есть пушки, разрядники и электромеханические запоры, то почему бы не добавить и искина для комплекта? Вот и поворот, сейчас он прикроет меня от дурацких молний...
Ого... сколько же вас тут! Интересные у вас игрушки - ручные пулеметы? Или что-то похуже? И все меня ждете? Извините, ребята, я не в настроении. Боевой режим, максимальная частота несущей, тролли застывают медленно движущимися статуями. Коробчатые стволы в их лапах медленно, словно во сне, выплевывают пули. Аккумуляторы пустеют почти моментально... Подкачка. Реактор садится угрожающе быстро. Ну и пусть. Неужто думаешь, что выберешься отсюда? Зачем тебе резерв? Плевать на реактор, туда его хватит с лихвой. А оттуда - не потребуется.
С глухим стуком падают на землю корчащиеся тела. В очередной раз, Хлаш, спасибо тебе за тот эксперимент. Вы, ребята, простите - я ничего против вас не имею, авось да выживете. Но сейчас у меня нет времени на мягкую нейтрализацию.
Прямо в стене - неглубокая ниша, исчерканная красным. Предупреждающие знаки? Ну да, здесь маскировать уже нет смысла. А вот до такого я не додумался - прикрыть полем и дверь тоже. Логично - никакая магия против нее не сработает, таран по узенькой винтовой лестничке сюда не спустить, так что ковыряйтесь, гости незваные, перочинными ножичками. Но, с другой стороны, никто, кроме Камилла, дверь и не откроет - контрольные цепи глубоко внутри. Кстати, о птичках. Нашего великого игруна до сих пор нет. Неужто так заигрался? Сомнительно. Слишком легко я сюда проник. Слишком. Но рефлексировать некогда, и назад все равно не повернуть. Вперед. Только вперед.
Хлаш осторожно толкнул дверь приемного зала. Внутри стоял полумрак. Прохладный ветерок пахнул в лицо слабым приятным запахом каких-то благовоний. От полуприкрытых странными решетчатыми конструкциями окон тянулись едва заметные лучики дневного света, пыль играла в них крохотными искорками.
- Ну, что встали, гости дорогие? - спросил давешний ехидный голос. - Входите, потолкуем. За вами, что ли, мой усердный идиотик гонялся по всему белу свету?
Белобородый старик сидел в глубоком кресле у дальнего конца огромного овального стола и насмешливо щурился на Отряд. Маленькие черные глазки беспрестанно шарили по их лицам, длинные пальцы жили какой-то своей жизнью, сплетаясь в хитрые фигуры. Голова старика мелко тряслась.
- Удавлю! - тихо зарычал Заграт, отталкивая застывшего Хлаша и впрыгивая в комнату. - Молись предкам, урод, или что вы там делаете перед смертью! Неупокоенные духи бойцов клана Серого Когтя взывают к отмщению!
- Ах, как патетично! - ухмыльнулся старик. - Но уж больно ты шустрый, колдунишка. Надеешься загрызть меня до смерти? А клыки не пообломаешь? Нет, все равно не соглашусь. Из твоей грязной пасти воняет, небось, так, что задохнуться можно. Не согласен я на такую смерть.
- Ублюдок... - выдохнул Заграт сквозь сжатые зубы. - Он еще и шуточки шутит...
Хлаш сделал пару шагов вперед и положил руку ему на плечо.
- Спокойно, - тихо сказал тролль. - Он пытается тебя разозлить.
- Так ему удалось! - огрызнулся Заграт, но слегка расслабился.
- А, мой хладнокровный друг! - расплылся в неприятной ухмылке Майно. - Или лучше сказать - холоднокровный? Как коленки - еще не до конца развалились? Хочешь, костыли подарю заранее? Хотя нет, не доживешь ты до костылей, даже до вечера не доживешь. Вел тебя Путь, вел - и привел. Прямо ко мне в гости...
- Ты... ты - гад поганый! - срывающимся голосом выкрикнула Ольга. - Ты устраиваешь войны для своего развлечения!.. Тебя надо привязать к конским хвостам и разметать по полю...
- И что? - язвительно осведомился Майно. - Думаешь, мне повредит? Ты хоть понимаешь, дикарка, с кем связалась? Я видел таких задолго до того, как вы, коневоды, пришли в Закатные степи и назвали их своими. Меня тыкали мечами и стрелами, палили магией, жгли на костре, однажды даже скалу уронили. И что? Скучно до зевоты, и ничего больше. Привяжешь меня к хвостам коней - и поминай как звали. Коней, вестимо, не меня.
Слушая дурацкую перепалку, Хлаш внимательно оглядывался по сторонам. Что-то было очень сильно не так. Белобородый старик совсем не походил ни на могущественного Демиурга из тех, что описывал Тилос, ни даже просто на великого человеческого императора - ни манерой разговора, ни... вообще никак не походил. Ловушка? Человек слишком уверен в себе. Хотя кто знает, как он прикрыт. Тянет время? Зачем? В своем замке, набитом солдатами... Развлекается? Возможно. Никаких проявлений страха, только наигранная нервозность. Даже не наигранная - переигранная, а в глазах стоит ледяная издевка. Где охрана? Мы - Отряд, у нас особые возможности, если верить Тилосу... Если верить. Что мы знаем о Сером Князе, о его мотивах? Ничего, кроме того, что сообщил он сам. Он, трехсотлетний старец в нестареющем теле, некоронованный правитель за тронами императоров... Бессмысленно. Подозрения не дадут абсолютно ничего. Предположим, что Тилос прав. Тогда почему же этот так смотрит?..
Пользуясь тем, что внимание Майно обратилось на готовую расплакаться Ольгу, тролль мягким неслышным шагом двинулся вдоль стены. Вблизи посмотрим, стоит ли бросаться в драку или же погодить. Заграт также неслышно двинулся вдоль противоположной стены, обходя стол с другой стороны. Теомир стоял, растерянно переводя взгляд с тролля на орка и обратно на Майно.
- Стоять! - вдруг истерически взвизгнул старик в кресле. - Стоять, если жизнь дорога! Еще шаг - испепелю!..
Хлаш вложил в рывок все свои силы. Пятнадцать шагов. Десять. Семь... Заграт ударил молнией, отвлекая внимание Игрока. Воздух сгустился, мешая двигаться, обволакивая плотным одеялом, сковывая движения. Но Хлаш успел метнуть свою шипастую палицу в голову Демиурга прежде, чем беспомощно завис над полом, словно кукла на веревочках.
Сделанная в мастерских Лесной долины неведомыми мастерами, палица не подвела. Окутавшись роем срывающихся с шипов искр, она с глухим чмоканьем врезалась в голову неторопливо подымающегося старика. Медленно-медленно голова лопнула, словно арбуз... Нет. Просто лопнула. По глазам ударила неяркая вспышка, и тело кувыркнулось и упало на пол. Из пустого, словно глиняный горшок, черепа вытекло немного желтой жидкости.
- Ну вот, - грустно сказал кто-то позади страшно знакомым голосом. - Такую марионетку испортили! Три колдуна и восемь ювелиров целый период делали. Каор, твоя вина. Учти, из жалования вычту.
- Да, Великий, - откликнулся голос Каора Трэина. Зал заполнился негромким стуком кованых сапог по ковру. - Виноват.
- Разумеется, виноват, но о тебе потом, - в голосе явно угадывались небрежно-властные нотки привыкшего отдавать приказы человека. - Такахата, наших гостей - в приготовленные комнаты. Не повреждать, но следить в оба. Каор, проследишь, прежде чем в лазарет отправиться. Учти, пять десятков человек в порту и еще две дюжины на корабле по твоей милости они уже угробили.
Страшным усилием Хлаш повернул голову вбок. На него с интересом смотрел высокий златоволосый человек средних лет. Мужественное обветренное лицо, лукавый прищур глаз, под тонкой рубашкой угадываются могучие мускулы - мечта любой человеческой женщины... Такое знакомое лицо!
- Мелиандр Красило... - пробормотал тролль немеющим языком.
- Хорошая память, - откликнулся бард с едва уловимой иронией. - Хотя обычно меня называют Великим Майно или Повелителем. Или просто Великим, на твой вкус. Но не стоит запоминать временные маски, они того не стоят. Такахата, займись хулиганами. А мне нужно поприветствовать еще одного гостя.
Послание сформировано. Тилос послал команду отправки, получил подтверждение и облегченно сел на пол. В голой каморке, где плавал невидимый невооруженным взглядом фантом, не нашлось даже стульев - видимо, Майно в них не нуждался. Или просто не пользовался системой. Скажи кому, что абсолютно пустая комната с голыми каменными стенами и есть сокровенная тайна полубога, позволяющая управлять миром, и тебе рассмеются в лицо. Ни хрустальных шаров, сияющих таинственным светом, ни магических знаков, ни роящихся призраков - лишь простенький интерфейс гиперканала до Станции. Хорошо бы его тоже спалить, но вряд ли выйдет. Фантом - атмосферного класса, устойчивый к кинетическим воздействиям, а чтобы перегрузить его индукционным полем, потребуется мощность целого кавитонного реактора.
Какое-то время Тилос сидел на полу, медитируя и позволяя аккумуляторам Бойского восстанавливать заряд. Источников напряжения рядом не наблюдалось. Сколько там осталось от резервного реактора? Десять процентов? Девять? В последний раз индикатор выдавал двенадцать, а теперь проверять его даже и не хочется. Кто бы знал, что интерфейс гиперканала требует такого количества энергии...
Все. Конденсаторы полностью заряжены. Ресурс реактора - восемь с половиной. Ненавижу проклятый индикатор... Жалкие восемь запятая пять семь два три один один. Если удастся выбраться отсюда живым, придется навсегда забыть о боевом режиме. Может, удастся найти на морском берегу бутылку с джинном, способным подарить новый химический реактор вместо истраченного? Мы ведь в сказке, в ней все возможно. Нет, вряд ли. Здесь не джинн нужен, а фабрика с простейшей сборочной линией. Джао так говорил. Для Демиурга, значит, она простейшая. Для меня, боюсь, чудо техники. Почему Джао не дал мне такую с собой? Плохой вопрос, и так понятно. Чтобы всесильным себя не чувствовал, экономил. Педагог недоделанный...
Тилос встал и подошел к двери, напряженно прислушиваясь. Стояла мертвая тишина. Впрочем, материал стен надежно глушил все звуки, даже лающий вой сирены снаружи. Открыть дверь, осторожно, на миллиметр сдвинуть в сторону. Полозья хорошо смазаны, панель едет бесшумно. Сирена все еще воет. Хорошо. Значит, меня еще не обнаружили. Почему медлит Майно? Почему он позволил мне попасть сюда? Почему вообще не заглушил интерфейс гиперканала? Психологические проблемы? Боится, что Станция сама по себе не догадается его эвакуировать или засчитать победу в Игре? Или просто самоуверен? Как на деле - поди узнай.
Комнатка-предбанник пуста. Куда подевались тела сраженной охраны? Оружие? Чем дальше, тем сильнее ощущение, что со мной играют в кошки-мышки. Ну ладно, альтернатива все равно одна - сесть на пол и ждать, когда Камилл соизволит появиться. Почему бы и не устроить себе экскурсию по замку напоследок? Тем более что Камилл мог на полном серьезе сосредоточиться на Отряде и забыть про все остальное.
Вверх по лестнице. Ловушки не действуют - исчерпали заряд? Отключены ради эвакуации пострадавших? Тогда где смена караула? Дверь. Скрещение коридоров. Однако следующая винтовая лестница перекрыта тяжелой на вид плитой. Где запоры?
Твердые уверенные шаги за углом коридора - и глубокий, слегка насмешливый голос.
- Ну, здравствуй, Семен, малыш. Рад тебя видеть. Решил-таки заглянуть ко мне на огонек?
Откуда взялся бард? Хамир... Хамир и Талазена. Мелиандр Красило. Вероятный шпион Майно. Шпион? Откуда он знает мое настоящее имя? "Ко мне"?..
Тревога, тревога. Уровень заряда реактора пять процентов. Три процента. Реактор пуст, заглушен. Главные конденсаторы неисправны, утечка энергии. Уровень заряда семьдесят процентов... пятьдесят... восемнадцать... один... конденсаторы полностью разряжены. Аккумуляторы Бойского нестабильны, мощность генерации энергии - тридцать восемь процентов от номинальной. Внимание! Катастрофическая нехватка энергии, опасность останова критически важных систем. Энергосистема повреждена, закритичные уровни утечек...
Почему не подчиняется тело? Куда уходит энергия? Почему? Шаг, еще шаг... Тело деревенеет, сервомоторы встают один за другим. Внимание! Останов основной энергосистемы, экстренная консервация психоматрицы. Тревожный маяк активирован.
Последняя судорога глаз яблок: Мелиандр улыбается. Снисходительно и слегка сочувственно. Мелиандр?.. Не человек... фантом. Граничные эффекты окружают фальшивое тело хорошо видным ореолом лептонного излучения. Фантом. Как я не заметил раньше?..
Камилл склонился над окоченевшим телом Тилоса, в неловкой позе лежащим на полу. Черты лица Игрока поплыли, принимая привычную форму. Тилос всплыл в воздух и замер, словно подвешенный на невидимых канатах.
- Здравствуй, Семен, - задумчиво повторил Демиург. - Уж извини за холодный прием, но и тебя к вежливым гостям не отнести. Ну что же, настало время окончательно выяснить и упорядочить наши отношения.
Ольга отчаянно барахталась в набегающих соленых волнах. Теплая вода лезла в нос, не давала дышать, тяжелые сапоги тянули вниз, в глубину. Она отчаянно дернулась и открыла глаза. Тьма. Она лежит на постели, спеленутая чем-то мягким, но плотным. Невозможно пошевелиться, вдох с трудом проникает в грудь. Во рту - вкус крови. Наверное, ударилась щекой, когда падала. Залечить... Нет. Сила где-то далеко-далеко, как и солнечный свет, где-то за пределами замка. Она в плену. Опять в плену. Но сейчас Тилос не придет, чтобы спасти ее. Откуда она знает? Знает - и все...
Тело охватывает блаженное тепло. Боль уходит, растворяется в темноте. Забытье. Благословенное забытье перед смертью. Сейчас она умрет и придет на небесные пастбища. Отец-Белоконь приветливо взглянет ей в глаза, а у ней нет в руке пресной лепешки, чтобы накормить его. Но она сделала всё, что могла, всё, что в ее невеликих силах. Отец-Белоконь ласково коснется ее своими мягкими теплыми губами, она потреплет его по длинной белоснежной гриве, легко, как и подобает Всаднице, безо всякого седла запрыгнет ему на спину, и они помчатся по бескрайним лугам навстречу встающему солнцу.
А сейчас она уснет. Уснет, чтобы не проснуться.
Заграт отчаянно стиснул пальцы, чувствуя, как когти выходят из подушечек, но цепляют лишь пустоту. И та же пустота вливалась в горло сквозь оскаленные клыки. Посох. Где посох? Где кинжал? Где хотя бы простая дубина? Тьма и боль во всем теле. Поток Силы, пропитывающей мир, куда-то пропал, и внутри тела зияет пустота глубже самой глубокой пропасти. Невидимые путы окутывают тело, не позволяя ни пошевелиться, ни даже толком вздохнуть. Что-то, черное даже в окружающей темноте, медленно приближается. Смрад из невидимой пасти, горящие во тьме глаза, тяжелое, с присвистом дыхание - какое-то чудище приближается, чтобы сожрать его.
Вот и все. Путешествие закончено, и давно умершие предки вот-вот сурово взглянут ему в глаза и потребуют отчета - что он сделал, чего добился в жизни, как защитил клан. Их тени маячат за спиной чудовища, и немой вопрос исходит от них: сейчас, умирая, что вспомнишь в своей жизни? Что предъявишь как пропуск в леса вечной доброй охоты?
Боль пронзает сердце, пустота внутри расширяется и проглатывает его. Потом все чувства пропадают, только блаженное тепло охватывает тело. Я был плохим шаманом, о предки. Я оставил свой клан, когда тот больше всего нуждался во мне. Я выжил, когда все остальные погибли. Предательство чужака и обстоятельства меня не оправдывают, я знаю. Но я ни о чем не жалею. Я сделал все, чтобы отомстить, и не моя вина, что враг оказался сильнее. Я умираю с легким сердцем. Жаль только человечьих котят - они совсем еще не успели пожить.
А сейчас я умру. Прощай, мир.
Своды пещеры нависли над головой, скорее, угадываясь во мраке, чем различаясь ослепшими глазами. Гигантские массы камня вверху, внизу, по сторонам - и по стенам уже идут, змеятся, бегут тонкие трещины, тихо потрескивает лопающийся от напряжения песчаник, и потолок грозит вот-вот рухнуть. Цепляясь за выступы в неровном полу, Хлаш подтягивается руками - левая, правая, левая, правая... - а раздавленные колени отдают страшной болью, мешают ползти, предают ежесекундно. Он не успеет. До родной деревни совсем немного, может, пятьсот или тысяча саженей, но ему не доползти до того, как нависающий над ней скальный козырек обломится и рухнет, погребая под собой всех - мужчин, женщин, новорожденных и детей, только-только прошедших Испытание воли. Он, матха, разведчик, глаза и уши клана, провалился во всех смыслах. Он не выполнил своей функции, как того требует долг. Путь Безмятежного Духа, ведший его по жизни, предал его в самый последний момент.
Стены узкого коридора, когда-то промытого ныне высохшим потоком, трещат и лопаются, скала начинает рушиться, и вот-вот вырвется наружу бушующая ярость - она всегда пылает внутри, бьется о прочные стены, выстроенные непреклонной волей, ищет лазейку наружу, чтобы ослепить, захватить, превратить в зверя. Нельзя выпустить ее, иначе зверь убьет находящихся где-то рядом друзей и сожрет последний крохотный шанс предупредить своих. Ярость взламывает оковы воли, уже и без того разъеденные нарастающим отчаянием, и черный мир начинает окрашиваться в оттенки багрового.
И когда рухнувшая глыба пригвождает его тело к земле, он еще успевает понять, что все-таки проиграл.
Пробуждение оказалось неожиданным, мгновенным. Хлаш лежал на твердом, но застеленном мягким матрасом топчане в маленькой светлой комнате. Странно - солнечные лучи, пробивающиеся сквозь плотно прикрытые шторы, шли под небольшим углом вверх. Такое он уже видел - в хижине для медитаций. Узкая Скала в родных Песчаных горах вздымалась над далекими равнинами по крайней мере на семьсот саженей, и заходящее за горизонт солнце вот так же светило снизу в окна.
Он осторожно поднялся на ноги, опасаясь какого-нибудь подвоха, подошел к окну и рывком отдернул занавесь.
Так и есть.
Неведомые, но искусные строители пробили окно в скале на невообразимой высоте. На другой стороне широкого ущелья возвышалась, уходя далеко вверх, гладкая каменная стена. Далеко-далеко внизу в мглистой дымке угадывались острые вершины других скал, поменьше. Солнце почти касалось горизонта, огромный красный шар готовился утонуть в морских волнах. Небо полыхало оттенками зеленого и оранжевого, отдельные облачка лишь подчеркивали его чистоту. У Хлаша невольно захватило дух. Красота окружающего мира настолько не вязалась... с чем?
Как он мог забыть! Они попались в ловушку в логове безжалостного врага. Они в плену, и неизвестно, что с ними намерены сделать. Где остальные? Что за место? Тролль осторожно толкнул прозрачную пластину, закрывающую оконный проем, потом постучал по ней когтем. Казалось, он ощупывает камень, настоящий камень. Ни малейшего дуновения воздуха от рам, сливающихся с окружающей стеной. Насколько он мог видеть, скала под окном уходила отвесно вниз. Наверняка она еще и обтесана так, что ползти по ней не получится - сорвешься. Даже если выбить пластину, без снаряжения спуститься вниз невозможно, разве что крылья отрастишь.
Хлаш оглядел комнату, потом перевел взгляд на себя. На нем оказалась совсем чужая одежда: простые легкие штаны и рубаха без ворота и даже застежек, подпоясанная тонким матерчатым же ремешком. Из похожей серой ткани были сделаны простыни, прикрывающие топчан. Подушка отсутствовала - взамен изголовье странной койки слегка приподнималось. В дальнем углу виднелось прикрытое крышкой отверстие, видимо, выгребная яма. Рядом из стены торчала короткая блестящая трубка, на срезе которой поблескивала капля воды. Всё, если не считать голых стен, пола и потолка, обитых непонятным материалом приятного смарагдового оттенка. Двери отсутствовали.
Хлаш вернулся к топчану, присел и задумался. Очевидно, он в плену. Почему-то не в подземельях замка за толщами камня, мерещившимися ему в сонном кошмаре, а на вершине горы, но все равно в плену - комната-камера демонстрировала это максимально убедительно. То ли Отряд зачем-то нужен Майно, то ли есть обстоятельства, ему неизвестные. Но гадать бессмысленно, так что остается лишь ждать. Он опустился на пятки, положил ладони на бедра и принялся медитировать.
Ожидание продлилось недолго. С легким жужжанием стены по бокам комнаты вдруг дернулись и ушли куда-то вверх.
- Ой, Тёмка! - ахнул справа голос Ольги. - Хлаш!
- И засоня-Заграт, - подытожил тролль, выходя из медитации и открывая глаза. - Вся компания в сборе. Хотя нет. Где Тилос?
- Он здесь! - раздался с дальнего конца большой комнаты, в которую превратились камеры, голос Теомира. - Только без сознания!
- Ну-ка, - Хлаш быстрым шагом подошел к койке Серого Князя. Ольга уже пыталась нащупать пульс у него на шее. Приковылял Заграт - в рубахе с длинным рукавом орк смотрелся странно-нелепо. Тилос действительно лежал без чувств, глаза блестели белками из-под полуприкрытых век.
- Лицо подергивается, - заметила Ольга. - Вроде жив, только одурманен чем-то.
Веки Тилоса дрогнули, и он сел на кровати, озираясь вокруг бессмысленным взглядом.
- Где... - начал он и остановился. Его глаза сфокусировались на Ольге, быстро обежали длинную комнату. - Понятно. И далеко вы ушли? Ну, после того, как мы расстались?
- До приемного зала, - пожал плечами Хлаш. - Прикончили того старикашку, что говорил с балкона, но он оказался то ли мороком, то ли просто движущейся куклой. Потом нас спеленали колдовством, и я ничего больше не помню.
- И я, - поддержала его Ольга.
- И я, - в голос согласились Заграт с Теомиром.
- Замечательно, - Тилос глубоко вздохнул и снова откинулся на топчан. - Как настоящий Майно выглядит, не узнали?
- Сто лет как знаем, - зарычал Заграт, сплюнув на пол. - Помнишь того бардишку из Хамира, а потом в Талазене? Что к Онке приставал?
- Мелиандр Красило, - кивнул Тилос, глядя в потолок. - Но это личина для путешествий, не постоянный облик. Видать, не один я дома скучал. Хотел бы я знать, что ему в Хамире понадобилось...
- То же, что и тебе, - раздался сзади голос. - Имелись у меня планы на те места, видишь ли. До сих пор, кстати, имеются.
Компания разом обернулась к спокойно прислонившемуся к стенке "Мелиандру", с интересом наблюдающему за ними.
- Убью! - зарычал Заграт, одним прыжком преодолевая расстояние до лже-барда. Его когти прошли сквозь горло Демиурга словно сквозь туман. Майно тихо рассмеялся.
- Не надо нервничать, мои юные друзья, - сказал он. - Я же не идиот, чтобы соваться к Отряду во плоти. Вы смотрите на морок, как выражается наш сильномогучий Хлаш. Хватать меня бесполезно, как видите.
- Сволочь... - обреченно сказал Заграт, отошел и плюхнулся на ближайший топчан, уставившись в пол.
- Как сказать, - не согласился Майно. - Если бы твои соотечественники взяли меня в плен, попал бы я в такие комфортные условия? Сомневаюсь. Вы живы, здоровы и в тепле. А за окном, между прочим, мороз - минус тридцать семь градусов, как зимой в вечно заснеженных краях, так что стекла разбивать не советую. Да и не удастся.
- Ну и что ты от нас хочешь, Игрок? - ровно спросил Хлаш.
- Вообще-то меня называют Великим или повелителем, - подсказал Майно. Хлаш в упор смотрел на него. - Ну ладно, обращайтесь как хотите. Можете и Камиллом звать, если игровые имена и титулы не нравятся, только, пожалуйста, не при посторонних. Мне не жалко. А хотеть я от вас четверых ничего особо не хочу. Вы же ко мне в гости явились, вам от меня что-то надо. Вот я и хочу услышать - что? Ну давайте же, не молчите. Неужто полсвета прошли только для того, чтобы мне в рожу плюнуть?
- Ты убил наших родичей! - крикнула Ольга, сжимая кулаки. - Ты послал грязных жугличей, чтобы они захватили наши земли!
Теомир согласно кивнул.
- И ты призвал на войну клан Серого Когтя, - добавил Заграт. - И они все мертвы.
- А наш могучий друг какие ко мне имеет претензии? - осведомился Майно, поглядывая на Хлаша. - С его кланом, насколько я в курсе, я ничего плохого не сделал.
- Игра, - коротко ответил тот. - Не люблю, когда меня за игрушку держат.
- Ах, вон оно что, - грустно покачал головой Майно. - Значит, Семен, ныне называющий себя Тилосом, рассказал вам про Игру. Неумно с его стороны. Ох как неумно...
- Может, объяснишь, почему? - поинтересовался Серый Князь.
- Отчего же не объяснить, - согласился Майно. - Чуть позже, если не возражаешь. Кстати, о твоих претензиях я не спрашиваю. После прискорбного инцидента с Лесной долиной...
- Инцидента? - с удивлением взглянул на него Тилос. - Ну-ну.
- Инцидента, - с нажимом повторил Майно. - Я же не заставлял тебя взрывать котел. Сам сделал, по собственной инициативе.
- А до того ты отравил все население княжества ядовитым газом.
- Я? Отравил? - удивился Майно, широко раскрывая глаза. - Да Пророк с тобой, сердитый ты мой. Зачем мне убивать людей, которые прекрасно поработали бы на меня? Заложников, ради которых ты бы сам сделал для меня многое? Сонный газ, усыпляет на пару суток, не более. Правда, он довольно вонюч и действует медленно, так что добавляется слезоточивая компонента - чтобы не до респираторов и укрытий было. Конечно, есть побочные эффекты - аллергии, волдыри на коже, иногда долгий кашель... Ну да все лучше, чем глотки людям резать. Кстати, насчет твоих доверенных людей - Ханкера, кажется, и прочих - я особое указание дал живыми взять. Специально стрелки арбалетные только сонным зельем мазали.
- Так они не были мертвы? - Тилос, до того спокойно лежащий на койке, вскочил на ноги.
- Молодец, с первого раза понимаешь. Да, я их усыпил, а ты - испепелил. Кто из нас лучше - я, пытавшийся живыми захватить опасных противников, - Майно кивнул на остальных, - или ты, готовый уничтожить своих людей, лишь бы не отдать мне свои жалкие секреты?
- Я их убил... - прошептал Тилос. Его глаза помутнели, он упал на колени и обхватил руками голову.
- Да, родной мой. Но что сделано, то сделано. Разумеется, здесь есть и моя вина. Просто я не ожидал, что ты воспримешь все так болезненно. База и база, пусть и основная, но одна из многих... Четырех? Пяти? Готов принести самые искренние извинения и компенсировать затраты по развитию остальных баз, подбору персонала и так далее.
- Тилос, - Хлаш осторожно положил руку Серому Князю на плечо. - Зачем ты его слушаешь? Вспомни, как называли его древние - Хуз-ам Кашим, Повелитель лжи!
- Называли, - согласился Майно. Его глаза весело поблескивали. - И сейчас так называют, и даже похлеще. Знал бы ты, матха, как примитивные народы не любят умных врагов! Они даже битвы проигрывают не по собственной глупости и неумелости, а потому что враг их обманул. В засаду завел, обходной маневр совершил, порчу навел, да мало ли... Нет, чтобы выйти и тупо рубиться одному против троих!
Хлаш открыл рот и снова закрыл. Крыть было нечем.
- Что же до вас, мои молодые друзья, - Майно повернулся к Ольге с Теомиром, - то мне очень жаль, что так получилось с вашим народом. Но у меня не оставалось иного выхода. К северу от Талазены, за устьем Ручейницы, лежит Закатная бухта, мой давний форпост на том континенте. Может, слыхали о такой. Последний век, если не больше, у меня постоянно возникали проблемы с увеличивающимися в числе жугличами. Они решили, что я - я! - должен платить им дань. Я мог просто доставить на место экспедиционный корпус и истребить их, но наш Серый Князь первым бы осудил меня. Не так ли, Семен?
Тилос вздрогнул как от удара огнехлыстом. Он медленно поднял взгляд.
- Я могу представить себе несколько способов решить проблему без кровопролития, - тихо сказал он. В его глазах стояли омуты боли.
- Я тоже. Но они все, знаешь ли, работают только в рамках Игры. Той самой Игры, в которую ты встрял по доброй воле, игнорируя мои прозрачные намеки. А у меня и без жугличей хлопот полон рот.
- Я не участвовал в Игре! - зло сказал Тилос. Он все еще стоял на коленях, но уже не в расслабленном отчаянии. Парень приходит в себя, одобрительно подумал Хлаш. Хорошие нервы. - Я не участвовал в Игре против тебя, пока ты не уничтожил мою Долину!
- Да ну? - удивился Майно. - А что такое, по-твоему, подготовка диверсионного отряда? Повышение квалификации, так сказать, моих потенциальных убийц? Игра в фанты летним вечером? Но вернемся назад. Я не мог истребить жугличей по разным соображениям, о которых мы еще поговорим. Так что я посулами и уговорами двинул их на запад, в малонаселенные земли Всадников. Извините меня, Ольга и Теомир, но ваш народ захапал себе огромную территорию и почти не использовал ее. Конские пастбища не составляли и сотой ее части, остальное пропадало зря. А ведь там чистый чернозем, богатейшие пахотные земли! Конечно, со временем вы бы и сами начали их обрабатывать, вы уже наполовину перешли к оседлой жизни, но весь процесс занял бы не одну сотню лет. А с жугличами нужно было что-то делать...
- Мы берегли землю! - перебила его Ольга. - Мы не держали коней на одних и тех же выпасах! Мы кочевали для того, чтобы трава не выбивалась копытами...
- А зачем вам столько коней, сердитая ты моя? - оборвал ее Майно. - Под седлом у вас ходит один конь из двух-трех десятков. На мясо вы их почти не пускали, на сторону продавали со скрипом... Так зачем вам столько? Только не надо рассказывать про родственные узы и Белого Коня, который ваш пращур!
- Ну, а мы чем тебе помешали? - зло спросил Заграт. - И в лесах у нас хотел жугличей поселить?
- Совсем нет, - отрицательно качнул головой Майно. - Мне требовалось ровно то, что племенам рассказывали мои посланники - небольшая война на дальнем юге. Вы бы подрались с гуланами и тарсаками, как любите, на чем все и закончилось бы.
- Они погибли! - рявкнул Заграт. - Все до единого!
- Спокойно! - Майно поднял руку. - Дай закончить. Сведения о морском караване Приморской империи передал не я, а твой сердечный друг Семен, знаешь? Угу, по реакции вижу, что знаешь. Как и ожидалось, Семен - мальчик честный и с союзниками карты раскрывает сразу. А мой план был прост. Вы бы ушли на юг, повоевали там всласть несколько периодов и спокойно вернулись домой. Ну, потеряли бы десяток или два бойцов, вам привычно. Правда, без тебя, опытного шамана, южные колдуны рассеяли бы их за пару часов и даже особо не вспотели бы, но здесь уже точно не моя вина, не находишь? Я ведь даже ваш ритуал голосования так подправил, чтобы ни у кого сомнений не возникало, у тебя в первую очередь. И кто тебя просил ерепениться и создавать лишние проблемы моему посланнику, а заодно и всему клану?
- Разъясни мне вот что, - Тилос одним движением поднялся с колен и сейчас стоял, скрестив руки на груди. - Предположим, ты убрал Всадников и заменил их жугличами. Думаешь, что решил проблему с кочевниками? Да через двадцать или тридцать лет они снова размножатся так, что опять потребуют дань. А еще там к северу черноголовые живут, которые тебя не трогали только потому, что жугличи между вами стояли. И?
- Сразу виден опытный политик, - усмехнулся лже-Мелиандр. - Мой план, который сейчас с успехом воплощается в жизнь, достаточно прост. Под напором жугличей кочевые Всадники частично откатились на запад, но их деревни и постоянные стоянки по большей части захвачены жугличами. Иными словами, кочевники получили в наследство зачатки земледельческой культуры. А дальше моя забота, чтобы зачатки развились в систему. Что же до черноголовых, то их я бы натравил на жугличей, те оказались бы меж молотом и наковальней, им пришлось бы договариваться с Всадниками... В общем, вариантов масса.
- А зачем тебе война на юге?
- Хм. Семен, ты задаешь слишком много вопросов. Я вовсе не прочь на них ответить, но следует определиться с целями. Если ты изображаешь из себя вечного горячего подростка и моего врага, просвещать тебя бессмысленно, только себе хуже сделаю. А если ты готов к переговорам, как взрослый разумный человек, сначала нужно разрешить небольшую проблему с Тактиком и его Отрядом. Я и без того всерьез рискую, оставляя их в живых. На твоем месте я бы выбрал худой мир вместо доброй ссоры. Я в курсе послания, которое ты отправил своему разлюбезному Джао, но, уверяю тебя, оно бессмысленно, и помощи можешь не ждать. Формально я чист, и Арбитр не может вмешаться в Игру, если нет веских оснований. Еще раз извиняюсь за Лесную долину, но... мне нужен ответ. И, боюсь, я не могу долго ждать, Игра не позволит.
- Проклятая Игра... - пробормотал Тилос.
- Полностью согласен.
- Что!?
- Говорю, что полностью согласен с тобой в оценке Игры, - безмятежно повторил морок Камилла. - Я тоже ненавижу ее тихой ненавистью и с удовольствием прекратил бы ее раз и навсегда.
Тилос медленно подошел к призраку Майно вплотную.
- Ты, Игрок, ненавидишь Игру?
- Точно.
- И чего же ты тогда хочешь? Чего добиваешься?
- Для начала - тебя. Твоего расположения и сотрудничества. Стоп!
Майно поднял ладонь, останавливая ответную реплику.
- Семен, я в курсе, что ты обо мне думаешь. Полностью согласен, за последние периоды я и сам много сделал, чтобы ухудшить твое мнение, включая загонную охоту последних периодов. Но ты сам нарушил все соглашения и уговоры, явные и молчаливые, так что твоей вины здесь не меньше, чем моей. И я думаю, что развлеклись, и хватит. Пора начать наши отношения с чистого листа - и я готов заплатить любую разумную цену. А нужен ты мне для того, чтобы остановить Игру - точнее, заблокировать ее в вечном пате и тем самым нейтрализовать навсегда. Интересно?
Тилос помолчал, потом отошел к своей койке, улегся на спину, заложил руки за голову и уставился в потолок.
- Детали? - спросил он.
- Услышишь, если согласишься на мир и сотрудничество.
- А что с ними? - Серый Князь обратил взгляд на остальных.
- Если мы договариваемся, они остаются моими вечными гостями. Опасно, да, но я готов рискнуть. Наверняка ты думаешь, что я хочу взять их как заложников - сам-то объяснишь, почему это глупость?
- Лучше ты.
- Да без проблем. Я просто прекрасно тебя знаю. Для тебя нет разницы, возьму я в заложники ту четверку или просто случайных людей с улицы. Если вдруг я сойду с ума и решу прибегнуть к такому способу - а ты знаешь мое отвращение к неспортивным методам - заложников у меня хватит и без них. Я просто демонстрирую добрую волю. Комфортабельные комнаты на нижнем ярусе, прикрытые нейтрализующим полем, чтобы не позволить Станции создавать точки принуждения, и полный пансион до конца долгой и сытой жизни. По-моему, даже ты не можешь потребовать большего.
- А меня кто-нибудь спросил? - зло проворчал Заграт.
- А у тебя есть право голоса, друг мой? - Майно приподнял бровь. - Ты пришел сюда, чтобы меня убить. По всем законам, писаным и неписаным, я имею право убить тебя. Ты бы на моем месте так и поступил, нэ? Так что не встревай, когда не просят.
Орк зашипел сквозь оскаленные зубы, бешено прижав уши к черепу, но в бессмысленные пререкания вступать не стал.
- Ну так что? - Игрок снова перевел взгляд на Тилоса. - Готов меня выслушать?
- Тебя, Повелителя Лжи? - Серый Князь рывком сел на кровати. - Ладно, уговорил. Обещаю, что выслушаю - но при одном условии. Говори при них. Они заслужили знать, ради чего их мотало по всему свету.
Несколько мгновений Майно молча созерцал его, потом пожал плечами.
- Так или иначе, они отсюда не выйдут, - сказал он. - Хорошо, уговорил. Твоя привязанность к смертным биоформам еще выйдет тебе боком, как выходила уже не раз, но мне все равно. Семен, малыш, я устал. Ты еще очень молод, так что просто не представляешь, насколько огромной может быть эта усталость. Мне осточертело раз за разом строить мир с нуля. Каждый раз в Игре приходится начинать с первобытных племен, едва взявших в руки первые дубины, и тысячи лет развивать их до хоть какого-то цивилизованного уровня. Но когда я его достигаю, проклятая Игра заканчивается, меня выбрасывает на улицу, а мир навсегда пропадает в пене таких же миров. Мне надоело. Я хочу стабильности. Я хочу остаться здесь навсегда - строить, развивать, облагораживать. Я хочу дом без вечного риска потерять его только потому, что какой-то Конструктор выставил дурацкие условия победы. Я не хочу побеждать, понимаешь? Я хочу просто жить, как живут триллионы биоформ в Игровых мирах. Ты ведь не поставишь мне в укор такое невинное желание?
- И в чем подвох? Зачем тебе я?
- Никаких подвохов. Ситуация прозрачна, как ключевая вода. Ты ведь и сам наверняка заметил странности в моем поведении - блестящие победы чередуются с грубыми ошибками и серьезными поражениями, победоносные военные кампании внезапно терпят крах, налаженные дипломатические связи внезапно рвутся из-за пустяков и так далее. Ты сам-то не удивился тому, как легко Приморская империя разгромила караван с наемниками, что я на юг отправлял? По твоей наводке, конечно, но все равно слишком легко. Думаешь, для меня явилось бы проблемой отправить для его прикрытия полдюжины каракк с пушками вроде тех, что ты видел в порту? Они пустили бы ко дну имперские ганзы и триремы, даже не вспотев. А ваш смешной Отряд? Я мог бы прихлопнуть его еще на Западном континенте - мои люди плотно вели вас от самой Талазены. Но вы добрались аж до Тураса и пошли бы дальше, если бы Игра так грубо не столкнула вас с одним из моих энергичных лейтенантов.
- Ты намеренно допускаешь ошибки? - Тилос сосредоточенно смотрел на Майно, но эмоции на его лице не проявлялись. - Зачем?
- Как я уже сказал, все очень просто. Если бы я играл в полную силу, то победил бы уже много столетий назад. А я не хочу. Я намеренно удерживаю мир в состоянии, когда прогресс компенсируется неудачами, когда цивилизованность здесь компенсируется дикостью вдалеке, балансирует в узкой зоне, уже удобной для меня, но еще не достигающей победного порога. Осознал?
- Осознал, - устало сказал Тилос. - И даже поверил. А я-то тебе для чего?
- Несмотря на весь опыт, мне очень сложно удерживать баланс на текущем уровне. Станция постоянно подкидывает случайные факторы, дестабилизирующие обстановку - для того она, в общем, и создавалась. Мне приходится иметь дело с массой неизвестных и постоянно рисковать, что я либо проиграю слишком много, либо ненароком выиграю. Ты нужен мне как противовес. Ты не являешься частью Игры, но вполне можешь в нее вмешиваться - строить государства, например, враждебные мне.
- Зачем? Почему я должен тебе помогать?
- Затем, малыш, что ты три столетия бродишь по Текире - неприкаянный бродяга, грубо вырванный Джао из родного мира и так и не нашедший толком, куда бы приткнуться. Ты все надеешься, что твой учитель устроит, наконец, твою жизнь, а в ожидании занимаешься невесть чем. А он не устроит. Поверь мне, я его знаю - он нелюдимый анахорет даже по нашим меркам и куда больше интересуется научными исследованиями и конструированием миров, чем живыми людьми. Я же предлагаю тебе новый дом - на столетия или тысячелетия. Мы разделим сферы влияния. Ты получишь в свое безраздельное властвование весь Западный континент. Экспериментируй с тиранией, управляемой анархией, республиками, демократией или чем хочешь, выстраивай могучие государства, успешно отбивай мои вялые попытки внедрить свою агентуру и диверсантов... Ты молод, Семен, очень молод, но уже имеешь немалый опыт практического социомоделирования. У тебя великолепно работают мозги. Ты сможешь достичь всего, чего захочешь - а я помогу знаниями и действием. Тебе даже не придется заключать со мной никаких договоров, просто живи, как знаешь. Еще раз извиняюсь за Лесную долину, но ты бессмертен и, если захочешь, легко создашь еще десять, сто или тысячу подобных местечек. Вот и всё. Что скажешь?
Хлаш с замиранием сердца следил за Тилосом. Серый Князь сидел, свесив ладони между коленей и уставившись в пол. Ему только что предложили половину мира, причем без какой-либо платы. Если бы он был человеком, оставалась бы надежда, что он откажется из-за принципов или чего еще. Но он не человек. Бессмертный. Ниже богов-Демиургов, но все равно полубог, стоящий недосягаемо выше нас, смертных биоформ, как выражается Майно. Что я знаю о жизни и мотивах полубогов? Майно избавил его от единственной помехи, чувства вины за нашу судьбу - и что он решит сейчас? Наверняка согласится. Я бы согласился. Но почему мне так не хочется, чтобы соглашался он?
Тилос тихо засмеялся и покачал головой.
- Ты понимаешь, что свихнулся, Камилл? - осведомился он.
- А если чуть более развернуто?
- Твое маниакальное стремление к стабильности заставляет тебя строить себе клетку. Ты, всемогущий Демиург, соглашаешься навсегда загнать себя в ограниченное тело Игрока, отрезаешь себя не только от Большого архива, но и от собственных внешних колец памяти и практически всех эффекторов. Иными словами, ты намеренно становишься полуграмотным дикарем, немногим отличающимся от так презираемых тобой биоформ. Ты ограничиваешь свой мир примитивными социумами низшего уровня развития. И ты запираешь себя в крохотном каморке одинокой звездной системы - ты ведь знаешь не хуже меня, что по соображениям безопасности Станция не запустит механизм генерации новой вселенной до тех пор, пока здесь присутствует хотя бы один Демиург. Ты своими руками лепишь себе одиночную тюремную камеру, превращаешь себя из свободного творца миров в мелкую рыбешку, боящуюся высунуть нос за пределы мелкой заводи. Ты свихнулся, Камилл, другой вывод сделать невозможно.
- Значит, ты намерен противостоять мне ради моего же блага? - криво усмехнулся Игрок.
- Вовсе нет. Если честно, мне плевать, что случится с тобой лично. Если прямо сейчас твоя психоматрица необратимо схлопнется, я только плечами пожму. Но мне небезразличны те, кто живут на планете и против воли выступают в роли твоих игрушек. Для себя ты можешь выдумывать любые темные чуланы, какие заблагорассудится, но за других решать не имеешь права.
- Да им всем по барабану и ты, и твои желания, и судьбы мира! - в голосе Майно явно прозвучало раздражение. - Выйди на улицу любого города из тех, что я контролирую, и спроси, что они предпочтут - неведомое развитие или как сейчас. Сам знаешь, что ответят девяносто девять из ста!
- Людям свойственно бояться нового и неизвестного. Но потакание их страхам ради собственной выгоды просто отвратительно. Да и мир движется усилиями того единственного из ста, что предпочтет развиваться. Вспомни историю своего родного мира, Камилл! Вспомни, как искины в свое время отбирали среди человечества тех немногих, что стремились к звездам, несмотря на свою сытость и устроенность! Ты - потомок именно их, а не пассивного субстрата, их рожавшего.
- Не надо читать мне морали...
- Стоп! Я тебя выслушал, теперь слушай ты меня!
Глаза Тилоса сверкнули такой яростью, что Майно замолчал, только легкая кривая ухмылка скользнула по его лицу. Хлаш не смог разобрать, чего в ней содержалось больше - снисходительности или невольного уважения.
- Я не возражаю против идеи сытой стабильности для большинства, - Тилос поднялся и подошел вплотную к мороку Майно. - В конце концов, субстрат - необходимая основа общества. Но я никогда не соглашусь с тем, что немногих, стремящихся к чему-то иному, следует бить по рукам - точнее, истреблять, в соответствии с реалиями нынешней Текиры. Единственное, что может противостоять энтропии Вселенной - разум, а именно его ты отрицаешь у своих подданных. Ты даешь им свободу только в рамках своих собственных желаний и устремлений. Ты не желаешь им зла, да, я знаю - ты просто равнодушен к ним. Ты управляешь ими, пользуясь теориями, разработанными другими Демиургами, толком их не понимая. Тебя интересует только одна личность во всем мире - ты сам. Тех, кто путается под ногами и пытается жить своей головой, ты нейтрализуешь, не задумываясь. Я никогда, слышишь, никогда не стану твоим инструментом для управления в таком стиле! А иного выбора ты мне не дашь - ты его и сам не представляешь.
- Значит, любишь смертных, малыш? - Майно опять усмехнулся, но на сей раз в его гримасе сквозила горечь. - Не только общество в целом, но и отдельных индивидов? И даже гибель Лесной долины тебя не излечила хотя бы на время? Скольких друзей ты пережил, Семен, что все еще способен на такие чувства?
- Многих, - искра в Тилосе как-то стразу погасла, и он отвернулся. - Ты не любишь никого, Камилл, и я прекрасно тебя понимаю. Тяжело терять друзей, очень тяжело и очень больно. За десятки и сотни тысяч лет боль выработала у тебя даже не условный рефлекс, а инстинкт избегать близких связей, относиться к людям, как к массе, как к инструменту, к субстрату для Игры. Ты отгородился от всех стеклянной стеной. Но я пока что не такой - и, надеюсь, никогда таким не стану. Я не намерен превращать свой мир в эмоциональную пустыню, только чтобы избегать неприятных чувств. Да, я люблю смертных и не боюсь заводить среди них друзей - и это дает мне силы существовать и цель в жизни. Я работаю ради тех, кто мне небезразличен, в надежде, что когда-то их отдаленные потомки выйдут к звездам и станут равными вам, Демиургам. Вот почему я никогда не стану тебе подыгрывать.
- Я предлагаю собственный материк. Строй там себе все, что заблагорассудится, хоть просвещенный абсолютизм, хоть коммунизм.
- Я не пойму, ты держишь меня за идиота, что ли? - Серый Князь снова повернулся к Игроку. - Ты предлагаешь "стабильность", балансирующую на нынешнем уровне развития. А он означает примитивную медицину с эпидемиями неизлечимых болезней, грамотность в лучшем случае на уровне базовой арифметики и чтения, войны с массовыми жертвами, власть кулака и дубины, примитивную человеконенавистническую мораль и так далее. Мы в Игре, а она живет по заранее заданным законам. И ни я, ни даже ты не в состоянии их нарушить. Посмотри на них, Камилл!
Тилос резко ткнул пальцем в сторону Хлаша.
- Посмотри как следует! Ты не видишь в упор тех, кто тебя окружает. А между тем, Хлаш с его интеллектом, получи он надлежащее обучение, вполне мог бы стать выдающимся исследователем мира, систематизатором, психологом, дипломатом, учителем. Кто он сейчас? Громила с дубиной. Заграт - гениальный маг от природы, любознательный, сообразительный, с отличной памятью. В другом обществе он наверняка стал бы выдающимся ученым, литератором, артистом. Но здесь он с трудом читает буквослоги и обучен разве что швырять шаровые молнии, чтобы заживо сжигать тех, кто назначен Игрой ему в противники. Человеческие дети принадлежат к культуре, которая, при должной коррекции, вполне могла бы перенаправить свою агрессию на развитие и созидание. Я наблюдал за ними в Лесной долине, как веками наблюдал за десятками тысяч других. Они умны, обладают великим потенциалом, но обречены Игрой на кровожадное и бессмысленное дикарское существование. В нынешних условиях разум обречен на вечное прозябание в рабстве у грубой силы, а я не смогу помочь всем и каждому. Мои анклавы, пусть даже сытые и благополучные, всегда останутся островками в море войны и хаоса. И ты хочешь, чтобы я тебе помогал? Не дождешься, Камилл, уж извини. Останови Игру, избавься от ее законов, и тогда я попытаюсь забыть и Серое Княжество, и все остальное. А до тех пор гуляй лесом!
- Выговорился? - холодно спросил Майно после долгой паузы.
- Выговорился, - согласился Тилос. - Но не надейся, что, сбросив пар, я успокоюсь и добровольно надену ошейник. Что собираешься делать дальше?
- Дальше? - морок Майно шагнул вперед, прошел прямо сквозь него и остановился в нескольких шагах от Отряда. - Ну, скажем, дальше я обращу внимание на тех, кого раньше в упор не видел, по твоим словам. Ты так красочно их разрекламировал, что я даже заинтересовался. Говоришь, гениальный дипломат и психолог?
Он нарочито медленно осмотрел Хлаша с ног до головы. Тот вернул ему равнодушный взгляд, плохо соответствующий нарастающему внутри гневу.
- Широко известный в своих горах матха Хлаш Дэрэй, - задумчиво произнес Игрок. - У меня не так много возможностей собирать информацию в диких краях Запада, но кое-что я о тебе все-таки нашел. Хм. Ты слышал весь разговор. В предположении, что ты действительно так умен... Не хочешь присоединиться ко мне? Я мог бы многое сделать для Народа с твоей помощью.
- Ты и в самом деле знаешь, где Драконий Камень? - поинтересовался Хлаш. - Или просто голову морочил?
- Камень, как и Мореход Усимбэй - просто легенда, часть императивной истории. Их никогда не существовало. Так скажем: у меня есть предположения, как создать похожий артефакт или избавить вас от проклятия Испытания воли иными средствами. Слово "вернуть", знаешь ли, многогранно и не всегда означает "поднести на блюдечке".
- Да, Повелителем лжи тебя недаром прозвали, - кивнул Хлаш. - Ох, недаром.
- Твое право так думать. Но если ты действительно не дурак, то вполне способен прозревать насквозь мои интриги и им противостоять. Так что? Принимаешь предложение? Или хотя бы готов подумать?
Хлаш нарочито неторопливо зевнул, демонстрируя зубы.
- Нет, спасибо, - безмятежно сказал он. - Я мало что понял из вашего разговора, но Тилоса я знаю и ему верю. У тебя же репутация крайне скверная. Если Тилос не хочет с тобой дела иметь, то я - тем более.
- Веришь несмотря даже на то, что он только что использовал тебя как приманку для отвлечения моего внимания?
Хлаш зевнул снова и не ответил.
- Так, понятно. Ну, а ты, мой пушистый друг? - Майно перевел взгляд на Заграта. - Хочешь стать великим вождем объединенных кланов севера? Или верховным шаманом? Я давно намеревался объединить тамошних орков в одну могучую орду, но все как-то подходящих кандидатов в лидеры не находилось. Соглашайся, никаких подвохов.
Заграт, сидящий на корточках, устремился вперед, словно сжатая пружина. Одним прыжком он преодолел пространство, отделяющее его от Игрока, и его выпущенные когти бессильно рассекли воздух, пройдя сквозь морок. Спокойно, словно ничего не случилось, шаман отступил назад и снова сел на корточки.
- Ну, попытаться ведь стоило, типа? - покосился он на Хлаша. - А вдруг его уже достать можно? Эй, ты, император недоделанный! Пойди трахни себя в жопу своими закидонами! Ты убил мой клан! Ты отправил его на войну! Без тебя мы до сих пор спокойно жили бы в своих лесах. Думаешь, я тебе прощу?
- Понятно, - усмехнулся Майно. - Мой флот утопила Приморская империя по наводке Серого Князя, но виноват я, разумеется. Похоже, здесь с интеллектом еще хуже. Ну, а вы, храбрые малыши, что скажете?
- Я тебе не верю, - враждебно сказала Ольга. - Ты красиво говоришь, а я не понимаю и десятой доли. Я просто глупая девчонка, втянутая не в свое дело. Но я чувствую твою ложь! Я не забыла вой волколаков в наших землях! Не трать зря слова, хитроумный, я все равно убью тебя, если дотянусь. Выйди сам, не посылай вперед морок. Будь мужчиной!
- Чисто технически не могу, - Майно ухмыльнулся. - Видишь ли, половые признаки наша раса утратила давным-давно, задолго до появления вашего мира. Всё, что у нас есть - маски. Женскую маску, кстати, я тоже носил неоднократно, в том числе и на Текире. Да и волколаков ты зря приплела. Думаю, наш дорогой Тилос охотно согласится, что врага гуманней рассеивать страхом, чем истреблять, он и сам такими фокусами не чурается. Ну, паренька я даже не спрашиваю, и так понятно. Значит, хотите драки не на жизнь, а на смерть? Что же, Семен, мальчик мой, в одном ты прав решительно и бесповоротно: с Игрой пора кончать - по крайней мере, с одной из них. Отряд нужно ликвидировать тем или иным способом.
- О подвале и пожизненном пансионе, значит, речь уже не идет? - осведомился Хлаш, потягиваясь. Он уже начал входить в боевой транс, скручивая нарастающую ярость в тугой комок, направляемый холодным разумом. Конечно, драться с мороком бессмысленно, но и умирать просто так он не собирался.
- Решим по итогам, - ноздри Игрока хищно раздулись. - Не беспокойтесь, ребята, получите вы честную схватку. Победить все равно не сможете, но хоть развлечетесь напоследок - и меня заодно развлечете. Бегали от меня вы великолепно, я в восхищении. Надеюсь, и сейчас вы станете сражаться в полную силу, не позволите себя победить одной левой, а?
Майно тихо засмеялся, и Хлаш вдруг почувствовал укол страха. В голосе Игрока явно звучали нотки безумного предвкушения. Его личина рассудительного и справедливого правителя полумира явно шла трещинами.
- Приготовьтесь к перемещению. На счет три - раз, два...
Игрок широко развел руки и хлопнул в ладони.
- Фигляр... - еще успел услышать Хлаш, прежде чем неведомая сила стиснула его со всех сторон и погасила свет.
Когда мир вернулся, они стояли в центре приличных размеров зала, где по стенам струились тусклые золотые письмена. Высокие своды терялись во тьме. Трещали и чадили смолистые факелы, сквозь узкие окошки-бойницы с трудом сочился вечерний свет. В простенках смутно угадывались какие-то гигантские фигуры - то ли статуи, то ли стража.
- Антураж соблюден, я полагаю, - сказал неторопливо вышедший из густой тени Майно, все еще в личине трактирного барда, но уже в кольчужном доспехе. Его голос гулко отдавался под сводами. - Давайте, что ли, решим наши разногласия раз и навсегда. Как думаете?
Он издевательски засмеялся.
- Мы должны драться голыми руками? - поинтересовался Тилос, скрещивая руки на груди. - Тогда я воздержусь.
- Ах, да! - Демиург досадливо ударил себя по лбу. - Склероз, вы уж простите меня, старика. О-хо-хо, где моя молодость...
Он снова картинно хлопнул в ладоши. Что-то заскрежетало, пол разошелся, и из провала поднялся большой каменный стол, заваленный грудой вещей.
- Ваше имущество, - любезно пояснил Игрок. - То барахло, с которым вы притащились. Всё на месте, мне чужого не нужно, плюс даже немного дополнительной сбруи на разные вкусы. А если захочется чего-то еще - не стесняйтесь, у меня такого добра тонн двести по арсеналам хранится.
Заграт решительно шагнул мимо недоверчиво рассматривающего кучу Тилоса и вытянул из-под общей кучи свой посох, аккуратно обернутый мягкой ветошью. Сорвав тряпки, он с любовью погладил длинное древко.
- Уже лучше, - пробормотал он себе под нос.
- Боюсь, ненамного, мой храбрый шаман, - расслышал его Майно. - Ну, а остальные что столбом стоят? Мне становится скучно.
Хлаш пожал плечами.
- Я, пожалуй, в сторонке постою, - сказал он. - Все равно ни зги не вижу.
- Ах, да, про ночную слепоту могучего Хлаша я тоже забыл, - спохватился Демиург. - Ну ничего, сейчас поправим.
Перед троллем с мелодичным звоном возникло небольшое облачко, на вершине которого возвышался одинокий стеклянный бокал. Хлаш взял его и недоверчиво принюхался. Запах оказался правильным, и он одним глотком выпил зелье. Отравлюсь - и ладно, мелькнуло в голове. Все лучше, чем быть развлечением для чокнутого бога.
- Засекаем три минуты, - промурлыкал Майно. - Рекомендую остальным подготовиться как следует.
- Как скажешь, гад! - решительно сказала Ольга. Она шагнула мимо все еще неподвижно стоящего Тилоса и, покопавшись в куче, выбрала два длинных кинжала. Чуть подумала, вытащила еще один кинжал, прицепленный к широкому поясу, и кинула его Теомиру: - Тёмка, лови. Твое.
Теомир, вздрогнув от неожиданности, поймал пояс. Поколебавшись, он шагнул вперед и вытащил из кучи тоскалу. Нерешительно взвесив ее на руке, он взглянул на Майно.
- Ну же! - подбодрил его Майно. - Давай, не стесняйся. Кольчуга там или панцирь - выбирай сразу, пока не поздно.
Странно паренек себя ведет, мелькнуло у Хлаша в голове. Словно ждет чего-то, какого-то знака... В глазах потихоньку прояснялось, тени предметов приобретали отчетливые формы. Он присел у кучи и наполовину на ощупь выбрал из груды свою палицу. Остальное оружие странных незнакомых форм принадлежало не им, явно вытащенное Майно из глубин своих арсеналов. Что же, хотя бы здесь он играет честно.
- Я готов, - сказал тролль.
- Я готова, - подтвердила Ольга.
- Я тоже, - проворчал орк.
- И... я, - нерешительно согласился Теомир, застегивая пояс вокруг талии. Его пальцы машинально пробежались по потайным кармашкам, вытащили и запихнули обратно железную звезду.
- Ну, а наш Хранитель всегда готов, - подытожил Майно, насмешливо улыбнувшись и сразу посерьезнев. Снова заскрежетал металл по камню, и стол уполз обратно под пол, скрывшись под сомкнувшимися каменными плитами. - Доспехи вам не нужны, я вижу. Ладно, ваше дело. Ну что, сердитые вы мои, я прямо перед вами. Давайте, рубите, если сможете.
Хлаш с Тилосом одновременно рванулись вперед. Длинная полоса пламени протянулась от Заграта в сторону Демиурга. Теомир выхватил из пояса звезду и метнул ее в сторону врага, а Ольга, выхватив кинжал, скользящим боевым шагом двинулась к Майно.
Игрок даже бровью не повел. Огненная полоса уперлась ему в грудь и бессильно опала, метательная звезда бессильно звякнула о стену позади. Небрежное движение ладони - и два человека, орк и тролль отлетели на несколько саженей назад, беспомощно рухнув на пол. Хлашу показалось, что ему со всей дури врезало каменной глыбой. Сквозь кровавый туман в глазах он увидел, как Тилос, не задев Майно и пальцем, перевернулся в воздухе и упал на плиты пола неловко, на вытянутую руку, словно ученик первой ступени.
Игрок удивленно поднял брови.
- И только? - озадаченно спросил он. - Ну, отчаянные вы мои, разочаровали вы меня. Открою страшную тайну - предыдущая команда тоже до меня добралась. Явилась она лет так четыреста назад, еще до того, как Джао мне тебя, Семен, подкинул. Вот они действительно показали себя бойцами - чуть в клочья меня не порвали, на полном серьезе. Веорон играл Тактиком, а он умеет команду подбирать. Честно скажу - тогда я почти испугался. А с вами что? Впрочем, все ясно. Игра, кажется, закончилась в мою пользу.
Игрок вытянул руку, и Серого Князя отбросило к дальней стене. Увидев его бессмысленные глаза, Хлаш почувствовал, как по коже бегут мурашки.
- Даю еще один шанс, - со вздохом сказал Майно. - Только не обессудьте: не сумеете и во второй раз - умрете.
Он вытянул руки вперед, и между его ладонями затеплился огонек. Через мгновение пламя стало ослепительным.
- Считаю до пяти. Раз... Два...
- Не надо, - раздался тихий, дрожащий от отчаяния голос. - Не надо... Я согласен... Я подчинюсь!
С трудом поднявшийся на одно колено Хлаш изумленно повернул голову. Теомир, кое-как вставший на ноги, шатаясь, шел к Майно, одна рука на эфесе так и оставшейся в ножнах тоскалы.
- Теомир... - тихо всхлипнула распластавшаяся на камне Ольга. - Что ты...
Теомир подошел к Майно и медленно опустился на колени.
- Я признаю твою власть, - слегка заикаясь, сказал он. Хлаш поймал его взгляд, через плечо брошенный на Ольгу. В глазах парня стояли слезы. - Я отдаю себя на твою милость, повелитель. - Он медленно вытащил тоскалу из ножен и протянул ее эфесом вперед. - Прими мой меч, о Великий!
- Предатель... - проговорил Заграт. В его голосе не слышалось ненависти, одно лишь удивление. - Предатель. Ну надо же...
- Сломался парень, - с сожалением сказал Хлаш, опускаясь обратно на пол. - Жаль.
- Вы... не... понимаете... - Тилос ворочался на полу, пытаясь подняться. - Остановите... его! Хлаш...
- Молодец, мальчик, - одобрительно кивнул Майно. Он опустил руки, и огонь между ладонями пропал. - Я все ждал, когда же ты решишься. Я принимаю твой меч и твою службу. Да будет так!
Раскат грома потряс зал. Последние солнечные лучи из окон потухли, все вокруг залил багровый свет. Фигура Майно, казалось, выросла в размерах, от его оглушительного смеха задрожали стены, а коленопреклоненный Теомир рядом с ним усох до размеров букашки. Статуи в простенках - все-таки статуи, не стража - закачались, некоторые тяжело опрокинулись на пол с металлическим лязгом. Хлаш почувствовал, что его разрывает на части, а в жилах вместо крови течет опаляющее пламя. Страшная боль охватила тело, и он заревел во все горло, не в силах сдержать себя. Рядом рычал Заграт, извивалась и тихонько поскуливала Ольга, и небытие стремительно наваливалось со всех сторон сразу.
И тут все кончилось. Фигура Майно приняла обычные размеры. Теомир безжизненно распластался рядом с ним, тоскала валялась рядом. Хлаш почувствовал себя безмерно усталым, постаревшим на полсотни лет, а то и сразу на целую сотню. Зал залил неяркий мягкий свет. Помещение оказалось куда меньше, чем казалось в полумраке. Майно подошел к небольшому каменному трону, обитому мягкой материей, и небрежно расположился на нем.
- Итак, - почти равнодушно констатировал он, - моя победа зафиксирована формально. Поздравляю всех присутствующих с успешным проигрышем. Ну и стоило оно того, за тысячи верст тащиться, чтобы слить воду в первом же раунде?
- Что произошло? - ошеломленно спросил Заграт, поднимаясь на ноги. Он все еще крепко сжимал посох.
- Игра окончена, - безжизненно сказал Тилос, не делая попыток подняться. - По правилам он выигрывает, если гибнет половина команды или предает хотя бы один из героев. Теомир предал Отряд. Майно победил.
- Именно так, мои храбрые, - согласно кивнул Майно. - Вообще-то она окончилась уже давно. Но, на мой взгляд, формально точку еще не поставили - до сего момента. Разочаровали вы меня, однако. Так хорошо шли, так талантливо ноги от меня делали - и на тебе. Ни замок не разрушили, ни армию не перебили. Полсотни трупов в несколько приемов, и то в большей части руками Семена - ну просто курам на смех!
- И что дальше? - спросил Тилос, поднимаясь на ноги. Он уже оправился от потрясения, его глаза бесстрастно смотрели на Демиурга. - Отпустишь их по домам?
- Разумеется, нет, мой дорогой, - сокрушенно сказал Игрок. - Они слишком много видели, слишком много знают. Мало ли кто лишнее слово от них услышит. Тебя же, мой князь без княжества, отпустить тем более не могу, если только не примешь мои условия и слово не дашь их соблюдать. А паренек вообще мне в верности поклялся, как ты заметил. Эй, как тебя... Теомир! Хватит разлеживаться.
Теомир дернулся и раскрыл глаза. Несколько секунд он обводил взглядом зал. Потом он встретился взглядом с Ольгой, вздрогнул и отвернулся. Медленно, словно во сне, он стал на четвереньки, потом на колени.
- Стоп! - скомандовал ему Майно. - На ноги не поднимайся. Пусть твоя подружка видит, каков ты на самом деле.
Теомир метнул на него отчаянный взгляд.
- Тёмка... - тихо пролепетала Ольга. - Как ты мог...
- Он обещал... - тихо ответил Теомир, стоя на коленях. - Обещал, что отпустит тебя... вас. Отпустит, если я...
- Когда обещал? - крикнула Ольга. - Ты врешь! Он ничего тебе не обещал!..
- Еще как обещал, - ухмыльнулся Майно. Он явно наслаждался ситуацией. - Сложно, ох, сложно вас искать на расстоянии. На Западном материке только его одного я и нащупал. Остальным повезло больше. Зато спросите его - удалось ли бедняге провести хоть одну ночь без кошмаров? Несчастный мальчуган! Нелегко, однако, когда даже выспаться толком не удается, а?
Теомир сгорбился и отвернулся.
- Тёмка... - прошептала Ольга, с жалостью смотря на него. - Почему ты не сказал?..
- На том материке? - переспросил Тилос. - А после Крестоцина, что, легче стало?
- О, не в пример легче! - Майно с удовольствием откинулся на спинку. - Позвольте представить моего лучшего наблюдателя. Ах, как он мне помог!..
Он покрутил в воздухе пальцем, и под мелодичную трель рядом с троном каменные плиты разъехались. Из дыры неторопливо поднялся маленький постамент с клеткой, на сей раз совершенно бесшумно.
- Ых! - воскликнула Ольга. - Он и тебя поймал!
Зверек не ответил. Он висел на жердочке вниз головой и крепко спал.
- Болтает много, - пояснил Майно. - Все грозился мне в ухо плюнуть и за нос укусить. Поначалу смешно, а потом раздражает. Но весьма интересная зверюшка, весьма. Я и не знал, что на моей площадке такие предусмотрены. Где вы его откопали? - Он сделал паузу, но никто не ответил. - Ладно, мой новый слуга все мне расскажет. Правда... э-э-э... Теомир? Кстати, надо тебе имя поприличней придумать. Напомнишь мне потом. Что-нибудь типа Червила или Слизняла...
- Не изображай из себя театрального злодея, Камилл, - тихо сказал Тилос. - Скверно получается. Переигрываешь сильно.
- Возможно, - согласился Майно. - Редко практикуюсь, видишь ли. С посланниками иноземными вежливо разговаривать приходится, сам понимаешь, а своих попусту пугать как-то не с руки, эффективность падает. Ладно, как скажешь. Потренируюсь на ком-нибудь другом. Теомир, встань и подойди ко мне.
Теомир вскинулся и обреченно взглянул на Демиурга.
- И не смотри на меня взглядом задроченного кролика, - поморщился Майно. - Не стану больше дразнить. Встань здесь, - он ткнул пальцем вбок, - и не отсвечивай. На чем мы остановились? Ну да. Все очень просто, Семен. У меня в наблюдателях в основном летучие мыши. Зверомаги смотрят их глазами и перебрасывают картинку мне. Очень удобно. Наш шаман, - он взглянул на Заграта, - сейчас скажет, что я вру - нельзя смотреть глазами таких примитивных зверьков.
- Отчего же, - проворчал шаман. - Сам его глазами видел. Выходит, так ты за нами и подглядывал? Вот как мы в той деревне попались...
- Не все так просто, сердитый мой Заграт. Ваше пленение - фокусы Игры. Я вас даже и не пытался ловить - зачем? Я даже специальную слежку отозвал за ненадобностью. Вы шли на мою территорию, где каждая уличная дворняжка на вашу подозрительную компанию в полицию доносить стала бы. Я просто пытался использовать главное правило Игры: Отряду неслыханно везет, но и Стратегу в качестве компенсации везет точно так же, хотя и в других областях. Думаете, я без такого везения сумел бы за пару часов Крестоцин взять? Я-то готовился к многодневной осаде, к серьезным потерям, а у меня сработала первая же атака, по большей части подготовленная как психологическая. Но, видимо, не допускает Игра такой расслабленности, действия требует, вот и столкнула вас с моим энергичным Каором. Но о чем я? Ах, да, о мышах и людях. Понимаешь, Семен, обычно глазами летучих мышей смотреть действительно нельзя. Уж больно у них мозги примитивные. Картинка совсем другой выходит, человек ее не воспринимает, а я не могу без посредства колдунов с животными работать. Пришлось думать. И ведь придумал! Берем простейший преобразователь и вживляем в тело летучей мыши...
- Зачем ты это рассказываешь? - прервал его Тилос.
- А тебе не интересно? - удивился Майно. - Ну ты даешь... Ты слушай, слушай. Так вот, простейший преобразователь плюс минипередатчик дают вполне понятную зверомагу картинку. Вся хитрость в том, как организовать побольше таких мышей. Ловить по одной? Можно. Но сам посуди - каждую поймать, привезти в лабораторию, вживить, отвезти обратно, выпустить - а ее возьми да сожри какой-нибудь глупый филин. В результате - дорого и неэффективно. А решение простое. Берем обычного микробота класса три-А, программируем на организацию нужных структур в теле летуна, повышение его агрессивности по отношению к своему виду, придаем способность к заражению - и все. Мой летун встречает дикого, кусает его, микробот размножается, и тот тоже становится моим. Ну как?
- Неплохо, - признал Тилос. - Значит, нашего Ыха заразили... ну да, в Крестоцине. Он сказал, что летучие мыши там злые, его укусили.
- Точно, - согласился Майно. - Потом один из моих магов обнаружил необычного летуна, сообщил мне... А переделать односторонний ретранслятор в двусторонний - дело двух минут. Так что не судите вашего парня строго, я его на всю катушку ломал. Заодно и проблему вот обнаружил, спасибо Заграту: при определенном везении любой зверомаг может такого летуна под контроль взять. Есть идеи, как поправить?
- У меня? - поразился Тилос. - Камилл, ты о чем? Я неясно выразился десять минут назад? С какой стати я должен тебе помогать?
- Ты так и не понял? - Игрок резко поднялся с трона и подошел к нему вплотную. - Я только что доказал тебе, что даже в Игре разум не обязан находиться в плену грубой силы. Такая технология на Текире сейчас де-факто запрещена. Она настолько высокоуровнева, что ее одной достаточно для немедленной безусловной победы. Но она есть, я ей пользуюсь, а Игра и не думает заканчиваться. И пушки ты видел. И радиопередатчики со скорострельными пулеметами есть не только у тебя. Семен, ты мне только что заявил, что законы Игры не позволят тебе делать, что захочешь. Первобытность, война, страдания и так далее, ага? На самом деле всё совсем иначе. У меня за плечами десятки Игр и сотни тысяч субъективных лет опыта. Я уже не в первый раз испытываю правила на прочность - и я уже знаю, как их обходить, а то и впрямую нарушать. Но мои руки все равно связаны. Твои - нет. С моей подачи ты сможешь сделать многое, что мыслил невозможным. Мое предложение о сотрудничестве до сих пор в силе. Ты нужен мне, малыш, а я нужен тебе. Ну хотя бы задумайся на секунду, куда ты денешься, когда Игра закончится, как ты хочешь! Тебя ведь вышвырнут отсюда точно так же, как и меня, прежде чем выбросить планету в мусор. Опять один, без дома, без друзей, на милости Джао или кого еще? Опять унижаться перед другими, чтобы разрешили поприсутствовать при их развлечениях? Или сам Игроком станешь? Не упрямься, подумай головой.
Майно замолк, наступила тишина.
Тилос открыл рот, но промолчал. Он опустил голову и задумался. Хлаш затаил дыхание. Неужели он все-таки согласится?
- Нет, - наконец сказал тот. - Тебе придется искать другого помощника.
- Даже если я рискну отпустить твоих друзей? - голос Игрока стал вкрадчивым. - Я понятия не имею, как мои враги используют их знания... Но я рискну. Только ты. Мне нужен только ты.
- Нет.
- Несмотря на все сказанное? - все так же мягко спросил Майно.
- Несмотря на все сказанное. Знаешь, я сочувствую тебе, Камилл. Ты загнан в ловушку самим образом существования вашей цивилизации. Ты не ученый, не конструктор, не творец. Ты просто потребитель созданного кем-то иным - великими предками или же немногими современниками, кто достаточно упрям, чтобы работать наперекор бессмысленности. Я прекрасно понимаю твое стремление к контролируемой стабильности. Но я понимаю также, что цена твоего покоя - судьбы целой планеты, у которой ты отнимаешь будущее. Ты бессмертен, вечен и практически всемогущ, а у них единственная короткая жизнь. Цена, что за твое довольство заплатят другие, непомерна. Я не стану тебе помогать. Извини, не могли бы на этой жизнерадостной ноте закончить разговор? Я устал черпать воду решетом.
- Чтоб тебя... - в сердцах побормотал Майно. Хлаш почувствовал, как его обхватывает и парализует неведомая сила. Он опять не мог пошевелить даже пальцем. Рядом застыли Ольга и Заграт. Тилос неподвижно стоял на месте.
Майно отвернулся и побрел к трону. Усевшись на его краешек, он покачал ногой.
- Интересно, почему ты не согласился хотя бы притворно, чтобы потянуть время, - скорее сказал, чем спросил он. - Твоя попытка отослать сообщение... Ты что, не надеешься на помощь своего любимого Джао?
- Попытка? - усмехнулся Тилос. - Почему же попытка? Сообщение ушло, Джао его получит. Я догадывался, что ты научился нарушать правила Игры, и хотя и не знал деталей, изложил свои предположения вполне детально. Они не могут не привлечь внимания. Боюсь, тебе придется объясняться перед панелью Арбитров, или как она у вас называется.
- Я сказал - попытку, - покачал головой Майно. - Именно то, что имел в виду. Игры кончились, мой мальчик. Думаю, ты с удовольствием узнаешь, что я слегка модифицировал Станцию. Я знал, что рано или поздно кто-нибудь, не в меру любопытный, обязательно сунет нос в мои дела, и принял меры. В частности, любое сообщение, запущенное без моего ведома, должно было задействовать механизм самоликвидации Белой звезды. И задействовало, что интересно. Извини, что сразу не сказал всей правды, но Большая Игра закончилась в момент, когда ты отправил пакет. Тактик же сдался и отправился восвояси, еще когда вас захватили в Турасе. Он даже имени своего не назвал в официальном уведомлении, чтобы не позориться лишний раз. Теперь мы сами по себе, навсегда запертые, как ты выражаешься, в тесном чулане Текиры. Нет Станции, отключен аварийный маяк, пузырь оторвался от Большой вселенной и ушел в общую пену. Нас никто никогда не найдет. Интересный поворот сюжета, верно? Это больше не Игра. Это жизнь.
Тилос медленно опустился на корточки и обхватил голову руками.
- Вот почему ты не побоялся встретиться с Отрядом лицом к лицу... Но жизнь с тобой в главной роли! Несчастный мир...
- Счастливый, - возразил Игрок. - Я сделаю из него настоящую сказку, можешь не сомневаться. Я сохраню все три расы и установлю гармонию. Войны на Восточном материке завершатся в пределах нескольких лет, а затем - вечный мир. Придется обходить кое-какие законы физики и социологии, доставшиеся по наследству, но они не проблема. Еще раз спрашиваю: не хочешь ли присоединиться ко мне, победителю? Предложение по-прежнему в силе.
- Присоединиться - и получить сценарий, единогласно запрещенный всеми Демиургами независимо от их статуса? Два Игрока-Стратега на одной площадке? А-а...
Тилос упал на спину, раскинул руки и закрыл глаза.
- Камилл, ты понимаешь, что убил меня? - тихо спросил он. - Один из нас должен уйти, и я уверен, что ты не согласишься. Значит, у меня нет выбора, кроме как отключиться навсегда. Я часто думал о том, как умру, но мне и в голову не приходило, что...
Он замолчал.
- Дурак! - с досадой сказал Камилл. - Прекраснодушный идеалистический дурак. Ты меня разочаровал, Семен, честное слово. Ну что же, быть посему. Я тоже устал от уговоров. Дел у меня масса, и пора ими заняться вплотную. А вы, ребята, уж извините. Противники вы никакие, но рисковать не могу.
Он вытянул руки, и между ладонями вспыхнуло уже знакомое пламя. Вот и все, подумал Хлаш. Жаль, конечно, но бывает и хуже.
- Нет! - с отчаянным воплем Теомир прыгнул вперед. - Нет! Ты обещал!..
Подхватив с пола забытую всеми тоскалу - Хлаш невольно залюбовался отточенным совершенством движения - он с размаху рубанул Майно по рукам чуть выше кистей. Демиург удивленно охнул. Бритвенно-острое лезвие аккуратно распороло обшлага кольчужной рубахи, изукрашенные блестящими камешками, и слегка надрезало кожу. На большее удара не хватило. Однако огненный шар, еще не набравший полной силы, выскользнул из ладоней и косо ушел в пол, оставив небольшую оплавленную яму. Теомир попытался замахнуться еще раз, но его клинок намертво застрял в воздухе.
- Ох ты гаденыш... - скорее удивленно, чем сердито сказал Игрок. - Ну, хорек!
Меч вырвался из рук Теомира и отлетел в сторону. Сталь тоскливо зазвенела по каменным плитам.
- Ну, ублюдок... - вновь пробормотал Майно. - Я обещал сохранить тебе жизнь. А ты, значит, ударил в спину? Так получай, что заслужил...
Теомир закричал. Его тело, извиваясь от невыносимой боли, поднялось в воздух, вокруг заплясали языки пламени. Противно запахло жженой плотью и палеными волосами.
- Теомир! - закричала Ольга, отчаянно вырваться из ловушки твердого воздуха. - Тёмка! Оставь его, гад, оставь!
Теомир все кричал и кричал. Его одежда вспыхнула напоследок и рассыпалась белым пеплом, кожа шла огромными страшными волдырями. В некоторых местах волдыри лопались, из-под них брызгала кровь. Огромный сгусток сияющего пламени ударил ему в горло, и вопль оборвался. Но юноша все еще жил. Хлашу было невыносимо смотреть на его лицо, искаженное страшной мукой, и он попытался отвернуться. Но неведомая сила тисками сжимала его череп, удерживая лицо повернутым в сторону сгорающего заживо парня, глаза против своей воли широко распахнулись. Ужасная сцена въедалась ему в память, и он чувствовал, что ночные кошмары со сгорающим заживо Теомиром станут преследовать его до конца жизни. Впрочем, мелькнула мысль, вряд ли мне суждено увидеть хотя бы еще один кошмар.
Через несколько минут, показавшихся вечностью, обугленное до костей тело упало на пол.
- Вот что происходит с теми, кто предал меня! - тяжело дыша, сказал Майно, повернувшись в оставшимся. В его глазах плескалось безумие. - Вот так они подыхают! Что, герои вы мои, не понравилось? А ведь теперь ваша очередь...
Он вытянул руки, и между ним вновь заплясало пламя - на сей раз не слепящее чисто-белое, а угрожающее багрово-красное.
- Я передумал, - заявил Демиург. - Не дам я вам легкой смерти. Не заслужили.
Огненный шар, мгновенно разбухнув, сорвался с ладоней и устремился вперед. Хлаш взглянул сквозь него, сквозь Майно и каменные стены зала. Перед ним возник Путь - прямая светлая дорога, покрытая мерцающей белой пылью, уходящая вперед, куда-то за пределы зрения. Случалось, он представлял, как становится Ведущим, как увлекает по ней многих и многих, ведет к миру и спокойствию, к долгу и чести. Но на сей раз он уходил по ней из жизни. Ну что же, сказал он себе, я сделал все, что мог. Я не добился успеха, но поступал правильно. Детей вот только жалко...
Огненный шар накатил на него... и замер в нескольких вершках.
- Какого... - недоуменно начал Майно.
- Тяжела у тебя рука, друг мой Камилл, признаю. Но продолжать, пожалуй, не стоит.
Майно дернулся как ужаленный, судорожно озираясь по сторонам. Голос, чем-то похожий на голос Теомира, исходил сразу со всех сторон. Багровый шар с чуть слышным треском лопнул и исчез.
- Невозможно... - тихо сказал Демиург. - Неправда...
- Что именно неправда? - язвительно осведомился невидимка. - Что за последние полчаса ты сам признался в нарушении половины правил, писаных и неписаных? Что у тебя крыша неизвестно куда уехала, как говорит Заграт? Что ты садистски срываешь раздражение на беззащитных биоформах? Поясни, пожалуйста.
- Ты не Игрок, - обреченно сказал Майно. - В Цитадели... Я бы знал. Сигнализация...
Яростное безумие стремительно уходило из его глаз, плечи опустились. Повелитель судеб пропал. Перед ними снова стоял бард из "Золотого кубка", только потрепанный и усталый.
- Ну, хоть немного логики у тебя сохранилось, - похвалил голос.
Обугленное тело Теомира вздрогнуло. Ольга изумленно всхлипнула. Скорченный скелет с ошметками обугленной плоти вновь поднялся в воздух, выпрямился и вдруг исчез в огромном зеркальном яйце. Спустя мгновение блестящая оболочка растаяла, и Теомир, целый и невредимый, но в незнакомой одежде, неторопливо опустился на пол.
- Извиняюсь, что тянул до последнего, - сказал он. - Семен, можешь прекратить умирать от отчаяния и расслабиться. Все кончено.
Сила, удерживающая Хлаша в воздухе, исчезла, и он с трудом удержался на ногах. Ольге с Загратом повезло меньше - они одновременно шлепнулись на пол, хотя Ольга - с заметным изяществом последователя Пути. Тилос открыл глаза и сел на полу. На его лице ясно читалось изумление.
- Значит, Тактик все-таки ты, - произнес Серый Князь. - Я подозревал, хотя и не мог найти доказательств. Но ведь контр-Игра закончилась? Что насчет уведомления? Или Камилл соврал? Кстати, не представишься в конце концов?
- Ох, Семен, - рассмеялся лже-Теомир, - ну когда ты научишься узнавать старых друзей?
Юношу опять закрыл большой зеркальный кокон. Когда он пропал, на его месте стоял совершенно иной человек - высокий по человеческим меркам темнокожий гулан, наголо бритый, в одной цветастой набедренной повязке и браслетах темно-красного металла на лодыжках и запястьях. Человек широко ухмылялся.
- Джао? - челюсть Тилоса отвисла. - Ты? Тактик?!
- Ты же слышал, что сказал наш общий приятель, - гулан кивнул в сторону обреченно застывшего на месте Майно. - Если чужой Игрок попадает в Цитадель, сигнализация на весь мир верещать начинает. Я здесь в роли Арбитра - есть у меня и такая лычка на мундире, как ты помнишь, а артефакты Станции на контролеров не реагируют.
- Ох я дурак! - простонал Тилос, хватаясь за голову. - Ну конечно! Арбитр!
- Точно, - криво усмехнулся Майно. - Мои поздравления, Джао. Одурачил ты и меня по полной программе. Ну, раз ты все слышал и наверняка записал в протокол, отрицать ничего не стану. Молодец, поймал ты меня. Одна беда - застряли мы тут с тобой навечно. Теперь у нас на одной площадке даже не два, а сразу три Стратега. Ну, и что собираешься делать? Поделить мирок пополам? На троих? Подчинить своего ученика, распылить меня и захапать площадку себе целиком? Или потратить остаток вечности в попытках найти Большую Вселенную? Негусто вариантов для творца вселенных.
- Как совершенно справедливо заметил Семен, у тебя действительно поехала крыша, Камилл, - спокойно сказал Теомир-Джао, поворачиваясь к нему. - Ты никогда не отличался особым стремлением к точным наукам, и изучать теорию тебя невозможно заставить даже палкой. Ты так и не понял, во что вмешиваешься и что натворил в итоге. Пузырь лопнул, дружище, и, боюсь, необратимо.
- Что? - рявкнул Игрок во весь голос. - Что ты сказал?
- Уничтожение Станции твоим агрессивным способом привело не к отрыву пузыря, а к его разрушению, - терпеливо пояснил гулан. - Да, ты уничтожил якорь и оборвал гиперканалы. Но пленочная черная дыра, отграничивающая игровой континуум - штука крайне деликатная и неустойчивая. Ты грубо взорвал Станцию, спровоцировав мощные колебания метрики во всем объеме. Если бы я заранее не заметил твои закладки и не подготовился к такому варианту, на Текире сейчас не осталось бы ни одного живого существа. Граница, однако, лопнула. Звездная система Текиры выпала обратно в Большую вселенную, и, боюсь, больше всего неприятных вопросов широкой общественности спровоцирует именно этот факт.
- Широкой общественности, вот как? - пробормотал Майно.
- А чего ты ожидал? Случай беспрецедентный - и по масштабам жульничества, и по последствиям. Но о возвышенных материях мы поговорим попозже и в другой компании. А пока что как Арбитр я официально уведомляю тебя о приостановке Игры, а как Корректор выношу заключение о невозможности исправления проблем и ее продолжения. Игра действительно окончена, хотя и не так, как ты предполагал. Хочешь заявить формальный протест?
Камилл отошел к своему трону и расслабленно сел на него. Его пустой взгляд устремился куда-то в пустой полоток. Хлаш, хотя и плохо понимал, что происходит, почувствовал даже какую-то жалость. Кем бы ни являлся Арбитр, для Майно дело явно окончилось полной катастрофой - и в тот момент, когда он упивался триумфом победителя. Наверняка это чудовищный удар, измерить и осознать который простому смертному не суждено...
- Полагаю, что ответ отрицательный. Тем не менее, не отвлекайся, - безжалостно потребовал Джао. - Не забывай, что у нас еще остались обязательства перед местной цивилизацией. Игра окончена, и следует поставить надлежащую точку. Сумеешь уйти красиво? Или включить автоматику?
- Точку? - непонимающе переспросил Майно. - Ах, да, точку. Не хочу. Раз уж ты так блестяще меня подловил, заканчивай сам, как знаешь.
- Понятно, - кивнул гулан. Тело Майно дернулось и застыло. - В таком случае я позаимствую твою проекцию на пару минут.
Он опять окутался зеркальной сферой и превратился в прежнего Теомира, полностью экипированного для боя - в кольчуге, шлеме, с короткой человеческой тоскалой в ножнах на поясе. Он ничуть не изменился внешне, но странным образом больше не выглядел неопытным юношей. Скорее, он походил на опытного закаленного бойца.
- Друзья, нужно кое-что сделать, - лже-юноша подошел к Ольге и помог ей встать на ноги. Девушка не отрывала от него ошеломленного взгляда.
- Ты не Теомир, - наконец сказала она. - Я чувствую.
- Извини, Оленька, - с сочувствием сказал парень. Хлаш отметил, что Арбитр коверкает имя Ольги тем же манером, что и Тилос. - Теомир мертв. Он погиб в драке у Тенистого леса, я лишь использовал его облик. Как ты? Голова не болит?
- Нет, - медленно покачала головой девушка. - Не болит. Но как...
- Потом, - Теомир-Джао приложил к ее губам палец. - Есть небольшое дело, которое требуется провернуть прямо сейчас. Нужно изобразить Падение титана.
- Что изобразить? Зачем? - поинтересовался Заграт, поднявшись и тут же, охнув от боли, присев на корточки. - Мало мы тут кочевряжились? Ты вообще кто такой и откуда взялся?
- Объяснения потом, - лже-Теомир подошел к трону, на котором все еще бессмысленно сидел Майно. Тело Вечного Императора дернулось и медленно встало на ноги. В его пустом взгляде не замечалось и проблеска мысли. - Встаньте, пожалуйста, позади меня, чтобы получился треугольник. Хлаш, Тилос - первая шеренга, Ольга, Заграт - вторая. Оружие подберите.
Он неторопливо вытащил свой клинок из ножен. Хлаш вопросительно глянул на Тилоса.
- Делаем, как он говорит, - пожал плечами тот. - Хлаш, вон твоя дубина.
- Начинаем! - Арбитр щелкнул пальцами в воздухе. За стенами тут же глухо завыла сирена. Страшный удар сотряс замок, по полу пробежала узкая трещина. Что-то зарокотало, все сильнее и сильнее.
- Быстрее! - крикнул лже-Теомир, направляя острие меча на Майно. С лезвия сорвалось несколько разноцветных искр. - Время на исходе, все самое вкусное съедят!
Хлаш подхватил палицу и пристроился у него за спиной. Позади встал Заграт. Посох шамана искрился и переливался всеми цветами радуги. Справа очутились Тилос с Ольгой, и теперь Отряд стоял клином с Теомиром во главе. Тилос оставался безоружным, но на его напряженно вытянутых пальцах мерцали голубоватые искры, от него пахло грозой. Ольга сжимала в руке кинжал с мерцающим лезвием.
- Начали! - громовым голосом гаркнул Теомир, перекрывая нарастающий вой. Майно внезапно ожил и угрожающе поднял руки, меж его ладоней вновь заплясал огонь. Сливавшиеся до сего момента со стеной каменные двери с грохотом сорвались с петель и рухнули на пол, расколовшись на несколько кусков. В зал вбегали люди с пиками, тролли с тоскалами и палицами, за их спинами маячили арбалетчики. В воздухе почти неслышно свистнули стрелы. Но вокруг Отряда вспыхнуло мягкое оранжевое сияние, болты увязли в нем и бессильно попадали на каменные плиты. Стражи отлетали назад, словно отброшенные невидимой дубиной. Пламя сорвалось с рук Майно и бессильно растаяло, а Теомир, аккуратно размахнувшись мечом, словно на тренировке у Ханкера, вертикально обрушил пылающий клинок на темя Игрока.
Загремел гром, свет погас, и помещение заполнилось разноцветными сполохами. С громким треском трон Майно распался на куски. Тело Вечного Императора с разваленной напополам головой, воздев руки к потолку, начало медленно падать. Внезапно оно окуталось ярким пламенем, и через мгновение от него остался лишь скелет. Кости одна за другой падали на пол, разбиваясь в пыль. Последними упали две половинки черепа. Пустые глазницы вспыхнули ярким пламенем, погасли, и череп рассыпался в порошок. Раздался громкий безнадежный вой, перекрывающий сирены, он становился все громче и громче, затем осекся на высокой жалобной ноте. Разноцветные всполохи пропали, и зал вновь осветился, на сей раз - гораздо тусклее. Солдаты Майно стояли столбами, опустив оружие, и в ужасе смотрели то на пригоршню праха, оставшуюся от повелителя, то на Отряд, все еще окруженный оранжевым ореолом. В задних рядах Хлаш заметил Каора Трэина, чья рука застыла в командном жесте.
Пол затрясся в корчах. Каменные плиты выворачивало и ломало на части, многие стражники попадали на землю.
- Бегите, несчастные! - страшно, перекрывая гул, сказал со всех сторон сразу голос бога. - Спасайтесь, пока не поздно!
И тут же свет померк. Невидимая сила снова стиснула Хлаша и куда-то поволокла, затрясла, перевернула вверх тормашками, перевернула снова и аккуратно поставила на землю.
- Мы снаружи, - сказал лже-Теомир. - Наслаждайтесь финальным клипом.
Они стояли на небольшой площадке на вершине высокой отвесной скалы. Вокруг лежал снег. Тонкие вуали поземки тут и там срывались в бездну, погоняемые, вероятно, могучими порывами ветра, но ни холод, ни ветер не ощущались. Догорали последние закатные лучи, кровавым отблеском играя на морских волнах. Далеко внизу скала по ту сторону пропасти, испещренная рядами темных точек-окон и украшенная флагами, сотрясалась всей своей массой под аккомпанемент неумолчного грохота и воя. Трещины медленно покрывали ее поверхность. Каменные обломки, мелкие на расстоянии, но на деле, вероятно, размером с телегу, сыпались с вершины. Вот грохнуло особенно сильно. Откуда-то из недр скалы вырвался гигантский клуб цветного дыма, подсвеченный вспышками, и она начала медленно оседать.
- Там гарнизон, - напряженно сказал Тилос.
- Не учи дедушку кашлять, - усмехнулся Арбитр. - Я специально анимацию придерживаю, чтобы народ выскочить успел. Там не так много персонала, времени хватит.
- Все-то ты предусмотрел... Что с реактором? Подземными лабораториями? Их нельзя оставлять местным.
- Все лишнее я уже изъял. Планету я сканирую, если найду что-то еще, тоже заберу. Остальное тебе разбирать придется.
- Мне?
- Ну не мне же. У меня других дел навалом, чтобы еще и здесь архивы фальсифицировать и в политику играть. Я вообще-то новую площадку запускаю, и еще три запроса у меня в очереди лежат.
- Не понял. Джа, что вообще происходит с Текирой? Что ты там упомянул?..
- Тс-с! - лже-Теомир приложил палец к губам. - У меня ресурсов на разговор нет, я флуктуации метрики в окрестностях гасить заканчиваю, пока они до звезды не добрались. Позволь закончить с Цитаделью, и я все объясню. Пока что наслаждайтесь зрелищем - второго такого не увидите никогда.
Тилос пожал плечами и положил руки на плечи Ольги и Заграта.
- Последуем его совету, - сказал он. - Ну, и поздравляю, ребята - Игра действительно окончена, и вы живы. Можете снова строить планы на будущее.
Ольга попыталась что-то сказать, но Тилос только улыбнулся ей и кивком указал на рушащуюся скалу. Сумерки быстро сгущались, но скала все чаще окутывалась яркими вспышками, в клубах разноцветного дыма сливающимися в сплошное зарево. Грохот все нарастал, и вдруг тяжкий удар сотряс скалу под ногами Хлаша, потом второй, третий. Облако сизого светящегося дыма ударило вверх, вытянулось огненной струей до самого неба, сменило цвет на ярко-багровый, ослепительно вспыхнуло и погасло. Темнота тут же сомкнулась вокруг и поглотила окрестности. Земля под ногами дрожала еще какое-то время, но потом успокоилась и она. Скальная площадка осветилась мягким светом без теней, идущим неведомо откуда.
- Вот и все, - сказал Арбитр. - Отряд героев проник в сердце тьмы и нанес смертельный удар ее повелителю, так гласит легенда. Вечный Император Майно мертв, его империя прекращает существовать, порабощенные народы радостно приветствуют свободу. Представление окончено, последняя точка поставлена. Мои поздравления. Онка, не надо смотреть на меня такими жалобными перепуганными глазами. Можешь улыбнуться для разнообразия.
Он шагнул к девушке, но та отпрянула от него, как от змеи.
- Ты не Теомир! - с отчаянием в голосе сказала она. - Верни его!
- Да, я не Теомир, - в голосе Арбитра явно слышалось сочувствие. - Но я не могу его вернуть. Он погиб. Оживлять мертвых не в моих силах. Однако же мне действительно следует сменить внешность.
Его окутал бешено вращающийся вихрь дыма, рассеялся - и перед ними снова появился высокий темнокожий гулан. На сей раз он носил иную одежду - короткие штаны до колен и жилет без пуговиц из серой невзрачной ткани.
- Так действительно лучше, - пробормотал Тилос. - Ну, или хотя бы привычнее. Здравствуй еще раз, Джа. Может, объяснишь, что произошло? И к чему бы вдруг такое эффектное появление? Почему ты столько времени не отвечал на письма?
- Все объясню, - сверкнул Джао белозубой улыбкой. - Но пока что присаживайтесь, ребята, в ногах правды нет.
На низкой подставке с легким хлопком возникла клетка со спящим Злобным Ыхом. С тихим звоном возникли низкие мягкие кресла, кажется, выросшие прямо из камня, на секунду осветились изнутри красноватым светом. Арбитр опустился в одно из них и приглашающе махнул рукой остальным. Заграт что-то прошипел сквозь зубы и молча плюхнулся в ближайшее. Ольга, поколебавшись, села на краешек другого. Хлаш после мгновенного колебания решил, что привычная поза сейчас годится больше - и без того слишком много на голову свалилось за несколько минут. Он опустился на колени, потом сел на пятки. Скала под голенями казалась на удивление мягкой, словно земля на лесном лугу.
Тилос опустился в кресло рядом Джао, развернулся, чтобы видеть его, и коротко спросил:
- Ну?
- Погоди. Зря я, что ли, по времени спектакль подгонял? Уже скоро. Минуты две, не больше.
- Что - минуты две?
- Увидишь. Ребята, смотрите на небо. Предупреждаю, второго такого шанса не выпадет.
Мягкий свет вокруг угас. Хлаш послушно поднял глаза. Ничего интересного вверху не наблюдалось. Лишь на западе осталась узкая светлая полоса, остальная часть небосвода была черной. Красная Звезда одиноко сияла с небосвода, до восхода Зеленой еще оставалась масса времени. Он попытался найти взглядом Белую Звезду - и не смог. То ли она еще не взошла, то ли... Что там преобразившийся Джао упомянул в разговоре с Майно про взорванную Станцию?
Мгновения утекали в стремительно сгущающуюся тьму.
- Смотрите вон туда, - Джао махнул почти невидимой в темноте рукой к югу. - Пять... четыре... три... два... один... Хоп!
Новая ослепительная вспышка ударила по глазам. Яркая полоса наискось прочертила небосклон от края до края, расщепилась вдоль, и две сверкающие параллельные линии беззвучно устремились к горизонтам. А между ними...
А между ними небо испещрили мириады ярких точек. Блистающе-яркие, просто яркие и едва заметные, словно гаснущие искры костра, голубые, желтые, зеленые, оранжевые, они полыхали победным пламенем, слепя непривычные глаза. Красная Звезда пропала на их фоне, словно капля воды в реке. Ольга с Загратом сидели в своих креслах с отвисшими челюстями. Хлаш напряженно выпрямился, пытаясь понять, на самом ли деле он видит сверкающее великолепие. Тилос мечтательно прищурился.
- Все думал, увижу ли еще хоть раз ваши звезды, - блаженно сказал он. - Знаешь, Джао, оказывается, именно по ним я скучал больше всего. Какая красота...
Усыпанная искрящейся пылью полоса между двумя пылающими линиями уже заняла треть небосвода и продолжала расширяться, хотя все медленнее. Новые и новые звезды вспыхивали на небе драгоценными камнями, и сердце Хлаша защемило незнакомой сладкой болью. Мир изменился навсегда. Он еще не понимал, как именно, но новый облик ему весьма нравился.
Первым в себя пришел Заграт.
- И что, теперь так навсегда останется? - с трудом просипел он севшим голосом. - Глаза же режет!
- Всегда, - согласился Джао. - И это еще цветочки. Скоро ядро Галактики начнет всходить из-за горизонта, вот там начнется настоящее сияние. Ничего, привыкнете.
- Постой! - спохватился Тилос. - Я так и не понял, что случилось. Заработала генерация новой вселенной? Или нет? Она же не может запуститься, пока Игрок... ну, или любой Демиург на площадке находится.
- Ты же слышал, что я Камиллу сказал... Извини. Тебе, вам всем наверняка тяжко пришлось, не до деталей было. Нет, Семен. Все куда проще и сложнее одновременно. Текира - больше не изолированный Игровой мир. Мы снова в Большой вселенной.
Тилос тихо присвистнул.
- Вот так скандал!
- Точно. Скандал. И я даже затрудняюсь спрогнозировать последствия для Текиры. Слишком много пристального и испуганного внимания сейчас на ней сосредоточится.
- Да уж представляю. Джа, а теперь с самого начала, пожалуйста. Почему ты здесь в роли Тактика? Ты наконец-то отреагировал на мои сообщения? Но почему просто с инспекцией не явился? Зачем прикидывался столько времени, Отряд с собой таскал через полмира?
- Хм, - гулан обвел Хлаша, Ольгу и Заграта задумчивым взглядом. - Наедине быстрее объяснить, конечно, но вы, друзья, тоже заслужили знание. Вам все равно нужно отдохнуть, потому что дорога у вас впереди дальняя. Вам еще домой возвращаться.
- Ага, домой, - буркнул Заграт. - То, что от моего клана осталось - женщины да котята, наверняка их кто-то уже к себе прибрал за столько-то времени. Куда возвращаться, в пустое стойбище?
- Семен, есть идеи?
- Целя куча, - усмехнулся Тилос. - Золотая Бухта, Талазена или одно из моих поселений на юге - такого шамана везде с удовольствием примут. Да и в чужой клан его возьмут без вопросов - сейчас взрослых мужчин в Орочьих лесах почти не осталось, каждый на вес золота. Не переживай, Заграт. Я знаю, как орки относятся к своим общинам, но твоя жизнь отнюдь не закончилась. Все еще впереди.
Орк тихо прошипел сквозь зубы, но развивать тему не стал.
- У тебя, Оленька, тоже все не так плохо, - продолжил Арбитр. - Жугличи не смогли полностью вырезать Всадников.
Девушка вскочила на ноги.
- Не смогли? - переспросила она отчаянно. - Мы их разбили?
- Не совсем. Всадники долго отступали под натиском кочевников, но все-таки сумели стянуть в кулак разрозненные силы. Шесть дней назад состоялась большая битва. Не победил никто, но продвижение жугличей остановлено. Вряд ли они двинутся дальше, даже если найдется возможность. Они и так уже откусили больше территории, чем могут защитить. Думаю, ваш конязь заключит с ними перемирие...
- Никогда! - звонко заявила девушка, сжимая кулаки. - Ни за что на свете! Мы погоним их назад, истребим их...
- Да-да, именно так многие у вас так и говорят, - Джао ничуть не впечатлила ее вспышка. - Однако у вас погибла половина войска, и жугличи в три раза превосходят вас по численности. Вы хороши в конной битве, но трое против одного - чересчур даже для вас. Конязь достаточно мудр, чтобы не испытывать судьбу. Перемирие сквозь зубы, раздел территории, потом политические браки и породнение... Глядишь, лет через пятьдесят Всадники и жугличи смешаются так, что и забудут о старых распрях.
- Никогда! - опять повторила Ольга. - Мы не склонимся! Конязь...
- Вот вернешься домой и выскажешь ему все в глаза, - Арбитр ухмыльнулся. - Меня уговаривать без надобности, я в ваши дела вмешиваться не собираюсь. Ты лучше подумай, как ребенка назовешь.
- Ребенка? Ох...
Девушка медленно опустилась в свое кресло. В бледном колдовском свете ее лицо побелело.
- Я уже и забыла... - прошептала она.
- Я помог забыть - до времени. Но плод никуда не делся. Он растет, и в положенный срок ты родишь мальчика. Или хочешь от него избавиться? Я могу убрать беременность так, что ты и не заметишь. Никто даже не узнает, что ты носила его под сердцем.
- А... от кого?
- От Теомира, разумеется. От настоящего Теомира. От меня понести невозможно.
- Тогда я рожу, - Ольга взглянула на него исподлобья. - Он - единственная память о Тёмке. Господин Арбитр...
- Джао.
- Джао, он... действительно умер?
- Да, он умер. Извини, Оленька.
- И... я... все время... с тобой... не с ним...
Арбитр резко поднялся из кресла и шагнул к девушке. Он ухватил ее пальцами за подбородок и заставил поднять лицо.
- Нет, не так, - сказал он мягко, но с напором. - Я не изображал Теомира. Я был им. Демиурги умеют на время становиться другими личностями. Я чувствовал, как Теомир, думал, как Теомир, и вел себя, как он. А как иначе я смог бы обмануть Камилла? Теомир предал Отряд, чтобы спасти его, и погиб, спасая вас - тебя - во второй раз. Он умер сегодня, и умер героем. Даже и не пробуй верить в иное.
Он выпустил подбородок девушки, и та съежилась в кресле, обхватив себя руками и уставившись в землю. Хлаш почувствовал укол жалости. Да уж, узнать, что под личиной друга и любовника скрывалось какое-то непонятное существо, а сам друг давно умер - тот еще удар. Как-то она перенесет? Сможет ли искренне поверить в предложенную сладкую ложь?
Или Джао на самом деле на время превратился в настоящего Теомира? Хм. Может, и так. Кто их знает, богов...
- Он умер героем, - повторил Джао. Демиург вытянул руку, и с нее сорвалось мягко светящееся облачко. Оно окутало Ольгу, и та с изумлением подняла взгляд.
- Я немного поддержал тебя, - пояснил Арбитр. - Тоска еще вернется, но я хорошо тебя знаю. Ты сильная, ты справишься.
Он отступил в свое кресло и снова опустился в него.
- А сейчас - объяснение для всех.
- Да-да, давно пора, - согласился Тилос. - Итак, что там с имитацией Тактика?
- Все просто. Видишь ли, я поместил тебя сюда с умыслом. У меня есть некая система мониторинга площадок, к созданию которых я так или иначе приложил руку. Уже триста планетарных лет назад Текира вышла в красную зону по продолжительности Игры. Три с лишним тысячи лет - необычно большой срок...
- Стоп! - Тилос изумленно поднял ладонь. - То есть как три с лишним тысячи? Сейчас шестьсот двадцатый год по исчислению империи Майно.
- А кто сказал, что нынешняя империя - первое государство, созданное Камиллом? Твоя Приморская империя - тоже второй проект на месте предыдущего, империи Кантоса, и летоисчисление там тоже в ноль сбросили, так что мог бы и сам задуматься. Империя Майно - четвертое государство по счету, до него была Катонийская республика, а до нее - еще несколько образований помельче. Как я понимаю задним числом, он сознательно позволял им распадаться, чтобы снижать счет и затягивать Игру. Так вот, когда в полный рост встал вопрос, что делать с умирающими от скуки бывшими Хранителями с Малии, с тобой в том числе, я решил поместить вас наблюдателями на несколько площадок с затянувшейся Игрой. Поскольку ты подавал наибольшие надежды...
- Спасибо, я тронут.
- Не за что. Я решил поместить тебя на наиболее подозрительную площадку - на Текиру. Камилл отнесся к просьбе с большим недоверием, так что в конце концов пришлось даже согласиться на чоки-тело для тебя вместо нормального фантома. Но продавить его неохоту все-таки удалось. Ну, а дальше ты в течение четырех терций своими отчетами подтверждал мои подозрения, что Камилл не собирается заканчивать нынешнюю Игру добровольно. Однако подозрения подозрениями, а твердых доказательств у меня не имелось. В конце концов я решил посмотреть на ситуацию изнутри - в сценарии, когда Камилл не мог не проявить свои истинные намерения. Всё остальное - серия провокаций, начиная с роли Тактика и специально выстроенного сценария, вызвавшего острое раздражение Камилла. Финал, правда, превзошел все ожидания. Я заметил грубые неумелые вмешательства в конструкцию Станции, в ее наблюдающие блоки в частности, но не ожидал, что он просто ее взорвет, вызвав шторм метрических флуктуаций и аннигиляцию пленочной границы. К счастью, у меня есть привычка закладываться на наихудший вариант, а потому я заранее закрыл планету стабилизирующим коконом. Одно из немногих преимуществ опытного Конструктора - проворачивать подобные финты так, чтобы никто не заметил.
- Но почему ты тянул так долго? Почему мне ничего не сказал?
- Во-первых, только по твоим меркам долго. По моим - неприлично быстро и слишком торопливо. Я до сих пор не уверен, что из-за поспешности ничего не упустил и действовал оптимально. Во-вторых, мне требовалось твое естественное поведение, иначе Камилл мог что-то заподозрить. В-третьих, уж извини, ты слишком сильно полагаешься на меня. Семен, ты давно не ребенок. Еще не полностью взрослый, еще не до конца утративший привычки смертного, но и не беспомощное дитя, в слезах бегущее к папочке, когда старший мальчик тебе нос разбил. Пора привыкать к самостоятельности. С чисто формальной точки зрения даже у Арбитра вроде меня возможностей воздействовать на Игру немногим больше твоих. А обстановку ты знаешь куда лучше. Так что надо взрослеть. Ты ничем не хуже меня, и действовать должен самостоятельно.
- Вот как? - Тилос наклонился вперед, его ноздри яростно раздулись. - И реакторы я тоже должен взрывать самостоятельно вместе с окружающими? Почему ты не предупредил меня хотя бы здесь? Или просто не обрубил мой интерфейс к нему? Я своими руками убил тысячи людей, веривших в меня как в бога!
- Твоих людей убил Камилл, не ты.
- Что? Он же сказал...
- Он солгал. Он применил отравляющий газ, а не усыпляющий.
- Камилл - и солгал прямо и недвусмысленно?
- Он Повелитель Лжи, - негромко напомнил Хлаш. - Так его звали по всему миру.
- Хлаш, ты не понимаешь! Камилл никогда не врет в глаза! Он умеет жонглировать словами и пускать пыль в глаза так, что может выдать черное за белое, но он не врет явно и беспардонно! Джа?
- Ты ведь сам недавно сказал, что он свихнулся, - пожал плечами Арбитр. - Ты просто использовал фигуру речи, но она, на мой взгляд, верна буквально. Сама операция по атаке твоей Цитадели выглядела полностью неадекватной. В ней просто не имелось нужды. И она, и множество других мелких деталей, не говоря уже про желание полной самоизоляции, свидетельствуют о нарушениях психики. Тот Камилл, которого я знаю - желчный холодный мизантроп, но перфекционист и истовый апологет изящной победы. Он гордится умением менять ситуацию в свою пользу точечными уколами с минимумом насилия и жертв. Он ведь действительно мастер Игры - никому другому не удалось бы так балансировать на грани выигрыша в течение даже не терций, секунд. И он действительно никогда не нарушает напрямую данное слово и не врет в глаза, не говоря уже про такую отвратительную штуку, как мучительное сжигание заживо не угодившего человека. Камилл просто никогда еще не опускался до подобной мелкой мести. Я не специалист, но ему, вероятно, предстоит полноценная реабилитация - снятие стресса, восстановление адекватности мышления, рекреационный сон и так далее.
- Как его реабилитация вернет Лесную долину?
- Не суди его слишком строго, Семен. Я ведь уже объяснял тебе - мы деградируем. Медленно, с учетом нашей природы, но деградируем. Он не первый и не последний Игрок, у кого маска приросла к лицу. У него проблема просто проявилась особенно ярко, как нередко случается с талантливыми людьми. Плюс в таких сценариях играет свою роль и упрощение - небиологическая часть психоматрицы отключается почти полностью, выпуская на волю изъяны биологической. Думаю, когда его вернут в норму, он еще извинится перед тобой.
- Да что мне его извинения!.. Ладно, Джа, я понял. Забыть не обещаю, но простить попытаюсь... когда-нибудь, лет через пятьсот. Но объясни, зачем тебе фокусы с маскировкой? Совершенно не в твоем духе.
- Совершенно в моем, ты просто меня плохо знаешь. Оленька, еще раз прости, - Арбитр слегка поклонился девушке, положив руку на грудь. - Гибель Теомира - моя вина, целиком и полностью. Я терпеть не могу Игру и никогда раньше не выступал в роли Тактика. В том бою я не учел, что волк совершенно иначе воспринимает мир, чем человек, отвлекся, запутался и упустил его из виду, позволив в одиночку броситься за врагом.
- У волка? Ты о чем? - недоуменно переспросил Тилос.
- Все еще не догадался? На первом этапе я использовал маску Грома, чтобы вытащить Заграта и быстро собрать Отряд - так куда быстрее и проще, чем с помощью точек принуждения. Да и лишний попутчик на вводном этапе оказался совсем не лишним...
- Ты? Гром? - не выдержал Заграт. - Ну, дела! Скажи-ка мне, крутой парень, не твоя ли вина в том, что я упирался против похода? Чтобы меня выгнали и я к вам присоединился?
- Кто знает! - подмигнул ему Джао. - Тебе как приятней думать?
- Мне приятней тебе башку разбить, - сплюнул орк. - Все вы... одинаковы. Что Майно, скотина вонючая, что ты сам. На одно лицо.
- Разумеется, - без тени иронии согласился Джао. - Надеюсь, ваш мир до такого маразма не доживет. Но моя история почти закончена. Бой у Тенистого леса устроил я. Он предполагался простым, тренировочным, чтобы вы приучались сражаться в команде, но я ошибся и не уследил за Теомиром. Он погиб, а я занял его место. Тактик в роли члена Отряда - допустимый прием, а с формальной точки зрения Отряд все еще не был сформирован и гибель кандидата не являлась причиной поражения. Все, собственно. В роли Теомира я немного провоцировал вас на нужные действия, но в целом вы прекрасно справлялись и сами.
- А в результате Серое Княжество погибло, - пробормотал Тилос. - И ты тащил Хлаша, Заграта, Ольгу, рискуя их жизнями ради потехи. И мне пришлось убить дочь старого товарища... Джа, ты сволочь. Безо всякой иронии.
- Да. Я Арбитр и Корректор. Я не могу поддаваться мелким эмоциям, когда на весах судьбы целой планеты. Даже три тысячи жизней твоих подданных - невеликая жертва в нашей ситуации. Благодаря ей я собрал нужные доказательства, и Игра завершена. И небо...
Демиург широким жестом указал вверх. Хлаш невольно проследил взглядом его движение, и его сердце снова защемило от вида сияющей пыли, усыпающей небосклон.
- Семен, друг мой, разве ты мог желать другого результата? Если бы я изначально назвал гибель твоей Цитадели ценой за подобный исход авантюры, разве ты отказался бы? Только не надо бросать на меня огненные взгляды. Ты прекрасно знаешь ответ, хотя он тебе самому страшно не нравится. За все приходится платить, и цена тем выше, чем сильнее изменение. Искусство Корректора заключается в том, чтобы снижать цену до минимума, и тебе придется его постигать, если не хочешь похожих событий в будущем.
Тилос не ответил. Он откинулся на спинку кресла и устало закрыл глаза.
- Ну и что дальше? - сварливо осведомился Заграт. - Языками болтать закончили? Идти уже можно? Как отсюда слезть, с верхотуры? Я не тролль, по отвесным скалам карабкаться не умею.
- Кто бы говорил о языках! - широко ухмыльнулся гулан, белоснежные зубы на фоне темной кожи. - У самого он без костей. В себя пришел после шока? Хлаш, я вижу, в норме, Онка тоже слегка оправилась, а вот с орками я раньше не работал, плохо эмоции понимаю. На ногах-то хоть стоять можешь?
- Да уж обойдусь без помощи всяких проходимцев! - огрызнулся шаман. - Раз все закончилось, нужно куда-то к людям выбираться. Ты-то, великий и сильный, небось, побрезгуешь с мелочью вроде нас возиться!
Джао тихо засмеялся.
- Я тоже тебя люблю, Заграт. Не беспокойся, я доставлю вас к людям, как ты выражаешься. Однако ты ошибаешься, думая, что все закончилось.
- Что, еще кому-то бошку открутить надо? Иди ты...
- Возможно, и открутить, - согласился Джао. - Мир у вас таков, что другие методы пока плохо работают. Ребята, поймите - с уничтожением Станции мир полностью утратил баланс, стал неустойчивым. Хаотичные процессы и в природе, и в обществе стали по-настоящему хаотичными. Магия по большей части прекратила работать, в том числе больше нет погодной и связной магии - они работали через Станцию. А то, что еще действует на локальном уровне, через личные эффекторы, в условиях новой физики долго не проживет. Да и отсутствие Камилла положение не улучшает. Империя Майно - прежде всего сам Майно. Камилл предпочитает микроменеджмент... в смысле, самолично влезает в каждую деталь вплоть до решения обновить брусчатку на городской улице. Семен уже рассказывал - органы государственной власти в империи в зачаточном состоянии, чиновники приучены к повиновению, а не к инициативе. Да и сама империя держалась вместе только благодаря ему.
- Я, кажется, понимаю, к чему ты клонишь, - пробормотал Тилос. - Деградация сельского хозяйства, медицины, ремесленничества, распад общества?..
- Именно. Майно нет, заместить его некому, да и невозможно для смертного. Теперь его государство начнет рассыпаться на отдельные провинции. В каждой появятся собственные лидеры, возникнут торговые и налоговые противоречия, кому-то захочется побольше власти, кому-то - отомстить... А общество, между тем, массово заражено точками принуждения, подталкивающими к силовым конфликтам, и резкая пропажа высоких, по местным понятиям, технологий ситуацию отнюдь не улучшает. Не пройдет и нескольких периодов, как бывшая империя заполыхает гражданской войной всех против всех. А я вашим миром заниматься не намерен. На Семена вся надежда, - он покосился на Тилоса, - но он не умеет присутствовать в нескольких местах разом. Так что если вы ему поможете, он явно не обидится.
- Все-то ты предусмотрел... - пробормотал бывший Серый Князь. - Меня только спросить забыл. Думаешь, я хочу его империю по кирпичикам разбирать и слезы обиды детишкам вытирать? У меня на Западном континенте дел сейчас по горло - новые анклавы создавать, сеть влияния развивать там, где ее нет - и на севере, и на юге, и так далее. Фармацевтику и хирургию нужно срочно развивать...
- Семен, дружище, ты мой ученик. И система приоритетов у тебя та же самая. Я ни к чему не принуждаю, но сейчас ты единственный отвечаешь за всю Текиру, а альтернативные планы куда как хуже со всех точек зрения. Кроме того, среди наших сейчас начнется свара на предмет того, что делать с Текирой, и в ближайшие планетарные годы вмешательства можешь не ожидать. С одной стороны, ты остаешься брошенным, а с другой - получаешь невероятно удачное окно возможностей. Его нужно использовать максимально эффективно.
- Надоело... Лучше объясни, почему вид такой странный, - Тилос ткнул пальцем в небо.
Две ярких черты от горизонта до горизонта все дальше расходились друг от друга, и звездная полоса между ними расширялась и расширялась. Теперь она уже занимала две трети неба, а линии еле ползли.
- Яркие линии - испарившаяся граница вокруг системы, - пояснил Джао. - По форме она - что-то вроде правильного эллипсоида, большая ось в плоскости эклиптики - двенадцать часов, малая, вертикальная - около шести. К утру свет вспышки дойдет от самых дальних точек, и небо стабилизируется, но явление успеют как следует разглядеть на обоих материках. Кстати, ожидай интенсивных обострений у религиозных фанатиков, которых повсюду хватает. На Восточном проще - местная вера в духов не слишком агрессивна. Но ты еще намучаешься со своим изобретением - церковью Колесованной Звезды, я имею в виду. На будущее лучше не связывайся с монотеизмом: отсутствие внутренней конкуренции всегда кончается тоталитаризмом и теократией наихудшего пошиба, а патриархальность превращает женщин в безгласных рабынь.
- Я много с чем намучаюсь, - вздохнул Тилос. - Ну, ладно. Пока живы, будем жить.
- Правильный взгляд на вещи, - согласился Арбитр. - Семен, здесь полноценный лагерь, можешь трансформировать его по своему усмотрению. Я переслал канал к управляющему интерфейсу. Хлашу температуру отрегулируй индивидуально, он, кажется, замерзать начал. Еду я позаимствовал на складах Цитадели, до утра с голоду не помрете. А я вас пока оставлю, отдыхайте - в том числе и от меня тоже.
Легкая рябь в воздухе - и его не стало.
- Значит, вот так приключение заканчивается, - задумчиво сказал Заграт после долгой молчаливой паузы. - Горы и небо, сияющее ночью. Не ждал.
- Да, - согласился Хлаш. - Именно так. Горы и новое, чужое небо. Но, знаете, оно мне нравится.
- Мне почему-то песня вспомнилась, - смущенно сказала Ольга. - Помните, в Хамире, в "Золотой Чаше", Майно... ну, когда он барда изображал... пел? Про возвращение?
- Не помню, - проворчал Заграт. - И помнить про него не желаю. Жаль, что я ему кишки так и не сумел на колоду намотать!
- Что за песня? - спросил Хлаш. - Я не слушал.
- Я слова плохо помню, - потупилась девушка. - Только первые несколько строчек. Чужие города, где вечно бродит тень... Или нет, серый день... Что-то такое.
- Старая песня, - сказал Тилос. - Ее знает любой бард. И я знаю.
- Ну-ка! - заинтересовался Хлаш. - Споешь?
- Разве что прочитаю. Нет настроения петь.
- Давай, - Хлаш подобнее устроился на мягком сиденье и приготовился слушать.
- Сейчас, - сказал Тилос. - Ага.
Я за спиной в тумане оставляю
Чужие города, где вечно серый день,
Чужие рощи, где в начале мая
Кипит как кровь в огне нездешняя сирень.
Чужие веси снова за спиною,
И предо мной опять знакомая страна,
Там солнце не проходит стороною,
Там тени тают, как вчерашняя волна.
Там небо голубей, чем на чужбине,
Там можно верить девы ласковым словам,
Там мир прекрасен, словно на картине,
Там море теплое прильнуло к берегам.
Жизнь протекла как в скверной пантомиме -
Чужие голоса, фальшивые друзья,
Как будто в размалеванной витрине
В музее пыльном спьяну заблудился я.
Но все прошло, подернулось туманом,
Лишь ветер зябко пробирает со спины,
Как будто вдруг услышал в бреде странном
Звук грязной, страшной, незаконченной войны.
Раскинулась зеленая долина
Как встарь, и голоса друзей к себе манят,
И вкус ласкает спелая малина,
И где-то рядом на веранде ждет семья.
Но не спешу я сделать шаг навстречу,
И странная тоска манит меня назад,
И, кажется, что чувствам не перечат,
Когда слезятся вдруг, усталые глаза.
- Да, - согласился Хлаш. - Именно так. Как все просто казалось раньше - злодей Майно, хорошие мы. Знай ломись себе вперед. А теперь?
- Хорошо тебе, - скривился Заграт. - Ты к своим крокодилам на острова вернешься, а я куда? Снова по миру шляться, искать, к кому прибиться...
- Я всегда рад вам, - сказал Тилос. - Если хотите, можем побродить по свету вместе. Джао прав. Мне... потребуются надежные друзья.
Герои сидели в креслах под искрящимся небом и думали каждый о своем. Тихая грусть по чему-то неведомому овладела ими. Новые звезды сияли над головами, ночная прохлада успокаивала разгоряченные сердца, а на востоке разгоралась новая заря: новое огромное скопище звезд, целый сияющий пруд посреди светящейся пыли, поднималось из-за горизонта. Вскоре бывшему Отряду - и всему миру вместе с ним - предстояло найти свой путь, сделав, возможно, первый самостоятельный выбор за тысячелетия. А пока они просто смотрели вверх, наслаждаясь новизной зрелища.
Злобный Ых в клетке широко зевнул и расправил крылья, потом повел головой из стороны в сторону.
- Я есть хочу, - недовольно сказал он. - А рядом никаких жуков. Даже комаров - и тех нет! И дупло какое-то странное, со всех сторон пустое.
Одна из звезд сорвалась с неба и упала в далекий океан.
- Загадывайте желания, народ, - сказал Тилос. - Почему-то у меня предчувствие - они обязательно сбудутся.
Авторы: Лотто, Харлам, Веорон, Джао, Миованна, Майя
Целевая аудитория: все, интересующиеся предметом
[...] Выделяют два основных подхода к созданию игровой площадки, которые можно описать как "быстрый" и "медленный".
"Быстрый" метод предполагает формирование сцены с использованием звезды подходящего класса в Большой вселенной. После создания или перестройки имеющейся в ее окрестностях планетарной системы (со смещением к ней необходимых масс вещества при необходимости) планета окружается модифицированной областью пространства, условно обозначаемой как "пленочная черная дыра". С физико-топологической точки зрения данная область представляет собой стандартный зародыш новой вселенной с некоторыми изменениями, позволяющими игровой площадке существовать в ее "центре". Важно, однако, помнить, что данная область остается топологически связанной с Большой вселенной в том числе в базовом трехмерном пространстве.
Сам процесс изоляции иногда описывается термином "выворачивание пространства". Следует отметить, что данный термин является некорректным и не имеет никакого отношения к процессу, лежащему в основе пространственного деструктора. Реальное "выворачивание" приводит к кварковому распаду материи и ее рассеиванию в одиннадцатимерном межпространственном континууме, что, разумеется, не позволяет сохранить звезду в исходном состоянии. Интересующихся деталями процесса отграничения сцены отсылаем к источникам [...]
После завершения игровых процессов и реабилитации социума (см. работы [...]) зародыш вселенной инициируется и начинает развиваться стандартным образом, формируя полноценный континуум, прозрачно интегрирующий бывшую сцену. Процесс отлажен на полигоне на более чем пятнадцати миллиардах итераций и считается полностью безопасным. Однако принятый регламент безопасности запрещает его инициацию во время нахождения игроков и зрителей на площадке.
Дополнительным недостатком метода является отсутствие звезд на небе (кроме планет локальной системы) и вытекающая из него необходимость создания механизмов, обеспечивающих правдоподобное проявление звездного неба после завершения Игры. При желании заказчика проблему можно компенсировать средствами имитации. Однако многие предпочитают иметь небо именно в таком виде, поскольку оно серьезно облегчает введение ориентации по "звездам"-планетам на ранних стадиях развития цивилизации.
(примечание - Лотто) После инцидента на игровой площадке №1020037-LAT-33018 ("Текира"), где в результате неумелых действий Игрока произошло самопроизвольное схлопывание и аннигиляция границы, а шторм флуктуаций метрики чуть не уничтожил всю площадку, использование "быстрого" метода приостановлено до тщательного изучения всех обстоятельств.
"Медленный" метод заключается в использовании полноценной вселенной, сформированной специально для данной цели. В течение некоторого времени развитие зародыша происходит самостоятельно. По завершении начальной стабилизации мира Конструктор выбирает одну из звезд и формирует площадку на ее основе.
Данный метод требует гораздо больших трудозатрат, чем "быстрый", поскольку требует тщательного формирования зародыша, а также многократных попыток формирования вселенной с учетом вероятностных процессов, происходящих на этапе развития. Кроме того, в нем возникают дополнительные риски и сложности наподобие флуктуаций, затрагивающих континуум целиком, подбора угла между временными векторами для обеспечения нужной относительной скорости временного потока на площадке, и так далее. Однако преимущества метода (в частности, формирование нужных естественных законов физики для реализации дополнительных функций, а также полноценное небо) в целом перевешивают, так что примерно три четверти площадок в современности создаются именно так.
Также применяется комбинированный подход с формированием площадки на основе звездного массива Большой вселенной, вокруг которого запускается формирование новой вселенной. Он позволяет быстро создавать новые сцены с "натуральным" звездным небом, но требует дополнительных усилий для имитации пространства за пределами "реальной" сферы. Исторически первая экспериментально-игровая сцена была создана именно по такому шаблону, хотя и без имитаторов внешнего пространства.
Выбор конкретного решения для выполнения заказа остается на усмотрение Конструктора.
(примечание - Джао) Инциденты на площадках №0000001-AAA-0001 "Малия" и №1150098-LXB-11206 "Палла" показывают, что "медленный" метод и его вариации создают ненулевой риск столкновения с независимыми формами жизни/разума, способного привести к фатальным последствиям как для Игрока, так и для площадки в целом. Меры предосторожности разрабатываются (детали и текущий статус см. в описании проблемы 612-1588-850-001).
[...]
Общественное соглашение, широко известное как "Закон о сохранении человечности", ввело запрет на моделирование психоматриц Демиургов в части, унаследованной от оригинальной биоформы. Соответственно, вопреки широко расхожему заблуждению, подсознательная мотивация среднего Демиурга мало отличается от той, что руководит действиями биоформ на игровых сценах. С учетом происхождения от стайных приматов, самые сильные инстинкты биологической части нашей психоматрицы - стремление к доминированию в стае и завоевание и удержание территории. В свою очередь, оба инстинкта основаны на необходимости контроля важных, но ограниченно доступных ресурсов.
Для биоформ-предков таковыми ресурсами являлись в первую очередь пища (воспроизводство которой на фиксированной территории ограничено естественными факторами), а также безопасность и защита от хищников. Для Демиурга с доступом к эффекторам космогонического класса понятие "ограниченного ресурса" полностью бессмысленно, с чем связан любопытный феномен самоупрощения. Не имея никаких ограничений в повседневной жизни (примечание - Миованна: смотря что считать "повседневным" с учетом, что большую часть времени мы проводим в Игре), Демиурги добровольно отказываются от почти полного спектра возможностей, сохраняя, по существу, лишь микроядро личности. Эффекторы, кольца памяти, аналитические возможности небиологических компонентов психоматриц - всё приносится в жертву возможности получить "вызов", который следует преодолевать полным напряжением сил в процессе игры. Однако виртуальность, известная с первобытных времен Земли, не удовлетворяет подавляющее большинство игроков независимо от степени ее достоверности - подсознательное ощущение фальши происходящего не позволяет полностью погрузиться в процесс и оставляет чувство глубокой неудовлетворенности. Вот почему ранние опыты Джао по созданию разумных биоформ и первые попытки социомоделирования вызвали в обществе такой энтузиазм. Вот почему Игра фактически стала базой и основной потребностью нашего собственного социума.
[...]
В качестве эксперта по социомоделированию тебе следует хорошо осознавать и собственные, и чужие мотивы. Как указано выше, Игра на реальных сценах потакает прежде всего базовым биологическим инстинктам. Соответственно, при создании сцены первое и основное мерило качества - собственные эмоции Конструктора. Если творец сущностей, будь то реальный мир, виртуальность или художественное произведение, чувствует удовлетворение от результата работы, то с большой долей вероятности то же самое почувствует и потребитель. И наоборот, если результат не нравится, то и потребителя увлечь окажется сложно.
Следующие базовые элементы Игры являются наиболее употребимыми и используются в подавляющем большинстве случаев (хотя список далеко не исчерпывающий):
* Тип Игры - постепенное развитие цивилизации от примитивных первобытнообщинных форм до уровня пороха и паровой техники. Дальнейшее развитие технологий обычно происходит взрывообразно, особенно после освоения электричества и быстрых форм коммуникаций, и с трудом поддается контролю. Что еще важнее, доминирующая роль отдельных личностей нивелируется, что в значительной степени уничтожает удовольствие Игрока от процесса. Наконец, массовые коммуникации делают чрезвычайно тяжелым процесс ликвидации специфичных для Игры следов, фиксируемых не только в виде твердых документов, но и в массовой памяти биоформ.
Условия победы, как правило, являются типовыми, ассоциирующимися с положением патриарха/матриарха и безопасностью стаи: личное доминирование на обширной территории и относительно высокий уровень технологий, компенсирующий наиболее распространенные опасности среды обитания (но ниже эпохи массовых коммуникаций, как указано выше). Данные критерии являются универсальными. Естественная мотивация Игрока по их достижению, как правило, утрачивается, и оставление площадки воспринимается естественно. Разумеется, по желанию заказчика и Конструктора могут вводиться и дополнительные критерии победы. [...]
* Агрессивность социального окружения: умеренная либо средняя. Полное отсутствие агрессии приводит к стагнации общества и невозможности его развития, в то время как агрессивность выше средней приводит к хаосу, резко затрудняющему развитие общества, подрывает авторитет Игрока в своем окружении и вызывает у него подсознательное чувство личной опасности.
(примечание - Майя) В случае, если заказчик запрашивает высокую агрессивность среды, рекомендуется запросить полное тестирование его психической стабильности медиками и, вероятно, полный цикл рекреационного сна перед началом Игры. К чему может приводить личная нестабильность, хорошо видно по той же Текире. [...]
* Типовой облик разумных рас: гуманоидный (две руки, две ноги, одна голова, прямохождение на задних конечностях, отсутствие хвоста), возможно, с чертами, отсылающими к другим биологическим видам. Элементы наиболее популярных нестандартных обликов заимствованы у мелких хищников Земли, не опасных для древних приматов, но видом и звуками вызывающих у них, по ассоциации с собственными младенцами, родительские чувства - кошек, собак, лис, барсуков, енотов и тому подобных. Варианты с голой и полностью покрытой шерстью кожей пользуются примерно равной популярностью, но варианты частичного оволосения не прижились (за исключением волосяного покрова на голове).
В случае, если требуется повышенная агрессивность среды (с учетом замечаний выше), возможно задействование элементов облика рептилий и ядовитых насекомых, подсознательно воспринимаемых приматами как смертельная угроза. Однако следует помнить, что сильная чужеродность создает высокую опасность геноцида опасно выглядящих рас уже на ранних стадиях Игры. Ее следует очень аккуратно компенсировать, например, с помощью территориальных разграничений (таких как островное и/или горное базирование, облегчающее оборону). [...]
* Типовая территориальная структура площадки: два материка, один из которых является базой Игрока и основной сценой, в то время как второй может служить как резервуаром случайных событий и ресурсов, так и базой могучего игрового соперника. В последнем случае добавляется еще один-два небольших промежуточных материка, богатых ресурсами, как источник конфликта и место для военного соперничества. Расстояние между материками выбирается так, чтобы позволить путешествия с помощью примитивных парусных судов, но не допустить перемещение массированных воинских контингентов с целью вторжения на территорию противника. На промежуточных участках суши возможно также размещение дополнительных демпфирующих элементов - вулканической и тектонической активности, мощных течений и ветров на прилегающих участках океана, опасных морских и сухопутных животных, враждебно настроенных социумов и так далее.
В целом конструкция сцены должна допускать подсознательное ее разграничение Игроком на "свое", где он чувствует себя в относительной безопасности, и "чужое", допускающее агрессивное соперничество с равным по силе и ресурсам противником.
* Допустимое количество и параметры орбит остальных планет обычно определяются действующими законами физики. Нужно помнить, что от параметров звезды и других объектов звездной системы напрямую зависят продолжительность планетарных суток и года основной площадки, прецессия ее планетарной оси и так далее, что, в свою очередь, напрямую влияет на моделируемые социумы. Без острой необходимости не следует прибегать к регулированию планетарной системы с помощью дополнительных конструкций. Это чрезмерно усложняет звездную механику и влечет высокий риск шока местной цивилизации, слишком рано осознавшей свое искусственное происхождение на этапе начального исследования космоса. Для неспециалистов в данной области настоятельно рекомендуется использовать типовые модели звездных систем и не создавать более одной луны главной площадки. В таких условиях планетарные сутки на площадке примерно равны стандартным земным (плюс-минус десять процентов), месяц (при наличии спутника) - от 0,7 до 1,3 земного, год - от одного до полутора земных. Следует помнить, что большая продолжительность планетарного года также затрудняет летопись и хронологию, а меньшая ведет к усложнению и путанице в датировке событий.
[...]
Однако в заключение, несмотря на все, изложенное выше, следует еще раз подчеркнуть главное. Для Конструктора главный мотив - получение удовлетворения от собственной работы. Включай фантазию на полную мощность, забудь о шаблонах и ограничениях и работай. А опыт и понимание придут со временем.
Наслаждайся!
Конец первой книги
Продолжение следует
Вторая редакция, переработанная и дополненная - январь 2017 г.
2000-2002, 2008, 2016-2017 гг.